Археолог. Начало

Глава 1

Космический корабль уверенно летел сквозь коридор угрюмых астероидов. Чёрный изящный корпус отражал таинственные тени обрывистой породы. Один из титанов не выдержал и, опасно приблизившись, прикоснулся к обшивке, оставляя надрывно-ноющее приветствие.

За свежей царапиной пролетело название челнока — АРХИМЕД.

В настолько плотный астероидный пояс мог влететь только отчаянный. Слишком много скал дрейфовало в беспокойном сне. Их сотни тысяч, а эта песчинка, этот маленький корабль, был совсем мелкой крохой. Никто и не заметит, если её случайно раздавит.

Но корабль был не прост. Успешно уклоняясь, он умудрялся в самый последний момент резко менять местоположение.

Кусочки минералов, кварца и металлов ударялись о чёрный корпус и, в бессилии, отпрыгивали в сторону. Крупный астероид отделился от общей массы, гордо перегородив проход.

Его соседи, в солидарности, начали сжимать коридор по бокам. Но тот безразлично юркнул вниз и, пролетев сквозь множества преград, оставил позади удручённых гигантов.

Изредка, будучи в совершенном тупике, челнок замедлялся, чтобы разрушить преграды небольшими лазерными вспышками.

Блестящая песчинка, вопреки ожиданиям, была неподвластна силам природы.

Где-то вдалеке начали вырисовываться правильные формы объекта, которые выделялись на фоне окружающей обстановки всё сильнее. Обтекаемый, длинный. Да, это он.

Навигационная система запищала, извещая пилота о находке. Двигатели челнока усилили тягу. Постукивание камушков о корпус переросло в яростный многосторонний скрип. Через мгновение всё стихло. Облако могильных осколков позади.

Чужак приближался к заброшенному космическому кораблю.

Стало понятно, что объект представлял собой миллионы обломков, волей богов сформировавших некоторую форму крейсера.

Система вновь выдала положительный сигнал: «Обнаружены изолированные пустоты».

Да. В груде покорёженного металла уцелела носовая часть. Целый километр пустот.

Этажи дверных отсеков еле просматривались под обломками, вперемешку с обрывками кабелей. Один торчал безобразнее других, — концы раскурочены на десятки щупалец, которые застыли в агонии.

Какой-то кусок металла подплыл близко и от кабеля пошла контактная искра. Архимед включил магнитные тормоза и остановился в ста метрах от этого места.

Очевидно, что никакое столкновение с небесным телом не оставит столь выборочные повреждения. Сколько тысяч лет прошло с тех пор, как этот корабль пал жертвой древней войны? Наверняка, потери были страшными с обеих сторон.

Вот израненные турели, а эти ещё не успели выползти. Соседние вырвало с корнем, оставив сплошные пучки механизмов. В свои лучшие дни крейсер наверняка внушал сущий трепет во всех концах галактики.

От Архимеда отделилась белая точка.

Приблизившись к уцелевшей части, космонавт задумчиво провёл рукой по корпусу, словно считывая невидимые знаки. Обшивка полна сколов, выбоин, глубоких царапин. В скафандре включились двигатели, и чужак поплыл дальше.

Спустя час скитаний космонавт заметил пустые места для спасательных капсул: Длинный ряд закрученных затворов, под ним дублирующий.

Куда могли направиться те капсулы? Возможно, в давние времена здесь и не было плотного астероидного потока. Кто-то уничтожил парочку планет уже позже.

Космонавт обернулся оценить преодолённое расстояние.

Бровь удивлённо приподнялась: он не добрался и до середины. Издалека казалось всё по-другому.

Космонавт остановился у первого капсульного входа. Вытянув руку, стал сканировать мелкие полости зелёным лучом: Не то. Поднялся чуть выше, скан. Не то. Чуть в сторону, скан. Есть.

Из запястья вытянутой руки сверкнули тоненькие лазерные струйки, которые проплавив в обшивке прямоугольник. Космонавт примагнитился ладонью и потянул на себя — ничего не сдвинулось.

Выругавшись, вновь включил лазер. Только спустя минуты квадратный кусок космической стали поддался.

Оглядев примагниченную пластину, он присвистнул. Слой тонкий, как волос. Пластина тут же погрузилась в контейнер для находок.

Изучая открывшуюся полость, взгляд напоролся на микросхемы. На белой плате сверкали треугольные транзисторы с кристальной вершиной.

Всё другое, и вместе с тем, те же провода, микропроцессор. Вот шина, у неё ножки впаяны в схему.

— Первый пошёл.

От спины космонавта отделился шар с мелкими дырочками, который мгновенно встал подле микросхем. Вытянулись тонкие проводки и подсоединились к разным местам. Искусственный интеллект начал подбор алгоритмов.

Внутри старинного корабля завыли механизмы, поочерёдно переключаясь, и вихревой шлюз с шипением разомкнулся. Космонавта встретил слабый воздушный поток.

Влетая внутрь, космонавт отдал команду и шар молниеносно вернулся.

Спустя секунду шлюз с шипением замкнулся, и темнота обвилась вокруг. По закону подлости сейчас должен был кто-то напасть. Оставшийся в живых последний защитный механизм.

Но на шлеме включились два фонаря, а лучи света промчались по пустынному коридору. Гладкие стены из плотно подогнанных металлических прямоугольников, как кирпичная кладка. Абсолютная космическая тишина.

Придерживаясь шлюзов, исследователь поплыл в полуметре над полом. Невесть откуда взявшаяся пыль расступалась и затягивалась в невидимые водовороты. Каждые несколько метров стояли терминалы. Когда-то члены экипажа стремились к ним, чтобы набрать спасительную комбинацию.

Чувствовалось, что крейсер проектировался как родной дом на тысячи жителей.

Космонавт плыл мимо переходов в другие коридоры, конец которых лучи света не могли нащупать. Интуитивный страх периодически вспыхивал. Бог его знает, что таилось внутри многоветвистых переходов.

Общее запустение угнетало. Ни ящиков, ни трупов. Ничего.

Видимо, в момент раскола корабля вакуум высосал всё, что только можно, а система безопасности принудительно изолировала слишком поздно.

Хотя, контакты снаружи искрили, это могло быть и статичное электричество, формируемое не генератором, а «натираемое» окружающими магнитными полями.

Даже самые долгоживущие источники питания, известные человечеству, не дотягивали и до тысячи лет.

— Запись. Говорит Ровальд, космический Археолог номер 19… Общее запустение. Никаких обозначений и субъектов. Корабль в поясе астероидов AR12… Внутри сохранены рабочие механизмы, неавтономные. Очевидно, все основные системы корабля уничтожены. Это лишь самые бесполезные остатки. Продолжаю исследование.

На мгновение коридоры наполнил скрежет и показалось, что корабль ожил. Но то был лишь осколок астероида, который наткнулся на внешнюю обшивку.

На голографическом мониторе внутри скафандра вёлся отсчёт пройденного расстояния:

Позади двести метров. Чудовищно мало, чтобы составить впечатление о древней цивилизации. По галактическим законам, чтобы объект таких размеров засчитался, надо было пройти не менее пятисот.

Преодолев ещё пару пустынных коридоров, космонавт остановился перед плотно закрытыми отсечными дверями.

Три глубоких борозды шли наискось. Словно за кем-то гнался бешеный зверь, рубанув наискось лапой в самый последний момент. Дальше коридор вёл налево, в глубины.

— Запись. Найдено несканируемое пространство. Координаты 1231.7666.2.22… Открою позже.

Всюду темнота, да тишина. Датчики на скафандре помигивали, отслеживая состояние здоровья.

— Иду дальше.

Коридор ничем не менялся. Дальше шли отсечные двери каждый десяток метров. Некоторые были открыты, но внутри ничего не обнаруживалось. Совершенно пустые комнаты, с какими-то кубами. И три борозды. Всюду появлялись три борозды. И чем дальше, тем чаще.

Свет фонарей выхватил вдалеке какую-то фигуру. Та опиралась на стену одной рукой.

— Запись. Вижу силуэт человека. Возможно киборга, или робота. Сканирование говорит, что источников энергии нет, поэтому степень активации неопределена. Иду на сближение.

Подходя всё ближе, Ровальд заметил, что это и есть тот самый робот, который оставлял три борозды. Рука, на которую он опирался, была той самой лапой с тремя толстыми лезвиями. В голове, огромное вплавление, как и в груди. Лишь рот с клыками застыл в извечном желании сожрать того, кто в него стрелял.

Археолог просканировал механизм, каждый сустав, попытался взять пробу с поверхности, но это оказалось ещё труднее, чем разрезать обшивку корабля, и он бросил эту затею.

— Запись. Первый артефакт и первые данные. Нападающий робот, сплав превосходить обшивку корабля, но при этом сам уничтожен. Что говорит о том, что нападающий превосходил как минимум в развитии сплавов. Однако, приведён в полную негодность. Что говорит, силы сопротивления, всё-таки, были относительно боеспособны.

Только Ровальд пошёл дальше, как край глаза уловил, что объект шевельнулся. Но то лишь тень робота.

Дальше внутренняя обшивка коридора менялась. Он стал пересекаться с другими коридорами. Люки в вентиляционную систему были выломаны, открывая бесчисленное количество кабелей. Обойдя все коридоры, и не встретив ничего, кроме ещё пары таких застывших, Ровальд наткнулся на груду больших странных капсул, рядом с которыми лежала огромная пушка, длинной пять метров, из которой тянулись три столь же огромных и толстых манипулятора. Сфотографировав всё и, заметив, что капсулы не поддаются сканированию, он решил вернуться сюда позже.

