Ты меня бесишь Полли Еленова

#1. Па?

Элизар молотит зёрна и сыпет их в шипастую турку вместе с горошком перца и сушёной чёрной травой. Подогревает, давая раскрыться аромату и заливает вином. По утрам он может добавить свежевыжатый апельсиновый сок, но сейчас вечер. На холодный пол падают капли малиновой крови. Кейт это не понравится.

— Я не забуду вытереть, — Эл глядит под ноги, криво усмехается, переливает недоведённый до кипения ринфлауэр в термокружку с голубым единорогом, испражняющимся радугой, и идёт в ванную.

Окровавленная одежда летит в открытую корзину для белья. Эл отпивает из кружки, разглядывая ухмыляющиеся раны. Из их углов сочится тьма. Он чихает и недоумевает по этому поводу — ещё простуды не хватало. Будет ходить и чихать… На жену.

Подавив кашель, он отпивает ещё и идёт в душ.

В водосток стекает клубнично-помадный коктейль. Ну и кровь тоже.

Элизар достаёт из мыльницы закруглённую иглу и рассасывающиеся нитки. Зашивает ухмылки под потоком ржавоватой в последнее время воды. Когда это началось? Он не обращал внимание. Надо сегодня разобраться. Не будет же Кейт пользоваться такой водой…

Он выходит, заклеивает швы, накидывает халат, допивает ринфлауэр и возвращаемся к малиновым каплям на полу.

***

— Сиди здесь, — бросает Лейл кому-то на заднем сидении и выходит из машины.

Ветер тут же портит укладку, и она медлит, поправляя завитые медные волосы, поглядывая на окна дома.

Лейл ехала сюда с надеждой, которая сменялась опасением и даже страхом.

Теперь же она испытывает укол ревности и злости.

Он построил дом. И так долго прожил со своей женой.

Не то, чтобы расстались они с Элом только из-за Лейл, но мысль: «Чем Кейт лучше неё?», возникает теперь всё чаще.

Ничем, подозревает она, зная о слухах, которые ходят о его благоверной.

Выдохнув, Лейл направляется к дому, цокая каблуками по асфальтированной дорожке.

Как можно более уверенно постучав в дверь, она поправляет короткое чёрное платье и натягивает улыбку.

***

Элизар не удосуживается дополнить халат ещё каким-нибудь элементом одежды, да и завязан он весьма условно. Дочь вернётся из пансионата только на каникулах, но мелькает мысль, что лучше не распускать себя, пока она не найдёт себе парня и не переедет к нему. Или девушку. Или она захочет жить где-нибудь одна. Или путешествовать.

Размышляя об этом, пока полоскает половую тряпку, Эл не спешит открывать дверь. Потому что не звал никого.

Он прикрывает алый глаз, пытаясь вспомнить, что ещё собирался сделать. Когда на ум ничего не приходит, остаётся только закурить и пойти впустить, кого там нелёгкая принесла.

— Эл, сколько зим, — тут же бросается ему на шею Лейл, надеясь, что если её и оттолкнут, то хотя бы не покалечат… — Как же давно мы не виделись!

Приятного в этом мало, но Элизар расслабленно улыбается, не замечая этого за собой и похлопывает девушку по спине.

— Как давно? — уточняет он, не собираясь напрягать память и вспоминать, кто перед ним. — Хочешь выпить? Но я женат.

— Хочу, — отстраняется она, собираясь проскользнуть мимо него в дом. — Что-нибудь не очень крепкое, а то мне за руль потом. Да и у меня к тебе серьёзный разговор. И я нервничаю…

— Ага, да, — Эл проходит на кухню, плещет ей в бокал остатки вина и вспоминает, что делать-то собирался. — Так как давно?

Он достаёт из нижнего шкафчика ящик с картошкой и выбирает клубни посимпатичнее.

Скептически наблюдая за ним, изогнув брови, она садится на край стола, игнорируя стулья, и элегантно отпивает из бокала.

— С тех пор, как родился наш сын.

Эл, со свежими ранами и застарелыми шрамами, которыми исполосовано лицо, с влажными грязно-серыми, местами седыми, прядями и рассеянным взглядом чёрного и красного глаз, курит косяк и моет картошку, любовно её потирая под тёплыми струями воды.

Кстати, вода…

— А когда это было-то?

Она задумывается, но точный возраст сына вспомнить не получается. Да и…

— Какая разница? Давно. Если жене ты не изменял, беспокоиться тебе не о чем, — усмехается она криво, и отставляет бокал. — Но суть в том, что мне нужна твоя помощь. Иначе я бы не обратилась к тебе… Что скажешь?

Эл садится напротив и принимается чистить картофель.

— А кто ты?

— Лейл, — произносит она так, словно говорит с умалишённым: терпеливо и осторожно. — Красное платье, которое ты порвал. Погоня, во время которой мы, в машине, ну… ты понял. Признания в любви, бессонные ночи. Вспомнил?

Элизар поднимает на неё глаза и пускает сладковатый тёмный дым в сторону.

— Это с которой мы в Новом Орлеане познакомились? Или по работе в Детройте?

Что-то он начинает припоминать.

— В Новом Орлеане, правильно. Ты отбил тогда меня у моего босса… Ну, так как, поможешь мне? Я скажу, наконец, в чём дело?

— В чём дело?

Его голос тёплый и обволакивающий, без тени угрозы. И без интереса.

— Дело в твоём, — выделяет она с нажимом, — сыне. Я не справляюсь с ним. Признаю, я никогда не была хорошей матерью, но мне не плевать на него. Мне больше не к кому обратиться, а он, если ничего не изменить, просто загонит себя в могилу.

— Дети — это непросто, — Элизар улыбается ей.

Поднимается, чтобы выкинуть очистки в отдельный контейнер (они пойдут на удобрение сада) и снова берётся за нож.

— Говоришь, ты вырастила моего ребёнка без меня?

Она кривит напомаженные губы и опускает мрачный взгляд.

— Мы поссорились и расстались. Я застала тебя с тремя шлюхами, если ты забыл. О том, что я жду ребёнка, мне стало известно спустя месяца три. Приходить к тебе с этой новостью желания было мало, уж прости. Да и… я побоялась. А когда он родился, у меня было достаточно и других проблем. Я не знала, как ты отреагируешь на всё, и что будет ждать меня. Поэтому решила оставить, как есть. И не жалею. Но теперь мне нужна твоя помощь.

— Помогу, только перестань называть его моим сыном.

Он нарезает картофель крупными кубиками, посыпает специями и достаёт противень.

— Если бы это было правдой, я бы не спустил этого. Жить рядом с родным сыном и понятия не иметь… Ты… — он затягивается и зевает, — странно меня воспринимаешь.

— Мы были далеко… — роняет она ещё более мрачно, и передумывает убеждать его в родстве с сыном. — Спасибо, — соскальзывает со стола и направляется к выходу, пожалуй, чересчур поспешно. — Пока! Дальше сами разберётесь.

— Подожди, — роняет Эл, включая духовку.

— А? — оборачивается она, едва коснувшись ручки входной двери. — Я тороплюсь…

— Ерунда, посиди со мной. И подойди, — он достаёт что-то из верхнего ящика.

Лейл нерешительно, но стараясь скрыть опасения, подходит ближе. И нервно оборачивается на звук открывшейся двери.

Кейт, снимая с себя лёгкий серебристый плащик, будто и не обращает на неё внимания. Зато Лейл успевает хорошо рассмотреть её: стройная, как на её вкус, ничего выдающегося. Кейт, как решает Лейл, обладает модельной (вполне себе заурядной) внешностью. Красит длинные, прямые волосы в пастельно розовый цвет и имеет светлые (сучьи) глаза.

— О, дорогая, — улыбается Элизар, бросив беглый взгляд на пол, — я тут только собирался ей показать твоё ожерелье, хотел спросить, что она думает.

Он кладёт бархатный футляр с тем, что собирался подарить за ужином, на стол.

— Что-то с водой, не ходи в душ, пока я не посмотрю. Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет… Ожерелье? — всё ещё будто не замечая гостью, переспрашивает Кейт. — А зачем тебе было спрашивать её мнение, если подарок мне от тебя? — шутливо сужает она глаза, и целует Элизара в щёку. — Не надо вмешивать в это посторонних. К слову, кто она?

— Я… — собирается ответить Лейл, но Кейт останавливает её небрежным жестом руки.

— Просто у меня есть ещё одно, и я хотел спросить, какое лучше, — с улыбкой отвечает Элизар и достаёт второй футляр, — как женщину. Но я не собирался прислушиваться.

Он садится и чуть тянет Кейт на себя, чтобы она оказалась на его коленях.

— Моя бывшая, — хмурится и переводит взгляд на гостью, — как..? Она пришла просить помощи с сыном. Что-то вроде этого. Рыба или мясо?

Кейт вздыхает, но раздражение насчёт гостьи оставляет на потом. Улыбается, с заинтересованностью взглянув на футляры, и едва слышно шепчет Элу на ухо:

— Куда же ты, в таком случае, собирался второй деть? — и переводит взгляд на… — Кто ты?

— Лейл.

— Угу…

— Я приехала, чтобы… Впрочем, Эл сам потом лучше объяснит. На обед не останусь, я уже ухожу, — вымучено улыбается она.

Кейт смиряет её взглядом, который холодеет с каждой секундой, и угол губ её презрительно дёргается.

