В оковах пропасти

Глава 1

*Китай. Город центрального подчинения — Чунцин.*

На дворе стоял 2035 год, когда наука научилась лечить практически любого рода болезни, а обострение отношений мировых держав наконец-то закончилось. Мало кто сейчас верил в апокалипсис, и более того, в эпидемию, которая поставит всё человечество на колени. Тем не менее, этот день настал внезапно и бескомпромиссно. Вспышка заражений началась в одном из процветающих и плотно населённых городах Китая, откуда я был родом. Скорость распространения вируса просто не поддавалась логике, поэтому спустя каких-то полчаса, две трети населения безвозвратно изменились, и болезнь раскинулась дальше, на другие уголки Поднебесной.

Сигнал тревоги, чтобы хоть как-то проинформировать несведущих о катастрофе людей, прозвучал слишком поздно. Мне, обычному студенту второго курса, не повезло, как и многим другим жителям. Как раз по дороге домой я находился в самой гуще людей, обречённых попасть под первый удар вируса. Музыка в наушниках заглушила испуганные крики бедолаг, а спины толпы не позволили увидеть то, что заставило бы меня бежать без оглядки. В сей недолгий момент, наверное, самый важный в моей жизни, я упустил свой единственный шанс на спасение. Какой-то обезумевший незнакомец, пока остальные прохожие панически озирались, впился зубами в моё запястье, и вокруг восцарил полнейший хаос. Всё произошло слишком быстро.

Потом я уже и не помнил, как сумел отбиться и покинуть улицу, но теперь это не имело абсолютно никакого значения. На моей руке зияла рана, от которой уже начали распространяться тёмно-синие вены, а ноги так и норовили подкоситься. Моё состояние стремительно ухудшалось, однако этого слова не хватало даже на грамм, чтобы описать всю испытываемую организмом тяжесть. Дыхание постоянно учащалось, сердце едва билось и звуки в ушах смешались в один сплошной шум. Разумеется, наушники к тому времени успели слететь, после чего они повисли на моей запачканной кровью толстовке.

“Рюкзак… Я потерял его? Чёрт с ним…” — Посещали меня бесполезные мысли, пока я брёл по улице и покусывал свои ссохшиеся губы. — “Что за хрень происходит? Почему… Все кидаются друг на друга? Не понимаю…”

Мне и впрямь было сложно осознать всю серьезность ситуации, которая застала жителей города, и, быть может, весь мир, но проблема закралась гораздо глубже. Ни о чём не догадываясь, я начал проходить ряд не самых положительных изменений. Прямо сейчас в считанные секунды замедлялись и перестраивались основные функции моего тела, к чему нас так долго и бесполезно вела эволюция. Менялось практически всё, начиная от умственной деятельности и заканчивая нервными окончаниями, ведь боль от раны полностью притупилась, а разум угасал.

Зачастую рядом пробегали люди, обезумившие и нет. Последние, в свою очередь, порой обращали внимание на еле бредущего парня. Они хотели предложить помощь, либо самим её попросить, но каждый раз прохожим удавалось заметить в моём лице то, что заставляло их в страхе отвести взгляд и умчаться дальше. Для меня всё было кончено, и я это достаточно хорошо улавливал. Заражённые больше не трогали одного из своих «соратников», хотя процесс моего обращения ещё не дошёл до кульминации.

“Нельзя нести… Эту заразу домой…” — Было подумал я, и понял, что уже не смогу найти адрес, где жил до сегодняшнего дня. — “Что с моей… Головой? Гадство…”

Рациональные мысли давались с превеликим трудом, а говорить вслух для меня больше не оказалось возможным. Язык перестал слушаться своего хозяина, и если я пытался что-то прошептать, получалась лишь бессвязная речь. Полпути от старого себя до амёбы, чьё название мне теперь вряд ли бы удалось выловить из собственной головы, был официально пройден. Эти ощущения бесповоротной деградации стали поистине отвратными, в разы хуже физических перемен.

Пока мой разум тлел, взор накрыла тонкая пелена, и мир предстал исключительно в серых, размытых и неудобных для восприятия тонах. С этого момента я больше не мог различать лица людей и мелкие детали, что несказанно мешало, а дальность видимости сильно ограничилась. Попытки проморгаться или неаккуратно протереть ватной рукой веки, не принесли ровным счётом никакой пользы.

Затем, моё обоняние настолько обострилось, что запахи начали дополнять картину предо мной, придав почти каждой живой фигуре свой оттенок. Он сильно разнился, но в большинстве случаев, незаражённые люди обладали алым контуром и вызывали у меня внезапный голод. Зелёный цвет — другие зомби, наоборот не являлись объектом моего аппетита, однако не все жертвы эпидемии воспринимались таковыми после поражения вирусом. Некоторые продолжали оставаться приманкой даже после укуса, либо чересчур долго превращались. В этом случае, участь людей была не из приятных.

*Истошный вопль* — Кричал мужчина.

Его поедали заживо, разрывали одежду и вгрызались в открытые части тела. Когда зомби начнут видеть в нём своего, страдалец рисковал остаться без руки, а то и вовсе умереть. Глядя на этого человека, ты мог только с горечью на сердце радоваться, что твой иммунитет не сыграл с тобой такую злую шутку.

Тем временем, подобные ужасы разворачивались кругом и всюду. Самое страшное заключалось в том, что я больше не чувствовал к этому никакой неприязни. Более того, моё лицо неуправляемо искажалось от запаха крови, а тело делало шаг-другой к ближайшей кучке озверевших людей, которые расправлялись со своей жертвой. Неведомые инстинкты поднимались из потаённых глубин души, всё больше захлёстывая крупицы человеческого разума. Грань, разделяющая меня и что-то чуждое внутри, бесповоротно рушилась и не оставляла мне иного выбора.