— Запись. Система коридоров и шлюзов изучена, приступая к открытию первых обнаруженных дверей. Позади шестьсот пятьдесят два метра. Видимо, я попал в систему коридоров, которая связывала корабль со всеми органами управления. Здесь, преимущественно, были жилые отсеки.

Предчувствие подсказывало, что за дверьми действительно могло что-то находиться. Археолог надеялся, что это не какая-нибудь техническая шахта.

Вернувшись, космонавт привычными движениями лазеры вырезали квадрат возле двери, а к микросхемам присосался шар.

Загудело напряжение, двери стали медленно расступаться и замерли, оставив небольшую расщелину для обзора.

У взломщика кончилось напряжение, но космонавт не спешил менять батарею. Ровальд пару раз нажал на экран, расположенный на левой руке и от исследователя отделился дрон. Таких у него было четыре.

Резво орудуя микродвигателями, маленький разведчик проник внутрь и начал глубокое сканирование.

На экране шлема засеменили списки распознанных объектов, фотоизображения, используемые материалы, предполагаемое название.

Оказалась личная комната. Спальня. Кажется, раньше такие места называли каютой.

Предметы личной гигиены бессовестно плавали в невесомости. В дальнем углу в воздухе висела усохшая пара скелетов в комбинезонах. Руки сцеплены в замок. Когда-то облегающая одежда собралась мешками вдоль озябших фигур. Плечи и грудь, что одного, что второго, пестрели звёздочками отличий. Пустые глазницы, сквозь время и пространство смотрели прямо на исследователя: «Почему не успел?». Мрачная картина.

— Запись. Обнаружено нетронутое место, личная каюта.

Под рукой у скелета лежал толстый журнал. Не из бумаги — поблёскивало пластиковое покрытие. Но делать было нечего. Чтобы войти, надо насытить двери напряжением.

Космонавт вставил толстую силовую батарейку в шар и добрый гул продолжился, но, теперь нарастая.

Звуки включающихся рубильников эхом прокатились по динамикам скафандра. Освещение вразнобой мерцало вдоль коридоров, уходя в даль. Взгляду открылись исцарапанные стены, которые тянулись вслед за вспышками в самые глубины, но двери медленно поддавались.

— Я бы наделал. Но не сегодня. — Наставительно заметил космонавт.

Игра света продолжалась, пока на другом конце корабля что-то не отвалилось. С гулким эхом оно раскачивалось по кругу, словно жестяная тарелка.

Археолог присвистнул. Не удивительно, что кусок корабля отвалился. Удивительно, что что-то работало.

Затем последовал металлический стук, за ним ещё один. Ещё пара. Постукивания стали ритмичными, настойчивыми. Ножки уверенно направлялись к виновнику торжества.

Писк на ручном радаре подтвердил: кто-то приближался. Двери уже были открыты достаточно, чтобы протиснуться.

— Закрывай! — Пролез внутрь космонавт.

Шарик послушно завибрировал, перенастраивая системы.

Ещё пара дронов отделилась от космонавта и устремилось в коридор. Первый, не желая оставаться в комнате, последовал за ними.

Что-то замкнуло, и двери начали закрываться. Механизмы с радостью возвращались в привычное положение.

Отстукивания откровенно напоминали паучьи, они уже совсем рядом.

Шар убрал проводки и направился за хозяином, но мелькнувшая тень с озверением раздробила взломщика на тысячу осколков и двери захлопнулись.

Свет предательски моргнул над головой и всё стихло, оставляя космонавта наедине с нахлынувшими чувствами.

Какое-то время он висел в воздухе, пока о шлем не ударилась металлическая зубная щётка.

Исследователь дёрнулся и переключился на изображения с дронов. Те вовсю летели вдоль коридоров: ничего.

Он глубоко вздохнул и заставил дронов развернуться. Маленькие юркие роботы полетели обратно, перепискивая, словно разговаривая друг с другом. Но это были сигналы эхолокации. Любой объект, отличающийся от поверхностей имел приоритет обнаружения.

Не желая отрываться от видеонаблюдения, он стал изучать содержимое комнаты краем глаза.

Две кровати, два стола, кубики из тёмного металла под ними вместо кресла. Но только один предмет завоевал пристальное внимание. Бортовой журнал. Весь из прозрачного пластика.

Раскрыв первую же страницу, космонавт прочёл на русском языке:

— Сатурн?! Юпитер?! 23 531 год?! Солнечная система?

На мгновение он потерял связь с реальностью. Снова проверил дронов — один уничтожен.

Остальные ничего не нашли. Он направил их к месту гибели первого и стал внимательно наблюдать за картинкой.

Дроны приблизились к судьбоносному повороту, за которым была утрачена связь с собратом.

Сенсоры опознали какой-то овал в качестве «головы» сидящей на широкой трубке — «туловище». Три красных точки робота безразлично смотрели в угол, а полусогнутые паучьи ножки были крепко прикованы к полу магнитами.

Дроны окружили объект, изучая его со всех сторон, но «паук» рванулся, и новая потеря связи встала на всех каналах.

Космонавт хотел присесть чтобы подпереть голову рукой, но в невесомости это было невозможно. Деваться некуда, путь закрыт. Снаружи боевой андроид, которому тысяча лет. Если не больше.

Космонавт вздохнул, выругался, и не спеша отстегнул контейнер, в который стал складывать попадавшиеся предметы. Туда же отправился и пластиковый бортовой журнал.

Средств против столь быстрой боевой машины у него не имелось. Даже дроны оказались не в силах спастись, а ведь их реакции считались самыми совершенными у археологов.

Подплыв к стене, он включил лазерные резаки и стал координировать вырисовку красных линий, которые объединились в высокий прямоугольник. Заработал лазерный резак.

Ритмичное постукивание возобновилось. Андроид среагировал на тепло. Но здесь ему делать было нечего. Термодвери состояли из материала, который с трудом преодолевал даже промышленный резак. Что уж говорить о паучке?

Паук приблизился к закрытым дверям и замер, словно подбирая варианты дальнейших действий. Взобрался на двери и с ударил несколько раз.

Исследователь вздрогнул, и, невольно предположив, что паук каким-то образом сможет проникнуть, увеличил мощность лазеров.

Но цокающие звуки уже удалялись, постепенно стихая.

Непонятно было одно. Является ли боевой дрон частью корабля или частью нападавших на корабль? Впрочем, выяснять не хотелось.

Космонавт посмотрел на свою работу — вскрыт только первый слой обшивки. Спустя пять минут был преодолён второй слой обшивки. На третьем, отделяющим от космоса, резаки работали уже слабее. Мощностей оставалось немного.

Космонавт поглядывал на остаток энергии, на работу резаков, снова на остаток. Хватит ли?

Раздалось гулкое царапающее эхо. Кто-то разбирал какой-то завал, ронял, бил, всячески грохотал, чувствуя себя хозяином положения.

— Что же ты за зверюга такая…

Даже если старый робот просто обезумел, это всё равно давило на нервы космическому страннику. Дыхание участилось, увеличивая расход кислорода.

«Ножки», так их окрестил космонавт для себя, неожиданно стихли и по кораблю прошлась сильная вибрация от мощного тугого удара.

Второй, третий.

Тяжелые удары звучали всё ближе. Задрожали кубические стулья.

Космонавт с беспокойством посмотрел на герметичные двери, которые в прошлом защитили от всех невзгод двух укрывшихся и выпустил последнего дрона, который активировал глубокое сканирование:

В их сторону направлялся какой-то монстр. Тепловое излучение зашкаливало, нарастало, не только потому, что оно приближалось, происходило что-то внутри чудовища.

Таймер отсчитал ещё две минуты до конца «выпиливания» прохода.

Удар, ещё удар. Вибрации прекратились.

Сканирование: толстый яркий объект присаживался, упираясь в стены какими-то раскалёнными палками.

Начало нарастать странное гудение. Мощное и таинственное, оно постепенно перерастало в свист.

Сканирование: внутри объекта пучок энергии превратился в маленький ураган.

Выстрел оглушил космонавта.

Неизвестный удар прогнул двери настолько, что на стыке появилась щель, через которую показались толстые механические лапы и огромное дуло из трёх длинных нагнетателей.

Под дулом горело три красных кружка. Паук удобно устроился в своём орудии и внимательно наблюдал.

Космонавт в спешке стал дорезать остатки. В динамиках скафандра снова раздалось нарастающее гудение.

Лазеры-резаки заискрили, прекращая работу. Спасение иссякло прямо на глазах.

Космонавт ударил ногой по слою недопиленной обшивки, в попытке выбить броне-лист. Но едва ли это дало результат — его закономерно отнесло назад.

Включив двигатели, он разогнался. Припал всем телом, давил, небольшие двигатели ревели. Вдруг бронепластины поддались, и беглец погрузился в космос.

Гул перерос свист и новый выстрел разнёс толстые термо-двери вдребезги.

Вместо космонавта в комнате зияла дыра с прямыми краями.

Толстые лапы-манипуляторы орудия открепились от стен, и, громыхая старыми механизмами, потянулись в сторону каюты.

Исследователь и корабль летели друг к другу на встречу. Двигатели личного маневрирования работали на износ. Вся основная энергия ушла на резаки.

