Я не Такой, или Очень злая любовь - Екатерина Мединская

Глава 1

«Марк Вяземский — самодовольный кретин! Я терпеть его не могу», — не торопясь, аккуратным почерком, вывела карандашом на бумаге Ева.

— Ты внимательно меня слушаешь? — обратился к дочери Филипп Котов.

— Конечно папочка, я слушаю тебя. Ты говорил, что Марк возвращается домой, чтобы возглавить только что открывшуюся компанию. Вот только не пойму, причем тут я?

— Я думал, тебе будет интересно это узнать.

— Мне совсем, абсолютно, нисколько, ничуть не интересуют его дела. Я считала, что и в твоей телефонной книжке фамилия Вяземский значиться в черном списке.

Филипп почесал затылок и обвел взглядом захламленную комнатушку, которую Ева гордо называла своей мастерской. Он хотел бы сесть, но было не на что. Комната больше напоминала склад макулатуры или сортировочный цех. Мужчина решил, что лучше постоит, ведь в таком беспорядке можно было легко испачкать его дорогой итальянский костюм.

— Ты все еще злишься на него? Прошло столько лет. Пора бы забыть былые обиды, доченька.

Ева подозрительно прищурилась.

— Я бы с удовольствием, но мне это ни к чему. Прошу, не напоминай мне о нем, и так сегодня день был тяжелый. Мои картины еще ни разу никто не купил, а я так надеялась на это! Мне нечем платить за аренду мастерской.

Филипп с сомнением посмотрел на дочь. То, чем занималась Ева, едва ли можно было назвать творчеством. По его мнению, все эти ее чудаковатые картины больше напоминали обычную детскую мазню, но он никогда не критиковал свою единственную, своенравную, упрямую дочь, потому что делать это было категорически нельзя. Ее творческая и ранимая душа питалась исключительно позитивными эмоциями.

— Если честно, то я подумываю, а не позвонить ли мне твоим деловым партнерам. Возможно, кто-то из них заинтересуется моими картинами.

Филипп заволновался и чуть не подвился слюной. Он закашлялся, придя в ужас от мысли, какую славу ему принесут все эти неоновые карикатуры на холсте. Да его же засмеют.

— В этом нет никакой необходимости. Я могу дать тебе денег. Мы ведь вполне себе обеспеченные люди.

Ева покрутила карандаш в руке.

— Мне кажется, что ты забыл о моем желании стать финансово независимой женщиной.

— Я не забыл, просто решил напомнить тебе о такой возможности.

— А еще мне кажется, ты приехал сюда исключительно по делам.

Филипп пальцами потер подбородок и выдал истеричный смешок, однако он разволновался, что его затея провалится.

Меж тем, его проницательная дочь с интересом наблюдала агонию отца.

— Не проще сказать правду?

Конечно, проще сказать правду и гордо выслушать все ее нападки, но он не мог уйти ни с чем.

— Ты ведь хотела персональную выставку своих картин? — Филипп выдержал паузу для того, чтобы оценить реакцию Евы. Убедившись, что она вся во внимании продолжил: — Мы с Александром Вяземским готовы стать твоими спонсорами, так сказать.

И без того большие глаза Евы, от удивления стали еще больше. Да что там, просто на лоб полезли.

— Ты меня разыгрываешь? — с надеждой в голосе поинтересовалась Ева.

— Мы помирились.

Ева прыснула от смеха, но потом вдруг стала серьезной.

— Ты хочешь сказать, что после многочисленных исков, пяти лет судебных тяжб и разбирательств, после всевозможных оскорблений и обид, после того как вы разорвали все дружеские отношения и обвили друг друга врагами, вы вдруг постигли дзен, а дзен постиг вас?

Щеки Филиппа стали красными, а Ева осуждающе покачала головой.

— Разве не Александр назвал тебя выскочкой и хитрованом, который ради денег готов лизать пятки кому угодно, в том числе и ему самому?

— Он сказал все это со зла, о чем, я уверен, теперь сожалеет.

