========== Признак первый: в пятницу Вас посещает не белочка, а Гамаюн ==========

В Общемагическом Российском Университете было неспокойно. Вернее сказать, было еще неспокойнее, чем обычно. Магический фон, который всегда был на Камчатке нестабильным, сегодня и вовсе вышел из-под контроля. И это в начале учебного года!

После того, как во время разучивания заклинания левитации шестой курс в полном составе, во главе с преподавателем по пояс провалился в землю, у одной из девятикурсниц попытка подстричь волосы с помощью заколдованных ножниц привела к тому, что ее шевелюра отросла так, что покрыла почти весь третий этаж и до сих пор еще не пришла в нормальное состояние, а шары для предсказаний на уроке у десятикурсников просто взорвались, чудом только не причинив им вреда, было решено провести экстренное собрание учителей и пока строго-настрого запретить ученикам колдовать.

Ректор задумчиво перевернул чашку вверх дном и продемонстрировал остальным учителям. Его заклинание опять сработало наоборот, и вместо горячего кофе в чашке образовался лед.

— Что скажете, коллеги?

Коллеги, впервые столкнувшиеся с подобным, молчали.

Многие, конечно, уже привыкли, что условия преподавания на Камчатке немного отличались даже от остальной России. И землетрясения случались, и заклинания иногда срабатывали чересчур мощно, и в целом, нужно было сосредотачиваться не только на творимом заклятии, но и на окружающем пространстве, а то мало ли что. Но заклятия, действующие наоборот — это даже для ОРУ что-то новенькое.

— Позволите? — к ректору подошла невысокая женщина и, сверкнув зелеными глазами, взяла из его рук чашку.

Весь преподавательский состав и студенты постарше давно подозревали, что преподаватель прорицаний Катерина Александровна, или Кассандра, как она сама себя называла, носит линзы. Причем, скорее всего, пропитанные каким-то магическим раствором. У обычного человека просто не могут быть такие зеленые глаза, которые еще и умудряются прожигать взглядом, когда фокусируются на оппоненте. Впрочем, обычно они смотрели словно сквозь пространство, и это тоже было по-своему странно и страшновато. Зато подобным взглядом компенсировалась остальная невзрачность внешности: небольшая полнота, мышиного цвета волосы, собранные в пучок, тонкие черты лица, острый нос. Если бы не глаза, она была бы абсолютно невзрачной и незаметной.

Кассандра, тем временем, пробормотала заклятие, которое замораживает воду.

Лед в чашке мгновенно растаял, а по учительской разнесся аромат свежезаваренного кофе.

— Ну только если так, — произнесла она, водружая чашку на стол.

— И студентов этим заклинаниям учить будем, да? — скептически поджала губы Таисия Михайловна, которая одновременно преподавала историю, заклинания и зелья, а кроме того, была завучем. — Запоминайте, дети, как колдовать на Камчатке, а во всех остальных уголках мира делайте по-другому.

Кассандра пожала плечами, мол, не нравится, предлагайте сами, а пока наслаждайтесь кофе.

— Ага, дети… — начал трудовик, но развить мысль ему не позволило разбившееся стекло.

Весь цивилизованный мир давным-давно перешел на стеклопакеты, но ОРУ к нему не относился. Как высказывалось начальство, подобные изыскания уничтожат особенность и идентичность университета, а ОРУ издавна гордился своим вниманием к традициям.

Как традициям могут повредить хорошие условия жизни и обучения было непонятно, но от просьбы дать дополнительное финансирование на ремонт, ушли красиво.

А теперь, в образовавшийся проем, не обращая ни малейшего внимания на осколки стекла, валяющиеся на полу, пыталась втиснуть свою немаленькую тушку птица с человеческой головой.

С трудом одолев это препятствие, она перебралась на ректорский стол, расправила большие сизые крылья, выгнула грудь, которая выделялась ярким белым пятном в ее внешности и открыв человеческий рот, громким чистым голосом запела:

Буян погрузится в пучину

Над ним навек померкнет свет!

И на вопрос: “В чем здесь причина?”

Никто не сможет дать ответ.

Кляни небесные светила!

Кляни магический весь род!

Никто помочь не будет в силах,

Когда беда произойдет.

Учителя какое-то время молча смотрели на гостью. Только ректор вышел из-за стола, чтобы рассмотреть гостью, которая беспардонно заслонила его от коллег, но и он пока молчал.

Ситуация начала напрягать завхоза, который в ступор не впал. Он сначала переглянулся с трудовиком, потом посмотрел на всех остальных, скрестил руки на груди, глядя на птицу-девушку, выдохнул, достал из кармана пачку сигарет, убрал ее, снова оглядел коллег и наконец не выдержал:

— А по-человечески?

Настроение у Дмитрия Петровича, которого практически все, за исключением студентов, называли исключительно по отчеству, и так сегодня не задалось, а сейчас еще и усугубилось стихами, которые он в принципе не любил, и подсчетом убытков от разбитого окна.

— А по-человечески: походу нам труба, — трудовик хотел выразиться грубее, но обернулся на женщин и смягчил выражение.

Петрович кивнул, слегка успокаиваясь, что по, крайней мере, друг, пришел в себя.

Тезки Дмитрии, которых из соображений удобства называли просто Саныч и Петрович дружили давно, найдя друг в друге прекрасных собеседников и компанию для проведения пятничного вечера.

— Рады видеть тебя, Гамаюн, — кивнул ректор.

Отчасти Андрей Савельевич Кольцов дипломатично солгал. Гамаюн посещала кого бы то ни было редко, но большой радости не доставляла. Хорошие вести она обычно не приносила.

Темно-синие человеческие глаза посмотрели на ректора с легкой усмешкой от его попытки обмануть дежурными фразами вещую птицу. И она снова запела предсказание.

— Что делать-то будем? — перекрикивая Гамаюн, спросила Кассандра, которой совсем не нравилось такая компания. Как будто ее сместили с поста предсказательницы.

— Детей надо отправлять по домам, — категорично вздохнул ректор.

— Детей, возможно, — отозвалась Таисия Михайловна. — А со старшими курсами что будем делать? Как минимум, с выпускным?

Андрей Савельевич задумчиво начал барабанить пальцами по столешнице.

— Так-с… — он посмотрел на коллег. — Всех по домам. Если через неделю, — он взглянул на Гамаюн и продолжил: — а через неделю не нормализуется… Тогда всех несовершеннолетних отправим в Лукоморье в Школу природной магии, все равно они пока не выбрали основное направление…

— А восьмые-десятые курсы? — спросила Кассандра.

— Восьмой у нас почти все зельевары, да? — уточнил ректор. — Девятые — там вообще, кто во что горазд… А десятый некроманты, — мрачно закончил он.

— И у некромантов в этом году госы, — заметил Аркадий Семенович, который преподавал некромантию и потому с особой теплотой относился к десятому курсу, который за исключением лишь одной Гимлевич, изучал именно этот предмет.

— Да-а, — протянул Андрей Савельевич, — им лучше не пропускать… — он подошел к зеркалу и провел над ним рукой. — Сейчас попробую договориться кое-с-кем.

А Гамаюн все пела.

========== Признак второй: Вы не всегда можете применить знания по своей специальности ==========

Ректор Английского общеобразовательного общенационального магического университета Артур Уайтхед, окинув взглядом чертову дюжину студентов в темных плащах, с интересом оглядывающихся по сторонам, в сотый раз пожалел о том, что когда-то его коллега из России оказал ему услугу. Сегодняшнее сентябрьское утро стало часом начала платы по долгам.

Он старался убедить себя, что в кучке студентов, пусть даже из России, нет ничего страшного, но в душе поселилось гнетущая уверенность, что если бы все было просто, то мистер Кольцов оставил бы своих студентов при себе. В крайнем случае воспользовался бы просторами России и отправил их куда-нибудь… В общем, куда-нибудь, городов в этой стране хватает.

Но создать хотя бы видимое гостеприимство следовало, в конце концов, это такие же студенты. Ну иностранцы. Так в университете процентов семьдесят таких. Тем более, и они вон не переживают. На новоприбывших собрался поглазеть почти весь университет: высокие светлокожие эльфы что-то шептали друг другу в заостренные уши, гномы приподнимались на цыпочки, забирались на возвышенности или стулья, чтобы что-то разглядеть; вампиры держались в тени, прячась от солнца, несмотря на защиту в виде колец, цепочек и других магических артефактов, но красные глаза прожигали появившихся студентов; немного подальше стояли оборотни и вервольфы, которые, несмотря на политику толерантности к вампирам относились недружелюбно, впрочем, это было обоюдно; феи, наги, даже в человеческом обличие сохраняющие змеиные черты; высшие русалки — вся эта пестрая компания выглядывала из окон университета, а многие вышли и во двор. Не так часто здесь иностранные делегации в количестве тринадцати человек.

