Все права на текст принадлежат автору: Автор Неизвестен.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Добрыня Никитич и Алеша ПоповичАвтор Неизвестен

Добрыня Никитич и Алеша Попович

Издание подготовили Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий

Светлой памяти Анны Михайловны Астаховой

БЫЛИНЫ О ДОБРЫНЕ НИКИТИЧЕ

1. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Да й спородила Добрыню родна матушка
Да возро́стила до полного до возраста;
Стал молоденькой Добрынюшко Микитинец
На добром коне в чисто́ полё поезживать,
5 Стал он малыех змеёнышев потаптывать.
Приезжал Добрыня из чиста поля,
А й сходил-то как Добрынюшка с добра́ коня
И он шел в свою полату в белокаменну,
Проходил он во столову свою горенку,
10 Ко своей ко родною ко матушки.
Говорила тут Добрыне родна матушка:
— Ай же, свет, моё цадо́ любимоё,
Ты моло́денькой Добрынюшка Микитинец!
Ты на добро́м коне в чисто поле поезживашь,
15 Да ты малыех змеёнышев потаптывашь.
Не съезжай-ко ты, моло́денькой Добрынюшка,
Да ты да́лече дале́че во чисто́ поле,
Ко тым славныем горам да к сорочинскиим,
Да ко тым норам да ко змеиныем,
20 Не топци-ко ты там малыех змеёнышев,
Не входи-ко ты во норы в змеиные,
Не выпущай-ко полонов оттуль расейскиих;
Не съезжай-ко ты, молоденькой Добрынюшка,
Ко той славною ко матушки к Пучай-реки,
25 Не ходи-ко ты купаться во Пучай-реки,
То Пучай-река очюнь свирипая,
Во Пучай-реки две струйки очюнь быстрыих:
Перва струечка в Пучай-реки быстрым быстра,
Друга струечка быстра, быдто огонь секет.
30 То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Родной матушки-то он не слушатся,
Выходил он со столовой своей горенки
Да й во славныя полаты белокаменны,
Й одевал соби одёжицу снарядную
35 Да й рубашечки-манешечки шелковеньки,
Всю одёжицу одел он да хорошеньку,
А хорошеньку одёжицу снарядную;
Выходил он из полаты белокаменной
Да й на свой на славный на широ́к на двор,
40 Заходил он во конюшеньку стоялую,
Брал добра коня он богатырского,
Брал добра коня Добрынюшка, заседлывал,
А й садился-то Добрыня на добра коня,
Да с собою брал он паличку булатнюю,
45 Да й не для ради да драки кроволитьица великого.
А он брал-то для потехи молодецкою.
То повыехал Добрынюшка в чисто́ поле
На добром кони на богатырскоём,
То он ездил целый день с утра до вечера
50 Да по славну по роздольицу чисту́ полю.
Похотелось-то моло́дому Добрынюшке
Ёму съездити́ во да́лече чисто поле,
Да й ко тым горам ко сорочинскием,
Да й ко тым норам да ко змеиныем.
55 Й он спустил коня да богатырского,
Да й поехал по роздольицу чисту полю.
Еще день за день как будто дождь дожжит,
Да й неделя за неделю, как река, бежит:
То он день еде́т по красному по солнышку,
60 Да он в ночь еха́л по светлому по месяцу,
Приезжал он ко горам да к сорочинскием,
Стал он ездить по роздольицу чисту полю,
Он-то ездил целый день с утра до вечера,
Потоптал он много множество змеёнышов.
65 Й услыхал-то тут моло́денькой Добрынюшка:
Ёго доброй конь да богатырскии
А й стал на́ ноги да конь припадывать.
А й поехал-то молоде́нькой Добрынюшка
От тых славныих от гор от сорочинскиих
70 Да й от тых от нор он от змеиныих,
Да й поехал-то Добрыня в стольнёй Киев-град.
Еще день за день как быдто дождь дожжит,
Да й неделя за неделю, как река, бежит:
То он в день еде́т по красному по солнышку,
75 А он в ночь едет по светлому по месяцу,
Он повыехал в роздольицо в чисто полё,
Похотелось тут моло́дому Добрынюшке
Съездить-то ко славной ко Пучай-реки,
Посмотреть ему на славную Пучай-реку.
80 То он ехал по роздольицу чисту полю,
Да приехал он ко славной ко Пучай-реки,
Становил коня он богатырского,
Да й сходил Добрыня со добра́ коня,
Посмотрел-то он на славную Пучай-реку,
85 Похотелось тут молодому Добрынюшке
Покупатися во славной во Пучай-реки;
Он одёжицю с собя снимал всю до́нага,
Да й пошел-то он купаться во Пучай-реку.
Та на тую пору на то времецко
90 А й на славноёй да на Пучай-реки
Да й случилось быть тут красны девушки;
Оны клеплют тонко беленькое платьицо,
Говорят оны моло́дому Добрынюшке:
— Ты удаленькой дороднёй доброй молодец!
95 То во нашою во славной во Пучай-реки
Наги добры молодци не куплются,
Они куплются в тонки́х белых поло́тняных рубашечках.
Говорил-то им молоденькой Добрынюшка:
— Ай жо, девушки, да вы голубушки,
100 Беломойници вы портомойници!
Ничего-то вы ведь, девушки, не знаете,
Только знайте-тко вы, девушки, самы́ собя.
Он пошел-то как купаться во Пучай-реку.
Перешел Добрыня перву струечку,
105 Перешел Добрыня другу струечку,
Перешел-то он Пучай-реку от бережка до дру́гого;
Похотелось тут моло́дому Добрынюшке
Покупаться во Пучай-реки, поны́ркати.
Там на тую пору на то времецко
110 Да изда́леча дале́ча из чиста́ поля,
Из-под западнёй да с-под сторонушки,
Да й не дождь дожжит, да й то не гром громит,
А й не гром громит, да шум велик идет:
Налетела над моло́дого Добрынюшку
115 А й змеи́ныщо да то Горынищо,
А й о трех змеи́ныщо о головах,
О двенадцати она о хоботах;
Надлетела над моло́дого Добрынюшку,
Говорила-то змеищо таковы слова:
120 — А топерь Добрынюшка в моих руках,
А в моих руках да он в моёй воли!
А’ще что я похочу, то на́д ним сделаю:
Похочу-то я моло́дого Добрынюшку,
Похочу Добрынюшку в полон возьму,
125 Похочу-то я Добрынюшку-то и огнем пожгу,
Похочу-то я Добрынюшку-то и в собя пожру,
Й у того ли у моло́дого Добрынюшки
Ёго сердце богатырско не ужахнулось;
Он горазд был плавать по быстры́м рекам,
130 Да й нырнул-то он от бережка ко другому,
Да й от дру́гого от бережка ко етому.
Й он вспомнил тут свою да ро́дну матушку:
— Не велела мне да ро́дна матушка
Уезжать-то да́лече в чисто полё,
135 Да й ко тым она горам ко сорочинским,
Да й ко тым норам да ко змеиныим,
Не велела мне-ка ездить ко Пучай-реки,
Не велела мне купаться во Пучай-реки.
Да и не за то ли зде-ка ноньчу странствую?
140 Й он ащо нырнул от бережка до бережка,
Выходил Добрыня на крутой берёг,
Тут змеинищо Горынищо проклятоё
Она стала на Добрыню искры сыпати,
Она стала жгать да тела белого,
145 Й у того ли у моло́дого Добрынюшки
Не случилося ничто быть в белых ручушках,
Да и ёму нечим со змеищом попротивиться.
Поглянул-то как моло́денькой Добрынюшка
По тому по кру́тому по бережку,
150 Не случилося ничто лежать на крутоём на берегу,
Ему ничего́ взять в белые во ручушки,
Ёму нечим со змеищом попротивиться.
Ёна сыплет е́го искрой неутышною,
Ёна жгет ёго да тело белое.
155 Столько у́видал моло́денькой Добрынюшка
Да й на крутоём да он на береги
То лежит колпак да земли греческой;
Ён берёт-то тот колпак да во белы ручки,
Он со тою ли досадушки великою
160 Да ударил он змеинища Горынища.
Еще пала-то змея да на сыру́ землю,
На сыру-то землю пала во ковыль-траву.
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Очюнь смелой был да оворо́тистой,
165 Да й скочил-то он змеищу на белы груди,
Роспластать-то ёй хотит да груди белые,
Он хотит-то ёй срубить да буйны головы.
Тут змеинищо Горынищо молиласи:
— Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
170 Не убей меня да змеи лютою,
Да спусти-тко по́летать да по белу́ свету.
Мы напишем с то́бой записи проме́ж собой,
То велики записи немалые:
Не съезжаться бы век по́ веку в чисто́м поли,
175 Нам не делать бою драки кроволития промеж собой,
Бою драки кроволития великого.
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Ён скорёшенько сходил-то со белой груди;
Написали оны записи промеж собо́й,
180 То велики оны записи немалые:
«Не съезжаться бы век по веку в чистом поли,
Нам не делать бою драки кроволитьица промеж собой».
Тут молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он скорёшенько бежал да ко добру коню,
185 Надевал свою одёжищу снарядную,
А й рубашечки-манешички шелковеньки,
Всю одёжищу надел снарядную,
Он скорёшенько садился на добра коня,
Выезжал Добрыня во чисто́ полё,
190 Посмотреть-то на змеищо на Горынищо,
Да которым она ме́стечком поле́тит по чисту́ полю.
Да й летела-то змеищо через Киев-град,
Ко сырой земли змеинищо припа́дала,
Унесла она у князя у Владымира,
195 Унесла-то племничку любимую
Да прекрасную Забавушку Путятицну.
То приехал-то Добрыня в стольний Киев-град,
Да на свой Добрыня на широкий двор,
Да сходил Добрынюшка с добра коня.
200 Подбегает к нему паробок любимыи,
Он берет коня да й богатырского,
Да й повел в конюшенку в стоялую,
Стал добра коня да ён россёдлывать,
Да стал паробок добра коня кормить-поить,
205 Он кормить-поить да стал улаживать.
То моло́денькой Добрынюшка Микитинец
Он прошел своёй полатой белокаменной,
Заходил он во столову свою горенку
Ко своёй ко родною ко матушке,
210 То ничим Добрынюшка не хвастаёт.
Тут моло́денькой Добрынюшка Микитинец
На почестен пир ко князю стал похаживать;
То ходил Добрынюшка по де́нь поры,
Да ходил Добрыня по друго́й поры,
215 Да ходил Добрынюшка по третей день.
То Владымир князь-от стольнё-киевской
Он по горенке да и похаживат,
Пословечно, государь, он выговаривал:
— Ай жо вы, мои да князи бояра,
220 Сильни русские могучие бога́тыря,
Еще вси волхи бы все волшебники!
Есть ли в нашеём во городе во Киеве
Таковы люди, чтобы съездити им да во чисто поле,
Ко тым славныим горам да сорочинскиим,
225 Ко тым славныим норам да ко змеиныим,
Кто бы мог сходить во норы во змеиные,
Кто бы мог достать да племничку любимую,
А прекрасную Забавушку Путятичну?
Таковых людей во граде не находится;
230 Не могут-то съездити́ во да́лече чисто поле,
Ко тым славным ко горам ко сорочинскиим,
Да ко тым норам да ко змеиныим.
Тут Владымир князь-от стольнё-киевской
А й по горенки да князь похаживал,
235 Пословечно, государь, ён выговаривал:
— Ай жо вы, мои да князя бояра,
Сильни русьские могучие богатыря!
Задолжал-то я во земли во неверныи,
У меня-то дани есть неплочены
240 За двенадцать год да с половиною.
Приходил-то он к Михайлушке ко По́тыку,
Говорил Михайлы таковы слова:
— Ты Михайло По́тык сын Иванович!
Ай ты съезди-тко во землю в политовскую,
245 К королю-то к Чубадею к политовскому,
Отвези-тко дани за двенадцать год,
За двенадцать год да й с половиною.
Пришел к старому к каза́ке к Ильи Муромцу,
Говорил Владымир таковы слова:
250 — Ай ты старыя казак да Илья Муромец!
А ты съезди-тко во землю-ту во шведскую,
А ко тому королю ты съезди к шведскому
Отвези-тко дани за двенадцать год,
За двенадцать год да с половиною.
255 Тут Олешенька Григорьевич по горенке похаживат,
Пословечно князю выговариват:
— Ты Владымир князь да стольнё-киевской!
А й накинь-ко ту ведь слу́жобку великую,
Да велику слу́жобку немалую,
260 На того да на моло́дого Добрынюшку,
Чтобы съездил он в далече чисто поле,
Ко тым славным ко горам да сорочинскиим,
Да сходил бы он во норы во змеиные,
Отыскал бы твою племничку любимую,
265 Да прекрасную Забавушку Путятичну,
А привез бы ён Забаву в стольнё Киев-град,
Да к тоби ко князю на широкой двор.
Да привел бы во палаты в белокаменны,
Да он подал бы тобе ю во белы́ руки.
270 Тут Владымир князь да стольнё-киевской
Приходил-то он к моло́дому Добрынюшке,
Говорил Добрыне таковы слова:
— Ты моло́денькой Добрынюшка Микитинец!
Налогаю тоби слу́жобку великую,
275 Да й велику слу́жобку немаленьку:
А й ты съезди-тко во далече во чисто поле,
Ко тым славным ко горам ко сорочинскиим,
Да сходи-тко ты во норы во змеиныя,
Отыщи-тко племничку любимую,
280 А прекрасную Забавушку Путятичну,
Привези-тко ты ю в стольнё Киев-град,
Приведи-тко мни в полаты в белокаменны,
Да подай-ко ты Забаву во белы руки.
Тут молоденькой Добрынюшка Микитинец,
285 Он за столиком сидит, сам запечалился,
Запечалился он, закручинился.
Выходил-то он (з) за столиков дубовыех,
Выходил он (з) за скамеечок окольниих,
Проходил-то ён полатой белокаменной,
290 Выходил он из полаты белокаменной,
Он с честна́ пиру идет да и не весело,
Приходил в свои полаты белокаменны,
Приходил он во столову свою горенку,
Ко своёй ко родною ко матушки,
295 Говорит Добрыне родна матушка:
— Ай ты, свет, моё цадо́ любимое,
Да й молоденькой Добрынюшка Микитинец!
Что с честна́ пиру пришел да ты не весело?
То местечико было в пиру не по́ чину?
300 Али чарою в пиру тобя прио́бнесли?
Аль кто пьяница дурак да приобгалился?
Говорил Добрыня родной матушке:
— Ай жо, свет, моя ты ро́дна матушка!
Да в пиру-то место было по чину,
305 А’ще чарой во пиру меня не о́бнесли,
Да то пьяница дурак да не обгалился, —
А й Владымир князь-от стольнё-киевской
Наложил-то мни-ка слу́жобку великую,
А й великую мне служобку немалую:
310 Ве́лел съездить мни во да́лече в чисто́ поле,
Ко тым славным ко горам да к сорочинскиим,
Он велел сходить во норы во змеиные,
Отыскать мне ве́лел племничку любимую,
А прекрасную Забавушку Путятичну,
315 Да и привезти велел ю в стольнё Киев-град,
Привезти ко князю на широкой двор,
Привезти ю во полаты в белокаменны,
Подать князю-то да во белы руки.
Говорила тут Добрыне родна матушка:
320 — Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
А ты ешь-ка, пей да на спокой ложись,
Утро мудренее живет вечера.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Он поел-то ествушок сахарниих,
325 Да попил-то питьицов медвяныих,
Молодой Добрыня на спокой улёг.
Да й по утрушку да то ранёхонько,
До исход зори да раннё-утренной,
До выста́ванья да красна солнышка
330 Да й будила-то Добрыню родна матушка:
— А ставай-ко ты, молоденькой Добрынюшка!
Да ты делай дело повеленое,
Сослужи-тко слу́жобку великую.
Молодой Добрынюшка Микитинец,
335 Он скоренько стал да то й от крепка сна,
Умывался-то Добрынюшка белёшенько,
Надевался он да й хорошехонько,
Выходил он из полаты белокаменной
Да й на свой на славный на широкий двор,
340 Приходил ён во конюшеньку в стоялую,
Брал коня Добрыня богатырского,
Да й седлал Добрынюшка добра коня,
Да й садился-то Добрыня на добра коня,
Выезжал Добрыня с широка́ двора.
345 Тут заплакала Добрынюшкина матушка,
Она стала-то ронить да слёз горючиих,
Она стала-то скорбить да личка белого,
Говорила-то она да й таковы слова:
— Я Добрынюшку бессчастного споро́дила!
350 Как войдет-то ён во норы в змеиные,
Да войдет ко тым змеям ко лютыим,
Поросточат-то его да тело белое,
Еще выпьют со Добрыни сурову́ю кровь.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
355 Он поехал по роздольицу чисту полю.
Еще день-то за́ день быдто дождь дожжит,
А неделя за неделю, как река, бежит;
Да он в день еха́л по красному по солнышку,
То он в ночь ехал по светлому по месяцу,
360 Он подъехал ко горам да к сорочинскиим,
Да стал ездить по роздольицу чисту полю,
Стал он малыех змеёнышев потаптывать,
Й он проездил целый день с утра до вечера,
Притоптал-то много множество змеёнышов.
365 Й услыхал моло́денькой Добрынюшка,
Его доброй конь да богатырскии
А стал на́ ноги да конь припадывать.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
Берет плеточку шелкову во белы руки,
370 То он бил коня да й богатырского.
Первый раз его ударил промежу́ уши,
Другой раз ударил промежу ноги,
Промеж ноги он ударил промеж задние,
Да й он бил коня да не жалухою,
375 Да со всей он силы с богатырскою.
Ён давал ему удары-ты тяжелые.
Его доброй конь да богатырскии
По чисту полю он стал поскакивать,
По цело́й версты он стал помахивать,
380 По колену стал в земелюшку погрязывать,
Из земелюшки стал ножёк ён выхватывать,
По сенной купны земельки ён вывертывал,
За три выстрелу он камешки откидывал.
Й он скакал-то по чисту полю, помахивал,
385 Й он от ног своих змеёнышов отряхивал,
Потоптал всех малыих змеёнышов.
Подъезжал он ко норам да ко змеиныим,
Становил коня он богатырского,
Да й сходил Добрыня со добра коня.
390 Он на матушку да на сыру землю,
Облащался-то молоденькой Добрынюшка
Во доспехи он да в сво́и крепкие:
Во-первы́х, брал саблю свою вострую,
На белы груди копьё клал муржамецкоё,
395 Он под левую да и под пазушку
Пологал ён палицку булатнюю,
Под кушак ён клал шалыгу поддорожную,
Й он пошел во ты во норы во змеиные.
Приходил ён ко норам да ко змеиныим,
400 Там затворамы затворено-то медныма,
Да подпорамы-то по́дперто железныма,
Так нельзя войти во норы во змеиные.
То молоденькой Добрынюшка Микитинец
А подпоры он железные откидывал,
405 Да й затворы-то он медные отдвигивал
Он прошел во норы во змеиные.
Посмотрел-то он на норы на змеиные,
А й во тых норах да во змеиныих
Много множество да полонов сидит,
410 Полона́ сидят да всё расейские,
Ай сидят-то там да князя бо́яра,
Сидят русьские могучие бога́тыря.
Похотелось-то молодому Добрынюшке,
Похотелось-то Добрыне полона считать,
415 Й он пошел как по нора́м да по змеиныим,
Начитал-то полоно́в ён много множество,
Да й дошел ён до змеинища Горынища;
А й у той-то у змеища у проклятою
Да й сидит Забавушка Путятична.
420 Говорил Добрыня таковы слова:
— Ай жо ты, Забавушка Путятична!
Да ставай скоренько на резвы ноги,
Выходи-тко ты со нор да со змеиныих,
Мы поедем-ко с тобой да в стольнё Киев-град.
425 За тобя-то езжу да я странствую
Да й по да́лечу дале́чу по чистым полям,
Да хожу я по норам да по змеиныим.
Говорит ёму змеинищо Горынищо:
— Ты молоденькой Добрынюшка Микитинец!
430 Не отдам тобе Забавушки Путятичной
Без бою без драки кроволития.
А у нас-то с то́бой записи написаны
Да у тою ли у славною Пучай-реки,
Не съезжаться б нам в роздольице чистом поли,
435 Нам не делать бою драки кроволития
Да промеж собой бы нам великого,
Ты приехал ко горам да сорочинскием,
Потоптал ты малыих змеёнышов,
Выпущаешь полона́ отсюль расейские,
440 Увезти хотишь Забавушку Путятичну.
Говорил-то ёй молоденькой Добрынюшка:
— А же ты, змеинищо проклятая!
А й когда ты полетела от Пучай-реки,
Да зачим жо ты летела через Киев-град?
445 Да почто же ты к сырой земли припа́дала?
Да почто же унесла у нас Забавушку Путятичну?
Брал-то ю за ручушки за белые,
Да за нёй брал за перстни за злаченые,
Да повел-то ю из нор он из змеиныих.
450 Говорил Добрыня таковы слова:
— Ай же полона́ да вы расейские!
Выходите-тко со нор во со змеиныих,
А й ступайте-тко да по своим местам,
По своим местам да по своим домам.
455 Как пошли-то полона́ эты расейские
А й со тых со нор да й со змеиныих,
У них сделался да то и шум велик.
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Приходил Добрыня ко добру коню,
460 А й садил-то ён Забаву на добра коня,
На добра коня садил ю к головы́ хребтом,
Сам Добрынюшка садился к головы́ лицём,
Да й поехал-то Добрыня в стольнё Киев-град.
Он приехал к князю на широкий двор,
465 Да й сходил Добрыня со добра коня,
Опущает он Забавушку Путятичну,
Да повел в полаты в белокаменны,
Да он подал князю ю Владымиру
Во его во белые во ручушки.
470 А тут этоёй старинушки славу́ поют.

2. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Как во стольноём во городе во Киеве
Жил был там удалый добрый молодец,
Молодой Добрынюшка Микитинич;
Пожелал-то идти он за охвотою.
5 Обувает он сапожки на ножки зелен сафьян,
Одевает он Добрыня платье цветное,
Налагает он ведь шапку во пятьсот рублей,
А й берет-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
Этот тугой лук, Добрынюшка, розрывчатой,
10 А й берет-то ведь он стрелочки каленые,
А й приходит-то Добрыня ко синю морю,
А й приходит-то Добрыня к первой заводи;
Не попало тут ни гуся, ни лебедя,
А й не серого-то малого утеныша.
15 А й приходит-то Добрыня к другой заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
А й ни серого-то малого утеныша.
А й приходит-то Добрыня к третьей заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
20 А й ни серого-то малого утеныша.
Розгорелось у Добрыни ретиво сердцо,
Скоро тут Добрыня поворот держал,
А й приходит-то Добрынюшка во свой-от дом,
Во свой дом приходит к своей матушке,
25 А й садился он на лавочку брусовую,
Утопил он очи во дубовый мост.
А й подходит-то к Добрыне родна матушка,
А сама-то говорит да таково слово:
— Ай ты молодой Добрынюшка Микитиниц!
30 Что же, Добрыня, не весёл пришел?
А й говорит-то ведь Добрыня своей матушке,
— Ай же ты родитель, моя матушка!
Дай-ко ты Добрыне мне прощеньицо,
Дай-ко ты Добрыне бласловленьицо,
35 Ехать мне, Добрыне, ко Пучай-реки.
Говорит-то ведь Добрыне родна матушка:
— Молодой Добрыня сын Никитинич!
А не дам я ти прощенью бласловленьица
Ехать ти Добрыне ко Пучай-реки.
40 Кто к Пучай-реки на сем свети́ да езживал,
А счастлив-то оттуль да не приезживал.
Говорит Добрыня своей матушке:
— Ай же ты родитель, моя матушка!
А даешь мне-ка́ прощение — поеду я,
45 Не даешь мне-ка прощения — поеду я.
А и дала мать прощение Добрынюшке
Ехать-то Добрыне ко Пучай-реки.
Скидывает-то Добрыня платье цветное,
Одевает-то он платьицо дорожное,
50 Налагал-то на головку шляпу земли гречецкой,
Он уздал седлал да ведь добра коня,
Налагает ведь он уздицу тесмяную,
Налагает ведь он потники на потники,
Налагает ведь он войлоки на войлоки,
55 На верёх-то он седелышко черкасское,
А и туго ведь он подпруги подтягивал,
Сам ли-то Добрыня выговаривал:
— Не для ради красы-басы, братцы, молодецкие,
Для укрепушки-то было богатырские.
60 А й бере́т-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
А й бере́т-то ведь Добрыня калены стрелы,
А й берет-то ведь Добрыня саблю вострую,
А й берет копьё да долгомерное,
А й берет-то он ведь палицу военную,
65 А й берет-то Добрыня слугу младого.
А поедучи Добрыне родна матушка наказыват:
— А й же ты молодой Добрынюшка Никитинич!
Съедешь ты, Добрыня, ко Пучай-реки,
Одолят тебя жары да непомерные, —
70 Не куплись-ко ты, Добрыня, во Пучай-реки.
Видли-то да добра молодца ведь сядучись,
Не видали тут удалого поедучись.
А приезжает-то Добрыня ко Пучай-реки,
Одолили ты жары да непомерные,
75 Не попомнил он нака́занья родительска.
Он снимает со головки шляпу земли гречецкой,
Роздевает ведь он платьица дорожные,
Розувает ведь Добрыня черны че́боты,
Скидывает он порточики семи щелков,
80 Роздевает он рубашку миткалиную,
Начал тут Добрыня во Пучай-реки купатися.
Через перву-то струю да нырком про́нырнул,
Через другую струю да он повынырнул, —
А не темныя ли те́мени зате́мнели,
85 А не черныя тут облаци попадали,
А летит ко Добрынюшке люта́ змея,
А лютая-то зме́я да печерская.
Увидал Добрыня поганую змею,
Через перву-то струю да нырком пронырнул,
90 Через другую струю да он повынырнул,
Млад-то слуга да был он то́ропок,
А угнал-то у Добрынюшки добра коня,
А увез-то у Добрынюшки он ту́гой лук,
А увез-то у Добрыни саблю вострую,
95 А увез копьё да долгомерное,
А увез-то он палицу военную,
Стольки он оставил одну шляпоньку,
Одну шляпу-то оставил земли гречецкой.
Хватил-то Добрыня свою шляпоньку,
100 А ударил он змею да тут поганую,
А отбил он у змеи да ведь три хобота,
А три хобота отбил да что ни лучшиих.
А змея тогда Добрынюшке смолиласи:
— Ах ты молодой Добрыня сын Микитинич!
105 Не придай ты мне смерети напрасныи,
Не пролей ты моей крови бесповинныи.
А не буду я летать да по святой Руси,
А не буду я пленить больше богатырей,
А не буду я давить да молодыих жен,
110 А не буду сиротать да малых детушек,
А ты будь-ко мне, Добрыня, да ты бо́льшой брат,
Я буду змея да сестрой ме́ньшою.
А на ты лясы Добрыня приукинулся,
А спустил-то он змею да на свою волю;
115 А й пошел Добрынюшка во свой-от дом,
А й во свой-от дом Добрыня к своей матушке.
Настигает ведь Добрыню во чистом поли,
Во чистом поли Добрынюшку да темна ночь.
А тут столбики Добрынюшка росставливал,
120 Белополотняный шатер да он розде́ргивал,
А тут-то Добрыня опочив держал.
А встает-то Добрыня по утру́ рано,
Умывался ключевой водой белешенько,
Утирался в полотно-то миткалиное,
125 Господу богу да он молится,
Чтобы спас меня господь, помиловал.
А й выходит-то Добрыня со бела шатра,
А не темныя ли темени затемнели,
А не черныя тут облаци попадали, —
130 Летит по воздуху люта́ змея,
А й несет змея да дочку царскую,
Царскую-то дочку княженецкую,
Молоду Марфиду Всеславьевну.
А й пошел Добрыня да во свой-от дом,
135 Приходил Добрыня к своей матушке,
Во свою-то он гридню во столовую,
А садился он на лавочку брусовую.
А Владимир-князь да стольне-киевской,
Начинает-то Владимир да почестной пир
140 А на многия на князи да на бо́яры
А на сильниих могучиих богатырей,
На тых па́ляниц да на удалыих,
На всех зашлых да добрых молодцов.
А й говорит-то ведь Добрыня своей матушке:
145 — Ай же ты родитель, моя матушка!
Дай-ко ты Добрыне мне прощеньицо,
Дай-ко мне Добрыне бласловленьицо,
А поеду я, Добрыня, на почестной пир
Ко ласкову князю ко Владимиру.
150 А й говорила-то Добрыне родна матушка:
А не дам я ти Добрынюшке прощеньица,
А не дам я ти Добрыне бласловленьица,
Ехать ти Добрыне на почестной пир
Ко ласкову князю ко Владимиру.
155 А й живи-тко ты, Добрыня, во своём дому,
Во своём дому, Добрыня, своей матушки,
Ешь ты хлеба-соли досыти,
Пей зелена вина ты до́пьяна,
Носи-тко золотой казны ты долюби.
160 А й говорит-то ведь Добрыня родной матушке:
— А й же ты родитель, моя матушка!
А даешь мне-ка прощение — поеду я.
Не даешь мне-ка прощения — поеду я.
Дала мать Добрынюшки прощеньицо,
170 Дала мать Добрыне бласловеньицо.
А справляется Добрыня, снаряжается,
Обувает он сапожики на ноженки зелен сафьян,
Одевает-то Добрыня платье цветное,
Налагает ведь он шапку во пятьсот рублей,
175 А й выходит-то Добрыня на широкой двор,
Он уздае-седлае коня доброго,
Налагает ведь он уздицу тесмяную,
Налагает ведь он потнички на потнички,
Налагает ведь он войлоки на войлоки,
180 На верёх-то он седелышко черкасское.
А и крепко ведь он подпруги подтягивал,
А и подпруги шолку заморского,
А й заморского шолку шолпанского,
Пряжки славныя меди бы с казанския (так),
185 Шпенечки-то булат-железа да сибирского,
Не для красы-басы, братцы, молодецкия,
А для укрепушки-то было богатырскии.
Садился ведь Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрыня на широкой двор,
190 Становил коня-то посреди двора,
Он вязал коня к столбу точеному,
Ко тому ли-то колецку золоченому.
А й приходит он во гридню во столовую,
А глаза-ты он крестит да по-писаному,
195 А й поклон тот ведет да по-ученому,
На вси стороны Добрыня поклоняется,
А и князю со княгиною в особину.
А й проводили-то Добрыню во большо место,
А за ты за эты столы за дубовые,
200 А за тыи ли за ества за сахарные,
А за тыи ли за питья за медвяные.
Наливали ему чару зелена вина,
Наливали-то вторую пива пьяного,
Наливали ему третью меду сладкого,
205 Слили эты чары в едино место, —
Стала мерой эта чара полтора ведра,
Стала весом эта чара полтора пуда.
А и принимал Добрыня едино́й рукой,
Выпивает-то Добрыня на еди́ный дух.
210 А й Владимир-то князь да стольне-киевской
А по гридни по столовой он похаживат,
Сам он на́ бога́тырей посматриват,
Говорит да таково слово:
— А й же сильные могучие богатыри!
215 А накину на вас службу я великую:
Съездить надо во Туги́ горы,
А й во Тугии горы съездить ко лютой змеи,
А за нашею за дочкою за царскою,
А за царскою за дочкой княженецкою.
220 Большой-от туляется за среднего,
Средний-то скрывается за меньшего,
А от меньшего от чину им ответу нет.
З-за того ли з-за стола за среднего
А выходит-то Семен тот барин Карамышецкой,
225 Сам он зговорит да таково слово:
— Ах ты батюшко Владимир стольне-киевской!
А был-то я вчерась да во чистом поли,
Видел я Добрыню у Пучай-реки, —
Со змеёю-то Добрыня дрался-ратился,
230 А змея-то ведь Добрыне извиняласи,
Называла-то Добрыню братом большиим,
А нарекала-то себя да сестрой ме́ньшою.
Посылай-ко ты Добрыню во Туги́ горы
А за вашею за дочкою за царскою,
235 А за царскою-то дочкой княженецкою.
Воспроговори́т-то князь Владимир-от да стольне-киевской:
— Ах ты молодой Добрынюшка Микитинич!
Отправляйся ты, Добрыня, во Туги́ горы,
А й во Туги горы, Добрыня, ко люто́й змеи
240 А за нашею за дочкою за царскою.
А за царскою-то дочкой княженецкою.
Закручинился Добрыня, запечалился,
А й скочил-то тут Добрыня на резвы ноги,
А и топнул-то Добрыня во дубовой мост,
245 А и стулья-ты дубовы зашаталисе,
А со стульев все бояра повалялисе.
Выбегае тут Добрыня на широкой двор,
Отвязал ли-то коня да от столба,
От того ли-то столба да от точеного,
250 От того ли-то колечка золоченого;
А й садился-то Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрынюшка на свой-от двор,
Спущается Добрыня со добра коня,
А й вязал коня-то ко столбу точеному,
255 Ко тому ли-то колечку к золоченому,
Насыпал-то он пшены да белояровой.
А й заходит он Добрыня да во свой-от дом,
А й во свой-от дом Добрыня своей матушки.
А й садился-то Добрыня он на лавочку,
260 Повесил-то Добрыня буйну голову,
Утопил-то очи во дубовый мост.
А к Добрынюшке подходит его матушка,
А сама ли говорила таково слово:
— Что же ты, Добрыня, не весе́л пришел?
265 Место ли в пиру да не по розуму,
Али чарой ли тебя в пиру да обнесли,
Али пьяница дурак да в глаза на́плевал,
Али красные деви́цы обсмеялисе.
Воспроговори́т Добрыня своей матушке:
270 — А место во пиру мне было бо́льшое,
А большое-то место не меньшое,
А й чарой во пиру меня не обнесли,
А пьяница дурак да в глаза не́ плевал,
Красные девицы не обсмеялисе;
275 А Владимир-князь да стольне-киевской
А накинул-то он службу ведь великую:
А надо мне-ка ехать во Туги горы,
А й во Туги горы ехать ко лютой змеи,
А за ихною за дочкой княженецкою.
280 А й справляется Добрыня, снаряжается
А во дальнюю да в путь дороженку.
Обувал Добрыня че́рны чоботы,
Одевал он платьица дорожные,
Налагал он шляпу земли гречецкой,
285 А он у́здал-се́длал коня доброго,
Налагал он уздицу тесмяную,
Налагал он потнички на потнички,
Налагал он войлоки на войлоки,
На верёх-то он седелышко черкасское,
290 А й да туго подпруги подтягивал,
А й да сам Добрыня выговаривал:
— А не для красы-басы, братцы, молодецкия,
Для укрепушки-то был богатырския.
А й приходит до Добрыни родна матушка,
295 Подает Добрыне свой шелковый плат,
Говорит она да таково слово:
— Ах ты молодой Добрынюшка Микитинич!
А й съедёшь, Добрыня, во Туги́ горы,
Во Туги горы, Добрыня, ко лютой змеи,
300 А й ты будешь со змеей, Добрыня, драться-ратиться,
А й тогда змия да побива́ть будёт, —
Вынимай-ко ты с карманца свой шелковый плат,
Утирай-ко ты, Добрыня, очи ясные,
Утирай-ко ты, Добрыня, лицко белоё,
305 А уж ты́ бей коня по тучным ребрам.
Это тут ли-то Добрынюшка Микитинич
А й заходит он Добрыня да во свой-от дом,
А й берет-то ведь Добрынюшка свой тугой лук,
А й берет-то ведь Добрыня калены стрелы,
310 А й берет-то ведь Добрыня саблю вострую,
А й берет-то он копьё да долгоме́рное,
А й берет-то ведь он палицу военную,
А он господу-то богу да он молится,
А й да молится Миколы да святителю,
315 А й чтоб спас господь меня помиловал.
А й выходит-то Добрыня на широкий двор,
Провожаёт-то Добрыню родна матушка,
Подает-то ведь Добрыне шелкову́ю плеть,
Сама-то зговорит да таково слово:
320 — А и съедешь ты, Добрыня, во Туги горы.
Во Туги горы, Добрыня, ко лютой змеи,
Станешь со змеей да драться-ратиться,
А й ты бей змею да плёткой шолковой,
Покоришь змею да как скотинину,
325 Как скотинину да ведь крестьянскую.
А й садился-то Добрыня на добра коня.
Этта видли добра молодца ведь сядучись,
А й не видли ведь удалаго поедучись.
Проезжает он дорожку-ту ведь дальнюю,
330 Приезжает-то Добрынюшка скоры́м-скоро,
Становил коня да во чистом поли
И он вязал коня да ко сыру дубу,
Сам он выходил на тое ли на место на уловноё
А ко той пещеры ко змеиныи.
335 Постоял тут ведь Добрыня мало времечки,
А не темные ли темени затемнели,
Да не черные-то облаци попадали,
А й лети́т-то ле́тит погана́ змия,
А й несет змия да тело мёртвоё,
340 Тело мёртвоё да богатырскоё.
А й увидала-то Добрынюшку Микитича,
А й спущала тело на сыру землю,
Этта на́чала с Добрыней драться ратиться.
А й дрался́ Добрыня со змеёю день до вечера,
345 А й змия-то ведь Добрыню побивать стала;
А й напомнил он нака́занье родительско,
А и вынимал платок да из карманчика,
А и приобтёр-то Добрыня очи ясные,
Попри́обтёр-то Добрыня лицко белоё,
350 И уж бьет коня да по тучным ребрам:
— А ты волчья выть да травяной мешок!
Что ли ты по темну лесу да ведь не хаживал,
Аль змеинаго ты свисту да не слыхивал?
А и ёго добрый конь да стал поскакивать,
355 Стал поскакивать да стал помахивать
Лучше старого да лучше прежнего.
Этта дрался тут Добрыня на другой-от день,
А й другой-от день да он до вечера,
А й проклятая змея да побивать стала.
360 А й напомнил он нака́занье родительско,
Вынимал-то плетку из карманчика,
Бьет змею да своей плеточкой, —
Укротил змею аки скотинину,
А й аки скотинину да крестиянскую.
365 Отрубил змеи да он вси хоботы,
Розрубил змею да на мелки части,
Роспинал змею да по чисту полю,
А й заходит он в печеры во змеиные,
А во тых ли во пещерах во змеиныих
370 А роскована там дочка княженецкая,
В ручки в ножки биты гвоздия железные.
А там во печерах во змеиныих
А не много ли не мало да двенадцать всех змиёнышов;
А й прибил-то ведь Добрыня всех змиёнышов,
375 А й снимал он со стены да красну девушку,
Приходил Добрыня на зеленый луг,
К своему Добрыня коню доброму.
А й садился ведь Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрынюшка ко стольнему ко городу ко Киеву
380 А й ко ласкову ко князю ко Владимиру,
А й привозит князю дочику любимую.
А й за тую-то за выслугу великую
Князь ево нечим не жаловал.
Приезжает-то Добрынюшка во свой-от дом,
385 А застал коня во стойлу лошадиную,
Насыпал коню пшены да белояровой.
А й заходит-то Добрыня в нову горницу,
Этта тут Добрыня опочив держал.
Этта тым поездка та решиласи.

3. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Добрынюшке матушка наказывала,
А Микитичу да наговаривала.
— Поедешь, Добрынюшка, ко риченке,
Поедешь, Микитич, да ко быстрые,
5 И не задумай-ко, Добрыня, ты купатися,
И не задумай ты, Микитич, да ныро́м ходить.
Добрынюшка матушки не слушаё,
Задумал Добрынюшка купатисе,
Задумал Микитич он ныро́м ходить.
10 А на бережку ны́рне, на дру́гом вы́нырне.
Налетела змея да змея лютая
А ладит Добрынюшку глотом сглотить.
И говорит-то Добрынюшка Микитич млад:
— А нагого сглотить да будто мёртвого,
15 Дай надеть платьё богатырскоё
И надевае ён пла́тье богаты́рскоё,
Берёт-то же ён да саблю вострую,
Отсек у змеи да ён три хо́бота.
А на ту ли пору на то времечко,
20 Летит-то змея да змея лютая,
Несё ёна да красну девушку,
Сидит-то девица да причитыват
И ко своей-то косы да желто-русые:
— И моя-та коса да желто-русая
25 Плетена́ у родители у матушки
Во новом во высоком во тереме.
Росплета́ть станут маленьки змие́ныши
Да во тех во пещерах во глубокиех.
Розгорелось у Добрыни ретиво сердце,
30 Поехал за змее́й да он за лютой
Во те во пещеры во глубокие.
А эта змея́ да зме́я лютая
Да хоче его да ведь глото́м сглотить,
И убирается во пещеры во глубокие.
35 А во тех во пещерах во глубокиех
А наношено народу там ведь сметы нет,
Сметы нет да сме́тить не́мошно.
Сидят старички-ты — поседатели,
Сидят старушки-то — поседатели,
40 У грудей висят маленьки змиёнышки.
Розгорелось у Добрыни ретиво сердце,
Розбил эты пещеры он глубокие,
Прибил он ведь маленьких змиёнышков,
Роспустил он народ-от по своим землям,
45 По своим землям да по своим ордам,
По своим отцам, по своим матерям.

