Николай Коростелев Воин Чёрного Дракона Часть вторая Храм Юнисы

© Николай Коростелев, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1

«1127 г. Империя Сун, Кайфын.

Город горел.

Полчища чжурчжэней, ворвавшихся в столицу, грабили дворцы, торговые лавки и дома. На центральную площадь стаскивали награбленные ценности и сгоняли полон^[1]. Брали только крепких мужчин, молодых женщин и детей. Тут же, на ступенях дворца, высился золотой трон поверженного императора. На нём царственно восседал покоритель Кайфына, командующий правым крылом армии чжурчжэней, – князь Агуда. У его ног в окружении многочисленной охраны стояла на коленях императорская семья. Сам император с двумя сыновьями и горсткой преданных телохранителей заперся в дворцовом храме и приготовился дорого продать жизнь.

Агуда не торопился. У него был приказ: доставить правителя империи Сун живым…»

Вань отложил свиток – не то.

Судя по стилю, описание падения столицы составлял царедворец, скорее всего придворный биограф, только уже не Хуэй-цзуна, а нового правителя.

После захвата столицы чжурчжэни вывезли из города сотни тысяч лян^[2] золота, миллионы лян серебра, множество кусков драгоценной ткани, тысячи пленных. Список вывезенных ценностей занимал десятки свитков. В них перечислили всё, даже такие мелочи, как ночная шапочка императора. Но нигде не было ни единого слова о храмовой утвари и священной реликвии – золотой пластине Лу Вана^[3].

Мог ли казначей не занести их в списки? Конечно, нет. Значит, либо чжурчжэни не тронули храмы, либо реликвию успели вывезти раньше, хотя могли и просто спрятать.

Какая-то мысль крутилась в голове, но он никак не мог ухватить её.

Он снова взял отложенный список и перечитал его.

– Вот оно! Здесь пишется, что Хуэй-цзун заперся в храме с сыновьями и телохранителями. Но в плен были взяты только он и старший сын. А куда делся второй? Где-то я об этом уже читал… Ну-ка, ну-ка. А, вот:

«… В начале 1126 года войска чжурчжэней переправились через Хуанхэ и осадили Кайфын. Охваченный ужасом император Хуэй-цзун отрёкся от трона в пользу старшего сына. Но город устоял, и войско чжурчжэней отступило. Однако это не спасло положение, и уже через год, 9 января 1127 года, они вернулись с осадными машинами. Кайфын был захвачен и разграблен. Хуэй-цзун вместе с молодым императором, получившим имя Цинь-цзун, со всем двором и гаремом попали в руки захватчиков. Четыре месяца его держали в темнице, а десятого мая отправили в Северную Маньчжурию, где он провёл пленником последние восемь лет жизни. Но одному из его сыновей удалось бежать на юг Китая…»

Значит, второму сыну Хуэй-цзуна удалось бежать. Но как? Из тюрьмы? По дороге? При том что семью императора стерегли профессиональные воины?

Сомнительно. Если только он не бежал из храма во время осады.

А что, в неразберихе горящего города это вполне вероятно.

Император бежать не мог – уж слишком заметная фигура, а вот переодетый юноша такие шансы имел.

Хорошо. Предположим, что так оно и произошло. Но что случилось с золотой пластиной Чёрного Дракона? Мог он её увезти с собой? Вряд ли.

Семидесятикилограммовая пластина – это тебе не кулёк с изюмом. На себе не унесёшь, а повозка или конь привлечёт внимание.

Нет, унести или увезти пластину Лу Вана он не мог. Но куда-то же её дели? Может, утопили? Озеро от храма – в двух шагах. Могли.

Но даже если и утопили, неужели не предусмотрели возможности позже достать? Значит, топили в неглубоком месте. Хотя…

Не верится, что за 800 лет такую версию не рассматривали. Что-что, а озеро проверили бы в первую очередь.

Ну-ка, ещё раз. Что мы знаем наверняка: Лу Ван не попал в руки Агуды, а информация о том, что его вывезла экспедиция, не подтвердилась.

При этом реликвия пропала на восемь сотен лет. Как такое может быть?

Только в одном случае – если человек или люди, спрятавшие её, погибли и не успели передать сведения о тайнике.

Где могли спрятать? Да где угодно. Возможно, даже в старом храме.

Может, поэтому Хуэй-цзун перед тем, как попал в плен, заперся в нём? Прятал? Вряд ли. После ареста его наверняка допрашивали. Чжурчжэни пытать умели. Сунули бы ноги в костёр, и всё. Так что, если бы знал, рассказал. В любом случае, свидетельств о том, что Лу Ван попал к чжурчжэням, нет.

Значит, если пластину и спрятали, то точно не Хуэй-цзун и не его сын. Тогда кто? Жрецы храма? Эти могли. А где?

Там, где они знают каждый камешек, то есть в храме.

Пожалуй, идея с храмом на данный момент самая привлекательная.

Попробовать поискать? Почему бы нет?!

От старого храма сохранились только четыре из четырнадцати ярусов, но верхние этажи нам и не нужны. Сомневаюсь, что такую тяжесть тащили бы наверх. Да и ненадёжно. Вдруг пожар?

Скорее, наоборот, – спустили на нижний этаж и замуровали либо в стену, либо в пол. Оттуда поиск и начнём…

Глава 2

И снова он на железнодорожном вокзале Владивостока.

После относительной тишины лесной крепости город обрушил на Андрея калейдоскоп лиц и звуков. Всё перемешалось: и громкий смех студентов, и разноголосый гул встречающих, и мельтешение по перрону разноцветной толпы, и пыхтящий паровоз, сердито выбрасывающий густые клубы белого пара. От ярких одежд и кокетливых улыбок барышень рябило в глазах.

– За мной! – распорядился он и двинулся к выходу.

Тяжёлые вещмешки с серебром не мешали Волчку перемигиваться с румяными кухарками, а Петру пожирать глазами аппетитные бока розовощёкой купчихи.

Вырвавшись из вокзального водоворота, Андрей остановил пролётку и с удовольствием откинулся на сиденье.

– В «Европейскую»! – бросил он кучеру.

В гостинице сняли два номера. Санька и Пётр остались охранять серебро, а Андрей направился в Дом Правительства.

До назначенного времени оставалось два часа, и он решил заглянуть в банк.

Согласовав возможность обмена привезённого серебра на российские ассигнации, он заторопился к Дому Правительства.

В приёмной его ждал Ивантеев.

– Андрей, ну где ты ходишь? Нас уже дважды спрашивали. Ротмистр, доложите Николаю Ивановичу, что корнет Лопатин прибыл.

Генерал остановил доклад Андрея о прибытии и сделал приглашающий жест.

– Проходите, господа офицеры, проходите. Давайте сразу к делу. Кто будет докладывать?

– Разрешите мне, ваше превосходительство? – поднялся Ивантеев.

Генерал поощрительно кивнул.

– Задание по ликвидации главаря банды, готовившего налёт на Михайловку, выполнено. Кроме того, корнету Лопатину удалось привлечь на нашу сторону пока небольшой, но перспективный для будущего использования отряд хунхузов. На его базе уже сегодня возможно создать дружественное России крупное вооружённое формирование численностью до пятисот, а если понадобится, то и большего количества человек. Это открывает перед нами огромные перспективы.

Если удастся убедить китайскую сторону поручить этому отряду охрану строительства КВЖД с их стороны, то вместо беззубой китайской охраны мы получим настоящую, способную противостоять бандитам.

Другими словами, КВЖД от хунхузов будут защищать такие же хунхузы, используя их же методы и способы ведения боевых действий. В случае успеха можно увеличить численность данного отряда или сформировать на его базе несколько подобных.

Как вы помните, содержание охраны строительства на территории Китая обеспечивается за счёт казны Поднебесной, нам останется только довооружить эти отряды, а для обеспечения взаимодействия с нашими пограничниками и казаками назначить в них военных советников. Таким образом, на территории Китая появятся подконтрольные нам боевые отряды.

