Юрий Сыровецкий Противоречивая справедливость

Об авторе

Сыровецкий Юрий Сергеевич – родился в 1948 году в Крымской обл. После окончания Севастопольского ВВМИУ служил электромехаником на подводных лодках КСФ ВМФ СССР. Затем проработал более 20 лет в органах военной контрразведки – КГБ СССР. Уволился в звании капитана 1 ранга с должности начальника кафедры психологии управления Академии ФСБ РФ. Кандидат психологических наук, доцент.

Два года занимался бизнесом. Затем работал начальником сводно-аналитического управления в министерстве по делам СНГ (министр – А.Г.Тулеев). Готовил аналитические документы для министра, письма Президенту России, в Правительство РФ, публикации и выступления министра в СМИ. В 1997 г. стал заместителем Губернатора Кемеровской обл. (А.Г.Тулеева) по вопросам правопорядка и экологии. Награжден серебряной медалью «За особый вклад в развитие Кузбасса».

В марте 2000 г. закончил курсы по подготовке арбитражных управляющих Высшей финансово-банковской школы при Академии им. Г.В.Плеханова. Руководил нефтегазодобываюшей компанией – «ВНГ» в Радужном (ХМАО), находившейся в состоянии банкротства. После погашения всех долгов руководство данной компанией в феврале 2001 перешло к ее основному акционеру – ОАО «Сиданко».

В 2001 г. был назначен генеральным директором ОАО «Стахановский вагоностроительный завод» (владельцем была российская компания ОАО «Группа-Альянс»). Принял в состоянии банкротства. За успешный вывод завода из кризиса награжден Президентом Украины (Кучмой) именными наручными часами, грамотами министерства промышленной политики Украины, губернатора Луганской области, золотой медалью Верховной Рады, представлен в украинских сборниках: «Киевская летопись XXI столетия. Признанные имена и предприятия», «Золотые торговые марки».

В 2005 г. в ЗАО «Трансмашхолдинг» стал руководителем проекта создания производства грузовых вагонов нового поколения. Экономическое обоснование и предварительные проектные работы были выполнены полностью, но проект реализован не был в связи с изменением приоритетов развития холдинга.

В 2007 г. пригласили директором Орского вагонного завода. Осуществлял его реконструкцию в целях создания на нем новых вагоностроительного и вагоноремонтного производств. Менее, чем через полгода начало работать опытное вагоностроительное производство, которое выпустило четыре новых модели грузовых вагонов.

С 2008 г. по 2015 г. – генеральный директор транс-логистической компании ЗАО «ТЛК Групп». Принял предприятие в критическом состоянии. Была увеличена загрузка производства, производительность труда возросла в два раза, зарплата производственных работников повысилась на 60–80 %. Всеобщий кризис и обвал курса рубля помешали дальнейшему поступательному функционированию предприятия.

В настоящее время пенсионер.

Автор книг: «Личность и власть», «Церковь и ее влияние на государство и личность»; в соавторстве с А.Г.Тулеевым издал книгу: «Власть в руках человека… Человек в руках власти».

Женат. Имеет двух сыновей и четырех внуков.

Введение

На протяжении всего существования человечества люди стремились к справедливости. Но что считать справедливым, а что нет – вопрос, на который в течение своей многовековой истории целые народы, социальные классы и слои населения, отдельные группы и конкретные личности отвечали по разному. Во имя установления собственного понимания справедливости развязывались войны, использовались суды, устраивался личный самосуд, поднимались восстания, осуществлялись революции, писались жалобы и заявления в инстанции и т. д. Однако многотысячелетние усилия людей, как всем известно, эту проблему так и не решили.

Что же является основным мерилом справедливости или несправедливости? Представляется, что оно определяется тем, насколько объективно с точки зрения потребителей распределяются средства удовлетворения человеческих потребностей между народами, социальными группами и отдельными индивидами, а также в какой мере адекватны общественные оценки результатов поведения-деятельности и социального статуса людей.

Принято считать, что решение всего перечисленного в значительной мере обусловлено социально-экономическим устройством общества, которое в процессе своего развития имело четыре формы: рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и социалистическую (коммунистическую). Первые три в обобщенном смысле подразумевали создание максимально благоприятных условий для удовлетворения потребностей «избранных» народов и его элитарного меньшинства за счет ущемления удовлетворения потребностей жителей других стран и большинства своих соплеменников. Порабощенные народы и большинство угнетенных соотечественников в собственных державах не всегда мирились с таким положением дел, не признавая его справедливым. Время от времени выступали против существовавших статус-кво путем народно-освободительных войн (в результате распалось немало колониальных и иных империй), осуществляли восстания внутри своих стран и реализовывали другие виды социального протеста (как итог на смену одной экономической формации приходила другая, происходили социальные изменения и в рамках самой формации). Но в целом проблема справедливости для большинства общества практически не решалась.

Один из наиболее значимых в мире социальных протестов, сопровождавшимся восстанием и Гражданской войной, была Великая Октябрьская социалистическая революция в России, после которой образовалось первое в мире социалистическое государство – Советский Союз! В нем была предпринята попытка построить принципиально новую социально-экономическую организацию государства, которая почти получилась. Впервые удовлетворение интересов большинства и равноправное отношение к другим народам было возведено в ранг государственной политики. После Второй мировой войны образовался даже лагерь из стран социалистического содружества, в который (кроме СССР) входил ряд государств Восточной Европы и Юго-Восточной Азии.

Тем не менее, в 1991 году социализм рухнул во всех советских республиках и странах народной демократии, относительно сохранившись в Белоруссии, КНДР, Вьетнаме и КНР, пример которых вряд ли может быть использован для безусловного подражания. Современный капитализм, подгримировавший себя буржуазной «демократией» и достижениями в области высоких технологий, а также бытовой техники, ширпотреба и сфере услуг, одержал «победу» над практическим социализмом в Советском Союзе и в других соцстранах.

У многих возникает вопрос: почему на практике в основном справедливый советский социализм, добившийся за несколько десятилетий своего становления и развития выдающихся результатов и побед, превратив отсталую страну во вторую в мире экономическую державу, оказался в последующем нежизнеспособным?

Противники социализма отвечают просто – он не соответствовал человеческой природе и явно уступал по своим возможностям буржуазной демократии с рыночной, самой «эффективной» и «справедливой» системой хозяйствования. Они полагают, что коммунисты взяли власть случайно и удерживали ее лишь с помощью жестокости и тирании. И далее утверждают, что это все в прошлом и социализму (коммунизму) больше в цивилизованном обществе не бывать. В этих целях создают целые сериалы типа «Гибель империи. Российский урок», который в марте 2021 г. представил общественности архимандрит Т.Шевкунов, попытавшийся «обосновать верность» данного вывода, а царизм загубленной «золотой эпохой» по сравнению с советским строем.

Сторонники социалистической системы организации общества считают, что Советский Союз развалился, благодаря целенаправленному воздействию на него зарубежных спецслужб, а также из-за предательства, прежде всего, М.С.Горбачева и его команды, доверчивости народа, который якобы обманули. Какой-то народ глупый получается, если его так легко удалось обмануть, а зарубежные спецслужбы выглядят уж больно всесильными. Но причина видится в другом. Дело в том, что за последние годы существования СССР у многих советских людей возникло много реальных претензий как раз к справедливости и эффективности государственного управления страной. Спецслужбы же Запада умело этим воспользовались, успешно манипулируя общественным сознанием части народных масс не без помощи «пятой колонны» внутри страны, эффективно «жонглируя» нашими фактическими недостатками, порой значительными.

Так по какому же пути идти дальше: вернуться к «благостной» православной монархии, строить общество «социального» капитализма в интерпретации доморощенных либералов или вернуться к «обновленному» социализму? А может избрать иной вариант, без «измов»? Чтобы сделать правильный выбор, по мнению автора, необходимо всесторонне рассмотреть каждый исторический период функционирования нашей страны: Российской империи Николая II накануне Февральской революции и Российской республики Временного правительства; советской эпохи с октября 1917 г. по август 1991 г., ельцинско-путинского времени управления Российской Федерацией.

Без этого невозможно будет предложить альтернативную и более эффективную концепцию дальнейшей и справедливой жизнедеятельности России, предусматривающую именно НЕПРЕРЫВНОЕ И СПРАВЕДЛИВОЕ РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА. При этом важно определить и того, кто и как ее должен реализовывать, каким необходимо быть субъекту новой действительно справедливой и устойчивой системы организации общества.

Организация непрерывно-развивающегося общества не может возникнуть сама по себе. Она должна быть создана ПОД РУКОВОДСТВОМ ВЛАСТИ, способной обеспечить решение этой задачи. Как сформировать такую власть? Центральный вопрос обеспечения справедливости в обществе. Но власть не падает с неба, как это утверждают иерархи церкви, внушая, что всякая людская власть от бога. Власть формируют люди, составляющие общество. Почему они до сих пор этого не сделали, хотя вроде бы все этого хотят?

Справедливость оценок отдельными людьми глобальных и более мелких социальных процессов, а также поступков и действий индивидов, в значительной мере, ОБУСЛОВЛЕНА ИНДИВИДУАЛЬНЫМИ ОСОБЕННОСТЯМИ КОНКРЕТНЫХ ЛИЧНОСТЕЙ. На уровне межличностных отношений установление справедливости также вершится не просто, как и на социальном, часто сопровождаясь конфликтами, интригами, порой драками, а иногда и совершением преступлений. Чтобы выяснить, насколько справедливы индивидуальные оценки глобальных и более мелких социальных процессов, власти, поступков и действий конкретных людей в ходе осуществления межличностных отношений, важно понимать, КАКИЕ ОСОБЕННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ ЛИЧНОСТЕЙ значимо влияют на их поведение, деятельность и выработку ими данных критериев на макро- и микроуровне.

Поискам вариантов возможных ответов на поставленные вопросы и посвящается эта работа. При ее написании автором использовались материалы из его предыдущих книг «Личность и власть», а также «Церковь и ее влияние на государство и личность», изданных в электронном виде Литрес. ру, но со значительными дополнениями и переработкой ряда прежних авторских выводов.

I. Насколько неизбежны были революции 1917 года для становления справедливого государственного устройства России

Не разобравшись в том, что собой представляла Россия накануне Февральской и Октябрьской революций, на поставленный вопрос не ответить. Наиболее существенными ее характеристиками представляются следующие:

1. Государственно-политическая система России, сложившая к 1917 году.

2. Финансово-экономическое положение российского государства при Николае II. В книге рассмотрено формирование и проявление справедливости под влиянием социально-экономических условий в царской России, периода Николая II, во время Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны, в процессе становления и развития социализма в СССР от В.И.Ленина до М.С.Горбачева, образования новой России Б.Н.Ельцина-В.В.Путина. Автор рассмотрел как положительные, так и отрицательные стороны развития социализма в Советском Союзе, особо остановившись на роли И.В.Сталина в истории страны, изложил причины развала Великой державы. Обосновывает, почему в условиях рыночной системы хозяйствования невозможно построить развивающегося справедливого общества, предлагает вариант такого государства, выделяет роль личностного фактора в преобразованиях общества будущего, особенно в деятельности руководителей всех уровней. Также будет изложен авторский взгляд на роль церкви в установлении духовности и справедливости в имперской России, СССР и России Б.Н.Ельцина-В.В.Путина.

3. Первая мировая война как определяющее условие жизнедеятельности Российской империи в преддверии революций.

4. Православие и церковь как идеологическая опора Российской империи.

5. Февральская революция и ее роль в приближении новой революции.

Рассмотрим их на минимально-достаточном уровне.

1. Государственно-политическая система России, сложившаяся к 1917 году

Здесь хотелось бы уделить внимание следующим аспектам:

а) государственный строй России, установившийся в империи к концу ее существования;

б) политические партии, характеризующие расклад политических сил в Российском государстве к закату империи.

А) Государственный строй России установившийся в империи к концу ее существования

К началу ХХ века Россия одна из немногих стран мира оставалась абсолютной монархией с феодально-буржуазным укладом хозяйствования. Последним дореволюционным монархом, как известно, был Николай II, которого подавляющее большинство историков характеризуют не лучшим образом. Авторской точке зрения соответствует описание личности этого императора, данное в работе Е.Ю.Спицына (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв., кн. 2. Издательство «Концептуал», 2019, с.382): «По свидетельству многих современников, последний русский самодержец не обладал яркими природными дарованиями, имел весьма средние интеллектуальные способности и, что особенно печально, отличался полным безволием… Его мировоззрение представляло собой смесь махрового абсолютизма с богословской мистикой и фатализмом. Для Николая было также характерно полное равнодушие ко всему, что выходило за рамки придворной жизни и семейных отношений: «царствовать, а не править» – стало профессиональным кредо последнего в истории России самодержца, и этим он погубил не только себя и свое семейство, но и великую державу».

Не лучше была и его супруга: «…Во главе придворной камарильи встала императрица Александра Федоровна и ее фрейлина, самая близкая и преданная ей подруга Анна Александровна Вырубова, которая была дочерью главы Императорской канцелярии статс-секретаря Александра Сергеевича Танеева. Именно через фрейлину императрицы в дворцовые круги проникали всякого рода проходимцы, в том числе Матрена-Босоножка, Митя Козельский, Петр Бадмаев, Иван Манасевич-Мануйлов, Михаил Андроников и другие «оригинальные» персонажи, на которых так падка была последняя русская императрица. Но самой выдающейся фигурой придворной камарильи последнего русского царя стал Григорий Ефимович Распутин (Новых), который побил все рекорды долголетия при дворе (1905–1916)» (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв., кн. 2. Издательство «Концептуал», 2019, с. 383–384).

Помимо императора основными институтами государственной власти Российской империи были:

– Собственная Его Императорского Величества канцелярия, в которой при Николае II осталось только I Отделение, занимавшееся подбором и расстановкой кадров в центральные и губернские органы исполнительной власти, чинопроизводством, подготовкой императорских Манифестов и Указов, контролем за их исполнением и т. д.

– Государственный Совет Российской империи, с 1906 года получил законодательные функции и стал называться «верхней палатой» российского парламента, половина членов которой и председатель назначались лично императором, а другая половина проходила процедуру выборов из числа преимущественно высших сановников империи и обладающих высоким имущественным цензом. Госсовет имел право отклонять законы, принятые Государственной Думой.

– Правительствующий Сенат обладал судебными функциями, был высшей апелляционной и кассационной инстанцией империи. Во главе Сената стоял генерал-прокурор, который одновременно являлся министром юстиции Российской империи.

– Святейший Синод Русской православной церкви, являвшийся высшим органом управления церковью, главой которой был сам царь. Реальное и повседневное управление Святейшим Синодом, в состав которого входили 12 митрополитов, архиепископов и епископов, осуществлял светский чиновник – обер-прокурор, должность которого приравнивалась к министерскому посту. Все члены Святейшего Синода по представлению обер-прокурора утверждались лично императором.

– Совет министров Российской империи являлся высшим органом исполнительной власти страны. Все министры назначались на должность и снимались с нее только царем, перед которым они несли персональную ответственность за работу возглавляемых ими ведомств.

– Государственная Дума России была учреждена 20 февраля 1906 года. Ее выборы были многоступенчатыми, все избиратели в соответствии с имущественным цензом делились на четыре курии – землевладельческую (31 %), городскую (14 %), рабочую (13 %) и крестьянскую (42 %). Законы, принимаемые Думой, должны были быть одобрены Госсоветом и вступали в силу только после утверждения царем. Срок работы Государственной Думы был определен в 5 лет, но император имел право распустить ее в любой момент, что он и сделал с 1-й и 2-й Думой: первая проработала лишь два с лишним месяца, а вторая – три с половиной месяца. И только последующие две работали продолжительное время: третья Государственная Дума просуществовала 5 с небольшим лет и четвертая – почти пять лет.

Характеризуя в целом институты высшей государственной власти Российской империи можно сказать, что они комплектовались в основном из элитного дворянства (значительно больше половины которого, было нерусским), представлявших сословие ~1,5 % от населения страны, лиц духовного звания всех христианских исповеданий, насчитывавших ~0,5 % от всех россиян, купцов ~0,2 %.

Из ранее сказанного видно, что во всех высших институтах государственной власти определяющая роль принадлежала царю, но, судя по приведенной здесь характеристики его личности, (кстати, бывшего по крови фактически иностранцем), играть эту роль эффективно и справедливо он был не в состоянии, чем внес свой весомый вклад в возникновение всех трех революций в России.

Нетрудно догадаться, в чьих интересах описанные органы государственной власти, направляемые императором, сформированные из привилегированных сословий, представляющих незначительную часть народа, управляли Российской державой, и какую СПРАВЕДЛИВОСТЬ они насаждали среди подавляющего населения империи.

Крестьяне же (~80 % российского народа) и рабочие (~3-10 %) частично были представлены лишь в Государственной Думе, но в силу своей малочисленности не имели значимого влияния на принятие законов.

Статистические данные по приведенным показателям в различных источниках колеблются, но незначительно, сохраняя общие тенденции.

Российская промышленно-финансовая буржуазия (статистических данных нет о ее численности среди населения, но очевидно, что она составляла небольшую часть народа) широко была представлена преимущественно в Госдуме, однако сама Дума являлась малозначимым органом власти в России, которая не позволяла национальным капиталистам в должной мере проводить в жизнь свои интересы. Оценивая работу Государственной Думы Российской империи, советский историк А.Я.Аврех (Царизм и IV Дума. 1912–1914 гг. М. 1981), считал, что она была «фиговым листком» самодержавия и ее реальная роль в управлении страной была ничтожна. Согласно Своду «Основных законов» вся полнота исполнительной власти по-прежнему сохранялась в руках императора и формируемого им Совета Министров, который наделялся правом законодательной инициативы. Таким образом, форма государственного правления России в период правления Николая II представляла собой особый тип монархического конституционализма, который, по мнению А.Н.Медушевского (А.Н.Медушевский. Теория конституционных циклов. М., 2005), был мнимым конституционализмом, занимавшим промежуточное положение между развитыми формами монархического конституционализма европейских держав и традиционалистскими режимами азиатских государств.

К созданию Государственной Думы Царя подтолкнула возросшая политическая активность российского общества, образование большого количества политических партий. Что же они собой представляли?

Б) Политические партии, характеризующие расклад политических сил в Российском государстве к закату империи

Манифест царя от 17.10.1905 г., даровавший политические свободы подданным российской короны, стал отправной точкой становления многопартийной системы в стране. И с этого времени по 1913 г. в России возникло огромное количество политических партий самой разной идейной и сословной направленности. Е.Ю.Спицын приводит партийную классификацию В.И.Ленина (составленную им на основе своего тезиса, что борьба партий есть концентрированное выражение борьбы классов): 1) помещичье-монархические («черносотенцы»), 2) буржуазные (октябристы, кадеты), 3) мелкобуржуазные (эсеры, меньшевики) и одна 4) пролетарская (большевики). (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 421). Сам Е.Ю.Спицын среди ведущих партий этого периода выделил следующие:

– «Союз русского народа (СРН).

– «Союз 17 октября» или октябристы.

– Партия конституционных демократов – партия народной свободы (кадеты).

– Партия социалистов-революционеров (ПСР) или эсеры.

– Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП) или большевики с меньшевиками.

– Масоны – «Великий Восток народов России» (ВВНР).

Коротко рассмотрим эти партии.

Союз «русского народа (СРН). Образовался в ноябре 1905 г. во главе с А.И.Дубровиным. В августе 1906 года главным советом партии был утверждён партийный устав и принята ее программа на принципах: «самодержавие», «православие», «народность». Основными программными положениями были: 1) сохранение самодержавной формы правления, безусловный роспуск Государственной Думы и созыв законосовещательного Земского Собора; 2) отказ от любых форм государственного и культурного федерализма и сохранение единой неделимой России; 3) законодательное закрепление особого статуса Русской православной церкви; 4) приоритетное развитие русской нации – великороссов, малороссов и т. д.

По утверждению А.Д.Степанова, этот Устав считался современниками лучшим из документов, написанных в монархических организациях того времени из-за краткости, ясности и точности формулировок (А.Д.Степанов. Союз русского народа (СРН). Сайт «Хронос»).

Под эгидой СРН было создано движение «Черная сотня». Это название уходит корнями во времена борьбы с поляками, когда «черные сотни» составили костяк знаменитого Второго ополчения гражданина К.З.Минина и князя Д.М.Пожарского, которое спасло страну в 1612 г. (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 422).

В 1905 году в СРН вступил даже царь – Николай II. Членами этой партии стали также ряд известных священнослужителей, многие из которых будут впоследствии причислены Церковью к лику святых: отец Иоанн Кронштадтский, епископ Тихон (Белавин), митрополит Серафим (Чичагов), протоиерей Иоанн Восторгов, митрополит Владимир (Богоявленский), архиепископ Андроник (Никольский), архиепископ Никон (Рождественский) и другие (Российская империя в эпоху Николая II. 15 февраля | 2019. Основные политические партии Российской империи https://epoha-nikolaya-2.ru/osnovnye-politicheskie-partii-rossij/).

Сторонниками и членами СРН были такие великие русские ученые и деятели русской культуры, как химик Д.И.Менделеев, физиолог А.И.Соболевский, историки Д.И.Иловайский и И.Е.Забелин, философы Л.А.Тихомиров и В.В.Розанов, художники М.В.Нестеров и А.М.Васнецов и многие другие (Е.Ю.Спицын, там же, с. 424–425).

Партия быстро превратилась в одну из крупнейших в России и достигла численности ~400 тыс. членов (по некоторым данным даже 500 тыс.). Но уже в 1907 г. среди руководителей СРН стали нарастать острые противоречия. Союз начал дробиться. В декабре 1911 г. партия окончательно раскололась на «Союз русского народа» во главе Н.Е.Марковым и «Всероссийский дубровинский союз русского народа» под руководством А.И.Дубровина.

Раздробление крупнейшей монархической организации империи не могло не отразиться на имидже «черносотенцев», доверие к ним в глазах общества понизилось, от участия в монархической деятельности отошли многие члены Союза. А такие сторонники монархизма как Шульгин, Пуришкевич, ряд других, и вовсе стали противниками царя Николая II. Многие ультраправые деятели того времени считали, что большую роль в развале Союза русского народа сыграло правительство России, и лично П.А.Столыпин. К 1917 году роль партии на политической арене России и ее численность значительно упали. (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 422–424).

«Союз 17 октября» или октябристы. Одна из крупнейших и влиятельных партий праволиберального толка была основана в октябре 1905 г. П.А.Гейденом, Д.Н.Шиповым, А.И.Гучковым, М.В.Родзянко и другими представителями крупной русской буржуазии и либеральной части дворянства. По своему социальному составу это была партия крупных промышленников и землевладельцев. Общая численность партии составляла 75 тыс. человек, среди которых были такие видные персоны, как князь Н.С.Волконский, выдающиеся юристы Ф.Н.Плевако, В.И.Сергеевич, известный архитектор Л.И.Бенуа, крупнейший банкир и предприниматель П.П.Рябушинский, философ князь Е.Н.Трубецкой, ювелир К.Фаберже и др.

Основные программные установки октябристов выглядели следующим образом: 1) превращение России в наследственную конституционную монархию с сохранением двухпалатного парламента в составе Государственной Думы и Государственного Совета; 2) отрицание парламентского строя, т. е. права формирования правительства партией парламентского большинства; 3) отказ от любых форм автономий и государственного федерализма и сохранение единой и неделимой России; 4) законодательное закрепление гражданских и политических прав и свобод и введение цензового избирательного права; 5) проведение аграрной реформы и решение проблемы крестьянского землевладения через передачу крестьянским комитетам пустующих казенных и удельных земель, разрушение крестьянской поземельной общины и введение частной собственности на землю.

Весь период работы III Государственной Думы ее возглавляли именно октябристы: Н.А.Хомяков (1907–1910), А.И.Гучков (1910–1911) и М.В.Родзянко. Последний был и бессменным председателем IV Государственной Думы (1912–1917).

Партия октябристов посредством своей фракции в Государственной Думе фактически всегда определяла характер всей законодательной работы российского парламента вплоть до начала первой мировой войны. Но и этой партии не удалось избежать расколов, которых было два, а в августе 1915 г., после создания «Прогрессивного блока», она фактически растворилась в этом блоке и ее политический курс определялся руководством объединенной масонской ложи «Великий Восток народов России (ВВНР), где первую скрипку играла руководящая «масонская пятерка», в составе А.Ф.Керенского, Н.В.Некрасова, А.И.Коновалова, М.И.Терещенко и И.Н.Ефремова (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 426).

Партия конституционных демократов – Партия народной свободы (кадеты) – крупнейшая партия либеральной интеллигенции и буржуазии, оформилась в январе 1906 г. Ее руководителями официально стали князья П.Д.Долгоруков и Д.И.Шаховский, но фактическим партийным лидером был известный русский историк П.Н.Милюков. В состав ЦК и думской фракции входили профессора-историки В.О.Ключевский, А.А.Корнилов, А.А.Кизеветтер, академик В.И.Вернадский, профессора-юристы С.А.Муромцев, Л.И.Петражицкий и В.А.Маклаков, представители земского движения И.И.Петрункевич, Ф.И.Родичев и А.И.Шингарев и др.

Основные программные установки кадетов выглядели следующим образом: 1) принятие Конституции и законодательное закрепление принципа разделения властей; 2) установление конституционно-парламентской монархии, где парламент должен обладать исключительным правом формирования правительства, ответственного перед думским большинством; 3) сохранение унитарного государства, но предоставление компактно проживающим «инородцам» права на создание своих культурно-национальных автономий; 4) законодательное закрепление основных гражданских и политических прав и свобод и цензового избирательного права; 5) проведение аграрной реформы и решение проблемы крестьянского землевладения за счет частичной конфискации помещичьих земель и безвозмездной передачи в государственный земельный фонд казенных, удельных и монастырских земель.

