Глава нулевая

От автора.

Эта история не очередная повесть о бравом нагибаторе и суперменах. Хотя боевика и экшена в ней прилично.

Продолжение «За 30 милль… на Север» говорит о людях, которые однажды оказались в глубокой заднице в Северной Зоне. Наёмник, умник с Рыжего леса, беглый зэк и еще несколько героев попробуют порадовать вас своими приключениями.

Приятного чтения! Заранее извините за ошибки и неточности!

Вода была холодной. Неудивительно, сейчас октябрь по календарю. Хотя в Зоне осень всегда начиналась раньше. Пусть не такая суровая, как в Киеве. Почему, Азим не знал. Он предпочитал не ломать голову над бесполезными философскими измышлениями, считая это пустой тратой времени. Пусть учёные разбираются, который книжки пишут грамотные. Он просто свыкся с идеей, что так задумано свыше. Бог прогневался на людей и ниспослал на них кару в виде страшных мутантов и опасных аномалий. И ещё кучу странностей вроде мягкой осени, что длилась больше трёх месяцев.

И всё же в воду лезть он не хотел. Холодная, зараза, и мокрая. Впереди плескалась Припять, отчего его всего пробирала дрожь. А что если в реке сидит страхолюдина, которая попробует его схарчить? Или радиоактивная вода наградит неизлечимой болезнью? Фак!

Чтобы снять напряжение, он вытащил из рюкзака начатую пластиковую бутылку с водкой. Половину сталкер выпил на прошлом привале и заодно пообедал двумя бутербродами. В этот раз хотелось промочить горло. Дело важное — пересечь опасную широкую реку. Без водки он не полезет туда. А так глядишь, страх перед Припятью померкнет, расплывётся в беззубой улыбке. Водка помогает. Не всегда, но в таких случаях — часто. Только привкус у неё поганый. Кошачьим помётом отдавал. Ну, ему не привыкать.

Азим отвинтил крышку и с наслаждением припал к горлышку. Несколько глубоких глотков — и горячительная жидкость забулькала у него в желудке. Пищевод обдало обволакивающим теплом, в горле запершило от сивушных добавок, отчего бродяга даже рот открыл, пытаясь смягчить ядрёное амбре. Человек прикрыл веки, ощущая, как ударная волна прокатилась по внутренностям. Закусывать ничем не стал. Успеет. Вначале нужно перебраться на ту сторону из полукилометрового барьера из заболоченных лугов, подлеска и десятка каналов-притоков, примыкающих напрямую к реке. И только потом пытаться штурмовать широкую Припять.

Его клиент наверняка перебрался на противоположный берег вместе со своим другом. Азим прочитал следы на траве. Нашёл горелку, обрывки пакли, отпечатки ног, котелок с остывшей смолой. Подлецы воспользовались лодкой. Интересно, где они её взяли? Вот у него лодки нету. Впрочем, это не беда. Он переплывёт Припять вплавь, чтобы пристрелить ублюдка. Как его звали, Грешник?? Да, именно так.

— Ну, всё! — пробормотал вслух Азим. Он смотрел на канаву, которая примыкала к одному из притоков Припяти. Плёвое дело! Подумаешь, река, октябрь месяц и речные твари! Он не боялся никого и ничего, и оставался до сих пор в живых. Так будет и на этот раз.

Азим без труда отыскал следы трёх человек. Это немного сбивало с толку. Одно дело выслеживать одиночную жертву, и совсем другое — группу целей. Правда, эти трое здорово наследили недалеко от завода. Следопыт с лёгкостью следовал за ними, вплоть до момента, когда один из троицы покинул группу. Идти за ним убийца не стал. Нужный маркер выдвинулся на север после привала. И тут Азима поджидал приятный сюрприз. Оказалось, что клиента ранили. Кровь, ошмётки бинтов, специфический запах от пролитого спирта — все это указывали на серьёзность ранения жертвы. Охотиться всегда проще на раненую особь. Заказанный наёмник и его друг не могли уплыть далеко на лодке. Зона не такая уж и большая, чем казалась на карте. Все дороги вели куда-нибудь. Азим не сомневался, что пройдёт пара дней, и одна из тропинок выведет его к людям. Только сначала нужно пересечь чёртову реку с её бесчисленными ответвлениями.

Тяжёлая котомка приятно отягощали плечи. Старый автомат «74» модели придавал уверенности. Он его практически не чувствовал. Сзади из-за спины выглядывала нескладная берданка «СВД» с выгнутым стволом и расщеплённым, склеенным изолентой прикладом. Настоящая рухлядь. Он собирался её утопить в близлежащем болоте, но винтовка могла пригодиться. Жаль, что три патрона осталось у него. Два из выданных ему для дела он успел потратить на пристрелку кривого агрегата. Больше пулять по воробьям не стал — жалко и бессмысленно. Поэтому киллер закинул её за плечи, и вооружился более мобильным оружием.

В бутылке оставалось на самом дне. На два глотка, не больше. Он втянул крупными ноздрями дух самогона, наслаждаясь специфичным запахом ректификационного спирта, будто истинный гурман, и опрокинул в горло остаток. Пустую тару он лениво запустил по крутой траектории в кусты.

Он готов!

Азим сломал несколько сухих стволов деревьев, связал их широкой ремонтной лентой, припасённой специально для такого случая. Получилось что-то вроде миниатюрных носилок. На них он планировал положить мешок с пожитками, когда поплывёт по реке.

Собрав волю в кулак, Азим вошёл в воду, с каждым шагом проваливаясь всё глубже и глубже в ил и мутную жижу. Удивительно, но с каждым движением вперёд, страх перед неизвестностью улетучивался, таял на глазах, прибавляя уверенности. Холод сжимал конечности, пробирался до костей, но человек не обращал внимания на дискомфорт. Он привык, что ему больно, голодно или холодно. С самого детства Азим испытывал похожие проблемы. И всегда умудрялся преодолевать преграды на своём пути. Порой это стоило разбитого носа, расистских издёвок со стороны ровесников, тюремных нар и ран, полученных в бою. Но он даже в трудном положении не унывал. Ему не повезло родиться на Украине. Отец, жгучий афроамериканец, наградил мать пузом во время проведения чемпионата Европы по футболу. Больше она его не видела. Вопреки всему, храбрая мама рискнула и родила его, не решившись на аборт. В ответ он наградил её одиночеством и всеобщей ненавистью к «этой шлюхе, что трахнулась с негром из-за денег». Не сто́ит говорить, через что прошла хрупкая молодая украинка с ребёнком тёмного цвета кожи. Она выдержала всё и дала смуглому малышу жизнь, кров, одежду и немного материнской любви. Жаль, что он не смог отплатить ей тем же. Поэтому когда ему приходилось туго, Азим всегда вспоминал любимую матушку. Ей было гораздо труднее, чем ему.

Так произошло и теперь. Она улыбалась ему из толщи чёрной воды, говорила, «всё хорошо, сын. Ты сильный. Верь в себя». А он улыбался ей и мысленно держал женщину за руку.

Холодная вода, говорите?

Плевать! Охота началась, и теперь Азима никто не остановит.

Глава первая. Речная угроза

1.

