Иннокентий Белов Слесарь 1

Глава 1 ЧЕРТОВ КАМЕНЬ

Грибы в этом году уродились на славу. Аккуратные, красноголовые подосиновики росли целыми колоннами. Срезая один и, отправляя его в корзину, можно было увидеть сразу несколько шляпок рядом.

Белые были похитрее и прятались под нижними ветками елок. Приходилось вдоволь наползаться, пока все семейство отыщешь и соберешь.

Процесс наполнения корзины очень увлекал, никакие мысли не лезли в голову, не грызли мозжечок. Это было как раз — то состояние, которое было Олегу необходимо, из-за которого он был готов не выходить из леса. Аккуратно срезая и проверяя каждый гриб на чистоту, он вспоминал чувство легкого счастья из детства.

Той самой эйфории, которую начал испытывать больше двадцати лет назад, гуляя по красивому ярославскому лесу с дедовой корзинкой. Когда уже достаточно подрос, чтобы, без особой опаски ходить по рощам, пересекающимися с колхозными полями, возле небольшой извилистой речки, в которой хорошо ловились плотва и окуни.

Деревня была небольшая, за грибами по-настоящему ходил его родной дядя, всегда набирая корзину отборных боровиков. Но ходил он в другую сторону, в настоящий лес, километров на пять-шесть от деревни, никак не мешая Олегу набирать свою долю.

Бабушка умела поразительно вкусно, с корочкой, зажаривать грибы с картошкой и зеленым лучком. Олег всегда проглатывал целую сковородку и тянулся за добавкой.

Три месяца школьных каникул были временем настоящего счастья и отдыха от городской жизни и цивилизации, поэтому всегда вспоминались именно так.

Небольшие недоразумения в общении с деревенскими парнями, местами нагловатыми, совсем не мешали получать удовольствие от рыбалки, на которой Олег пропадал сутками. В деревне он считался почти своим, хоть и был чисто городским. Когда местные парни попробовали пошутить над городским, уже два года занимался борьбой. И без особого труда, показал превосходство техники над просто крепкими от природы заводилами.

Дядя имел в деревне определенный авторитет, вкупе с резким, непростым характером. Поэтому, желающих доставать посерьезнее обладателя непонятной борьбы не нашлось. К слову, парни в деревне между собой не дрались, до кулаков дело при Олеге ни разу не доходило. И так все задиры хорошо знали силу друг друга. Про все стычки и попытки выяснить, кто сильнее — деревня узнавала в клубе.

Клубом в двух небольших деревнях являлся завоз товара в маленькое сельпо по вторникам и пятницам. Почти все жители собирались заранее, и общаясь, дожидались Газона с продуктами. Буханка ржаного хлеба стоила всего шестнадцать копеек, поэтому деревенские скотину кормили, в основном, только хлебом. Выходило дешевле всего. Набивали по два-три мешка хлебушка и развозили по домам на рамах и багажниках велосипедов. Вот такие причуды позднего социализма еще остались в памяти, как одно из самых ярких воспоминаний.

Вот и сейчас, вспомнив свои юношеские годы, беззаботные и счастливые, Олег замер около особо высокого подосиновика. Не понял, сколько простоял так, улыбаясь своим мыслям. Пока не заметил, что небо стремительно потемнело на востоке.

Тут он спохватился, что сегодня не смотрел прогноз погоды, занятый с утра делами с отцом. И быстро достал смартфон. Прогноз обещал грозу и наглядно подтверждался черными тучами, наползавшими на верхушки деревьев вдали. Карта осадков обещала час-полтора мощного ливня, самая чернота проходила через его локацию. И нехорошая новость была в том, что гроза двигалась от места, где Олег оставил свой немолодой пыжик. И уже минут двадцать усердно его поливала.

Олег не так давно заплутал в лесу по-настоящему. Он провел очень холодную ночь на охапке лапника под елкой, у которой аккуратно выломал нижние ветви. Громко стучал к рассвету зубами так, что слышно было за сотню метров. После этого Олег стал аккуратно отмечать место, где оставил машину на карте и контролировать заряд смартфона.

Сегодня утром, перед самым выездом из дома, аккумулятор смартфона показывал почти девяносто процентов заряда, еще Олег заряжал по дороге от прикуривателя. Помня хорошо, как в тот раз попал в лес с почти разряженным аккумулятором. Эта мелкая неприятность, вместе с потерей направления и легкой паникой, привела к блужданиям на пару часов до полной темноты, ночевкой в холодном, страшном в темноте, лесу.

Когда вышло солнце, пришлось реально проводить болезненную разминку, чтобы начать двигаться, не как восьмидесятилетний старик. И через пару часов выйти к знакомой трассе, а там — еще несколько километров до машины. Ноги все же стер в сапогах, хоть и одевал удобные носки. Все равно, ступни немного гуляли и лишние восемь-десять километров сказались не лучшим образом.

Повезло, что вскоре отзывчивый парень подвез его до машины, угостив парой чашек кофе из термоса и бутербродом с колбасой, узнав о злоключениях Олега.

После сурового урока на ровном месте, Олег продумал меры на случай таких же непредвиденных, но вполне — возможных случаев. Теперь он не был так самоуверен.

Кроме корзинки с ножом и заряженного смартфона, начал брать с собой удобный, небольшой рюкзак. В теперь котором лежал котелок, стилизованный под немецкий времен Великой Отечественной, полный всяких полезных вещичек для комфортного выживания в лесу.

Там же, на дне, лежал маленький легкий топорик в чехле, с небольшой ножовкой в рукоятке и даже огниво. Оказалось, что резать ветки для костра небольшим ножом и ломать руками — очень трудно и крайне неэффективно. Сбор валежника дело не сложное, но хороших, толстых ветвей валяется не так много, а мелочь дает тепла едва-едва. Тем более — в полной темноте. Топорик же сходу решал проблему костра, хоть и был маленьким и не очень увесистым. Все это Олег установил опытным путем, проштудировав форумы по выживанию в лесу, и разведя пробный костер несколько раз.

Сам Олег не курил, спичек или зажигалки с ним не оказалось, а отсутствие костра — очень осложнило ночь. Реально перевело из возможного приключения в выживание, ведь теплых вещей с собой не было. Просто футболка и ветровка и штаны немецкого армейского камуфляжа — совсем не защищали от ночного холода.

Конечно, брать и таскать по грибы маленькую, одноместную палатку или спальник для комфорта было тоже возможно, но совершенно излишне. Олег больше не собирался ночевать в лесу. Но необходимый минимум собрал и носил с собой в рюкзачке качественной фирмы Dеuter, дававшем вентиляцию спине и обладавшем хорошими, удобными лямками. На случай сильного дождя на дне рюкзака лежал аккуратно свернутый длинный, прозрачный дождевик с капюшоном.

До машины навигация показывала три с половиной километра, бежать такое расстояние навстречу ливню, мокнуть, скользить по напитанной влагой земле, рискуя навернуться — смысла не было. Олег довольно хорошо удалился от четыреста шестого пыжика и почти дошел до берега Вуоксы в своей азартной охоте.

Он решил добраться до гранитного берега реки, найти там развесистую ель, способную качественно прикрыть от ливня и переждать буйство стихии, глядя, как проходит гроза.

С утра было душновато, и гроза была в самый раз, чтобы освежить воздух. На смартфоне время показывало около двенадцати часов дня. Провести какое-то время в относительном комфорте, дав отдых ногам, перебрав грибы и пересыпав часть из них в рюкзак, глядя как крупные капли выбивают на воде ямки — пожалуй, это было лучшее решение.

Связь была, правда, всего два деления, но дозвониться удалось сразу и объяснить отцу свою ситуацию. Договорились созвониться после грозы, чтобы засвидетельствовать, что все в порядке и мать лишнего не переживала. Скрывать свои семейные проблемы перед родителями Олег не видел никакого смысла. С кем же еще поговорить, как не с самыми близкими людьми.

Сестра уже давно жила в Штатах, совсем стала американкой и с братом не общалась. То ли обиженная, то ли, придумавшая эти обиды. Некоторые из них тянулись с самого детства и распутать их было совершенно невозможно, да уже и не нужно им обоим.

После звонка пришлось быстро идти вдоль неровного берега Вуоксы, выглядывая деревья повыше. Метров через пятьсот Олег набрел на довольно плотную стену здоровенных елей, снизу обросших белесым мхом. Два близко росших ствола были изрядно выше других и удачно стояли на краю гранитного обрыва, далеко вынося нижние ветви и создавая реальный навес над каменной осыпью. Олег спустился вниз к воде и сразу понял, что лучше места не найти, да и времени уже не было.

Пространство, где можно было комфортно разместиться с вещами, находилось ровно посередине склона, как раз между стволами и даже напоминало каменное кресло, с почти отвесной задней стенкой. Забравшись по склону повыше и пригибаясь от нижних ветвей, пришлось смахнуть высохшие ветки и множество паутины над головой. Он еще порадоваться за свою находчивость.

Тем временем зашумели от ветра верхушки ближних деревьев и спустя пару минут первые, еще робкие капли, ударили по веткам. Олег время не терял, достал дождевик из рюкзака, одел его, шурша полиэтиленом, прикрыл колени. Сверху на них положил рюкзак и прямо под ноги поставил корзину с грибами.

Достал и проверил смартфон, убедившись, что край тучи на экране как раз добрался до берега реки, бережно спрятал его во внутреннем кармане куртки. Порыв ветра подхватил ели, они ощутимо зашатались, заскрипели и Олег постарался прикинуть траекторию деревьев. Если бы их угораздило упасть в сторону реки. На всякий случай наметил сторону, куда спасаться при первых признаках опасности.

Гроза, наконец, добралась, да такая, что стало понятно — эту ты запомнишь навсегда. Раскаты грома не кончались, сплошная стена ливня полностью закрыла обзор. Шум стоял неимоверный от резких порывов ветра, скрипа деревьев и падающей воды.

Олег вспомнил, что поставил машину на сигнализацию, все же оставлять приходилось в достаточно безлюдных местах. И задумался, что большой удачей будет не разрядить аккумулятор полностью, если она повоет часок и помигает аварийкой. Аккумулятор был новый и мощный, достаточно для дизеля, но подзаряжался последний раз в декабре. Правда, в сумке для инструментов лежали качественные, купленные в Швеции крокодилы, шансы завестись от проезжающих машин — были почти стопроцентные. До темноты, когда люди боятся останавливаться для помощи незадачливому водителю, было еще далеко.

Густые, переплетенные ветви елей держали воду очень хорошо, пока в уютный полумрак упали совсем одиночные, редкие капли дождя. Наверху творилось совершенное светопреставление, и Олег очень порадовался за свой опыт и умение предугадывать правильные варианты развития событий.

Но радовался он не долго, пока где-то совсем рядом, не ударила извилистая молния и в глазах не запрыгали зайчики.

Олег как-то сразу понял, что сидит на камне под абсолютно мокрым деревом, а от удара молнии вырабатывается семь кило азота, в среднем. При попадании в выделяющиеся своими размерами деревья — шансов у него не так чтобы очень много. Поэтому он сделал, что мог для спасения. Высмотрел и метнулся вниз, к краю воды, подобрав солидный кусок дерева, уже совсем мокрого, протер его об штанину и подсунул под себя. Хоть какой-то диэлектрик будет. Потом еще подсунул под зад и рюкзак, прижав котелок и топорик к спинке каменного сидения.

