Комиссаров Вилен Наумович Теория перевода (лингвистические аспекты)

Комиссаров В. Н.

К 63 Теория перевода (лингвистические аспекты): Учеб.

для ин-тов и фак. иностр. яз. — М.: Высш. шк., 1990. — 253 с.

ISBN 5-06-001057-0

В учебнике даётся систематическое изложение современной лингви­стической теории перевода: проблемы эквивалентности, жанрово-стилистических особенностей, прагматики перевода, лексических и грамматиче­ских соответствий и других аспектов переводческого процесса. Материал основан на работах в области перевода как советских, так и зарубежных лингвистов.

4602020102(4309000000) -212

^к————————————277-90 ББК 81.2 Англ-923

001 (01)-90

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Введение

Глава I. Предмет, задачи и методы теории перевода

Глава II. Эквивалентность перевода при передаче функционально-ситу­ативного содержания оригинала

Глава III. Эквивалентность перевода при передаче семантики языковых единиц

Глава IV. Основные виды перевода

Глава V. Особенности перевода научно-технических и газетно-информационных материалов

Глава VI. Переводческие соответствия

Глава VII. Способы описания процесса перевода

Глава VIII. Техника перевода

Глава IX. Прагматика перевода

Глава X. Нормативные аспекты перевода

Приложение

• Краткий словарь переводческих терминов

• Список рекомендуемой литературы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Учебник «Теория перевода (лингвистические аспекты)» предназначен для студентов переводческих факультетов и факультетов иностранного языка. Тео­рия перевода является важной частью общефилологической подготовки будущих специалистов-переводчиков, преподавателей иностранного языка и языковедов других специальностей. Она изучается в тесной связи с учебными курсами по общему языкознанию, сопоставительной стилистике, лексикологии и грамматике, опирается на знания, полученные при усвоении этих дисциплин, и, в свою оче­редь, способствует успешному овладению их материалом.

Курс «Теория перевода» имеет целью ознакомить обучаемых с основными положениями лингвистической теории перевода. Ему предшествует изучение курса «Введение в теорию перевода», который может читаться либо самостоя­тельно, либо как составная часть курсов «Введение в специальность», «Введение в языкознание» или «Предпереводческий анализ». Знание теории перевода созда­ёт основу для рассмотрения более частных переводческих проблем, связанных с отдельными видами перевода и определёнными комбинациями языков, и для за­нятий практикой перевода.

Во Введении и десяти главах учебника излагаются теоретические концепции, созданные на основе многочисленных исследований советских и зарубежных язы­коведов. Особенно широко используются в учебнике теоретические разработки его автора, а также положения научных публикаций по теории перевода Л. С. Бархударова, Я. И. Рецкера, А. Д. Швейцера (включая ряд текстуальных за­имствований). Разумеется, автор несёт полную ответственность за трактовку в учебнике используемых материалов, которая не всегда совпадает с их интерпре­тацией соответствующими авторами.

Материал учебника должен служить основой для самостоятельной работы студентов над переводческой проблематикой путём углублённого изучения спе­циальной литературы (см. обзор основных публикаций по теории перевода во Введении и список рекомендуемой литературы в Приложении к учебнику).

При изучении вопросов теории перевода следует учитывать неупорядочен­ность терминологии и неодинаковое использование одних и тех же терминов у разных авторов. Рекомендуется поэтому постоянно обращаться к словарю пере­водческих терминов, прилагаемому к учебнику.

Положения курса «Теория перевода» могут излагаться в цикле лекций, а также разбираться на теоретических семинарах и коллоквиумах. Отдельные раз­делы курса могут выделяться для самостоятельного изучения с последующими сообщениями о их содержании (для самостоятельной работы рекомендуется, в частности, материал Введения и Гл. IV). Семинары по разделам курса целесообразно проводить с использованием материалов практикумов и лабораторных ра­бот по теории перевода[1].

Центральное место в курсе занимает рассмотрение проблемы переводческой эквивалентности (Гл. II и III). Изложение материала в этих главах основано на теории уровней эквивалентности, разработанной автором учебника. Это, разуме­ется, — лишь один из возможных подходов к этой сложной и многогранной про­блеме.

В учебнике излагаются лишь общие принципы классификации переводов и построения специальных теорий, раскрывающих особенность отдельных видов перевода (Гл. IV и V). При этом предполагается, что более детальное освеще­ние этих вопросов может даваться в специализированных курсах по устному пе­реводу, по научно-техническому переводу, по художественному переводу и т.п. То же самое касается и раздела «Переводческие соответствия» (Гл. VI), кото­рый предваряет детальное изучение системы соответствий между русским и изу­чаемым иностранным языком в курсе «Частная теория перевода».

Важное место в учебнике отведено проблемам описания процесса перевода и стратегии переводчика при создании текста перевода (Гл. VII и VIII). Изуче­ние материалов этих разделов следует увязывать с анализом процедуры выбора вариантов перевода при переводе специально подобранных текстов и упражне­ний[2].

Проблемы прагматики перевода, его адекватности и переводческой нормы, освещаемые в Гл. IX и X, принадлежат к наименее разработанным и наиболее сложным аспектам теории перевода. Здесь особенно уместны дискуссии и об­суждения на основе изучения специальной литературы. Следует учитывать, что в учебнике не рассматриваются такие виды работ, как составление рефератов и аннотаций, которыми, наряду с собственно переводом, часто приходится зани­маться переводчику. Вопросы, связанные с этими и другими способами передачи содержания иноязычного текста, могут рассматриваться в рамках соответствую­щих спецкурсов.

В качестве иллюстративного материала в учебнике использованы примеры англо-русских переводов и результаты сопоставительного анализа систем и пра­вил функционирования английского и русского языков. Однако общетеоретиче­ские принципы лингвистического анализа перевода, излагаемые в учебнике, со­храняют свою силу для любого сочетания языков. Поэтому материал учебника может быть использован и в курсах теории перевода с других языков при усло­вии, что будут также приведены примеры переводов с этих языков для иллюст­рации теоретических положений.

Большинство примеров в учебнике взято из опубликованных переводов, но во многих случаях в них произведены изменения, чтобы сделать их более на­глядными в учебных целях. В связи с этим фамилии авторов оригинала и пере­водчиков, как правило, не приводятся.

