Последняя пьеса Земли

Глава 1

Денис проснулся от крика дочери. В голубом свете ночника он увидел, что Аленка сидела на кровати и вжалась в стену. Она смотрела на огромного паука, широко раскрытыми глазами, в которых застыл холодный ужас. Паучище, размером с быка, навис над ней и хищно изучал ее глазами, похожими на капли смолы.

Паук зашуршал передними узловатыми ногами, словно предвкушая инфернальную трапезу. Денис туго сглотнул, взял лежащий рядом топор, встал с кресла и подкрался к внезапному гостю…

***

Денис Терещенко отпахал дневную смену, сдал троллейбус и по обыкновению расписался в путевом листе. Подвинул его в окошко диспетчеру. Когда он вышел из здания, поздоровался с механиками, которые смолили сигареты. Прыгнул в стоявшую неподалеку Ниву и через миг вырулил из троллейбусного депо. Помчал по улице.

Солнце жгло нещадно. В Армавире настала июльская духота. Казалось, что достаточно чиркнуть спичкой, чтобы все взлетело на воздух.

Остаток дня Денис намеревался провести в гараже. Гараж у него был обустроен по уму: кальян, диван, кондиционер и музыка. Там его дожидалась раритетная Волга, которую он купил у коллекционера за полцены. Надо было довести до ума двигатель. Как раз запчасти по почте подоспели.

Терещенко остановил Ниву около пивного ларька. Зашел внутрь и попросил продавщицу налить ему две полторашки пива. Пока девушка присоединяла бутылку к пивному крану, Денис оценил ее формы. Закусил губу.

Продавщица подошла к кассе, постучала по клавишам.

— Рыба, чипсы? — между делом спросила она.

— Нет, спасибо. И без этого хорошо заходит.

— Нашей бонусной картой пользуетесь?

— Не-а. Плачу картой.

— Прикладывайте.

Денис приложил пластик к аппарату и в этот момент воздух улицы прорезал визг шин, что-то бухнуло и разлился перезвон стекла. Девушка ойкнула, Терещенко бросил взгляд в окно.

Поперек дороги стоял автомобиль малолитражка — табуретка на колесах. Морда собралась в гармошку и вошла в салон. Из машины струился сизый дымок. Поодаль стоял черный внедорожник, бок помят совсем-ничего. Видимо он выскочил со двора, и табуретка влетела в него со всего ходу.

— Ой, мамочки! — выдохнула продавщица, смотря на машины. — Как же это они так?

— Тот, что на внедорожники, думал, что проскочит. А другому водителю видимо кирдык.

— Ужас-то какой, — девушка запорхала накладными ресницами.

— Мне кажется, мое пиво — все, — Денис кивнул на полторашку.

Вторая полторашка наливалась под гробовую тишину. И Денис, и продавщица, если верить бейджику звали ее Александра, наблюдали, что будет дальше с участниками ДТП. Интрига была одна — жив ли водитель табуретки? Денису думалось, что вряд ли. По крайней мере, из искорёженной табуретки никто не осмелился его вытащить. Вокруг табуретки крутились мужики. Кто-то прибежал с огнетушителем.

Александра сложила полторашки в пакет, и Денис пошел к Ниве. Проехав квартал, он заглянул в автомагазин. Надо было пополнить запасы моторного масла.

Наконец Денис добрался до дома. Он водрузил бутылки на кухонный стол, налил себе пива и только поднес бокал к губам, как на столе зазвонил мобильник. Звонил абонент «Бывшая овца». Звали Лена. Терещенко взял телефон и сдвинул пальцем зеленую трубку.

— Очень не рад тебя слышать, — сказал он. — Надеюсь у тебя ко мне что-то серьезное, иначе…

— Кристина погибла, — прогундосила бывшая, перебив его. Всхлипнула. — Это крестная нашей дочери, помнишь?

Денис хорошо помнил Кристину. Знойная, жгучая блондинка с третьим размером груди.

— Надо же… Когда? — спросил Денис.

— Полчаса назад. ДТП. В твоем районе.

— У нее случайно не табуретка на колесах, ну, не малолитражка?

— Не знаю… наверное… Денис, с ней наши дети.

— Ты хочешь сказать, что… — сказал он, сдвинув брови.

— Нет. В машине она была одна. Дети сейчас дома. Они приехали к ней на пару дней.

— Вот так, — Денис подошел к окну. — А от меня, что хочешь?

— Я хочу, чтобы ты присмотрел за ними пока я не приеду.

— Еще чего! Мне вообще-то завтра пахать весь день.

— Сейчас я в Сочи. Я не могу быстро приехать. Родителям помогаем с ремонтом. Денис, прошу тебя! Забери, — всхлипнула Лена.