Она доверяет мужу. Но не тем дамочкам, которые при любом случае готовы вешаться к нему на шею. Эл, конечно, этого не позволяет, и это всё компенсирует для Кейт, но всё же…

— Рыбу, — вспомнив про обед и вопрос Элизара, отвечает она, и добавляет: — Лейл, можешь…

Но ей не дают договорить:

— Боюсь, меня стошнит.

— Только не здесь! — откровенно любуется Кейт полом. — Мы только закончили ремонт, — и кивает. — Да, ей не стоит задерживаться.

Элизар крепче прижимает Кейт к себе и улыбается, не вслушиваясь в разговор.

— Складываю туда же, куда и остальное… — рассеянно отвечает он и целует жену в висок. — Она сказала, что это мой ребёнок. Чудно.

Он поднимает её на руки и садит на стол. Выкидывает окурок в мусорку, достаёт из холодильника размороженную рыбу и тянется за разделочной доской.

Кейт капризно морщит носик, чего обычно себе не позволяет, но улыбается:

— Хочешь, чтобы я рыбой пропахла? — но со стола не спускается.

Всё остальное она будто оставляет без внимания.

Лейл спешит покинуть дом. Без прощаний и лишних разговоров. Чувствуя себя уязвлённой до оскорбления. Понять бы ещё, почему…

— Вышел вон, — бросает она, садясь за руль, и трогается с места как только сын захлопывает за собой дверцу.

Мак остаётся стоять, покачиваясь, у дома, докуривая сигарету. Взлохмаченный, в мешковатых джинсах и выпачканной в грязи ветровке, мрачно взирающий на окна пустым воспалённым взглядом. Пепельно-серой радужки глаз почти не видно из-за широких чёрных зрачков. Тени под глазами выделяются на фоне болезненной бледности. Худоба не красит его, но и не делает нескладным. Скулы разве что выделяются сильнее обычного, да запястья — отчего-то в синяках — выглядят костлявыми.

Он мёрзнет пару минут, дрожа и оттягивая рукава пониже, пытаясь согреть ладони и, наконец, идёт к дому, где медлит у двери.

— Я правда так и не понял, с чем помогать и кому, — делится Эл и, оставив в покое рыбу, бросается на Кейт, увлекая её в долгий поцелуй, нетерпеливо касаясь талии чистой рукой.

— Мм, — стонет она, цепляясь за его плечи. — У тебя разве могли быть дети? Помнишь, — прерывает поцелуй, — друг твой не верил, что Хед у меня от тебя? Наш сын был исключением, разве нет? — и снова впивается в его губы, конечно, не ожидая, что он остановится лишь на этом…

Но стук в дверь раздражает её и отвлекает.

Элизар отвечает ей с жаром, спускается к шее, стараясь не оставлять синяки. И ниже, забираясь рукой под одежду, пряча тёплую усмешку в нежных изгибах и родном запахе.

— Всё так, ты права.

Но мысль о том, что от него много лет прятали ребёнка ничего хорошего в нём не вызывает.

Эл подхватывает Кейт на руки, целуя по пути, и открывает дверь.

Но Мак смотрит перед собой так, словно всё ещё видит её закрытой. Затем взгляд фокусируется на Элизаре с женой.

Мать успела кое что рассказать про них. Правда Маку по большей мере плевать. Как и на то, правда ли это его отец. Главное, чтобы не выгнал сразу.

— Я это… Тут такое… Денег нет. Вещей. Она просто… это. Уехала, — он выбрасывает окурок, будучи уверенным в том, что сказал что-то связное и всё объясняющее.

Кейт, глядя на это, цокает языком.

— Мда…

Несколько мгновений Элизар рассматривает его, не зная, что думать.

— Заходи тогда, что стоишь.

Он тепло улыбается и пропускает парнишку в дом.

— В духовке картошка, она на таймере. Рыбу нужно порезать и пожарить. Всё найдёшь в шкафчиках. Я вернусь к ужину, поговорим после.

Эл хлопает его по плечу и тащит Кейт наверх.

Мак потирает плечо, болезненно морщась, и идёт на поиски кухни. Еда его особо не интересует, чего нельзя сказать о найденном в холодильнике пиве. И каких-то странных фиолетовых таблетках в белой баночке, две из которых, для пробы, он тут же отправляет в рот. Затем садится на пол, спиной прислоняясь к шкафчику, и проваливается в тяжёлый, но очень яркий, непонятный ему самому, сон.

Прежде чем отвлечься окончательно, Элизар начинает заказывать рыбу в ресторане, но, усмехнувшись, закрывает приложение и пишет Хедрику, чтобы его парень всё приготовил и привёз.

Соро ему вполне себе может сослужить хорошую службу.

Он же не откажет отцу любви всей его жизни, да?

***

Спустя минут сорок, насвистывая что-то весёлое, Соро подъезжает к дому Эла и выносит из машины два контейнера с мастерски приготовленной рыбой.

Он лёгкой походкой взлетает по ступеням, открывает дверь и проходит на кухню, сразу замечая незнакомого мальчишку.

Но на всякий случай проверяет духовку, оставляет рыбу на столе, моет руки и только тогда склоняется над… бездыханном телом.

Поднимает мальчишке веки, хмыкает, переворачивает его на бок и хлопает по спине, после чего он заходится кашлем и оставляет на полу зеленоватую лужицу.

— Эл! — Соро отходит в коридор. — У тебя там кто-то на тот свет собирался. Я убирать за ним не буду! Меня вообще, — мечтательная улыбка, — Хед ждёт.

Эл отвечает с запозданием и всё ещё не появляется:

— Возьми кровь у него, надо узнать, мой ли это сын.

— Лады, — тянет Соро, всё ещё улыбаясь. Затем представляет, как отреагирует на всё это Хедрик, и убирает улыбку с лица. — Кейт, чего я о тебе не знаю? Как вы могли скрыть от меня такое? — всё же шутит он. Но то, как именно и куда его послали, не слушает.

В машине у него всегда лежит аптечка. Он забирает всё необходимое и вновь склоняется над мальчишкой, заодно пытаясь привести его в чувства. Однако нашатырный спирт и кое что из лекарств, оказавшихся под рукой, не помогает. А чего-то более серьёзного Соро предпринять пока не может.

— Всё, я пошёл, — кричит он, выходя в коридор. — Предупреждаю. Слышишь?

— Позвони мне, — отвечает Эл и, прежде чем спуститься на кухню, переводит рассеянный взгляд на Кейт. — Видела его, вот так наркоманы выглядят, — он целует её в лоб и с нежностью касается волос. — Есть разница между моим образом жизни и его. И тем, как я воспитывал сына, и…

Он не заканчивает, вместо этого щёлкает зажигалкой и затягивается.

— Пойдём ужинать?

— Не хочу спускаться теперь. Попозже. А ты иди… И давай не будешь сравнивать себя и Хеда с… этим? — несмотря на тон и сказанные слова, она обнимает его на удивление нежно. — Так и становятся наркоманами, не выдерживают, считают, будто всё под контролем, а затем… Короче, лучше не стоит. А Хед, может, ещё и умнее бы был, — невольно усмехается она.

Он подхватывает её на руки и расхаживает по комнате.

— Ты уверена? Тебе нужно поесть, Соро сегодня угощает, — целует её. — И я так и не подарил тебе ожерелье.

— Всё нормально, — прячет она лицо в его шее. — Иди. Ещё всё успеешь. Разберись с ним сначала.

— Не ходи в душ.

Эл спускает к…

— Эй, зовут-то тебя как? — подходит он к парню и бьёт его по голове, когда не получает ответа.

— Мак, — хрипло отвечает он, и буквально зеленеет, готовый испачкать пол ещё больше.

— Молодец, что не стесняешься, — говорит Эл и тянет его вверх, чтобы поставить на ноги. — Что принимал?

Мак с трудом разлепляет глаза, но никак не может сфокусироваться. Взгляд бездумно блуждает по кухне, никак не выделяя Элизара из общей обстановки.

— Триг… Ма… И это. Ну… Ты понимаешь, — пытается что-то ответить он, и зачем-то протягивает руку к лицу Эла. — Ничего.

— Ага…

Эл тащит его в летний домик, где в основном работает, и оставляет в чулане, где нет ничего, кроме матраса. Без лишних слов, он уходит.

Чтобы сначала убрать за ним и позвать Кейт есть.

А затем вернуться, смешать нужный коктейль и подать ему вместе с глубоким тазиком.

В себя Мак приходит постепенно, то проваливаясь в удушающую темноту, то выныривая из неё (и жалея об этом…). Однако более менее осознаёт он всё в один момент, целуясь с тазиком в последний (он надеется) раз.

Перед глазами всё плывёт и двоится, дико хочется пить и гудит голова. В остальном же, бывало и хуже.

Он лежит, не шевелясь, и ждёт, что будет дальше.

По щекам его, будто сами собой, бегут слёзы. Мак не знает, по какой именно причине.

Вытирать их лень.

С книгой в руках и дымящейся сигаретой, сбоку вырисовывается фигура Элизара.

— Хорошая вещь, большая часть должна была выйти, по крайней мере, ходить прямо сможешь.

— Что? Где… — он пытается осмотреться. — Где я? Мать уехала?

— Ага, пока поживёшь у меня. Не против? — Эл улыбается.

— Ага, — отзывается он так же, и крепко зажмуривается.