Терминология, отражённая в «Кратком словаре переводческих терминов», в тексте учебника выделена курсивом.

Автор

ВВЕДЕНИЕ

Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой речевой деятельности, которую называют «переводом» или «переводческой деятельно­стью».

Перевод — это несомненно очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, поя­вились и «билингвы», помогавшие общению между «разно­язычными» коллективами. С возникновением письменности к таким устным переводчикам — «толмачам» — присоединились и переводчики письменные, переводившие различные тексты официального, религиозного и делового характера. С самого начала перевод выполнял важнейшую социальную функцию, делая возможным межъязыковое общение людей. Распростра­нение письменных переводов открыло людям широкий доступ к культурным достижениям других народов, сделало возмож­ным взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур. Знание иностранных языков позволяет читать в подлиннике книги на этих языках, но изучить даже один иностранный язык удаётся далеко не каждому, и ни один человек не может читать книги на всех или хотя бы на большинстве литератур­ных языков. Только переводы сделали доступными для всего человечества гениальные творения Гомера и Шекспира, Данте и Гёте, Толстого и Достоевского.

Переводы сыграли важную роль в становлении и развитии многих национальных языков и литератур. Нередко перевод­ные произведения предшествовали появлению оригинальных, разрабатывали новые языковые и литературные формы, воспи­тывали широкие круги читателей. Языки и литература запад­ноевропейских стран многим обязаны переводам с классиче­ских языков. Переводы занимали значительное место в древ­нерусской литературе, играли важную роль в становлении ар­мянской, грузинской и многих других литератур с многовеко­вой историей. Менее изучен, но не менее значителен вклад переводчиков в культуру арабского Востока, Индии, Китая, дру­гих стран Азии.

Большое значение перевода для развития просвещения и культуры народов хорошо понимали лучшие умы человечест­ва. Известно, какое внимание переводу уделяли классики марксизма-ленинизма. Маркс, Энгельс и Ленин были широко обра­зованными людьми, владевшими многими иностранными язы­ками. К. Маркс читал на всех европейских языках, блестяще владел немецким, французским и английским, хорошо знал классические языки. Он обладал выдающимися лингвистиче­скими способностями. В возрасте 50 лет он принялся за изуче­ние русского языка и уже через полгода свободно читал Пуш­кина, Гоголя, Щедрина и других русских поэтов и прозаиков. Ф. Энгельс был знатоком как современных, так и древних языков. Он писал на немецком, французском, английском, ис­панском, португальском, итальянском, знал не только литера­турные языки, но и диалекты, интересовался языковедческими теориями, написал лингвистическое исследование «Франкский диалект». Много иностранных языков знал и В. И. Ленин. Вла­дея свободно французским, немецким и английским, он изу­чал польский, итальянский, понимал чешский, шведский, знал классические языки.

Широкая лингвистическая эрудиция позволяла классикам марксизма-ленинизма квалифицированно судить о переводах, формулировать ряд принципов перевода, порой и самим вы­ступать в роли переводчиков и редакторов переводов. К. Маркс, например, редактировал французский перевод «Ка­питала», немецкий перевод книги П. О. Лиссагаре «История Коммуны 1871», переводил некоторые политические докумен­ты, многочисленные цитаты из иностранных источников, упо­минавшихся в его трудах. Ф. Энгельс редактировал английский перевод «Манифеста Коммунистической партии», внимательно следил за качеством переводов работ Маркса, написал извест­ную статью «Как не следует переводить Маркса», сформулиро­вал ряд требований к точности и стилю переводов. В. И. Ле­нин перевёл с английского книгу С. и Б. Уэббов «Теория и практика английского тред-юнионизма», с немецкого сборник статей К. Каутского и статью К. Цеткин. Он редактировал пе­реводы трудов К. Маркса «Гражданская война во Франции», мемуары Г. П. Клюзере, К. Каутского «Социальная революция», неоднократно отмечал ошибки в переводах работ Маркса на русский язык, в своих трудах показывал образцы точного пе­ревода цитируемых иностранных авторов.

В своих многочисленных высказываниях о переводе клас­сики марксизма-ленинизма прежде всего подчёркивали необхо­димость глубокого проникновения в содержание переводимого текста, понимания замысла автора и существа употребляемой им терминологии. Неточная или неполная передача содержа­ния оригинала препятствует выполнению общественной функ­ции перевода: сделать мысли автора доступными членам ино­го языкового коллектива. Критикуя перевод отрывка из «Капи­тала» К. Маркса, опубликованный в английском журнале, Ф. Энгельс приводит пример того, как переводчик (Дж. Бродхаус) превращает «немецкую мысль в английскую бессмысли­цу». «Один из тончайших анализов у Маркса — это анализ, вскрывающий двойственный характер труда. Труд, рассматри­ваемый как производитель потребительной стоимости, есть труд особого характера, отличающийся от того же труда, когда он рассматривается как созидатель стоимости. … Один есть конкретный труд, другой — абстрактный труд. Один — труд в техническом смысле, другой — в экономическом. Короче: в анг­лийском языке есть термины для того и другого, — один есть work в отличие от labour, другой есть labour в отличие от work. После этого анализа Маркс продолжает: «Первоначально товар предстал перед нами как нечто двойственное: как потребитель­ная стоимость и меновая стоимость. Впоследствии обнаружи­лось, что и труд, поскольку он выражен в стоимости, уже не имеет тех признаков, которые принадлежат ему как создателю потребительных стоимостей». Г-н Бродхаус упорно старается доказать, что он ни слова не понял в анализе Маркса, и пере­водит это место так: «Сначала мы рассматривали товар как соединение потребительной стоимости и меновой стоимости. Затем мы увидели, что труд, поскольку он выражен в стоимо­сти, обладает этим свойством лишь постольку, поскольку он является производителем потребительной стоимости». Когда Маркс говорит: белое, г-н Бродхаус не видит основания, поче­му бы ему не сказать: чёрное»[3].