— Юре семнадцать, Аленке семь. Уже большие. Сами о себе позаботятся. Я вообще в пять лет один дома оставался.

— Пожалуйста, не оставляй их. Умоляю! Возьми отгул. Я переведу денег. Сходите куда-нибудь.

— Не нужны мне твои деньги! Оплачу своей кредиткой золотой, — Денис открыл холодильник. Коробка для яиц оказалась пуста. Из еды только горчица и соус барбекю. Терещенко прицыкнул.

— В Армавире кроме тебя у них никого нет. Между прочим, по твоей вине они на свет появились! Так что будь добр побудь отцом хотя бы день.

— Вот еще чего! — хмыкнул Денис, захлопнул дверцу и сел за стол. — Няньку из меня хочешь сделать?

— Не будь как твой отец! Земля ему, конечно, пухом…

Лена всегда умела манипулировать. И не только Денисом. Она умела подобрать ключик к любому человеку. А про историю Дениса и его отца она знала хорошо. И знала, что для Терещенко это была всегда больная тема. Ключик подобрался без труда.

Денис провел пятерней по лицу и тяжело вздохнул:

— Ладно, черт с тобой. Говори, куда ехать.

— Скину адрес сообщением.

— Когда приедешь? Хочу знать насколько дней у меня развлекательная программа.

— Завтра утром. Рано утром. Позвони, когда заберешь детей, окей?

— Не обещаю.

— Не забудь замерить Аленке перед сном сахар. Если будет высокий, колите инсулин. Юра знает, что делать. И молоко ей не давай. У нее аллергия на лактозу.

— Это все?

— И уберись в квартире. Ради детей.

— Да все чисто.

— Знаю я твое чисто.

Терещенко сбросил вызов. Тихо выругался. Планы накрылись медным тазом. Он стянул со стола ключи от авто, выскочил в подъезд, закрыл квартиру и слетел по лестнице на улицу.

Квартира Кристины находилась на другом конце города. По пути Денис чуть было не въехал в мусоровоз. Чертова жара — сводила всех с ума. Наконец он свернул во двор. Поехал вдоль длинного девятиэтажного дома. Нужен последний подъезд. Сто семидесятая квартира.

Через миг он оторвал взгляд от этих цифр, которые были прикручены к железной двери. Нажал на кнопку. Звонок запел в квартире, как соловей. Терещенко окинул взглядом площадку подъезда. Четыре квартиры, лифт. Возле Кристининой двери на стене нацарапано: «Кристина ты моя! Анзор».

Денис усмехнулся. Спустя миг защелках замок. Дверь подалась внутрь и Денис встретился взглядом с Юрой. Сначала сын вздернул брови, а потом нахмурился.

— Отец? Что ты здесь…

— Зайду? — перебил Денис.

Сын отошел в сторону, освобождая проход. Терещенко перешагнул порог. Осмотрелся. Ремонт был не хилый. Денис такой ремонт квартиры только на фотках в интернете видел и еще по ящику в передачи про команду дизайнеров, архитекторов и декораторов, которая приезжала делать халявный ремонт для телезрителя.

В прихожей висел аромат лаванды. Терещенко понял — духи Кристины. Юра закрыл дверь, и прислонился к ней спиной. Сложил на груди руки.

— Ну, и? — спросил Юра.

— Где сестра?

— В комнате. Крестной нет дома, если ты к ней.

— Я не к ней.

— Тогда зачем пришел?

— Мать попросила вас забрать. Ко мне поедем.

Юра усмехнулся:

— Что ты несешь? Ты пьян? Вы же не…

— Не общаемся, верно, — перебил Денис, окидывая взглядом прихожую. — Но вы поедите со мной. Чего так смотришь? Мать сама так велела. Кристина умерла.

— Что? — воскликнул Юра. — Она же только час назад ушла?

— Ну, вот так бывает, — Денис пожал плечами. — Так что собирайтесь. У меня перекантуетесь. Пока мать не заберет.

Сын помотал головой:

— Мы никуда не поедем. Мне не нравится, все это. Я звоню маме.

Денис протянул ему свой телефон.

— Звони.

С миг сын смотрел на отца из-под бровей. Денис не отводил взгляд.

— Я со своего, — сказал наконец Юра и ушел в кухню.

— Юр, кто пришел? — крикнула Аленка и через миг появилась на пороге комнаты. Увидела отца и замерла. Смотрела на него широко раскрытыми глазами, слегка приоткрыв рот.

Денис подмигнул:

— Привет, принцесса. Давно не виделись. В гости ко мне хочешь?