Проводник Пеппа оглянулся и встретился взглядом с попутчиками. Сталкер Сэм и умник Пит смотрели ему в рот, ожидая новой команды. Пеп же уставился на свежесобранный плот из старых брёвен, прогоняя в голове события прошедшего дня. Тюрьма, вертолёт, Зона. Странный бармен, и этот наниматель с замашками фюрера по имени Раскин. Это он пообещал золотые горы, если он доведёт маленький отряд до пункта назначения. Если только не сдохнут по пути. А пока главной проблемой для них сейчас представляла река. Опасная и живая. При взгляде на неё Пеп отчаянно потел, и не только из-за страха. Втроём он и команда неплохо поработали утром. На приколе покачивался небольшой плот, на котором они собирались пересечь эту непроходимую водную артерию. Оставалось приделать к нему шесты управления, поставить заграждения из колючей проволоки и плот готов!

Но признанный лидер маленького отряда нервничал. Причина крылась в его ненадёжных попутчиках. Они дошли до реки, но «успели» потерять наёмника. Придурок корчил из себя героя нашего времени, и, пожалуйста, где он сейчас? Похоже, сгинул Грешник в дебрях Зоны самым бесславным способом. Пеппа особо не переживал, но с каждым часом миссия к Грязевому озеру нравилась всё меньше. Положиться исключительно на задохлика Сэма и ботаника Пита он не мог. За прошедшую ночь проводник узнал много новых подробностей из жизни невольных спутников.

Они пытались его обмануть. Оба. К счастью, у него хватило ума вывести засранцев на чистую воду. Но ночной инцидент вынуждал проводника забеспокоиться всерьёз за успех авантюры.

Пеппа вытащил из карманов сигарету и зажигалку, закурил. Внешне он казался спокоен, но внутри у него клокотала буря эмоций. Стоило ему первым взобраться на плавучий островок из брёвен и услышать плеск мутной воды, как дикий страх заполонил нутро. Напрасно он пытался преодолеть барьер из гремучей смеси трусливости и дёрганности: увы, ничего не помогало. Ни работа, ни типичные шутки-прибаутки. К тому моменту, когда плот был готов, лицо Пеппы выражало обречённость. Даже интеллигентик Пит это приметил, хотя не стал спрашивать первопричину разительной перемены в образе вечно весёлого проводника. Зря, уж он ответил бы ему, почему так боится Припяти.

Когда-то давно, три года назад, Пеппа трусливо бежал от группы вооружённых преследователей. Недобитые болваны легко потерялись в тумане, густом, как молочный кисель. Они не рискнули лезть в пойму реки, ограничились сухими лугами. Бесстрашный сталкер рванул дальше на юг, в болото, что повсюду окружало притоки реки. Он хорошо запомнил тот день. Чавкала водичка, шуршали чахлые кусты, ноги вязли в скользкой илистой жиже. Про́клятый туман сильно затруднял движение. Так далеко сталкер не заходил. И вот тогда он впервые ощутил мерзкое чувство панической тревоги. Настолько сильной, что едва не побежал назад к преследователям. Казалось, там, в тумане, его ждёт нечто страшное. И ведь правда! Порой до ушей доносился всхлип, слышалось урчание и хруст челюстей. Ошибиться он не мог несмотря на состояние аффекта и типичные слухи-ужастики, что ходили о южных берегах Припяти. Конечно, мозг мог бо́льшую часть из пережитого выдумать и приукрасить. Так сказать, применить защитный рефлекс. Но Пеппа чудища болотного не видел. А он относился к тому типу людей, которым свойственно «один раз увидеть, чем услышать».

Сегодня он стоял на другой стороне доли́ны в километре от первоначального места. Туман растворился в воздухе. Проводник отчётливо видел вдалеке многочисленные заросли, чёрную гладь Припяти, полузатонувшие деревья в пойме. В кустах никто не шевелился и не хрюкал. И всё же Пеппе страсть как не хотелось покидать относительно безопасный пятачок суши. Он до последнего оттягивал момент отплытия. С больши́м удовольствием бывший заключённый вернулся бы в тюрьму на нары. Кислотный, сырой воздух, наполненный гнилью, вызывал рвоту, замшелая, покрытая желтоватым налётом, трава резала глаза, а сама Припять фонтанировала таким негативом, что у матёрого бродяги тряслись коленки.

Причина подобной тревоги была одна — он стал чужим для этих мест. Северные земли не принимали его. Полтора года без Зоны — слишком огромный срок, чтобы сохранить прежнее самообладание. Очевидно, Север поменялся в его отсутствие. Да, он прекрасно знал каждую тропу в этой части заражённой местности. Правда, в баре говорили о странной буре, которая внесла вклад в изменении «климата» части ЧЗО. Не устарели ли его познания о Зоне? Время покажет. Пока им нужно до темноты пересечь страшную реку.

Добив сигарету, он с отвращением бросил окурок в воду. Гладь шевельнулась, проглатывая нежданную добычу.

— Есть проблемы? — спросил у него подошедший Сэм. Тревога Пеппы передалась и ему.

— Нет. — соврал Пеппа, мрачно наступая на край плота.

— Тогда в чём дело?

— Нужно подготовиться к встрече нежданных гостей. Здесь люди пропадали. Монстры в тумане, говорили знатоки, — усмехнулся сталкер.

— Туман был. Да. Тягучий и жёлтый. — согласился с ним Сэм. — Поэтому никто не возвращался оттуда.

— Сделаем ограждения. В деревеньке видел колючую проволоку. Плыть недалеко, но кошки скребут. Интуиция долбанная.

— Вряд ли они помогут, впрочем, тебе видней. — Сэм шагнул к Владимиру Питюшину, что вполуха слушал разговор. — Пойдём, Пит, поработаем.

Пока пацаны ходили за колючкой, Пеппа ещё раз осмотрел детище. Плот выглядел добротно. Он подтянул канаты, ощупал каждый метр связанной конструкции, осмолил зажигалкой распущенные концы верёвки. Вскоре вернулись Сэм и Пит с кусками ржавой проволоки. Умник умудрился расцарапать руку опасным железом. Рану промыли. Втроём они прибили к плоту несколько жердей, и обмотали их кусками проволоки. Ограда не выглядела монолитной, местами провисла или торчала шипами, норовя поддеть кого-нибудь из отряда. К этому времени они втроём изгваздались в грязи и зверски устали. Особенно Питюшин, что не привык к физическому труду.

Как и водится лидеру, Пеппе первым поднялся с холодной земли, на которой сидели все трое, отдыхая. Убедившись, что все приготовления завершены, он сказал:

— Так, мужики, прежде, чем покинем насиженное место, я кое-что скажу! — начал Пеппа,

— А можно вопрос? — вмешался в монолог проводника спохватившийся Вова Питюшин.

— Нет! — пресёк гневно его бывший заключённый. — Послушайте! Красиво я говорить не умею. Но из нас троих я самый опытный. На Севере полно дерьма. И нам нужно пересечь речку. А Припять опасная дама. Вы уж поверьте! Короче говоря, плывём тихо, очень тихо. Рюкзаки упакуем в непромокаемую ткань, и привяжем их к плоту. Просрём их — нам хана. Особенно тебя касается, ботаник!