И стал молиться, прочитал две знакомые молитвы. Знал он, более — менее хорошо, только * Отче наш* и молитву Николаю Угоднику, зато последнюю прочитал три раза, крестясь.

Молнии били совсем над головой, гром не прекращался ни на минуту. Очень хотелось посмотреть, сколько времени так он просидел. Не пора ли грозе проходить мимо? Но Олег впал в какое-то состояние прострации, боялся даже сильно вздохнуть, не то что — пошевелиться. Казалось, если так сидеть — это единственно безопасно, и скоро страшное испытание закончится.

Время шло, гром гремел, молнии били, Олег не смотрел — куда. Только вспышки яркого белого света освещали скромное убежище, в воздухе сильно пахло озоном, но ничего страшного не происходило. Он начал было расслабляться, начав активно пытаться продышаться, когда два — один за другим огромных столба нестерпимо яркого света, даже через закрытые глаза, упали с неба и уперлись в землю где-то за спиной.

Олег сжался в ожидании боли и смерти, но через несколько мгновений осознал, что, еще жив и шум от вакханалии грозы стал тише и отстраненнее.

Несколько секунд он просидел, закрыв лицо руками и успел подумать, что не помнит момент, когда это сделал. Осторожно сдвинув ладони вниз по лицу, Олег задрал голову и посмотрел вверх, но ничего не увидел. Какой-то сгусток, похожий на туман, перекрывал вид наверх. С самого края сгустка еще торчали концы опущенных нижних ветвей. Только по медленному исчезновению этих самых концов, Олег понял, что туман опускается, или расширяется, занимая все больше места над головой.

Вспоминая, в будущем, этот момент, он хорошо помнил, что совсем не испугался непонятного явления, решив, что странный туман появился от близкого разряда молнии. Даже мелькнула мысль, взмахнуть рукой и развеять это белесое облако, но что-то удержало. Природная осторожность, наверно. Рядом проходили процессы с непостижимыми разрядами и энергиями и сунуть пальцы в неизведанное, для любопытства, рука не поднялась.

Вдруг Олег понял, что внизу тоже что-то происходит, каблуки сапог очень плавно, почти незаметно, оторвались от каменистой породы. Он бы и не заметил этого, но корзина с грибами, стоявшая меж широко расставленных ног, немного неровно, тоже шевельнулась. С недоверием, Олег увидел такой же туман, медленно поднимающийся из-под коричневых осколков гранита и разноцветных камней.

Туман был твердый!

И гладкий, в чем он убедился, шаркнув одной ногой. Резиновая подошва сапога не почувствовала никакого сопротивления, как, если бы это был лед. Олег немного качнулся назад, верхней частью спины уперся в каменное сидение и только сейчас понял, что сидит с почти прямыми ногами и корзина уже вровень с коленями.

В начинающейся панике, он бросил взгляд наверх и обнаружил, что туман в виде идеально ровного потолка находится прямо над головой. И хоть, очень медленно, но опускается. Не сдерживаясь, Олег кинул правую руку вверх, надеясь пробить странный потолок и с облегчением убедиться, что наверху нет преграды и можно хоть сейчас встать и выпрямиться. Но рука сразу уперлась во что-то твердое и скользкое, и проскользнула по поверхности вперед.

Стало совсем страшно, но быть, раздавленным непонятными потолком и полом, Олег не собирался. И, из сидячего положения, толкнулся вперед, соскальзывая с подложенного рюкзака и деревяхи. Корзина совсем не помешала, так же легко катнулась вперед между ног. Спасительный берег был в метре от него, и Олег еще раз толкнулся руками, выбрав в качестве опоры край сидения. Заскользил к выходу, рассчитывая вылететь и упасть где-то на кромке воды. Если совсем не повезет, то залететь в воду по пояс.

Ноги уперлись в невидимую преграду, остановились и Олег остался в том же положении. И на глазах, противоположный берег пропал, выход мгновенно стал непрозрачным. Боковые стенки тоже появились, как по команде, сдвинув, почти вплотную, к телу обе руки. Быстрый взгляд назад показал, что неведомая ловушка захлопнулась, туманная стена показалась и из каменной спинки, так же медленно пододвинула к нему и рюкзак, и кусок дерева.

Олег оказался закрыт в пространстве два метра на примерно метр по ширине и высоте тот же метр. Он резко лег на спину, решив использовать самые сильные мышцы и уперся подошвами и руками, через полено, в противоположные стороны своей странной, непонятно откуда взявшейся темницы.

Изо всех сил он упирался и давил, а потом начал стучать куском дерева по преграде. Но почувствовал только, что стенки, в ответ на его усилия, просто выбрали оставшееся пространство, а полено заехало ему под шею вместе с руками и остановилась. Локти уперлись в стену.

Сверху места осталось совсем мало, снова сесть он уже не смог бы.

Мелькнула и, прямо обожгла, мысль использовать топорик из рюкзака. Он судорожно нащупал рюкзак справа от себя, начал выдергивать его, чтобы немного развернуть и добраться до молнии. И тут Олег почувствовал, что места уже не хватает, проклятые туманные стенки совсем лишили пространства, он почти касается кончиком носа потолка.

Или крышки гроба, успел подумать Олег.

Дышалось еще легко, свет поступал откуда-то. Он понял, что стенки перестали двигаться, оставив ровно столько места, чтобы лежать и дышать. Появилось ощущение, что он упрятан в гробу и ждет погребения — на редкость неприятное ощущение.

Потом возникла мысль, что он просто заснул и все это снится, для проверки он легко щипнул себя за бедро, там, где и находилась рука. Щипок тело почувствовало, но как-то отдаленно. Олег пристукнул кулаком по стенке и снова убедился, что все же он не спит и этот кошмар происходит наяву.

Тут он вспомнил, что нож Fiscars лежит в левом кармане, в заводском чехле, можно попробовать подлезть под дождевик, изловчиться достать его. Что он может сделать ножом в этой ситуации, он не знал, но стало как-то спокойнее.

И тут произошло такое, что он сразу забыл о ноже, о том, где он.

Стенки этого саркофага потемнели и внутри тоже стало темно.

— Как у негра в жопе, — пробормотал Олег.

Пролежав так полминуты, он все же собрался достать нож, на всякий случай, чтобы не мучиться. Он вспомнил, что смерть от удушья считалась достаточно мучительной и тяжелой.

Но дальнейшее действо опять отвлекло от самостоятельных мыслей. На уровне глаз загорелись неярким красным светом несколько значков. Рассмотреть их было сложно, Олег немного сдвинул голову в сторону, чтобы, хоть так сфокусировать зрение. Толку от этого было немного, разглядеть ничего не получилось. Но теперь у Олега появилась странная уверенность, что это не просто подсветка саркофага, а некие разумные значки.

Или символы.

Тем более, знаки как-то синхронно, по очереди, становились по одному ярче и выпуклее. Через какое-то время действие повторилось.

Затем еще раз, а потом раздался голос.

Олегу показалось, что прямо в голове у него. Голос был похож на человеческий, но слова были непонятные. Олег решил, что голос ему сообщает какие-то сведения или, может, спрашивает о чем-то.

Значки снова мигнули по очереди и голос снова что-то сказал. Олег увидел, что значки на потолке начали по одному светиться сильнее, по очереди опять же, уже не так быстро. Он даже успел начать считать на втором знаке, потом на третьем и остальных и убедился, что это яркое свечение продолжается ровно по 8 секунд.

Голос в голове опять что-то спросил. Олег решил, что таким образом хозяева саркофага хотят, то ли подтолкнуть его к каким-то действиям, может нажать на один из светящихся значков, то ли — спрашивают пароль.

Но делать выбор не хотелось категорически. Ведь оставалась надежда, что без какого-то кода доступа эта инопланетная техника — теперь он был в этом уверен, не сработает.

И может быть, все непонятное и страшное прекратится, стенки саркофага пропадут, и он опять увидит Вуоксу, ели, грозу, молнии и все остальное — такое прекрасное и понятное.

Так прошло еще немного времени, голос в голове снова что-то сказал, теперь уже скорее, с утвердительным акцентом. И один из знаков, самый левый, загорелся очень ярко, ослепив и заставив прикрыть глаза.

Это было последнее, что увидел и запомнил Олег, потом пришло забытье.

Глава 2 СТРАННЫЙ ХРАМ

Пробуждение было непростым и совсем не приятным.

Комок подступил к горлу и я, боясь захлебнуться, с трудом приподнялся, опираясь на локоть левой руки. Откинулся, как смог, подальше от места, где оказалось мое тело в момент пробуждения.

Тошнило меня долго и обильно, брызги разлетались, попадая на руку и пачкая одежду, но остановиться я не мог, пока желудок полностью не выкинул все содержимое. Выпрямился и попробовал сесть, но в голове зашумело. Только и смог, что не удариться сильно головой, откидываясь обратно в лежачее положение.

Два года в самбо, которые я честно проходил, приходилось, в основном, учиться приземляться, делать переднюю и заднюю страховки, прыгать с кувырком в длину и высоту, через лежащих и стоящих товарищей. На каждой тренировке. Мысль эта оказалась в голове сама по себе, но вскоре пришло осознание, что память не пропала и я не овощ.

Я ощущаю себя именно Олегом Протасовым, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения, место рождения — город Ленинград. Родители живы и здоровы, купили к пенсии домик с участком в садоводстве рядом с Вуоксой, там и живут. Последнее время я сам стал постоянно там пропадать. Есть жена Вера и дочь Ксения. Но сейчас в состоянии развода, после двенадцати лет брака. И это — основная проблема в моей жизни.

Работаю я уже десять лет в одном и том же сервисе, хорошо ремонтирую подвеску, осваиваю сейчас компьютерную диагностику. Зарабатываю очень неплохо, много благодарных клиентов, которых не пытаюсь раздевать на деньги, несмотря на давление со стороны хозяина сервиса. Есть мысли поменять место работы или, даже арендовать свой подъемник, и работать на себя, с парой хороших приятелей.

Сейчас, из-за охлаждения в отношениях с женой и, частично, с дочерью, я пропадаю на работе или у родителей собираю грибы.

Пока воспоминания занимали голову, я потянулся всем телом и попробовал почувствовать руки и ноги. Все, вроде, в порядке, острой боли не было, руки-ноги слушаются, ничего на них не одето, типа кандалов.

О, это очень радует.

Первого признака принесения в дар богам на жертвенном камне нет. Или не богам.

Тошнота проходила, и только сейчас я осознал, что лежу на чем-то ровном и теплом.

И теплота эта очень приятная.

Звуки шуршания полиэтиленового плаща напомнили о грозе, береге Вуоксы, месте под елями, где спрятался переждать грозу.

Далее я начал смутно вспоминать, что со мной случилось — этот странный туман и гладкие стены, и голос, и мигающие знаки на верхней крышке саркофага.

— Я жив!!!

Эта мысль затмила все ощущения.

И даже при полной памяти и, вроде, без ощутимых повреждений. Под боком я почувствовал что-то твердое и нащупал кусок дерева, похожего на полено и под ним синтетическую, плотную ткань.

— Рюкзак!

Полено из-под головы переместилось, подумал я, на рюкзаке и лежал частично.

