Владимир Комарьков Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

Москва

08.07.2020

Глава 1

Тишина может оглушать. До звона в ушах, до бешеного стука крови в голове. Удары сердца начинаешь чувствовать всем существом, сознание переключается на аварийный режим, и ты словно выпадаешь из мира на его изнанку. Что-то подобное, наверное, испытывает солдат, когда рядом рвет взрывом землю. Остальных разбросало, как кегли, – не повезло, – а одного лишь накрыло безобидным дождем из глины. Служивый смотрит в одну точку, зажимает уши и раскачивается из стороны в сторону. Или бредет потом куда-то, не разбирая дороги. Ему орут в лицо, трясут за плечи, а он не слышит и не видит, уставясь глазами «за грань». Или, как безумец, повторяет одно и то же слово, кажущееся ему бесконечно важным, будто от повторения этих звуков зависит чья-то жизнь.

– Аридил!

Никогда бы не подумал, что судьба подкинет мне эту роль и придется испытать нечто подобное. Предметы, люди, сам трактир – все подернулось пеленой, отдельные голоса слились в размеренный гул где-то на пределе слышимости. Чувство нереальности происходящего затопило меня. Мысли стали тягучими и непослушными, как и окружающий мир. Я дернулся всем телом, но так и не смог встать – что-то удерживало меня за руку. Повернув голову, с удивлением увидел, что Валена с искаженным то ли от страха, то ли от ярости лицом изо всех сил пытается тянуть меня к лестнице на второй этаж. Она что-то кричала, ее рот раскрывался и закрывался, но, как в немом кино, слов не было слышно. На грани сознания мелькнуло недоумение: «Что происходит?» – и пропало. Я выдернул ладонь из ее пальцев, потерял равновесие и упал.

– Аридил!

Извернувшись по-паучьи, я перекатился со спины на живот и бросился в сторону неподвижно лежавшего эльфа. Загрохотала опрокидывающаяся мебель – я словно превратился в маленький ураган, расшвыривая все на своём пути. В памяти отпечаталось, как рядом, словно израненный носорог, среди обломков ворочается Оррик. Инквизитор получил множество ран, выглядел так, что краше в гроб кладут, но, не являясь главной целью для нападавших, – выжил, потому что его старались лишь обездвижить, замедлить, но не добивали любой ценой.

За спиной грохнулось об пол что-то тяжелое. Моего лица коснулся лёгкий сквозняк, который всегда возникает, когда в помещение, наполненное запахами пережаренной пищи, кислого пива и немытых тел, впускают свежий, с вечерней прохладцей, воздух с улицы. Гул изменил тональность, краем глаза я отметил, что зал трактира стал быстро заполняться людьми, ошарашенно взирающими на царивший внутри разгром, но это сейчас нисколько не волновало меня. Мой взгляд оказался прикован к эльфу: Аридил всем своим немалым телом растянулся на полу. Когда я дополз до него, руки угодили во что-то липкое и горячее – память немедленно подсунула кадры моего собственного воскрешения. У Аридила такого шанса не будет. Его смерть – окончательная. Я боялся увидеть бездыханное тело, но эльф ещё дышал. Он с трудом нашел меня глазами и улыбнулся одними уголками губ.

– Передай сестре, что ее младший брат исполнил свой долг до конца. Пусть Инглан проводит мой дух, как подобает обычаям… – прошептал он, но я с яростью оборвал его.

– Не пори чушь!

Слова, сказанные эльфом, словно разорвали пелену безмолвия, сотканную вокруг, и со всех сторон на меня обрушились звуки: голос Валены, выкрикивавшей мое имя, изумленные возгласы остальных людей, грохот сдвигаемой мебели, хруст побитой посуды под ногами и отборная ругань Бардварта, напропалую крывшего неизвестных налетчиков. Я же сидел на коленях в луже крови своего друга и боялся до него дотронуться, как будто искорка жизни эльфа могла исчезнуть, едва его коснется моя рука.

– Молчи! – я, наконец, пересилил страх и положил руку ему на плечо. – Сам все расскажешь. Мы сейчас пошлем за тем магом, и он живо поставит тебя на ноги!

Эльф слабо улыбнулся и тут же закашлялся. В его груди что-то захрипело и забулькало, воздух из лёгких вырывался тяжело, с присвистом. Вся одежда, некогда такая светлая и парадная, от горла и до живота потемнела и свисала ошметками, как будто после выстрела картечью в упор. В нескольких местах ткань почернела, подозрительно поблескивая гранями, и мне стало понятно, что кровь продолжает толчками выходить из ран.

– Бездушные всегда исполняют свою работу на совесть. Если они ушли, значит, достигли своей цели.

Только тут до меня дошло, что нигде не видно тех пятерых, что так удачно воспользовались моментом, когда все любопытные выбежали из трактира поглазеть на пожар. А вообще случайность ли это? Стал бы кто-то доверять случаю, или приложил к нему свою руку, чтобы пустить ход событий по только ему ведомому пути?

Сзади послышалось кряхтение, на мою спину легла тяжёлая ладонь. Я оглянулся и увидел Оррика. Инквизитор выглядел, как будто побывал в преддверии ада, и разве что не дымился. Правая рука висела плетью, он стоял, скособочившись, как башня из моего прежнего мира, такая же большая, древняя, вся в выщерблинах. Я встретил его взгляд – он молча покачал головой, разом убивая во мне надежду.

– Аридил, ты ведь не такой наивный как наш молодой друг? – прохрипел он.

По губам эльфа промелькнула тень слабой улыбки.

– Мне четыреста семьдесят шесть лет, – голос эльфа был едва слышен.

В другой момент и в иной ситуации слова моего друга заставили бы меня улыбнуться, но сейчас мне оставалось лишь сжимать кулаки.

– Тогда ты понимаешь, что князь должен узнать все, что пока известно лишь тебе одному. Все, понимаешь?! Без этих ваших вечных уверток и недомолвок, – Оррик склонился над ним. – Хуже смерти может быть только смерть понапрасну.

– Да о чем ты?! – перебил я. – Есть же маг! Я видел, как он исцелил тебя за пару минут! Нужно позвать его…

– Иан, мы теряем время. Аридил не протянет и пары минут. Он вообще должен был уже отдать богам душу, – Оррик пытливо посмотрел на эльфа. – У ведь тебя амулет?

Тот едва заметно кивнул.

– Сколько осталось времени? Может, и правда…

Эльф едва заметно мотнул головой.

– Нет, инквизитор, у вас его нет. Я помню, что пропустил как минимум два смертельных удара. Осталась пара минут, не больше, – такое длинное объяснение далось ему тяжело: Аридил закатил глаза, но спустя несколько секунд все-таки пришел в себя.

В это мгновение в наши ряды, как смерч, ворвалась волшебница. Я ухватился за нее, как за спасательный круг.

– Валена, ты же целитель! Сделай что-нибудь! Оррик скакал целый день…

– Иан, я… – волшебница попыталась что-то сказать, но ее перебил слабый голос эльфа.

– Иан, не проси о невозможном, – он положил ладонь на мою руку. – Дай слово, что ты не позволишь этого делать! Попытка убьет ее, и вместо одного покойника, вы получите двух. – Он на мгновение прикрыл глаза, было видно, насколько тяжело ему даются слова, но он нашел в себе силы и приподнялся на локте. – Инквизитор прав – то, что я узнал, слишком важно, чтобы думать о щепетильности, – последнюю фразу он произнёс едва слышно, откинулся назад, и его глаза опять стали закатываться.

Речь Аридила ввергла меня в пучину отчаяния. Разум не желал мириться с мыслью, что человек (фиг с ним, что он на самом деле эльф!), который стал мне дорог, с которым я съел уже не один пуд соли, меньше чем через несколько минут превратится в неподвижное, бездушное нечто. История повторялась: как и в случае с мамой, на моих глазах умирал друг, а я ничего не мог с этим поделать. Разница лишь в том, что рак забирал ее медленно, и мстить за смерть было некому.

Я смотрел на эльфа и чувствовал, как мои кулаки сжимаются, обломанные ногти впиваются в кожу, но даже боль не давала спасения от ощущения беспомощности. Все мое естество восставало против этой бессмысленной смерти. Бессилие гвоздем впивалось в сердце и циркулярной пилой резало душу. Да что я за Властелин такой, если не могу защитить своих людей?!

– Господин, – меня осторожно окликнули сзади.

Поначалу я даже не понял, что обращаются ко мне. Гул в голове снова нарастал, и лишь неимоверные усилия воли отодвинули его куда-то назад, за черту. Я оглянулся и увидел Бардварта. Хозяин гостиницы выглядел расстроенным и смущенным, он старался не смотреть мне в глаза. Поначалу я принял его чувства за реакцию на разгром – его можно понять: смерть постояльцев и сам инцидент не добавят популярности заведению. Но дядька меня удивил: его всерьёз волновала жизнь моего друга.

– Господин, как только я увидел вашего спутника в крови, сразу же послал Валлиса за мессиром Адалоуолфом.

Вот! Нашелся хоть один здравомыслящий, кто не потерял присутствие духа и действовал чётко, без промедлений! Во мне вспыхнула надежда – я обернулся и ободряюще посмотрел на эльфа: если помощь подоспеет быстро, у Аридила есть шанс выкарабкаться. До встречи с магом-целителем я и не предполагал, на что способен подготовленный волшебник.

– Но…

– Вот видишь! – я потряс Аридила за руку, и требовательно взглянул на Бардварта. – Да говори же, не тяни! Ты сказал ему, чтобы он мчал за ним во весь дух?!

– Я сказал! Он побежал… – я и не заметил, как оказался на ногах и схватил трактирщика за грудки – мне хотелось вытрясти из него слова. Бардварт принялся было что-то лепетать, но сбился и отвел взгляд.

Почуяв неладное, я нахмурился. Зачем старому солдату юлить?

– Так, значит, маг сейчас будет здесь?

– Господин, случилось несчастье, – совершенно убитым голосом проговорил трактирщик. – Только что прибежал посыльный от капитана Тротта. Дом мессира Адолоуолфа разгромлен, сам он тяжело ранен.

Повисло тяжёлое молчание. Я в растерянности оглянулся на Оррика, инквизитор не выдержал моего взгляда и тоже отвел глаза. Пожимая плечами, наверное, он хотел сказать что-то вроде: «Я же говорил». Валена сжала мне локоть, девушка провела слишком мало времени с нами, но подсознательно чувствовала, что нас троих связывает нечто большее, чем чей-то приказ. Внутри же меня разрасталась пустота, выталкивающая все мысли, а ещё там поселилась чёрная ненависть – я готов был поклясться чем угодно, что найду и покараю то существо, что осмелилось забрать жизнь моего друга.

– Иан, – прошептал Аридил. – Надо торопиться, амулет… – он не договорил, но и так было понятно, что время на исходе.