— Вяземские никогда не сожалеют. Никогда! Они получают удовольствие, когда оскорбляют, унижают и подчиняют своей воли. Они упрямые, эгоистичные, грубые, злобные, мстительные…

— Ну не преувеличивай ты так! — остановил праведный гнев дочери Филипп. — Мы с Александром дружили почти всю жизнь, и я не замечал за ним ничего из того, что ты перечислила.

— Ах да, я вспомнила, как ты назвал его выпендрежником и полнейшим лохом. Я согласна с тобой, потому что все вышеперечисленное следует отнести на счет его сына.

Ева злобно уставилась на отца.

— Послушай доченька, но ведь времена меняются, люди меняются, мы меняемся.

— Люди не меняются! — категорично воскликнула Ева.

Филипп достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб. Стало легче.

— Видела бы ты Марка. Так возмужал, похорошел, так переменился…

Филипп поразился той скорости, с какой его дочь сорвалась с места и подскочила к нему.

— Папа, признавайся, что ты задумал? И почему ты расхваливаешь Марка, которого я считаю самым низким, самым гнусным негодяем, которого можно только себе представить.

— Понимаешь доченька, дела мои идут не очень хорошо, — он даже поморщился для убедительности. — И Вяземские переживают трудные времена… Сейчас репутация в бизнесе — более ценный капитал, чем деньги в банке. Мы с Александром вдруг обнаружили, что навредили друг другу гораздо больше, чем следовало бы в нашем случае. Словом, в наш бизнес не хотят инвестировать деньги.

— И? — требовательно и горячо воскликнула Ева.

— Мы прикинули, что если бы наши дети поженились, то тогда бы все наконец-то поняли, что былые распри забыты и остались в прошлом.

Сделав возмущенное лицо, Ева громко завопила:

— Ни за что на свете я на это не подпишусь, понятно?!

— Не будь так категорична, доченька. Этот брак будет так, для виду.

— Марк уже согласился и его нисколько не смущает перспектива женитьбы на тебе, скорее наоборот, — он очень доволен.

Недовольство на лице Евы сменилось откровенным изумлением.

— Я не верю тебе! Да он все детство называл меня злобным карликом, который вызывает в нем приступы беспричинной неконтролируемой агрессии.

— Да вы же были детьми, — попытался возразить ей Филипп.

В итоге возмущение девушки стало еще сильнее.

— А потом он несколько лет подряд присылал мне эти отвратные открытки с пожеланиями, типа: «С праздником Святого Валентина тебя. Я уверен, что празднуешь его одна и ни с кем не встречаешься, ведь ты станешь редкой занозой в заднице всякого, кто решит связаться с тобой», или «С 8 марта тебя. Ой, прости, ты ведь еще не женщина, или в принципе?». И после всего этого, я должна стать его женой? Нет, я лучше при встрече его убью!

Глава 2

Марк проглотил застрявший в горле возмущенный рык и сухо заявил:

— Это исключено! Я вообще-то, собрался жениться на другой девушке. К тому же об этом, я сообщил тебе по телефону.

— Сынок эта свадьба подождет.

— Что? — Марк покачал головой и неожиданно разозлился. — Я сказал, что собираюсь жениться на Анне.

— Потерпит твоя Анна, — заявил Александр Вяземский с присущим ему цинизмом. — На кону семейный бизнес.

— Но это ведь бред! Кто на это поведется?

— Не твоего ума дело. Я всего лишь настоятельно прошу тебя сделать то, что необходимо.

— Я отказываюсь!

Александр погрозил сыну кулаком.

— Я тебе откажусь!

У Марка даже перехватило дыхание, и краска бросилась в лицо. Он ощущал себя школьником, которому грозила порка за непослушание.

Александр заговорил с сыном медленно с расстановкой, будто с умственно отсталым.

— Хоть раз в жизни подумай о чем-то серьезном, а не о крашеных блондинках с коралловыми губками, которые тебе совершенно ни к чему.

— За кого ты меня принимаешь? Я давно вырос и научился самостоятельно выбирать себе правильных женщин. К твоему сведению, блондинки не в моем вкусе.

— Да мне глубоко чихать на твоих заморских барышень, они у тебя все на одно лицо. Дело твоё: сходись, разводись. Но все потом. А сейчас женись на дочери Котова, я тебя прошу!

— С чего ты решил, что она согласиться? — с некоторым смущением поинтересовался Марк.