В. И. Ленин неоднократно указывал, что сознательные иска­жения или случайные ошибки в переводе подчас используют­ся «критиками» Маркса, чтобы извратить подлинный смысл его учения. Так, в статье «Заседание международного социали­стического Бюро» он пишет: «А тут ещё на помощь приходят плохие переводы: недаром итальянцы говорят, что переводчи­ки — изменники (traduttori — tradittori)… У Каутского сказано, что «Рабочая партия» «становится на почву классовой борьбы» (ко­нец резолюции; в оригинале: sich …auf seinen, d.h. des Klassenkampfs, Boden stellt), а в переводе английских с.-д. вы­шло: «становится на почву международного социализма»; — в переводе английских оппортунистов (I.L.P.) вышло: «принима­ет позицию международного социализма» (там же). Подите-ка теперь, поправьте такие ошибочки в агитации перед англий­скими рабочими!»[4]

Успешное выполнение социальной функции перевода воз­можно лишь в том случае, если переводчик глубоко и всесто­ронне знает язык оригинала и отражённую в нём историю и культуру народа. Рекомендуя перевести на немецкий язык книгу Т. Карлейля "Past and Present", Энгельс пишет: «Но да не прикоснутся к ней руки наших переводчиков-ремесленни­ков! Карлейль пишет своеобразным английским языком, и пе­реводчик, не владеющий основательно английским языком и не понимающий намёков на английскую жизнь, наделал бы немало самых курьёзных ошибок»[5].

Наряду со знанием языка оригинала, высокие требования предъявляются и к языку и стилю самого перевода. В статье «Как не следует переводить Маркса» Энгельс указывал: «Чтобы точно передать этот стиль, надо в совершенстве знать не толь­ко немецкий, но и английский язык»[6]. И далее: «Выразитель­ный немецкий язык следует передавать выразительным анг­лийским языком; нужно использовать лучшие ресурсы языка; вновь созданные немецкие термины требуют создания соответ­ствующих новых английских терминов»[7].

Формирование общих требований к переводу основывается в работах Маркса, Энгельса и Ленина на анализе конкретных переводов, подробном разборе ошибок переводчика и их при­чин, тонких замечаниях и рекомендациях, отражающих глубо­кое понимание важности и высокой ответственности переводче­ского труда. В переводческой практике классиков марксизма-ле­нинизма можно найти немало интересных решений перевод­ческих задач в области перевода терминов, фразеологических единиц, афоризмов, экспрессивных эпитетов и многих других труднопереводимых элементов текста оригинала.

Большое внимание переводу уделяли и многие выдающие­ся русские писатели и общественные деятели. Общественную значимость переводческой деятельности подчёркивал А. С. Пушкин, называвший переводчиков «почтовыми лошадь­ми просвещения», важное место уделяли переводу в своих ра­ботах В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, другие революционные демократы.

Социалистическая революция открыла народу широкий до­ступ к достижениям национальной и общечеловеческой куль­туры. Известный призыв В. И. Ленина к овладению знанием всех богатств, накопленных человечеством, стал руководящим принципом политики советского государства в области культу­ры и образования. Необходимо было освоить культурное нас­ледие прошлого своего и других народов, взяв из него всё наиболее ценное, прогрессивное. Переводу и переводчикам принадлежала немаловажная роль в этой огромной работе по приобщению народных масс к сокровищам мировой культуры. Сразу же после упрочения советской власти по инициативе М. Горького было создано издательство «Всемирная литерату­ра», поставившее перед собой грандиозную задачу: издать в но­вых или заново отредактированных переводах собрание всех лучших произведений зарубежных литератур, как западных, так и восточных. В последующие годы, несмотря на многочис­ленные материальные и организационные трудности, были из­даны книги таких выдающихся писателей и поэтов, как Баль­зак, Анатоль Франс, Стендаль, Гейне, Шиллер, Байрон, Дик­кенс, Б. Шоу, Марк Твен и многие другие. К работе над пере­водами были привлечены лучшие филологические и литера­турные силы страны. Культура перевода поднимается на весь­ма высокий уровень. Сознавая свою высокую ответственность и важную роль перевода в культурной жизни народа, советские переводчики стремились донести до читателя всю идейную и художественную ценность лучших произведений мировой клас­сики. Постепенно вырабатывались принципы полноценного пе­ревода, успешно избегавшего как крайности буквализма, так и неоправданных вольностей по отношению к оригиналу. Появи­лась целая плеяда блестящих переводчиков, создавших славу советской переводческой школы. Широкое признание получи­ли достижения таких мастеров перевода, как М. Л. Лозинский, Т. Л. Щепкина-Куперник, С. Я. Маршак, Н. М. Любимов, Е. Д. Ка­лашникова, Н. Л. Дарузес, О. П. Холмская и многие другие.

Другим важным фактором, который способствовал невидан­ному развитию переводческого дела в Советском Союзе, был многонациональный характер советского государства. Народы нашей страны говорят на множестве языков, развивают свою самобытную культуру и литературу. Перевод — это важнейшее средство ознакомления одних народов СССР с достижениями культуры других, укрепления дружбы и единства всех совет­ских народов, развития единой социалистической культуры. Поэтому с самого начала образования советского государства перед советскими переводчиками встала задача перевода с языков народов СССР. А. М. Горький особо подчёркивал важ­ность этой стороны переводческой деятельности: «…Идеально было бы, если бы каждое произведение каждой народности, входящей в Союз, переводилось на языки всех других народ­ностей Союза. В этом случае мы все быстрее научились бы понимать национально-культурные свойства и особенности друг друга, а это понимание, разумеется, очень ускорило бы процесс создания той единой социалистической культуры, ко­торая, не стирая индивидуальные черты лица всех племён, со­здала бы единую, величественную, грозную и обновляющую весь мир социалистическую культуру»[8].

За прошедшие десятилетия проделана большая работа по переводу на русский язык произведений классической и совре­менной прозы и поэзии братских народов. Читающим по-рус­ски стали доступны монументальные эпические произведения грузинского, армянского, узбекского, казахского, азербайджанско­го и других народов, вышли полные собрания сочинений Т. Шевченко, И. Франко, Н. Бараташвили, О. Туманяна, Янки Купалы и многих других замечательных представителей наци­ональных литератур. Большими тиражами выходят переводы произведений современных писателей и поэтов, многие из ко­торых, благодаря переводу на русский язык, приобретают все­союзную или даже мировую известность. В качестве перевод­чиков выступают многие известные советские поэты и писате­ли. Известны переводческие заслуги таких выдающихся масте­ров, как Н. Тихонов, Л. Соболев, Б. Пастернак, Л. Гинзбург и многих других.

