Галина Романова Из списка заявленных чудес

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021

Глава 1

Вот вам и новогоднее чудо!

Артем прошелся взглядом по зеленой ёлке, которую только что втащил в дом. Красивая ель — ровная, пушистая, в шишках. В самых настоящих, не пластиковых. И пахнет здорово — смолой и хвоей. Правда, вместо снега или инея с иголок свисают крупные капли воды. И это не растаявший снег, как должно быть за неделю до Нового года, а дождь. Проливной дождь, под которым он вымок до нитки, пока тащил колючую красавицу с рынка до машины, а потом до крыльца дома.

И ничто ведь, как принято говорить, не предвещало! Прогнозы были самыми оптимистичными. Чудо обещали в виде снега, хотя бы мокрого, и легкого морозца, хотя бы близкого к нулю.

Чуда не случилось. Тети и дяди из телевизора смущенно улыбались и намекали, что вот-вот какой-то там фронт отступит, а второй принесет и снег, и мороз, и новогоднее настроение.

Артем им поначалу верил, надеялся и ждал. Даже ёлку не покупал до последнего, хотя знал: чем ближе к празднику, тем цены выше. А сегодня утром, завтракая под очередной прогноз погоды, решил, что надеяться больше нечего. Можно сколько угодно себя обманывать, но чудес-то не бывает.

Ему ли не знать!

Так же десять лет назад он надеялся на чудо, узнав, что жена изменяет ему со своим коллегой, приехавшим из Польши то ли передавать опыт, то ли перенимать.

Артем поначалу не вникал особо. Слушал жену, разделял ее воодушевление. Глаза горят, что-то постоянно рассказывает, не умолкая, и все время улыбается. К нему не пристает, не ноет, не упрекает. И он этому радовался, как дурак. Был благодушен и даже щедр. Дела в то время шли хорошо, и он мог себе позволить ее побаловать.

Но, как оказалось впоследствии, опоздал со своей щедростью и благодушием. Она уже перегорела. Так и сказала:

— Артем, поздно.

— Что поздно?

Он смотрел тупым остановившимся взглядом на два ее чемодана у двери и ничего не понимал. Куда она собралась? Зачем? С кем? Почему он не сможет видеться с дочкой, которой на тот момент исполнилось пять с половиной лет?

— Все поздно. И твое доброе ко мне отношение, и великодушие запоздали.

— Ань, ты дура? Что несешь? Я все время был таким, я не менялся! Просто уставал, и времени не хватало. Бизнес на рельсы когда-нибудь ставила?

— Мы с Мартой тебя почти не видели. Мужа и отца никогда не было дома.

— Но теперь-то я здесь. Вот он я! — Он слабой рукой стукнул себя в грудь.

— Поздно, — повторила она, как заклинание, и добавила: — Я перегорела.

— Ань, ну ты же не лампочка и не предохранитель! Что значит — перегорела? — фыркнул он и даже повеселел, коротко рассмеявшись. — Глупо так говорить.

— Глупо было на тебя семь лет жизни потратить, урод! — оскорбилась она.

Критику в адрес себя и своей мамы она никогда не переносила.

— Все. Я ухожу. Не ищи меня…

Она ушла с чемоданами, даже не позволив проводить. А он потом полдня все ждал чуда. Вот сейчас она одумается, позвонит и спросит: «Ну, ты хорошо подумал над моими словами? Готов поменяться?»

Он ждал еще и потому, что ее последняя фраза показалась ему слишком напыщенной и театральной:

— Не ищи меня!..

Где бы, интересно, он стал искать? Мамаша ее в Новосибирске. Туда она точно не полетела бы. Аня не терпела свой город, считая захолустьем.

Это Новосибирск-то захолустье? Ну да, ну да…

Подруг у нее не было.

Он уже подозревал ее во внебрачной связи, а при таких обстоятельствах тем более искать не стал бы. Это оскорбительно.

В общем, он ждал. Долго, почти полгода. Потом позвонил ей и узнал, что она оформила развод с ним каким-то тайным странным образом. Удивительно, что ему бумаги так и не пришли. Обещали же выслать почтой.

— Жди. Придут, — проговорила она со смешком.

Еще призналась, что уже несколько месяцев живет в Польше. Да, вышла замуж за того самого консультанта. И да, Марта вместе с ней. Он может звонить дочери, когда пожелает. И может даже видеться с ней, если заскучает.

Первое время он собирался и часто звонить, и так же часто приезжать. Скучал так, что выл ночами. Днем было некогда и стыдно на людях. Но потом…

Дочь взрослела, забывала его и свою любовь к нему. Не тосковала по своей Родине, по двору с любимыми качелями. Обросла новыми привычками и новыми словечками. Говорила по-польски. Свой родной язык использовала только в разговорах с ним. Потом и вовсе перешла на английский. Благо он им владел в совершенстве, а то не знал бы, как и говорить. До четырнадцати лет они еще худо-бедно общались. А потом Марта вдруг решила, что стала взрослой и ей не нужны больше ни он, ни страна, в которой он живет.

— Не звони мне, идет? — предложила она пару лет назад.

— Почему?

— Я сама стану тебе звонить, когда будет время.

Он снова тогда смотрел вокруг себя тем самым тупым, ничего не видящим взглядом и ненавидел себя за это. Надо было наорать, отстоять свою точку зрения, показать ей, кто умнее и старше.

Но он с этим не справился. Как с Анной, так и с Мартой. Он упустил обеих.

Дочь больше на его звонки не отвечала. Сама звонила крайне редко. Анна отвечала неохотно, так тяжело и раздраженно вздыхая, что он решил перестать себя навязывать и сосредоточиться на построении новой жизни. ...