Двигаться больно, лежать неудобно, во рту… лучше не думать, что.

— Пить… Хочу.

Эл подаёт ему бутылку с меловой по цвету водой, что никак не отражается на вкусе.

— Вылей всё из тазика на улицу в яму, заодно свежим воздухом подыши.

Он возвращается на стул, где почти все это время сидел, и переводит внимание на книгу в кислотно-желтой обложке.

Мак жадно выпивает воду, затем пробует подняться. Почему-то трёт затылок, словно недавно крепко им ударился. И решается вынести на улицу тазик. Правда на обратном пути спотыкается и падает на пороге. Встать, почему-то, больше не получается.

— Твоей матери стоило сделать что-нибудь значительно раньше. Не думай, что я в упрёк, — Эл поднимает его, не особо обращая внимания на аккуратность, — просто самому будет теперь муторнее выбираться. И это, — он возвращает Мака назад, к матрасу, — это не оздоровительный центр, хорошо? Считай, что ты в гостях. Будь повежливее с Кейт и Хедриком, если не хочешь огрести. И я сейчас даже не про себя говорю.

Ему хочется обложить Мака вопросами, но время сейчас едва ли подходящее. Да и Соро не звонил.

— Тебе нужно восстановить силы.

— Спасибо, — шепчет он, уже забыв половину из того, что сказал Эл. — Ты… не прогонишь меня? Мне идти некуда. Я… не всегда так.

— Хорошо, — Эл толкает его на матрас, — спи.

Он ставит ему ещё одну бутылку с водой и уходит.

***

Кейт сидит на подоконнике в гостиной. Лучи полуденного солнца тонут в волосах, скользят по плечам, но не греют. Она зябко ёжится и оглядывается в поисках джемпера.

— Эл, подай, пожалуйста, — тянет руку в сторону кресла, на подлокотнике которого будто свернулся белый мягкий кот.

Этот джемпер Кейт надевает лишь дома, сразу становясь уютной и домашней, что не очень характерно для неё.

В этот момент у Эла звонит телефон.

— Кто моя девочка? — он подаёт ей кофту, целует в волосы и только потом отвечает на звонок. — Милый друг, — улыбается, — рыба была отменная.

«Рад слышать, рад, — отзывается Соро с улыбкой в голосе. — Я тут результаты получил. Правда не хотелось бы портить тебе настроение…».

Кейт, натягивает на себя джемпер, вопросительно смотрит на Элизара, но взгляд её не выдаёт тревоги.

— Говори.

Он подходит к окну, из которого видно летний домик, окружённый молодыми деревьями.

«Сначала было нечто странное, и я почти уверился, что он тебе не родной. Но затем… Я перепроверил дважды. Девяносто девять процентов на то, что ты его отец. А ещё у него анализы ни к чёрту».

— Хорошо, — Эл сбрасывает звонок и спешит на улицу, на пол пути поняв, что ничего не сказал Кейт.

Он заходит к Маку, проверить, жив ли он.

Мак пришёл в себя пару часов назад, но особо не осматривался и не предпринимал попыток встать.

Он поднимает на Эла воспалённый затравленный взгляд, и будто пытается улыбнуться.

— Привет…

— Привет.

Эл с улыбкой, должно быть, жуткой, бросается обнимать его.

Мак замирает, затаив дыхание, совершенно теряется и не понимает, как себя вести.

— Эм… Па?

— В том-то и дело, результаты положительные, — просто говорит Эл и гладит его по спине, возможно, не сильно рассчитывая силу. — Ты должен будешь всё мне рассказать. Идём в дом. Как ты себя чувствуешь?

— Идём… Всё болит. Но сойдёт, — Мак глубоко вздыхает. — Значит, ты правда мой… ну, отец? Непривычно называть так кого-то родного, — говорит он тише, скорее сам себе, чем Элизару.

Эл на это ничего не отвечает, только заводит Мака в дом и объявляет Кейт:

— Это наш сын. Вам нужно нормально познакомиться. Мак, это Кейт, моя жена, ты должен относиться к ней с уважением, — он улыбается.

— Да как угодно, — отзывается Мак, разглядывая Кейт. — Привет.

Она отвечает не сразу, напряжённо обдумывая происходящее. Но спустя недолгую паузу вздыхает и легко улыбается, кивая ему.

— Он будет жить здесь? — переводит взгляд на Элизара.

— Ты хочешь? Или найти для тебя квартиру неподалёку? Но первое время всё равно придётся остаться. Пока из тебя дурь не выйдет.

На этом Мак снова напрягается и глядит на Элизара исподлобья.

— Я не собираюсь бросать, если ты об этом. Но было бы удобно, наверное, остаться здесь, — и добавляет поспешно: — Если можно.

— Ага, — Эл запускает пальцы в его волосы. — Завтракать будешь?

От его реакции и поведения Мак совсем теряется и как-то поникает, сделавшись болезненным и робким. Будто мальчишка, вернувшийся домой из-под дождя, побитым и виноватым…

Это чувство ему не нравится и кажется непривычным. Но сделать с ним Мак ничего не может.

— Чай…

— Хорошо, — Эл кивает. — За лестницей налево гостевой душ и чистая одежда, тебе будет чуть великовата, но это ничего. Вряд ли твой брат будет против. И с водой я разобрался. Поставлю чайник пока.

Кейт всё ещё ничего не говорит. Помня, как Элизар относится к ней, как поддержал и не оставил, когда выяснилось, что после той… ситуации с одним ублюдком, у неё появится дочь. Которую Эл сразу же назвал своей…

Кейт не думает, что Элизар ждёт от нее того же в ответ. Это не плата за тот поступок. Просто он такой.

Несмотря на многие его черты, которые отпугнули бы большинство людей, в Эле заложено нечто ценное и редкое. Какая то особая теплота и… Чувство долга перед семьёй? Принципы, ради соблюдения которых ему не приходится переступать через себя?

Кейт не может выразить это, не знает, как правильно назвать. Но чувствует в нём и ценит.

Обычно колкий и холодный взгляд её теплеет, глядя на мужа. И по сердцу разливается нежность.

Она поднимается, чтобы заварить чай.

Мак тем временем, пытаясь не забыть, что сказал Эл, идёт на поиски душа.

«Налево» — мысленно напоминает он себе, но всё-таки ошибается дверью, каким-то образом открыв кладовую и сбросив на себя швабру.

Вторая попытка оказывается удачной, и вот он уже стоит под горячими струями воды, и всё-таки замечает у себя на затылке шишку. Странно…

Закончив, и не очень хорошо, поспешно вытерев волосы, он примеряет чистую футболку и штаны, коротко чихает и выходит к Элизару.

— У меня есть брат… Где он? И… — невольно трогает пульсирующий ушиб на голове, кривясь от боли, — у вас тут есть лёд?

— Сильно приложил тебя вчера? — в его голосе тёплое веселье, без тени сожаления или сочувствия.

Он достаёт из морозилки пакет с замороженными ягодами и отдаёт ему.

— Садись. Брат есть, младший, получается, скоро познакомишься с ним.

Он обнимает Кейт за талию, целует в щёку и садится напротив сына.

— Так, я всё понимаю, — на всякий случай произносит она, проходя мимо Эла, чтобы выйти и дать им побыть вдвоём, — но… Его мать я тут видеть больше не хочу.

— И я не хочу, — отзывается Мак. Он кладёт голову на стол и оставляет на ней пакет, прикрывая веки. — Разве, — бросает взгляд в сторону Эла, — ты меня ударил?

— Конечно, зачем ему две матери… — резонно замечает Эл и отпивает чая. — Хотел тебя в чувство привести.

Он тянется, чтобы пощупать мокрые волосы сына.

— Подожди.

Поднимается, достаёт баночку с обезболивающим. Растирает таблетки в пыль, добавляет туда жёлтый порошок и красные сушёные ягодки. Сыпет всё на хлеб, а сверху мажет арахисовой пастой.

— Держи, станет полегче.

Мак скептически, с опаской пробует и остаётся вполне довольным. Из-за перспективы избавиться от боли он забывает, что не собирался есть, и съедает всё, не воспринимая это за еду.

Осматривается с любопытством. С не меньшим интересом разглядывает Эла, и приходит к выводу, что отец у него обаятельно-устрашающий.

— Мы не особо похожи, — замечает Мак без сожаления или довольства в голосе, просто делится наблюдением. — Глаза, разве что, немного.

У Эла они разноцветные, и Мак добавляет задумчиво:

— Меньше даже, чем на один. У тебя цвет более чистый. Разрезом похожи.

— Да, ну я не красавиц, так что оно и к лучшему, — он подмешивает в свой чай пурпурный порошок, отчего тот бурлит и взрывается фиолетовыми языками дыма. — Мне жаль, что у тебя не было выбора, с кем жить. И у меня тоже. Так что, — улыбается, — пусть твоя мать лучше не попадается мне на глаза. Как давно ты употребляешь и что именно?

Мак передёргивает плечом.

— С лет одиннадцати или около того… Что придётся, если честно. А что? К слову, я не знал о тебе.

— Я понял. Почему бросать не хочешь?

Эл отпивает свою бурду и в его глазах мелькает серебряный блеск.

— Мм… — наблюдает за ним с любопытством, почти завороженно. — А зачем?

— Чтобы не блевать в гостях у отца на кухонном полу и не получать по затылку?

— Это уже прошло. А хорошо ещё будет.

