Глава 1

– А там что? – я указываю на большую коробку в углу гостиной. Папа мнется.

– Там ёлка, – говорит в итоге, – наша старая, она большая, несколько лет назад мы маленькую купили, жене надоело возиться… И игрушки там есть, и звезда.

Папа хоть и смущается, но видно, что говорит от души. Это поколение в принципе очень трепетно к новому году относится. И украшение квартиры, елка, праздник – это для них неотъемлемая часть жизни.

Я улыбаюсь, оглядываясь.

– Пустой дом и елка в центре, отлично, – говорю в итоге.

– Ну это ничего, Ясь, – он мягко сжимает мои плечи руками. – Мебель на первое время найдем, потом докупится все. Кухня есть, уже неплохо, ванная, туалет, стиралка. Наверху в одной комнате комод и кровать, еще Самсоновы обещали матрас отдать, первое время перекантуетесь.

Я киваю, прохожу к окну, смотрю на засыпанный снегом двор. Зима в этом году хорошая: снежная и теплая. Хотя сейчас только конец ноября, но по ощущениям уже настоящая зима. За городом эта красота особенно ощущается.

– Здесь народ нормальный, – папа подходит ко мне, – напротив молодая семья живет, может, подружитесь. Следующий дом Самсоновых как раз.

Его с первого этажа не видно, но я хмурюсь, вспоминая, что это за дом.

– Особняк который? – смотрю на отца, он кивает. Вздергиваю брови в удивлении. – Ты с ними общаешься?

– Постольку поскольку. Петр Самсонов очень серьезный человек, – папа даже голос понижает, – бизнесмен, много чего в нашем городе принадлежит ему. А я с его женой знаком, с Ириной. Ее сестра – моя первая любовь, – он смущенно усмехается. – Ничего у нас не было такого, не подумай. Просто гуляли, за ручку ходили. А потом я в армию ушел, и там твою мать встретил.

Я криво улыбаюсь, продолжая смотреть на падающий за окном снег. Отец вздыхает.

– Извини, Ясь, я был плохим отцом. И мужем тоже.

– Не говори глупостей, пап, – отмахиваюсь я. – Просто так сложилось, всякое бывает. У мамы был тяжелый характер, это ни для кого не тайна.

Мы еще немного стоим в тишине, потом я со вздохом отхожу от окна, снова осматриваю пустую гостиную. Ковер бы не помешал, пол холодный, хотя в доме тепло.

– Когда вещи приедут? – спрашивает папа.

– Сказали, дня через три-четыре.

Он кивает.

– Что насчет работы думаешь?

– У меня много заказов в интернете, точно не пропадем, – улыбаюсь ему. Папа косится на лестницу и, снова понизив голос, замечает:

– А Таня? Она будет куда-то устраиваться?

– Да, я думаю, да. Ей надо будет на заочное поступить в следующем году, а пока пойдет работать.

– Ясно. Хорошо. Как вы с ней, ладите?

Я усмехаюсь.

– Пап, мы росли вместе, как мы можем не ладить?

– Всякое бывает. Ладно, побегу, Ясь. Если что, звони, не стесняйся. И калитку закрой за мной.

– Да, выйду чуть позже, не переживай.

Я закрываю за ним дверь, вздыхаю, иду на второй этаж. Таня лежит на кровати, что-то смотрит в телефоне. На мое появление, вынимает наушники и кидает вопросительный взгляд.

– Ну как тебе тут? – задаю вопрос. Дурацкий, конечно, но Таня для меня закрытая книга, смерть мамы ее сильно подкосила. Она пожимает плечами.

– А мебель не планируется?

– Со временем. Комод можешь себе весь забрать.

– Ладно.

Я мнусь в дверях, потом прохожу и сажусь на край кровати.

– Тань, я понимаю, тебе тяжело, – говорю ей. – Но мы привыкнем. Переезд – точно к лучшему. Этот город относительно недалеко от Москвы, и здесь в принципе больше возможностей, чем в нашем.

– Все нормально, Ясь, – Таня улыбается. – Правда, нормально. Пойдем чаю попьем?

– Пойдем, – киваю в ответ.

Она первая скачет в шерстяных носках по ступенькам вниз, я заглядываю в пустую комнату по соседству. Голые белые стены. Ну ничего, прав папа, со временем обустроимся. Слышу стук в дверь, а следом голос:

– Хозяева, дома?

Хмурясь, поворачиваюсь в сторону выхода, слыша, как тот же мужской голос говорит:

– Ух ты, какая красивая. Как зовут?

– Таня, – растерянно отвечает сестра.

– Итак, она звалась Татьяной…

Я невольно усмехаюсь, отчего-то думая, что Таня может и не знать, откуда эти строки. Тру переносицу, нехорошо так рассуждать, но что есть то есть, не очень-то она увлекается литературой. Да и вообще, выучилась с большим трудом.

– А мы вам матрас принесли.

– Это, наверное, в комнату сестры.

– А сестра у нас кто? Ольга?

Я закатываю глаза, выходя из комнаты.

