Лицедей. Сорванные маски. Книга втораяМария Мирей

Глава 1

Влад

Пять месяцев спустя…

«…Мы с тобой играем в игры, цель игры простая – выжить,

Прячься ты, а я ищу. Я найду. Я прощу?»

Эти строки засели в голове, пока я бездумно смотрю на извивающуюся блондинку в моей квартире. Тонкое кружево летит на пол, обнажая точеные изгибы доступного тела. В глазах немое обожание, движения хорошо отточены до профессионализма. Неплохо, как для шлюхи. Хоть она себя таковой не считает. Эта девица попалась в поле моего зрения совсем недавно. Не знаю, зачем она мне, но увидев ее растрепанную и в слезах, в голове что-то щелкнуло, и вот я уже решаю ее проблемы, беру под свое крыло, а уже после, остервенело трахаю у себя в квартире.

Она напоминает мне ее. Ту, которую прогнал, и оттолкнул. Ту, без которой загибаюсь уже пятый месяц кряду. Ту, которую вижу каждую ночь во сне.

Протягиваю руку, а перед глазами совсем другой образ, такой же манящий, и до боли саднящий стоит только лишь его представить. Ни единого мгновения передышки. Ни дня не проходит без воспоминания о ней. Воспаленный мозг словно запрограммирован на нее, вспыхивая самыми яркими и беспощадными образами.

Пять месяцев. Пять бесконечных бл*дских месяцев, и в то же время призрачных, проведенных в попытках забыть, обмануть и убедить самого себя, что поступил так, как было нужно. Благородно мать его. Благородство. Все мы прикрываемся этим понятием, когда хотим прикрыть свою трусость. Прикрыться благородием намного проще, чем встать лицом к лицу своим страхам, или же просто посмотреть правде в глаза.

Я наивно полагал, что смогу контролировать свои чувства и эмоции, смогу задушить в зародыше душевные порывы, вырвать с мясом ее образ, не вспоминать ее голос и запах. Но не смог. Ни хрена не смог. Еще тогда в самом начале, кода увидел ее, в голове взорвались и закричали взбесившись все инстинкты, во весь голос, вопя, что не стоит с ней связываться, но как же! Разве я мог тогда пройти мимо своего тщеславия?

Один ее образ и взмах ресниц перевернули мой мир, один ее взгляд разбудил во мне того самого мальчишку который рискуя собственной никчемной жизнью, подставлял свою плоть под плети спасая девчонку с рыжими волосами. Только теперь мои чувства далеко не платонические, а руки и тело помнят другой аромат гладкой бархатистой кожи.

– Милый, ты сегодня где-то очень далеко. Возьми меня с собой?– томная улыбка растягивает пухлые губы.

– На колени,– коротко приказываю, стараясь не замечать, как вспыхивает свет в ее глазах, и она послушно опускается, наивно принимая мой приказ за игру. На деле же сегодня хочется жестко отыметь ее, вытрахать совсем другой образ, чистый и манящий, стереть его, подменить другими образами, затмить его, и наконец, вздохнуть свободно.

Хватаю за волосы и тяну к себе заставляя выгнуться ее дугой, отчего зад еще сильнее оттопыривается, открываясь целиком и полностью к моим услугам. Наклоняюсь к губам, немного помедлив, все же прикасаюсь к ним, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего. Ничего не происходит в душе, лишь плоть бунтует и саднит, требуя разрядки.

Отталкиваю искаженное в ярком сокрушающем желании лицо, и хватаю покрепче за бедра, давая понять, что сегодня хочу поиметь ее именно в зад. Янка томно всхлипывает, как всегда готовая на все.

Резко вхожу на всю длину, крепче насаживая на себя, отмечая похотливые стоны, прогоняя собственную брезгливость. А дальше сумасшедшая долбежка, бесконечный марафон, и призрачное облегчение в самом финале. Обессиленно опускаюсь на белоснежные мятые простыни, ожидая, когда Янка придет-таки в себя и оставит меня одного.

– Ты сегодня голодный зверь, что-то случилось? На работе проблемы?

«Ты со мной случилась!» хочется заорать ей в лицо, чтоб больше не смела лезть своими грязными липкими ручонками в мою душу, не бередить ее, и тем более не наставлять и учить жизни.

– Иди к себе – как можно ровнее выдавливаю я, считая секунды, когда она уже уберется восвояси. Может, стоит ее выкинуть? Что – то уже поднадоела она, и ее игра в примерную семью. Усмехаюсь, про себя, даже споткнулся на последнем слове. А ведь Янка и вправду себе накрутила невесть чего, звонками опять же достает все время, как ревнивая …жена.

– Мы поедем на эти выходные в Цюрих? Бабушка ждет, когда я тебя с ней познакомлю.– Садится на любимого конька.

– Яна, мы же с тобой договорились,– начинаю заводиться я – и тем более у нас благотворительный вечер, на котором мое присутствие обязательно.

– Но ты ведь не любишь все эти сборища, Влад!

– Не люблю, верно, но совсем недавно я пришел к выводу, что законный и грамотный бизнес гораздо прибыльнее и полезней криминального, а так как я пожертвовал эту чертовую лошадь, которая обошлась мне дороже этих апартаментов, то мое присутствие на этом сборище даже не обсуждается. И давай поставим на этом точку.

– Так значит, мы летим в Нью-Йорк?

Черт. Выдыхаю, резко поднимаясь с кровати. Похоже, мозго*бства мне не избежать в ближайшие дни, и сам не понимаю, зачем киваю, соглашаюсь с ней, стараясь не смотреть в счастливое Янкино лицо.

