То время с тобой Анна Джолос

Пролог

Картер

Музыка громко бьёт в уши, мимо мелькают деревья и дорожные знаки. Мне бы сбавить скорость, но я наоборот жму на педаль газа ещё сильнее. Весь путь до Калифорнии в голове крутится только одна мысль. Как так случилось, что эта девчонка сломала мою жизнь? Разнесла в пух и прах и не оставила ничего кроме чёртовой боли и горького разочарования.

Роуз. Роуз. Роуз…

Она столько всего сказала… То, что я так боялся услышать от неё и то, чего совсем не ожидал… Можно ли настолько слепо любить человека, чтобы не разглядеть в нём фальшивку? Сука… мне становится до боли смешно. Неужели это я снова поехал к ней, отчаянно желая вернуть себе наше прошлое? Наивный идиот… У меня совсем поехала крыша в погоне за нелепым желанием удержать её рядом с собой…

Я выезжаю на встречную полосу и обгоняю медленно плетущийся грузовик. Нервы гудят как оголённые провода, горло саднит словно стекла насыпали.

Водитель встречной машины сигналит мне, и я возвращаюсь в свой ряд.

«Всё, чего я хочу — это чтобы ты оставил меня в покое!», «Всё кончено, слышишь?». Сердце в груди полыхает, обида жжёт лицо, по телу разливается адреналин.

Я запомнил каждое, сказанное ею слово… настолько резко они звучали… Словно кислота разъедали мои внутренности: безжалостно и хладнокровно.

Вот так запросто она вышвырнула меня из своего идеально спланированного будущего. Без сожалений перечеркнула всё то хорошее, что между нами было! Я обманут, раздражён и зол. Мне так легко ненавидеть Роуз сейчас: за её фальш, за её пустые фразы и вообще за то, что она просто есть…

Снова иду на обгон. Полупустая тёмная дорога и мой гнев — не самое лучшее сочетание. Флорида давно позади, но я не успокоюсь, пока не вернусь домой.

Двигатель работает на пределе, я ускоряюсь ещё чуть-чуть… Замечаю сине-красные огни патрульной машины. Смотрю в зеркало заднего вида. Да вашу мать… только этого мне сейчас не хватало.

Они включают сирену и пускаются за мной в погоню. Но я не собираюсь останавливаться… Переключаю передачу и выезжаю на встречную полосу, начинаю отрываться от них. Спустя какое-то время я наслаждаюсь тем, как патрульная машина превращается в маленькую мерцающую точку. Довольный собой, я не сразу замечаю идиота на старой развалюхе. У него не горят фары, и всего несколько секунд разделяют нас от столкновения. Деться мне некуда, и я принимаю решение двигаться по обочине. Быстро поворачиваю руль и беру правее. Авто успевает сманеврировать, но скорость очень высокая. Два колеса касаются гравия, машину начинает заносить. Я пытаюсь выровнять свой додж, но уже всё бессмысленно. Как в замедленной съёмке машину выбрасывает с дороги, она подпрыгивает и начинает переворачиваться.

Пол и потолок меняются местами, по всему салону разлетаются мои вещи: ключи, телефон, документы. Я успеваю заметить, как в окно вылетает сабвуфер. Меня резко отбрасывает назад, и я чувствую тупую боль в спине. Жуткий грохот, машина крутится, и по инерции меня начинает тянуть в разбитое лобовое стекло. Всё, что я успеваю сделать — это вцепиться руками в панель. И нет, никакая жизнь не проносится у меня перед глазами…

Машина последний раз переворачивается на бок, и тяжело опускается на колёса.

Я не сразу соображаю, что всё закончилось. Медленно шевелю конечностями и пытаюсь подняться с пола: понятия не имею, как оказался сзади. Двигатель всё ещё работает, но я уже вижу столб дыма над капотом. Пробираюсь на переднее сиденье. Повсюду стёкла, крыша помята, лобовое разбито…

Выключаю двигатель и пытаюсь открыть водительскую дверь, но ничего не выходит. Приходиться лезть в разбитое окно. Голова гудит, болит правая нога и есть ощущение, что отбиты почки. Я вылезаю из машины, и пальцы касаются жёсткой травы.

Смотрю перед собой — от дороги меня отнесло прилично. Всюду дым и запах жжёной резины — прямо в лучших традициях форсажа. Мой друг Исайя точно заценил бы.

Замечаю в паре шагов от себя свою зажигалку. Поднимаю zippo и возвращаюсь в салон, чтобы забрать сигареты. Мне удаётся отыскать их не сразу.

Чёрт. Я смотрю на изуродованный додж и сердце обливается кровью. Прости меня, дед. Хорошо, что ты не видишь этого… Я вспоминаю с какой педантичностью он следил за состоянием своей машины.

Сажусь на траву и откидываю голову на дверь доджа. Руки дрожат и не слушаются, я щёлкаю зажигалкой и делаю затяжку. Медленно выпускаю дым и всматриваюсь в ночное звёздное небо. Тёмное и бесконечное оно нависает надо мной словно хочет утащить в бездну. Закрываю глаза, стараясь успокоить взвинченные нервы. Здесь так тихо, что я слышу каждый вздох своего пострадавшего железного друга.

Краем глаза замечаю движение у дороги: сирены, поисковый маячок, голоса людей. Смотри-ка, они всё-таки догнали меня! Шум становится громче, я уже вижу приближающихся ко мне полицейских и врачей в белых халатах. Надо же, как быстро реагируют экстренные службы… Должно быть айфон отправил сигнал в 911.

Они подходят ближе. Один из копов наклоняется ко мне, врач светит неприятным фонариком в лицо, и я закрываюсь от яркого света.

— Вы в порядке? Что у вас болит? — нападает с вопросами доктор.

— Вы находились в машине одни?

— У него, наверное, шок.

— Этот бешеный чуть не лишил меня жизни!

Грёбаный хоровод голосов вертится как дикая карусель. Что болит? Та боль, что я испытываю внутри, не идёт ни в какое сравнение с теми царапинами, что я получил.

— Да ты просто в рубашке родился, парень. Где твои документы? — второй офицер лезет в машину. Врач настойчиво просит меня подняться и показать живот и спину. Я не двигаюсь с места. Коп что-то фиксирует у себя в протоколе и бубнит про неслыханное превышение скорости.

Спустя какое-то время я слышу полный отчаяния голос. Это голос моей сестры…

Глава 1

Роуз

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍год тому назад…

Блу Бэй, штат Калифорния

Мои глаза закрыты. Я настойчиво представляю себе пляж со всеми его радостями: жаркое солнце греет лицо, вода плещется у ног, а кисти рук утопают в мягком песке… Я очень надеюсь, что игра воображения поможет сохранить душевное равновесие.

— Ты должна была приложить все усилия, чтобы этого не произошло! Ты даже не представляешь, чего мне стоило твоё нахождение во Флориде! И всё зря!

Резкий голос матери мгновенно рассеивает прекрасную картину в моих мыслях. Я медленно открываю глаза и стеклянным взглядом смотрю на дорогу.

— Ты молчишь, Мелроуз? Тебе жаль хоть немного? — она внезапно тормозит и с досадой стучит ладонями по рулю.

Ого, кажется, у кого-то большие проблемы с выдержкой.

— Смотри куда идёшь, кретин!

Мужчина в ковбойской шляпе, переходит дорогу (в положенном, между прочим, месте) и шокировано глазеет на мою мать, нетерпеливо постукивающую пальцами по рулевому колесу. Весь её вид кричит о том, что она раздражена до предела. У неё звонит телефон. Принимая входящий, она уже вновь несётся по трассе.

— Клэр, дорогая, мы уже почти приехали.

Я подкатываю глаза. Тётя Клэр… Ну вот, сейчас мама начнёт жаловаться своей недалёкой подруге на жизнь.

— Знаешь, я завезу Мелроуз домой, приехала Лоретта, и думаю, будет лучше, если я уеду к тебе, дорогая. Найдётся ли у тебя вино? У меня совсем нет сил, и настроение на нуле…

Я смотрю в окно машины, стараясь не слушать болтовню матери. Домики Блу Бэй изящно тянутся вдоль побережья. Деревья быстро мелькают перед глазами зелёными пятнами. Похоже, маме не терпится поскорее избавиться от моего общества. Что ж, я совсем не возражаю. Внутри меня коктейль эмоций: разочарование, досада, тревога… И это странное щемящее чувство в груди, которое приходит только тогда, когда ты уезжаешь, или возвращаешься туда, откуда ты родом…

Я не жила в Блу Бэй три долгих года пока училась в спортивной школе во Флориде. Домой приезжала лишь пару раз за весь этот период. Чувствую как в груди разливается приятное тепло: я снова здесь, а не в чужом штате, среди чужих людей.

— Ты меня слышишь, Мелроуз? Мы посетим врача в понедельник. Клэр подсказала отличного специалиста, и я на него очень надеюсь.

Я напряжённо молчу.

— И скажи, прошу, хоть слово! — она отвлекается от дороги и мельком смотрит на меня, изображая обеспокоенное лицо.

Надо признать, что ей плохо удаётся скрыть своё раздражение и обиду. Я глубоко вздыхаю. Уже на протяжении двух часов я вынуждена слушать её тираду о том, что я провалила все наши планы, и что моя беспечность сыграла со мной злую шутку. Надо ли говорить, что меня посетила мысль о том, что дома мне совсем не рады. Ещё в аэропорту мать встретила меня с таким лицом, словно перед ней предстало самое жалкое зрелище, которое ей удавалось видеть в своей жизни.

— Мама. В гимнастике случаются травмы, и ты это прекрасно знаешь. Ты говоришь со мной так, словно я нарочно сделала это!

Она замечает, что мой голос звучит холодно и натянуто. Я нехотя вспоминаю злополучный эпизод с прыжком и неудачным приземлением. Так бывает, никто от этого не застрахован. Спорт — это всегда опасность и везение рука об руку, но, чёрт побери, провалиться на отборочных прямо перед чемпионатом, к которому ты шла несколько лет — это обидно до адской боли в груди. Чувствую в глазах предательские слёзы, но не могу дать слабину. Только не при матери!

Я шевелю левой ногой, затянутой специальным суппортом, и морщусь от боли. Мать громко цокает языком и качает головой. К моему счастью мы уже на подъездной дорожке у дома на Хоуп стрит. Спустя пару минут я с облегчением открываю дверь седана и аккуратно вываливаюсь из машины. Засунув руки в карманы потёртых джинсовых шорт, засматриваюсь на свой родной дом. Наконец-то!

Ничего не изменилось снаружи, за исключением причудливых ползучих растений, красующихся вдоль изгороди веранды. Всё тот же светлый и приятный глазу двухэтажный друг. Газон аккуратно подстрижен вдоль всей территории, справа и слева от центрального входа красивые декорированные клумбы с яркими цветами.

Мама ставит мою спортивную сумку рядом со мной.

— Твой отец не явился даже сегодня! Поверить не могу, что какой-то фестиваль для него важнее дочери! — в её голосе слышится недовольство.

— Ты же знаешь, что это не так, — возмущаюсь я, вдыхая чудесный чистый воздух.

— Давай, конечно, защищай его, как всегда! — зло отвечает она, трогая мои волосы. — Отдохни и разбери вещи. И пожалуйста, будь осторожна!

Я киваю. Она снова смотрит на мою ногу с таким выражением лица, словно я болею какой-нибудь неизлечимой болезнью. Мне почти смешно и я себя еле сдерживаю.

— Всё раздаёшь команды, Элис? — я слышу мягкий голос моей бабушки Лоретты. Мама смеряет её своим фирменным сердитым взглядом и спешит вернуться в свою машину.

— Бабушка!

Я делаю несколько шагов ей навстречу, с трудом сдерживая подступившие слёзы. Лоретта снимает садовые перчатки. Так вот чьих рук дело эта цветочная красота.

— Ты приехала, боже мой, я так скучала по тебе! Как я рада! — я сжимаю её в объятиях настолько сильно насколько могу, отчаянно не желая отпускать.

— Конечно, приехала, — с укором произносит бабушка заботливым голосом. — Я ведь не могла оставить тебя в твоём положении наедине с матерью.

