Чудо Ирма Грушевицкая (Irmania)

Пролог

М-мм.. Как хорошо-о…

Из-за неплотно прикрытого окна всё утро я ёжилась от холода, и когда горячая мужская рука легла на живот и властно придвинула меня к крепкому обнажённому телу, я с удовольствием прижалась к живой печке. Тепло медленно растекалось от макушки до пяток.

Требовательные пальцы нежно сжали грудь и принялись играть с моментально затвердевшим соском. Остатки сонливости как рукой сняло. Я замерла и, широко открыв глаза, уставилась на хорошо знакомую стену, выкрашенную в светло-фиолетовый цвет. Моя спальня. Моя кровать. Моя лампа на столике. Рисунки племянниц на стене. Фотографии родителей и друзей. Мой шкаф, забитый старой одеждой. Моё кресло. Мой плед на нём. Мой дом. Чужим здесь был только тот, кто лежал рядом.

Его губы мягко коснулись моей макушки, и хриплый ото сна голос произнёс.

- Доброе утро, чудо.

Только один человек на свете называл меня так - снисходительно и чуточку насмешливо. Никому больше этого не дозволялось, хотя, и желающих-то не особо много было. Но, если такие находились, я мгновенно зверела, не желая терпеть насмешки от друзей Николаса, в число которых входил и он. Словно вместо поцелуя, тебя треплют по щеке. А я определённо мечтала о поцелуе. Правда, исключительно от него - Томаса Картера, моей первой и единственной любви.

И вот мечта сбылась: Том в моей постели. Но едва ли от этого я могу назвать его более своим.

Его рука оставила мою грудь и двинулась вверх. Убрав волосы, Том освободил себе доступ к шее и оставил на ней нежный поцелуй. Его горячее дыхание опалило кожу. Проведя языком по ушной раковине, он прошептал:

- Ты пахнешь земляникой, сладкая. Мне всю ночь снились земляничные поля.

Надо бы повернуть и… и что? Сказать что-то? Поцеловать в ответ? Продолжить начатое ночью? Но сейчас, при свете дня, сделать это казалось невозможным. Волшебство исчезло.

От выпитого накануне вина болела голова. Я нуждалась в ванне и таблетке аспирина, но вылезать из тёплой постели не хотелось. Смущение достигло крайнего предела, когда тяжелая рука снова оказалась на животе, и, с явным намерением не останавливаться, поползла вниз. Охнув, я дёрнулась вперёд: никакого продолжения! По крайней мере, пока не почищу зубы.

Скатившись с кровати, я схватила первую попавшую одежду.

- Виктория, вернись в постель.

- Мне надо туалет.

Оказавшись в ванной, я щёлкнула замком и, подойдя к раковине, уставилась на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела молодая девушка с испуганными серыми глазами; растрепанная, с потёкшим макияжем и ярким румянцем. «Свежеоттраханная», - вспомнила я где-то услышанную фразу. Да, теперь я определённо знаю, каково это – быть свежеоттраханой. Да, и вообще, оттраханой. Этой ночью произошло то, о чём я так долго мечтала. И сделала это с тем, о ком мечтала ещё дольше.

- И что дальше? – тихо просила я у своего отражения. – Дальше-то что?

Глава 1

Не помню времени, когда я не любила Тома Картера. Разве только во сне. Да и то, редко, когда мне удавалось засыпать без мысли о нём. Слава Богу, я почти всегда спала без сновидений - настолько выматывала себя за день. Едва голова касалась подушки, я проваливалась в черноту, но никогда не забывала перед этим прошептать в ночь: «Спокойной ночи, Томми!»

Он был лучшим другом моего брата Николаса. Мы познакомились, когда мне было одиннадцать, а Нику, соответственно, шестнадцать. Маме предложили должность главного врача в окружном госпитале Сан-Франциско, и отец твёрдо решил поддержать её желание сделать карьеру. Он был шефом пожарной охраны в Карсон-Сити, штат Невада.  Папа любил свою работу, а работа любила его. В том смысле, что шеф O’Брайан был уважаем в городе. Мама переживала, что отец не найдёт себя во Фриско, поэтому путём долгих переговоров и обсуждений было решено, что Николас останется с отцом, а я перееду с мамой. После всё переигралось, и в Карсон-Сити осталась я. Родители разумно положили, что для поступления в колледж, лучше, если школу Ник закончит в Калифорнии.

