Дерзкая для короля Агния Кострова

Глава 1

Ура, приняли!

Три недели поисков, и, наконец, меня берут. Это будет моя первая в жизни работа. Сообщение поступило только что и я вне себя от радости. Смогу подрабатывать после школы, все как я хотела. Правда, всего лишь уборщицей в торговом центре и платить будут совсем мизер, зато каждый день. Я смогу покупать еду. Нормальную еду, потому что от перловки на воде, которой я питаюсь последние три недели, уже тошнит.

Пожалуйста, пусть эта работа окажется мне по плечу, и я продержусь на ней хотя бы до ЕГЭ.

— О чем мечтаем, Савельева?

Голос Королева вклинивается в размышления и подобен скрежету лезвия ножа по наждачной бумаге. То есть раздражает до одури. Впрочем, как и он сам. Весь раздражает. Начиная от противной издевательской ухмылки на красивом модельном лице и заканчивая модными кроссовками Nike на ногах, которые я могу себе позволить только в самых дерзких снах.

Не собираюсь скрывать, что парень и его окружение мне противны, хотя он итак это прекрасно знает. Это не первая наша стычка.

— Отвали, Королев. Иди, куда шел.

— Ты че, заучка, фильтруй базар!

Из-за спины Королева выплывает его верный телохранитель Мухин и скалит зубы.

— Получить захотела?

— Офигел совсем, Мухин? — обращаюсь к долговязому рыжему отморозку.

— Король, ты же не станешь терпеть? Давай уже проучим эту курицу общипанную.

Еще несколько парней из свиты Королева согласно кивают.

— Да что вы ко мне пристали? Валите уже!

— Мы бы свалили, — тянет Королев, — только одна проблема. Ты села на наши места.

— Что?

Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что занятая мыслями о вкусном ужине, я случайно села не на тот ряд.

Отовсюду слышатся смешки одноклассников, а я краснею, как рак. Терпеть не могу быть в центре внимания, особенно, когда знаю, насколько меня все здесь презирают. Даже не столько я как личность их задеваю, сколько сам факт, что рядом с ними учится какая-то «оборванка».

Это они так считают. На самом деле на мне нормальная одежда, чистая и не рваная. Просто самая дешевая и простенькая. Но что ж поделать.

Перевод в другую школу перед самым выпускным сам по себе болезненный процесс, а если еще ты переводишься туда, где учатся одни мажоры, сплошь дети богатых родителей, при том что у самой еле хватает денег на еду, не говоря о сколько-нибудь приличной одежде, вообще катастрофа.

Не хочу спорить с ними.

Просто встаю, молча подхватываю свои вещи и пересаживаюсь на соседний ряд.

— Вот это другое дело, — довольно тянет Мухин, — оборванки и нищебродки должны знать свое место.

Стискиваю зубы, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

— Что молчишь, Савельева? — продолжает Мухин издеваться со всеобщего молчаливого одобрения.

— А потому что знаешь, из какой помойки тебя вытащили. Сиротка.

Ну все, этого я точно стерпеть не могу.

Вскакиваю с места, хватаю первый попавшийся под руку предмет, который оказывается учебником по алгебре, подлетаю к Мухину и со всего размаху опускаю учебник ему на голову. А потом еще и еще.

Бью его изо всех сил, и плевать на последствия.

— Сдурела? — орет он, рывком хватает за волосы, плюет на кулак и замахивается.

Зажмуриваюсь, понимая, что удара не избежать. И будет он такой силы, что мне придется ой как несладко.

В этот момент кто-то другой, не Мухин, хватает и оттаскивает.

— Угомонись, Муха, — рявкает над ухом Королев и пинает парня, так что тот еле удерживается на ногах.

— Ты че, Король.

Мухин снова пытается наброситься на меня, но Королев задвигает за спину и встает перед приятелем, широко расставив ноги.

— Че, Муха, совсем из ума выжил с девками драться?

— Да я, да она. Король, блин…

— Я сказал, хватит, — говорит, как отрезает, — сам виноват. Надо было фильтровать базар.

А я замираю в немом шоке.

Не может быть, что за меня вдруг заступается сам Ярослав Королев.

Глава 2

Ярослав

— Яяяр, — нафига с Мухой сцепился, сдалась тебе эта облезлая девка.

Топоров лузгает семечки и сплевывает на асфальт.

Морщусь, мне неприятны слова Макса.

Действительно, нафига?