Я запрокинул голову так, что горб врезался мне в затылок и заорал от бессилия. Наверное, я переполошил всех, но мне было наплевать! Должен быть выход! Проклятый Вася или кто там вместо него, ты же не просто так засунул меня в тело уродца. Глумись, поганец, глумись – я не в обиде, но нафиг все это, если я не могу защитить тех немногих, кто пусть вынуждено, но встал за моим плечом. Дай мне…

– Иан! – меня, как того солдата, трясли за плечо, вокруг собралась толпа зевак, некоторые показывали на меня пальцем и шептались, но я и не думал прислушиваться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем идёт речь, но я пока не сошёл с ума – безумная мысль словно хлестнула плёткой.

Я отстранился от рук Оррика, уверенно встретил испуганный взгляд Валены и склонился над эльфом. Аридил лежал с закрытыми глазами, но его грудь ещё вздымалась, хоть и какими-то судорожными рывками. Большое, сильное тело изо всех сил сопротивлялось смерти.

– Он же сейчас умрёт! Что ты творишь?! – Оррик попытался поймать меня за руку. – Дай ему рассказать!

Я жестом велел ему замолчать.

– Хозяин, мне нужна самая большая комната, что у тебя есть. Живо!

Тот торопливо закивал.

– Пусть моего друга туда немедленно отнесут! – сказал я тоном, не терпящим возражений. – Если он испустит дух раньше, чем окажется наверху, инквизиция спалит всю эту халупу вместе с его обитателями!

Угроза возымела действие, люди вокруг засуетились. Правда, эффект несколько отличался от предполагаемого. Здоровые мужики пачками кидались к дверному проему, сопровождая процесс отборными ругательствами. Они активно работали локтями, не стесняясь совать по роже соперникам по забегу, так что вскоре трактир практически опустел. Видя такое повальное бегство, я слегка растерялся. Впрочем, Бардварт оказался дядькой не промах и успел перехватить нескольких человек себе в помощь, – он бегал по залу, рычал, как раненый лев, но уже через мгновение вынужденные добровольцы, с опаской поглядывая в нашу сторону, бережно укладывали тело эльфа на «лучшие шторы в городе».

Уж не знаю почему (готовился Бардварт к такому повороту что ли?), но наверх вела не узенькая, крутая лесенка, а прямо-таки дворцовый пролет, так что Аридила, несмотря на его нешуточные размеры, без труда удалось дотащить до выделенного помещения. Трактирщик самолично выбросил оттуда чьи-то пожитки, с гордостью сообщив, что он отдает в наше распоряжение лучше жилье в городе.

Аридила в десять рук осторожно уложили на кровать, предусмотрительно подставив под ноги несколько табуретов – ну, не подходили эльфу человеческие спальни и все тут.

– Нет! – рявкнул я, внимательно оглядев получившуюся конструкцию. – На пол! Живее!

Тело Аридила опять аккуратно приподняли, из-под него выдернули кровать, кто-то следом вышвырнул из номера табуретки, и его опустили, куда я указал.

– А теперь выметайтесь отсюда! – я чувствовал, как стремительно утекает время. – Если увижу, что греете уши, укорочу на голову!

Бардварт чуть ли не пинками выгнал всех, но люди и так были рады поскорее убраться подальше – хвала тому ореолу, который распространяет организация Оррика. Трактирщик заверил, что никто нас больше не побеспокоит, и, пятясь задом, прикрыл дверь за собой.

Мы остались одни. На меня уставились две пары глаз. Оррик, прихрамывая, потоптался на месте, озираясь, как будто впервые очутился в гостиничном номере и ожидал увидеть всякую чертовщину. Валена вся излучала недоумение, явно не понимая причину происходящего. А я? Что я мог им ответить? На объяснения совсем не осталось времени. Мои действия подчинялись наитию, а не расчету. К тому же, знай они о том, что я собираюсь сделать, вряд ли с такой уж готовностью поддержали бы меня.

– Вы мне верите? – я не узнал свой голос, прозвучавший настолько глухо и безжизненно, как будто говоривший пытался пробиться сквозь крышку гроба, и было ему лет сто пятьдесят.

Поймав на себе недоумевающие взгляды друзей, я осознал, что не с того начал, и это переполнило чашу терпения:

– Да на фиг! Достали уже игры «верю – не верю».

Порывшись в своих вещах, я извлек на свет божий подаренный мне эльфом кинжал, зачем-то потрогал пальцем лезвие, отчего кожа тут же украсилась красной чертой – кто его знает, может, и волос эта железяка сможет напополам рассечь.

Все это время за мной наблюдали молча. Я покачал клинок, глядя, как свет играет на стальных гранях.

– Тебе придётся кое-что сделать, дружище, – повернувшись к Оррику, я кивнул на его меч. – Ты как, оружие в руках держать ещё можешь?

Он с недоумением посмотрел на меня, затем перевел взгляд на кинжал. Теперь в нем проявились тревога – ещё бы, я впервые так запросто обратился к нему. А все новое, в понимании Оррика, несет в себе неприятности.

– Вряд ли они посмеют напасть ещё раз, – он кивнул на клинок в моей руке. – Зачем тебе нож?

– Это не для врагов, – отмахнулся я и обвел обоих спутников тяжелым взглядом.

– Теперь слушайте меня очень внимательно. От точности и своевременности ваших действий будет зависеть, – я замялся, – да все будет зависеть.

– А как же информация? – заикнулся Оррик.

– Да плевать мне на информацию! – взорвался я. – Ваши жизни мне дороже, чем все секреты этого поганого мира! Понятно?!

Мне кажется, они испугались. И это даже хорошо – меньше вопросов. Дождавшись вынужденных кивков волшебницы и инквизитора, я продолжил:

– Я хочу, чтобы вы исполнили одну мою просьбу.

– Какую? – настороженно спросил Оррик.

– Не пускайте никого в эту комнату, пока не приедет князь. Ну, и сами ничего здесь не трогайте, – с этими словами я полоснул себя по горлу кинжалом, мгновенно ощутив, как по груди расползается обжигающая волна.

– Ты что творишь, недоумок?! – взревел инквизитор, бросившись отнимать клинок, но было уже поздно.

В следующий миг я упал на эльфа и изо всех сил обхватил его за шею, прижимаясь щеками к лицу. Почему-то мне в этот момент казалось крайне важно, чтобы как можно больше моей крови попало на его тело.

Сознание затухало быстро, но я до последнего слышал, как яростно бушевал Оррик и плакала навзрыд Валена. Вместе со звуками отступали ощущения от чьих-то прикосновений. Меня пытались отодрать от эльфа, я сопротивлялся, пока оставались силы. В тот самый роковой момент, когда темнота подобралась вплотную, и чувства почти исчезли, до моего слуха донеслись полные отчаяния слова:

– Гореть нам с тобой на костре, ведьма!

Глава 2

Сознание возвращалось рывками с каким-то подозрительным треском, как будто где-то искрила проводка или шипел ненастроенный телевизор. Пошли цветные полосы, светлые пятна, на секунду почудилось, что чей-то голос монотонно отсчитывает секунды. «Может, я уже гребаный терминатор, и мне только что воткнули новую батарейку?» – мысли мелькнули и пропали, забившись подальше под напором ещё более сумасбродных идей. В следующую секунду мой глаз распахнулся, и я снова зажмурился от яркого света, заливавшего комнату через открытые нараспашку окна. Всё-таки не зря люди придумали шторы, в следующий раз надо будет требовать номера с занавесками, нафиг этот минимализм.

– Я всегда подозревал, что вы изобретательный молодой человек, – произнес чей-то голос, показавшийся мне смутно знакомым.

Попытавшись повернуться на звук, я схватился за горло – вспышка боли будто продолжение той, что пришла вместе с окончанием жизни, затопила меня. Перед внутренним взором промелькнуло видение, как нож, словно масло, входит в плоть. Вспыхнуло и погасло. «И совсем не больно», – подумал я. Затем сознание мигнуло, в ушах зашуршал «белый шум», – ко мне снова вернулась способность более-менее сносно соображать, а зрение начало исправно поставлять пищу для разума.

Как только это произошло, все мое существо возликовало! Импровизация удалась. Аридил живёхонький, почти как новый, с вполне себе здоровым румянцем на щеках, как после мороза, замер напротив меня. Не портил картину даже рваный и залитый кровью камзол. Впрочем, повод для радости слегка омрачал тот факт, что его глефа упиралась в мою грудь чуть пониже того места, куда пришелся удар подаренного им кинжала. Эльф держал оружие твердо, не сводя с меня пылающих глаз. Выражение презрения на идеальном лице то и дело сменялось ненавистью, и тогда лезвие касалось моей кожи, оставляя на ней едва заметные красные черточки, которые, к слову, неприятно саднили. Чувствовать себя мишенью этой штуковины оказалось не особо приятно, так как я своими глазами видел, на что оно обычно способно.

Между тем, воздух над принцем был девственно чист. Никаких разноцветных шариков над его головой не наблюдалось, из чего следовал вывод, что мой бесценный дар видеть чужие эмоции снова на время меня покинул – явный признак свершившейся смерти, насколько я понимаю. Впрочем, и без каких-либо способностей все мысли друга – друга ли? – читались у него на лице. Вряд ли мои способности добавили бы картинке больше реализма, чем было на самом деле. Неприятно признавать, но чего-то в этом духе следовало ожидать. С другой стороны, «плюс» в ситуации все же был – мое инкогнито раскрыто, и теперь не придется объясняться, кто я такой.

Впору петь благодарственные оды создателю, что он предусмотрел аварийное отключение моей сверхвосприимчивости, иначе, боюсь, ненависть, фонтанирующая из принца, вполне могла оказаться губительной для моего неокрепшего, пережившего смерть сознания. Кстати, счет со смертью у нас уже два – ноль, и, если верить князю, мне осталось пропустить всего одну шайбу, чтобы запороть игру целиком. Что-то я слишком легко стал относиться к своей старухе с косой, впредь надо быть аккуратнее.

Я скосил глаза левее и заметил Оррика. Инквизитор подпирал собой дверной косяк, его меч торчал там, где ему и положено, – в ножнах за спиной. Оррик всем своим видом демонстрировал спокойствие, но меня-то не проведешь – слишком напоказ выставленная безмятежность и чересчур напряжённый взгляд выдавали воина с головой. Он определённо «на грани», и только многолетняя привычка к дисциплине поддерживает в нем видимость порядка. На меня инквизитор старался не смотреть и лишь изредка тяжело вздыхал. Делал он это только, когда ему казалось, что никто на него не смотрит. Впрочем, оружием в меня Оррик не тыкал, что давало некоторую надежду.

Рядом с ним прислонилась спиной к стене Валена, и, судя по выражению глубочайшего потрясения на ее бледном миловидном лице, она тоже пережила потрясение, выяснив о своем спутнике кое-что весьма любопытное. Взгляд девушки, в отличие от остальных, не бегал, а буквально прикипел к моему лицу, но за любопытством проглядывал плохо скрываемый страх. Впрочем, встречаться со мной глазами она не спешила, всякий раз делая вид, что ее больше заботит сумочка с медицинскими ингредиентами на поясе, чем мое воскрешение. Что ж, и тут, похоже, случай поработал за меня. «От твоей команды остались рожки да ножки, чувак», – обреченно подумал я.