Мы проводим взглядом отъезжающую машину. Через дорогу я замечаю троих молодых людей. Сегодня я без линз, так что мне не удаётся хорошо рассмотреть кто там.

Я гляжу на бабушку. Её милое личико светится теплотой и любовью, но глаза смотрят обеспокоенно. Между бровями залегли морщинки, но они ничуть не портят внешность этой прекрасной женщины.

— Пойдём в дом, дорогая. Испечём твой любимый пирог, пока этого не видит твоя мать.

Она улыбается, берёт меня за руку, и с видом озорного заговорщика мне подмигивает.

*********

Первое, что происходит со мной дома — это истерика. Слёзы потоком льются из глаз, я не могу остановиться и рыдаю, уткнувшись в бабушкино плечо, целую вечность. Она тихо успокаивает, разубеждая меня в том, что я неудачница.

Спустя какое-то время я успокаиваюсь и пью чай с малиновым пирогом. Горячий дым от чашки поднимается в воздух, и я всё ещё не могу поверить, что моё пребывание во Флориде прервалось.

— Может, расскажешь о своей учёбе, милая? Ты похудела. Мне хочется, чтобы ты съела весь этот пирог, и я подумываю остаться здесь, куда на более долгий срок, судя по всему! — бабушка обеспокоенно осматривает мою фигуру.

Я снова улыбаюсь и кладу свою ладонь поверх бабушкиной. Взгляд Лоретты наполняется грустью, а в глазах блестят слёзы.

— Ты подружилась там с кем-нибудь? — мягко спрашивает она, придвигая ко мне ещё одну порцию пирога. Я рассеянно мотаю головой.

— К чему врать ба, скажу честно — нет. Эти девицы спят и видят, как придушить друг друга. И потом, надо думать о соревнованиях, а не о дружбе.

Лоретта кривится и отрезает себе кусочек гастрономического шедевра.

— Это ненормально. Видит бог, я вообще была против этой вашей гимнастики. Вот на фортепиано ты играла здорово!

— Ох, нет, — ворчу я, вспоминая эту пытку.

— Посмотри на себя! Тебе почти восемнадцать, а всё что ты видела — это бесконечные растяжки и диеты! Я горжусь тобой, безусловно, ты смогла надрать задницы девицам со всей Америки, но… не пора ли остановиться?

Я вытягиваю ноги и складываю руки на животе. Давно я не ела бабушкины сладости.

— Мама расстроена. Очень. Травма серьёзная и мне понадобится довольно много времени, чтобы восстановиться. Я должна вернуться во Флориду как можно раньше, Элис возлагает на меня большие надежды.

Бабушка раздраженно отмахивается, убирая посуду в раковину. Она всё никак не желает познакомиться поближе с посудомоечной машиной.

— Вот именно, возлагает на тебя СВОИ надежды! Твоя мать, словно скоростной поезд, который несётся на полной скорости и его не остановить. Никого не хочет слушать! Но я могу уверить тебя, что однажды и ты сломя голову спрыгнешь с этого поезда!

— Как ведут себя родители? — внезапно задаю вопрос я, внимательно наблюдая за её реакцией.

— Как кошка с собакой, — прямо заявляет она. — Не бери в голову. Может, ещё наладится всё.

Но что-то в выражении её лица подсказывает мне, что она так не считает.

— Кид уехал, ты тоже. И они совсем перестали себя сдерживать. — она разводит руками. Значит, всё на самом деле плохо.

Что ж… Добро пожаловать домой, Роуз…

Глава 2

Картер

за год до аварии, Блу Бэй, Калифорния

— Исайя, какого чёрта ты не разнял их? — Рид толкает его в грудь, но парень в ответ только издаёт короткий смешок. Довольный собой, он растягивается на траве, выставляя вперёд свои худощавые ноги.

— Я поднял на этом денег, так что, отвали! — он показывает средний палец и отворачивается к дороге.

Я пытаюсь вспомнить, что успел устроить мой друг, пока я был занят делом.

— Продажная свинья! — шутит Рид и усаживается на качели рядом со мной. Я кручу в пальцах сигарету, и смотрю на колесо своей машины. Кажется, спускает. Определённо.

— Эй, Картер, — друг отвлекает меня от моих мыслей, — надеюсь, этот парень хоть жив? — он хмурит лоб. Боится неприятностей, ну конечно. С тех пор как Рид вернулся из закрытого пансиона, куда его сослали родители на перевоспитание, он старается не создавать проблемы себе и семье.

Я поджигаю сигарету.

— Надеюсь, что нет.

Во мне снова поднимается злость. Трой Беркли получил по заслугам. Память рисует мне живописную картину: мы натыкаемся на этого идиота прямо посреди улицы, и вот — муж Джулианны уже лежит на земле.

— Ни одна скотина не имеет права относиться подобным образом к моей сестре.

Пусть скажет спасибо, что остался жив. Грязно обманывать Джулианну и потом угрожать ей — я не позволю.

Всё дело в том, что накануне я позвонил Трою, чтобы выяснить, где он. Мне ответила незнакомая девушка, с которой, видимо, он проводил тот вечер. Об этом я тут же сообщил сестре, ожидающей мужа дома с праздничным обедом в честь первой годовщины их свадьбы.

Она разозлилась и сменила в квартире все замки. Этот пьяный урод, очухавшись к утру, понял, что не может попасть домой. Начал орать, угрожать ей и тарабанить в дверь. После чего я и услышал в трубке встревоженный голос своей сестры…

Исайя кивает головой в знак согласия. Я подставляю лицо под лучи осеннего солнца. На улице всё ещё жара — типичная для Калифорнии погода.

— А что насчёт ТВОЕЙ сестры? — спрашивает Исайя, поворачиваясь к Риду. Он улыбается словно чеширский кот. Это не совсем нравится Бруксу.

— Да прекрасно. В куклы играет, придурок.

Исайя посмеивается, явно понимая, что тот не настроен на беседу.

— Я не про Бэт. Ты же понял, что речь идёт о милашке Дженне?

Мои брови ползут вверх. Кажется, я что-то пропустил. Смотрю на Рида и затягиваюсь. Он раздражённо выдыхает.

— Отец приволок в дом свою дочь, пока я был на сборах.

Вот это новости. Я знал, что у Бена Смита есть дочь от первого брака, но она вроде как жила в Канаде.

Ставлю одну ногу на деревянное сиденье и выпускаю колечки дыма.

— Мать ни слова не сказала. Говорит, хотела познакомить нас после того как я вернусь. Что за идиотизм! — он кладёт руки за голову, явно раздосадованный происходящим.

— Сколько ей? — интересуюсь я, чтобы поддержать разговор. Дует лёгкий ветер, но он совсем не приносит прохлады.

— Выпускной класс. Мать говорит, я должен за ней присмотреть. Дел у меня, что ли нет? — его вопрос адресован мне.

— Кстати, Брукс, уже почти шесть. Скоро няньке ехать на танцы, — Исайя быстро уклоняется от оплеухи друга и продолжает смеяться.

— Мать попросила забирать девчонку из центра вечером, — поясняет мне Рид.

Я киваю. Эти двое опять начинают перепалку. Я наблюдаю за придурками. В ход идёт шланг для полива воды. Исайя уворачивается, но вода всё равно забрызгивает его модные штаны. Краем глаза вижу, что к дому напротив, подъезжает знакомая чёрная хонда аккорд.

Элис Онил хлопает водительской дверью и идёт к багажнику. Женщина раздражена, она поднимает солнцезащитные очки на лоб и достаёт спортивную сумку.

И тут я замечаю, что она не одна. Точнее первое, что я замечаю — это стройные загорелые ноги в коротких джинсовых шортах. Светлые волосы девчонки спускаются до самой поясницы, кепка отбрасывает тень на лицо, но я итак точно знаю, что это моя соседка Роуз.

Чувствую, как учащается пульс, и продолжаю наблюдать за ней. Они о чём-то говорят с матерью. Её бабушка, кстати, весьма доброжелательная старушенция в сравнении с Элис, направляется к ним.

Мать Роуз возвращается в машину, ненадолго задерживая взгляд на нашей компании. Опускает очки и хонда срывается с места. Тем временем Исайя и Рид, наконец, успокаиваются.

— Погоди-ка, — Исайя отмахивается от Рида, — вот это ножки! — он щурится как крот. Я опускаю взгляд на траву, а потом снова смотрю на дом семьи Онил. Щёлкаю зажигалкой. Я совсем не ожидал увидеть Роуз сейчас, и это ненадолго сбивает с толку.

— Тренер вышвырнет тебя, — замечает Рид, глядя на то, как я снова достаю сигарету.

— Брошу, — уверенно говорю я, зная, что однажды так и произойдёт. Кажется он замечает мою реакцию и тоже смотрит на дом моих соседей.

— Поехали, козья морда! — зовёт он Исайю. Тот возмущённо тыкает его в плечо.

— Извини, но тебе правда стоит сбрить свою нелепую бороду, — хохочет Рид и спешит к машине.

Глава 3

Роуз

Сразу же в понедельник Элис тащит меня к знакомому врачу, которого посоветовала тётя Клэр — доктору Джонсону. Ничего нового… Глядя на снимок, врач произносит маме те же самые слова, что и предыдущий доктор. Покой, отдых, восстановление. И это не те слова, которые хотела бы услышать моя мать.

Она молчит всю дорогу до школы, и лишь высаживая меня на парковке, даёт наставление быть вежливой и приветливой.

Я машу вслед отъезжающему авто и поправляю сумку на плече. Ну, классно. Обожаю свой город. Блу Бэй — прекрасное место, но можно ли сказать тоже самое о школе? Смотрю на учеников, снующих по двору. Мне тревожно. Я никогда не была здесь центром вселенной. Раньше я посещала эту школу два — три дня в неделю, из-за тренировок по художественной гимнастике. Программу догоняла дома с репетиторами, одноклассников видела редко и потому знала поверхностно.

Итак… середина октября: я стою перед центральным входом Блу Бэй Хай Скул, и мысль о том, что я должна влиться в коллектив выпускного класса — не особенно меня радует.

*********

Сначала, дела обстояли не так уж плохо. Учителя были со мной весьма приветливы, а интерес одноклассников спустя неделю поутих. Здесь я встретила знакомых ребят, но, если честно, не стремилась завести с ними дружеские отношения. Вообще, я очень отвыкла от всего того, что происходит в «нормальной» школе. Единственным плюсом стало то, что я наконец-то смогла погрузиться в учёбу.

А вот врагов, оказалось, заиметь проще.

Это случилось во время перемены, я зашла в женский туалет и поразилась выходке девчонок из группы поддержки. Ситуация меня настолько поразила, что я стояла как вкопанная целую минуту.

— Что уставилась? — спрашивает меня самая высокая из них. Эту девчонку я помню. Бренда Адамс. В начальной ступени мы вроде даже общались. Её нереально белые волосы собраны в высокий хвост, глаза с длинными ресницами прищурены. Она швыряет пустую сумку в сторону, и я замечаю на полу разбросанные тетради и канцелярские принадлежности.

Позади Бренды стоят её подружки. Одна из них держит мою одноклассницу, Тэми Фостер. Её лицо выражает крайний испуг, рыжие волосы растрёпаны, она тяжело дышит.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, обращаясь к ней. Вопрос нелепый, здесь явно что-то происходит.

— Эй, оглохла? — Бренда толкает меня в грудь, напоминая о своём присутствии. Я смотрю на неё.

— Что происходит? Отпустите её. — мой голос звучит тихо, но я уверенно пытаюсь обойти Адамс. Она выставляет вперёд руки, останавливая меня.

— Разве не видишь? Мы тут играем в салон красоты. Хочешь поучаствовать? — вдруг предлагает она, глядя через плечо на испуганную Тэми. — Всего-то пару раз надо помыть голову этой мерзкой свинье.

Она отходит немного в сторону, демонстрируя открытую кабинку. Кажется, я зашла как раз вовремя.

— Вы с ума сошли? — ошеломлённо произношу я, всё ещё надеясь, что это дурацкая шутка. Звенит звонок, но никто не двигается с места.