— Ну, хотя бы потому, что природа наградила тебя: высоким ростом, роскошной фигурой, хорошими зубами, томным баритоном и прочими атрибутами покорителя женских сердец.

Марк сконфуженно поморщился и хмуро сообщил:

— Да ее от меня воротит. У нас это взаимно, знаешь ли.

— Не выдумывай! Вы взрослые люди, как-нибудь уживетесь под одной крышей.

— Так мы что, еще и жить будем вместе?

— Как минимум год.

— Папа, ты и вправду веришь, что женив меня на дочери своего бывшего делового партнера, вернешь себе прежний успех в бизнесе?

— Ты же мне сам говорил, что для инвесторов важна репутация предпринимателя.

— Да, я говорил, что для инвестора важны правила, предсказуемость, понятные риски и очень важна репутация материнской компании, но не думал, что ты воспримешь мои слова, так буквально.

— Послушай сынок, мы с Котовым помирились и решили снова слить наши фирмы воедино, но как выяснилось, теперь с нами никто не хочет работать. Все боятся, что мы снова поссоримся.

Марк не уставал удивляться своему отцу. Чего ему только в голову не взбредет. Он потер глаза и взъерошил волосы.

— Я не понимаю к чему эта дурацкая затея с женитьбой. Я ведь вернулся в Россию, чтобы помочь наладить твой бизнес. Уверяю, что реанимирую фирму очень быстро.

— А потом, ты со своей расфуфыренной красавицей уедешь обратно заграницу, а я останусь с прежними проблемами. Нет уж, лучше давай поступим, по-моему.

— Прошу, не говори о моей девушке в таком пренебрежительном тоне. Я на ней собираюсь жениться!

— Да что ты заладил? Женюсь, женюсь. Я же не отговариваю тебя.

— Не отговариваешь? Твоя просьба не просто невыполнима, я нахожу ее возмутительной! Как только я сообщу ей о твоем безумном плане, Анна бросит меня, не раздумывая.

— Так не говори ей об этом.

— Ты издеваешься надо мной?

— Не бросит она тебя. Будет ждать, как миленькая столько, сколько потребуется.

Внутри Марка разгоралось темное пламя ярости. Он злился на отца, но понимал его. Себя же — нет, не понимал, ведь ему очень хотелось пойти на поводу у чувств, так хотелось! Невольное любопытство влекло его, влекло к ней. И страсть к острым, запретным ощущениям манила его, как некая диковинка.

Марк ничего не мог поделать с собой. Его жизнь давно утратила яркие краски, они жидкими струйками стекали в повседневную обыденность и засыхали, превращаясь пыль. А ему так хотелось вкусить завораживающей энергии, которая покоряла его своим темпераментом и всегда удивляла всплесками эмоций, сводила с ума возмутительными выходками. Он попытался, вспомнить цвет ее глаз. Вот странно: их выражение запало в душу, но цвет, какого они цвета? Ах да, у Евы они ярко-зеленые с темным оттенком. И это имя по праву принадлежит самой необычной девушке в мире. А ведь Марк обещал себе, что не будет больше вспоминать ее имя перед сном.

— Так ты согласен, Марк?

Он молчал, вспоминая слова покойной матери: «Ева избалованная, дрянная девчонка, которая привыкла иметь все самое хорошее, не прилагая к этому никаких усилий. Она бестолковая и шумная. У нее дурной характер, плохой вкус и отвратительные манеры. Не смей говорить с ней, и уж тем более не смотри на нее с таким щенячьим восторгом. Я запрещаю тебе, влюбляется в эту глупую девчонку, сынок».

Марк закрыл глаза и представил, как его мать переворачивается в гробу и пытается выбраться оттуда, чтобы помешать ему совершить глупость. Он даже слышал, как она кричит ему тяжко и протяжно: — Нет…

— Соглашайся. Ты ничем не рискуешь, зато сможешь спасти отца от разорения, — давил на него отец.

— Не преувеличивай, папа. Это не инвесторам нужны гарантии, а тебе самому.