И российские студенты выглядят вполне мирно: обычные девушки и юноши. У некоторых в лице что-то азиатское, другие сущие европейцы, в общем, ничего особенного.

Десятый курс, сказал Кольцов? С каких там лет у них в России магии обучаются? Десяти-одиннадцати? Получается, двадцатилетние ребята. Подростковые гормоны уже отгремели, так что все должно быть спокойно.

Но не успел Уайтхед расслабиться, как эти спокойные, вдруг как по команде отпрянули, выставили вперед руки и начали чертить в воздухе какую-то чертовщину, сопровождаемую громким, но какими-то утробными звуками, словно студенты говорили в себя. Еще и на непонятном языке. Древнерусский что ли? Или что похуже? Латынью тут даже и не пахнет. Глаза у них, как у одного побелели, зрачки полностью исчезли, они словно впали в какой-то транс.

Первым желанием Уайтхеда было вернуться в свой кабинет, связаться с Кольцовым и послать его как можно дальше. Ради такого он бы даже русские выражения выучил.

Но увидев, что один из его собственных студентов — вампир, желающий утолить любопытство (исключительно любопытство, а не жажду, тут же убедил себя Уайтхед) встречей с иностранцами, упал на землю и мелко подергивался, словно его било током, а потом вдруг резко обмяк и запрокинул голову, он понял, что общение с коллегой может подождать.

— Что тут происходит?! — поспешил на помощь ректор, но его опередил высокий интеллигентного вида мужчина в очках в проволочной оправе, бросившийся наперерез своим студентам, отгораживая от них вампира.

Крик, который поднял этот мужчина, не вязался с его интеллигентным видом. Хотя, главное, что подействовало, студенты отступили, опустили руки, нахмурились, начали переглядываться между собой.

Настало время вмешаться.

— Доброе утро! — постарался внести в голос больше бодрости Уайтхед. — Я очень рад приветствовать вас в стенах нашего университета…

— Его тоже? — буркнула миловидная брюнетка с каре, пронзая его взглядом ореховых глаз.

В голову ректора пришла мысль закупиться амулетами от сглаза и раздать их учителям и ученикам, потому что от взгляда девушки мурашки ползли по спине.

— Кира! — прикрикнул интеллигент, и девушка потупилась. — Одну секунду, — повернулся он к ректору, который быстренько сотворил заклинания уничтожения языкового барьера. — Значит так, — в голосе интеллигента снова зазвенела сталь, заговорил он по-русски, который всегда казался ректору достаточно грубым языком, а сейчас он и вовсе в этом убедился, во всяком случае, произношение не мелодичное. — Университет — ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНЫЙ, фирштейн? Это значит, что здесь учатся РАЗНЫЕ НАЦИОНАЛЬНОСТИ: и черные, и белые, и желтые, и красные, и мертвые… — у ректора глаза на лоб полезли от подобной толерантности, но мужчина быстро поправился: — короче, вампиры, оборотни, эльфы, феи, да кто угодно. Это понятно?

Студенты покивали, но, судя по виду, это их не убедило, во всяком случае, на медленно поднимающегося с земли вампира они смотрели настороженно и даже как-то обиженно. Словно им помешали сделать что-то важное…

Черт! А им ведь и правда помешали провести ритуал упокоения. Расстроились… Только как-то они очень синхронно все это проделали, словно сотни раз отрабатывали.

Отвлекаясь от гнетущих мыслей, ректор выявил взглядом парочку девчонок, которые стояли в самом центре группы и что-то укрывали от его глаз. Мысленно он вознес молитву, чтобы это было что-то мирное, например, бутылка хорошего виски, которую они решили принести в дар новому учителю.

— Мое имя — Артур Кристофер Уайтхед, — представился он, краем глаза провожая поспешно ретировавшегося вампира, который несколько раз оглянулся, прежде чем исчезнуть в стенах университета. — Я ректор этого заведения.

— Уайтхед? —высокая девушка, около шести футов роста*, стоящая в центре, подняла голову, и чуть сдвинулась в его сторону, но ректор все равно не смог увидеть, что они скрывали, слишком плотно стояли студенты. — Не похоже…

— Даша! — шикнул мужчина, который тут был видимо и за учителя, и за няньку, ректор даже посочувствовал ему. — Извините.

Уайтхед кивнул. На самом деле, он и правда не олицетворял свою фамилию. Волосы его были черными, гладко причесанными и аккуратно подстриженными, за этим он тщательно следил. Воспитанный в английской семье потомственных магов, он с детства впитал правила, традиции, и даже в этом двадцать первом веке выглядел истинным джентльменом. А до седины ему было еще далеко**.

“Хотя тут поседеешь”, — про себя вздохнул ректор.

— Меня зовут Аркадий Семенович Селиверстов, — интеллигент порадовал труднопроизносимым именем. — Я преподаватель магической биологии и некромантии, — он протянул руку.

Некромантии! Вот в чем дело. Вот почему Кольцов так загадочно улыбался. Мерлин, ну почему в Англию? Тут же не специализируются на некромантах.

— И что, у вас тринадцать человек некромантов? — спросил Уайтхед, пожимая руку коллеге.

Тот тепло улыбнулся.

— Нет, что вы, конечно, нет.

Ректор облегченно выдохнул, но Селиверстов продолжил:

— Всего двенадцать. Даша, например, боевую магию изучает, — он указал на ту высокую девушку, та усмехнулась и приветственно кивнула.

Ректор поджал губы.

— Ясно, — смиряясь с неизбежным, кивнул он. — Добро пожаловать.

Студенты заулыбались и немного рассредоточились, подхватывая опущенные во время нападения на несчастного вампира, чемоданы.

И в центре, где стояли две девушки, стало возможно разглядеть еще одну фигуру, облаченную в черный костюм с галстуком.

На его фоне даже вампиры выглядели загорелыми живчиками: мертвенно бледная кожа, посиневшие губы, глубоко впалые глаза, голова свешена чуть-чуть на бок, а в движениях заторможенность и передвигается он странно, рывками. Это же не…

— Мистер Уайтхед, а можно Яша будет находиться при мне? — тихо спросила невысокая белокурая девушка с очень тихим мягким голосом. И говорила она по-английски вполне прилично, стараясь избавиться от акцента. Даже не воспользовалась заклинанием перевода. — Это мой проект.

— А Ясша, — ректор споткнулся на имени, — это?..

— Зомби, — лучезарно улыбнулась блондинка, подтверждая его подозрения. И вот теперь ректору ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потребовался глоток хорошего виски.

А студенты пошли покорять новые стены университета, причем с таким уверенным видом, словно всегда здесь жили. Ректор отметил, что они разбились на небольшие группы, чтобы не создавать давки при проходе в главные двери. Зомби неуклюже шел рядом с блондинкой и Дашей в середине, за ними шла парочка, держась за руки.

— Их там встретят? — уточнил преподаватель некромантии.

Уайтхед кивнул. После того, как у него закончились аргументы, почему он не может принять иностранных студентов, он дал распоряжение, чтобы им хотя бы выделили комнаты.

Они вместе с некромантом замыкали процессию, тоже не спеша идя по коридорам АООМУ, поднимаясь на третий этаж, где Уайтхед оборудовал свой кабинет.

— А их, кстати, к вашим подселят? — спросил Селиверстов.

Если у ректора и была такая идея вначале, то сейчас он уже точно знал, что лучше он создаст новым студентам особые условия, чем потом будет соскребать остатки своих учеников по стенам.

— Отдельно, — коротко ответил он. — А этот ваш…

— Яша?

— Да. Он где жить будет?

Некромант поправил очки и неожиданно улыбнулся.

— А где позволите. У нас он в подвальных помещениях обитал. Вообще, желательно, чтобы было сыро и темно.

— Сарай подойдет?

— Конечно, подойдет, — улыбнулся Селиверстов. — Мы не хотим вас стеснять.

Ректор не смог удержаться от усмешки, жестом приглашая преподавателя следовать за ним, но все-таки не удержался:

— Больше ведь никаких сюрпризов не будет?

Он спросил это с улыбкой, ожидая, что собеседник отшутится, но по бегающему взгляду некроманта понял, что случайно попал в цель.

— Мистер Селиверстов?

Мужчина поправил очки.

— Понимаете, нам необходимо вывезти некоторых магических существ, потому что на Камчатке сейчас крайне нестабильная магическая ситуация и поэтому…

Лишь величайший профессионализм и традиционное английское воспитание не позволили Уайтхеду застонать.

— Что за существа? — он вознес просьбу к небесам, чтобы это был кот, в конце концов, у некоторых студентов АООМУ были животные, и образовательному процессу это не вредило.

— Кот, — ответил Селиверстов и ректор выдохнул, но как оказалось рано, потому что некромант продолжил: — рыбка, — это тоже было не страшно. — И кикимора.