— Эй, Фостер, — Бренда поворачивается к ней, — кажется, в твоём полку убогих прибыло.

Красноволосая девушка, стоящая справа от неё, кривится в усмешке.

— Пойдём, Бренда, Бершкович не спустит нам с рук ещё одно опоздание.

— Погоди, Тара, — Адамс достаёт что-то из сумочки. Она на секунду отворачивается, и за её спиной я не вижу, что происходит. Потом она довольно хмыкает, идёт к выходу, толкая меня плечом. — Неправильный выбор, неудачница.

Я смотрю на мокрые вещи, разбросанные по полу и молчу. И когда они, наконец, уходят, вижу Тэми, открывающую кран с водой. Лицо одноклассницы отражается в зеркале: у неё на лбу красными буквами написано слово «свинья». Прислоняюсь к стене и смотрю, как она отчаянно трёт кожу.

— Ничего не говори, — просит Тэми, глядя на меня в зеркало. Я молча наблюдаю за её манипуляциями.

— Вот же стерва. Помада, похоже, водостойкая! — она беспомощно кряхтит от досады и продолжает оттирать надпись.

— Попробуй это, — я протягиваю ей упаковку салфеток для снятия макияжа. Они не раз выручали меня во время соревнований.

Голоса в коридоре стихают. Все, наверное, уже разошлись по кабинетам. Мне пора на химию, но я не могу бросить её здесь одну.

— Спасибо, что вступилась, но больше так не делай, — вдруг произносит Тэми.

— Они не… — я замешкалась.

— Не успели окунуть меня в унитаз головой, если ты об этом… — заканчивает за меня она, и я осознаю, что шуткой здесь и не пахло.

— Может, стоит кому-нибудь рассказать? — неуверенно спрашиваю я, протягивая бумажные полотенца.

— Ага, отличная идея. Мне что пять лет?

Она злится и отчаянно трёт бледную кожу. Я понимаю, что моё предложение прозвучало довольно глупо, окажись я в подобной ситуации, кому бы я рассказала о происходящем? Маме? Бабушке? Брату? Нет.

Я смотрю на Тэми и чувствую, как ей неловко. Её лоб красного цвета, но надписи уже нет.

— Я тебя помню. Ты — та девочка, гимнастка, которая редко ходила в школу, — говорит она. Как тебя зовут?

— Роуз, — отвечаю я, пока она собирает тетрадки и учебники с пола.

— В общем, Роуз, у меня к тебе большая просьба, не рассказывай никому о том, что здесь произошло, если тебе нетрудно.

Глава 4

Картер

Сегодня я колочу грушу с удвоенной силой. Рид недовольно кривится, но молчит.

Вообще я благодарен своей матери за то, что однажды она привела меня в это место. К тому времени как мне исполнилось двенадцать, она порядком устала от того, что я всюду распускаю руки, и приняла решение отдать меня в секцию. Оказалось, что это отличный выход, по крайней мере, я почти перестал драться, где попало. Тренер говорит, что выпускать пар нужно в зале, а не набрасываться на всех вокруг с кулаками. В своей жизни в порыве гнева я уже наломал немало дров.

— Где старик Джо? — интересуюсь я, останавливаясь. Тяжело дышу. Рид с облегчением отпускает грушу.

— Закрылся в кабинете и велит всем проваливать вон.

Я подношу бутылку с водой к губам и жадно пью. Мне не нравится, что тренер стал часто вести себя подобным образом. Раньше он тоже пил, но редко, и то, что происходит сейчас — нам не совсем понятно.

— Я сегодня пораньше уеду, — говорю я, закручивая крышку.

— Поедешь к матери? — спрашивает Рид.

Я киваю головой.

— Что насчёт субботы? Знаю, что тебе не до этого, но надо развеяться, брат.

Мы идём в раздевалку, и по пути я дёргаю ручку тренерской двери. Закрыто. Было бы неплохо поговорить с Джо, но видимо, придётся сделать это в другой раз.

— Может и приеду, — отвечаю я на его вопрос, хотя не уверен, что хочу туда ехать.

По выходным в Блу Бэй молодёжь тусит на побережье. Вечеринки, посиделки у костра, клубы, кино — этим здесь дышит молодое поколение. В таком небольшом городке как наш — все знают друг друга, и в этом есть своя прелесть.

— Вообще не могу дома находиться, — вдруг признаётся друг, усаживаясь на лавку.

Я беру полотенце.

— Что не так?

— Да не знаю. Мне кажется, я отвык от дома. От семейных ужинов и совместного трёпа. Это меня раздражает.

— Ну а девчонка? — я имею в виду его новоиспечённую сводную сестру.

— Мать над ней трясётся, достала уже всех на эту тему. Такое ощущение, что это я в гостях, а не она.

— Тебя бесит её присутствие?

— Откровенно — да.

— Надолго она с вами?

— Понятия не имею, надеюсь до колледжа. Вроде как её мать с ней перестала справляться и решила отправить девчонку к отцу на перевоспитание, но мне кажется там есть что-то ещё…

Внимательно смотрю на друга.

— Бэт и Макс пытаются превратить её жизнь в кошмар, — усмехается он, — девчонка психует, но предкам не жалуется.

— Может зря вы сейчас прибавляете ей проблем? Представь, твой отец когда-то ушёл от её матери, а теперь она вынуждена стать частью вашей семьи.

— Не станет она никогда частью семьи. И плевать, что там у них было.

Он передёргивает плечами. Я впервые вижу, чтобы Рида так кто-то раздражал. Он, кажется, хочет сказать что-то ещё, но всё же молчит.

*********

Позже я стою у дома Джулианны и жду её в машине. Она выходит ровно в половину седьмого, как и обещала.

— Привет, брат. — холодно бросает она, уставившись в свой телефон. Всё ещё злится на меня из-за Троя.

Мы трогаемся с места, и она упорно молчит. Такие моменты меня раздражают, потому что обычно Джулианна без остановки о чём-то говорит. И я уже настолько привык к этой её болтовне, что тишина начинает меня угнетать.

— Всё ещё злишься? — спрашиваю я напрямую. Мы с ней не любим, ходить вокруг да около. Наши отношения предельно честны.

Она не перестаёт стучать маникюром по смартфону. Это дико бесит.

— Если ты думал, что я скажу тебе спасибо за то, что ты избил моего мужа, то ты ошибаешься! — не отрываясь от экрана, резко отвечает она.

— Надеюсь, твой недомуж уже собрал свои чемоданы?

Я останавливаюсь на светофоре и смотрю на неё. Мне не нравится, как она выглядит. Всё такая же красивая снаружи, но будто изнутри вынули батарейки.

— Я выкинула его вещи за дверь, — равнодушно заявляет Джулс, но я-то знаю, что ей сейчас на самом деле паршиво. Об этом говорят вот эти её пустые глаза.

— Ты понимаешь, что он мог написать на тебя заявление за избиение?

Снова начинает меня отчитывать. Сколько её помню — всегда так было.

— Мне плевать, ты знаешь. По-другому я не мог.

Она прекрасно понимает, что я никогда не дам в обиду ни её, ни мать.

— С разводом что? — мне не терпится услышать, что она уже подала заявление.

— Послезавтра иду.

Я киваю. Мы больше не говорим о том, что происходит в её отношениях с этим кретином. Я знаю, что ей нужно время. В её жизни всегда всё правильно, так что она разберётся с тем дерьмом, с которым по ошибке связалась.

На парковке у больницы я достаю из багажника цветы. Сестра смотрит на них потухшими глазами и в какой-то момент начинает рыдать. Я обнимаю её, пытаясь успокоить. Джулианна давно стала взрослой и самостоятельной, но сейчас в моих руках она кажется такой хрупкой… У меня сердце сжимается от её слёз.

— Джулс, надо собраться. Ей итак сейчас тяжело. — прошу я. Мать не должна видеть её такой. Только не сейчас.

Она кивает, достаёт зеркальце. Пока я курю, пытается привести лицо в порядок, а я в этот момент думаю о том, как ненавижу больницы. Особенно такие. Я всё ещё не понимаю, почему в мире так много людей с этим страшным диагнозом.

— Привезла тебе продукты днём. У тебя там в холодильнике мышь повесилась, — говорит она, убирая в сумку зеркальце.

— Я не голодаю, не выдумывай. — мне не нравится, что она думает, будто я не могу позаботиться о себе. — Пойдём.

Я беру сестру за руку, и мы входим туда, откуда зачастую люди больше не возвращаются…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 5

Роуз

Моё вмешательство в ту ситуацию значительно прибавило мне проблем. Теперь Бренда затрагивала меня по каждому поводу.

Дома я постоянно воспроизводила диалоги в своей голове, придумывая остроумные ответы или представляя, как я набрасываюсь на Бренду. Но в школе все тщательно надуманные колкие реплики, так и не покидали моего рта.

Помню, мама как-то сказала мне, что всегда нужно быть морально выше, чем твой обидчик. Нельзя опускаться до оскорблений и тем более до драки. И если кто-то пытается меня задеть, значит, нужно поискать ошибки в своём поведении. Ну конечно…. Всё детство я наивно верила в эту чушь. Сейчас я отлично понимала, что ещё немного и моё терпение и молчание приведут к тому, что стервятники осмелеют ещё больше. Пока же, я старалась не замечать мелких пакостей: надписей на шкафчике или громких комментариев о моей внешности.

Примечательно, что Бренда затравила почти всю старшую школу, во всяком случае, пока, я не слышала, чтобы кто-то дал ей отпор. Что касается меня… ситуация становилась только хуже.

Ощущение собственной ничтожности не покидало меня и в один из таких дней. Я сижу в столовой во время обеденного перерыва. Бренда в окружении подруг в центре зала. Рядом с ней и Саманта — девочка, с которой я дружила до отъезда во Флориду. Кажется, теперь я понимаю, почему Саманта резко перестала общаться со мной около двух лет назад. Она легко нашла себе новых друзей. Эти пару недель в школе Саманта упорно делала вид, что не помнит меня… И это так странно, мы ведь дружили с самого детства.

Компания Бренды веселится вовсю: они шутят, болтают и громко смеются. Просто праздник жизни, не иначе. И мне было бы плевать, если бы она опять меня не затронула.

— Эй, Онил, — голос Бренды обращён ко мне.

Я не реагирую, поднимая стакан с апельсиновым соком. В столовой довольно шумно, но я её слышу. Спокойно включаю звук в наушниках, чтобы играла музыка. Не хочу затевать конфликт. Продолжаю есть свой ланч. Какое-то время мне даже это удаётся, но внезапно стакан в моей руке дрожит, и содержимое выплёскивается на жакет. Я растерянно смотрю на огрызок яблока, который лежит на подносе. Поверить не могу, что она бросила его. Поворачиваюсь в её сторону и чувствую, как внутри закипает злоба. Её губы шевелятся, она явно что-то говорит, но я даже слышать не хочу, что именно. Кое-кто из ребят смеётся. У меня в наушниках равнодушно поёт Kanye West.

Мне совсем не нравится то, что происходит. Вижу у кассы испуганную Тэми, она с опаской наблюдает за ситуацией. Я встаю со стула, снимаю жакет. Замечаю сочувствующий взгляд Теда Уорнера, сидящего неподалёку. Замираю на секунду, обида жжёт изнутри, лицо пылает. Вижу, как посмеиваются ребята вокруг. Из последних сил сдерживая слёзы, хватаю сумку и ухожу прочь оттуда. Толкаю стеклянные двери столовой, врезаюсь в кого-то, но даже не извиняюсь. К чёрту. Не понимаю, чем заслужила эти выходки. И почему такие люди как Бренда считают возможным вести себя подобным образом.

Быстро выбежать из школы мне не позволяет моя больная нога. Звенит звонок, и к счастью, моё раскрасневшееся лицо, мокрое от слёз, не видит никто кроме охранника.

— Вы в порядке мисс?

Я молча провожу карточкой перед турникетом и вылетаю из здания. Да, моя мать сейчас получит смс о том, что я вышла. Но мне плевать. Я не хочу снова испытывать унижения в этом месте. Больше никогда. Ни за что не вернусь сюда!

