Томас и Мэри Ханшеу Загадка ледяного пламени

Глава I. В Скотланд-Ярде

Господин Маверик Нэком, суперинтендант Скотланд-Ярда, застыл за столом, заваленным грудой газет. Он морщился, а его жирное лицо покраснело от волнения. Нэком хватал воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Потом, совершенно неожиданно, он повернулся к человеку, сидящему напротив.

– Да бросьте вы это, Клик! – повторил он в тридцать третий раз. – Я в самом деле не знаю, что с этим делать! Я в тупике. Хэммонд сообщил мне утром, что ограблен еще один банк в Хандсоне. Уже третий на этой неделе – и, как обычно, все золото пропало. Банк никто не взламывал, никакого вандализма. Вор или воры все сделали так чисто, что глазу не за что зацепиться! Эта загадка не для средних умов. Я весь Скотланд-Ярд поставил на уши, а мы так ничего и не нашли! А вы-то, старина, что об этом думаете?

– Это как воду в решете носить, – ответил инспектор Гамильтон Клик с загадочной улыбкой. – И зря вы мне жалуетесь, я не могу ничего сделать с этой подлой администрацией для человека, который к тому же поддерживает всю эту систему. Преступники, должно быть, смеются, глядя на наши беспомощные попытки, а мы никак не можем нащупать нить, чтобы все это распутать. Хотя уверен, меня все это не касается. Я этим делом не занимался и не стану. В нем нет изюминки. Но можете приободриться, у меня тут есть одно сообщение. Должно быть, добрая весть… Вот сообщение, которое только что пришло из Военного министерства. Вы же за этим меня посылали.

Суперинтендант Нэком нетерпеливо вытер лоб. Каждый его нерв был напряжен, как натянутая струна.

– Надеюсь, военные сообщат нам нечто полезное. Наверняка найдется что-то, чтобы пролить свет на эти необъяснимые события… И что же нам сообщили в Военном министерстве?

– Надеюсь, что многое. Если б вы знали, каких трудов мне стоило пробраться через хитросплетения их бюрократического лабиринта и добраться до нужного человека, – продолжал Клик, все еще улыбаясь. – Их шеф сообщил, что много английского золота обнаружили в Бельгии, господин Нэком. Оно появилось у нескольких больших компаний, связанных с производством электрооборудования, но это бельгийские фирмы, не занимающиеся ни экспортом, ни импортом. Сикрет Сервис сейчас расследует этот факт, но я, как говорится, оказался на месте первым. Уверен, между этими двумя вещами должна существовать определенная связь. То, как ограблены эти банки, говорит нам, что руководил грабежами кто-то один, который не собирался использовать ворованное золото в нашей стране. А теперь я хочу выслушать отчет о последнем ограблении. Расследовать его я не стану, но, возможно, найдется зацепка, которая поможет понять, куда девается золото и как его вывозят из страны. Лично я весь обратился в слух, как говорил петух кукушке.

Тяжело вздохнув, суперинтендант Нэком начал. Внешне он выглядел мягким, маленьким человечком, слишком упитанным для полицейского, и все же обладавшим некой легкостью в общении, которая присуща многим тучным людям.

Гамильтон Клик являл собой полный контраст с сослуживцем. Широкоплечий, ухоженный инспектор стал бы украшением любой компании.

Его голова правильно сидела на шее, а чуть мелковатые черты лица придавали его облику нечто орлиное. Уши прижаты к черепу, а кисти рук тонкие и невероятно ухоженные. Возраст невозможно определить. Сегодня он мог выглядеть на тридцать пять – сорок, а на следующий день, выспавшись, смотрелся на девятнадцать. Эта особенность позволяла ему менять выражение лица буквально за секунды – дар природы, который помог арестовать многих известных преступников.

Теперь же он сидел, поигрывая тростью с серебряным набалдашником, зажатой между колен. Во всех его манерах так и сквозил вежливый, но терпимый интерес. Однако суперинтендант Нэком отлично знал, что это своего рода признак концентрации, уникальная реакция, присущая только Гамильтону Клику. Без дальнейших церемоний он принялся описывать детали ограбления.