4. ДОБРЫНЯ КУПАЛСЯ — ЗМЕЙ УНЕС

Доселева Резань она селом слыла,
А ныне Резань словет городом,
А жил во Резане тут богатой гость,
А гостя-та звали Никитою,
5 Живучи-та, Никита состарелся,
Состарелся, переставился.
После веку ево долгова
Осталось житье-бытье богатество,
Осталось ево матера жена
10 Амелфа Тимофеевна,
Осталась чадо милая,
Как молоды Добрынюшка Никитич млад.
А и будет Добрыня семи годов,
Присадила ево матушка грамоте учиться,
15 А грамота Никите в наук пошла,
Присадила ево матушка пером писать.
А будет Добрынюшка во двенадцать лет,
Изволил Добрыня погулять молодец
Со своею дружиною хоробраю
20 Во те жары петровские.
Просился Добрыня у матушки:
— Пусти меня, матушка, купатися,
Купатися на Сафат-реку!
Она, вдова многоразумная,
25 Добрыне матушка наказывала,
Тихонько ему благословение дает:
— Гой еси ты, мое чадо милая,
А молоды Добрыня Никитич млад!
Пойдешь ты, Добрыня, на Израй на реку,
30 В Израе-реке станешь купатися —
Израй-река быстрая,
А быстрая она, сердитая:
Не плавай, Добрыня, за перву струю,
Не плавай ты, Никитич, за другу струю.
35 Добрыня-та матушки не слушался,
Надевал на себя шляпу земли греческой,
Над собой он, Добрыня, невзгоды не ведает,
Пришел он, Добрыня, на Израй на реку,
Говорил он дружинушке хоробрыя:
40 — А и гой еси вы, молодцы удалыя!
Не мне вода греть, не тешити ее.
А все молодцы разболокалися
И тут Добрыня Никитич млад.
Никто молодцы не смеет, никто нейдет,
45 А молоды Добрынюшка Никитич млад,
Перекрестясь, Добрынюшка в Израй-реку пошел,
А поплыл Добрынюшка за перву струю, —
Захотелось молодцу и за другую струю;
А две-та струи сам переплыл,
50 А третья струя подхватила молодца,
Унесла во пещеры белокаменны.
Неоткуль вз(я)лось тут лютой зверь,
Налетел на Добрынюшку Никитича,
А сам говорит-та Горынчища,
55 А сам он, Змей, приговаривает:
— А стары люди пророчили,
Что быть Змею убитому
От молода Добрынюшки Никитича,
А ныне Добрыня у меня сам в руках!
60 Молился Добрыня Никитич млад:
— А и гой еси, Змеишша Горынчишша!
Не честь-хвала молодецкая
На нагое тело напущаешься!
И тут Змей Горынчишша мимо ево пролетел
65 А стали ево ноги резвыя,
А молоды Добрынюшки Никитьевича,
А грабится он ко желту песку,
А выбежал добрый молодец,
А молоды Добрынюшка Никитич млад,
70 Нагреб он шляпу песку желтова,
Налетел на ево Змей Горынчишша,
А хочет Добрыню огнем спалить,
Огнем спалить, хоботом ушибить.
На то-то Добрынюшка не робок был:
75 Бросает шляпу земли греческой
Со темя пески желтыми
Ко лютому Змею Горынчишшу, —
Глаза запорошил и два хобота ушиб.
Упал Змей Горынчишша
80 Во ту во матушку во Израй-реку.
Когда ли Змей исправляется,
Во то время и во тот же час
С(х)ва(т)ал Добрыня дубину тут, убил до смерти.
А вытощил Змея на берег ево,
85 Повесил на осину на кляплую:
Сушися ты, Змей Горынчишша,
На той-та осине на кляплыя.
А поплыл Добрынюшка
По славной матушке по Израй-реке,
90 А заплыл в пещеры белокаменны,
Где жил Змей Горынчишша,
Застал в гнезде ево малых детушек,
А всех прибил, пополам перервал,
Нашел в пещерах белокаменных
95 У лютова Змеишша Горынчишша,
Нашел он много злата-серебра,
Нашел в полатах у Змеишша
Свою он любимую тетушку,
Тое-та Марью Дивовну,
100 Выводит из пещеры белокаменны
И собрал злата-серебра.
Пошел ко матушке родимыя своей,
А матушки дома не годилася:
Сидит у князя Владимера.
105 Пришел-де он во хоромы свои,
И спрятал он свою тетушку,
И пошел ко князю явитися.
Владимер-князь запечалился,
Сидит он, ничего свету не видит,
110 Пришел Добрынюшка к великому князю Владимеру,
Он спасову образу молится.
Владимеру-князю поклоняется,
Скочил Владимер на резвы ноги,
Хватя Добрынюшку Никитича,
115 Целовал ево во уста сахарныя;
Бросилася ево матушка родимая,
Схватала Добрыню за белы руки,
Целовала ево во уста сахарныя.
И тут с Добрынею разговор пошел,
120 А стали у Добрыни выспрашивати,
А где побывал, где начевал,
Говорил Добрыня таково слово:
— Ты гой еси, мой сударь-дядюшка,
Князь Владимер, со(л)нцо киевско!
125 А был я в пещерах белокаменных
У лютова Змеишша Горынчишша,
А все породу змеиную ево я убил
И детей всех погубил,
Родимую тетушку повыручил!
130 А скоро послы побежали по ее,
Ведут родимую ево тетушку,
Привели ко князю во светлу гридню, —
Владимер-князь светел-радошен,
Пошла-та у них пир-радость великая
135 А для-ради Добрынюшки Никитича,
Для другой сестрицы родимыя Марьи Дивовны.

5. ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ И ОТЕЦ ЕГО НИКИТА РОМАНОВИЧ