— Привет, па… — растеряно сказала она. — Но мама нас только к тете Кристине отпустила, — Аленка отвела взгляд в сторону. А потом честно призналась. — Я не хочу.

В ее глазах Денис увидел страх. Как будто за ответ Денис даст подзатыльник. Но Терещенко ничего не имел против такого ответа. Даже наоборот: он любил прямоту.

— Спасибо за честный ответ. Тоже честно отвечу: нет никакого желания забирать вас к себе. Но ваша крестная умерла. И вам тут не место. Мать так считает, — Денис пожал плечами.

На миг Аленка впала в ступор, а потом разревелась: скривила лицо и по щекам поползли слезы. Завыла и убежала в комнату.

— Эй, ты чего? Да не бери так близко к сердцу! — Терещенко заглянул в комнату. Аленка лежала на кровати и уткнулась лицом в подушку. Спина вздрагивала. На миг Денис подумал, не перегнул ли палку?

Из кухни вернулся Юра.

— Зачем ты ей сказал? — недобрым голос спросил он.

Денис посмотрел на сына:

— Пусть знает. Все равно потом придется рассказать. Ну как, позвонил?

— Позвонил, — грустно протянул Юра, сжал губы и сжал в руке телефон. — Подожди нас внизу. Скоро будем.

Денису так было даже проще. У него не было желания стоять тут и смотреть, как дети пакуют вещички. Поэтому Терещенко поспешил ретироваться.

17:02

Когда они перебрались в однушку Дениса, Аленка окинула взглядом комнату и вздохнула: в углу валялась горка носков, у дивана стояли банки из-под пива, у стены лежала штанга. Квартира показалась Алене крайне неуютной. Она заключила, что мамина рука здесь бы не помешала.

Но Аленке понравился большой телевизор на стене. Если отец позволит, можно будет смотреть мультфильмы. Она сняла сандалии, уселась в кресло и обняла плюшевого зайца — ее излюбленную игрушку. Его звали Макар.

Денис и Юра стояли в дверном проеме комнаты. Терещенко включил через пульт кондиционер и кивнул сыну на штангу:

— Можешь тягать сколько влезет. Мне не жалко.

— Брусья лучше. От них толку больше, — Юра скинул с плеча сумку и поставил на пол.

Денис хмыкнул:

— Тоже мне Арнольд Шварценеггер нашелся! Надо бы преподать тебе мастер-класс.

— Что мы будем есть? — спросил Аленка.

Денис пожал плечами:

— Можете пиццу заказать. Я угощаю. Только молоко не пей. Мама говорит у тебя на него аллергия.

Погладив ухо зайца, дочь посмотрела на отца.

— А можно мультики включить?

— Конечно! О чем речь, — усмехнулся Денис. — У меня тысяча каналов, смотри сколько влезет. Хоть всю ночь.

Аленка хихикнула. Но Юра не оценил щедрость отца:

— Мать запрещает смотреть телевизор больше двух часов.

— А я не мать, — Денис подмигнул дочке. — В моей квартиры мои правила и мать тут не указ. Здесь можно смотреть мультики всю ночь.

— Не забудь потом оплатить лечение глаз, — произнес Юра и бухнулся на диван.

Денис включил телевизор. Нашел детский канал. Нужно было купить подписку за пятьсот рублей.

— Ну вот, подписка нужна, — огорчилась Аленка.

— Не проблема. Сейчас оплачу своей карточкой золотой.

Оплатив детский канал, Денис отдал пульт дочери и посмотрел на сына:

— Не хочешь в гараж? За жизнь перетрем. По пиву ударим.

— Я не пью пиво. Мне только семнадцать.

— Что, не пил ни разу?

— Я спортом занимаюсь.

— Неужели с корешами ни разу?

— У меня все друзья спортсмены.

— Что ж с тобой мать-то сделала… — пробурчал Денис. — Все равно пойдем. Может, в нарды перекинемся.

— В гараже жарко, — выкрутился сын.

Но Денис настоял:

— Там кондиционер. Пойдем. Не переломишься.

Спустя миг они переместились в гараж. Гараж был просторный и светлый. Под потолком горели две лампы дневного освещение. У стены стоял мягкий диван, с его спинки свисал красный бюстгальтер. Над диваном висела пара постеров с полуголыми девицами. В углу уместился музыкальный центр, под потолком шелестел кондиционер. Противоположная стена была закрыта навесными полками, на которых хранились инструменты и запчасти. В центре гаража стояла белая Волга. Около нее большой промасленный стол. На него был водружён двигатель.

Юра окинул все это взглядом и заключил, что в отличие от квартиры здесь царили чистота и порядок.