В Думе кадеты часто блокировалась с октябристами, но в целом они были конъюнктурщиками и меняли свою позицию в зависимости от складывающейся политической ситуации в стране: от открытого выступления против самодержавия до перехода, по образному выражению самого П.Н.Милюкова, от «оппозиции его Величеству» к «оппозиции его Величества» (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 427).

В августе 1915 г. лидер кадетов П.Н.Милюков стал инициатором создания в IV Государственной Думе либерального «Прогрессивного блока», в состав которого вошли многие фракции, кроме правых монархистов и националистов, а также социал-демократов и трудовиков. Фактическое руководство этим блоком, как был показано выше, хотя и не явно, осуществляла «масонская пятерка». Существенную роль в работе Госдумы и организации «Прогрессивного блока» сыграло, по мнению профессора А.В.Пыжикова, московское купечество: А.И.Гучков, П.П.Рябушинский, А.И.Коновалов, С.Н.Третьяков, С.А.Смирнов (А.В.Пыжиков. Питер – Москва: схватка за Россию, 2015; Взлет над пропастью. 1890–1917, Концептуал, 2018).

Численность партии в 1907 г. достигала 60 тыс. членов, но к 1917 г. ее популярность упала и она сократилась (Хронос. http://www.hrono.ru/organ/ukaz_k/k-d.php).

Партия социалистов-революционеров (ПСР) или эсеры самая крупная крестьянская партия народнического толка. Она являлась прямым наследником старого народничества, сущность которого составляла идея о возможности перехода России к социализму некапиталистическим путём. Основным автором ее программы был главный теоретик партии Виктор Чернов. Программные установки эсеров выглядели следующим образом: 1) ликвидация монархии и установление республиканской формы правления через созыв Учредительного Собрания; 2) предоставление автономии всем национальным окраинам Российской империи и законодательное закрепление права наций на самоопределение; 3) законодательное закрепление основных гражданских и политических прав и свобод и введение всеобщего избирательного права; 4) решение аграрного вопроса путем безвозмездной конфискации всех помещичьих, удельных и монастырских земель и передача их в полную собственность крестьянским и городским общинам без права купли-продажи, а также распределение земли по уравнительно-трудовому принципу (программа «социализации земли»).

Внутри партии Г.А.Гершуни, Е.Ф.Азеф и Б.В.Савенков создали строго законспирированную и независящую от ЦК «Боевую организацию партии эсеров» (БО ПСР), которая в период своего расцвета совершила более 2000 террористических актов, потрясших всю страну. От рук эсеровских боевиков погибли министр просвещения Н.П.Боголепов, министры внутренних дел Д.С.Сипягин и В.К.Плеве, генерал-губернаторы уфимский Н.М.Богданович и московский великий князь С.А.Романов, военный министр В.В.Сахаров, московский градоначальник П.П.Шувалов, член Государственного Совета А.П.Игнатьев, губернаторы: тверской П.А.Слепцов, пензенский С.А.Хвостов, симбирский К.С.Старынкевич, самарский И.Л.Блок, акмолинский Н.М.Литвинов, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г.П.Чухнин, главный военный прокурор генерал-лейтенант В.П.Павлов и многие другие. Всего же, по данным современного американского историка А.Гейфмана, автора первой специальной монографии «Революционный террор в России в 1894–1917 гг. (1997), жертвами «Боевой организации ПСР» в 1901–1911 гг. стали свыше 17 тыс. человек! (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 428–430).

Общая численность партии, по разным оценкам, составляла от 60 до 120 тыс. членов.

Она также имела расколы. В 1906 г. из нее выделились: 1) Трудовая народно-социалистическая партия (энесы) – отрицала террор и 2) «Союз социалистов-революционеров-максималистов», призывавший активизировать террор на базе «БО ПСР», но в 1911 г. прекратил свое существование.

С началом Первой мировой войны в партии вновь произошел раскол на эсеров-центристов и эсеров-интернационалистов (левых эсеров).

Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Основана на марксистской платформе 1 марта 1898 года в Минске. Но с самого начала образования партии в ней возникли разногласия, навсегда разделившие РСДРП на большевиков и меньшевиков. Правда в апреле 1906 года был проведен объединительный съезд, на котором осуществилось формальное объединение, но фактически партия осталась разделенной.

Программа объединенной РСДРП состояла из двух частей.

Первая часть (программа-минимум) предусматривала: свержение самодержавия и установление демократической республики; предоставление народам России права на самоопределение, решение рабочего вопроса (установление 8-часового рабочего дня, гос. страхование и пр.), возвращение крестьянам «отрезков» (земля, которой они лишились в результате крестьянской реформы 1861), отмена выкупных и оброчных платежей и возврат уже выплаченных сумм, отмена штрафов и сверхурочных работ.

Вторая часть. Конечной целью партия (программа-максимум) провозглашала «социальную революцию пролетариата» – завоевание им политической власти в форме диктатуры, подавление «сопротивления эксплуататоров», замену частной собственности на средства производства общественной собственностью, планомерную организацию процесса производства, уничтожение всех видов эксплуатации и деления общества на классы. Подчёркивала, что РСДРП будет поддерживать всякое оппозиционное и революционное движение, отвергать реформаторские проекты (Большая российская энциклопедия).

Однако в 1912 году на Пражской партийной конференции произошел окончательный раскол, и появились две разные партии: РСДРП(б) во главе с новым составом ЦК, в который вошли В.И.Ленин, И.В.Сталин, Г.Е.Зиновьев, Г.К.Орджоникидзе, Р.М.Малиновский, С.С.Спандарян и Ф.И.Голощекин, и РСДРП(м), руководящее ядро которой составили Ю.О.Мартов, Г.В.Плеханов, П.Б.Аксельрод, Ф.И.Дан, И.Г.Церетели и А.С.Мартынов.

Разногласиями, приведшими к расколу РСДРП, явились следующие:

– меньшевики (ликвидаторы) настаивали на полной легализации партийной деятельности и превращение РСДРП в партию парламентского типа; в аграрном вопросе считали необходимым землю муниципализировать – передать права владения и распоряжения конфискованными помещичьими, удельными и монастырскими землями органам местного самоуправления – муниципалитетам;

– большевики (отзовисты) категорически настаивали на прекращении всякой легальной работы и выступали за полный переход партии на нелегальное положение и активизацию революционных методов борьбы; в аграрном вопросе В.И.Ленин предлагал программу национализации земли – передать права владения и распоряжения конфискованными помещичьими, удельными и монастырскими землями в общественную собственность.

Численность РСДРП(б) до первой мировой войны составляла около 10 тыс. членов, из которых 2 тыс. находились в Петербурге-Петрограде. Численность РСДРП(м) до первой мировой войны составляла 20–30 тыс. членов, значительная часть которых находилась в Петербурге-Петрограде (Большая российская энциклопедия).

В 1914 году в связи со своей антивоенной позицией в отношении первой мировой войны большевики перешли на нелегальное положение.

Массоны – «Великий Восток народов России» (ВВНР). Это не партия в собственном смысле слова, но масонство в империи приобрело ярко выраженный политический характер, главной задачей которого стало «освобождение России от царского самодержавия».

С 1906 по 1910 российское масонство проходит путь от формирования до «усыпления» с прекращением своего существования (требовалось избавиться от мешавшего балласта – адептов нравственного масонства, чтобы перейти на новый политический путь).

В 1910–1911 гг. стали создаваться обновленные масонские ложи, среди которых особое место занимали петербургские городская ложа «Малая медведица» и думская ложа «Роза», куда входили кадеты (Н.В.Некрасов, А.М.Колюбакин, В.А.Степанов), прогрессист (А.И.Коновалов), меньшевики (Н.С.Чхеидзе, Е.П.Гегечкори, М.И.Скобелев) и трудовик (А.Ф.Керенский).

Летом 1912 г. состоялся учредительный съезд «Великого Востока народов России (ВВНР)», который объединил все существовавшие масонские ложи и избрал Верховный совет. Зимой 1913–1914 гг. в составе ВВНР возникла «Военная ложа», членами которой были известные генералы В.И.Гурко, А.А.Свечин, М.В.Алексеев, П.А.Половцев, Н.А.Рузский и А.М.Крымов. Членом «Военной ложи» был и один из лидеров октябристов А.И.Гучков, который традиционно поддерживал самые тесные отношения с генералами и офицерами Генерального штаба и военного министерства.

С 1915 года происходит радикализация политического курса российских масонов: если ранее «Великий Восток народов России» не определял своей целью революционную смену самодержавного режима, то теперь уничтожение монархии путем государственного переворота объявлялось приоритетной задачей, а генеральным секретарем ВВНР стал трудовик А.Ф.Керенский. (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. кн. 2, Концептуал, 2019, с. 433–434).

Какие выводы можно сделать и приведенного краткого обзора политических партий России периода до 1917 года?

1. К 1917 году в партийной системе страны сформировались два политических полюса-антипода: националисты-монархисты и интернационалисты большевики с левыми эсерами. Остальные партии можно обозначить как буржуазные и мелко-буржуазные, между которыми существовало (с определенными допущениями) некое компромиссное сотрудничество под эгидой масонства.

2. Все политические партии отрицательно оценивали положение дел в России и управление страной, считая его несправедливым. Монархистам не нравилось, что монархизм недостаточно абсолютный, сторонники конституционной монархии считали действующее самодержавие слабо демократичным, остальные партии полагали существующую монархическую систему власти полностью себя изжившей, которой требовалась замена новым строем. Стало очевидно, что империя в том виде, в котором она находилась в начале ХХ века, не отвечала ни чьим критериям справедливости и была обречена.

3. Партии сформировали четыре основных направления будущего государственного устройства: абсолютная монархия, конституционная монархия, буржуазно-демократическая республика, советская республика с диктатурой пролетариата. Из названных первые три направления теоретически предусматривали перераспределение основных благ человечества в пользу меньшей части общества, считая именно такое устройство государства справедливым. И только коммунистическая концепция государства предполагала справедливость для большинства.

4. Как политическая сила буржуазные и мелкобуржуазные партии значительно превосходили своих оппонентов (монархистов и левых) и численно, и по обладанию средствами воздействия на массы (печать и трибуна в Госдуме). Самыми формально ущербными в этом плане были большевики (являлись самой малочисленной партией, единственной, находившейся на нелегальном положении и не имевшей легальной печати).

5. Оценка обществом справедливости политических платформ была неоднозначной. Наиболее популярные в начале своей деятельности партии монархического и буржуазно-демократического толка теряли свое общественное признание, так как их декларации часто не подтверждались делами и их благость тускнела, а левые (прежде всего, большевики) по объективным причинам пока не смогли стать популярными среди широких народных масс.

6. Существовавшие в тот период в России наиболее крупные партии отражали в своих программах многообразие настроений российского общества, разношерстность, противоречивость (порой антагонистическую) и неустойчивость системы его взглядов, готовых качнуться в не прогнозируемом направлении без ясного представления о справедливости, под влиянием неожиданных и взрывоопасных факторов. В центре политических дискуссий практически всех партий были вопрос о власти и аграрная реформа.

7. Православие оставалось идеологической основой монархии, части политических партий и населения России.

2. Финансово-экономическое положение российского государства при Николае II

Учитывая, что финансово-экономическое положение России играло важную роль в происходивших в ней социально-политических процессах, остановимся более подробно на следующих вопросах:

а) кому принадлежала Россия;

б) развитие российской промышленности в сравнении с другими странами;

в) эффективность сельского хозяйства в Российской империи и за рубежом;

г) уровень жизни подданных Российской империи.

А) Кому принадлежала Россия

Российская экономика развивалась на основе отечественного и зарубежного финансирования. Собственными инвесторами выступали в основном русские купцы преимущественно старообрядцы. (А.В.Пыжиков. Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества. Концептуал, Москва, 2017). Но этих средств России явно не хватало и русские императоры с некоторых пор стали привлекать в Российскую империю иностранные капиталы, прежде всего, для формирования банковской системы (Alienado. «Внешняя финансовая зависимость Российской империи в преддверии Первой Мировой 1 July 30th, 2012. https://alienado1.livejournal.com/ 610467.html).

Начало банковскому делу в России было положено ещё при Екатерине II с её политикой по расширению международных финансовых связей, сформировавшей первые частные банкирские дома и институт придворных банкиров, основателями которых были иностранцы, приобретшие исключительное влияние в окружении императрицы. Их задачей было ведение международных расчетов и изыскание заграничных кредитов для военных операций российского государства. Образовавшаяся в итоге огромная внешняя задолженность России и чрезмерная свобода поведения финансистов-иностранцев настолько обеспокоила преемника Екатерины Павла I, что он собирался запретить бизнес придворных банкиров, но власть денег оказалась сильнее, и от этой затеи ему пришлось отказаться.

Ведущую роль стала играть «Контора придворных-банкиров и комиссионеров Воута, Велио, Ралля и К^o», которая имела тесные связи с банкирскими домами Гамбурга, Лондона, Лейпцига, Генуи и других городов Европы. При Александре I контора эта была закрыта, её функции передали Министерству финансов, однако практическая деятельность данного института продолжалась ещё на протяжении полувека.

Наиболее влиятельным из банкирских домов был дом братьев Штиглицев, крещёных евреев, прибывших из Германии и основавших свой бизнес во время войны с Наполеоном. До середины XIX в. они держали в своих руках почти весь зарубежный и внутренний кредит Российской империи, принимая участие во всех крупных финансовых операциях правительства. В 1857 г. А.Штиглиц выступил в качестве одного из учредителей Главного общества российских железных дорог, в числе которых были Ф.Беринг (Лондон), банкирские дома «Гопе и К» (Амстердам), «Готтингер и К» (Париж), а также известный банковский делец Исаак Перейра, представлявший интересы группы парижских банкиров, банка «Кредит Мобилье» и берлинского банкирского дома «Мендельсон и К». Современники называли А.Штиглица «королём Петербургской биржи», его имя пользовалось такой же известностью, как имя Ротшильда, а с векселями его, как с чистыми деньгами, можно было объехать всю Европу, побывать в Америке и в Азии.

Вторым после столицы по значению финансовым центром была Одесса с её банкирскими домами Родоканаки, Эфрусси, Рафаловичей, имевших свои филиалы за границей и поддерживавших крепкие связи с банками Лондона, Парижа и других торговых и финансовых центров Европы. Рафаловичи участвовали в реализации почти всех русских и заграничных займов.

Другими крупными банкирскими центрами в России являлись Бердичев, Рига, Ревель, Юрьев, Варшава. Как писал историк И.Левин, «теснее связанные с Западом и ближе знакомые с его учреждениями, чем прочая Россия… Прибалтийский край и Польша служили мостом между Россией и Западом». Обладавшие уже известным накоплением свободных капиталов прибалтийские банкиры-немцы и польско-еврейские банкиры «создали экспорт капиталов, а ещё более, предпринимателей-банкиров во внутреннюю Россию», сыграв, таким образом, важную роль в создании русской банковской системы (Б.В.Ананьич. Банкирские дома в России, 1860–1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. М. РОССПЭН, 2006. с.15.). Среди них выделялись финансовые и железнодорожные магнаты Л.Кроненберг, М.Эпштейн, А.Гольдштанд, И.Блиох (поверенный последнего в Петербурге И.А.Вышнеградский станет затем министром финансов России).

Важнейшим этапом, закрепившим зависимость финансовой системы России от иностранных банков, стали «великие реформы» Александра II, позволившие играть определяющую роль узкому слою представителей финансово-промышленных групп, тесно связанных с иностранным капиталом, среди которых выделялись банкирские дома Поляковых, Гинсбургов, «Братья Рябушинские и Юнкер и K°», «Боултон и K°», «Захарий Жданов и K°», «Кафталь, Гандельман и K°» и др.

Правительство с конца 1760-х практиковало регулярные заграничные займы, и к 1861 году внешняя задолженность России достигла 350–450 млн. рублей (Б.И.Бавыкин. Финансовый капитал в России накануне первой мировой войны. М., 2001. с. 34). Однако целенаправленное масштабное привлечение иностранных ресурсов началось с отменой крепостного права в рамках либеральной политики, проводимой российским министром финансов М.Х.Рейтерном. Важнейшим элементом модернизационного курса был провозглашен импорт капиталов. За первое пореформенное двадцатилетие их прилив составил невиданную доселе сумму – 2,1 млрд. рублей; эти средства пошли на создание рельсовой сети. С 1981 г. по 1905 г. приток капиталов в империю составил 3,7 млрд. рублей, из которых 450 млн. пошло на строительство железных дорог, а 860 млн. впервые были инвестированы непосредственно в российскую промышленность (И.Ф.Гиндин. Государство и экономика в годы управления С.Ю.Витте//Вопросы истории. 2007. № 4, с. 83; А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890–1917. Концептуал. М., 2018, с. 347–348).

Благодаря им в России утвердилось господство западной «финансовой науки». Иностранный банковский капитал хозяйничал в России, как у себя дома. Начиная 1860-х годов значительно увеличилось количество товариществ и обществ, учрежденных иностранцами, которые включались в первую купеческую гильдию. Так, В Москве за первые два десятилетия после отмены крепостного права в эту гильдию включили 60 иностранных подданных, 10 дворян и 8 выходцев из крестьян (А.С.Нифонтов. Формирование классов буржуазного общества в русском городе второй половины XIX. века//Исторические записки. Т.54. М. 1955, с. 246). Получалось, что местная предпринимательская активность уступала наплыву зарубежных дельцов.

Наиболее крупное столкновение купеческой элиты и иностранных деловых кругов произошло в ходе приватизации Николаевской железной дороги (1868 г.). На этот прибыльный актив претендовали, с одной стороны, Московское товарищество, куда вошел весь цвет купечества вместе со славянофильской интеллигенцией, а с другой – Главное общество российских железных дорог, учрежденное в Париже французскими финансистами и царскими придворными кругами. Правительственные верхи и император Александр II отдали прибыльный актив французам и царским прихлебателям (немалая часть которых с нерусскими фамилиями). Таково было решение «справедливого царя-освободителя».

Возмущение сторонников Московского товарищества не имело пределов. В Российской империи сложилось так, что основные концессии получали те, кто был тесно связан с европейскими финансами и биржами, а русское купечество при дележе могло рассчитывать лишь на менее привлекательные активы. В целом властная верхушка России с большой долей скепсиса относилась к стремлению крупного отечественного купечества предстать в роли локомотива экономики, считая его квалификацию и уровень образования совершенно недостаточным. (А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890–1917. Концептуал. М., 2018, с. 350–351).

В начале 1880-х с воцарением Александра III ситуация в стране изменилась. Наступило время русского купечества. Либеральный эксперимент Рейтерна был свернут. Правда, сменивший его на посту министра финансов Н.Х.Бунге был не лучше. Он лоббировал на Госсовете вопрос выдачи Русско-американской компании разрешения на строительство сети элеваторов, через которые должен был осуществляться практически весь экспорт российского зерна. При утверждении этого разрешения исконно русский бизнес становился иностранным. На Госсовете за американцев проголосовали 33 члена, а против – только 8. Но Александр III стал на сторону меньшинства, и Бунге вскоре был заменен на креатуру русской партии И.А.Вышнеградского. Последний к работе минфина привлек группу профессоров во главе с Д.И.Менделеевым для выработки ставок по тарификации отраслей.

Эпизод с русско-американской компанией стал вехой на пути минимизации иностранных инвестиций (А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890–1917. Концептуал. М., 2018, с. 352–353).

Однако патриотизм русских купцов нередко являлся пустой риторикой. Критически относительно купеческого бизнеса высказывался Д.И.Менделеев. Поначалу он возлагал большие надежды на российских капиталистов, но в последствии констатировал: эти руки привыкли получать большие и легкие барыши и совсем не желают связываться с тем, что несет какой-либо риск («Дерзаю выставлять на Ваше усмотрение плоды моих занятий». Письма Д.И.Менделеева Николаю II//Исторический архив, 2004, № 4, с. 188).

Московская купеческая элита своевременно не проявила должного интереса к освоению богатейших нефтяных промыслов. В результате Кавказский регион превратился в вотчину Нобелей, Ротшильдов и других, сразу оценивших перспективы нового нефтеносного региона. Спустя годы, купечество потребовало свою долю в этом бизнесе, выдвинув лозунг: дайте дорогу русскому капиталу, пообещав русских промышленников обеспечить топливом. Но когда получили участки бакинской земли, прямо всю сырую нефть стали отправлять на экспорт (Всеподданнейший отчет о произведенной по Высочайшему повелению сенатором Кузьминским ревизии г. Баку и Бакинской губернии. 1905//РГИА.Ф. 1535. Оп.1. Д.1.Л. 186,201).

Прозевали русские капиталисты и становление южного горно-промышленного региона. В результате в Донбасс пришли бельгийцы.

Невосприимчивость ко всему новому сочеталась у купеческих тузов с умением обирать всех, кто оказался в поле из зрения. Например, вышедший из крестьянских тузов крупный предприниматель, хлеботорговец С.Т.Овсянников, прославившийся на всю Россию. Свое огромное состояние сколотил на крупных интендантских поставках хлеба. С помощью налаженной им системы подкупа этот самородок сбывал в армию гнилое, практически негодное зерно по цене первосортного. Он стал играть ведущую роль на хлебном рынке, окружив себя такими же, но более мелкими и зависимыми от него «предпринимателями»… Он слыл широким благотворителем (А.Ф.Кони. Дело Овсянникова//А.Ф.Кони. Собр. соч.: в 8 т. М., 1966, т. 1, с. 41).

Еще одна купеческая звезда – С.И.Мамонтов. Его крах на рубеже XIX–XX веков прогремел на всю Россию. Сегодня принято считать, что это стало плодом рук реакционной петербургской бюрократии, душившей здоровые предпринимательские силы. Но в действительности все было иначе. Для строительства завода в Сибири по производству рельсов, необходимых для расширяющейся железнодорожной сети, был создано акционерное общество «Восточно-сибирские заводы, заарендованы казенные земли, Министерство путей сообщения заявило о покупке всей продукции будущего завода – выпущенные обществом ценные бумаги взлетели в цене.

Но С.И.Мамонтов строительством и управлением предприятием совсем не занимался, полностью возложив это на абсолютно не способного и бестолкового сына. В результате изготовленные рельсы не соответствовали стандартам российской сети и не могли быть использованы. Акции обесценились, казна не получила продукции. Мамонтовская империя посыпалась как карточный домик. Быстро выяснилось, что и другие его активы (Невский механический завод, Московско-Ярославско-Архангельская дорога) находились в плачевном состоянии. Было установлено, что он активно раздавал взятки в интересах своего бизнеса. Начавшееся расследование по железнодорожному проекту удалось замять лишь усилиями Витте, чтобы спасти от наказания коррумпированных высоких чиновников. Но Мамонтова все же задержали при попытке уехать за границу. Освободили его из тюрьмы, благодаря заступничеству супруги царского дяди вел. Кн. Владимира Марии Павловны. (П.П.Юшневский. Воспоминания судебного следователя по особо важным делам//ОР РГБ. Ф. 261. К. 21. Ед. хр. 12, л. 25; А.В.Пыжиков. Взлет над пропастью. 1890–1917. Концептуал. М., 2018, с. 363–364).

И таких купцов была масса, которые у автора ассоциируются с современными российскими олигархами Чубайсом, Березовским, Абрамовичем и др..

Часто купцов-промышленников предреволюционного периода представляют эдакими отцами-радетелями рабочих. Характеризуя московскую буржуазию в 1903 году, министр МВД В.К.Плеве отметил, что московские промышленники откровенно заботятся лишь о собственных выгодах и в штыки воспринимают инициативы об установлении 10–11 часового рабочего дня, запрещении ночного труда, добровольности сверхурочной работы и т. д. (Выступление министра внутренних дел В.К.Плеве на заседании соединенных департаментов Государственного Совета по делу об учреждении старост в промышленных заведениях. 7.05.1903 г.//РГИА.Ф. 1153. Оп. 1. Д. 153. Л. 92об.).

В условиях, когда отечественные промышленники не очень вкладывали свои капиталы в интенсивное развитие слаборазвитой российской экономики, а о патриотизме по большей части лишь разглагольствовали, власти России вновь обратили свое внимание к необходимости привлечения в страну иностранного капитала. Апологетом этого поворота стал С.Ю.Витте. Встряхнуть нашу промышленную среду, писал он Николаю II, способен лишь иностранный капитал; это единственный способ быстро продвинуться вперед. Иначе связи с Россией будут напоминать отношения метрополий со своими колониями, где последние выступают, с одной стороны, рынком сбыта промышленных изделий, а с другой – источником сырья для развитых стран. Сейчас Россия, по сути, и является такой «гостеприимной колонией» (Всеподданнейший доклад С.Ю.Витте Николаю II о необходимости установить и затем непременно придерживаться определенной программы торгово-промышленной политики империи//Материалы по истории СССР. Т.6.М., 1959).

И иностранные инвестиции снова пошли в Россию: преимущественно в сферу обращения, в железнодорожное строительство и российские банки, затем в тяжелую индустрию. Русский исследователь Оль писал, что с 1880-х по 1913 гг. капиталы иностранного происхождения составляли 50 % всех вложенных в российскую промышленность (П.В.Оль. Иностранные капиталы в России. Петроград, 1922.). Общий объем иностранных промышленных инвестиций возрос в 4,4 раза (П.Грегори. Экономический рост Российской империи (конец XIX – начало XX века). М., 2003, с. 41). К 1914 году в руках зарубежных инвесторов находилась почти вся металлургическая, нефтяная, угольная, золотая промышленность и т. д. На Юге страны было создано мощное металлургическое производство с самой современной инфраструктурой, вырабатывавшее продукцию почти вдвое большие объемы, чем старорусский промышленный регион Урала (А.В.Пыжиков. Грани русского раскола. Тайная роль старообрядчества. Концептуал. Москва, 2017, с. 391).