– Сестра Ярослава, – говорю громко, разглядывая матрас, стоящий на боку, и парня, который его держит спереди.

Он высокий, темные волосы торчат из-под шапки, джинсовка, подшитая мехом, нараспашку, защитного цвета штаны. Он поворачивает голову на мои слова. Молоденький, не больше двадцати пяти. Красивый, даже не скажешь, почему, черты лица вроде бы ничем непримечательные, но сочетание выдает привлекательную картинку. А еще наглый, в глазах самоуверенность вперемешку с хамством.

Он поворачивается ко мне всем телом, оглядывая, пока я спускаюсь по лестнице.

– Да, на Ольгу точно не похожа, – усмехается мне, – та была красавица.

Я так остолбеневаю от подобного хамства, что замираю с открытым ртом, не зная, что сказать. В итоге выдаю невразумительное:

– Что?

– Вы слышали, что я сказал, – отвечает парень так же нахально.

Я только вздергиваю брови и призываю себя к терпению. Грузчики такой народ, что с них взять. Лучше не вступать в дискуссии.

– Отнесите матрас наверх, пожалуйста, – говорю холодно, парень только усмехается, второй, мужик под сорок восточной национальности, молча подхватывает матрас. Нахал подмигивает Танюшке, она теряется на мгновенье, но потом давит расползающуюся улыбку.

– Я покажу куда, – добавляет спешно и первой убегает наверх.

Я только качаю головой. Та была красавица. Ну надо же, высказался. Нет, я не считаю себя покорительницей мужских сердец, но все-таки… Смотрю в зеркало. У меня хорошая фигура, хотя я высокая, и это бывает проблемой для некоторых мужчин.

Волосы красивые: пшеничного цвета, маленький нос, россыпь веснушек по нему и выделяющимся скулам. Губы как губы, глаза как глаза. Не красавица, но и не уродина. Господи, я всерьез загоняюсь из-за того, что сказал малолетний придурок? Яся, тебе тридцать четыре, ты чего?

Троица спускается вниз, из гостиной проход в небольшую кухню, а оттуда сразу в просторные сени, которые, к сожалению, не отапливаются. Мужчина прощается на ломаном русском и уходит, а Таня говорит:

– Я им предложила чаю попить, тот отказался, а Кирилл согласился.

Так, он уже Кирилл. Перевожу взгляд на парня, он нахально стягивает с себя куртку и шапку, кинув на уголок, садится рядом с одеждой, запуская руку в отросшие темные волосы, откидывает их со лба. У него густая копна чуть вьющихся на концах волос, и столь небрежный их вид отлично вписывается в создаваемый им образ.

Пространство кухни разделено на две части проходом: с одной стороны стол с диваном-уголком, с другой стойка со шкафчиками, холодильник, плита и небольшой кухонный гарнитур, там сейчас суетится Таня, делая чай. Я стою в проходе в гостиную, сложив на груди руки.

Таня ставит перед парнем чашку с горячим чаем, от которого вверх струится дымок. Открывает пачку печенья. И сама усаживается рядом со своей чашкой, мне не налила. Очень мило.

– Матрас вам значит? – спрашивает парень, продолжая нахально смотреть.

– Да.

– Можете не переживать, он девственно чист, на нем мой младший брат спал. Кровать пришла в негодность, ее выкинули, а с матрасом вот Баженов подсуетился.

Я недоуменно моргаю, хмурясь.

– Что значит брат? – глупо переспрашиваю, а потом доходит: – Ты что, Самсонов?

– Ну да, – он вздергивает брови, на губах легкая усмешка. – Кирилл Самсонов.

Так, этого только не хватало. Это не просто грузчик, который уедет, и мы его больше не увидим. Это наш, можно сказать, сосед.

– В общем, матрас хороший, – подытоживает парень, дуя на чай. – Только узковат, сексом будет неудобно заниматься.

Кирилл снова смотрит нахально, ждет реакции. Я пронзаю его взглядом и сдержанно отвечаю:

– Разберусь, спасибо.

Он еще смотрит, потом поворачивается к Тане, с куда более дружелюбной улыбкой.

– Тебе сколько лет?

– Девятнадцать. А тебе?

– Двадцать пять. Учишься?

– Окончила колледж. Хочу в следующем году на заочное поступать. А ты работаешь?

– Ага. Ничего интересного, офисный планктон.

– В какой соцсети ты есть? – Таня, кажется, решает пойти в атаку.

Учитывая, насколько проще сейчас в интернете, боюсь, они могут очень быстро проскочить многие стадии общения, а я даже не замечу.

Пока они обмениваются данными, задумчиво рассматриваю парня. Он мне не нравится. Его нахальство, чувство превосходства, которое выражается в непозволительных шутках и высказываниях… Он выглядит в этом маленьком поселке городского типа чужеродным элементом, как будто его перенесли из одной компьютерной игры в другую. А еще, если верить отцу, он сынок богатых и влиятельных людей.

За этими мыслями упускаю, о чем они говорили, только кокетливый смех Тани возвращает в реальность. Так, сестренка, кажется, поплыла.