Иностранец внимательно следил за реакцией ректора, но тот постарался выглядеть беспристрастным, просто пожал плечами. Кот, рыбка и кикимора. Ладно. В конце концов, здесь и похуже есть. Например, русалка, или арабский джинн с непроизносимым именем. Так что все в порядке.

— Кхм, — радуясь, что легко отделался, кашлянул ректор, привлекая внимание. — И где все эти создания?

— Пока в России, — ответил некромант. — Нам важно было ваше согласие, — и почти без паузы, не позволяя дать задний ход, Селиверстов перешел к деловым вопросам. — Да, мистер Уайтхед, выделите нам какой-нибудь кабинет, чтобы мы практиковались? Желательно на первом этаже.

— Конечно, — ответил ректор, прикидывая, какой ущерб они принесут, во сколько это обойдется и заплатит ли по предоставленному счету Кольцов. — А та девушка, которая боевую магию изучает? Дасша?

— Да, Даша, — ответил Селиверстов. — Дарья Гимлевич. Она ведь может посещать те же занятия, что и ваши? У вас ведь есть курс боевой магии?

Боевая магия была. Там, правда, в основном были парни из магов, эльфов и вампиров, впрочем, девушки тоже встречались. Но вот судя по тому, как одного из старшекурсников обезвредили, нужно пересмотреть учебный план.

— Прошу, — Уайтхед приветственно распахнул дверь своего кабинета.

Магический биолог-некромант с любопытством оглядел светлое пространство с дорогой мебелью, отметив, что окна здесь тоже не пластиковые, а стеклянные. Значит, и тут не финансируют, мелькнула у него мысль.

Но в целом, кабинет на Селиверстова произвел приятное впечатление: красиво, дорого, но не вычурно. Два обитых зеленой кожей кресла, на одно из которых ректор предложил ему присесть; красный кожаный диван возле стены, который не производил впечатление удобного, но очень хорошо вписывался в интерьер; тяжелый шкаф из темного дерева, заполненный старинными тяжелыми фолиантами.

— Что-то не так? — поинтересовался Уайтхед, видя, что гость особенно заинтересовался его письменным столом, выполненным из красного дерева. Селиверстов даже побарабанил пальцами по столешнице и прислушался к извлекаемому звуку. На взгляд англичанина, не очень вежливый жест.

— Нет, нет! — некромант хотел подняться, но ректор остановил его жестом и сам присел за стол. — Просто недавно проводил ритуал на кладбище, гроб обнаружил из такого же дерева. Почти не тронутый временем.

Ректор вздрогнул, подавляя брезгливость.

— Так что у вас там случилось? На Камчатке, я имею в виду.

Селиверстов развел руками.

— Сами пока не поняли. Магический фон шалит, боимся, как бы катаклизмов каких не случилось. Тех, кто помладше по домам отправили, потом посмотрим, если что, найдем какое-нибудь здание, чтобы уроки проводить…

— А почему нельзя было?.. — Ректор оборвал себя на полуслове, осознав, что звучит не очень вежливо, но гость не обиделся.

— Потому что выпускной курс. Им к экзаменам готовиться надо, а не путешествовать. Тем более здесь у вас спокойно.

Артур Уайтхед, который всегда гордился этим спокойствием и тщательно его оберегал, впервые пожалел о нем.

— Вы не волнуйтесь, — поспешил его успокоить Селиверстов. — Мистер Кольцов будет держать в курсе событий и меня, и вас, — он какое-то время помолчал, а потом продолжил, сменяя тему: — может быть, пройдем в учительскую или как она у вас называется? Представите меня коллегам, расскажите о школе.

Ректор, вспомнив о гостеприимстве, решительно поднялся из-за стола.

— Да-да, конечно. Прошу за мной.

Он потом долго гордился тем, что сумел подавить тяжелый вздох.

***

В комнате, куда привел Селиверстова Уайтхед было немного народа. Некромант ожидал увидеть толпу преподавателей всех видов, но на деле здесь находилось всего четверо человек: трое мужчин и женщина.

— Преподавательский штат больше, — ответил на вопросительный взгляд ректор. — Но общие собрания мы проводим по определенным числам, обычно в начале месяца.

Селиверстов отметил про себя фальшивую улыбку ректора, догадываясь, что общая встреча, скорее всего, была накануне, сразу после того, как Кольцов попросил его о помощи.

Но реагировать некромант на это не стал. В чужой монастырь, как говорится.

— Аркадий Семенович Селиверстов, — представился он вместо этого. — Преподаю некромантию.

Англичане кивнули и переспрашивать имя-фамилию не стали, хотя, он был готов поспорить, что повторить их они пока тоже не смогли бы.

— Кристофер Матис, — первым поднялся для рукопожатия светловолосый загорелый мужчина. Селиверстов, как только вошел прикинул, кто, что здесь преподает. По его прикидкам Матис должен был физруком, причем любящим походы. Но интуиция в этот раз подвела. — Зельевар.

Один - ноль.

Вторым представился Черный человек, как его сразу окрестил Селиверстов. Высокий, худой, с черными, гладко зачесанными волосами, словно он вылил на них полфлакона лака для волос. И одет он был в черную мантию. В двадцать первом веке. Образу не хватало только высокого воротника, чтобы походить на темного колдуна из фильмов.

Заклинатель, без вариантов.

— Роберт Аддамс, — представился тот. — Преподаватель заклинаний.

Один - один. Интуиция Селиверстова сравнивает счет.

Насчет третьего мужчины с темно-русыми волосами некромант не мог сказать ничего определенного, кроме того, что ему не нравится присутствие в АООМУ посторонних. Едва Селиверстов переступил порог комнаты, как встретился с настороженным взглядом стальных серых глаз.

Изначально Селиверстов подумал, что он преподает зельеварение, но раз это место уже занято, то, возможно, историк.

— Бернард Хоггс, — коротко сказал тот, даже не стараясь выглядеть любезно. — Боевая магия.

Два - один.

Последней представилась невысокая блондинка, которая беспрестанно улыбалась. Особенно выгодно она смотрелась на контрасте с Хоггсом, который был мрачнее тучи. Селиверстов, как увидел ее, сразу сделал предположение, что она, скорее всего, связана с искусством. Может быть, даже ведет какие-нибудь факультативы.

— Здравствуйте, мистер Сильвестр, — переврала его фамилию женщина, ослепительно улыбаясь. Мы очень рады видеть вас в стенах АООМУ, — Хоггс подтвердил это закатанными глазами. — Меня зовут Джессика О’Салливан. Я, кстати, ваша коллега. Тоже преподаю некромантию.

Три - один. Интуиция капитулирует.

Селиверстов вытаращил глаза на нее. Такого взгляда не было даже у Уайтхеда, который узнал, что к нему русская делегация отправляется.

Он не был сексистом, знал, что необязательно некроманту быть устрашающим, ходить во всем темном и разрывать могилы. В конце концов, даже в ОРУ были девчонки-некромантки, которые демонстрировали прекрасные результаты, но…

Но он все равно был в шоке от того, что эта жизнерадостная молодая женщина, ослепительно улыбающаяся и пожимающая ему руку, преподает некромантию.

— А на чем вы специализируетесь? — поинтересовался он, наконец, отпуская ее, а то рукопожатие уже затянулось.

— На египетских мумиях, — также радостно улыбнулась она.

Комментарий к Признак второй: Вы не всегда можете применить знания по своей специальности

*примерно 183 см

**игра слов. Фамилия Уайтхед в английском варианте выглядит как Whitehead - белая (седая) голова

========== Признак третий: Вы не всегда сразу разбираетесь в ситуации ==========

Последний раз на Буяне Андрей Савельевич был года четыре назад и поводом тогда служил исключительно научный интерес к местной флоре и фауне. Тогда он провел здесь две недели и практически вдоль и поперек излазил весь небольшой остров в компании Селиверстова и Таисии Михайловны, которые разделяли его любовь к природе.

А посмотреть здесь было на что. Небольшой, тщательно скрытый магическим щитом, остров представлял собой потрясающие виды растений, животных и минералов. Почва здесь менялась на всем протяжении острова от камня, не тронутого ни единой травинкой, до благодатного чернозема. Сюда частенько отправлялись экспедиции ботаников со всех уголков России, а то и мира, потому что подобной растительности не встречалось даже в легендарной Атлантиде, которая уступала Буяну по всем показателям кроме известности и погодных условий.

С погодой и в самом деле была беда. Неспокойное Охотское море, которое часто порождало цунами, не миловало и Буян, и хотя от катастрофических разрушений магия его спасала, полностью игнорировать катаклизмы было невозможно, так что к смене тропического ливня на жаркую погоду, которая в свою очередь сменялась порывистым ветром, градом, грозой и снова солнцем, местные обитатели уже привыкли.