На улице льёт дождь. Что ж, мне везёт по-крупному сегодня. Кеды мокнут от луж, я плетусь через школьную парковку. Всё ещё не могу унять дрожь в теле, слёзы предательски рвутся наружу. Достаю из сумки свой старенький iphone и выключаю его. С минуту я раздумываю над тем, чтобы снова включить телефон, ведь мать начнёт искать меня. И я бы, наверное, это сделала, если бы не окликнувший меня голос.

— Роуз. Роуз Онил?

Я быстро моргаю и, бросив телефон в сумку, пытаюсь достать салфетки, стараясь делать вид, что голос обращён не ко мне. Я даже делаю пару шагов в противоположную сторону, но этот голос снова произносит моё имя.

— Роуз!

Злость обрушивается на меня как ураган Катрина. Разворачиваюсь в сторону парня.

— С меня достаточно на сегодня! Не хочу знать кто ты такой, и что тебе надо!

Парень подходит ближе, засунув руки в карманы, высокомерно смотрит сверху вниз.

— Опять не носишь свои очки? — небрежно интересуется он.

— У меня давно линзы — бормочу я.

По мере его приближения я начинаю узнавать в нём знакомые черты. Сосредоточенно разглядывая его, на секунду забываю, что стою посреди школьного двора на парковке во время занятий.

Его тёмные волосы короче, чем я помню. Из-за этого черты лица кажутся ещё грубее и мужественнее: красивая линия скул, нос с аккуратной горбинкой, карие глаза прищурены и смотрят на меня с вызовом, губы растянуты в ленивой ухмылке. Он очень повзрослел, но вот это его выражение лица мне не спутать ни с чем…

— Извини, мне нужно идти. — невпопад говорю я, оглядываясь назад, где уже вижу обеспокоенное лицо охранника в окне.

— Я как раз уезжаю отсюда, — он кивает головой в сторону автомобиля, припаркованного на стоянке.

— О нет, спасибо за предложение, но я сама доберусь.

Я ковыляю мимо него в сторону ворот. Он молчит и садится в машину. Не успеваю пройти и ста метров, когда около меня тормозит автомобиль. Я смотрю в опущенное окно.

— Давай, садись, Онил. Ты будешь идти так до нашей улицы весь день, — он задерживает взгляд на фиксаторе моей ноги.

Дождь усиливается, в небе слышится раскат грома. Просто прекрасно. Я смотрю на его машину. Кажется, это додж его деда. Тот, о котором он мечтал всё детство. Но я могу ошибаться.

— Да брось! — в его голосе скользит раздражение. — Ты знаешь меня всю свою жизнь, я не собираюсь тебя обижать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну конечно, Картер! — я даже не пытаюсь скрыть сарказм. — И это говорит человек, кидавший мне под ноги эти ужасные взрывающиеся штуки!

Я пытаюсь изобразить руками «бум». Петарду, изображаю петарду. Парень натянуто улыбается.

— Мне девятнадцать, и я не стану снова делать это, но приятно, что ты помнишь…

Я чувствую, что краснею до корней волос.

— Короче, давай садись. — он хлопает ладонью по месту пассажира.

Ноющая боль в ноге и мой непотребный вид всё же вынуждают меня проковылять в машину соседа.

— Хорошо, но я сяду сзади!

Картер подкатывает глаза. Уж лучше доехать вместе с ним, чем встретить десяток знакомых мне людей в таком состоянии. Я пробираюсь на заднее сиденье. Пока ищу в сумке бумажные салфетки, Картер трогается с места.

Чувствую себя жутко неудобно, учитывая тот факт, что вообще впервые села в чужую машину. Он деликатно молчит, лишь изредка поглядывая на меня в зеркало заднего вида. Я вытираю лицо салфетками.

— Что с тобой произошло? — наконец, нарушает тишину его голос.

Я изо всех сил стараюсь успокоиться и не плакать. Сейчас ведь дождь, так что он не сообразит, верно? Поправляю мокрые волосы и смотрю в зеркало на лобовом стекле. Встречаюсь с его глазами, отвожу взгляд.

— У меня заболела нога, — нагло вру.

Ещё не хватало рассказывать ему о том, что я только что позорно сбежала. В отличие от меня, он никогда так не делал, и сам всегда лез на рожон. Помню, как в детстве Картер часто дрался и спорил с соседскими мальчишками. Если честно, я всегда немного боялась его, но восхищалась смелостью и напором.

— Что с твоей ногой?

Вздыхаю и смотрю в окно, всё ещё зажимая грязные салфетки в руке. Я сжимаю их так, как сжимала бы своими пальцами шею Бренды Адамс. Но… это только мои фантазии. Становится тошно от того, что я в очередной раз позволила вытирать о себя ноги.

— Спортивная травма.

Он останавливается на перекрёстке и ждёт, пока одинокая старушка перекатит тележку на другую сторону дороги

— Почему тебя не забрала твоя мать?

Точно. Наверняка мама уже ищет меня с копами.

— Тебе не кажется, что ты задал мне сегодня вопросов больше, чем за несколько прошлых лет? — выпаливаю я, всё ещё отказываясь на него смотреть. Я не хочу говорить с ним. Тем более о себе.

Картер снова хмурится. Возможно, я слишком резко отвечаю, но меня беспокоит его поведение. Слишком не похож на того Картера, которого я помню… Спустя несколько мучительно долгих минут тишины, я вижу знакомые дома Хоуп Стрит.

— Останови, пожалуйста, здесь, иначе мне влетит, если мама увидит, — тихо прошу я.

Он насмешливо фыркает.

— Лучше бы она сказала мне спасибо.

— Не после того случая на Хэллоуин, — колко подмечаю я, вспоминая, как года четыре назад Картер и его компания до смерти напугали мою мать своим дурацким розыгрышем.

Он не отвечает. Слишком резко тормозит перед поворотом и нетерпеливо смотрит на панель. Надо выметаться пока на меня не обрушился его гнев. Некоторое время я смотрю на его напряжённый профиль, потом выглядываю, нет ли на улице того, кто мог бы меня заметить, благодарю и выбираюсь из авто.

К тому времени как я дохожу до своего дома, его машина уже припаркована у дома напротив, а сам он идёт по направлению к нему.

Замечательно, лучше бы этого дня в моей жизни не было! — с досадой думаю я, заприметив мать с телефоном в руке.

— Какого чёрта ты здесь? — она так громко кричит, что даже мой сосед с противоположной стороны улицы слышит её. Краем глаза вижу, как он останавливается у крыльца и что-то достаёт из кармана. Могу поспорить на что угодно — это сигареты.

— Немедленно объяснись, Мелроуз! Мне пришлось сорваться с работы, потому что позвонила миссис Четтер! — звонко ругается она, разворачивая меня за плечо, когда я, стараюсь пройти мимо.

— У меня нога болит! — зло отвечаю я.

— Что с твоим телефоном? Он отключен! Я звонила тебе много раз! — она продолжает меня отчитывать, при этом активно жестикулируя.

— Пожалуйста, можем мы в доме поговорить, мама! — настойчиво прошу я.

Она следит за моим взглядом и замечает нашего соседа. У меня раскалывается голова, и я просто хочу, наконец, остаться в одиночестве. К тому же совсем нет необходимости в том, чтобы Картер Лерой смотрел шоу с участием моей матери.

— Мне плевать услышит ли меня этот хулиган! — возмущённо заявляет она, уперев руки в бока.

Я тяжело вздыхаю и молча, иду в дом. Боже, пусть она оставит меня в покое хотя бы на один день…

Глава 6

Картер

В субботу я всё-таки еду на побережье. Ребята балуются травкой и снова играют в эту свою дурацкую игру «Правда или действие». Мы с Ридом уже давно не играем, есть на то причины: иногда чьи-то невинные желания перетекают в трагедию. Сегодня друг не с нами — скрипя зубами, он поехал забирать свою новоиспечённую сестру из центра.

Я лениво наблюдаю за игрой, покуривая скрутку. Какая-то девица усердно вылизывает пупок своей подружки, отчего толпа начинает свистеть.

Исайя подсаживается ко мне.

— Всё нормально? — интересуется он, потягивая пиво.

— Не понимаю, зачем тебе это? — резко говорю я. — Мало того, что произошло с Ванессой?

Исайя морщится.

— Это была случайность, ты прекрасно знаешь.

— Случайность, обернувшаяся для неё коляской.

— Сейчас всё нормально, — уверяет меня Исайя.

— Откуда тебе знать? Она ведь с Дианой.

Диана, мать Исайи, забрала дочь в Вашингтон сразу после того несчастного случая.

— Всё ещё не разрешает мне с ней видеться. Считает, что я дурно на неё влияю.

Я замечаю знакомое выражение его лица. Конечно, он всё ещё винит себя в случившемся. Именно себя, а не Рида.

— Мы все виноваты, — я кладу руку ему на плечо. — Однажды кто-то пострадал бы, ты ведь понимаешь?

Он кивает головой и отпивает из бутылки. Мы впервые заговорили о том случае вот так запросто. Хотя, если бы здесь был Рид, никто из нас не заикнулся бы о той аварии. Мы оба знаем, что Брукс живёт с тяжёлым сердцем с тех самых пор…

Тем летним вечером два года тому назад, мы совсем слетели с катушек: пили, курили травку и играли по-взрослому. Рид вытянул «действие», в котором значился угон машины. Как и всегда, он махнул рукой на возможные неприятности и пошёл на это, не думая о последствиях.

Ванесса оказалась с ним случайно: влюблённая девчонка, жаждущая показать своё бесстрашие. Исайя ни за что не позволил бы ей влезать в это, но проблема была в том, что она никого не предупредила о своём желании составить Риду компанию. Закончилось всё плохо: Риду грозила тюрьма, а Ванессе — жизнь в инвалидном кресле.

Исайя тяжело вздыхает и смотрит на чёрную гладь океана. Я не знаю о чём он думает, но могу предположить, что он очень скучает по своей сестре. Будучи двойняшками, они с детства всюду таскались друг за другом: спорили, ругались, но неизменно были одним целым. Исайя злился, когда она общалась с нами. Так себе затея. Три раздолбая, постоянно попадающих в неприятности — не самая лучшая компания для порядочной девушки. Думаю, именно так и считала мать Исайи, Диана.

Как по мне, причина была одна — девчонка влюбилась. Отсюда все беды: она не давала Бруксу прохода, а его это, похоже, только выводило из себя. Рид не собирался с ней встречаться, но и грубить сестре своего друга он не хотел.

— Я бы очень хотел её увидеть! — признаётся Исайя. — В доме стало так пусто, мы с отцом, кажется, слышим каждое движение друг друга.

Мы молчим некоторое время. Смотрим на океан: тёмный, властный и неистовый.

— Я поеду, — говорю я, поднимаясь с лежака. Иногда нужно давать людям побыть в одиночестве. Думаю сейчас именно такой момент. — Голова гудит.

— Не поймал чувство невесомости? — хмыкает Исайя.

Я киваю и мы прощаемся.

Иду вдоль пляжа, пару раз встречаю знакомых ребят и недолго болтаю с ними. Минут через пятнадцать я уже поворачиваю на парковку. Нехорошее предчувствие появляется сразу, когда я вижу группу парней около пикапа, припаркованного рядом с моей тачкой. Их четверо. Мысленно я уже рассчитал силы и оценил каждого из них.

— Эй, не найдётся сигаретки? — бодро интересуется тот, что покрепче.

Я достаю пачку и вытаскиваю пару, замечая, что они подходят ближе.

Тот, кто со мной говорил, протягивает руку и забирает трофей.

— Твоя машина? — кивает он в сторону моего ретро доджа.

— Моя, — нехотя отвечаю я, понимая, что они нарочно перекрыли мне путь к машине.

Я сжимаю челюсти, прищуриваясь. Убираю пачку в карман. Бритоголовый парень смотрит на меня оценивающе, словно пытается угадать, что его ждёт.

— Проблемы? — прямо спрашиваю я.

Мерзковатый тип справа противно хмыкает и опирается на пикап. — Точно он.