– Вам домой не пора? – интересуюсь у парня, Таня тут же укоризненно говорит:

– Ясь, ну ты чего? Человек помог…

– Мне и правда надо идти, – Кирилл бросает на меня взгляд, поднимаясь, быстро натягивает куртку, не застегнув, выходит в сени, держа шапку в руках.

– Вы калитку закрывайте, – замечает мне, – а то мало ли, кто забредет.

– Хорошо.

– Я провожу, – Таня быстро натягивает куртку и сапоги, и они с парнем вдвоем идут в сторону калитки.

Смотрю в окно, как они болтают, потом Кирилл делает жест рукой, прощаясь, и Таня закрывает за ним калитку. Возвращается она с такой довольной улыбкой, что мне становится неприятно за себя, но сказать необходимо.

– Танюш, ты же понимаешь, что этот парень не самая подходящая кандидатура для дружбы?

Она бросает взгляд исподлобья.

– Почему? – спрашивает резко, вся подобралась, закрылась.

– Он определенно не склонен к серьезным отношениям, это видно по его поведению. А ты неискушенная девочка…

– Перестань! – она повышает голос, но тут же протяжно выдыхает, сжимая зубы. – Слушай, Ясь, не надо только вешать на меня свои комплексы. Я знаю себе цену, понятно?

Она проходит быстрым шагом в сторону лестницы и убегает наверх, я выдыхаю, прикрывая глаза. Возможно, она даже права сейчас, я просто вешаю на нее свои комплексы. Даже этот нахал общался с ней мило и с интересом.

Присаживаюсь на край диванного уголка, думая о том, что наша с ней жизнь может оказаться довольно сложной. Хоть я и сказала отцу, что мы выросли вместе, но все же это не совсем так. Когда Таня родилась, мне было уже пятнадцать.

После окончания института я съехала, у меня началась своя жизнь. И хотя мы с матерью регулярно виделись, у нас никогда не было теплых отношений. У нее появилась своя, новая семья: муж, ребенок. Красивая девочка, которую мама растила принцессой.

Таня во всем была самая-самая, я всегда была сама по себе. Наверное, мать вымещала на мне обиду, что мой отец ее бросил, я похожа на него, и была вечным напоминанием того, что брак не сложился, любовь ушла.

Неудивительно, что за мной замечались все косяки, за ней – никакие. Хотя следует признать: Таня действительно красавица, куколка прямо, как с модельного журнала сошла. К сожалению, в плане образования ей это не сильно помогло, потому после девяти классов было принято отправить ее в колледж.

Ну хоть его она закончила. Только вот Таня была не готова к таким испытаниям, как спившийся отец и смерть матери. А я не могла ее бросить. Все-таки родная кровь, хоть и наполовину.

Поднимаюсь наверх, заглядываю в ее комнату, Таня вынимает наушник из уха, смотрит в ожидании.

– Извини, – произношу я. – Уверена, ты сама прекрасно разберешься, и в случае чего не дашь себя в обиду.

Она кивает, выпрямляясь.

– И ты извини, не стоило мне так говорить.

– Все нормально, забыли.

Улыбаюсь и ухожу к себе в комнату, оглядываю лежащий в углу матрас, в другом углу спортивная сумка с вещами на те дни, пока приедут транспортной компанией остальные. Присаживаюсь на матрас, глядя куда-то перед собой. Идея переехать сюда была папина. Несмотря на то, что они с мамой давно расстались, он всегда старался поддерживать со мной общение, в школьные годы я часто приезжала к нему на каникулы.

Мы жили в небольшом военном городке, там они с мамой и познакомились, когда отец проходил службу. Завязался роман, он женился, остался там. Но в итоге не сложилось, и спустя пят лет они развелись, он уехал. После смерти мамы мы продали дом, но купить этот все равно бы не смогли сами, отец помог, вложил внушительную сумму с расчетом на то, что я постепенно выплачу.

Глава 2

Страшновато, конечно, так менять жизнь, но откровенно говоря, меня мало что держало там, а здесь, во-первых, родной человек, а во-вторых, намного ближе к Москве и цивилизованному миру в целом. Для Тани это хороший шанс нормально устроиться, а не прозябать в маленьком забытом богом городишке.

Так, ладно, приму-ка я душ и займусь ужином. Поднимаюсь с матраса, стягиваю кофту вместе с футболкой, за неимением шкафа, кладу на подоконник. Бросаю взгляд в окно. У меня вид открывается на дом напротив и тот, что рядом с ним. Самсоновы. Осматриваю большой трехэтажный особняк, домом его назвать язык не поворачивается. Высокий деревянный забор, надежно скрывающий жизнь за ним. И все-таки не всю.