Девка и девка, не хуже и не лучше прочих. Тощая, будто недоедает, а может на диете сидит, фиг их разберешь. С большими глазищами и сочными розовыми губами, на которых я все время залипаю. Дались мне эти губы, будто у нее одной такие, но все равно пялюсь постоянно, когда Савельева не замечает.

Не мог не встрять.

— Или понравилась? Король? Западло с такими водиться.

— Ага, западло, — поддакивает Матрос, отхаркивается и сплевывает, — не пойму, как Кобра могла вообще ее принять.

— Не твоего ума дело, Матрос, — огрызаюсь, — приняла, значит надо так было.

— Не, ну правда, — врезается в разговор Муха, хоть и получил от меня, но ведет себя как ни в чем не бывало, — из-за нее наш класс теряет в престиже. Нельзя это так оставлять. Нужно вытурить девку, пусть переводят или вообще исключают.

— Че вы разнылись, как бабы, — говорю и сам сплевываю под ноги, а потом выуживаю из кармана сигарету, — забыли уже про Савельеву, ясно?

— Ну все, Яр поплыл, — снова поддевает Макс.

— Отвали, или по морде захотел? Сказано, закрыли тему, значит, закрыли.

Тот сразу умолкает. Знает зараза, что я могу так отдубасить, что мало не покажется.

Затягиваюсь и наблюдаю, как дверь распахивается и во двор начинает валить народ. Почему то, против всякой логики, выискиваю глазами тощую фигуру в нелепом застиранном свитере и старых допотопных кроссовках.

Но пока вижу только наших. Абрамова среди них. Уж эта одета по последней моде, и давно косится в мою сторону, да что там, просто на шею вешается, вот только не заводит.

Дура она, и сплетница. Держим в компании только из-за красивой рожи и нахальства. Считается, что она типа красавица номер один в нашем гадюшнике. И кто-то особо умный даже решил, что она моя девушка.

Не отрицаю, но и не поощряю, соблюдаю нейтралитет. Надеюсь, что сама отцепится, без скандала.

Вот и сейчас, лишь завидела меня среди парней, меняет маршрут и чешет прямо к нам.

Чешет это образно, на самом деле крутит бедрами из стороны в сторону, подражая походке девиц из злачных мест.

— Яяяярик, — подходит вплотную, произносит с придыханием и вешается на шею.

Мне остается только закатить глаза.

— Дашка, отстань.

— Яр, я соскучилась, а ты все с ребятами, да с ребятами.

Выбрасываю окурок, все равно весь кайф сломала, сую в рот ментоловую конфету.

— Ярик, до дома довезешь? Моя машина сегодня в ремонте.

Муха уже чуть не слюни пускает на ее зад, обтянутый короткой юбкой, да и остальные. Когда такая девчонка выбирает тебя среди всех, ты уже становишься практически царем и богом.

Уже открываю рот, чтобы согласиться, как замечаю среди толпы Варю. Савельева идет, опустив голову вниз и до Дашкиной походки ей как до неба. Только блин, мозг как-то отключается на этом моменте.

— Даш, давай в следующий раз, а? Тороплюсь.

Беру за плечи и аккуратно отстраняю от себя удивленную Абрамову, бросаю всем «пока» и как дурак иду за ней. За Савельевой.

Никому этого не видно, потому что вроде как я просто иду, смешавших с потоком, но я-то хорошо отдаю себе отчет в том, что делаю. Пялюсь на ее спину и иду ЗА НЕЙ. Сам не понимая, какого мне это нужно.

Блин, Королев, еще на свидание ее пригласи. Это же Савельева! Ты же помнишь, как произошла ваша первая встреча. Да и потом.

Но когда вижу, что девочка заворачивает после забора направо, упорно следую за ней, хотя мне совершенно в другую сторону.

Глава 3

Варя

Иду вместе с толпой к выходу, стараюсь ни на кого не смотреть. Откуда-то слева раздается хохот и я непроизвольно кошусь в ту сторону.

Черт, все та же злосчастная компания мажоров. Следовало догадаться. Кто еще может так нагло ржать, кроме этих, даже не подобрать приличных слов?

А самое неприятное, что Королев заметил меня и теперь пялится во все глаза, будто хочет дыру просверлить.

Главное, Даша Абрамова висит на его шее, обнимает за широкие плечи, прижимается всем телом, и он, вроде как, не против, раз устроил руки на ее талии. А сам при этом смотрит на меня, поверх ее головы.