При упоминании себя Пит шмыгнул носом и уставился себе под ноги.

Пеппа продолжил:

— Нападут твари, сразу не стреляем. Отобьёмся подручными средствами. Оружие применим в последний момент. Колючка поможет. Если кто-то упадёт в воду, сразу вытаскиваем. Сразу. Погибну я, Сэм займёт моё место. Думаю, у него получится дойти до Грязевого озера вместе с пацаном. В крайнем случае вернётесь обратно.

Сэм закивал головой, понимая самоиронию проводника. Без него шансы добиться успеха стремительно катились к нулю.

— Теперь я предлагаю надеть всем комплекты ОЗК, застегнуть их наглухо и сожрать «бэху». Помните, водичка-то непростая, она светится.

Пит тяжело вздохнул, вытаскивая чулки и ярко-зелёный плащ химзащиты.

2.

Они разошлись по местам. Самый опытный, Пеппа, первым воткнул шест в рыхлую мокрую землю и с трудом оттолкнул плавсредство от причала. Плот дёрнулся, пришёл в движение, натужно скрипя массивными брёвнами — и еле-еле поплыл по узкому заливчику, неповоротливо утыкаясь о затопленные кусты. Место за вторым шестом занял Сэм. Он корректировал курс рукотворного парома, качал жердкой влево вправо, упираясь в илистый грунт. Пит пока бездействовал. Он то и дело хватался за вырезанное Сэмом весло из доски, но постоянно натыкался на осуждающий взгляд проводника. В таком темпе они плыли минут пять, сумев отдалиться от берега всего на десять метров. Могли справиться и быстрее, если бы не помешала всплывшая коряга. При помощи жерди, топорика и чуть слышных матов «анархиста», они избавились от напасти и медленно двинулись дальше.

Никто из них не разговаривал. Зловещая тишина, вкупе с чёрной, как смоль, фонящей водой Припяти, добавила ещё больше драмы и тлена. Мимо них проплывали скрюченные тельца разбухших от влаги стволы деревьев непонятной породы, высокая, в человеческий рост, острая как бритва, осока с жёсткими стеблями. Трава, выстилающая сплошным ковром заливные луга, сменилась вязкой плавающей тиной с запахом немытых ног и тухлых яиц. Вода прибывала. Шесты Сэма и Пеппы ещё доставали дна, но с каждым метром им становилось труднее втыкать в ил деревянные жерди. Они постепенно приближались к Припяти.

Владимир Питюшин с интересом и страхом вглядывался на противоположный берег, поросший осокой и чахлыми деревьями. Он не мог поверить глазам в реальность. Плот, бурлящая река, отчаянные бродяги — это происходило наяву. Расскажи кому на базе, не поверят. О Припяти-реке слагали немногим больше легенд, чем о Монолите-камне. Ещё недавно его за руку водили по Красному Лесу, теперь учёный наравне с матерыми сталкерами плыл на плоту по грязной воде. Он чувствовал себя бесстрашным пионером-покорителем прерий и пустынь, где водились агрессивные индейцы и чокнутые ковбои. Странно, но страха перед рекой Пит не испытывал. Страх был ночью, когда отрядом пробирались по опасному маршруту к реке. Главное, не свалиться за борт в вонючую воду.

Их неуклюжий плот медленно продолжал движение по затоке.

Путешественники напряжённо молчали, вслушиваясь в зловещую тишину. Сэм жестом показал Питюшину на Припять и на глаза, чтобы тот смотрел в оба. Химик послушно кивнул. Через пару минут Пеппа с Сэмом вытащили слеги за ненадобностью. Их плавсредство вынесло в излучину реки и тут же подхватило течением. Чтобы не сбиться с курса, проводник вырвал из рук Пита самодельное весло и воткнул его в воду, пытаясь выровнять неповоротливый плот. Вова хотел было также приступить к гребле, но его оттёр «анархист».

— Смотри по сторонам. — прошипел Сэм, забирая весло.

Гребцы не зря взяли в руки вёсла: плот сносило течением, но не туда, куда нужно. Вместо противоположного берега их разворачивало назад в прибрежные кусты.

Все же комплекты химической защиты здорово им пригодились. Особенно чулки. Брёвна заливала грязная вода Припяти. А стоять в воде по щиколотку не очень-то и хотелось. К тому же река ощутимо фонила не так сильно, как радиационные очаги, но достаточно для годовой нормы. Работать в ОЗК было жутко неудобно, но им приходилось терпеть неудобства. Даже Питу, который находился на рукотворном пароме в качестве пассажира.

Благодаря общим стараниям, Пеппа с «анархистом» сумели развернуть неповоротливую махину и направить её на середину реки. За это время Питу снова досталось. Во время качки, он самым непостижимым образом обронил свой новенький АК-12. За это кощунство гребцы синхронно уничтожили его взглядами и тихо сказанными матерными выражениями. Чертыхаясь, Пит поспешно исправил свой промах. Чтобы себя занять, он поглядывал за привязанными вещмешками, чтобы те, не дай Чёрный Сталкер, не уплыли восвояси.

Пока им везло. Они не встретили ровным счётом никого, хотя Пеппа настойчиво и красноречиво утверждал об обратном. Плот потихоньку дрейфовал по течению, управляемый умелыми гребцами. Хвалёная сталкерская интуиция молчала в тряпочку.

В таком режиме они проплыли метров пятьдесят. Пеппа дал сигнал править правее, показывая на берег реки. Припять в этом месте сужалась, поворачивала, обнажая на левом берегу узкую песчаную полоску свободного пятачка. Более удобного места, чтобы припарковать свой «флот», ребята не видели. Поэтому гребцы заработали поактивней, стремясь побыстрее покинуть водную гладь, что вызывала оторопь и приступы панического страха. Каждый из них мысленно находились на том берегу, и желательно подальше от опасливой глади чёрного зеркала реки.

Пока Пеппа с Сэмом сражались с неповоротливой махиной, Пит выполнял свою скромную работу наблюдателя. Конечно, в какой-то мере ему стало обидно, когда «анархист» выдернул из рук весло. Везде, где бы он ни находился, к нему относились как к младшему брату, которому всё дозволено и многое прощалось. Опасную работу за него выполняли другие, за пределами лагеря его надёжно охраняли наёмные сотрудники. Более того, он даже толком не научился стрелять. На вопрос начальнику охраны модульной передвижной лаборатории в Красном лесу о повышении квалификации стрелка, Кречет лишь отшучивался и советовал не дрейфить, а просто делать работу, за которую платят. Практическая стрельба раз в неделю — вот и вся подготовка. В серьёзных переделках Питюшин не участвовал, далеко от лагеря один не забредал — запрещено уставом Корпорации. Считай, работал в тепличных условиях. Теперь история повторялась. Ему снова не доверяли. Над ним втихаря посмеивался Пеппа, откровенно считая его «балластом» или «чернобыльским мясом», Сэм и вовсе запретил что-либо делать без его согласия. Немало он услышал в свой адрес брани, пока строили злосчастный плот. Первое время Вова злился, даже обижался на недоверие, потом обида сменилась полным равнодушием. Кто виноват, что босс включил его в состав экспедиции? Чего обижаться, если каждый из ребят по-своему был прав. Он действительно неумеха и рукожоп. Ну нету у него сноровки и прыти, как у опытных сталкеров. Есть только знания, и немножко смелости. Он вспомнил чудесное спасение химеры не так далеко отсюда, и историю с Айсом.