(Бой со змеем)
Доселева Рязань селом слыла,
А нынече Рязань слывет городом.
И жил в Рязани богатый гость,
Что по имени Никита, сын Романович;
5 Девяносто лет жил Никита, не старился,
Выводил из стойла добра коня,
Накладывал потнички бумажные,
На потнички — ковры сорочинские,
На коврики — седелочки черкасскиие:
10 Подтягивал подпруги шелковые,
Двенадцать подпруг шелковых,
Садился старой на добра коня.
Не ясен сокол в перелет летал,
Не белый кречет перепархивал. —
15 Тут ехал удалой добрый молодец.
Под ним добрый конь, как бы лютой зверь,
На коне-то сбруя под оправою,
Под оправою однозолотною;
Сам на коне, как сокол, сидит.
20 Едет он ко городу Киеву,
Едет он ко ласкову князю Владимиру,
Ко солнышку ко Сеславьеву;
Едет он ко высокому ко терему,
Выезжает на улицу на широку.
25 Со добра коня Никитушка соскакивал,
Ни к чему он коня не привязывал,
Никому он коня не приказывал.
Спрашивал он у ворот привратников,
Спрашивал у дверей придверников,
30 Отворял двери потихошеньку,
Запирал он двери помалехоньку,
Крест кладет по-писаному,
Поклон ведет по-ученому:
— Здраствуешь, ласковый Владимир-князь,
35 Со душечкой со княгинею!
— Добро пожаловать, удалый добрый молодец,
Ты Никита, сын Романович,
За один ты стол хлеба кушати.
Он кладет крепо́к и со панцирем,
40 Кладет на дубовый стол.
Отошедши, Никита поклоняется:
— Ой ты гой еси, ласковый Владимир-князь,
Ты давай мне попа, отца духовнова,
Давай ты игумна и пострижника,
45 Давай монаха и учителя,
При старости мне лет душу спасти.
И проговорит ласковый Владимир-князь:
— Гой еси ты, удалой добрый молодец,
Гой еси, Никита, сын Романович!
50 На кого ты оставляешь стольный Киев-град?
На кого оставляешь меня, князя Владимира?
Проговорит Никита, сын Романович:
— Я надеюся на чадо свое милое,
На того ли на Добрыню на Никитича.
55 Проговорит ласковый Владимир-князь:
— Гой еси, Никита, сын Романович!
Он малешенек ишшо и глупешенек,
Глупешенек — только трех годов.
Он дает ему попа, отца духовнова,
60 Дает игумна и пострижника,
Дает монаха и учителя.
Немного Никита пожил — переставился:
Остается у Никиты житье-бытье,
Остается у Никиты все богачество,
65 Остается у Никиты молодая жена,
Молода Амельфа Тимофеевна,
Остается у Никиты чадо милое, —
Молодой Добрыня Никитьевич,
Молодой Добрыня семи годов.
70 Стал Добрынюшка на возрасте,
Стал на возрасте — пятнадцать лет;
Стал по улице похаживать.
Стал он палицей помахивать,
Зачал сабелькой пофыркивать,
75 Стал он копьицом подпиратися.
У Добрыни сердце возъярилося,
Могучи плечи расходилися:
Не может уничтожить свое ретиво сердце.
Идет он во светлую во светлицу,
80 Сам говорит таковы слова:
— Гой еси ты, моя матушка родимая,
Молода Амельфа Тимофеевна!
Сдавай ты мне коня богатырского.
И проговорит ему родима матушка:
85 — Ах ты, мое дитятко сердечное,
Ты малешенек еще и глупешенек.
Поживи-ко ты ишшо малешенько,
Покопи-ко ты ишшо ума-разума.
Потерять тебе будет буйна голова.
90 — Ах ты, матушка моя родимая,
Не могу я уничтожить ретиво сердце,
Мне охота съездить далече,
Съездить далече во чисто поле,
Пострелять мне гусей-лебедей
95 И пушистых, перелетных, серых уточек.
Не могла мать переставить таковы слова;
И выводит она ему добра коня,
Из тоя из конюшни из новыя,
И выносит всю сбрую богатырскую.
100 И накладывал Добрыня потнички бумажные,
И на потнички — ковры сорочинские,
И на коврички клал седелочки черкасские.
Подтягивал двенадцать подпруг шелковых,
Надевал на себя платье соотцовое;
105 Соотцово платье ему узехонько и коротохонько,
И ставил он в стременышко гольяшное,
И садился он в седелышко черкасское.
И стоит его матушка у стремена,
Молода Амельфа Тимофеевна,
110 И плачет она, как река течет,
И сама говорит таковы слова:
— Ах ты, мое дитятко сердечное,
Поедешь ты далече во чисто поле,
Постреляешь ты сколько гусей-лебедей
115 И пушистых, перистых малых уточек,
И приедешь ты ко батюшке Днепру-реке,
Захотись тебе будет покупатися,
Захотись тебе будет, Добрынюшка, потешиться,
И станешь ты, серый селезень, поплавати,
120 И, серый гоголь, поныривать.
Через первую ты струичку переплывешь,
Через втору струичку переплывешь,
Через третью струичку не плавай ты:
И тут струи вместе соходятся,
125 И унесет тебя к горам высоким,
Ко тому тебя ко люту змею;
Пожрет тебя злой Змеишшо-Горынишшо.
Благословился он у своей родимой матушки
И поехал далече в чисто поле.
130 И стрелял он сколько гусей-лебедей
И пушистых, перистых малых уточек.
И приехал он ко батюшку Днепру-реке,
И вздумал он покупатися,
И вздумал он, удалой добрый молодец, потешиться.
135 И стал он, серый селезень, поплавати,
И стал он, ярой гоголь, поныривать.
Через первую струичку он переплыл,
И через втору струичку он переплыл.
У Добрыни сердце возъярилося,
140 И могучи плечи расходилися:
Переставил он матушкино благословеньицо.
И тут струи вместе соходилися,
Унесло его к горам, горам ко пещерам.
Услышал змеишшо за пятнадцать верст
145 Поплавку его богатырскую;
Вылетат из пещеры глубокия,
И летит на Добрыню Никитича,
И зычит, кричит зычным голосом:
— И святы отцы писали-прописалися,
150 Сказали: мне от Добрыни смерть будет;
Я теперь Добрынюшку живьем сглону,
Живьем сглону и хоботом убью,
И Добрыню искрой за́сыплю.
И тут Добрыня приужахнулся:
155 — Ах ты, змеишшо, злой Горынишшо!
Не честь твоя, хвала молодецкая, —
Наступаешь ты на тело нагое,
Тело нагое — то же мертвое.
Дай ты мне, змей, сроку на три дни,
160 На три дни и на три часа,
На три часа, на три минуточки.
И дает он ему сроку на три дни,
И дает он ему сроку на три часа,
И дает он ему сроку на три минуты;
165 Улетат опять змей в пещеры глубокие.
И выходят Добрыне три дня, три часа,
И выходят Добрыне три минуты;
Все он плават на синем море,
И летит опять змеишшо, злой Горынишшо
170 Из той пещеры глубокия.
И доплыват Добрыня до желта́ песка,
И доплыват Добрыня до крута бережка;
И выскакивал Добрыня на желты пески.
По желтым пескам Добрыня стал поскакивать,
175 Зажимал Добрыня ком желта песка,
Бросал в змеишша зла Горынишша.
Отшиб змеишшу тридцать хоботов;
И падал змеишшо на сыру землю,
И бил его Добрыня о сыру землю.
180 И тут змеишшо Добрыне взмолится:
— Я тебе, Добрыня, давал сроку три дня,
Я давал тебе сроку и на три часа,
Я давал тебе сроку на три минуты.
Проговорит Добрыня Никитич млад:
185 — Ты не будешь ли летать по городу,
И не будешь ли ты летать по Киеву,
И ко ласкову князю Владимиру,
Не будешь ли уносить княгиню Апраксию?
Проговорил Змеишшо-Горынишшо:
190 — Я не буду летать по городу,
И не буду летать по Киеву,
И ко ласкову князю Владимиру,
И не буду уносить княгиню Апраксию.
Проговорит Добрыня Никитич млад:
195 — Ты врешь, собака, неустойчивой!
Говорит тут змей Горынишшо:
— Ты будь-ко мне, Добрыня, бо́льший брат,
А я тебе буду, змеишшо, меньший брат.
Я дам тебе добра коня богатырского,
200 Я дам тебе потнички не по́чены,
Я дам тебе коврички не держаны,
Я дам тебе седелышко черкасское
И со всею сбруей богатырскою.
Туто молодцы побраталися:
205 Добрыня стал бо́льший брат,
Змеишшо стал меньший брат.
Отпустил змея Добрыня в живности,
И улетел змеишшо в пещеры глубокие,
И подделал себе крылья бумажные,
210 Полетел он в стольный Киев-град
Ко ласкову князю ко Владимиру;
И ходила княгиня в зеленом саду,
И ступала княгиня с камня на камень,
Со бела камня ступала на люта змея.
215 Вкруг ног ее змеишшо обвивается,
Садит ее на могучи плечи
И унес ее в пещеры свои глубокие...
А там Добрыня приуправился
И идет он в стольный Киев-град,
220 Ко своей он матушке родимыя.
И выходит его матушка на красно крыльцо,
И встречает она свое чадо милое —
Молодова Добрыню Никитича
На великих своих радостях.
225 И проговорит Добрыня Никитич млад:
— Здорово ты, матушка родимая,
Молодая Амельфа Тимофеевна!
И здорово ты живешь, здоровешенько?
И проговорит родима матушка:
230 — Ах ты, мое дитятко сердечное,
Я здорово живу, здоровешенько,
А у ласкова князя Владимира
Случилося несчастьицо великое:
Вечор было поздым-поздёшенько,
235 И ходила княгиня в зеленом саду,
И ступала княгиня с камня на камень,
Со бела камня ступала на люта змея;
И обвивался Змеишшо-Горынишшо,
Обвивался вкруг резвых ног;
240 И садил ее змеишшо на могучи плечи
И унес ее в пещеры глубокие.
И тут Добрыне за беду стало,
За великую досаду показалося;
— Ах ты, моя матушка родимая!
245 Мне змеишшо — меньшой брат,
А я змею — большой-де брат;
А поеду ему скорую смерть предам.
Поворачиват Добрыня добра коня,
И свое поворачиват бело лицо;
250 Мать его стоит у стремена,
Сама говорит таковы слова:
— Ах ты, мое дитятко середечное!
Он подделал крылья бумажные,
На крыльях змеишшо — славной воин;
255 И ты поедешь к Змеишшу-Горынишшу,
И станешь подъезжать ко горам ко высоким,
И ко тем ко пещерам ко глубоким,
И услышит змеишшо за пятнадцать верст,
И станет надлетать на тебя, удала добра молодца,
260 И станет кричать зычным голосом;
И тут ты, Добрыня, приужахнешься;
И зними ты свои руки кверху на небеса,
И проси ты: «Спас ты, спас, боже милостив,
И мати пречистая, пресвятая богородица,
265 За ваш я дом стою, за церковь соборную,
И создай ты, господи, дождичка».
И неоткуль грозна туча накатится,
И скорым-скоро крупен дождь пойдет,
Подмочит его крылья бумажные;
270 И падет змеишшо на сыру землю,
Станете вы палицами битися,
По насадкам палицы будут разгоратися;
Вы тот бой бросайте о сыру землю.
Станете вы саблями рубиться,
275 Сабельки у вас исщербятся;
И тот бой бросайте о сыру землю.
Станете вы копьями колотися, —
По насадкам у вас копья изломаются;
И тот бой бросайте о сыру землю.
280 И вы друг друга чумбурами сподергайте,
Сохватаетесь вы, молодцы, ручным боем,
Распахивай ты свою полу правую,
И выдергивай ты шелыгу подорожную,
И стегай ты змеишша по могучим плечам,
285 И стегай ты, приговаривай,
Что от конского поту змея пухла́
Застегашь ты его до смерти
Своей плетью шелковою.
Благословился он у своей матери родимыя
290 И поехал далече в чисто поле.
И едет он к горам, горам ко высоким,
И ко тем пещерам ко глубоким,
Услышал Змеишшо-Горынишшо,
Услышал за пятнадцать верст:
295 Едет-де Добрыня Никитич млад;
И летит к нему навстречу,
И зычит, кричит зычным голосом:
— Что святы отцы писали-прописалися,
Сказали: мне от Добрыни смерть будет,
300 Смерть будет — живу не быть, живу не слыть.
Я теперь Добрыню живьем сглону,
Живьем сглону, хоботом убью,
Хоботом убью, дымом задушу,
Дымом задушу, искрой засыплю.
305 Тут Добрыня приужахнулся,
Знимал свои руки на небо,
Сам говорит таковы слова:
— Спас ли, спас, боже милостивой,
Мати пречистая, пресвятая богородица!
310 Создай, господи, дождичка.
Неоткуль гроза-туча накатилася,
И скорым-скоро крупен дождь пошел;
Подмочило у змея крылья бумажные,
Падал змеишшо на сыру землю.
315 Они зачали палицами битися,
По насадкам у них палицы разгоралися;
Они тот бой бросали о сыру землю.
Зачали саблями рубитися,
Сабельки их расщербилися;
320 И тот бой бросали о сыру землю.
Стали они копьями колотися,
Копья у них изломалися;
И тот бой бросали о сыру землю.
Они друг дружку чумбурами сподергали,
325 Сохватались молодцы ручным боем.
Распахивал Добрыня полу правую,
Вытягивал шелыгу подорожную,
И стегал он змея по могучим плечам,
И стегал, сам приговаривал:
330 — От конского поту змея пухла́.
И застегал Добрыня змеишша до смерти,
Изрубил змеишша в куски во мелкие.
И садился Добрыня на добра коня,
И поехал в пещеры глубокие,
335 И нашел он княгиню Апраксию.
Лежит княгиня на перине на перовыя,
На подушечках на пуховыих;
На правой руке у ней лежит змеинчишко,
И на левой руке змеинчишко.
340 Так она ему, Добрыне, израдовалась,
Израдовалась, слезно заплакала:
— Ах ты гой еси, удалой доброй молодец!
Прилетит змеишшо, злой Горынишшо,
И пожрет обоих нас, добрый молодец.
345 И проговорит удалой добрый молодец:
— Великая ты княгиня Апраксия!
Победил я Змеишша-Горынишша,
Изрубил его на мелки куски
Своей сабелькой вострою.
350 Тут княгиня возрадовалась,
И стает она на резвы ноги.
Одного змеинчишка он взял — разорвал
И другого змеинчишка взял — растоптал;
И садился Добрыня на добра коня,
355 И садил княгиню Апраксию,
И повез ко князю ко Владимиру,
Ко солнышку ко Сеславьичу.
И доро́гой говорит таковы слова:
— Гой еси ты, молода княгиня Апраксия!
360 Покрестоваемся мы крестами однозолотными,
И ты будь мне сестра крестовая,
А я тебе буду крестовой брат.
Тут они крестами покрестовались.
И приехал Добрыня со княгинею
365 Во Киев-град на улицу на широку;
И идет он на улицу на широку;
И увидел ласковый Владимир-князь
Во то окошечко косящато,
Во ту оконенку стекольчату,
370 И бежит он скоро на красно крыльцо,
И радуется он удалу добру молодцу
И своей княгине Апраксии,
И сам говорит таковы слова:
— Гой еси ты, Добрыня Никитич млад!
375 Где ты взял княгиню Апраксию?
Отвечат Добрыня Никитич млад:
— А взял я ее у змея у Горынишша,
Во тех во пещерах во глубоких;
И похитил я Змеишша-Горынишша,
380 Застегал его до смерти,
Изрубил змеишша на мелки куски.
И тут ласковый Владимир-князь возрадовался
И сбирал он беседу-столованье,
Столованье-почестный пир;
385 И собирал он князьев, бояров,
И веселился он, радовался.
Как говорит Владимир-князь:
— Гой еси ты, Добрыня Никитич млад!
Доступил ты княгиню Апраксию
390 От того от змея Горынишша,
Дак благословляю тебе ее взять в замужество.
Проговорит Добрыня Никитич млад:
— Гой еси, ласковый Владимир-князь!
Мне нельзя ее взять за себя замуж:
395 Она будет мне, княгиня, сестра крестовая.

6. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЯ

Как во славном городе во Киеве,
Да у ласкова-то князя у Владимера
Заводилось пированьицё, почесен пир
Ай на всих князей, на бо́яр жа,
5 А на русских-то могучих на бога́тырей.
А как красно солнышко идёт на е́сени,
А почесен-от пир идёт наве́сели.
А как вси-то при пиру, вси пьют, едят да ве́селы,
А как вси-то на честном, вси хвастают.
10 Как Владимер-от князь ходит по горници,
С ножки на ножку переступыват,
А он белыми руками всё розмахиват,
Золотыма-ти перстнями принашшалкиват,
А русыма-ти кудрями принатряхиват,
15 А как сам он говорит да таковы слова:
— Уж вы гой еси, мои князья, вы бо́яра!
Уж вы русские мои сильни бога́тыри!
Ишше хто жа из вас съездит на Пучай-реку
За свежо́й-то водой ключе́вою,
20 А как мне, князю, с княгиною умытисе, помолодитесе?
Как большой-от князь хоронитьсе за среднёго,
А как средней-от хоронитьсе за ме́ньшого,
Как от меньшого, от бо́льшого ответу нет.
Говорил-то князь Владимер во второй након,
25 Говорил-то князь Владимер во трете́й након;
Как от большого, от ме́ньшого ответу нет.
Как из-за того стола, стола окольнёго,
Из-за той-то скатерки из-за браныя,
Да из-за́ той есвы всё саха́рныя
30 Говорил тут дородней доброй молодец,
А как мо́лодый Добрыня всё Никитич млад:
— Уж ты гой еси, ты красно солнышко, Владимер-князь!
Уж я съежжу тебе на Пучай-реку,
Привезу-ту я тебе свежо́й воды ключе́вою,
35 Как тебе, князю, с княгиной умытисе, помолодитесе.
Говорил-то Владимер-князь да таковы речи:
— Уж ты гой еси, Олёшенька Попович!
Ты бери-ко всё чернил, бумаг,
Ты пиши-тко с Добрынёй записи великие,
40 Во хмелинушке Добрыне захлыснулосе, —
Чтобы за́утра Добрыня не попетилсе. —
А тому Олёшенька не вослышилсе;
Уж как брал чернил, бумаг, писал он по́писи великие
Промежду собой с Добрынюшкой Микитичем;
45 Пописали они пописи великие;
А как стал-то Добрыня на резвы́ ноги,
А как брал-то Добрыня со спички пухову́ шляпу,
Надевал-то Добрыня на буйну́ главу,
А нахмурил чёрну шляпу на ясны́ очи,
50 А пошел-то Добрыня ко свому да широку́ двору,
А повесил буйну голову с могучих плеч,
А потупил очи в матушку-сыру землю.
А идёт-то Добрыня к своему-то широку двору,
Он идет-то, всё шатаитьсе.
55 Увидала Добрыня молода жона,
А как та жа Настасья дочь Никуличня;
А побежала к своей матушке,
К Добрыниной да к ро́дной маменьке,
Да сказала она своей маменьке:
60 — Уж ты гой еси, Добрынина родна матушка!
Как идёт-то у нас Добрыня с чесна́ пира,
А идёт-то он да всё шатаитьсе,
А повесил-то буйну голову ниже своих могучих плеч.
А стречала Добрыню молода жона,
65 А как та жа Настасья дочь Никуличня,
А стречала его да родна матушка,
А как та жа вдова Омельфа Тимофеёвна;
А стречели его середи ёго да широка́ двора,
А как брали его да за белы́ руки,
70 Говорила ёму родна матушка да таковы речи:
— А как што же идёшь, моё-то чадо милоё, моё любимое,
Не по-старому идёшь, да не по-прежнему:
Повесил буйну голову с могучих плеч,
А потупил очи в матушку-сыру землю́?
75 Што тебе на пиру было не по разуму:
Или князь-от тебя местом о́бсадил,
Или винной чарой тебя обнесли,
А питья, есвы тебе разве не по́ души?
Эли глупой над тобой не насмехалсе жа,
80 Што над твоей жа молодой жоной,
Эли, муть, над ро́дной твоей матушкой?
— Уж ты гой еси, моя родна матушка,
Как Омельфа ты, сударь, да Тимофеёвна!
Меня местом князь он всё не о́бсадил,
85 А да винной чарой меня всё не о́бнесли,
А нехто надо мной не насмехалса жа,
Не тобою, родной матушкой,
Не моей да молодой жоной.
Самому мне доброму молодцу во хмелю-ту захыснулосе,
90 А как съездить мне-ка князю на Пучай-реку́
За свежо́й водой да всё ключе́вою,
Привезти князю воды ключёвыя,
Што умытисе князю со княгинёю,
А умытисе, помолодитисе.
95 Говорит-то ёму ро́дна ёго матушка,
Молода вдова Омельфа Тимофеёвна:
— А как жил твой батюшко шестьдесят годов,
А ничим жо он, жил, не хвастал жа;
Ты нималу собе шуточку нашу́тил жо:
100 Там много дородных добрых молодцов приезживало,
А как русских-то сильных, могучих всё бога́тырей,
А назад ни один не приезживал:
Уносит всё змея лютая,
Змея лютая да Сорочинская
105 Своим-то змеёнышам на съеденьицё.
А тебе будёт назад не бывати во славном городе во Киеве,
А да нам тебя будёт не видати жо!
Ты послушай-ко моёго наказаньиця:
Ты когда приедёшь на Пучай-реку,
110 Почерпни ты скоро свежой воды ключе́вою,
Поежжай ты скоро ко городу ко Киеву.
От хмелины с утра до просыпаитьсе,
На Пучай-реку Добрыня собираитьсе;
А приходит Добрыня на широкой двор;
115 Он седлал, Добрыня, уздал добра коня,
Наседил он седёлышко черкальскоё,
Засте́гивал-то он двенадцать пряжечёк,
А зате́гивал двенадцать отужинок;
Пряжечки-ти были красна золота,
120 А шпёнушки-ти были булатные,
Отужинки-ти были шелко́вые,
То не ради красы, ради крепости,
Приправы богатырскою;
Красно золото-то не ржавеет,
125 А булат-от гне́тьсе — не сломитьсе,
А шелк-от подтянетьсе — не со́рветьсе,
Провожаёт ёго да ро́дна ёго маменька,
Провожаёт ёго да молода жона,
Провожают они, сле́зно плачутьсе,
130 А да он скоро скакал на добра коня;
Столько видели добра молодца, когда сряжаючись,
А не видели, когда да на добра коня сяжаючись.
Он из города поехал не воротами,
Не воротами он ехал не широкима,
135 А скакал он через стену городовую,
Через башню-ту да наугольную.
Только видели — в чистом поле курева стоит,
Курева стоит да один столб стоит.
А приехал скоро на Пучай-реку́,
140 Почерпнул-то он свежо́й воды ключе́вою,
Настрелял-то он гусей-ле́бедей,
А пернастых малых серых уточёк.
Как пороспекло ёго да соньчё красное,
Прироздули ёго да ветры буйные;
145 Захотелось ему во Пучай-реки окупатисе;
А да скинывал с собя платьё цветно богатырское,
А нырал-то он во Пучай-реку.
А как плават Добрыня по Пучай-реки,
Как увидяла Добрыню змея лютая,
150 Змея-та лютая да Сорочинская;
Налетела она на Добрынюшку Никитича,
Да сама она ёму говорила таковы речи:
— Как писи́-ти, писали-описалисе,
Как волхвы-ти волховали-проволховалисе:
155 А как хошь ли ты, Добрыня, я тебя водой залью,
Ишше хошь ли ты, Добрыня, я тебя огнём залью,
Ишше хошь ли ты, Добрыня, я схвачу тебя
В свои-те двенадцать больши хоботы,
Унесу тя в свои горы Сорочинские,
160 Своим детям на съеденьицё?
А как мастёр был Добрынюшка нырком ходить,
Как горазд-от был Микитич всё понырывать;
А нырнул тут Добрыня во Пучай-реку,
Выставал-то Добрыня у крутого жёлта бе́режка:
165 А да выскочил Добрыня на желто́й-от крутой бе́режок,
Прибежал Добрыня ко своёму цветну платьицю,
Он схватил свою востру сабельку.
Налетела тут на Добрыню змея лютая,
А хотела схватить Добрыню в двенадцать больши хоботы,
170 А отсек-то Добрыня змеи двенадцать больших хоботов,
А как падала змея да на сыру землю;
А как мать-сыра земля да потрясаласе,
Во Пучай-реки вода да сколыбаласе.
А одел-то Добрыня своё платьё цветноё,
175 А надел он свои латы богатырские,
А пришел-то он к змее-то лютою,
Захотел змеи отсекти буйну голову.
А как ту змея ёму всё взмолиласе,
Она клятву кляла всё ёму великую:
180 — Уж ты гой еси, Добрыня сын Никитич млад!
Не моги меня казнить, моги помиловать;
А да назади лиха тебе не делала,
Ишше впредь тебе лиха не сделаю:
Я нало́жу на себя-то заповедь великую,
185 Штобы не лётать мне-ка да на святую Русь,
Не носить с Руси народу православного
А на ти же на горы Сорочинские
А своим-то детям да на съеденьицо.
Он послушал ............
190 А спустил живу Добрыня змею лютую,
Как приложил вси двенадцать больши хоботы,
Как вспорхнула змея со сырой земли,
Полетела змея по-под не́беса,
А да полетела она не на горы Сорочинские,
195 Полетела она на святую Русь.
А как сел-то Добрыня на добра коня,
Поехал ко городу ко Киеву,
Ко ласкову князю Владимеру.
А сречала змея, ле́тит со святой Руси,
200 Со святой Руси, из города из Киева;
В хоботах-то несёт душу-красну девицю.
Сам поехал он ко городу ко Киеву;
Заезжает он во красен Киёв-град;
А он едёт по городу по Киеву,
205 А во Киеве всё да не по-старому, не по-прежному,
Как народ-от ходят не по-прежному,
Оне ходят в платье че́рном, во печальнём жо.
Как и едёт он по городу по Киеву,
А играют тут малыя робятка жо;
210 А спросил-то он у малых у робяточок:
— Что ж народ ходят не по-старому, не по-прежному,
Они ходят в чёрном платье, во печальнем жо.
А завесили свои да лиця белые?
— После твоего-то бываньиця,
215 Налетела-то змея лютая
А на тот жа на зе́леной сад ко князю ко Владимеру;
А во ту пору, во то время
А гуляла-то в саду душа Марфа Дмитревна,
А любима-та князя племянниця;
220 Налетела на ей змея лютая Сорочинская,
Ухватила ей в двенадцать своих хоботы,
Унесла она на горы Сорочинские.
А сидит Добрыня на добро́м кони́ да призадумалсе.
Призадумалсе да прикручинилсе:
225 — А што омманила меня да змея лютая!
Мне не чесь будёт, похвала да богатырская,
А не выслуга мне будёт да молодецкая.
А он скоро поворачивал добра́ коня,
А добру коню да приговаривал:
230 — Уж ты гой еси, мой доброй конь, да Воронеюшко!
Побежи-ко ты скоро, как стрела кале́ная,
А подымайсе ты выше лесу стоечего,
А пониже облака ходечего.
Ты скачи-тко, горы-долы промеж ног бери,
235 Ты скачи-тко с горы на гору,
Речки, озёра перескакивай;
Ты бежи прямо на те горы Сорочинские,
Ишше где живёт да змея-та лютая.
Приежжат Добрыня к горам Сорочинскиям,
240 Соходил-то Добрыня со добра́ коня;
Во праву́ руку́ берёт востро́ копьё,
Во леву́ руку́ да повод лошадиныя;
А востры́м копьём закопыват ступени жа;
А лево́й рукой коня ведёт на горы Сорочинские.
245 А залез-то он на горы Сорочинские,
А садилсе он скоро да на добра коня,
А как брал-то он трубочку подзорную,
А смотрил он на все четыре сто́роны,
Он смотрил змеиного жилишша жа;
250 А увидял тут Добрынюшка у змеи высок терем;
А стёгал коня по крутым бёдрам.
Как приежжал ко змеиному высо́ку терему,
А соскакивал скоро со добра коня;
Забегал-то он к змеи да всё в высок терем.
255 А сидит-то Марфа Митрёвна в высоком тереме, на матушке-сырой земли,
На коленях дёржит два змеиныша;
А как сосут у неё да груди белые,
Высысают из ей да кровь горячую;
А как чуть-то в ей душа полуднуёт.
260 Отрывал-то он от грудей-то, он, да белыя,
Отрывал-то он двух детёнышов,
Розрывал-то он их на́двое,
А вымётывал вон из терема;
Выносил-то он Марфу Дмитрёвну из высока терема,
265 А садил-то ей ко добру коню.
А как тут Добрыня зажег змеи высок терем;
Загорелсе змеин высок терем.
А увидяла змея со святой Руси,
Полетела ко высоку терему,
270 Надлетела на Добрынюшку Никитича,
А хотела Добрынюшку огнём зажечь,
А хотела убить своима большима хоботы.
А отсек-то он змеи двенадцать больших хоботов;
Она падала да на сыру землю;
275 А как тут змея да замолиласе.
А тому Добрыня не поварывал;
Розъерилосе его сердце ретивое;
Он отсек ей да буйну голову.
А садилсе да он да на добра коня,
280 А садил-то Ма́рфушку да позади собя,
Привезал он Марфушку позади собя,
Штобы не пала она да со добра коня;
Он поехал ко городу ко Киеву,
А ко ласкову-ту князю ко Владимеру.
285 Как сречает ёго князь да середи двора,
Середи двора его со княгиною,
Со своима няньками, кухарками,
Со всема́-то своима придворныма,
Со князьями и с бо́яры.
290 У них пир пошел наве́сели, на радости.