— Что же еще у меня было с собой перед тем, как потерял сознание?

— О, и это помню!!

Я еще раз потянулся, разминая тело и обнаружил, что ноги у меня разведены, сапоги немного скользят по поверхности, а между ног так же зажата корзина.

Неужели в ней остались грибы? Чувствовалось, что она не легкая и, значит — не пустая.

Глаза между тем немного привыкли к освещению, и я разглядел, что темно не абсолютно, как показалось поначалу. Рассеянный свет откуда-то сверху немного освещает это место, где очнулся. Тишина тоже оказалась не полной, где-то чуть слышно шумела вода. Сверху доносились ритмичные порывы ветра, хотя в этом месте движения воздуха не чувствовалось совсем.

Ощущения присутствия кого-либо живого не было, никто не дышал, не шевелился. Мне было слышно только шорохи от своих движений и шуршания плаща. Вот скрипнул резиновый сапог, при попытке поменять положение ноги на более удобное.

Можно было и дальше лежать, только не ухудшаю ли я этим свое положение?

Может, моего появления не ждали, а теперь спешно собирают стражу или охрану, чтобы поместить в более печальное место?

Я решил не тянуть, смысла дальше лежать неподвижно не было. Лучше встретить опасность, если она есть, лицом к лицу, заодно и проверить свое состояние.

Приподнялся, и внимательно осмотрелся кругом, но почти ничего не разглядел. Только сверху, в круге рассеянного света, виднелись коричневые, гладкие колонны, сходящиеся так, что метрах в десяти выше они создавали ровный круг своими концами диаметром в полтора метра.

Где-то за этим кольцом и был источник света. Но, не сразу за ним, свет и около кольца был рассеянный. Видно, попадал не прямо, а через преграды.

Я посмотрел по сторонам, ничего не увидел, света хватало на пару метров от меня и только.

Стало страшно. Показалось, что в кольце невидимости притаились ужасные чудовища, на корм которым меня и бросили.

Пришлось не спеша приподняться, присесть и, уже более внимательно, осмотреться.

Каменное ложе размерами два на три метра из коричневого камня, тщательно отполированное.

Я сижу по центру, между ног стоит корзина и в ней действительно лежат грибы.

Эта деталь меня как-то сразу успокоила.

Кто бы или что бы меня сюда не утащило, забирать со мной вместе еще и корзину, наполовину полную грибов — это было странно.

Если не ожидать чего-то совсем плохого.

Грибы выглядели вполне нормально, на порченые не походили. Похоже, по времени это путешествие длилось не очень долго.

Хотя, вроде, и я сильно не постарел. Подбородок оставался свежевыбритым, ведь сегодня утром брился.

Я достал рюкзак, быстро расстегнул молнию и, покопавшись, стараясь не шуметь, вытащил топорик. Когда резиновая рукоять оказалась в моей ладони, немного подержал его, привыкая к весу. Привыкая к чувству защищенности.

Это мое единственное серьезное оружие, не считая пары ножей — вспомнил я. Один в корзине должен быть, второй Fiskars в чехле — в кармане куртки.

Немного пошумев, удалось снять дождевик и свернуть его в рюкзак, который одел за спину. Нащупал нож в кармане — он на месте, и достал телефон из внутреннего кармана куртки.

Сейчас, что-то решится. Пожалуй, самый главный вопрос.

Что с телефоном?

Не дыша, поднес к глазам и попробовал активировать. Если телефон оживет и покажет хоть одно деление, а может и связь будет — то это будет совсем другое дело.

Разочарование было просто нестерпимым, телефон никак не отреагировал на все мои старания. Не моргнул ни разу, не показал хоть ноль процентов зарядки.

Вообще ничего.

Он или абсолютно разряжен, или не перенес того, что произошло со мной.

Это печально.

Да это просто ужас как плохо!

Если бы смартфон показал сеть, любую — я бы знал, что нахожусь где-то на родной планете. Или в каком-то развитом мире.

Не думаю, что такие устройства предназначены для скрытного перемещения по Земле. Хотя, может это — секретный Гиперлуп.

И шанс вернуться домой — больше пятидесяти процентов.

Даже если в джунглях Африки, фавелах Латинской Америки или у талибов.

Везде люди живут.

А что произошло со мной, я пока старался не думать. Надо, не спеша, изучить все вокруг и понять хоть что-то.

Под каменным столом нашелся и каменный пол такого же коричневого цвета. Видимость была метра два, а расстояние до пола около метра.

Я решил немного поосторожничать и не стал сразу прыгать вниз. Заглянул, свесившись, под стол, и с удовлетворением увидел четыре опоры по краям и одну толстую по центру. Они все выглядели очень солидно.

Выбрав наименее ценную для меня вещь, а именно — злополучное полено, осторожно дотронулся до поверхности пола. Потом постучал по нему и в итоге бросил прямо под собой. Полено глухо стукнулось и замерло.

Почему-то вспомнил один из фэнтези-романов, где требовалось в самом конце одно — не вставать на *Селену*, оказавшуюся обманкой.

Осторожно сползя, сначала на полено, я встал одной ногой на каменный пол. Осторожно перенеся вес на эту ногу, другой потрогал пол немного подальше. Я стоял на каменной, хорошо обработанной поверхности и ощущение это — было ощущением надежности.

Теперь я видел ближнюю стену и ногой толкнул полено к ней. Оно проехало пару метров, уткнулось в такую же отполированную коричневатую стену.

Оставив корзину на столе, подошел к стене, потрогал ее. Стена была так же надежна и непоколебима. Очень медленно пошел по часовой стрелке.

Сумрак мешал, было реально страшновато. Я начал было жалеть о своем разряженном смартфоне, как остановился, и неслабо хлопнул себя по лбу.

В машине у меня был налобный фонарик, вполне качественный. Я только не помнил — взял ли я его в лес с собой? Хотя взять собирался, это я точно помнил. Я остановился и, с замиранием сердца, стал ощупывать рюкзак, сразу же в боковом отделении нашел искомое. Фонарик оказался жив и осветил своими диодами большой кусок пространства на несколько метров передо мной.

Жить стало гораздо веселее, на какое-то время блуждания в темноте мне не угрожали. Батарейки были свежие, недешевые, могли поработать не один час. Фонарик я надел на лоб и немного уменьшил яркость, для экономии, мне и так хватало света.

Нового я ничего не увидел, та же стена, пол и стол были в поле зрения. Все из коричневого камня, я решил, что буду называть его мрамором. Пыль имелась в изобилии, так же и мелкий мусор.

— Значит, все это как-то сюда попадает, — обрадовался я.

Неспешное путешествие вдоль стены привело меня к источнику. Небольшая струйка воды вытекала из явно рукотворной раковины. Стекая по выпуклой ножке, исчезала в идеально круглом отверстии в полу.

Я понюхал воду, потрогал, она была прохладная и свежая. Сделал небольшой глоток и ощутил, что очень хочу пить.

Пить хочу больше всего на свете!

Пил я прямо из раковины, опуская губы в живительную влагу и передыхая, когда кончалось дыхание. Но, отдышавшись, снова и снова опускал голову к воде. Никогда я столько не пил за один раз, казалось, что я провел без воды не один день.

Может и так, может, когда-нибудь я это узнаю.

Напившись, я не стал пока наполнять котелок. Надо было не спеша разобраться с вещами в нем. Хотя боязнь, что вода пропадет или источник иссякнет — в голове осталась.

Источник находился со стороны, где оказалась моя голова после пробуждения.

Я продолжил двигаться дальше. Вскоре новая находка озадачила меня.

С левой стороны Стола, я решил так считать привязку к местности, нашлось каменное кресло того же цвета и просто идеальное по пропорциям и форме. Оно было развернуто к стене, на которой ничего было не видно. Я был озадачен по-настоящему, но решил искать смысл размещения этого кресла именно здесь попозже.

Вскоре я закончил свое путешествие вдоль стены в том месте, где и начал, судя по следам из пыли на полу. Метров двенадцать-пятнадцать заняло по длине.

Выхода я не нашел, это меня сильно беспокоило. Но источник с водой, вкупе с котелком, зажигалкой, и спичками для подстраховки, позволяли вздохнуть свободнее. Наличие сухого солидного полена вместе с грибами в корзине давали возможность не переживать о пропитании.

Несколько дней.

За это время или я что-то решу или кто-то явится, не зря же я попал в этот гранитный дом или храм. Я подумал, что буду называть это место — Храмом. Никакого алтаря я не нашел, но гранитные колонны, устремленные вверх, что-то такое напоминали. Может, алтарь или жертвенник и есть этот большой каменный Стол.

Может и так.

Я подошел и потрогал поверхность Стола, она была такая же теплая. И прямо говорила — отдохни, путник, ты же устал ломать голову, где ты и что это значит.

Сейчас, держа руки на теплом камне и грея ладони, я обратил внимание, что воздух в этом каменном чертоге довольно прохладный. Я сам уже начинаю постукивать зубами, еще, правда в переносном смысле. От соблазна прилечь и погреться я смог удержался, так как решил тщательно проверить свое имущество и разное богатство. То самое, которое должно было помочь мне пережить ночь в лесу с максимальным комфортом. И теперь, очень кстати, попало со мной сюда, реально повышая мои шансы на выживание.

Первым делом надел снова дождевик и кепку, потрепанного вида, чтобы в лесу паутину и хвою головой не собирать. Купил ее когда-то в Марокко, в городе, основанном Пророком, в самом центре, на рынке для местных.

Почти настоящий HILFIGER, за шесть евро.

К чему сейчас вспомнил — не понятно..

Но память работает, это хороший признак.

Достал котелок, все выложил на стол, быстро метнулся к воде, набрал половину котелка. Используя нож из корзины, тщательно поскоблил поверхность Стола или ложа, если придется ночевать.

Или появятся хозяева, а у меня не прибрано.

В куртке я нашел и носовой платок, снова намочил в источнике и протер столешницу и овальную боковину. Запах остался совсем слабенький, видно вентиляция и объем помещения сказались положительным образом. Снова подошел к источнику и вдумчиво простирнул платок, положив потом сохнуть на стол:

— Так, что же у меня есть?

Корзина — большая, такой в мутной воде можно и рыбу половить. Опыт деревенский есть, называется — потаскать корзину.

Грибы — отличные белые и подосиновики, почти все — небольшие. Кило около шести, хватит на несколько дней.

Два ножа — обычный столовый, длиной около 20 сантиметров и Fiskars в чехле, см 9-10. Подумав, я повесил его на ремень с левой стороны, так как сам левша. Пару раз попробовал резко достать, при расстегнутом дождевике и застегнутой куртке. Вышло не очень, надо или продумать размещение получше, или хорошо потренироваться. Зато он в глаза не бросается.

Котелок типа, под немецкий, форма похожа, вроде стальной. Верхняя часть с ручкой, можно пожарить те же грибы, но масла нет и металл тонкий — будут подгорать. С котелком я не заморачивался, взял подешевле и полегче. Думал, мне в основном носить его придется, и вещи в нем хранить, а не готовить.

Так я думал и не угадал. Ладно, может до еды и не дойдет.