Плот, дрейфуя, медленно двигал в сторону песчаной косы. Ребятам пришлось изрядно попотеть, чтобы направить конструкцию к месту назначения. Сильно мешало течение и неслаженность гребцов, которые порой действовали не сообща.

Пит внимательно разглядывал противоположный берег. Отмель, вымахавшая лоза и поросшая осока. Напоминало болотистую местность. Ничего особенного, если не брать в расчёт неизведанную территорию. Только вот тумана нету. Владимир вспомнил, почему столько мало информации они получали от ходоков. Несколько дней назад верховье реки и прилегающие территории, вплоть до Бенева, застилали клубы плотной желтоватой субстанции. Издалека это напоминало облака распылённого химического оружия вроде хлора. Не сказать, что туман мог повлиять на здоровье бродяг, но пробы взвеси показывали наличие канцерогенов и летучих реагентов, пусть и в крайне малом количестве. Гораздо большую опасность представляли река и прилегающая местность. Припять сильно разливалась по весне, затапливала поймы и низкие места, превращая в болота гектары площадей, окутанные злобными чернобыльскими тайнами и славой гиблых земель. Поди попробуй переберись через реку, мутные заводи, поросшие багульником и мхом опасные топи, и это в условиях полной невидимости без учёта мутантов и аномалий. Вне всяких сомнений, и те и другие водились севернее Припяти в полном размере. Хитрец Пеппа толком так и не объяснил, что из себя представляет территория, куда они теперь направлялись. «Сами всё увидите!» — кисло морщился он при попытке завести разговор о Севере. Жаль, его информация могла здорово пригодиться. Особенно Питюшину. Хотя мысленно Володя настраивал себя на то, что у них не так много и времени было свободного трепаться на вольные темы.

До берега оставалось совсем немного. Главное, не расслабляться. Старина Кречет часто говорил, «слушай Зону, Пит, и она подскажет тебе, что делать». Да, банальные вещи, однако молодой Пит прислушивался к стареющему ветерану, ведь тот учил его думать головой. Последнее Кречет обычно называл громким словом «ментальность». С той поры прошло немало времени. Многое из наставлений уже позабылось. Правда, «философия» Кречета крепко въелась в подкорку.

«Представь на минуту, что ты слаб. Идти не можешь, ранен и истощён. Выхода из трудной ситуации нет. Обычный человек поднимает лапки кверху и сдаётся. Чаще всего просто подыхает в канаве. Умереть всегда проще, чем поднять голову и вскричать — «это я, мазафака! Мне плевать на смерть, здравый смысл и проигрыш». Даже если сгинешь ни за грош, тебя обязательно запомнят. Но ментальность не всегда определяется стальными яйцами. Главное оружие человека — это ум. Мозг с придатками. Ум вытащит твою тушку даже из безнадёги, когда пройдена точка невозврата. Но не стоит забывать и о пятой точке. Короче говоря, нужно смотреть на гребанный мир с разных ракурсов, и тогда увидишь больше, чем самый расхваленный сталкерюга. Ошибёшься, ну тогда тебе хана, значит, ты никчёмный. Это же Зона, друг!».

Владимир открыл глаза и вздрогнул, искренне не понимая, как это произошло. Он чуть не облажался на пустом месте. Сколько он плыл с закрытыми глазами? Минуту? Больше? Молодой химик покрутил головой и увидел сосредоточенное лицо Пеппы, что умело ворочал шестом. Проводник не видел, когда Пит задремал, иначе задал бы трёпку. Он и так на плохом счету у компании, считай, слабое звено. Пит заёрзал на месте от странного и беспокойного чувства нарастающей тревоги. Что же так муторно?

Смотри и думай.

Берег постепенно приближался. Послышался сзади тихий плеск: это проводник воткнул жердь в воду. «анархист» привстал на корточки, распрямляя плечи и затравленно озираясь по сторонам. Им предстоял самый ответственный момент.

Питюшин крепко зажмурился и на мгновение потерял из виду отмель. Внезапно голова его стала ясной. Дурные мысли, десятки и сотни беспорядочных сгустков размышлений, схлынули прочь. Его ноздри яростно затрепетали, втягивая в себя горький промозглый воздух болотистой местности вперемежку с затхлой стоячей водой. Были и другие запахи. Чужие и омерзительные, отчего желудок яростно сжимался от спазмов. Он чётко осознал, до чего же холодная вода в Припяти-реке. И что хуже всего, Вова вдруг ясно понял, что они здесь не одни. Интуиция сработала.

Отмель представляла смертельную опасность для их маленького отряда.

Пит пока не знал какую. Но вскоре глаза нашли на границе песка и воды одно небольшое несоответствие. Он уставился на сучкастую корягу, что еле-еле выглядывала из чёрной глади. Минуту назад коряги на этом месте не было. Она появилась из ниоткуда.

«Думай!».

Страшная догадка оглушила его пустую голову страхом и предчувствием близкой смерти. Тревога ворвалась в сознание, разрушая хлипкий барьер уверенности. Вова едва сдержал порыв не поднять оружие и разрядить весь боезаряд в источник страха. Он поступил мудрее. Как можно тише человек сделал один шаг навстречу ничему не подозревающему Пеппе. К счастью, тот сразу его увидел.

«Что случилось?» — немой вопрос проводника застыл в воздухе.

Пит скрестил руки и едва слышно проговорил:

— Тихо! Нам нельзя дальше плыть.

Бывший заключённый прекрасно понял по губам посыл часового на плоту. Он замер на месте, присев на одно колено. Жердь сталкер оставил в воде. Спустя пару секунд замер и Сэм, который увлечённо боролся с неповоротливой громадой.

Воцарилась тишина. Не гробовая, но достаточно жуткая, чтобы сводить с ума и вынуждать сердечную мышцу неистово сокращаться. Только лёгкий плеск воды о брёвна доносился до ушей маленького отряда.

Пеппа бесшумно оказался рядом с Сэмом и кое-что прошептал на ухо. Тот послушно закивал. Аккуратно, не издавая шума, он взял с качающейся площадки шест и тихо опустил его в воду. Палка на две трети погрузилась в речку. Пеп утвердительно кивнул в ответ и схватился за вёсла. Они поменялись ролями. Теперь «анархист» стал ведо́мым. Он навалился на жердь, и что есть мочи, постарался оттолкнуться от дна. Ему это удалось. Плот качнулся, захлюпал, набирая воды, и остановился. Сэм попробовал повторно растормошить деревянного монстра. Плавсредство медленно поползло назад. То и дело оба гребца кидали опасливые взгляды на желанный берег, который стал для них недосягаемым. Они не видели того, что заметил Пит, хотя поняли посыл от него — держаться от берега подальше.

Плот постепенно отдалялся от опасного берега. Сэм едва справлялся с шестом, пока Пеппа бился с течением реки, подгребая там, где нужно маневрируя.