Япония уже давно занимается подобным, но до сих пор делала ставку исключительно на криминал. Я же предлагаю сформировать охранные отряды под патронажем местных китайских губернаторов. Это поставит созданные нами отряды в выгодные условия и поможет более эффективно бороться с бандитами, завербованными капитаном Исикавой.

Кроме того, в случае вооружённого конфликта с Японией мы сможем использовать их для диверсионной работы в тылу и на коммуникациях противника.

Как это сделать? Корнету Лопатину удалось установить личный контакт с одним из руководителей триады «Белый Лотос»^[4] и получить от него согласие на сотрудничество.

– Вам удалось завербовать руководителя «Белого Лотоса»? – ошарашенно переспросил полковник Смирнов.

– Можно сказать и так, но правильнее эти взаимоотношения называть не вербовкой, а союзным сотрудничеством с учётом взаимных интересов.

– Какие у нас могут быть общие интересы с радикальной религиозной сектой?

– Сергей Иванович, пусть расскажут всё по порядку, – остановил полковника генерал.

– Разрешите продолжить мне, – поднялся Андрей.

– Продолжайте, – махнул рукой генерал.

– «Белый Лотос» – это не секта, а триада, то есть хорошо законспирированная боевая организация с большой историей.

Всё началось в те времена, когда древняя китайская династия Мин пала под ордами маньчжуров, и трон Поднебесной заняла чуждая для Китая династия Цин.

Новая власть посчитала старую религию, на которой сотни лет держались традиции Китая, бесполезной и запретила её. Старые храмы закрывали, верующих разгоняли, несогласных казнили. Так происходило по всей территории Китая, кроме тех земель, что принадлежали буддийскому монастырю Шаолинь.

Это был не просто монастырь, а город-храм. Учитывая влияние монастыря на население, новые власти не решались трогать его, чего не скажешь об остальной территории страны. Притеснение населения и чрезвычайная жестокость новых правителей настолько накалили ситуацию, что вспыхнул стихийный бунт. Монастырь формально придерживался нейтралитета, но фактически вёл подрывную работу: готовил, обучал и вооружал недовольных официальной властью бойцов.

Волнения охватили большую территорию, и против бунтовщиков выступили регулярные войска. Расправа была быстрой и жестокой. Солдаты не только казнили мятежников, но жгли их дома и уничтожали кумирни старых богов. Те, кому удалось спастись, бежали под защиту стен монастыря.

Правительство не могло согласиться с укрывательской политикой монастыря и осадило обитель. Монахи отважно защищались, но среди беженцев нашлись предатели. Ночью они подожгли главный храм и, воспользовавшись суетой при тушении пожара, открыли ворота. В обитель ворвались правительственные войска, и началась резня. Из ста тридцати трёх мастеров боевых искусств вырваться из монастыря смогли только восемнадцать. Их стали преследовать, в результате от погони ушли только пятеро.

Они не простили маньчжурам разрушение обители и завещали своим ученикам месть. Эти пять монахов и стали основателями тайной организации «Саньхэ хой», что в переводе означает «Триада»^[5]. Хотя дословный перевод звучит как «Союз трёх, находящихся вместе». Цифра три была объявлена священным числом и символизировала Небо, Землю и Человека.

Триада – символ мироздания, если хотите – мировая гармония.

Основа её учения, если выразиться совсем кратко, звучит примерно так: «…Приход маньчжуров нарушил мировой порядок и триаду мироздания, поэтому необходимо свергнуть режим династии Цин и тем восстановить гармонию…»

Беглые монахи начали готовить бойцов, готовых любыми способами бороться с существующей властью, не гнушаясь и откровенным криминалом. Триада быстро набрала силу и стала очень популярной среди населения. Со временем она выросла в тайный орден, получивший название «Орден Чёрного Дракона»^[6].

Чёрный Дракон создал и подчинил себе десятки малых триад. Наш «Белый Лотос» – одна из них. Орден – смертельный враг правящей династии, правительство жестоко его преследует, поэтому конспирация стала образом его жизни. Между собой рядовые члены разных триад не контактируют. Каждая имеет строгую иерархию.

На вершине стоят три иерарха: главное руководство осуществляет «Дракон», вторым является «Управитель», он же и заместитель «Дракона», третий – «Красный Посох», он же блюститель порядка, прокурор и исполнитель приговоров.

Принадлежность человека к братству можно определить по особой татуировке. А по манере складывать пальцы на палочках во время еды можно определить не только принадлежность человека к триаде, но и его место в иерархии.

Все триады отличаются крайней жестокостью, любое неповиновение им немедленно и безоговорочно пресекается. Страх перед триадами так велик, что их боятся не только простые уголовники и хунхузы, но и китайские чиновники. Орден имеет широкую разветвлённую сеть осведомителей и среди населения, и во власти. Поэтому японская разведка и сделала на него ставку, пытаясь историческую ненависть триад к маньчжурскому правительству использовать в своих целях. Что касается «Белого Лотоса», то мне действительно удалось установить контакт с главным иерархом триады. И не просто установить контакт, а заручиться его поддержкой.

В триаде «Белый Лотос» в частности и в самом ордене в целом сильно развито суеверие, а вера в колдовство доведена до чрезвычайной степени.

Дракон «Белого Лотоса», он же главный жрец триады, убеждён, что я являюсь посланцем Лу Вана – покровителя Китая, поэтому готов оказывать мне всяческое содействие.

Мне удалось выяснить, что третьим лицом в руководстве «Белого Лотоса» является бывший генерал китайской армии Лю Даньцзы. Во время последней войны^[7] его солдаты яростно дрались с японцами, а сам он чудом избежал плена.

Лю Даньцзы сейчас находится у нас и известен как Старик Линь. По словам Дракона, уже сегодня генерал способен поднять в ружьё сотни преданных лично ему ветеранов японо-китайской войны.

Относительно интереса в этом деле «Белого Лотоса».

Ван Хэда, так зовут Дракона триады, считает, что я послан Лу Ваном для исполнения древнего предначертания. Он предложил мне вступить в его триаду и возглавить боевое крыло, что повысит его авторитет в ордене. Таким образом, у нас появилась уникальная возможность внедриться в самую влиятельную триаду Маньчжурии и использовать её в наших интересах.

У меня всё, ваше превосходительство.

– Ну, что ж, корнет, – закуривая папиросу, проговорил Гродеков, – я думаю, на сегодня информации достаточно. Да и эту, – вздохнул он, – ещё переварить нужно. Вам, корнет, я предоставляю недельный отпуск. Из Владивостока не отлучайтесь. Через неделю в большом зале Дома Правительства состоится торжественный приём и награждение особо отличившихся офицеров. Среди них вы и ваш отец. Вы представлены к Золотому оружию, а ваш отец – к ордену Святого Станислава. Вы ведь в курсе, что представление к Золотому оружию приравнивает его владельца к Георгиевскому кавалеру и подразумевает внеочередное повышение в чине^[8]?

Андрей ошарашенно уставился на Гродекова, а тот, улыбнувшись, продолжил:

– После награждения вам будет предоставлен небольшой отпуск. Уверен, что многие знатные и уважаемые люди нашего города, узнав о ваших заслугах, захотят затащить вас к себе в гости. А на таких приёмах случаются танцы и другие интересные знакомства. – Генерал ехидно подкрутил усы. – Так что не ударьте в грязь лицом, Андрей Иннокентьевич. Рекомендую не терять времени и построить себе новый мундир с погонами поручика.

– Благодарю за высокую оценку и добрый совет, ваше превосходительство, – покраснел Андрей.

– Вы это заслужили. А теперь свободны. Отдыхайте!

– Есть! – щёлкнул каблуками Андрей и вышел из кабинета.

Глава 3

В кабинете Гродекова шёл напряжённый спор.

Генерал докурил очередную папиросу и раздавил окурок в бронзовой пепельнице.