— Будет процентов на двадцать хорошо, причём хорошесть твоя не лучшего качества, а в остальное время — херово. И долго ты так не протянешь.

— Я пробовал завязать. Раза два мне просто не позволили это сделать. А потом я понял, что это бессмысленно и задался вопросом: а ради чего? Ради чего мучиться и прилагать столько усилий? Мне норм и так. Давай лучше, не знаю, познакомимся нормально?

Эл поднимается и чуть сжимает его плечо.

— Понимаю, но это было раньше. Сейчас ты живёшь у меня, и я собираюсь заботиться о тебе. И перевести на кое что получше того дерьма, к которому ты привык. Я оплачу твою учёбу, если захочешь. Помогу с жильём и работой. Постарайся это осознать, я вернусь через пол часа. Осваивайся.

Он ещё раз треплет сына по волосам и идёт к жене.

Мак провожает его задумчивым, всё ещё слегка замутнённым, взглядом.

У него нет причин не верить Элу. Потому что у Эла нет причин лгать ему. Но Мак не воспринимает это за что-то реальное. Оно просто не вяжется с его миром. И оттого вызывает недоверие. И даже, слегка, враждебность.

Кейт в своей комнате.

Лёжа на кровати, она смотрит что-то в телефоне и усмехается. Заметив мужа, слегка отодвигается в сторону, давая ему место рядом с собой, и тянет к нему руку.

— Ну, что вы там?

Эл ложится рядом и обнимает её, зарываясь обветренным лицом в волосы.

— Почему постоянно уходишь?

— Мой извечный способ справляться с трудностями… Даю всем время и простор, — целует его в шею. — Беспокоишься?

— И да, и нет, хотя я только решил, что мы можем отдохнуть от детей… Но ты посмотри на него, он похож на мокрого котёнка.

Эл фыркает.

— Ты станешь ему хорошей матерью.

Кейт смеётся.

— Мой любимый… Он ведь уже не ребёнок, ему не нужна мать. По крайней мере, новая.

— По общению ему лет пятнадцать, так что… — Эл целует её. — Ты такая красивая. Как, думаешь, Хедрик отреагирует?

— Или нормально, или начнёт психовать из-за ревности. Под «нормально» я подразумеваю, что он будет беспокоиться о нашем с тобой удобстве и слегка злиться из-за всей этой ситуации.

— Но в этом никто не виноват. Вообще, пусть будет рад, что я узнал только сейчас, и ему не пришлось делить сигареты с ещё одним братом. Ну, рубашки, я хотел сказать. И внимание.

Кейт хмыкает и легонько щёлкает Эла по носу.

— Ты только… Ты всё же… Я понимаю, что Мак тоже твой сын. Но не ставь его наравне с Хедриком, пожалуйста. Они уже не дети, это… не должно повредить им. Мы просто поможем парню, хорошо? И, возможно, — выделила она, — он действительно станет частью нашей семьи. Имею ввиду, для этого нужно приложить усилия. Сейчас это не так. Понимаешь, о чём я?

— Нет, — Эл улыбается и целует её в нос.

Кейт мрачнеет, но смотрит на него с теплотой.

— Если так легко принимать всех, какая ценность нашей семьи? В семье все связаны узами. Это надо ценить и оберегать. С Маком у нас уз нет. Понимаешь теперь? Если мне покажется, что для тебя совсем нет разницы… Это тревожит. Лишь это, — добавляет она, надеясь, что Эл правильно всё рассудит.

— Он наш сын, — Эл поднимает её на руки и собирается утащить на кухню. — Хочешь блинчиков? Это быстро.

— Просто скажи, что согласен со мной!

— Да, — он улыбается.

— Блинчиков хочу. И чёрный кофе. Можем даже поговорить с Маком, придумать, как провести время втроём, — сдаётся она.

Но Мака уже нет ни на кухне, ни в доме.

На столе оставлен пакет с раскисшими ягодами.

— Наверное, осваивается, — предполагает Эл и выкладывает ингредиенты на стол, — это хорошо.

— Да… — тянет Кейт, представляя помойного котёнка или щенка, которого отпустили обнюхать все углы дома. — Да… — почему-то ей становится спокойнее.

Она решает не тревожить Эла, указывая на его своеобразное восприятие происходящего.

***

Ночь. В лужах радужные и сизые разводы. Кеды промокли.

Мак бесцельно бродит по улицам. Мышцы ноют. Живот сводит от голода.

Он затягивается и выдыхает едкий дым. В глазах отражаются огни.

Вокруг удивительно безлюдно. Может, плохой район, и здесь опасаются гулять ночью?

Он бредёт по дороге вверх, сонливо трёт глаза и роняет окурок. Чертыхается.

Шарит в карманах, но вспоминает, что одежда не его, и он ничего там не найдёт. Тем более то, что ему нужно.

Бледная рука с чёрными когтями опускается на его плечо.

— Это ты тот щенок, что стянул мои вещи?

#2. Братец и его "подружка"

Мак, не разобравшись, дёргается, собираясь, кто бы это ни был, сбежать от него.

Может это тот, у кого он недавно украл косяк?

Его притягивают к себе, когти впиваются в рёбра.

— Невежливо вести себя так с братом…

Над ухом раздаётся цоканье.

Мак словно обмякает, хотя и не отбрасывает мысль в любой момент предпринять попытку уйти.

— Я не понял, что это ты. Пусти меня!

— Ладно.

Но его не отпускают, а разворачивают к себе с кривой ухмылкой.

— Я Хедрик.

У него короткий ёжик розовых волос, серебристые раскосые глаза, острые черты лица и убийственный взгляд.

— Что ты здесь шляешься, тебя отец ждёт.

Мак едва ли не скалится ему в лицо.

— Пусти, урод! — отталкивает его и отряхивается, будто мог выпачкаться от него. — У вас семейное это, оставлять на мне увечья?

Рёбра саднит то ли от выступающих синяков, то ли от того, что его смогли… поцарапать?

— Да я тебя и пальцем не тронул, мелочь, — Хед демонстративно машет ладонью с исчезнувшими когтями. — Нам в ту сторону, — тащит он Мака за собой. — Рассказывай пока, кто ты вообще.

— Во-первых, я тебя старше. Во-вторых, прекрати трогать меня! — и добавляет вдруг безразличным, спокойным тоном: — Я Мак. Буду жить с вами.

— Ну, положим, не со мной. Такой большой мальчик, и всё ещё под родительским крылом? Почему?

Лет в пятнадцать у Хедрика уже была отдельная квартира, а спустя несколько месяцев он встретил Соро, и с тех пор дома появлялся ещё реже.

— Удобно, — бросает Мак. — Ты как меня нашёл? Я немного… запутался здесь.

— От тебя же за версту пахнет наркоманом, и мной, — Хед тянет его за ткань штанов.

— Тобой? — не сразу понимает он, и мотает головой. — Много наркоманов обнюхал?

— Ага, и вы все пахнете как один. Не знаю, как мне на тебя реагировать, если честно. Но если мне что-то не понравится, ты начнёшь лишаться частей тела, ладненько?

— На органы меня вряд ли продашь, — шутит он. — А угрозы я не люблю. Можешь просто меня не касаться, и всем будет хорошо.

— Хотелось бы. Но вообще, тебе ещё повезло, что сестра уехала, — он ухмыляется, думая вечером позвонить ей. — Не доставляй родителям проблем, и всё будет ок.

— У меня ещё и сестра есть?

— Да, младшая — пятая по счёту.

Мак замирает на месте.

— Я не готов.

Хедрик меняется в лице.

— Я так рад, что теперь у меня есть старший брат. И у них тоже. Ты будешь за нами присматривать, м? Я наконец-то смогу уехать в отпуск. У Присциллы несносный характер. А Мэдисон может тебе косяк в жопу запихать, реально, не преувеличиваю даже… Идём, и будь готов к тому, что у нас много врагов. Всё-таки отец контрабандой занимается и наркотиками.

Хед похлопывает Мака по плечу и достаёт из портсигара сигарету.

И у Мака, который бледнел с каждым его словом, вдруг загораются глаза.

— Занимается, чем?

Всё остальное будто перестаёт для него существовать.

— Ну-ну, не теми наркотиками, о которых ты подумал. Не для людей. Почти всегда. Так что закатай губу.

— А какая разница? В смысле, эффект такой же, только и на силу влияет, или только на неё, или что-то типа того? Блин, выгодно такого батю иметь…

Хедрик, не раздумывая, отвешивает Маку крепкий подзатыльник.

— За языком следи, братец. Так что насчёт сестёр? Каждое воскресение все собираются в доме, постарайся никого не заблевать.

Он через ноздри выдыхает сизый дым. Его табак пахнет иначе, чем всё, что когда-либо курил Мак.

Он хватается за затылок, который начинает болеть с новой силой, и с враждебностью смотрит на Хеда.

— Дай мне, — требует, протягивая руку, и вдруг вспоминает: — Ты, я, две сестры, а кто пятый?

— Нет, их всего пять, девочек, я имею ввиду. Это хорошо, девочкам сила отца не передаётся. Меньше проблем.

Он отдаёт ему свою сигарету и подкуривает для себя новую.

Мак затягивается и заходится кашлем, однако сигарету не выбрасывает.

— Бля, одни девки? А что с силой не так? Нефиг тогда вообще детей заводить, если риск есть.