Денис крутился вокруг двигателя и раскручивал болты. Юра стоял по ту сторону стола и наблюдал за отцом, опустив уголки рта.

— Подай ключ на двадцать четыре, — попросил Денис.

Пока сын искал на полке ключ, Терещенко опустошил бокал пива.

— Что дальше будешь делать? — спросил сына.

— На филфаке в Питере учиться, — ответил Юра. Нашел ключ и протянул отцу. — Вступительные экзамены сдал. На бюджет.

Терещенко покрутил в руке ключ, осмысливая услышанное:

— Вот как… А почему в армию сразу в армию не пойдешь? — Денис стал откручивать болт.

— Сначала надо получить образование.

Денис усмехнулся:

— Это тебе мать так сказала? Только вряд ли она сможет оплатить тебе проживание. Питер не для нищебродов.

— Сергей оплатит. Он заботится о нас. В отличие от тебя.

— Сергей это новый дружок твоей матери? Он тебя еще не просветил, как жизнь устроена? Тогда слушай и мотай на ус. Даже если окончишь свой филфак с отличием, не факт, что на хорошую работу попадешь. Тут без связей никуда. Оно ведь как работает: им лучше взять дурака, но через знакомства. Потому что свой он и в Африке свой. Сечешь? Так что, совет номер один: к черту высшее образование, заводи нужные знакомства.

Юра скрестил на груди руки:

— Сергей поможет. У него связи.

Денис оторвался на миг от двигателя, и наливая из полторашки пиво в бокал, продолжил:

— Ну и потом: всю жизнь учителем пахать? Ты хоть в курсе какая средняя зарплата учителя?

— Баранку всю жизнь крутить тоже не лучше. Тебя послушать — так ты все знаешь, советы раздаёшь. Но не миллионер. Странно, почему? Может потому что следует поменять отношение к жизни?

— Не учи ученого, — Терещенко сделал несколько глотков.

— Просто признай, что ты неудачник, спустивший свою жизнь в унитаз.

— На филфак одни лишь бабы идут. Потом от зарплаты до зарплаты пахать будешь. Ипотеку возьмешь. И всю жизнь на нее ишачить будешь. Вот попомнишь еще мои слова. Вот ты не мог выбрать что-то другое, а не этот твой филфак?

— Это мой выбор. Потому что я больше гуманитарий, чем технарь.

Терещенко поставил на стол бокал. Выбил из пачки сигарету, дунул в фильтр и закурил:

— У тебя возраст такой, сам еще не знаешь, чего хочешь от жизни. Я тоже такой был. Понятия не имел куда податься. На физмат поступил. Бабушка твоя настояла. И чего потом? Понял, что не мое, и со второго курса в армию ушел. А время упущено. Это я к тому, что ты должен самостоятельно принимать решения. Будь мужиком. Это совет номер два.

— Я сам принимаю решения.

— Не видно. Все под дудку матери пляшешь, — Денис передвинул сигарету в уголок рта и принялся откручивать другой болт.

— Она нас не бросила, в отличие от тебя. Одна воспитала, — Юра нахмурил брови. — Ты меня сюда позвал нотации читать? Отца изображаешь? Так знай, такой отец мне не нужен! Сергей в сто раз лучше тебя.

— Давно ремня не получал? С матерью тоже так разговариваешь? Ничего, пока ты здесь научу тебя как надо с родителями себя вести.

— Больше никогда не приеду сюда!

— Больно надо.

— Еще слово и я уйду.

— Ой, напугал! Давай, валяй!

Юра развернулся и вышел прочь.

Денис смял сигарету в железной банке и швырнул на пол ключ. Вот и поговорили.

Самое сложное для Терещенко было уложить детей спать. Юра занял разложенный диван отца, Аленка спать на диване вместе с братом отказалось. Денису пришлось тащиться в гараж за раскладушкой. Неимоверных усилий ему стоило сдержаться, когда дочь заявила, что и на раскладушке она спать не будет, потому что от этого может быть искривление позвоночника. Ситуацию разрешил сын и уступил диван сестре, а сам кинул себе на пол подушку и покрывало.

Денис спустился в гараж. Стянул со спинки бюстгальтер и попытался вспомнил чей. Ольгин. Закинул его на полку, погасил лампы и бухнулся спать. Он совершенно не подозревал, что завтра его жизнь никогда не будет прежней.

6:00

Небо было чистым, и звезды мерцали как никогда ярко.

Терещенко сел за руль троллейбуса, когда на часах было ровно шесть утра. Обычно в этом время года светало в пять, может чуть раньше. Но почему-то сегодня все было по-другому. Денис не придал особого значения темному утру, да просто его не заметил — был увлечен бытовой суетой с головой. Как и большинство людей.