Много делается для развития переводческого дела и в со­юзных республиках. На национальные языки переводятся тво­рения классиков русской и советской литературы и лучшие произведения современных авторов. Весомый вклад в развитие отечественной культуры вносят переводчики Украины и Белоруссии, Грузии и Казахстана, Армении и Эстонии, всех союз­ных республик.

Как и во всём мире, всё более широкое распространение в Советском Союзе получают переводы всевозможных социаль­ных, деловых и научно-технических материалов, на долю кото­рых приходится около половины всех переводных изданий. Особое значение приобрёл научно-технический перевод с ино­странных языков на русский, дающий возможность советским специалистам быть в курсе новейших достижений мировой на­уки и техники и обеспечивающий надлежащую эксплуатацию импортируемой техники. Всё большее развитие получают и переводы научного и прикладного характера с русского языка на иностранный, отражающие рост научных, экономических и культурных контактов СССР с зарубежными странами.

Большая общественная значимость и всё увеличивающиеся масштабы переводческой деятельности не могли не привлечь внимания исследователей. На протяжении многовековой исто­рии перевода неоднократно делались попытки теоретически ос­мыслить и объяснить деятельность переводчиков, сформулиро­вать критерии оценки качества переводов, определить факторы, оказывающие влияние на ход и результат процесса перевода. Однако, как это часто бывает в других видах человеческой де­ятельности, переводческая практика значительно опередила те­орию перевода. Отсутствие теоретических работ в области пе­ревода и самой науки, в рамках которой подобные работы могли появиться, не означало, конечно, что никто не пытался размышлять о сущности, цели и способах осуществления пе­реводческой деятельности. В своей работе переводчик постоян­но сталкивался с необходимостью выбирать между различны­ми вариантами перевода, решать, что в переводимом тексте является наиболее важным и должно быть обязательно переда­но, отдавать предпочтение тому или иному способу преодоле­ния возникающих трудностей. Хотя в большинстве случаев та­кой выбор делался интуитивно, всё же порой переводчик пы­тался осмыслить и объяснить свои предпочтения. Нередко та­кие предпочтения формировались в виде «принципов перево­да», которые переводчик излагал в предисловии к своей рабо­те, либо отстаивал позднее, часто в ответ на критические заме­чания в свой адрес.

Таким образом, первыми теоретиками перевода были сами переводчики, стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев по профессии. Понятно, что с изложением своего «переводческого кредо» выступали наибо­лее выдающиеся переводчики всех времён и, хотя высказывае­мые ими соображения не отвечали современным требованиям научности и доказательности и не складывались в последова­тельные теоретические концепции, всё же целый ряд таких соображений и сегодня представляет несомненный интерес.

Так, ещё переводчики античного мира широко обсуждали вопрос о степени близости перевода к оригиналу. В ранних переводах Библии или других произведений, считавшихся свя­щенными или образцовыми, преобладало стремление букваль­ного копирования оригинала, приводившее порой к неясности или даже полной непонятности перевода. Поэтому позднее не­которые переводчики пытались теоретически обосновать право переводчика на большую свободу в отношении оригинала, не­обходимость воспроизводить не букву, а смысл или даже об­щее впечатление, «очарование» оригинала. Уже в этих первых высказываниях о целях, которые должен преследовать перевод­чик, можно найти начало теоретических споров нашего време­ни о допустимости буквального или вольного перевода, о необ­ходимости сохранить в переводе то же воздействие на читате­ля, которым обладает оригинал, и т. п.

Позднее отдельные переводчики пытались сформулировать некоторое подобие «нормативной теории перевода», излагая ряд требований, которым должен был отвечать «хороший» пе­ревод или «хороший» переводчик. Французский гуманист, поэт и переводчик Этьенн Доле (1509 — 1546) считал, что переводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов пере­вода: 1) в совершенстве понимать содержание переводимого текста и намерение автора, которого он переводит; 2) в совер­шенстве владеть языком, с которого переводит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит; 3) избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы со­держание оригинала и погубило бы красоту его формы; 4) ис­пользовать в переводе общеупотребительные формы речи; 5) правильно выбирая и располагая слова, воспроизводить об­щее впечатление, производимое оригиналом в соответствую­щей «тональности». В 1790 г. в книге англичанина А. Тайтлера «Принципы перевода» основные требования к переводу были сформулированы следующим образом: 1) перевод должен пол­ностью передавать идеи оригинала; 2) стиль и манера изложе­ния перевода должны быть такими же, как в оригинале; 3) перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные произведения. Подобные требования не утратили своей значи­мости, хотя и кажутся нам сегодня самоочевидными.

Споры между сторонниками буквального и вольного пере­вода не миновали и Россию. Если П. А. Вяземский и особенно А. А. Фет настаивали на необходимости максимального подобия оригиналу, даже в ущерб смыслу и красоте стиля, то такие из­вестные литераторы и переводчики, как Н. М. Карамзин, В. А. Жуковский, А. В. Дружинин и другие, отстаивали право переводчика на создание самостоятельного произведения, вер­ного духу оригинала, но вовсе не следующего за ним в дета­лях. Особенно большой свободы требовали они для стихотвор­ного перевода. Широко известны крылатые слова Жуковского: «Переводчик в прозе есть раб; переводчик в стихах-со­перник» (т. е. соперник автора оригинала, создающий собствен­ное произведение, не меньших достоинств).

Эти две противоположные концепции перевода продолжали разделять переводчиков и в двадцатом столетии. Одни пере­водчики превыше всего ставят точность, навлекая на себя под­час справедливые обвинения в буквализме, в нарушении норм Языка перевода, в пропаганде «переводческого языка», другие, ратуя за творческий, свободный перевод, уходят порой очень далеко от оригинала и подвергаются критике за «переводче­ский произвол» и искажение оригинала.