В котелке лежали маленькая вилка и небольшая ложка, коробок спичек, зажигалка Крикет, пара черных рабочих перчаток. Ломать и резать ветки, да и делать все остальное — лучше в перчатках, хоть и обычных нитяных. Очень помогают сохранить руки в чистоте и без повреждений.

Сверху все это прижимал моток тонкой синтетической бечевки, еще с заводской наклейкой. 50 метров, неплохо, взял с запасом, можно устроить шалаш, натянув между деревьями. Взял побольше, она, в общем-то, ничего не весила.

Вес она мой, конечно, не выдержит, но если сложить раза в четыре, то можно попробовать куда-то спуститься. Перчатки еще желательны толстые, кожаные, для спуска и подъема по веревке.

Но они не предусмотрены в списке.

Зато без проблем можно связать, что-то или кого-то.

Топорик так и лежал, теперь рядом с остальными вещами. Он легкий, на томагавк индейский похож, но лезвие шире. Наточен хорошо, а вот кидать его трудно, ручка слишком маленькая. Небольшая ножовка, под дерево, новая, в ручке спрятана. И огниво, как написано.

В разных отделениях в рюкзаке нашлись — маленький мультитул, с коротким острым ножом, маленьким разводным ключом и тремя головками под отвертку;

— несколько саморезов по дереву;

— две упаковки антибиотика в таблетках — Амоксиклав. Хотел одну в машине оставить, одну в рюкзаке, но забыл и это очень хорошо.

Двадцать таблеток антибиотика — это сила!

— еще упаковка пластыря, в прошлый раз намучился со стертыми ногами. Хорошо, что обошлось без заражения;

— несколько зубочисток;

— запасной ключ для машины в маленьком отделении под молнией.

Вроде все, больше ничего не прощупывается.

Теперь карманы немецких армейских штанов и куртки.

Немного денег, бумажки и мелочь.

Ключи от машины с брелоком сигнализации, от квартиры. От родительского дома ключей не было.

Телефон без признаков жизни, в чехле.

Паспорт в кожаной обложке с правами и СТС, в нем — две карты — Сбера и Альфы.

Новый перцовый баллончик Шок.

Брал его с собой везде, в основном от собак, помогал хорошо пару раз, еще и как средство самообороны.

На всякий случай.

Кулаками себе быстро срок набьешь. А это средство для самозащиты — легальное и эффективное.

Да я теперь вооружен и опасен — ножи, топорик и на сладкое — баллончик с перцем.

Знать бы где я и чего ожидать?

Но перцовый баллончик — считается оружием в Европе, если где-то там, придется быстро скидывать. Только сомневаюсь, что в развитой цивилизации можно утаить такие помещения от людей.

Рубить людей топориком или втыкать в них ножи — ну, если в самом крайнем случае. Оружием особо не считается, тот же Фискарс купил в Эстонии и возил с собой, в кармане двери. Погранцы эстонские видели его и ничего не говорили. Думаю, и в Америке Северной — это не проблема, а вот в Азиях и Африках, Южной Америке — необходимый предмет для выживания.

Конечно, саркофаг, в котором я потерял сознание, совсем не похож на земное изделие. Да и Храм со Столом — тоже неизвестное мне по новостям интернета событие, о котором я мог что-нибудь прочитать.

Может я в параллельной реальности, часто такое перемещение попадалось в книгах о фэнтези. Хорошо бы в далеком будущем оказаться. Там ценность человеческой жизни гораздо выше, чем в средневековье.

Жильем Храм точно не является, похож на Пост перемещения в реальности или времени. Если я прилетел на Стол, должно быть, и улетают с него же.

Сомневаюсь, что такая обработка камня была доступна нашим предкам или современникам, внешне мрамор похож на выплавленный или обработанный какой-то новой технологией.

Лучше попасть в будущее, может, без войн и насилия, как все надеются. В прошлом нет интернета и много бытовых неудобств, жить опасно и не комфортно.

Думать, что я мог попасть в другой мир — откровенно не хотелось. Но тогда для чего предназначен туманный саркофаг, работающий во время грозы, после нескольких попаданий молний. Похоже, для работы аппарата необходима невероятная энергия. Каким-то образом устроено так, что молнии ее дают. Как-то их притягивают к этому месту, накапливается энергию и появляется такой аппарат.

Знающий, как им пользоваться, ждет этого момента в каменном кресле.

Кто-то ведь умеет пользоваться им, для чего-то аппарат создан?

И рассчитан он на использование гуманоидами, определенно. Если держать руку около груди, управлять можно, нажимать на знаки — точно.

Тут я вспомнил родителей, дочку, жену бывшую, приятелей с работы и пару друзей детства — при таких раскладах я их не увижу никогда.

Так и останусь в памяти близких и знавших меня людей — пропавшим в лесу во время грозы…

Глава 3 ТЕХНОЛОГИИ ХРАМА

Рассортировав движимое и недвижимое, я с удовлетворением заметил, что достаточно правильно подготовился. И к ночи в лесу, и к такому приключению, чтобы хозяев этой хреновины черти драли без конца.

Фонарик, спички, зажигалка и прочее летальное, и не совсем летальное, имущество в разы повышают шансы на выживание в любом месте, куда обычно валятся попаданцы.

А обычно — это лес и какая-то поляна, на которой и обнаруживает себя со временем путешественник во времени и пространстве. В карманах бесполезные ключи и телефон, еще часы бывают, деньги, документы, карточки, у курящих хоть спички или зажигалка.

Приходится сразу отправляться на поиски роялей в кустах или местных жителей, а значит — веселых приключений.

Иногда такому везет и с ним переносится танк с боекомплектом или БМП, на худой случай. Один герой попал на стареньких жигулях, набитых ящиками с патронами и всякими стволами, причем и пользоваться умел всем этим добром. Шороху он быстро навел в округе, стал местным Робин Гудом и владетельным сеньором.

Мне повезло не так, конечно, но весь необходимый набор имеется. И даже больше, есть и нормальная еда и даже дрова в количестве одного полена.

Может, себе помощника выстругать, как Папа Карло, будет с кем поговорить.

Шучу, конечно, что еще делать остается?

Вода и мебель — зато присутствуют. Можно поспать, жажда и ревматизм не грозят от слова совсем.

В, общем, порадовался я и выключил фонарик на голове, только сейчас заметив, что вокруг стало заметно светлее.

Я видел все стены и даже смутно источник.

Свет наверху стал определенно сильнее, и я подумал, что там, наверно, день начинается. Солнце поднялось на небосклоне, теперь лучше освещает храм внутри.

Очень хотелось есть и поспать, но приходилось держать свои желания в узде. Надо было постараться понять, куда я попал, чем мне это место грозит. Ничего похожего на выход или дверь я не увидел, может местные и научились летать, но путь через верх выглядел слишком непростым для повседневного использования.

Значит, есть какая-то хитрость в Храме, или выход просто хорошо замаскирован.

Я снова включил фонарик на полную и медленно начал исследовать пол и стены, стараясь смотреть под небольшим углом. Как, когда осматривал машины на момент крашеных элементов, я выискивал по-другому положенную краску, неровности или что-то похожее.

Уж очень продвинуто выглядели и Стол, и Стул и то, как был сделан источник, и даже колонны. Стены и пол были так же непостижимо идеально отполированы, ни одной царапины или шероховатости.

Ножки Стола и Стула, я внимательно их рассмотрел, не просто стояли на полу, а как бы вырастали из него. И так же идеально входили в основание столешницы. Было ощущение, что весь каменный Храм как-то выплавлен из камня, а не вырезан и отполирован.

По земным меркам — трудозатраты просто потрясающие, такое место было бы среди семи чудес света. И, точно первым из них, сюда стояла бы очередь из туристов.

А здесь пыль лежит и тишина.

Учитывая, как я сюда попал, один туманный саркофаг с мигающими значками — явно неземная вещь.

Может, я и подумал бы, что и на Земле может быть что-то такое — секретное.

Но и находилось бы оно не на берегу пустынной реки, а в каких-нибудь совершенно закрытых лабораториях.

Ладно, теорией будем потом заниматься.

В свете фонаря показались первые результаты. Справа от Стола на стыке стены и пола я обнаружил щель шириной в пару миллиметров и метра полтора в длину. Вскоре я нашел и вертикальные щели, идущие снизу — вверх, где-то на два метра и там же, на стыке — проступала едва видимая горизонтальная.

— Так, — радостно пробормотал я.

— Выход отсюда есть.

Но как им воспользоваться, ума на приложу?

Может, надо вокруг поискать сенсоры, плохо, если только магия открывает выход.

Совсем плохо.

По — другому мне отсюда не выбраться.

Торопиться не будем, пора перекусить. Я набрал в котелок воды, меньше половины, и поставил погреться на стол. Решил, что проще всего будет отварить грибы, пока у меня есть полено.

Теперь было понятно, зачем оно отправилось со мной в это странное путешествие. Топориком и ножом аккуратно расколол часть на щепу, и приготовился зажечь маленький костерок. Котелок пришлось бы держать в руке в таком случае. Вода в котелке была очень прохладная и нагреть ее таким костром было практически невозможно, для того, чтобы отварить грибы.

Я решил оставить на пробу котелок нагреваться на поверхности Стола. То, что я чувствовал сильное тепло от поверхности, могло или помочь, или не помочь — с нагревом котелка.

Может, здесь другого типа излучение.

Грибы я порезал на тонкие дольки. Если не сварю, так точно поджарю.

Местное солнце еще поднялось, в Храме стало светлее и даже теплее. Я снял дождевик и почувствовал, что — теплее стало точно. Можно снять куртку, чтобы остаться в футболке, но решил этого пока не делать.

Все было в храме непонятно, кроме источника. Но Стул или Кресло, так тоже можно было сказать, и его нахождение перед стеной — вообще вызывало вопросы и, своей неестественностью, било в глаза.

Сидеть на нем с прямой спиной — было не очень удобно, ноги коленями упирались в стену, а лопатки в спинку стула. Посидев на нем пару минут и не дождавшись никаких реакций, я поднял руки и прислонил их к стене напротив своего лица. Подержал пару минут и передвинул в сторону, потом еще и еще, пытаясь наощупь обнаружить какой-нибудь включатель или сенсор.

Или, может, энергией рук запустить хоть что-то.

В книгах про попаданцев такие ситуации бывали нередко, и действовать надо было примерно так. Ну или обладать магическими способностями, и тогда все было проще.

Может надо водой плеснуть, а может кипятком, или кровью надо покапать — успел подумать я. И, с чувством невероятного удовлетворения своей прозорливостью, заметил зарождение внутри камня, похожих на знаки элементов, понемногу становящихся ярче на стене напротив моей груди. Они выплывали как-то изнутри и приближаясь к поверхности, крупнели на глазах. И были похожи на знаки в саркофаге, что было вполне естественно.

Да, техника оказалась — интуитивно понятная, и я, слава Богу, смог добиться ответа от нее.

— Да, я — гений! Этот первый квест прошел, — хотелось мурлыкать мне.

Теперь только разобраться с местной технологией и стать главным Нагибатором.

И что же мы имеем?

Знаки выросли до определенного размера, остановились на стене, где-то вдоль по длине около метра заняли. Сантиметров двадцать на десять, довольно крупные.

Начал рассматривать, пытаясь уловить закономерности и собираясь сильно напрячь мозг. Но все было довольно просто.