– Мудрено все это, Клик, – пробормотал он, подкручивая поршень автоматической ручки, до тех пор пока на промокашку не вылетела гроздь чернильных капель. – Это уже девятое ограбление за последние две недели, если считать то, что произошло в прошлую ночь. Первый грабеж случился в крошечном отделении банка в Перли недели две назад. Пропала пара сотен или около того соверенов^[1]. Второй случай был в Пэкхэме – в предместье. Понимаете? Третий в Харроу, четвертый где-то возле Форест Хилл, а пятый в Кройдоне. Остальные случаи – в юго-восточной оконечности Лондона. А потом это же случилось в Анерлеи и Саттоне. Последнее ограбление произошло в Хендоне вчера вечером, в субботу, шестнадцатого. Никто ничего не заметил. И есть всего один свидетель, который видел заведенный автомобиль, стоявший возле банка вечером в половине десятого. Правда, прохожий не придал этому никакого значения и не думал ни о чем таком – решил, что это вернулся один из менеджеров, забывший что-то в офисе.

– Но ведь менеджеры обычно живут прямо над банком, этажом выше, – неожиданно вставил Клик.

– А этот жил с женой и всем семейством в доме неподалеку. Пара пожилых людей, всю жизнь отдавших банку, швейцар и его жена. Оба они заслуживают полного доверия, так сообщил мне мистер Баркер – он там отвечает за порядок. Но они с уверенностью утверждают, что ничего не слышали той ночью и ничего не знают.

– И все же банк взломали, а золото исчезло, – спокойным голосом добавил Клик. – И что же тогда, мистер Нэком? А детали ограбления?

– Очевидно, открыли дверь в помещение отмычкой, а потом с помощью нитроглицерина рванули сейф. Все было сделано чисто и аккуратно. Исчезли только мешки с золотом. Там было примерно семьсот пятьдесят фунтов. И никаких следов, которые могли бы подсказать, кто все это делает, откуда явились эти грабители!

– Гм-м-м… А отпечатки пальцев?

Суперинтендант Нэком только головой покачал.

– Ни одного. Видимо, вор или воры использовали резиновые перчатки. Так что, как говорят, оставили они нас с носом. Резиновые перчатки, когда новые, испускают сильный запах. Так вот этот запах до сих пор исходит и от круглой входной ручки сейфа, и от нескольких предметов в самом помещении. Именно поэтому мы решили, что грабители использовали резиновые перчатки, чтобы не осталось никаких отпечатков пальцев, господин Клик.

– Загадочное дело, достойное дело, – подытожил детектив с натянутой улыбкой. – И у вас нет никакой зацепки… Бедный господин Нэком! Видно, дорожка Закона и Правосудия не слишком проста, чтобы с легкостью идти по ней? Конечно, вы можете рассчитывать на мой совет. Это само собой разумеется. Но я не могу выкинуть из головы мысли, что новость из Военного министерства относительно английского золота, всплывшего в Бельгии, имеет какое-то отношение к грабежам банка. Так-то, мой дорогой суперинтендант. Эти вещи могут оказаться каким-то образом связаны. Соверены и дукаты. Только непонятно как… Ого! А это кто? – удивился он, когда раздался дверной звонок. – Если вы ожидаете посетителей, то я пойду. К тому же хотел бы взглянуть поближе на документы, касающиеся бельгийского золота. А вы не теряйте надежды… Иногда воры бывают столь беззаботны, что оставляют следы на самом видном месте. Успех порождает беззаботность. Они начинают думать, что Скотланд-Ярд плохо делает свою работу, и перестают осторожничать. Но вы распутаете этот клубок, тут бояться нечего.

– Жаль, что я думаю по-другому, старина… Я бы очень хотел, чтобы вы бросили это бельгийское золото и занялись грабителями, – мрачным голосом произнес господин Нэком, а потом крикнул: – Входите!

Дверь открылась, чтобы пропустить Петри – прямого и делового.

– Однако думаю, наш разговор еще не закончен. В любом случае рад был вас видеть… Что тебе, Петри?

– Вас хочет видеть какой-то человек, – звонким голосом объявил только что вошедший констебль. – Его зовут Мерритон, сэр Найджел Мерритон. По крайней мере, он так назвался. Выглядит настоящим джентльменом. Он упомянул инспектора Клика, сэр, но я сказал, что того сейчас нет. Так мне пригласить его?

– Совершенно верно, Петри, только не говори ему, кто я такой, – рассмеялся Клик. Согласно порядкам, заведенным в Скотланд-Ярде, он мог себе это позволить, потому что важнейшей задачей всех сотрудников было сохранять в тайне личность Клика. – Я останусь, если вы не возражаете, господин Нэком. Похоже, я слышал об этом Мерритоне. Прекрасный прямодушный молодой человек. Когда-то он был близким другом мисс Лорн. Не так давно… К тому же он получил наследство. Его дядя исчез то ли пять, то ли шесть лет назад. Примерно с неделю это событие обсуждали в газетах. Но никто никогда так и не нашел следов старика. Так что, когда прошло положенное время, молодой человек вступил в права наследования. Предполагаю, он теперь обитатель «Башен Мерритонов» – места, прямо предназначенного для привидений… Не говорите ему, кто я такой. Я просто посижу и послушаю. Сяду вон там, у окна, и сделаю вид, что читаю новости, если не возражаете.