Скорей всего было бы лучшим вариантом забыться и стать бездумным животным, как поступил каждый заражённый. Заведомо проиграть войну, не начав её. Пойти по пути наименьшего сопротивления и надеяться, что когда-то выжившие создадут вакцину, как частенько случалось в разных фильмах про зомбиапокалипсис. А что, если такого не произойдёт? Скитаться вечно? Существовать в ожидании голодной смерти? Это всё пронеслось в моём «амёбном» разуме, и я понял, что решение имелось даже в такой безвыходной ситуации.

“Уйти… Надо… Уйти… Дальше…” — Зародились у меня банально простые мысли, наверное последние, что я мог себе позволить.

В следующий миг, не достигнув компании зомби, я остановился, неловко пошатнулся и стал разворачиваться. Потребовалось несколько непомерно долгих секунд и последние остатки воли, дабы пойти прочь от происходящего на улице месива. Конечно же, не факт, что другие районы в значительной степени отличались порядком, но у меня больше не имелось права на сомнение. Рассудок окончательно поблек, а моё решение «уйти» превратились в слепое стремление.

* * *

Пока в городе разворачивалась непонятная паника, в новостях граждан призывали к спокойствию и просили не покидать свои дома. Назвать причину городской паники никто не мог, но кадры просто поражали. Вспышки массовой агрессии начались сразу в пяти провинциях Китая. Обезумившие толпы становились больше, за половину суток заимев численность в три миллиона по всей стране, и теперь штурмовали жилые дома. Им было всё нипочём, поэтому полиции пришлось оцепить некоторые районы и даже открыть огонь в сторону озверевших людей. Ситуация не переставала накаляться.

— Что же это такое… — Прошептала женщина, сидя в зале перед телевизором.

Ли Нинг — домохозяйка средних лет, как раз дожидалась возвращения мужа, когда с улицы раздался шум. Жительнице Китая и её шестилетней дочери повезло находиться у себя дома, но кроме супруга женщины, отсутствовал ещё один член семьи. Им являлся старший сын — Ли Хёнг, семнадцатилетний студент, у которого ещё днём должны были закончиться занятия в университете. Нинг так и не смогла дозвониться до него, из-за чего её беспокойство лишь возрастало.

*Крик-топот* — Раздались подозрительные звуки, заставившие женщину вздрогнуть и приглушить телевизор.

Теперь шум поступал не со стороны окна, как случалось ранее, а имел источник в самом доме, где проживала семья Ли (Фамилия). Звуки борьбы доносились от соседей сверху, однако продлилось это недолго. Потом за окном промелькнула тень падающей фигуры, и на улице послышался громкий удар. Его сразу подхватила сигнализация автомобиля, не предвещая ничего хорошего.

Несколько помедлив, Нинг поднялась с дивана, просеменила к окну и осторожно взглянула вниз. Там открылся довольно жуткий вид разбитой машины и лежащей на ней молодой девушки. Её тело было местами окровавлено и даже изломанно, тем не менее, женщина смогла признать в несчастной свою соседку. Та въехала в дом совсем недавно, и только на прошлой неделе приходила с парнем к ним в гости, чтобы познакомиться.

— Ах… — Поражённо вздохнула домохозяйка.

Кроме того, на улице уже больше трёх часов продолжали происходить ужасные вещи. Вдоль дорог бродили жители города, но многие из них были ранены, либо едва перебирали ногами. Они неплотной толпой заполонили весь проспект, а в их рядах присутствовали как обычные офисные рабочие, так и врачи, полицейские или даже пожарники. Другие — внешне здоровые люди, оказались вынуждены с криком бежать и прятаться, что удавалось далеко не каждому. Одичавшие соотечественники бросались на них со всех сторон, встречали прямо за дверьми магазинов или домов, и могли собственным телом пробить окно автомобиля. Находиться сейчас на улице являлось равносильно самоубийству.

Обратив своё внимание на упавшую девушку, близстоящая масса ринулась к её телу, однако от их мотивов стыла кровь в жилах. Люди грубо стянули брюнетку с машины и начали зубами рвать нежную плоть, подобно голодным шакалам. Поэтому, когда раздался звонок от мужа, Нинг не смогла сразу ответить. Руки женщины дрожали, а лицо бледнело.

— Хуан, ты в порядке? Что… Что происходит в городе, и когда ты вернешься?

Говорила она тихо, чтобы не разбудить спящую в соседней комнате дочь.

— Я… Я не знаю. — Ответил мужчина. — Мы забаррикадировали выход, но, по всей видимости, эти твари не собираются расходиться в ближайшее время.

— Т-твари? Почему они…

— Дорогая, слушай меня внимательно… Все они больше не люди. Запри дверь и никого не впускай, кто бы там ни был. — Потребовал Хуан.

Пока муж говорил, Нинг вновь подошла к окну и обомлела во второй раз. Её соседка, упавшая с пятнадцатого этажа и обкусанная толпой, как бы это не звучало, поднялась на ноги.

Живот несчастной был распорот, либо лопнул от удара с машиной, и теперь её кишечник вываливался наружу. Саму девушку это мало заботило, как и рука с открытым переломом, ведь к тому времени на улицу выбежал ещё один «здоровый» соотечественник. Он в один миг стал объектом внимания всех находящихся на проспекте «людей», включая ожившую соседку семьи Ли, отчего та шатко устремилась вслед за ним.

Подобная картина, ни многим ни малым, могла заставить поседеть любого человека, поэтому Нинг поспешно закрыла окно занавеской.

— Ты меня слышишь? Никого не впускай, даже если это знакомые или соседи.

— А… А как же Хёнг? — Спросила женщина, превозмогая рвотный позыв. — Он до сих пор не вернулся… На звонки не отвечает.