Наконец, последнее действующее лицо, чей голос приветствовал мое возвращение с «того света», и показался таким знакомым. К тому времени я уже понял, что по старой привычке сижу на стуле посреди комнаты. К счастью, связать на этот раз меня пока что не удосужились.

– Э-э, позволь, – сказал я, и ладонью отодвинул острие, в очередной раз коснувшееся груди. Аридил скрипнул зубами, но мне удалось сделать вид, что его реакция меня мало интересует.

Стоило мне медленно повернуться, как я получил подтверждение своих догадок – передо мной оказался его светлость князь Аэларэль, Кардинал Церкви Святого Круга и неофициальный глава ее службы безопасности собственной персоной. Ну, и кроме всего прочего, эльф и дядя Аридила до кучи. Обладатель всех вышеперечисленных титулов сидел поперек кровати, откинувшись на стену, как на спинку кресла, и с легкой улыбкой наблюдал сразу за всеми, кто присутствовал в комнате. Заметив мой взгляд, он слегка приподнял ладонь, видимо, в приветственном жесте и, не сводя с меня глаз, произнёс:

– Нам с юношей нужно переброситься парой слов.

Я уже научился определять некоторые нюансы речей благородных, поэтому уловил недоговоренное продолжение.

– Но дядя… – возмущенно вскинулся Аридил, чем заработал удивленный взгляд князя, и проглотил остаток фразы.

Оррик, соображавший сегодня, похоже, на порядок быстрее принца, мигом зацепил его «под локоток» и вытянул из комнаты за собой, несмотря на все возражения. Волшебница исчезла еще раньше, оставив нас с Аэларэлем один на один. Я потер шею – какое всё-таки счастье, что Аридил не потерял остатки разума и напоследок не смахнул мне голову глефой. Умирать за друга – это одно, а от его руки – совсем другое.

Князь устроился поудобнее на жалобно скрипнувшей кровати, сцепив пальцы в замок, и я понял, что он настолько высокий, что, если встанет в полный рост, ему придётся очень сильно постараться, чтобы не оцарапать затылком потолок. «Племяш-то пониже будет», – с удивлением подумал я. Видимо, поэтому Аэларэль предпочитал оставаться в таком положении, хотя я почувствовал, что все его кажущееся добродушие и вальяжность куда-то запропастились. Наружу вырвалась «ипостась» хищника, замершего перед броском.

Я подумал, что понятия не имею, о чем он собирается говорить. Одно предельно ясно – мой экспромт князь имел удовольствие лицезреть, что называется «от и до».

– Скажите, молодой человек, а вы там у себя, ну, до всего этого, были таким же деятельным и неугомонным?

– На месте не сидел, – я пожал плечами.

Князь иронично хмыкнул.

– Заметно.

– И что?! – хамовато спросил я. Если он захочет меня прикончить, вряд ли найдётся кто-нибудь, кто способен этому помешать. Остаётся надеяться, что живой я ему по-прежнему полезнее, чем мертвый. В том смысле, что князю пока еще нужен именно я, а не помышляющий об уничтожении всего живого маньяк. Хотя, конечно, некоторые его действия заставляли меня усомниться в этом.

– Да, в общем, ничего. Вот думаю, что с вами делать. Взывать к благоразумности – бессмысленно. Использовать в тёмную, как намеревался старина Тук? Признаться, мне не слишком нравится такая затея. Для меня загадка, как он собирался вас контролировать, если вы и сами не ведаете, что творите. Кстати, вы уже избавились от его деревенского заговора?

Подсознательно я не был готов к такому вопросу, поэтому просто изобразил недоумение, но князю, очевидно, не требовались особые способности, чтобы читать меня, как открытую книгу.

– Ну-ка, скажите про него что-нибудь эдакое! Что там обычно говорят про хозяина, когда его нет поблизости?

– Э-э, – промямлил я.

Аэларэль поморщился.

– Ладно, оставим это. Меня интересует другое. Откуда ты узнал про ритуал «Двух сердец»? О нем на каждом углу не поют менестрели, и ваша доморощенная волшебница вряд ли раскопала потрепанный временем пергамент в библиотеке Академии – их оттуда забрали не меньше тысячи лет назад. По моей, кстати, просьбе.

Вопрос поставил меня в тупик.

– Ритуал «Двух сердец»? – переспросил я, пытаясь понять, о чем сейчас говорит князь. – Никогда о таком не слышал.

Тот с сомнением на меня посмотрел.

– То есть ты не знаешь, что великие маги прошлого могли спасти жизнь одного бесстрашного героя ценой жизни другого, не менее бесстрашного, а может, и нескольких?

– Не-а, – помотал головой я, начиная догадываться, откуда ветер дует. – Первый раз слышу.

– Превосходно! – он несколько раз демонстративно хлопнул в ладоши. – Только это не помешало тебе его провести.

«Дуракам везёт», – подумал я, а вслух произнёс совсем другое:

– Как по мне, это было просто, – и мысленно добавил: «Если бы не пришлось умирать самому».

Князь хмыкнул.

– Куда уж проще: я по пальцам одной руки могу пересчитать тех, кому хватило бы сил и знаний на подобное.

– Но ведь получилось, а? – я в тайне начал собой гордиться.

– Получилось, – не стал спорить тот, а после озвучил, что мне пришло в голову минуту назад: – Формула – «дуракам везет» – работала во все времена.

Я слегка покраснел.

– А что, могло не сработать?

– Конечно же, не могло, – всплеснул руками князь. – До сего момента я пребывал в полной уверенности, что только на подготовку к ритуалу уходит день, ингредиенты к нему стоят целое состояние и заклинатель должен контролировать весь процесс от начала и до конца. А ты просто обнял моего племянника и перерезал себе горло. Разве могло что-то пойти не так?!

В словах Аэларэля плескалось ведро сарказма, да я и сам понимал, как звучит моя версия, но и не спасти Аридила я не мог.

– Я действовал по велению сердца!

Князь насмешливо покачал головой.

– Скажите, молодой человек, а какие слова заклинания велело использовать вам ваше сердце?

Я припомнил, что перед тем, как сознание покинуло меня, отчаянно шептал что-то на ухо Аридилу.

– Это на моем языке.

– Любопытно будет послушать.

Как мне удалось не покраснеть, ума не приложу, потому что я действительно вспомнил, что шептал ему на ухо, когда умирал с ним в обнимку.

– Я произнес: «Живи скотина!» – последние два слова прозвучали по-русски.

Князь попробовал повторить, и у него довольно-таки неплохо получилось.

– Живи скотина! – ещё раз проговорил он, словно пробуя незнакомый язык на вкус. – Что это значит?

– Пожелание скорейшего выздоровления! – тут же выпалил я, благодаря всех богов, что эльф ни черта не понимает мой родной язык.

– Только как-то коротко что ли, ты не находишь? – вдруг с сомнением заметил Аэларэль. – Всего-то два слова.

– Краткость – сестра таланта! – значительно сказал я. – Так у нас говорят.

– Что ж, очень может быть, – согласился мой собеседник, но во всем его облике сквозило сомнение.

– Но они сработали! – настаивал я на своем.

– В лучшем виде! – чересчур быстро согласился князь.

Он так посмотрел на меня, что я невольно спросил:

– Что-то не так?

– Я разве не ясно выразился? Ваше заклинание состояло всего из двух слов.

– Оригинал не такой короткий? – неуверенно предположил я.

Эльф жестом показал, что разница не существенная, а затем произнёс:

– Раз в пятьсот длиннее.

Я закашлялся. Аэларэль посмотрел на меня, как будто хотел придушить, и сощурился. «Да, к сожалению, для сильных мира сего, поговорка «нет человека – нет проблемы» в моем случае работает не в ту сторону», – подумал я с некоей долей злорадства и удовлетворения.

– Давайте оставим на другое время тонкости вашего существования, и вернемся к нашим бренным делам, – сказал он. – Молодой человек, что вы вообще хотите? Есть какие-нибудь желания? Мысли? Просьбы, наконец?

Столь внезапный переход меня не смутил, даже, можно сказать, обрадовал, ибо мы отдалялись от скользкой дорожки.

– Вы, наверное, не поверите, князь, но я действительно хочу стать инквизитором, – удивленный взгляд кардинала-инквизитора выдержать было сложно.

– У вас как с головой, юноша? Вы же выяснили, что вас там ждет. Ну, выяснили же?

– Да, я знаю, что вы рассчитывали, что меня прикончат на глазах у толпы, – резко ответил я, но князь и глазом не моргнул. Подозреваю, что ему вообще нет необходимости выслушивать мои ответы.

– Маленькая проверка, – пожал плечами Аэларэль. – Поймете – с вами можно вести дела, нет – подожду более достойного кандидата. Но вы доказали свою некоторую, – он выделил слово «некоторую», – сообразительность и прошли ее, так что мы теперь можем говорить открыто.

– Так я и говорю открыто, – сказал я, мотая на ус сказанное. – Хочу стать инквизитором. – А про себя добавил: «В идеале – Кардиналом. Но вам, ваша светлость, или как вас там ещё, об этом нюансе знать вовсе не обязательно».

Князь испытующе на меня посмотрел.

– Надеюсь, ваше желание, молодой человек, продиктовано не страхом перед моими словами о наказании?

– Ни в малейшей степени, – возмущенно ответил я. – Просто не хочется сидеть у окна, когда мир вокруг разваливается на части.

– О, эта загадочная человеческая натура! – эльф прищурился и ехидно улыбнулся. – Вас так прельщает власть?

Вот не понравился мне его намек и то, с каким прищуром он на меня смотрит.

– Власть? Возможно. Вот только не с тем прицелом, о котором вы, наверное, подумали. Я никогда не плясал под чужую дудку и сейчас не собираюсь становиться марионеткой. Вы сами сказали, что грядут тёмные времена. Моё появление тому причиной, или мир сходит с ума – какая разница? Я хочу обезопасить и себя, и тех, кто мне доверяет, – я посмотрел эльфу прямо в глаза.

Князь ответил взглядом, наполненным смесью уважения и сожаления, а затем покачал головой.

– Странно слышать такие речи из уст человека с вашим предназначением.

– А чего вы все вцепились в мое предназначение?! – взорвался я. – Мало ли кем я родился? У меня отец, вон, закончил университет и должен был стать банкиром, так и что? Ни секунды ведь в банке не проработал. Так что, Ваше Преосвященство, никому я ничего не должен!

Князь с нескрываемым интересом выслушал мое «выступление». Понял ли он, что я немного играл на публику или нет – не важно, главное, чтобы мою позицию приняли к сведению.

– Любопытная трактовка судьбы, молодой человек, – наконец промолвил он. – За шесть тысяч лет первый раз слышу нечто подобное. И как же в нее вписывается инквизиция?

– Да нормально вписывается, – я пожал плечами. – Где никто не будет искать Убийцу? Среди инквизиторов, конечно. Не полный же он дурак, чтобы лезть в осиное гнездо.