На третьем этаже распахивается дверь на застекленную лоджию, и через мгновенье я вижу Кирилла, облокотившись на локти, он смотрит вниз, затем поднимает голову. Я отчего-то думаю, что он смотрит прямо на меня, хотя с такого расстояния не разглядеть. А потом вспоминаю, что стою в одном бюстгальтере, резко отхожу в сторону и тяжело выдыхаю. Ну серьезно, Ясь? Вот делать ему больше нечего, как пялиться на взрослую полуголую тетку. И все-таки, что бы там ни говорила Таня, он нахал.

Следующий день посвящаю работе, все равно по дому пока нечего делать. Я-то могу не переживать, мой доход никуда не делся, работаю через интернет, делаю переводы текстов. А вот Тане пора бы заняться просмотром вакансий. Она вроде бы и смотрит, но то и дело отвлекается, расплываясь улыбкой. У меня не возникает сомнений, что переписывается она с Самсоновым. Остается надеяться, что сестра действительно не будет бросаться в омут с головой.

– Ясь, может, елку соберем? – предлагает Танька после ужина. Я усмехаюсь, качая головой. – Ну а что? Все равно гостиная пустая, хоть повеселее будет.

– Ладно, давай.

Елка большая и пушистая, но мороки с ней действительно много. Неудивительно, что тетя Люда решила купить другую. Игрушек маловато, потому решаем завесить одну сторону, а вторую в углу все равно не видно будет. Я притаскиваю стремянку, чтобы добраться до верха.

Радует, что дома тепло, только на пол ковер нужен. Правда, пока не было сильных холодов, но надеюсь не придется думать о дополнительном отоплении. Пока мне все нравится, и то, что можно ходить по дому в легких спортивных штанах и топе с рукавами – особенно.

– Слушай, ты же не против, если Кирилл зайдет? – спрашивает Таня, передавая мне игрушку, и глаза такие наивные-наивные. – Мы хотели пройтись тут, поболтать.

– Хорошо, – выдавливаю улыбку, отворачиваясь.

А парень действует быстро, я смотрю. Надо как-то ему объяснить, что Таня еще совсем ребенок. Насколько я знаю, у нее и интимных отношений не было.

Уже через пять минут сестра убегает открывать калитку. Договорились заранее, значит, и ко мне она обратилась чисто для проформы. Продолжаю развешивать игрушки, слушая, как они заходят в дом.

– Ясь, смотри, что Кирилл принес!

Оборачиваюсь, парень затаскивает два больших биг-бега, ставит на пол.

– Подумал, так будет уютней, – улыбается, но глаза по-прежнему смотрят нахально.

– Платить мне за них нечем, – отвечаю ему, Танька делает страшное лицо, стоя чуть позади парня.

– Это подарок на новоселье, – говорит он.

– Спасибо.

– Классно вообще, Кирилл! Огромное тебе спасибище! Крутая штука! – сестра точно в восторге. – Чаю выпьешь?

Я поднимаюсь по стремянке с несколькими игрушками в руках. Нога в носке соскальзывает, чертыхаюсь, предчувствуя, как встречусь носом со ступенькой, а потом еще грохнусь на пол, но в последний момент меня за талию подхватывают сильные руки.

Через мгновение я оказываюсь на полу прижатой к мужскому телу. Холодные ладони на голой коже разносят по телу мурашки, но вот на шее они определенно не от холода, а от чужого дыхания.

– Вы бы как-то осторожней, Ярослава, – слышу насмешливый голос, а внутри отчего-то все закипает.

Мне хочется стукнуть этого нахала чем-нибудь по голове. Он бы еще добавил: а то возраст уже, как никак.

Освобождаюсь и поворачиваюсь.

– Ты как, норм? – спрашивает Таня.

– Да. Спасибо. – Это уже парню, он молчит, продолжая смотреть. – Вот что, – кладу игрушки в коробку и снова выпрямляюсь. – Идите пить чай, а я тут сама закончу, – я кладу руки им на плечи с ободряющей улыбкой, Таня кивает и убегает в кухню.

Я провожаю ее взглядом, потом поворачиваюсь к Кириллу и только понимаю, что так и держу руку на его плече, отдергиваю ее резко, и парень, конечно, замечает. Смотрит на меня с усмешкой.

– Ну давай, скажи, – произносит ободряюще, я щурюсь.

– Ты мне не нравишься.

– Потому что говорю правду?

– Потому что ты наглый самовлюбленный мальчишка, который считает, что ему все позволено, – понижаю голос, чтобы Таня не услышала.

– Это не так. Ты мне не позволена, например. – Мы встречаемся взглядами. – Да?

Он продолжает смотреть, а у меня отчего-то слова в горле застревают, у него такой взгляд… Затягивающий, когда исчезает насмешка, в нем остается темнота, и она манит внутрь себя.

– Ну вы чего там? – Таня выглядывает из кухни, я вздрагиваю от неожиданности и резко отворачиваюсь.

Во рту пересыхает, сердце стучит быстрее. Я что, с ума сошла? Мне тридцать четыре, ему двадцать пять, и он планирует встречаться с моей младшей сестрой. Какого черта я вообще реагирую на его провокации?

