Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Ольга Левонович Дарован день
В огромном и богатом мире
Взявшийся за написание стихов стремится сконцентрировано выразить в строках то, что он видит, чувствует, переживает, как относится к происходящему в поле его зрения. И если он Поэт, то при этом он создаёт свой мир. Поэтический мир автора может ограничиться узкими рамками, а может быть безграничным. Поэтический мир Ольги Коваленко-Левонович поражает своими размерами. Темы её стихов разнообразны: любовь, семья, природа, Россия, Бог. Всё это есть в её стихах. Все стихи написаны от души. Они высокопрофессиональны. Они простые, но не простенькие. Это та простота, которая требует большой работы души и ума. Здесь нет излишней вычурности, но в каждом стихотворении за строками угадывается богатейшее содержание. Стихи выверены, взвешены, избавлены от многословия. Они не навязчивы, но так и затягивают погрузиться в мир её поэзии. Этот мир полон добра, любви, сочувствия и сопереживания к чужим бедам и горестям, будь то родные, близкие люди, или незнакомый старичок, или спящая девочка на вокзале. Куда зовёт нас автор стихов в своём мире? Вот, например, на поиск счастья. В чем оно? Может быть, в деньгах? Денег нет, успеха тоже нету… Если нужно Сам Господь подаст… Счастье, я скажу вам по секрету, Не зависит вовсе от богатств. Не зависит даже от здоровья, Пусть его с тележкой целый воз. Кто стакан воды у изголовья Нам поставит? Вот главней вопрос. И сразу можно понять, какие ценности в этом мире дороги автору. Стихи легко читаются, но как чудесно выражен в них смысл жизни человека. Не о богатстве печётся она, не о личной выгоде, а о том, чего заслужила у тех, с кем была рядом в этой жизни. Ольге подвластны разные формы стиха. Она способна написать стихотворение на целую страницу, и не устаёшь от его прочтения. Наиболее частой формой является стихотворение в четыре-пять строф. И в них она умеет вместить основную мысль с тонким поэтическим не навязчивым, но умным выводом. Может она и в восемь, а то и в четыре строки вместить содержание, достойное целого рассказа или даже романа. Нас пустят первыми под нож. Придёт пора проверить стадо… Не блеешь, скажут, а поёшь. А нам неблеющих не надо. Придёт наш час, и ясным днём Над нами небо распахнётся, И мы, слабея, упадём На дно небесного колодца. Горние выси, отношение к Богу пронизывает всю книгу стихов. Автор не старается пересказать библейские сюжеты. Её более всего волнует путь к Богу. Ей хочется не просто пойти в храм и помолиться, хотя и это важно, и без этого нельзя. Но ещё важнее прийти к Богу с чистой совестью и открытой душой, преодолеть в себе соблазны страсти или богатства. Вся её очень нелёгкая жизнь полна забот о детях, коих вырастила троих, в условиях непростых семейных отношений. Работа в школе, работа с детьми – это её профессия. Надо уметь не только учить и воспитывать, но и воспитать в себе терпимость к чужим недостаткам, но не к подлости. Она саму себя готова даже змеёй изобразить. Хотя змеиного в ней отродясь не бывало. Я себя считала доброю. Но унизили меня. Поднялась обида коброю, Изготовилась змея, Чтоб расправиться с обидчиком, Покусать и наказать… Ах, как хочется отомстить, ответить так, чтоб неповадно было. А она сдерживает себя: «Свой родной, свой доморощенный обезвреживаю яд». Как это непросто сделать. Тема любви также проходит через всю книгу. Это и любовь к родителям, и к детям, и к близкому человеку. Её любовь – не выдумка и не желание как-то устроить своё счастье. В любви Ольга открыта, не прячется за изгородью слов. Она обнажает душу. Её волнения – это не боязнь поступить решительно на жизненном повороте, это нежелание принести неприятности другим людям. Она тщательно взвешивает свои поступки и находит своё счастье. Слёзы уронив, она лишь хочет, чтобы любимому «приснился дождь и капли с неба». Большая часть жизни Ольги Коваленко-Левонович прошла в Забайкалье. Стихи о природе преимущественно связаны именно с теми местами. Забайкалье в её ярких выражениях предстаёт зримо и образно. Взгляд её, и не только на природу, оттачивался при помощи фотообъектива. Именно фотообъектив помогает ей часто увидеть то, что может быть скрыто от простого обывателя и может быть замечено только поэтом: «Избушки – новогодние игрушки на дымках своих висят». Это надо же так заметить, что избушки, построенные на земле, висят на горних ниточках. Вообще у Ольги в стихах столько поэтических образных находок и неожиданных выводов, скрытых за строками, что цитировать её можно бесконечно. Практически в каждом стихотворении находится что-то такое, что приводит к удивлению, а то и к восторгу. Прочитав всю книгу, прихожу к удивительному выводу, что за прекрасными стихами осталось ещё столько нераскрытой души, что хватит и ещё не на одну. Остаётся пожелать ей успехов, а читателям – порадоваться вместе с ней. Виктор Красавин, руководитель литературного объединения «Дмитровские Зори».Дороги есть такие
Трещат сороки в перелеске
Трещат сороки в перелеске. Села печален древний лик. В пруду не слышно рыбьих всплесков. Раскинул зонтик борщевик…Вода в колодце стала горькой. Бурьян штурмует сельский ток. Заборы ветхие – в подпорках. Косилки отслужили срок,
Комбайн ржавеет у дороги. Поля кустами заросли. А люди, жалуясь на Бога, Лекарство ищут от тоски.
