Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Ласточкино гнездо

Тира Видаль Ласточкино гнездо

От меня ушла жена. Эти четыре слова разделили мою жизнь на До и После. Как ни банально это звучит.

Она ушла тихо, без скандала, оправданий и упреков. Просто, в один, далеко не прекрасный день, собрала свои вещи и исчезла. Ее записка до сих пор лежит на полочке под зеркалом в коридоре, там, где она ее оставила.

Обычно я не читаю записок, и она это знает, поэтому положила исписанный мелким, словно бисер почерком, тетрадный лист на мои перчатки, и я не мог его не заметить.

«Я больше так не могу. Прощай. Вера»

Сначала, я принял ее послание за шутку или очередную угрозу, и не придал ему особого значения. Вчера вечером Вера, как бы между прочим, сообщила, что утром уйдет на работу пораньше. Завтрак, как всегда, был на столе. Одежда, поглаженная и вычищенная, висела на плечиках на двери в ванную. Все как всегда. Нет повода для переживаний.

– Наверное, надо плюнуть на все дела и сходить куда-нибудь вечером вдвоем. – Мелькнуло в голове. – Давно уже обещал. Пока ее терпение действительно не лопнуло.

На мгновенье, я почувствовал себя виноватым, но думы тут же переключились на очередное дело, и быстро собравшись, я помчался на работу.

А когда вечером, придя домой, не услышал ее возни на кухне, не увидел ужина, оставленного на столе, сначала удивился, постарался припомнить, не предупреждала ли она меня, что припозднится. Может пошла к подруге? Или проблемы на работе?

И тут я вспомнил о записке. Сердце екнуло в нехорошем предчувствии и противно засосало под ложечкой. Ноги сделались ватными, а на лбу выступила испарина.

Еще до конца не веря в происходящее, я бросился в спальню и открыл широкий новый шифоньер, который мы купили совсем недавно. Он был пуст. Вернее, пуст наполовину. Мои вещи, как обычно, аккуратно висели, на плечиках, с правой стороны. А левая сторона была пустой. Лишь вешалки-плечики сиротливо покачивались на круглой деревянной перекладине. Я закрыл дверцы шкафа и снова открыл, надеясь, что мне просто померещилось. Но все осталось по-прежнему. Действительно, кошмар, катастрофа. Что я буду делать без нее? Я абсолютно не приспособлен к бытовым проблемам. Все, на что меня хватает после работы, сесть за стол и схомячить подчистую то, что лежит на тарелке, особо не вдаваясь в ее содержимое.

Я отношусь к тем мужикам, которые умрут от голода перед полным еды холодильником. А стирка, глажка – это кажется мне настолько непостижимой наукой, что я смотрю на стиральную машину со страхом и благоговейным трепетом, а с утюгом, мы вообще на Вы, если и встречаемся с этим господином раз в месяц, быстро отворачиваемся друг от друга, делая вид, что совершенно не знакомы.

Вот жена с ним разговаривает. И жалуется ему на проблемы и неудачи, а он пыхтит ей в ответ, а то еще зашипит сочувственно и вместе с тем разгневанно, изрыгая пар.

Думая об этом, я суетливо пробежал по всем комнатам, а их у нас три, лихорадочно заглядывая во все уголки, выдвигая и задвигая ящики, хлопая дверцами шкафов, где предположительно могли находиться Верины вещи, но и они были пусты. Она не оставила ни-че-го своего, будто и не жила здесь 20 с лишним лет. Мои вещи, все до одной, лежат на своих местах, даже пульт от телевизора валяется как обычно – на полу возле кресла, на котором я проводил больше времени, чем в любом другом месте нашей большой квартиры.

Вот только не было так раздражавших меня ранее мелочей – плюшевого мишки с оторванным ухом – любимой игрушки нашей дочери Дашки, которую Вера ни за что не соглашалась выбросить, как я ее ни просил, дурацкой статуэтки балерины из глины, которая стояла на столике у окна. Фигурка была настолько страшной и несуразной – с кривыми толстыми ногами, неестественно повернутой головой и бесформенными руками, соединенными над головой, что я всегда пытался засунуть ее куда подальше, чтобы не выглядеть идиотом в глазах моего друга Веньки Стриженова, опера из соседнего отдела, который частенько у нас бывал. Вера обижалась, под громкий хохот Веньки, выуживала ее из «плена» и любовно погладив, ставила обратно, смерив меня при этом шутливо-презрительным взглядом.

В общем, осталось только мое, купленное или подаренное мне барахлишко.