Но этого хватило. Космонавт скрылся внутри своего корабля. С лёту усаживаясь на единственное кресло, переключился на ручное управление кораблём. Космонавт умело выбирал опции, привычными движениями детально настраивая каждую команду. Боевое маневрирование включать не стал. Увернуться невозможно. На экране заморгали команды:

«Щит включён»

«50 % Мощности передано щиту»

«100 % щита сконцентрировано в зоне предполагаемого удара»

Оставленный внутри дрон сигнализировал о приближении чужого объекта. Древний вещатель смерти как раз устраивался поудобнее, просовывал нагнетатели наружу, прицеливался.

— Срочный разогрев гипердвигателя.

— Сэр, вы уверены? Это чревато сбоем в навигации.

Но космонавт был непреклонен.

В трансляции дрона стал нарастать гул, постепенно перерастая в свист. Потеряна связи.

Чёрный блестящий корабль исследователя медленно развернулся в сторону астероидов.

Космический вакуум разрезало толстым красным лучом с оранжевыми завитками.

«60 % Щита»

«20 % Щита»

«Удар успешно заблокирован»

«Выставить новый щит?»

— Гипер! — Крикнул космонавт, нахлопывая магнитные ремни.

«Гиперпространство. Цель — последнее м?..»

— Да, да, да! Твою! Да!!

Двигатели неспешно замычали. В соплах разрослось дыхание синей плазмы. Скопления энергий, словно светлячки, закружились в задней части корабля.

Но новый луч уже поглощал всё на своём пути. Остатки планет, крохи цивилизаций, мусор войны, дотянулся до непрошеного гостя. Космонавт зажмурился. Звёзды слились во встречные линии и луч царапнул пустоту, за которой последовал раскол дрейфующих титанов-астероидов.

Дуло старинного орудия перестало нагреваться. Некогда прямоугольная дыра оплавилась и стала округлой. Тихий космос за бортом всё так же чёрнел, как и тысячи лет назад.

Дуло втянулось. Монстр исчез в тёмных коридорах древнего космического корабля, который точно так же, когда-то, сопротивлялся. Гулкие тяжелые удары раскатывались эхом, сотрясая и без того ветхие провода.

Глава 2

Когда человечество поглотило десятки планетных систем масштабы освоения стали поистине колоссальными. Внутри космических кораблей тянулись широкие трубы, а пар выделялся из самых непредсказуемых мест. Станции строились прямо на спутниках, превращая даже самые маленькие кусочки неотёсанных глыб в полноценные места обитания. Люди бурили глубочайшие скважины до самого ядра, никто не мог это остановить.

Хотя, мёртвые цивилизации лежали глубоко под землёй, а остатки древних кораблей спали в невесомости, среди чужого наследия ни одной живой души. Даже в крио-сне, или квазарах памяти.

Но даже так, опасность часто сопровождала. Исследователиьобъединялись в гильдии археологов, анклавы, корпорации. Дошло до того, что изучались даже вечно мёртвые протопланеты, сгустки скал.

Сжатие материй, гиперпространственный двигатель и прочие технологии, на тысячелетия опередившие время. Всё это нашли там.

Терраформация. Её родоначальником был мой отец, обнаружив залежи вещества Прометей. Давняя мечта человечества, казалось, исполнилась. Больше не надо было строить кислородные купола для городов. Вторая Земля — реальность сегодня.

Благодаря терраформации, даже вокруг красного карлика, звезды Тигарден, произошло чудо. Две планеты, за считанные месяца на одной сформировались океаны, а на другой всё покрылось зеленью. Деревья проросли в ущельях, в которые было страшно взглянуть.

Так появились первые терраформированные планеты, Нерд и Див. Отсюда и два типа тераффмораций. Превращение планеты в голубой океан, или, преимущественно, в зеленый сад. В зависимости от того, каких веществ на планете было больше изначально. Азотные океаны, кислотные, прочие, расщеплялись, девальвировались, превращаясь в водородные, а затем и в водные. А скалы, независимо от преимущественных элементов, прорастали растениями. Эволюционные скачки пролетали за считанные дни. Природа различалась, но при этом, всегда становилась пригодной для проживания.

Для планетарных преобразований был необходим один топливный элемент, который назвали Прометеус-1. Невоспроизводимый ресурс. Так, полная пресной воды планета Нерда не смогла получить озоновый слой, из-за чего космические холода продолжали облизывать её поверхность. Но даже этих условий достаточно для относительно комфортной жизни. Под водой.

Когда-то мой отец курировал исследования и параллельных миров. Именно этот проект и послужил толчком ко всему, что со мной произошло в дальнейшем. Официально — он искал залежи невоспроизводимого ресурса. Но, что было на самом деле, нам, как всегда, никто не скажет. А что-то было. Что-то, за что уничтожили всю экспедицию. На моих глазах. Когда мне было пять.

Однажды, сотни ученых и военных на нескольких государственных кораблях высшего класса защиты, во главе с моим отцом, приземлились на ничем не примечательную протопланету, мирно плавающую по орбите звезды HD 100453. Совершенно серая, голая, имела скопления белых кристаллов под землёй. Откуда они узнали про это место, загадка которую, наверно, я никогда не раскрою. Исследователи пришли к удивительному выводу, что это рукотворные базы данных. Сервера, жёсткие диски, флешки, называйте, как хотите. Но они древнее, чем всё встреченное до. Бог знает, кто мог изготовить подобное.

Спустя месяцы, к ним смогли подключиться. Началась расшифровка данных. Шли годы. Результатов не было. Целых пять лет колония людей штудировала записи когда-то живших существ. Затем, что-то обнаружили. Они изначально искали что-то определённое, знали, что это находится именно в этих кристаллах.

Затем, как по щелчку, всё стало происходить быстро. Проход в параллельный мир. Исследовательская группа с военными, вошла в портал и попала на фиолетовые луга. Всё было фиолетовым, скалы, озёра, трава, земля. Странное место, но первое же сканирование почвы дало ошеломительный результат: запасы Прометеуса-1 найдены. Значительные. Точнее, весь мир из него и состоял.

Правительство оставило выбор первой планеты для терраформации за отцом. Наверно, это можно расценивать как благодарность ведущему учёному, который открыл месторождение.

По транс-звёздному каналу объявили, что следующая планета, которую подвергнут терраформации, находится в системе Альфа Центавра, звезда Проксима b, там был мой дом. Мы называли его просто — Парфей.

Радости не было предела! Маленький мальчик, которым я когда-то был, очень ждал возвращения родителя. Ничего нового.

Прибытие транслировалось на весь космос. Событие не столько для человечества, сколько для самих колонистов. Каждый житель Парфея оставил дела, чтобы лично увидеть благодетелей, которые везли необходимое оборудование.

Нас, учеников третьего класса, собрали в актовом зале школы. Прямая трансляция. Я глядел как завороженный.

Вот из-за облаков вынырнул нос Титана, центрального корабля, на нём папа улетал. За ним появились ещё два таких же: Фобос и Европа. Всплески голубого пламени грозно вырывались и гасли, затормаживая падение. Корабли, маневрируя двигателями, спускались. И чем ближе к космопорту, тем более замедлялся спуск, а плазменный огонь раздувался яростнее. Ведущий новостей кричал про биографию отца.

Невольно вспомнил, как три года назад папа водил меня по этому экспедиционному кораблю:

— Мой кабинет, здесь я записываю свои мысли. Шкаф не открывай, документов с верху до низу. Убьёт.

Я рассмеялся, и, конечно же, побежал к шкафу. Слово «убьёт» было нашим забавным паролем.

И действительно. Внутри шкафа оказался подарок. Серебряный кулон на длинной цепочке. Буква Z с синеватым отблеском, а на обороте: «От отца прошлого, сыну будущего».

Но, это было три года назад.

На главной площади собиралась толпа. Десятки тысяч всё бросивших людей. В воздухе колебались флаги. Скоро всё станет проще, а грунт будет куда дружелюбнее. Скоро мы будем как земляне, изучать пещеры, норы, разломы. Нормальная детская мечта, которая легко могла стать взрослой: Искать и бурить карьеры, добывать сырье, исследовать и богатеть без каких-либо ограничений.

Но что-то пошло не так. На экране ретрансляции центральный корабль странно накренился. Сначала думал, показалось. Крен продолжился, усилился. Топливные баки взорвались, пламя охватило корпус, части корпуса стали делиться, разламываясь, словно мягкое печенье. Покоритель Космоса — Титан, рассыпался. Неведомые технологии, порой, тянули за собой неведомые силы, которые, было бы лучше не подчинять.

Каждый в классе посмотрел в мою сторону, но меня уже не было на месте. Выбежав из школы я стремился к космопорту. Нет. Это было слишком невероятно. Чувства пересилили меня. Кроме него у меня никого не было. Ни дедушек, или бабушек. Мать, которая улетела к другому, как только я родился. Ничего. Общая интернат-система, некоторое лицемерное сочувствие окружающих. Пустота, и вот свет в конце туннеля, отец.

Я бежал что было мочи. И мне было плевать на тех, кто с криками ужаса бежал на встречу.

Первые обломки, падая на купол, впился острием в один из многих блоков, дав трещину, из которой кислород дунул струёй пара. Завыла тревога. Множественные удары, трещины по другим стекольным блокам. Те посыпались. Город начал вдыхать ядовитые испарения планеты Парфей. Наблюдая снизу, маленькие осколки только казались маленькими. Падая, эти крупные глыбы пробивали трёхэтажные дома до самого подвала.