Он включил освещение салона. Потом проверил, не забыл ли взять билетную ленту. Кондуктор ему в пару не полагался. Контора была на гране банкротства и сократила всех кондукторов. Теперь водители обилечивали пассажиров, как маршрутчики.

Точно по графику, ровно в шесть двенадцать, Терещенко выехал из депо и поехал по маршруту.

Денис остановил троллейбус на остановке «Героев Чернобыльцев» и побарабанил пальцами по рулю. Он испытывал странное чувство дискомфорта, природу которого не мог понять. Сначала он думал, что причина этому в свалившихся на него детях. Но потом понял, что дети тут не причем. Вспомнил, все ли документы оформил перед выездом из депо. Перебрал в памяти все бумажки — все было в порядке. В какой-то момент он окинул взглядом приборную панель и задержал взгляд на тумблере освещения салона. Тумблер был в положение «вкл». Терещенко бросил взгляд на наручные часы, стрелка щелкнула на шесть сорок пять. И он понял, что какого-то черта снаружи было все еще темно. Денис наконец-то понял, что темнота в такой утренний час и вызывала у него чувство дискомфорта. Терещенко прильнул к окну и поднял глаза к небу: необычно ярко мерцали звезды, не было ни малейшего намека на рассвет.

Откинувшись на спинку кресла, Денис потер щетину. С одной стороны, было забавно, что до сих пор темно, а с другой, подмывало мерзковатое ощущение тревоги и неприятное предчувствие надвигающейся беды.

В кабину заглянул дед:

— Который час? Не светает чет.

Денис выбил сигарету из пачки:

— Шесть сорок восемь, дедуль.

Дед хмыкнул.

— Так не верно они у тебя ходят. Темно ведь есчо.

— У нас с часами строго, дед. По графику работаем. За опоздание штрафы.

Старик промычал что-то себе под нос. А потом пробубнил:

— Не уж-то последние времена настали? — он то ли спросил, то ли сказал утвердительно. Помолчал и пошаркал в салон.

На конечной у Дениса выдалось пятиминутное окно, и он опустил «рога» троллейбуса, чтобы не мешать ехавшему за ним сотому троллейбусу. Денис взял с собой билетную ленту и юркнул в диспетчерский домик.

У Сергеевны — местной старожилы диспетчера, бубнил телевизор. Цикорий в кружке чадил дымком.

— Это что творится-то, а? — начала Сергеевна своим звонким голосом.

— А что творится, Сергеевна?

— Как что? Солнце пропало!

Денис положил ленту перед ней, чтобы она списала номер крайнего билета.

— На «Героев Чернобыльцев» это понял. Не нормальная тема какая-то. — Денис подошел к кулеру и налил стаканчик холодной воды. — Что по ящику говорят?

Сергеевна переписала номер билета и стянула с носа очки для зрения.

— А ничего не говорят. Сижу, жду вот, как на посту, — она тяжко вздохнула. — Ой, не к добру вся это темнота, ой не к добру!

Денис осушил стаканчик и довольно выдохнул.

— Не накручивай, Сергеевна. Все будет пучком. По ящику скажут, что все хорошо.

— Не верится мне что-то.

Она закусила душку очков:

— Получается, что весь мир теперь во тьме? А что же будет, если оно так и дальше все продолжиться? Хаос, крах всего и вся?

Денис повернулся к окну. Ответа на ее вопросы у него не было. Было боязно думать, что там будет дальше. Авто ползли в пробке по проспекту. Терещенко пробежался глазами вдоль пробки до конца улицы и спросил:

— Где сегодня сто первый? На моей линии? — спросил Денис.

— Не вышел. Заболел. А зачем тебе он?

— Да так… дело одно есть.

Сто первый должен был ему пять тысяч. И Денис намеревался напомнить ему, что пришло время отдать долг.

— А кто вместо него? — спросил он.

— Света Чайка.

— Тру-ту-ту… светик цветик-семицветик.

Кучерявая блондинка свела с ума половину депо. И Терещенко не был исключением.

Сергеевна вытащила со стола ящик, достала пузырек и стала капан его содержимое в кружку с водой:

— Сны что-то плохие в последнее время. И такая жуть, такая жуть!

Терещенко повернулся.

— Это всего лишь сны, Сергеевна.

— Снился Петька мой покойный. На вокзале был. Как будто ждал что-то. Не меня ли?

— Да брось! Тебе еще жить и жить.

— Ой, не уверена! — она прильнула к стакану.

Денис бросил взгляд на часы. Пора на линию.

— Сообщай, если что по новостям скажут, — и Терещенко пошел к троллейбусу.