— Плохо… Ладно, позаботься о Ли Юн. Я попробую найти Хёнга, когда всё утихнет. — Решил мужчина закончить разговор, заметно ускорившись. — И ещё, постарайся набрать воды про запас, не включай свет и телевизор. Пока неясно, что привлекает этих монстров…

— Хорошо.

Супружеской паре оставалось только надеяться на то, что их сын жив и не пополнил ряды обезумевших, но так ли это?

* * *

Несмотря на то, что все зомби неосознанно сбивались в огромные стаи, я держал свой путь в одиночестве. У меня отсутствовало какое-либо заранее выбранное направление. В голове, как после наркоза, повисла тягомотная пустота, дорога превратилась в бесконечный лабиринт, а голод стал моим вечным сподвижником. Преодолевая это зверское чувство, я был вынужден обходить обглоданные трупы и просто пропитанные кровью места. Они были повсюду, постоянно манили меня своим ароматом и порождали зверский аппетит, но моё твёрдое намерение не ослабевало.

Естественно, сейчас я бы вряд ли смог вспомнить, зачем вообще приходилось сторониться столь заманчивых ориентиров. К тому же, та незначительная толика моей личности, которая всё же сохранилась, в данный момент испытывала огромнейший дискомфорт. Новое восприятие мира, полный отказ нервных окончаний, из-за чего тело казалось чужим, утрата способности говорить и многое другое, несомненно, свело бы здорового человека с ума. Я словно оказался отрезан от внешнего мира, часто терял координацию и падал, но потом вставал и шёл в неизвестность.

Порой в кармане звонил телефон, однако мой мозг больше не воспринимал сей звуковой сигнал, как таковой. Для меня он стал надоедливым жужжанием, услышав которое, я начинал озираться и почему-то щёлкал зубами. Скорей всего, так мне доводилось искать источник звука, но как его найти, когда им являешься ты сам? Теперь это было невозможной для решения задачей. Также я не замечал, что шнурок на левом кроссовке подавно развязался, и постоянно норовил попасть мне под ноги. Отсюда вытекала главная причина, почему я время от времени спотыкался.

*Крики-выстрелы…*

Не являлось редкостью, когда над городом разносились звуки, на которые мне очень хотелось пойти. Так поступали все «зелёные» фигуры в моём диапазоне, вот только я продолжал брести прочь. Центр мегаполиса был оставлен далеко позади, затем последовала окраина и сотни километров пустующих районов, где правили только мои сородичи. Сюда вирус добрался чуть позже, поэтому многие выжившие успели покинуть свои дома и сбежать в другой город, либо попрятались в безопасных местах. Запах крови практически не чувствовался, и, казалось бы, здесь я мог найти временный покой, но всё изменилось с наступлением ночи.

(Примечание: Для удобства повествования, город Чунцин будет разделён на две части. Первая — окраина, расположенная вдоль горного хребта. Вторая — центр мегаполиса, который отделяется от окраины города двумя широкими реками.)

Сначала солнце ушло за горизонт, и меня настигла тьма. Её нельзя было назвать кромешной, ведь всё ещё имелись уличные фонари, вдоль которых я шёл какое-то время. Для меня это успело стать маленькой целью, облегчающей дорогу, вот только потом, городское освещение внезапно погасло.

Учитывая то, что мой взор накрывала полупрозрачная пелена, отсутствие света сделало и так ограниченную видимость неприемлемой. Луна и звёзды не могли заменить солнечное светило, а мрак превратил все объекты предо мной в сплошную, блеклую и холодную пустоту. В тот момент я оказался абсолютно один, прямо на улице, не способный нормально думать, видеть или просто чувствовать своё тело. Мне буквально довелось остаться с глазу на глаз с тем голодным зверем внутри себя, и теперь я рисковал окончательно потерять в темноте то немногое, что сумел сохранить.

*Звук мотора*

Когда рядом прогнался автомобиль, он ненадолго осветил улицу и быстро скрылся. За этот миг я успел уловить запах крови сбитых заражённых, чей участи, к счастью или нет, мне сейчас удалось избежать. Во всяком случае, ночной гонщик отвлек меня и позволил вырваться из лап всепожирающей тьмы настолько, насколько позволяло моё ограниченное сознание. Затем я медленно побрёл дальше вслепую, чтобы хоть чем-то занять своё безвольное тело.

Время текло крайне долго, а звуки моих шагов и неравномерного дыхания слились в единый поток, иногда разбавляемый лаем собак или очередными выстрелами в ночи. Машины проезжали около меня ещё трижды, но останавливаться никто не пытался. Выжившие потихоньку покидали этот город, из-за чего, вскоре на дорогу вышло несколько сотен моих собратьев.

Зомби безрезультатно преследовали эти быстрые коробки с наживкой, и, порой, я тоже хотел устремиться вслед, однако почти сразу отказывался от данного занятия. Остальные продолжали шагать дальше, издавая нечленораздельные крики, хрип и рык. Я же был менее подвержен такому поведению и больше исполнял роль стороннего наблюдателя, нежели одного из охотников за человеческой плотью. Данное различие, наверное, со стороны сильно выбивалось из нормы, но не для нас — лишённых разума людей. Сородичи оставили меня довольно быстро, хотя некоторые из них сбились со своего пути, после чего были вынуждены бродить в потёмках по району.

Временами мне доводилось впадать в странное состояние, в котором я не сходил с места и слегка пошатывался. В такие моменты, в моём пустеющем сознании мелькали бессвязные мыслеобразы, обрывки воспоминаний, какие-то отдалённо знакомые места и люди. Как бы я не старался, лица оставались размазанными, а любые попытки углубиться дальше вырывали меня в реальность. Потом я приноровился не разрушать этот калейдоскоп видений, и остаток ночи пролетел едва заметно, пока в глаза не ударили первые лучи солнца.