Хедрик снова пытается выбить из Мака остатки мозга, впрочем, как и отец, делая это беззлобно и как бы между прочим.

— Мы тут не обсуждаем решения тех, кто дал нам кров, тебе ясно? А сила, скажем так, способствует массовым убийствам.

Он ухмыляется, и можно только гадать, говорит он о себе или в общем.

Мак шипит и отходит подальше.

— Хватит трогать меня! — разворачивается он, и быстрым шагом уходит в противоположную сторону.

Хед со смехом ловит его и уводит в сторону дома.

— Ну, и куда же ты? Под забором подыхать? Я жареную курицу привёз, тебя все ждут, придурок.

Мак слегка расслабляется и бредёт за ним, прекратив сопротивляться.

— Аппетита нет, но спасибо. Я такое люблю… А сёстры? — он докуривает ту странную сигарету и выбрасывает в лужу окурок.

— Нарядят тебя в платье, будут искать тебе парня весь вечер, в общем, ничего особенного…

Хед, говоря это, просматривает сообщения в телефоне, уже не оглядываясь на Мака.

— Думаешь я не понимаю, что ты издеваешься надо мной?

— Да я серьёзно, это же женщины.

Он что-то пишет и убирает телефон в карман.

— Не пятилетние ведь, я надеюсь?

— Неа, младшей пятнадцать. Но она в пансионате сейчас. Мэдисон зовут.

— А, это не страшно, значит. Я бы повесился у вас, будь все они дома. И будь они пятилетними. А Кейт? Она, как, не будет психовать из-за меня?

На это Мак получает уже по лицу.

— Будь поосторожней со словами.

Завидев машину Соро, Хед едва ли не выкидывает сигарету. Потом вспоминает, что это просто табак. Практически.

Мак шипит и будто всхлипывает, держась за лицо. Дать бы сдачи, но пока не решается… Ещё не понимает, что ждёт его в будущем, и как часто придётся видеться с Хедом. И что у них вообще за семья.

Лучше уйти… Вот только некуда. И нет денег.

— Больной… — выплёвывает он и, спотыкаясь, идёт к дому, окна которого ярко горят оранжевым.

— Я думал, ты привык к такому обращению, — просто говорит Хед и хватает его за руку. — Дай хоть рассмотрю тебя.

«А ведь и правда привык», проносится у Мака в голове, и он почему-то успокаивается.

Сглатывая ком в горле, он разворачивается к Хедрику лицом, замирает на месте, поднимает на него пепельно-серые глаза. И улыбается.

— Не расстраивай Кейт, — говорит Хед, наглядевшись на него, — а так, не думай, что я имею что-то против.

Хедрик все же хочет добавить, что не собирается всерьёз считать его братом. Но вместо этого только усмехается:

— Ты не похож на отца.

Мак кивает, окончательно успокоившись, и улыбаясь уже едва заметно.

— Я ему тоже так сказал. Хед, ты… Я просто… Я… Не с того мы начали, видимо.

Его прерывает гудок навороченной дорогой тачки, которая притормаживает рядом.

Мак инстинктивно напрягается, а из машины выходит высокий стройный человек в строгой одежде нежно голубого цвета и с длинными волосами цвета льна, которые свободно спадают с его плеч.

Он улыбается светло и остро. И манит рукой Хедрика.

— Поди сюда, помоги пакеты достать.

— Что там у тебя? — в голосе Хеда появляется псевдо-строгость, он подходит к Соро и обнимает его за шею.

Соро слегка отстраняется, но лишь затем, чтобы заключить лицо Хеда в свои прохладные, узкие ладони, и крепко поцеловать.

— Там рыба, — воркует он, глядя на Хедрика с таким обожанием, что даже стоявший неподалёку Мак замечает это.

И ему становится как то странно, не по себе. Он наблюдает за ними, склонив голову набок. И не верит…

— Живая? — усмехается Хед, стягивая его волосы.

— Ага… — он судорожно выдыхает и запускает руку Хеду под одежду.

Мак громко прочищает горло, напоминая о себе.

Хед выдыхает едва слышный, будоражащий стон и отстраняется.

— Давай, где она там.

И оборачивается на Мака:

— Ну, а ты чего не здороваешься?

Мак в ответ растерянно кивает. Зато Соро улыбается ему будто бы радостно.

— Приветик, парень! Ожил, как я посмотрю. Это хорошо, так держать! Представляешь, — обращается уже к Хеду, открывая багажник, забитый чёрными пакетами с трепыхающейся рыбой, — я ведь его от удушения спас.

— Почему не спросил у меня перед тем, как спасать? — Хед кусает его за ухо и тащит рыбу в дом.

Соро смеётся, подхватывает последний пакет и легко взбегает по ступенькам вслед за Хедом.

— Я ещё не знал, кто он.

Мак словно стряхивает с себя оцепенение и заходит в дом последним.

— Вы, что, педики?

Соро оборачивается.

— Не совсем. Но ты явно узко мыслишь, всё равно не поймёшь, — и зачем то подмигивает ему.

Добравшись до кухни, Хед спрашивает у Соро:

— А рыба-то им зачем?

А Элизар встречает Мака.

— Как прогулялся? Это неплохой район. Здесь есть хорошая школа поблизости. Я подумал, что ты мог бы сойти за старшеклассника, что думаешь?

Мак несколько раз моргает, пытается что-то ответить, но в итоге лишь заикается и замолкает.

Соро шепчет Хеду:

— Сейчас… — и идёт к Элизару, чтобы протянуть ему один из тяжёлых пакетов, довольно при этом усмехаясь. — Подумал, друг мой, тебе очень нравится рыба.

Может в следующий раз он подумает получше, прежде чем отвлекать его от работы или Хедрика просьбами побыть поваром.

— Ого, — Элизар улыбается, забирает пакет и хлопает Соро по плечу, — на удобрение пойдёт, фосфор — это хорошо.

Он остаётся довольным, а Хедрик принимается ржать.

— И, пока ты здесь, может приготовишь парочку? Сам поймал, как для Хеда делаешь? Или попросил кого?

— Так я же иногда рыбаков нанимаю, так что, отчасти, сам, — Соро снимает верхнюю одежду, надевает розовый фартук и закатывает рукава. — Хедрик, хочешь рыбу? Как приготовить? Возьмём потом с собой.

Мак не понимает, в чём шутка, или, что там у них? Ведь рыбы много, и это хорошо, и незачем её выбрасывать. Он переводит взгляд на Элизара и робко замечает:

— Если твои дочери приезжают на выходные, можно заморозить. Девять человек съедят это быстро.

Эл кивает сам себе и странно смотрит на Мака:

— Ты мне одного моего друга сейчас напомнил. Какие дочери?

Хед, заслышав это, ухмыляется, достаёт их холодильника банку пива и идёт искать мать, чтобы пожелать ей удачи. Ну и сказать, что ей просто не с чем было сравнивать, когда она ругала его.

— У тебя же их пять, правильно?

Соро на этих словах отрубает голову рыбе, и Мак вздрагивает, на всякий случай отходя поближе к Элу.

— Одна… Или у твоей матери есть ещё дети от меня?

Мак отрицательно мотает головой.

— Просто Хед сказал… Не важно, забей, — опускает глаза и зевает. — Я хочу спать.

Соро тем временем посмеивается и бросает на Эла весёлый взгляд.

— А представь, был бы у тебя полный дом девчонок. И подружкой их стал бы Скирт. Удобно. А то тревожно… Хотя тебя он не испортил. Но ты и не ребёнок. Дети больше подвержены влиянию.

— Он нормальный, в отличие от тебя!

И словно в ответ на его слова раздаётся звук входной двери, и вскоре на кухне появляется прекрасное, златоволосое существо, отцом которого является Скирт, друг Элизара.

Маку кажется, будто всё это сон или галлюцинация. Слишком бесшумны шаги, нежность существа, одетого во что-то наподобие белого кимоно, заставляет сердце пропускать удары. Глаза чистые и голубые, печальные, ангельские. И волосы, заканчивающиеся лёгким завитком, струятся, словно шёлк.

Он не встречал раньше таких девушек…

— Люци, ты как здесь? — улыбается Элизар, невольно задумываясь, не будет ли вся эта толпа нервировать Кейт.

— Я на такси.

Люци?

Мак нервничает. Странное имя для девушки. Вообще, странно видеть здесь такую девушку.

— Кейт, когда я забрал у вас куртку Хедрика, проезжая мимо, сказала: «заходи ещё». И я зашёл сегодня. Думаю, я мог бы позвать сюда Хедрика и остаться с ночевкой.

— Ну, он уже здесь, проходи, — отвечает Эл без энтузиазма, — поужинаешь с нами? И да, Люцифер, это мой сын, Мак. Мак, это лучший друг Хедрика.

— Эм… Он не девушка?

Должно быть, Мак произносит это слишком громко и эмоционально, потому что Люци реагирует сразу же, испуганно попятившись назад.

— Да ну тебя, ма, — с улыбкой на скуластом лице выходит к ним Хед и, завидев Люцифера, оглядывает остальных. — Что вы тут ему пройти не даёте?

Люци, метнувшись к нему, жмётся к его боку и утыкается лицом в плечо Хеда, пряча испуганные глаза.

— Что с тобой, солнце? Уже познакомился с Маком? Правда, он странный?

Хед гладит Люци по волосам и целует в макушку.