Глава 2

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть всем телом. Выругавшись, Инга устало поставила чашку с остывшим кофе на стол в своем кабинете, приветствуя нового служащего кивком головы.

– Инга Сергеевна, вас просит к себе Игорь Владимирович. Срочно,– добавляет почти шепотом.

От этого известия руки девушки тронула мелкая дрожь, и она поспешно спрятала их под стол.

В последнее время в этом заведении твориться черте что. Савко ходит злой как черт, и первые кто попадают под горячую руку хозяина, конечно же, девочки. Они уже и работать бояться. Оно и понятно, такие побои переносить изо дня в день, это вам не пряники жевать. Одни синяки сменяли другие, и тела девочек стали похожи на географические карты, такие же рельефные и расписные.

В политических верхах снова перестановка, Савко хотят лишить кормушки, и уже сняли с занимаемой высокопоставленной должности. Сейчас ему на глаза попасться, это самоубийство, но делать нечего, придется идти. Она и так отсрочила свое наказание почти на полгода.

Конечно, она прекрасно знала, зачем Савко ее вызывает на ковер. До него дошли слухи, что эта стерва слиняла, и ее след бесследно простыл. Где только ее не искали, все притоны ребята прочесали, больницы и морги. Нет ее. Как будто в воздухе растворилась.

Обреченно вздохнув, Инга направилась в кабинет к Савко, понимая, что возможно он уже определил ее участь, и она будет не самой завидной. Как Игорь Владимирович поступает с провинившимися, она знает не понаслышке. От того мороз шел по коже, и страх скручивал внутренности жгутом.

Коротко постучав, и замерев под дверью ожидая разрешения войти, Инга едва ли не с первых нот определила дальнейшую композицию развития. От того и едва не бросилась наутек, только силой воли или страха, осталась стоять под закрытой дверью. Этот психологический трюк известен всем живущим в этих стенах, именно он красноречиво говорит о том, что стоящий, как побитая собака под дверью, впал в немилость своему хозяину. Под ней можно стоять вечность, и она представляла, с каким удовольствием он купается в своем превосходстве и власти, как его мерзкие тонкие белесые губы растягиваются в жутком оскале, наслаждаясь и питаясь чужим страхом.

Наконец за дверью послышалось отрывистое и недовольное «Входи!», и девушка с опаской переступила порог его обители. Не решаясь поднять на Савко, восседающего в центре кабинета глаз, Инга продолжала топтаться на месте где-то у самой двери, пока Игорь Владимирович тихим, тусклым голосов не приказал подойти ближе.

–Ну что же ты Инга, как в гостях ей Богу! Проходи ближе, и рассказывай, как ты просрала эту шлюху?– Вроде спокойно сказал, но Инга все равно мысленно забилась в истерике.

–Игорь Владимирович, простите! Мы же всегда даем девочкам отгулы! Лина также, как и все остальные брала выходные. Я никогда не интересовалась куда она ходит, да и брала она их всего два раза.

–Я не спрашиваю, твою мать, куда таскалась эта бл*дь! Я спрашиваю, почему ее еще нет здесь?!

–Мы искали…

– Инга, – тихий шипящий оттенок заставил ее нервно сглотнуть, – Напомни мне, пожалуйста, как поживает твоя наркоманка – мать?

–Прошу вас, Игорь Владимирович! Я ее найду, из – под земли достану, клянусь!

– Вот и найди. Сроку тебе неделя. На эту девку поступил заказ, ты бестолочь, хоть из базы ее удалила, раз она пропала. Клиент уже и бабки перевел, а тут неувязочка. Короче, если через неделю девку не найдешь, я отправлю в качестве утешительного приза нашему садисту твою мамашу, и разрешу ему ее не возвращать. Пошла вон!

Глава 3

Эстер

– Чтоб его…– и со злостью швырнула початую бутылку конька стоимостью в несколько тысяч долларов в камин.– Ты заплатишь мне за все, гад, будь ты трижды проклят!!!

Боль раздирает все внутренности, и так тошно, что хочется здохнуть! Бл*ть, как же так, а? Единственный кто оставался у меня в этом поганом мире это моя старшая сестра Дилия, которая всю жизнь меня оберегала, и которую сегодня опустили в сырую и промозглую землю.

Ее машину взорвали вчера ночью, и кажется, земля улетела в пропасть вместе с чудовищной вестью, и до сих пор не вошла на свою орбиту. А утром на мейл пришло видео, на котором засняты последние минуты жизни Дилии. До сих пор в ушах эти ужасные душераздирающие предсмертные крики сестры, и безучастие на лице человека снимавшего горящий автомобиль.

Князь не прощает.

Всего три чертовых слова сказанных размеренным и монотонным голосом, словно рядом не горел заживо человек, и его крики не нарушали его еб*ную идиллию. В тот момент истерика накрыла пронизывающим вакуумом и все что я могла это истошно кричать, обливаясь жгучими слезами. Я боялась представить последние минуты Дилии, задыхалась от фантомной боли плавящейся кожи, которая наверняка слазила огромными струпьями со всего тела.

Жгучее чувство потери и одиночества рвали душу в клочья, и единственное, что оставалось делать – это залить зияющую пустоту алкоголем, чтобы не было так больно и паршиво.