Серая пелена поверх моего взора обесцветила яркий источник света, и всё равно, смотреть аккурат на солнце являлось не самым приятным занятием.

— Пфнн… — Прокряхтел я и прикрылся рукой.

То, что с моей губы стекала слюна, как после глубокого сна, я не заметил, и по какой-то неведомой причине стал озираться по сторонам. Вокруг ничего не изменилось, да и я находился на той же дороге, но перемены затронули нечто другое. Та самая частичка «меня», которая вчера почти угасла, теперь чуть-чуть окрепла. Даже в том движении, где я закрылся от солнца, больше преобладала доля осознанности, чем обычного рефлекса.

Конечно же, я всё ещё был настолько туп, что просто не ощущал значимой разницы. Мой зверский голод никуда не делся, физическое состояние продолжало ухудшаться, а тело уже обтягивалось кожей, как у голодающего несколько месяцев человека. Так сказывался один день без пищи, ведь наверняка организм зомби обладал повышенным метаболизмом и требовал срочной энергетической подпитки. Это мне удавалось чувствовать на уровне инстинктов, и, несмотря на маленькую победу над самим собой, сейчас я находился в самом начале своего тернистого пути.

Глава 2

Весь последующий день я продолжал бесцельно идти вперёд и всё также сторонился обглоданных трупов, коих в городе за минувшую ночь нехило прибавилось. Видимо некоторые выжившие были настолько небрежны, что в попытке сбежать под покровом тьмы, стали её жертвами. Многочисленные зомби настигли их и растерзали быстрей, чем вирус успел проникнуть в кровь.

Обычно места с трупами влекли за собой ярко выраженным запахом мертвечины и просто кишели моими собратьями, благодаря чему я мог заведомо почувствовать их скопление и обойти. Впрочем, один раз мне всё же довелось наткнуться на оставленные останки. Это случилось в тот момент, когда зомби учуяли свежую пищу, после чего устремились нетвёрдой, но спешной походкой куда-то в соседний квартал. Бегать, само собой, уже мало кто был способен.

*Очередь выстрелов… Тишина… Взрыв* — Вскоре донеслись звуки, а мой нос уловил едкий запах обожжённой плоти и гари.

Сам я в очередной раз пошёл наперекор толпы, и, скорей всего, спас свою никчёмную жизнь, однако предо мной стояла другая дилемма в лице недоеденных человеческих частей. Они лежали между спуском с трассы и тем поворотом, где скрылись другие зомби. Позади меня расположилась непомерно длинная трасса на высоких сваях, и туда я не желал возвращаться всей своей крупицей разума.

Как известно, в Китае любили для экономии места строить дороги над жилым районом или станцией метро. Если же ты ступил на это шоссе и вовремя не передумал вернуться, то спуститься вниз сможешь далеко не сразу, ведь в лучшем случае потребуется пройти два-три километра. У меня преодоление такой трассы заняло целую вечность, но на деле я брёл под знойным солнцем уже более трёх часов. И хоть жара для зомби ощущалась ровно столько же, сколько и холод, а точней — никак, обратный путь мог окончательно доконать меня.

— Хра-аа… — Самопроизвольно вырвался из моих уст тяжёлый вздох с лёгкой хрипотой.

К тому времени я так ослаб, что тело едва меня слушалось, движения становились неповоротливей, а шаг короче. Являлось странным, как мне вообще удалось пройти по высотной дороге и не перевалиться через её край, к чему я не раз был близок, но миновать останки оказалось ещё сложней. Здесь наблюдались недоеденные трупы и различные оторванные конечности, чей контур в моём сознании воспринимался бежево-красным оттенком. То бишь, они утратили некоторую долю аппетитности, и если у инфицированного человека будет выбор, есть мертвечину или последовать за живой жертвой, тогда он без раздумий предпочтёт второе. Вот только с голодным зомбированным дела обстояли чуть иначе.

Мой взгляд машинально сфокусировался на ближайшем куске плоти, отчего рецепторы обоняния стали сходить с ума и в животе заурчало, а челюсть сомкнулась с неприятным щелчком верхних зубов об нижние. Изменённому вирусом разуму было наплевать, что это — воняющая человеческая ступня, по которой уже ползали мухи. Почти вся моя сущность желала впиться зубами в данный деликатес и обглодать его до костей, дабы восполнить недостаток сил. Тем не менее, вопреки безумному голоду, я всё равно поднял глаза выше и побрёл через площадку с трупами. Медленно, шаг за шагом и стараясь не споткнуться об чью-то руку или ногу, чего было довольно сложно избежать.

Моя неустойчивая поступь так и стремилась зацепиться за кусок рваной одежды, а ближе к половине проделанного пути, кроссовок утащил за собой потемневший от крови и грязи рукав некогда белой рубашки. Он сопровождал меня весь спуск, издавая шаркающий звук, и только потом отцепился.

— Ха-ха-ха… — Участилось моё дыхание, наверно по той причине, что я испытывал эдакое «возбуждение» от столь близкого нахождения с плотью.

Наконец-то миновав «опасную» территорию, я какое-то время продолжал испытывать позывы зверского голода. Моё лицо искажалось, а зубы сжимались до скрипа, но в целом, ещё одно маленькое препятствие было пройдено. Скорей всего я считался единственным зомби, страдающим от недостатка еды там, где всюду лежали трупы людей. Это выглядело до слёз нелепо, как если бы человек, окружённый пресной водой, умер бы от обезвоживания.