Вова не сводил глаз с утопленной коряги. Ему казалось, что именно она представляла главную опасность. Порой его одолевали сомнения в предчувствии: он мог ошибиться. Но тогда все их усилия будут тщетны. Навряд ли они найдут другую такую пристань с удобным и чистым подходом лучше, чем песчаную банку у поворота реки. Пит не мог подвести боевых друзей.

Думай и смотри.

Химик моргнул несколько раз.

Коряга ожила.

3.

Полузатопленный «пень» шевельнулся, пусть и очень сла́бо. Движение не осталось незамеченным для внимательной пары глаз Пита, наблюдающего за берегом. Сомнений больше не возникало: их поджидала голодная и хитрая тварь, которая терпеливо ждала своего звёздного часа в зарослях осоки, притворившись куском деревянного выворота. У Пита едва не выпрыгнуло сердце из груди. На какую-то секунду им овладел панический страх, побуждавший заорать и выпустить очередь из оружия в сторону притаившегося хищника.

«Кто же ты, Тот, кто сидит в пруду?».

Существо оказалось хитрее, чем он думал. В следующий миг химик потерял его из виду. И только пузырёк воздуха на поверхности говорил, что оно поджидало путников в воде.

Сбоку громче, чем обычно, хлюпнуло. Пит обернулся на всплеск и увидел виноватое лицо Пеппы. Тот пожал плечами и хотел дальше грести, но ему не позволил ботаник. Питюшин схватил за локоть сталкера двумя руками и зловеще пробормотал:

— Не шуми. Оно там.

Проводник поменялся в лице с багрового на бледно-жёлтое.

— Кто? — шевельнул губами Пеп.

— Не знаю.

Пит устало отпустил плечо проводника и сел на корточки. Учёный подтянул поближе оружие, зажал его между ног. Сэм пошептался с Пеппой. Они также присели, бросив плот на произвол судьбы. Втроём путешественники стали всматриваться в речную гладь, и искать на поверхности реки неизвестное существо, так напугавшее химика. Показательно, что никто из бывалых даже не поставил под сомнения чуйку Вовы. Интуиция, пусть и ошибочная, вещь серьёзная, и пренебрегать ею — удел глупых и недалёких людей.

Так прошло минуты три. Никто к ним так и не выплыл навстречу из речной пучины, не атаковал из толщи Припяти. Люди не двигались. Тем временем плот уносило подальше от опасного места вверх по течению, огибая справа левую сторону поймы.

Первым не выдержал Пеппа:

— Плывём вдоль этого берега. Припаркуемся через пятьсот метров.

Пит с Сэмом молча согласились. Всё-таки Пеп в прошлом хорошо знал эти места. Проводник в зелёном костюме ОЗК проследовал на край плота и выпрямил спину. Он посмотрел вперёд, оценивая предстоящий маршрут. Увиденное ему не понравилось.

— Пит, Сэм, полная боевая готовн…

Он не успел сказать последнюю фразу, так как мгновением позже плот сотряс мощный удар о невидимую преграду. Связанные меж собой брёвна глухо завибрировали, качнулись вперёд-назад, передав инерционную силу удара на стоя́щего у края воды человека, отчего тот взмахнул нелепо руками и потерял равновесие. Пеп завалился набок. Костюм химической защиты предательски скользнул по мокрому дереву — и проводник рухнул за борт остановившегося плота.

Громкий всплеск тяжёлого тела сотряс нетленную тишину в радиусе полкилометра. Этот шум потонул в унисоне единодушного возгласа «Не-е-ет!» остальных членов отряда. Брызнула вода во все стороны, окатив ноги незадачливых «моряков». Перепуганные нежданным поворотом событий, Сэм и Пит, потеряли несколько ценных секунд, прежде чем бросились на выручку приятелю. Они едва не свалились в воду сами, так как из-за возникшего резонанса плавсредство заходило ходуном. К чести Пеппы, тот тут же вынырнул из глубины, шумно отплёвываясь и хватая ртом затхлый воздух, и намертво вцепился в выступающий край деревянных жердей. Сотоварищи лишь помогли ему подняться на плот, потянув скользкого сталкера за комбинезон. Пеп вполз на мокрые брёвна и закашлялся, зафыркал, словно морской тюлень. Наконец его вырвало жидкой зеленоватой массой прямо на ноги учёного.

— Аптечку, Пит, быстрей! — скомандовал Сэм, поддерживая проводника за мокрые волосы. Капюшон от химкостюма сполз с головы несчастного, обнажив череп с намечающейся залысиной.

Дрожащими руками перепуганный Питюшин еле сообразил, где лежит у него в рюкзаке кислотного оранжевого цвета яркая аптечка с анабиотиками. Нашарив в кармане рюкзака нужный пенал, он поднёс его «анархисту».

— Держи.

Сэм не воспользовался аптечкой. Ему помешал сам Пеппа.

— Р-руки убери! — прохрипел он, приходя в себя. — Я сам.

Кое-как пловец вытер рот и поднялся на полусогнутых ногах. Мокрое лицо сквозило яростью и горькой досадой. К тому же он мелко-мелко дрожал. Холодная вода в октябре весьма пренеприятное удовольствие. Проводник сел на плот, злобно распечатал коробку и вытащил оттуда актопротекторные таблетки, шприц и стеклянные ампулы. Не глядя, он закинул в себя несколько штук, проглотил. Вода всё ещё стекала с его грязного лба. Мутными глазами он обвёл ошарашенных ребят и прошипел:

— Что рты раззявили? — осклабился он. — Нам щас трындец придёт. Пит, сука, смотри за тылом, мясо чернобыльское. — Пеппу прям затрясло от ругани и собственной неудачи. — Я к вам скоро присоединюсь.

Он сломал одну из ампул…

В отличие от Пита, Сэм прекрасно знал, что нужно делать. Он снял предохранитель с АК, и перевёл его на автоматический огонь. Сталкер не питал особых иллюзий к предстоящей схватке. Инстинктом человек понимал, она неизбежна, и неважно, кто им будет противостоять. Своими действиями они всполошили всю округу. И если их никто с утра не тревожил, это не означало, что рядом нет мутированной фауны. Он присел на колено за колючей проволокой и принялся ждать последствий.

Вова, напротив, чуть не потерялся в стрессовой ситуации. Он засуетился, сделал много лишних движений и только тогда осознал фантасмагорию происходящего. Плот завис на одном месте. Его будто пригвоздили гвоздём к чему-то твёрдому, так как он под напором течения непрерывно покачивался над водной гладью. Они застряли, и произошло это случайно. И вроде учли каждую мелочь, а команда соблюдала меры предосторожности. И только нелепое стечение обстоятельств спутало все карты. Впрочем, ничего удивительно. Их маленький отряд находился по-прежнему в Чернобыльской Зоне Отчуждения, где происходили невероятные вещи.

Пит глазами отыскал кусочек берега, куда они так стремились доплыть.

И потерял дар речи.

На песчаном пляже собственной персоной восседал мутант. Он и вправду походил на корягу. С приплюснутой мордой и продолговатым туловищем грязно-коричневого цвета, покрытым многослойными наростами из отмершей кожи, грязи и роговой пластины. С четырьмя короткими лапами и широким мощным хвостом. Существо напоминало ящерицу, если не одно «но». Эта «Ящерица» оказалась намного крупнее своих младших братьев, свирепее и кровожаднее.