Фу, противно.

Впрочем, чего еще ждать от такого, как он.

Отворачиваюсь и ускоряю шаг, чтобы побыстрее скрыться из зоны видимости. Пока не произошел новый конфликт.

Мне некогда сейчас, Маруся ждет. Я обещала, что сегодня обязательно ее навещу, сразу после школы.

Все время, пока иду до остановки троллейбуса, взгляд Королева жжет затылок. Или это я настолько впечатлительная, или не знаю, что происходит. Ведь этот человек — последний, о ком хочется думать.

На ум против воли лезут воспоминания трехнедельной давности. Именно тогда моя жизнь пошла под откос. Именно тогда я вынуждена была уйти из своей старой любимой школы, где остались все друзья, и перейти в эту, "элитную".

Меня не спросили, хочу ли я, просто поставили перед фактом. А диплом о среднем образовании мне очень нужен, чтобы двигаться дальше. Не из-за себя, ради Маруськи. Она уж точно не заслуживает того, что с нами произошло.

Что же касается мажора, то мое знакомство с ним состоялось сразу же, в первый день обучения здесь, и получилось все настолько ужасно, даже вспоминать не хочется.

Три недели назад

Около остановки образовалась большая грязно-бурая лужа. Все спокойно проходили мимо, и я тоже шла, думая о своем. Ничего, как говорится, не предвещало.

Вообще непонятно, как такое могло произойти, ни тогда, ни сейчас. Но вдруг начала заваливаться вправо и по инерции, совершенно непроизвольно схватилась рукой за плечо какого-то парня.

Он видимо тоже не ожидал, что его вдруг потянут куда-то назад.

В общем, мы свалились в эту злостчастную воду, оказавшуюся к тому же жутко холодной, вместе.

Я и…как выяснилось позже, главный красавец и лидер школы, сам Ярослав Королев. Тогда я не думала, что снова с ним встречусь.

Просто парень, которому не повезло появиться на моем пути.

Сказать, что он был зол тогда, значит ничего не сказать.

Правда вначале, он и сам, должно быть, не понял, что произошло. Наверное, был в шоке. Он то мирно шел по дороге, одетый с иголочки, и вдруг весь, с ног до головы в грязи. Даже с идеально подстриженных и уложенных волос стекают коричневые капли.

Но когда дошло, что все это реальность, то уставился на меня таким взглядом.

— С ума сошла? — процедил и прищурился.

Если бы этот взгляд мог убивать, я бы уже была трупом.

— Прости, я случайно.

Сама я в этот момент выглядела не лучше, а еще пребольно ударилась коленом о какой-то острый камень, скрытый под толщей воды.

— Случайно? Если думала таким образом привлечь к себе мое внимание, то ты просчиталась.

Привлечь внимание? О чем это он?

— Не думала ни о чем таком, — пробормотала и снова попыталась подняться, — мы ведь даже не знакомы.

Вокруг уже начал собираться народ. Кто-то охать, кто-то что-то советовать.

Парень вскочил на ноги, снова поморщился и, словно с неохотой, подал мне руку. Я хорошо видела, как его корежит от необходимости это делать.

— Поднимайся, убогая.

Но я проигнорировала эту протянутую ладонь, слишком покоробило такое обращение и взгляд. Поднялась сама. Пусть это сложнее, но не хочу чувствовать себя микробом, до которого столь противно дотронуться.

Парень пожал плечами, убрал руку и принялся критически себя осматривать.

— Вот блин. Теперь из-за тебя домой ехать, переодеваться.

— Прости еще раз.

Поняла, что не могу терпеть это все ни на секунду дольше.

Сорвалась с места и понеслась в сторону дома. Первый урок пропущу точно, а если не потороплюсь, то и второй.

Блондин что-то крикнул вслед, но я не расслышала. Лишь бы побыстрее убраться отсюда.

В общем, в школу я пришла только к третьему уроку. Пока ехала к месту проживания, которое язык не поворачивался назвать домом, пока переодевалась, пока ждала троллейбус.

А когда вошла в класс, первым, кого там увидела, был он, этот самый блондин. Казался удивленным не меньше меня. Просто таки застыл на месте.

Он стоял в самом центре компании парней и девчонок.

Все дружно принялись осматривать меня такими взглядами, словно я выставленная на рынке вещь, и он вместе с ними. От парней тут же посыпались сальные шуточки.