Сказать, что Марк был взбудоражен — значит, не сказать ничего. Он вспомнил день, когда стоя у больничной койки своей матери, слушал ее последние наставления: «Сынок, пообещай мне, что женишься на интеллигентной и красивой девушке, хорошо воспитанной, из добродетельной, респектабельной семьи. Я происхожу из старого дворянского рода, а в твоих жилах течет моя кровь. — Марк угнетенно вздохнул. Последняя фраза матери намертво засела в его мозгу: — Не дай Бог, ты женишься на Котовой или ей подобной! Я никогда не прощу тебе этого, никогда!».

Будучи девятилетним впечатлительным мальчиком, Марк слишком близко принял слова матери к сердцу и поклялся, что исполнит ее волю, во что бы то ни стало. А в свои тридцать два, он сомневался в адекватности такой позиции.

— Это ведь не по-настоящему, — словно оправдываясь или стараясь отвести какую-то невысказанную им мысль, произнес Марк. — Ладно, будь, по-твоему. Я женюсь на Котовой.

В туже секунду Марк вздрогнул от раскатов грома и оглушительных разрывов молний. За окном полило как из ведра, хотя синоптики в один голос твердили, что день будет жарким и солнечным. Он не был суеверным, но сейчас его передёрнуло.

— Что маменька ругается? — рассмеялся Александр Вяземский и похлопал сына по плечу. — Не обращай внимания. Это просто летний дождь пошел.

Глава 3

По правде говоря, поначалу Ева находила все происходящее довольно скучным. Ее отец и Александр Вяземский сидели за столом и дотошно разбирали каждый пункт брачного контракта. И о чем она думала, когда согласилась на всю эту кутерьму?

Ева сосредоточилась на своих мечтах и представила, как стоит на своей персональной выставке среди толпы людей, пришедших в галерею ради ее картин. Она вдруг поняла, что у нее относительно мало работ, которыми бы она хотела поделиться с миром. Ей предстояла большая работа.

— Купим роскошный уютный дом за городом, такой чтобы в нем можно было принимать гостей, — предложил Александр и покосился на сидящую рядом Еву, невольно отметив, что она стала действительно красивой девушкой. Вот удивится Марк, когда ее увидит.

Ева же, обрадовавшись возможности, вставить в разговор свои пять копеек, добавила:

— Будет отлично, если в этом доме самую большую и просторную комнату оборудуют, как мою мастерскую. Я хочу, чтобы этот пункт внесли в договор. И обязательно уточните, что мой муж, ни при каких обстоятельствах не должен туда заходить.

Услышав ее слова, Александр удивленно вскинул бровь. Он даже немного опешил. Что за странное условие?

Филипп оживился.

— Понимаешь доченька, пункты брачного договора могут быть любыми, но они не должны выходить за рамки имущественных прав. То есть ни один из супругов не может ставить другому супругу условия нематериального характера. Но я уверен, что Марк не посмеет нарушить твое уединение во время работы.

— А я уверенна, что он будет делать все мне назло.

— Но зачем ему это?

Ева презрительно хмыкнула и серьезно заявила:

— Однажды Марк покрасил мою белую кошку в зеленый цвет, чтобы я не могла найти ее в нашем саду. С имущественными вопросами вы все решили, но я настаиваю, чтобы мы обозначили правила совместного проживания в одном доме. В письменном документе, с которыми Марк будет обязан считаться, я предлагаю подробно описать все, что ему не положено делать.

— Вы сможете организовать совместный быт, когда лучше узнаете предпочтения друг друга.

Рот Евы растянулся в широкой улыбке, переходящей в журчащий громкий смех. Это был словно смех человека, балансирующего на грани безумия.

— Я знаю Марка с тех самых пор, когда вы Александр со своей первой супругой поселились у нас по соседству. Именно тогда, я познакомилась с мальчишкой, который изводил, дразнил меня каждый день на протяжении нескольких лет, пока вы не переехали. Он был для меня не соседом, а исчадьем ада. Поэтому я требую, чтобы наше с ним общение сводилось к минимуму.

Мужчины на несколько секунд застыли в ошеломленном молчании, шокированные ее заявлением.

Александр подался вперед, накрыл ладонью руку девушки, и выразительно посмотрев на нее, произнес:

— Я прошу прощения за недостойное поведение моего сына в прошлом. Уверяю тебя, что подобное больше никогда не повториться.