И даже так, доведись мне вчера идти по останкам людей, то я бы вряд ли смог настолько хорошо совладать с самим собой. Чуть окрепшее сознание даровало мне что-то немаловажное. Быть может, волю? Конечно же, пока это были самые зачатки, однако новый день, третий от начала катастрофы, привнёс в моё тусклое существование толику перемен.

Ночь, как и в предыдущий раз, прошла под открытым небом. Между тем я ослаб до такой степени, что ноги перестали меня держать. Единожды споткнувшись, я оказался вынужден провести время на голой земле до самого рассвета. Холод не ощущался, но моё тело почему-то тряслось, а тьма и дикий голод не позволили долго пробыть в той фазе, которую люди называли «сном». Казалось, ещё немного и я окончательно разобьюсь о скалы чуждого эго, после чего начну поедать собственные руки. Безысходность наполнила практически каждый уголок поломанного сознания, и когда мои зубы уже были готовы впиться в лакомую плоть, взошло долгожданное солнце.

*Лай собак… Одиночный выстрел…* — Вновь донеслись уже привычные звуки.

Голод медленно отступал, словно период того зверя, который поселился внутри меня, закончился. Ненадолго, ведь он всё ещё находился где-то рядом, но что являлось более важным, так это впервые наступившая ясность мысли. Сейчас она была весьма слабой, и могла сравниться с мышлением пятилетнего ребёнка, тем не менее, частичка «меня» обзавелась зерном разума. И если в предыдущие дни мне давались только систематизированные решения из разряда: «Обойти то, не зная для чего»/«Встать, если внезапно упал», то теперь в моей голове присутствовала вполне себе настоящая координация действий.

“Что со мной? Я… Лежу? И впрямь… Надо встать… И идти… Но куда? Не знаю…” — Давались мне простейшие мысли, пока взгляд был устремлён в небо. — “Кто я? Не помню…”

К несчастью, в моей голове сохранилось лишь то немногое, что я видел после превращения в зомби. Кем я был раньше, моё имя и тому подобное, оказалось полностью стёрто. Даже то, как в данный момент протекали мои суждения, больше походило на обрывистые фразы или неоконченные мысли. Сфокусироваться на чем-то одном, развивать логическую цепочку и делать рациональные выводы, сейчас я не мог.

Кроме того, в основном воспоминания двух минувших дней были как в тумане, однако меня продолжало преследовать нерушимое правило — «Любым способом воздерживаться от поедания человеческой плоти». Это вызывало в сознании настоящее противоречие, но также позволило вспомнить, что существует и другая еда. Теперь мне хватало ума, дабы осознать сей маленький и вроде бы очевидный момент, который до сегодняшнего утра был недоступен.

* * *

С наступлением апокалипсиса далеко немногим повезло избежатьпервой волны заражения вирусом и вовремя укрыться. Одними из счастливчиков стала группа из десяти жителей, которых по воле случая свело вместе. Их временным пристанищем теперь являлось подвальное караоке, некогда популярное среди молодёжи. Благодаря тому, что двери были металлическими, а окна в помещениях отсутствовали, заражённые не смогли к ним пробиться, но выход всё равно пришлось заложить тяжёлой мебелью.

Сам состав набрался достаточно разнообразный: Трое работников данного заведения, четыре ученицы старшей школы, немолодой электрик, студент и даже представительница правоохранительных органов — констебль первого класса (Примечание: аналог младшего лейтенанта). И пусть звания теперь не имели никакого значения, сотрудница народной полиции обладала огнестрельным оружием и с первых минут катастрофы взяла ситуацию под свой контроль. Поэтому она стала негласным лидером группы, также заручившись поддержкой женской, к слову, преобладающей половиной коллектива.

— Вы все в курсе, что в нашем городе началась страшная эпидемия… — В полголоса произнесла девушка в тёмно-синей униформе. — Всем трудно, знаю, но улицы кишат монстрами, поэтому неясно, сколько нам предстоит провести здесь времени. Может месяц или два…

Чтобы каждому хватило места, группа расположилась в зале для больших компаний. Ученицы и одна работница караоке держались вместе по левую сторону стола, парни заняли противоположную половину, а представительница полиции стояла во главе.

Начиная с того момента, как люди оказались вынуждены здесь прятаться, это был их первый общий сбор, и тому имелись определённые причины. Для начала требовалось выяснить, что беспокоит каждого члена коллектива, ввести ряд правил и распределить обязанности.

— Два месяца? Мисс Ай, но как же мы будем купаться и стирать вещи? Тут нет никаких условий… — Поступили первые жалобы от старшеклассницы Гуань Вэнь, которая говорила за себя и подруг. — Кроме того, у многих отсутствует запасная одежда.

Остальные ученицы немного смутились, что мужской половине дозволено слушать такие подробности. Однако девушки уже успели поплакаться по дому и теперь начинали больше беспокоиться о своей гигиене, чем о соседстве с незнакомцами. Человеку хватало нескольких суток, дабы принять внезапные перемены и адаптироваться к столь непривычной среде.

— Насколько я знаю, в уборной есть бойлер. — Вспомнила молодая констебль, взглянув на одного из работников караоке. — Насколько его хватит?

— Ну, он имеет объем в пятьдесят литров. Этого достаточно, чтобы 5–6 человек в день могли ополоснуться под краном, но для стирки придётся использовать холодную воду. — Ответил менеджер заведения.

— Хорошо, введём дни купания. Для девушек это будет понедельник, среда, пятница и воскресенье, а мужчины возьмут себе все остальные дни. Согласны? — Предложила Ай Шу, и хоть такой расклад устраивал далеко не всех, против никто не высказался. — Насчёт запасной одежды придётся подумать… У кого ещё какие замечания?

— Эм… Я бы хотел, так сказать, предостеречь нас всех… — Подал голос пожилой электрик. — Не знаю, насколько велики масштабы катастрофы…

— Старик, давай не нуди. Говори как есть.