Уцелевшая центральная часть корабля привалилась о купол, напрягая блочный каркас, а с ним и остатки уцелевших блоков. Звуки лопающегося хрусталя эхом прошлись по улицам. Меня кто-то подхватил, и я, вырываясь, очутился в каком-то коридоре. Человека рядом тонкий осколок перерубил прямо перед дверями лифта, которые тут же захлопнулись. Услышав поблизости крики, я очнулся, и понял, что мы мчались в недра бункерной канализации.

Раскалённые обломки жадно поглощали здания. От купола осталось немногое. Не успевшие спрятаться жители, которые мгновение назад искренне улыбались, издавали последние крики ужаса. Кислотный воздух с поверхности разъедал их легкие, волосы белели, лицо морщилось, покрываясь язвами.

Потом, когда всё успокоилось, и выжившие, одевшись в защитные комбинезоны, отправились наружу. У Титана должны были быть спасательные капсулы. Раскиданные по кратерам пустыни, спасатели добрались до них. Итог был удивителен. Десятки пустых кресел. Каждая капсула пуста. Чёрные ящики, записывающие всё происходящее, пусты. Группа археологов Синий Z, во главе с моим отцом, уничтожена при невыясненных обстоятельствах неведомой силой.

Два других корабля, имея незначительные повреждения, благополучно приземлились, но они не смогли принять такое количество жителей, чтобы перевезти в более безопасное место. Было решено забрать столько колонистов, сколько возможно. Их ждали другие планеты. Остальным отсиживаться под землей пока не восстановят купол, на них припасов хватит. Запасные гидропонные фермы справятся. Но ещё долгое время, целые годы, почему-то никто не собирался его восстанавливать, а программу терраформации для нашей планеты Парфей закрыли, оставив всё на своих местах. После этого, пошла череда не менее странных событий.

Технологии по перемещению в параллельные миры запретили. Парфей, вдобавок к обрушившимся несчастьям, изолировали от путей космического сообщения, объявив карантин. Это определило мою дальнейшую судьбу.

Для жителей Парфея — Большое Освоение Космоса приостановилось. Но не для меня. Эта добрая детская сказка не могла оборваться.

* * *

— Я стану археологом! Лучшим в галакт!..

В ответ сильный удар сбил восьмилетнего Ровальда и он растянулся в грязной луже. Среди коллекторов, труб и крыс где-то одиноко капала вода.

Но стоило мне подняться, как новый удар вновь опрокидывал. И это продолжалось предательски долго, пока мимо коллекторов не прошли двое взрослых-смотрящих. Они отогнали парней.

В неосвоенной части космоса, на ядовитой планете по имени Парфей, человеческая цивилизация выживала под землёй. Карантин стал культурной особенностью. Дальнейшая колонизация космоса запрещена. Космические маршруты закрыты. Посещение, строго регламентировано. Выезд, запрещён. Питательно-вещевые картриджи, строго регламентированы. Порой, от крысы, человека отличает поистине немногое. Лицо, разве что, человеческое.

* * *

Прошло двадцать лет

Поверхность стола содрогнулась. Кружка пенящейся жидкости ожила, вспоминая свою газовую сущность. Новая стыковка на другом конце станции прошла успешно.

Ровальд в бессилии вздохнул. Столы вокруг заняты. Каждый человек о чем-то весело разговаривал, улыбался, или слушал речь собеседника. Социализация. Везде социализация. Он никогда не мог к этому привыкнуть. Всё забито. Один освободился, и он смог занять его, отодвинув подальше от себя пустые упаковки с объедками.

Прошло много лет, как он выбрался с кислотного Парфея. Он успел закончить военную академию, и чудом не остаться на службе, а стать вольным, самим по себе. Отцовский личный корабль, Архимед. Наследие, ожидавшее его взросления, позволило осуществить мечту. Но отсутствие опыта, связей, и вообще, каких-либо знаний вольного плавания, привело к неутешительному итогу. Но никто не хотел с ним летать. С новичком никто не хотел связываться. Позади третья попытка единоличного освоения объекта. Вновь, неудачная. Деньги кончались, и что делать, не ясно.

— Слушай, а это кто? — Кивнул бармену суровый старик, рядом с которым сидело ещё два десятка исследователей, увешанных кто чем. Присмотревшись, можно было заметить, что среди них оказались и не менее суровые женщины. Те неспешно и сухо переговаривались, не тратя на эмоции время. От мужчин отличались слабо. Скорее военные, нежели представители благородной исторической профессии, родом с Земли. Но нет, археологи именно таковы.

— Будущий труп.

— Да ну?

— Единственный выживший группы ДельНок. Отходил с ними шесть месяцев, даже получил лицензию. Но, как бывает, все погибли, один он остался. Странно. Новичок. Люди думают, что он трус, успел хорошо спрятаться. Вот никто с ним общаться и не хочет. Ты же знаешь наших, репутация это всё.

— ДельНок, это же госэкспедиция?

— Да, гос.

— Всю группу… Жалко ребят.

— Угу. — Кивнул бармен.

— Странно, что его даже госники к себе не берут. Парня словно преследует злой рок. — Старик присмотрелся, и в какой-то момент действительно показалось, что некая тёмная дымка висит над парнем.

Бармену было всё равно. Он здесь навидался многого. Очередная сломанная судьба не удивляет. Тут скорее надо ставки принимать, когда у новенького деньги закончатся, и он превратиться в обычного подрядчика-разнорабочего, а там, вскоре, и потеря лицензии археолога, и потеря допуска на эту станцию.

— Выходит, кроме удачного случая его ничто не спасет. Либо искать место, где его никто не знает.

— Найди! — Фыркнул бармен. — Гильдий, вроде нашей, считанные единицы на каждый сектор.

— И что? — Прищурился старик и принял ещё более зловещий вид. — Жизнь она такая. Один случай может многое изменить. У меня что-то подобное было. — Старик грустно перевёл взгляд вниз, затем поднял обратно, продолжив. — Чутье подсказывает, что он здесь не просто так. Судьба имеет свои планы.

Бармен заговорщицки нагнулся, приглушив голос:

— Ну кто поверит, что этот малый, положил десяток древних машин-убийц?

— Чего?

— Ага. — Бармен хитро улыбнулся краешком рта. — Планета, по астрономической J1407b.

— Да тьфу, не верю. Это запрещённая планета. Там урановые бури. Плюс обнаружены залежи боевых древних. Больной ты какой-то, Стив. Русский у тебя хреновый. Что-то не то метелишь. Если всю группу положили, он-то как? Туда и допускать не должны. Даже госов. Исключение из исключений. Так не бывает.

— Может, и бывает. Ну, так что?

Старик хмыкнул, и протянул карту для сканирования.

— Торгаш душой и телом. — Съязвил старик-исследователь. Что-то пикнуло, и бармен продолжил, нагнувшись уже к самому уху старика.

— Это сын Синего.

Старик, сделав первый глоток тут же выплюнул всё бухло на бармена, который тут же перестал улыбаться.

— Сын?! У Синего?! Сопла твои свистят! — Старик ещё раз обернулся на вселенского неудачника, который одиноко сидел за пустынным столом. Электронные зрачки искусственных глаз сузились, расширились, снова сузились. Взгляд поймал цепочку из переплетённых тёмно-синих букв Z. — Знал я Синего. Какой там сын? Впрочем, если это так, может быть, и мог. Говорили, после его смерти, всякое. Мол, на одной из закрытых планет, где изучали останки какого-то материнского корабля, он по-тихому сменил себе ДНК, а точнее одну часть, добавив нечто от пришельцев. Чертовски быстрый был, именно поэтому. Ситуацию понимал в мгновение ока. Один раз перед моими глазами поймал кружку с жидкостью. Он же тоже, наш. Почему его нитко не подымет?

— А ты сам подымешь? Готов работать с сыном Синего?

Старк хмыкнул. Но, в ответ уткнулся в кружку пива. Он тоже не мог. Когда ходят такие слухи, мало того, что трус, сын Синего, вдобавок, новичок. Новичок, с унаследованным ДНК-пришельцев. Адская смесь неудобных фактов. Вряд ли паренёк знает о половине из них. Свяжешься с таким, испортишь репутацию, которую всю жизнь зарабатывал.

— Да, никто не может. — Понимающе сказал Бармен. — Ты знаешь почему.

— И сожалею о том, что знаю.

— Ну, на затравку. В госовском отчёте, за подписью прокурора, было указано, что паренёк положил десяток древних в старом бурильном доспехе Альфач 3.

И это сработало, старик вновь придался эмоциям:

— Их же сняли с производства лет пятьдесят назад! Борьба в экзоскелетах забыта! Да чтобы в Альфаче положить? Пахнет спецподготовкой — Старик одобрительно причмокнул и, отпив оставшуюся половину пива, вновь уставился на парня, уже уважительно. — Круто. Вот это круто.

Разумеется, члены его группы всё слышали, и просто не влезали в разговор. Суровый старик поднялся, оголив свою биомеханическую ногу. Следом встали двадцать человек и барная стойка опустела, демонстрируя пустые кружки и бокалы.

Толпа крепких людей пошла следом за стариком, а тот направился мимо стола, который занимал молодой археолог Ровальд. Каждый проходящий смотрел на парня изучающе. То ли с сочувствием, то ли с уважением. Все были свидетелями этого разговора. Но никто не сказал и слова. Разве что, один раз, показалось, будто на плечо кто-то положил руку.

Был и ещё один факт, о котором мало кто знал, кроме самого новичка.