– Пожалуйста, – кивнул Нэком, одновременно сражаясь с мундиром, который расстегнул, расслабившись в своем кабинете. А Петри, получив распоряжение относительно прибывшего гостя, исчез.

Пока же Найджел Мерритон поднимался по лестнице, Клик постарался как можно сильнее «измениться» и за несколько секунд из симпатичного аристократа превратился в сутулого человека, весьма неопрятного на вид.

– Готов, – объявил, наконец, инспектор, и тогда Нэком коснулся звонка на столе. Тут же дверь открылась, и Петри пропустил в кабинет Найджела Мерритона. Молодой человек выглядел мрачным и раздраженным.

Вот так началась эта история – одно из самых запутанных расследований, которые пришлось вести господину Клику. Однако внешний вид сэра Найджела – хорошо одетого горожанина – не смог подсказать детективу, что гость Скотланд-Ярда оказался в эпицентре невероятной драмы.

Совершенно очевидно, что он встревожен. Но кто искал господина Нэкома, обычно таким и был – ведь суперинтендант нужен, как правило, тем, кто становился жертвой преступления, а такие люди всегда сильно нервничают.

Суперинтендант вежливо поклонился молодому человеку, который так хотел увидеть «господина Гамильтона Клика», о котором ходили самые удивительные истории. Не сводя взгляда с незваного гостя, он совершенно серьезно объявил, что господин Клик отсутствует, занят государственными делами, и спросил, чем он может помочь визитеру. Потом махнул в сторону Клика и добавил, что это один из его людей, который, без сомнения, разрешит все проблемы сэра Найджела, и неважно, с какими трудностями тот столкнулся в настоящее время.

История Найджела оказалась длинной, и поскольку молодой человек был слишком взволнован, чтобы четко и последовательно рассказать, что случилось, его рассказ занял много времени. Само повествование, а особенно некоторые его детали, и в самом деле показались и суперинтенданту Нэкому, и его «безымянному» помощнику столь замечательными, что те согласились взяться за расследование. Это стало началом самого удивительного дела, которое в дальнейшем получило название «Загадки ледяного пламени».

Многое из того, что рассказал блюстителям закона Найджел, касалось его семьи и было хорошо известно инспектору Клику, чья осведомленность относительно людей и всяческих дел давно стала притчей во языцех. Но сама история, которую поведал Найджел, перенесет читателя на несколько месяцев назад, в то время, когда молодой Мерритон только возвратился в Англию после двенадцати лет армейской службы в Индии. Несколько дней он провел в Лондоне, возобновляя утраченные знакомства, повторно посещая места, которые знал… и находя их по большей части чудесно изменившимися. Затем он отправился в «Башни Мерритонов», решив поселиться там, где самым загадочным образом пропал его дядя. Надо же было отыскать объяснение этому странному исчезновению!

Возвращение домой прошло не так уж гладко. Ничего серьезного эти события сами по себе не представляли, но настораживали. Собака, охранявшая лестницу дома, в котором, находясь в Лондоне, проживал Найджел, укусила его. А вагон, в котором молодой человек отправился в графство, где находилось его родовое поместье, попал в аварию, довольно неприятную, однако сам Мерритон остался невредим. Многие поздравляли его с этим волшебным избавлением. Кроме того, во время аварии он познакомился с самой красивой девушкой в мире. Позже он с удивлением узнал, что она проживает по соседству с «Башнями Мерритонов». Этот факт помог молодому сэру Найджелу пройти через своего рода испытания и войти в дом, находящийся во власти призрака, – старый дом его предков.

Глава II. Ледяное пламя

«Башни Мерритонов» считались самым пустынным местом в Англии, и туристы только случайно могли попасть в район Болот^[2]. Найджел Мерритон видел этот особняк последний раз лет тринадцать назад и нашел, что память сильно приукрасила это место, наградив его некими романтическими деталями. Мысленно Найджел смягчил резкие контуры особняка и населил его темные коридоры собственными фантазиями. Коридоры же оказались более длинными, таинственными, темными и пустынными, чем он даже мог себе вообразить.

Кроме того, без сомнения, особняк был красивым зданием, однако от времени стал грязновато-серым, вроде старой тюрьмы. Вокруг протянулись ров и миниатюрная решетка, сильно щекотавшая воображение Найджела в детстве, но сейчас эти детали казались непрактичными, придающими дополнительные зловещие штрихи окружающему пейзажу.