11:00

Солнце не появилось. Терещенко все больше начинал нервничать и чаще барабанить пальцами по рулю. Половину пачки сигареты улетели, словно в трубу. Мысль, что все обойдется, что все наладиться и начнет светать, почти умерла. Денис уже окончательно понял — происходило что-то плохое.

Когда Денис остановил троллейбус на светофоре, зазвонил телефон. Двумя пальцами перехватил изо рта сигарету и полез в карман. Достал. Сонный экран показывал, что входящий звонок был от абонента «Вроде бы сын?». Денис затянулся и принял звонок.

— Да, слушаю. Что у тебя там?

В трубке была тишина.

— Алле, — громко сказал Денис.

— Пап, почему на улице темно? — спросила Аленка и всхлипнула. Она почему-то говорила шепотом.

— А, это ты. Сам бы хотел знать. Ты там как? Почему ты говоришь шепотом?

— Мне страшно. Я спряталась в шкаф. Ты можешь приехать?

— Ну вот еще чего. Я же на работе.

— Я хочу к маме!

— Мама скоро приедет. Подожди чуть-чуть. И вылезь из шкафа. Окей?

— А что если она умерла?

Денис усмехнулся:

— С чего ты взяла? Она уже должна быть где-то на подходе к Армавиру.

— Я хочу к маме. Ты можешь меня к ней отвезти?

Денис вздохнул. Затянулся, перехватил ртом сигарету и взял телефон другой рукой.

— Слушай, а давай ты ей позвонишь и убедишься, что с ней все хорошо? Позвонишь?

— Хорошо, папа.

— Брат далеко? Можешь дать трубку?

В динамике послышалась возня. И когда дочь передала трубку, Денис спросил:

— Ну че там у вас? Все норм?

— Вроде, — ответил Юра.

— Из квартиры ни ногой, понял?

— Ладно. А что происходит?

— Не знаю. Просто почему-то Солнца нет. В общем, ты присматривай за сестрой и дай ей матери позвонить, чтобы не ныла. Если получится, постараюсь приехать пораньше. — Денису загорелся зеленый свет. — Все давай, ехать пора, — и он сбросил вызов.

На следующем светофоре Денис встал в пробке в левом ряду. Всем здесь нужно было налево: улица уходила на мост и вела в центр города. По традиции правый ряд двигался чуть быстрее. Впереди, через несколько машин, стоял сто двадцатый троллейбус с рекламой M&M’s на боках и моргал поворотником. На сто двадцатом сегодня работал Демидов Леха.

Терещенко отправил ему голосовое сообщение:

— Привет. Что там впереди?

— Два придурка догнали друг друга.

— Теперь график к черту летит.

— Есть такое дело.

Терещенко побарабанил пальцами по рулю и окинул взгляд пробку. Встречка двигалась в плотном потоке, что для нее не характерно в утренний час. Обычно утром все люди спешат в центр, а вот в обратную сторону всегда мало машин. И Денис подумал, что встречка вела на выезд из города. Это навело его на мысль, а не сматывались ли все эти люди из города? Может они знают что-то такое о происходящем, о чем Денис не в курсе?

— Куда делось Солнце, как думаешь? Может эти все люди валят из города? — Денис отправил голосовое.

— Думаю, что всем до лампочки, что Солнца нет. Им главное, чтобы интернет был. Если в кармане есть интернет, значит все идет по плану.

— Сам-то что думаешь обо всем этом?

— Не нравится мне все это, Денчик. Если бы не смена, свалил бы на дачу с семьей.

— Думаешь, уже стоит валить?

— Однозначно. Если Солнца нет, тут два варианта: либо Земля больше не вращается, либо что-то с Солнцем.

— Может затмение?

— Может и затмение. Но чтобы на несколько часов… не припомню, чтобы так когда-то было… сегодня в двенадцать будет обращение президента. Может, скажет что-то полезное.

Терещенко потер щетину. Посмотрел на светофор. Загорелась зеленый. Денис мог вырулить в правый ряд и поехать прямо по улице — в депо. Сдать троллейбус и вернуться домой. В такой обстановке работать желания не было. К тому же в его квартире были дети. Одни. А это Денису не нравилось. Спалят еще. Хотя сын уже взрослый. Но мало ли какую глупость он может выкинуть в творящемся апокалипсисе?

А вот точно, апокалипсис какой-то происходит…В этот момент Денис пожалел, что не прочел ни одного пророчества. Было ли там что-то про то, что рассвета не будет?