В юности Ровальд смог поступить в космическую военную академию. Смог пробиться сквозь юридические проблемы карантинной планеты и попасть на факультет бурильщиков, где преподносилось то, что когда-то умел каждый добрый исследователь — прекрасное владение экзо-доспехом. Отец был прав, это спасает жизни, и в первую очередь — собственную. Ровальд знал, что от роботизированных доспехов отказываются, но всё равно пошел на умирающее направление и не пожалел. Это действительно спасло жизнь.

Удивительно, но авторитет родителя ещё что-то значил для некоторых людей. Чудом узнав наследника именитого археолога, глава одной крупной, почти сопоставимой с Синий Z, археологической группы ДельНок, предложил пройти практику у него. Тем как раз требовался бурильщик на миссии.

Вступив в группу Ваххара Ровальд познал прелести жизни. Настоящая дружба, радость, обоюдный интерес к непознанному. Всё это было коллективно переживаемым чувством. Мечты исполнялась на глазах, а профессиональное развитие шло полным ходом. Спустя десяток экспедиций Ровальда позвал к себе капитан, он же главный археолог, Ваххар, и предложил постоянное место. Обязанности свои Ровальд исполнял отлично. В коллектив влился. Более того, многие, оказалось, были выходцами группы Синей Зет, или, как иногда ещё называли, Синей Птицы. Многим выжившим после катастрофы Ваххар предложил место у себя, и как-то научился мириться с повышенными расходами, перейдя на государственную службу. Сохранить высококлассные кадры, которые бережно собирал Энро, сохранить этот умирающий дух покорения космоса, было важнее собственных интересов.

Но последняя миссия на планете Тысячи Колец оказалась чудовищной. Все знали, что такое древние механизмы, оставленные неизвестной расой. Все прошли боевую подготовку высшего класса. Ознакомлены с протоколами безопасности, переатестованы, имели опыт взаимодействия с агрессивными инопланетными активностями. Но то, что произошло на самом деле, было больше похоже на часовую бомбу, которая взорвалась в строго намеченное время.

Мясорубка, в которой Ровальд выжил благодаря реакции. Хотя ему всегда это казалось обычным везением. Вылезла орда монстров, страшнее, чем все фильмы ужасов вместе взятые — кибернетические подобия осьминогов, которые мгновенно пролезали внутрь человеческого тела, через скафандр, разрывая его изнутри.

Киборги не колебались. Вырвавшись, действовали быстро, и с ужасающей хладнокровностью употребляли всё, что видели. Двух Ровальд смог зажать в расщелинах. И вроде бы получалось взять ситуацию под контроль, но Ваххар взорвал всё. То ли специально, то ли по заказу. Но ясно одно, против своей воли. Уничтожил всех. А в бурильном доспехе высокой плотности был только Ровальд.

Все друзья, экспедиция в восемьдесят человек. То, как вскрывали их черепные коробки, когда они ещё дышали… Люди, с которыми недавно общался, смотрели на Ровальда пустыми бессмысленными глазами, а затем, чужими.

На удивительное стечение обстоятельств, тут же прилетела группа быстрого реагирования. И, кажется, была разочарована, увидев живого Ровальда. Но на этот слабый всплеск интуиции Ровальд внимания не обратил. Всё происходило быстро, и само по себе. Как-то оказался в космосе, экстерном засчитали дипломную работу. Словно кукла, за ниточки которой дёргал невидимый кукловод.

В день рождения пришло протонное письмо на галлограф, наручный компьютеризированный дисплей, который был прижат тонкими широкими ремнями к левой руке и передавал голограммное изображение даже через одежду. Оно даётся всем полноправным гражданам, которые получили высшее образование. В нём есть всё, что нужно для связи с внешним миром.

В письме находились координаты и текст: «От отца прошлого, сыну будущего». В дате отправки: числилось срок двадцать лет назад. То есть, начиная с того дня, двадцать лет назад, отец Ровальда, глава Синей Птицы, что-то оставил сыну на будущее. За несколько дней до взрыва. Словно предчувствуя неминуемое.

Прибыв на космическую станцию, название которой он уже и забыл, по своей карточке-паспорту, Ровальд получил то, что невозможно было и представить. Свой первый космический корабль. Найденный отцом в руинах и приспособленный под управление людьми. Нечеловеческой рукой собранный. Буквально.

Таких во всём космосе единицы. Если вообще есть, эти единицы.

Скитаясь по коридорам станции, разговаривая с разными людьми Ровальд вскоре понял, что здесь что-то не так. Стоило узнать, чей он сын, как все тут же теряли интерес и переключались на что-то второстепенное, словно это важнее всего. Пару раз назвали одно слово, которое должно было объяснить всё: кодекс. Но Ровальд прочёл кодекс, и там ничего про его случай не было. Более того, ему вскоре ясно дали понять. Шёл бы он отсюда. Ему тут не рады. Вскоре, немного найдя среди пьяни собеседников, он узнал, что никто не верил, что он сын Синего. Ибо у его отца, официально, детей не было. Обратившись в базу данных, написав официальные письма и запросы в базу данных, в органы учёта населения, он получал одинаковые ответы.

Его родители неизвестны. Числится брошенным ребёнком. Нет у него никакого отца. Тем более, Синего.

Каждый, к кому он обращался, воспринимал его, очень этично, за мошенника, или дурачка.

Глава 3

Закончив свои дела в баре, пообмыслив пару моментов, Ровальд решил всё прояснить у начальника археологической гильдии. Рабочий солнечный день подходил к концу.

Длинные коридоры станции сменялись зловещими тенями. По мере продвижения, терминалы и выступы оставались позади. Так продолжалось, пока Ровальд не уперся в кабинет начальника станции. Постучавшись, он вошёл.

— Кто? — Небрежно бросил начальник.

— Добрый солнечный. Меня зовут Ровальд Б…

— Ну здравствуй, сын Синего, которого не должно было быть.

— Не должно было быть?

— Конечно. То, что ты получил его корабль, самое явное подтверждение, что ты, всё-таки, действительно его сын. Ты бастард. Незаконнорожденный. Более того, с карантинно-кислотной планеты. Твой отец занимался множеством незаконных вещей. Его удачно прикрывал статус, но после смерти всё вылезло наружу. Даже я не буду молчать. Ты сын человека, который изменил себе ДНК. Присваивал достояние человечества, среди которых твой звездолёт. И даже решил оттяпать себе планету, терраформировать Парфей! Но, есть в мире справедливость! Не вечно на лаврах почевать. Но, так уж и быть, буду короток. Дела с тобой иметь никто не хочет и не будет. А кто будет, потеряет лицензию. Мой тебе совет. Вали-ка ты отсюда.

Что?.. — Ровальд невольно сжал кисть в кулак.

— Что? Пол года без находок и лицензия будет отобрана. Без команды, недолго тебя терпеть. А кто пойдет с тобой, тот потеряет репутацию, станет подельником мошенника. Единственный путь тебе в чёрно-рабочие. Если хочешь, чтобы к тебе начали относиться по-человечески, сдай корабль, для начала.

У Ровальда защемило в груди, но он выдержал словесную атаку. Этот человек завидовал. Теперь, просто, его ничто не сдерживало. Но сдавать корабль он был не намерен.

— Как вы живёте с такой завистью?

— Я тебе щас!.. — Начальник привстал с кресла, но тут же учащённо задышал, схватился за сердце и присел обратно. — Нет, парень. Пойми. Дерьмо твой отец. Всё себе присваивал. Скрывал многое. Тебе вышла тяжелая ноша обелить его имя. Здесь, в гильдии, репутация это всё. Даже если это твой предок. Нельзя такие ценности себе присваивать. Бог его знает, как твой отец узаконил это, но не хорошо это. Это нарушает кодекс.

Ровальд вышел, дверь с легким шипением отрезала неприятную ситуацию. В голове ничего не умещалось. Но картина, в целом, прояснялась. Корабль стоил бешеных денег, а ему бесплатно, по факту рождения, досталась такая реликвия. Вряд ли этот чиновник единственный завидующий. У каждого был свой зуб, кодекс, репутация, бог знает какие ещё слухи. Всё это мертвым грузом легло на его плечи, закрыв дорогу туда, куда он стремился. В археологию.

Наверняка начальник просто выкрикнул первое, что пришло в голову. Сердце напрочь отказывалось верить в столь гнусные слова. Но где-то в глубине души, его сильно зацепило.

В местной библиотеке, которая была в виде просторного зала с квантовыми компьютерами не было ни души. Ровальд набрал первое, что пришло на ум: Группа Синей Птицы. Синий Зет.

Но там была лишь общая информация, и да, тоже самое, что сказал тот мерзкий тип.

Ровальд ударил по столу. Шок и ярость охватили Ровальда. Всё забыто. Запрещено. А он кто? Маленькая крупинка. Такое бывает, пока человек жив, ему целуют пятки и поют деферамбы. Но стоит уйти в мир иной и наружу вылезает то, что так отчаянно скрывалось. Он-то, наивный, думал, имя Энро Б. откроет многие дороги, и даст зелёный свет при общении, а мир оказался, куда как проще и жёстче.

Копать дальше не имело смысла. Вскроется только очередная ненависть, которая ещё сильнее ударит по гордости. Если многие завидуют, злятся, то, разумеется, никто не хочет проблем и предпочитает тихонько уходить от разговора, прикрывая свою трусливость высоким словом кодекс.

Обуреваемый эмоциями, юный археолог встал, и, волоча ноги, ощутил полноценное бессилие. Кое-как дошёл до бара, взял первое, что вылезло в меню. И укрылся за столом, столь же мрачно-отдалённым, как и он сам. Напиться? Нет. Кофе не напьёшься. Может, бессилие собьёт.