90 % металлургических предприятий юга России были объедены в синдикат, который финансировался крупнейшими французскими, немецкими, бельгийскими и русскими банками (67,3 % акций «Тагмета» принадлежали франко-бельгийским банкам, 96,5 % завода Пастухова – Азовско-Донскому банку, также находившемуся под контролем французов). Сосредоточив свыше 85 % общероссийской продажи черных металлов, которые отправлялись преимущественно на внешний рынок через «Продамет» (структуру синдиката, входившего в состав международного рельсового пула, через который шли практически все европейские железнодорожные заказы).

Владельцам синдиката на государственные интересы Российской империи было наплевать. Алчность иностранцев, да и наших участников синдиката, привели к тому, что в канун великой войны Россия не смогла обеспечить себя в нужных количествах металлом. А металл – это не только железные дороги, но и пушки, снаряды, винтовки, отсутствие которых в августе 1914 года привело к катастрофе в Восточной Пруссии. Отечественные метзаводы, «премированные» синдикатом, оказались в финансовом кризисе, а страна – в долгах у иностранных банков (Сергей Кисин. Металл юга № 5(19). 2008).

Аналогичная картина с соблюдением государственных интересов России наблюдалась и на предприятиях других отраслей промышленности, принадлежавших иностранным владельцам.

Распределение иностранных инвестиций в Россию по странам их происхождения в 1914 г. было следующим: Франция – 32 %, Англия – 22 %, Германия – 19,7 %, Бельгия 14,3 %, США – 5,2 %. Французский капитал доминировал в угольной и сталелитейной промышленности юга России, занимал лидирующие позиции в производстве цемента, добыче и выплавке меди, в предприятиях водоснабжения и канализации. На долю АО с капиталами иностранного происхождения приходилось свыше 70 % всей добычи угля в Донбассе. В руках французского капитала находились Общество русско-балтийских судостроительных заводов, Русское общество для производства артснарядов и военных припасов и др. На юге России не было почти ни одного предприятия, где не участвовал бы иностранный капитал, сюда целыми массами переселялись иностранные предприниматели, инженеры и рабочие, а из Америки перевозились целые заводы.

Английский капитал концентрировался в нефтедобывающей промышленности, добыче меди (56 % всей добычи) и золото-платиновых разработках (70 %). Немецкий капитал – в электротехнической, химической промышленности. Германский капитал называли фактическим хозяином энергетической промышленности России: «Всеобщей электрической компании» (АЭГ), за спиной которой стоял германский банк «Дисконто гезельшафт», принадлежало около 90 % действовавших в России электротехнических предприятий. Под финансовым и производственно-техническим контролем немецкого капитала находилась значительная часть предприятий военной промышленности России, в частности Невский судостроительный и механический завод, завод Крейфтона (Охтинское адмиралтейство), завод Ланге (в Риге), завод Беккера. В руках немецкого капитала оказались также металлообрабатывающие и машиностроительные заводы Гартмана, Коломенский машиностроительный завод, акционерное общество «Треугольник», Шлиссельбургский пороховой завод, Русское общество артиллерийских заводов и др. В российской (по месту прописки) промышленности уже не оставалось почти ничего российского.

Внешние займы, так щедро предоставляемые России Западом, имели не только экономические, но ещё более серьёзные политические последствия. Финансовые рычаги воздействия, применённые англо-французской верхушкой в отношении России, оказались настолько эффективными, что русское правительство было лишено возможности проводить самостоятельную политику, и оказалось втянуто в события, сценарий развития которых был написан за рубежом.

В конце XIX века межгосударственные отношения в Европе определялись англо-германским соперничеством, которое стало главной пружиной борьбы за передел мира. Баланс сил в Европе был настолько нарушен, что мирными средствами восстановить его было уже невозможно. Британия готовилась к войне с Германией, но если одностороннее противостояние на море Англия выдержала бы, то на суше – нет. Поэтому решением «германского вопроса» могла стать только общеевропейская война и при непременном участии России, которая должна была взять на себя 3/4 всей тяжести войны против Германии на суше.

В 1888 году российское правительство переориентировалось с германского на французский финансовый рынок, разместив здесь первый крупный «железнодорожный заём» в 8 млрд. золотых франков, который был осуществлён под русское «залоговое золото». Затем последовали новые займы, и с этих пор французские банки начали вытеснять германские и активно вкладывать свои капиталы в русскую индустрию (металлургию и угольную промышленность). Это тесное финансовое «сотрудничество», в основе которого лежали интересы политико-стратегического порядка, и стало основой для франко-российского военно-политического сближения.

К концу первого десятилетия ХХ века Россия окончательно была втянута в сферу англо-французских интересов, её непосредственные цели оказались сосредоточены на Балканах, а вся последующая политика была обусловлена необходимостью подготовки к войне с государством, с которым у неё не было серьёзных противоречий, но его сокрушение выдвигалось в качестве главной задачи англо-французской Антанты. Соответственно и развитие самого хозяйства страны оказалось тесно связано с интересами французских и английских правящих кругов.

Все внешние займы успешно размещались на парижской, лондонской и иных биржах не только потому, что они приносили держателям большой процент, а банкам, кроме того, специальную прибыль, но ещё и потому, что они отвечали совершенно определённым политическим и военно-стратегическим соображениям союзников. Важнейшей целью внешних займов была стабилизация курса рубля на базе золотого обращения. Однако иностранные биржевики укрепляли золотую валюту главным образом из политических расчётов и в надежде использовать многомиллионную Русскую армию для достижения своих целей, не упуская при этом из виду и высокую сверхприбыль, получаемую из России.

В последние предвоенные годы две статьи – платежи по государственным долгам и военные расходы – пожирали 56 % чистого расходного бюджета (без расходов на железные дороги и винную монополию). На первом месте в расходной части бюджета стояли расходы на армию и флот, стратегические железные дороги и порты. Причём большее внимание уделялось морскому флоту, а не сухопутной армии, и её техническому оснащению (хотя готовились к войне именно с сухопутными силами Германии). В итоге за пять предвоенных лет расходы по Морскому министерству утроились, при этом Черноморский флот стоял в центре внимания.

В 1914 году внешний долг России (крупнейший в мире) составлял 6,5 млрд. руб. При этом 4,3 млрд. руб. – это был государственный долг (3 млрд. руб. – Франции), а остальные – частная задолженность (городские займы, торгово-промышленных предприятий, кредиты торговых фирм и коммерческих банков). Между тем пассивный расчётный баланс, огромная задолженность и потребность торговли и промышленности в иностранной валюте вынуждали правительство держать за границей большой запас золота из эмиссионного обеспечения Госбанка. Большая часть золота хранилась во Франции и Германии, объём денежных расчётов, с которыми был особенно велик. Безусловно, всё это лишало устойчивости всю денежную систему России и ставило вопрос о возможной конфискации в случае войны средств за границей. Поскольку русское правительство беспокоилось о вкладах не во Франции и Англии, а в Германии и Австрии, буквально накануне войны оно перевело деньги из германских банков в союзные страны.

Однако с началом войны «союзные» банкиры не только перестали давать новые кредиты под государственные обязательства, но и начали чинить препятствия в расходовании принадлежавшей казне золотой российской наличности, находившейся на счетах иностранных займов. При этом особые трудности сложились во Франции – главном «союзнике» России, где находилось почти 80 % всей свободной наличности (431 млн. руб.). Опираясь на провозглашённый мораторий, французские банкиры фактически лишили Россию возможности располагать в желаемых размерах этими средствами, рассчитывая за счёт них покрыть большую задолженность русских акционерных банков, а последняя составляла тогда 233,2 млн. руб. (без долгов промышленных и торговых фирм). Русское правительство отказалось оплатить задолженность частных банков за счёт своей золотой наличности, но французские банки проявили непреклонность и в итоге заморозили всю наличность русского правительства, которая была почти вдвое больше задолженности банков. (Е.В.Лазарева. К ВОПРОСУ О РОЛИ ИНОСТРАННОГО КАПИТАЛА КАК ФАКТОРА ВТЯГИВАНИЯ РОССИИ В ПЕРВУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ НА СТОРОНЕ АНТАНТЫ. Известия Уральского федерального университета. Серия 3. Общественные науки № 4 (121) 2013 г.; Кому принадлежала Россия, которую мы потеряли: Экономическая политика Российской империи. https://pikabu.ru/story/komu_prinadlezhala_rossiya_kotoruyu_myi_poteryali_ yekonomicheskaya_politika_rossiyskoy_imperii_5266577).

Из сказанного видно, что:

1. Промышленность и финансово-банковская система России более, чем наполовину, принадлежали иностранному капиталу или были зависимы от него через займы и кредитование. Царская Россия, которая не была полноценным хозяином в своей стране, не могла и думать о развитии державы в интересах оптимального и справедливого роста благосостояния своего народа.

2. Иностранный капитал способствовал бурному развитию российской экономики России, но развивал отрасли, наиболее выгодные для иностранцев, и российскую продукцию на рынке распределял в собственных интересах, нередко противоречащих национальным, российским.

3. Финансово-экономическая зависимость Российской империи от иностранного капитала способствовала установлению и ее военно-политической зависимости от стран – главных инвесторов и кредиторов, что привело империю к участию в Первой Мировой войне во имя интересов, прежде всего, Англии и Франции.

4. Отечественный капитал работал преимущественно в сферах позволяющих получать быстрый и высокий доход, нередко работая с использованием мошенничества.

Б) Развитие российской промышленности в сравнении с другими странами

Авторы, характеризующие промышленное развитие России к 1914 году делятся преимущественно на две категории: одни всячески стремятся доказать, что империя развивалась невиданными темпами и очень эффективно, другие утверждают, что это миф и приводят аргументы противоположного характера.

Попробуем разобраться в реальном состоянии этого вопроса, руководствуясь стремлением добиваться логической согласованности различных показателей развития, прежде всего, российской промышленности, попытавшись уйти от манипулятивной спекуляции цифрами. Эту мысль хотелось бы пояснить следующим примером. Автор данной работы был назначен генеральным директором градообразующего завода, находившегося в состоянии банкротства. Через год предприятие стало действующим и в результате его выплаты только в городской пенсионный фонд увеличились более, чем в 200 раз!!! Казалось бы, что получили впечатляющий финансовый результат. Но, если учесть, что к назначению автора руководителем этого завода, предприятие платило в данный фонд незначительную сумму, то в итоге мизер, умноженный даже в 200 раз, выходил не такой уж значительной величиной в абсолютном выражении, хотя движение завода вперед в своем развитии, безусловно, было.

Что стоит за «бурным» экономическим развитием России при Николае II? Прием, который, продемонстрирован на примере с пенсионным фондом из личной практики автора, нередко используется апологетами николаевского экономического «чуда». Представители разных точек зрения на состояние развития промышленности Российской империи в целом одинаково определяют ее место и долю в мировом промышленном производстве к началу первой мировой войны, которое, напомним, является следующим: США – 35,8 %, Германия – 15,7 %, Великобритания – 14 %, Франция – 6,4 % и Россия – 5,3 %. В целом получается почетное 5-е место в мире. (Итоги промышленного развития к началу Первой мировой войны. https://studwood.ru/1406727/ekonomika/itogi promyshlennogo razvitiya nachalu pervoy mirovoy voyny). Но населения, как уже указывалось выше, в США – 100 млн. человек, в Германии – 65 млн., в Великобритании – 45 млн., во Франции – 39 млн., а в России – 170 млн. (по России статистические данные численности населения в эти годы колеблются от 166 до 178 млн.). Однако, если соотнести долю мировой продукции с привязкой ее производства на душу жителя перечисленных стран, то картина будет выглядеть несколько иначе. Приняв взнос в мировую продукцию усредненного американца за единицу, увидим, что вклад такого же немца составит 0,74 от американского, англичанина – 0,86, француза – 0,43 и россиянина – 0,1 (то есть, в 10 раз меньше американского). И по этому показателю Россия откатывается уже далеко назад, в конец 20-ки развитых капиталистических стран, если не дальше. Николаевское экономическое «чудо» начинает меркнуть.

Теперь посмотрим по отраслям. Апологеты «бурного развития» обычно начинают расхваливать достижения экономики Российской империи накануне Первой Мировой войны с представления ее успехов в добыче угля, выплавке чугуна и стали, приписывая России мировые рекорды в этих отраслях. При этом начинают с относительных показателей. В частности сообщают, что при Николае II по сравнению с Россией при его батюшке добыча угля выросла в 6,4 раза, выплавка чугуна в 3,5, а стали – в 4,7. Вроде впечатляет, но вот абсолютные данные в 1913 году:

(

ист. Economics.Studio. Русская промышленность накануне Первой Мировой войны. Economics.Studio/istoriya-ekonomiki/russkaya-promyishlennost-nakanune-pervoy-44701.html

)

А если эти показатели пересчитать «подушно», картина для России будет еще катастрофичней. И это в отраслях, в которых, по мнению апологетов достижений Российской империи кануна 1-й Мировой войны, империя добилась наилучших результатов в промышленности!

Но наибольший интерес представляют отрасли, производящие технологически сложную продукцию, среди которых следует выделить машиностроение. Доли в мировом машиностроительном производстве ведущих экономических мировых держав и России являются следующими: США принадлежит 50 %, Германии – 20,6 %, Англии – 11,8 %, Франции – 1,9 % и России – 3,5 %. Только у Франции эта доля меньше, чем у России ~ в 1,8 раза, однако по населению Российская империя больше французской республики в ~ в 4,4 раза! («The Power to Create Weltti: A systems – based theory of the rise and deline of the Create Powers in the 20^th century». Political Science, The City University of New York, 2001). Фактически с учетом размеров стран и в отношении Франции позиции России в области машиностроения более ущербны.

Строительство линкоров дредноутов, построенных в период с 1906 по 1918 г.г.: США – 17, Германия – 20, Великобритания – 33, Франция – 7 и Россия – 7.

Еще до завершения постройки специалисты пришли к выводу: 4-м дредноутам России лучше не вступать в бой – они катастрофически уступали иностранным по броневой защите.

Производство самолетов с началом и на протяжении 1-й Мировой войны: США – 13.800, Германия – 7.300, Великобритания – 47.800, Франция – 52.100 и Россия – 3.500.

Какова разница. Но и из этих трех с половиной тысяч ~ 80 были самолеты «Илья Муромец», ~ 200 летающих лодок Григоровича, а остальные – почти 3 200 являлись самолетами иностранной конструкции, собираемые по лицензии преимущественно из иностранных же комплектующих.

Автомобили. В дореволюционной России их серийный выпуск начался на Русско-Балтийском заводе. За всю войну выпуск автомобилей по ведущим странам был таким: США – 300.000, Германия – 65.000, Великобритания – 87.000, Франция – 110.000, Россия – 20.000.

При этом все выпущенные в России автомобили были иностранными, своих конструкций не было вовсе.

По прочим боевым средствам, произведенным во время 1-й Мировой войны в Российской империи и других странах, картина была такая:

Из приведенных данных видно, что Россия в период 1-й Мировой войны выпускала средств для ведения современных боевых действий или недостаточно (самолеты, пулеметы, артиллерийские орудия), или по иностранным лицензиям и из иностранных комплектующих (те же самолеты, автомобили), либо вовсе их не производила (минометы, танки). (

Мега Лекции. Промышленное развитие России к началу 1-й Мировой войны. Megalektsii.ru/s787t6.html

).

Апологеты представления царской промышленности как процветавшей до революции нередко ее критиков представляют как советских (совковых) пропагандистов. В связи с этим хотелось бы привести выдержки из записки члена Государственного Совета (одного из высших органов власти при императоре) Г.А.Крестовникова (Директор правления (с 1887) и глава (с начала 1890-х) Фабрично-торгового товарищества братьев Крестовниковых (стеариново-мыловаренный завод в Казани, правление в Москве), член правления Общества Московско-Курской железной дороги (1879–1891), основатель (в 1892) и владелец Московского товарищества механических изделий (завод в Подольском уезде, правление в Москве), член правления Московско-Кавказского нефтепромышленного товарищества (1902–1912), председатель совета Московского купеческого банка (1903–1917). В 1905–1915 годах – председатель Московского биржевого комитета, член Совета съездов предпринимателей, один из учредителей Торгово-промышленной партии. С 1906 года – выборный член Государственного совета от Московского биржевого комитета. В 1905–1906 годах – председатель торгово-промышленной партии), которого невозможно представить как совкового пропагандиста: «Несколько цифр и соображений для правильного освещения положения нашей механической промышленности и той помощи, на которую может рассчитывать от нее военное ведомство в делах снабжения нашей доблестной армии снарядами.

Механическая промышленность, как известно, у наших врагов, особенно в Германии, находится на весьма высокой степени развития. За удовлетворением потребности своей страны Германия изготовляла массу машин на вывоз в другие страны, на экспорт. Вывоз машин, аппаратов, автомобилей, оружия и других предметов механической промышленности у наших врагов – в Германии…, по статистическим данным… за 1912 г., в переводе на русский вес и русскую ценность выражался в следующих цифрах: вывоз – 42.991.397 пуд., стоимостью – 419.736.817 руб. С таким вывозом, как из Германии, соперничает только Англия. …Здесь отмечу только, что одних машин для обработки металлов Германия вывезла 3.481.941 пуд на сумму 29.773.678 рублей.

Совершенно обратное положение занимает механическая промышленность в России. Под влиянием, с одной стороны, той же Германии, выговаривавшей в торговых договорах с Россией для разного рода машин пониженные таможенные ставки, а главным образом под влиянием не сознания нашего общества и нашего правительства в необходимости и важности иметь в стране свое, независимое от иностранцев, машиностроение, русское машиностроение никогда не имело тех условий, при которых оно могло бы получить более или менее широкое развитие.

Установленные по конвенциям, а частью и без конвенций, под влиянием взглядов общества и правительства, таможенные ставки на разного рода машины дают возможность изготовлять в России лишь весьма ограниченное количество машин, и притом наиболее простых и дешевых, для изготовления которых не требуется и сложного оборудования фабрик и заводов. Потребность же страны в машинах удовлетворялась главным образом привозом из-за границы, привозом, возраставшим ежегодно в колоссальных размерах. Некоторые крупные отделы механической промышленности установленными у нас условиями умышленно не допускаются к существованию. …Крайне низкие (пошлинные ставки для разных других машин, пониженные еще конвенционными соглашениями, привели к тому, что в России совершенно прекратилась и теперь почти отсутствует выработка машин-орудий для обработки металлов и дерева. Все эти сорта машин в массе ввозились к нам из-за границы.

Посмотрим, как отразилось открытие военных действий на механическую промышленность в Германии… и в России.

С началом войны и прекращением вывоза, все механические заводы…Германии, производившие этот вывоз на 419.737.816 руб., должны были бы прекратить свою деятельность, но они ее не прекратили, а перевели на выделку снарядов. Имея хороший освободившийся для того инструмент, имея вполне опытных и готовых рабочих, заводы эти произвели и производят теперь ту массу снарядов, которая своей неистощимостью поражает весь мир. Машин-орудий (строгальных, токарных, сверлильных) Германия экспортировала на 29.773.678 рублей. Теперь, в течение года войны, Германия на тех же заводах изготовила приблизительно на ту же сумму новых машин, но исключительно для изготовления снарядов и тем еще более увеличила свою производительную способность по выделке снарядов; заводы земледельческих машин и заводы, изготовляющие автомобили, по своему оборудованию оказались особенно пригодными для работы на них снарядов. Все пригодное оборудование всех заводов, работавших по остальным специальностям на экспорт, тоже превращено на изготовление снарядов. Я полагаю, что, при всей своей предусмотрительности, и в Германии не ожидали той помощи в деле изготовления снарядов, какую дает ей теперь сильно развивавшаяся все время, и особенно за последние годы, механическая промышленность.

Совсем другая картина у нас. Наши механические заводы удовлетворяли лишь ничтожную часть внутренней потребности в машинах страны, да притом еще машинами наиболее простыми, не требовавшими сложных орудий производства. Поэтому на большинстве наших заводов чрезвычайно мало имеется машин, на которых можно работать снаряды. Производства таких крупных отраслей, как машин-орудий для обработки металлов и дерева, и автомобилей у нас совсем нет.

…Вот разница положения у нас, где механическая промышленность все время искусственно угнеталась, и в других странах, где она процветала.

…Цель этой записки никак не разочаровывать, а осветить дело, как оно есть… Наша механическая промышленность, о которой только и говорит эта записка, настолько слаба, что едва ли что может дать серьезное.

Другая цель этой записки – в момент наибольшей боли и нужды указать на те ошибки и неправильности взглядов в нашей экономической и государственной политике, которые привели нас к существующему положению, и предупредить от подобных же ошибок в ближайшем будущем…

Ведь теперь, кажется, не может быть не ясно, что современная война ведется главным образом силами промышленности. Пушка, шрапнель, ружье, автомобиль, аэроплан, вагон, паровоз, даже обмундировка: сапоги, штаны, шинель и пр., пр. – все это продукты промышленности, и как без снарядов, так и без сапог (которые пришлось нам тоже заказывать за границей) воевать нельзя. …Благодаря прежней политике мы отстали во многих отраслях машиностроения, а некоторых и вовсе не имеем.

…Нужно …денонсирование теперь же договора с Францией… потому, что по этому именно договору Россия лишена возможности иметь у себя одну из крупных отраслей механической промышленности, имеющей [тенденцию] с каждым годом все более развиваться, – постройку автомобилей. Конвенционные ставки на автомобили в размере взимавшихся при ввозе экипажей обусловлены по договору с Францией. Наше правительство, соглашаясь на эти ставки, вероятно, в то время смотрело на автомобили как на инструмент для спорта и забавы и не уясняло себе всего значения, какое приобретает автомобиль для передвижения и людей, и грузов, и как орудие, могущее заменять живую животную силу везде, где таковая употреблялась. Тогда не имели представления, что автомобилем можно пахать и пр., тем более не имели представления о значении автомобиля в военном деле.

…Я считаю, что Россия не может оставаться в прежнем положении; она должна сама для себя строить автомобильные машины всех сортов, тем более что при ее пространствах она представляет собой такой рынок, который будет требовать их с каждым годом все более и более. Между тем, пока существует конвенционный договор с Францией, никто в России не может и думать об устройстве автомобильных заводов. (Июнь 1915 г. Записка члена Государственного Совета Г.А.Крестовникова о положении механической промышленности в России. Ru-history. livej0urnal.com/3706334.html).

В заключение приведем еще некоторые сокращенные статистические данные, которые Г.А. Крестовников присовокупил к своей записке в качестве приложений, по привозу и вывозу машин, аппаратов, автомобилей, оружия и других предметов механической промышленности:

Обобщенные данные по России и другим ведущим капиталистическим державам накануне 1-й Мировой войны:

По России в 1913 году с указанием некоторых конкретных видов продукции механической промышленности:

Из приведенных данных видно, что продукцию по терминологии А.Г.Крестовникова механической промышленности царская Россия в большом количестве ввозила из других стран, а сама, практически туда аналогичных продуктов производства не вывозила. Можно ли такую страну называть промышленно развитой, обладающей мировым уровнем производства того времени? Ответ очевиден.

К 1914 г. 86 % российского населения страны проживало в сельской местности, сельское хозяйство производило 58 % продукции всего народного хозяйства. Пролетариат составлял – 10.350.000 человек или 6,5 % жителей России. По пролетариату в различных источниках очень большой разброс данных, но если принимать за истину 86 % сельского населения, что признается большинством историков, то приведенный количественный показатель пролетариата на тот период представляется наиболее адекватным.

Доля городского населения в сравниваемых зарубежных странах была следующей: Англия – 78,8 %, Германия – 56,1 %, США – 41,5 %, Франция – 41,2 супротив российской – 15 %. (Россия 1913 год (Статистико-документальный справочник)/Территория и население России. http://mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/1913). Данных о количестве пролетариата в упоминаемых западных странах автору найти не удалось, но если судить по сравнительным показателям городского населения и развития у них различных отраслей промышленности, то доли промышленных работников в США, Германии, Англии и Франции были в несколько раз больше, чем в России. А КОЛИЧЕСТВО РАБОТАЮЩИХ И ЕГО ПРИРОСТ в промышленности – ПОТЕНЦИАЛ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ НЕ ТОЛЬКО ЕЕ ТЕКУЩЕЕЕ СОСТОЯНИЕ, НО И ПЕРСПЕКТИВЫ НА БУДУЩЕЕ. Без существенного увеличения количества городского населения и квалифицированных промышленных работников у Российской империи не могло быть никакого значимого развития производства.

А каковы были возможности у России в вопросе значительного увеличения кадров для промышленности? Крестьян в империи было много, но чтобы они пополнили пролетариат, их нужно было заставить пойти в рабочие, например, как в Англии, что было очень непросто сделать в социальном отношении при наличии у крестьян многодетных семей. Кроме того, рабочие кадры должны были быть хотя бы минимально грамотны и профессионально подготовлены. Как с этим обстояло дело в России?