– Ну, хорошо, Сергей Константинович, предположим, корнету удалось внедриться в триаду, закрепиться там и даже возглавить, как он говорил, её боевое крыло. Но это же потребует не только его постоянного присутствия среди хунхузов, но и может затянуться на неопределённо долгое время. Как это оформить? За каким ведомством он будет числиться? С кем с нашей стороны будет контактировать и согласовывать действия?

А если что-то пойдёт не так? Не поверят ему хунхузы или в чём-то заподозрят?

Это же бандиты, Сергей, как ты их ни называй! Возьмут и зарежут нашего корнета, как агнца. Как я тогда его отцу в глаза смотреть буду?

– Ваше превосходительство, корнет не кисейная барышня, а боевой офицер. И уже не раз делом доказывал, что умеет за себя постоять, – возразил полковник, – и зарезать себя, как барана, не позволит. А одного его к хунхузам никто отпускать и не собирается. Со своей полусотней пусть идёт. Его казаки за своего командира кого угодно на лоскуты порвут.

А то, что Дракон триады предложил ему вступить в орден, и есть гарантия безопасности. Членство в братстве для него лучшая защита.

Кроме того, это откроет ему дорогу к секретам организации, возможности которой переоценить трудно. Андрей будет не только знать о целях триады, но и получит возможность использовать её в наших интересах.

Уже два года мы пытаемся найти любую зацепку, любую ниточку, которая привела бы нас к этой организации, и всё безуспешно. А тут такой шанс.

Охрана строительства китайского участка КВЖД силами лояльных нам хунхузов – это лишь малая толика всех полученных от сотрудничества с «Белым Лотосом» гешефтов^[9].

С помощью Андрея мы сможем выявить осведомителей японской разведки и через них снабжать Исикаву дезинформацией.

А если удастся реализовать идею штабс-капитана Ивантеева и натравить триаду на японские армейские магазины^[10] в Корее… – Смирнов мечтательно закатил глаза. – Японцам не о КВЖД придётся думать, а о том, как спасти свои базы. А без них японской армии Ляодунского полуострова не видать.

Да об этом даже в самых смелых снах не мечталось.

Что касается статуса его подразделения и за каким ведомством оно будет числиться, так и тут всё складывается превосходно.

В данный момент корнет числится за Императорским географическим обществом. Главным руководителем и представителем этого общества в Приамурском крае являетесь вы. То есть корнет находится в вашем прямом подчинении. Пусть всё так и остаётся.

Что касается деликатности взаимоотношений с жандармерией, то офицеры ИРГО традиционно взаимодействуют с нашим ведомством, особенно когда речь идет о картографических экспедициях на территории сопредельных государств или в районах наших государственных границ.

Теперь казаки. Во все времена они имели подразделения пластунов или конной разведки. Вот пусть полусотня корнета Лопатина и считается отрядом конной разведки, что в условиях постоянных столкновений с бандами хунхузов совершенно оправданно.

А что касается охраны строительства на китайской территории, то давно пора напомнить соседям об их обязательствах в этом вопросе.

Отряд корнета можно представить как отряд взаимодействия с китайской охраной КВЖД и связи китайского губернатора с вами. Снабдим Андрея документом.

Такая бумага для него будет лучше любой охранной грамоты.

С одной стороны – обеспечит его отряду неприкосновенность со стороны властей, с другой – поднимет статус Андрея у «Белого Лотоса».

– Что ж, твои доводы звучат убедительно, – неуверенно кивнул Гродеков.

– Что вас смущает, Николай Иванович?

– Уж больно он молод, а дело непростое. Справится ли?

– Ваше превосходительство, – подал голос, молчавший до этого Ивантеев, – разрешите?

– Слушаем, Сергей Вячеславович.

– Я полностью согласен с Сергеем Константиновичем и хочу высказать своё мнение относительно личности корнета Лопатина.

Как вы знаете, во время рейда я находился в составе его отряда и имел возможность наблюдать за его действиями непосредственно на месте событий.

Хочу со всей ответственностью заявить, что, несмотря на возраст, корнет удивительно организованный и расчётливый офицер. Все его действия и принятые решения были всегда тщательно продуманы, подготовлены и основывались на полученных данных организованной им же разведки.

Подготовка и проведение захвата крепости, а затем организация её обороны вызывают восхищение грамотностью и рациональностью действий. За время последнего рейда было уничтожено более трёх десятков бандитов, ликвидирован один из самых одиозных и очень опасных хунхузских главарей по кличке Бин Ван, захвачена хорошо укреплённая база бандитов, и при этом ни один человек из отряда корнета серьёзно не пострадал. Казаки отряда боготворят своего командира и готовы за него и в огонь, и в воду.

Хунхузы крепости во главе с Драконом триады «Белого Лотоса» считают корнета посланцем Чёрного Дракона и в своём суеверии готовы идти за ним даже на смерть.

Всё это даёт основание для уверенности, что корнет Лопатин справится с обсуждаемой здесь задачей. А насчёт того, каким образом помочь Андрею укрепить к себе доверие хунхузов, то тут есть пара идей.

Хунхузы для покупки оружия передали ему серебро. А под Михайловкой, если вы помните, он отбил у бандитов более двух сотен германских карабинов и к ним много патронов. Предлагаю выкупить у таможни эти карабины. Также нужно подумать, как освободить Старика Линя и его людей.

Лекарь, не зная о том, что генерал Лю Даньцзы у нас, дал ему блестящую характеристику как организатору, военачальнику и врагу микадо. Я эту информацию проверил, и она полностью подтвердилась. Генерал не просто воевал против японцев, он яростно дрался с ними, терял боевых товарищей и поэтому люто ненавидит и Японию, и китайское правительство. Японию – за то, что нанесла ему поражение, а правительство Китая – за предательство: его истекающую кровью армию оставили без снарядов и с голыми штыками бросили на пушки генерала Нодзу.

Но даже в такой ситуации, находясь в полном окружении, он почти месяц сдерживал наступление противника. В китайской армии о нём до сих пор ходят легенды. В ходе боёв генерал был тяжело ранен и чудом не попал в плен. Солдаты вынесли его с поля боя и долго укрывали в лесу.

Так что для японцев Лю Даньцзы – враг, непримиримый и яростный. А враг моего врага… В общем, привлечь на свою сторону такого человека, как генерал Лю Даньцзы, – большая удача.

– Что ж, господа, – вздохнул Гродеков, – считайте, что вы меня убедили. Что касается оружия, кроме трофейных карабинов мы сможем выделить сотню-другую винтовок Бердана^[11]. У пограничной стражи как раз идёт перевооружение на винтовки Мосина, вот их берданки мы к делу и пристроим.

На этом на сегодня всё.

Начинайте разработку операции по внедрению корнета Лопатина в триаду «Белый Лотос» под псевдонимом Воин Чёрного Дракона. Хочет Ван Хэда Воина Чёрного Дракона – он его получит.

Глава 4

Андрей стоял на ступеньках гостиницы и размышлял: первым делом перевезти серебро из гостиницы в банк. Затем в оружейный магазин – насчёт новой партии оружия. Оттуда – в финансовый департамент таможни, там забрать премию за сданные в Уссурийске трофеи. Спасибо Ивантееву, тепло улыбнулся Андрей, вспомнив хитрую физиономию штабс-капитана, когда тот вручал ему уже оформленную накладную на получение денег, и брошенную фразу: «Рекомендую начать с финансиста, батенька, а то проставляться будет не на что». Вот жук, знал о награждении. Хотя о чём я говорю? Он бы да не знал?!

На своём месте Сергей Вячеславович, на своём. И служака добрый, и как человек – правильный.

В этот раз оружейный магазин разочаровал Андрея. Интересующее количество маузеров ожидалось не ранее, чем через две-три недели. За двадцатипроцентный аванс удалось заказать две сотни пистолетов, а заказ на винтовки хозяин принимать отказался. При этом так сконфуженно пыхтел и отводил глаза в сторону, что Андрей понял: дядька сегодня же рванёт в жандармерию с доносом.