Русский ублюдок будет харкать кровью, когда я до него доберусь. Сердце ему вырву и скормлю своим псам! Ненавижу, как же я его ненавижу! Даже кончики пальцев подрагивали в предвкушении ощутить его горячую плоть, болтающуюся на костях. Этой забаве ее научила сестра. Перешагнув жалость и отвращение, чужая боль возносит тебя до немыслимых высот, дает в руки мощный инструмент – безграничную власть.

Чертов Монгол, чтобы ты в гробу перевернулся, забил мне голову этими россказнями о королевских сокровищах, которые прикарманил себе русский бандит! Сама виновата! Надо же быть такой дурой, чтобы клюнуть на эти небылицы, и в алчной жадности пустить в расход этого идиота Монгола. Столько геморроя себе нажила! Питер на ушах стоит который месяц, братки делят территорию и власть, а я потеряла сестру. Дилия…

Расплата будет кровавой и жестокой.

Отчаяние вновь пронзило до самого сердца, хотя многие бы поспорили с тем фактом, что оно вообще имеется. В Сирии при упоминании сестер Марзук жители сразу перебегали на другую сторону улицы, боясь даже вслух произнести наши имена. То было особое время. Когда Дилия учила выживать среди трущоб маленький бутон, который позже превратился в цветок убийцу – такой же красивый и смертоносный.

Одинокая слеза скатилась по точеной скуле. О, Аллах, сколько же я не плакала? С самого детства, наверное. Дилия всегда отчитывала меня за любое проявление слабости. Говорила что слабакам не выжить в мире, котором правят мужчины, по крайней мере, они думают, что правят. Нет ничего страшнее хищного, изворотливого и пытливого ума красивой женщины. Красота это тот самый главный рычаг давления на всех мужчин без исключения.

Во все времена, на каждого великого полководца, императора, или царя находилась своя женщина, которая была для него точкой невозврата. Погибелью. И я стану той самой точкой для того кто лишил меня единственной сестры. Я уничтожу его, сравняю с грешной русской землей, и буду хлебать его кровь, еще горячей, наблюдая, как из его глаз медленной уходит жизнь. Я протащу его через все круги ада, заставлю пожалеть, что этот выродок родился на свет и перешел мне дорогу. Уничтожу всех его близких, чтоб его ломало от боли как самую последнюю шлюху-наркоманку за дозу. Месть моя будет сокрушающей и беспощадной.

Тяжелые мысли прервал сигнал телефона, разливаясь веселой мелодией, внося диссонанс в повисшую гнетущую тишину.

– Эстер к вам посетитель…

–Пристрели его!– Сегодня хочется убить каждого, кто посмеет нарушить ее траур.

– Это девушка. Она уверяет, что вам выгодна эта встреча. Это по поводу Князя.

От одного упоминании этого имени, словно током ударило, и жажда расправы усилилась во сто крат.

– Проведи. – Сбросила вызов. Отыскала взглядом очередную бутылку дорогого коньяка и выпила залпом большую часть. Стараясь прогнать терзающую боль и настроиться на нужный тон.

Через несколько минут послышался шум за дверью, и в комнату вошла женщина, вернее ее подобие. Загнанный взгляд, рваные лохмотья, и синюшная кожа в просветах грязного  тряпья. Такое впечатление, что ее длительное время истязали где-то на задворках цивилизации.

– У меня есть интересующая вас информация, но это дорого вам обойдется! – Начала «красотка» с места в карьер.

– Для начала представься, кто ты такая, если считаешь что можешь ставить мне условия!– Запал у девки мгновенно пропал, как и весь ее воинственный настрой тоже.

– Я знаю не понаслышке о том, что у вас произошло. И даже знаю из-за чего. «Bloody tears of Amber»¹, верно?

–Врешь!– Вскочила, теряя все свое напускное хладнокровие.– Это миф и не более того! Из – за этой истории полегло столько народа, я больше не куплюсь на эту ложь!

– Милая, поэтому я здесь. Ты не знаешь, кто такой Князь, и с кем имеешь дело. Поверь, ему было выгодно, чтобы все вокруг считали мифом существование средневековых ценностей. А те кто хоть что-то знал об этом давно гниют в земле. Я сама своими глазами видела янтарные бриллианты в огранке золота семнадцатого века. Он подарил их своей жене, которую любит до безумия, и которую спрятал ото всех. Официально ее похоронили почти год назад, но эта стерва живет припеваючи, и носит целое состояние в своих ушах, даже не подозревая об этом! И единственное чего я хочу так это чтобы эта сволочь подыхала от боли, чтобы ее протащили через все то, что пережила я!

– Кто ты?– от неверия в свое везение даже ладони зачесались.

–Я та, которая даст тебе мощное орудие в руки против твоего врага. Мне же требуется лишь одно – ты отдашь мне ее.

–Но ты ведь сказала, что он спрятал ее.

– Я знаю, как ее выманить.

Глава 4

Диана

СМОТРИ…

Вот и все… Знакомые стены

Остались стенами больше ничем…

Воздухом, пропитанным нашими

Откровениями сложно дышать…

Не жалей, мы все уже сделали,

Это лишние вопросы. Зачем?