Аэларэль насмешливо хмыкнул.

– Хм, может, и полный, но в этом действительно имеется крупица правды, – князь явно что-то прикидывал, попутно озвучивая ход своих мыслей. – Убийца, который не хочет быть убийцей, инквизитор, уставший от крови, ведьма, возомнившая себя ровней могучим магам прошлого, и эльф, грезящий о величии семьи, могущества которой уже никто не помнит – может получиться любопытный сюжет. – Князь вдруг, не мигая, уставился на меня. – А с чего это ты вдруг решил пожертвовать жизнью ради моего соплеменника? Рассчитывал на мою благодарность?

Я про себя отметил, что он перешёл на довольно-таки резкий тон. С чего бы вдруг? И тут меня пронзила другая мысль: благодарность? Насмешили, князь, насмешили, сомневаюсь, что вы вообще помните смысл этого слова – за такую-то прорву лет. Мне жуть как захотелось соврать, но я понимал, что нельзя давать даже тень повода к недоверию.

– Если бы мог, он сделал бы то же самое по отношению ко мне.

Князь Аэларэль снисходительно улыбнулся.

– Наивность простительна в вашем возрасте, но там, куда вы собрались, это не слишком полезное качество.

Ого! Это он ко мне вдруг так уважительно?

– Нет, это вы неправы.

Князь взмахом руки прервал мои возражения.

– К чему эти споры. Поверьте мне, клятву, которую приносят эльфы, чтобы ценой собственной жизни совершить возмездие, не так-то просто забыть. Нарушить ее все равно, что, ну скажем, перестать дышать. Впрочем, вы, люди, вряд ли поймете. В священной роще перед ликом богов мы клянемся исполнить предначертанное или умереть. Считается, что, нарушив слово, эльф потеряет душу, – Аэларэль поднял на меня тяжёлый взгляд. – Вы вообще задумывались о последствиях?!

Ага, только о них я и думал, когда полосовал себе глотку.

– Я друга спасал, – прохрипел я, понимая, что у меня вдруг перехватило дыхание.

– Друга, значит, – задумчиво произнёс князь, и будничным тоном добавил: – Любопытно. Давно мне не приходилось слышать подобного.

То, что люди с эльфами на Арли не водятся, я догадался практически сразу. У каждого своя правда и своя история. Это мне было все равно, что Федя не мог наскрести денег даже на бизнес-ланч. Некоторые мои знакомые даже находиться рядом с ним считали для себя зазорным. Это как разные миры. Здесь же вообще – разные галактики. Вон с каким недоверием смотрит на меня князь. Не верится ему, такому всеведущему, что человек может принять смерть ради его соплеменника. Ну и пусть, не ради него старался.

Князь наконец задумчиво потер ладони и посмотрел на меня.

– Впрочем, я думаю, что в моих силах уговорить племянника повременить с радикальными действиями.

Вот обрадовал так обрадовал, мне-то казалось, что он способен повлиять на Аридила, чтобы и вовсе заставить отказаться от глупой вражды. «Повременить» – это совсем не то, на что я надеялся. Но в свете всего вышесказанного даже «повременить» – успех. Могло быть и хуже.

– Вы, молодой человек, кстати, знали, что ваш предшественник почти полностью вырезал его род? – Будничным тоном заметил князь. – Подобное не афишируется, но Аридил, один Лес ведает как, прознал про эту историю, и дал клятву уничтожить Убийцу и защитить свою семью.

Я выругался про себя: вот причина, по которой мне не хотелось рассказывать своим спутникам о своей истинной ипостаси. Конечно, я подозревал что-то такое, но не думал, что все настолько серьезно. Впрочем, судьба, как обычно, сделала всю грязную работу за меня, и теперь мне предстояло себя вытаскивать за волосы из болота. Снова.

– Ему рассказала мать.

– Так ты знал о клятве?! – настолько искренне удивился князь, что опять перешёл на «ты». – И все равно отдал за него жизнь?!

Я вздохнул.

– Прибить бы тебя, – теперь пришла пора князя тяжело вздыхать, и слышалось в нем столько сдержанной досады, что у меня мороз побежал по коже. Понятное дело, Аэларэль рассматривает все варианты, но само упоминание о них вслух обычно сдержанного и расчетливого собеседника говорит само за себя. Он явно прорабатывает и этот… путь. Прорабатывает, но пока, похоже, не рассматривает в качестве основного. Пока… Мне надо быть аккуратнее, чтобы это «пока» не превратилось во «вполне» или «скорее всего».

Я пожал плечами и отвернулся: мое решение, мне и нести мой крест. Но от князя не так-то просто было отделаться.

– Меня пугает ваша привычка действовать бездумно.

– Почему бездумно? Я все спланировал! Никто не должен был ничего заметить.

Князь холодно заметил:

– Как насчёт инквизитора и волшебницы? Что в моих словах «никто не должен знать, кто ты» вам не понятно?

– С ними я разберусь, – упрямо сказал я.

– А Аридил?

– А с ним разберетесь вы!

Эльф даже слегка привстал от моей наглости, а потом расхохотался.

– Наглец!

– Наглость – второе счастье! – блеснул я.

Эльф покачал головой.

– А эта выходка с воскрешением?! С чего вы взяли, что ваша самодеятельность имеет хоть какой-то шанс на успех? Даже я не взялся бы провести ритуал.

– Я рискнул.

Не говорить же ему, что вообще ни о чем не думал. Да он прикончит меня, как только услышит!

– Он рискнул! – голос князя вдруг сделался резким, как щелчок кнутом. – Это я многим рискую. Узнай кое-кто, что мы вот так разговариваем… Не знаю, не знаю.

– А благодарность могущественного волшебника для вас что-нибудь значит? – вкрадчиво поинтересовался я.

Аэларэль посмотрел на меня так, будто я родил мышь.

– Ты ещё доживи до своего «могучего волшебника».

– Доживу.

– Не давай пустых обещаний. От тебя польза будет только в том случае, если ты не превратишься в безмозглую, разрушительную стихию! Дураков и так хватает. Пока же я вижу, что все твои поступки ведут прямиком к участи предшественников. Не будь я таким сентиментальным, сдал бы тебя давно тем, к кому ты так жаждешь попасть. – Он вздохнул и пошевелил пальцами: – Но видно, в воздухе сегодня пахнет авантюризмом.

В комнате воцарилась тишина. Князь о чем-то в очередной раз задумался, наверное, решал какие-то задачи всего мироздания, или о чем там обычно размышляют существа в его возрасте. Мне же мой живот напомнил, что смерть – это не только больно, но и когда очень хочется кушать. Организм требовал восполнить силы. Странно другое – никаких иных неприятных сюрпризов не происходило, воспоминания помалкивали, что, впрочем, не могло не радовать. Может, и не случилось ничего такого совсем уж страшного? Или, что более вероятно, память услужливо поставила блок, чтобы я не сошёл с ума раньше времени.

– Прошу прощения, князь, если мы уже разобрались со всеми нашими маленькими недоразумениями, – сказал я, поднимаясь со стула, – не пора ли нам подкрепиться?

– Хм, прелюбопытно, – перебил меня эльф, рывком поднялся с кровати, враз заняв собой всю комнату сразу, и опустился передо мной на колено.

– Князь, зачем… – начал было я, но тут заметил, что именно обратило на себя внимание эльфа.

На полу, рядом с моим ботинком, подрагивала какая-то черная масса, с виду напоминающая холодец. Она колебалась так, словно решала, в какую сторону ей направиться. Спустя несколько секунд краешек студня задел мысок ботинка, отпрянул на мгновение, а затем жирная клякса подползла поближе и словно лизнула кожу. По черной поверхности прокатились волны, масса замерла в нерешительности.

– Князь, что это?!

Он жестом велел мне заткнуться, продолжая неотрывно наблюдать.

– Князь? – от меня отвязаться тоже непросто, пусть свои ноги подставляет, а не использует меня в качестве наживки.

Клякса за время нашего обстоятельного разговора пришла к определённому выводу и без промедления устремилась к моей ноге. Я даже пискнуть не успел, как она оплела ботинок, и кожа, к моему ужасу, стала расползаться у меня на глазах. Следом пришла жуткая боль, такая, какую человек, должно быть, испытывает, если его конечности опускают в камнедробилку.

– А! – заорал я и попытался отступить в сторону, но не тут-то было – нога не сдвинулась с места. Я посмотрел на князя, он в это время с удовольствием рассматривал гусеницу. – Княа-азь!

Я отказывался верить своим глазам: существо за считанные секунды добралась до колена и, несомненно, останавливаться не собиралось. Оно явно увеличилось в размерах и заработало гораздо активнее. Мою ногу жрали, и я ничего не мог с этим поделать! Боль оказалась просто невыносима, но что-то по-прежнему удерживало меня на месте. Я дергался изо всех сил, орал, пытался сбросить существо руками, но добился лишь того, что часть массы перекинулась и на них. От необходимости дальнейших действий меня спасла резко наступившая темнота.

Я медленно приходил в себя. Опять в дело вмешалась моя славная способность терять сознание? Голова побаливала, но как-то странно, словно я ее отсидел, в ногах никаких необычных ощущений, так что, если их и сожрали, то пока дискомфорта не ощущалось. Кстати, а что я вообще чувствую? И что это было?! Пора открывать глаз и выяснять, что происходит, но предательская слабость упрашивала не торопиться.

Обычно человеку не составляет труда определить положение тела в пространстве, и мне даже вроде ничего не мешало, но все равно было страшно. Я начал с рук, ощупал, не открывая глаз, мою многострадальную голову и обнаружил, что лежу на подушке. Стул куда-то запропастился, боль – тоже. Страшно признаться, я даже ноги чувствовал и вроде как шевелил пальцами, но вдруг все это происходит лишь в моей голове? Горбун, хромой, без глаза, а теперь ещё и без ног. Стоп, эта штуковина ведь и к рукам прилипла, так что картинка может выйти еще страшнее. Впрочем, внутренний голос помалкивал. Я решил, что дальше лежать – время терять, и выпучил свой единственный глаз, а после выругался: какой-то заботливый гад по самый подбородок укрыл меня простыней. Теперь придётся опять набираться решимости и тянуть эту тряпку на себя, чтобы узнать, осталось там под ней что-нибудь или нет.

– Хватит строить из себя жертву, с вами все в порядке.

Опять этот голос. А раньше сказать нельзя?

– Что это было?! – я не смог сдержать дрожь в голосе. – Эта тварь…

– … всего лишь морок, – оборвал меня князь. – Обыкновенный морок, правда, очень сильный. Пришлось применить радикальное средство, чтобы его развеять.

– Морок?! Иллюзия? – воскликнул я. – Кому пришло в голову так по-идиотски шутить?!

Князь удивленно на меня посмотрел.

– Юноша, это ваших рук дело.

Я захлопал глазами.

– Моих?!

Князь поморщился, демонстрируя лёгкое раздражение от необходимости по сто раз повторять одно и то же.