Но в этот раз визит на Буян носил совсем не туристический характер, нужно было выяснить, что является причинами пророчества Гамаюн.

Попутчики в этот раз тоже были другими: Селиверстов отправился с десятым курсом в Англию, а Таисия Михайловна занималась бумажной волокитой, от которой не могла спасти даже магия. Тут разве что за сотворенные заклинания не отчитываешься, а все остальное под запись, тем более расформирование целого университета, пусть и временно.

Поэтому рядом с ректором сейчас находилась преподавательница физкультуры и боевой магии Елисеева Надежда Игоревна — крепкая худая женщина под сорок, с легкостью преодолевавшая природные препятствия Буяна, перед которыми останавливались даже некоторые мужчины. А ей хоть бы что! Иногда только останавливалась, чтобы вытрясти из коротких светлых волос сучки, листья или насекомых, которые щедро падали с деревьев при порывах ветра или при попытке продраться сквозь заросли кустов.

Кольцов отметил про себя, что принял правильное решение не отправлять сотрудницу на Туманный Альбион. Гимлевич прекрасно подготовится к госам и без Елисеевой, она девочка сильная, старательная, да и боевая магия в АООМУ преподается на уровне, это не некромантия, которой чопорные англичане брезговали. Зато здесь помощь Надежды Игоревны будет кстати. А вообще надо будет разобраться в ситуации, может, даже придется отряд боевых магов вызывать.

Очередной порыв ветра едва не свалил их с ног, и Кольцов схватил коллегу за руку, не позволяя ей упасть.

— Благодарю, — отозвалась та, перекрикивая шум ветра и накатывающих волн. — Пойдемте в райский сад? Здесь все равно пока ничего сделать не сможем, с такой-то погодой.

Кольцов не мог не признать ее правоты, он сначала хотел замерить магический фон по периметру Буяна, но для этого нужно было время, а как тут погрузишься в работу, если мысли только о том, чтобы тебя ветром или волнами не унесло в открытое море?

— Хорошая идея, — крикнул Кольцов и неуверенный, что собеседница его услышала из-за ветра, потянул ее дальше от побережья вглубь острова.

Райский сад на то и назывался райским, что здесь в единственном месте на всем острове были сносные климатические условия без резких перепадов температуры. Кроме того, вокруг него стоял мощный магический щит, который словно купол защищал сад от сильного ветра, дождя и снега.

На одной из веток раскидистого дерева сидела птица радости Алконост. Как и у Гамаюн у нее было лицо юной девушки, но в отличие от той, оперение у Алконоста было белоснежным, лишь концы крыльев и хвоста блистали золотом. Волосы тоже были светлыми с золотым отливом, собранные в косу и украшенные диадемой с вкраплениями драгоценных камней.

На соседней ветке обосновалась Сирин — противоположность Алконоста — печальная, темноволосая, выглядевшая старше, чем остальные. Оперение у нее было темным, лишь на груди было белое пятно, волосы распущены, а рот искривлен в жалостливой гримасе.

Третья райская птица — Гамаюн, которая и принесла вести о “погруженном в пучину Буяне” сидела в конце сада и не сводила взгляд с моря. Под ее деревом свернулся клубком огромный черный котяра, раза в три крупнее своего домашнего собрата. Поза его казалась расслабленной, но едва Кольцов с коллегой переступили врата сада, он навострил уши, а когда те сделали несколько шагов, тоже поднялся и сел, не сводя взгляда желтых глаз с гостей.

— Вот никогда бы не отличила Ученого от Баюна, — шепнула Елисеева на ухо ректору, пока они шли по направлению к нему.

— У Баюна усы немного вверх торчат, — так же тихо ответил Кольцов, старательно отводивший взгляд от кота. — И кисточки на ушах.

— Знаете, когда в голове мысли о том, чтобы тебя не сожрали, как-то не до рассматривания усов.

— Есть более легкий способ их отличить, — позволил себе улыбку Кольцов и в ответ на вопросительный взгляд коллеги пояснил: — Ученый у Лукоморья обосновался, а Баюн здесь, на Буяне.

— Проходите, гости дорогие, — приветливо позвал кот, которому надоело молча сидеть. Голос у него был низкий, гортанный, но при этом странно успокаивающий. — Послушайте, мои вести, песенки, сказочки…

— Я тебе сейчас такую сказку расскажу, — пообещала Елисеева, хватая с земли валявшийся прут и рассекая им несколько раз воздух, — про то, как Буян затопило, а кот, живший там, отверг помощь и потонул вместе с островом, а должность сказочника занял его родственник из Лукоморья!

Баюн оскалился, обнажив острые клыки, но лишь вскочил на дерево, заняв место на соседней ветке от Гамаюн. Лениво вытянув лапы, он разлегся на ветке, не сводя внимательного взгляда с прута в руке преподавательницы.

— Вы уверены, что его тоже нужно отправить? — шепотом спросила та. — В Англии с такими зверями не сталкивались. А если он убьет кого-то?

— Может, и убью, — лениво проговорил кот, выгибая спину дугой и потягиваясь. С его обостренным слухом скрыть что-либо было сложно. — А может и не убью, — он посмотрел на Гамаюн, лапой ударил по перьям в хвосте, за что тут же получил удар крылом и поспешно спрыгнул с дерева, снова усевшись внизу. — По настроению, — закончил он.

Кольцов смотрел на эту откровенную наглость, и в его душе поднималась злость. Непонятная и неконтролируемая. Злость на самого себя, что не может сходу разобраться в ситуации, злость на птиц, которые приносят дурацкие сообщения и ничего не поясняют, злость на магических созданий, которые даже в опасных условиях думают о том, как навредить, злость на Елисееву с ее глупыми вопросами.

Она под раздачу и попала.

— Уверен, не уверен! — огрызнулся Кольцов. — Варианты есть еще?!

Женщина опешила. От кого-то другого она такого отношения не потерпела, но ректор, как и многие начальники, обладал способностью вселять страх и контролировать подчиненных.

— А как же Аркадий Семенович? — привела последний не очень уверенный аргумент женщина. — Вы на него хотите повесить тринадцать студентов, опасного кота…

— Ну, где же я опасный, дорогуша? — перебил ее Баюн, подкрадываясь ближе. — Хочешь сказку расскажу?

Прут просвистел почти возле носа кота и тот благоразумно вернулся на свое место под деревом.

Кольцов вздрогнул. Он, честно говоря, даже не заметил этого движения, и, если бы не Надежда Игоревна, может быть и пострадал бы от черного кота.

— Да, — мягче ответил он, стараясь показать свое раскаяние. — И не только кота.

— А кого еще? — спросила преподавательница.

— Золотую рыбку и Шурочку тоже туда отправим, — заметив взгляд Елисеевой, он пояснил: — рыбке тут делать нечего, тем более, с таким фоном она только вред принесет, а Шурочка…

— А Шурочка вам просто нравится, — усмехнулась Надежда Игоревна.

—И она плохо уживается с домовыми, — ответил Кольцов и повернулся к коту. — Баюн, а как насчет небольшой истории? Только правдивой.

Кот мурлыкнул, хотел подойти ближе, но увидев грозную Елисееву, остался на месте. Он хотел установить глазной контакт с Андреем Савельевичем, но тот не поддался, более того, тоже подхватил с земли какую-то отвалившуюся ветку, ловко оборвал с нее сучки и теперь обладал оружием лучше, чем у Елисеевой. Приняв верное в сложившейся ситуации решение, Баюн снова запрыгнул на дерево и теперь оттуда смотрел на гостей.

— Мое дело — сказки сказывать, — отозвался он с дерева. — Про кого послушать желаете?

— Про остров Буян, — ответил Кольцов. — Коротко и по существу.

— Коротко не могу, — лениво отозвался кот. — От коротких сказок даже дети не уснут.

— Тогда так: ты знаешь, что произойдет?

Баюн сощурил желтые глазища и строго посмотрел вниз:

— Про то, что произойдет — к ней! — ответил он, кончиком хвоста указывая на Гамаюн. — Ко мне — про то, что ПРОИЗОШЛО.

— Идем, — поторопила Елисеева, за рукав увлекая ректора от дерева. Разозленный Баюн — дело серьезное. Он хоть и поразумнее многих существ, но не добрее их. На части порвет и когти не сломает.

Ректор понял это одновременно с ней, едва увидел взгляд кота, в котором промелькнула на секунду ненависть ко всему живому. Демон — он демон и есть.

Какое-то время понадобилось на то, чтобы замерить магический фон в райском саду, на побережье и еще в нескольких точках Буяна. Результаты были неутешительными — магия то зашкаливала, то практически полностью исчезала. А заклинания все еще работали наоборот. Даже телепортацией не воспользуешься. Хорошо, что хотя бы порталы не вышли из строя.