— А это что за шушера к нам пожаловала? — пропел один, самый неприятный из всех, рыжий и тощий.

Остальные поддержали и принялись высказываться, кто как может, будто соревнование устроили.

Я прошла мимо, села за последнюю парту, достала учебники и уткнулась в них носом. Что мне до них? Что мне до всего этого?

Конец воспоминаний, продолжение сегодняшнего дня

Иду и по-прежнему такое чувство, что кто-то пялится в затылок. Не выдерживаю и резко оборачиваюсь.

Королев.

Значит, не показалось, это и правда он смотрит. Но почему? Зачем ему? Он же только что сливался с Абрамовой в жарких объятиях. Чуть ли не целовался у всех на глазах.

Впрочем, может он по своим делам идет, а я тут ни при чем?

Отворачиваюсь и снова шагаю по проспекту.

Единственный плюс этой элитной школы в том, что она расположена всего в двух кварталах от детского дома, куда поместили Марусю. Рукой подать, можно пешком дойти, что я и делаю.

Слышу за собой быстрые шаги и резко оборачиваюсь.

ОН СТОИТ ПРЯМО ЗА СПИНОЙ. У меня душа уходит в пятки.

— Королев, ты что, преследуешь? Что тебе нужно?

Глава 4

— Королев, ты что, преследуешь? Что тебе нужно?

Его красивое лицо кривится от моих слов.

— Преследую, тебя, Савельева? Помечтай.

— Тогда зачем идешь за мной?

— За тобой?

Неподдельное изумление от моих слов заставляет усомниться в своем предположении.

Может, мне и правда показалось только, что преследует? В это ведь сложно поверить.

Что этому стильному мажору может понадобиться от такой, как я?

Еще раз оглядываю парня.

Рукава белоснежной, брендовой рубашки нарочито небрежно закатаны до локтей, на запястье болтаются дорогие часы, по всему также самой крутой марки.

Все, начиная от уложенной волосок к волоску прически, и заканчивая начищенными до блеска туфлями, кричит о высоком статусе владельца.

Тут же с тоской вспоминаю про свои волосы.

От нервов и недоедания они здорово потускнели и начали лезть, так что пришлось срезать косу, что тянулась вдоль позвоночника и доходила аж до середины бедер. Сейчас моя длина — до плеч, а волосы собираю в обычный конский хвост. Привыкла.

Маме нравилась моя коса и она не уставала ей восхищаться, поэтому носила. Но мамы больше нет, а значит и нет смысла жалеть.

— Куда так спешишь, Савельева?

Вопрос мажора выводит из задумчивости, и я возвращаюсь к реальности.

— По делам.

— Какие могут быть дела у такой, как ты?

— У какой — такой? Бедной, ты хочешь сказать? Или какой? Ну, Королев, давай, высказывайся. Мало мне, что твои дружки вечно поливают грязью, так тебе этого недостаточно? Хочется еще прибавить?

Он стоит и смотрит на меня. Молчит. Желваки ходят ходуном. Только меня уже несет.

— Тот инцидент с лужей все никак не можешь забыть? Будто человек не может оступиться, случайно. И я тоже пострадала в тот раз, гораздо больше, чем ты.

Это правда, синяк с коленки до сих пор не сошел.

— Между прочим, если бы не я, у тебя бы сейчас пары зубов точно недоставало.

— Ты про Мухина и его кулак? Что ж, спасибо, ты прямо мой спаситель. Только если бы не ты, он бы и не начал цепляться. Все бы они не начали. А сейчас извини, мне пора идти. Может у меня и нет дел, в твоем понимании, но они у меня есть!

Знаешь, Королев, мы, бедняки, хоть и не выглядим так шикарно, как некоторые, но мы тоже люди. И у нас тоже могут быть дела и чувства! Представь себе.

Разворачиваюсь и шагаю вперед, не разбирая дороги. На глаза выступают слезы. Зачем, Варя. К чему ты все это наговорила ему?

Да, пусть сегодня он приструнил своего рыжего приятеля, но не далее, как вчера, в спортивном зале, как потешался над твоим неумением ловить мяч.

Неумеха, бездарь. Руки растут не из того места. Это ведь его слова.

Но что делать, если физкультура совсем не мой конек и никогда им не была?

Мотаю головой, пытаясь избавиться от мыслей о мажоре, ускоряю шаг. Почти бегу.

Перед заворотом на нужную улицу резко оборачиваюсь.

Никого.

Слава богу.