Высказывания переводчиков по поводу принципов, которы­ми они руководствуются в своей работе, представляют несом­ненный интерес и внимательно изучаются исследователями перевода, но они не составляют сколько-нибудь последователь­ной теории перевода и не могут заменить такую теорию. Вы­двигаемые в таких высказываниях принципы и рекомендации выводились из переводческой практики и сами по себе неос­поримы, но поскольку они не основывались на какой-либо на­учной теории, раскрывающей сущность переводческой деятель­ности, они обычно затрагивали лишь частные или поверхност­ные аспекты перевода. Фактам, на основании которых выво­дился тот или иной принцип, не трудно было противопоста­вить другие факты, подтверждавшие прямо противоположный принцип. Английский исследователь Т. Сэвори, попытавшись свести воедино основные требования, предъявляемые к перево­ду различными авторами, получил любопытный список, где рядом помещены взаимно исключающие принципы: 1) пере­вод должен передавать слова оригинала; 2) перевод должен пе­редавать мысли оригинала; 3) перевод должен читаться как оригинал; 4) перевод должен читаться как перевод; 5) перевод должен отражать стиль оригинала; 6) перевод должен отражать стиль переводчика; 7) перевод должен читаться как произведе­ние, современное оригиналу; 8) перевод должен читаться как произведение, современное переводчику; 9) перевод может до­пускать добавления и опущения; 10) перевод не должен допу­скать добавлений и опущений; 11) перевод стихов должен осу­ществляться в прозе; 12) перевод стихов должен осуществлять­ся в стихотворной форме.

Первые попытки обосновать необходимость научного ос­мысления переводческой деятельности вызвали резкие возра­жения со стороны самих переводчиков, усматривавших в них стремление ограничить свободу творчества переводчика, выра­ботать какие-то нормы и правила перевода, которым перевод­чик должен будет подчиняться. Теория или наука перевода воспринималась ими как нечто в корне противоположное и даже враждебное искусству перевода. Они указывали, что та­лантливые переводчики создавали и создают шедевры перево­да, не имея понятия о какой-либо теории перевода и не нуж­даясь в ней. Да и вообще никакая наука о переводе невоз­можна, поскольку перевод — это искусство, недоступное для на­учного членения и анализа.

Но ведь то, что обычно называют искусством перевода, от­носится к области психологии переводчика, к его умению осу­ществлять переводческий процесс, создавать полноценный текст перевода, делать правильный выбор языковых средств, учитывая всю совокупность факторов, влияющих на ход и ре­зультат перевода. Отдельные переводчики в разной степени обладают этим умением, и учёт подобных факторов происхо­дит во многом интуитивно, в результате творческого акта. Творческий характер переводческой деятельности не означает, разумеется, что сама эта деятельность или воздействующие на неё факторы не могут стать объектом научного анализа и тео­ретического описания. Трудность такого изучения, как и теоре­тического исследования любых видов мыслительной и речевой деятельности, ни в коей степени не ставит под сомнение его принципиальную возможность и необходимость.

Теория перевода непосредственно связана с переводческой практикой. Любые теоретические концепции должны опирать­ся на описание наблюдаемых фактов реального процесса пере­вода, обобщать и объяснять эти факты. В свою очередь, науч­ная теория перевода оказывает обратное влияние на переводческую деятельность, облегчая и обогащая её. Это, разумеется, не означает, что любое теоретическое исследование должно обязательно иметь непосредственный «выход» в практику, что любые теоретические концепции могут быть прямо использо­ваны переводчиком в его работе. Связь теории и практики пе­ревода может носить и более сложный, опосредованный харак­тер. Всякое расширение наших знаний о процессах объектив­ной действительности имеет несомненную ценность, но далеко не всякое знание может быть тотчас же использовано для уп­равления этими процессами. Прежде чем ответить на вопрос «как надо переводить», теория перевода должна была изучить вопрос о том, «что значит переводить». Незначительная эври­стическая ценность первых попыток сформулировать общие принципы перевода и объяснялась, главным образом, тем, что они не были основаны на тщательном изучении фактического материала и подчас подменяли «то, что есть», тем, что, по мнению того или иного автора, «должно было быть».

Основы научной теории перевода стали разрабатываться лишь к середине двадцатого века, когда переводческая пробле­матика привлекла внимание языковедов. До этого времени считалось, что перевод никоим образом не может включаться в круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой. Сами пе­реводчики полагали, что лингвистические аспекты перевода иг­рают в «искусстве перевода» весьма незначительную, чисто техническую роль. Конечно, переводчик должен был владеть как языком оригинала, так и языком перевода, но знание язы­ков было лишь предварительным условием перевода и не за­трагивало его сущность. Роль такого знания нередко сравнива­ли с ролью знания нотной записи для композитора. Без зна­ния нот сочинять музыку, конечно, нельзя, но это знание ни в коей мере не является составной частью самого музыкально­го творчества и не объясняет его.

Со своей стороны, сами языковеды не видели оснований включать переводческую деятельность в объект лингвистиче­ского исследования, коль скоро она не определялась лингви­стическими факторами. В центре внимания языкознания было изучение специфики языка, раскрытие его уникальной, непов­торимой структуры, особенностей грамматического строя и словарного состава каждого отдельного языка, отличающих его от других языков. Все это составляло своеобразие языка, его национальный «дух» и предполагало принципиальную не­возможность тождества двух текстов, написанных на разных языках. А поскольку считалось, что перевод должен исчерпывающим образом воспроизводить оригинал, то перевод оказывался принципиально невозможным по чисто лингвисти­ческим причинам, не говоря уже о невозможности воспроизве­сти неповторимое своеобразие творческой манеры выдающего­ся поэта или писателя. Отношение языковедов к переводу чёт­ко выразил В. Гумбольдт в письме к известному немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю: «Всякий перевод представляется мне безусловно попыткой разрешить невыпол­нимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен раз­биться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счёт вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счёт своего подлинника»[9]. Подобные взгляды, получившие позд­нее название «теория непереводимости», разделялись многими лингвистами, в том числе и теми, которые сами много и весь­ма успешно выступали в роли переводчиков. «Теория непере­водимости» не оказала, разумеется, какого-либо влияния на пе­реводческую практику, поскольку переводчики продолжали вы­полнять «невыполнимую» задачу. Однако эта теория была од­ним из препятствий на пути лингвистического анализа перево­да.