Нужно предупредить Ивантеева, чтобы успокоил торгаша, а то затаскают по кабинетам, ходи потом объясняйся. Да и ссора с оружейным магазином мне ни к чему, пригодится ещё. А винтовки, вздохнул он, винтовки придется искать в другом месте.

С оружейным магазином закончили, поехали к портному заказывать, вернее, строить новый мундир.

Неделя пролетела в заботах и хлопотах. И вот наступил день торжественного приёма. Войдя в парадный вестибюль губернаторского дома, он увидел отца. Старший Лопатин сдержанно подошёл к сыну, крепко пожал руку и обнял.

– Загорел, возмужал, а ведь я не видел тебя всего месяц. Как ты? Когда приехал? – засыпал вопросами отец. – Представляешь, – понизил он голос, – вчера меня спешным порядком вызвали к его превосходительству, сказали, в связи с торжественными мероприятиями. Намекнули на представление к «Станиславу» и ещё какие-то приятные сюрпризы, но я не ожидал встретить тебя.

Слышал, ты выполнял поручение Николая Ивановича? Не буду спрашивать какое, уверен, ты справился.

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Андрей. – По порядку заданных вопросов докладываю: у меня всё в порядке, жив и, как видишь, здоров.

Приехал уже неделю как. Что тебя представили к «Станиславу», слышал. Рад. Поздравляю! Про другие сюрпризы тоже знаю, но не скажу – боюсь сглазить.

Ты лучше расскажи, чтó дома? Как мама, дед? Есть новости о Ване?

Отец улыбнулся.

– Разговор переводишь? Ладно, ладно. Не хочешь выдавать сюрприза, не надо.

А дома? Дома всё в порядке, мама и дед здоровы. О Ване пока новостей нет, но думаю, скоро объявится. Ты где остановился?

– Да тут рядом, в гостинице «Европейская», пешком пять минут. А ты?

– Пока нигде. Но раз ты в «Европейской», то и я там.

– Погоди, пап, мне нужно доложиться, потом договорим, – перебил отца Андрей и направился к столу, где молодой поручик отмечал приглашённых.

Фамилию Андрея нашли в списке, и он вернулся к отцу. Чтобы не стоять посереди зала, отошли к окну. Военный оркестр, создавая праздничную атмосферу, наигрывал вальс. Беседе отца с сыном помешал шум ввалившейся в вестибюль группы офицеров. Приветственно кивнув присутствующим, они направились к столу отмечаться. Судя по блестящим глазам и слегка порозовевшим щекам, «по соточке» они уже приняли.

Вслед за офицерами, пригладив жёсткий ёжик волос, появился Ивантеев. Его синий форменный китель жандарма ярким пятном выделялся среди белоснежных мундиров армейских и флотских офицеров. Разглядев возле окна Лопатиных, он широко улыбнулся и направился к ним.

– Андрей, здравствуй! Рад тебя видеть!

Повернувшись к старшему Лопатину, он вежливо представился:

– Штабс-капитан Ивантеев, Сергей Вячеславович! А вы, видимо, отец нашего корнета.

– Иннокентий Иванович Лопатин, к вашим услугам, – отрекомендовался отец и с удивлением посмотрел на Андрея, пытаясь понять, чтó может связывать его сына и жандармского офицера.

Ивантеев повернулся к Андрею.

– Пока ты неделю прохлаждался, тут столько всего произошло.

Андрей пожал плечами.

– Когда приказали, тогда и прибыл. Отбываю, так сказать, отпуск. От скуки скоро заплесневею.

– А у меня, – весело отозвался Ивантеев, – даже покурить времени не хватает. Тут всё так закрутилось, ну, об этом ты в своё время сам узнаешь, – показал глазами на потолок штабс-капитан.

Вестибюль быстро заполнялся. Наконец двери зала приёмов распахнулись, и зычный голос распорядителя объявил:

– Прошу в зал, господа!

Первым в открытые двери проследовал важный полковник с гусарскими усами. За ним потянулся народ.

Помня аскетичную скромность кабинета генерал-губернатора, Андрей на миг растерялся. Зал поражал размерами и богатым убранством. Его стены, задрапированные шёлковой материей, где по светло-зелёному полю рассыпались мириады золотых узоров, придавали обстановке невероятную красоту и торжественность. От входа к небольшой сцене бежала ковровая дорожка малахитового цвета, а по обеим её сторонам стояли ряды резных мягких кресел. Спинки и сиденья были обтянуты бархатом, который в сочетании с позолотой деревянных элементов кресел идеально перекликался с драпировкой стен. На сцене стояла небольшая трибуна с барельефом малого герба Российской империи, за ней на стене висел праздничный портрет Его Императорского Величества Николая Второго в полный рост. С двух сторон от портрета стояли государственные флаги: слева – чёрно-жёлто-белый, Романовский, а справа – бело-сине-красный, государства Российского^[12].

Под высоким потолком, сверкая хрусталём, нависали две огромные многоярусные люстры. А на стенах, опоясывая помещение, светились хрустальные бра.

Электричество в домах Владивостока не было редкостью. Запущенная в порту судовая электростанция с лихвой обеспечивала потребности города в электроэнергии. Но вот хрустальные люстры и изысканные светильники из Европы могли себе позволить лишь состоятельные купцы. Соревнуясь между собой, они привозили люстры невероятных размеров и форм. А в крупных магазинах висели такие многоярусные гиганты, что на них, как на чудо, приходили поглазеть все жители города.

Но люстры зала приёмов могли дать фору даже им. Электрическое освещение и оформление зала затмило все представления Андрея о красоте и роскоши: хрустальные льдинки люстр, переливаясь, сверкая, подсвечивая друг друга, отражались в больших настенных зеркалах и заливали огромный зал ослепительным светом.

Приглашённые чинно занимали кресла. Расторопный поручик, отмечавший прибывших, корректно направлял их к полагающимся по статусу местам.

Вот он вежливо отказал желающему разместиться в первом ряду важному чиновнику, тут же предложив ему место во втором ряду. Чиновник состроил недовольную мину, но подчинился, а поручик с невозмутимой учтивостью продолжил заниматься рассадкой гостей.

Увидев в проходе отца и сына Лопатиных, он жестом пригласил их пройти в первый ряд и указал на забронированные места. Старшего Лопатина усадили посередине ряда, а Андрея поместили с самого края. Пока он осваивался и с любопытством разглядывал прибывающих, поручик подвёл уже немолодого хорунжего со знаками принадлежности к Уссурийскому казачьему войску. Хорунжий расправил усы и, повернувшись к Андрею, степенно поздоровался.

Первый ряд быстро заполнялся. Офицеров рассаживали по старшинству званий, от центра к краю ряда.

Наконец суета закончилась, ходьба прекратилась, и слышался лишь тихий гул множества приглушённых голосов, который усиливал ощущение торжественности и приближения чего-то важного и волнующего.

К трибуне вышел незнакомый Андрею полковник. Шум голосов стих.

Полковник выдержал паузу и неожиданно сочным, рокочущим голосом скомандовал:

– Господа офицеры!

Присутствующие в зале офицеры поднялись с кресел. За ними, подчиняясь общему порыву, встали и гражданские чины.

– Его Превосходительство, генерал-губернатор Приамурского края, Гродеков Николай Иванович!

Духовой оркестр грянул марш. В двери зала энергично вошёл Гродеков и направился к трибуне. Музыка стихла, но присутствующие не садились.

Выдержав секундную паузу, оркестр, говоря словами известной песни, «загремел басами», а трубачи стали дружно выдувать медь, выводя монархический гимн «Боже, Царя храни». Все присутствующие подхватили гимн.

Отзвенели последние ноты здравицы.

– Садитесь!