Она недоверчиво взглянула на Александра и пожала плечами.

— Не беспокойтесь, в этот раз, я смогу постоять за себя. Просто предупредите об этом вашего сына.

— Кстати, а почему Марк не присутствует на обсуждении брачного контракта? — вдруг поинтересовалась Ева с легким смехом. — Возможно ли, что он просто не в курсе на ком именно жениться в этот четверг?

— У него нет никаких оснований не доверять своему отцу, — почему-то менжуясь прокомментировал Филипп.

— Нет, пожалуй, это не совсем так. Лучше сразу ей все объяснить, — сказал Александр, обращаясь к Филиппу, который почему-то замотал головой и прикрыл лицо рукой.

— Понимаешь, у него есть девушка, на которой он собрался жениться, но я уговорил его повременить с этим вопросом.

Ева открыла рот от изумления. Вот, кажется, ко всему готов, да не тут-то было. Вот так фортель. И в самом деле, о таком лучше предупреждать.

Меж тем мужчины напряженно переглянулись, они всерьез боялись, что она передумает. В комнате висела тяжелая, напряженная тишина. Они ждали ее ответа и Ева, наконец, выдала: — Не скажу, что я обрадовалась перспективе выйти замуж и съехаться с мужчиной, от которого мой психолог настоятельно советовал мне держаться на приличном расстоянии, но то обстоятельство, что у моего будущего мужа, уже есть гражданская жена, немного меня озадачило. Так что же, получается, мы будем жить втроем?

— Боже упаси от такой напасти. Впрочем, современные нравы допускают и не такое.

— Неужели, его девушка разрешила ему жениться на другой? — с сомнением произнесла Ева.

Утвердительный кивок Александра поверг ее в состояние близкое к шоку. Нет, конечно, всякое бывает, но ей совершенно не хотелось оказаться в самом центре любовных разборок. Она подозревала, что Марк не дружит с головой, возможно и у его девушки такая же проблема.

Ева напрягла воображение и попыталась представить себе внешность возлюбленной Марка. Но для этого пришлось вернуться к воспоминаниям о внешности самого Марка.

Итак, что она о нем помнила? Он любил, есть булочки, пироги, караваи, сладкие калачи, в общем, поглощал огромное количество всякой сдобы. И его щеки от того были раздутые, как у хомяка у которого ни головы, ни лап, — ничего не видно было. Кругом одни только щеки. Но если не утрировать, то он был пухлым и мордастым. Нет! Придётся признать, что он был толстым, злым и очень симпатичным мальчиком. Предположим в свои… Сколько ему лет? Марк на четыре года старше нее, значит ему сейчас примерно тридцать два. Наверняка в таком возрасте из-за своей ненасытной страсти к мучному и сладкому, он окончательно растолстел и ляжки у него стали как у здоровенного индюка.

Она вдруг так живо представила себе огромного толстяка с круглым, смеющимся лицом, смачно жевавшего эклеры с шоколадным кремом и помадкой, а рядом с ним сидела такая же круглая, плотная девушка, что даже ахнула и вздрогнула.

Ева замотала головой, словно прогоняя наваждение.

Она опустила глаза и посмотрела на свои пальцы, они были немного измазаны краской. Ева мыла руки в холодной воде, но краска так и не отмылась.

«Впрочем, у художника руки могут быть перемазаны краской», — оправдывая себя, подумала Ева.

Она хотела стать выдающейся художницей, мечтала оказаться на своей выставке, разве ей могут в этом помешать, два каких-то толстяка?

— Мне необходимы условия, в которых бы я могла спокойно заниматься творчеством. Меня совершенно не волнуют амурные дела Марка, главное, чтобы это оставалось в тайне. В случае, если он опозорит меня и всем станет известно о его похождениях, я оставляю за собой право подать на развод в тот же день.

— Само-собой разумеется, тут не поспоришь, — поддержал ее Александр.

— Хорошо, тогда что насчет ланча во вторник? Марк удостоит нас своим вниманием, или мне предстоит увидеть жениха уже на самой свадьбе?

— Марк и Анна с удовольствием познакомятся с тобой в этот вторник.