К середине двадцатого столетия языковедам пришлось ко­ренным образом изменить своё отношение к переводческой деятельности и приступить к её систематическому изучению Мы уже знаем, что в этот период на первый план начал вы­двигаться перевод политических, коммерческих, научно-техни­ческих и прочих «деловых» материалов, где особенности инди­видуально-авторского стиля, как правило, мало существенны. В связи с этим всё более чётко стали осознавать, что основные трудности перевода и весь характер переводческого процесса обусловливаются расхождениями в структурах и правилах функционирования языков, участвующих в этом процессе. Ну, а если речь идёт о каком-то соотношении языков, то его изу­чением должны, естественно, заниматься языковеды. Кроме то­го, возросшие требования к точности перевода также подчёрки­вали роль языковых единиц. При переводе материалов подобного рода уже нельзя было довольствоваться верностью пере­вода «в целом», одинаковостью воздействия на читателя ориги­нала и перевода. Перевод должен был обеспечить передачу информации во всех деталях, вплоть до значений отдельных слов, быть полностью аутентичным оригиналу. Всё яснее ста­новилась языковая первооснова переводческого процесса. Необ­ходимо было выяснить, в чём состоит лингвистическая сущ­ность этого процесса, в какой степени он определяется собст­венно лингвистическими факторами, в каких пределах такие факторы ограничивают точность передачи информации.

Необходимость лингвистического изучения перевода обус­ловливалась и задачей массовой подготовки переводчиков. Те­перь уже переводческой деятельностью занимались не только особо одарённые люди, овладевшие умением переводить либо самостоятельно, либо методом «индивидуального ученичества» под руководством какого-нибудь мастера-переводчика. Для удовлетворения огромной потребности в переводчиках во мно­гих странах были созданы переводческие школы, факультеты и институты, перед которыми стояла задача обеспечить в уста­новленный срок подготовку значительного числа переводчиков достаточно высокой квалификации. Как правило, подготовка переводчиков осуществлялась на базе учебных заведений — уни­верситетов и институтов, — где изучались иностранные языки, и на долю преподавателей языков выпала задача создать рацио­нальные программы и учебные пособия для обучения перево­ду. А для этого было нужно раскрыть сущность переводческо­го процесса, уметь выделить лингвистические и экстралингви­стические факторы, влияющие на его ход и результаты. Спе­циалисты-языковеды должны были создать необходимую науч­ную базу для построения эффективного курса подготовки высо­коквалифицированных переводчиков.

Осуществление массовой подготовки переводческих кадров обнаружило недостаточность традиционной формулы квалифи­кации переводчика: «Для того чтобы переводить, необходимо знание двух языков и предмета речи». Оказалось, что факто­ры, указанные в этой формуле, сами по себе не обеспечивают умения квалифицированно переводить, что надо не просто знать два языка, но знать их «по-переводчески», т.е. в сочета­нии с правилами и условиями перехода от единиц одного языка к единицам другого. Теория перевода должна была оп­ределить эти правила и условия и показать пути создания по­добного «переводческого двуязычия».

Когда развитие переводческой деятельности в послевоенном мире потребовало от языковедов покончить с традиционным отрицательным отношением к переводу, сами языковеды были уже готовы к серьёзному изучению переводческой проблемати­ки. Само развитие языкознания подготовило почву для возник­новения лингвистики перевода. Именно в этот период в цент­ре внимания языковедов оказались вопросы синхронного опи­сания современных языков. Получило всеобщее распростране­ние признание двустороннего характера языковых единиц, на­личия у них плана выражения и плана содержания. Были до­стигнуты значительные успехи в описании структуры плана выражения языка, и языкознание приступило к изучению пла­на содержания языковых единиц, разрабатывая теории семан­тического поля, семантических множителей, глубинных семан­тических структур и т.п. Несколько позднее были заложены основы лингвистики текста, началось изучение функционирова­ния языковых единиц в составе крупных речевых единиц, их взаимодействия с различными видами контекста, разновидно­стей смысла и коммуникативных функций высказывания. Изу­чение содержательной стороны языка и особенностей функцио­нирования языковых единиц в процессе речевого общения по­зволило по-новому подойти к выявлению и описанию лингви­стических аспектов перевода.

Развитию лингвистической теории перевода способствовало и то, что языковеды быстро обнаружили, что исследование пе­реводческого процесса может дать важные результаты для ре­шения многих других языковедческих проблем. Лингвопереводческие исследования дают дополнительные сведения об ис­пользовании языка как средства общения, раскрывают харак­терные способы выражения мысли средствами различных языков, помогают разграничить языковое и когнитивное содер­жание в речевых высказываниях.

Сомнения в возможности изучать перевод лингвистически­ми методами рассеялись, как только языковеды начали рас­сматривать это явление не только как результат индивидуаль­ного творчества переводчика, но и как особый вид речевой де­ятельности, в ходе которой единицы языка перевода выбира­ются в определённой зависимости от языковых единиц, ис­пользованных в оригинале. Поэтому, как и в любом лингви­стическом исследовании, исследователи перевода занимались теперь не формулированием правил, которым должен следо­вать переводчик, а изучением соотношения языковых и речевых единиц двух языков, устанавливаемого в процессе перево­да. «Полевым материалом» для исследования служат тексты оригинала и перевода, сопоставление которых даёт объектив­ные фактические данные для последующих теоретических обобщений. Таким образом, изучение перевода ставит своей целью, в первую очередь, описание реальных переводческих фактов, т.е. носит дескриптивный, а не прескриптивный харак­тер. Выяснив действительное соотношение единиц двух язы­ков, возникающее в процессе перевода, теория перевода может затем вырабатывать рекомендации о том, какие методы целе­сообразно использовать переводчику, чтобы обеспечить пра­вильный выбор варианта перевода.