Слышу, как Кирилл уходит, стою, глядя на елку, в руках тереблю игрушку. Нет, этот парень неподходящая партия для Тани, это точно. Если он позволяет себе отпускать подобные шуточки в мой адрес, значит, и остальных девушек не обделяет вниманием. И Таня для него просто очередная в списке.

Все то время, что они гуляют по поселку, не нахожу себе места. Хотя умом понимаю: вряд ли сестра позволит лишнего, учитывая, что они только познакомились. Но Кирилл достаточно нахальный, может, и полезть к ней. Но в любом случае ума ему должно хватить не наседать. Кажется, надо будет все-таки с ней поговорить как-то по душам.

Когда она возвращается часа через полтора, краснощекая с мороза, с улыбкой во все лицо, понимаю, что разговор будет сложным. Мы садимся ужинать, осторожно спрашиваю:

– Ну как погуляли?

– Хорошо, – она ест и одновременно говорит. – Тут особо негде ходить, мы кругов десять навернули. Но это неважно. Классно пообщались, мне кажется, у нас много общего.

– Это здорово, – киваю я. Ищу слова, чтобы перейти к тому, что хотела сказать, и не нахожу. По-дурацки спрашиваю: – Он тебе нравится?

Таня закатывает глаза.

– Ясь, ну ты как маленькая. Или меня считаешь маленькой, я уж не знаю… Конечно, нравится, я бы не стала общаться с ним, если бы он мне не нравился. И вообще, если ты переживаешь, то не надо. У меня уже были парни. В том плане, что я общаюсь с ребятами еще со школы.

– И много у тебя было парней? – спрашиваю, стараясь не хмуриться. Она вздыхает, кусая губы.

– Если ты про секс, то два. Я понимаю, тебе это может показаться странным, потому что мама любила повторять, что я такая скромница, и все такое… Мне просто не хотелось ее огорчать. Ты же знаешь, какая она была. Могла взорваться из-за какой-нибудь ерунды, переживала бы, постоянно контролировала… Ну хотелось ей иметь идеальную дочь, мне было несложно подыграть. Но я не собиралась жить той жизнью, которую она мне выдумала. Я же не кукла какая-нибудь.

Я слушаю в легком обалдении, наверное, потому что, как и мама, была о Тане другого мнения. Мы не общались, но мама рассказывала о ней постоянно. И да, это всегда была скромница-умница. Впрочем, судить сестру сложно, я отлично понимаю, что при мамином характере проще притвориться. Я избрала в свое время другую тактику: меньше попадаться ей на глаза. Но Тане это было бы сложно, потому что она была любимицей.

– Я бы все равно уехала оттуда, – продолжает она откровенничать. – Что бы меня там ждало? Военный городок, в котором ничего нет.

– Мама бы не отпустила тебя, – сама не знаю, зачем я это говорю, Таня кидает взгляд исподлобья.

– Это моя жизнь, я не обязана жить ее так, как кто-то себе придумал. Не обязана была торчать в забытом богом поселке только потому, что моей маме не хватило сил уехать оттуда и жить иначе. Конечно, я ее любила, очень любила, но всю жизнь просидеть в этой дыре… К тому же у нее была ты, ты ведь не собиралась никуда уезжать, так что одна она бы не осталась… – У Тани на глазах появляются слезы. – Зачем она так, Ясь? Почему не уехала в молодости? Почему похоронила себя? Она ведь была красивая, с характером… Могла чего-то достичь. А вместо этого работала в школе посудомойкой.

Я молчу, мне нечего добавить к ее словам, и ответов на вопросы у меня нет. Да, у мамы был характер, но не было воли, чтобы добиваться целей. Она была взрывной, но отходчивой. Мне стало легче, когда я уехала от нее. Неудивительно, что и Таня хотела того же. Благо, мама этого не узнала – заболела.

Иногда мне казалось, она была даже рада этому. Последние годы мама часто повторяла, что только и ждет, когда все это кончится. Начинала осознавать, что ее жизнь не удалась, что она так и не стала счастливой, невзирая на все попытки. Танин отъезд был бы для нее серьезным ударом. И моя близость вряд ли помогла бы это исправить.

Болезнь ее изменила, забрала силы, которые уходили на проявление характера. Мама стала спокойной, тихой, словно из нее уже выкачали жизнь. Она не хотела лечиться, она хотела конца. Ждала его, безучастно передвигалась по дому, пока были силы, по инерции ела. Кажется, она приняла неизбежный финал куда раньше, чем он перед ней замаячил.

И болезненное лечение, операции – все это ей было не нужно. Это было нужно нам, чтобы потом думать, что мы сделали, все, что могли, и тем самым хоть немного гасить в себе боль утраты.

– Она жила, как умела, – выдаю банальное, Таня вытирает слезы, шмыгая носом, отворачивается. – Иногда обстоятельства бывают сильнее нас, Тань. Можно делать все, на что способен и даже больше. Но все равно не достигать цели.

Мы встречаемся взглядами, она кивает, глядя сочувственно. Теперь взгляд отвожу я. Да уж, вот и поговорили по душам. Но я, по крайней мере, поняла, что Таня не безвольная послушная девочка. Правда, не знаю, насколько это хорошо для меня и нашей с ней жизни. Ну да время покажет.