Но посещение Буяна практически ни к чему ни привело: да, подтвердили, что фон зашкаливает; да взяли образцы почвы и воды; да, поговорили с местными обитателями… Но выводов пока не было никаких.

— Как Баюна потащим? — спросила Елисеева, когда они уже вошли во внутренний двор университета, угнетенные, ничего не выведавшие, но с Золотой рыбкой в аквариуме.

С ней тоже пришлось повозиться. Сначала она категорически не хотела выплывать. Потом все-таки появилась, но забираться в аквариум отказалась наотрез. Елисеева потом еще долго мрачно шутила, что пока нормальные люди желают славы и богатства, она требует, чтобы исполнительница этих желаний просто временно поменяла место жительства.

— А этим Аркадий Семенович займется, — ответил Кольцов. — Если Уайтхед разрешит, конечно.

— Да куда он денется? — усмехнулась женщина. — Он группу некромантов согласился принять, а тут пара зверюшек.

Хотелось в это верить, потому что Баюн и рыбка беспокоили Кольцова сильнее всех остальных. Другие могли выжить в райском лесу. Вещие птицы приспосабливались к любым условиям, им все равно, что доносить. Для Сирин сейчас вообще раздолье — радостных новостей нет, теперь петь о бедах будет не замолкая. А других разумных существ там нет: различные бессловесные звери — да, но они изменение магического фона не так сильно чувствуют, перекантуются и на Буяне, леших там нет, русалок тоже. Волколаки за ними присмотрят. Можно было бы Жар-птицу вывезти, но еще сожжет ненароком АООМУ, это не феникс, который раз в жизни сгорает, а потом по новой возрождается, Жар-птица огнем пылает беспрестанно.

А с этими двумя сложнее.

Золотая рыбка подвержена изменению магического фона сильнее всех остальных. У нее магия от этого фона появляется. От такой тряски с ума сойти можно. Здесь не то, что желания исполнять не сможет, сама пожелает, чтобы ее в муке обваляли и на растительном масле пожарили.

С Баюном ситуация еще хуже. Он, в отличие, от своего Ученого коллеги, не прочь иногда закусить человеченкой, так что в Англию его не хотелось отпускать. Но выбора не было. Если с Буяном, действительно, что-то случится, то кот может погибнуть вместе с островом, а этого допускать нельзя. Несмотря на свою гастрономическую любовь к людям, Баюн сказки не только для развлечения рассказывает, они у него целительной силой обладают. Таким даже Ученый из Лукоморья похвастаться не может.

Сначала Кольцов собирался первым делом связаться с Уайтхедом, прояснить ситуацию насчет животных, убедить, если у Селиверстова это не получилось, но потом ноги сами его привели к двери кабинета Кассандры.

Надежда Игоревна, отличавшаяся прозаичностью и не любившая различные догадки и предположения, кивнула на прощание и, осторожно неся перед собой аквариум, удалилась, а Кольцов постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел.

Кассандра была здесь, усевшись прямо на полу, застеленным ковром. Парты были сдвинуты к стене, чтобы не мешали. В воздухе расползался горячий и тяжелый запах благовоний, смешанных с ароматом кофе. По углам ковра горели черные свечи, перед женщиной лежали разложенные рубашками кверху карты, в левой руке она держала чашку кофе, от которой и шел запах, правая рука, слегка касаясь пальцами, проводила над картами, глаза Кассандры были закрыты, а веки, накрашенные голубыми тенями, слабо подергивались.

Кольцов хотел кашлянуть, привлекая внимание, но в последний момент не стал мешать процессу.

А Кассандра, тем временем, залпом выпила кофе и тут же опрокинула чашку прямо на карты. Не теряя ни секунды, она быстро прокрутила ее трижды по часовой стрелке и один раз против часовой. Она открыла ничего не выражавшие глаза, которые смотрели сквозь Кольцова невидящим взглядом, даже не замечая его, а потом правой рукой вытащила подряд три карты из под опрокинутой чашки и повернула их изображением к Кольцову.

— Смотри! — приказала она, также не глядя на ректора.

Судя по всему, произошло вмешательство в ритуал и теперь Кольцову приходилось принимать в нем участие, иначе все пойдет насмарку и придется начинать заново. Магия — слишком капризная вещь, чтобы так просто вмешиваться в нее.

— Король треф, десятка пик, восьмерка пик, — сказал он.

Гадалка бросила карты на ковер.

— Тяни! — последовал следующий приказ.

Как и Кассандра, не переворачивая карты, Андрей Савельевич вытащил три из них из-под чашки и показал коллеге.

— Шестерка треф, валет бубен, дама пик, — огласила Кассандра, и ректор бросил карты вниз.

Ведьма подняла перевернутую чашку и начала внимательно рассматривать оставленные гущей на стенках следы.

— Звезда, —бормотала она. — Остров, огонь, человеческая фигура…

Из перевернутой чашки стекли несколько капель кофе и упали на карты, словно капли крови.

— И трудности, — закончила ведьма, тоже глядя на эти следы.

========== Признак четвертый: Ваши увлечения не все понимают ==========

Анечка Шилова была невысокой, очень худенькой хрупкой девушкой, трудно было поверить, что ей уже двадцать лет, выглядела она не старше шестнадцати. На контрасте с лучшей подругой — боевой Дашей Гимлевич она казалась совершенным ребенком, особенно учитывая ее тихий, почти детский голосок. И эта хрупкая девушка с длинными золотистыми волосами носилась по кладбищам, практикуя некромантию! И это она создала зомби Яшу, который на родине оккупировал подвалы университета.

Комнаты новоприбывшим выделили на третьем этаже. В итоге получилось три комнаты, в одной поместились все пять девушек, в двух других парни, по четыре человека в каждой. Честно говоря, все вздохнули спокойно, в глубине души они побаивались, что их поселят вместе с местными, а как выяснилось тут и вампиры есть.

Впрочем, после инцидента с одним из них, остальные студенты предпочли сразу на контакт не идти. Но от любопытных взглядов это не избавило. Кто здесь конкретно был, по внешнему виду было сложно определить. Выделялись только эльфы и гномы, а в остальном студенты как студенты, ну разве что у некоторых что-то нечеловеческое в лице – обычно глаза неестественных красных или желтых цветов.

Один неоспоримый плюс все же был – пока они шли по коридорам АООМУ, им не попалось ни одного студента в форме. Это радовало. В ОРУ форма официально была, хотя на ее ношение и смотрели сквозь пальцы, оставляя для торжественных случаев. Если здесь также, то это неплохо, а вот каждый день колдовать, варить зелья, или бегать по кладбищам в какой-нибудь жилетке, а то и пиджаке с эмблемой университета – такое себе удовольствие.

— Хм, а неплохо, — заметила Даша, обнаружив, что комната, которую им выделили, делится на две, а проход между ними соединен аркой. В одной половине было две кровати, во второй три.

— Мне тут не нравится! — с силой швырнула чемодан Кира Долгова.

Эта девушка умела вселять в людей животный страх. Выглядело это жутковато. Стоит человек, разговаривает с миловидной девушкой, и неожиданно черты его лица искажаются, рот кривится гримасой ужаса, глаза непроизвольно начинают бегать, ища пути отступления.

А собеседница, не меняя позы, продолжает беседовать, задумчиво наматывая прядь длинных темных волос на палец, и только в глубине ореховых глаз зажигается огонек удовлетворения, а губы иногда изгибаются в довольной улыбке.

Сама Кира в ответ на обвинения в подобном поведении обычно грустно вздыхала и объясняла это тем, что ее больше любят мертвые. Хотя, скорее, это она не любила живых.

— Тебе нигде не нравится, — отозвалась огненно-рыжая без грамма косметики на лице Вика Колесникова, тряхнув кудрями.

Кира закатила глаза и упала на ближайшую кровать.

— Не жалуйся! — Даша села рядом и пихнула одногруппницу. — У вас хотя бы Селиверстов ведет. А мне к новым преподам привыкать…

— А нам нет! — буркнула Кира. — Не помню, чтобы Селиверстов преподавал общие заклинания, зелья, да и все остальное…

Дашу эта новость слегка порадовала. Она даже позволила себе усмешку.

— Хочешь научу заклятьям от вампиров? — доброжелательно предложила Агуя, распаковывая чемодан.

— Заклятий от вампиров я побольше вашего знаю, — отмахнулась Даша. — Вот только я не хочу с ними в одной группе учиться.

— Тут без вариантов, — вздохнула Аня и обеспокоенно добавила, глядя на свой проект. — Надо придумать, куда Яшу поместить…

Сам виновник торжества мялся возле двери, не подходя ближе. Его присутствие одобряли далеко не все. Даже непривередливые некроманты не очень радовались присутствию живого трупа, особенно девушки.