Денис выкурил сигарету. За это время троллейбус продвинулся метров на сто. Терещенко выстрелил из окна окурком, тихо выругался и стал выворачивать руль вправо. Вклинился в правый ряд и поехал прямо. Миновал перекресток и остановил троллейбус на остановке. Открыл все двери. Сообщил в громкоговоритель, что по техническим причинам троллейбус дальше не следует.

Что сделано, то сделано — успокаивал себя Денис подъезжая к депо. За то, что он свалил с линии, за этот фокус его могут и премии лишить, если вдруг Солнце выползет из-за горизонта во второй половине дня. Но интуиция Денису шептала, что он поступал правильно.

Когда он заехал в депо, припарковал троллейбус возле забора. Выключил свет, опустил «рога». Тенью прошел мимо окна диспетчерской. Внутри стоял бубнеж голосов. Видимо в диспетчерской разгорелись не хилые дебаты насчет того, куда могло деться Солнце. Закрывать путевку Денис решил завтра, поэтому на ходу сложил ее в квадратик и сунул в карман. Завтра уже будет ясно, что происходит с миром. Может и не надо будет ее закрывать.

Терещенко прыгнул в Ниву, крутанул зажигание и под покровом темноты прокрался до ворот. Вырулил на улицу. В зеркало увидел, как ему махал в след сторож и что-то отчаянно кричал. Но Денису было уже все равно. Он вдавил газ в пол.

12:15

Денис вернулся домой и заглянул в комнату. Аленка сидела в кресле в обнимку с плюшевым зайцем и смотрел мультики. Юра валялся на диване и разгребал что-то пальцем на экране телефона. Терещенко было не привычно слышать в своей квартире мультяшные голоса. Странное ощущение. Но оно ему понравилось. Будто бы в квартире стало уютнее.

— Ну вот и батя в хате, — сказал Денис. Аленка повернулась к нему и одарила грустной улыбкой. Ее глаза были заплаканы.

Терещенко столкнулся взглядом с сыном. Кивнул ему, мол, пошли на кухню.

Денис сел за стол. Сын садиться не стал. Прислонился плечом в спине и скрестил на груди руки.

— Ну как у вас? Все спокойно? — спросил Денис.

— Вроде. Аленка поговорила с мамой и успокоилась. Мать сказала, что приедет после обеда. А ты узнал что-нибудь? Что происходит?

— Без понятия, что происходит.

Денис подошел окну и посмотрел на небо. Юра негромко кашлянул:

— Я тут почитал… пишут, что Земля могла остановиться. Поэтому Солнца нет. Пишут, что если так и дальше все пойдет, то через неделю у нас будет минус двадцать. А через месяц минус двести.

Денис нахмурил брови. Но повернувшись к сыну сделал непринужденное лицо и усмехнулся:

— Что за бред? Не может Земля остановиться. Это невозможно. Просто это все солнечное затмение.

— А что если остановилась? Что будем делать?

Терещенко поджал губы.

— По ситуации посмотрим. Давай решать проблемы по мере их поступления. Послушаем, что президент скажет.

— Принимать решение надо здесь и сейчас. Боже, ты даже на это не способен! Какой же ты жалкий. А знаешь почему не хочешь ничего решать?

— Ну давай, вещай. Просвети меня.

— Потому что слабак.

Денис стиснул зубы. Сдержал порыв, влепить сыну оплеуху.

— Ладно, герой. Предлагай, раз такой умный. Что дальше?

В глазах сына вспыхнул огонек, и он жарко заговорил:

— Надо собрать теплые вещи, найти семена, оружие и рвануть в пещеры. До них сто пятьдесят километров. Я по карте посмотрел. Надо отыскать пещеры с термальными источниками, чтобы не замерзнуть. У нас будет еще месяц, чтобы собрать свидетельства о нашей эпохи: картины, книги, музыку… Мы начнем новую жизнь! Мы устроим новую цивилизацию горных людей. В пещерах вполне можно выращивать грибы. Вода у нас будет из источников. А потом мы собьемся в группу. Наверняка в горах мы не одни пойдем. Из групп у нас получится подземный город. А через десять-двадцать лет это будет уже новая цивилизация. Если мы хотим выжить надо выдвигаться в горы прямо сейчас. Признай — это единственный путь к спасению.

Терещенко сложил руки на груди, сдвинул брови. Слова сына показались ему люто ржачными. Денис крякнул и засмеялся.

Сын смотрел на него из-под бровей:

— Не вижу ничего смешного! Просто ты дурак. Не видишь дальше своего наса.

За эти слова Денису хотелось дать сыну подзатыльник, но смех разыгравшийся в нем, быстро притушил это желание. Денис мотнул головой и ни чуть н смеясь, проговорил серьёзным тоном:

— А твоя сестра? Что будет с твоей сестрой без инсулина? Ты подумал?

