Лина Бес За кулисами

Дарья.

В буфете. (9 октября) Шоколад «monster» 20 рублей, печенье «Светлячок» 10 рублей, жвачки поштучно 3 рубля… В кармане рублей 15 от силы. Подходит моя очередь, а я все еще бегаю глазами по полкам со сладостями.

– Говорите, что будете. – Произносит добрая буфетчица. Каждый раз становится неловко. Мне было бы намного легче, если бы на меня злобно покосились и недовольно сказали те же слова.

– Можно… чай. – Растеряно протягиваю я.

Женщина отходит за кружкой.

– С сахаром, без?

– С сахаром. – Отвечаю я, все еще разглядывая полки прилавка.

– Ну конечно! – Произносит резко мужской, незнакомый голос. – Какой чай без сахара?

Какое-то время этот мужчина славно разговаривал с буфетчицей. Я их особо не слушаю, но разговор идет чисто о чае, ничего лишнего.

Меня берет за плечо чья-то рука. Оборачиваюсь. Это Ксюша: темные волосы в длинном хвосте, толстые стрелки на глазах и сумочка – неотъемлемый аксессуар жизни Ксеньи.

– Возьми мне булочку с маком. – Просит она и протягивает 30 рублей.

Женщина ставит кружку чая. Я прошу булочку, даю деньги и иду к Ксюше за столик у окна. Каждый день один и тот же столик, один и тот же чай, только люди меняются.

В буфет заходит Олег. Ксюша кивает на его обувь: ядовито-желтые кеды. И были бы еще ядовитее, если бы не этот ком грязи на них. Автоматически смотрю в окно. Серое осеннее небо, лужи грязи, накрытые одеялом из листьев, в основном гнилого мертвого цвета. Тоска.

Какое-то время мы молчим. Ксюша быстро ест булочку, я медленно пью чай. Можно сказать, мы подстраиваемся друг-под-друга. Если кто-то поменяет темп, то закончим трапезу мы в разное время. Это ни к чему.

– Дашь. – Окликает меня подруга, вытаскивая из мыслей и дожевывая булочку. – Елена Александровна предложила мне попробовать выступить с моноспектаклем. (Моноспектакль – это постановка с участием одного актера. В таких спектаклях, как правило, не используют сложные декорации и реквизит.) – Ксюша залезает в сумочку. – Как думаешь согласиться?

Невольно распахиваю небесной чистоты глаза и смотрю на невозмутимую Ксенью. Вот бы мне хоть кто-нибудь такое предложил, уже молчу про Елену А.

– Да, почему бы и нет. – Сдерживаясь от восторга, отвечаю я.

Ксюша достает оранжево-розовую и ярко алую помаду. И вертит их в руках.

– Вот я тоже так думаю. – Деловито с намеком на радость отвечает она. – Тебе какой цвет больше нравится?

– Оранжевый.

– А мне красный. – Ксюша как-то азартно смотрит на помаду. Быстро достает зеркало и начинает красить губы в огненный цвет. – Хочешь?

Через минуту мы обе сидим накрашенные. По контрасту наших губ, сразу видно кто здесь кто. Тигрица и я. Удивительно, что два контраста смогли, так неплохо сдружиться. Очень даже неплохо…

– Смотри. – Ко мне подвигается Ксюша. Она кокетливо кивает головой на девушку рядом с Олегом. Они о чем-то говорят стоя в очереди.

– Ее зовут Аня? – Шепчу я.

Ксюша кивает. Олег покупает упаковку жвачек. Он всегда приходит в буфет именно за ними. Мне кажется, он больше ничего и никогда здесь не брал. На секунду его взгляд падает на меня. Яркие кеды уходят прочь. Анна покупает два «светлячка» и садится неподалеку от нас. Ксюша сидит к ней спиной, а вот я могу хорошо ее разглядеть. Волосы на свету рыжеватые, они похожи на что-то острое и крайне прямые, в тоже время воздушные, нос очень прямой, уши большие, подбородок слегка вытянутый, обтягивающая кофта, теплые черные джинсы и прыщи, прыщи, прыщи. Но я бы не назвала ее некрасивой, наоборот.

Покапал дождь…

9 октября. На улице стучит, колотит об окна белоснежный град и лишь пушистый, как облако снег приглушает шум зимних «снарядов». Даже в актерской студии чувствуется мороз. Он будто окутал тело, но напрямую не прикасается к нему. Помещение словно пропиталось этим холодом. Чтобы не замерзнуть (без верхней одежды) придется держаться ближе к центру, подальше от ледяных стен, но на верхних этажах дела обстоят лучше.