Зал зашевелился, рассаживаясь. Андрей, как и все присутствующие, попал под очарование момента. Началась торжественная часть.

Генерал-губернатор зачитал присутствующим обращение Его Императорского Величества, затем зашёлся патриотической речью, после чего приступил к «раздаче слонов», то есть к награждениям.

К трибуне, чеканя шаг, подходили представленные к наградам офицеры, им зачитывали приказ о награждении с подробным перечислением заслуг счастливчика и статута^[13] награды. Потянулась череда вызываемых к церемонии офицеров.

– Капитан Лопатин! – услышал Андрей.

– О! Батя пошёл! – улыбнулся он. – Давно старик заслужил. А сколько ещё таких честных служак у России матушки, – вздохнул он.

Андрею вдруг вспомнилась далёкая и уже почти забытая чеченская война: грязь, кровь, замученный чеченскими отморозками русский солдат, распятый на кресте…

– Корнет Лопатин! – прозвучало на краю сознания.

– Корнет, вас! – толкнул Андрея в бок хорунжий.

Андрей поднялся из кресла и, разгоняя тяжёлые воспоминания, направился к трибуне. Когда до неё осталось несколько шагов, он перешёл на строевой и, печатая шаг, зафиксировал подход. Гродеков одобрительно глянул на Андрея и взял в руки украшенную вензелями наградную бумагу.

Корнет Лопатин Андрей Иннокентьевич, неся службу по охране участка КВЖД Уссурийск-Никольский – Михайловка, обнаружил банду китайских хунхузов, замаскировавшихся под строительных рабочих. Бандиты обирали и терроризировали строителей, принуждая их саботировать работы на стратегически важном участке железной дороги. Умело обезвредив банду и арестовав её участников, корнет Лопатин возглавил конвоирование захваченных бандитов в город Уссурийск. По дороге на конвой было совершено нападение отрядом китайских бандитов численностью в семьдесят сабель. Укрывшись на лесном хуторе, корнет Лопатин дал хунхузам отпор и сумел не только полностью уничтожить банду нападавших, но и захватить их лошадей, воинское снаряжение и амуницию. Получив от пленного хунхуза информацию о готовящемся нападении ещё более крупной банды на населенный пункт Михайловка, корнет через посыльного предупредил своего командира о надвигающейся опасности, а сам с двадцатью четырьмя бойцами навязал хунхузам бой. Тем самым обеспечил возможность организовать оборону Михайловки. В боестолкновении с бандитами корнету удалось заманить их в засаду и нанести существенный урон в живой силе, а затем контратаковать хунхузов. В ходе боя казакам корнета Лопатина пришлось вступить в схватку с противником врукопашную, где корнет проявил личную отвагу и беспримерную храбрость. В этом бою, командуя малой полусотней казаков, он смог одержать сокрушительную победу над крупным бандитским формированием китайских хунхузов, вторгшихся на территорию Российской империи. Отрядом корнета Лопатина было уничтожено более двухсот бандитов и сорок два взято в плен, захвачено две сотни лошадей, множество амуниции и оружия.

За умелое руководство вверенным ему воинским подразделением, смекалку и исключительную личную храбрость, проявленную в боях с численно превосходящими силами противника, уничтожение двух крупных бандитских формирований, понеся при этом минимальные потери, приказываю:

Наградить корнета Лопатина Андрея Иннокентьевича орденским знаком на Георгиевское Оружие с гравировкой «За храбрость».

Настоящее награждение утверждено Думой Георгиевских Кавалеров!

– Сегодня, – Гродеков выдержал паузу, – я, генерал-губернатор Приамурского края, выполняя возложенные на меня почётные обязанности, вручаю эту высокую и заслуженную награду! Поздравляю!

Это была сабля. Андрей бережно принял её двумя руками, ощутил ладонями лакированную поверхность обтянутых чёрной кожей ножен и, набрав в грудь воздуха, выдохнул:

– Служу Царю и Отечеству!

Придерживая левой рукой ножны, выдвинул из них клинок. На доле сверкнула гравировка «За храбрость». Торец рукояти венчал белый эмалевый крест, в центре которого алел небольшой медальон с изображением Святого Георгия Победоносца на коне. В армии такой знак прозывали «клюквой». Он вручался исключительно за боевые заслуги и в армейской среде пользовался большим почётом.

Поцеловав клинок, Андрей освободил саблю из ножен и, отступив от генерала на шаг, отсалютовал.

– Чтишь традиции! Молодец! – похвалил Гродеков, довольный бравым видом Андрея. – Но это ещё не всё, господа, – обращаясь к присутствующим, улыбнулся генерал, – награждение орденским знаком «За храбрость» на Георгиевское оружие причисляет награждённого к кавалерам Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. А это означает, что корнету Лопатину как Георгиевскому кавалеру, присваивается внеочередное воинское звание поручик!

Зал захлопал.

– А теперь! От имени Его Императорского Величества! Ещё раз поздравляю всех отмеченных сегодня высокими наградами!

Оркестр грянул марш, и Гродеков стремительной походкой покинул зал.

Народ потянулся на выход.

Андрея окружили знакомые и незнакомые офицеры, крепко жали руку и поздравляли. К нему пробился отец и крепко сжал в объятиях.

– Ну, порадовал! Вот, действительно, сюрприз так сюрприз! «Георгия» и внеочередное звание! Вот это по-нашему! Мать-то как будет рада! А дед!

Теперь он всех своих дружков замучает. – И грустно вздохнул. – Совсем ты у меня взрослым стал. Ну, пойдём, – хлопнул он Андрея по плечу и потянул к выходу.

В вестибюле гремела музыка. Бравурные марши сменялись воздушными звуками вальса, вокруг царила праздничная атмосфера: шумная толкотня и весёлый смех, гостеприимно распахнутые двери буфета призывно манили круглыми боками бутылок.

Сквозь толпу протиснулся Ивантеев.

– От души поздравляю! Особенно тебя, Андрей! И с наградой, и с поручиком.

Надеюсь, твой отец простит мне эту вольность. – И, хитро подмигнув Андрею, кивнул на буфет. – А не хлопнуть ли нам по маленькой за такое-то событие?

– Почему бы нет?

– Тогда чего стоим? – беря инициативу в руки, заулыбался Ивантеев и потащил Лопатиных в буфет.

Андрей заказал графин водки и бутерброды. Старший Лопатин с удивлением посмотрел на него.

– Сынок, ты чего водку заказал? У меня есть деньги! Давай по коньячку, чай, не каждый день ордена обмываем.

– Погоди, отец, праздновать мы поедем в ресторан, а сейчас обмоем твоего «Станислава» и моего «Георгия» горькой водкой, потому как награды эти боевые кровью солдат наших погибших и раненых оплачены.

С этими словами он выкрутил из навершия сабли крест и опустил его в хрустальный бокал, до краёв наполненный водкой.

Отец молча кивнул и опустил «Станислава с мечами» в свой бокал.

– Ну, чтоб не последние!

– До дна! – подхватил Ивантеев, опрокидывая водку в рот.

– Будем! – поддержал Андрей.

Допив водку, он зубами вытащил из бокала орденский крест и прикрутил его на место.

– За вами не угонишься, – проворчал старший Лопатин, но водку выпил до капли. Затем аккуратно вынул орден из бокала, тщательно протёр и закрепил на петлице мундира. – Предлагаю здесь закончить и переместиться в ресторан. А то без закуски такими темпами мы скоро «кыш» сказать не сможем. Сергей Вячеславович, мы приглашаем!

– С удовольствием принимаю приглашение, – улыбнулся Ивантеев, – только переоденусь, мне по городу в форме и подшофе ходить не комильфо.

– Тогда встречаемся через час в ресторане моей гостиницы, – предложил Андрей, – там кухня отменная.

Следующий день Андрей встретил головной болью, мутным взглядом и ядовитым перегаром изо рта.

– Надо же было так набраться, – вздохнул он, вспоминая события вчерашних посиделок.