Тем, кто так грубо перебил мужчину, являлся молодой студент с зачёсом на голове. Выглядел парень стильно и опрятно, вот только терпеливым характером не блистал. Ему ничего не стоило сказать кому-либо едкое слово, благодаря чему, за то недолгое время, что их группе довелось провести отрезанными от внешнего мира, ссоры случались регулярно. Именно этот человек разлагал дисциплину, но в ту же очередь, порой, он озвучивал вполне себе умные мысли, и сейчас мало кто с ним не считался.

— Чжень Ливэй, прояви хоть каплю уважения к старшим! — Возмущённо потребовала старшеклассница Гуань Вэнь, ведь именно ей чаще всего приходилось ругаться с заносчивым пареньком.

— Всё нормально. — Произнёс электрик. — Дело в том, что если распространение этой неведомой болезни продолжилось, то скоро под удар попадёт энергосистема города. Без должного обслуживания, электростанции проработают в автономном режиме от одной до трёх недель, пока не произойдёт крупная авария. В таком случае мы будем обесточены и лишены связи…

— И что нам тот свет? Мы и без того не можем связаться ни с одной службой. — Опять взъелся студент, уже порядком закипая от монотонной болтовни. — Есть более важная проблема. У нас заканчивается еда, нет почти никакого оружия, а единственный выход ведёт на улицу, где безмозглые ублюдки готовы нас сожрать.

Пока парень говорил, он заметил, что девушка в униформе собирается возразить ему. Об этом говорил её укоризненный взгляд, негромкий «Кхм» и стойка со скрещёнными перед грудью руками, но Ливэй опередил представительницу правоохранительных органов.

— Нет, офицер, ваш пистолет ровным счётом ничего не стоит. Он лишь погубит нас всех, когда на выстрел сбежится целая свора монстров.

Его слова, пусть местами грубые, заставили многих всерьёз призадуматься. Клуб не располагал большими запасами еды, кроме как прохладительными напитками, но и тех не хватит надолго, когда в группе десять человек. Помимо того, мебель караоке не позволяла сделать биты с гвоздями, как подобное показывали в разных фильмах про зомбиапокалипсис.

Понимая всё это, потенциальная лидерша была вынуждена выказать солидарность.

— Ладно, что ты предлагаешь?

— Для начала надо вскрыть автоматы с чипсами, водой и шоколадными батончиками, которые стоят возле выхода. Насколько я знаю, нынешнему хозяину караоке они уже незачем… — Стал парень выкладывать свой план действий. — Потом мы проведём полную ревизию продуктов, ограничим порции на каждого члена группы и будем тянуть до помощи от военных. Если же этого не случиться, то… Придётся решать, кто пойдёт за провизией наружу.

Холодный ход мыслей вредного студента казался не столько ужасным, сколько вполне расчётливым и логичным. Тяжёлое время требовало кардинальных решений, однако моменты, где следовало незаконно вскрыть автоматы или же отправить кого-то на верную смерть, обеспокоил юную констебль. Как не посмотри, но для неё оставалась надежда, что мир всё ещё не рухнул, и власти Китая смогут взять ситуацию в свои руки. В таком случае, данное преступление ляжет на её совесть, хотя с другой стороны, от этого зависели их жизни.

* * *

Свой первый более-менее осознанный день я провёл в поисках пищи. Разумеется, трудней всего было заставить себя подняться, когда состояние организма находилось на грани допустимого. На фоне других зомби, для которых я оставался «союзником» даже с иным мышлением, наши телосложения заметно разнились. Ещё немного и я рисковал стать скелетом, который больше не сможет ходить. Поэтому, наткнувшись на кем-то оставленный большой пакет, чьё содержимое вызывало у меня отдалённую ассоциацию чего-то съедобного, я сразу принялся опустошать его.

Вероятней всего, владелец сего добра, оказался настигнут эпидемией по пути с магазина. Затем он был вынужден бросить пакет и бежать, ведь вблизи не ощущалось запаха останков его трупа или крови. Сам я не имел возможности предположить столь сложное развитие событий, и просто сел посреди тротуара. Уже разгребая продукты, мне стало понятно, что хватки категорически не хватает. Пальцы словно одеревенели от холода.

Понадобилось немало времени прежде, чем я чуть-чуть приноровился и выловил что-то съедобное.

“Это… Яблоко?” — Медленно и тягостно всплыло у меня название круглого объекта.

До этого момента, содержимое пакета являлось нетронутым, но изрядно перегрелось на солнце. Некоторые продукты начали портиться, а фрукты вянуть. Ещё следовало подметить, что запах человеческой еды воспринимался мною белым, абсолютно неаппетитным контуром. В таком же плане я видел свои собственные руки, разве что с тем отличием, что моё тело имело некий оттенок серого цвета.

Конечно же, я мало придал значения этому сходству и с хрустом откусил крупный кусок яблока, едва не прихватив свой палец. Для этой небольшой манипуляции мне потребовалась уйма усилий, и, можно было сказать, что я заново учился простейшему приёму пищи.

Потом последовало несколько неаккуратных движений челюстью, дабы пережевать фрукт, однако что-то пошло не по плану. Вкус, заполонивший мою ротовую полость, вызывал непередаваемое отвращение и заставил меня прекратить поедание. Организм отказывался принимать данную еду, а значит, воздействие вируса на физиологические особенности было намного глубже, чем выглядело на первый взгляд.

“Почему…?” — Подумал я, попытавшись через силу проглотить не до конца пережёванный кусок яблока.