За ночь наметает чуть ли не по колено, давно не припомню настолько снежной зимы. Выхожу с лопатой, чищу крыльцо, прокладываю тропинку до калитки. Открываю ее и начинаю чистить снег возле со стороны улицы. Наблюдаю, как мимо проезжает машина, тормозит возле ворот дома Самсоновых. Черный “Лексус” универсал, дорогая тачка.

Я останавливаюсь, ткнув лопату в снег, опираюсь на нее, тяжело дыша. Изо рта валит пар, шапка сбилась, растрепав волосы, щеки горят. Чувствую себя героиней фильма “Девчата” отчего-то.

Машина внутрь не заезжает, со стороны водителя вылезает мужчина лет сорока с небольшим, разглядывает меня, сделав несколько шагов, прислоняется к капоту машины. На нем черное пальто, светлые волосы коротко пострижены и зачесаны набок. Очень симпатичный, несмотря на то, что глаза небольшие и близко посажены. Наверняка женщинам он нравится.

– День добрый, – улыбается мне, я улыбаюсь в ответ. – Новые соседи?

– Да. Пару дней как заселились.

– Давайте знакомиться, – он подходит, вынимает руку из кожаной перчатки и протягивает. – Антон.

Руку я пожимаю.

– Ярослава.

– Ого, редко имя.

– Сейчас уже не очень.

Он смеется, я спрашиваю:

– Вы родственник Самсоновых?

– Да. Брат Петра, вы знакомы?

– Нет. Честно сказать, еще ни с кем не знакомились. Пока некогда.

– Понимаю. В городе были?

Я качаю головой.

– То есть была. Раньше. Я сюда много приезжала, у меня здесь папа живет. Баженов Андрей.

– Мы не знакомы.

Я улыбаюсь, кивая, он оглядывается на ворота, они как раз начинают открываться.

– Что ж, мне пора, было приятно познакомиться, Ярослава.

– Мне тоже.

Он делает прощальный жест рукой, я отвечаю, глядя, как мужчина садится в машину и заезжает, и поздно замечаю, что во дворе стоит Кирилл, переводя взгляд с меня на машину.

Глава 3

Вижу, как насмешливо кривится его рот, но глаза не смеются от слова совсем. Ворота закрываются, отрезая меня от двора Самсоновых, я, словно очнувшись, беру лопату и возвращаюсь домой.

Большую часть дня работаю, несмотря на то, что суббота. Как говорится, фрилансер человек свободный, если хочет, может и в выходной работать. Это полностью про меня.

На самом деле я просто привыкла так. Работа позволяла забыться, отстраниться от реальности, меньше думать о том, где болит. Казалось бы, чего вообще думать, если исправить нельзя, а вот нет – мысли навязчивы, въедаются, жгут сердце, задевают болевые точки.

Таня почти весь день в комнате, привычно с наушниками в ушах. Меня это несильно удивляет, если даже моя жизнь настолько перешла в цифровой формат, что говорить о ней. Те, кто рождается и растет сейчас – вообще целиком уже в этом информационно-сетевом пространстве. Они там учатся, общаются, знакомятся – одним словом живут.

С одной стороны, для меня это немного дико, с другой, наблюдать любопытно. Благодаря появлению всемирной паутины мир стал ощутимо меняться. Старые уклады изживают себя, отваливаются за ненадобностью. Школы, институты постепенно становятся эдакими пережитками прошлого, они больше не гарант успеха в будущем, как внушали нам.

Дети учатся в интернете, осваивают профессии, получают навыки, образование, ищут себя по интересам, которые лежат перед ними в безграничном доступе. И это действительно мощно, и очень интересно посмотреть, куда приведет.

Стук слышу около восьми вечера, сначала даже не понимаю, что это в нашу калитку так долбят. Отставив ноутбук на пол, вылезаю из биг-бега, натягиваю сапоги и выхожу, накидывая на ходу куртку. За день опять намело по колено, ну и зима. Взяв лопату, прокладываю небольшую дорожку перед собой.

– Кто? – спрашиваю у калитки.

– Кирилл.

Выдыхаю, изо рта вырывается густой пар. Открываю калитку, закрывая собой проход.

– Зачем пришел?

– В гости. Соскучился, – мы смотрим друг на друга, он добавляет, кривя губы в улыбке. – По Тане.

Снова выдыхаю, развернувшись, иду в сторону дома с лопатой, Кирилл догоняет меня, тянет ее из рук. Я торможу, глядя с непониманием.

– Давай почищу снег, – говорит мне, – а то к утру опять засыпет, нужно расчистить пошире, чтобы была дорога.

– Не стоит.

Он усмехается, качая головой, отворачивается, я рассматриваю его профиль в желтом свете фонаря.

– Ну я понял, – Кирилл поворачивается ко мне. – Ты женщина самостоятельная. Независимая. Когда кошек заводить начнешь?