— Вот и отлично! — радостно вздохнула Ева, осознавая всю комичность сложившейся ситуации. Она собиралась встретиться со своим будущим мужем и познакомиться с его невестой.

Глава 4

Ланч, в понимании Евы — это не просто зеленый салат, огурцы, помидоры, сыр, хлеб, а социальное действо. Некий ритуал. По сути, она собиралась на бизнес-ланч и должна была выглядеть соответственно.

Она долго стояла в гардеробной — ей трудно было решить, что надеть. В конце концов, она сосредоточилась на выборе цвета, который помогал ей чувствовать себя увереннее.

Ее рука потянулась к бледно-зеленому платью-рубашке. Конечно странный выбор, но с интуицией не поспоришь. Некоторое время она колебалась, надеть ли что-нибудь из украшений, и в конце концов выбрала жемчужные серьги — подарок отца. Она обула босоножки на высоком каблуке, чтобы казаться выше, но потом вспомнила, как Марк дразнил ее коротышкой.

Ее рост считался средним и составлял 160 сантиметров, и всегда мечтала быть выше, но кого это волнует? Уж точно не этого идиота Марка Вяземского, который при встрече обязательно не забудет уколоть ее этим.

Ева сбросила босоножки и обула балетки ему назло. Пусть обзывает ее карлицей, она давно научилась принимать себя такой, какая она есть.

Ева нервничала, из-за чего настроение у нее было весьма скверное. У нее в голове была такая каша, а все внутренности скручивало в узелок от того что она не могла понять саму себя, никак не могла сконцентрироваться и успокоиться.

Возможно, она совершает очередную глупость, но признавать этого не собиралась. Иногда у нее возникала мысль, что отец задумал выдать ее замуж вовсе не потому что у него плохо идут дела в бизнесе. Возможно, причина была в другом? Ей двадцать восемь лет, и она одинокая старая дева с тараканами в голове. Возможно, отец стыдиться ее, и совершено справедливо. Что поделать, если его дочь не на что ни годна. Может ему просто натерпелось выдать ее замуж? Но тогда почему за Марка?

Ленч начался не очень приятно! Марк опаздывал. Как всегда, заставлял себя ждать. Нормальный человек всегда является точно в срок, но не Марк.

— Самолет, на котором прилетела Анна, задержался на полчаса из-за каких-то технических проблем, — словно прочитав ее мысли, сообщил Александр Вяземский.

Ева со вздохом пожала плечами и слегка улыбнулась. Зачем назначать встречу, когда ты можешь, задержаться в аэропорту встречая возлюбленную?

Мужчины трепались про футбол, а Ева сидела за столом, подперев лицо руками и задумчиво смотрела, как официант ставит на соседний стол тарелку с французскими тостами и пасту карбонара. От вкусного ароматного запаха заурчало в животе. Она была зверски голодна. И почему ей приходится страдать из-за человека, который не может элементарно прийти на встречу вовремя?

— Они пришли, — взволнованно сообщил Александр и помахал сыну рукой.

Ева, которая сидела спиной к входу, вынуждена была развернуться, чтобы посмотреть на опоздавшего. Хо́стес вела к их столику высокого, умопомрачительно красивого мужчину и девушку модельной внешности.

Не может быть! Это какая-то ошибка! Судьба не может быть к ней настолько жестока!

Или может?

— А как же булочки? — с упавшим сердцем произнесла она, не веря своим глазам. Марк Вяземский был в отличной физической форме и выглядел хоть куда — ни дать не взять кинозвезда. Эдакий Джеймс Бонд со своей подружкой. Темноволосый, загорелый обладатель самых голубых глаз на свете, с белозубой улыбкой на все тридцать два.

Еве захотелось немедленно испариться. А еще лучше умереть. И пусть на ее надгробной плите будет нацарапано острым ножом: «Она не смогла пережить такого психологического удара» или «Марк Вяземский ее все-таки угробил!».

Меж тем изумительно красивая, невероятно стройная Анна поздоровалась со всеми, а с Евой в самую последнюю очередь. Ева нисколько не возражала, потому что она прикидывала, что при таком высоком росте, длинна ног Анны, составляла примерно 120 сантиметров. То есть, если Ева встанет рядом с Анной на каблуках, то ее глаза окажутся на уровне груди Анны. А грудь нужно заметить у нее красивой формы, шикарного третьего размера.