Прохожу еще немного вперед, до Пятерки, и заворачиваю в магазин.

Нельзя потратить много, ведь основную часть придется отдать нянечкам, чтобы лучше присматривали за Маруськой, не давали в обиду. Но и с пустыми руками прийти не могу.

Кидаю в корзину кое-что из фруктов: пару апельсинов, яблоки, груши. Покупаю несколько видов конфет. Когда жива была мама, мы редко ели конфеты. Не потому, что не могли позволить, чтобы не портились зубы.

Но я не могу не купить. Хоть какая-то радость для сестренки.

Расплачиваюсь за покупку, выхожу на улицу и, с пакетом в обнимку, продолжаю свой путь.

Около сотни метров и передо мной вырастает такой до боли знакомый забор.

Ненавижу это место. Иногда, вот как сейчас, ненавижу весь мир.

Ненависть — деструктивное чувство, но я просто не могу ее не испытывать.

Останавливаюсь и несколько секунд даю себе на то, чтобы успокоиться. Но против воли воспоминания накрывают. Каждый раз при подходе сюда.

Обрывки, потому что мозг отказывается воспроизводить целостную картинку.

Потому что он просто не может этого выдержать.

***

Страшный диагноз, который поставили еще недавно такой цветущей, и пышущей здоровьем маме.

Больница, выписка, улучшение, дающее беспочвенную, но такую желанную, надежду, а потом рецидив.

Последние дни она уже не узнавала нас, не узнавала никого. Я дежурила у постели день и ночь, слава богу, маму не увезли в специальное учреждение, я отказывалась верить. До последнего надеялась.

А потом я проснулась словно от удара, на часах было около четырех утра. Я сразу поняла, что произошло самое страшное для меня, для нас с Маруськой.

Дальше провал. Помню только, как старалась оградить от всего этого сестренку. Она еще слишком маленькая, чтобы видеть.

Включала ей сказки одну за другой, читала книжки.

— Господи, — есть ли у них родственники, отец-то где?

— Да, не повезло девчонкам.

Я не могла всего этого слышать. Вздохи соседей, работников социальных служб. Я пребывала словно в какой-то прострации.

А потом они нашли какого-то родственника по линии отца, который согласился взять за меня ответственность и проследить, чтобы я закончила школу. Я не знала, действительно ли так или это какие-то махинации, чтобы забрать квартиру. В любом случае, Маруську он взять отказался.

— Старшую возьму, для предвыборной компании это будет неплохим козырем. Младшую? Ммм, пожалуй, что нет. Ей только пять, слишком маленькая. Возни много.

— Что ж, хотя бы старшую. А эту отправим в детский дом. Хорошо даже, что маленькая, может удочерит кто.

Со мной случилась очередная истерика, от которой, впрочем, не было никакого толку.

Теперь я живу в сторожке, примыкающей к забору богатого особняка и хожу в элитную школу.

Я упрашивала Бориса Сергеевича взять и Марусю, как могла, на коленях стояла, но получила резкий и однозначный отказ.

Этот холодный, расчетливый человек отказал и в следующей просьбе, остаться в старой школе.

— Мне нужно, чтобы все видели, мне ничего не жалко для сиротки, — говорил он на все мои просьбы.

Дал денег на новую одежду, только я не потратила. В первый же день поехала в детский дом и отдала все нянечкам, чтобы лучше присматривали за сестрой.

Когда мы расставались, она плакала, я тоже рыдала, но ничего не могла поделать.

Мне и самой еще нет восемнадцати, только будет и я учусь в школе. Я не имею права оставить ребенка себе.

Без доходов, без квартиры.

Возможно, если бы не эта квартира, нас бы оставили в покое, но кому-то она очень приглянулась.

***

Выныриваю из болезненных воспоминаний. Маруся ждет. В это время они как раз должны выйти гулять. Вон уже даже вижу худенькие фигурки впереди.

Ускоряюсь, шагаю вдоль забора и смотрю, ищу глазами.

Маруська стоит, обхватив прутья замызганными ручонками, смотрит через них на улицу огромными глазищами. Ждет.

Кидаюсь к сестренке со всех ног.

— Маруська, Машенька.

— Валя, — выдыхает она и счастливо улыбается. Не выговаривает букву «р», из-за этого смешно коверкает имя. А меня затапливает от нежности.

— Я сейчас, подожди минуту.