Значит я не ошибся, они поджидали здесь именно меня.

— Ага, — тянет другой, тот, который самый щуплый, — больно наглый.

Я прикидываю кого ударить первым. Только сейчас замечаю в руке у щуплого биту. Молодец, подготовился.

— Думаю, — тянет другой, — что проблемы как раз у тебя.

— Да неужели?

Я достаю руки из карманов и разминаю правую. Всё происходит очень быстро. Бритоголовый делает шаг в мою сторону, бросается вперёд, но тут же падает на асфальт и хватается за сломанный нос. Тот, который просил сигарету, пытается ударить меня в голову, но я уклоняюсь и бью его чётко по печени, отчего он сгибается пополам.

Да, их четверо, но они явно не ожидали от меня такого агрессивного отпора.

Вся эта возня длится пару минут. В тот момент когда я выбиваю нож у третьего, щуплый подбирается ко мне с битой. Несколько ударов всё-таки достигают цели, и пока я встаю, они успевают окружить меня. Злость кипит как горячая лава, я бью кого-то в солнечное сплетение, затем кто-то бьёт меня в живот, потом в лицо. Набрасываюсь на него и отчаянно работаю кулаками. Стоны того, кто подо мной, только подбадривают меня. Но внезапно, я теряю ненадолго ориентацию в пространстве. На меня тут же обрушиваются удары, и я выставляю защиту. Бьют слабо по моим меркам, это позволяет мне подняться, но очередной удар битой приходится совсем некстати.

— Картер!

Слышу обеспокоенный голос Исайи. О, представляю какая прекрасная картина развернулась перед ним. Пытаюсь встать на ноги, вижу, как Исайя бросается мне на помощь. Слышится звук разбивающейся бутылки, а потом он вдруг резко кричит и оттаскивает кого-то в сторону. Я чувствую адскую боль в ноге, а затем слышу сдавленный хрип Исайи.

Я пытаюсь сообразить какого чёрта сейчас произошло. Нападавшие пользуются моментом и поднимают с земли своего друга. Тот, похоже, без сознания. Они бросают его в пикап и помогают подняться второму. Он всё ещё держится за свой нос и сыпет в меня проклятиями. У меня возникает желание вправить ему его нос обратно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пытаюсь встать и подойти к Исайе. Он лежит на боку, хватаясь за рёбра. В руке у него тот самый нож, который я выбил минуту назад.

У пикапа загораются фары и он выезжает с парковки. Кто-то кричит, и я вижу, что несколько парней уже спешат в нашу сторону.

Я сижу на асфальте рядом с другом. На джинсах стремительно разрастается бордовое пятно, голова гудит, а в ноге чувствуется неприятная пульсация.

Съездил расслабиться твою мать…

Глава 7

Роуз

Я лежу в кровати, наслаждаясь тишиной и палящим солнцем, пробирающимся в окно. Здесь в Калифорнии жарко даже утром, но я люблю эту жару.

Опустив голые ноги в мягкий ковёр, я смотрю на своё отражение в зеркале. Кажется, я и правда немного поправилась. Мама бросила мне это в лицо вчера перед своим отъездом (уехала в командировку). Она оставила Лоретте меню и наказала кормить меня строго по диете. Лоретта почти мгновенно выбросила меню в мусорное ведро. Кто бы сомневался)

Вот опять она меня балует. Позволила мне валяться в кровати всё утро. Невиданная роскошь.

Прямо в своей короткой пижаме с изображением Стьюи из мультика «Гриффины», я спускаюсь на первый этаж. С кухни доносится невероятный запах запеканки. Мой живот громко урчит в предвкушении. Лоретта держит в руке прихватку и задумчиво разглядывает Арнольда в телевизоре. Меня забавляет её заинтересованное лицо. Она видит меня и улыбается. Тут же начинает суетиться с запеканкой.

— Тебе нравится Терминатор? — весело спрашиваю я, наливая себе кофе.

— Этот фильм невероятный, — заворожено шепчет она, — когда-нибудь весь мир падёт от восстания машин. Мне кажется, я начинаю понимать мужа своей подруги Греты. Он строит бункер под домом на случай вторжения.

— Ну, может, он просто хочет спрятаться там от Греты? — хохочу я.

Вечером Лоретта тащит меня в центр. Мы ходим по магазинам, скупая всякую ерунду. Я покупаю, что хочу. Держу пари — маме не понравилась бы ни одна из этих вещей.

В кафе «Прибой» я с удовольствием ем фетучини и смотрю, как бабушка заливается румянцем, когда я рассказываю ей, что какой-то почтенный мистер с интересом поглядывает в её сторону.

Моя Лоретта — это воплощением женственности. Красивая, обаятельная, словно магнит, притягивающая к себе всех вокруг. Если и стареть, то только как она! Её зелёные глаза, очень похожие на мои, всегда горят озорством. Иногда слушая рассказы своей ба, я с лёгкостью представляю перед собой взбалмошную девчонку, которая всегда делает то, что хочет.

Около десяти возвращаемся домой и Лоретта засыпает в гостиной. Должно быть, она устала развлекать меня сегодня. Я осторожно снимаю с неё очки и целую в лоб, стараясь не разбудить. Выключив свет на веранде, сажусь в плетёное кресло. Достаю планшет. Наконец-то я смогу почитать в своё удовольствие. Книжки — спасение одинокого человека. Можно с лёгкостью перенестись в мир выдуманных героев, окунуться в захватывающие приключения или проникнуться историей о волнующей любви…

Я как раз читаю аннотацию к одной из них, когда внезапно слышу шум у дороги. Около дома напротив достаточно резко тормозит машина. Какой-то парень быстро выбирается со стороны водителя и бежит к пассажиру.

Я откладываю планшет в сторону и подхожу поближе, всматриваясь в темноту. Сердце начинает стучать быстрее. Дверь со стороны пассажира открывается, и я вижу, как незнакомец вытаскивает оттуда человека. Мне становится трудно дышать. Тревога начинает разливаться по всему телу. Что происходит? Может быть надо вызвать полицию?

Я отхожу немного правее и прислоняюсь ладонями к витиеватой изгороди. Незнакомец оставляет человека у стены, озирается по сторонам и возвращается к машине. В свете фонарей я, наконец, могу разглядеть пассажира. Паника накрывает меня, когда я узнаю в этом человеке своего соседа, Картера. Он стоит, прислонившись к стене. Голова его слегка наклонена и, кажется, что он вот-вот упадёт. Боже мой. Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что мне делать. А что, если моему соседу грозит опасность, а я стою здесь и бездействую?

Прежде чем в голове у меня появляется хоть одна здравая мысль, я быстро бегу к себе в комнату, достаю травматический пистолет из тумбочки. Возвращаюсь, спускаюсь по ступенькам и, прихрамывая, иду босиком по газону, не обращая внимания на боль в ноге. Как раз в тот момент, когда я оказываюсь на подъездной дорожке, незнакомец ковыряется ключом в замке.

— Что ты с ним сделал? — громко кричу я, доставая телефон из кармана шорт. — Я вызываю полицию, отойди от него! — киваю я в сторону Картера, нажимая на цифры 911.

— Слушай, лучше б ты помогла открыть дверь, — недовольно произносит незнакомый мне парень.

Картер поднимает голову, и я замечаю, что у него разбит нос и скула. Я направляю пистолет на второго парня.

— Если не скажешь в чём дело, я сейчас выстрелю, слышишь?

Тот изумлённо замирает у стены.

— Ты крышей поехала? Опусти пистолет! — возмущается блондин.

— Роуз уходи отсюда, всё нормально, — раздражённо произносит Картер. — Ты хочешь пустить пулю в моего друга, серьезно?

Мне кажется, его слегка забавляет происходящее. Я ужасаюсь ещё больше, когда вижу осколок бутылки, торчащий из его ноги.

— Нормально? Ты…Ты шутишь?

В этот момент незнакомец справляется с дверью и помогает Картеру зайти внутрь. Я несколько секунд стою в оцепенении и перед тем, как рвануть за ними, пишу смс.

В доме очень тихо и темно.

— Чёрт, Исайя, — сквозь зубы ругается Картер. Тот помогает ему опуститься на диван.

— Ты вызвал скорую? — обращаюсь я к парню по имени Исайя. — У него вся одежда в крови.

— Слушай, убери её отсюда! — тихо говорит мой сосед, откидывая голову назад на спинку дивана.

— Давай, уходи, и забудь то, что ты видела! — больно хватая меня за плечо, заявляет Исайя. Он настойчиво подталкивает меня к входной двери, но всё же опасается пистолета, который у меня в руке. Я смотрю на него во все глаза и резко дёргаю плечом, отхожу к окну.

— Ты с ума сошёл? Он истекает кровью, ему нужен врач!

Парень по имени Исайя громко ругается и хватается за волосы. Закрывает входную дверь и начинает ходить взад-вперёд по гостиной.

— Какая скорая… — произносит Лерой. — Нормально всё.

Я с ужасом наблюдаю за происходящим. Исайя, наконец, приносит аптечку.

— Задвинь шторы, — командует он, обращаясь ко мне. — Ну же шевелись.

На его лице страх и паника. Я кладу пистолет на тумбочку и послушно задвигаю шторы. Зажмуриваюсь от ярких ламп — Исайя включил освещение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне едва не становится плохо, когда я вижу своего соседа при свете. Его лицо разбито. Светлая майка испачкана кровью, но, видимо, не его. Костяшки пальцев сбиты, а на джинсах разрастается тёмно-бордовое пятно, как раз в том месте, где торчит часть бутылки. Моё тело холодеет от ужаса, пронизывающего каждую клеточку.

— Господи. — шепчу я, приложив ладонь ко рту. — Что произошло?

Исайя неуклюже возится с аптечкой, не обращая на меня внимания.

— Что ты делаешь?

— Чёрт вас дери! — зло ругается Картер. — Надо вытащить осколок.

Его друг мотает головой. Дрожащими руками режет штаны вокруг того места где торчит стекло. Картер кривится от боли и берёт из аптечки какой-то бутылёк. Мне становится дурно. Я в ужасе от того, что они собираются делать. У Исайи трясутся руки, и ему, кажется, нехорошо.

— Я сам, — произносит Картер, глядя на расширившиеся от ужаса глаза друга.

— Я тебе помогу, — неуверенно предлагаю я и опускаюсь на колени рядом с ним.

— Ладно. Я вытащу стекло, ты зальёшь и плотно приложишь вот это, — даёт указания сосед, передавая мне в руки медицинские принадлежности.

Киваю и пытаюсь унять дрожь во всём теле.

— Выпей-ка, — Исайя протягивает Картеру бутылку, стараясь не смотреть вниз на его ногу. — Слушай, старик, она права, тут врач нужен.

— О, заткнитесь оба! — раздражается тот в ответ. Привстаёт немного, прикладывает бутылку виски к разбитым губам и слегка кривится.

— Нужен врач…

— До свадьбы заживёт, — он поливает спиртом свою кровоточащую рану, растирает ладони и подмигивает мне. Не понимаю, как в такой ситуации он умудряется шутит.

Я смотрю, как парень хватается пальцами за стекло и медленно достаёт его оттуда, сжав до хруста челюсти. Ругается отборным матом, бросает стекло на паркет. Рана от пореза выглядит теперь ещё более пугающе, оттуда сочится кровь. Я поливаю глубокий порез медицинским спиртом, и он на секунду зажмуривается от боли. Накладываю стерильную повязку.

— Я прижму сильнее, извини, — шепчу я, проглатывая слёзы.

Я за всю жизнь ни разу не была в ситуации похожей на эту. Нет, я видела травмы и получала их сама, но, чтобы вот такое…

— Отлично! — сквозь зубы цедит он. Его скулы напрягаются сильнее, и он шумно выдыхает.

— Обмотай ему ногу потуже, — раздаёт советы Исайя.

Я недовольно смотрю на блондина и проворачиваю бинт. Мне не нравится эта их самодеятельность. Сердце колотится так, будто вырвется из груди.

— Мне кажется, что там нужно шить, — осторожно замечаю я, глядя на Исайю. Картер напряжённо молчит. Я продолжаю заматывать рану, стараясь не замечать его тяжёлого взгляда.