На Большой Земле такую тварь называли крокодилом.

Считай, древнейший представитель динозавров, сохранившийся до наших времён в первозданном виде без изменений. Такие же уродливые и хищные чудовища, как и много веков назад. Аллигаторы, кайманы, нильские крокодилы — их называли по-разному. Чёрному сталкеру лишь известно, каким образом в Зону попал этот представитель реликтовых пресмыкающихся. Либо уполз сам к реке, вырвавшись из тесного террариума, или вывезли особь сами владельцы опасного хищника. Неважно. Крокодил сумел выжить в заражённой воде, где чувствовал себя хозяином. Иначе он не вырос бы до исполинских размеров. Его не убила ни радиация, ни враждебная среда обитания, ни новые условия охоты.

Это он поджидал их на берегу, готовился в решающий момент атаковать легкодоступную и ничего не подозревающую жертву. Только в последний миг они сумели избежать ужасной для себя участи.

Пит с придыханием глядел на мерзкого уродливого исполина, что внешним видом внушал животный страх. В голове у него вибрировала лишь одна мысль — «беги, безумец!». Против крокодила у них не было никаких шансов спастись. До суши далеко, плот застрял, а тягаться против бронированного чудовища они не смогут. Теперь их разделяло двадцать метров водной преграды. Крокодил ноздрями втягивал воздух в себя, слушая эфир. Он вылез на сушу, чтобы посмотреть на источник шума. Из курса зоологии Владимир помнил, что крокодилы не отличались сильным зрением. Зато они отлично распознавали звуки на расстоянии. А люди пошумели достаточно, чтобы привлечь внимание.

— Пеппа, Сэм, посмотрите на берег! — прикрикнул тихо Вова.

Проводник с ненавистью выбросил в реку использованный шприц и ампулы, и уставился на точку, куда показывал рукой учёный. К тому моменту он уже пришёл в полный порядок, если не считать адреналиновый удар от падения в воду. Опередил его Сэм, который громко выругался и взял поудобнее автомат. Но Пеп стойко воспринял угрозу. Он лишь пробормотал:

— Я же предупреждал.

Далее его глаза забегали: человек напряжённо размышлял над их скверным положением. На обдумывание ушло порядка пяти секунд, после чего проводник быстро стал давать указания.

— Сэм, лезем с тобой в воду.

— Зачем? — спросил огорошенный «анархист», уставившийся в одну точку. Взгляд его приковала рептилия, которая лениво скучала на песчаной отмели.

— Нужно сдёрнуть с причала плот. Нам опасно оставаться на одном месте. Тут могут быть и другие твари. Если сюда доберётся крокодил, то нам придётся туго.

— Мг. — Сэм кивнул. Ему не по душе пришла идея Пеппы лезть в мутную воду.

— Не сцы. Здесь мелко. Иначе мы бы не застряли посреди речки. По-моему, баржа затонула.

— А что мне делать? — спросил у него Пит.

— Смотри за животным. Пока крокозяблик на суше, нам ничего не грозит. Если поплывёт сюда, стреляй на поражение. И смотри не проморгай, иначе сброшу тебя в воду нашему хвостатому другу.

— Понял.

Пеппа кивнул «анархии» головой. Тот пожал плечами, тяжело вздыхая. Как и водится, лидер маленького отряда первым сполз по мокрым брёвнам в реку. Следом за ним, кряхтя и проклиная себя за грехи, плюхнулся Сэм. Плот запружинил, зачерпнул воды, слегка накренился. Бывший «свободовец» вздохнул с облегчением, когда ощутил под ногами неровную опору. Вода доходила ему по пояс, чуть выше пупка. Сталкер не соврал. Похоже, здесь явно затонуло мелкокалиберное судно. Баржа или катамаран.

— Что делать будем? — поинтересовался Сэм, привыкая к ледяной воде, что тисками крепко сжала его тело. Он как мог, еле себя сдерживал, чтобы не выскочить из воды раньше времени. Ситуация и вправду становилось очень взрывоопасной.

— Нам нужно приподнять плот и толкнуть его, чтобы он расцепился с утопленной хренью.

— Где она?

— Надо найти. У нас мало времени. Ты же не хочешь угодить на завтрак припятскому монстру?

Двумя мощными рывками Сэм переплыл на другую сторону и попробовал ногой определить злосчастное место. Ему не удалось. При попытке опереться на груду металла, человек ухнул ниже, едва не наглотавшись воды. Похоже, судно затонуло поперёк, а не вдоль плота. Он переставил ноги и попробовал снова достать твердыню. У него получилось. Но теперь речная гладь доходила ему до груди. Со второй попытки Сэм нашёл причину их вынужденной остановки. Носком он нащупал нечто плоское, твёрдое и явно металлического происхождения. Кусок металла поднялся благодаря течению, которое в этом месте было довольно сильным. Его конечности постоянно норовило снести в сторону, отчего человеку пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы остаться на плаву.

— Нашёл. — шикнул Сэм.

— Что там?

— Кусок обшивки застрял меж брёвен.

— Сильно?

— Не знаю. — сказал Пеппе «анархист».

— Попробуй толкнуть ногой жестянку.

Сэм не ответил. Похожая мысль пришла его в голову на секунду раньше. Он затаил дыхание и опустился ниже. Вода замерла на уровне его шеи. Левой ногой сталкер нащупал пластину железа и попытался её согнуть. Он преуспел. Железка подалась вперёд на пару сантиметров. Сэм дёрнулся, когда почувствовал мощную струю течения, что обволокла его ноги, живот, постучалась в грудь, выбивая холодом дух. Сэм снова ударил ногой по бесполезной железяке, и посильнее. Но она больше не двигалась.

— Всё. Она не двигается.

Пеппа тем временем был уже рядом с ним. Вместе они попытались приподнять хотя бы немного связанные попарно деревяшки. Увы. Это оказалось не по силам двум мужикам.

— Мля, — выругался проводник. Сэм в ответ застучал зубами от холода.

— Ребята, тварь полезла в воду! — услышали они испуганный голос Пита, отчего они синхронно повернули головы в сторону песчаного пляжа.

Крокодил на том берегу исчез.

Глава 2. Двое в лодке

1.

Все это время Айс занимался лодкой. Помощи от Грешника он не ждал. За последний час наемник сдал. У него началась лихорадка, и боец в переносном смысле «горел». И пусть тот изо всех сил храбрился и доказывал, что в порядке, сталкер видел, в каком состоянии подопечный. Широко открытые глаза с лопнувшими капиллярами на веках, обильное потение и дрожь говорили о плачевном положении раненного. Переход в пару часов не прошел бесследно. Действие таблеток закончилось, отчего раненый выглядел как свежеиспеченный мертвец.

— Эй! — позвал его тихо боец Синдиката.

— Чего тебе? — отозвался занятый сталкер.

— Жалеешь, что вытащил меня? — Грех тяжело дышал, лёжа в траве и сжимая все это время автомат.

— Нет. — соврал Айсберг.

— От меня одни проблемы. Я балласт. Тебя ищут по всей Зоне. Сколько раз ты меня спасал? Три…? Я тебе столько не заплачу. — попробовал пошутить наемник, криво усмехаясь.