7. СТАРИНА ПРО ДОБРЫНЮ МИКИТЬЕВИЧА

(Добрыня и Змей)
Оставалось у Микиты все житье-бытье,
Все житье-бытье осталося имение,
Все имение осталось малу детищу,
А по имени Добрынюшке Микитьевичу.
5 А не белая береза земле клонится,
А не шелкова трава в поле устилается,
Еще клонится родной сын перед матерью:
— Еще дай ты мне, матушка, благословение
Идти мне стрелять гусей-лебедей,
10 Перелетных серых уточек!
Ну, хоть дашь — пойду, и не дашь — пойду.
Стала ему матушка наказывати:
— Ах Добрыня, ты Добрыня, ты Микитьевич,
Ах ты детище мое ты любимое!
15 Ну захватят тебя зори Петровские,
Еще те же солнцопеки меженные.
Ну захочется помыться, покупатися,
А ты плавай, Добрыня, на перву струю,
А ты плавай, Добрынюшка, на втору струю,
20 Не доплавливай, Добрыня, на третью струю.
Еще третья та струя быстрым быстра.
Унесет тебя на море, море синее,
На синее море, море Греческо,
Донесет тебя ко камешку Алатыру,
25 Ко тому ко змеинищу Горынищу.
Захватили его зори Петровские,
Еще те же солнцопеки меженные;
Захотелося помыться, покупатися.
Плавал Добрыня на перву струю.
30 Плавал Добрыня на втору струю,
Со второй струи назад ворачивается.
Тут сказали его слуги верные;
— А не честь твоя хвала молодецкая,
А не выслуга твоя богатырская,
35 Не доплыл ты, Добрыня, на третью струю.
Доплывал Добрыня на третью струю.
А третья та струя быстрым быстра.
Унесла его усть моря, моря синего.
Того ли синя моря, моря Греческого,
40 Донесла его ко камешку Алатыру,
Ко тому ли змеинищу Горынищу.
Вылетал-то тут змеинище Горынище.
Веют крылья его гумажные,
Звенят его хоботы железные:
45 — Ах Добрыня, ты Добрыня, сын Микитьевич!
Святы отцы писали, прописалися,
И волшебники волшили, проволшилися,
Будто мне от Добрыни-то и смерть принять.
А теперь ты, Добрыня, во моих руках.
50 Еще хошь ли, Добрыня, хоботом схвачу?
Еще хошь ли, Добрыня, во огне спалю?
Еще хошь ли, Добрыня, целиком сглочу?
А горазд-то был Добрыня по воде ходить,
Поперед его нырнул, сзади вынырнул.
55 Выходил он Добрыня на крутой бережок.
Не случился у Добрыни его добрый конь,
Не случилась у Добрыни сабля вострая,
А случилась только шляпа белоеломка.
Нагребал он в тоё шляпу хрущата песка,
60 Еще той ли земли, земли греческой,
Ну стрелял он во змеинища Горынища,
Отбивал он его хоботы железные,
Обрывал он его крылья гумажные,
Падал-то змеинище на сыру землю.
65 Ретив был Добрынюшка Микитьевич,
Подбежал он к змеинищу Горынищу,
Вынимал у него он булатный нож,
Распорол ему груди белые.
Отмахнул ему буйну голову,
70 Разрывал он змеинища по мелким частям,
Разбросал на все четыре на стороны.
Пошел Добрынюшка по бережку;
Плывут мимо корабельщики:
— Ой вы гости, вы гости, корабельщики!
75 Увезите меня в стольный Киев-град
Довезите к родимой моей матушке!

8. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЯ

Ай да прежде Резань да слободой слыла,
Ай да ныньце да славной город стал;
Ай да в том-ле Резани славном городе,
А да жил-то Микитушка Романович,
5 А да жил-то Микитушка, не старилса,
Ай середи веку Микитушка преставилса;
Вот осталасе у его да молода жена,
Вот осталасе ёна право беременна,
А немножко прошло да поры времени,
10 Вот родила она своё да чадо милое.
Собирали тут попов, дьяков, причетников,
Окрестили ее́ да чадо милоё,
Нарекали ему баско новоё имецко,
Молодыя Добрынюшка Микитиц млад.
15 А ростёт тут-ле Добрыня лет до двенадцети,
Ён стал хватать приправу богатырскую,
Он сперва хватил копейцо бурзомецкоё, —
Хорошо владет удалой доброй молодец;
Он еще хватил-ле палицу буёвую, —
20 Хорошо владет удалой доброй молодец;
Он еще хватил саблю право ведь вострую, —
Хорошо владет удалой доброй молодец;
Он ведь сдумал еще ехать ко синю морю,
Посмотреть ему захотелось морё синёё,
25 Он и стал просить у матушки благословленьицо,
Он и падал ей сам во резвы ноги, —
Не дават ему благословленьица.
Кабы падал Добрыня во второй након,
Уж и просит у ей благословленьица;
30 Он и падал Добрыня во трете́й након:
— Уж ты ой еси, родимая моя матушка!
Уж ты дай же мне-ка благословленьицо,
Я ведь съезжу, схожу да до синя моря.
А дават она ему благословленьицо,
35 А с буйной своей главы да до сырой земли,
Кабы стала она ему ноньце наказывать,
А бы стала она ему да наговаривать:
— А доедешь ты, дитя, да до синя моря,
Приюстанетца тебе, да припотеетца,
40 А захочетца покупатца да во синём мори;
Во синём-то мори есть три быстры струи,
А третья-то-ле струя да зла обманчива,
А да вынесёт тебя да на синё морё,
А нале́тит на тебя да змея лютая,
45 Кабы станет она тебя кругом обле́тывать,
А обваживать свои хо́боты змеиные;
Не боитца она копейца бурзомецкого,
Не боитца она ведь палицы буёвоей,
Не берёт ее са́белька право вострая.
50 А боитца она ведь прутиков железныих;
Ты сходи-ко на́перво в нову кузницу,
Уж ты скуй-ко ныньце право три прутика,
А первой-от прутик скуй железной же,
Да второй-от прутик ныньце медной же,
55 А третье́й-от прутик оловянной бы.
Он пошел-ле Добрыня, нову кузницу,
Как сковал первой прутик он железной же,
А второй-от прутик ноньце медной ведь,
А третье́й-от прутик оловянной же;
60 Ён он брал свою уздилочку точмянную,
Он пошел себе брать коня доброго,
Он заходит ведь Добрыня во конюшен двор,
Он берёт себе коня право семи цепей,
А семи цепей, семи розвезей,
65 Обуздал-обседлал да коня доброго,
Он ведь стал тут Добрыня снаряжатися,
А де стал-то Добрыня сподоблетися,
Он берёт ’сю приправу да молодецкую,
А сперва берёт копейцо да бурзомецкоё,
70 А затим берёт-ле палицу буёвую,
А еще берёт саблю да право вострую,
А ведь взял эти с собой право три прутика;
Вот средилса-сподобилса да доброй молодец,
А не видели его поездки да молодецкоей,
75 А увидели в поли курива стоит,
Курива-ле стоит да дым столбом валит.
Он ведь здраво прогонил да полё чистое,
Доезжает сам до моря до синего,
Ён до тих крутых-баских да право бережков,
80 До жолтых еще песков да до макарьевских;
Ён поставил свой шатёр да белобархатной,
Он насыпал пшаны да белояровой,
Захотелось ему покупатца во синём мори,
Скиновал с себя-ле сам да платьё цветноё,
85 Он побрёл тут Добрыня во синё морё,
Кабы стретилась ему право перва струя,
Он ведь поплыл Добрыня через перву струю,
Ой да стретилось ему право друга струя,
Ой да поплыл Добрыня через другу струю;
90 Хорошо ему право да приглянулосе,
Кабы поплыл Добрыня через третью струю,
А третья́-то-ле струя да зла-обманчива,
А да вынесла его да на синё морё,
Да стала его носить да по синю морю;
95 Налетела на его да змея лютая,
А да стала она кругом его облётывать,
А обваживать стала хоботы змеиныя:
— Я хоцю тебя, Добрыня, нонь живком сглону,
Я хоцю тебя, Добрыня, на воды стоплю.
100 Побоялса он угроз право змеиныих,
Он нырнул тут, Добрыня, да во синё морё,
Он вынировал ко своему платью цветному,
Надеват-ле своё он платьё цветноё,
Он заходит Добрыня во белой шатёр;
105 Не успел тут Добрыня-та ёгня добыть,
Не успел тут Добрыня-та котла сварить,
Налетела на шатёр да змея лютая,
Говорит ище ему да змея лютая:
— Я хоцю тебя, Добрыня, на огни спалю,
110 Я хоцю тебя, Добрыня, во котле сварю.
Ай да эти ему реци не по разуму,
За велику ему досаду показалосе,
Он хватил тут змею да за косы (так!) право,
Он хватил свой право железной прут,
115 Он ведь стал тут змею право посте́гивать,
Да стала тут змея да изви́ватисе;
— Ты не бей-ко, юдалой доброй молодец!
Не стегай ты меня да змею лютую.
Он пуще стал змею право похво́стывать,
120 Говорит-де ему да змея лютая:
— Ты не бей же меня да змею лютую,
Уж я дам же тебе да золоту казну.
Он и пуще стал змею право постегивать,
Изломал-ле он нынь право железной прут,
125 Он хватил ищэ право да медной прут,
Ён пуще стал стегать да змею лютую,
Говорит ему змея да право лютая:
— Ты не бей меня, удалой доброй молодец!
Я те дам ныньце коня ищэ доброго.
130 Говорит-ле Добрыня змеи лютоей:
— Ты сулишь-ле змея да сё обманывашь.
Изломался у его да право медной прут,
Он хватил ище нынь право оловянной прут,
Ён пуще стал стегать да змею лютую,
135 По-худому змея да извиваетца,
А конается удалому доброму молодцу:
— Ты не бей же меня да змею лютую,
Я те дам ище собя да красную девицу.
Он ведь пуще стал змею ище постегивать,
140 Оловянной прут у него не ломитсе,
Говорит тут удалой доброй молодец:
— Ты сулишь-ле змея да сё обманывашь.
Она выблевала сперва ему золоту казну,
Она выблевала затим да коня доброго,
145 Ище выблевала ему да красну девицу,
А говорит ище змея ему конаетца:
— Ты спусти меня, удалой доброй молодец.
Он спустил тут змею да право лютую,
Собиратца стал юдалой доброй молодец,
150 Он сломал свой шатёр да белобархатной,
Обседлал он коней да право добрыих,
А садилса-сподобилса доброй молодец
Он ётправилса-поехал с красной девицой,
Он нещадно повёз да золотой казны,
155 Он поехал ко родимой своей матушке.
Доезждяют-ле они да до своя места,
До высокого нова да право терема,
Увидала тут его да родна матушка:
— Кабы едёт-ле моё да чадо милое,
160 Позади его едёт да красна девица.
Как выходит-ле его да родна матушка,
А выходит она да на красно крыльцо,
А стрецяет-ле Добрынюшку Микитица,
А стрецяет-ле она да красну девицу.
165 Как заходят они ноньце во высок терем,
Обручились, поменелись они злачны персни,
Обвенчалисе, сошлись они в божьей церкви;
Кабы собрали они русских богатырей,
Кабы сделали они право почесен пир,
170 Пировали столовали трои суточки;
После того было ище после пира,
Выводили, повалили во теплу лежню.

9. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Поежжат Добрынька в чи́сто полё
На походи, на поезьди.
Матушка ему приказыват:
— Ой же ты, мое чадо милоё!
5 Поедешь, Добрынька, в чисто́ полё,
Не приворачивай на царевы больши кабаки
И не пей зелена вина.
Хоть ты станешь пить зелено вино,
Не знайсе с девками с курвягами.
10 Хоть и станешь знаться с девками с курвягами,
Не играй, Добрынька, во шахматы,
Во те таблеты мудрёные.
Хоть и станешь играть в шахматы,
Только не купайся во Почай-реки,
15 Хоть и станешь купаться,
Не нырай за перву́ струю,
Хотя и нырнешь за перву струю,
Не ныряй за втору струю,
А и нырнешь за втору струю,
20 Не нырай за струю третью,
Ай нырнешь за третью струю, —
За третьей струей беда горит,
Она горит, и деться некуда:
Налетит тебе люта змея Горыльница.
25 И поехал Добрынька во чисто полё,
Приворачивал на царевы больши кабаки,
И пил Добрыня зелено вино,
И зналсэ с девками с курвя́жками,
И играл во шахматы,
30 И приехал ко Пучай-реки,
И нырал за перву струю,
Вынырнул у второй струи,
И вынырнул у третье́й струи.
Налетела люта змея Горыльница:
35 — Захочу — Добрынюшку на хобота хвачу,
Захочу — Добрынюшку ко дну згружу.
Нырнул Добрынька, тихонько к берегу принырнул,
Платье одел да на коня сел.
— Эх ты проклятая люта змея!
40 Хотела Добрыньку на хобот хватить и по дну загрузить.
А нынчу Добрыня на коне сидит.
Еде по чисту полю. Она налетела, хобот накинула и почала огнём жечь. И горят у Добрыньки ручки белые, и горят ножки резвые. Конь и заговорил: «Ой же ты, Добрынюшка Микитич млад! Забыл ты своёй матёнки наказаньиче: «Расплетай свою плётку шелкову, перво надобье откладывай, сам себя три, другим коня хлышши, третьим надобьём змею по хоботам секи». Избил ей на землю, она стала недвижима. Стала она ему молытьце: «Не бей меня. Поди на горы Афонские, катайся по три зори — тебе прибуде силы колько тебе нать». Он по две зори катался — и пошевелитьце не может. Конь его и научил. Опять велел действовать плеткой. Сделался Добрынька по-старому; сел на коня и поехал. А она опять хобота наростила. Они ездили в пешшору, всех змеенков раздавил. Увидал — она несет девицу чернавицу на хоботах. Он решил её, хобота отбил.

10. ДОБРЫНЯ И ЗМЕЙ

Да бывало Казань слободой была.
Ныне Казань — славным городом.
Да во Казани был Микитушка,
Он, Микита, девяносто лет.
5 Всё до смерти он наказывал,
Своей жены младой наговаривал:
— Ты останешьси беременной,
У тя родится чадо милое,
Чадо милое, единакое,
10 Нарекем именем Добрынюшкой,
Да Добрынюшкой Микитичём.
Когда будет он на возрасте,
Да он будет на во́злете.
Он заможет конем владать,
15 Он конем владать, копьем шурмовать.
Он захочёт бы за охотою,
За охотою погулятисе,
Да бы съездить во чисто́ полё —
Не давай благословеньица
20 Ему ездить во чисто́ полё,
Да выезжать за охотою.
Ну хошь и дашь ему благословеньице
И не дашь благословеньица —
Он захочет он бы ездить же,
25 Он ведь съездить во чисто́ поле.
Он найдет он дороженькю,
Всё дороженькю широкую,
По которой я бы ездил нынь.
В ширину бы́ла вот коса́ сажень.
30 В глубину как до пояса.
Чтой нападут жары-ма́ревы
Как бы те большеле́тные.
Как захочет он купатисе,
Он захочет нырятисе.
35 Всё пусть не ездит нынь к Оки-реки:
Да река Ока зла-относлива,
Отнесет его, Добрынюшку,
Отнесет за перву́ струю,
Отнесет за другу́ струю,
40 Как ко тем горам высокиим
И горам Сорочинскиим.
Тут приле́тит змея к нему,
Она хочет его целко́м бы съись.
И целко́м когда съись, в хобота складёт
45 Где-то он пущай сорвет полынь-траву,
Да полынь-траву горкюю,
Он сплетет ныне пле́точкю,
Он бы пле́тку троепрядную,
Троепрядну, троехвосткую,
50 Ен тогда нырнет во быстру́ реку́.
(Так или этак змея, вишь ты, людоедная хочет его сгро́мать. «Целко́м, — говорит, — я тебя хочь сгромать, али в хобота склоню»).

Он нырнул во Оку-реку,
Он нырнул во другую струю,
А опять прыгнул в быстру́ю реку,
Он очутился на крутых горах,
55 Ко своёму коню к доброму.
(И так наказыват: что он будет [плетку плести]... А эта прилетит змея-то опять сзади, так эту плетку-то... смажет пущай ей, дак... он побьет ей, а так не убить будёт).

Тут невдолге Микиты смерть случилася.
Тут осталась молода жена,
Тут жена его беременна,
Тут и стала нынь беременна.
60 Как и стала на во́зности,
Как родила сына милого,
Сына мила одинакого,
Да Добрыньку Микитича.
Тут бы стал нынь детина на возрасте,
65 Да на возрасте, на во́злете,
Захотелось ему ныне вить
Как бы съездить во чисто́ полё,
Нынь погулять по чисту́ полю́,
Где-ка ездил родный батюшка.
70 Говорила родная матушка:
— Молодой ты Добрынюшка,
Ты не езди во чисто́ полё,
Потеряешь буйну голову.
Тебя съест нынь змея лютая.
75 — Ну-ка ты дашь благословеньице,
Я поеду во чисто́ полё,
И не дашь благословеньица
Ты с буйной главы до сырой земли,
Мне бы ездить во чисто́м поле́,
80 Во чисто́м поле́ за охотою.
Ну и дала ему благословеньице
Ему матушка родимая
Да с буйной главы до сырой земли,
Чтобы ездить во чисто́м поле́,
85 По котору ездил батюшка.
Тут уздал он, седлал коня,
Седлал коня ныне доброго,
Распрощался с родной матушкой.
Вот наказывала нынь его бы мать,
90 Его ро́дная матушка:
— Ты поедешь нынь, Добрынюшка,
Ты найдешь ли ты дорожечкю,
По котогой ездил батюшка,
В ширину-то нынь косая саже́нь
95 В глубину добру молодцу до пояса,
Там нападут как на тебя жары-ма́рева,
Как бы те большелетные,
Ты захочёшь купатисе,
Ты захочёшь нырятисе,
100 Там найдешь нынь Оку-реку,
Да Ока-река зла-относлива,
Да не купайси в Оки-реки —
Отнесет тебя за перву́ струю,
Отнесет за другу́ струю,
105 Еще наказывал твой батюшка,
Он наказывал, говаривал:
«Там ведь есть-ка полынь-трава,
Там полынь-трава горькяя,
Ты сорви-ко полынь-траву,
110 Да сплети-ко ты бы плеточку,
Троепрядну, троехвостую.
Ты положь во право́й карман».
Он-то простился с родной матушкой,
Он поехал во чисто́ полё.
115 Тут напали жары-ма́ревы,
Как бы те большелетные,
Захотелось ему купатися,
Захотелось нырятися.
Он подъехал к Оки-реки,
120 Скидавал честно платьице,
Оставлял тут добра́ коня,
А он спустился во Оку-реку,
Да нырнул во быстру реку.
Отнесла его да перва́ струя,
125 Отнесла и да другая струя
Да ко тем горам высокиим,
Тем горам Сорочинскиим.
Тут вылетает змея лютая,
Всё змея лютоедная,
130 Тут бы хочет съесть Добрынюшку:
— Я хочу тебя силком сглотать,
Хочу тебя да в хобота склонять.
Тут нырнул бы наш Добрынюшка,
Отпрыгнул ко круту бе́режку,
135 Выходил ведь ко добру́ коню,
Тут надел он цветно платьице,
Находил Добрынюшка да ведь полынь-траву,
Он сплетал бы плетку троепрядную,
Троепрядну плетку, троехвостую,
140 Он смолил смолой ту плетку троепрядную
И садился на добра́ коня.
Как летит тут змея лютая,
Тут змея лютоедная,
Она хочет съесть Добрынюшку,
145 Да Добрынюшку Микитича.
Он и вытащил нынь ту плеточку,
Да котора бы полынь-травы,
Стал стегать ее ведь крепко тут.
Как змея бы извивается,
150 Всё Добрыне канается:
— Ты прости меня, Добрынюшка,
Я и дам тебе города,
Города всё с пригородками,
И сёла со деревнями.
155 — Мне не нать от тебя да ничего,
Застегаю тебя до́ смерти.
Тут убил он змею-те лютоедную,
Застегал ее ныне до сме́рти.
Всё!

11. ДОБРЫНЯ МИКИТИЧ И ЗМЕИЩЕ ТУГАРЫЩЕ

Стариўся Микита и перестариўся.
Аставляет Микита житьё-бытьё,
А житьё-бытьё Микита всё богачество
Чодому Добрыни Микитичу.
5 Стаў-то Добрынюшка на возрасти,
А й на возрасти Добрыня двенадцать лет.
Стаў он постреливать гусей-лебедей,
Серую утицу пушистую.
— И отпусти меня, мать, в Опочай-реку.
10 — Нельзя, дитя, Опочай-река — река быстрая,
Быстрая, шывелистая.
А изнимут дни тебя мяжонныя,
А изнимут жары тебя пятроўския,
А захочится Добрыне покупатися
15 А во славною в Опочай-реке.
(Мать-то его, волшебница, не отпускает его, как он не в летах. Она знат, что с ним будет. Когда уж она не могла его удержать, ну ладно!)

Даю тибе три слуги верныя, благоверныя:
Первую слугу — пуховой каўпак,
Вторую слугу — саблю вострую,
Треттю слугу — жальце булатное.
20 Доехал Добрыня к Опочай-реке
Захотелося Добрыне покупатися
Во славною в Опочай-реке.
Первую струю Добрыня переплыл,
Вторую струю Добрыня переплыл,
25 А треття струя быстрым-быстра,
Быстрым-быстра крутобережна.
Богатырское сердце рассердилося,
А могучие плечи расходилися,
Белыя ручки размахалися,
30 Тогда и поплыл Добрынюшка треттю струю.
А и надлетает Змеишше Тугарышше,
А несет на себе да загон земли:
— Хош ты, Добрыня, я тебя землей задавлю,
Хош, Добрыня, я тебя огнем сожгу,
35 А хош, Добрыня, я тебя водой затоплю?
— А то и ты, Змеишше Тугарышше!
Изняў ты меня на худой путе́,
На худой путе́, на жидко́й воде.
А допусти-ка ты меня до крутого бережка,
40 До крутого бережка, до серо́го камешка, —
И там-то я с тобой да разделаюсь.
Сам-то речь договаривает,
А на крутой он бережочик выскакиват.
Набирает каўпак со каменнями,
45 Завязывает ки́ской шоўкавай.
(Ну, стало быть, не простой же кау́пак — отбить сразу те головы.)

Берет он саблю вострую,
Размахнуўся и отшиб три головы. Ну опеть размахнуўся он и отшиб три головы. Отмахнуу. ...



Все права на текст принадлежат автору: Автор Неизвестен.
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Добрыня Никитич и Алеша ПоповичАвтор Неизвестен