— У тебя отлично получается, — комментирует Картер.

— Вечно ты лезешь в неприятности. Однажды вот так тебя могут убить, — тихо говорю я, чувствуя, что у меня мокрое от слёз лицо. — Что с вами случилось?

Я поворачиваюсь к Исайе.

— Понимаешь, — начинает было рассказывать он, поднимает взгляд на Картера, но тот лишь отрицательно качает головой.

В этот момент дверь распахивается, и в гостиную забегает девушка с длинными тёмными волосами. Это Джулианна — старшая сестра Картера.

— Боже мой, Картер! — в ужасе шепчет она. — Что случилось? Я же просила тебя…

Она прикасается к разбитому лицу брата. Он отодвигает её руку.

— Откуда она знает? — зло спрашивает он, с осуждением глядя на друга.

— Чёрт, брат. Я не причём! — Исайя не понимает о чём речь. Он стоит у подоконника и держится за рёбра. Значит, ему тоже досталось…

— Мы немедленно едем в больницу, сейчас же! — уверенно заявляет Джулианна. — Только не говорите мне, что эту штуку вы достали сами.

Тревога загорается в её глазах, пока она в ужасе разглядывает большой кусок стекла на полу. Потом она замечает пистолет на тумбочке, и её глаза распахиваются ещё шире.

Я не хотела оказаться здесь. Это для меня слишком. Сначала я думала, что какой-то парень хочет причинить вред моему соседу, но теперь я понимаю, что эти двое, скорее всего, попали в какие-то крупные неприятности.

Я прохожу пару шагов, заметив открытую дверь. Понимаю, что оказалась на кухне. Достаю пачку сливочного масла из холодильника и возвращаюсь в гостиную, где Джулианна и Картер горячо спорят друг с другом.

— Приложи это к лицу, — неуверенно предлагаю я, очевидно не в самый подходящий момент. Картер распаляется ещё больше.

— Не устраивайте шоу. Ты — иди домой. И не вздумай рассказать кому-то об этом! — с угрозой в голосе говорит мне он.

Джулианна плачет, набирая чей-то номер, а Исайя неуклюже топчется у меня за спиной.

— Ну же, иди, давай! Проваливай! — раздражённо выдыхает Картер.

Я хотела помочь, и вот теперь меня грубо выставляют за дверь. Я забираю маленький пистолет с тумбочки. Джулианна осторожно берёт меня за руку и идёт со мной до двери.

— Извини, он не в себе сейчас. Спасибо тебе, что прислала мне сообщение. Сам бы он не позвонил, — на её лице появляется тень улыбки.

Я быстро киваю, стараясь не смотреть в сторону гостиной. Дверь за моей спиной закрывается, и я делаю глубокий вдох. Тороплюсь к своему дому, где уже горит свет. Бабушка, наверное, проснулась.

В тот вечер Лоретта с беспокойством смотрела на меня, пытаясь разобраться, почему я выглядела такой рассеянной. Я не могла рассказать ей про случившееся, еле успела спрятать пистолет, чтобы она не увидела и не разволновалась.

Я промямлила ей в ответ какой-то бред и убежала к себе наверх. Из темноты своей комнаты я следила за домом напротив, пытаясь утихомирить тревогу в груди. Вскоре к дому семейства Лерой подъехал седан и оттуда вышел молодой мужчина с кейсом в руке. Должно быть, врач. Неужели Джулианне удалось уговорить Картера? Я снова почувствовала укол обиды, когда вспомнила, как он выставил меня за дверь. Мысль о том, где эти двое отыскали себе подобные неприятности — не давала мне покоя.

Нет, конечно, в детстве Картер часто лез в драки, и иногда ему тоже доставалось, но в таком виде я его ещё никогда не видела…

Ночью мне снились беспокойные сны, в которых мой сосед истекал кровью, лёжа на полу…

Глава 8

Картер

Я чувствовал себя паршиво эти несколько дней. К боли я давно привык: к синякам, отёкам и прочей ерунде, а вот с бутылкой было неожиданно. Кто-то хотел меня порезать. Спасибо Исайе, он схватил нападавшего сзади, и удар пришёлся мне в ногу, а не в шею, например. Отвратная ситуация в общем-то. Почти уверен, что караулившие меня придурки, связаны с мужем сестры, хоть его и не было с ними. Джулианне ни к чему знать мои предположения. Наверняка думает, что я просто в очередной раз куда-то влез.

В тот день Джулс уговорила знакомого врача приехать к нам домой. Кровь так и не остановилась, и пришлось всё-таки шить. Роуз была права. Чёрт. Теперь я уверен, что это она рассказала Джулианне о случившемся. Маленькая хитрая лиса. Я вспоминаю, как она сидела рядом со мной, и как близко было её обеспокоенное и мокрое от слёз лицо.

Вечно ты лезешь в неприятности. Тебя вот так убьют когда-нибудь! — крутятся в голове слова девчонки. Интересно, будешь ли ты помнить меня, если это действительно случится, Роуз?

По правде говоря, она меня очень удивила, появившись на пороге моего дома с травматом. И откуда только взяла? Это было неожиданно.

Улыбаюсь. Вот тебе и тепличный цветочек Мелроуз Онил.

Я валяюсь дома всю неделю. В колледже на занятиях не появляюсь в таком виде, в зал теперь тоже ненадолго дорога заказана. Это бесит больше всего. Хорошо хоть кости не сломаны.

Мы с Исайей и Ридом зависаем у меня дома. Развалившись на диване, они о чём-то спорят как обычно, а я думаю о том, что у меня на самом деле отличные друзья. Эти парни не раз показали себя с самой лучшей стороны.

Конечно, пришлось рассказать Риду о том, что произошло. Мой внешний вид красноречиво намекал ему на то, что ситуация была крайне неприятной. И мне жаль, что Исайя был в тот день рядом со мной. Ему тоже досталось, у него даже сломано ребро. Сидит теперь весь такой красивый в бандаже. Если бы не он, кто знает, чем бы всё кончилось…

— Слушай, брат, — обращается ко мне Исайя, пока я усаживаюсь в кресло, — та девчонка, твоя соседка, учится в нашей параллели.

У меня ощущение, что он запал на Роуз. Слишком часто вспоминает её за последние дни.

— И?

— Я просто всё думал, где видел её раньше.

Он думал.

— Вот и вспомнил один инцидент, — продолжает он, выбирая опции игры в меню.

— Что блин за слова? — смеётся Рид. — Где ты набрался этого дерьма? От матери профессорши?

Исайя толкает его в плечо.

— Что ещё за инцидент? — интересуюсь я, убирая громкость. В колонках поёт Night Lovell, но я сейчас хочу послушать не его, а Исайю.

— Бренда травила её при всех.

Мне не нравятся эти новости. Я начинаю складывать два плюс два. Тот день на парковке, когда Роуз хотела быстрее уйти из школы и была явно расстроена.

— Она там совсем страх потеряла, я смотрю, — замечает Рид, — дома ведёт себя иначе.

Бренда Адамс — родная сестра его девушки Виктории. Надо признать, обе они крайне неприятные девицы. По крайней мере, поведение старшей всегда вызывало у меня отвращение. И Рид знает об этом.

— Что она ей сделала? — нетерпеливо спрашиваю я, закидывая руки за голову. Исайя чешет подбородок. — Да плела какую-то чушь про то, что гимнастки растянуты во всех местах. Спрашивала правда это или нет. По-моему, девчонка ничего и не слышала даже, у неё в ушах были air-pods. Бренда, кажется, швырнула огрызком яблока в неё. Апельсиновый сок расплескался.

Что за херня. Мне это совсем не нравится.

— И? — намекаю я на продолжение. Исайя пожимает плечами.

— Она убежала. Роуз, — уточняет он. — Бренда жуткая заноза в заднице. Ей до всех есть дело, дай только волю кого-нибудь заклевать.

Он зачем-то наклоняется корпусом влево, думая, что ему это как-то поможет. Рид лидирует, остаётся ещё два круга.

— И зачем вы терпите это? — интересуюсь я.

Он смотрит на меня и опять пожимает плечами.

— Да ладно, ты же знаешь, всегда есть такие сучки, которым неймётся.

— Всегда найдётся тот, кто может поставить на место, — возражаю я. — С такими людьми только так.

Исайя ругается, когда Рид толкает его машину в отбойник. Смотрю на экран и думаю, почему Роуз не смогла дать ей отпор. Я с детства убеждён, что никто не имеет права унижать тебя физически и морально.

— Тренер спрашивал про тебя, — говорит Рид, финишируя первым. Исайя злится.

— Он снова в себе?

— Вроде да, но видок паршивый, — отвечает Рид.

Что-то происходит у старины Джо. Определённо.

— Джо ездил в Бьюмонт к дочери. Её семья вроде как не захотела его принять, — выдаёт Исайя, словно успел забраться в мою голову. Брукс смотрит на него во все глаза.

— Ты как баба, ей богу, вечно знаешь все последние сплетни!

Исайя бросает джойстик на подушку.

— Иди ты, просто слышал и всё. Сдался мне ваш тренер. Моя тётка ходила к нему насчёт аренды, он не платит уже пару месяцев. Её направил мистер Бэкет. Джо спрашивал у неё совета. Наверное, случайно проговорился, он был жутко пьян в тот день.

Мне становится жаль Джонатана Тёрнера. Этот зал — всё для него.

— Надо поговорить с парнями, — говорит Рид. — Чем сможем поможем.

Я киваю.

— Особо не распространяйся на эту тему, — прошу я Исайю. Хотя, его тётушка, работающая инспектором, наверняка разнесла слухи по всему городу.

— Картер, что будем делать с теми проблемами, которые нарисовались неделю назад? — интересуется Рид. — Ты же понимаешь, что это снова может повториться?

— Это вряд ли.

— Думаешь, те уроды связаны с мужем сестры?

— Скорее да, чем нет, но я пока не уверен…

Рид внимательно смотрит на меня. Ему явно не нравится то, что происходит.

Внезапно дверь открывается, и на пороге стоит моя сестра. Легка на помине. У неё в руках огромная корзина с гигантским нелепым розовым бантом.

— Ребята, привет. Эй, а у меня сюрприз!

Давно я не видел такой широкой улыбки на её лице…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 9

Роуз

Я была страшно рада поговорить по телефону с папой. Мы общались целый час, и из нашего разговора я поняла, что ему очень нравится находиться на фестивале в Сиэтле.

Несмотря на то, что мой отец работает в крупной строительной компании, его душа принадлежит искусству. Мой папа — талантливый художник. Ещё в молодости он устраивал выставки в галерее, но, увы, заработать много денег ему не удавалось. Именно поэтому он стал архитектором, и с тех самых пор в его жизни почти не осталось места для творчества.

Маме никогда не нравилось хобби отца. Она не разделяла его интересы, и с возрастом мне всё сложнее было понять, что за отношения между моими родителями. Они часто ссорились и, казалось, что у них нет ничего общего кроме детей — меня и моего старшего брата. С тех пор как Кид уехал работать в Сан-Франциско, ссоры и скандалы участились в нашем доме…

Сегодня Лоретта оставила меня одну на весь день. Она уехала к адвокату по поводу завещания. Мне ничего не оставалось кроме как валяться в кровати до обеда и изнывать от жары.

К вечеру я поняла, что совершенно не приучена иметь свободное время. Мне хотелось всего и сразу: смотреть фильмы, читать, может быть съездить на побережье. В итоге я слишком долго выбираю фильм и злюсь, не зная, чем себя занять. Сидя перед телевизором и переключая каналы, я продолжаю ощущать себя бесполезной, но даже жалеть и винить себя — мне надоело.

Тихие ругательства у веранды заставляют меня проследовать к изгороди. Около ступеней я вижу Картера, заглядывающего под кусты.

— Что ты там делаешь? — спрашиваю я, ступив босыми ногами на порог.

Картер раздумывает пару секунд, затем смотрит по сторонам.

— Джулианна случайно выпустила чёртову собаку, когда уезжала.