Обстановка выглядела довольно мрачно. Стулья, казалось, за столетия вросли в половицы, углы прихожей и лестницы населяли пыльные, тонущие в тенях этажерки, напоминавшие кошмарных насекомых. Чудовищные занавеси красной парчи, казалось, прораставшие с пола, стали с годами фиолетовыми. Они висели у всех окон и дверей, топорщась от порывов сквозняков. Ковры были толстыми и темными, и за прошедшие века рисунки их поблекли, став почти неразличимыми, словно растворившимися в унылом мраке столетий.

Настоящий дом с привидениями. Атмосфера пропиталась той странной смесью миазмов, запах которых сразу указывал на возраст здания, которому по самым скромным оценкам было лет триста пятьдесят – четыреста. Узкие, подобные бойницам, окна соответствовали архитектурному периоду, когда возводилось строение, и совершенно не соотносились с современными идеями относительно гигиены и здоровья. Именно из-за них комнаты оставались темными и казались заплесневелыми. Найджел попал в дом через парадную дверь, которую торжественно открыл для него дворецкий. Тот служил в доме еще при его дяде. А Найджел, войдя, чувствовал себя так, словно заходил в собственную могилу. Когда дверь закрылась, стало темно, и наследник вздрогнул от неожиданности.

Первую ночь он не мог сомкнуть глаза. Кровать с четырьмя гербами оказалась огромной. Кисти балдахина напоминали перезревшие сливы, а в целом ложе походило на чудовищную пустую коробку викторианской работы. Матрас скрипел при каждом движении, хотя и казался мягким, словно пуховым, и легким, подобным мебели индийского бунгало. В итоге сэр Найджел встал с кровати, забрал ватное одеяло и устроился на диване у открытого окна.

– Как можно жить в таком месте, – вновь повторил он в очередной раз. – Неудивительно, что мой бедный дядя исчез! То же самое случилось бы с любым уважающим себя христианином в таком мрачном склепе. Надо сделать некоторые изменения в этих «Башнях», прежде чем переезжать сюда. Иначе кошмары замучают, так и умереть недолго. Ну а на кровати не то что спать, просто лежать нельзя. Если останусь жить, ночевать буду на диване, это уж точно.

Он устроился поудобнее и выключил светильник. Комната немедленно заполнилась серыми и лавандовыми тенями, словно, кроме Болот, вытянувшихся на половину мира, не осталось ничего. Мерритон отлично знал одиночество темных индийских ночей, какое бывает только вдали от человеческих поселений, в безлунную ночь в глубине диких джунглей, когда воздух застывает и самый тихий звук напоминает взрыв бомбы – странное мистическое ощущение, порой посещающее белого человека, попавшего на колониальный Восток, которого не коснулась длань европейской цивилизации. Но все это не шло ни в какое сравнение с ночью, проведенной в старом особняке. Сэр Найджел с легкостью мог представить себе, что человек, живущий в таком доме, может совершить самоубийство. Джозеф Мерритон исчез пять лет назад… что совсем неудивительно!

Долго лежал молодой человек, уставившись в окно. Он курил сигарету за сигаретой, с тоской созерцая открывающийся пейзаж. И никакого признака жилья до самого горизонта. Только Болота с рощами деревьев на вершинах редких холмов и зарослями кустов. И так до самого Витерсби холла. Какое будущее ждало его в таком доме? А ведь ему еще не было и тридцати!

Витерсби-холл, как ему говорили, является постоянным домом для Антуанетты Брелнер, девушки, с которой он познакомился, попав в аварию. Теперь она предмет его мечтаний. В ту первую ночь в особняке все его мысли были обращены только к ней. Боже! Поселить изящную, прекрасную девушку в таком месте – похоже на попытку заключить луч света в свинцовую коробку…

Взгляд Мерритона остановился на роще, выделявшейся в полутьме на фоне разгорающегося рассвета. А потом он заметил крошечный огонек, пляшущий над травой на самом краю болот. Один, два, три огонька – словно некая невидимая рука сорвала с неба и усыпала драгоценными камнями низину. Что же это происходит, спрашивается? Новые огоньки продолжали вспыхивать посреди мрачных болот.

«Что, черт побери, это такое? Своего рода неземной фейерверк или какой-то эксперимент со взрывчатыми веществами?» – подумал Найджел. Танцующий огонь слепил сэра Мерритона, вспыхивая то тут, то там – повсюду.