— Говорят, он сын Эла. И он стал кричать, что я не девушка…

— Я не… — тушуется Мак. — Всё не так было!

— Он просто головой ударился… слишком мало, — отвечает Хед.

Эл уводит Мака во двор со словами: «лучше тебе быть осторожнее».

— Но я не… — Мак выглядит расстроенным и снова теряется, что сказать. И в этот момент внезапно для самого себя, ищет помощи в Эле. — Я не понимаю…

У него нервно подрагивают пальцы на руках. Он снова мёрзнет. И чувствует себя очень уставшим.

— Ну да, столько людей… Не волнуйся, ты не обязан вникать сразу и во все.

Эл садится на крылечко и закуривает, глядя на тёмно-сиреневое небо с россыпью звёзд.

— Хедрик, хм, очень трепетно относится к Люциферу. Они росли вместе. Люци… свеобразный, Хед привык его защищать, так что… Лучше просто не подходи к нему, хорошо?

Эл улыбается.

— И да, это не девочка, так что…

Мак поспешно кивает.

— Ясно… — и присаживается рядом. — Хедрик… кажется опасным.

— Это так, но… — Эл пожимает плечом. — Он может быть хорошим другом. Преданным и добрым. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем ожидалось… — он оборачивается, смотрит в окно и жалеет об этом.

Там Соро режет овощи, рядом Хедрик, которому на ухо что-то шепчет Люцифер, а в следующую секунду целует его в губы.

Мак переводит ошарашенный взгляд на Элизара и кивком указывает в сторону окна.

— Я… не знаю, что и думать. Ты уверен, что мне надо бросать? По моему, я здесь самый нормальный. Не в обиду тебе сказано, па.

— Хедрик любвеобильный… Причём, неожиданно с другой стороны, но мы с Кейт привыкли. Просто… не обращай внимания. Так что… ты подумал, насчёт моего предложения?

Мак трёт глаза краем рукава и передёргивает плечом.

— Звучит… чудно. Я хочу спать.

— Что вы тут? — появляется на пороге Кейт.

На ней мягкая бежевая пижама, волосы собраны в небрежный пучок на затылке, на лице лёгкая улыбка. Глаза только какие то колкие и холодные. Впрочем, лишь тогда, когда она смотрит на Мака.

— Там ужин готов. И Хед зачем-то разогрел курицу, а Люци отказался есть.

— Спасибо, сейчас придём, — улыбается Эл. — Намекни Хеду, чтобы увёз Люцифера с собой.

— Хорошо. Но почему?

Эл приподнимает брови.

— А ты хочешь, чтобы он остался?

Кейт смеётся.

— Соро сам его увезёт. Вряд ли тогда Люци захочет ночевать у нас.

И тут она начинает беспокоиться:

— Соро ведь не планировал остаться?

— Что? — Эл фыркает. — Надеюсь, что нет. Скажи Маку, что ему нужно чем-то заниматься. Это пойдёт на пользу.

Кейт вздыхает.

— Конечно. Но сейчас нам всем пошёл бы на пользу сон и спокойствие, — меняет она решение, уже не чувствуя важности в ужине. Большого урона не случится, если еда пропадёт.

Соро выходит из дома с дымящийся тарелкой.

— Рыба готова, Эл!

— Хорошо, — Элизар поднимается и выкидывает окурок с обаятельной улыбкой. — Оставь все в холодильнике. Ну, кроме того, что возьмёшь с собой вместе с Хедриком и Люцифером.

— Я думал, мы все вместе поужинаем. А потом… зачем уезжать, уже так поздно. И мы редко собираемся все вместе. А тут ещё такой повод! — переводит он взгляд на Мака.

И у Кейт окончательно пропадает аппетит.

— Я хочу спать, — повторяет Мак, чувствуя, как голова начинает болеть сильнее, и дело уже не в ушибе.

Эл делает небрежный жест рукой, мол, заткнись и делай. И кладёт руку Маку на плечо.

— Пойдём, покажу тебе чердак.

— Я буду жить на чердаке? — нехотя поднимается он.

Эл смеётся.

— Ага. Мой друг со временем из него себе студию сделал, там как две Хедриковых комнаты, так что тебе будет удобно. А он перестанет думать, что это его второй дом. Правда, он может забраться через окно и начать истерить, но ты просто не обращай внимания.

Он заводит Мака в куполообразное помещение со светлыми, поблескивающими стенами, круглой кроватью с разворошённым бежевым одеялом, мягким ковром на полу и кучей цветастый шмоток, склянок и бумаг повсюду.

— Ты можешь переделать всё под свой вкус. Там за розовой стенкой душевая. Кейт не нравились рыжие волосы в нашей ванне. Сойдёт?

Мак обводит помещение сонным взглядом и забирается на кровать, не снимая одежды и обуви.

— Классно… — шепчет сонно, и больше ничего не говорит и не шевелится.

— Ну нет, — Эл поднимает его на руки и тащит назад, — я тебе показал просто, чтобы ты не сбегал. А пока поспишь в гостиной на диване.

Он тащит его на первый этаж.

— Я не понимаю, — язык его заплетается, и сил, чтобы вырваться, нет. — Зачем тогда? Какой в этом смысл?

— А такой, что там после Скирта ещё убирать надо, а ты все подряд тянешь в рот.

Эл скидывает его на диван.

— Позже мы с матерью наведём там порядок и делай, что хочешь. Просто чтобы ты знал.

Он подаёт Маку плед.

И тот тут же натягивает его на себя, будто скрываясь от всех в плотном коконе.

— Ага… Только дай поспать.

Слышится хлопок от пробки шампанского и голос Соро.

Видимо, уходить он и правда не думает.

— Эл, ну ты где там? — звучит из кухни.

Эл включает усыпляющий фонарь, светящийся персиковым цветом, приглушающий звуки и потуги на пробуждение. И идёт к остальным.

Там Люци сидит на подоконнике, лбом прислонившись к прохладному стеклу. Время от времени он смотрит на Хеда и просит его что-нибудь подать со стола.

Соро, запрокинув ногу на ногу, восседает на стуле, и обсасывает рыбью кость, длинную, белую и острую.

И Кейт напротив него, с бокалом розового вина и мрачным взглядом, который она переводит на Элизара, как только тот появляется в дверях.

— Реально это праздновать будем?

Соро встревает прежде, чем Эл успевает ответить:

— Нет, если виновника торжества с нами не будет. Эл, куда ты его дел, ну?

— Он заснул, ничего не поделаешь, — отвечает Эл.

Он подхватывает Кейт на руки и садится на её место.

— Вы когда домой?

Соро делает удивлённые глаза и произносит обиженным тоном:

— Гонишь нас из дома? В ночь? После того, как мы думали вас поддержать?

Кейт зло и тихо на это хмыкает и обнимает Эла за шею.

Люци, казалось, не вслушивался в их разговор. Вместо этого он тянет руку к Хедрику и шепчет:

— Замёрзли пальцы…

Хед дышит на них, а затем и вовсе с ухмылкой начинает облизывать.

Эл, глядя на это, усмехается:

— Смотри, этим лучше заниматься в другом месте, увези их домой.

— Чем заниматься? — тянет Соро невинным голосом, и подливает себе вина.

— Да ты оглянись.

Соро бросает взгляд на Хедрика с Люци и тихо вздыхает. На мгновение он досадливо, с ревностью закусывает губу и отводит взгляд.

— Хедрик, при живом то муже, — шутливо укоряет его, возвращаясь к бокалу с вином, и спиной чувствует взволнованный взгляд Люцифера.

Хедрик садит Люци себе на колени и обнимает, будто отзеркаливая отца, не замечая этого.

— И что вы планируете с этим подарочком делать? — спрашивает, глядя больше на мать.

Кейт в свою очередь бросает взгляд на Эла.

— Посмотрим. Я согласилась помочь. Пока это не переходит границ… А там видно будет. Надеюсь только, та дамочка не думает, что может пользоваться добротой Эла и дальше…

— Ты знаешь, как я к ней теперь отношусь, — возражает Эл. — Не переживай ни о чём. Хед, твои друзья не очень нравятся матери, — «намекает» он.

— Надо же.

— Хед, ты водишь сюда друзей? — продолжает Соро, конечно же, понимая всё с самого начала.

— Только тех, с кем сплю…

Но Хедрик всё же поднимается, оставляя Люцифера, подходит, чтобы поцеловать мать в волосы и собирается уходить.

— Вообще-то, мы правда поддержать пришли. Звоните, если что.

— Спасибо, — улыбается ему Кейт.

Соро собирается идти за ним, когда как Люцифер в растерянности остаётся на месте.

Хед окликает его:

— Переночуешь у меня? Здесь теперь шумно.

— Да, — радостно срывается Люцифер с места и виснет у Хедрика на руке. — Пойдём.

Эл наблюдает за ними, гладя Кейт по спине.

— Что это было?

— Соро мстил за недавний вызов. А Люци не знал, вежливо ли бросать нас, когда сказал, что хочет ночевать здесь с Хедриком. И испугался, что тот не позовёт его с собой. Всё как обычно… — зевает она, и целует Элизара в щёку. — Считаешь, у нас странная семья?

— Ты считаешь его мужиков семьей? — Элизар целует её в шею.

У Кейт выступают мурашки на коже и она жмётся к нему плотнее.

— По крайней мере, они свои. Хед ведь всегда будет частью нашей семьи.

— Ну, он не странный.