Первый знак напоминал человеческую фигуру, второй — круг, третий — овал, четвертый был похож на Стол, стоящий у меня за спиной. Ничего другого в голову не пришло, две ноги по краям и одна, потолще — по центру. Знаки были схематическими и не очень понятными, приходилось додумывать.

Но Стол так и выглядит, если смотреть со Стула на него. Да и стоит тут явно, не просто так, одна из основных деталей интерьера, если не самая основная.

Метод проб и ошибок — теперь наше все.

Я поднял левую руку и прижал ладонь к стене напротив значка с человеческой фигурой. Подержал так пару минут и убрал, даже время посчитал — 120 секунд.

Ничего.

Ладно, повторим еще раз. Теперь, пока не добьюсь результата — со Стула не слезу.

Уже 200 секунд прижимал ладонь.

Убрал и улыбнулся дурацкой улыбкой.

Фигурка засветилась и увеличилась немного, так продолжалось около минуты. Я уже снова собрался прижать ладонь, но фигура перестала светиться ярче других и медленно вернулась к прежнему размеру.

Что за чудеса и что дальше делать?

Но интуиция не обманула, теперь увеличился в размере и стал ярче четвертый, правый знак — знак Стола или ложа. Я подождал несколько минут, знак продолжал светиться.

Ладно, придется возлечь.

Обед подождет. Мелькнула мысль взять пару грибов и проглотить их сырыми. Но, теперь, такого сильного голода, в состоянии возбуждения, я не чувствовал и рисковать тошнотой, как после пробуждения, не хотелось.

Я подвинул в сторону корзину, рюкзак и котелок, оставил сапоги внизу и забрался на стол. Собрался было растянуться, однако почувствовал легкую жажду и подхватил котелок. Вода была уже не холодная, я залпом выпил почти полкотелка, поставил его подальше от себя и лег.

Тепла от стола меньше не стало, было так же чертовски приятно. Я с усилием заставил себя приподняться, лечь на бок и затащить сапоги наверх.

Пришла внезапная мысль, что меня может куда-то снова закинуть, все добро на столе имело шанс попасть со мной, а вот сапоги, скорее всего так и останутся стоять в этом каменном чертоге. Без какой-то обуви начинать новую жизнь или вернуться в старую было неудачной идеей от слова совсем.

Я расслабился на столе, сняв кепку и положив себе налицо. Тепло от стола прямо приглашало поспать и, через какое-то время, я совсем размяк и незаметно погрузился в сон.

Сколько проспал, я, конечно — не знал, но проснулся в той же позе и ничего не затекло, тепло грело тело через одежду. Даже кепка так же прикрывала лицо.

Вещи стояли на прежних местах, свет сверху немного изменился, стал более ярким. Так мне показалось.

Я осторожно слез со стола и держась за краешек, постоял и одел сапоги. В горле пересохло, и я допил остатки воды. Котелок нагрелся уже вполне ощутимо, и вода стала почти теплой.

Пришлось дойти до источника и напиться, как следует, до ломоты в зубах. Снова вспомнил, что все время собирался поменять коронку на металлокерамику, но жалко было времени и денег.

Котелок наполнил и опять поставил на Стол.

Уже с нетерпением вернулся к Стулу, знаки на стене пропали. Опять вызвал их появление уже более уверенными пассами руками по стене.

Появились все те же значки. Уже проверенным движением подержал ладонь на первом три минуты, он так же засветился и увеличился.

Я, затаив дыхание, ждал продолжения. Все же непонятный, но умный агрегат действовал логично, то есть, созвучно человеческой логике.

Знак человека мигнул и немного изменился, фигура осталась прежней, однако в нижней части цвет фигуры изменился с красноватого на белый. Совсем немного, но заметно. Я прикинул — приблизительно на одну четверть от пояса, на одну восьмую от всей фигурки человеческой. Или гуманоидной.

Может и так.

Техника неизвестных мне лично Пришельцев работала все более объяснимо и логично. Типа, попал в этот Храм, можешь что-то изменить в себе. Или может — усилиться за счет этого волшебного Стола.

Может, за такой переход начисляются какие-то очки или бонусы. И на Столе можно их воплотить на себя.

Хозяева храма могли наблюдать за мной и моими поступками.

Опять же.

Зачем, это второй вопрос и ответа пока у меня нет. Раз значок Стола не загорается, я уже получил — что мне было положено. Может, это — акклиматизация к местным вирусам и бактериям, может и усиление за переход в саркофаге.

Может, хозяева Храма наблюдают за мной, и я сейчас сдаю экзамен, от которого много зависит в моей жизни.

И подумал, что здесь, наверно — двоичная система счета! Типа 2-4-8-16-32-64. Раз уж фигура поменяла цвет на одну восьмую.

Лучше, скорее всего, пройти полный круг такого обучения, как можно быстрее. Неизвестно, как там таймер тикает и что дальше будет.

Не дождавшись, как погаснет первый знак, я поднес ладонь ко второму — правильному кругу. Подержал ладонь так же, опять с удовлетворением увидел, как он засветился и увеличился.

— В точку, — громко и радостно сказал я, первый раз подав голос в Храме, до этого только бормотал себе под нос. И затих, прислушиваясь. Но ничто не изменилось, так же журчал источник и шумел ветер где-то наверху.

И опять, как и в первый раз, круг померк и уменьшился, а четвертый знак засветился и вырос.

Опять — спать!!!

Не самое плохое продолжение. Снова я лег на Стол, сняв сапоги, накрыл лицо кепкой и затих. Как же я усну, если только что спал? Но мудрый Стол знал ответ на этот вопрос. Меня так же довольно быстро разморило, и я провалился в сон.

Мне даже что-то снилось, я точно помнил.

Но что именно? Констатировал себе, что не помню совсем.

Котелок — опять нагрелся и я с удовольствием влил в себя еще литр теплой воды.

А ведь по-маленькому я еще не ходил, здесь одно подходящее место, но не будет ли это сочтено святотатством. Ответа не было.

Впрочем, мне и не хотелось.

Свет на потолке не совсем исчез, но потемнело значительно. Реально, мне придется продолжать знакомство с местными технологиями в ударном темпе и ночью.

Не скажу, что мне это не нравится. Помню, что часто попаданцам приходилось учиться через боль — для ускорения процесса и улучшения результата.

Мне, слава богу, пока очень гуманно что-то объясняют и доводят.

Снова к стулу, те же действия, и вот второй знак тоже меняет цвет на белый, частично. Но поменьше, чем в первый раз, наполовину где-то от того раза, то есть на одну шестнадцатую.

Что-то во мне изменилось, задумался я и вскоре понял. Меня реально переполняла энергия, хотелось прыгать через Стол и куда угодно бежать. Вот это — объективно понятное последствие воздействия Стола, и я его отчетливо чувствую.

Я сделал легкую разминку и просто почувствовал энергию, бурлящую во мне. Захотелось сравнить свое новое ощущение жизни с чем-то знакомым по прежней, я упал на руки и принялся отжиматься.

Раньше я делал это довольно часто, для улучшения формы мышц груди и тренировки трицепсов. Обычное боксерское упражнение. Делал в среднем по 16–22 раза, без фанатизма по два- три подхода через пять минут.

Пока я это вспоминал, я заметил, что веду счет на автомате, и уже дошел до тридцати. И могу больше, без признаков усталости, дойти до 50 и далее.

Я остановился, не без труда.

Да, энергия била через край, это было очень заметно. Мне в этом году исполняется тридцать восемь лет, форму я старался поддерживать, но получалось далеко не на сто процентов.

Серьезная заявка на развитие энергетики тела и повышение своего уровня.

Опять Стул и стена, знаки еще светятся. Прижимаю ладонью третий знак и жду. Вот и он откликнулся и растет, вот вырос и замер. Снова загорается знак Стола, и я привычно иду к роднику. Напиваюсь еще раз и наполняю котелок. Опять на столе, кепка на лице и снова проваливаюсь в сон, как будто, и не кипела энергия во мне.

Теперь сны были точно, некоторые смутно помню, а последний отчетливо. Я, наклонившись, быстро иду по огромному зданию, навстречу мне летят обрывки разноцветного тумана, в них что-то скрывается и есть какая-то сила, но я не обращаю внимания на них. Мне нужно дальше, я пытаюсь вспомнить — зачем и в этот момент просыпаюсь.

Я в той же позе, вокруг темнота, и я вспоминаю, что в прошлое пробуждение было менее темно, чем сейчас. Кажется, здесь примерно такой же световой день, как на земле и ночь тоже будет похожа.

Я не уверен, но внутри что-то мне на это намекает.

Все эти технологии превосходят земные настоящего времени.

Куда меня забросило, в будущее или другой мир?

Может, альтернативная реальность?

Так и хотелось лежать, и все не спеша обдумать, все вспомнить и продумать, все мелочи или странности. Начиная с того момента, как появился туманный саркофаг. После двух особо сильных молний, которые ударили совсем рядом. Я еще успел порадоваться крепким резиновым сапогам и полену, на котором сидел и думал об изоляции себя от каменной осыпи.

Теперь полено со мной, в этом новом и чудном мире, поможет получить горячую еду. Вообще, не зря проживет свою жизнь.

Если я, конечно, не на родной Земле.

Я включил фонарик, посветил по сторонам, и с удовлетворением увидел, что никаких сюрпризов за время сна не произошло.

Вода в котелке снова хорошо нагрета. С расстановкой, не спеша выпиваю всю. Опять набираю полный и ставлю обратно. Жажда теперь чувствуется все время.

Я постоянно пью, но вода как-то усваивается и нет никаких позывов в туалет, а я здесь уже с раннего утра и до ночи…

Странно все это. Неужели жидкость в теле участвует в каких-то преобразованиях и расходуется на изменение тела и характеристик.

Пока снова иду к Стулу, действую по старой схеме и вижу, что на значке овала тоже произошло изменение. Нижняя часть стала белой, тоже где-то на одну шестнадцатую. Но в себе изменений не чувствую, энергия тоже стабилизировалась, не переливается через край.

Как подействовало на меня изменение цвета круга — я отчетливо почувствовал, а вот изменение фигурки человека и овала ничего зримо мне не дало.

Скорее всего, я этого еще не почувствовал. Или не могу почувствовать.

Может — со временем прояснится, может — в какой — либо экстремальной ситуации. Может — нужна инициация человеком, умеющим это делать.

Ясно, что эта чехарда с экраном в стене и сном на Столе логично оформлена и связана.

Для чего-то это предлагается?

Тем, кто, как и я попал, или всем, кто может прийти в Храм? Изменения в одну восьмую и, особенно, одну шестнадцатую не сильно заметны и не окажут такого уж сильного влияния.

Наверно.

Но, может появятся новые возможности?

Ну ладно, курочка по зернышку клюет.

Нажимаю на последний знак — на Стол. Через пару минут ожидания знак увеличивается и светится. Я жду, но ничего не происходит. Другие знаки не реагируют на нажатие.

Хотя нет, кажется — стало светлее в Храме. Встаю и оборачиваюсь. Да, светлее стало из-за двух новых, светящихся красноватым светом, знаков.

Черт возьми! Кажется, решилась проблема с поиском кнопки для выхода.

Один Знак появился на Столе, в месте, где лежит голова во время сна.

Второй в районе очертания двери, в верхнем правом углу.