Вскочив на ноги, молодой человек с огромными усилиями, поскольку шпингалеты были старыми и заржавевшими, распахнул другое окно. И в одной шелковой пижаме, с напрочь позабытой сигаретой в руке, а за это время она превратилась в столбик серого пепла, Мерритон наклонился вперед, перегнулся через подоконник, с удивлением продолжая наблюдать за мерцанием огоньков – танцем взбесившихся звезд.

Через мгновение все остатки сна растаяли. Найджел почувствовал себя полностью проснувшимся. Он даже забыл об одежде. Все это было настолько странно, настолько невероятно… Сэр Мерритон со слов Боркинса – так звали почтенного дворецкого, с которым они поговорили вчера вечером, – знал, что эта часть Болот необитаема. А звездами эти огни быть не могли, так как находились очень низко, почти над самой травой, подобно крошечным фонарикам, которые раскачивали невидимые руки. И все это он видел, находясь в таком доме, в такой комнате, где царствовали тени, протянувшие от стены к стене длинные пальцы, а над кроватью висели четыре герба… Молодой человек почувствовал, как от страха на спине выступили капли холодного пота. Дьявольски странное ощущение! Найджел был достаточно храбрым, но так или иначе огонь на просторах болот не могло разжечь ни одно человеческое существо.

«Пойти и узнать, что там происходит, прямо сейчас!» – мелькнула мысль. Вернувшись в комнату, молодой владелец усадьбы захлопнул окно, так что звон стекла разнесся по всему древнему зданию.

А потом Найджел начал торопливо одеваться, и пока он боролся с мягкими твидовыми брюками, в дверь его спальни мягко постучали. От атмосферы в доме нервы у него были напряжены, поэтому, когда раздался этот стук, он вздрогнул, словно кто-то выстрелил ему в спину.

– Кто там, черт побери? Вы?.. – с удивлением спросил он голосом, более сердитым, чем должно, так как все еще чувствовал дрожь в коленях. Дверь распахнулась, и через мгновение в проеме появилось бледное лицо Боркинса. Глаза дворецкого были широко раскрыты от испуга, рот – приоткрыт от удивления.

– Сэр Найджел! Сэр, я услышал ужасный шум, словно кто-то из пистолета стрельнул. И, без сомнения, звук исходил из этой комнаты – вашей спальни. Что случилось, сэр?

– Ничего. А вы – старая задница! – капризно воскликнул Мерритон, но, когда дворецкий развернулся, чтобы уйти, молодой господин остановил его. – Лучше войдите, но можете и убираться на все четыре стороны… Ради бога, давайте или сюда, или туда! Тут невероятный сквозняк. Шум, который вы слышали, – окно. Я просто его захлопнул. То самое, что не открывалось столетие или два! Не могу уснуть в этой ужасной комнате. Не могу глаза закрыть. В общем, когда я вылез из этого викторианского гроба, – тут Найджел кивнул в сторону огромной кровати, – и лег на диван у окна, первое, что я увидел, были огни, мерцающие у горизонта, подобно пожару или что-то вроде того. Я смотрел на них минут двадцать, а потом нервы разыгрались. Теперь вот собираюсь пойти взглянуть, откуда они взялись!

Боркинс тихо и тревожно вскрикнул, а потом задрожал всем телом. И тогда Мерритон заметил, что не только у него, но и у слуги, живущего в «Башнях», нервы на пределе. А Боркинс тем временем с трудом пересек комнату, волоча ноги, и положил трясущуюся руку на плечо господина.

– Прошу вас, сэр, не стоит ходить на болота ночью! – пробормотал он вибрирующим голосом. – Те огни, сэр… Если бы вы знали историю своего рода! Если вы хоть чуть-чуть цените свою жизнь, не выходите туда при лунном свете. Не делайте этого! Если вы отправитесь туда, вас утром найдут мертвым! Или вовсе не найдут…

– И что же это такое? – Мерритон повернулся и посмотрел в водянистые голубые глаза дворецкого. – Что, черт побери, вы подразумеваете, Боркинс? Что это за огни? Скажи мне, почему, черт побери, я не должен выходить и смотреть, что там происходит? Что может меня остановить?

– Я, ваша светлость, если вы когда-нибудь станете прислушиваться ко мне. Остановитесь, – с чувством попросил Боркинс. – Это старая история, сэр Найджел. Огонь этот сверхъестественный. «Ледяное пламя» – так называют местные крестьяне эти огоньки, потому что на самом деле там, на болотах, ничего не горит. Там мокро, сыро и гореть нечему. Та часть, где появляется пламя, необитаема, и ни один человек не станет рисковать, отправившись туда после наступления темноты.

– Почему?