Элизар тащит её в спальню, на мгновение задерживаясь рядом со спящим Маком.

#3. Истеричное оно

Ему снится ангел одетый в белое сияние. И Мак понимает, откуда берётся нимб над головой святых — сияние от золотых волос.

Ангел смотрит на него прекрасными печальными глазами и протягивает к нему нежную руку.

Мак касается её и притягивает его к себе.

Губы у ангела такие мягкие…

И всё вокруг залито разноцветными светлыми бликами, в которых тонут они оба.

***

Они так и не привели чердак в порядок, и Мак всё ещё ночевал на диване.

Пару раз, правда, он возвращался на утро, но ему насчёт этого ничего не говорили. Видимо разговоры про старшую школу не заставляли отца забывать о том, сколько Маку на самом деле лет.

Сила, унаследованная от Элизара, и которую Мак всё ещё плохо понимал, не давала ему стареть. Она и раскрылась не до конца, наверное, к счастью. Может поэтому Мак и не особо от неё страдал. Наследственность у него не очень хорошая…

Быть может он ещё и изменится внешне, но это будет постепенно и не скоро. Пока же Маку можно дать от семнадцати до двадцати трёх, смотря как он будет себя чувствовать и во что одет.

Насчёт школы отец не шутил, поэтому сейчас Мак, стоя у зеркала, примеряет форму…

— На тебе это выглядит дико, — комментирует Кейт, остановившись в дверях гостиной.

— Сам вижу.

Он собирается снять её, синий цвет раздражает, делает его ещё болезненнее, а синяки под глазами, почему-то, заметнее.

Но Кейт подходит ближе и поправляет на нём пиджак, а затем пальцами зачёсывает его непослушные волосы назад.

Мак замирает, напрягается и опускает глаза.

— А впрочем, — тянет она, оценивающе его разглядывая, — вполне ничего. Ты симпатичный парень, тебе бы только выспаться и нормально поесть… Увидишь, будет лучше.

— Плевать, — бросает он, не поднимая глаз.

Кейт оставляет его, он переодевается и спешит уйти из дома.

Ему пока неуютно здесь, Мак чувствует, да и знает, что он чужой.

Хотя к отцу он всё чаще и внимательнее присматривается. Ему любопытно. И возникает, пока ещё призрачная, но потребность в одобрении и признании.

Что касается брата, то он заезжает довольно часто в родительский дом, и Мак старается поменьше попадаться ему на глаза.

Иногда Хед заявляется к ним с Соро, и Мак в это время вообще старается к ним не выходить. Никак не привыкнет.

Но сегодня он приехал внезапно и без своего… мужа. С ним был ангел. И Мак сделал вид, будто бы и не собирался уходить из дома.

Люцифер остался на крыльце, ждать, когда Хедрик заберёт что-то у Кейт, поднявшись к ней на второй этаж.

И Мак, звучно выдохнув, выходит к Люци, медленно закуривая, присаживаясь рядом на ступеньку.

Он смотрит на Люцифера снизу вверх, и ему кажется, будто это не явь, а один из тех странных снов, которые мучили его в последние дни.

Люци переводит на него задумчивый взгляд, но ничего не говорит и не шевелится. Поэтому Маку кажется, будто он не настоящий. Разве бывают такие удивительные люди?

— Привет, — вспоминает он, что даже не поздоровался.

Люцифер улыбается в ответ, и на щеках его появляются едва заметные ямочки.

— Добрый день.

— Да… — выдыхает Мак, завороженный его внешностью и голосом. Но спохватывается и отводит глаза. — Ты часто одеваешься в это… Кимоно?

— Вроде того.

— Похоже на платье, — замечает Мак, надеясь, что сквозь бледность не проступает румянец.

Он чувствует, как начинают гореть кончики слегка заострённых ушей.

— Знаю.

— Любишь белый цвет?

Люцифер пожимает плечами и отвечает как-то невпопад:

— Я люблю музыку. Я играю на скрипке. Хотя умею ещё и на фортепиано.

— Сыграешь для меня? — Мак дарит ему обворожительную улыбку (не будь она острой, была бы похожа на отцовскую).

Но Люцифер мрачнеет и едва заметно мотает головой, присаживаясь рядом.

Мак, не выдержав, касается его руки.

Кожа такая же гладкая, как и во сне…

Люци отдёргивает руку и трёт её об белую ткань, поднимается, тихо выдыхает: «прости», и собирается скрыться в доме.

Мак чувствует, как колотится в груди сердце и отчего-то паникует. Понимает, что может не решиться спросить в следующий раз, и не хочет долго ждать, когда снова увидит Люци. Хватает его за край одежды, и выпаливает:

— Ты ведь девушка? На самом деле ты девушка, правда?

Люци вырывается и за ним с громким хлопком закрывается дверь.

Он врезается в Хедрика, который тут же прижимает его к себе:

— Что такое?

Люцифер судорожно выдыхает и цепляется за него, прижимаясь крепче.

— Он приставал ко мне.

— Ясно.

Хедрик в чёрной мантии со сбитыми в очередной раз костяшками пальцев поглаживает его по спине.

— Кейт делает смузи с ягодами, угостишься? А я поговорю с ним.

Люци кивает, успокаивается и отходит от него.

А Мак тем временем разочарованно поднимается с крыльца, в очередной раз закуривает и собирается прогуляться.

— Что это сейчас было? — Хедрик выходит на улицу, вокруг него будто темнеет горячий и густой воздух.

Мак не оборачивается и не спеша, словно специально пытаясь взбесить его, идёт прочь от дома.

— Не понимаю о чём ты. Он дёрганный какой-то, фиг разберёшь.

— Я вроде тебя предупреждал… В этот раз Хедрик даже не поднимает на него руку. Он стоит на крыльце и наблюдает, закуривая, как по земле стелется дегтярная тьма, добирается до Мака, забирается в рот, нос, углы глаз, лишая возможности дышать.

Мак, как подкошенный, валится на асфальт и хватается за горло, словно пытаясь освободиться от удавки.

Безрезультатно извиваясь на холодной и влажной земле, успев оцарапаться и до смерти испугаться, Мак почти верит, что таким и будет его конец.

Хед мучает его, пока не выкуривает сигарету, затем с усилием ослабляет хватку, заставляя тьму растворяться, впитываясь в землю. Со стороны кажется, будто Мак лежит в луже тёмной крови. Он подходит к нему и бьёт под рёбра мыском ботинка.

— Далеко собрался?

Сдавленно вскрикнув, Мак корчится, обхватив себя руками. И никак не может отдышаться, теперь ещё и из-за удара.

— Пошёл ты, — хрипит он, стискивая зубы, — пидор.

— Да кто бы говорил? — Хед поднимает Мака за шкирку, как котёнка и швыряет на газон. — Ты пристаёшь к моему другу. И радуйся, что я применил свою силу, а не он. Ты бы сейчас был куда менее… энергичным.

Мак отплёвывается, словно Хед врезал ему в челюсть, и зло шипит, пытаясь подняться:

— Да что он вообще может? Он похож на девчонку, вот и всё. Я, — ухмыляется, — только хотел проверить… Сейчас вот убедился, что он девка. Поэтому, видно, и бегает за тобой.

Хедрик приподнимает бровь.

— Как можно быть таким… — бьёт по лицу, — тупицей.

Он сплёвывает на Мака, не желая больше тратить на него время и уходит в дом.

Тяжело дыша, пытаясь справиться с крупной дрожью, Мак с трудом поднимается и бредёт прочь, держась за рёбра.

Он знает хорошее средство и от боли, и от переживаний…

Машина Элизара вскоре притормаживает рядом с ним.

— Куда собрался, сынок?

— Погулять решил, — в который раз он трёт лицо краем грязного рукава, и не останавливается.

— Я тебя предупреждал насчёт Люцифера.

— Но я ничего не сделал!

— Кроме того, что не послушал меня, — Элизар открывает дверцу, чтобы Мак сел рядом с ним.

— Откуда я знал, что они настолько двинутые? — он и правда садится, только старательно не смотрит Элу в глаза. — Не хочу обратно.

— Он уже уехал, он ведь там не живёт. А ты — да.

— Ладно, — звучит нехотя.

Он надеется, что в случае чего найдёт и в доме… средство, чтобы всё забыть. Поэтому пока можно никуда не идти.

Элизар разворачивается.

— Куда бы ты пошёл? Ты же не местный у меня.

Мак передёргивает плечом.

— Обычно всегда нахожу… место, что надо. Как то само собой. Так что… не знаю. Просто пошёл бы.

— Наркотики должны раскрашивать жизнь, которая и без них была бы не плоха, а не закрашивать проблемы.

— Прикольная философия, — усмехается Мак. — А кто-то бы ответил тебе, что тогда был бы риск эту самую неплохую жизнь угробить. Что касается меня, не надо читать мне нотаций. Мне просто нравится. Хорошо?

— Чтобы ничего не угробить, нужна голова на плечах, а без неё в любом случае хорошей жизни не будет. И нет, тебе не просто нравится, у тебя куча проблем. Мне можешь не врать.

Что-то болезненно и остро сжимается в груди и резко отпускает, Мак бросает быстрый взгляд на отца, хочет что-то сказать, но не решается и снова отворачивается к окну.

— Всё нормально. Я дам тебе кое что лёгкое, если пообещаешь ограничиться этим на сегодня. И я забыл сказать, что убрал всё лишнее с чердака, кроме безделушек вроде куриных лап — может тебе нужно будет. И купил кое-какую одежду ещё. И ноутбук.