В голове проворачивались схемы, догадки, теории, которые пытались объяснить человеческие низменности, несправедливость. Но всё тут же разрушалось как карточный домик, и мысли приходилось выстраивать заново. Этому не было конца. Мир создавался и рушился. Душа пыталась удержаться на месте, но ей хотелось обычного забытья. Что он не мог себе позволить.

Если поверить начальнику станции, то вся жизнь наследника обречена на провал. Зачем куда-то идти, что-то делать? К чему стремиться? Обычные законы психики. Вскоре, должно прийти успокоение. Надо просто переждать.

Ровальд поднялся из-за стола, но ноги не послушались и он рухнул, как законченный пьяница. Странное бессилие. Такого эффекта он не ожидал. Столько препятствий преодолел, а тут раскис? Оглядевшись, он боялся, что кто-то увидит его бедственное состояние и начнёт смеяться. Но рядом никого, лишь одинокий робот, всё так же размеренно протиравший стаканы.

Поднявшись, Ровальд поплёлся в гостиницу. Надо переждать эти веяния психики, они ни к чему. У него много целей, жизнь большая. Всё это мелочи. Но он больше не мог смотреть на корабль. Позабытый всеми космонавт, бряцая незакрепленными проводами систем жизнеобеспечения, скрылся за углом. Ерунда какая-то. Не мог же он попасть в депрессию? Или мог? От одного лишь разговора? Да как такое возможно? Наверняка, он что-то подцепил. Но галлограф показывал отменное здоровье и дисбаланс витаминов, который рос. Нет, это не пахнет вирусами. Это самая настоящая депрессия. Вытесненная депрессия. Настолько глубокая, что он её просто не чувствует, но тело… Чувствует. Чёртов отдельный организм. Он закрыл дверь, лёг на капсульную кровать и понял, что тело не слушалось. Он упал на пол, прямо перед перегородкой. Погрузился в мысли, а кредитный счёт таял за каждый прожитый час. За каждый час простоя корабля. Лицензия за каждый час становилась короче. Точно. Это депрессия. Жалко, в военно академии не учат работать с этим. И не было поблизости души, которая смогла бы понять. Не тот уровень. Здесь некому понимать. Да, вот оно. Он всегда был один, совершенно один. Рассчитывал только на себя. Просто устал. Надо просто отдохнуть…

Мысли превратились в сны.

Люди, которые уткнулись в свои дела. Может быть, не существовало никакого основателя Синей Птицы? Первооткрывателя терраформирования.

Инопланетные цивилизации. Инопланетных. Инопланетный…

Ровальд провёл в гостинице много дней. Целые недели, доведя свой кредитный счёт накопленных средств почти до нуля, пока в один прекрасный момент он не вспомнил, что кое-что, всё же, извлёк из прошлой вылазки. Подобрав ленивым движением космо-ранец, и извлек тот самый бортовой журнал с разрушенного корабля. Открыв первую страницу, а там, на прозрачных бумагах, по мере чтения слов, начинала проявляться плотная материя. На белоснежном фоне, странные иероглифы. Но, стоило отвести взгляд, всё тут же исчезало.

На ощупь — стеклопастик. Без рельефов. Очень гладкий. Буквы проявлялись изнутри. Некая защита от вмешательства.

Чем дольше вглядывался, тем больше удивлялся. Язык был прекрасно знакомым, похож на древнеславянский. Символы вперемешку с русскими буквами. Кажется, это когда-то называлось рунами. Нужна расшифровка.

Ровальд спустился к своему кораблю, стоящему среди сотен других. Рядом на терминале сияла автоматически оплаченная круглая сумма кредитов. Внутри всё так же, как было и в последний раз. Только пыль немного осела на поверхности. От неё он избавится позже.

— Добро пожаловать капитан. Корабль готов.

Хотя он уже несколько месяцев летал на нём, по сути, мало что знал о своём же корабле.

— Умеешь дешифровывать языки?

— Основываюсь только на тех логических цепочках, которые уже введены.

Но этот ответ не был четким.

— Перевести с одного на другой?

— Да.

— Определять? Семантический анализ?

— Да.

— На. — Ровальд достал прозрачный бортжурнал и раскрыл на камеру.

— Объект дешифровки отсутствует.

Ровальд повертел в разные стороны, наклонял то в одну сторону, то в другую.

— Отсутствует.

Ровальд посмотрел на журнал, буквы видны. Фон проявляется. Вновь приподнял.

— А так?

— Ничего.

— Мда. Ну ладно. Сейчас сообразим.

Пока Ровальд переписывал замысловатые иероглифы, ИИ продолжал размышлять.

— Если это крипто-психическая технология, то необходим источник разума. — Начал размышлять компьютер. — Создаётся такое, вероятно, чтобы не могли читать машины. Так как они не могут излучать диапазон энергий, который свойственен разумному организму. Но это теория. Точнее, одинокая статья, которой больше двухсот лет.

— Выведи.

На размашистом экране, который занимал всю верхнюю часть стены над пультом управления, появился текст от доктора Альберто Холнца. Изучая человеческую психику, тот пришел к выводу, что наш мир не так прост, как кажется, и во многом настроен на работу именно с нашим разумом, а точнее, даже не мозгом, а с душой. Тем, что она излучает при своей жизнедеятельности. Вдобавок, он так же фанатично боялся войны машин. Идея, что машины могут захватить власть, мучила его всю жизнь. На то были основания, и три закона робототехники Айзека Азимова действительно не давали решения от всех бед. Поэтому была разработана другая система, которая просто была похожа на ИИ, но на самом деле, просто очень сильно развитый скрипт со множеством условий. Такое создают с помощью нейро-сетей, которые изначально не обладают самостоятельностью, поэтому, выполняют только поставленные задачи. Такие псевдо-разумы используются на кораблях, заводах, фабриках, станциях.

К теориям доктора, в своё время, никто не относился серьезно. Зачем защищаться от войны машин? Чушь. Даже сейчас это ясно. Но… Доказательство рабочести его предположений перед глазами. Причем, устройство сделано задолго до рождения автора статьи, что говорит само за себя. Кому могла потребоваться столь безумная технология от машинных фоторецепторов? Да ещё с настройкой на человеческий разум. Почему на том корабле использовали именно такой бортовой журнал?

В памяти Ровальда всплыло то самое полурасплавленное железное существо с огромными лезвиями. Паук с горящими точками, инопланетное орудие-треног.

Подкралось чувство, что приблизился к чему-то запрещенному. К чему-то, что лучше не знать. Если всё так, как кажется, и когда-то в таких технологиях был смысл, то битва против машин, реальность далёкого прошлого? Да нет, ересь. Человеческая раса против механической? Фантастический сценарий.

Ровальд невольно усмехнулся. Нет никакого иного умозаключения. Война машин.

— Разрушенный крейсер протославян. — Заключил археолог.

Теперь у него была находка, которая могла продлить лицензию. Но это не самое главное.

Всё сплелось в паутину, по которой бегала тайна, маячила крупным жирным пауком, который был настолько огромен, что напрашивался на вывод. Была война, которых в прошлом и так полно, буквально, тут и там по всей галактике. Но именно эта — самая странная. Старая, причем, настолько, что следы уже изрядно подстёрлись, и лишь чудом, вот в таких гравитационных аномалиях среди астероидов, уцелела капелька. Капелька, записанная отцовской рукой. Для него. Сокровище, что дороже любых лицензий.

Стоит проникнуть в тайну поглубже. Разум и тело будоражило то, что ещё можно встретить внутри этого ноева ковчега технологий.

Крейсер протославян. Технология сокрытия информации от машинного глаза. Значит, живые автомеханизмы были. И спустя тысячи лет, сейчас, в двадцать пятом веке, никого во вселенной.

— Озвучь теорию отсутствия жизни. Почему в космосе нет никого кроме людей, почему только мы уцелели?

— Предположений сотни.

— Тогда выбери что-нибудь с войной искусственных интеллектов.

— Такой нет. Любая теория содержит обоснование. В вашем запросе, капитан, ИИ хотят уничтожить всё живое, что не подчиняется законам их логики, что само по себе нелогично. Жизнь, создавшая ИИ, не может быть враждебной. Вы просите невозможного.

* * *

На ручную перепись символов ушло много часов. Но. Результат расшифровки поражал. Это действительно оказался язык, не сильно отличающийся от древнерусского. Даже более того, его прародителем. То есть язык, из которого и вырос древнерусский, а значит, и все остальные европейские, азиатские языки. Вся культура известная человечеству, вот здесь. Проросшее зерно.

Ровальд сглотнул, погруженный в истину, которая расщепляла все представления о людях, буквально, на атомы.

ИИ корабля вновь заговорил:

— Бортовой журнал с корабля под названием «Колыбель человечества III». Здесь записаны звезды и планеты. Но координаты не соответствуют действительности. В тех местах уже давно ничего нет, либо что-то другое. Мир постоянно движется.

— Модулируй откат ближайших девяти секторов пока не совпадёт.

На это, у не очень молодого компьютера, ушло несколько часов.

— Более 600 тысяч лет. Плюс-минус две тысячи.

Всё звучало слишком невероятно.

— Сколько человечеству официально?

— После рождения Иисуса Христа 2401 год. По популярной теории эволюции, более сорока тысяч лет со времён образования последнего вида человека Homo sapiens. По неофициальной версии, но тем не менее, тоже подтверждённой документально независимыми исследователями с академическим именем, более 605 тысяч лет. Точнее, 604 780 лет назад, учитывая сегодня.