Мне пришлось приложить все силы, чтобы оградить его от града вопросов. Теперь ещё и морок… Очередной подарок неизвестного благодетеля?

– А что за средство? – в конце концов буркнул я недовольно.

Эльф постучал по голове, о чем-то размышляя. Я в это время потрогал висок и чуть выше обнаружил здоровенную шишку.

– Князь, да вы прям волшебник.

– Волшебство в таких случаях ненадёжный союзник, – заметил Аэларэль и показал кулак. – Кое-что лучше делать руками.

– Вынужден вас всё-таки поблагодарить, – я поморщился, пальцами изучая величину искусства своего собеседника. – Мне показалось, что эта штуковина сейчас меня съест.

– Не верьте всему, что видите. Ваше сознание решило продемонстрировать некоторые свои необычные свойства. Возможно, ранее вы заполучили новый навык, и ваш мозг самостоятельно решил его опробовать, а это существо вам где-то встречалось.

Я вздрогнул и поежился: не нужно быть гением, чтобы догадаться, где подобные твари могут встречаться. Очень даже неплохо, что перенесенная смерть стерлась из памяти. Если там за мной гонялись подобные создания… Я вздрогнул.

– Князь, а если эта штука вернётся, и вас не окажется рядом?

– Попросите кого-нибудь дать вам пощёчину.

Я потрогал шишку и возмущенно на него посмотрел.

– Всего лишь пощечину?! А это тогда зачем?

– Перестарался, – покаялся князь, хотя раскаянием в его голосе и не пахло. – Мне видится, что в вас просыпается сила, но вы пока не вполне можете ее контролировать.

Я попробовал поискать в глубине сознания следы этой силы, но ничего не обнаружил. Если мне и доступна подобная штука, то инструкцию по вызову забыли вложить в коробку.

– Понятно, – похоже, очередной сюрприз от моих покровителей. И что с ним прикажете делать?

– Хотя, если честно, вижу такое впервые, – признался князь. – Обычно морок создаётся для того, чтобы убедить в нем других, а тут… – он покачал головой. – Странный эффект.

А что тут думать? Нормальная для меня практика: дать красную кнопку, но не подключить ее к бомбе, или подключить, но не к бомбе, или… – да вариантов может быть масса!

Я потер виски и огляделся: эльф расположился на моем стуле. Он смотрелся на нем так, будто на табуретку усадили кузнечика размером с человека, и я не смог сдержать улыбку.

– Рад, что вы находите меня таким забавным, – князь цокнул языком, и я тут же стер улыбку с лица.

– Да я вообще…

– Ну да, ну да, – отмахнулся он. – Я так и понял. Но вернёмся к вашему вопросу. Повторюсь, мне интересен ваш случай, поэтому, пока вы тут развлекались, я принял решение рискнуть и помочь вам, хотя и не должен бы.

– Деньги, связи, оружие? – вырвалось у меня.

Но князь не принял мой шутливый тон.

– Ничего из вами перечисленного – речь идет об информации. Но она вам пригодится больше, нежели то, о чем вы упомянули.

– Информация какого рода? – мне до смерти надоело перебрасывать мячик через сетку – именно так воспринималась наша беседа, – но если это поможет в будущем, я готов терпеть и более неприятные вещи.

– Я позволю вам сделать выбор: вы можете задать мне три вопроса.

– В чем же выбор? – удивился я.

– Или сам отвечу на один, который вы не зададите.

Оп-па. Опять его штучки. Конечно, очень хотелось озвучить вариант номер один. Я был уверен, что Аэларэль ответит на все три вопроса. Честно ответит. Может, расскажет не все, но врать не будет – я уже понял, что к подобным моментам тут подходят максимально серьёзно. Но означает ли это, что ответы приблизят меня к моей цели? Конечно же, нет! Я понятия не имею, как правильно задавать вопросы. А главное, я по прежнему не в курсе, что спрашивать. Поэтому? Правильно! Положимся на этого хитрого, старого эльфа. У него свои интересы, но моя смерть, вроде бы, пока в них не входит.

– Я бы выбрал первый вариант, – произнёс я, и, увидев враз поскучневшее лицо князя, с удовольствием закончил: – Но меня научили слушать старших.

Аэларэль дважды хлопнул в ладоши и растянул губы в улыбке.

– Браво, юноша, вы не совсем безнадежны, – он поправил воротник. – Итак, ответ на незаданный вопрос или просто совет, если хотите: я бы на вашем месте ни при каких обстоятельствах не позволял вашей волшебнице использовать магию по отношению к вам. Да и каким-либо волшебникам вообще.

– Почему?

– Это второй вопрос.

– Нет, это уточнение к первому.

Эльф вздернул брови, но всё-таки сказал:

– Любое магическое действие приведет к тому, что маг потеряет свои способности, причем, скорее всего, навсегда. Маг без магии, – фигурально выражаясь, мертвец.

– А как же вы? – ляпнул я наугад.

– Не понял, – князь нахмурился.

– Вы же проверяли мой колдовской потенциал. Помните?

Эльф так резко вскочил, что я испугался, что он врежется головой в потолок. Впрочем, я в принципе испугался.

– Держи свои выдумки при себе, мальчишка!

Вот это да! В точку! Я задел его за живое. Похоже, он уже не рад, что разоткровенничался. А ещё мне кажется, что, стоит ещё чуть-чуть постараться, и любопытство князя уже не будет служить основанием для сохранения моей жизни. «Держи язык за зубами, Саня». Впрочем, его реакция тоже говорит о многом.

Князь Аэларэль высверлил во мне ещё несколько дырок, а потом все-таки решил сменить гнев на милость.

– Не сравнивай меня и человеческих магов, – наконец, буркнул он.

– И в мыслях не было, – послушно согласился я. – Спасибо за совет, его сложно переоценить.

Князь кивнул, но было видно, что мысленно он уже далеко.

– Вы добыли интересные сведения. Аридил, когда пришел в себя и перестал сыпать проклятиями, подробно поведал о всех ваших похождениях. Так что думаю, завтра я вас покину – кое-что следует проверить, не откладывая.

– А мы?

Князь обернулся, как мне кажется, с удивлением:

– Продолжаете свое путешествие в Алату. Вы же жаждали стать инквизитором.

– Пешком?

– На вашем месте, юноша, я бы держался подальше от порталов. Мудрецы говорят, что длительные путешествия полезны для физического здоровья.

Я вздохнул: вот тебе и мир меча и магии. Опять все мимо меня.

– Что ж мне теперь всю жизнь пешком ходить?

Князь Аэларэль пожал плечами.

– Мой вам совет: купите лошадь.

– У меня есть.

– Тогда что же вам ещё надо?

Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, но затем резко оглянулся, полы мантии хлестко ударили по сапогам.

– Пока вы отдыхали, я попросил Аридила не принимать поспешных решений. Он воздержится от действий, которые в состоянии принести вам вред.

– Можно узнать, что конкретно вы ему сказали?

Князь широко улыбнулся.

– Правду, конечно. Теперь он знает, что ваша смерть будет началом конца его столь любимой семьи, поэтому мой племянник приложит все усилия, чтобы сохранить вам жизнь. Клятву можно исполнять по-разному.

Я застонал: Аридил же теперь будет ненавидеть меня ещё больше, чем раньше.

– Чуть не забыл, – промолвил снова князь, словно действительно только что вспомнил. – Я слышал, что существует способ стать инквизитором и без поединка. Покопайтесь в королевской библиотеке.

Сказав это, он стремительно вышел из комнаты.

Глава 3

Уставившись в захлопнувшуюся за князем дверь, я погрузился в раздумья. С тем, что судьба сама расставляет все точки и навешивает «люлей», когда у других наступает счастливый финал, уже пора бы смириться – ну вот такой у меня тут фарт. Да, до поры посвящать своих спутников в детали страшно не хотелось – последствия фиг просчитаешь, а с эльфом так и вообще – труба! Аридил меня теперь с потрохами сожрет. Вот ведь как нехорошо получилось: он мне сокровенное открыл, а я сидел да поддакивал, понимая, что, если получится, друг никогда не узнает, кто я на самом деле. Не получилось. Интересно, каково ему сейчас? Как в песне поётся: «Друг оказался вдруг…» Кто я для него? Враг? Пожалуй. Но и тут несуразица – заполучить объект клятвы и быть не в состоянии ее исполнить. Хотя, нет, ни капельки не интересно – я с ума сойду ещё и об этом думать. Ладно, решится как-нибудь и когда-нибудь. Других забот выше крыши.

Вот, например, эта забавная ситуация с магией. Ну, ладно, Валене я строго-настрого накажу не колдовать в мою сторону – даже пусть не глядит на меня! Но как быть с другими? Вот, допустим, проходит такой молодец-волшебник мимо меня и случайно задевает чарами. Что тут будет!? Нет, с точки зрения защиты от магического нападения это, может, и здорово, но в бытовом плане – полный швах! Это что же мне теперь вечно по дорогам шляться? А как же прелести мира «меча и магии»? Или опять все мимо проскакивает – ни меча тебе, Саня, ни магии, отгоняй, Саня, от себя комаров и радуйся. Ну, может, ещё морок сам на себя напустишь вечером, чтобы совсем от тоски не сдохнуть. Ну да, от боли помереть не в пример предпочтительнее.

Я с силой выпустил воздух сквозь губы: нет бы хоть что-то прояснилось, а то все только дальше закручивается. Стоп! Аэларэль же подкинул-таки идею: инквизитором можно стать и без поединка. И сведения эти сокрыты в королевской библиотеке. Интересно, как бы в ней так погуглить, чтобы без головы не остаться? Подозреваю, с доступом туда тоже не все так просто.

– И когда ты собирался нам рассказать? – Оррик вперил в меня самый мрачный свой взгляд.

Какой неудобный вопрос. И хуже всего то, что все вроде бы знают на него ответ, по почему-то хотят услышать его именно из твоих уст. Как будто это что-то меняет.

– Что изменилось после того, как ты узнал, кто я? – нельзя демонстрировать неуверенность, ох, нельзя. – У меня отросли рога? Я начал пить кровь детей?

– Ты Убийца! Ты пришел уничтожить весь мир!

Вот они современные штампы средневекового обывателя.

– С чего ты это взял? Я – человек, я жить хочу! – добавим немного пафоса. – Я даю сдачи, когда мне угрожают, защищаю тех, кто мне дорог. Вот тут все пытаются доказать, что рано или поздно я превращусь в чудовище, но у меня нет совершенно никакого желания становиться монстром. И так у меня все не сахар.

– У нас не спрашивают, кем мы хотим быть. Судьба… – я не дал Оррику договорить.

– Судьба? Да что ты заладил: «Судьба». Что такое судьба? – я прищурился, кое-что вспомнив. – Вот скажи-ка мне, Оррик, кем должен стать сын кузнеца?

– Кузнецом! – безапелляционно ответил тот, но потом до него дошло.

– А дочь барона? – напирал я.