Уходи, быстрей забирай с собой

Наше прошлое все на часах…

Смотри, время истекает внутри

Сердце умоляете прости,

И я прощаю, пламя догорает,

Хочешь и его забери…

Смотри время заметает следы

В памяти стирает все кадры между нами

Фильма на экране, где себя играем не мы…

Завтрашний день, подарит новые силы

Перевернем страницу жизни красиво

Звездами, навеки погасшие

Где то в космосе снова сиять

Пусть все получиться, когда захочется

Свободу отличить, от одиночества

Искренность, поможет сегодня

Начать все с чистого я не боюсь

П.Гагарина (Автор слов А.Жвакин)

Сегодня будет отличный день, солнечный и безветренный. Убираю свой тонкий коротенький плащ, и подставляю лицо солнцу. Этот день так похож на многочисленные дни, где был он. Они калейдоскопом проносятся перед глазами, и я упрямо прогоняю их. От этих воспоминаний прошибает дрожь. Вздыхаю, пытаясь переключиться, отогнать картинки прошлого, загнать их туда, откуда невозможно достать но… В который раз они сами по себе возникают яркими, терзающими сознание, образами.

Мне порою становиться так тошно, накрывает каким – то убийственным ощущением неправильной необратимости. Я столько лет старалась избавиться от тяжелого прессинга своего мужа, мечтала расправить крылья, и парить высоко над жестокостью и грязью этого мира, наслаждаясь чистотой бескрайним простором синего неба. Только крылья мои безнадежно сломаны, вырваны с мясом, а розовые очки с треском разлетелись, поранив острыми осколками так, что я до сих пор зализываю свои раны, сроднившись с металлическим привкусом крови.

Мне кажется, что-то важное покидает меня, ускользает сквозь пальцы морским песком, и я все никак не могу это остановить. Фатальность этой мысли никак не хочет отпускать, я ковыряюсь в своем измученном сознании в попытке уловить истину за хвост, и на интуитивном уровне определить направление моих бунтующих внутренних радаров.

Все эти пять месяцев, шаг за шагом я собирала себя по кускам, настрого запретила себе вспоминать Влада, уговаривала, угрожала сама себе, рисуя картины к которым в итоге приведет моя жизнь с ним, словом прошла все стадии ломки, когда вдруг у зависимого человека отбирают единственное средство к выживанию. Но проклятое сердце жило своей жизнью, совершенно не перекликаясь с холодным разумом.

–Настькааа!!!– слышаться за спиной, и я вздрагиваю снова от этого обращения.

От меня не осталось ничего из прошлой жизни, даже имени. Как же сложно играть в «другую себя», делать вид, что ты беззаботная счастлива девушка, когда внутри выжженная раскаленная пустыня. Моя душа давно покрылась едким пеплом, и делать хорошую мину при плохой игре становиться все труднее.

–Ну, стой же!– ко мне стремительно приближалась Мария, или как я ее называю Маруська, весело перепрыгивая немногочисленные лужи на асфальте, чем-то размахивая в воздухе.

Пришлось остановиться, иначе эта сумасшедшая девица устроит представление для всех посетителей парка. Буйные рыжие кудряшки то и дело падали на лицо, и стараясь делать несколько дел сразу, она как всегда чуть не свалилась в лужу. В этом вся Маруська.

Эта девушка, можно сказать, взяла меня штурмом. На выпускном экзамене в консерватории, которые я все- таки решилась сдать, она без всякого стеснения подсела ко мне, наставляя как нерадивого дитя, и ей абсолютно было плевать, что в посторонних наставлениях я не нуждаюсь. С тех пор она не отходит от меня ни на шаг. Маруся, едва выйдя за ворота консерватории, тут же выбивает два места в инструментальном коллективе под патронатом Сорбонской филармонии, финансовый прайс-лист которой загнал меня в ступор. Оказывается, в нашей стране Сорбона открыла свои филиалы искусства, и попасть в ряды сорбонцев практически не возможно. Я говорю практически, потому что если и есть тот человек, который достанет до основания черепа своими знаниями в сфере искусства, то это бесспорно Мария. И когда она положила передо мной контракт о сотрудничестве, с надеждой блестя глазами цвета молодой зелени, то и дело, тыча в финансовый отдел, я подумала, а почему собственно нет?

С тех пор, Маруся взяла зримую и незримую опеку, к моему величайшему неудовольствию, и если ей что то взбредет в голову, то ты хоть в окно выпрыгни, она от тебя не отстанет даже мертвой.

Вот и сейчас ее зеленые глазищи ярко полыхали, и я мысленно выругалась. Если у Маруськи подобный вид, значит, ее шальную голову посетила очередная сумасбродная идея.

–Ты сейчас в обморок упадешь, чесс слово!

–Ни капельки не сомневаюсь! Что это?– Пытаюсь ухватить край бумажки, зажатый в руке, но подруга поспешно отвела ее в сторону.

–Тебе несказанно повезло иметь такую подругу как я! Ты знаешь, я зубами вырвала последние два билета на самолет, и Лешку, этого мажора, который на тебя слюни пускает, еле отвадила! Угрозами кстати! Мне пришлось сказать, что если он не уступит нам места, ты больше даже в его сторону не посмотришь!

– Когда это я на него смотрела?– начинаю закипать. Нет, все- таки это беспардонное вмешательство в мою жизнь всем подряд уже достало.

–Он кстати повторил твои слова слово в слово, но я не об этом! Мы летим в Нью-Йорк! Представляешь?!? Мы будем жить в отеле «Ritchi house», плавать в басике на восьмидесятом этаже, наслаждаться жизнью! И, конечно же купим бутылку самого дорогого вина в Йорке!

–Стоп! Подожди! – выдыхаю, пытаясь взять себя в руки.– Куда мы летим?

Ругаюсь теперь уже вслух, мысленно уже соглашаясь на поездку. Вот как ей это удается, а?