Жду Ксюшу с репетиций. Она готовиться к моноспектаклю. С талантом и амбициями Ксеньи, вовсе не удивительно, что Елена Александровна выбрала именно ее.

Я сижу у входа, на теплой, от моего тела, скамье. Когда кто-то изредка заходит, холод бьет по лицу.

Глаза медленно слипаются. Град поет свою колыбельную, и я засыпаю, но ненадолго. Вскоре я слышу цоканье в знакомом ритме. Приоткрыв глаза, я увидела обладателя этого звука – Анастасию Петровну.

Я в очередной раз прикрываю глаза.

– Здравствуй, Даша. – Здоровается оживленная Анастасия П.

Я кивнула в ответ. Но, не услышав цоканье обуви, поняла, что здоровались со мной не просто ради приличия. Но тогда зачем? Открываю глаза и сажусь более «элегантно». Передо мной стоит двадцати семи летняя Анастасия Петровна. Она одета в очередное яркое, необычное платье, а в качестве прически шишка в виде банта из волос.

– Ксюшу ждешь? Ой, как замечательно! – Чуть ли не прыгая говорит она.

Я неловко улыбаюсь и оглядываюсь за помощью, ведь знаю, что Анастасия П. еще не скоро оставит меня наедине со стуками разъяренного града. Но все же интерес она разбудила. Я знаю, что эта леди не так проста, как кажется. И любое значимое слово, которое она захочет тебе сказать, прибудет из дальних, дальних морей, что уже это самое значимое слово станет лишним, а не те, истории и вопросы о погоде.

– Ой, а погодка-то сегодня! – продолжала разговорчивая особа. – Прямо как… Точно! Атмосфера прямо, как в спектакле Андрея Михайловича! Ты с ним уже знакома, да? – Ее взгляд перестал гулять туда-сюда. Анастасия П. смотрела мне в глаза.

– Нет, не знакома. Кто это? – Вежливо интересуюсь я, в ожидании того самого слова.

– Неужели? Андрея Михайловича не знаешь? А он новый учитель по актерскому мастерству. И представляешь, он спектакль написал, про новогоднее настроение! – Тут она замолкает.

Взгляд ее перемещается в бок. Хочешь, не хочешь, а удержаться сложно и я поворачиваю голову туда же. Мой взгляд тут же ловит папоротник над дверью. Как я раньше его не замечала? Но Анастасию П. привлек далеко не папоротник. Из двери, над которой и висело растения, вышел незнакомый мне мужчина, тот самый из буфета. Но я не смогла отвести взгляда от яркого папоротника в этих теплых по цвету но, холодных по ощущениям стенах. В каком-то смысле, мне было это растение жаль.

– А у тебя не новогоднее настроение?! – Очнулась Анастасия П.

Кто сюда притащил папоротник? Елена А. Определенно она. У нее у самой в кабинете этих папоротников…

– Ой, не порядок! Октябрь на дворе, а у тебя не новогоднее настроение! Ты прямо, как в спектакле! Ты, Дашенька, как принцесса Эрика!

Я невозмутимо сидела дальше и уже особо не слушала Анастасию П., как вдруг она воскликнула:

– Я дам тебе эту главную роль!

Меня переклинило. Папоротник отошел на второй план. Впервые в жизни мне дали главную роль.

Вот то самое слово…

– Хм… – Задумалась Анастасия П. – А кто же будет играть Лео? – Наиграно задала она явно риторический вопрос. Ответ для нее самой был очевиден, а мне лишь оставалось подождать.

В этот момент как раз мимо проходит лохматый, уставший Олег. Он торопясь застегивает куртку и вот уже почти ушел. В его руках упаковка со жвачками. Он всегда их носит с собой, а я часто вижу его жующим очередную из них.

– Олег! – Зовет его Анастасия П.

– М-м? – Спокойно протягивает он в ответ.

И вот мы уже оба сидим на скамье и слушаем планы и идеи о спектакле разговорчивой дамы. Кто бы мог подумать! Я – Эрика, а Олег – Лео! С этого все всегда и начинается…

Весь остаток дня я могла думать только об этой роли. Анастасия П. выдала нам с Олегом сценарий. И я все вглядывалась, и вглядывалась в эти строки:

Э р и к а: Нет Лео! Это я должна вам сказать… мое настроение создали не эти мандарины, не эта елка, а вы!

Л е о делает шаг к Э р и к е

Л е о: Принцесса, я люблю вас!

Л е о обнимает Э р и к у

Я вдумываюсь в каждое слово, укладываю все в голове по полочкам. Стоя перед зеркалом, раз за разом произношу свои слова, которые так непослушно путаются между собой.

Андрей М. ...