Мак улыбается против воли. Больше от слов о куриных лапках. И улыбка ползёт всё шире, пока Мак не кивает коротко и согласно.

— Спасибо.

— Вот и молодец.

Элизар треплет его по голове и останавливается у дома.

— Только Кейт не говори…

Он достаёт стеклянную баночку размером с мизинец и подаёт её Маку. В ней что-то напоминающее хлопья розовых блёсток.

Мак сначала берёт, а потом уже вопросительно смотрит на Эла.

— Подогрей и вдыхай дым, — просто говорит Элизар и выходит из машины. — Но поешь сначала!

Мак, окончательно успокоившись, усмехается и выходит тоже. Потягивается, кривится то того, как саднит рёбра, и прячет баночку в кармане.

— Я только… Хочу подняться… к себе, — договаривает неуверенно и тихо. — Поем там.

— Ладно, — Эл достаёт из багажника ящик и подаёт Маку, — только забери с собой это.

Внутри на газете спит чёрный щенок с белым ухом.

— У него ещё нет имени, если что.

Мак аккуратно перехватывает ящик и несёт к себе, где бережно вынимает щенка и садит на кровать.

Осматривается, почёсывая его за ухом, и остаётся вполне удовлетворённым. Особенно тогда, когда и правда замечает в углу коробку с засушенными куриными лапками. А ещё хрустальный шар под кроватью.

Друг Эла, видимо, такой же чудной, как и все вокруг.

Мак уходит в душ, проводит там неоправданно много времени, пытаясь согреться и перестать дрожать, хотя кожа уже покраснела от жара.

И выходит только когда щенок, скуля, скребётся в дверь.

В полотенце, с мокрой копной волос, он забирается на кровать и открывает свой новый ноутбук, чтобы… провести время. Приятно.

— Не суйся, — отталкивает он щенка мыском ноги, — это не для маленьких, — и с любопытством открывает ту баночку, которую даёт ему Эл.

Мак высыпает пыль в металлическую чащу и ударяет пальцами по клавиатуре.

Спустя пару минут с хлопком открывается окно, пластиковая ручка несколько раз ударяется о стену, глухо постукивая, и за прожжённый подоконник цепляется бледная рука с изящными длинными пальцами и фиолетовым маникюром.

Что-то с завитыми светлыми в рыжину волосами, чёрном топике на завязочках, джинсами клёш и жёлтыми каблуками, окончательно вбирается в комнату и замирает над тем, чем так заинтересован Мак.

— Отвратительно, — звучит неожиданно низкий голос. — Ты. Оскверняешь. Моё. Пространство.

Мак ошарашенно смотрит на гостя, поспешно захлопывает ноутбук, из-под крышки которого ещё пару секунд слышатся стоны, и зачем то отодвигает подальше чашу с розовым дымом.

— Какого чёрта?! — выдаёт он вместо приветствий и смотрит, как щенок весело тявкая обнюхивает и пытается покусать каблуки.

— Отвратительно, говорю, хотя ты и подросток, — уже полностью сменив тон, произносит незнакомец и подходит к Маку ближе. — О, где асферу достал, тебе Эл дал или сам взял? — он щурится.

— Кого достал? — хлопает он глазами, пытаясь понять, с кем вообще говорит.

Догадка появляется довольно быстро, он уже слышал о нём.

Мак слегка хмурится и напрягается. Но пока не уверен в своих опасениях.

Своеобразное оно отталкивает щенка, бросает замечание по поводу «плохой окраски» и тянет к волосам Мака пальцы.

— А ну, голову дай.

— Что? — Мак отшатывается, едва не роняя полотенце, и выпаливает, уверившись, что это нечто Скирт и пришло оно мстить: — Я не трогал твоего сына! Отстаньте от меня!

Мак очень надеется, что это не хочет взять его волос для каких-нибудь гадких обрядов.

Но Скирт как раз-таки хватает его за космы и тянет, пытаясь выдрать волоски.

— Не можешь ты быть его сыном, гадкий мальчишка, — шипит он. — Я с ним уже двести лет, и никто от него не нёс. Только Кейт… И то Хедрика, возможно, подкинули. Феи.

Мак вцепляется в его руки, чтобы ослабить хватку, и бьёт его коленом в пах, надеясь, что Скирт только внешне «оно»…

Щенок скулит и забивается в угол.

Скирт хватает его за горло и стискивает пальцы от боли.

— Выметайся, это мой чердак и мой Эл, ищи себе другого отца!

Мак скулит не хуже щенка.

Жёсткие холодные пальцы хватают его за горло. Затем затылок разгорается от боли и тёплое льётся по шее, щекоча между лопатками.

Пальцы не размыкаются, тянут вперёд, затем снова толкают назад, ударяя Мака об стену.

Ему тринадцать…

Мать смотрит на это, молча. И ждёт.

Он привык к плохому обращению. Но за короткое время для него всё равно произошло слишком многое. То ли Мак сам по себе является слабаком, то ли наркотики выжгли ему большую часть нервов, но выдерживал он немного.

В глазах темнеет, в висках колотится сердце, он на мгновение обмякает, а затем дотягивается до чаши и ударяет ей Скирта по плечу.

Скирт издаёт странный звук и отстраняется, почувствовав больше то, что происходит в голове Мака, чем боль от удара. Он, будто сбросив с себя змеиную кожу, выпрямляется и всё же выдирает у парня пару волос. Они загораются синем пламенем на его ладони, и на мгновение синеют его карие глаза.

— Ты хоть знаешь, как трудно достать асферу? — цокает, глядя на рассыпанную по кровати розовую пыльцу. — И какое наслаждение тебя бы ждало…

Мак, тяжело и часто дыша, чувствуя, как горит теперь его горло, отступает на пару шагов и трогает волосы.

Полотенце всё-таки спадает с него, и Мак будто бы лениво поднимает его и снова повязывает на бёдрах.

— Если ты меня проклял, я… Тогда я… — что сказать, Мак не находит, и на глаза его наворачиваются злые слёзы.

— Неа, просто проверял, не ошиблась ли наука, — говорит с каким-то особенным театральным пафосом и ухмыляется, — хотя мне проще было снять с тебя полотенце. Родинка в форме Титании... Отцовская. Хотя и проклясть я могу, — добавляет, снова резко сменив тон.

— В форме кого? — щурится Мак, и запястьем трёт глаза. — Делай, что хочешь! Мне уже всё равно. Достали все! — он хватает одежду, принимается одеваться и думает, как прямо сейчас уйдёт из этого ненормального дома.

— Ты уходишь? — тянет Скирт с надеждой и поглаживает розовую стену.

— Да, — отходит он к двери, медлит и возвращается за ноутбуком. — Рад был знакомству.

— Собаку забери, она мне тут беду накликает.

Скирт щурится и будто бы принюхивается.

— И тебе, вижу, в будущем тяжело с ней придётся.

— Если заберу, — соглашается Мак, и выходит, конечно, без щенка.

Элизар как раз поднимается по лестнице, помешивая в картонном пакетике с яблочным соком палочку и по его улыбке можно сделать вывод, что в напитке несколько лишних ингредиентов.

— Сын, — ловит он Мака и притягивает к себе, — Скирт тебе помешал? Я не впустил его в дом, но судя по звукам, его, придурка, это не остановило.

Мак выглядит и дышит так, словно у него вот-вот случится нервный срыв.

— Я пойду. Пусти, — в голосе его сквозит какой-то сдавленный свист. — Ничего не выйдет. Чего вы все от меня хотите?!

— Ничего, — Эл не отпускает его. — Чего ты? Скирт… безобиден. Послал бы его, да и всё.

— Он чуть не свернул мне шею! А до этого меня едва ли не убил твой сын. Мне… — он пытается высвободиться. — Мне лучше… Лучше уйти.

— Да он укуренный, наверно, — Эл говорит так, будто это всё меняет. — Давай пойдём поговорим с ним. И ты назвал щенка?

Мак молчит и не смотрит на него, хотя уже и не вырывается. Только крепче прижимает к себе ноутбук.

Эл треплет его по волосам.

— Извини. Я думал, ты справишься. Пойдём?

Укор? Разочарование? Он, что, обвиняет в чём-то его?

Мак смотрит враждебно и не двигается с места.

— Если мне надо воевать за чердак, шли бы вы куда подальше…

— Но это хороший чердак, — Эл улыбается, но вскоре замечает синяки на его шее и мрачнеет. — Надо тебе шокер подарить.

Почему то это заставляет Мака слегка расслабиться и усмехнуться.

Он болезненно сглатывает, невольно касаясь синяков кончиками подрагивающих пальцев, и с сомнением глядит в сторону чердака.

— У него, наверное, что-то случилось. Не повезло тебе. Идём.

Эл поднимается наверх, решая не тащить парня насильно.

И Мак, помедлив, всё же идёт за ним, покрепче стискивая в руках ноутбук.

С пугающе мрачным видом он снова заходит на чердак, и тут же к его ногам с радостным визгом бросается щенок.

— Мм… — Скирт валяется на кровати, поглаживая простыни и подрывается, услышав, как они вошли. — Стучаться надо.

— Что на тебя нашло? — Элизар садится рядом.

Скирт не отвечает, только показывает Маку раздвоенный язык. ...