–Насть, если бы ты сегодня не летала в очередной раз в облаках, то непременно бы услышала, что Марков набирает группу. На каком-то жутко важном благотворительном вечере необходимы самые лучшие исполнители, профи короче, как мы с тобой. Ты бы видела рожу Савиной, когда я взяла в оборот Лелика, и два последних контракта он отдал мне! Жесть!!!– Скривила лицо, высовывая язык.

– О, Боги, что нам там делать? Развлекать извращенных жизнью толстосумов? Да еще и зарубежных!

–Ну, ты мать, даешь! От нас не убудет, а ты и вовсе украшение любого вечера! Ты посмотри, сколько нам за это заплатят! Или ты в очередной раз не смотрела в фин. отдел? Да еще и на халяву слетаем за бугор!

– Мария, остановись!– Черт, не могла же я ей сказать, что была там, и как по мне, ничего хорошего там нет. В относительном соотношении. И деньги мне не особо важны. Тех денег, что мне оставил Влад хватит на две жизни, и это просто удача, что мы заключили такой выгодный контракт на сотрудничество с Сорбоной.

–Нет, нет, и еще раз нет! Мы летим туда и точка!– Беря меня в оборот, начала она. – Нельзя упускать такой шанс! А вдруг нас увидит какой – нибудь великий режиссер, или композитор? Не лишай меня светлого будущего, Насть!

Я уже знала, что ехать придется. Может она и права, а мне не помешало бы развеяться. Она еще продолжала в таком же духе, а у меня сердце в груди сделало кульбит. Странное ощущение растекалось по телу, покалывая в кончиках пальцев.

Глава 5

Нью – Йорк встретил нас ледяным ветром и кусающимся морозом. Следуя на такси к горячо обожаемому Маруськой отелю, я попыталась вспомнить все, что знала об этом городе. Пожалуй, это самый известный город в мире, в котором сосредоточены финансовые учреждения, многочисленные исторические и культурные достопримечательности, музеи, брендовые магазины, театры и многое другое. Это шумный и яркий город небоскребов и свободы, который многим знаком по обилию кинофильмов и фото, где действие разворачивается на его улицах. Здесь столько возможностей, сколько можно вообразить. От Таймс – сквер до самого темного уголка Бронкса – царство крайностей. От русского анклава в Бруклине на Брайтон-Бич до филиала Южной Америки в Квинсе – сообщества из любой страны мира.

Пожалуй, Маруська права. Упускать шанс засветиться здесь, не стоило. И я сейчас совсем не о себе.

Наконец, такси остановилось у высокого небоскреба, архитектура которого, плавно изогнувшись, убегала в облака. Маруська выскочила с машины и заголосила в горло от душивших ее эмоций, привлекая к нам внимания.

–Настька, ну великолепно же, а?! Ты только посмотри вокруг! Эй, парни,– кричит снующим многочисленным прохожим,– готовы пасть к ногам русской королевы искусства?!?

Благо никто не понимал орущую эффектную девушку и те лишь улыбались и приветливо махали в ответ.

Весело рассмеявшись, Мария передала багаж подоспевшему швейцару, и мы по красной ковровой дорожке поспешили внутрь. На рецепшене, я, вдруг, ощутила мороз, заструившийся по спине, вполуха слушая очередные Маруськины излияния, старалась прогнать неумолимо приближающееся чувство тревоги.

Подходя к лифту, я вдруг мимолетом заметила мужчину у второго рецепшена, спиной стоящего ко мне, и приросла к месту. Буквально несколько метров нас разделяло, и каких-то несколько десятков секунд. Обессиленно прислонившись к стене, я пыталась унять дрожь, беснующуюся в теле, и усмирить помчавшие шальные мысли наперегонки со страхом. Мне казалось я лечу в пропасть, и даже довольно громкое бесконечное бурчание Маруськи ушло на десятый план, я замерла в ожидании, когда мужчина словно в замедленной съемке повернет лицо в мою сторону.

–Настька, ау!– Щелчок пальцев перед носом вырвал меня из транса и, я, поддавшись вперед, шагнула в сторону рецепшена. Мужчина тем временем, получил ключ-карту и направился в нашу сторону. Не он.

Облегченно выдохнув, и спрятав трясущиеся руки в карманы пальто, я пыталась успокоиться, что есть сил, плюнув на то, что скажет или подумает Мария. Впрочем, та, даже не заметила моего состояния, узрев в толпе какого – то, по ее мнению, актера.

Да, сильно меня расплющило от одного лишь предположения нашей встречи…

Наконец лифт оповестил о своем прибытии длинным тонким сигналом, и мы поспешно в него втиснулись.

Влад

Благотворительный вечер к моему немалому удивлению проходил в закрытом формате. После последних пяти месяцев, встречи с журналистами заставляли дергаться глаз, куда проще вести дела так сказать, «из – под полы», но теперь приходиться терпеть всякого рода публичность во всех отношениях. В последний раз отвечая на бесконечные и однообразные вопросы, хотелось достать мою горячо любимую ширму, – образ Князя, и пристрелить парочку надоедливых журналюг.

Приглашенные продолжали поступать, и занимать отведенные им места, возле большой сцены, предназначенной для аукциона. Из оркестровой ямы поплыли первые завораживающие аккорды, а я устало ослабил узел галстука. Ненавидел эти удавки, которые мужчины обязаны носить для поддержания имиджа. Никакого настроения здесь ошиваться у меня не было, но пропустить это событие я просто не мог. Вырученные средства должны пойти на покупку южно-корейского инновационного завода по производству оружия, на которое я впоследствии наложу лапу. Вся благотворительность не более чем прикрытие, и прячется за благородными целями. Свое благородство и поддержку детям сиротам я афишировать не хочу, для них важнее реальная помощь, а не показуха в новостях. Цель моего визита сюда, прежде всего, показать, кто является куратором этого проекта, чтобы у верхушки запада не возрос резко интерес к нашему приобретению. А то, что мы помогли заводу обанкротиться, это им знать ни к чему.