Он стоит в непринуждённой позе, руки в карманах, волосы слегка взлохмачены. В свете заходящего солнца его кожа отливает красивым золотистым оттенком. Картер лениво прищуривает глаза.

Я ловлю себя на мысли, что он выглядит иначе. Такой взрослый… Но я всё ещё помню его буйным подростком, терроризующим всю округу. Не знаю, в парнях я совсем не разбираюсь, но уверена, что такой типаж вызывает интерес у девушек. Особенно теперь.

— У вас есть собака? — удивляюсь я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно менее заинтересованно.

— Почему бы тебе просто не поискать его тут на вашей территории? — раздражённо говорит мне он.

Я задыхаюсь от его наглости и смотрю на него во все глаза.

— Ты серьёзно? Я должна искать тебе собаку? — мой голос звучит вовсе не так уверенно, как я планировала.

— Тебе трудно посмотреть, что ли?

— Ты являешься сюда и приказываешь мне искать твою собаку! — уточняю я. — И это после того, как ты выставил меня в прошлый раз за дверь!

— Плевать на этого пса! — он резко разворачивается и идёт прочь.

Какой же всё-таки у него отвратительный характер!

— Ты такой грубый Картер! — кричу ему в спину я. — Ты понятия не имеешь, что значит быть вежливым!

Этот идиот, не оборачиваясь, показывает мне средний палец. Замечательно. Ну почему ему так сложно было попросить меня помочь ему.

Стоп. Собака.

Я спускаюсь со ступенек и прохожу пару метров по газону. Никаких следов присутствия животного. Смотрю по сторонам, стараясь уловить какой-нибудь шум. И ничего не слышу. Разве что… Подхожу ближе к машине матери, которую она оставила припаркованной у гаража. Мне показалось или… Я снова слышу жалобное поскуливание. Убедившись, что звук доносится от машины, я опускаюсь на траву.

Ну конечно! Толстый засранец пытается залезть глубже под машину, но пузо не позволяет ему этого сделать.

— Так вот ты какой! — сюсюкаю я, протягивая руку и надеясь, что этот маленький хулиган не укусит меня.

Спустя пару минут я вылезаю из-под хонды с толстяком на руках. Передо мной щенок ротвейлера. И он невероятно милый. Две бусинки смотрят на меня, в то время как он кряхтит и пытается высвободиться из моих рук.

— Ну, привет, — улыбаюсь я. Тяжёлый какой. Моя детская мечта о собаке вновь разыгрывается в воображении яркими красками. Я так хотела иметь собаку! Мучила маму своими рисунками, пыталась подговорить папу, но все мои попытки были неудачными. Мне нельзя было её иметь, потому что я была слишком занята…

Я заношу щенка в дом, не имея понятия, что мне теперь с ним делать. Отнести Картеру? Ну уж нет. Пусть сам идёт сюда за ним.

Пока щенок важно разгуливает по веранде, я наливаю ему молоко. Подзываю его к себе, и маленький беглец с удовольствием вылизывает блюдечко. Опускаюсь рядом на коленки. Он заканчивает с трапезой и отходит немножко в сторону. Я никогда не видела ротвейлера в таком возрасте. И вовсе он не выглядит устрашающим!

— Ну-ну, видела бы тебя моя мама, — смеюсь я, глядя на его испачканную мордочку. Он рычит и бежит ко мне. Очень вовремя. Поел — теперь можно и нападать.

Поднимаю щенка на диван, он начинает атаковать подушку. Наигравшись с ней, переключается на меня. Не знаю сколько проходит времени прежде, чем я замечаю, что пока чешу своему новому компаньону животик, он начинает засыпать.

— Думаю, тебе уже пора домой, дружок. — расстроено говорю я, понимая, что вот-вот вернётся бабушка.

Приближаясь к соседскому дому, я подумываю о том, чтобы оставить щенка на крыльце, позвонить и быстро ретироваться. Сначала мне нравится эта идея, но потом решаю, что, пожалуй, это довольно глупо. Я замираю от удивления, когда Картер распахивает дверь, ещё до того, как я собираюсь нажать на звонок.

— А я и думаю, скоро ли ты наиграешься, — облокотившись о дверной косяк, произносит он.

Я прижимаю толстяка к себе.

— Погоди-ка, так ты видел, что я искала его?

— Конечно, — невозмутимо отвечает он. — Я знал, что ты обязательно его найдёшь. — самоуверенно улыбается, а я зло щурюсь в ответ.

— Ну, держи. Ты явно не тот человек, от которого можно услышать слово спасибо.

Ставлю щенка на землю, и он радостно бежит в дом. Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но Картер вдруг останавливает меня, дотронувшись до моего плеча.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Слушай, извини, — произносит он серьезно. — Заходи.

Я остаюсь стоять на месте, и в недоумении смотрю на него.

— Да брось, составишь мне компанию, — он кивает головой в сторону гостиной и направляется туда, оставляя дверь открытой. Я неуверенно иду за ним.

— Меня просто бесит, что Джулианна оставила Зевса здесь. Ей подарили его на прошлой неделе.

— Зевса? — уголки моих губ приподнимаются, и он замечает это.

— Что?

— Ничего. Э… кажется, Зевс сейчас очень занят, — осторожно шепчу я, показывая пальцем в сторону щенка, делающего лужу прямо в центре гостиной.

— Ты кормила его, не так ли? — скорее не спрашивая, а утверждая, говорит Картер.

— Молоко, — виновато признаюсь я. — Я уберу, где у вас тут швабра?

Картер недовольно качает головой, глядя на собаку.

— Найдёшь в ванной, налево дальше по коридору. Жду тебя на кухне.

Я медленно иду туда, куда он указал. В доме довольно тихо, похоже, никого кроме нас нет. Всюду идеальная чистота и порядок. Я останавливаюсь и с интересом разглядываю портреты Джулианны на стенах. Потом беру швабру в ванной, ведро, и возвращаюсь в гостиную. Зевс активно мне мешает, пока я пытаюсь стереть следы преступления.

— Перестань, малыш, — смеюсь я.

Картер выглядывает из кухни. Смотрит на меня и свою собаку. Я перестаю улыбаться.

— Слушай, может, возьмёшь его себе? Джулианне он не нужен, мне тоже — лишние проблемы, — предлагает он. Я отрицательно мотаю головой.

— Ты что. Мне нельзя. Мама вышвырнет меня из дома вместе с ним.

Он дёргает бровями в своей излюбленной манере.

— Ясно, пошли.

Я мою руки в ванной, и плетусь на кухню. Оттуда доносится запах жареного мяса. Чувствую себя очень странно.

Зачем я вообще пришла сюда?

— Картер, я, наверное, лучше пойду, бабушка должна вернуться…

— Если не хочешь есть, выброси и можешь идти, — равнодушно отвечает он, усаживаясь за стол, где красуются две большие тарелки с аппетитными стейками и салат Цезарь.

Мой желудок громко урчит в предвкушении. Он слышит, и его губы растягиваются в ухмылке.

— Пожалуй, я попробую, — присаживаюсь напротив него, беру вилку и нож.

Парень наливает нам обоим колу.

— Кола, — мечтательно тяну я, — сто лет не пила.

Он в недоумении смотрит на меня.

— Ты серьезно, что ли?

Я киваю.

— Список запрещённых продуктов у меня довольно большой…

Картер качает головой. Он прекрасно знает, что я много лет занимаюсь художественной гимнастикой. Зевс скачет по полу, отчаянно привлекая к себе наше внимание. Мы молчим, увлечённые ужином.

— Вкусно, — говорю я, стремительно краснея, из-за того, что Картер внимательно за мной наблюдает.

Если он не прекратит, я разнервничаюсь ещё больше.

— Тебе лучше? — спрашиваю я, вспоминая нашу встречу тем злополучным вечером.

— Определённо да, — говорит он, отрезая большой кусок стейка ножом. — Было забавно, когда ты прибежала защищать меня.

— Я думала, что тебе грозит опасность, — пожимаю плечами.

— Откуда у тебя пистолет? — интересуется Картер, подкладывая мне ещё один стейк.

— Мне хватит, пожалуй, — протестую я, глядя на гигантский кусок, красующийся на моей тарелке.

— Ешь! — говорит он. — Ты же сама сказала, что вкусно.

Какое-то время мы играем в гляделки, и я, в итоге, сдаюсь. Принимаюсь за новую порцию мяса.

— Этот пистолет дал мне брат, когда я уезжала во Флориду.

— Кид правильно сделал. А стрелять ты умеешь?

— Да, — довольная собой, отвечаю я.

Он кивает, и мы ненадолго замолкаем.

Зевс начинает трепать ремешки на моих босоножках. Я чешу его за ушком. Мне нравится этот малый.

— Ты надолго приехала? — спрашивает Картер, убирая пустые тарелки. Он опирается спиной о столешницу.

В нос ударяет запах сигарет. Не могу понять нравится мне это или нет. В моём доме никто никогда не курил. Я беру Зевса на руки.

— Я не знаю. Моя нога не позволяет мне пока тренироваться во Флориде. Слабаки и немощные там никому не нужны…

— Почему Флорида? — спрашивает он, поднимая голову и выпуская дым изо рта.

Я осторожно разглядываю его профиль, пока он не видит.

— Мама считает, что тренер Бернс — один из лучших. Поэтому и отправила меня туда.

— Мама считает, — медленно повторяет он вслед за мной. Я стараюсь не обращать внимания на его саркастичный тон.

— Ну а ты? Как твои дела? — интересуюсь я, в то время как щенок лижет мне лицо.

Но Картер молчит.

— Что случилось с тобой в тот вечер? — я, наконец, решаюсь посмотреть ему в глаза.

— А что случилось с тобой на парковке у школы? — задаёт мне вопрос, на который я не хочу отвечать. — Вот видишь, я не сую нос в твои дела…

Свет авто, подъезжающего к моему дому, отвлекает меня от колец дыма, и я выглядываю в окно. Замечательный предлог для того, чтобы сбежать.

— Это бабушка, мне пора, — быстро говорю я, поворачиваясь к парню. — Спасибо, что угостил ужином.

— Пока, Роуз. Придумала, как будешь объяснять бабушке своё нахождение здесь в такой поздний час? — в его глазах пляшут черти, а я мысленно отвешиваю ему оплеуху и убегаю прочь…

Глава 10

Картер

Я сижу на кровати, растирая виски. В них пульсирует жуткая боль и мне хочется поскорее закинуться таблеткой. Мягкий горячий клубок рычит во сне, а я скептически выгибаю бровь. Этот засранец всё же вынудил меня пустить его на кровать. Полночи он не мог успокоиться, не давая мне даже малейшего шанса на сон.

У меня звонит телефон. Джулианна говорит, что будет готова через час. Я с трудом отрываюсь от постели и иду в душ. Это помогает мне взбодриться. Раннее утро — вообще не моё. Ненавижу просыпаться раньше полудня.

Зевс настойчиво ходит вдоль края кровати, жалобно поскуливая. Я опускаю его на пол и иду на кухню. Его тушка тут же несётся за мной, а если точнее, то к миске.

Мы завтракаем с ними на пару: я пью кофе, а Зевс ест молочную кашу. Он уже собирается наделать лужу, но я громко ругаюсь и быстро выхожу с ним во двор. На пару минут пёс забывает о том, для чего его вывели на улицу. Он разглядывает жука на влажной траве.

Я вдыхаю пока ещё прохладный воздух и достаю сигареты. Мимо на велосипеде едет Бернард Кинсли, наш сосед. Одетый в свой неизменный коричневый костюм, он как всегда очень спешит на работу. Пресловутый винтик в системе.

— Доброе утро, Картер, — приветствует меня он, театрально поднимая шляпу.

— Берни, — я киваю в ответ.

Он недолго разглядывает собаку, атакующую жука.

— Славный пёс, — заключает он, снова глядя перед собой.

Я медленно выдыхаю дым. Мне сегодня очень тревожно, и я не могу понять предчувствие ли это чего-то плохого или всё же просто волнение. Зевс наконец-то принимается расхаживать туда-сюда. Жук ему наскучил.

