Евгений Лукин Пять соток Солнца

Памяти Петра Леха

Это как же надо было уйти в работу, чтобы не заметить стихийного бедствия! Я выправил предпоследний, на диво безграмотный, абзац, а затем чёрт меня дёрнул отнять глаза от монитора и увидеть, что оно давно уже тут, в приёмной: сидит бочком на краю стола и покачивает белым мокасином.

— Здравствуй, Глеб, — ласково сказало оно.

— Петя… — сдавленно взвыл я. — Пять минут…

Пожало белыми пиджачными плечами и возражать не стало:

— Ну пять, так пять…

Однако не прошло и одной, как захныкал служебный телефон.

— Звонят… — посочувствовал Петя.

— Да и хрен с ними! — брякнул я сгоряча.

Телефон хныкал. Некоторое время Петя задумчиво смотрел на него, затем вздохнул и снял трубку.

— Да… — изронил он с начальственной усталой брезгливостью.

Я обомлел. А он продолжал:

— Да, приёмная… Кто-о?.. О-очень приятно. Что вы хотели?

— Петя… — прошептал я.

Но было поздно.

— Совещание? Завтра?.. Совещания завтра не будет… А никогда! С сегодняшнего числа все совещания отменяются… Кого, вы говорите, позвать? — Он смерил меня суровым оценивающим взглядом. — Нет, подойти он не может… Я его уволил. А так. Взял и уволил… То есть как это кто я такой? Вы что, уже и голос мой не узнаёте?..

Разочарованно повертел трубку, положил на место.

— Слабоваты нервишки, — заметил он. — А начинал бойко…

— Ты что, дурак?! — завопил я, вскакивая. — Меня же теперь в самом деле уволят!

— Да никто тебя не уволит, — лениво успокоил он.

— Кто хоть звонил? Мужчина? Женщина?

— Понятия не имею. Сразу дали отбой. Наверное, подумали, что номером ошиблись.

— А с кем же ты тогда говорил?

— С короткими гудками. — Он грациозно спрыгнул с краешка стола и насмешливо меня оглядел. — Ну что ж ты такой, Глебушка, взъерошенный? Запирай-ка ты свой лабаз. Семь часов. Добрые люди по второй уже разливают.

* * *

Когда-то мы были с ним сослуживцами. Потом фирму нашу ликвидировали, и какое-то время судьба меня берегла. Однако полторы недели назад демонический Петя вновь возник в моей жизни. Произошло это при экстремальных (кроме шуток!) обстоятельствах: переходя дорогу, я чуть не угодил под автомобиль и, что странно, сам-то отделался синячишком на бедре, а вот вдоль переднего крыла чёрной «Приоры» пролегла заметная царапина — уж не знаю, чем её такую можно было оставить! Пряжкой? Пуговицей?

Последовало резкое торможение. Дверцы распахнулись, исторгнув на полосатый асфальт трёх возбуждённых абреков, причём в руке одного из них присутствовала бейсбольная бита. Будущее придвинулось вплотную, но тут неподалёку прозвучал знакомый мягкий баритон:

— Обижают, Глебушка?

Обернулись на голос. В каких-нибудь четырёх шагах от места грядущей разборки стоял Петя — весь в белом. Как всегда.

— Иди, да? — нервно сказал ему тот, что с битой.

Такое впечатление, будто Петю эта угроза даже развеселила отчасти. Он смотрел на моих обидчиков с любопытством. А те задумались. Потому что за Петиным плечом маячил равнодушный громила, в сравнении с которым их физические данные несколько меркли.

— Беспредела в своём районе, — назидательно изрёк Петя, — не потерплю!

И коротко глянул на сопровождающего. Тот остался равнодушен. Если бы он, скажем, выпятил челюсть, насупил брови, сжал кулаки — это, согласен, тоже бы впечатлило, но, уверяю вас, в гораздо меньшей степени. А он остался равнодушен. Просто стоял и ждал дальнейших приказаний от крёстного отца в белых одеждах. Этакий голем. Робот-убийца.

Абреки стушевались, заморгали и безропотно, представьте, загрузились в поцарапанную об меня тачку.

Отбыли. А тот, кого мы с ними приняли спроста за Петиного телохранителя, постоял, подумал да и пошёл себе прочь. Я ошалело уставился в удаляющуюся спинищу.

— Кто это был?..

— Понятия не имею, — небрежно бросил Петя. — Случайный прохожий, надо полагать… ...