К приводившимся уже данным по этому вопросу, добавим следующие. К 1914 г. на 1000 человек от общего числа населения учащихся приходилось: в Великобритании – 152, в Германии – 175 в США – 213, во Франции – 148 и в России – 59 (С.С.Ольденбург. Царствование императора Николая II. Белград. 1939. Переиздано: М. «Феникс», 1992). При этом учащиеся Российской империи обучались в следующих учебных заведениях:

1) В стране к 1913 году насчитывалось 123.745 начальных учебных заведения (Россия 1913 год Статистико-документальный справочник. СПб: Российская Академия Наук Институт Российской истории, 1995 г.;XIV. ПРОСВЕЩЕНИЕ. ОБРАЗОВАНИЕ. НАУКА. ПЕЧАТЬ;1. Начальное, среднее и специальное образование). Более 90 % начальных учебных заведений составляли начальные народные училища и церковно-приходские школы.

Начальные народные училища – начальные учебные заведения в один или два класса, предназначенные для обучения лиц сословий с низким заработком, так как обучение в них было бесплатным. Они могли находиться как в управлении Министерства Народного просвещения, так и в ведении духовного ведомства (церковно-приходские школы), прочих министерств и в общественном ведении. Начальные училища открывались преимущественно в сельских местностях, городских предместьях и рабочих районах (Положение о начальных народных училищах. 14 июля 1864 г.). В сёлах часто находились в ведении Земской управы (т. н. Земские школы).

Церковно-приходские школы – начальные училища, состоящие в ведении духовного ведомства. Первые учебные заведения подобного типа были открыты в России в начале XVIII века. В соответствии с утверждённым в 1721 году при Петре I «Духовном регламенте» (1721) было предписано учреждать всесословные училища при архиерейских домах (архиерейские школы) и монастырях. С 1864 года переданы в ведение Синода и открывались при церковных приходах со сроком обучения 3–5 лет. Предназначались для обучения слоёв населения с низшим доходом.

2) Средние учебные заведения на 1913 г. были представлены мужскими и женскими учебными заведениями; мужские: гимназий – 4411, прогимназий – 29, реальных училищ – 284, технических училищ – 59; женские: гимназии – 873, прогимназии – 92 (Там же);

3) Высшее образование в 1913/1914 гг. представляли 63 казенных, общественных, частных и ведомственных учебных заведений высшей школы, из которых 10 были университетами (А.И.Иванов. Высшая школа России в конце XIX – начале XX века. М., 1991. Таблица № 28, с. 254). Кстати. В Великобритании к 1914 году имела 20 университетов, Франции – 18, США – 13 (еще к 1819 г.), Германии – 10 (возможно больше). Если учесть еще и численность населения названных стран, то Россия явно проигрывала им и по количеству университетов (можно с уверенностью утверждать, что и по остальным ВУЗам тоже).

Однако проблема заключалась не только в том, что Россия была на последнем месте по числу обучающихся и учебных заведений. Она не могла существенно увеличить это количество по одной (но не единственной) веской причине, которая была изложена в докладе министра просвещения П.Н.Игнатьева в 1916 году об учебных заведениях разных специальностей, в котором он в частности говорил следующее: «Изучая далее вопрос, в какой области государственной и общественной деятельности больше всего ощущается недостаток в лицах с соответствующим высшим образованием, я встретился с явлением, которое грозит затормозить не только общий рост народного образования, но и может послужить препятствием к широкому развитию профессиональных знаний. Явление это заключается в быстро растущем некомплекте преподавателей общеобразовательных предметов в средних учебных заведениях, одинаково необходимых как для общеобразовательной, так и для профессиональной средней школы. По статистическим данным некомплект этот в некоторых местностях Империи превышает 40 % общего числа преподавателей, вследствие чего приходится допускать к преподаванию лиц, не обладающих соответствующим научным цензом, что неминуемо влечет за собой понижение уровня преподавания… Отсюда возникает неотложная необходимость в увеличении физико-математических и историко-филологических факультетов, так как существующие не могут в полной мере удовлетворить предъявляемому к ним требованию. Нельзя упускать из виду, что вся техника, все прикладные науки и профессии покоятся на данных чистой науки, которая разрабатывается именно в факультетах (Из «Всеподданнейшего доклада Министра народного просвещения гр. П.Н.Игнатьева от 13 июня 1916 г.).

К сказанному министром, хотелось бы добавить еще одну иллюстрацию «образованности» нашего народа по такому простому показателю, как «грамотность» в сравнении с другими уже называвшимися промышленно-развитыми странами. Приведем данные по грамотности в процентах мужчин/женщин в возрасте старше 9-20 лет на 1913 год: США – 93/93, Германия – 99/99, Великобритания – 99/99, Франция – 95/94 и Россия – 54/26. (Б.Н.Миронов. Российская империя: от традиции к модерну: в 3 т- СПб.: Дмитрий Буланин, 2015. – Т. 3. – с. 992. – ISBN 978-5-86007-725-6, ISBN 978-5-86007-786-7).

Из всего сказанного о состоянии российского образования можно сделать вывод, что положение дел в этом вопросе нужно было не просто улучшать (это делалось), а радикально реформировать в целях ускоренного достижения мирового образовательного уровня.

Как могла царская Россия догнать и тем более перегнать развитые капиталистические страны Запада, если у нее БЫЛИ ПРОИГРЫШНЫМИ ВСЕ СТАРТОВЫЕ ПОЗИЦИИ:

– в большинстве отраслей промышленности по объемам и номенклатуре выпускаемой продукции;

– в возможностях по быстрому количественному и качественному наращению рабочих и инженерных кадров.

Кроме того, более половины основных отраслей промышленности и финансово-банковской системы Российской империи принадлежало или контролировалось представителями крупнейших капиталистических держав. Они, с учетом предыдущего исторического опыта, вряд ли позволили бы на мировом рынке появиться мощному экономическому конкуренту в лице России, определив ей, как сказал еще Витте, роль колонии.

В свете сказанного представляется: ПРОМЫШЛЕННОСТЬ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ БЫЛА НЕ ПРОСТО СЛАБОРАЗВИТОЙ, НО У НЕЕ ОТСУТСТВВАЛИ И ПЕРСПЕКТИВЫ НА ОПЕРЕЖАЮЩЕЕ ЗАПАДНЫЕ СТРАНЫ ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ.

Заслуживал ли русский народ такого промышленного развития своей державы? Безусловно, нет. И в этом заключалась еще одна огромная несправедливость по отношению к нему.

В) Эффективность сельского хозяйства в Российской империи и за рубежом

Ранее приводились данные о том, что к 1914 г. 86 % российского населения страны проживало в сельской местности, сельское хозяйство производило 58 % продукции всего народного хозяйства. Эти цифры красноречиво говорят, что Россия была аграрной страной и основной ее продукцией были сельхозпродукты, которые и определяли основную неоспоримую направленность промышленности Российской империи того периода.

Насколько было эффективным российское сельское хозяйство? Оценки разные и очень противоречивые. Начнем с восторженных.

В 1906–1907 годах были окончательно ликвидированы последствия крепостного права – выкупные платежи. С крестьян списали все задолженности, и они стали полностью свободными. Одновременно стартовала аграрная реформа Петра Столыпина, которая, кстати, по мнению профессора А.В.Пыжикова, не им была разработана, а доктор исторических наук Е.Ю.Спицын в одной из своих видео-лекций назвал его за «столыпинские галстуки» палачом русского народа. Но и эту реформу Столыпину было не суждено закончить из-за трагической гибели в результате покушения на него в 1911-ом. «Тем не менее, – по мнению Н.Проскуряковой, – к 1913 году темпы развития сельского хозяйства в Российской империи превышали аналогичный показатель в советское довоенное время. Причём, в отличие от большевиков, это было достигнуто без трудовой повинности и принудительных мер (а «столыпинские галстуки»? – прим. авт.). С 1906 по 1915 год за счёт госбюджета удалось скупить 4,3 миллиона десятин (~гектаров) помещичьих земель или 3,25 тысяч имений. К 1916 году около 80 % этой земли уже было передано крестьянам (Н.Проскурякова. «Крестьянский поземельный банк и столыпинская реформа (1906–1916 гг)». Часть 1, «Имущественные отношения в РФ», 2007 № 5 с. 95, № 6. Часть 2, с. 88).

В 1906–1914 годах за Урал переселились 3.772.151 человек. Из них около 70 % закрепились в Сибири (а куда делись остальные 30 %? – прим. автора). За годы реформ расходы на агрономическую помощь населению выросли почти в четыре раза, потребление сельскохозяйственных машин на десятину посева – в три раза. («Земельная реформа» «Фонд изучения наследия Столыпина» http://www.stolypin.ru).

В 1914 году Россия была мировым лидером по экспорту зерна, при этом за границу поставлялось всего 3,5 % ржи, 24,3 % пшеницы и 7,6 % овса. (М. Давыдов «Голодный экспорт» в истории Российский Империи»). Занимала ведущие места по поставкам в Европу масла, яиц, росла высокими темпами урожайность зерновых, были отличные показатели по скотоводству и т. д.

С распространением частных крестьянских хозяйств росло благосостояние крестьян, и у них начали появляться банковские счета, причём суммы на них увеличивались даже в годы войны. У тех, кто имел сберкнижку, в среднем на ней лежало 200 рублей, то есть по современному курсу более 350.000 рублей. Соотношение дореволюционных (1913 год) и современных рублей составляет примерно 1 к 1513 («Счетная палата сопоставила дореволюционные зарплаты в России с современными на основании». https //www.interfax.ru/business/526405).

В царской России последний массовый голод был в 1891–1892 гг. Сухая осень 1891 задержала посев в полях. Зима выдалась бесснежной и морозной (температура зимой доходила до -31 градуса по Цельсию), что привело к гибели семян. Остальные случаи голода в России апологеты царского сельского хозяйства объявляют большевистской лживой пропагандой.

Короче все было и должно было быть в будущем прекрасно, если бы не пришла проклятая безбожная Советская власть.

Но что представляло собой сельское хозяйство Российской империи на самом деле? Для ответа на этот вопрос обратимся к Статистико-документальному справочнику (Сельское хозяйство. Россия 1913 год), представленному А.М.Анфимовым и А.П.Корелиным, в котором использованы самые разнообразные источники. Данные различных по своему происхождению комплексов аграрной статистики различаются между собой, порой весьма существенно. Здесь предпочтение А.М.Анфимовым и А.П.Корелиным отдано изданиям ЦСК МВД ввиду их большей универсальности и сопоставимости (http://mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/. Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник/Сельское хозяйство)

Начать хотелось бы с цитирования некоторых документов о состоянии сельского хозяйства того времени.

Из «Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1910 год»: «…Наше сельское хозяйство вообще, а в особенности на крестьянских землях, занимающих в одной Европейской России до 75 % всех сельскохозяйственных угодий, ведется несовершенно. Плохая обработка земли, незначительное распространение усовершенствованных сельскохозяйственных орудий, недостаточное удобрение почвы, исключительно зерновое, большей частью по трехпольной системе, хозяйство являются до сих пор характерными признаками земледельческого промысла не только у крестьян, но и у многих частных земледельцев. В зависимости от сего состоящая под культурой площадь используется у нас слабо, урожайность полевых растений низка, непостоянна, скотоводство поставлено плохо, а переработка продуктов сельского хозяйства развита недостаточно… В отношении производительности и культурности сельского хозяйства Россия, несмотря на свои природные богатства, далеко отстала от других стран, достигших в этом отношении значительных успехов, благодаря затрате на обработку сельскохозяйственных угодий большого количества труда и капитала и применения усовершенствованных орудий и систем хозяйства». («Объяснительная записка к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1910 год». СПб. 1911, с. 120–121).

Из другой Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1913 г.: «…Сельскохозяйственный труд в России… составляет коренное занятие более чем 75 % всего ее населения, …Сельскохозяйственные продукты являются главным предметом нашего заграничного вывоза… Совместная деятельность Правительства и общественных организаций по воспособлению сельскому хозяйству уже успела дать заметные результаты: открыто свыше 300 новых сельскохозяйственных учебных заведений, более 1000 курсов; проводятся чтение лекций, беседы по разным вопросам сельского хозяйства – в 20 тыс. пунктов, во всех губерниях Европейской России организуется система опытных станций, полей, участков; на Кавказе и за Уралом их более 290; земства ввели институт участковых агрономов; предприняты меры по поддержанию и улучшению животноводства, по распространению усовершенствованных машин и орудий, семян, посадочных материалов и удобрений; осуществляются меры по осушению и орошению земель, по борьбе с оврагами и песками, по землеустройству хозяйств и т. д.». («Объяснительная записка к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1913 г.». Пг. 1914, с. 234–247).

Все вроде впечатляет, но эти затраты средств и усилий приходятся почти на 130 млн. сельских тружеников России, что безусловно ничтожно мало. Рассмотрим показатели труда российских сельхозпроизводителей не только в абсолютных, но и сравнительных показателях в отношении других экономически ведущих мировых держав. Но предварительно приведем данные по наличию в России и развитых странах производительных земель, которые составляли: только в Европейской России – 224.534.400 га, США – 174.281.000 га, Германии – 51.153.756 га, Великобритании – 26.927.308 га, Франции – 49.737.185 га, Канаде – 25.665.752 га. Как видим, у Российской империи только в ее европейской части производительной земли было многократно больше, чем у других мировых держав (кроме США, у которых тоже было меньше, но не многократно). А что с эффективностью ее использования?

В 1913 году Россией и экономически ведущими странами собирались следующие урожаи пшеницы и ржи:

(Таблица составлена на основе данных Д.М.Анфимовым, почерпнутых им из: Сборника статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917. Разд. II, VII).

Если по общему объему урожая пшеницы Россия была на 2-м месте из приведенных стран, уступая лишь США, занявшей первое место в мире, то по производству этого вида зерна на душу населения, она заняла предпоследнее место, опередив лишь Великобританию, где выращивание зерновых было не ее профилем.

В производстве ржи империя заняла первое место, так как другие страны этому виду зерна откровенно мало уделяли внимания, за исключением Германии, которая по «подушевому» его производству вытеснила Россию на второе место.

При представленном уровне выращивания пшеницы и ржи на душу населения Россия вряд ли могла кормить Европу без ущерба для своего народа. Видимо поэтому царский министр Вышнеградский, отвечая на обвинения в продаже хлеба за границу даже во времена голода в России, сказал с трибуны Государственной Думы: «Недоедим, а вывезем!» (А.Брусилов. Царская Россия в цифрах. http://www.rusproject.org/node/25Кр). Не доедал, конечно, не он.

Красноречивой выглядит картина и по урожайности рассматриваемых хлебов.

Урожайность хлебов в России и других странах в 1913 г. (пудов с десятины):

(Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год десятый. Пг. 1917, с. 117, 118).

Возникает естественный вопрос – почему в России были такие низкие урожаи основных хлебов? Одним из ответов на него могут быть данные о внесении удобрений. Каковы они? В центнерах на десятину в России и в других уже упоминавшихся странах вносилось следующее количество удобрений: Россия – 0,39, Великобритания – 4,5, Германия – 8,8, Канада – 2,7, США – 5,2 и Франция – 3,2. Россия в сельском хозяйстве во много раз меньше, чем ведущие в экономическом отношении страны, использовала удобрения в выращивании зерновых. При этом Российская империя сама минеральных удобрений в 1913 году производила лишь 16.251 тыс. пудов, а ввозила – 34.000 тыс. пудов (Труды совещания 20–22 мая 1915 г. с участием представителей науки, земских и общественных учреждений. Пг. 1915, с. 415, 416), но в сумме и их, как показывает статистика, тоже оказывалось недостаточно.

Невысокая урожайность была также обусловлена и низкой технической оснащенностью российского сельского хозяйства.

Напомним уже приводившуюся информацию об импорте и экспорте Россией сельскохозяйственной техники из записки (июнь 1915 г.) А.Г.Крестовникова: привоз сельскохозяйственных машин и локомобилей для них равнялся 8.016.928 пудам стоимостью в 46.001.091 рубль, а вывоз полностью отсутствовал. Собственное производство было и вовсе незначительным. Более 52 % крестьянских хозяйств не имели плугов и обрабатывали землю сохами и косулями. В 1913 г. в России имелось лишь 152 (другие источники называют 165) трактора (в …Германии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании счет тракторам шел на тысячи и десятки тысяч). 80 % сельскохозяйственных работ в Отечестве производилось вручную (хотя после 1913 г. парк с/х машин за счет импорта в России все-таки вырос). (А. Брусилов. Царская Россия в цифрах. http://www.rusproject.org/node/25).

Наглядно техническую вооруженность российского сельского хозяйства можно увидеть на сравнительном примере использования тракторов для аграрного производства в России и США.

Русский конструктор Я.В.Мамин создал трактор с двигателем мощностью 33 кВт. На Балаковском заводе было выпущено до 1914 года более 100 таких тракторов. Кроме Балаковского завода, незадолго до первой мировой войны несколько заводов России (в Ростове-на-Дону, Кичкассе, Барвенкове, Харькове, Коломне, Брянске и др.) приступили к выпуску тракторов. Но их роль в истории дореволюционного тракторостроения невелика. Тракторостроительной промышленности практически не существовало. До 1917 года закупили за границей и завезли в Россию около 1.500 тракторов (Компас в Мире Машин и Машиностроения avtomash.ru. http://www.avtomash.ru/pred/muzei_t/muzei_t.htm).

Сельское хозяйство США уже к началу первой мировой войны располагало примерно 17 тыс. тракторами (60 лет Великого Октября. – Вестн. статистики, 1977. N.12, с. 44, эта же цифра в 'История США в четырех томах: 1877–1918 ': Т.2. 1983, с. 183), а царская Россия в это же время имела только – 165 ед. В 1916 г. промышленность США выпустила 30 тыс., а в 1917 г. уже около 62 тыс. тракторов (В.Г.Плотицын Механическая обработка автомобильных и тракторных деталей. 1935, с. 14). У России собственное производство тракторов практически не росло. (Миллион локомобилей в Царской России. https://zen.yandex.ru/media/id/5d455eade854a900adc10d74/million-lokomobilei-v-carskoi-rossii-5d4c7d631e8e3f00ae5d9081).

Животноводство нередко выдается за успешную отрасль сельского хозяйства Российской империи, и часто в доказательство приводятся абсолютные цифры поголовья скота в России. «…По количеству сельскохозяйственного скота России принадлежит одно из первых мест в ряду государств Европы и Америки…». Но тут же отмечается: «Однако, положение отечественного животноводства представляется не вполне удовлетворительным. Общее количество скота за трехлетие 1911–1913 гг. уменьшилось с 188,6 млн. голов до 173,4 млн. голов. Обеспеченность сельского населения скотом понижается. Неблагоприятное положение животноводства отражается и на внешней торговле. В 1913 году Ввоз из-за границы живого скота и продуктов животноводства – сала и шерсти – достиг значительных размеров и преобладает над вывозом» («Объяснительная записка к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1913 г.» Пг. 1914, с. 234–247).

И далее в таблице приводятся следующие данные:

(

Там же

)

Более истинной картиной российского животноводства, по мнению автора, определяется не столько абсолютными, сколько относительными показателями, например, в среднем количестве домашних животных на сто жителей различных стран. Ниже приведем такие данные в период 1911–1914 гг.:

(

Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год десятый. Пг., 1917. с. 259, 260

).

Из этой таблицы видно, что царская Россия по производству главных видов домашнего скота – крупного и свиней в пересчете на 100 жителей не занимала первых мест по развитию животноводства ни в сравнении со странами Европы, ни тем более с Северной и особенно Южной Америкой. Овцы, козы и лошади у большинства европейских стран, как значимая часть животноводства, не культивировались и большим спросом у них на рынке не пользовалась. В частности, лошади в Российской империи на селе в эти времена интенсивно использовались в качестве рабочего скота, а Европа для тех же функций уже активно применяла автомобили, тракторы и другую технику. США (страна ковбоев), Канада и особенно Аргентина (где много лихих гаучо) лошадей, овец и коз (кроме Канады) разводили в достаточном количестве.

В свете сказанного можно сделать вывод: высокоразвитого сельского хозяйства в царской России не было и перспективы на ВОЗМОЖНЫЙ ВЫХОД ИМПЕРИИ В МИРОВЫЕ ЛИДЕРЫ ПО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОМУ ПРОИЗВОДСТВУ МОГЛИ БЫТЬ ТОЛЬКО ИЛЛЮЗОРНЫМИ. И это при том, что в стране преобладала аграрная промышленность, было самое большое количество производительной земли и 130 млн. сельского населения. Справедливо ли это?

Г) Уровень жизни подданных Российской империи

В 1914 году, накануне первой мировой войны, как было показано выше, Россия по большинству объективных показателей занимала в Европе и мире в целом далеко не почетное место. А как при этом жил российский народ? Доволен ли он был своим социально-экономическим положением? Ведь потребности материального благополучия и безопасности играют доминирующее значение в иерархии социальных интересов масс. Неспособность государства удовлетворить эти первостепенные нужды населения неизбежно приводит к тотальному недовольству политикой государственной власти и появлению коллективных непримиримых оппозиционных настроений (Политическая психология. Учебное пособие для высшей школы. «Деловая книга». М. 2001, с. 253–254).

Рассмотрим этот вопрос, опираясь преимущественно на статью доктора исторических наук, доцента МГУ Н.Д.Ерофеева: «Правда и ложь об уровне жизни в царской России» (Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2003, № 1, с. 55–70).

Свой анализ уровня жизни в России в исследуемый период НД.Ерофеев начинает с приведения точек зрения на этот вопрос таких деятелей, как министр финансов С.Ю.Витте, товарища министра внутренних дел, экономиста и идеолога умеренно правых В.Г.Гурко и императора Николая II, высказанные ими в разное время рассматриваемого периода, что, по его мнению, позволяют в какой-то мере судить не только о статике, но и о динамике предмета.

С.Ю.Витте на совещании министров 17 марта 1899 г., проходившем под председательством Николая II и обсуждавшем вопрос об основаниях действующей в России торгово-промышленной политики, говорил: «Если сравнивать потребление у нас и в Европе, то средний размер его на душу составит в России четвертую или пятую часть того, что в других странах признается необходимым для обычного существования». Это высказывание Витте относится к завершающей стадии промышленного бума, пережитого Россией в 90-е годы. Как видим, достигнутые при этом успехи не вводили в заблуждение отца российской индустриализации. Отмечая, что промышленность России «увеличилась в последние 30 лет в 7 раз», он подчеркивал, что «рост потребностей страны далеко опережал успехи ее промышленного развития» (Материалы по истории СССР, М., 1959. т. VI. с. 200).

Интересна оценка В.И.Гурко, которого монархисты, вчерашние и сегодняшние, называют «человеком редкого ума и исключительного образования», «украшением сановной русской бюрократии» (В.Кобылин. Анатомия измены. Истоки антимонархического заговора СПб. 1998, с. 63). В программной для объединенного дворянства работе «Наше государственное и народное хозяйство», опубликованной в 1909 г., он пессимистически констатировал, что Россия начинает проигрывать во всемирном соревновании, что она и до революции 1905 г. «занимала последнее место среди других мировых держав», после же революции [1905-го года] «ее экономическое положение проявляет грозные признаки ухудшения; количество многих производимых страной ценностей уменьшается, удовлетворение главнейших народных потребностей понижается, государственные финансы приходят во все большее расстройство» (Гурко В.И. Наше государственное и народное хозяйство. СПб., 1909. с. 1).

И, наконец, мнение самого императора Николая II, высказанное им накануне Первой мировой войны. В конце января 1914 г. с поста Председателя Совета министров и министра финансов был уволен В.Н.Коковцов. Министром финансов бы назначен П.Л.Барк. В рескрипте о его назначении царь говорил, в частности, о том, что во время поездки по России в ушедшем году, связанной с торжествами по случаю 300-летия пребывания на престоле династии, он рядом со «светлыми явлениями» народной жизни, видел также «печальную картину народной немощи, семейной нищеты и заброшенности хозяйств».

Какая из названных сторон преобладала, ясно видно из того, как этот рескрипт комментировал Д.Ф. Джунковский, тогдашний товарищ министра внутренних дел и командир корпуса жандармов. Он называл его «весьма знаменательным», содержащим целый ряд указаний, каким путем должно идти отныне Министерство финансов для того, чтобы «извлечь из нищеты и невежества русский народ» (Д.Ф.Джунковский. Воспоминания: 2 т. М., 1997. Т. 2, с. 282–283»). Любопытно отметить, что главную причину бедствий своего народа царь видел в пьянстве и предлагал в качестве первоочередной меры пересмотр законов о продаже винно-водочных изделий. Во исполнение этого указания в начале Первой мировой войны был введен запрет на продажу этих изделий.

Для эмигрантской, особенно монархической, литературы характерной является скорбь по потерянной родине, якобы процветавшей до большевиков (Б.Л.Бразоль. Царствование императора Николая II (1894–1917) в цифрах и фактах. Минск, 1991. Впервые брошюра была опубликована в 1958 г. в Нью-Йорке). Знакомство с белоэмигрантскими воспоминаниями, по мнению Н.Д.Ерофеева, было не последним обстоятельством и для А.И.Солженицына в его идеализации досоветской России. То, что называют первой российской революцией, ему представляется как «брожение России от избытка накопленной энергии, от избытка богатства» (А.Солженицын. Красное колесо. М., 1993. Т. 3, с. 412).

В постсоветской литературе спектр мнений по рассматриваемому вопросу очень разнообразен. В целом же это разнообразие с некоторыми оговорками, как считает Н.Д.Ерофеев, можно свести к двум группам. Одну из них составляют мнения не просто положительные, но и восторженные. С начала перестройки они получили весьма широкое распространение, благодаря периодической печати, публицистике, кино и спешно пекущимся квазиисторическим трудам, восхвалявшим деяния П.А.Столыпина (Н.Маринин. Неизвестная Атлантида//Российская газета. 22.12.1990; С.Говорухин. Россия… которую мы потеряли; Что с нами было. Интервью с кинорежиссером Станиславом Говорухиным // Куранты. 7.03.1992; Герои и антигерои Отечества. М., 1992; В.В.Казарезов. О Петре Аркадьевиче Столыпине. М, 1991; П.А.Столыпин. Жизнь за царя. М., 1991; С.Рыбас, Л.Тараканова. Реформатор: жизнь и смерть Петра Столыпина. М., 1991; и др.).