Провожу глазами по гостям, мысленно морщась от колоритности публики. Все верхушка горячо любимой Родины, плавно перекочевавшая из грозных криминальных структур, в свете софитов и запредельного богатства лоснилась от собственной значимости и важности. Сразу вспоминаю, почему Ди ненавидела эти сборища. Ее всегда корежило от приторных лживых улыбок, шаблонного снобизма америкашек, и пьяных проституток, скрывающихся за такими же шаблонными образами примерных дам.

Янка опрокидывает в себя очередной бокал, повиснув на моей руке, доводя меня до белого каления. Ну почему бабы склонны к дешевому, никому не нужному позерству, прячась за своими бессмысленными преамбулами? А как же внутреннее чутье, или на худой конец, чувство собственного достоинства? Демонстративно стреляет глазками в сторону молодого щеголя, по всей вероятности желая вывести меня на эмоции. Ну что ж, я бы даже посмеялся с этого цирка, если бы е было так грустно, и тошно.

Выдыхаю, сбрасывая с себя ее руки и направляюсь в бар, потому что по- другому этот вечер я не переживу. Заказываю двойной скотч, и выпиваю залпом, морщась от вкуса этого пойла, поражаясь как люди могут пить эту дрянь. Но один плюс у него, безусловно, есть, рубит как с плеча. Киваю официанту, чтоб повторил, заливаю в себя очередную порцию стараясь заглушить разрастающуюся как раковую опухоль пустоту. Где то после третьей порции немного отпускает, и следующие полчаса я методично отсчитываю время, поглядывая на часы, когда можно будет исчезнуть не вызывая недовольства остальных учредителей.

– Владик, может, мы отсюда сбежим, а?– Янка наклоняется ко мне, жарко шепча в ухо, словно читая мои мысли, но даже и это меня бесит. Она уже догналась, и начинает конючить, капая мне на нервы.– Я уверена, мы найдем себе занятие поувлекательней. – И немало не стесняясь проходиться рукой по ширинке. Вообще то, я впервые знаком с женщиной, которой всегда хочется. Она готова день и ночь не слазить с члена, и это уже попахивает нездоровщиной. А сейчас таки и вовсе, вплоть до отвращения.

– Янка сгинь. Какого черта ты вообще потащилась за мной?– Закипаю я, снова, в который раз скидывая с себя ее приставучие ручонки.

Заказываю очередную порцию скотча, когда на импровизированной сцене гаснет свет и на зал опускается полумрак. Я пытаюсь вспомнить развлекательную часть, в описании, валяющейся на столе номера брошюрки для учредителей. Но так как я никогда не обращал внимание на этот раздел, быстро переключаю свое внимание на удаляющуюся в гневе Янку. Слава Богу, мысленно перекрестился, выносить мозг мне теперь никто не будет.

Смотрю ей в след, и в очередной раз сам себя спрашиваю, какого черта я не выставлю ее за дверь? И тут же напрашивается ответ. Чтоб с катушек не слететь, потому что все мысли были исключительно о Дианке, мать ее так, чтоб ей там икнулось. Не отпускает никак. Как ни стараюсь, все никак. Даже вот Янку завел, да толку то.

Словно в ответ на мои мысли в центре импровизированной сцены появляется луч света, падающий сверху, освещая точеный силуэт девушки с опущенным вниз лицом и арфой. Так как свет струился сверху, лицо девушки оставалось в тени, выхватывая лишь утонченные скулы, светлую макушку и обнаженные плечи. Изящные руки чуть тронули тонкие струны, и по залу поплыл томный мотив, а меня прошибает высоковольтный разряд. Я еще ничего не успел понять, когда мрак начал рассеиваться, охватывая светом каждого стоявшего на сцене. И когда она подняла лицо к зрителям, я замер, несколько раз моргнув, опасаясь, что нажрался, и мне все мерещиться. Все еще не веря, я медленно, с трудом переставляя ватные ноги, направляюсь к сцене, задевая по пути сидящих за разбросанными по залу столиками людей.

Смотрю на все также опущенное лицо, исхудавшее изящное тело, сверкающий пепел волос и зверею. У меня к херам сносит крышу от этой притягательности, невероятной женственности и сумасшедшего магнетизма.

В голове всплывает образ лебедя, грустного и покорного, возможно даже сломленного, и меня простреливает чувство дежавю. Как тогда, много лет назад. Только картинка кардинально изменилась, хоть и не потеряла красоты и изысканности. Тогда на сцене сияла яркая ослепительная девчушка, полная крылатых надежд и стремлений, сейчас же весь ее облик обжигает едкой кислотой так, что глазам больно. Столько в ее образе обреченности и боли.

И в моем сознании проскакивает мысль, которую я душу в зародыше, не позволяя разрастись ей и укорениться в моем сознании. Что если судьба дает нам второй шанс? Второй шанс уничтожить ее? Со злорадным смехом кричит внутренний голос. Посмотри на нее, разве она выстоит, сможет быть рядом?