— Ты обещал много золота. Помнишь??

Айсберг вытер блестевший пот на лбу и глянул на чернеющую вдали реку. Прошло два часа, как они пришли к деревушке Бенев, от которой остались жалкие развалины, забрели в гребанное болото, где нашли старую дырявую лодку с веслами. Эти два часа он потратил на то, чтобы починить хоть как-то развалившуюся посудину при помощи пакли, смолы и паяльной горелки. Хорошо, что добрый человек оставил в наследство материалы и инструмент. Иначе его старания пошли бы прахом.

— Обещал. — ответил Грешник. — Иначе зачем мы тогда здесь?

— Ты хоть веришь в успех… предприятия?

— Уже нет. Посмотри на меня. Я овощ. Удача отвернулась от меня. Ещё немного, и сдохну. Хуже всего, что не сдержу обещание. Меня попросили присмотреть за умником одним.

— Да так всегда происходит. Поклянёшься выполнить работу — обязательно завалишь. Закон Мёрфи.

Сталкер наложил очередной шмат пакли в щель между досками. Ножом он принялся запихивать её поплотнее.

— А этот, твой ботаник, кто тебе? Друг? — поинтересовался Айсберг.

— Нет. Нормальный парень. На «серых» работает.

При упоминании «серых» у Айсберга тут же заныли плечо и нога. Он вспомнил садиста Кречета, Пита, химеру. Уж не Пит ли решил отправиться на покорение Севера?

— Хм, а как звали парня-то? — будто невзначай поинтересовался он у Грешника.

— Пит.

— Ого.

Как водится, Айс снова убедился, до чего же земля круглая. Буквально недавно они с Питом спасали мутанта. Этот парень понравился ему. Романтик с горящими глазами и стремлением постичь тайны вселенной. Конечно, такие люди тоже переступали черту в попытке достижения цели. Кто знает, может, в будущем их пути снова пересекутся. Так получилось, что и отморозок Грешник обладает какими-то зачатками чести или, точнее сказать, порядочностью, раз так печётся об этом ботанике с Красного леса. Забавно.

Бродяга взялся за горелку. Ему предстояло растопить немного смолы в закопчённом котелке, чтобы залить как следует паклю. Пропитанная липкой дрянью, она станет твёрдой и не будет пропускать через щели воду. Он открыл вентиль на горелке, чиркнул зажигалкой и поднёс к соплу. Повалило иссине-белое пламя. Аккуратно, чтобы не обжечься, он направил струю огня на котелок.

Газа хватило ровно настолько, чтобы растопить затвердевший битум в чёрной посудине. На больше он и не рассчитывал. Отшвырнув прочь бесполезную горелку, сталкер принялся аккуратно смолить лодку. На это у него ушло ещё пятнадцать минут. Итого — два с половиной часа работы. Долго и нудно. Но альтернативы не существовало. Признаться, Айса брали сомнения при одном взгляде на корыто, которое они называли лодкой. Потянет ли она двух пассажиров? В случае неудачи он не станет далее угождать Грешнику. Оставит его здесь, а сам свалит в закат. Он и так провозился с ним до неприличия долго.

Наёмник тем временем занимался обезображенным лицом. Он размотал мокрые и липкие повязки на вздувшейся щеке. Выглядела она хуже, чем раньше. Не спасала и заживляющая мазь. Из-под бурой корки сочилась жёлтая тягучая сукровица. Видимо, раны оказались более серьёзными, чем предполагалось. Туда могла попасть инфекция и вызвать заражение. Ему бы к хорошему врачу, а не по болотам шастать.

— Что скажешь? — наёмник повернул к нему обезображенное лицо.

— Нормально. — снова соврал Айс. Но Грешник поверил ему.

— Столько раз попадал в передряги. И ничего. А тут сразу рёбра, лицо и сотрясение. — проговорил он, глядя в отражение отполированного до блеска оружия.

— Замажь йодом, наверх мазью, и опять повязку наложи. Хуже точно не будет.

— Хрен знает. Меня всего ломает и знобит. И «колёса» не помогают.

— Смотри сам. Через два часа нам плыть на этой посудине. Хочешь, плыви один. Я перетопчусь, — заявил ему Айс с раздражением в голосе.

— Ты, это, прекращай. Выдержу. В крайнем случае выбросишь в реку холодный труп.

Шутка у наёмника не удалась. Айс покачал головой.

— Отдыхай. Подождём, пока смола схватится как следует.

— Давай.

Они помолчали. Чтобы занять время, Айс решил перекусить. Последний раз он делил трапезу с Сильвером в логове химеры. Сталкер сел возле лодки, достал банку с тушёнкой, нож-мультитул и хлеб. Но еда, однако, не лезла в горло, да и желудок барахлил. Неудивительно, так как давно не ел горячее.

Пустая банка улетела прочь. Жалобно всхлипнула мутная жижа. Айсберг доел всухомятку хлеб, запил водой и взялся за чистку «Сайги». Подарок от Пита — новенький «Хеклер» последней модели — разбирать не стал. Расстелив походную рогожу, он положил на неё массивный дробовик.

2.

Айсберг успел вздремнуть после чистки, ненадолго, всего на час. К этому времени лодка выглядела вполне пригодной для плавания. Не мешало бы проверить, но сталкеру не терпелось уплыть на тот берег. В любую минуту могли нагрянуть наёмники и взять их в осаду. Поэтому стоило всерьёз подумать о переправе. Грешник встретил его обновлённой повязкой на морде, красными глазами и рассеянным взглядом. Раненый корпел над большой топографической картой, которая принадлежала местной легенде.

— Готов? — поинтересовался Айс.

— Мг. — кивнул наёмник. — Смотри сюда!

Палец бойца Синдиката уткнулся в едва видимую точку на лощёной бумаге.

— Мы находимся здесь! Наша цель — Грязевое озеро!

Он сместил палец немного левее и выше сантиметров на три.

— Вот нужная точка. Они направились сюда. Мы должны найти парня и помочь ему. Без меня Пит не справится.

Его спутник пробубнел ещё пару фраз, которые сталкер не сумел расслышать. Затем подопечный стал нести околесицу. Это наводило на определённые подозрения. Обойдя вокруг него, Айс нашёл пустую пачку сильнейших болеутоляющих. Этот придурок пару минут назад выжрал пол-упаковки. Разом. Отсюда и помутнённый разум, краснота в зрачках и глупая самодовольная ухмылка. Налицо передозировка, и нешуточная. Таблетки воздействовали на печень в довольно агрессивной форме. А раненый нарушил дозировку многократно, получив расслабление и порцию кайфа. Только этого ещё не хватало!

— Грех, баран, ты зачем так сделал! — вспылил сталкер, сжав в руке маленькую коробочку. Он едва не влепил упырю звонкую пощёчину.

Но тот лишь гадко ухмыльнулся в лицо:

— Я не сдохну. Мы поплывём на Север и завершим Последний Контракт!

Он схватил карту, тяжеленный рюкзак и побрёл к сохнущей лодке.