– Потому что они никогда не возвращаются, сэр, – ответил Боркинс. – Так рассказывали несколько вдов. А случаев таких наберется не одна дюжина. Вот всего шесть месяцев назад один из парней с завода перебрал горячительного и сказал, что пойдет посмотрит, что там происходит, что это за огни, – но так и не пришел назад. И в ту же самую ночь пламя разгорелось с новой силой.

– Все это небылицы, Боркинс, – проговорил молодой человек, чувствуя, как по телу поползли мурашки. А потом он надрывно, безрадостно рассмеялся.

– То, что я говорю, – истина, как Евангелие, сэр Найджел! – печально объявил Боркинс. – Именно так все и было. Каждый, кто становится на этот путь, сильно рискует. Всякий раз, как звучит похоронный звон, на болоте зажигаются новые огоньки. Но там нет ни одной тропинки, по которой можно было бы пройти в вечернее время, никаких следов человека. Один раз какая-то девушка попробовала. Бог забрал ее душу, а потом… оп! И человек исчезает с лица Земли, словно его никогда и не было. Один Всевышний знает, кто обитает там, что такое эти огни, но я скажу: верная смерть выйти на болота в темноте. Утром можно. «Ледяное пламя» потухнет, и на болотной равнине ничего не останется.

– Святая Богородица! Ты говоришь об удивительных вещах!

Несмотря на то, что Найджел с юмором относился ко всему сверхъестественному, он, прислушиваясь к рассказу Боркинса, не мог не почувствовать прикосновение страха в этот час. Время как раз шло к рассвету. И все же должен он идти на болота или нет? Молодой человек не считал себя дураком, готовым поверить в эту мистическую чушь. Однако умереть, едва завязав знакомство с Антуанеттой Брелнер, которая, как выяснилось, живет всего в нескольких милях, и не узнать ее поближе…

– От твоей сказочки у меня аж мурашки по спине поползли, – объявил Мерритон дрожащим голосом. – Может, и вправду, стоит подождать до утра. В конце концов, раньше я никогда не охотился на призраков, господин Боркинс. Посмотрите, служба в Индии ничуть не повредила мне. Возвращайтесь в постель и не волнуйтесь по поводу ночных прогулок по болотам. Клянусь, что не стану рисковать. Сегодня, во всяком случае. Возможно, завтра у меня хватит храбрости. И все же мне не хотелось бы раньше времени оказаться на кладбище. Так что можете попридержать свои «приятные» рассказы. А пока могу дать слово, что прямо сейчас не потащусь в эту трясину.

Боркинс вздохнул с облегчением, после чего провел рукой по лбу, а потом прищурился. Мерритону не понравился взгляд дворецкого.

– Благодарю Бога за ваше решение, сэр! – торжественно продолжил тот. – Теперь я, и в самом деле, смогу уснуть спокойно. Всегда думал, что ваш бедный дядя, сэр Джозеф, исчез именно там. Не спросясь, отправился на болота и сгинул. Хотя, конечно, точно я этого не знаю.

– И все-таки, что такое эти огни? – Мерритон повернулся и посмотрел на дворецкого, нахмурившись, словно пробудившись от какого-то ужасного сна. – Ты говоришь, мой дядя, Боркинс?.. И сколько лет горят эти огни? Я жил здесь ребенком, но не помню ничего похожего.

– Я считаю, что они были тут всегда, сэр, но лишь в последние четыре года стали гореть так часто и так ярко, – ответил Боркинс. – Думаю… да… все началось в августе… Четыре года назад они впервые привлекли всеобщее внимание.

Мерритон усмехнулся; правда, смех его звучал несколько вымученно.

– Тогда не стоит волноваться. Мой дядя исчез больше пяти лет назад, поэтому, скорее всего, этот огонь не имеет к его исчезновению никакого отношения.

Морщинистые, подобные пергаменту щеки Боркинса пошли нездоровыми красными пятнами. Он открыл было рот, словно хотел что-то сказать, а потом отступил. Мерритон смерил его острым взглядом.

– Конечно, так сказать про вашего дядю – глупость с моей стороны. Как вы правильно заметили, сэр Найджел, это и в самом деле невозможно… – Тут дворецкий запнулся, а потом попятился к двери, кланяясь. – Я пойду лягу, да и вы тоже отдыхайте. Мне очень жаль, что я вас побеспокоил. Просто, сэр, боялся, что случится непоправимое.

– Все будет в порядке. Так что доброй ночи, – кратко ответил Мерритон и повернул ключ в замке, после того как дверь за дворецким закрылась.