А начиналось всё чинно и благородно. Правда, до тех пор, пока к ним не присоединились знакомые отца, ротмистр и капитан от кавалерии из Новониколаевского гусарского полка.

Гусары застряли во Владивостоке в ожидании транспорта с лошадьми из Северных Американских Штатов. Каким образом и для чего воинское начальство закупило у американцев лошадей, для Андрея осталось непонятным. То ли породу своих скакунов решили улучшить, то ли кто-то просто нагрел руки на этой закупке. Причём второе всем участникам попойки казалось более вероятным. В результате вот уже вторую неделю два бравых кавалериста в ожидании грузового судна из далёкой Америки коротали время в местных кабаках и трактирах. Вчера их занесло в ресторацию «Европейской».

Ротмистр, увидев однокашника по Павловскому кадетскому корпусу, бросился к Иннокентию Ивановичу, как к потерянному родственнику. А когда узнал о причине застолья, то превратился в настоящий ураган.

Поскольку получение наград и присвоение очередного воинского чина обычно чествуется в офицерском собрании полка, к которому принадлежат виновники, а оба Лопатиных числились за Московским отделением ИРГО, то получалось, что во Владивостоке им не перед кем было проставляться. Разумеется, генерал-губернатор не в счёт. Хотя бы потому, что они ему не ровня ни по службе, ни по дружбе.

Эту вопиющую несправедливость решили немедленно исправить. Тем более что виновники торжества были уже в настроении, а главное, при деньгах.

В течение получаса официанты летали по залу ресторана, накрывая и сервируя стол с учётом вновь прибывших гостей.

Ротмистр фонтанировал энтузиазмом и идеями. Напитки и закуски соревновались между собой количеством и названиями. Были опробованы все имеющиеся в ассортименте алкогольные напитки. Звёздочки с погон новоиспечённого поручика трижды ныряли сначала в бокал с водкой, потом с шампанским, коньяку повезло не меньше. «Станислав с мечами» старшего Лопатина тоже не избежал этой участи. После очередной смены блюд Ивантеев с трудом поднялся из-за стола, махнул на посошок и нетвёрдой походкой покинул застолье. За ним засобирался и сослуживец ротмистра, потерявший надежду избавиться от собутыльника. А тот не унимался: из него, как из рога изобилия, сыпались тосты вперемешку с приличными и не очень анекдотами. Только закрытие ресторана смогло остановить разгулявшегося гусара.

– Пора вставать, – с трудом отрывая голову от подушки, заскрипел мозгами Андрей и, собрав волю в кулак, пошёл умываться.

Приведя себя в порядок, спустился в ресторан. Там, как ни в чём не бывало, сидели отец и вчерашний ротмистр.

Гусар, похоже, ночевал тут, – подумал Андрей, наблюдая, как однокашники о чём-то оживлённо беседуют. Оба выглядели «огурцами», как будто вчера пили не «всё, что горит», а клюквенный морс.

Ну, дают! – восхитился Андрей. – Что значит старая гвардия!

Увидев Андрея, отец приглашающе махнул рукой.

– Давай к нам! Сейчас ушицы из осетрины принесут, трепанга с лучком уже тушат.

– Да я особо есть не хочу, – пытался отказаться Андрей.

– Послушайте совета отца, поручик. Закусите, глядишь, к обеду отпустит, – с понимающе-снисходительной улыбкой многоопытного гуляки проговорил ротмистр.

Не отвяжутся, – вздохнул Андрей и сел за стол.

Завтрак затянулся и угрожал перейти в обед, от которого, как известно, рукой подать до ужина.

Надо отступать, – подумал Андрей и, сославшись на неотложные дела, откланялся.

Старые друзья не стали его удерживать и приступили к дегустации очередной бутылки «Шустовского».

Глава 5

Первым делом Андрей решил проведать Саньку и Петра, но портье сказал, что они не ночевали в номере.

Ещё бы! – усмехнулся Андрей, вспомнив выражение неописуемого счастья на лицах обоих, когда он выдал им причитающуюся за трофеи премию и объявил трёхдневную увольнительную. Наверное, в каком-нибудь трактире или весёлом доме зависли. Пусть отдыхают.

Он вышел на набережную, отыскал свободную скамейку и, с наслаждением подставив лицо солнцу, предался нирване. Морской бриз приятно ласкал прохладой, изгоняя из чугунной головы и ватного тела последствия вчерашнего загула.

– Хорошо-то как! – потянулся Андрей, наблюдая за двумя пацанами, которые, соревнуясь, запускали по воде «блинчики». Один камешек разбежался, подскочил и с всплеском шлёпнулся в воду.

Как болванка из миномёта, подумал Андрей. А ведь миномёт изобрели в русско-японскую войну, в Порт-Артуре. Я даже помню имя изобретателя, кажется, Гобято. Точно, капитан Гобято^[14].

А если ускорить этот процесс? Что я знаю о создании миномёта?

При обороне Порт-Артура начальник артиллерийских мастерских крепости капитан Гобято додумался забрасывать противника шестовыми минами.

Этими минами были забиты склады арсенала, а боевого применения, пока до них не добрался Гобято, они так и не нашли.

Ещё бы! Надо же было удумать такое, извиняюсь за выражение, средство поражения судов противника! Мину на пятнадцатиметровом деревянном шесте крепили к подводной части форштевня^[15] миноносного катера, как таран на римских галерах. Дальше катер на большой скорости должен был приблизиться к вражескому судну и таранить его. При этом противник должен быть и глухим, и слепым. Потому что любое корабельное орудие из миноноски сделала бы дуршлаг задолго до того, как она смогла бы приблизиться для таранного удара. К сожалению, морское начальство поздно с этим разобралось, и в арсенале морских крепостей сейчас пылились сотни мин на дурацких шестах.

Гобято додумался стрелять этими минами из корабельной мортиры. Для этого укоротил шесты и, чтобы мина в воздухе не кувыркалась, приспособил к ней железные крылышки. Ствол орудия задирали максимально вверх. Шест, на котором была закреплена мина, вставлялся с дула, а с казённой части орудие заряжалось обычным пороховым зарядом в медной гильзе.

После выстрела мина на шесте летела навесом и при ударе о землю или другое препятствие взрывалась, нанося противнику, укрывшемуся в окопах, существенный ущерб. Поскольку сама мина в ствол не опускалась, а находилась за его пределами, то получила название надкалиберной.

Это открывало перспективу изменения веса и размера такого снаряда, что, собственно, Гобято со временем и сделал.

Миномёт в дальнейшем усовершенствовали, точнее, упростили. В результате в качестве ствола стали использовать любую толстостенную трубу, подходящую по диаметру под любую стандартную артиллерийскую гильзу. Труба-ствол крепилась к тяжёлой опорной плите для придания миномёту устойчивости и гашения отдачи при выстреле.

Боевая часть мины изготавливалась на месте и выглядела как усечённый конусообразный цилиндр из обычного листового железа, который заполнялся пироксилином. Толкающий шест заряд мог быть разным, и, в зависимости от его мощности, можно было влиять на дальность выстрела. Оставалось только подобрать трубу, диаметр которой соответствовал калибру имеющихся в наличии артиллерийских снарядов.

А поскольку шестовых мин и снарядов к лёгким морским пушкам в арсенале избыток, то на них и будем делать ставку, решил Андрей. Отсюда вывод: нужно искать капитана Гобято!

Хотя сейчас он, скорее всего, ещё не капитан, но это не важно. Раз он смог стать изобретателем миномёта в моём прошлом, должен сообразить и сейчас.

Для его поиска лучше подключить Ивантеева с его конторой, а то, если я появлюсь в артиллерийских мастерских, могут принять за шпиона. А мне эта головная боль ни к чему. Хорош прохлаждаться, идём искать Ивантеева; если он не в родной конторе, то уж где его найти, там точно знают.

Андрей поймал извозчика и отправился на поиски штабс-капитана.