Лето, предшествующее разлуке, я провела с мамой и братом. Папа приезжал к нам на выходные. Госпиталь помог с жильём: маме предложили на выбор несколько вариантов, в том числе и небольшой дом в пригороде с тремя спальнями и просторной гостиной. Картеры оказались нашими соседями, и в первый вечер по старой традиции принесли приветственный пирог.

Девочка, пришедшая с ними, с белоснежными волосами, яркими голубыми глазами и ослепительной улыбкой на румяном личике была похожа на ангела. Она протянула мне узенькую ладошку и пропела:

- Приве-ет, я Джу-улз.

Пока наши родители знакомились, я таращилась на неё, открыв рот. По моему мнению, девочки, подобные Джулии Картер, обитали только в подростковых сериалах.

Николас казался очарованным не меньше. Я поняла это по тому, как старательно братец весь вечер её игнорировал.

О том, что у Джулии тоже есть старший брат, я узнала на следующий день, когда без дела шаталась по двору. Из-за низкой живой изгороди, разделявшей наши с Картерами участки, меня окликнул незнакомый парень возраста Ника.

- Привет. Ты сестра Николаса?

Эффектно подкручивая баскетбольный мяч, он удерживал его одним пальцем, словно фокусник в цирке. Ник тоже умел так делать, правда, не так долго.

Я кивнула и моментально залилась краской. Шутка ли, со мной заговорил такой взрослый мальчик! Обычно, друзья брата не обращали на меня внимания, считая чем-то вроде надоедливой домашней зверушки, по недоразумению слоняющейся рядом с Ником. В силу застенчивости у меня почти не было подруг. Куклы и прочие девчоночьи радости особо меня не привлекали. Я любила баскетбол, бейсбол, гонки на радиоуправляемых машинках, то есть, поддерживала все мальчишеские увлечения брата. Взрослея, он всё реже составлял мне компанию в играх, и я с тоской думала о том времени, когда останусь в Карсон-Сити одна. Ник был моим самым большим, и, к сожалению, единственным другом.

- Твой брат играет в баскетбол? – поинтересовался незнакомец.

Я снова кивнула.

Парень прекратил крутить мяч и улыбнулся.

- А ты вообще умеешь разговаривать?

Если бы я знала, что с этого момента навсегда лишаюсь покоя из-за этих насмешливых синих глаз, ни за что бы в то утро не вышла из дома, и постаралась уговорить маму поскорей вернуть меня в Неваду.

Он не был похож на друзей Ника - прыщавых, вечно жующих жвачку подростков, и будто сошёл со страниц журнала «Кул Гёрл», который втайне от мамы я покупала на деньги от школьных обедов. В них я выискивала информацию о любимых актёрах и певцах, с нервным смешком пролистывая те странички, которые касались взаимоотношений полов. Для меня всё это было ещё далеко, но, похоже, именно в тот момент впервые я сожалела, что на мне грязные джинсы и старая толстовка, и я даже отдалённо не походила на девочку, живущую в соседнем доме.

- Неприлично так рассматривать людей, тебе известно?

Я снова вспыхнула, но вместо того, чтобы как обычно отвести глаза, почувствовала в себе силы ответить.

- Мама запрещает мне разговаривать с незнакомцами.

Парень улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки, а в глазах заплясали яркие искры.

- Окей, мама права. Я Том Картер. А ты?

- А я – нет.

Он так заразительно расхохотался, что я засмеялась вместе с ним.

- Меня зовут Вики.

- Окей, Вики, вот мы и познакомились. Позовёшь брата?

То ли от крайнего смущения, то ли по безграничной детской глупости вместо ответа я показала Тому язык и стремглав бросилась в дом.

- Вот чудо-то! – выкрикнул он мне в спину, когда я буквально взлетела по ступенькам заднего крыльца.

Это был первый раз, когда Том Картер назвал меня этим прозвищем.

По мере того, как мы росли, оно трансформировалось то в «чудо-юдо», то в «чудище», бывало, что и в «чудовище». Но всегда это звучало по-доброму и с легкой иронией.

Все летние каникулы я проводила в Сан-Франциско, наблюдая как Том и Ник играют в баскетбол на заднем дворе дома Картеров. Вскоре к ним присоединились другие мальчишки, и вот уже большая компания подростков от четырнадцати до семнадцати перемещалась по району, из одного дома к другому, от одной спортплощадки к другой, и я, так же как и в Карсон-Сити, хвостиком бегала за Николасом. ...