— Мы найдем что-то другое. Инсулин не единственное средство. Можно выращивать определенный вид травы.

— Ну, конечно найдем, потому что у нас есть Юра! Ботаник и доктор медицинских наук в одном лице! Который знает, как заменить инсулин подручными средствами из пещеры, — Денис подошел к сыну и продолжил говорить, ударяя пальцем ему в плечо. — Решение здесь принимаю я. Наша задача дождаться мать. Сейчас ты пойдешь в комнату и будешь сидеть с сестрой. А потом делать то, что я тебе скажу. Иначе я возьмусь за твое воспитание. Вкурил?

Сын недобро посмотрел на Дениса из-под бровей и сжал кулаки. Пошел в комнату.

Денис открыл духовой шкаф и достал коробку от телефона. В ней хранилась заначка на черный день — сорок тысяч рублей. Терещенко решил закупиться продуктами на пару дней. Мал ли…

Уже через миг он слетел вниз по лестнице, и выскочив во двор, прыгнул в Ниву.

Магазин был через квартал. Терещенко припарковал машину возле супермаркета и заметил, что на другой стороне улицы четверо парней терлись около павильона быстрых займов. Они держали руки в карманах кофт, на головы были накинуты капюшоны.

Денис пошел в супермаркет. Взял тележку и направился к стеллажам с консервами.

Он взял дюжину банок тушенки и консервированную гречневую кашу — пять банок. На пару дней этого должно хватить с избытком.

На ходу покидал в тележку колбасу, сыр, хлеб и коробку яиц. Детей надо было чем-то кормить.

Заглянул в отдел с алкоголем. Положил в тележку водку — четыре литровых пузыря. Терещенко читал, что водка и сигареты первая волюта в случае наступления тотальной кабздеца.

Касса располагалась рядом с окном во всю стену. Терещенко стал выкладывать содержимое тележки на ленту и заметил через окно тех парней, что терлись около быстрых займов. Один из них посмотрел на супермаркет, отклеился от своих корешей и стал переходить дорогу. В след консервам и водке, Денис отправил энергетические батончики, которые лежали на полочке возле кассы.

Кассирша стала пикать сканером банки с тушенкой и в этот момент в супермаркет зашел парень. Его лицо было закрыто по глаза красным платком. Капюшон накинут на голову. Незнакомец спешно подошел к кассе и достал из-за спины пистолет. Направил его на кассиршу.

— Доставай бабки! Быстро! — гаркнул он.

Девушка вздрогнула, открыла кассу и стала судорожно выгребать деньги. Парень бросил взгляд на Дениса и перевел на него пистолет:

— Чего смотришь?

Терещенко поднял руки.

— А что мне еще делать? Я не хочу неприятностей.

— Запоминаешь? Ты мент? — незнакомец щелкнул предохранителем.

У Терещенко задрожали ладони. Снять ствол с предохранителя — это уже не шутки.

— Никакой я не мент. Послушай… я здесь просто за покупками.

Девушка выложила деньги на ленту и подвинула к грабителю. Куш ему не светил. В кассе денег было мало. Девушка сдавлено сказала:

— Это все.

— Все? — воскликнул парень, увидев свой улов. — Гонишь! — он направил пистолет на кассиршу. — Открывай другую кассу!

— Там мало.

— Молчать! Открывай!

Кассирша подняла руки, медленно встала на ноги. Ее ладони начали дрожать, тело начинала пробирать дрожь.

— Ну что стоишь? Иди! — крикнул грабитель.

Девушка задрожала еще сильней. Нижняя губа заплясала и слезы хлынули из глаз.

— Я… я не могу… ноги не …не слушаются… — сказала она рубленными фразами.

— Да там мало денег, она же сказала. Лучше бери куш и уходи пока полиция не приехала, — сказал Денис незакомцу.

— Что? — сморщился незнакомец и перевел пистолет на Дениса. — Ты сказал куш?

Денис дрожал как осенний лист на ветру. Судорожно думал, что ответить. Не надо было влезать. Ох не надо было!

Наконец, нашелся:

— Там около десятки. Десять тысяч за пять минут, чем не куш?

Грабитель миг соображал. Потом прищурил глаза:

— Заговариваешь меня пока менты не приедут? А может пристрелить тебя на хрен?

— Не надо. Пожалуйста.

Денису стало чертовски страшно. Казалось, что все внутри него покрылось колючим инеем.

Грабитель сгреб с ленты деньги, ни в коем случае не отводя от Дениса пистолет. Сжал в кулак деньги и сунул в карман. Потом бросил пристальный взгляд на Дениса. ...