Инквизитор сердито сопел, остальные молчали. Они уже поняли, куда я клоню.

– Судьба – это отговорка для ленивых. Если ты настоящий человек, то будешь сам выбирать и дорогу, и цель.

Я продолжал сверлить инквизитора взглядом, пока тот не отвел глаза. Маленькая победа, но она меня вдохновила. Впрочем, самый трудный бой впереди.

– А если бы убили меня или Оррика? – тихо произнесла Валена. Девушка стояла у окна и в отличие от Оррика на меня не смотрела.

– Я сделал бы для вас то же самое, – спокойно ответил я. Волшебница предпочитала помалкивать, когда мы говорили, но я уже убедился, что у нее всегда есть свое мнение. Зачастую – отличное от других. Смелая и решительная, она не чуралась работы, которой побрезговала бы иная девица благородных кровей, и демонстрировала изрядный характер, когда того требовали обстоятельства. Кроме того, чувство, словно мы знаем друг друга всю жизнь, со временем только усилилось, и я уже не представлял нашу компанию без нее.

– Все это ложь! С каждой смертью ты лишь обретаешь новую силу. Все эти широкие жесты нужны лишь для того, чтобы покрепче привязать нас к себе! – Аридил был внешне абсолютно спокоен, но внутри него кипела первородная ненависть.

Мне не хотелось отвечать той же монетой, но слова эльфа меня зацепили.

– Да, это правда. С каждой смертью я получаю какую-то новую способность, – я вскочил и встал напротив него, и хоть мой рост не позволял играть в «гляделки» на равных, ярость, клокотавшая внутри, словно, сравняла нас. – Но задай себе вопрос, почему я не убил себя тысячу раз в первый же день, когда узнал, кто я такой. Я же мог обрести силу, равную даже богам! Но я до сих пор хожу с этой штуковиной за спиной и наполовину слепой. Почему? – я окинул всех яростным взором. – Не всем по душе могущество любой ценой!

Аридил не выдержал и отвернулся, во мне же зрело доселе неведомое чувство, выталкивающее слово за словом.

– Задайте себе вопрос: может, поэтому мне не нужна сила?! – я поочерёдно оглядел всех, меня разрывало на части, хотелось выместить боль и раздражение которые накопились. – А может, потому что с каждой смертью я теряю себя?! А я не хочу… – запал внезапно угас, мой голос словно дал трещину и зазвучал глухо и безжизненно. – Я не хочу терять себя и вас.

В комнате воцарилась тишина. Мои спутники молчали, молчал и я. Мне нечего было добавить к сказанному. Пойдут ли они со мной дальше, я не сомневался, – конечно, пойдут. Вопрос только в мотивации. Я надеялся, что испытания сплотят нас, но пока что получалось наоборот.

Глава 4

С божьей помощью, как принято говорить не только на Земле, мы всё-таки добрались до Алаты. Кто не помнит, это столица самого большого государства на Арли, что признают везде, ну кроме, пожалуй, Гарна, вечного ее соперника на континенте. Девяносто дней в дороге не сказать, что пролетели совсем уж незаметно, но точно обошлись без приключений, изобилующих в первой половине пути. Дорога, пыль, скудная еда и скрип потертого седла – вот все, что приходит на ум, когда вспоминаешь об этом времени. Хмм… Ну, не совсем все, мне все же есть, что добавить, но об этом чуть позже. В целом же наши мытарства, как осада древней крепости, выматывали, заставляли постоянно думать о еде, сне и воде. Мы садились в седло ни свет ни заря и сползали с коней, когда солнце начинало царапать край небосвода.

Погода нас баловала: не сказать, чтобы солнышко постоянно наблюдало за нашими потугами, но слишком уж сильные дожди обходили стороной, хмарь же можно перетерпеть, поплотнее закутавшись в плащ, чтобы сырость не проникала под плотную ткань. Уже будучи ученым, дневную жару я пережидал под сенью какого-нибудь зеленого исполина, которых природа словно специально понатыкала вдоль дорог. Наше путешествие протекало с относительным комфортом, и мы…

О, Господи! Я сказал «мы»?! Никаких «мы» больше не было. Что обычно спаивает людей в одно целое? Дружба? Общие интересы? Временно заключенный союз? Боюсь, в моём случае ни одна из вышеперечисленных причин не применима. Я остро ощущал, настроение спутников, и их чувства по отношению ко мне можно было описать каким угодно словом, кроме как «дружеские».

Валена откровенно меня сторонилась, глаза девушки изредка касались моей спины, но взгляд тут же отдергивался, как будто она трогала рукой раскаленную сковородку. Ее аура при этом слишком часто окрашивалась в белый цвет – очевидный для меня знак, что человек боится. Конечно, девушка старалась не подавать виду, но меня не обманешь – я чувствую отношение к себе лучше любого другого человека в мире. Ну, по крайней мере, когда думают, находясь поблизости.

Что касаемо инквизитора, то внешне Оррик воспринял новость гораздо спокойнее остальных, но по нему вообще было трудно что-либо понять, если только воин не напьётся как следует – тогда он немного терял контроль и мог выдать свои настоящие мысли. Бывало это не часто – он похоже, знал об этом своем маленьком «пунктике», – поэтому пил в меру, и как правило, останавливался до наступления «пдк». К тому же с нашим финансами выпивка давно перешла в разряд роскоши, которую мы могли позволить себе только редкими вечерами, когда останавливались на постой в деревнях. При этом какого-то ужаса передо мной Оррик не испытывал, но вот настороженность переваливала через край. Мне стало казаться, что инквизитор постоянно прячет за спиной топор, и случись что, смахнет мне голову на фиг. Неприятное ощущение. Поневоле будешь стараться не делать рядом с ним резких движений.

Печальнее всего дела обстояли с эльфом. Аридил словно перечеркнул все, что с нами было до этого, заново накладывая строки на лист. Вот только что это были за письмена, любому, наблюдавшему со стороны, догадаться нетрудно – чистая, незамутнённая ненависть, квинтэссенция злобы и жажды мести. Мне иногда даже приходилось натягивать «кокон», чтобы хоть немного отдохнуть от эмоционального давления, ощущавшегося как сильнейший приступ гастрита. Его чувства, случалось, пробивали мою скорлупу, и тогда я вздрагивал, а по лицу словно били доской с приклеенной шкуркой – больно и дерет до костей. Эльф никогда не садился рядом, предпочитая держаться подальше, и старательно избегал любого общения. Он бы, наверное, даже ел из другого котелка, если бы у нас были деньги на его покупку. Так что мечты о сплоченной команде можно было засунуть… – ну, вы меня понимаете. С другой стороны, опыт той, другой, жизни подсказывал мне, что вода даже камень точит, и нужно немного потерпеть. Оставалось только гадать, сколько это «немного» и хватит ли моей «терпелки» на все испытания.

Дней тридцать в пути пролетели не то, чтобы совсем незаметно, но необходимость из раза в раз выполнять одни и те же действия превратили их в один бесконечный калейдоскоп из смены луны и солнца. Как будто небо медленно трясли над головой, выбрасывая то светлую, то черную кость. Практически постоянное передвижение верхом не превратило меня в ковбоя, и запрыгивать на всем скаку на лошадь я тоже не научился, но организм, наконец, принял к сведению, что отступать хозяин не собирается, и мы с ним пришли к некому соглашению: в обморок я больше не падал, погружаясь в некое состояние полусна – полузабытья, и петрушкой покачивался в седле, не выпадая из него на каждом шагу.

Так продолжалось довольно долгое время. Я изредка ловил на себе косые взгляды всех троих своих спутников. Со страхом и настороженностью мне удалось немного свыкнуться, и они больше не прерывали мое «энергосберегающее» состояние. Эльф же привычно прожигал меня взглядом, то и дело вырывая из спасительного забвения да так резко и скоро, что я нередко хватался за поводья, чтобы не упасть под копыта своей лошади.

И в один прекрасный момент мне это до чертиков надоело.

– Задолбали! – заорал я по-русски после очередной «эмоциональной» оплеухи и попытался развернуть лошадь, чтобы перегородить дорогу.

Звездочка в принципе поняла, что я от нее хотел, но сделала вид, что моя просьба ее не касается, продолжая неторопливо плестись по дороге. Видимо, это обстоятельство и послужило последней каплей: я саданул ей пятками изо всех сил, и уже приготовился изрыгать проклятия, когда лошадь доказала, что рождение сверхновой из белого карлика – процесс, свойственный не только звездам. Вы когда-нибудь прыгали со всего маху на неподвижный, тихо-мирно стоящий скейт после того, как вам предложили первый раз в жизни на нем прокатиться? Вот-вот, схожие ощущения, а самое главное, результат одинаковый: не ожидавший такой прыти от смирной клячи, я вылетел из седла, как кегля, и, перекувыркнувшись в воздухе через голову, со всей дури грохнулся в пыль лицом.

На удивление, сознание осталось со мной вместе с желанием откусить побольше воздуха, ставшего внезапно таким плотным, что не лез в горло. Словно со стороны послышалось мое сипение. Несколько секунд спустя тишину разорвал испуганный вскрик волшебницы, и выругался сквозь зубы Оррик. Чьи-то сильные руки перевернули меня, заставив болезненно охнуть.

– Ты шо ж это творишь, недоумок?! – взревел Оррик, и в его голосе прорезались те самые «прежние» нотки. – Убиться вздумал?!

– Он бессмертный! – презрительно бросил эльф, так давно не говоривший ни слова, что даже я на миг позабыл о саднивших ребрах.

В следующий миг все повернулись ко мне, на лицах застыли совершенно разные выражения: Валена закусила губу, Оррик весь подобрался, как перед броском, а Аридил брезгливо скривил губы. И все чего-то от меня ждали. Я же всматривался в их лица, и до меня вдруг дошло, что все эти дни мои спутники ждали, когда же мне, наконец, надоест строить из себя простака и «своего» парня, и на свет полезет жуткий монстр о двенадцати головах с туловищем быка, крыльями, когтями и зубами размером с локоть.

Я закатил глаза, откинулся на спину, насколько позволял горб, и устало закрыл глаза ладонью. Сил не осталось. Как убедить человека в том, чего нет?! Как?! Что бы я ни делал, что бы ни говорил, ничего не поменяется – Убийца останется убийцей. Если до сих пор не убивает, значит, скрывается, значит, измышляет что-то совсем уж страшное. Мне до того стало тошно, что я всхлипнул, но даже заплакать не получилось – любые мои действия будут восприниматься только, как отягчающие. Как там в какой-то песне поется? «Безнадега точка ру»?

Но тут мне внезапно представилось, как над калекой трясутся от страха трое взрослых, здоровых людей. Он лежит неподвижно оттого, что не в силах пошевелиться, а те принимают его слабость за «игру» и подозревают в еще большем коварстве. До того нелепа и гротескна оказалась картина, до того смешны эти скорчившиеся от ужаса люди, что меня пробрал смех. И теперь я трясся от беззвучного хохота, больше похожего на истерику, чем на приступ веселья.