Начало серьёзному изучению лингвистических аспектов пе­ревода положили советские языковеды. В 1950 г. Я. И. Рецкер опубликовал статью[10], в которой высказал убеждение, что выбор переводчиком того или иного варианта перевода часто отнюдь не произволен, а закономерен и определяется соотношением единиц двух языков, участвующих в процессе перевода. Для многих единиц языка оригинала существуют более или менее регулярные способы перевода на язык перевода. Я. И. Рецкер назвал эти способы «закономерными соответствиями» и пред­ложил различать три типа соответствий: эквиваленты, аналоги и адекватные замены. Хотя эта классификация оказалась не вполне последовательной («адекватные замены» были фактиче­ски не особым видом соответствий, а различными типами преобразований, использовавшихся переводчиком при отсутст­вии словарных соответствий), само понятие «соответствие» прочно вошло в исследовательскую практику. Особенно важ­ным было утверждение метода сопоставления переводов с их оригиналами для выявления языковых закономерностей пере­водческого процесса. В последующие десятилетия к проблеме переводческих соответствий обращались многие авторы по от­ношению к разным комбинациям языков. Для английского и русского языков богатый фактический материал о типах и спо­собах применения соответствий содержится в книге Л. С. Бар­хударова «Язык и перевод»[11]. Этот материал широко использо­ван в главе VI настоящего учебника.

В 1953 г. вышла книга А. В. Фёдорова «Введение в теорию перевода»[12], в которой впервые была провозглашена необходи­мость и возможность создания лингвистической теории перево­да. Книга, в целом, имела общефилологический характер: в ней значительное место отводилось литературоведческим ас­пектам перевода, но в то же время подчёркивалась важность языковедческого анализа переводческой деятельности. А. В. Фёдоров предложил различать общую теорию перевода, выраба­тывающую рекомендации для любых комбинаций языков, и частную теорию перевода, описывающую соответствия между какими-либо двумя языками, указал на необходимость изучать особенности перевода текстов различных функциональных сти­лей и жанров, обосновал классификацию соответствий на лек­сические, грамматические и стилистические (см. Гл. VI)[13], на­метил общие принципы оценки качества перевода. Хотя мно­гие положения о языковой обусловленности процесса перевода не получили в книге А. В. Фёдорова серьёзного теоретического обоснования, она сыграла важную роль в развитии лингвисти­ческой теории перевода, привлекла внимание советских и зару­бежных языковедов к проблемам перевода и положила начало широкому обсуждению этих проблем в лингвистической лите­ратуре.

За рубежом первая книга, всецело посвящённая лингвисти­ческим аспектам перевода, появилась в 1958 г. Её авто­ры — Ж. П. Вине и Ж. Дарбельне — назвали свою работу «Сопо­ставительная стилистика французского и английского языков»[14]. В книге проводится сопоставительный анализ этих языков с целью выявить единицы, которые могли бы заменять друг друга при переводе, хотя при этом не всегда указывается, про­верялись ли выделенные соответствия путём сопоставления в реальных переводах или они были выбраны лишь потому, что имеют одинаковые значения в системах двух языков. Бо­гатый фактический материал, собранный в книге, показывает большие перспективы разработки частных теорий перевода, и по её образцу были написаны аналогичные работы по другим парам языков. Важной заслугой Ж. П. Вине и Ж. Дарбельне является попытка систематизировать различные способы перевода, что было позднее использовано при описании переводче­ских трансформаций, с помощью которых осуществляется про­цесс перевода (см. Гл. VII).

В привлечении внимания языковедов к переводческой про­блематике большую роль сыграла статья Р. Якобсона «О линг­вистических аспектах перевода»[15], в которой автор высказал убеждение, что «процесс перевода должен находиться под неу­сыпным наблюдением языкознания». Р. Якобсон первым ука­зал на большую теоретическую значимость перевода для дру­гих областей языкознания. Он отметил, что практически лю­бое преобразование высказываний при сохранении инвариант­ного смысла является своего рода переводом, и предложил различать внутриязыковой перевод, межъязыковой перевод и межсемиотический перевод, где преобразуется одна знаковая система в другую.

Серьёзную попытку показать важность использования до­стижений современного языкознания для изучения перевода предпринял в 1963 г. Ж. Мунэн. Этот видный французский лингвист, опубликовавший впоследствии ряд других интерес­ных работ по теории перевода, посвятил свою книгу «Теорети­ческие проблемы перевода»[16] анализу тех ограничений, которые налагает различие в системах двух языков на полное воспро­изведение содержания оригинала при переводе. Особое внима­ние Ж. Мунэн уделил расхождениям семантических структур языков, специфике членения в каждом языке данных опыта, отражению в языке особенностей культуры и истории говоря­щего коллектива. Подчёркивая, что данные контрастивной лингвистики свидетельствуют о несовпадении в разных языках не только означающих, но и означаемых, Ж. Мунэн убеди­тельно показывает, что перевод — это не простая подстановка слов одного языка вместо слов другого языка, что он всегда связан с определёнными преобразованиями, зависящими от со­отношения языков. Вместе с тем невозможность непосредст­венного переноса содержания текста из одного языка в другой не означает для Ж. Мунэна «принципиальной непереводимо­сти» или отлучения перевода от языкознания. Напротив, он считает необходимым всесторонне изучать языковую специфи­ку перевода, чтобы определить его возможности и границы.

В 1964 г. появились две работы, значительно способствовав­шие развитию общей теории перевода. Хотя книга американ­ского лингвиста Ю. Найды «К науке переводить»[17] посвящена специфическим проблемам перевода Библии, эти проблемы рассматриваются с позиций теоретического языкознания, и многие положения, выдвигаемые автором книги, имеют отно­шение и к переводам текстов иного характера. Для Ю. Найды проблемы перевода — это прежде всего проблемы семантиче­ские, связанные с интерпретацией переводчиком содержания текста оригинала и интерпретацией рецептором (получателем) перевода содержания текста на языке перевода. В книге под­робно рассматриваются методы анализа семантики языковых единиц и способы передачи на другом языке различных ти­пов значений — референтных, эмотивных и собственно лингви­стических. Ю. Найда убедительно доказывает плодотворность использования в теории перевода различных методических приёмов лингвистического исследования: компонентного анали­за, семантических преобразований, прямых и обратных транс­формаций и т.п. Ему принадлежит заслуга введения понятия «модель перевода», с помощью которого процесс перевода представляется в виде ряда преобразований единиц оригинала в единицы текста перевода (см. Гл. VII). Большое внимание в книге уделено обеспечению необходимого воздействия на ре­цепторов перевода. Ю. Найда вводит понятие «динамическая эквивалентность», для достижения которой переводчик должен ориентироваться не на формальные особенности оригинала (что часто делали переводчики Библии), а на реакцию рецеп­торов перевода, добиваясь максимальной понятности и естест­венности перевода, соблюдения всех норм языка, на который делается перевод. В книге, как и в более поздних работах Ю. Найды, представлен богатый фактический материал, и в ней можно найти немало ценных наблюдений, касающихся техни­ки перевода, использования при переводе опущений, добавле­ний, перемещений и пр.