— Ну, пойдем, — кивнула Даша, больше для того, чтобы поддержать подругу, чем из собственного желания.

Остальные устраивать приют для зомби не захотели, вместо этого они принялись разбирать свои вещи.

А Аня взяла свой проект за руку и повела в коридор. Даша последовала за ней.

— Знаешь, я, конечно, все понимаю… — вздохнула она, глядя, как Яша медленно переставляет ноги. — Но…

Аня пожала плечами.

Сколько времени продлилась бы прогулка, сказать было трудно, но на этаже появился Селиверствов в компании ректора. Причем у последнего вид был уже не настолько дружелюбным, как до этого.

— Девчонки, Золотую рыбку себе возьмете? — весело спросил Аркадий Семенович, у которого настроение нисколько не ухудшилось.

— Конечно, возьмем, — согласилась Аня. — Только придумайте, куда Яшу разместить.

— Па-о-двал, — медленно произнес Яша.

Уайтхед закрыл глаза.

— Сарай, — ответил он. — Вы же не против?

— Са-а-рай, — медленно, пробуя новое слово, повторил Яша.

Аня расцвела, глядя на успехи своего подопечного.

— Конечно, — кивнула она. — А вы покажете, где это?

— Или кто-нибудь из учеников пусть проводит, — улыбнулась Даша, незаметно пихнув подругу.

На лице Уайтхеда отразилась твердая уверенность, что лучше он все проконтролирует самостоятельно, чем потом будет пожинать плоды.

— Мистер Селиверстов? — позвал он. — Вы составите нам компанию?

Преподаватель некромантии отрицательно покачал головой.

— Если вы не против, — с максимальной вежливостью, на которую был способен, сказал он. — То я лучше навещу своих учеников, и уточню организационные моменты.

Ректору не очень понравилась перспектива остаться в компании русских, но он ничего не высказал на этот счет.

— Пойдемте, девушки, — позвал он, разворачиваясь по направлению к лестнице, а Селиверстов пошел дальше.

— А почему некромантия? — спросил он, пока Аня помогала спускаться своему проекту.

Ноги Яши гнулись с трудом, и он запросто мог упасть с лестницы, так что приходилось поддерживать зомби, чтобы он не пострадал.

— Это же невероятно, — совершенно серьезно ответила Аня, даже убрав свою привычную вежливую улыбку. — Когда тебе подконтрольна жизнь и смерть. И когда ты можешь поднять того, кто умер, или навеки упокоить… — она осеклась.

— Того, кто еще жив, — закончил за нее ректор.

Аня кивнула.

Из АООМУ они вышли молча. И направились за него, во двор, где и находился небольшой сарай. По приказу ректора из него было вытащено почти все, что хранилось раньше: различный хлам, устаревшие или неработающие артефакты, сломанные вещи, которые все никак не хватало времени выбросить. Запоздало, в голове ректора даже мелькнула благодарность: когда бы еще они устроили уборку.

— Тут не очень уютно… — заметил ректор, распахивая дверь.

— У-у-ю-утно-о, — опроверг Яша, трогая бледными руками старые, рассохшиеся стены. — Те-э-мн-о-о.

— Ничего, что тут нет окон? —поинтересовался Уайтхед.

— Даже хорошо, — ответила Аня. — Яша не любит солнце, да?

— Не лу-бл-у-у, — согласился тот.

Аня принялась раскладывать на полу спальный мешок, какие-то пузырьки, склянки. Ректор подозрительным взглядом оглядел ее приготовления.

— Я на улице подожду, — скривилась Даша, выходя из сарая.

— Не лу-у-уби-и-т, — обиженно протянул Яша и взял ректора за руку.

Тот, не выдержав, вырвался из его хватки и шагнул вслед за Дашей, даже не задумавшись, что поступает не очень вежливо, и, не обращая внимания, на обиженный взгляд Яши, и тщательно сдерживаемую усмешку Ани.

Даша стояла на улице, запрокинув голову вверх. Когда раздался звук открываемой двери, она обернулась, но, убедившись, что это ректор, снова посмотрела в небо.

— Ваша подруга не обижается? — спросил Уайтхед.

— Меня тошнит от него, — призналась Даша. — В прямом смысле. Даже зелья не помогают.

Ректор кивнул. Запах трупа был слабым, наверное, благодаря именно этим самым зельям, но все равно чувствовался. У него самого к горлу подступила тошнота. Особенно, когда Яша схватил его за руку.

— А у вас боевая магия?

— Боевая, — подтвердила Даша, все также глядя в небо.

— Почему? — поинтересовался он.

Даша хмыкнула, задумчиво теребя каштановые волосы длиной до плеч и вдруг лукаво взглянула на ректора голубыми глазами.

— Как насчет варианта, хочу обезопасить мир от нечисти?

Было непонятно, шутит она или говорит серьезно.

— Вам здесь не нравится? — перевел тему ректор.

Неожиданно его слова попали в цель. Даша посмотрела на него внимательно, пригладила растрепанные волосы и опустила глаза.

— У вас тут мило, — ответила она без эмоций. — Но на Буяне от меня было бы больше пользы.

И, прежде чем Уайтхед ответил, из сарая вышла Аня, отряхивая руки.

— Ему тут нравится, — сообщила она. — Спасибо, большое.

Ректор кивнул.

— А что там? — спросила Даша, указывая рукой направо.

Там под открытым небом, представляя собой овал, посыпанный светлым песком, находилась арена, вокруг которой были расположены скамейки, позволяющие хорошо видеть все, что происходит. Они уже были почти заполнены, но студенты пока только переговаривались друг с другом, никаких действий на самой арене не было, как и не было никого, напоминающего преподавателя.

— Там проводятся практические занятия по боевой магии, — ответил Уайтхед, но внимательная Даша заметила, что он чуть отвел взгляд. — Если вы не устали с дороги, то можете присоединиться…

Ректор только что пальцы не скрестил. К гадалке не ходи — не успел еще всех предупредить и обсудить, как вести себя с гостями.

Даша пожала плечами, скептически оглядывая свой внешний вид: надо было надеть что-нибудь приличное, а не рваные джинсы. Тем более, в первый день. С другой стороны, не посещать первое занятие вообще —еще хуже.

— Спасибо, мистер Уайтхед, —постаралась улыбнуться Даша и, махнув Ане, пошла к арене.

И там она сразу же оказалась в центре внимания.

И это ей совершенно не понравилось.

Назвать Дашу скромницей было тяжело, но всеобщее внимание ей тоже не нравилось. Она всегда начинала предательски краснеть, запинаться и предпочитала помалкивать, чтобы не сказать глупостей.

А сейчас, чтобы найти свободное место ей пришлось пересечь всю арену, и все внимательно смотрели на нее, даже разговоры прекратились. Среди студентов преобладали парни, хотя девушки тоже были. И было очень много эльфов, похожих друг на друга одинаковыми несколько вытянутыми лицами, острыми подбородками, острыми же ушами и несколько удлиненным разрезом глаз. Больше всего Даша сейчас боялась споткнуться под их взглядами, и в прямом смысле упасть в грязь лицом в первый же день.

И хотя дорога заняла самые долгие секунды в ее жизни, девушка благополучно дошла до скамейки.

И снова столкнулась с выбором: записывать что-то или тут принято запоминать. Блокнот у нее с собой был - Елисеева и Рихтер часто проводили практические занятия на Буяне, и лучше было все конспектировать, но даже оглядывание по сторонам ничего не дало — перед одними студентами были письменные принадлежности, перед другими нет.

Помешкав, она тоже достала.

А тем временем в центр арены вышел невысокий худой мужчина, нервно поправляя галстук. Темные глаза беспокойно оглядывали студентов, задерживая взгляд на Даше. Или ей это только казалось.

— Тема занятия — вампиры! — голос у него тоже был нервным. Громким, но как будто он сам был не уверен в своих словах. — Дарьйа, — позвал он.

Даша почувствовала, что щеки ее снова краснеют, а преподаватель становится ей все более неприятен — зачем акцентировать внимание именно на ней? Мало других студентов?

И, кстати, здесь вставать принято, когда преподаватель обращается или нет?

— Вы знаете, как бороться с вампирами?

Даша внимательнее посмотрела на него.

Молодой. Лет двадцать пять-двадцать семь, не больше. И нервный. Очень нервный. Даже сейчас, когда задает вопрос, ноздри острого длинного носа подергиваются. И пытается показать, что он знает намного больше, чем есть на самом деле.

Неприятный тип, одним словом.

Подумав, Даша решила все-таки встать.