– Ему больно, он плачет! – голос Валены пробился сквозь завесу из слез.

– Дуреха! Да он глазом не моргнул, когда ему по голове мечом врезали! – яростно прошептал Оррик. – А вот по башке ему часто били, может, и повредили чего.

Странно, на этот раз баронесса пропустила уничижительное обращение между ушей. Прослушав ещё несколько версий, я открыл глаза и с усилием сел. На меня были обращены все три пары глаз.

– Ты… это… нормально все? – Оррик покрутил пальцами у виска.

Я мрачно на него посмотрел.

– Устал я от всей этой фигни. До смерти устал.

– Так давай привал…

– Слушай, ну ты ведь не такой тупой, как стараешься показать, – мной вдруг овладело странное безразличие. – Там, у себя, в другом мире мне двадцать четыре года было. Меня никто не спрашивал, хочу ли я оказаться здесь. Я заснул там – проснулся весь в грязи, почти голышом в этом дурацком теле! Но мне наплевать на все ваши былины долбанные с мифами в придачу. Я Убийцей быть не планировал и не планирую! – взорвался я, так что все мои спутники вздрогнули – даже Аридил на мгновение смутился. – Я жить хочу, не там, так здесь. Как человек жить, чтобы потом не стыдно было друзьям в глаза посмотреть.

Кто придумал эту ересь: выговоритесь, и станет вам легче. Не стало, вот ни на грамм не полегчало. Моя бывшая команда продолжала настороженно буравить меня глазами. Как будто за моей спиной второй горб вырос. Такое поведение Черного Властелина, похоже, пугало их даже больше, чем крылья, лапы и хвост. Хотя… что-то я всё-таки пропустил. Какое-то неуловимое, едва заметное изменение – страха больше не ощущалось. Валена смотрела на меня с жалостью, казалось, вот-вот бросится и погладит, как какого-нибудь щенка, едва не раздавленного колесом телеги.

Я вгляделся в спутников – над их головами крутился какой-то хоровод из цветов. Мне даже на миг показалось, что их ауры слились.

– Ладно, неважно все это, – кряхтя, я поднялся и пошел ловить свою клячу, мирно пощипывающую травку шагах в сорока отсюда. А что? Поговорку про бабу помните? Я хоть и не баба, но смысл тот же.

Глава 5

Ещё неделю ничего не происходило, а затем вечером, у костра, ко мне неожиданно подсел Оррик. Я посмотрел на него и ничего не стал говорить. Чего зря воздух трясти? Да и слышал он все: повторять я, конечно, люблю, но не в сто пятисотый раз.

– Э-э, – бодро начал Оррик.

– Меня Иан зовут, если вдруг позабыл, – буркнул я.

Оррик на миг пришел в замешательство, но быстро с ним справился.

– Почему ты такой?

– Какой такой? – не понял я.

– Ну вот такой, – он жестам нарисовал пацана от горшка два вершка и не забыл прилепить ему на спину причиндалину, как у меня.

– А какой я должен был быть? – удивился я, смутно подозревая, что он имеет в виду. – А ты почему такой?

Оррик крякнул от неожиданности. Ну да, побуду евреем, чего это мне все на вопросы отвечать.

– Мать родила, – наконец выдавил инквизитор.

А-а-а! Вот они куда клонят – всё-таки о моем обличии речь. Ну, когтей же как не было, так и нет. Нестыковочка.

– Ну вот и Иана этого родила, – ответил я. – А меня в его тело засунули.

Оррик озадаченно покачал головой.

– А вы ждали, что на самом деле во мне три метра роста, из глаз бьют молнии, и я пью кровь?

Инквизитор сначала поежился, затем неопределённо пожал плечами – ну, точно, именно так они и считали. И тут такая неожиданность: Чёрный Властелин не падает с лошади в дорожную пыль, он не носит горб, когда отпадает необходимость скрываться, и самое главное, он не выглядит, как пацан, у которого вместо бороды пять волосинок в девять рядов.

Из темноты выскользнула Валена, и опустилась на корточки у костра. Волшебница по моему настоянию давно сменила свое платье на мужскую одежду и, немного повозмущавшись непристойным для девицы ее происхождения видом, вынуждена была признать, что практичность иногда превыше традиций.

– А может, ты и не это чудовище из сказок вовсе? – она впервые за эти дни выдержала мой взгляд. – Может, ошибся князь?

Хотел бы я, чтобы дела обстояли именно так.

– Он слишком наглядно продемонстрировал, так что ошибка исключена, – я вздохнул. Говорить или не говорить? Впрочем, они и так знают столько, что пара лишних фактов уже не имеет значения. – Если бы я не являлся Убийцей, значит, на свете у вас тут бродит кто-то ещё, кто сможет возродиться дважды.

Они ощутимо поежились, я – тоже. Себя во всяком случае я контролирую. Мысль о том, что чудовищем мог оказаться кто-то другой, не доставила ни капли удовлетворения.

– Это больно?

– Умирать? – уточнил я. – Не слишком приятно.

– Ты действительно бессмертен? – любопытство Валены наконец-то прорвало плотину страха.

– Теоретически, – вздохнул я. – Только теоретически.

Ее взгляд молил о продолжении, и я не смог отказать – сложно держать все в себе. Эту ношу в одиночку мне не вынести.

– Князь Аэларэль сказал, что три смерти я смогу перенести относительно без потерь, дальше с каждой очередной попыткой следует все больший распад личности.

– Распад личности? – переспросил Оррик, и я понял, что произнес эти слова на своем родном языке.

– Я стану тем, кем меня называют, и кем я становиться ни в коем случае не желаю. Монстром, по-вашему.

Над костром повисла липкая тишина. Я огляделся: эльф, как обычно в последнее время, сидел где-то там, в полной темноте, отдельно от нас. Я очень надеялся, что он хоть краем уха слушал наш разговор.

С того самого разговора полоса отчуждения между мной, Орриком и Валеной стала потихонечку таять. И хоть о возврате прежних доверительных отношений было говорить преждевременно, ледок похрустывал, а кое-где и растаял вовсе, – так у меня появилась надежда, что все в конце концов обойдётся. Как я и предполагал, довольно сложно бояться того, кто чуть что падает с лошади, выглядит моложе любого из твоих братьев и вообще ростом не дотягивает даже до груди. Валена мне прямо заявила, что после всего увиденного каждую секунду ждала, когда я вымахаю выше князя, у меня из глаз потечёт огонь, а из горба вылупятся крылья. Да чего уж там, от крыльев я бы и сам не отказался – могучих, широких, чтобы взмахнул и… На этом месте воображение обычно рисовало мне, как я улетаю в зенит, гордый и величественный. Вот только подгрызал меня червячок сомнения: уж больно все не как у людей выпадает на мою долю. А ну как и тут вырастут у меня не великие и могучие, а две кривульки, как лапки у тираннозавра. И что мне с ними такими делать? Прятать под плащом до скончания веков? Не-ет, уж лучше горб, тут хотя бы с церковью объясняться не надо – калека и калека.

С эльфом дела обстояли гораздо хуже. Что варилось в его высокородной голове, одному богу известно. Я не смог понять, слышал ли он хоть что-нибудь из той беседы, – на следующее утро Аридил, все такой же презрительно-высокомерный, повел наш отряд дальше, все сильнее забирая к востоку. Даже его аура, отчетливо пузырящаяся над головой, ни на шаг не приблизила меня к разгадке. Спрашивать же в открытую я не рискнул – кто знает, как он отреагирует на мой вопрос. Вдруг я оскорблю его тонкую эльфийскую натуру ещё больше? Хотя в общем-то куда уж больше? Жить одной лишь клятвой уничтожить врага, чтобы спасти семью, и выяснить, что, убив его, станешь лишь виновником их гибели – это даже не насмешка судьба, это я вообще не знаю, как называется. Каково ему вместо моей смерти заполучить необходимость сдувать с меня пылинки? Тут у любого крыша поедет.

На фоне всех этих проблем наши материальные лишения показались бы жалкими пустяками… кому-нибудь, но только не мне. Как в той присказке говорится: «Деньги то начинают кончаться, то кончают начинаться». Вот это точно про нас. Князь в ответ на мою просьбу ссудить нас небольшой суммой лишь улыбнулся и похлопал меня по плечу, заявив что-то вроде: «Ты тут без меня справился, так и там не пропадёшь». Черт, да эта благородная скотина даже не соизволила возместить Аридилу расходы на связь! Для кого мы тут горбатились и кровь проливали?! В общем никого не удивило, когда на третий день нас вежливо, но настойчиво попросили покинуть помещения, которые мы занимали, недвусмысленно намекнув, что не стоит качать права. Стоит владельцу постоялого двора сказать хоть слово, и мы живо переедем в помещение напротив ратуши – там, говорят, у каждого будет по комнате, удобному лежаку и окна в полоску.

Мне едва хватило мелочи, чтобы наскрести хоть какие-то припасы в дорогу. Нас ждал сухой паёк, трава вместо перины и возможность показать себя лихими охотниками: без свежатины наше предстоящее путешествие окажется не таким уж и долгим – на одной крупе далеко не уедешь. Ну и каково же оказалось мое изумление, когда выяснилось, что в нашей весёлой компании луком толком никто не владеет.

– Пусть простолюдины с луками балуются, – отмахнулся Оррик. – Воинам пристала только благородная сталь!

Я в бессильном изумлении развел руками.

– Есть ты что будешь? Благородную сталь?

– Деревень по пути навалом – неужто мы себе жратвы не найдем?!

– А платить за постой чем?

Оррик уставился на меня с удивлением.

– Сдурел?! Платить ещё удумал. За так пусть кормят! Да и кто в своем уме откажется дать кров инквизиторам?

Даже эльф снизошел до разговора со мной и отрицательно покачал головой, буркнув что-то вроде: «Он-де принц, и с луком пусть его братья изгаляются, а он сызмальства избрал путь владения фамильным оружием».

– А нельзя было хоть чуть-чуть научиться? – обалдело проговорил я, почувствовав, как вся система мироздания рушится у меня на глазах: уж слишком глубоко фильмами и книгами в меня вбили тот факт, что эльф и лук – понятия неотделимые друг от друга.

– Мой народ не привык к тому, чтобы делать что-то чуть-чуть, – презрительно сообщил мне эльф. – Мы отдаем всего себя пути, который избрали.

– Ну просто прекрасно! – я сплюнул себе под ноги.

И вот из-за того, что кто-то не желал заниматься чем-то чуть-чуть или и вовсе считал лук оружием для отребьев, наша сборная солянка частенько изображала из себя отпетых вегетарианцев. К счастью, Аридил не побрезговал в свое время хотя бы изучением различных лесных травок-муравок, и крупа в котелке ароматно потягивала приправами, что не мешало Оррику брезгливо морщить нос, поглощая разварившуюся, но все ещё постную кашу. Своей вины в нашей вынужденной диете инквизитор ни на грамм не признавал, обвиняя во всем то ленивых крестьян, не удосужившихся вовремя поставить хутор у нас на пути, то разных «прочих», которые занимаются не своим делом. Впрочем, последнее он произносил больше себе под нос – дразнить эльфа Оррик не спешил, видимо, понимая, на чьей стороне сила.