Жандармерия Владивостока располагалась в чистеньком двухэтажном особняке. Войдя в здание, Андрей сразу же наткнулся на Ивантеева. Тот куда-то торопился.

– О! Андрей! Я думал, ты сегодня ещё будешь праздновать. Ты ко мне?

– Я по делу.

– Так. Я сейчас занят, но, если ты не спешишь, подожди меня в кабинете. А я освобожусь, и пообщаемся. Идёт?

– У вас здесь есть кабинет? – удивился Андрей.

– Уже есть, расскажу позже. Ну что, подождёшь?

– Добро.

Через час, удобно расположившись в кресле Ивантеева, Андрей делился с ним «своей» идеей изготовления приспособления для заброски гранат на большое расстояние.

– Ну, ты и выдумщик. Хотя признаю, дело полезное. Так кого, говоришь, ты хочешь найти?

– Гобято Леонид Николаевич, служит не то в артиллерийской сибирской бригаде, не то в артиллерийских мастерских, – с готовностью ответил Андрей, – брат у него вроде есть. Здесь на флоте служит, командует то ли миноноской, то ли ещё чем, не знаю.

– И зачем он тебе?

– Говорят, этот Леонид большой выдумщик по части всяких артиллерийских приспособлений, глядишь, и мне чем поможет.

– Ладно, найдём твоего изобретателя. Теперь по нашим делам. Принято решение о создании особого казачьего разведывательного подразделения. Его задача – взаимодействие с лояльными к нам отрядами хунхузов, а также контроль их действий на нашей и сопредельной стороне, в том числе в Китае и Корее. Отряд будет именоваться отрядом пластунов, а числиться за Приамурским казачьим войском. Командиром отрядом решено назначить тебя. Полномочия широкие. Подчинение напрямую Гродекову. Финансирование, оружие, необходимая информационная и силовая поддержка – тоже его.

Я назначен куратором этого отряда от нашего ведомства.

По этой причине меня перевели во Владивосток и повысили в должности, сейчас я являюсь заместителем полковника Смирнова.

– Ничего себе! – присвистнул Андрей.

– Не свисти – денег не будет, – ухмыльнулся Ивантеев.

– Значит, кто-то будет бегать по лесам, а кто-то сидеть в этом уютном кресле и марать бумажки, – шутливо вздохнул Андрей, поглаживая мягкую кожу кресла.

– Каждому своё! – довольно огрызнулся Ивантеев. Они дружно рассмеялись. – Кстати, это была не только моя идея приручить хунхузов, – забросил ответную шпильку Ивантеев, – ты тоже приложился. Так что не говори, что не думал о создании подобного подразделения.

– Значит, спецназ, – вслух проговорил Андрей.

– Что? – не понял Ивантеев.

– Я говорю, спецназ – отряд специального назначения.

– А что? Звучит хорошо и, главное, по теме, – одобрительно отозвался штабс-капитан.

– Кто будет формировать отряд?

– Не переживай, никто у тебя твоих казаков не заберёт, если сам не захочешь кого-то заменить.

– А численность?

– Пока решили остановиться на неполной полусотне.

– Значит, тридцать человек. И то хлеб.

– Полный комплект наберёшь из казаков отряда капитана Лопатина.

– А как же отец?

– Его отряд свою задачу выполнил. Капитан Лопатин возвращается к прежней работе. Будет руководить экспедицией ИРГО. Охраной строительства КВЖД поручено заниматься недавно прибывшему подразделению пограничной стражи, теперь это их забота.

Так что за отца не переживай.

– С этим понятно, – ответил Андрей. – Сколько у меня времени на сборы и подготовку?

– Время есть. Со дня на день из Цицикара ожидаем китайскую делегацию. Губернатор Хэйлунцзянской провинции готов обсуждать вопрос создания отрядов китайской милиции, которые будут охранять строительство КВЖД на китайской территории. Принципиально вопрос уже решён, осталось согласовать взаимодействие их милиции и наших пограничников.

– Я так понимаю, что из отряда Ло Ю мне нужно создать первый отряд милиционеров?

– Ловишь на лету! – ухмыльнулся Ивантеев.

– А оружие? Я ничего приличного найти не смог, а то, чем вооружены бойцы крепости, – хлам.

– Оружие дадим.

– Какое?

– Отдадим тебе ту партию трофейных карабинов, что ты взял на банде.

– Но я же сдал их таможне? Мне даже премию за них выплатили.

– За это не переживай! Кроме того, принято решение о передаче тебе трёх сотен винтовок Бердана. Конечно, это не мосинки, но и не то, что имеет отряд Ло Ю.

В общем, тебе дают пять сотен винтовок. Соответственно, ты сможешь вооружить пять сотен милиционеров.

С продовольствием тоже поможем, а амуницию придётся выбивать из китайских «партнёров».

– Пять сотен винтовок?! Да это же на целый батальон! – радостно воскликнул Андрей. – Дело за малым: где взять столько людей?

Известно, что со Стариком Линем?

– Кремень! От общения отказывается. Хотя, если честно, в свете последних событий мы его особо и не трогаем. Кстати, у тебя нет новостей от Ван Хэда?

– Жду в ресторане гостиницы каждый вечер, но пока тишина. Если честно, то беспокоиться рано. У него на одну дорогу не меньше двух-трёх недель должно уйти. Так что только дней через десять появится, не раньше.

– В принципе, время терпит, – кивнул Ивантеев, – неделя-другая погоды не делает. Нам самим нужно время, чтобы оформить оружие и остальное снабжение.

– Тогда у меня всё. Не буду мешать, – поднялся Андрей. – Появится Хэда, сообщу.

Глава 6

Вечером следующего дня в гостиницу к Андрею заявился Ивантеев.

– Не ждали, господин поручик? – осведомился он и положил перед Андреем конверт с витиеватым вензелем в верхнем углу. – Завтра в четыре часа после полудня в доме купца первой гильдии Михаила Григорьевича Шевелёва состоится бал по случаю награждения хозяина дома орденом Анны третьей степени. На это бесспорно знаменательное торжество приглашены и вы, поручик.

– И чего я там забыл? – обескураженно спросил Андрей.

– Вы, господин поручик, бегая по лесам, совсем одичали, – назидательным тоном выдал Ивантеев. – Для чего обычно проводятся подобные мероприятия?

Правильно, – не дожидаясь ответа, продолжил он, – чтобы потешить самолюбие, показать значимость и достаток, а заодно присмотреть жениха для одной из двух любимых дочурок.

– Изволите издеваться! – огрызнулся Андрей. – Зачем мне этот бал?

– На данном мероприятии будет присутствовать интересующая вас персона, начальник артиллерийских мастерских, поручик Гобято Леонид Николаевич. Кстати, он приглашён по той же причине, то есть как возможная жертва дочек.

– Он что, имеет интерес к купчихам?

– Да нет, что вы!

– Тогда как вам удалось уговорить его?

– Долго ли умеючи, – усмехнулся Ивантеев. – Утром на запрос в артиллерийские мастерские я получил ответ, что Гобято Л. Н. служит начальником этих самых мастерских. Я затребовал список персон, награждённых на недавнем приёме, а дальше дело техники. В списке я обнаружил фамилию основателя и владельца частной пароходной компании «Амурского общества пароходства и торговли» господина Шевелёва. Очень тщеславный господин, я тебе доложу. Так вот, чтобы засвидетельствовать перед компаньонами и конкурентами своё награждение, он решил устроить бал.

– Не вижу связи.

– Эх! Молодежь! У него на выданье две очаровательные дочки, а Владивосток – это вам не столица. Солидных, неженатых и достойных претендентов здесь можно по пальцам пересчитать. А вы, поручик, как я помню, потомственный дворянин, недавно отмеченный и обласканный самим генерал-губернатором.