Мгновение он стоял, глядя на все еще мерцающие огни за окном, которые казались тем более тусклыми, чем светлее становилось небо… «Почему он перепутал даты? Дядя исчез пять лет назад, и Боркинс знал это. Он был здесь в то время. А зачем он приплел рассказ о старых вдовах, говоря о возможной причине исчезновения прежнего хозяина поместья? Да, Боркинс, мой дорогой, если бы я мог узнать, что скрывают эти голубые глаза… И зачем он лгал мне?»

Глава III. Свет и тень

На следующее утро, бреясь и глядя в зеркало, Найджел усмехнулся собственному отражению. После бессонной ночи казалось, что суставы с трудом гнутся, при этом ноги болели так, словно он всю ночь простоял на коленях.

– Ненормальное какое-то место! – проворчал Мерритон, намыливая пеной подбородок. – Глаза словно жженой пробкой прижгли, и, черт побери, ну почему руки дрожат? Да и вчерашняя поездка по железной дороге… Хорошее дело, чтобы руки тряслись в таком возрасте, должен я сказать! Как ребенок, испугался какой-то сказки про вдов. Боркинс – дурак, а я – просто идиот. Проклятье! Но для начала нужно выскрести подбородок. Надеюсь, никто не надумает навестить меня сегодня.

Однако его надежды не оправдались, поскольку в полдень он все-таки отправился на прогулку вокруг поместья. Только оделся и вышел из спальни, как тут же раздался резкий звонок в дверь, и так как до этого Найджел сказал Боркинсу, что он дома, вместо черного входа ему пришлось отправится в гостиную.

Едва молодой человек вошел, как появился Боркинс с двумя посетителями. Сэр Мерритон, готовый встретить одного из гостей, был неприятно удивлен появлением другого и, когда дворецкий произнес их имена, незаметно поморщился.

– Мисс Брелнер и господин Брелнер, сэр, – громким голосом объявил Боркинс.

Его новая знакомая по трижды благословенной аварии! Леди с изящным акцентом и великолепными глазами, в которых можно утонуть, как в бездонном омуте.

Лицо Найджела неожиданно вспыхнуло. Он пересек гостиную двумя огромными шагами и в следующую секунду уже держал Антуанетту за руку, в чем вовсе не было необходимости. Мерритон уставился в ее зелено-серые глаза, которые очаровали его вчера с первого взгляда, когда на какой-то долгий, ужасный миг он оказался у нее в объятиях, в то время как вокруг дымились обломки железнодорожного вагона.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался сэр Найджел, произнеся эти слова с огромным удовольствием. А потом его взгляд скользнул к тонкой полоске пластыря, торчащего из-под волос девушки. Только тогда он отпустил ее руку, повернулся к мужчине, стоявшему в паре шагов позади, и встретился с ним взглядом. У гостя оказались синие глаза, подобных которым сэр Найджел раньше не видел.

– Господин Брелнер, так, кажется? Очень мило с вашей стороны, сэр, зайти ко мне вот так по-соседски. Вы не присядете?

– Да, – весело кивнула Антуанетта. – Это мой дядя. Я рассказала ему все о нашем маленьком приключении.

Дядя девушки был высоким и тяжело скроенным, с копной черных волос с проседью и аккуратно уложенной «имперской» прической, из-за которой казался настоящим иностранцем. Его костюм выглядел великолепно и говорил о том, что его хозяин человек зажиточный. Мерритон отметил все это и в глубине души порадовался увиденному. И дядя, и его племянница были людьми благородными, это видно сразу.

А что касается Антуанетты, то Найджел не мог глаз от нее отвести. Девушка показалась ему еще прекраснее, чем при первой встрече. И одета с женственностью, присущей только дамам высшего света, которыми не может не восторгаться мужчина. Ничего более восхитительного и величественного молодой человек никогда не видел даже в мечтах.

– Вы, наверное, оторвались от важных дел, чтобы зайти ко мне? – явно нервничая, спросил он, переминаясь с ноги на ногу. – Никогда за всю свою жизнь я не видел такого странного места, как этот дом! У меня мурашки по телу бегут.

– Действительно? – рассмеялся господин Брелнер глубоким, грудным голосом. – Я так, наоборот, люблю одиночество. Когда большую часть жизни путешествуешь по миру, ездишь туда-сюда, месье, то волей-неволей оценишь мирные болота – местечко, подобное которому почти невозможно отыскать в этой безумно дорогой и, тем не менее, восхитительной Англии. Но собственно, я пришел не для того, чтобы говорить об этом. Должен поблагодарить вас, сэр, за доброту и заботу, которую вы вчера проявили по отношению к моей племяннице.

Его английский звучал превосходно, однако присутствовал едва различимый иностранный акцент, который Мерритон нашел весьма забавным. Тот же самый акцент звучал и в речи Антуанетты, и молодому человеку это очень нравилось. Он наслаждался, слушая ее голосок.