— Ну ничего себе, — слышу я знакомый голос, когда у тротуара притормаживает машина. — Вот уж не думала, что могу увидеть тебя здесь, да ещё и в такую рань.

Хейли Сандерс игриво вскидывает бровь, изображая подлинное удивление.

— Привет, Хейли, — отвечаю я.

Она хлопает дверцей красного форда и идёт в мою сторону. На ней короткое жёлтое платье.

— Значит, здесь ты живёшь? — девчонка окидывает дом заинтересованным взглядом и улыбается мне.

— Познакомишь с предками?

Я могу лишь выдавить усмешку.

— Ну, понятно! — она наигранно обижается. — А что это у нас за карапуз?

Зевс не спешит подойти к ней. Ходит из стороны в сторону, прячась за мной. Защиииитник.

— На учёбу опоздаешь, — замечаю я, пока она сюсюкается, подзывая пса. Хейли подходит ко мне ближе.

— Как будто это кого-то волнует. Может, зависнем вместе?

Я отрицательно качаю головой.

— У меня другие планы на сегодня, детка, — отвечаю я. Девушка мне не верит.

— Ты опять пропал, а я соскучилась, Картер.

Она обнимает меня за шею и заглядывает в глаза. Я смотрю на неё. А ведь совсем недавно она казалась мне довольно красивой: привлекательное лицо, хорошая фигура. И вот именно сейчас, этим ранним осенним утром я, наконец, понял, что не так. Глаза. Не те.

Хейли внимательно следит за моим взглядом, страстно целует в губы и смеётся.

— Ты меня сбиваешь с толку, — признаётся она.

— Не понимаю о чём ты, — улыбаюсь я в ответ.

— Увидимся в субботу? На побережье отдохнём, потусим.

— Не знаю. Может быть.

Мой ответ не особо ей нравится.

— Ладно, приятно было повидаться, красавчик, но вижу, что тебе и, правда, не до меня сегодня.

Я иду с ней до машины. Она садится и как обычно не пристёгивается. Я наклоняюсь к окну.

— Ты же меня не динамишь, а?

— Просто не тот день, Хейли, — с ленивой улыбкой отвечаю я. Не хочу её обидеть, но сегодня и, правда, не тот день, когда я хочу флиртовать с ней.

— Хочу тебя увидеть, — заявляет она, напряжённо разглядывая меня. Игриво закусывает губу.

— Обязательно, — я отталкиваюсь от форда и засовываю руки в карманы. Она заводит машину и надевает очки. Посылает мне воздушный поцелуй и уезжает.

Пока мы с Зевсом возвращаемся в дом, я слышу, как динамично набирает скорость её автомобиль. Зная Хейли, точно могу сказать, что она на меня совершенно точно обиделась…

*********

Мы с Джулс едем через центр города. Она напряжена, постоянно теребит свою сумку и отворачивается к окну.

— Всё будет нормально, — успокаиваю сестру я.

Она соглашается, но я слышу страх в её голосе. Внутри меня он тоже есть. Липкий, не отпускающий ни на секунду. Увы, но в жизни случаются вещи, которые никак от нас не зависят.

— Операция назначена на 10. Я тебя прошу, ты обязательно зайди к ней, ладно?

— Конечно.

Она переключает радио, мы останавливаемся. Перед нами небольшое столпотворение жаждущих успеть по своим утренним делам.

— Картер, неплохо бы в колледже появится, — напоминает мне она. Снова включила режим воспитательницы.

— Завтра поеду, там всё нормально.

Она кивает головой. Думаю, не верит в то, что я говорю.

— Не появляешься там неделями!

— Не преувеличивай. Я всё сдаю. Просто терпеть не могу теорию.

— Доучиться надо, а дальше уже решишь, что делать.

— Хватить читать нотации, — у меня опять начинает болеть голова. Она замолкает. Ненадолго.

— Собака мешает тебе? Маме я не стала говорить пока, — Джулс виновато улыбается.

— Пусть будет, — равнодушно пожимаю плечами я.

— За ним надо ухаживать.

— А то я не смогу позаботиться о собаке! — раздражаюсь я.

— Извини, что эти заботы легли на тебя, но с ним веселее ведь, правда?

— О, да, — мой голос полон сарказма, — всю ночь сегодня веселился твой дружок.

— Маленький ведь он, — хмурится она.

Мы подъезжаем к зданию больницы и паркуемся. Сегодня здесь так же многолюдно, как и всегда. Как обычно я покупаю кофе на первом этаже. Мы надеваем идиотские голубые халаты и бахилы. Я при этом нецензурно выражаюсь себе под нос. Пожилая медсестра недовольно косится на меня. Замечая моё выражение лица, она отворачивается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ненавижу всё, что связано с больницами. Моя мать не заслужила того, чтобы здесь находится, как и все эти люди, которые вот прямо сейчас ходят туда-сюда на химиотерапию и лучи.

В лифте с нами едет мальчишка лет шести. У него очень болезненный вид. Он не улыбается, на его лице скучающее выражение. Он топчется на месте, прихрамывая.

— Мам, — говорит вдруг он, глядя на меня.

Молодая женщина с потерянным взглядом отвлекается от разглядывания кнопок, — Да, милый?

— Я никогда не стану таким как он? — мальчик показывает пальцем на меня. Джулианна зажмуривается на пару секунд.

— Ну что ты, Хью, — тревожно поглаживая сына по плечу, говорит она.

— Правду мне скажи, — требует мальчишка и хмурит лоб.

В этом лифте слишком мало места. Я не знаю куда смотреть: то ли на Джулианну, уже готовую разреветься, то ли на мать мальчика, оцепеневшую от неожиданного вопроса.

Двери лифта открываются в самый нужный момент.

Мы проходим по длинному светлому коридору и идём к палате. Мой пульс учащается. Напускное спокойствие сменяется тревогой, когда я вижу её на больничной кровати.

Мама очень слаба, но пытается улыбаться нам. Она одета в операционный халат и шапочку. Смотрит на меня, я беру её за руку. Джулианна выходит с врачом за дверь. Я знаю, что она хочет ещё раз убедиться, что всё пройдёт как надо. В конце концов, денег они загребли с нас немало. Но куда важнее не деньги, а только лишь то, чтобы с матерью всё было хорошо.

— Сынок, — мама начинает плакать, а я понимаю, что совсем не готов к этому. Именно поэтому большую часть времени в больнице проводила моя сестра. Мне физически больно здесь находиться, клянусь.

— Мам, всё пройдёт хорошо, — убеждаю её я.

— Да. — она держится, с трудом сдерживая слёзы.

— Я знаю, тебе страшно, — целую её в щеку, — но тебе не о чем беспокоиться, этот твой доктор Хаус вылечит тебя.

Она стискивает мою руку покрепче.

Господи, мам, как же много проблем я тебе доставил. Я столько всего хочу ей сказать… Меня переполняют разные противоречивые чувства, но я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент. Я крепко её обнимаю. Больше всего на свете я хочу, чтобы моя мать была здорова. Я готов отдать за это свою грёбаную никому не нужную жизнь.

Дверь распахивается и на пороге появляется жизнерадостный доктор Кьюсак.

— Ну, молодые люди, вам пора. Можете пока отправиться домой, мы вам позвоним.

Я отрицательно качаю головой, отхожу от матери. Не могу удержаться и, смотрю на неё, когда открываю дверь. Она тоже смотрит на меня. Я подмигиваю ей.

Всё будет хорошо, мам. По-другому быть просто не может.

*********

Я сажусь на угловой диван в вычищенном до блеска холле, отчаянно желая закурить. Вовремя себя останавливаю, всё-таки это больница. Кручу на запястье часы. Без пятнадцати десять. Джулианны пока не видно, она всё ещё в палате.

Вижу ту самую женщину, которую мы встретили утром и её сына. Врач просит их подождать. Они присаживаются недалеко от меня. Я вспоминаю ту неловкую сцену в лифте. Мальчишка сверлит меня взглядом.

— Привет, — довольно громко говорит он.

— Не приставай к дяде, — одёргивает его мать.

— Я хочу с ним поболтать, — с досадой отвечает он, пересаживаясь на мой диван.

— Привет, Хью, — отвечаю я. Он смешно округляет глаза.

— Ты помнишь как меня зовут?

— Ну конечно, — отвечаю я. — У меня нет проблем с памятью, приятель.

Боже, что я несу.

Он слегка улыбается.

— Ты болеешь? — спрашивает он.

Мать мальчишки встаёт с дивана напротив и спешит к врачу, а Хью остаётся сидеть со мной.

— Нет, — отвечаю я.

— Тогда кто? — допытывается он, дотрагиваясь до моих часов.

— Один очень близкий мне человек.

— Хм…

Я чувствую запах лекарств от мальчика, и теперь вблизи вижу какие синяки залегли у него под глазами.

— Если близкий, значит мама. Это очень плохо, когда болеют мамы, — заявляет он.

— Точно, приятель. — я смотрю на его ногу. — Болит?

Хью привстаёт чтобы дотянуться до моего уха, — Если честно, то очень, но мамочка должна думать, что мне уже лучше.

Мальчик пододвигается ещё ближе. Я начинаю немного паниковать. Мне не приходилось общаться с детьми, тем более с больными.

— Как тебя зовут, приятель? — обращается ко мне он, с интересом меня разглядывая.

— Картер. — я протягиваю ему руку, он пожимает её в ответ, совсем как взрослый.

— Хью Роуман, — мальчишка с такой серьезностью в голосе произносит своё имя, и я дольше, чем нужно, задерживаю на нём взгляд.

— А у меня такая болезнь, Картер, очень плохая болезнь. Думаю, это моё наказание за конфеты, которые я прятал под кроватью… — он начинает быстро тараторить, поглядывая на мать. — Мне дарили подарки с конфетами, и я всегда высыпал все конфеты на пол и выбирал те, что буду есть и те, которые не хочу. Понимаешь? Не хотел, чтобы мои двоюродные сёстры и мама съели мои любимые. Вот теперь я болею. Чтобы уйти, болезнь должна забрать часть меня, — его взгляд тухнет как сгоревшая спичка.

— Эй, Хью, да брось. Ты обязательно поправишься.

Мама мальчика с беспокойством поглядывает на нас. Наверное, я не внушаю ей доверия.

— Картер, а у тебя синяки. Тебя побили? — легко переключается он на другую тему, всё ещё держа меня за часы. — Или ты хулиган?

— Я занимаюсь боксом, — улыбаюсь я, — но второе, наверное, тоже можно ко мне отнести.

Ха-ха.

— Дерёшься на ринге? — он вскакивает, но, видимо, ему больно. Хью снова садится на диванчик.

— Да.

— Круто. Ты мне сразу понравился. И что же, у тебя есть перчатки? — деловито интересуется мальчуган.

— Имеются.

— Принесёшь и мне? — я вижу, как загораются его глаза. Какого чёрта этот ребёнок сидит тут в онкологической больнице? Я сжимаю челюсти.

— Хью, сколько раз я тебе говорила, не отвлекать людей! — мягко ругает его мать и берёт сына за руку. — Извините. Нам пора.

— Всё нормально, — говорю я ей. — Слушай, Хью, я обязательно принесу тебе перчатки.

Он улыбается во весь рот. По-настоящему.

— Мама, это Картер. Он мой приятель, который дерётся и который хулиган.

Да уж, прекрасная характеристика. Женщина, похоже, в недоумении.

— Идём, милый, нам уже пора. — она тащит его в сторону, а он выгибает шею и кричит мне.

— 51, моя палата 51. Я тебя буду ждать, Картер. А твоя мама пусть выздоравливает!

Я машу ему рукой, пытаясь унять скребущее чувство в груди. Встреча с Хью оставила внутри горький осадок боли и отчаяния.

Пятьдесят один… Я запомню.

Глава 11

Роуз

Я плетусь в столовую, перекинув сумку через плечо. На моей ноге всё ещё красуется суппорт. Жду не дождусь, когда снова смогу продолжить тренироваться. Мне уже до слёз наскучили мои бесцветные будни. Подумать только, я могла бы сейчас выступать во Флориде, вместо того, чтобы слышать за своей спиной гадости, брошенные Брендой. ...