— Мертвецам в гроб кладут распятие, прибивают одежду к гробу деревянными гвоздями, кол в сердце, святой водой окропляют, — девушка старалась говорить максимально спокойно. — Ну и чеснок, само собой… — она помедлила. — А если вообще серьезно к этому подходить, то серебряная пуля в голову, святая вода в рожу, крест на грудь, чеснок в рот, осиновый кол в сердце, заклятье обездвиживания не повредит… а потом расчленить серебряными инструментами и сжечь как можно быстрее… в идеале, на рассвете, но, если времени нет, то не столь принципиально. Особенно, если вампир молодой, — примерно так, не стесняясь в выражениях, это все еще в ОРУ рассказывала Елисеева.

Оглядевшись, девушка обнаружила, что вокруг нее образовалось свободное пространство. Часть студентов и вовсе пересела на задние ряды, хотя до этого старались занять места впереди.

Правый глаз преподавателя чуть дернулся.

— А если вам нужен живой вампир?

— Зачем?

Кто-то на задних рядах нервно хихикнул.

— А как насчет темы “ведьмы”? — крикнули оттуда. — Зачем нужны живые ведьмы? Всех на костер!

— Ты с одной хотя бы справься! — машинально огрызнулась Даша.

Ей здесь нравилось все меньше и меньше. И все больше хотелось на Буян. Там сейчас настоящая работа. Лучше практики и пожелать нельзя.

Живые вампиры! Во-первых, даже звучит смешно. Вампир по умолчанию мертвый. И кроме того, это чистое зло. Не надо верить сказочкам про доброго влюбленного вампира. Контролировать свои желания, может быть кто-то и может. Но все равно каждый дуреет от звука крови, текущей по артериям. Такое лучше уничтожать. Ну, или в крайнем случае упокаивать. Но это уже к некромантам.

— На наших занятиях мы никого уничтожать не будем, — встрял преподаватель, с опаской поглядывая на русскую студентку.

Та пожала плечами. Не будем, так не будем. На Камчатке тоже вряд ли бы подобная практика была, а в Румынию она пока соваться тоже не планировала. Если только с полным набором: и крестами, и святой водой, и колами осиновыми.

— Самое главное — использовать свое преимущество, —попытался выровнять линию повествования преподаватель. — Все, кроме оборотней, а также вервольфов, физически слабее вампиров и двигаются медленнее.

— Ве-е-е-рно, — промурлыкал с задних парт какой-то парень.

Даша, словно в замедленной съемке, видела, как его верхняя губа ползет вверх, обнажая зубы, он весь подбирается, а потом вдруг бросается вперед, норовя впиться длинными острыми клыками в шею девушки.

— За-а-мри! — Даша даже свой собственный голос слышала, словно на старой, замедленной и заедающей записи.

— Стоп! Стоп! Стоп! — доносился откуда-то голос, словно сквозь пелену воды.

Все перед глазами полыхнуло красным заревом, сердце Даши бешено забилось.

И вдруг ее грубо выхватили из этого состояния, опрокинув на спину. Девушка зажмурилась, помотала головой и снова открыла глаза, осторожно приподнимаясь.

Над ней нависала девушка с рыжеватыми волосами до плеч, которые нисколько не скрывали остроконечные уши. Она крепко держала Дашину руку, которую та сжала в кулак.

— Откуда у вас осиновый кол? — спросил преподаватель, помогая пострадавшему вампиру подняться.

— Это ручка, — буркнула Даша, решив не говорить, что настоящий осиновый кол у нее тоже есть. Только в чемодане.

Девушка, нависающая над ней, расхохоталась, и Даша тоже фыркнула, не спеша поднимаясь с земли.

— А святую воду ты в кармане не держишь? — спросил кто-то.

— Конечно нет, — отмахнулась Даша. — Склянку же разбить можно.

Смех смехом, но два пострадавших вампира практически подряд — это чересчур. Такими темпами и до экзаменов не допустят. Надо быть спокойнее.

С другой стороны, этот сам нарвался. Даша на него не бросалась. А то, что кол вогнала… Ну, во-первых, не кол, а ручку в деревянной оправе, и потом не в сердце же… Так что серьезного ущерба она не причинила.

Именно так и объяснит Кольцову. Или Уайтхеду.

Теперь еще и перед двумя ректорами отчитываться придется…

— Меня Роза зовут, — вырвала ее из неприятных размышлений эльфийка, которая так вовремя оказалась рядом. — А ты бешеная.

Захотелось оторвать остроконечные уши, но третье столкновение с местными — это уже слишком, поэтому Даша только глаза закатила и присела обратно на скамейку. Роза заняла место рядом.

— А сегодня будут практические занятия? — поинтересовался кто-то со смешком.

— А вам мало? — передернул плечами преподаватель. — Обойдем теорией.

— Ты в порядке? — из вежливости оглянулась назад Даша. Вампир смерил ее злобным взглядом, потирая грудь с правой стороны, куда она угодила деревяшкой (вот! А сердце находится слева, так что никакого критического урона местному студенту нанесено не было!), но ничего не сказал, и девушка отвернулась обратно. — Я думала, у вас у всех длинные волосы, — заметила она Розе.

— В бою мешать будут, — пожала плечами эльфийка.

Логично.

— Так себе занятие, если честно, — шепнула Даша, не слушая, что там вещает преподаватель про обезвреживание вампиров.

Роза безразлично пожала плечами.

— Первый год преподает. Ничего не знает, ничего не умеет, читает по книжкам, в лучшем случае, начала двадцатого века. А там написано, что вампиры вас выпьют, ведьмы заколдуют, эльфы застрелят, оборотни загрызут. А потом он глаза на группу поднимет и сразу: “ну… то есть… другие эльфы… к вам это не относится”.

Даша фыркнула.

— Родственник, что ли чей-то?

— Понятия не имею, — ответила новая знакомая.

— Надо возвращаться на Буян, — вздохнула Даша.

—Запишись на дополнительные занятия, — посоветовала эльфийка. — У нас все, кто серьезно занимается боевой магией, записаны к Хоггсу.

— А почему этот Хоггс не может все занятия вести, вместо этого…

— Блэквуда, — подсказала Роза. — Ну… потому что не может. Блэквуду нужна практика. Кроме того, ему благоволит ректор.

Даша подавила стон. Бороться с местнической системой бесполезно. Это не вампир. Кол в сердце не вобьешь.

— Подпольный кружок что ли? — уточнила Даша. — Тренируетесь в темноте и бесшумно?

— Бывает, что и в темноте, и бесшумно. Но не подпольно. Вполне официально.

— И хорошо учит?

— Хорошо, — кивнула Роза. — Отличная практика, причем сразу с теми, от кого планируешь обороняться. Благо, многорасовость позволяет.

— О нет! — замахала руками Даша, и тут же понизила голос, сообразив, что слишком громко воскликнула, и на них уже обернулись. — Не хватало мне еще тут убить кого-нибудь!

— Хоггс не позволит, — улыбнулась Роза. — Он же не зря поставлен.

— Ага, Блэквуд у вас тоже не зря поставлен, — буркнула Даша, но идея ее зацепила. Прозябать в АООМУ и не иметь возможности нормально подготовиться к госам, она не собиралась.

Если совсем все плохо будет, попросит вернуться на Буян.

========== Признак пятый: найти общий язык у вас получается не со всеми ==========

Всех остальных тоже не миновала участь знакомства с новыми преподавателями. Селиверстов на следующий же день с самого утра отправился на Камчатку за Баюном и прочими животными, а учебный процесс никто не отменял.

Эта ситуация мало кого радовала, но имелся и положительный момент. Вчерашний поход группы в полном составе к Аркадию Семеновичу дал свои результаты и у студентов ОРУ было одинаковое расписание. Вообще в АООМУ чуть ли не у каждого учащегося было свое собственное, подогнанное под программу обучения, а также тьюторы, старосты и еще куча всяких должностей, в тонкостях которых выпускному курсу разбираться совершенно не хотелось. Поэтому делегация в течение почти часа уговаривала Селиверстова немного отступить от устава чужого монастыря.

Некроманту, по большому счету, было все равно – ребята не маленькие, в компании других студентов не растеряются, преподавание в АООМУ на отличном уровне (ну кроме некромантии, но на это есть он). Но, в конце концов, он поддался на уговоры. Хотят учиться вместе — пусть учатся.

Уайтхеда оказалось убедить не так сложно, Селиверстов ожидал худшего, поэтому и заготовил пламенную речь, суть которой сводилась к тому, что ребята так давно учатся вместе, у них период адаптации к новому месту, на некоторых занятиях необходимо работать в парах и, в конце концов, мистер Уайтхед, ну кому охота возиться с лишней документацией и создавать тринадцать персональных расписаний, если можно сделать двенадцать одинаковых, а в тринадцатом заменить некромантию боевой магией?

Уайтхед какое-то время молчал, думал и взвешивал, чего ему хочется меньше: составлять расписания или чтобы новые студенты везде ходили толпой. С одной стороны, так, конечно, проще следить; с другой — в незнакомой обстановке меньше вероятность конфликтных ситуаций, будут хотя бы какое-то время присматриваться друг к другу. По крайней мере, в это хотелось верить.