Кажется, я могу выйти отсюда прямо сейчас. Если значок у Двери сработает на меня, как экран возле Стула. То есть отреагирует на прикосновение даже такого не продвинутого в местных делах субъекта.

Я понимаю, что ночь — не лучшее время для знакомства с тем, что ждет меня за Дверью. Лучше подождать утра, чтобы при свете сразу составить представление об увиденном. Круг моего действия будет ограничен светом от фонарика, а опасности могут быть везде.

Поэтому подхожу к Столу и прикладываю ладонь к Знаку. Жду, вскоре он увеличивается, становится похож на стрелку компаса. Он тоже становится двуцветным, белый кусок имеет размеры четверти знака.

Стою и думаю, чтобы это могло означать. По простой логике — это обозначение мощности или производительности работы Стола, или действия — которое он оказывает на лежащего.

Со мной Стол работал на минималке, или около того. И это понятно и объяснимо. Надеюсь, когда-нибудь достоверно узнаю, как увеличить параметры такой прокачки и что она дает.

Пора попробовать перекусить.

От мысли сварить грибы я отказался. Может полена и хватит сварить один котелок грибов, но не больше, чем один раз. Проще — пожарить, то есть просто нагреть и дать немного подгореть.

Грибы нарезаны, щепа готова, я беру верхнюю часть котелка, отщелкиваю ручку и насыпав грибов, пытаюсь поджарить на щепе, разожженной с помощью зажигалки. Условная сковородка быстро раскаляется, грибы шипят и пускают сок.

Можно их съесть и сырыми, но это успеется. Перекусив немного, я почувствовал сильный голод, несколько часов жарил грибы и пытался насытиться. Набив живот, улегся на Стол и, пытаясь обдумать свою новую жизнь, и то, что осталось в старой, незаметно уснул, убаюканный магическим теплом.

Глава 4 НОВЫЙ МИР

Проснувшись, я прислушался к своим ощущениям. Энергия была в норме, бежать куда-то не рвался. Спать на камне, пусть и теплом, без белья и подушки, должно было быть неудобно и грозило затеканием всего тела. Но нет, ничего такого не было, даже вставать было нетрудно, совсем без признаков отлежалости в организме.

Начинало светать, уже можно было рассмотреть стены Храма.

Под ложечкой засосало, организм сразу потребовал калорий и белков. Я поднялся и помылся, как мог у источника. Отсутствие полотенца не порадовало от слова совсем, ждать, когда просохнет лицо не хотелось. Вытерся футболкой и простирнул ее без мыла, положив сушиться на Стол.

Повторил ночную процедуру, пожарив или, скорее, просто нагрев очередную порцию грибов. Сыроватая еда поедалась безо всякого удовольствия, но желудок наполняла и снижала чувство голода.

Готовя завтрак, я задумался о порядке действий, которые было нужно обязательно предпринять перед попыткой выхода из зоны храмового комфорта.

Надо проверить экран на стене, может появились новые возможности.

Тогда придется задержаться.

Что-то подсказывало мне, что вот так несложно поднять уровни, пусть и совсем мне не понятные, на Столе — дорогого стоит.

И если и удастся выйти, вернуться обратно к Волшебному Столу может не представиться возможности больше никогда.

Одному, во всяком случае. А те, кто может провести, не факт- что возьмутся помогать.

Если сразу не прикончат, это будет ожидаемо и естественно. Как свидетеля.

Грибов надо оставить на первое время, воды в котелок налить, носки еще постирать и просушить, что первым делом и сделал.

Обувь у меня для долгого путешествия неудобная и шумная, но другой нет. Надо будет травы в носки сапог набить, чтобы меньше болтались и грохотали.

Проверил первым делом доступные возможности на каменной стене, уже с немалой сноровкой. Местный компьютер однозначно показал, что возможностей для продолжения обучения или усиления пока нет. Знак Стола не загорелся ни разу при тестировании всех трех первых знаков. При активировании четвертого значка Стола, так же загорелись знаки на Столе и возле двери.

На всякий случай пометил место, где появился знак выхода, разрезанной шляпкой гриба, по-простому прилепив ее на стенку.

Так, вроде готов к выходу, только футболка и носки сушатся на Столе, кладу их в рюкзак, корзину ставлю поближе к выходу.

В одной руке топорик и баллончик, рюкзак за спиной. Правой рукой бросаю шляпку в корзину, на остатки полена, и прикладываю руку к знаку. Работает по уже знакомому алгоритму, через пару минут знак отзывается и становится ярче и больше.

Кстати, время отклика знаков на камне уменьшилось значительно. С трех минут до двух. Точно, что-то я приобрел на Столе.

Я готовлюсь к открытию выхода. В правую руку перехватываю перцовый баллон.

Жду и считаю, проходит тридцать секунды и часть стены медленно опускается, как я и думал- вниз.

Проход, как ровный прямоугольник, и я осторожно выглядываю наружу, стараясь не наступать на опустившийся почти вровень с полом кусок стены.

Рядом со мной никого живого не видно, но напротив куча рассыпанных по всей видимой поверхности больших и не очень камней серо-синеватого цвета. За ними можно и взвод народа спрятать.

Лучи солнца падают под углом, и я внимательно высматриваю в тенях за камнями любое движение. Сбоку от входа тоже насыпано камней, это справа, там внешняя стена Храма уходит вбок, дальше не видно.

Перед входом тоже ровного места нет, камни и крошка укрывают землю так плотно, что нет никакой растительности.

Влево от входа места почти нет, под углом идет скала, не видно, насколько высокая.

Я присел, как смог, и выглянул наружу, но вершины скалы не видно.

Никто, вроде, меня не ждет, хотя и обзора у меня нет совсем.

Задувает утренний ветерок, солнце справа освещает камни, длинные тени за ними подтверждают, что сейчас утро.

Ладно, теперь не спешим, проверим как работает Дверь, какой у нее алгоритм заложен. Я делаю пару шагов назад и посматривая за входом, жду.

Считать я начал сразу, как она опустилась, и пока прошло полминуты.

Я еще больше отхожу от выхода, почти дохожу до Стола и тут Дверь быстро, но не мгновенно выезжает снизу и закрывает проход.

Знак пока продолжает светиться. Да я уже хорошо приметил его место, десять сантиметров вправо от угла, где сходятся обе щели.

Выкладываю постиранное обратно на Стол, сам сажусь и впадаю в раздумья.

Что я видел-этого мало, чтобы сделать выводы о том, где я нахожусь.

Природа похожа на земную, воздух прохладный и очень чистый, никаких промышленных запахов. Солнце есть, встает справа, но я его не видел. Деревьев не видел, но трава присутствует, сухие стебли около камней.

На улице прохладно, градусов двенадцать, утро только начинается.

Все пока не плохо, дышать и двигаться можно без проблем.

Похоже на Землю. Тут я признался себе, что надеюсь на это и буду надеяться до конца. Возможность вернуться домой, в свое время и в свой Питер, настолько ошеломила меня, что я впал в какую-то прострацию и просто сидел на теплом Столе.

Скоро мне снова придется открыть Дверь и выйти наружу.

Здесь я чувствую себя защищенным, но без еды не смогу просидеть больше пары дней. Потом еще надо добраться до разумных существ или просто найти еду. Гораздо надежнее делать это, не потеряв силы и координацию.

При встрече может много чего произойти, особенно негативного.

Кажется, я в горах, по внешним признакам.

Надо будет спускаться, еще неизвестно, сколько времени уйдет на этот путь. Вообще, может и дороги или тропы и нет.

Создавшие такое место существа могли специально построить Храм в абсолютно недоступном месте для пешего доступа.

С такими возможностями они на многое способны, если не на все.

Может, в конце пути, я так и не найду разумных, придется мне как-то приспосабливаться, заниматься охотой или рыбалкой. Хорошо, что моток синтетической бечевки со мной, вырезать острогу или рогатину мне по силам.

Но это будет просто выживание, до первой серьезной раны или перелома.

Хотя, насчет существ я явно преувеличиваю. По всему видно, что Храм сделан под людей и алгоритмы его функционирования тоже очень похожи на человеческие. Про это прямо кричит вся логика управления Столом и Дверью. Да тот же источник — совсем сделан по-людски и для людей. Озадачивает только отсутствие какого — либо туалета. Но, пользующиеся Храмом — могли спокойно и на белый свет выйти для такого дела. Или просто здесь надолго не задерживались.

Я любил читать фэнтези, и книги про попаданцев раньше постоянно гостили около компа и в туалете. Такие — с яркими обложками и неведомыми тварями.

Жена, конечно, относилась к моему выбору снисходительно — жалостливо. Как человек с вышкой, и работающий в серьезном офисе, среди образованных и лощеных людей.

Книги теперь давно уже не покупались, а скачивались на комп или планшет для чтения на работе, в свободные минуты.

Когда смог купить, случайно, на развале барахолки Властелина Колец, так и понял, что фэнтези — мой любимый жанр навсегда!

Так, что — опыт разных книжных попаданцев был в общих чертах у меня в голове, и мог помочь хоть в чем-то. Или помешать.

Первым делом порядочный герой — спецназовец, Олимпийский чемпион по стрельбе из лука, фехтованию на шпагах или рапирах.

Ну хотя бы мастер спорта по единоборствам, крутой опер или тренированный кгбшник, что еще лучше.

Тут тебе и владение холодным оружием от ножа до сюрикенов, холодный расчет и абсолютное понимание человеческой логики.

Он легко станет авторитетом в самых отмороженных бандах портовых городов или среди лесных разбойников.

Потому, что на голову круче всех остальных.

Если же все эти пряники отсутствуют, то надо первым делом — найти, украсть или отнять, лучше всего поднять с трупа — очень крутой меч. С бывалым видом — проверить баланс и заточку.

Стать наследником умирающего короля или могучего демона.

Подружиться с самым большим драконом и уже тогда нагибать всех и вся.

Ладно, что-то я слишком размечтался, будем поступать по — простому.

Выйду, спущусь, найду людей, эльфов, альвов, гномов, на худой конец — орков или гоблинов..

Или они — меня, и очень порадуются восьмидесяти кило нежного мяска.

Вещи подсохли вполне, и я натянул на себя все, кроме шуршащего дождевика, который отправился в рюкзак.

Рюкзак снова за спиной, корзина в правой руке, топорик в левой — я снова подошел к выходу и приложил ладонь к еще не погасшему знаку.

Недолгое ожидание и часть скалы снова, с легким шумом, опустилась. Подхватив корзину, я осторожно высунулся наружу и оставшись в полуметре от входа, начал осматриваться. Справа скала уходила за поворот, слева она была высотой метров в двадцать.

С очень большим облегчением, я увидел такой же горящий знак на скале около входа, точно напротив знака внутри. Все было сделано максимально понятно, на что-то такое я и рассчитывал.

Я подхватил небольшой камень и потер его о поверхность стены, где светился Знак, пытаясь хоть так пометить место. Несколько мелких царапин меня успокоили, и я оставил лежать камень ровно под Знаком, чтобы оставить ориентир.

На всякий случай.

Если быстро появятся проблемы, я очень ценил возможность попасть в почти неприступное убежище с источником воды, достаточно теплое и с волшебными Столом, Стулом и Стеной — монитором.

Неприступное, если прибежать сильно раньше недоброжелателей, чтобы Знак около входа перестал светиться.