А зверь уже рычи и беснуется внутри меня. Еще чуть чуть и он сорвется с цепи, и мне уже не остановиться. Да кого я к херам обманываю? Я уже ее не отпущу. Все как тогда…

Стою как баран с открытым ртом, а внутри меня с каждым вздохом разрастается целая баталия. Я даже вздрагиваю от криков спорящих внутренних инстинктов. Картинка перед моими глазами сузилась до размеров точки, в радиус которой помещалась стоявшая в центре сцены девушка. Все звуки вокруг исчезли, оставляя лишь нас двоих в переполненном зале, и стрелка моего внутреннего термостата стремительно переваливается за алую отметку, я бы даже не удивился, если бы с ушей повалил раскаленный пар.

Неожиданная встреча выбивает почву из- под ног, припечатывает к полу со всего нехилого размаха, и все что я могу на данный момент, это стоять, как лох, с открытым ртом, боясь, что она лишь мои галлюцинации, и стоит сделать еще один шаг в ее сторону, как она раствориться в воздухе.

Но нет, композиция заканчивается, Ди бросив взгляд в зал, скрывается за кулисы под громкие аплодисменты.

Опомнившись, достаю телефон и вызываю организатора, приказав немедленно явиться. Как только он попадает в поле моего зрения, хватаю его за шиворот, и затягиваю в ближайший пустующий партер. И не давая себе опомниться, задаю единственный интересующий меня до трясучки вопрос.

–Как имя девушки в центре с арфой?– Озвучиваю, наконец, истязающий меня несколько месяцев вопрос.

–Но я не могу давать вам таких данных, мистер Звягинцев!

–Послушай сюда, подтягиваю его ближе к себе, мне глубоко пох*й, на все ваши регламенты и установки. Ели ты сейчас не назовешь мне ее имя, я пересчитаю все твои позвонки, и сложу тебе их в руку.– Перед глазами плясала алая пелена гнева, и меня колотило от мысли, что Ди здесь, на расстоянии каких- то трех чертовых метров, а я и понятия не имею как ее зовут сейчас, и каким еб*чим ветром ее сюда занесло. Тогда в порыве злости и отчаяния, я приказал Илье достать документы, и запретил даже открывать блядский паспорт, чтобы потом не иметь возможности ее найти.

Нужно ли говорить чем обернулось мне мое упрямство. Я бы уже давно, как бешенная гончая взял ее след, пустился бы на край света в поисках.

– Постойте… К-кажется я знаю о ком вы спрашиваете…– заикаясь, прочистив горло все же просипел хлыщ.– Анастасия… Фамилию, к сожалению не помню…

Анастасия, значит…

–Фамилию узнаешь и придешь, доложишь. И да, на сегодня ее выступление окончено, в кабинет наверху приведи ее. У тебя все про все двадцать минут, понял?– Не успев себя одернуть, выпаливаю испуганному клерку.

Отшвырнув его, ероша дрожащими руками идеально уложенные волосы, направляюсь наверх.

Диана

Еще никогда выступление не давалось так тяжело. Казалось бы, моя миссия проста до безобразия, исполнить свою партию, уже в сотый раз, привычно порхая пальцами по струнам. Но сегодня они упрямо не слушались меня, и внутри все дрожало, сжавшись в тугой комок нервов, замирая в роковом предчувствии.

И Маруську как будто подменили. И куда только делась привычная болтливость и беспечность. Весь вечер пытаюсь достучаться до нее, а в ответ только пустой взгляд, и поджатые губы. Если бы я не знала Марию, я бы решила, что она влюблена, до того она выглядела ранимой и опустошенной. Я узнаю этот взгляд на интуитивном уровне, как предвестники тяжелой затяжной болезни, который мы все чаще называем «любовью», от которой сама не до конца излечилась.

Внутренний голосок пищит в ответ, «А ты надеешься излечиться?». Боюсь ответить себе на этот вопрос, прогоняя будоражащий образ.  Вспоминаю, когда встретила его, и какое впечатление Влад тогда произвел на меня. Да что там я, молодая девчонка? Зрелые женщины всех возрастов и диковинной красоты готовы были молиться на него. Красивый, сексуальный, и к тому же богатый . Мечта – одним словом. Поэтому потерять голову оказалось легко.

И я потеряла. До сих пор не нашла с ней точек соприкосновения. Разум твердит, что мое нынешнее положение как нельзя благоприятное, и мне и правда хорошо, но … Как всегда имеется пресловутое, стократное НО.

Прозвенел звонок, оповещающий о начале концерта, и я поспешила к остальным. И уже стоя на сцене в свете ярких софитов, я кожей ощущала этот взгляд, она зудела и пылала, и мне приходилось прилагать уйму усилий, чтобы не почесать ее. И все о чем я думала в тот момент, что я сошла с ума.

Не может человек так явно чувствовать другого. Это невозможно, и скорее всего мои гормоны взбесились или что -то в этом роде. На тот момент мне и в голову не могло прийти, что там за полосой света Влад стоит и буравит меня горящим взглядом. Это насмешка судьбы, которая вновь свела нас, чтобы на этот раз растоптать меня окончательно.

–Миледи, пройдемте за мной,– вырывает меня голос щуплого женоподобного мужичонки.– Возникли некоторые обстоятельства, которые требуют вашего присутствия.

–Что-то случилось?– неуверенно спрашиваю его, и от вида бегающих глазок засосало под ложечкой.

–Ничего особенного, всего лишь формальность. Прошу,– липкие ручонки захватывают локоть, и он настойчиво ведет к лифту.