Срывая дыхание добегаю до калитки, огибаю ее и несусь обратно, уже с той стороны забора. Кидаюсь к Машке и подхватываю ее на руки. Целую в щеки, в выбивающиеся из шапочки пряди волос.

— Маруська, как я соскучилась. Ну, как ты тут?

— Холошо. Тебя ждала, очень сильно.

— Не обижают тут тебя?

Она отрицательно мотает головой и мне становится чуть легче.

— А почему руки грязные?

— Хватаю ее за одну из ладошек.

— Я дом стлоила.

— Молодец. А я тебе кое-что привезла, смотри.

Начинаю доставать вкусности и у Машки загораются глаза.

— Варвара, ты же знаешь, у нас не принято, — раздается сзади и я вздрагиваю.

— Здравствуйте, Валентина Петровна.

— Здравствуй, Варя.

— Я…хотела с вами поговорить.

— Марусь, я сейчас.

Сую пакет сестре и вместе с воспитательницей отходим в сторону.

Передаю ей деньги под видом благотворительности, обычная процедура, которой я очень быстро обучилась. Страшно только первый раз.

Потом снова возвращаюсь к сестре. Теперь мы может делать все, что хотим, никто и слова не скажет.

Вот почему мне так нужна работа. У меня план. Заканчиваю школу, мне как раз исполняется восемнадцать, нахожу работу и забираю Машку отсюда. Забываем все как страшный сон, в идеале, переезжаем в другой город. Главное, чтобы раньше ее никто не удочерил.

Возвращаюсь домой вся измотанная, морально. Но почему-то это ощущается и на физическом плане.

Проскальзываю в сторожку и бросаюсь на кровать. Теперь, наконец, я могу дать волю слезам.

Глава 5

Утро начинается по одной и той же схеме.

Встаю по будильнику, одеваюсь, разогреваю перловку в микроволновке (в домике помимо спальни есть небольшая кухонька). Сажусь за стол и жую безвкусную кашу.

Ничего, сегодня вечером мой первый рабочий день, и за него мне должны заплатить сразу. Куплю что-нибудь из продуктов.

Я рада, что опекун решил поселить меня сюда, а не в свой большой дом. Меньше будет вопросов на тему, что я делаю по вечерам. Вообще хорошо, что он еле меня замечает.

Споласкиваю тарелку, подхватываю рюкзак и выхожу из дома. Шагаю на остановку, дожидаюсь автобуса, а потом еду в ненавистную школу.

Сейчас мне хочется появляться там еще меньше, чем обычно. Из-за Королева. Что ему было нужно от меня вчера?

Снова прокручиваю в голове нашу перепалку.

Вроде я же ничего такого не сказала, только правду, но он, наверное, будет мстить теперь.

Вздрагиваю, потому что вижу его широкоплечую фигуру у самого входа. Стоит и треплется со своими дружками. Непроизвольно замедляю шаг.

Вдруг понимаю, что мне страшно идти туда, проходить мимо него и его приспешников.

— Что встала на дороге, Савельева!

Абрамова проходит мимо, задевая плечом.

Решаю никак не реагировать, но девица вдруг останавливается. Две ее верные подруги, имен которых не запомнила, делают то же самое.

Абрамова откидывает с лица струящиеся по плечам светлые волосы и прищуривается.

— Ты, крыса облезлая, что тебе нужно от Ярика? — цедит зло.

При первых словах королевы школы подруги издают смешки. Видимо им нравится смотреть, как оскорбляют других.

Я молча обхожу ее и иду дальше.

Абрамова нагоняет и встает передо мной, уперев руки в бока.

— Эй, ты глухая? Я тебя спрашиваю!

— Меня? — делаю вид, что сильно удивлена и тут же продолжаю, — извини, я думала, ты сама с собой разговариваешь.

Тут раздаются смешки уже с других сторон, и я понимаю, что к нашей перепалке прислушиваются все, проходящие мимо. Даже шаг замедлили.

Лицо Абрамовой, сначала спокойное, вдруг темнеет, а глаза заметно сужаются. Видимо дошел смысл.

— Что? Что ты посмела вякнуть? — шипит она.

Но отступать я не намерена. Мне вообще плевать на нее, я не хочу конфликтов в школе, но и так с собой разговаривать не позволю.

— Только то, что слышала. Если тебя интересует вопрос, зачем ты вертишься вокруг Королева, задавай его себе. А сейчас извини, тороплюсь на урок.