Всё оказалось напрасно. Через мгновение, мой желудок отверг поступившую пищу, и меня вывернуло рядом с пакетом продуктов. Пришлось отложить надкушенный плод и выбрать что-то другое, но каждый раз меня ожидал такой же исход. В «чёрный список» попадали сладости, хлеб, овощи, фрукты и даже рыба. На последнее я испытал особенную непереносимость, хоть по факту, это было мясо.

Постепенно, содержимое пакета перекочевывало на тротуар, отчего изредка блуждающие рядом зомби наступали на них. Я не сдавался и продолжал перебирать продукты, порой кусая прямо через пищевую плёнку. На то, чтобы её снять своими ватными руками, уходило уйма времени, а день уже близился к вечеру. Двоякое чувство, когда ты одновременно голоден и в то же время не можешь съесть что-либо съедобное, было непередаваемо. Я находился в ловушке, но, как ни странно, паника, разочарование и злость отсутствовали, будто мой разум и вовсе их лишён. Разве что имелось какое-то непринятие и конфуз, как если бы запрограммированный робот столкнулся с тем, что не входило в его настройки.

*Дребезг* — Раздался звук разбитого стекла.

Услышав это, зомбированные стали медленно стягиваться в соседний район, где находился источник звука. Я тоже вначале навострил уши, ну а потом продолжил рыться в пакете, ведь подняться у меня бы вряд ли хватило сил. В конце концов, мне удалось обнаружить герметично упакованный куриный окорочок. Плотная плёнка скрыла запах копченого продукта, и мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы добраться до мяса.

В ход пошли зубы и кусок металлической трубки, которая валялась неподалёку. Взаимодействовать с двумя предметами сразу оказалось ещё сложней, но когда упаковка поддалась, воздух наполнился приятным ароматом. В моём сером виденье мира он предстал бледно-розовым цветом, в разы уступающим человеческим останкам, и в то же время, изменённый вирусом разум видел в нём пищу. Это была небольшая отсрочка и шанс хоть ненадолго перед наступлением ночи утолить голод, чем я поспешил воспользоваться.

Глава 3

С куриным окорочком я расправился за один присест, наверно остерегаясь, что другие сородичи могут попытаться отнять его у меня. В процессе поглощения столь желанной пищи мне хотелось рычать и обливаться слюной, однако я подавлял в себе животные инстинкты, насколько это вообще было возможно. В сравнении с тем случаем, когда я находился рядом с человеческими трупами, сейчас мой неустойчивый рассудок испытывал менее заметную уязвимость.

“Мало… Очень мало…” — Думал я, когда обглоданные кости легли в пакет.

Разумеется, полностью утолить нечеловеческий голод не вышло, и мне казалось, что это едва реально. Желудок буквально представлял собой бездонную яму, но теперь я не чувствовал себя настолько плохо, как было минутой ранее. Стало даже как-то хорошо. Совсем ненамного, будто после приятного перекуса. Только слабость не спешила отступать, поэтому я перебрался к ближайшему фонарю и облокотился на него спиной. Сил на большее у меня уже не оставалось.

На улице к тому моменту темнело, и когда включилось городское освещение, я оказался расположен в центре яркого круга. Половину моего диапазона видимости закрывал перевёрнутый набок фургон. Правая часть улицы, одинокие фигуры зомбированных людей и опустевшие дома, в которых кое-где всё ещё горел свет, стремительно размывались.

“Это место… Что-то знакомое… Где я? Плохо видно…” — Посетила меня мысль, которая далась чуточку легче.

Чувствовалось, словно я так и не привык к столь плохому зрению, а оно продолжало ухудшаться с каждой секундой наступления ночи. В попытке рассмотреть что-либо отдалённое от меня больше, чем на десять метров, я терпел неудачу. Радиус обоняния незначительно превышал сей рубеж, но передать форму неодушевлённых объектов, расстояние до них и вид ландшафта в целом, нюх не мог.

Продолжая отрешённо глазеть на город, я не заметил, как мой взор неспешно обогнул улицу и вернулся к месту, где мне довелось трапезничать. Свет от фонаря в самый раз доставал до мусора из разбросанных кульков, бумажек и недоеденных продуктов. От их вида, где-то внутри, та самая часть меня, которая ещё помнила, каково это быть человеком, зашевелилась. На мгновение я даже подумал, что было бы неплохо убрать за собой, хотя такой же бардак теперь наблюдался на всех улицах.

*Вшшшш… Шелест…* — Вдруг подул ветер, когда я уже начал вставать.

Лёгкий мусор вмиг закрутился в незримом вальсе. Потом он разлетелся по тротуару, но большинство кульков устремилось в темноту, где я больше ничего не мог разглядеть. Остался только большой пакет, надкушенное яблоко и тройка других продуктов. Именно их я и собрал, порядком помучившись, после чего вернулся к фонарю. За это время, рядом прошествовало несколько моих бездумных сородичей, чьи остекленевшие взгляды были устремлены в пустоту, а одежда заляпана тёмными следами.

Чуть склонив головы на бок, зомбированные люди пускали слюну, шатались и порой затягивали тихое — «Эээээ…». Сейчас жертвы вируса походили на потерянных кукол. Их больше ничего не интересовало, кроме как нескончаемый поиск человеческого мяса. Это было то самое мучительное существование, из которого мне вроде бы удалось вырваться, всецело не окунувшись.

Конечно же, пока что я недалеко ушёл от этих зомбированных. Мне всё также требовалось искать пищу, пытаться выжить и терпеть огромный дискомфорт, но глядя на своих сломленных соратников, я почему-то испытывал некую умиротворённость. Не это ли главное качество людей? Более того, чем чаще мне приходилось думать, смотреть и сравнивать умалишённых бедняг с самим собой, тем больше я отдалялся от первобытной сущности. Моя разбитая на куски личность, пусть и лишённая былых воспоминаний, собиралась воедино.