Я в растерянности простоял посреди опустевшей и будто нежилой комнаты с полчаса, не в силах ни о чем думать – настолько меня ошеломило вероломство жены. Вроде все осталось, как и прежде, за исключением мелочей, а дом словно осиротел. Из него ушел уют, покой и стабильность. И, как ни странно, любовь…

Впрочем, я сам виноват – пропадал на работе целыми днями, а то и ночами. Срывался по первому звонку коллег, пропускал все семейные праздники, забывал дни рождения, отказывался сходить с дочерью на танцы, отговаривался занятостью, и ни разу не был в школе… А когда спохватился, Дашка укатила с мужем в столицу, чмокнув меня на прощание в щеку и не оставив нового адреса. – За ненадобностью. Но, такова моя работа – оперуполномоченный по особо важным делам милиции, а с недавних пор и полиции – Ракишов Борис Петрович.

Но ведь я мог хоть иногда отказаться от работы в выходные. Мог, но не хотел. Считал, что там моя жизнь. Там не скучно. Там не смогут и дня обойтись без меня…

А если мне и удавалось провести время дома, вместо того, чтобы побыть с женой, сходить с ней в кино, или, на худой конец, в магазин, я сидел с бутылочкой пивка, уставившись в «говорящий ящик» и просил, чтобы меня не беспокоили, дали отключиться от криминала, грязи и чернухи, от допросов, засад и беготни, а сам, при этом, тупо смотрел сериалы про оперов, и истории из серии «криминал», «человек и закон» и прочую дребедень, где были все те же драки, убийства, аресты и допросы, от которых я так уставал на работе.

Получая не ахти как много, я считал, что деньги в жизни не главное.

– А что главное? – задал я себе запоздалый вопрос. – И на что надеялся?

Устало и обреченно я плюхнулся на диван, и перед глазами замелькали картины нашего прошлого.

Познакомились мы на свадьбе моего сокурсника Тёмы Фадеева. Его невеста была так себе, серенькая мышка, тихоня с нашего же курса, а вот ее подруга, хоть и младше нас на два года, выглядела настоящей красавицей – высокая, стройная, с красивыми темными глазами.

В тот вечер мы с ней сбежали, как только гости начали хмелеть, и тосты посыпались один за другим, в тот момент, когда уже никому и дела не было ни до гостей, ни до конкурсов, ни до молодоженов.

Мы бродили по ночным улицам, и говорили, говорили… Не могли наговориться, словно пытались за те несколько часов рассказать друг другу все о себе, своих мечтах и планах. Мы, перебивая друг друга, взахлеб повествовали о своих достижениях и надеждах, которые будем вместе воплощать в жизнь, спорили о будущих событиях… А через два дня подали заявление в ЗАГС.

Я вспомнил, как она тогда так увлеченно и с таким вдохновением говорила о своем хобби… но никак не мог вспомнить теперь, что это было… А ведь, так горячо и пафосно уверял ее, что приложу все усилия, чтобы это занятие стало делом всей ее жизни… А еще клялся в вечной любви и верности… что сделаю ее самой счастливой на земле… И, главное, сам в это верил…

А потом, уже после рождения дочки, она как-то подошла ко мне, присела рядом за стол, и глядя, как я уплетаю ее котлеты с невообразимо вкусным соусом, напомнила мне об обещании помочь наладить ее дело, а я тогда лишь отмахнулся, сказав, что устал, и предложил обсудить ее проблемы завтра. А потом, снова завтра, и еще раз завтра, пока она вздохнув не махнула рукой, чему, честно признаться, я был очень рад.

И ведь я ее любил. Отдавал свою зарплату целиком, не оставляя себе ни копеечки. А зачем? Все что мне было нужно, Вера знала лучше меня. Я не шлялся по бабам, не курил, не пил, никогда с ней не скандалил.

Может она одумается? Надо ей позвонить и покаяться. Может просто решила проучить? Может ждет, что нерадивый муженек будет умолять ее вернуться? Ну так он готов на все, чтобы ее вернуть – хвалить ее еду, замечать какую она сделала прическу, и обязательно каждые выходные будет проводить с ней в парке, кормить прожорливых голубей и умиляться мелкими глупыми шавками на блестящих поводочках. А летом возьмет путевку на море.

– А еще я куплю ей шубу. Вот только скоплю денег, и обязательно куплю.

Я схватил телефон и набрал ее номер. Монотонный женский голос оповестил меня, что такого номера не существует. Я с остервенением набирал его еще и еще раз, в надежде, что это проблемы со связью, и я услышу наконец ее голос.