Теперь я рискнул отойти от выхода, оставив там корзину, заглядывая за угол, и одновременно пытаясь контролировать верх скалы и груду камней перед входом.

Получалось не ахти, все-таки я не был спецназовцем или магом с круговым обзором.

Продолжая оглядываться по сторонам, я отошел от Двери на несколько метров и услышал, как она за спиной негромко закрылась. Мельком я оглянулся, и убедившись, что скала стала монолитной, продолжил смотреть на появившийся край местного светила.

Край был огромным, гораздо больше нашего Солнца и с оттенком синеватого цвета.

Рывком, совсем забыв контролировать пространство за спиной, я выскочил навстречу светилу.

Так и есть, таким я никогда не видел Солнце.

Местное было совсем другим и я, чуть не плача, понял — что вижу его в первый раз в жизни.

Обманывать себя не было никакого смысла. Хоть я до этой секунды почти доказал себе, что я на родной Земле.

Ошеломленный, я на автомате прошел вокруг камней, помня, что надо осмотреть все ближние окрестности. Ничего интересного не заметил, кроме травы, но отличить ее от земных образцов не смог бы, поэтому и не старался. Просто присел на крупный валун и смотрел на новое Солнце.

Привычный мир обрушился в одну секунду, и осколки его разбили мою душу. Я сидел и смотрел на светило. Сейчас ко мне мог подобраться кто угодно, но переживать я уже совсем не мог по этому поводу.

Родители, жена, уже почти бывшая, любимица дочка, приятели по работе и друзья по жизни, дела и заботы, увлечения и трудности — все осталось где-то так далеко.

Прежний смысл жизни пропал после одного взгляда на небо.

До этого момента я все же очень надеялся оказаться на Земле.

Пусть на необитаемом острове или в каком-то шоу с розыгрышем, хотя все вокруг прямо кричало том, что это суровая правда.

Понял я только сейчас, что не хочу бороться и идти, выживать и драться, чтобы спасти свою теперь ненужную жизнь.

Может, вернуться в Храм, лечь на Стол и тихонько помереть?

Так я сидел и глядел на поднимающееся Светило, мысли путались. Не знаю, сколько бы времени прошло, пока я очнулся после такого потрясения.

Сзади раздался звук удара по камню, меня подкинуло. В прыжке развернулся, замахиваясь топором и собираясь подороже продать свою жизнь. Но никого не было. Заметив катящийся ко мне камень, понял, что встреча с местными откладывается.

Пока.

Со скалы упал просто камень и вывел меня из состояния непротивления обстоятельствам.

Нет, ждать пассивно смерти — не мое. Не стоит и притворяться.

На глазах упал и второй камешек, за ним — третий и я видел, что это не результат чей-то деятельности.

Просто — эрозия сильно потрепанного каменного склона на вершине скалы, обращенного в мою сторону.

Ладно, побарахтаемся еще.

Если уж жизнь закинула меня в такие дали, значит, какой-то смысл в этом есть, и я могу найти его.

Умереть — всегда успею, надо хоть попробовать новую жизнь на вкус.

Тем более, теоретически есть путь назад, можно попасть из Храма обратно на Землю, наверно. Для этого надо выжить, сначала, и столько узнать, столько найти сил и умения. Может — магического дара, а может и нет.

И этот путь, по которому я прошел — чистая технология? Возможно, так же я никогда этого не узнаю. Но попробую, это точно.

Я в чужом мире.

Я здесь чужой.

Возможность свободно дышать, и близкая к земной гравитация помогают мне, температуры тоже близкие, я нахожусь в горах, похожих на земные.

Вижу рядом горы повыше, на вершинах лежит снег. Видимо, там три тысячи — три тысячи пятьсот метров.

Где-то так.

На моей стороне снега нет. То, что выше моего места, я пока не вижу. Не знаю, сколько я так просидел, местное светило успело немного приподняться по небосводу, стало теплее.

Я вернулся к входу в Храм и, легко найдя свою метку, смог без проблем открыть Дверь.

Но сначала внимательно осмотрел скалу и понял, что, не зная про вход, почти невозможно его найти. Скала была монолитной и обычным зрением щели, как с той стороны, были не видны.

Понятно, что создатели этого удивительного Храма приложили много усилий, чтобы сохранить в тайне его расположение. И построили его в безлюдном месте, куда нелегко или невозможно добраться.

Похоже, что, не смотря на свои технологии, существа они — осторожные и проблемы могут иметь в этой местности.

Иначе бы, этот необыкновенный Храм — Портал был размещен в главной башне, на центральной площади города, подвластного таким умельцам.

Может, они тоже тайно приходят сюда и творят добро или зло.

Главное, что и я могу сюда вернуться, если выживу. Если набью невидимых очков для повышения левела в Храме.

Оставлять лежать камень — метку под знаком я не стал. Это было слишком очевидно и рискованно. Камнепады, они здесь бывают, лишат меня ориентира, а слишком много времени на поиск входа может и не быть.

Может, уже через час — два мне придется искать убежища и спасения снова здесь.

Поэтому я долго и внимательно изучал лежавшие рядом глыбы. Проведя примерно прямую линию по земле от места, где лежала метка, нашел, где можно было без риска его оставить.

Под небольшим камнем, лежащим не в первом ряду и обладавшем выемкой понизу. Где поцарапанный край камня- метки совсем не привлекал внимания, но находился почти точно напротив Знака для открытия Двери.

Потом я, прихватив все добро, попрощался с уже ставшим родным местом, подошел к краю площадки. Увидел, что спускаться вниз мне придется по каменным осыпям, постоянно обходя опасные места.

Осыпи были с трех сторон, с четвертой стороны находился Храм, упрятанный в скале. Как я не всматривался, мест, где свет попадал в верхнюю часть Храма, я не увидел. Судя по Двери, это место тоже замаскировано. И добраться туда без снаряжения и опыта можно было только, если идти сверху этой горы.

А передо мной были почти отвесные, двадцатиметровые скалы, надежно прятавшие свою тайну.

Пора было шагать вниз, навстречу первым находкам и проблемам. Мне надо было спуститься гораздо ниже. Туда, где виднелись хвойные леса и, может — за ними будут лиственные.

Туда, где есть дрова и вода. Чем я буду там питаться, я не представлял совершенно, ибо охотником не был. Рыбу ловить умел хорошо, только снастей не было. Может, найду кустарник и вырежу острогу. Опыт с ней у меня был, ходил в деревне на лещей, хитрых и осторожных. Приходилось подолгу ждать, когда они успокоятся и снова зачмокают из-под кувшинок.

Топорик подвесил на ремень, перехватил корзину с остатками грибов и полена. И начал очень осторожно спускаться, держась небольших полосок твердой земли. Дело шло медленно, но торопиться не надо было совсем, ибо со сломанной ногой я бы здесь скорой не дождался.

Однако через час движения, остановившись передохнуть и осмотреться, я обнаружил, что вершина солидно удалилась. Кусты внизу можно подробно рассмотреть.

Еще через час я добрался до них, светило бросало свои лучи почти отвесно. И начал неспешно их разглядывать, выискивая более — менее прямой кусок ствола.

Мне нужен был увесистый посох, типа дубина, для удобства движения и наличия чего — то увесистого в руке. Еще нужно было побыстрее найти ствол, длиной метра три — четыре с развилкой для рогатины.

Как меня примут местные при встрече?

Да плохо, всего скорее, даже если будут людьми. Мало шансов, что моя одежда не будет бросаться здесь в глаза.

Про других существ лучше и не думать.

И вступать в ближний бой очень не хотелось, а лучше рогатины для этого не придумаешь. Про живность местную тоже надо не забывать. Здесь им делать нечего, а вот спустившись сильно ниже, можно встретить. И лучше в руках иметь что-то основательное.

Но ветки горного кустарника ни на что такое не годились, хотя горели хорошо. Не поленился проверить на отдыхе, наломав небольшую кучку и разбавив высохшей травой. Жару давали изрядно, я даже погрелся немного.

Потом ушел в сторону наверх и битый час ждал гостей, привлеченных дымом костра. Таких не нашлось, зато я увидел первых местных жителей. Пять горных баранов спустились с кручи недалеко от меня.

Выглядели они как наши, земные. Один — настоящий идальго, с крутыми рогами и мощным телом, четверо — самочки, грациозные и приятные особы.

Очень хотел бы с ними познакомиться поближе, с гастрономическими целями. Однако на камнях я им не конкурент, даже и мечтать нечего без метательного оружия.

Пора мне повысить свои боевые возможности, завести хорошую дубину, желательно с отягощением. Еще остро наточенную рогатину подлиннее, пару дротиков и подумать, как все это носить.

Я продолжил спускаться, по диагонали от места костра направо, в сторону видневшейся рощицы. Идти стало попроще, перепад высот уменьшился и все чаще трава покрывала каменное основание.

По дороге я подобрал несколько удобных для метания камней и спрятал в корзину. Рощица оказалась подходящей для поиска деревяшек, и я быстренько набрал хвороста, доколол остатки полена и поставил греться воду, повесив котелок на две рогульки и перекладину.

Расчищенная площадка метр на метр обнажила коричневатый суглинок с большим количеством камней.

Обойдя немалую рощицу, не высовываясь из кустов, осмотрел окрестности. Еще пару похожих рощиц рядом были видно отчетливо, дальше виднелись деревья повыше. Ничего похожего на человеческую деятельность и, чего-то привлекающего внимание, не было видно.

По веткам скакали притихшие поначалу птицы, в новой траве шуршали ящерки.

Источник белка — вспомнил я. Вода уже начала кипеть, и я засыпал оставшиеся грибы, порезанные на мелкие части. Столбик белого дыма быстро рассеивался горным ветром, едва успевая выдать место костра.

Я прикинул, что спустился где-то на одну четверть от Храма и сейчас находился на двух тысячах метров, если здешние природные пояса похожи на земные.

Воздух становился все теплее, светило пригревало. Я снял куртку, предусмотрительно переложив все ценное в многочисленные карманы немецкого камуфляжа.

Грибы варились, я опять прошелся, выглядывая перспективные для обработки стволики и посматривая за подходами к рощице. Никто пока не подбирался ко мне с нехорошими умыслами, и высмотрев ствол потолще и поплотнее, несколькими ударами топора вырубил его. Толщиной с руку, ствол утолщался немного к комлю и был увесистым и крепким. Я ухватил его за более тонкую часть, дубинка легла удобно в руку и сделал несколько замахов. Для длины в метр двадцать дубинка была не слишком тяжелой, но ударяла по земле очень увесисто. Лишней инерцией не мешала и не разворачивала тело. Я срезал кору и плотно намотал кусок бечевки в несколько слоев наподобие рукояти, стало еще удобнее держать и размахивать дубиной.

Когда-то я пару месяцев походил на фехтование, секция была прямо рядом с домом, на саблю. Пока не перешел на более понятную и веселую борьбу, в то же здании ДЮСШ. С того времени запомнил пару стоек и движений, но с таким уровнем лучше не позориться и не вызывать обидчиков на смертный бой.

Единственно, что меня удивила скорость и слаженность моих упражнений с дубиной, получалось прямо на отлично. Дубина как продолжение руки попадала именно туда, куда я и метил. Не знаю, с чем это связано, может это и есть следствие однообразных процедур в Храме.