Так что быть бы нам голодными и холодными, если бы не назойливость нашей волшебницы. Слегка осмелев и осознав, что главное страшилище всех времён и народов пока не спешит менять ипостась с мирной овечки, то бишь пацана лет шестнадцати-семнадцати (да к тому же ещё хромого, горбатого и полуслепого), на когти и зубы, девушка вцепилась в меня, как клещ. Все мои отнекивания, что, мол, колдовать мы пока «не могем» разбивались о ее железобетонную уверенность, что мне просто не хочется делиться с ней знаниями. Ну, пусть монстру по какой-то причине хочется побыть безобидным недорослем, но знания-то никуда не делись! Все это она выложила мне как-то вечером, когда мы у костра остались одни.

– Почему ты не хочешь меня учить? – ее упрямо сжатые губы и не думали дрожать – я уже понял, что она не из той породы женщин, которые добиваются всего, обидчиво отвернувшись.

– Да потому что сам ничего не знаю! – в который раз повторил я. – Магии во мне нет! Ни грамма! Я не знаю заклинаний! Не могу, вон, даже костер разжечь.

Это мягкий намёк на то, каким способом мы теперь запаливали огонь на стоянках. Глядя на то, как ловко это получается у волшебницы, а главное, что не приходится пыхтеть над растопкой самому, даже инквизитор перестал браниться и лишь ворчал себе в бороду.

– И лечить я не умею, – поспешил «добить» аргументами я.

– А зачем тебе лечить, если ты можешь вернуть кого хочешь с того света? – фыркнула Валена.

Ну да, это куда как проще: я вспомнил холодное лезвие у горла и вздрогнул.

– Это было один раз.

– Но ты же колдовал!

– Это другое! – взвыл я. – Я и сам не понял, как у меня получилось.

Девушка сложила руки на груди, насмешливо глядя на меня.

– Я вообще-то умер, когда это сделал! – рявкнул я. – Хочешь также?!

Валена впервые за весь вечер смущенно отвела взгляд. Умирать ей точно не хотелось. Впрочем, этот разговор не первый и не последний – девушка последовательно штурмовала мою крепость, так что я уже и сам был готов ее научить, но на свою беду не знал, чему и как. Вот тут-то у меня и возникла идея, которая в случае успеха помогла бы нам совместить полезное с приятным.

– А ну-ка скастуй мне шар! – велел я.

Видя непонимание в глазах Валены, поправился:

– Наколдуй огненный шар.

– Зачем?

– Ты можешь сделать, как я прошу, не засыпая меня миллиардом вопросов? Считай, что это тренировка, о которой ты так просила.

Глаза девушки недоверчиво засветились, но она всё-таки подчинилась.

Волшебница прикрыла глаза, ее лицо разгладилось, словно у спящего, правая рука с раскрытой ладонью поднялась, и я увидел, как сантиметрах в пяти над пальцами очень медленно стала формироваться яркая точка – зародыш будущего огненного шара. С каждой секундой он все рос и рос, постепенно достигнув размера пинг-понгового. При этом никакого электрического потрескивания, никакого жара не чувствовалось – как будто передо мной просто картинка или даже голограмма.

– Хорош, – сказал я – мне для моей задумки не нужен был снаряд от «Катюши».

Глаза Валены широко распахнулись, она отчаянно закричала, в ужасе глядя на свою руку, и принялась трясти ее, а я в немом изумлении наблюдал, как в ладони девушки вдруг вспыхнул файер. Меня обдало жаром, перед взором промелькнула волна красного магического пламени. В следующее мгновение она стряхнула разгорающуюся искру в сторону. На мгновение запахло паленой кожей, затем шарик влетел в костер и взорвался, раскидывая головешки вокруг. Мне досталось одной в плечо и что-то обжигающее мазнуло по руке, которой я неосознанно прикрыл лицо.

На шум на поляну выбежал Оррик. Инквизитор бешено вращал глазами, в руке грозно сверкал меч – он уже и вооружиться успел!

– Что?! – он обвел налитыми кровью глазами разрушенное кострище, угли, разбросанные в радиусе пары метров. – Кто?!

– Тренируемся, – как можно более мягко произнес я, заметив, что девушка баюкает правую руку.

– Совсем ум за разум заехал?! – заревел Оррик. – Сжечь нас хотите?! Мы в лесу! Ни дай бог сушняк подпалите!

– Так дождь же был, – попробовал защищаться я.

– Это ты потом Аиду расскажешь, когда он твою обугленную башку к себе в пещеру притащит.

Оррик заметил гримасу боли на лице Валены.

– Вот же дурочка! Еще и сама пожглась. Чего ты этого балбеса слушаешь? У него же все через пень колоду.

– Он заклинание на середине прервал, – сдавленно проговорила девушка, и я догадался, что она с трудом сдерживает рыдания. Похоже, досталось ей серьёзно.

– Давай посмотрю, – попытался неуклюже выправить ситуацию я, чувствуя жгучий стыд, но Оррик отвесил мне подзатыльник.

– Иди уже, целитель, – рыкнул он. – Во-на, лучше хвороста принеси – все больше толку.

– Все равно ты лечить не умеешь, – мстительно бросила Валена, и мне почудилось, что она высунула язык.

Это я, конечно, дал маху! Прерывать заклинание на середине чревато немалыми последствиями как для самого колдуна, так и для того несчастного, кто окажется виновником инцидента. Валена, конечно, уцелела, а вот руку ей потом пришлось дня три заговаривать. При этом девушка плотоядно посматривала на меня, так что благоразумие подсказывало мне держаться на расстоянии – хотя бы в такие моменты.

Оррика происшествие взбесило и напугало одновременно, но я так и не смог разобраться, на кого именно он злится, и почему в его ауре так явственно проступил белый цвет. Итогом стали мои искренние заверения, что впредь все тренировки будут проводиться в его присутствии. Впрочем, изумило и то, что инквизитор орал на меня, не сдерживаясь, а волшебницу хоть и ругал, но без излишнего энтузиазма. Аридил же, в отличие от нас, вообще не придал инциденту какого-либо значения – ну, шарахнуло и шарахнуло, – эльф словно пребывал в каком-то своем мире, откуда наша суета казалась чем-то несущественным, не требующим внимания.

Не прошло и несколько дней, как девушка подошла ко мне с настоятельной просьбой повторить тренировку. В ответ на мои опасения она лишь отмахнулась.

– Давай!

– В прошлый раз это ничем хорошим не кончилось.

– Сама виновата, хороший маг не теряет концентрацию от малейшего шума, – смущённо произнесла Валена. – Ты лучше поподробнее расскажи, что от меня требуется.

Расскажи поподробнее… Я чуть не рассмеялся. Это, конечно, ход конем – немагу поучать волшебника. Пусть я даже вижу эту самую магию, но ведь ни фига в ней не смыслю. Даже то спонтанное воскрешение, если задуматься, прошло буднично: никаких таких энергетических потоков внутри я не почувствовал. Вот как горло резали – да, оказалось весьма неприятно, а то, что Аридил исцелился, как-то мимо прошло.

– Можешь создать шар чуть поменьше того, что был в тот раз?

– Ещё меньше? – удивилась Валена. – Так какой же в нем прок? Надо мной другие волшебники смеяться будут!

– Делай, как говорю! – слегка раздраженно буркнул я, бросив быстрый взгляд на инквизитора.

Оррик, выполняя свое обещание, едва заметно поморщился, когда мы объявили ему о своем желании повторить эксперимент. Поморщился, но кивнул и исчез. Минут пятнадцать воина не было видно, и мы бесцельно топтались рядом с краем поляны, на которой чуть загодя устроили очередной привал. Он появился внезапно и с другой стороны, махнул нам рукой, чтобы мы следовали за ним, и спустя пять минут борьбы с паутиной и мошкарой вывел нас прямиком к исполинских размеров каменюке, наполовину вросшей в землю.

– В него огонь метайте, – рыкнул он и, привалившись к дереву, стал грызть соломинку.

Я оценил тренировочную площадку: от деревьев до камня метров двенадцать – на первое время должно хватить.

Валена тем временем пожала плечами, по привычке тряхнула головой, поправляя стянутые косынкой волосы, – это только в сказках героини по лесу ходят с распущенными волосами – и зажмурилась. В вытянутой руке секунд через тридцать стала расти красная точка, быстро увеличиваясь в размерах. Едва шарик достиг размеров вполовину меньше шарика жвачки, Валена распахнула глаза, впившись взглядом в камень, тряхнула рукой и запустила рукотворным снарядом в камень. Промазала. Огненный шарик угодил в ствол дерева шагах в трех от цели, не причинив тому, впрочем, никакого вреда. Результаты получились так себе: пятно копоти сантиметров пятнадцати в диаметре и орущий во все горло Оррик, которого я на первый раз проигнорировал.

– А почему ты закрываешь глаза?

– Я так концентрируюсь, – смущённо ответила девушка, слегка покраснев.

– Но ведь когда ты била магией по тем бандитам, ты не жмурилась. Да и шарик в руках у тебя возникал сразу.

– Тогда я черпала все запасы, что есть, а тут надо чуть-чуть. С закрытыми глазами проще контролировать силу.

Я хмыкнул. Вот значит как.

– А почему ты сразу его бросаешь, даже толком не прицелившись? – продолжил допрос я.

– Если я буду целиться, он взорвётся в руке, – пояснила она. – Как только я перестаю вливать в него силу, магия раскрывается. Как в тот раз.

– Раскрывается?

– Не знаю, как объяснить, – беспомощно пожала плечами Валена. – Я не умею удерживать готовый магический шар в руках – пока не умею. Говорят, контролю учатся на четвертом курсе…

Валена выглядела расстроенной, кусая губы, а я крепко задумался. Засада. Снайпер отменяется, придётся делать из нее ковбоя. Попробую-ка вот что…

– Можешь описать, что ты чувствуешь, когда создаешь огненный шар?

После десяти минут сбивчивых объяснений я выяснил вот что: когда девушка собирала магию, у нее теплело в груди, по рукам бежали мурашки, покалывало кончики пальцев «вооружённой» руки.

– Ощущения, если ты создаешь большой шар и маленький, отличаются?

Она задумчиво закатила глаза, словно «вслушиваясь» в себя.

– Наверное, – наконец промолвила она. – Когда магия сильнее, руку покалывает больше.

Значит, есть за что зацепиться – уже хорошо.

– Хорошо, можешь запомнить, что ты чувствуешь в этот момент?

– Запомнить? – не поняла она. – Зачем?

Я потер щеку: надо объяснять наглядно, так чтобы она поняла сразу, и по возможности без магии.

Поискав глазами по траве, я нашел то, что мне требовалось: два камня разного размера. Для демонстрации – самое то.

– На, держи, – я передал девушке оба камня.

Она взяла их и вопросительно на меня посмотрела. ...