— Если задуматься, то так не должно быть. Сотни тысяч лет человечество сидело на Земле и никуда не вылетало? Никакого космоса? А тут за последние 500 лет скачок? Это нелогично. Очень нелогично. Если это правда, почему мы сидели на Земле все эти годы?

И Ровальда осенило.

— В ведах было что-нибудь о местоположении Земли, или её характеристиках?

— 604 780 лет назад со времён Трёх Солнц. Непонятно, насколько это реально и как выжило человечество, но теоретически, допускается, что в это время Солнечная система проходила рядом с двумя другими звездами. Теории не уживаются с действительностью, и, поэтому, признаются нереальными по сей день.

— Вот, я переписал тебе руны, ты расшифровал. Со старого бортового журнала, который я нашел. Видеозаписи со скафандра загружены. Что ты думаешь? Если опустить понятия общепризнанных концепций.

— Вы хотите, чтобы я сделал общий вывод, чтобы подтвердить ваши догадки. Учитывая, что подтверждение вам не нужно, потому что вам достаточно собственных заключений, то вы просто ищете единомышленника. Предполагаю, ищете психологическую опору, потому что открытие крайне шокирующее. А, учитывая время вашего отсутствия, вы наверняка переживали определенные проблемы, из-за которых не обращали внимание на состояние кошелька, что вам несвойственно. Нелогичность поведения обоснована. Но, я не буду поддерживать вас психологически, не буду вас жалеть. Грош цена моей поддержке, если она будет основана на жалости. Позвольте, я ознакомлю вас с моими личными выводами как есть. А если они не совпадут с вашими, чтож. По крайней мере, вы будете эмоционально уверены, что ваш ИИ вам не лжёт. Для чистоты исследования это важно. Доверие.

— Ладно. — Сказал Ровальд как можно спокойнее, хотя кулаки у него невольно сжались. Ибо всё, что сказал компьютер, было чистой правдой, которая неприятно, хоть и немного, била по самолюбию.

ИИ сделал паузу. Что-то внутри компьютера щёлкнуло, и он продолжил.

— В данном случае, обнаруженную расу можно действительно назвать протославянами. Вполне вероятно, это основатели рода человеческого, либо представители расы, основавшей человечество. Гипотетические колонизаторы Земли. Возможно, и её же создатели. Учитывая наличие боевых дронов, более того, действующих. Могу предположить, что это защитная система. Вопрос теперь, чьей стороны.

— А ты уверен, что это именно защитные системы? Мне они показались более, чем агрессивными. Скорее, остатки нападавших.

— Да, тоже вероятно.

Надо собрать команду и выяснить. — Ровальд уставился в потолок: до которого можно было дотянуться рукой, и он провёл по поверхности пальцем. Но как собрать команду? Тайна так близко, и так далеко.

* * *

Солнечная система. Родина, девять планет. Меркурий, Венера, Земля и другие.

Но так же существовала и известная ныне карликовая планета Эрида, вокруг которой уверенно держалась искусственная станция-спутник Арб-7. Почти пиратская станция, только без пиратов. Хотя сброд собирался приличный.

Даже при всей удалённости от центра путей сообщения, сюда слеталась тысяча кораблей в день. Здесь искали профессиональных жителей космоса. Космические карты и искусственные интеллекты хороши, но есть кое-что, на что до сих пор способен только ум человеческий. Предчувствие, тренированная интуиция, внутреннее понимание. Этого у машин никогда не будет. Кадры решают всё.

Внутри бесчисленных переходов, пешеходных узлов и лифтов, где-то в глубинах, расположился небольшой бар Добрая Тайна. Таких было навалом. Как доказательство, по соседству было ещё два: Гнетущий Космос, Раскалённая Бездна и переговорных, на сотни и сотни человек.

Повсюду доносились обрывки голосов:

— Нет, в точке b-17, f-14 ничего. Сплошная пустыня. Космический мусор перекати.

— Вы что? За тысячу кредитов в облаке Оорты искать контейнер с модифицированными молююсками? Меньше трёх никто не возьмёт. Я не возьму. Я что, хуже всех? Но если пообещаете…

— Твои кривые глаза как зеркала души, мой друг!.. Что, две разъехавшиеся кометы перед носом не отпускают? Я же говорил, лечиться у психолога надо, а ты чего?

Здесь происходило всё.

— Фига у тебя глаза красные. — Присела за столик Орин. — Хоть по субботам спишь?

— Угу. Только по субботам. — Ровальд подозвал робо-официанта и дозаказал ещё одну порцию обеда.

— А седой волос, это мне кажется, или?.. Знаешь, если так и дальше, к концу второго солнечного скуксишься.

— Скуксюсь. — Согласился Ровальд. Из кружки вылезли длинные лапки, и пустой сосуд начал уползать, но Ровальд вовремя вцепился. Эта местная сервировка… Робо-официант увидел это дело издалека, но промолчал. Хочет, и будет держать кружку. Это успокаивает. Лапки, словно услышав эту мысль, успокоились и залезли обратно.

Но стоило расслабиться, как кружка-паук тут же умотала. Ровальд облизнул губы и положил на стол что-то прозрачное прямоугольное. Девушка тут же прилипла, боясь своих же попыток дотронуться. А бояться было чего. После этой истины действительно не хочется спать.

— Полистай.

Девушка послушно открыла и, увидев проявляющиеся строки с примесью русских букв тут же закрыла.

— Дуришь меня? Где взял?!

— На старом, очень старом корабле. Скажем, до начала времён. Там всего уцелело процентов двенадцать, а внутри жуть кишмя кишит.

— Дай координаты.

Ровальд наклонился поближе, намекая Орин приблизиться в ответ. Стоило девушке наклониться, как:

— А ты мне что?

— Что хочешь?

Девушка с укором посмотрела на него, но Ровальд взглядом дал понять, что дело стоящее. Это был взгляд человека, который готов умереть. Орин хорошо знала этот взгляд. Его знал каждый путешественник, кто связывал себя с археологами и им подобными. Орин вздохнула, и поняла, что выбора у неё нет, и, если её не дурят, то пирог слишком сладок.

— Твоя взяла. — Орин стала серьезнее, голос затвердел.

— Информация, деликатная. Возможно, за неё убьют. Даже нет, за неё точно лишат всех лицензий, какие только у тебя есть. Все теории, вся история человечества. Рухнет, и, разумеется, никто не позволит этому рухнуть. Тебе просто придётся смириться с тем, что это будешь знать только ты. Глаза будут как у меня. Не боишься?

— Здесь за многое могут убить. — Вспоминая что-то своё, ответила девушка.

— Ладно. Моя совесть, если что, чиста.

Девушка согласилась пройти на Архимед.

Люк задвинулся, на экране мелькала повторяющаяся видеозапись кружащихся обломков, из которых тянется нетронутый нос древнего корабля.

— Что это… — Ахнула Орин, приближаясь к пульту управления. Её глаза широко раскрыты, а в зрачках отражалась картинка. Лицо, полное восхищения.

— Корабль протославян. Точнее, то, что осталось. И название необычное.

— Протославяне? Ты о чем?

— Если готова двигаться дальше, я возьму подпись.

— Ты используешь такое?!

— Семейная реликвия.

Ровальд поднёс тонкую коробочку с выемкой для пальца, на дне которой была дырочка. Его каменный взгляд пугал, но жажда знаний подогревалась секретностью. Орин не могла решится. Ведь электро-клятва кровью устанавливала код определенного рода. Код, который нельзя нарушить, а если нарушишь, будешь должен слишком много. Это психологическаое программирование на уровне нейронов всего за один укол. Запротоколированное, старое, действует только на одну тайну. И, конечно, запрещённое, так как признано негуманным.

— Ров, пугаешь.

— Ты уже давала клятвы до этого. Так что, судя по тому, что цела, точно не проболтаешься.

Девушка поняла, что она на крючке, и обратный ход есть только сейчас. Но живая картинка приближающегося линкора из плавающих кругами обломков тянули.

Она вздохнула и с неохотой ткнула пальцем. В её лице читалась и обречённость, и радость. Прибор зажужжал, синяя надпись «Клятва взята» зажглась.

— Сколько, десять лет?

— Держи губу шире. Тридцать.

Искра злобы прокатилась по лицу Орин.

— Теперь говори. — Потребовала девушка, словно компенсируя нанесенный ей моральный ущерб. Но очередной каменный взгляд Ровальда заставил поумерить пыл.

— Корабль протославян. Это раса основателей земной цивилизации. — Он смотрел на Орин, но та уже не высказывала былого удивления. — Что? Не удивлена?

— Это ещё доказать надо.

— Бортовой. — Дал команду Ровальд.

Из динамиков донёсся теплый мужской голос:

— Дневнику более 600 тысяч лет.

— И что? Это же твой компьютер, кого ты пытаешься убедить этим?

— Официально зарегистрированные веды начинают своё летоисчесление 604 780 лет назад.

Девушка задумалась. Невольно, даже сквозь призму недоверия, напрашивалась новая реальность.

— Хочешь сказать, что это отсюда заселялась Земля?

— Необязательно, но именно эта раса заселяла Землю изначально.

— Мне нужен свой анализ, там посмотрим. — Орин взяла прозрачный журнал и хотела уйти, но в самый последний момент Ровальд схватил за локоть:

— Это не самое удивительное.

— Что ещё?

— Кибернитическая раса. Это они разрушили линкор. Впрочем, сама поймешь.