Айсберг досчитал до трёх, и, успокоившись, быстрым шагом оказался около задраенного, как следует, транспортного средства. Лодка лежала на сухом месте, ровно там, где её починил собственными руками. Возле неё суетился наскипидаренный болеутоляющими наёмник, который пытался её перевернуть. Сталкер, глядя на эту порнографию, предпочёл не вмешиваться. Он лениво вынул из кармана пачку сигарет, и с наслаждением закурил, приводя в порядок и без того расшатанные нервы.

Наёмник добился своего. Лодка съехала в грязь с влажным противным звуком. Грешник тут же потянул её за край к воде. Ноги скользили по жиже, утопая в жёлтой высокой траве. Наконец раненый вытолкал её на воду в один из многих «окон» верхового болота.

— Залезай! — скомандовал ему Грешник.

Айс выругался и выбросил окурок в траву.

3 .

Многие отчаянные бродяги, исходившие Южную Зону вдоль и поперек, почему-то считали самым мерзким местом в округе Чернобыля Янтарное озеро. Выбор очевиден, если бы не многочисленные «но». До сих пор это опасное место считалось самым богатым и прибыльным. Порой одного рейда в эту клоаку из трупоедов, ядовитых испарений, полчища злющих комаров и базой чокнутых ученых хватало, чтобы безбедно жить на Большой земле ни в чем себе не отказывая целых полгода, если не год. И это при том, что за последние три года Янтарь обирали все, кому не лень. Караваны старателей, промышлявшие поиском «тяжелой воды» и сопутствующих «материалов», банды профессиональных сталкеров с современным оборудованием, боевые отряды наемников Синдиката и «серых», что контролировали проплаченный бизнес, и даже военные конвои. Ранее безлюдная территория времен почившего ныне академика Сахарова напоминала проходной двор. Лакомый кусок стал слишком жирным, чтобы от него отказываться. Повсюду, где бы Айс не появлялся, случайные знакомые били в грудь кулаком, что «озеро Янтарь — это и есть настоящая Зона». В целом они были правы. На Янтаре все еще водились кровососы, обитали снорки, там регулярно велись боевые действия между не поделившими добычу конкурирующими фирмами. Конечно, воевали скрытно, в духе «гибридной войны». На западной окраине озера происходили странные вещи, вроде огней Святого Эльма или «вихрей судьбы». По-прежнему слагали легенды и прочий бред о похождениях героев на Янтарь. Совсем как в старые добрые времена. Однако Айсберг придерживался другого мнения. Настоящая Зона находилась на Болотах.

С ударением на последний слог.

На первый взгляд, это казалось абсурдным утверждением. Ведь в Болотах не было ничего примечательного, кроме воды, мха, чахлых кустиков и бесконечно-унылого пространства из травы, ряски и мерзкого климата. Не водились в большом количестве аномалии, да и те немногие, что попадались периодически на глаза, не представляли проблем. А какие ловушки без артефактов? Нормальный искатель приключений не сунется в безжизненную землю без перспектив заработать себе на пиво и пропитание. Болота обходили стороной, стараясь без нужды не углубляться в его недра. Сталкерских троп попросту не существовало, так как из-за постоянных паводков и разливов Припяти с притоками постоянно менялся водораздел. Отдельные участки суши поднимались, другие уходили под воду. Так происходило из года в год, и этот процесс ни от чего не зависел. Проводники брали за услуги в болотистой местности в полтора раза больше обычной платы, мотивируя конские тарифы дрянной погодой и длительными переходами. Поэтому Болота и представляли собой безлюдную пустыню, где мало людей и много неприятностей.

Хотя раньше на Болотах людей было на порядок больше. Одно время тут находилась база культовой группировки Чистое Небо, которую в итоге вырезали под корень. В заброшенных деревнях и хуторах тусовались мародёры или ренегаты, и другие мелкие шайки. В итоге все они исчезли с Болот.

Заболоченные земли Чернобыля действительно пугали и наводили тоску. Особенно в наиболее дремучих местах, изрезанных глубокими ярами, залитыми водой, с почерневшими и покореженными соснами на берегах вперемежку с буреломом. Горе путнику, что зашёл в «плавающий лес» — малоизученную аномалию. Идешь такой в леске, и бац — твои ноги утопают в воде, появившейся из ниоткуда. Просветы сужаются, вода прибывает, внизу колышется диван из приторно-зеленой ряски, скрывающей глубокие воронки и ямы со времен Второй Мировой войны. С каждым неуверенным шагом ты погружаешься в мрак. И вот тогда ты начинаешь понимать слово «паника». Тонуть всегда страшно. Лучше встретится в бою с армией нежити, чем проползти с пеной у рта и мокрыми штанами сто метров по гиблой топи.

Вот почему сталкер Айсберг считал, что Болота являлись первозданной Зоной, возникшей задолго до Второго Взрыва. Эта часть Зоны не фонтанировала алчностью, не скрывала секреты за тяжелыми гермодверями, а на ее территории царили тишина и покой. Ее сущность, скрываемую трясиной и туманом, обошел аномальным огнем Взрыв, оставив все, как есть, в том виде, в котором застали жители Болот до трагедии 1986 года. Кусочек дикой природы, не тронутый человеком, заранее отвергнутый им в виду недружелюбности.

Болота…

Сколько дней и ночей провёл он в тех местах, не сосчитать. К этому времени Айсберга объявили в розыск «вольное братство», а после того как он убил одного из преследователей, за него назначили награду люди «серых». Болота стали для него настоящим прибежищем. Он ночевал в полуразрушенных деревнях, почти утонувшие в зарослях, строил навесы среди дикой осоки, бродил в поисках артефактов. Считай, совсем рядом от этих мест. Его не могли найти долго, пока Айс осторожничал. Всё разрушил прокля́тый Толик Резник. Это он уговорил его устроиться на работу к учёным, чей филиал располагался в районе Старых Шепеличей, стёртых с лица земли. Но это уже другая история.

Но то было в Южных Топях. Пришёл черёд познакомиться с северными, простирающиеся на десятки километров вдоль берегов реки вплоть до само́й Припяти. Несомненно, более опасными. До недавнего времени Болота скрывал туман, плотный и непроходимый. После бури и землетрясения завеса спала, и судьба-злодейка привела его к рубежу, за которым кончался знакомый мир и начинался неизведанный. Осталось лишь пройти этот путь, от начала до конца.

Если ничего другого в путешествии не произойдёт…

— Ты готов?

Грешник поднял большой палец вверх. Он не хотел залезать первым в лодку, однако Айс настоял. Для него же лучше. Судя по карте, им придётся плыть прилично. Это на словах близко. А поди ты преодолей десять километров по ЧЗО. Им предстояло бороздить по залитым лугам, пробираться по мелким протокам, пересечь самое настоящее болото, проплыть мимо города-призрака. Путь их вёл на северо-запад, поворачивал резко на восток и потом далее вглубь заново открытой территории. Айс отобрал карту у наёмника и поэтому отлично знал предстоящий маршрут. Этот Картограф здорово постарался, нанеся подробные пометки на топографическую карту местности. Присутствовали и другие помарки, некоторые зачёркнутые или обведены ручкой. Наверняка и Сильвер приложил к этому руку или сам Резник, хваставший однажды, что знал дорогу на Север полгода назад. ...