Подобные мнения, на его взгляд, далеки от действительности. Их появление объясняется, прежде всего, поверхностным знанием исторической реальности. Имеет значение и то, что в трудные времена людям свойственно идеализировать прошлое, видеть в нем «золотой век». Однако решающую роль играли, видимо, конъюнктурные соображения, желание быть в согласии с позицией новых руководящих политических деятелей.

Последние вряд ли серьезно изучали историю, но безапелляционно объявляли советский период потерянным временем, катастрофой, отходом в сторону от цивилизованного мира; стремились «восстановить связь времен», подвести историческое обоснование под свою модель перестройки, представить ее не иначе как возвратом России на путь процветания, который якобы был прерван Октябрьской революцией. Так, главный идеолог перестройки А.Н.Яковлев восторженно пишет: «Господи! Какое же это было время!.. Россия развивалась невиданными темпами… Впервые за всю свою тысячелетнюю историю быстро становилась процветающей страной… Везде и всюду открывались школы… Страна была завалена продуктами питания, товарами потребления… Россия имела практический шанс уберечься от разрушительной смуты октября 1917 года… Первая мировая война и большевистский контрреволюционный мятеж определили трагический характер развития России на все XX столетие» (А.Яковлев. Омут памяти. М., 2001. с. 67, 69, 71).

Ко второй группе, представляющей собой другую крайность, Н.Д.Ерофеев относит маститых советских историков (А.Я.Аврех. П.А.Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991; А.М.Анфимов. Тень Столыпина над Россией//История СССР. М, 1991. № 4. с. 112–121; Он же. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах (опыт подтверждения и опровержения)//Из истории экономической мысли и народного хозяйства России. М, 1993. Ч. 1; И.Л.Ковальченко. Столыпинская аграрная реформа; мифы и реальность//История СССР. М., 1991. № 2. с. 52–72), которые были не согласны с утверждением, что Россия накануне революционных потрясений была богатой и могущественной страной, что время Столыпина и его аграрной реформы было временем подъема и процветания России и считают, что в стране существовали глубинные противоречия, которые обусловили необходимость Октябрьской социалистической революции.

И в заключение Н.Д.Ерофеев приводит еще две точки зрение на процветание царской России В.П.Булдакова и А.А.Бушкова, не испытывавших, на его взгляд, пристрастия ни к коммунистам, ни к ура-патриотам, ни к сторонникам безбрежной демократии; склонных к суждениям категоричным и парадоксальным.

Так, В.П.Булдаков в монографии «Красная смута» пишет, «применительно к истории России нет источника более коварного, чем статистика, …все разговоры о том, что дореволюционная Россия была процветающей страной, да еще «кормила пол-Европы», относятся к разряду нынешних «патриотических» психозов, вызванных крахом коммунизма» (В.Булдаков. Красная смута. М., 1997. с. 69).

А.А.Бушков в своей книге «Россия, которой не было», констатирует, что в последние годы «…в массовое сознание оказался успешно вбит образ царской России, прямо-таки подобной… сказочной стране, краю всеобщего благоденствия, с молочными реками и кисельными берегами. …Однако остается решительно непонятным, что за паранойя охватила русский народ, заставив его своими руками разрушить столь благополучную, сытую и процветающую страну?» (А.Бушков. Россия, которой не было. Москва; С.-Петербург; Красноярск, 2002. с. 494).

Но, прежде, чем перейти к конкретному разговору об уровне жизни населения, необходимо определиться с самим этим понятием. В социологическом энциклопедическом словаре, изданном в 1998 г., говорится, что «уровень жизни», это «социально-экономическая категория, выражающая степень удовлетворения материальных и культурных потребностей населения страны… в смысле обеспеченности потребительскими благами, характеризующимися преимущественно количественными показателями, абстрагированными от их качественного значения» (с. 381). К данному определению, Н.Д.Ерофеев добавил количество материальных и духовных благ, приходящихся на душу населения. При этом в поле его зрения были лишь наиболее существенные из них: национальный доход, заработная плата, обеспеченность продуктами питания, уровень грамотности, медицинские услуги, продолжительность жизни, развитие транспортных и других средств коммуникаций, используя в своем исследовании статистический метод, опираясь лишь на средние показатели.

Основными источниками для Н.Д.Ерофеева являлись статистические материалы следующих капитальных изданий: Опыт исчисления народного дохода в 50 губерниях Европейской России в 1900–1913 гг. (М., 1918); Н.А.Рубакин. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. Опыт статистической характеристики сословно-классового состава населения русского государства (СПб., 1912); Россия. Энциклопедический словарь (Лениздат, 1991); Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник (СПб., 1995); Б.Н.Миронов. Социальная история России. Т. 2. Статистическое приложение: Основные показатели развития России сравнительно с другими странами в XIX–XX вв.» (СПб., 1999); А.Степанов. Россия перед Красным Октябрем (Россия XXI. № 11–12. с. 128–155).

Уровень жизни, как известно, определяется соотношением двух составляющих: количеством благ, производящихся в стране, и численностью ее населения. При характеристике уровня жизни населения внимание обращается, прежде всего, на такой показатель, как национальный доход на душу населения.

По подсчетам Н.А. Рубакина, в Европейской России, бывшей, как известно, самой развитой частью Российской империи, годовой доход на душу населения в 1900 г. составлял 63 рубля, в то время как в США – 346, в Англии – 273, во Франции – 233, в Германии – 184, в Австрии – 127, в Италии – 104, Балканских государствах – 101 рубль. Европейская Россия, делает заключение Рубакин, «сравнительно с другими странами – страна полунищая. Если 63 р. представляют сумму, приходящуюся круглым счетом на одного жителя, это значит, что у многих миллионов русских людей не выходит в год и этой суммы» (Н.А.Рубакин. Указ. соч. с. 206–207).

«Сравнение темпов роста национального дохода на душу населения в России и в других странах в относительном, процентном выражении выявляет, – пишет Н.Д.Ерофеев, – противоречивые тенденции. В России данный показатель вырос на 51 %, во Франции – на 52 %, в Германии – на 59 %, в Англии – на 69 %, в Австро-Венгрии – на 79 %, в Италии – на 121 %. В долларовом же исчислении тенденция вырисовывается иная. Показатель России выше показателей западных стран и уступает лишь показателю Японии. В последней он увеличился на 150 %, в США – на 80 %, в Германии – на 40 %, в Англии – на 30 %, во Франции – на 30 %, в России – на 90 %. Выявленное расхождение говорит, прежде всего, о том, что необходимо дополнительное изучение вопроса. Но даже если считать, что вторая тенденция более правильная, то это отнюдь не означает, что по доходу на душу населения Россия сближалась с развитыми странами. Надо иметь в виду, что каждый процент роста в реальном выражении в западных странах был гораздо весомее.

В рассматриваемый период Россия не стояла на месте, тем более не деградировала. Она развивалась, и жизнь в ней, если судить по основному ее показателю – доходу на душу населения, – улучшалась. В то же время темпы происходивших изменений были недостаточными. Разница в доходах на душу населения в России и в развитых странах не сокращалась, а увеличивалась. Жизнь улучшалась, но медленнее, чем в этих странах, и для России все реальнее становилась перспектива оказаться на обочине цивилизованного мира.

Подобным образом дело обстояло и с динамикой других показателей, характеризующих уровень жизни» (Правда и ложь об уровне жизни в царской России» (Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2003, № 1, с. 55–70).

Говоря об уровне жизни населения страны при Николае II, чаще всего начинают рассматривать зарплату российских рабочих. В энциклопедическом словаре «Россия» сказано лишь то, что «средний годовой (288 дней по 12 час.) заработок фабричного рабочего определяется в 187 р. 60 к., при колебаниях от 88 р. 54 к. до 606 р.» (Россия. Энциклопедический словарь. Л., 1991. с. 284). В справочнике «Россия. 1913 год» указана средняя заработная плата рабочих различных производств фабрично-заводской промышленности Европейской России только в 1910–1913 гг. В эти годы средний ее размер вырос с 243 до 264 р. (Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., 1925. с. 313.). Более-менее удовлетворительный ответ, по мнению Н.Д.Ерофеева, дают лишь сведения, приведенные Б.Н. Мироновым в таблице 20-й его «Приложения» «Номинальная среднемесячная заработная плата занятых в промышленности в некоторых странах в XIX–XX вв.» (Б.Н.Миронов. Указ. соч. Т. 2. с. 392). Эти сведения приводятся в единицах текущей национальной валюты и в рублях. Иностранная валюта переведена в 1835–1913 гг. в рубли по золотому паритету. Согласно данным Б.Н.Миронова, ежемесячная заработная плата российского рабочего с 1880 по 1913 г. увеличилась на 7,7 рубля (с 16,5 до 24,2), английского – на 14 (с 47 до 61), германского – на 15 (с 42 до 57), французского – на 11 (с 30 до 41), американского – на 49 рублей (с 63 до 112). Как видим, и этот показатель уровня жизни в России не только был ниже, чем в развитых странах, но и отставал по сравнению с ними в своем росте (выдел. автором).

Еще такой немаловажный показатель, как годовое потребление основных продуктов питания в расчете на душу населения. Казалось бы, Россия, как страна преимущественно сельскохозяйственная, должна была в этом отношении если не превосходить, то хотя бы не уступать другим странам. На деле те же тенденции и в данном случае. По сведениям Б.Н.Миронова, представленные в динамике и в сравнении с другими странами, годовое потребление мяса и мясопродуктов с 1888 по 1913 г. увеличилось в России на 1 кг (с 23 до 24), в Великобритании – на 12 (с 49 до 61), во Франции – на 1 (с 35 до 36), в Германии – на 18 (с 29 до 47), в США – на 4 (с 68 до 72 кг) (Там же. Табл. 22. с. 393).

Данные по потреблению других продуктов, как считает Н.Д.Ерофеев, слишком отрывочны и не дают удовлетворительных ответов на поставленные вопросы. В частности, согласно Б.Н. Миронову, потребление молока и молочных продуктов в России с 1888 по 1913 г. не увеличилось, а уменьшилось на 18 л (с 172 до 154). Сравнить же российскую динамику потребления этих продуктов с динамикой в других странах невозможно, так как по этим странам нет данных ни за 1888, ни за 1913 г.

Не лучше обстоит дело и со статистикой по душевому потреблению яиц (в штуках). По России указано лишь годовое потребление этого продукта в 1913 г. 48 шт. В Великобритании это потребление составляло 85 шт. в 1888 г. и 104 – в 1913, в США – соответственно 85 и 303 шт. По Германии и Франции сведения приведены лишь по 1888 г. – соответственно 75 и 78 штук (Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. Табл. 22, с. 393).

О производстве сливочного масла в Российской империи – гордости ностальгирующих по царской России. К 1906 году Россия стала его производить 48.000 т и вышла на второе место после Дании на мировом рынке, заняв его четвертую часть (М.Артемьев. Мировая масленка. Как Россия в прошлом веке стала одним из крупнейших в мире экспортеров сельхозпродукции. Forbes Contributor (www.forbes.ru/forbeslife/336467-mirovaya-maslenka-kak-rossiya-v-proshlom-veke-stala-odnim-iz-krupneyshih-v-ire).

К 1913 году в России на 6.405 маслодельных заводах было выработано уже 129.000 т «коровьего» масла, из которых 78.000 т было экспортировано. Поступления в государственную казну при этом составили более 60 млн. руб., что в два с лишним раза превышало доход, полученный в тот период от добычи в стране золота (Как Россия поставляла на экспорт невиданное в мире сливочное масло. 17–18 ноября в городе Красногорске III Международный агропромышленный молочный форум. Справка DIA: Россия 24.10.2016 Источник: tpp-inform.ru).

А теперь посчитаем на душу населения. Общее производство «коровьего» масла на одного жителя России в 1913 году составило ~ 0,8 кг (800 г). Из них 0,5 кг (500 г) ушло на экспорт. На потребление россиянину осталось 300 г В ГОД! И это в среднем, а не каждому. Вот и вся суть «золотой» сказки. Сравнительных данных с развитыми странами по потреблению масла найти не удалось.

Россия превосходила Запад по потреблению лишь хлебных продуктов. Каждым ее жителем в среднем их потреблялось в 1888 г. – 288 кг, а в 1913 – 262 кг. В Великобритании соответственно 171 и 96, в США – 168 и 116, во Франции – 245 и 173 (в 1907 г.). По Германии сведения даны лишь за 1888 г. – 249 кг. Что в России хлеба ели больше, и съедалась большая часть его душевого производства, свидетельствует о том, что рацион питания россиян в рассматриваемый период своей скудостью мало отличался от рациона прошлых времен.

Не последнее значение в определении уровня жизни в стране имеют такие показатели, как развитие здравоохранения и продолжительность жизни населения. По числу врачей и больничных коек на 10 тыс. человек Россия существенно отставала от развитых стран. («ПРОРЫВ» 1913 ГОДА, РОССИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ. https://www.liveinternet.ru/users/ 2503040/ post383381586. Табл. 24, с. 396).

В 1913 году в Империи насчитывалось: больниц – 5.300, коек – 208.000, 23.200 врача, 46.000 фельдшеров (Статистический ежегодник «Народное хозяйство СССР 1922–1972 гг.»).

На 10.000 человек населения в России имелось 1,6 врача, 1,7 фельдшера, 1,7 акушера и повивальной бабки. В сельской местности один врач приходился на 26 тыс. человек. В США врачей на 10.000 человек населения было в 4 раза больше, в Германии – в 2,7, в Англии – а 3,5, в Дании, Швеции, Бельгии, Голландии – в 3,2 раза больше («ПРОРЫВ» 1913 ГОДА, РОССИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ https://www.liveinternet.ru/users/2503040/post383381586).

Какой была рождаемость, смертность и естественный прирост в «процветающей» России?

(

1913 г. На 1.000 человек населения 1917–1967, Уровень жизни, Здравоохранение, Население. Страна Советов за 50 лет (Сборник статистических материалов). «Статистика», Москва, 1967

).

За рубежом статистика по этому вопросу была иной. Из каждой 1000 новорожденных в возрасте до 1 года в Швеции умирало 70 детей, Англии – 108, в США и Франции – 112–115, в Италии – 138, в Германии – 151. Т. е. Россия превосходила по детской смертности (до 1-го года) страны Европы и США в 1,74 – 3,76 раза («ПРОРЫВ» 1913 ГОДА, РОССИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ https://www.liveinternet.ru/users/2503040/post383381586).

По данным статистики в 1913 году в России более 12 млн. человек (7,26 % населения) были поражены эпидемиями холеры, дифтерии, сибирской язвы, чесотки. Еще 9 млн. человек страдали малярией, трахомой, коклюшем и т. д. Всего хронических больных заразными болезнями имелось 21.877.869 человек (13,2 % населения страны).

Здесь уместно привести отрывок из «Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1911 г.». «Труды, вложенные в дело охранения народного здравия, не остаются без положительных результатов. По имеющимся статистическим данным, смертность от заразных болезней, не считая холеры и чумы, достигавшая в пятилетие 1901–1905 гг. в среднем 579 случаев в год на 100 тыс. населения, понизилась в 1906–1910 гг. до 529. Несмотря, однако, на наблюдаемое таким образом некоторое улучшение общего состояния народного здравия, Россия в этом отношении все еще остается позади большинства государств Западной Европы. Так, например, в Англии, Германии, Франции, Швеции и Норвегии число смертных исходов от заразных болезней в 1909–1910 гг. не превышало 100 случаев на 100 тыс. населения в год. …Число врачебных участков за пятилетие 1906–1910 гг. увеличилось с 3.268 до 3.804, но лишь в немногих губерниях Европейской России упомянутые участки по размерам своим и количеству приходящегося на них населения удовлетворяли нормам, при которых медицинская помощь населению могла бы быть вполне обеспеченной. …Еще менее успешной, чем организация врачебной части, представляется деятельность по улучшению санитарного благоустройства населенных мест. Статистические данные показывают особенную восприимчивость к заразным заболеваниям населения городов. Распространение заразных болезней, в особенности широкое развитие в последние годы тифа и холеры, свидетельствует о дурных санитарных условиях городской жизни, зависящих, главным образом, от неудовлетворительного состояния водоснабжения и удаления нечистот, а также от негигиеничности жилищ малосостоятельного населения. Согласно собранным в отчетном году данным о положении водоснабжения и удаления нечистот в городах и негородских пунктах, в коих число жителей превышает 10 тыс. чел., водопроводы общественного пользования имеются лишь в 190 из 1.078 населенных пунктов; только при 58 из них устроены фильтры или иные приспособления для очищения воды. Между тем, например, в Германии в городах с населением свыше 20 тыс. жителей устроены водопроводы в 98 поселениях из 100, из городов с населением от 5 до 20 тыс. имеются водопроводы в 74 пунктах из 100. Сплавная канализация у нас существует лишь в 13 городах и устраивается в 3-х. В большинстве остальных поселений удаление нечистот поставлено весьма неудовлетворительно. При этом существующие устройства в некоторых городах находятся в антисанитарном состоянии. В результате обследования городов Киева, Харькова, Ростова-на-Дону и С.-Петербурга в 1907–1910 гг. оказалось, что одною из причин широкого распространения эпидемий тифа и холеры было загрязнение водопровода сточными водами» (Россия 1913 год (Статистико-документальный справочник). Здравоохранение. А.М.Анфимов, А.П.Корелин. Из «Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1911 г.» (СПб., 1912, с. 194–200).

Особого внимания заслуживает вопрос о продолжительности жизни. По сведениям Б.Н.Миронова, средняя продолжительность жизни мужчин и женщин составляла в России в 1880-е годы соответственно 29 и 31 год, в 1900-е – 32,4 и 34,5, в Великобритании – 43,7-47,2 и 51,5-55,4; в США – 42,5-44,5 и 48,7-52,4. По Австрии, Германии и Франции сведения даны не по 80-м, а по 90-м годам. Показатели на эти годы составляли в Австрии – 39,1 и 41,1, по 1900-м годам сведений нет; в Германии – 44,8-48,3 и 47,4-50,7; во Франции – 45,3-48,7 и 48,5-52,4 (Там же. Табл. 7, с. 384).

Как видим, скудное питание и слабо развитое здравоохранение и по этому показателю определяли царской России место среди худших. Жизнь россиян была самая короткая.

О грамотности населения, как о ресурсе модернизации, уже был сказано выше. Добавим лишь два показателя. В 1914 г. на каждые 1000 человек населения учащихся в начальных и средних общеобразовательных школах приходилось: в России – 59, в Австрии – 143, в Великобритании – 152, в Германии – 175, в США – 213, во Франции – 148, в Японии – 146 человек (Б.Н.Миронов. Указ. соч. Т. 2. Табл. 10. с. 387). Кроме того, мизерными по сравнению с развитыми странами были расходы на образование на душу населения. В Англии они составляли 2 р. 84 к., во Франции – 2 р. 11 к., в Германии – 1 р. 89 к., а в России – 21 копейку (Народная беседа. № 2. 13.12.1906).

Как можно было Российской империи бурно развивать свою механическую промышленность при таких грамотности населения, темпах развития образования и уровню финансирования?

При огромных российских расстояниях трудно переоценить значение транспорта и средств коммуникаций в решении внутренних и внешнеполитических проблем страны, а также для характеристики общего уровня ее развития и уяснения предпосылок и успехов модернизации. Следует обратить внимание и на такой момент. Железнодорожный и автомобильный транспорт, телефон и телеграф были в значительной мере новинками тогдашней техники и отношение к ним правительства в немалой степени характеризует его способность осуществлять модернизацию. По общей протяженности железных дорог (70,2 тыс. км) Россия в 1913 г. занимала второе место после США (250 тыс. км), а по их густоте (длине на 1000 кв. км территории) далеко отставала от развитых стран. В 1913 г. этот показатель равнялся в России – 3,3 км, в Австрии – 76,7, в Великобритании – 121, в Германии – 117, в США – 31,9, во Франции – 76, в Японии – 27,7 км (Миронов Б.Н. Указ. соч. Т. 2. Табл. 43. с. 413).

По числу автомобилей, новому виду транспорта, появившемуся в начале XX в., Россия превосходила лишь Японию. В 1913 г. на 1.000 человек населения автомобилей приходилось: в России – 0,06, в Австрии – 0,4, в Великобритании – 4,5, во Франции – 2,3, в Германии – 1, 1, в США – 13, в Японии – 0, 01 (Там же. Табл. 44. с. 414).

По развитию же телефонной сети общего пользования Россия отставала и от Японии. Так, число абонентов на 100 человек населения с 1887 по 1913 г. увеличилось в России – с 0,1 до 0,19, в Великобритании – с 0,5 до 1, в Германии – с 0,07 до 1,8, в США – с 0,32 до 9,8, во Франции – 0,03 до 0,78. По Японии приведены сведения лишь по 1913 г. – 0,4 (Там же. Табл. 44. с. 412).

Вывод Н.Д.Ерофеева, с которым согласен автор: Россия, безусловно, не стояла на месте, УРОВЕНЬ ЖИЗНИ ЕЕ НАСЕЛЕНИЯ ПОВЫШАЛСЯ, ОДНАКО ПО ЭТОМУ ГЛАВНОМУ ПОКАЗАТЕЛЮ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩЕМУ УРОВЕНЬ РАЗВИТИЯ ГОСУДАРСТВА, ОНА НЕ СБЛИЖАЛАСЬ С РАЗВИТЫМИ СТРАНАМИ, А НАОБОРОТ – ОТСТАВАЛА ОТ НИХ.

Такое положение дел с уровнем развития жизни в Российской империи, безусловно, нельзя признать справедливым.

Выводы в целом по Финансово-экономическому положению российского государства при Николае II.

Иностранный капитал почти полностью контролировал финансово-банковскую систему в России. Развитие Российской империи в целом осуществлялось преимущественно на европейские и американские деньги, часто на основе цепи кабальных займов, и управлялось из-за границы. В результате такого управления сдерживалось развитие российской технологической промышленности и происходило непрерывное наращивание отставания России во всех отраслях народного хозяйства и уровне жизни населения с постепенной утратой экономического и политического суверенитета. А именно:

1) К началу Первой Мировой войны в Российской империи наиболее интенсивно развивались металлургическая, угольная, нефтяная, электроэнергетика, но они находились в руках иностранного капитала. В результате их продукция большей частью вывозилась за рубеж, а, по выражению А.Г.Крестовникова, отечественной механической промышленности ее не хватало для развития на современном для того времени уровне. Иностранный капитал сдерживал этот процесс и не позволял России выстраивать эффективную структуру своей промышленности, соответствующую мировому уровню.

2) Сельское хозяйство, не смотря на огромные природные возможности, развивалось медленно и экстенсивно – за счет расширения освоения новых земель. На это была направлена и реформа Столыпина, активно переселявшего сельское население России из европейской части в Сибирь. Сельхозтехника и минеральные удобрения производились в империи явно недостаточно, а для закупки их за рубежом не хватало денег из-за в целом невысокого уровня экспорта продукции российского народного хозяйства. В результате сельско-хозяйственное производство находилось на низком аграрно-техническом уровне.

3) Уровень жизни населения Российской империи Николая II не соответствовал мировым стандартам того периода. Подданные русского царя плохо питались, по большей части не имели элементарного медицинского обслуживания, оставались малограмотными, практически не имели доступа к новым техническим средствам, создающим современные условия жизни. Царская Россия, не являясь полноценной хозяйкой финансово-экономической системы в своей стране, БЫЛА НЕ СПОСОБНА ОБЕСПЕЧИТЬ НАДЛЕЖАЩИЙ УРОВЕНЬ ЖИЗНИ СВОИХ ПОДДАНЫХ.

4) В первую Мировую войну Россия ввязалась в значительной мере под давлением Англии и Франции, являвшимися одними из основных держателей иностранного капитала в империи, используя ее солдат как пушечное мясо для достижения своих корыстных целей.

РОССИЯ – БОГАТЕЙШАЯ В МИРЕ ПО ПРИРОДНЫМ РЕСУРСАМ СТРАНА, С САМЫМ МНОГОЧИСЛЕННЫМ НАСЕЛЕНИЕМ СРЕДИ ЭКОНОМИЧЕСКИ РАЗВИТЫХ ГОСУДАРСТВ И ТАЛАНТЛИВЫМ НАРОДОМ НАХОДИЛАСЬ НА ЗАДВОРКАХ МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. О какой справедливости здесь можно говорить?

3. Первая мировая война как определяющее условие жизнедеятельности Российской империи в преддверии революций

Первого августа 1914 года началась Первая мировая война. Каковы ее причины?

Е.Ю.Спицын в своем полном курсе истории России приводит следующие причины начала этой войны:

1) Резкое обострение экономического, военно-политического и колониального противостояния Германии и Великобритании.

2) Дальнейшее обострение давнего конфликта между Францией и Германией за гегемонию на европейском континенте и столкновение интересов двух держав в территориальном (Эльзас и Лотарингия) и колониальном (Марокко) вопросах.

3) Дальнейшее обострение конфликта между Россией и Австро-Венгрией на Балканах, где венский кабинет традиционно проводил антироссийскую политику.

4) Нарастание противоречий между Россией и Германией на Ближнем Востоке и в Османской империи, где у России существовали традиционные геополитические интересы, в частности, установление полного контроля над стратегически важными черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы (Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России. Кн. II. Концептуал, 2019, с.437).