Снова огибаю ее и ускоряюсь, мне даже плевать, что придется проходить мимо парней.

Вдруг чувствую резкую боль.

Дергают за волосы с такой силой, что вся кожа моментально загорается. Разворачиваюсь на сто восемьдесят, пытаюсь вырваться, но Абрамова вцепилась так, что не отодрать.

Боль усиливается. Я пытаюсь достать ненормальную, подцепляю ее волосы, но подружки начинают хватать за руки. Трое на одну нечестно, но им на это наплевать.

Заканчивается все также внезапно, как и началось.

— Так, разошлись, — жесткий окрик, уверенный голос.

Королев.

— Отцепилась от нее, я сказал!

Хочет, чтобы я оставила его подружку в покое, но ведь она первая начала. Я только защищаюсь. Он же должен был видеть со своего места!

Ничего не понимаю, только чувствую, что больше никто не тянет и я могу выпрямиться и поправить волосы. Что я и делаю.

Кожа головы горит вся, тут пока не легче, но хотя бы больше не держат. Выравниваю дыхание.

— Варя, как ты?

Вскидываю голову и вижу его лицо в нескольких сантиметрах от своего. Внимательно рассматривает своими красивыми серо-голубыми глазами.

Но, почему он ко мне подошел?

Неужели его окрик «отлепилась от нее» предназначался Абрамовой, а не мне? То есть он снова защитил? Меня?

Он ждет ответа, а я не могу отвечать, потому что стою в ступоре.

— Все нормально, — говорю, наконец, тихо и облизываю губы.

Мне не по себе от его взгляда и близости.

— Точно?

Киваю.

— Ярик, эта выдра схватила меня, меня…Ярик, надо проучить!

Абрамова подскакивает, я вздрагиваю, но Королев загораживает собой.

— Замолчи, Дашка. Ты первая полезла, все видели.

И снова поворачивается ко мне.

— Пойдем, провожу до класса.

— Нет, не надо, — произношу и улавливаю в своем голосе нотки страха.

— Я не спрашиваю, Савельева, я информирую.

Подхватывает под локоть и тащит в помещение.

— А вы что столпились? — кидает зевакам, — опоздать хотите?

Все расступаются, и мы проходим свободно.

Я не могу понять, что вообще происходит, но Королев лично доводит до класса. Только у самой двери отпускает.

— Иди давай.

— Я…

Что я должна делать? Наверное, сказать спасибо? Только так ли все просто? Зачем ему все это? Встревать, конфликтовать с друзьями и почти что своей девушкой, провожать?

Звенит звонок, быстро захожу в полупустой класс и ныряю за свою парту. Королев идет к своей вальяжной походкой. На меня не смотрит, будто ничего и не было.

В классе почти никого, кроме нескольких тихонь, потому что все задержались, чтобы посмотреть на шоу с моим участием.

За секунду до прихода учителя в класс с гоготом вваливаются остальные. Расходясь по своим партам пялятся на меня. Все. Особенно рыжий Мухин и в его взгляде сквозит злость.

Плюхается рядом с Королевым и начинает что-то ему говорить. Косится в мою сторону, так, что даже сам Королев поворачивает голову и начинает смотреть.

Мне хочется знать, о чем они говорят. Строят какие-то планы в отношении меня? А еще тянет сбежать из помещения.

Но приходит учитель и начинается урок.

Кажется, сегодняшний день будет полон стрессов, потому что у меня появляется стойкое ощущение, что меня не собираются оставлять в покое.

Глава 6

Алгебра заканчивается, но мы остаемся в том же классе, потому что следом за ней по расписанию геометрия.

Как только звенит звонок, все начинают пялиться на меня не стесняясь. Еще бы, не каждый день у входа в школу происходит драка. Перемена тянется целую вечность. Наконец, опять звенит звонок и начинаются следующие сорок пять минут пытки. Сосредотачиваюсь.

После урока, на котором стараюсь думать только о том, что говорит учитель, срываюсь с места и вылетаю в коридор.

Легче не становится, потому что вспоминаю, что сейчас начнется моя нелюбимая физкультура. Пусть все говорят, движение необходимо, чтобы снять стресс, на меня не действует. По крайней мере не в таком виде, как это бывает на физ-ре.

— Савельева, соберись! — рявкает учитель, когда пятый по счету мяч летит в меня и больно ударяет по корпусу.

Но я ничего не могу поделать. Пионербол — точно не мое. Все из команды противника это знают, поэтому подачи летят в меня. Как и насмешки.