Да и семья ваша, насколько мне известно, не бедствует. Кстати, твой Гобято тоже дворянин и тоже не женат. Мне осталось невзначай намекнуть госпоже Шевелёвой о таких достойных и перспективных молодых людях, как поручики Лопатин и Гобято, а потом дать себя уговорить передать вам обоим приглашение на бал.

– А как удалось заманить на этот приём поручика?

– Один мой знакомый, присутствовавший на твоём награждении, рассказал ему о героическом корнете, которому удалось с помощью направленного взрыва организовать хунхузам засаду. А потом – как этот же корнет с помощью собранных им самим самодельных взрывных зарядов атаковал и уничтожил за сотню бандитов. Ещё мой знакомый рассказал поручику Гобято, что этот корнет увлечён разработкой нового переносного артиллерийского орудия.

Леонид Николаевич, как ты знаешь, сам грешит изобретательством, вот он и загорелся познакомиться с тобой. Дальше твой выход.

– А просто организовать знакомство было нельзя?

– Видишь ли, – подбирая нужные слова, замялся Ивантеев, – поручик не очень общительный человек, я бы даже сказал, излишне замкнутый. К тому же потомственный дворянин, а ты сам знаешь, как к нашему ведомству относятся в этих кругах.

– Ну, не все ж такие!

– Нет, Андрей, это ты – исключение, а братья Гобято к такому исключению не относятся. Так вот, знакомство на приёме – это хороший тон. Кстати, у твоего поручика есть сестра, говорят, прехорошенькая. На приёме они должны быть вместе. Вот тебе и повод. И не надо жечь меня взглядом! Дату, место встречи и повод я организовал, а дальше давай сам.

Мероприятие, затеянное Шевелёвыми, было предсказуемо помпезным. Богатое убранство огромного особняка каждой мелочью подчёркивало, что в доме живёт семья купца первой гильдии. От обилия позолоченных элементов декора рябило в глазах.

Гостей собралось более двухсот человек. Белоснежные мундиры сверкали золотом пуговиц, серебром погон и блеском орденов. Отсутствие наград маскировалось щегольскими аксельбантами. Цветная, партикулярная одежда купцов и чиновников терялась в великолепии бальных платьев дам. Бесчисленные украшения на представительницах прекрасного пола слепили глаза. На каждой из них блестело, сверкало и переливалось такое обилие ювелирной красоты, что новогодняя ёлка захотела бы повеситься от зависти.

Пройдя процедуру представления хозяину, хозяйке и двум их прелестным дочерям, Андрей прошёл в гостиную, сверкающую огнями люстр и золотом канделябров. Приняв от расторопного официанта бокал с шампанским, он отошёл в сторону и стал с интересом разглядывать публику.

Допивая второй бокал, он обратил внимание на вошедшую в зал компанию.

Флотский офицер в погонах капитана первого ранга вёл под руку приятную молодую женщину. За ними, чуть приотстав, шествовал армейский поручик со скрещенными пушками на погонах. Рядом, важно облокотившись на его руку, плыла юная особа лет шестнадцати. Пряча за роскошным веером милую мордашку, она бросала оценивающие взгляды на наряды дам и украдкой разглядывала молодых офицеров. Черты лиц капитана первого ранга, поручика и его симпатичной спутницы были удивительно схожи.

Наверное, эти два бравых офицера и девушка – два брата и сестра, а спутница капитана первого ранга – его жена, предположил Андрей. Ивантеев говорил, что брат поручика командует эсминцем, а сестра недавно приехала от родителей и теперь живёт в семье старшего брата. Похоже, это и есть семейство Гобято. Отлично! Осталось найти того, кто мог бы меня представить. А чего я заморачиваюсь! – осенило его. Хозяин дома! Думаю, что господин Шевелёв не откажет мне. Ведь представляя меня, он получит возможность в очередной раз напомнить окружающим о своей награде.

В это время виновник торжества приступил к самой приятной для себя части мероприятия. Улыбаясь и жонглируя шутками, лучась любовью и добродушием, он скользил от одной группы гостей к другой, принимая поздравления и свидетельствуя почтение.

Наш выход! – решился Андрей, отставляя в сторону бокал.

– Михаил Григорьевич, – обратился он к Шевелёву, – позвольте минуту вашего внимания?

– Конечно, Андрей Иннокентьевич! Чем могу быть полезен? – расплылся в улыбке хозяин.

Вот шельма, и имя, и отчество моё запомнил, уважительно подумал Андрей.

– Михаил Григорьевич, не могли бы вы оказать мне любезность?

– Я весь внимание.

– Дело в том, что я во Владивостоке человек новый и обзавестись знакомыми не успел. Поэтому хотел просить вас, на правах хозяина этого прекрасного дома, составить мне протекцию и представить меня капитану первого ранга Гобято Николаю Николаевичу и его семье.

Шевелёв понимающе улыбнулся.

– Я так понимаю, что предметом вашего интереса является не сам глава семейства, а его сестра?

Андрей смущённо опустил глаза.

– Не буду вас обманывать, любезный Михаил Григорьевич, особа, о которой вы говорите, действительно заинтересовала меня.

– Составить протекцию такому герою, как вы, для меня честь, тем более что с Николаем Николаевичем мы давние знакомцы. Давайте подойдём к ним.

Знакомство прошло на удивление легко. Исполняя обязанности радушного хозяина, Михаил Григорьевич обменялся любезностями с капитаном первого ранга, осыпал комплиментами дам и учтиво справился о настроении молчаливого поручика. Затем представил Андрея, не забыв упомянуть, при каких обстоятельствах и где познакомился с ним. Особо выделив награждение «золотым оружием» и присвоение внеочередного звания.

Услышав о награждении Андрея «клюквой», Николай Николаевич с уважением пожал ему руку.

«Сестрица Алёнушка», как Андрей про себя прозвал сестру капитана первого ранга, сделала книксен^[16], опустила глаза и, зардевшись, спросила:

– Не согласится ли господин поручик рассказать всем нам о героическом сражении с ужасными хунхузами?

О том, что под «всеми нами» она имеет в виду исключительно себя и только потом всех остальных, настолько явно читалось в её взгляде, что всё семейство Гобято и Андрей дружно заулыбались.

Александре, или, как её называли в семействе, Сашеньке, недавно исполнилось шестнадцать. Это был её первый выход в свет. Она была удивительно хороша: невысокого роста, хрупкая, с тёмно-каштановым цветом волос и ярко-синими, как васильки, глазами. Платье цвета фиалки выгодно подчёркивало её стройную фигурку, небольшую грудь и тонкую талию. Забавные ямочки на щеках и лукавые бесенята в глазах говорили о её лёгком характере. Судя по полным обожания взглядам старших братьев и её хитрым глазкам, в которых сквозило понимание маленькой интриганки, кто предмет этого обожания, чувствовалось, что она из них вьёт верёвки. Не стоило сомневаться, кто стал инициатором приезда семейства Гобято на бал к Шевелёвым.

Узнав о приглашении, Сашенька немедленно мобилизовала жену старшего брата Анну для участия и проведения женской войсковой операции под кодовым названием «Мы просто обязаны быть на этом балу».

Старший Гобято, не любивший шумных празднеств, особенно в стиле «А-ля я купец первой гильдии», хотел отклонить приглашение. Но заскучавшая без общества супруга и неудержимая, обожаемая непоседа-сестра, которую он боготворил, сломили его сопротивление и уговорили принять приглашение Шевелёвых.

К его удивлению, младший брат Леонид, до тех пор сторонившийся подобных мероприятий, решил составить им компанию. Дамы развили такую кипучую деятельность по подготовке выхода в свет дабы «на людей посмотреть, себя показать», причём вторая часть этого выражения, без сомнения, была главной, что Николаю Николаевичу оставалось только смиренно ожидать окончания устроенного сестрой и женой «урагана».

Дождавшись представления, Леонид протянул Андрею руку и, проявив осведомлённость о его похождениях, спросил:

– Правду говорят, что вам удалось устроить направленный взрыв на пути следования хунхузов? ...