Начальство костерят привычно. Детишки в город подались. Травой поросший, горемычный, Храм, осыпаясь, смотрит ввысь.
Тропу изрезали овраги, Дубрава старая – густа. Рисуют ласточки зигзаги Над колокольней без креста.
Русь
Кто мы, кто мы для Тебя, Россия? Дочери твои и сыновья? …В лихолетья Ты не голосила, Очи слёзные ладонью заслоня.Ты нужду с достоинством терпела, Крохи собирала для сирот. Скольких схоронила и отпела… Горевала за славянский род…
Было время – рожь не колосилась, Взрывы искорёжили поля. Огненные бури проносились, Всё смешалось: небо и земля.
В эти годы собирала жатву, Щедрую, по градам-весям смерть. Ты о жизни так молилась жарко, Как другой, конечно, не суметь.
Как могла, хранила и спасала Свой народ от супостатов Ты. Но История пока не пролистала Всех скорбей печальные листы.
Пусть хотят тебя служанкой сделать, Радости, надежд лишают пусть, Белоглазая косится чудь и нелюдь, Будешь, как была – Святая Русь.
Воскресные зарисовки
Сегодня в храме многолюдно. Толпа, и повернуться трудно.К иконам вовсе не пробраться. Старушки к лавочкам теснятся.
Горит свечей медовых лес. Звенят молитвы до Небес.
Пищат детишки слабым хором. Все на мамаш глядят с укором.
Алтарник нынешний, Серёжа, Свечу выносит осторожно.
Священник возглас подаёт, И дружно крестится народ.
Вот исповедь, и к аналою Приход придвинулся волною.
Старик взглянул на образа, Потупил влажные глаза.
Вот у священника старушка. И шепчет батюшке на ушко.
Подходят бледные девицы. Отходят – розовые лица.
Переминается парнишка. Второй стоит – уткнулся в книжку.
А третий крутит головой. Похоже, в храме он впервой…
Ну вот, и детки, и мамаши Идут, скрестивши руки, к чаше.
Причастников неровный ряд… Алтарник держит красный плат…
У батюшки усталый вид. Но он с амвона говорит.
Народ подходит ко Кресту На нём распятому Христу…
Собрались люди на Крещенье, И ждут, когда придёт священник.
Кадильный дым… Мерцают свечи… Всем православным в храме – легче.
Уходят лишние проблемы, Воочью видим – кто мы, с кем мы….
… У храма бабушки стоят, И расходиться не хотят….
В городе чужом
В городе чужом – одна… Среди шума, взгляды – скользом. Словно бы коснулась дна… На витрине сохнут розы.Пёстрых вывесок сумбур, И машин столпотворенье. Нищий ждёт… Цветёт гламур… Муравейника кипенье…
Деловые в пиджаках Так спешат – гляди, затопчут. Дамы проплывают – ах. Бабки шлёпают в платочках.
Инвалиды, лимита, Зазывалы возле лавок. Спешка, давка, суета, Словно жить осталось мало…
Стройки шум… А тут – ремонт, Стены в сетке-паутине. Рёв машин. Какой-то понт Встал на «зебре». «Вот скотина!» -
Дед вопит. Народ глядит, И спешит, собою занят. Сам себе уж дед ворчит… А витрины блеском манят…
Вот монашенка спешит, Рукавом взмахнув, как птица. …Так молитва для души – Растревожит и промчится…
Перед входом в банк – швейцар. Толстый кот с надменным взглядом. Душит жир, в мундире – жар. Он мечтает о прохладе.
Грустно, жарко и легко: Здесь меня никто не знает. Тот, кто любит – далеко. Он делами плотно занят.
Ухожу, бреду назад, Вдоль и поперёк движенья… И ловлю в витринах взгляд Своего же отраженья…
Папка из архива
Проснувшись, улица сияла, Слепила стёклами машин, Зевак витрина зазывала… А на обочине одинСтоял немолодой мужчина, В себя, как в омут, погружен. Уйти в себя была причина. Архивный зал покинул он.
Он вспоминал – вручили папку. Допросы, справки, протокол… Там дед его походкой шаткой, Никем не видимый, пришёл.
И рассказал, для всех неслышно, Как жизнь тюремная текла. И как по обвиненью вышло – Он контра, враг, и все дела…
Он объяснял, что невиновен. Но глух и жуток был допрос. Ломали душу аж до стона. Вопрос – что гвоздь… Ещё вопрос…
Нелепо, дико обвиняли, Не слыша, что он говорил. Как будто роботы из стали Его терзали что есть сил…
Вот новый протокол подписан. Он снова им: не признаю! И кружат, тупо кружат мысли: Нагромождая, дело шьют.
Увидит ли жену и деток? ...
Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.