В этих причинах отсутствует упоминание о США. Но странное дело, по итогам окончания Первой Мировой войны именно они обретут от нее самую большую выгоду.

Коротко рассмотрим следующие вопросы, касающиеся Первой мировой войны:

а) основные аспекты боевых действий в период 1914–1916 гг.;

б) экономические изменения в Российской империи в годы Первой Мировой войны;

в) развитие политических процессов в воюющей России.

А) Основные аспекты боевых действий в период 1914–1916 гг

Поводом для начала этой войны, как известно, послужило убийство наследника престола австрийской короны эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги Софии Хотек, совершенное сербским гимназистом Гавриилом Принципом в Сараево 28 июня 1914 года. После некоторого невразумительного разбирательства по поводу этого теракта между ведущими европейскими державами 1 августа 1914 года Германия объявила войну России. 2–6 августа аналогичными нотами обменялись все основные страны-участницы Антанты и Тройственного союза, и Первая мировая война стала роковой реальностью. По ее итогам с исторической арены исчезли четыре из пяти великих мировых империй – Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская.

По мнению большинства историков, военная кампания 1914 года была выиграна Антантой, поскольку: 1) полностью рухнул германский план молниеносной войны и 2) австро-германские вооруженные силы потерпели ряд крупных военных поражений на Западном и Восточном фронтах (Там же, с. 441).

1915-й год начался для России довольно удачно, но в мае русские войска сначала перешли к стратегической обороне, а затем стали терпеть поражения, в результате которых была полностью оставлена вся территория Галиции. К началу октября 1915 года наступательный порыв противника иссяк, и линия фронта стабилизировалась на рубеже Рига – Двинск – Пинск – Тарнополь – Черновцы.

Многие российские историки, считает Е.Ю.Спицын (Н.Ростунов, Н.Яковлев, А.Уткин), причинами плачевного положения русской армии на фронте называют: во-первых, на протяжении всей военной кампании постоянно ощущалась острая нехватка всех видов вооружения и боеприпасов; во-вторых, в ходе тяжелейших и кровопролитных сражений практически полностью была выбита кадровая русская армия, и комплектование маршевых частей действующей армии осуществлялось в основном за счет резервистов и новобранцев; в-третьих, значительная доля вины за поражение русской армии на фронте лежала на союзниках России по Антанте, которые, несмотря на все уговоры генерала А.А.Игнатьева в Шантильи (июль 1915), так и не предприняли никаких серьезных боевых операций против войск противника на Западном фронте, за исключением единственной наступательной операции в Шампани (сентябрь-октябрь 1915 г.). (Там же, с. 444).

Военная кампания 1916 года оказалась в целом удачной для русской армии. Положительную роль в таком развитии событий сыграло, в частности, улучшение обеспечения действующей армии вооружениями и боеприпасами.

Новая военная кампания началась на Кавказском фронте, где в январе-апреле 1916 года генерал Н.Н.Юденич провел Эрзурумскую и Трапезундскую наступательные операции, в ходе которых русские войска заняли стратегически важные города в восточной части Османской империи – Эрзерум, Трапезунд и Эрзинджан.

Но самый большой успех ожидал русскую армию на Юго-Западном фронте, где летом 1916 г. был проведен знаменитый Брусиловский прорыв. 4 июня 1916 г. после мощной артиллерийской подготовки войска пяти армий Юго-Западного фронта перешли в наступление против крупной группировки австро-германских войск.

Первоначально успешное наступление А.А.Брусилова ставка верховного командования не поддержала. Не ожидая такого успеха, поэтому не смогла вовремя организовать четкое взаимодействие других фронтов с Юго-Западным. И наступление захлебнулось. В результате после продолжительных позиционных сражений к середине августа 1916 г. фронт стабилизировался по линии Стоход – Киселин – Галич – Станислав – Делятин.

Несмотря на очевидные просчеты, по мнению большинства военных историков (Н.Ростунов, А.Строков, Н.Таленский, С.Базанов, В.Цветков), Брусиловский прорыв имел огромное военно-политическое значение, поскольку положил начало коренному перелому в ходе Первой Мировой войны в пользу стран Антанты (Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России. Кн. II. Концептуал, 2019, с. 448–450).

Однако не все историки также положительно оценивают Брусиловский прорыв. С.Нелипович, А.Уткин полагают, что именно в сражении на полях Галиции, Волыни и Буковины были полностью истреблены остатки старой кадровой армии и русского офицерского корпуса, а безвозвратные и санитарные потери Русской императорской армии были в три с половиной раза больше, чем потери противника (Там же, с.450).

В целом война была непопулярна у русского народа, и он выразил свое отношение к ней двумя новыми, ранее невиданными, массовыми явлениями: братанием с врагом и массовым дезертирством.

Братание. В истории войн до ХХ века примеров братаний, т. е. дружеских контактов между военнослужащими армий-противников, почти нет. Известны лишь случаи братания солдат с повстанцами во время различных революций. А во время Первой мировой войны это феноменальное явление, неожиданно для правительств воюющих стран, стало массовым.

В 1915 году война в Европе окончательно перешла в окопную стадию. Линия фронта на востоке протянулась от Прибалтики до Дуная. Крупных сражений и перемещений войск не происходило, и среди солдат по обе стороны линии фронта стали распространяться слухи о скором прекращении войны. На этом фоне братания стали охватывать целые воинские соединения. В основном контакты сводились к обмену продуктами и сувенирами. К примеру, в австрийской армии ощущалась нехватка хлеба, а в России в 1914 году был введён «сухой закон», распространявшийся и на армию. Поэтому русские обменивали хлеб и баранки на водку и коньяк. При этом солдаты обеих армий охотно фотографировались вместе.

В 1916 году православная Пасха по времени совпала с католической. Это стало поводом для братаний почти по всему Восточному фронту, обменом продуктами дело уже не ограничивалось, проводились совместные застолья и даже импровизированные концерты. На время встреч командиры батарей договаривались между собой о прекращении обстрелов, а разведчики с обеих сторон вместо захвата «языков» просто обменивались пленными.

Командование противостоящих армий издавало грозные негодующие приказы, но дальше этого дело не шло, серьёзно наказывать «братающихся» было опасно – среди измотанных войной солдат и офицеров могли возникнуть массовые бунты (HISTORY HERALD. Братания на первой мировой. https://zen.yandex.ru/media/historyald/brataniia-na-pervoi-mirovoi-5c0e28cd55af0e00aaf 236d7?).

Дезертирство. Накануне Первой мировой войны дезертирство в царской армии существовало и даже увеличивалось. Так, в 1911 г. за самовольные отлучки, побеги и неявку были осуждены 8.027, а в 1912 г. – 13.358 человек. После вступления России в войну проблема дезертирства стала еще более острой. В сентябре 1914 г. командующий Юго-Западным фронтом Н.И.Иванов отмечал большое количество бродящих солдат и целых групп, их распущенность, случаи мародерства. С фронта писали, что при отходе полков второй очереди солдаты разбегались по деревням целыми взводами; множество дезертиров появилось в Варшаве. Солдаты массами бежали с поездов, шедших на фронт. По оценке начальника штаба Юго-Западного фронта М.В.Алексеева, с поездов дезертировали до 20 % нижних чинов. Зимой 1914 г. власти были озабочены уже дезертирством с фронта.

Только Варшавским жандармско-полицейским управлением за декабрь 1914 г. – февраль 1915 г. были задержаны 3.500 дезертиров. На железных дорогах Юго-Западного фронта с 15 декабря 1914 г. по 15 января 1915 г. задержали 12.872 человек.

Множество случаев дезертирства было отмечено во время «великого отступления» летом 1915 г., когда после тяжелых боев солдаты «разбредались», частью попадая в плен или совершая побеги домой. Начальник снабжений Юго-Западного фронта сообщал в мае 1915 г., что солдаты, отстав от своих эшелонов, самовольно занимают затем места в пассажирских вагонах, размещаются на площадках и даже на крышах. Фронтовые штабы фиксировали в донесениях массу дезертиров, скрывавшихся среди беженцев. Еще больший размах приобрело дезертирство с поездов, перевозивших маршевые роты, которые комплектовались из ратников ополчения. На Юго-Западном фронте эти побеги составляли по 500–600 человек с поезда, т. е. более половины состава. При этом не действовали никакие меры предупреждения побегов: солдаты спрыгивали с поездов на ходу, невзирая на выстрелы охраны. Как правило, беглецы находили убежище в собственных или чужих деревнях, где жили месяцами. Беглые, отсталые, бродяжничавшие солдаты толпами появлялись на железных и грунтовых дорогах и Северo-Западного фронта, внося в войска «тлетворный дух деморализации».

Дезертирство сопровождалось беспорядками, мародерством, грабежами в тылу армии, что отчасти являлось следствием широкого участия войск в реквизициях имущества и поджогах полей с урожаем. Дезертирство проникло глубоко в тыл России: в декабре 1915 г. толпы бродячих солдат появились в Московском военном округе.

Зимой 1915–1916 гг. возникло новое явление: побеги с санитарных поездов легко раненых, которые либо бежали к себе в деревни, либо бродили по окрестным селениям. Весной 1916 г. только на Юго-Западном фронте задерживали около 5 тыс. дезертиров в месяц. Волна дезертирства нарастала, с осени 1916 г. она стала особенно мощной и уже не ослабевала вплоть до конца войны. На этом и Румынском фронтах солдаты просто бежали домой, и сами ротные командиры признавали, что «умные повтикали, а дураки остались».

Бродячие солдаты часто устраивались на работы в прифронтовых городах, жили в притонах с сожительницами или с проститутками, занимались кражами, грабежами, подделкой документов для других дезертиров, сбытом обмундирования, просили милостыню. В тылу фронта появились авантюристы из числа дезертиров, выдававшие себя за офицеров, агентов снабжения продуктами и т. п. Дезертиры легко включались в беспорядки на этапах и распределительных пунктах (например, в Гомеле и Кременчуге осенью 1916 г.). Повсеместными были оскорбления дезертирами полицейских и жандармов на железной дороге, вплоть до драк и выбрасывания их из поездов. Шайки дезертиров появились даже в Астрахани.

Сколько же всего было дезертиров в царской армии в годы Первой мировой войны? Согласно данным Ставки, до весны 1917 г. их насчитывалось 195.000. По всей вероятности, те цифры, которыми располагала Ставка, рассчитывались из числа задержанных при побеге с фронта в тыл. Но только по официальным данным военных и жандармских учреждений на фронте и в тылу были задержаны около 420.000 человек, что на порядок превышает количество дезертиров в германской (35–45 тыс.) и британской (35 тыс.) армиях.

Менее всего сведений о количестве дезертиров, осевших во внутренних губерниях России. В целом же по стране с конца 1914 г. до марта 1917 г. задерживалось и проживало по месту жительства около 800.000 дезертиров. Общая же цифра тех, кто перед революцией прошел путь дезертира, включая незадержанных, может составить 1–1,5 млн. Количество дезертиров в 1,5–2 млн. оценивают и в историографии. (Previous Entry | Next Entry. ДЕЗЕРТИРСТВО В ЦАРСКОЙ АРМИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. Aug. 26th, 2013 at 4:25 PM https://russ-ad.livejournal.com/162582.html. Источники: Асташов А.Б. – Война, плен и дезертирство в XX веке; Головин Н.Н. – Россия в Первой мировой войне; Днепровский А. – Записки дезертира; Миронов Б.Н. – Социальная история России периода империи; Нарский И.В. – Фронтовой опыт русских солдат в «германской» войне до 1917; Россия в мировой войне 1914–1918 года (в цифрах)).

Главной причиной рассмотренных двух массовых явлений в русской армии во время Первой Мировой войны являлось то, что, по мнению автора, солдаты и народ России в своем большинстве ЭТУ ВОЙНУ СЧИТАЛИ НЕСПРАВЕДЛИВОЙ и оба этих явления УЖЕ «ПРОЦВЕТАЛИ» ЕЩЕ ДО ПОСЛЕДОВАВШИХ В 1917 Г. РЕВОЛЮЦИЙ! Большевики приписываемой им разрушительной роли в разложения армии не играли в силу простого отсутствия у них в то время соответствующих практических возможностей.

Императору и его полководцам было трудно управлять армией в данной войне, в которой многие русские солдаты не желали воевать с присущими именно русским воинам самоотверженностью, отвагой и лихостью, свойственных им в прежних войнах. Это была не их война и явно не за Родину, а за царя и веру уже не очень-то хотелось голову класть, хотя монархисты и церковь с этим категорически и бездоказательно не согласны.

Б) Экономические изменения в Российской империи в годы Первой Мировой войны

Этот вопрос рассмотрим преимущественно на материалах советского историка, доктора исторических наук, профессора, специалиста по экономической истории России начала XX века – А.Л.Сидорова. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973.

Введение всеобщей воинской повинности в большинстве стран Европы, быстрый рост регулярных армий и образование огромных обученных резервов стихийно наталкивали военных специалистов на мысль, что в будущих войнах армия будет представлять фактически весь народ, а исход войны будет решаться не отдельными выигранными сражениями, а истощением одного из участников войны. Такая постановка вопроса приводила к признанию зависимости боеспособности армии от роста промышленности, железных дорог и технического прогресса. Особенно большое значение придавалось железным дорогам.

Русско-японская война с ее ограниченными масштабами не способствовала формированию правильной точки зрения среди работников русского Генерального штаба. Военные руководители окончательно согласились с тем, что будущая война будет скоротечной, продлится несколько месяцев и, во всяком случае, не более года. Соответствующие взгляды развивались и в военных академиях.

Первая мировая война 1914 г. с первых же дней стала вестись с огромным напряжением всех людских и материально-технических ресурсов. Мир не видел еще под ружьем столь больших армий, вооруженных огромным количеством орудий истребления людей – пушками, пулеметами, минометами, авиацией. Линия Восточного фронта России только в Европе растянулась на 1.500 км. С началом войны Российской империей была проведена мобилизация, после проведения которой русская армия насчитывала (вместе с кадровым составом) 5,5 млн. человек, а после дополнительных призывов в 1914 г. под ружьем уже было 6,5 млн. человек (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел первый. Царское правительство и военно-экономическая мобилизация тыла. Глава первая. Роль промышленности в боевом снабжении армии в начале войны).

Естественно, что эта армия сразу поглотила мобилизационные запасы и предъявила к слабой русской промышленности невиданные ранее требования. Огромную армию надо было вооружить и пополнять вооружение, одеть, накормить, перевезти и т. д. Все это по-новому ставило вопрос о роли промышленности в работе на армию. Можно с полной уверенностью сказать, что среди государственных и военных руководителей России никто не думал до войны об организации тыла, о работе всей промышленности для снабжения армии на случай такой войны, которая началась. («Мобилизация промышленности в иностранных государствах» вып. 1. М., 1924, с. 5–7). В своей работе («Мобилизация промышленности для нужд войны. Общие основы» М., 1925, с. 60–61) П.Каратыгин высказывает мнение, что германская военная доктрина также исходила из краткосрочности войны, но более сильные производственные средства позволили ей быстрее исправить начальную ошибку. Германия быстрее своих противников провела мобилизацию промышленности, и это обеспечило ей перевес в боевой технике.

Начавшаяся война со всей очевидностью показала, что русской армии, имевшиеся запасы, заготовленные в мирное время, позволили только ее начать. А далее требовались те средства, какие ей должны были предоставить производительные силы своей страны. (Е.З.Барсуков. Указ соч., т. 1, с. 160–161).

В целом мощность трех оружейных заводов России использовалась за три предвоенных года от 7 до 12 %. Их суммарная годовая производительность была рассчитана на 525.000 винтовок, а изготовлено было в 1911 г. 37.000, в 1912 г. – 47.000 и в 1913 г. – 65.000 штук (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 48, л. 33. Свод сведений о численном составе войск, ружьях, пулеметах и патронах). Одновременно с катастрофическим сокращением производства винтовок Главное Артиллерийское Управление (ГАУ) в целях экономии в 1912 г. сократило на заводах запасы стальных ствольных болванок с 240.000 до 100.000 штук. Поэтому к началу войны на заводах осталось ограниченное количество болванок для изготовления винтовок. В результате целая армия (140.000 человек) в первом году войны осталась без винтовок.

Политика ГАУ в деле производства патронов лишила армию к началу войны полного комплекта патронов – не хватало 300 млн. патронов сравнительно с утвержденными мобилизационными нормами. Изготовление полного комплекта планировалось ГАУ на 1915 г., а полная замена патронов старого образца на новые, остроконечные, намечалась лишь на 1918 г.

Еще хуже обстояло дело с порохом. Пороховые заводы не успевали обеспечивать снабжение артиллерии. Только в 1913 г. начались работы по незначительному расширению трех пороховых заводов, а также строительство 8 снаряжательных мастерских. Предложение ГАУ построить новый пороховой завод не встретило поддержки в министерстве, и до войны он не был выстроен (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 128, лл. 58–70. Свод сведений о снабжении армии порохом).

Составляя планы мобилизации армии и ее стратегического развертывания, правительство не обратило внимания на техническое оснащение своих предприятий, в связи с чем состояние большинства из них не соответствовало достигнутому к тому времени уровню развития техники и тем задачам, которые они должны были выполнить.

Верховная комиссия, расследовавшая скандальное дело с провалом снабжения русской армии в начале войны, а затем и всю деятельность В.А.Сухомлинова на посту военного министра, изложила свою точку зрения во «Всеподданнейшем донесении» от 1 марта 1916 г. (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 47, лл. 11–36. Всеподданнейшее донесение Верховной комиссии. Этот документ был доложен председателем комиссии Н. П. Петровым Николаю II). В этом документе указывалось, что органы Военного министерства «в последние перед войной годы, при постоянно возникавших опасениях близости общеевропейской войны, не вошли в соображение вопроса о пересмотре существовавших норм запасов предметов воинского снабжения для проверки степени достаточности этих запасов, сообразно позднейшим данным и по более современным обстоятельствам и ожиданиям потребностей войны».

Положение русской армии со снабжением оружия и боеприпасов в декабре 1914 г. стало катастрофическим. Все возможные запасы снарядов были уже расстреляны, а текущее пополнение сокращалось в 3 раза даже по сравнению с недостаточным поступлением снарядов за последние месяцы. До марта 1915 г. Н.Н.Янушкевич – начальник Штаба верховного главнокомандующего не обещал никакого улучшения. В действительности такое безвыходное положение продолжалось до осени 1915 г.

На фронте были приняты меры к сбору и ремонту винтовок. Однако эта мера и прибывающие пополнения не смогли возместить потерь, которые определялись от 100 до 200 тыс. винтовок в месяц. Промышленность же дала за 5 месяцев 1914 г. лишь 134 тыс. новых винтовок и 144 тыс. исправленных. Потребность фронта определялась в конце 1914 г. в 1,5 млн. винтовок единовременно и 100–150 тыс. в месяц. Действительная же производительность заводов давала лишь 71–78 тыс. в месяц и поднялась до 100 тыс. лишь в марте 1916 г. Вследствие отсутствия винтовок «положение обострилось до невероятности, и части таяли безнадежно, имея в тылу по 400–600 человек безоружных, ожидавших свободные винтовки от убитых товарищей и в то же время мало к чему подготовленных.

Надежды на союзников, на мощную американскую промышленность не оправдались. По признанию самой Ставки, в июне 1915 г. «заграничные заказы в общем на 9,3 млн. снарядов не принесли армиям никакой пользы». Армия встречала 1915 г., не имея снарядов. Все запасы военного ведомства были исчерпаны. Начался тот систематический снарядный голод, который поставил армию весной и летом 1915 г. в катастрофическое положение. Н.Н.Янушкевич говорил в ноябре 1914 г. военным представителям союзников при Ставке Лагишу (Франция) и Вильямсу (Англия), что «мы ощущаем серьезный недостаток в артиллерийском снабжении» и «это обстоятельство сильно повлияет на наши дальнейшие стратегические предположения» (ЦГВИА. ф. 29. д.31, л.140. Исчисления Военного министерства, сделаны на 27 декабря 1914 г).

Вслед за недостатком винтовок всплыл вопрос и о ружейных патронах, расход которых усилился ввиду отсутствия снарядов для артиллерии. На совещании у начальника штаба Ставки Е.К.Смысловский (генерал-лейтенант Российской Императорской армии, военспец РККА, специалист и автор трудов по артиллерии) доложил, что патронные заводы могут давать не более 100 млн. патронов в месяц, а это составляло от ½ до ⅓ потребностей армии. Особенно острый недостаток в патронах был в июне 1915 г., когда не хватало до 90 млн. патронов, и с Кавказского фронта пришлось срочно перебросить до 15 млн. патронов.

Таким образом, нехватка снарядов в январе-марте 1915 г. вылилась в кризис всего боевого вооружения. 18 сентября 1915 г. Верховный главнокомандующий попросил военного министра «обсудить возможность срочного заказа русским металлургическим заводам возможно большего количества станков для выделки орудийных снарядов и привлечения частных заводов…» (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 6, л. 4. Дело об истребовании от военного ведомства сведений и материалов о вооружении армии). Ранее подавляющее количество станков, как уж отмечалось, заказывалось за границей, а не в России.

Что получилось на практике, покажем на примере трех российских ружейных заводов: Ижевского, Сестрорецкого и Тульского. По всем трем заводам было заказано станков (до 1 ноября 1915 г.) в России – 402 и за границей – 2481. К 1 ноября 1915 г. получено было 1334 станка, т. е. менее половины заказанных, в том числе, 231 был изготовлен на Тульском заводе и 127 получили от Московского артсклада. Выяснилась необходимость одним заводам произвести постройку новых заводских корпусов, на что требовалось несколько месяцев времени. Другие заводы должны были установить новое оборудование. Но эти станки и прессы в России не делали или делали в небольшом количестве. Их надо было выписать из Англии, Швеции или Америки, на что потребовалось довольно неопределенное время.

А пока фактическое производство артиллерийских орудий было следующим.

Из материалов ГАУ, представленных председателю Верховной следственной комиссии осенью 1915 г.72, видно, что артиллерийские заводы внутри страны имели заказов на 11 886 орудий разных систем, из них на 1 сентября 1915 г. было поставлено 1916 орудий. По отдельным заводам данные таковы:

(

А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел первый. Царское правительство и военно-экономическая мобилизация тыла. Глава первая. Роль промышленности в боевом снабжении армии в начале войны

).

Все основные виды боевого снабжения артиллерии, как легкой, так и тяжелой, – снаряды, дистанционные трубки, взрыватели, порох, взрзывчатое вещество и т. д. – по-прежнему выполнялись несколькими десятками крупных заводов, частных и казенных, причем многие из них брали самые разнородные заказы, выполняли более выгодные в первую очередь и откладывали менее выгодные на более поздний срок. При этом не решались большие и принципиальные вопросы: рабочей силы, топлива, металла, которые встали в связи с войной и в значительной мере определяли работу всей военной промышленности.

Правительство соглашалось на дополнительные расходы казны, считая «такую меру, во всяком случае, предпочтительнее, нежели принятие каких-либо исключительных мер по отношению к личному составу обслуживающих потребности государственной обороны заводов» (ЦГВИА, ф. 962, оп. 2, д. 7, лл. 40–41).

В основе «патриотического» движения крупных русских промышленников лежали интересы наживы. Государство предоставляло большие заказы, выдавало миллионные ссуды, субсидии и авансы крупнейшим предприятиям (Путиловский, Обуховский, Царицынская группа заводов и др.). Уже осенью 1914 г. они положили в свои карманы несколько десятков миллионов рублей бесплатных субсидий на оборудование. При заключении договора на один год размер авансов достигал до ⅔ суммы договора, если предприятию требовалось новое оборудование, и 30 %, если оборудования не требовалось, при заключении договора на срок более года – по 30 % суммы договора на каждый год (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел первый. Царское правительство и военно-экономическая мобилизация тыла. Глава первая. Война и промышленность. Рост доходности промышленных предприятий. Усиление зависимости от банков).

Такой благодати промышленники ранее не видывали. В мирное время по военным заказам они должны были внести в казну залог, а теперь огромные средства выплачивались вперед в качестве задатков или даже совсем бесплатных субсидий. Наметились основные черты политики правительства – политики субсидий промышленникам, высоких цен и огромных авансов. Эти огромные средства являлись источником быстрого обогащения и роста предпринимательства. Контракты, заключенные с казной на снаряды, стали открытым и легальным способом многомиллионного ограбления казны

Крупные предприятия, как правило, получали заказы и авансы без гарантии со стороны банков, более мелкие представляли гарантию банков, расходы по которой оплачивало правительство, соответственно приплачивая на цене предметов. Пользуясь гарантией, банки наживались и цепко держали в своих руках промышленников. Один из случаев бессовестного грабежа со стороны банков разбирался в Наблюдательной комиссии Особого совещания по обороне в ноябре 1915 г. Заводу Сапова выдали военный заказ стоимостью в 600 тыс. руб. на изготовление вьючных седел. По этому заказу он получил авансом 289 тыс. руб. под гарантию Русско-французского банка из 3 % годовых. Посреднику за подыскание банка завод уплатил 4.300 руб. Выданный казной аванс поступил не заводу, а тому же банку, который начислял по нему в пользу завода 4,5 %. Завод же получал деньги в банке по другому счету уплачивая банку 8 % годовых и, кроме того, каждые три месяца 1,4 % с оборота, дополнительно банк взыскивал с завода 4.200 руб за контроль и артельщика. В общем, завод уплатил банку за 9 месяцев 1915 г. 24.473 руб. при задолженности, колебавшейся от 35 до196 тыс. руб. Такое хозяйничанье банка довело завод до прекращения работы, после чего произошло вмешательство Особого совещания по обороне, остановившего хозяйничанье банка (ЦГВИА, ф. 369, оп.1, д.54, л.129. с.399). Представитель банка цинично заявил члену Наблюдательной комиссии, что поступивший от казны аванс «банк считал поступившим в распоряжение банка в обмен за выданное им гарантийное письмо», а поведение банка объяснил желанием так вести операции, чтобы «они доставляли прибыль акционерам» и обеспечивали от возможных потерь.