В этом же году появилась работа И. И. Ревзина и В. Ю. Розенцвейга «Основы общего и машинного перевода»[18], в которой рассматривается ряд принципиальных вопросов построения те­ории перевода. Авторы работы справедливо указывают, что ос­новная задача лингвистической теории заключается не в том, чтобы формулировать какие-то априорные требования к пере­воду, а в том, чтобы изучать и описывать объективную реаль­ность. Иначе говоря, теория перевода должна иметь дескрип­тивный, а не прескриптивный характер. Любые нормативные рекомендации должны быть результатом описания процесса перевода, а не предшествовать этому описанию. В книге под­чёркивается важность использования дедуктивного метода при построении теории перевода, распространения на переводче­ский процесс общелингвистических концепций. Рассматривая процесс перевода как преобразование текста оригинала в текст перевода, И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг считают необходи­мым различать два пути осуществления такого преобразова­ния: «собственно перевод», когда происходит непосредственный переход от единиц одного языка к единицам другого языка, и «интерпретацию», когда переводчик сначала уясняет, какая действительность стоит за единицами языка в оригинале, а за­тем описывает эту действительность средствами языка перево­да. Хотя противопоставление собственно перевода и интерпре­тации подверглось критике в ряде более поздних публикаций[19], идея об осуществлении переводческого процесса путём обраще­ния к действительности нашла своё воплощение в ситуатив­ной модели перевода (см. Гл. VII).

Примером успешного распространения на перевод обще­языковедческих концепций может служить работа Дж. Кэтфорда «Лингвистическая теория перевода»[20], опубликованная в 1965 г. Дж. Кэтфорд справедливо считает, что центральной проблемой теории перевода является раскрытие понятия пере­водческой эквивалентности, выявление степени смысловой бли­зости между соотнесёнными высказываниями в оригинале и переводе. По его мнению, эквивалентность должна определять­ся эмпирически, путём сопоставления реально выполненных переводов с их оригиналами. Исходя из положения, что план содержания единиц языка столь же специфичен, как и их план выражения, Дж. Кэтфорд утверждает, что при переводе отнюдь не происходит переноса или воспроизведения значений единиц оригинала, а лишь замена значений в одном языке значениями в другом языке. Применяя компонентный анализ значений слов и грамматических единиц, он показывает, что в основе такой замены лежит лишь частичное совпадение семного состава соотнесённых высказываний в оригинале и пере­воде. Проведённый Дж. Кэтфордом анализ подтвердил возмож­ность осуществления процесса перевода в рамках семантиче­ской модели (см. Гл. VII), хотя дальнейшие исследования по­казали, что эквивалентность перевода далеко не всегда основы­вается на частичной общности сем.

Большую работу по разработке принципов лингвистическо­го подхода к изучению перевода проделал болгарский исследо­ватель А. Людсканов. В фундаментальной работе «Человек и машина в роли переводчика»[21] А. Людсканов даёт обзор основ­ных направлений научного анализа переводческой деятельно­сти, определяет предмет и разделы переводоведения. Рассмат­ривая перевод как средство межъязыковой коммуникации, он видит задачу перевода в обеспечении возможности такой ком­муникации путём замены знаков одного языкового кода знака­ми другого языкового кода при сохранении инварианта переда­ваемой информации. Особо подчёркивается, что задача переда­чи инвариантной информации стоит перед переводчиком во всех случаях, независимо от цели самого передаваемого сооб­щения. Поскольку речь идёт о преобразовании знаковых сис­тем, теория перевода должна развиваться, по мнению А. Людсканова, как особая ветвь семиотики. Предлагается различать «универсальную теорию перевода», являющуюся частью общей семиотики, «общую теорию перевода», основанную на лингви­стике, которая рассматривается как семиотика естественных языков, и «специальные теории перевода», описывающие пре­образования между субкодами естественных языков, между ес­тественными и искусственными языками и между искусствен­ными языками и языками машинного программирования. Центральное место в книге А. Людсканова занимают вопросы машинного перевода и использования искусственных языков.

Значительный вклад в развитие лингвистической теории перевода внесли лингвисты Германской Демократической Ре­спублики. В 1968 г. были опубликованы материалы научной конференции по теоретическим проблемам перевода, состояв­шейся в Лейпциге в октябре 1965 г.[22] Они отразили результа­ты широкого круга исследований в области частной теории пе­ревода с различных языков на немецкий язык и с немецкого языка на другие языки, а также в области теории синхронного и технического перевода. Высоким теоретическим уровнем бы­ли отмечены работы О. Каде и А. Нойберта, которые рассмат­ривали ряд важных вопросов, связанных с коммуникативными функциями перевода. По этим работам можно судить о посте­пенной эволюции понятия «общая теория перевода». Станови­лось ясно, что она является «общей» не только потому, что охватывает любые комбинации языков, но прежде всего пото­му, что занимается фундаментальными проблемами лингви­стики перевода, раскрывает внутренний механизм перевода как средства и условия межъязыковой коммуникации. Особое вни­мание привлекла сформулированная А. Нойбертом концепция прагматики перевода, постулировавшая необходимость эксплицирования при переводе информации, которая подразумевается в оригинале, но может быть упущена рецептором перевода (см. Гл. IX). А. Нойберт предложил интересную, хотя и не бесспорную, прагматическую классификацию переводимых тек­стов, которая стимулировала дальнейшую разработку проблемы переводческой классификации текстов. Следует также отметить работу А. Флейшмана о переводе субстандартных форм, спо­собствовавшую уяснению прагматической роли отклонений от общенародной нормы языка (см. Гл. IX). ...