Я сверлю его взглядом, потом сую лопату в руки и иду к двери, слыша, как он смеется мне в спину. Стягиваю верхнюю одежду, смахиваю с волос снег. Все-таки он жуткий хам! И вообще, что за стереотипы, что кошек заводят только старые девы и феминистки? Узко мыслит!

Быстро поднимаюсь наверх, Таня вынимает один наушник, глядя на меня вопросительно.

– Там твой Кирилл пришел, – говорю коротко.

– Да ладно? – она тут же вскакивает, приглаживая волосы. – Как я выгляжу, нормально?

– Отлично.

Сестра бежит вниз, я не спеша спускаюсь следом.

– И где он? – задает вопрос.

– Снег чистит на улице.

Она округляет глаза.

– Ты его запрягла? – переходит на шепот. – Ну ты чего, Ясь! Он что, чернорабочий какой-то, ну?

Быстро проходит в сени и распахивает дверь.

– Кирилл, да забей на снег, пошли чай пить!

– Я почти закончил, Тань, – слышу его ответ, – сейчас подойду.

Она возвращается, ставит чайник, и выходит на порог комнаты.

– Какой он все-таки классный, да? – спрашивает меня. Я только улыбаюсь, ничего не говоря.

– Это вы обо мне? – Кирилл появляется за ее спиной, Таня тут же краснеет. Он переводит взгляд с нее на меня. – Так что, Ясь, классный я?

На лице улыбка, а взгляд прожигает. Чего он прицепился-то ко мне? Чем я ему так не понравилась?

– Для Тани безусловно, – отвечаю, усаживаясь на биг-бег и притягивая ноутбук. – И для тебя я Ярослава.

– О, как все серьезно, – ерничает он. – Ну как скажете, Ярослава Андреевна, буду чтить вашу независимость.

– Пойдем чай пить, – Таня подталкивает его, Кирилл садится на уголок, и теперь его от меня скрывает стена. – Ты же говорил, что сегодня занят. У вас гости.

– Ага, гости. Отцов брат. Но он часто приезжает, так что я там необязателен. Стало скучно, и я слился к тебе.

Ну сплошная романтика. Ладно, это я уже цепляюсь.

– Может, завтра в киношку сгоняем? – продолжает он.

– На что?

– А какая разница?

Я невольно усмехаюсь, но потом закусываю губу. Вспоминаю, как я так же ходила в кино, действительно, было все равно на что. Когда любишь, счастье – просто быть рядом, остальное – антураж. Казалось, так будет всегда.

– Ну давай, сейчас посмотрю, что там идет.

Их разговор перетекает к кино, потом на музыку, и я теряю нить беседы. Так, чем бестолку сидеть, лучше подняться наверх и поработать еще.

Кирилл уходит около десяти, наблюдаю в окно комнаты, как они прощаются с Таней, он быстро пересекает дорогу и скрывается в своем дворе. Я задумчиво рассматриваю падающий снег.

Наверное, не стоит лезть в их отношения. Просто дистанцироваться от этого парня, и все. С сестрой он ведет себя хорошо, а мы, если уж придется, как-нибудь притремся друг к другу. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что этот парень способен на серьезные чувства.

С утра, чтобы пробраться к калитке и сходить в магазин, опять приходится чистить снег. Но все же Кириллу можно сказать спасибо, это не так трудоемко, как могло бы быть, он сделал удобную широкую дорожку. Когда возвращаюсь, вижу “Лексус”, выезжающий из ворот Самсоновых.

– Привет, – Антон, остановившись, вылезает из машины, улыбается, здороваюсь в ответ, притормаживая у калитки. Он не спеша подходит ко мне. – Ну как вам зимой за городом?

– Сурово. Но красиво.

Он смеется.

– Это точно. Значит, вы живете с сестрой? Вчера случайно о вас зашел разговор.

– Да, – киваю, отчего-то думая, кто именно этот разговор начал. И что говорил.

– Скажите, Ярослава, – Антон на пару секунд отворачивается, глядя на дорогу, словно решается на что-то. Потом снова смотрит на меня. – Возможно, вам покажется это слишком быстрым… Но… Может, как-нибудь поужинаем? Я знаю один уютный ресторан в городе.

Я растерянно хлопаю ресницами. Не то чтобы это быстро… Быстро, конечно, но, скорее, неожиданно. И честно сказать, дико странно, я уже успела забыть, каково это: получать подобные приглашения. Их, в принципе немного было, и все прозрачные, то есть не подразумевающие продолжения.

Такие мне и были нужны в тот период. Наверное, были нужны. Хотя сейчас это кажется просто отчаянной попыткой забыться, да так и было в действительности… А потом болезнь мамы, жизнь в нашем городишке, больницы – как-то в принципе не до отношений было.

Окидываю Антона взглядом и начинаю мыслить, куда этот ужин заведет. Антон явно состоятельный мужчина. К тому же симпатичный, такие нравятся женщинам. Чем я вообще его заинтересовала, когда он может склеить кого-то моложе и красивее. А меня даже не знает. Спать сразу с ним я не буду, и это он тоже должен понимать. Выходит…

– Ярослава, – он зовет меня, я перевожу взгляд, чувствуя себя по-дурацки. – Не надо так долго думать. Это всего лишь ужин в ресторане.