Мы поднимаемся на три этажа выше, и по вывеске на нем, вспоминаю, что название этого холдинга неоднократно упоминалось на аукционе. Останавливаюсь, ослепленная едкой тревогой, когда мой провожатый, распахивает первую слева дверь.

–Мы уже на месте, миледи, проходите!

Отступает, освобождая проход, и мне ничего другого не остается как медленно, на дрожащих ногах шагнуть внутрь.

В кабинете царил полумрак, и сначала я даже подумала что это какая- то шутка и в нем никого нет. До того момента когда кресло медленно повернулось, и я замерла, чувствуя как внутри что-то обрывается.

Ураган эмоций стремительно пронесся по крови, воспламеняя ее. Мне не нужно было гадать кто там сидит .Тело само его узнало. Еще там в зале.

Не может быть. Здесь, в тысяче километров от дома. Сюрреализм зашкаливал, отчего мне пришлось поморгать, и даже прикусить язык. Медленно открываю глаза. Так и есть.

Спрятав дрожащие руки за спину, я мысленно выстраивала оборону, пытаясь успокоить сердцебиение. Я знала, что мне понадобиться все мое мужество, ибо второй раз я себя не соберу. Мне просто не выстоять.

Мне хотелось зажать уши и не слышать тех слов, которыми он наверняка попытается сломить и после которых все вернется на круги своя.

Усмехаюсь про себя. А ведь я ни капельки не удивлена! Наверное, я подсознательно чувствовала нашу встречу, и внутренне была готова к ней. Еще там, в фойе, все инстинкты вытянулись в струнку и не отпускали мое сознание, в котором медленно тикал таймер, отсчитывая секунды до нашей встречи.

Запрещаю глазам исследовать желанное и до безобразия красивое лицо, мимолетом подмечая некоторые детали. Исхудавшее, с темными под глазами кругами, и отросшей щетиной, но не потерявшее своей привлекательности. Волосы заметно отросли и зачесаны назад, как принято у американцев. Скрываю свой жадный взгляд под веером черных ресниц, радуясь полумраку, скрывающему жаркий румянец.

Медленно делаю вздох, беря себя в руки. Ровно минуты мне хватило, чтобы глубоко загнать всю свою подноготную, вывалившуюся словно рваное тряпье в прореху, и поднять холодный безразличный взгляд.

–Ну, здравствуй, Ди…– Хриплый голос лезвием проходит по оголенным нервам.

Раз…Два…Три… Отсчитываю про себя, стараясь совладать с голосом.

–Прошу прощения, вы меня с кем то путаете.– делаю удивленный вид, в кулак сжимая свою волю.– Меня зовут Анастасия Мельникова. Уроженка города Самара, ныне проживающая в Москве.– Скрываться уже не имело смысла. Зная Влада можно с уверенностью предположить, что он уже в курсе всей моей жизни с пометкой «после», вплоть до того какие трусики сейчас на мне. И единственное что может остудить этот горящий взгляд это полное мое безразличие и холодность.

– Хочешь поиграть? Я не против.

–И снова мимо. Признаться, вы меня пугаете, мистер. Еще раз прошу прощения, меня ждут.

Поворачиваюсь к выходу в надежде спастись бегством, когда за спиной скрип кресла оповещает, что оппонент стремительно его покидает. Уже взявшись за ручку, чувствую горячую хватку раскаленной кожи стальных ладоней.

– Кто?– Хрипит на ухо, а у меня табун мурашек, не бежит по коже, нет, они замерли, корчась в пароксизме желанного прикосновения.

–А вам какое дело?– Твердо встречаю его взгляд. Господи помоги. Как же трудно стоять, выпрямив спину, когда хочется на колени упасть и валяться в его ногах.

Наконец, с его лица слетает показательное выражение «а-ля, я теперь другой!» и сквозь красивые черты прорезается истинная личина Влада. Глаза сузившись, загораются бешенством, и меня рывком отрывает от двери.

–Что нашла себе уже еб*ря? Как быстро ты оклемалась! Совсем недавно, помниться, ты в соплях, просила тебя не бросать!– Хватает за волосы, приблизив свое лицо настолько, что я чувствую горячее дыхание с алкогольными парами у себя на щеке. Только этого не хватало! С пьяным Владом совладать практически невозможно.

–Ну вы бы еще вспомнили что было в прошлой жизни, мистер…Как вас там зовут?– И только потом пожалела о сказанном. Пальцы впились, выдирая волосы, и ярость всколыхнулась с такой силой, что он даже побледнел.

–Придется тебе напомнить, милая!

–Не смей!– вырываюсь, намереваясь сражаться до последнего. Самое главное вырваться из его рук. Выпутаться из его запаха, который стремительно пробрался до самого сердца.

–А ты изменилась, Ди, и знаешь, ты ни капли не похожа на того гребанного раненного лебедя, которого я себе там вообразил. Ты сводишь меня с ума… и сводила все это время…-Бормочет еле слышно, рывком поворачивая к себе спиной, крепко прижимая к себе. Чувствую его стояк, от чего низ живота простреливает огнем. Сладкая тяжесть устремившись вниз, растекается по ногам, несмотря на весь мой отрицательный настрой.

–Ты не посмеешь, Влад! – отталкиваю его ненавидя собственное тело- Не посмеешь!

–О, как мы заговорили! И имя сразу вспомнила. Сейчас и остальное вспомнишь, когда я тебя трахну!

– Влад, пожалуйста,– шепчу ему. Но мой шепот тонет в его страстном стоне, когда рука пробралась в трусики. ...