Дрожащими руками тыкал я по клавишам, на удивление быстро вспомнив номер ее мамы, но славная старушка ответила, что ее девочка не приезжала к ней больше месяца и все из-за козла мужа, который превратил ее крошку в рабыню и …

Дальше я не стал слушать вопли тещи, и бросил трубку. Уже сосем было отчаявшись, я позвонил дочери. Та, весело сообщила мне, что уже 2 недели с мужем и двумя сыновьями близнецами – Мишкой и Данькой – четырехлетними оболтусами, отдыхает в Турции на самом великолепном курорте. Она щебетала в трубку, как они ходили купаться, какое море соленое да теплое, несмотря на позднюю осень, какие турки обходительные да предприимчивые. Я пропустил ее болтовню мимо ушей и уже хотел дать отбой, как ее голос вдруг резко изменился

– А ты чего звонишь, пап? Что-то случилось?

– Да нет, все в порядке. – Успокоил ее я, – Просто поинтересовался где ты и как.

– Точно все хорошо? – не поверила Дашка

– Да, конечно. Что ж я, не могу позвонить собственной дочери и узнать как ведут себя внуки?

– Ладно, пап – звони если что, а мы побежали купаться – день такой солнечный, жалко упустить момент!

– Да, Дашунь, пока. Отдыхайте на здоровье. Передавай привет своим. И сорванцов своих поцелуй от меня!

В трубке раздались короткие гудки. Слава богу,, хоть у дочки все хорошо. Спасибо, про мать не спросила, иначе мне пришлось бы врать и изворачиваться, а мне бы этого не очень хотелось. Я аккуратно, словно он хрустальный, положил телефон перед собой, и молча уставился на него. Чего я ждал?

Ну конечно того, что Вера успокоится, сейчас мне перезвонит, и скажет, что задержалась у подруги и уже мчится домой. Но телефон молчал.

Надо обзвонить ее подруг – наверняка кто-то из них в курсе ее планов. Я схватил телефон, в порыве озарения забыв, что абсолютно не знаю ее подруг. И есть ли они у нее вообще. Меня словно током ударило – я совершенно не знаю своей жены. Что она делала? Ну, кроме стирки, готовки ожидания мужа с работы. Не сидела же она дома все время – наверняка куда-то ходила – но вот куда?.. Чем-то интересовалась. Но вот чем? Дааа, не удивительно, что у нее лопнуло терпение.

– Она собиралась сегодня на работу. – радостно спохватился я, и тут же со стоном обмяк – А где она работала? Придурок, я даже этого не знаю. Придется подключать свои связи… Вот стыдоба будет на службе, засмеют-застыдят – и это как минимум.

Я закрыл глаза и расслабился, вытянувшись во весь рост на диване. Идти в нашу спальню не хотелось, одинокая холодная постель… наверно так чувствуют себя сентиментальные одинокие бабенки, которых я насмотрелся за свою жизнь, ох как много, и над которыми в душе посмеивался… И вот теперь сам попал в эти сети… Дремота постепенно заволакивала мое сознание, погружая меня в пучину размытых образов.

Звонок раздался неожиданно. Я подскочил на диване и схватил телефон, который тут же выскользнул из непослушных пальцев, ударившись об пол.

– Черт побери, хоть не разбился! – выругался я, и в полной уверенности, что звонит Вера, излишне веселым голосом закричал в трубку – Ну наконец-то, где ты?

– Эй, братишка, – услышал я голос сестры – Ты кого-то ждешь? – я разочарованно крякнул и протер глаза, окончательно смахивая сон.

– Привет, Оксана!

– Не слышу радости в голосе! – Со смехом упрекнула сестренка. – Впрочем не буду тянуть кота за хвост… – выпалила она и замялась.

– Ну, если решила, то и не тяни. – Недовольно буркнул я – Что, опять племяш начудил? Надеюсь ни кого не грохнул? – хмыкнул я – Или опять… – я не успел договорить.

– Понимаешь, – нервно перебила меня Оксана – Кстати, как там Вера? – резко переменила она тему.

– Она ушла от меня. – Как можно равнодушнее ответил я, не желая выслушивать наставления и упреки по поводу моего поведения и вдаваться в подробности.

– Это и к лучшему! – брякнула сестра, чем меня очень удивила. – Пусти к себе Женьку пожить…

– С какого перепуга? – Взорвался я: «Вот только этого мне сейчас и не хватало!»

– Понимаешь, – всхлипывая протянула Оксана, – Он только что после ломки. Надо его подальше отправить от дружков-придурков. А куда, как не к подполковнику полиции?!

– Ты представляешь, как он может меня подставить? – Заорал я во все горло. – Меня постоянно нет дома! У меня работа! – Голос Оксаны сорвался:

– Ты же ему родной дядя! – Уже в голос рыдала она – Что мне с ним делать? Пропадет ребенок! ...



Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Ласточкино гнездо