В итоге все-таки победила лень, тем более что будущее виделось туманным, что в случае тринадцати разных расписаний, что в случае тринадцати одинаковых. Поэтому уже вечером Селиверстов принес благую весть и тринадцать практически одинаковых листков, на которых были расписаны занятия.

А следующий день начался с заклинаний.

В ОРУ обучалось немного народу. Около десяти-пятнадцати на восьмых-десятых курсах, и порядка двадцати-тридцати на более младших, поэтому пленарных лекций никогда не было, все обходились обычными небольшими классами. В АООМУ же собралась компания со всего мира и со всех рас, так что утром студенты вступили в огромную аудиторию, уже наполовину наполненную студентами.

На заклинаниях присутствовали только маги. Эльфы, правда, тоже обладали природной магией, но для них занятия проводились отдельно. Студенты ОРУ, провожаемые пристальными взглядами молодых парней и девушек, заняли место в середине, заняв места с краю на нескольких рядах. Если что, можно будет перекинуться запиской.

Студенты смотрели несколько настороженно, но никто так и не начал разговора, а чуть позже аудитория и вовсе вернулась к своим разговорам, тем более что некроманты не творили ничего интересного, как в первый день, когда чуть не упокоили вампира.

По аудитории залетали бумажные самолетики, зачарованные кем-то с задних парт. Началось даже какое-то подобие соревнования, каждый старался, чтобы его детище первым долетело до преподавательского стола. Некроманты принять участие постеснялись, все-таки никого еще не знают.

А когда вошедший профессор Аддамс щелчком пальцев взорвал самолетики еще на подлете к столу так, что по всей аудитории разлетелись микроскопические кусочки бумаги, поняли, что поступили правильно.

Аддамс сурово обвел взглядом притихших студентов, ни на ком не задерживаясь, и тут же погрузился в чтение лекции. Даша, которую вчера с порога начали пытать на предмет обезвреживания вампиров, прониклась невольным уважением.

Аудитория погрузилась в сомнамбулическое состояние. Кто-то честно скрипел ручкой, записывая, что говорит Аддамс; другие откровенно дремали, слушая теорию. Большинство студентов ОРУ погрузилось в свои дела, в основном, набрасывая дипломы.

Не все сразу осознали, что Аддамс прекратил читать лекцию и внимательно смотрит на студентов. Причем в основном на своих, которые тоже не особенно старательно записывали лекцию.

— Знаете, мне искренне плевать, чем вы занимаетесь, — вкрадчиво произнес он, а тонкие губы тронула усмешка. — Но черта-с два я допущу вас к экзамену, если вы на тестировании наберете меньше семидесяти баллов.

— А можно уточнить этот вопрос? — не отрываясь от рисования черепа зайца, спросил Денис. — Что за тестирование и когда оно будет?

Кроме рисования Денис Павленко великолепно умел делать еще две вещи: плавать и проводить раскопки. Его самым первым трофеем был бараний череп, добытый на дне Дона во время купания. Именно он и стал первым объектом экспериментов некромантии. Ничего полезного из этого не вышло, но у Дениса появился светильник, который сам открывал и закрывал рот.

Многие некроманты крайне неохотно использовали скелеты в связи с их неустойчивостью и хрупкостью, но Денису это нравилось с чисто эстетической точки зрения. В отличие от трупов, скелеты были несколько чище, и как говорил сам Денис, глаз радовался при виде их.

Вопреки любви к эстетике, сам Денис обычно выглядел неопрятно: вечно спеша, он просто не успевал тратить время еще и на внешний вид, поэтому каштановые волосы были постоянно растрепаны, а одежда давно просила утюга. С недавних пор на ней еще и появлялись пятна краски, потому что Денис захотел научиться рисовать еще и красками.

Но чего у него было не отнять, так это располагающей улыбки и чуть наивного взгляда серых глаз в обрамлении светлых выгоревших ресниц. А еще пофигизма, который позволил ему даже не вздрогнуть, когда профессор подошел к нему вплотную, а лишь отложить карандаш в сторону и вежливо взглянуть в сощуренные глаза Аддамса.

Аддамс окинул его взглядом, несколько секунд глядя прямо в его глаза, а потом взглянул на рисунок поразительно точно выполненного черепа. Денис посмотрел на преподавателя исподлобья, но без вызова, просто с интересом. Профессор нахмурился, но не придумал, к чему придраться, сам же пять минут назад сказал, что ему плевать, кто чем занимается.

— Перед Хэллоуином я ежегодно провожу контрольный тест, — сообщил Аддамс. — Не сдавшие его не допускаются к зимней сессии.

Даша машинально кинула вопросительный взгляд на какую-то волшебницу с черной косой почти до пояса, и та мрачно кивнула, подтверждая слова профессора.

— А, ну мы сдадим, — беспечно пожал плечами Денис.

Аддамс тихо усмехнулся его безразличию, с удовольствием отмечая, что на остальных студентов, даже из этого ОРУ, сообщение произвело впечатление. Он вообще любил делать контрольные срезы знаний в середине учебного процесса. Студентов, которые ничего не делают семестр, а потом учат все за два дня до экзамена он в глубине души ненавидел, хотя профессионализм не позволял этого показывать.

— Самоуверенно, — заявил Аддамс.

— К Хэллоуину мы всегда готовы! — усмехнулся Юра Зимин, взъерошивая темные волосы.

Он действительно напоминал сбежавшего с Хэллоуина: черные волосы до плеч убраны в хвост, бледная кожа оттеняется синяками под глазами от вечного недосыпа, на пальце перстень с причудливой вязью и письменами, а на плече периодически сидит ворон. Сейчас он был в клетке в комнате, а обычно предпочитал находиться рядом с хозяином и наблюдать за окружающими черными блестящими глазами-бусинами. И у самого Юры глаза были черными, пронизывающими не хуже рентгеновских лучей.

Несколько магов из АООМУ прыснули от смеха, даже Аддамс сложил губы в легкую усмешку.

— Ну как знаете, — произнес он.

Занятие завершилось в том же спокойном ключе, в котором и началось: скрипели ручки, дремали студенты, говорил Аддамс.

Следующими шли две пары зельеварения, на которые студенты ОРУ пришли заранее — памятуя о Рихтер, которая могла простить опоздание на историю, на заклинания, но на ее любимые зелья опаздывать было нельзя — на экзамене она спрашивала тему досконально, даже если студент пропустил две минуты, пока она только открывала книги.

Но жизнерадостный Матис, пришедший на занятие в джинсах, суровую Рихтер ни капельки не напоминал.

Едва войдя в кабинет, он тут же сообщил, что готовить они будут зелье немоты. Ингредиенты на столе, рецепт в книге. Пара с лучшим зельем получит на один вопрос меньше на экзамене.

Кира недоверчиво хмыкнула. Зелья в ОРУ учили досконально, и в случае с Рихтер такой бы подарок означал, что в билете будет по меньшей мере сотня вопросов, но вы, так и быть, можете ответить на девяносто девять.

Но все послушно разбились на пары.

— Вас же было тринадцать, — заметил Матис, обводя класс взглядом. Кроме студентов ОРУ тут сосредоточенно нарезали ингредиенты вампиры, эльфы, наги и четыре феи земли — удивительно тонкокостные создания с нежной розоватой кожей и длиннющими ресницами, обрамляющими большие глаза оттенком от светло-салатового до темно-зеленого.

— Евгений Сапов не посещает зельеварение, — строго заявила Кира. — На экзамене он будет. А вас не предупредили? — она нежно улыбнулась, ловя взгляд преподавателя.

Тот отступил на шаг, вздрогнув, Уайтхед еще не успел исполнить свое обещание и раздать всем преподавателям амулеты от сглаза.

— Д-да, — чуть запинаясь сказал Матис. — Я забыл.

Родион шутливо толкнул одногруппницу в плечо и еле заметно ухмыльнулся, открывая пакетик с когтями летучей мыши.

— Цыц, Раскольников! — тут же шепотом окрысилась девушка.

Несмотря на то, что у Родиона настоящая фамилия была Дегтярев, это прозвище приклеилось к нему давно. Мало того, что он напоминал персонажа Достоевского темно-русыми волосами, вечно бледным худым лицом и темными глазами, так еще и родом был из града Петра. Конечно, старух-процентщиц он не убивал, равно как и не воскрешал, но определенных успехов в классической некромантии добился.

Парень тихонько засмеялся, стараясь, чтобы это было незаметно для остальных, но Кира все равно прожгла его испепеляющим взглядом.

Напряженную обстановку пронзил резкий визг какой-то эльфийки, длинные белокурые волосы которой едва не поджег столп огня возле котла Агуи и Гальджа Чолхановых. ...