– То, что я сделал, не стоит благодарности. Любой на моем месте поступил бы точно так же… А вы что думаете относительно «Башен Мерритонов», мисс Брелнер? – неожиданно спросил Найджел, чуть наклонившись вперед и всем своим видом давая понять, что хочет сменить тему разговора.

Однако девушка только пожала плечами.

– Интересный вопрос… – протянула она после долгой паузы. – Мне сложно на него ответить, так как я внутри всего минут пять, не больше. Но, по-моему, тут очаровательно! Архитектура, обстановка, сама атмосфера… Настоящий дом с привидениями.

– Бр-р-р! Если бы вы оказались здесь вчера вечером, то у вас, наверное, сложилось бы совершенно иное мнение! – Мерритон наигранно вздрогнул, а потом так же наигранно усмехнулся. – «Настоящий дом с привидениями», – по-вторил он, – по-другому не скажешь. И если в этом месте нет настоящего призрака, я готов съесть свою шляпу. Мне кажется, я слышу их… множество духов… вот они идут, звеня своими цепями… Если бы вы могли видеть мою спальню с кроватью с четырьмя гербами, огромной, как пригородная вилла! А вся остальная мебель скрипит, причем так громко, что звук этот можно перепутать с выстрелом из пистолета. Должно быть, в этом доме и в самом деле есть что-то такое, мистическое.

Девушка кивнула, и беседа приняла другой поворот, который Мерритон нашел более приятным.

Он старался, как мог, развлечь гостей, и больше никто не помянул катастрофу, которая и позволила познакомиться молодым людям. А потом Найджел предложил выпить чаю, и разговор неожиданно сам по себе зашел о событиях вчерашнего вечера.

– Между прочим, когда я вчера вечером лежал с открытыми глазами, то видел множество странных огоньков, которые словно танцевали на просторах болот, – заметил молодой Мерритон. – Мне показалось, что на болотах, которые разделяют наши поместья, господин Брелнер, кто-то разжег костры. Мистер Боркинс – мой дворецкий – попытался рассказать мне какую-то заумную и страшную длинную историю, если так можно ее назвать. Скажем так: он утверждал, что эти огни имеют сверхъестественное происхождение. Никогда ничего похожего не замечали? Должен сказать, я едва не поверил в сказки Боркинса. Нет, я не баловался алкоголем, однако те, кто долго жил в Индии, склонны верить во всякую чертовщину, потому что порой сталкиваются с вещами, которым невозможно подобрать никакого рационального объяснения. Забавное ощущение. А вы что думаете по поводу этих огней? Вы их наверняка видели. Боркинс утверждает, что в деревне все знают о них.

Ложка Антуанетты звякнула о блюдце чайной чашки, которую девушка держала в руке, а потом, совершенно неожиданно, ее лицо побелело. Господин Брелнер отвел взгляд. В гостиной повисла напряженная тишина.

– Хорошо, я скажу вам правду, только никак не смогу ее объяснить, – наконец произнес господин Брелнер, прочистив горло. Теперь в его голосе явно слышались тревожные нотки – он явно нервничал. – Природа этих огней необъяснима. Я видел их много раз. Они появляются ночью, и историй о них рассказывают великое множество. И все эти рассказы довольно неприятные. Однако, как человек достаточно разумный, по ночам я держусь в стороне от болот. Надеюсь, что и вы будете вести себя точно так же, сэр Найджел. Никто толком ничего не знает, а тем глупостям, которые говорят местные крестьяне, можно и вовсе не верить, хотя они сами тоже стараются держаться подальше. Как вы сказали раньше, в мире существует множество вещей, которые невозможно рационально объяснить. Однако в одном крестьяне правы: гулять по болотам ночью опасно.

Тут он едва заметно наклонил голову и опустил взгляд. Найджел заметил, что пальцы гостя слегка подрагивают.

– Боркинс говорил, что тела исчезнувших людей так и не нашли, – небрежно заметил он.

Господин Брелнер только пожал плечами, а потом развел руками.

– Это все от необразованности. Ну а вы как сами думаете? Куда они могли деваться? Не в преисподнюю же их черти унесли. Но должен честно сказать, за то время, что я прожил в Витсбери-холле – то есть около трех с половиной лет, – произошло несколько таинственных исчезновений. А все потому, что местные жители пытались исследовать странное явление на болотах. Я так ни о чем подобном и не думаю. Надеюсь, и вы считаете точно так же?

Его тревожный взгляд метался по лицу господина Мерритона. Между бровями пролегла глубокая складка. ...