Марк долгие годы талдычил о том, какой именно должна быть девушка, чтобы он захотел с ней познакомиться. А Ева никогда не понимала его претензий к своей внешности и вот сегодня до нее, наконец-то дошел смысл его слов.

Она не знала, где взять смелости, чтобы снова посмотреть на Марка. Все сели за стол. Они говорили между собой, спрашивали что-то друг у друга, обменивали ничего не значащими фразами, а Ева сидела с самым серьезным видом и старалась собрать в кучу бессвязные мысли. Она сосредоточенно считала про себя овец, а когда это не помогало, то начинала придумывать им имена и все в таком духе, только бы не выдать свое смятение.

Но как-то само собой, она отчетливо услышала слова Анны:

— Признаться, меня очень расстроила наша ситуация. Марк все время твердил, что Ева мне не соперница, а я ему не верила, но теперь сама в этом убедилась.

В словах Анны прозвучала искусно замаскированная издевка. Еву это почему-то сильно задело, и она устремила свой леденеющий взгляд на сидящего напротив Марка Вяземского. В ответ он криво улыбнулся и приподнял бокал, довольный тем, что она обратила на него свое внимание. Вот свинья самоуверенная.

Она представила, как хватает с соседнего стола тарелку с горячими макаронами и молниеносным движением руки надевает ее на голову Марку. Вышло бы весьма забавно. Как же хочется стереть это самодовольное выражение с его смазливой физиономии!

— И тем неимение, после свадьбы вам, Анна, официально будет присвоен статус любовницы. Как вам такая перспектива? — приторно-сладким голосом поинтересовалась Ева.

Анна резко побледнела, а ее левый глаз нервно задергался. Но Марк тут же пришел ей на помощь.

— Какие тут могут быть предрассудки, когда наш брак не более чем фикция.

Филипп Котов нервно заёрзал на стуле и опустил голову.

— Да вам повезло, Анна. Редко встретишь мужчину, на которого можно положиться.

Лицо Марка приобрело насмешливое выражение, знакомое только Еве.

— Доверие и взаимопонимание для меня превыше всего. Наличие некоторой неопределенности и риска вполне допустимо, если они способны укрепить доверительные отношения между партнерами. Анна модель. Она часто находиться в разъездах, что не помешало нам быть вдвоем. Мы уже два года вместе, и нам очень хорошо. Конечно, не все это понимают. К примеру, одинокий человек не способен нас понять, ведь испытывает чувства недоверия и враждебности к другим людям, особенно если считает их более удачливыми и счастливыми.

До Евы сразу дошел, смыл его монолога, мол: посмотри на себя, ты мне завидуешь. К своему величайшему стыду ее щеки полыхнули жаром, и она начала оправдываться:

— Некоторые люди находятся в одиночестве, потому что так им гораздо комфортней. Ведь одиночество — это не тогда, когда ты один в пустом доме, а когда среди шумных людей, в веселой компании, понимаешь, все эти люди для тебя чужие. Или, когда ты говоришь с человеком и замечаешь, что он не слышит тебя, что он сам пытается тебе что-то сказать, но ты тоже не слышишь его. Тебе просто не интересны его проблемы, а ему твои.

Ева поняла, что слишком увлеклась, описывая свою жизнь и заметила, как все за столом смотрят на нее с плохо скрытой жалостью.

Чертов Марк, она готова была расплакаться, и это только их первая встреча.

Глава 5

Растоптанная и уничтоженная Ева плелась домой, едва передвигая ноги. Это был самый кошмарный день в ее жизни, поднесенный собственным отцом.

Но отступать было слишком поздно. Все что ей оставалось, так это только жалеть себя. Она спрашивала Вселенную, почему жизнь так несправедлива? Почему. Судьба. Так. Жестока. Почему не она, а именно Марк Вяземский получи то, о чем всегда мечтал.

Стоя у двери собственной квартиры, Ева открыла сумочку и порылась в поисках ключей, но они все никак не находились. Неудивительно в ее сумке царил такой же хаос, как и в ее жизни. ...