— О чем ты? — Девушка снова развернулась уходить, но Ровальд не отпускал. — Ров, это мелочь. Здесь кругом да сплошь взбешённые роботы, да легендарные артефакты, а ты со своей ересью, которая и рядом со всем этим не стояла.

— Анализ будешь делать при мне.

На её корабле, который был даже больше и куда уютнее Архимеда, Ровальд расположился недалеко от пульта управления и наблюдал за действиями Орин. Девушка дала отсканировать журнал, но её бортовой выдал то, что следовало ожидать:

— Данные отсутствуют. Поднесите в печку глубокого сканирования.

Девушка положила в ёмкость, которая тут же закрылась.

— Данные отсутствуют. Воспроизвести на молекулярном уровне?

Орин посмотрела на Ровальда, тот кивнул.

— Да.

— Воспроизведение невозможно. Объект защищен.

Орин села на кресло и уставилась пустыми глазами в сторону. Молекулярная защита. Что-то новое. В копилку попал ещё один удивительный факт.

— Да. Технологии. — Девушка достала журнал и протянула Ровальду.

— На. — Он протянул флешку. — Я переписал весь рунический текст.

— Точнее, перерисовал. — Изучая содержимое, добавила девушка, и отправила на анализ своему бортовому ИИ.

Тот, буквально в следующую секунду, выдал:

— Бортовой журнал посещений. Непонятной старинной датировки. Числа несоотносимые с реальными датами. Единственное, расположение звёзд совпадает с тем, что было сотни тысяч лет назад. Точнее, в диапазоне от 604 770 до 604 900. Указанный корабль «Колыбель Человечества III». Язык — руническое письмо. Первая версия древнерусского языка.

Девушка закрыло лицо руками, скрывая стыд, удивление, радость, и Бог знает что ещё.

— Убедил. Но с чего ты решил, про это… Кибер-расу машин? Или как там её?

— Журнал защищен от машинного чтения информации и реагирует только на попытки чтения живым разумом. Типа, мы излучаем определенные волны, и вот он только на них реагирует.

— То есть только на живых?

— Только на разумных существ.

— Теперь понятно. Точнее, понятнее не стало. Такие технологии выдумка, их не должно существовать.

— Вот тебе и да. Тоже так думал. В общем. Нужна команда, небольшая, из людей, которые могут хранить тайны. И никто, не при каких обстоятельствах не выдаст.

— Сколько человек?

— Ещё трое. Желательно, чтобы все имели опыт в боевых действиях.

— Против древних…

— Против древних непредсказуемых кибернитических организмов. По идее должно быть не сложно.

— Такие миссии простыми не бывают. Почему именно трое, не больше? На взгляд, миссия сложная и бог что будет.

— От чего-то я уверен, что больше трёх ты не найдешь. Но тайну сохранить важнее. Дело в том, что у меня осталось всего три заряда этой штуки. Больше трёх клятв не потянем.

— Что есть, то есть. Великая логика археологов?

— Да. Во втором поколении.

— Кстати, как ты узнал, что клятву давала?

— У тебя вздувшаяся вена на шее, вот здесь. Она невидна, но, когда злишься, проступает.

* * *

Кредиты на счету таяли с каждым днем и Ровальд решил, что к вечеру третьего дня, если Орин вдруг не объявится, вылетает один. Первый день Орин молчала, второй тоже. Никаких вестей. И только к концу третьего, за час до вылета, он получил сообщение: «Встречаемся у меня».

Ровальд покинул Архимед. Переступая по сетчатой дорожке из стальных прутьев. Над головой проносились корабли разных мастей. Весь окружающий мир жил, словно муравейник.

— Ров. — Встретила Орин. — Нашла двоих. Больше не могу. Они прекрасные бойцы, выдержат сильный удар. Но… Никто больше не пойдет. С тобой.

— Чтож, лучше, чем ничего.

Но это было не всё.

— Чтобы ты не планировал в дальнейшем, всё только на одну операцию. Каждому своя доля и расходимся. Мне тоже дали понять, что с тобой дел иметь нельзя. Работаем вместе первый и последний раз.

— Кто?

Орин показала распечатанное письмо.

Ваша лицензия аннулирована на три месяца. Это первое предупреждение. Археолог Ровальд Б. Энро числится в красном списке до тех пор, пока не сдаст корабль. Любое взаимодействие с ними карается штрафами, в определенным случаях, тюремным заключением

— Странно это. Кому-то нужен твой корабль, и репутация вокруг тебя какая-то зловещая, хотя ты ничего ещё не успел сделать. Штрафами разбрасываются без предупреждения, просто за регистрацию занятости с тобой.

Всем нужен этот корабль, но никто не приходит за ним силовыми методами. Возможно, и до этого дойдет.

* * *

— Пока я получаю своё, никаких проблем не будет. — Ровальд стоял перед Килией. Крепкая девушка, скорее, матёрая женщина, стояла по стойке смирно. Они сверлили друг друга глазами, но, наконец, она отвела его в сторону.

— Чем годна, Килия?

— Пятнадцать лет службы во флоте. Подавление мятежей в колониях.

— С кибернитическими организмами дело имела?

— Имела.

— Что за киборги были? Наши, чужие?

— Наши. С примесью чужих. Подавление экспериментальных образцов.

— Кто следующий боец? — Обратился к Орин Ровальд, так как кроме Килии, никого.

— В борщец. — Хихикнул старческий голос.

— Кто сказал? — Ровальд огляделся.

— И сниться нам не рокот космодрома, а зелёная, зелёная, страна. — На распев протянул кто-то вновь. — Внизу она, мать твою, была.

Ровальд опустил взор и увидел седого гнома. Тот еле доставал до пупка.

— Кто таков?

Гном хотел что-то ляпнуть вновь, но, взглянув, на Орин, причмокнул.

— Техник. С планеты Уроборос. Зилс Тол Лидорн.

— Это с той, на которой притяжение вчетверо выше обычного?

Гном улыбнулся:

— Моя всмятина.

— Техник? — Ровальд озадаченно кивнул Орин.

— Использует экзоскелеты высокой плотности. Работает в высоких температурах. Видишь робота, в том углу?

— Громила. Почти монолитный, с одним глазом по центру шлема. Циклоп, да. — Восхищённо протянул Ровальд. Он любил доспехи.

— Это силовой доспех ручной сборки. Сам собирает и применяет. После него, правда, действительно остаётся один борщец вместо артефактов. — Хихикнула девушка. — Благодаря репутации неряшивлости и комедианта, с ним так же работают нехотя.

— А ты сам кто? Такой весь из себя, жвалы неразвиты. Как гномиху покорять то будешь? За волосы даже нечем уцепиться. Не вижу в тебе воина. За что уважать? — Встрепенулся гном, обращаясь к Ровальду.

— Прошел космо-академию пехоты, направление, экзоскелеты и подрывные работы. Но, ни экзоскелетами, ни взрывчаткой не пользуюсь. Отошёл. Состоял в группе Ваххара. Единственный выживший ДельНок. Единственный гражданин, допущенный к космосу, с карантинной планеты Парфей. Достаточно?

Повисла мёртвая тишина. Хотя девушки были впечатлены, ведь даже Орин не знала всего, а Гном всё равно недовольно буркнул:

— И всё? — Решил шуткануть выходец Уробороса, но даже такая невинная шутка задела Ровальда.

Он хотел достать букву Z на цепочке, сверкнуть синим отливом. Показать объёмную голограмму, где Энро Б. неслышно говорит, но Орин мягко коснулась его руки:

— Ров, всё в порядке. Он шутит. Не стоит. Чтобы там не было, не надо.

Да, что-то, в последнее время, нервы у Ровальда пошатывали.

Гном протянул широкую, как лопата, ладонь.

— Будем оладья лепить.

— Наша цель: старый кусок корабля, который пойман в гравитационную ловушку. Там может быть опасно. Точнее, ад. Нужен доступ к главному компьютеру, по пути забираем всё, что обнаружим, соблюдая обычные меры безопасности. Никакой биологии. Только предметы.

Этим же вечером, четыре небольших космических корабля отправились в гиперпространство, а в старом прямоугольном приборчике с прорезью для шипа, оставался последний заряд клятвы.

* * *

Благодаря точными координатам Ровальда, группа несколькими прыжками преодолели препятствия из астероидов.

И вот оно вновь, небьющееся сердце гигантских камней. Колыбель Человечества III, центр мира, вокруг которого всё закручивалось. Гравитационная аномалия, которая удерживала астероиды на почтительном расстоянии, при этом, не отпуская слишком далеко.

Четыре небольших корабля, остановились возле мусорной части корабля, внутри которой всё так же вспыхивал одинокий разряд. Каждый был удивлён, и включил прожектора, которые жадно выхватывали сотовидные отсеки с вырванными кабелями. Позволяя группе изучить объект, Ровальд проплыл с ними вдоль уцелевшей части корабля. Вот они, зияющие пустые ряды спасательных капсул. Ракетница без снарядов. Уничтоженные оборонительные системы, с обломанными орудийными стволами. И самый конец завершала такая же мусорная куча плавающих кусочков.

Вернувшись обратно, корабли организованно выпустили по маленькой точке.

Группа направилась к мусорной части. Лавируя между пролетающими кусками железа, огибая плавающие, вертящиеся стальные пластины, они проникали вглубь. Добравшись до одной из уцелевших дверей, закрепились магнитными якорями.

— Я вот что подумала. — Сказала Килия. — Это может быть межпространственная аномалия. И если мы что-то сделаем не так, может случиться бум.

— Типа, мы сами сгинем? — Включился в разговор гном. ...