Представитель Министерства финансов в Особом совещании по обороне не раз ставил вопрос о необходимости отказаться от выдачи льготных авансов, сократив их размер, но под разными предлогами его предложение отвергалось. Испытывая острую нужду в боевом снабжении, Особое совещание всегда охотно шло на повышение цены, если только была уверенность, что заказчик выполнит заказ. Как правило, заказы частным заводам выдавались по более дорогим ценам. Достаточно красноречивый пример приводил А.А.Маниковский. Заказы на пушки одного и того же калибра выдавались одновременно – в августе и сентябре 1915 г. разным заводам, а цены очень сильно расходились. Казенные заводы выполняли заказы по цене 5–6 тыс. руб. за орудие; Путиловский завод – по 9 тыс. руб., Царицынская группа – по 10 тыс. руб., а Центральный военно-промышленный комитет предлагал – по 12 тыс. руб. Крупнейшие заводчики поставляли орудия по цене на 50-100 % дороже, чем казенные. А так как заказ, который имел в виду А.А.Маниковский, достигал 4000 штук, то только по этому заказу было переплачено 15–20 млн. руб. (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел первый. Царское правительство и военно-экономическая мобилизация тыла. Глава первая. Война и промышленность. Рост доходности промышленных предприятий. Усиление зависимости от банков).

Всегда, когда приходилось делать выбор между интересами промышленности и государства, Особое совещание по обороне поступалось последними в пользу первых. Так, в декабре 1915 г. обсуждался вопрос о необходимости упорядочить цены на материалы, нужные для изготовления военного снаряжения. Фиксировать основные цены на сырье значило сохранить сотни миллионов рублей для государства, но лишало бы буржуазию возможности чрезмерной наживы и спекуляции. Поэтому члены Особого совещания, связанные с промышленностью, – В.И.Тимирязев, Г.Х.Майдель, С.И.Тимашев – выступили против этой меры. В.И.Тимирязев предложил сосредоточить внимание правительства «на оживлении русской промышленности с тем, чтобы обеспечить производство у себя тех главнейших продуктов, какие до сих пор получались из-за границы. Что же касается до нормальных цен, то установление таковых внесло бы смущение в промышленную жизнь и задержало бы ее развитие» (ЦГВИА, ф. 29, оп. 3, д. 712, лл. 7–8, 14–17, с. 400). Возражения Г. Х. Майделя шли по другой линии: регулирование цены в одной отрасли промышленности возможно при условии регулирования «и для всех других», а такая задача считалась им затруднительной к осуществлению. С.И.Тимашев отрицал практическое значение за регулировкой цен, так как трудно отделить спекулятивный подъем от их действительного вздорожания. Кроме того, он пугал искусственным изъятием товаров из обращения. В общем, он также высказался против ограничения рыночной стихии, предлагая остаться при том, что уже было сделано Министерством торговли и промышленности в деле регулирования цен на отдельные товары.

В связи со спекулятивной деятельностью банков министр финансов П.Л.Барк сделал объяснение, в котором, не отрицая самого факта спекуляции, попытался успокоить членов совещания тем, что размеры спекулятивных операций незначительны, а потому «не представляют угрозы для промышленности».

Выступивший на Особом совещании в прениях кадет А.И.Шингарев дал яркую характеристику спекулятивной деятельности банков. «…У нас роль многих из банков сводится к хищнической спекуляции, удорожающей производство военных предметов, понизившей жизненную силу промышленных предприятий и сумевшей стать вне досягаемости и ответственности за свою вредную для обороны деятельность. Руководствуясь единственно целями наживы, некоторые банки, в ущерб государственной пользе, ведут обширные закупки нужных для обороны предметов» (ЦГВИА, ф. 369, оп. 1, д. 174, л. 101. ЖОСО, № 56, 16 марта 1916 г. с. 402).

За большое вознаграждение фирмы приглашали к себе на службу людей со «связями», генералов в отставке, даже артистов – «солистов его величества» и через посредство их обделывали свои дела. На авансы под военные заказы, полученные таким образом, строили новые предприятия. Предприниматель крупного размаха Н.А.Второв получил десятки миллионов рублей на постройку новых снаряжательных заводов. Военные заказы являлись источником сверхприбылей военной промышленности и усиленного накопления, которое происходило за годы войны.

С каждым годом войны, по мере роста хозяйственных трудностей, прибыли промышленников увеличивались за счет снижения заработной платы рабочих и спекулятивного подъема цен на продукты промышленности. Значительная часть военных прибылей перепадала в кассы банков, цепко державших в своих руках промышленность и увеличивших во время войны свое влияние над ней. Финансирование банками промышленности за время войны увеличилось в 2 раза.

Кажущееся финансовое процветание промышленности уже в конце 1916 г. находилось в полном противоречии с ее действительным положением. Промышленники имели огромные избыточные капиталы, но производственный процесс большинства предприятий, кроме непосредственно обслуживавших войну, происходил уже на суженной базе. Все меньше добывалось металла и угля, сокращалось количество тканей и кожи, кадры рабочих пополнялись пленными, женщинами и детьми. Все это неминуемо вело к общему экономическому и политическому кризису в стране.

Для сельского хозяйства первым по времени и наибольшим по силе ударом была мобилизация людей на войну. До войны в кадровой армии царской России насчитывалось 1,4 млн. чел., к концу 1915 г. под ружье было поставлено 11,5 млн. человек, с начала войны и к первым месяцам 1917 г. армия поглотила 14,9 млн. человек, не считая 200 тыс. переосвидетельствованных белобилетников («Россия в мировой войне 1914–1918 года (в цифрах)» М., 1925, с. 17.). По 50 губерниям и областям призванные в армию составили 47,4 % всего трудоспособного мужского населения сельских местностей, причем в восьми губерниях было взято из деревни более 50 % трудоспособных мужчин рабочего возраста. (Там же, с. 21, с. 450).

Недостаток мужской рабочей силы давал себя знать в разных районах по-разному. В промышленных районах с развитым отходом крестьян в города сельское хозяйство и до войны в значительной мере велось женщинами; здесь влияние мобилизации в первое время сказывалось меньше, пока еще не слишком сократилось количество тягловой силы. В черноземной же полосе замена мужского труда женским происходила с большими трудностями. Наибольшие затруднения с рабочей силой стали испытывать южные губернии. В целом в 1915 г. 81 % губерний дали сообщения о недостатке рабочих рук (В.П.Милютин. Сельскохозяйственные рабочие в 1915 г. – «Труды комиссии по изучению современной дороговизны», вып. IV, М., 1916, с. 61, 63, с. 451).

Недостаток рабочих рук мог быть смягчен также усиленным использованием сельскохозяйственных машин. Но, как известно, степень механизации сельского хозяйства в России была весьма низкой. Сельскохозяйственные машины, которые большей частью завозились из-за рубежа, имелись лишь в помещичьих и кулацких хозяйствах. Основная же масса крестьян машин не имела. Лишь металлические плуги и бороны получили известное распространение, а в ряде районов, как уже отмечалось выше, еще господствовали соха и деревянная борона.

На пути производства сельскохозяйственных машин встали два препятствия – недостаток топлива и нехватка металла. В результате крупные заводы сельскохозяйственных машин сильно сократили свое производство, более же мелкие либо полностью перешли на военные заготовки, либо закрылись. В какой мере была ограничена производственная способность заводов, по причинам от них не зависящим, дает представление следующий факт. Чтобы удовлетворить годовую потребность в машинах, заводы должны были получить 17 млн. пуд. черного металла. Металлургический комитет назначил им лишь 4 млн. пуд., в результате чего представилось бы возможным изготовить 20–25 % того количества орудий, в которых нуждается наше сельское хозяйство. За первое полугодие 1916 г. фактически удалось получить только 600 тыс. пуд. металла, а потом отпуск металла был прекращен с обещанием возобновить его лишь с 1 октября. Если за оставшиеся три месяца до конца года заводам удалось получить еще 400 тыс. пудов металла, то вместе взятое давало возможность выполнить производство машин в пределах 5–8% годового плана.

9 октября 1916 г. Особое совещание по продовольствию поручило департаменту земледелия «в срочном порядке» разработать вопрос о снабжении сельского хозяйства машинами и орудиями. Что же было сделано в этом отношении?

В России строился новый завод по производству косилок. На 5 млн. руб. было закуплено станков, инструментов и материалов, необходимых для ремонта сельскохозяйственных машин. Для 38 заводов сельскохозяйственных машин передали около 600 тыс. пуд. сортового железа и чугуна, потребность же измерялась до войны в одном сортовом железе в 13 млн. пуд. Эти цифры дают наглядное представление о реальном состоянии сельскохозяйственного машиностроения (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел второй ВОЙНА И НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО. Глава третья. Сельское хозяйство во время войны и продовольственный кризис).

Изменения коснулись и другого важнейшего элемента сельскохозяйственного производства – тягловой силы. Как известно, единственным видом тягловой силы в дореволюционной России являлись лошади и волы. Но и с тягловой силой не все было благополучно. Если до войны безлошадных хозяйств среди крестьян было 28,7 %, то к 1917 г. они составили уже 33,3 %.

В годы войны резко сократилось снабжение сельского хозяйства минеральными удобрениями. До войны в России расходовалось в год 46 млн. пуд. искусственных удобрений (1913 г.), 75 % из которых, ввозившиеся из Германии для России были потеряны. Снабжение минеральными удобрениями на 1917 г. было намечено в 13 млн. пуд. собственного производства, но для производства суперфосфата «предполагалось» еще оборудовать ряд заводов.

Экспорт хлеба в 1914 г. сократился на 50 % – 377 млн. пуд., а затем катастрофически упал до 38,9 млн. пуд., в 1915 г. – до 29. Экспорт продуктов животноводства, сахара и т. д. вообще стал малозначительным. Выступление Турции на стороне Германии совершенно отрезало сельское хозяйство от английского и итальянского рынков. Начался процесс медленной перестройки экономических связей, приспособления их к потребностям внутреннего рынка. Хотя правительственные покупки в значительной мере расширили и углубили покупательную способность внутреннего рынка, но они, конечно, не могли дать того, что давал мировой рынок.

Крупные покупки интендантства являлись одной из причин быстрого повышения цен на продукты сельского хозяйства. Хотя правительственные закупки у производителей и сдерживали частный хлебный оборот, однако они не могли уничтожить ни спекуляцию, ни искусственное вздутие цен. Поэтому, как только начались правительственные заготовки для армии, последовало повышение цен, причем к весне «надбавки к осенним ценам достигали в некоторых местностях 100 и более процентов. Указанное явление захватило все без исключения хлеба и наблюдалось не только в Европейской России, но и в Западной Сибири, откуда вывоз был сопряжен с немалыми затруднениями» («Хозяйственная жизнь и экономическое положение населения России за первые 9 месяцев войны (июль 1914 г. – апрель 1915 г.)». Пг., 1916, с. 6. с. 465).

Валовые сборы хлебов сами по себе имеют важное значение, но не менее важен вопрос о том, какая часть хлеба приобретает товарную форму и выбрасывается на рынок. Значительная и все возрастающая часть хлеба шла на снабжение армии. По подсчетам П.И.Попова, потребление хлеба армией составляло в переводе муки и крупы на зерно в 1914 г. – 81,8 млн. пуд., в 1915 г. – 297,6 млн., в 1916 г. – 563,5 млн. и в 1917 г. – 449,9 млн. пуд. (П.И.Попов. Хлебофуражный баланс 1840–1924 гг. – «Сельское хозяйство на путях восстановления». М., 1925, стр. 28. с. 469). Таким образом, уже с 1916 г. значительно больше половины товарного зерна шло на армию.

Остававшаяся часть товарного зерна, которая должна была идти на потребление городов, распределялась по стране очень неравномерно. Из районов производства должно было перевозиться все больше зерна в нечерноземную полосу, где валовые сборы зерна давали значительное сокращение. Однако транспортная разруха, система запрещений вывоза хлебов и сокрытие хлебных запасов, широко практиковавшиеся банками, хлеботорговыми фирмами, помещиками и кулаками, приводили к резкому сокращению перевозки хлебных грузов в потребляющие районы и в городские центры. Таким образом, упадок сельскохозяйственного производства и общая экономическая разруха явились реальной основой возникновения в стране продовольственного кризиса.

В обстановке общего роста цен, нехватки продовольствия и мяса, непрерывных перебоев в доставке мяса цены на него сильно поднялись: июльская цена 1916 г. по сравнению с ценой июня 1914 г. поднялась до 190 %, а в Москве – до 215 %; в четырех других крупных городах цены на мясо за то же время поднялись на 180–220 %.

Кроме нехватки мяса испытывался острый недостаток в коровьем масле. Уже в 1915 г. снабжение армии маслом было признано возможным только при условии использования всех запасов страны, поэтому в сентябре 1915 г. был запрещен экспорт масла за границу.

Как показывают цифры, весь приход товарного масла сократился к 1916 г. на 35 % и соответственно сократился расход его. Если до войны ⅔ масла вывозилось за границу, то к 1916 г. вывоз по существу сошел на нет.

Производство сахара в стране в годы войны понесло значительный урон. Выход песка и рафинада в сезоне 1913/14 г. составлял 104,6 млн. пуд., в 1914/15 г. – 116,6 млн., в 1915/16 г. – 91,7 млн. и в 1916/17 – 72,6 млн. пуд. Таким образом, в 1916/17 г. было произведено на 30,6 % меньше, чем в 1913/14 г. и на 38,3 % меньше, чем в 1914/15 г. (Н.А.Крюков. Указ. соч., с. 10–12, «Статистический сборник за 1913–1917 гг.» вып. 1, М., 1921, с. 42, 82. с. 477).

В связи с ростом армии, необходимостью снабжать продовольствием рабочих военных предприятий и крупные городские центры потребность государства в хлебе с каждым годом увеличивалась. Правительство вынуждено было взять на себя снабжение продовольствием местностей в тылу театра военных действий вследствие исчерпания там запасов продовольствия. В 1915 г. Особое совещание по продовольствию уже составило план завоза продовольствия на декабрь 1915 и январь 1916 г. для 22 губерний, «каковой план, подлежащий пока осуществлению во второй половине января (1916 г. – А.С.) по отношению к губерниям Эстляндской, Лифляндской, Петроградской и Тверской, предположено распространить постепенно на остальные губернии. Перевозка продовольствия по этому плану должна быть совершена вне очереди с преимуществом перед всякими частными грузами» (ЦГВИА, ф. 2003, оп. 2, д. 31, лл. 78–79. Доклад Особого совещания по продовольствию о снабжении населения продовольствием. с. 486). В 1916 г., по предложению военного министра Д.С.Шуваева, правительство взяло на себя еще снабжение всех рабочих оборонных предприятий.

Для обеспечения данного завоза и снабжения всех рабочих оборонных предприятий была разработана разверстка, в соответствии с которой должно было быть разверстано 772,1 млн. пуд. хлеба, в том числе 285 млн. пуд. ржи, 189 млн. пуд. пшеницы, 270 млн. пуд. овса и ячменя и 28,1 млн. пуд. проса и гречихи. Разверстывать поставку хлеба должны были не только губернии, имевшие излишки хлеба, но и те губернии, которые сами нуждались во ввозном хлебе – Вологодская, Новгородская, Костромская и др. Уже в этом была неизбежность краха разверстки. Но и в тех губерниях, где по учетным данным были показаны излишки хлеба, в действительности их не оказывалось. Как указывается в материалах обследования городов, «самая разверстка хлеба произведена была по губерниям неизвестно из какого расчета, иногда ни с чем несообразно, возлагая на некоторые губернии совершенно непосильное для них бремя» (ЦГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 2, л. 143. с. 490).

В результате разверстка потерпела крах. Характеризуя ее, журнал «Народное хозяйство» указывал, что несоответствие нарядов с запасами хлеба делало разверстку во многих губерниях «фактически невозможной» (Б.Книпович. Указ. соч. – «Народное хозяйство в 1916 г.», вып. V–VI, с. 18–19. с.493).

Продовольственный кризис начала 1917 г. произошел в результате переплетения двоякого рода обстоятельств, разверстка провалилась, так как не встретила поддержки ни крестьян, ни землевладельцев, заготовительные операции давали незначительное количество хлеба. Когда же хлеб стал появляться, то его очень трудно было доставить из-за транспортных затруднений.

Попытка правительства регулировать рыночную цену кончилась крахом: не государство регулировало цены, а рыночная конкуренция и спекуляция банков «регулировали» политику правительства. Факт широкой спекуляции банков продуктами сельского хозяйства и сахаром совершенно бесспорен.

Продовольственный кризис во всем объеме разразился только в конце 1916 г., когда разруха транспорта особенно обострилась, правительство было окончательно дезорганизовано и обессилено в борьбе с рабочим движением и «общественными» организациями буржуазии. Никакой помощи от военного ведомства в это время Москва и Петроград не могли получить, так как и армия осталась без хлеба.

По поводу продовольственного положения в столицах Особое совещание 1 февраля 1917 г. установило, что ввиду двухнедельного прекращения пассажирского движения продовольственное положение столиц еще более ухудшится «и Петрограду и Москве придется некоторое время питаться исключительно запасами» (ЦГИА СССР, ф. 457, 1917 г., оп. 1, д. 10, л.2. с.496). Но запасов к 1 февраля почти не было, и население столиц стало жить впроголодь. Петроград получил в ноябре вместо 3.050 тыс. пуд. хлебных продуктов всего 465 тыс. пуд., или 15 %, в декабре вместо 3.740 тыс. пуд. – 524 тыс. пуд. (14 %).

Со всех концов России стекались тревожные сведения об остановке предприятий и рабочих забастовках на почве продовольственных трудностей. Правительство ничего не могло поделать, чтобы кардинально изменить положение в стране. Это объяснялось, во-первых, тем, что причины кризиса глубоко уходили в общее расстройство хозяйственной жизни страны. Хлеба, мяса, масла, сахара становилось с каждым годом и месяцем войны все меньше, а спрос на них возрастал. В распоряжении правительства не было никакого товарного фонда, который можно было бы двинуть в деревню в обмен на хлеб. Наконец, когда хлеб частично появлялся, его нельзя было доставить из-за транспортных затруднений. Таким образом, продовольственный кризис, переплетаясь с другими кризисами, превращался в кризис всей политической системы (А.Л.Сидоров. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». Москва, 1973. Раздел второй ВОЙНА И НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО. Глава третья. Сельское хозяйство во время войны и продовольственный кризис).

Финансово-банковская система, промышленность и сельское хозяйство Российской империи в годы Первой Мировой войны показали свою полную несостоятельность в противостоянии с развитыми державами. КОРЫСТОЛЮБИЕ, ЛИХОИМСТВО И КАЗНОКРАДСТВО, НЕ СОВМЕСТИМЫЕ СО СПРАВЕДЛИВОСТЬЮ, разъедали их. В результате это способствовало созданию в России всеобщего экономического и продовольственного кризиса, нарастанию социальной напряженности в стране.

В) Развитие политических процессов в воюющей России

Автор при рассмотрении этого вопроса будет опираться преимущественно на работу Е.Ю.Спицына – Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России, гл. 3: Российская империя на рубеже XIX-ХХ вв., тема 6: Россия в годы Первой Мировой войны (август 1914 – февраль 1917 г.) Концептуал, 2019.

Сразу после начала войны в стране зримо обозначились политические силы, занявшие диаметрально противоположные позиции по отношению к ней. По мнению Е.Ю.Спицына, однозначно патриотических позиций придерживались все национально-монархические партии, октябристы, прогрессисты, кадеты и другие влиятельные политические силы. Они приняли активное участие в разработке стратегических целей войны. В частности, в 1915 г. кадеты выпустили два сборника статей – «Вопросы мировой войны» и «Чего ждет Россия от войны» в которых была заявлена программа российских территориальных приобретений, предусматривавшая: 1) присоединение к Российской империи исконных русских территорий – Галиции, Угорской Руси и Буковины; 2) ликвидацию Восточной Пруссии, которая традиционно являлась очагом германской агрессии против славянских народов и государств, и включение ее территории в состав Российской империи; 3) установление полного контроля над черноморскими проливами и прилегающими к ним территориями, включая столицу Византийской империи Константинополь (Стамбул); 4) ликвидация Австрийской империи и создание на Балканах мощного союзного Югославянского государства (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России. Концептуал, 2019, с. 441–442).

В целом данная программа представляется правильной и действительно отвечавшей национальным интересам России. Такой вывод подтверждается тем фактом, что в 1945 году эту программу, за исключением пункта «3», практически реализовал Советский Союз под руководством И.В.Сталина (п. 3 он тоже пытался осуществить, но у него не получилось), но в то время она, на взгляд автора, напрочь была оторвана от реального положения дел в мире и в самой России, описанных в настоящей работе выше. Данная программа не только не учитывала фактических военно-экономических возможностей противника, но и не соотносила свои положения с замыслами значительно более мощных в экономическом и политическом смысле российских союзников по Антанте, а также с социально-политической и экономической обстановкой в самой Российской империи.

Совершенно иную, однозначно враждебную интересам правящих кругов России позицию заняли лидеры большинства социалистических партий, прежде всего, большевики. Уже в сентябре 1914 г. В.И.Ленин откровенно заявил, что поражение Российской империи, т. е. правящей имперской бюрократии, в этой империалистической войне, развязанной в интересах мирового капитала, станет благом для русского народа (В.И.Ленин В.И. ПСС. Т. 26. Задачи революционной социал-демократии в европейской войне). А уже в ноябре 1914 г. лидер российских большевиков выдвинул свой знаменитый лозунг «превращения войны империалистической в войну гражданскую» (В.И.Ленин. Манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия». Российский государственный архив социально-политической истории Ф. 2. Оп. 1. Д. 3400. Л. 1-18). В данном случае В.И.Ленин ни на йоту не отошел от решений Штутгардского и Базельского конгрессов II Интернационала, состоявшихся еще в 1907 и 1912 гг. А подавляющая часть социалистических партий всех воюющих держав как раз отреклась от идей Штутгардской резолюции и Базельского манифеста, и встала на позиции поддержки собственных правительств с отказом от революционной борьбы.

Единственным лидером русских социалистов, который не стал ставить «классовые предрассудки» выше национальных интересов Отечества, стал Г.В.Плеханов, который поддержал русское правительство в этой войне. Хотя в целом он разделял абсолютно здравую мысль большевиков о том, что по своей сути эта мировая бойня велась не в интересах самих народов воюющих держав, а в интересах национально-олигархических кланов, стоящих у кормила власти и жаждущих нового политического передела мира (Е.Ю.Спицын. Российская империя XVIII – начала ХХ вв. Полный курс истории России. Концептуал, 2019, с. 441–442).

Трагическая череда поражений русской армии на фронте летом 1915 г. резко обострила политическую обстановку в стране. В июне были сняты с постов министр внутренних дел – Н.А.Маклаков, военный министр – В.А.Сухомлинов (его заменил близкий к кадетско-октябристским кругам А.А.Поливанов), министр юстиции – И.Г.Щегловитов, обер-прокурор Святейшего Синода В.К.Саблер и другие влиятельные персоны. Это говорило о том, что верховная власть начала сдавать свои позиции думскому (масонскому) большинству (Там же, с. 445).

6 августа на Всероссийском съезде Военно-промышленных комитетов руководителями Центрального ВПК избрали двух самых непримиримых противников николаевского режима – лидера думских октябристов масона А.И.Гучкова (считавшего царскую власть «режимом фаворитов, кудесников и шутов») и лидера думских прогрессистов А.И.Коновалова (патронировавшего видных депутатов социалистов и трудовиков, в том числе, А.Ф.Керенского и М.И.Скобелева).

Созданный в Госдуме межпартийный прогрессивный блок под руководством П.Н.Милюкова, С.И.Шидловского и В.В.Шульгина в либеральной газете «Утро России» (издатель П.Рябушинский) 26 августа опубликовал список «Правительства народного доверия – Комитета Обороны», состав которого выглядел следующим образом: премьер-министр – А.Гучков, министр иностранных дел – П.Милюков, военный министр – А.Поливанов, министр финансов – А.Шингарев, министр промышленности и торговли – А.Коновалов, министр юстиции – В.Маклаков и др. Таким образом, либеральная (масонская) оппозиция и влиятельные промышленно-финансовые круги страны уже открыто предъявили претензии на высшую государственную власть и прямо указали царскому кабинету на его неспособность управлять страной в условиях войны (Там же, с. 445–446).