Улыбаюсь, прикрывая лицо рукой.

– Ладно, – говорю в итоге.

– Тогда давай я запишу твой номер, – Антон достает телефон, я диктую. – Позвоню сегодня, договоримся, хорошо?

Я киваю, он с улыбкой спешит к машине, чтобы отъехать в сторону, потому что перегородил дорогу стареньким “Жигулям”, выехавшим из-за поворота.

Провожаю взглядом “Лексус”, потом качаю головой с улыбкой. Не знаю, правильно ли я поступила. Это действительно слишком быстро… Но и Антон прав: ужин это только ужин, и никто никому ничего не должен.

– Меня на работу берут! – Таня кричит прямо с порога, бросая сумку на кухонный уголок и проходя в гостиную, где я работаю.

– Да ладно? – поднимаю на нее взгляд, отставляя ноутбук. – Куда, кем?

– Менеджером по продажам. Там небольшая фирма, у них производство окон, ну короче, всякое остекление. Нужно только обучиться считать по замерам ценник, а в остальном ничего сложного.

– Так, хорошо, а зарплата? И где находятся?

– Рядом с жд станцией, у них маленький офис, а производство в другом месте. Там девочка менеджер уходит, и я на ее место, буду обучаться как раз две недели. Пятидневка, зарплата нормальная.

Она озвучивает сумму, и я радостно соглашаюсь. Впервые за эти дни думаю о том, что все действительно не зря, не пытаясь себя успокоить этими словами. Сомнения, которые преследовали весь переезд, отходят на задний план. Папа был прав, чем ближе к Москве, тем больше перспективы. Куда бы пошла Танька в нашем городке? Продавщицей в продуктовый? На почту?

– По этому случаю предлагаю устроить небольшой праздник, – предлагаю ей. – Я сгоняю за тортом, а ты пока заваривай чай.

Иду на выход, когда Таня спрашивает:

– Я Кирилла позову, ты не против?

Замираю, но поворачиваюсь с улыбкой.

– Конечно, нет.

Вчера они ходили в кино, и Таня вернулась домой счастливая и взбудораженная. Правда, особенно не делилась, но сияющие глаза трудно спрятать. Интересно только, что у Кирилла по отношению к Тане?

Его самого я встречаю, когда иду назад с тортом. Он тормозит у нашей калитки, ждет меня.

– Я думала, в четыре часа ты должен быть на работе, – говорю ему, он усмехается.

– Я на работе.

– Понятно.

Открываю калитку.

– Что тебе понятно?

– Понятно, что работа у тебя чисто для вида. Тратишь отцовские деньги? – кидаю на него взгляд, пока мы идем к дому.

– Почему бы и нет?

Я только пожимаю плечами. Тут обсуждать нечего, есть люди, которые не привыкли трудиться, потому не знают цену деньгам. И объяснять им подобное бесполезно.

– Можно вопрос? – я останавливаюсь, Кирилл встает напротив.

Впервые почему-то отмечаю, что он выше меня почти на голову, такое на самом деле редкость, чаще всего с мужчинами я вровень или ниже совсем немного.

– Валяй, – говорит Кирилл.

– Какие у тебя намерения по отношению к Тане?

Он усмехается.

– А у меня уже намерения должны быть?

– Ты ей нравишься.

– Знаешь, я заметил.

Я выдыхаю, отводя взгляд.

– С тобой сложно, – качаю головой, он криво улыбается. – Я просто хочу сказать, если ты не планируешь отношений, не дури ей голову. Ну и не торопись.

– Не торопиться спать с ней? – Кирилл прислоняется спиной к двери, продолжая на меня смотреть.

– Да.

Он скользит взглядом по моему лицу вниз, по куртке, но ногам, возвращается обратно.

– Ладно, – говорит в итоге, отлепляясь от двери, я теряюсь на мгновенье.

Кирилл заходит в дом, в некоторой растерянности следую за ним. Не могу понять, что же у него на уме, и это сильно напрягает. Но видимо, только меня, потому что сестра встречает Кирилла открытой радостной улыбкой.

Мы пьем чай, в основном под щебет Тани, потом перемещаемся из кухни в гостиную. С сестрой садимся на биг-беги, Кирилл располагается на полу на пледе, складывая ноги по-турецки. Ровно между нами, так близко, что мои ступни почти касаются его колена. Я тут же убираю ноги, Кирилл кидает быстрый взгляд, но ничего не говорит. Он вообще ведет себя крайне мило весь вечер, и меня это отчего-то настораживает.

Таня болтает без умолку, все-таки правду говорят, что позитивные изменения преображают все вокруг. Слушаю ее, разглядывая с улыбкой, она сейчас чудо как хороша. Поворачиваю голову, Кирилл тут же переводит взгляд с Тани на меня, я свой отвожу. ...