Учитель качает головой, но не дает команды выйти из игры, отвлекается на входящий, уходит в другой конец зала.

Новая подача на подходе, кое-как выставляю ладонь, и к своему ужасу вижу, что он отскакивает совсем не туда, куда нужно. Траектория его движения — прямо на Королева.

Тот стоит, отвернувшись, болтает с друзьями. Не принимает участие в игре, они с парнями только что гоняли баскетбольный мяч на своей стороне поля.

В полном оцепенении наблюдаю, как мяч приземляется прямо на голову парню.

Удар и Королев резко оборачивается.

Замираю. Ноги прирастают к полу, как будто подошвы кроссовок приклеили к нему клеем-моментом.

Прищуривается и смотрит на меня.

— Прости, — шепчу одними губами.

Он срывается с места и идет ко мне быстрым шагом. Ноги, наконец, отмирают и я сдаю назад, плевать, что скажет учитель.

— Куда намылилась, Савельева? — цедит Королев.

— Прости, я случайно.

— Случайно мне по башке?

— Ты сам виноват, нечего было стоять спиной к игре.

— Я виноват?

Еще шаг назад с моей стороны и шаг вперед с его.

— Я не умею играть, я предупреждала учителя.

Новые два шага и он оттесняет с поля.

— Что ты, — мой голос срывается, — собираешься делать.

— Похоже, надо преподать тебе пару пару уроков.

— Не надо, — мотаю головой.

— Мяч дайте, — куда-то в сторону парням.

Вроде никому конкретно, но вот уже в его руки летит мяч, который он, в отличие от меня, успешно ловит, даже не глядя.

— Лови, Савельева.

— Он замахивается, я жмурюсь, готовясь к очередному удару, сильному, с такого расстояния, но мяч не прилетает.

Открываю глаза и вижу, что он все еще в руках у Королева.

— Лови, бросаю.

Я пытаюсь увернуться, но мяч врезается в плечо.

— Блин, в чем проблема?

— Ни в чем.

— Да ладно, даже с такого расстояния не смогла поймать.

Подходит ко мне вплотную, щурится.

Вздыхаю и рассказываю, как в детстве мне попали мячом прямо в лицо взрослые ребята.

— Играли в футбол, никто не заметил, как я подошла. Видимо это последствия шока, — заканчиваю.

— Тогда тебя вообще не должны ставить в эту игру.

— Наверное. Но у меня нет никакой справки.

— Я поговорю с Петровичем.

— Так он тебя и послушает.

— Между прочим, мой отец один из спонсоров школы.

— Тогда может быть.

Мне неудобно, что на нас все пялятся.

— Королев, а зачем ты мне помогаешь? — вдруг выпаливаю.

— Я? Даже не думал. Не рассчитывай, что как-то по-особенному к тебе отношусь.

Он резко разворачивается и уходит к своим.

— Я и не думала, — говорю одними губами в пустоту.

Остаток школьного дня проходит вяло, через силу. Раньше я любила учиться, но сейчас все, что мне надо, это получить аттестат, чтобы пойти работать. О прошлых планах, поступлении в университет можно забыть.

Забегаю к Марусе ненадолго, объясняю ей, что с сегодняшнего дня у меня есть работа, а значит, близится час, когда смогу забрать ее к себе. Обманываю ее и обманываюсь сама, что это будет очень скоро, но как же хочется в это верить, так хочется.

— Вот, здесь все, что тебе нужно: ведра, швабры.

Полная женщина с небрежно нанесенным на лицо макияжем подводит к подсобке и показывает инвентарь.

В восемь начинаешь, вот с этого коридора и идешь дальше вон в ту сторону, к кинотеатру, поняла? — объясняет, медленно выговаривая слова, будто я плохо знаю русский.

— Но спорить не собираюсь.

— Да, поняла, — просто киваю.

— Хорошо. Смотришь, когда заканчивается последний сеанс, скажем, как сегодня, в одиннадцать тридцать в пятом зале, и ждешь. Как только посетители уходят, домываешь за ними зал и свободна. Ясно?

— Да, все ясно, Юлия Владимировна.

— Хорошо, — снова кивает.

Потом уходит и оставляет меня одну. Я принимаюсь за мытье полов. Затягиваю потуже хвост, чтобы волосы не мешались, надеваю резиновые перчатки. Наполняю ведро водой, сыплю туда моющее средство. ...