Однако император при формировании правительства опирался на иных советчиков. Как считает Е.Ю.Спицын, по мнению многих советских и современных историков (В.Касвинов, А.Аврех, М.Флоринский, Ф.Гайда), именно в этот период императрица вкупе с Г.Е.Распутиным (крестьянином села Покровское Тобольской губернии, приобрёвшим всемирную известность благодаря тому, что имел репутацию «царского друга», «старца», прозорливца и целителя) и другими членами дворцовой камарильи фактически взяли всю верховную власть в свои руки, тасуя министров и руководителей центральных ведомств по своему личному усмотрению. Более того, ряд современных питерских историков (С.Лебедев, И.Лукоянов) в своей совместной работе «Российская империя и Великая война (1914–1918)» прямо заявили о том, что последние два года, вплоть до гибели Г.Е.Распутина, реальная власть в Петрограде попеременно находилась в руках трех конкретных группировок: Первого «триумвирата» в составе А.Н.Хвостова (камергер Высочайшего двора, тайный советник, Вологодский и Нижегородский губернатор, министр внутренних дел Российской империи в 1915–1916 годах) – С.П.Белецкого (российский государственный деятель, сенатор) – М.М.Андроникова (по отцу – грузинский князь, по матери принадлежавший к балтийскому баронскому роду Унгернов-Штернбергов, являлся чиновником при Министерстве внутренних дел (1897–1914) и «одним из главных агентов Распутина»), Второго «триумвирата» в составе митрополита Питирима (П.В.Окнова) – Б.В.Штюрмера (с 20 января по 10 ноября 1916 года был председателем Совета министров, одновременно, до 7 июля того же года, был министром внутренних дел, а затем министром иностранных дел. Действительный статский советник, обер-камергер Двора) – И.Ф.Манасевича-Мануйлова (Деятель российских спецслужб, журналист, агент охранного отделения, чиновник особых поручений Департамента полиции, надворный советник) и Третьего «триумвирата» в составе Г.Е.Распутина – П.А.Бадмаева (врач тибетской медицины, первым перевел на русский язык трактат «Чжуд-Ши»; крестник императора Александра III; лечил членов семьи Николая II и Григория Распутина; убеждал российских императоров включить в состав России Тибет, Монголию и Китай) – А.Д.Протопопова (крупный помещик и промышленник, член Государственной думы от Симбирской губернии, последний министр внутренних дел Российской империи). Причем, по мнению тех же историков, все три «триумвирата», несмотря на постоянную «мышиную возню» и борьбу всех против всех, лично контролировались императрицей через двух наиболее влиятельных и доверенных лиц в ее окружении – самого Г.Е.Распутина и ее давней подруги императорской фрейлины А.А.Вырубовой. Правительство периода 1915–1916 гг. его современники остроумно окрестили «кувырк-коллегией». (Там же, с. 446–447).

Таким образом, де-факто Николай II практически потерял какую-либо способность к самостоятельному принятию решений, и в этих условиях часть членов Прогрессивного блока – А.И.Гучков, Н.В.Некрасов и А.М.Крымов занялись разработкой плана военного переворота и свержения Николая II. (Там же, с. 447).

В апреле-июне 1916 г. состоялся официальный визит влиятельных депутатов Госдумы в страны Западной Европы. В ходе этого визита глава парламентской делегации П.Милюков был принят монархами Англии, Швеции и Норвегии, президентом Франции, британским и французским премьер-министрами, а также тайно встречался с главами французского и британского кланов Эдмоном и Чарльзом Ротшильдами и Джейкобом Шиффом.

Сразу после завершения этого визита в Париже по инициативе премьер-министра Франции А.Бриана 14–17 июня 1916 г. состоялась Международная экономическая конференция, сыгравшая существенную роль в дальнейшей судьбе императорской России. На ней обсуждались вопросы послевоенного международного сотрудничества стран-победительниц, прежде всего, с Германией. Глава британского правительства Г.Асквит в своем выступлении на конференции заявил (а потом и потребовал), что всем державам Антанты необходимо готовиться к предельно жесткой экономической борьбе, которая будет развязана Германией после окончания войны, невзирая на ее исход. Но Германия в течение не одного десятка последних лет была ведущим внешнеторговым партнером императорской России. В связи с этим российская делегация, возглавляемая тогдашним контролером, будущим главой российского МИДа Н.Н.Покровским отвергла горячее желание британского правительства и английских деловых кругов, сохранением тотальной торговой блокады, удушить Германию и свести ее до уровня второстепенной европейской страны. Именно этот отказ, на взгляд ряда современных авторов (А.Пыжиков, А.Фурсов) и дал старт активному участию британского, а попутно и французского послов в России – Д.Бьюкенена и М.Палеолога в подготовке и осуществлении дворцового переворота в феврале-марте 1917 г. (Там же, с. 451–452).

К недовольству российской элиты царем прибавилось негативное отношение к премьер-министру Б.В.Штюрмеру и царице, которых лидеры думской оппозиции П.Н,Милюков, С.И.Шидловский и А.Ф.Керенский обвинили в государственной измене и ведении сепаратных переговоров с Германией. В последующем эти подозрения не подтвердились, но Б.В.Штюрмер был отправлен в отставку.

Ситуация в столице накалилась до предела. Недовольство николаевским режимом открыто стали проявлять все политические силы, в том числе ярые монархисты. Именно в их среде в конце ноября 1916 г. созрел план физического устранения Г.Распутина. Убийство совершили 16 декабря великий князь Дмитрий Павлович, князь Ф.Юсупов и В.Пуришкевич в Юсуповском дворце на Мойке. По мнению ряда современных британских исследователей (Е.Барбан), активное участие в подготовке и реализации этого убийства приняли три офицера британской разведки – О.Рейнер, С.Алей и Дж. Скэйл, а сам приказ об устранении Г.Распутина был отдан главой британской разведки МИ-6 М.Смитом-Каммингом.

Смерть Г.Распутина ускорила развязку по завершению царствования династии Романовых. План военного переворота, вызревавший в недрах Прогрессивного блока, стал обретать конкретные очертания. В замыслы предстоящей операции был посвящен и высший генералитет русской армии, в том числе, генералы В.А.Алексеев, Н.В.Рузский, адмирал А.И.Непеин и др. По последним исследованиям (В.С.Брачова и О.А.Платонова) было доказано, в детальной разработке плана свержения монархии в России принимали специалисты и в ряде европейских государств, прежде всего, в Лондоне, куда еще в апреле-мае 1916 г. (в том числе, и в составе парламентской делегации) по настоятельному приглашению английского посла Дж. Бьюкенена выезжали для «консультаций» компания прогрессистов в составе П.Н.Милюкова, А.Д.Протопопова, А.И.Шингарева, И.В.Гурко, Г.Ф.Розена и др. (Там же, с. 452–453).

В середине февраля 1917 г. в Петрограде сложилась крайне острая ситуация с продовольствием. В многочисленных очередях за хлебом начались стихийные акции протеста, грабежи и столкновения с полицией.

Император Николай II 22 февраля 1917 г. выехал в Ставку, в Могилев…

Российская империя неуклонно приближалась к своей Февральской революции, которая должна была стать первым шагом на противоречивом пути обретения справедливости.

Роль большевиков в протестном движении периода 1914 начала 1917 года в нашей истории была явно преувеличена. Советские идеологи тем самым стремились показать их большой вклад в рост революционных настроений в рабочей и солдатско-матроской среде. Монархисты же и другие противники Советской власти (в том числе и современные) подчеркивали необоснованно большое разрушительное значение большевиков в разложении армии, флота и государства в целом, стремясь очернить их как можно больше, прикрывая этим порочность и бездарность царской власти. Фактически большевики к началу Февральской революции пока еще были не «при делах», хотя их влияние на российские революционные процессы несколько и возросло, но условия для последующего выхода большевиков на широкую политическую арену были созданы, и в первую очередь государственной системой имперского управления Россией.

А что представляли собой православие и русская православная церковь как идеологическая опора Российской империи? В какой мере она являлась скрепой царской власти, особенно в последний период существования империи, и служила ли она интересам русского народа, установлению справедливости в стране?

4. Православие и церковь как идеологическая опора Российской империи

В имперской России православие официально было государственной религией и идеологически пронизывало все уровни власти и слои населения. Чтобы определить, какую справедливость православие и церковь устанавливали в Российской монархии, являясь ее идеологической опорой, необходимо окунуться в историю становления христианства в России, и вникнуть в некоторые системообразующие направления жизнедеятельности церкви, имевшие место на протяжении ее многовекового существования. Это поможет также понять роль РПЦ и в сегодняшней жизни, ее влиянии на духовность и справедливость в современном российском обществе.

Подробно проблема церкви и религии рассмотрена автором в электронной книге «Церковь и ее влияние на государство и личность» (Ю.С.Сыровецкий. Литрес. Самиздат, 2020), из которой будут использованы некоторые материалы и в данной работе с адаптацией к настоящей теме. Для ее раскрытия представляется целесообразным остановиться на следующих вопросах:

а) крещение Руси и становление христианства в России до смуты;

б) смута и воцарение династии Романовых;

в) никонианская реформа и ее последствия;

г) влияние церкви на образование, науку и культуру.

А) Крещение Руси и становление христианства в России до смуты

Крещение Руси состоялось в 988 году, которое осуществил Владимир Красное Солнышко. Но как он пришел к такому решению?

К этому времени Русское государство стало достаточно крупным и для управления им нужна была объединительная идеология (по словам историка Е.Ю.Спицына, «обруч»). Вначале Владимир попытался реформировать язычество, сделав его одинаковым по всей Руси (оно в различных регионах было разным) на основе единого пантеона языческих богов. Всего языческих богов было 13: РОД – верховный бог неба и земли; ХОРС – бог солнца; ЯРИЛО – бог весеннего солнца, сын Велеса; ДАЖДЬБОГ – бог плодородия и солнечного света; СВАРОГ – повелитель вселенной, бог неба; ПЕРУН – бог молнии и грома; СИМАРГЛ (Огнебог) – бог огня; СТРИБОРГ – бог ветра; ВЕЛЕС – бог плодородия (скота); ЛАДА – женское воплощение рода; ЧЕРНОБОРГ – повелитель силы тьмы; МОКОШЬ – богиня земли, урожая и женской судьбы; ПАРАСКЕВА-ПЯТНИЦА – властительница разгула; МОРЕНА – богиня зла, болезней и смерти. Из них он отобрал 6: Перуна с серебряной головой и седыми усами, Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь, установив их идолы на Киевском капище.

Но реформа провалилась. В одной из своих лекций историк Е.Ю.Спицын, ссылаясь на своего учителя, известного историка А.Г.Кузьмина, пояснил причины этого неудачного реформирования следующим образом. Сам Владимир был родом из балтийских русов, где в жертву богам приносили людей, а у восточных русских племен такого жертвоприношения не было. И по этой причине большая часть населения Руси не приняла данную реформу язычества. Наверное, спорным был и выбор или отвержение Владимиром некоторых языческих богов при определении шести общегосударственных.

И тогда он, стал искать новый «идеологический обруч». Остановил свой выбор на византийской вере и не на основе религиозных аргументов (кстати, в это время еще не было православия, которое в самостоятельную религию выделилось в результате разделения Церквей лишь в 1054 году) или в целях построения справедливого государства. Владимир решил взять в жены византийскую царевну из Македонской династии – Анну. Но царевна выставила единственное условие, заявив, что пойдет замуж за Владимира Святославовича, если он отречется от своей варварской многобожной религии и перейдет в ее веру. Условие было принято. И вот в 988 году Владимир в Херсонесе (Корсуни) крестился, там же обвенчались молодые – князь Киевский Владимир и Анна Византийская по новой для князя вере. Православной Русь стала уже после крещения, вслед за Византией.

Однако с внедрением на Руси христианства, как единого «обруча», не все пошло просто. Языческая религия обожествляла силы природы, поэтому пантеон богов прямо или косвенно был связан с выполняемыми родом и племенем хозяйственными и житейскими функциями, религиозные верования в значительной степени создавались под влиянием наблюдений за природными явлениями и жизненного опыта. Эта вера побуждала русичей к познанию окружающего мира, не требовала тоталитарного поклонения богам. Наличие среди богов женщин подчеркивало их значимую роль в жизни язычников. Христианская же религия была абсолютно тоталитарной, непререкаемой, все боги были мужского рода: бог-отец, бог-сын и святой дух.

Идеологической основой христианства были божьи заповеди, основные догматы христианской веры и семь смертных грехов. Заповеди и догматы путем обобщения представляется возможным свести к следующим постулатам: вера в пресвятую троицу, богобоязненность, любовь к богу, смирение, кротость, терпимость, признание, что всякая власть от бога, презрение к мирским благам и сребролюбию, обретение бессмертия вместе с вечным счастьем. А семь смертных грехов, к которым будем в дальнейшем неоднократно обращаться, представляет следующий перечень:

1. Гнев, злость, месть. В эту группу относят поступки, которые на противовес любви, несут разрушение.

2. Похоть, распутство, блуд. Эта категория несет в себе деяния, которые приводят к чрезмерному желанию удовольствия.

3. Лень, праздность, уныние. Относятся к нежеланию выполнять как духовную, так и физическую работу.

4. Гордыня, тщеславие, высокомерие. Неверием в божественное считается самонадеянность, похвальба, чрезмерная уверенность в себе.

5. Зависть, ревность. В эту группу относят недовольство тем, что имеют, сомнение в справедливости мира, желание чужого статуса, имущества, качеств.

6. Чревоугодие, обжорство. Потребность употреблять больше необходимого.

7. Сребролюбие, алчность, жадность, скупость. Обращается внимание на желание приумножить свое материальное состояние в ущерб духовному благосостоянию.

Православная церковь стала проводником христианской идеологии на Руси, вела упорную борьбу с дохристианскими верованиями. Однако пласты народного языческого сознания оказались настолько мощны, что церковь была вынуждена воспринять и приспособить некоторые его черты. ЯЗЫЧЕСКИЕ БОГИ СТАЛИ ХРИСТИАНСКИМИ СВЯТЫМИ С ПРЕЖНИМИ «ЯЗЫЧЕСКИМИ ФУНКЦИЯМИ».

Часто христианству приписывают определяющую роль в объединении Руси. Но, спустя почти 250 лет (с 988 г. до 1237–1241 гг.) крещения русичей, когда началось татаро-монгольское нашествие Батыя на русские земли, главной причиной поражения Руси историки называют ее разобщенность, княжеские междоусобицы, феодальную раздробленность (В.В.Каргалов. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси: Феодальная Русь и кочевники/Ред. Т.Г.Липкина. М. Высшая школа, 1967; И.Г.Греков, Ф.Ф.Шахмагонов. Мир истории. Русские земли в XIII–XV веках. М. Молодая гвардия, 1988 и др.). Христианство укрепляло власть каждого отдельного князя, но за первые 250 лет Русь в целом не сделала монолитной.

Укоренение христианства на Руси началось с переписывания ее истории. Теперь русскую историю стали писать христианские монахи. В результате дохристианская жизнь русских практически исчезла из официальной исторической науки, как и древнерусская письменность, а сами русские, жившие до крещения, христианскими священниками представлялись «дикими варварами». Это был первый удар христианства по Руси, который растянулся на многие века, и первым важным шагом по формированию христианской исторической «справедливости».

Начиная с Ивана III – Великого князя Московского (1462–1505 гг.) и под его правлением, русское государство стало достаточно крупным и централизованным, в котором все уделы начали признавать верховную власть московского князя. Все более актуальной становился вопрос абсолютизации власти Великого князя и усиления роли религии в формировании такой власти, а также в определении, какой должна быть сама религия. Христианство же, хотя и распространилось по всей Руси, но и крещеные жили сразу как бы в двух разных мирах: в мире христианства и в мире язычества. Как пишет А.М.Буро́вский: «Двоеверие означает, что человек искренне ходит в церковь, крестится и молится Богу, вешает в доме иконы, крестит детей и уважает священников. Но также искренне он почитает и языческих богов, может поклоняться им, приносить жертвы, молиться им». (А.М.Буро́вский. «Двоеверие», русский писатель публицистического и научно-популярного жанра, археолог, историк. https://yandex.ru/search/?text=20&lr=213).

К этому времени внутри церкви наметилось два направления ее дальнейшего развития. Одно из них – НЕСТЯЖАТЕЛИ. Его возглавил Нил Сорский, который призывал поднять авторитет Церкви, отказавшись от накоплений богатств и земельной собственности. Другое направление представляли сторонники Иосифа Волоцкого (основателя Волоколамского монастыря) – ИОСИФЛЯНЕ, которые, напротив, призывали увеличивать церковные богатства. Некоторые иосифляне даже высказывали идею господства церковной власти над светской. Иосифлян поддержала жена Ивана III – Софья Палеолог. Судя по дальнейшему развитию событий, победило данное направление. Накопление богатств, демонстрация показной пышности стали доминирующей целью церкви до настоящего времени. Это было еще одним важным элементом христианской «справедливости» на Руси. Главной социальной функцией русского христианства-православия, начиная с Ивана III и до 1917 года, стало создание и укрепление монархии до уровня абсолютной.

Но приняв в качестве доминирующей цели накопление богатств, демонстрацию показной пышности, иосифлянская церковь стала идеологически раздваиваться: мирянам она проповедовала божьи заповеди и христианские догматы, а в своей повседневной жизни руководствовалась тем, что должна была отвергать – жила на основе повсеместного совершения семи смертных грехов, чем демонстрировала верх ЛИЦЕМЕРИЯ. Таким образом, еще одной значимой чертой «справедливости» русского православного христианства и иосифлянской церкви стало лицемерие.

Со временем разложение иосифлянской церкви стало столь значительным, что в ее жизнедеятельность вынужден был вмешаться Иван Грозный. В период своего царствования он произвел ряд церковных реформ, проникнутых нестяжательским духом в виде ста глав приговора собора, получившего название Стоглавого, или Стоглава (Православие во времена Ивана Грозного.//mirznanii.com/a/340256/ pravoslavie-vo-vremena-ivana-groznogo/). Эти реформы предусматривали унификацию церковных обрядов (в разных землях наметились мелкие различия в порядке церковной службы), принятие мер по улучшению нравов духовенства в целях повышения его авторитета, обсуждение морального состояния служителей церкви, проблемы церковного землевладения и привилегий церкви. Он официально узаконил под страхом анафемы двуперстное сложение при совершении крестного знамения и «сугубую аллилуйю». На эти решения позднее ссылались старообрядцы в оправдание своей приверженности старине. Продажа церковных должностей, взяточничество, ложные доносы, вымогательства стали столь распространенными в церковных кругах (выдел. авт.), что Стоглавый собор вынужден был принять ряд постановлений, несколько ограничивающих произвол как высших иерархов по отношению к рядовому духовенству, так и последнего по отношению к мирянам. Собор резко осудил настоятелей, которые растащили монастырские богатства, разврат в монастырях, пьянство духовенства (выдел. авт.). Принятие единого пантеона святых способствовало преодолению местного сепаратизма в церковной организации. Царя и его окружение волновало, «достойно ли монастырям приобретать земли, получать различные льготные грамоты». По решению собора прекратилось царское вспомоществование монастырям, имевшим села и другие владения. Стоглав запретил из монастырской казны давать деньги в «рост» и хлеб в «насп», т. е. – под проценты, чем лишил монастыри постоянного дохода.

Иосифляне встретили программу, изложенную в царских реформах, ожесточенным сопротивлением. Гнев Ивана IV обрушился на наиболее видных их представителей. 11.05.1551 г. (т. е. через несколько дней после завершения собора) была запрещена покупка монастырями вотчинных земель «без доклада» царю. У монастырей отбирались все земли бояр, переданные ими туда в малолетство Ивана (с 1533 г.). Тем самым был установлен контроль царской власти над движением церковных земельных фондов, хотя сами по себе владения остались в руках у церкви. Церковь сохраняла свои владения и после 1551 г.

Кстати, при первом Патриархе России Иова (в пику Ивану Грозному) в 1579 г. Волоцкого Иосифа причислили к лику святых. А 07.12.2009 г. по благословению уже нынешнего Патриарха Кирилла Иосиф Волоцкий был объявлен покровителем православного предпринимательства и хозяйствования (Кирилл-Гундяев подытожил главный смысл церковной деятельности Иосифа)

Б) Смута и воцарение династии Романовых

Однако реформы Ивана Грозного мало что изменили в идеологической сущности церкви, что особенно ярко проявилось во времена смутного времени. В 1604 году, когда Лжедмитрий I – Гришка Отрепьев (предположительно, бывший вассал Романовых; по мнению А.В.Пыжикова, совместный продукт Варшавы, запорожско-приднепровского казачества, а также «пятой колонны» в лице литовско-украинской, московской боярской и церковной элит), двинулся на Россию, его в Туле встречал Рязанский архиепископ Игнатий. Он первым из церковников публично приветствовал новоявленного «государя», за что был избран и поставлен в 1605 году новым Патриархом Московским и всея Руси на архиерейском соборе (А.А.Булычев. Православная энциклопедия. Церковно-научный центр «Православная энциклопедия». М. 2009, т. XXI, с. 110–113, с.752).

После смерти Бориса Годунова на сторону Лжедмитрия I произошел массовый переход представителей московской знати и высшего духовенства, включая даже царскую кухню с прислугой. А 20 мая 1605 года вся польско-украинско-боярская компания торжественно въехала в Кремль. Московские колокола многочисленных церквей не смолкая звонили весь день, из-за чего, по свидетельству очевидцев, свита Лжедмитрия с непривычки чуть не оглохла (это так «патриотичная» церковь встречала ставленника будущих польских оккупантов).

К слову сказать, особенно трепетное отношение псевдо-Рюрикович продемонстрировал к семейству Романовых. Филарет (в миру Федор Романов) из простого монаха был возведен в сан Ростовского митрополита, а его 12‑летний сын Михаил (будущий царь) – получил чин стольника при дворе Лжедмитрия, что явилось беспрецедентным для того времени. Кроме того, умерших в ходе гонений романовских родственников перевезли в столицу и с почестями перезахоронили.

Придворное духовенство во главе с Патриархом Игнатием оглашало похвальные слова венценосному, предрекая тому блистательное будущее. Сообщали, как о спасении «Иоаннова» сына вместе с Москвой ликует и Палестина, где три лампады денно и нощно пылают над гробом Христовым во имя царя Дмитрия.

Затем пришел черед венчания на царство. И Патриарх Игнатий в Успенском соборе возложил на самозванца традиционные шапку Мономаха и бармы, затем он же возложил на него австрийскую корону, вручил скипетр и державу. И наконец, в Архангельском соборе в приделе Иоанна Лествичника возле гробов Ивана Грозного и Фёдора Ивановича вновь возложил на самозванца «царский венец», одну из царских корон – шапку Казанскую. Марина Мнишек была провозглашена Патриархом Игнатием благоверной царицей. Она целовала иконы на своем бракосочетании, не переставая принадлежать к латинской вере.

Лжедмитрия I убили, царем стал Василий Шуйский, который способствовал избранию Филарета Патриархом. Но когда появился Лжедмитрий II, Филарет переметнулся ко второму псевдо-Рюриковичу. Вместо него при Шуйским Патриархом стал Гермоген. Но и Филарет вновь обрел этот церковный сан (во второй раз) при новом царе-самозванце. Он объединил вокруг себя мятежную аристократию и образовал нечто подобное «Боярской думе» (А.В.Пыжиков. «Славянский разлом», ООО «Концептуал», 2019, с. 91). Предав царя Шуйского и превратившись в сподвижника второго самозванца, Патриарх Филарет-Романов стал вершить в резиденции псевдоцаря богослужения и рассылать по России свои грамоты о признании власти Лжедмитрия II. Под этими грамотами стояла подпись: «Великий Господин, преосвященный Филарет, митрополит ростовский и ярославский, наречённый Патриарх московский и всея Руси!»

Как отнесся к возвышению Филарета при Тушинском воре Патриарх Гермоген? Последний, казалось, должен был бы сразу же проклясть Филарета как изменника и самозванца: ведь в одной церкви двух патриархов быть не может!.. Ранее Гермоген сурово укорял в феврале 1609 г. тушинцев за измену царю, «всей земле» и богу. Филарета же поминал в качестве примера «мучеников Господних», которые де «взяты в плен… не своею волею, но нуждою» (?).

А вот как охарактеризовал Филарета писатель Е.Олеша: «Глава клана Романовых был не каким-то великим патриотом и мучеником за веру, а крупнейшим предателем и двурушником из перебежавших в стан Лжедмитрия II политических проституток времён Смуты: можно сказать, этакой Мариной Мнишек в рясе!.. (Е.ОЛЕША. Церковь и царизм в смутное время. Филарет-Романов и Лжедмитрий II: «сладкая парочка» времён русской Смуты).

В элитах во времена Лжедмитрия II предательство становилось обыденностью. Правительственная власть таяла на глазах, а страна погрузилась в хаос». Шуйский с ситуацией сам справиться не мог и обратился за помощью к шведскому королю, чем дал повод польскому королю Сигизмунду III для открытой интервенции.

И поляки осенью 1609 года ввели на территорию России войска. Взяв лишь через полтора года героически сражавшийся Смоленск, поляки подступили к Москве и предложили возвести на московский престол сына Сигизмунда – Владислава. Тушинские бояре во главе с Филаретом, по мнению А.В.Пыжикова (А.В.Пыжиков. «Славянский разлом», ООО «Концептуал», 2019, с. 93), чтобы покончить с неуправляемым хаосом и избавиться от Шуйского, согласились с признанием сына короля Сигизмунда III царем на московском троне.

Пятой колонне не составило большого труда низложить деморализованного Шуйского, а вскоре и Лжедмитрий II погиб под Калугой. Власть… перешла, к так называемой, Семибоярщине… (А.В.Пыжиков. «Славянский разлом», ООО «Концептуал», 2019, с. 93–94). Осенью 1610 г. в Москву вступил польский гарнизон под командованием Александра Гонсевского (5–7 тыс. чел.).

Но планы Филарета и его тушинских подельников разрушило истинно народное ополчение. «С началом весны 1612 г. в нем ключевую роль стал играть князь Дмитрий Пожарский… Его популярность среди населения была чрезвычайно высока… Здесь с большим почетом встретили икону Казанской Божией матери, над которой насмехалась тушинская публика. Духовную власть представлял бывший Ростовский митрополит Кирилл, смещенный с кафедры Лжедмитрием I, чтобы усадить туда Филарета, которого в ополчении никто ни митрополитом, ни Патриархом не считал (Там же, с. 96). ...