“Это… Что это…” — Подумал я, слегка поведя головой в сторону сладковато-кислого запаха.

Оказалось, что второй заражённый, бредущий мимо, имел множество глубоких ран, а его рука была по локоть оторвана. И хоть кровь практически не вытекала из увечий, они уже начинали подгнивать, чем и обуславливался источник специфичного запаха. Увидев это, я с трудом опустил голову, дабы окинуть взглядом собственное тело и немного задумался.

Естественно, даже избегая стычек с людьми, я не смог миновать повреждений. В данном плане мне повезло чуть больше, ведь единственная рана, которая имелась на моём теле — неглубокий укус на правом запястье. Ещё присутствовало несколько незначительных царапин, полученных в результате частых падений, но их я не учитывал. Тем не менее, уже подходил к завершению третий день, а укус так и не покрылся коркой.

“Разве так… Должно быть? Нет… Неправильно…” — Осознал я.

Мне потребовалось несколько долгих минут, чтобы всё понять, и, наверное, это были мои первые логические суждения за время пребывания в шкуре зомби. По какой-то причине, обладая высокой живучестью, мы полностью или временно утратили восстанавливающее свойство организма. Поэтому, если уже сейчас не взяться за гигиену и обработку ран, то в будущем, я, как и многие другие заражённые рисковал начать разлагаться прямо на ходу. Вот только что может себе позволить тот, кто едва вспомнил, как выглядит съедобная пища? Принять ванную, пользоваться аптечкой или попросту промыть увечье под краном, сейчас не являлось для меня доступным.

Оставшееся время, пока горело уличное освещение, мне довелось провести в неспешном познании самого себя. Погода портилась. Ветер начал завывать, но я, в капюшоне, сгорбленный и немного в развалку, словно бездомный, продолжал сидеть под фонарём. Думать в данный момент о всяких мелочах и смотреть на собственные руки, как-никогда являлось занимательным. Я даже в кои-то веки заметил развязанный, истоптанный шнурок своего кроссовка. После минутного залипания, мне пришлось предпринять попытку завязать его, и тогда выяснилось, что я уже и позабыл, как это делается. Пальцы больше не были приспособлены к таким кропотливым действиям.

В итоге, претерпев несколько неудачных попыток, мне ничего не оставалось, как затолкал шнурок себе в обувь. Когда же свет погас, я по инерции погружался в свои размышления и совсем позабыл о голоде.

“Темно… Интересно, если закрыть глаза… Станет ли ещё темней?” — Всплыла у меня вопросительная мысль. — “Хм… А каково это… Закрыть глаза?”

Ситуация была патовая и в то же время ироничная. Что можно говорить про шнурки, если я не знал, как надо правильно «моргать»? Насколько вирус поражал человеческий мозг, что тот лишался естественного процесса защиты глаз от мелкого мусора и сухости? Даже так называемая фаза сна у зомби проходила с открытыми глазами, о чём я более-менее мог вспомнить. И дабы теперь покрыть все бреши, мне предстояло научиться этим элементарным вещам и самостоятельно довести их до уровня инстинктов.

Контролировать лицевые мышцы оказалось не столь просто, поэтому, последующий час, а то и два, ушли на попытки опустить веки. Учитывая такой момент, что всё происходило в потёмках, иногда я терялся и не понимал, получилось ли у меня добиться поставленной цели. Проверять грязной рукой, чтобы ненароком ткнуть пальцем себе в глаз, я не хотел, да и почувствовать вряд ли бы не сумел. Нервные окончания оставались недееспособными, но когда у меня всё же получилось добиться своего и веки двинулись, я замер в прострации.

“Что это такое…” — Подумал я, и должен был удивиться, если бы мог.

Помимо тьмы, которая несильно уж и уплотнилась, перед моими глазами всплыли какие-то символы, или же следовало сказать — «Данные». Иероглифы мой разум едва бы воспринял, однако эти слова дались поразительно легко. Я будто с одной стороны видел что-то сверхпонятное, вложенное прямиком в сознание, и в то же время, ряд сведений вызывал у меня противоречивое ощущение. Однозначно, такое я видел у себя впервые.

Зомби

Ранг: Отсутствует.

Уровень 1 (6/50)

“Уровень? Ранг? Чей… Мой?” — Одна за другой шевелились мысли в моей голове.

Я с трудом осознавал, что к чему, но увиденное являлось весьма занимательным зрелищем. Оно целиком и полностью завладело моим вниманием, отчего завывания ветра и прочие звуки ушли на дальний план.

Следом расположились параметры моего никудышного тела.

Параметры:

Сила — 4

Ловкость — 1

Разум — 3

Свободные очки — 0

Тут я понимал ещё меньше, хотя догадаться, что будь пункт «Разум» на единичку или две ниже, и мне бы пришлось бездумно бродить, как и остальным сородичам, было несложно. Также следовало отметить, почему я больше не мог бегать. Ловкость стремилась к наименьшему допустимому значению после нуля. По этой причине, меня постоянно сопровождала одеревенелость, как если бы всё тело находилось в гипсе.

Оставалось неясным, считались ли полученные значения результатом моих личностных качеств до обращения в зомби, либо они были достигнуты по мере определённого времени. Как-никак, но я имел некоторую уверенность, что несколько дней назад испытал почти полное падение интеллекта. Данное рассуждение так и не далось мне до конца, поэтому я задался более простыми вопросами.

“Свободные очки… Где их взять?” — Подумал я.

В будущем мне только предстояло узнать, что получить очки можно за счёт повышения уровня. Как это происходило, и почему шкала опыта уже была заполнена на 6 пунктов из 50, я мог лишь предполагать.

Особенности организма:

Мышечная масса — 1

Реакция — 1

Влияние — 0

Скелет — 2 ...