Сняв котелок, я принялся быстро закидывать в себя суп-пюре ложкой. Безвкусное варево, без соли и перца, с разварившимися грибами, позволяло набить живот.

Это последняя еда, воды тоже немного осталось в крышке котелка.

Сегодня — завтра, надо решать эту проблему.

Глава 5 СПАСЕНИЕ НА ДЕРЕВЕ

Редкая удача — при перемещении со мной попала и пища, и дрова, котелок и спички в рюкзаке, топорик тоже. Даже и вода сразу нашлась, и спокойное место, чтобы прийти в себя, с квестовыми подарками и возможностью как-то усилиться.

Правда, еще не ясно, как именно.

Такие вот мысли гуляли по голове в послеобеденный отдых. Конкретно — дубиной вращаю, как будто много уже тренировался. На родной Земле, с такой способностью легко от двоих — троих отмахался бы.

Хорошо бы обнаружить местных заранее, присмотреться, понаблюдать, очень не спеша.

Самолетов или чего летающего не видать, вообще следов разумной деятельности еще не встречал.

Видел только баранов, впечатляющее зрелище, особенно самец. От него веяло силой и мощью, кило двести пятьдесят, наверно.

Снесет с одного удара, один только вариант может быть — ранить из засады, на водопое, одно из животных, самку барана. И дождаться, когда ослабнет от потери крови, догнать и добить.

Но нужно метательное оружие и еще умение к нему. Плюс — болт-срезень для сильного кровотока.

Нашел еще заготовку, крепкий сухой ствол, под дротик. Сделал длиной в два метра, конец заострил как мог, еще и в костре обжег.

Подумал, не остаться ли на ночлег здесь, но посмотрев на светило, решил продолжить путь.

Надо найти ручей или ключ — это жизненно важно.

Без воды по такой, пусть и не жаре, но теплой погоде — реально будет плохо.

С палицей — посохом в руке, топориком на поясе, дротиком и корзиной в другой, в корзине так же лежат камни, со всем добром начал спуск вправо. Решил спускаться в одну сторону, как и начал движение от Храма, чтобы не сбиваться с ориентира.

Бараны спустились в ту же сторону, всего скорее, к водопою. Около источника воды всегда жизнь кипит, может и озерцо будет.

Держать корзину долго вместе с дротиком было неудобно, и я пристегнул ее к рюкзаку.

Так добрался до ближней рощицы и осторожно обошел ее по периметру, не увидев ничего интересного. Только травы стало побольше, и она выросла повыше.

Спуск я продолжил, смотря под ноги и постоянно озираясь по сторонам. Так я увидел вереницу баранов, прыгавших мне навстречу. Заметив меня, они повернули в другую сторону, потом вернулись на прежний курс и проскакали метрах в пятидесяти, не особо на меня обращая внимание.

Они испуганы — пришла в голову неожиданная мысль.

Не знаю, почему я понял это, но образ был вполне реалистичный.

— Кто же спугнул вас? — задумался я.

С удвоенной осторожностью я продолжил приближаться к уже солидно выглядевшей роще, правда, высоких деревьев там не было.

Скинул корзину и, держа наготове дротик и дубинку, медленно обошел вокруг и, углубившись немного в рощу, прислушался.

Тишина, только ветерок задувает настойчиво.

Внизу, где-то на расстоянии восьмисот метров, и ниже меня метров на сто пятьдесят, лежал уже настоящий хвойный лес, перемежаемый частыми опушками.

Подумав, я решил остаться на ночлег здесь. Светило уже начало спуск к линии горизонта и через час — два наступит вечер.

Гулять по темноте, там, где кто-то пугает огромного самца барана, причем серьезно пугает?

Да ну его нафиг!

Тем более что заметил перспективный хлыст для рогатины, упругое и крепкое молодое деревце, правильно раздваивавшееся наверху.

Воды только немного осталось, на ночь хватит с трудом. Завтра с утра нужно найти воду, кровь из носу найти.

Я не стал пока шуметь топором, ножом нарезал веток и сложил небольшой шалаш, набросал веток на землю и выкопал топориком солидную яму под костер.

Ветерок понемногу все сильнее задувал с низу к вершине горы и можно было не бояться, что кто-то учует запах костра. Набрал побольше прошлогоднего валежника.

Позже привлекли мое внимание заросли похожего на ивняк кустарника, высотой два-три метра. Местами густо сросшиеся и практически без свободного места, давали относительно безопасное размещение в центре. Добраться до меня, не нашумев, было практически невозможно.

Я разобрал шалаш и собрал снова в самой чаще, проделав себе небольшой проход, набросал много веток и сделал целое ложе.

Пока я возился — наступил вечер. Костерок почти не давал света, тлея потихоньку в яме. Срубил как можно тише деревце под рогатину, уселся у костра и принялся подрезать и обжигать крепкую древесину. За этим занятием совсем стемнело, за день находился по каменистым склонам, начало клонить в сон.

Но перед тем, как улечься спать, вышел на край рощи и долго смотрел.

На чистое и звездное небо без знакомых созвездий, без инверсионных следов от самолетов, вглядывался вниз в поиске костра или светового зарева над городом.

Но нет, ничего подобного.

Ночного Спутника тоже не видать. Бывало и на Земле Луну было не найти.

Так, что, еще посмотрим, точно ли по ночам никто небосвод здесь не освещает.

Есть ли в этом мире разумные существа?

Долго лежал перед сном, глядя в противоположную сторону от догоравшего костерка. Ветер шумел в верхушках кустов, мешая прислушиваться.

Мысли о доме и родителях, любимице дочке мешались с воспоминаниями о прежней жизни.

Как переживут родители его исчезновение?

Отец примерно знал, где Олег собирал грибы, машину найдет без проблем. Ключей у него нет, но откроет без труда, он рукодельный по жизни мужик, всю жизнь проработал в гараже и сервисах. Привезет к дому на эвакуаторе, там есть куда поставить.

Как мама все это переживет? Только, если мыслями о внучке. Ксения бабушку любила и отца любила, пусть сейчас из-за матери они немного отдалились.

Про жену, нашедшую новое семейное счастье в офисе, Олег теперь не думал. Хотя и из леса не вылезал, чтобы меньше из-за этого переживать.

Было очень больно.

Но теперь боль пропала, здесь она не имела никакого смысла, когда надо думать о выживании.

Почти выплаченная по ипотеке квартира и так оставалась жене и дочери.

Да и по времени могло столько пройти, что никого давно не осталось в живых.

Местной луны я так и не увидел, может, еще увижу. Небо чистое, звезд множество, а Луны нет.

Еще одно доказательство, что я попал.

В темноте было легче размышлять, что нужно ему сделать и как устроиться в новом мире.

Если, конечно, есть куда устраиваться, и на дворе не времена первобытных людей.

В книгах про попаданцев всегда, в основном, к ним было негативное отношение. Всегда их ловили или выслеживали, преследовали и пытались убить, несмотря ни на что.

Притом, часто они знали или мгновенно учили местный язык, постоянно лезли на рожон и, по справедливости, должны были быть убиты при первой стычке.

Ответов на вопросы у меня не было.

Но может, те процедуры на Столе в Храме дадут понимание языка или очень быстрое его постижение.

Ночь прошла беспокойно, я просыпался постоянно, каждый час. Прислушивался, боясь зажечь фонарик и потом не сразу засыпал. Несмотря на это, проснулся рано и не чувствовал себя разбитым.

Дождевик, как одеяло, оказался не так плох и прикрывал от сквозняков. Сапоги все же натирали ноги при такой ходьбе по склонам, но без серьезных мозолей. Пока не стал использовать лейкопластырь, наверняка, будут и более серьезные поводы.

Размявшись, я поднял обработанную ночью рогатину и попробовал поработать ей. Получалось плохо, она была слишком тяжелая и неуклюжая, пришлось отрезать почти метр ствола, чтобы появились силы махать такой здоровой и толстоватой жердью.

Концы я заострил почти идеально со стороны рогатки и немного заострил и обратный конец, чтобы упирать и втыкать в землю.

Теперь мне предстоял пеший переход до рощи с настоящими деревьями. Склон горы становился все более пологим, каменные осыпи уже не были монополистами и иногда сменялись настоящими лугами.

Через час я подошел к роще, где рассчитывал найти источник воды. Жажда начала уже мешать думать, очень хотелось промочить горло. Светило еще не успело прогреть склоны и воздух, было слишком рано, но я чувствовал, что день будет жаркий.

Ноша была нелегкая, уже сильно оттянула руки, поэтому я все оставил и взял только рогатину для осмотра. Что-то здесь перепугало семью горных баранов. Они, конечно, и так достаточно пугливые, могут и от лисицы побежать, и от громкого звука.

Я оказался прав, стоило пройти первые деревья, как блеснуло своей гладью небольшое озерцо.

Помня, что у водопоев можно встретить всех местных обитателей, осторожно оглядел подступы к водоему. Близко у берега кустов не было, на земле виднелось множество следов копытных животных, навоза и, даже, немало шерсти застряло на кустах в сторонке.

Озерце было метров двенадцать на четыре метра, я обошел его по берегу, но источника не увидел, к своему сожалению.

Сразу чистой воды не набрать, ключ где-то на дне и воду придется кипятить. Жалко очень, что пластиковая бутылка литра на полтора не попала со мной сюда. Носить воду в котелке неудобно, прилегание не полное, расплескивается.

Я быстро сходил за вещами, набрал котелок и собрав валежника, поставил его на огонь. Пить хотелось нестерпимо, но приходилось терпеть. Пить такую воду опасно и быстрым расстройством, и пожизненными проблемами.

Котелок поставил на краю рощи, деревья здесь уже были под пятнадцать метров, какие-то хвойные породы, типа наших сосен и елей. Удивили меня длинные и пушистые уголки на одном их деревьев, на Земле таких ни разу не видел.

Но странно, что более высоких деревьев не было совсем, все большие — примерно одной высоты и возраста, толстых стволов не было совсем тоже. Наверно, здесь выше вырасти они не могут.

Оставив все вещи под особо разлапистой елью-сосной, я осмотрел свое деревянное оружие. Носить его становилось тяжеловато, мне надо было подумать, не стоит ли что-то оставить здесь. Рогатина была необходима, чтобы теоретически остановить кого-то вроде медведя или вооруженного человека, чисто теоретически.

Естественно, сам я с такими задачами в жизни не сталкивался, но читал нередко.

Дубина нужна для ближнего боя, для меня необходима, да и получается неплохо, размахиваю себе на удивление.

Дротик, конечно, не так нужен. Наконечника нет, способен только поцарапать или оглушить при попадании в голову. Но это просто кусок ствола, более или менее прямой и все. Он полетит куда попало.

Чтобы метать и попадать с уроном, надо тренироваться, и дротик совсем другого уровня. Толку от него для меня почти нет, раз есть рогатина.

Я снова подхватил рогатину, вышел к краю рощи и, стоя в тени кустов, начал высматривать дальнейший свой путь.

Вдали внизу виднелась сплошная стена леса, но до нее не менее пары километров. До леса нужно было пройти еще несколько рощ и перелесков.

Ближайшая была метрах в трехстах, до нее нужно было серьезно спускаться, здесь был серьезный перепад по высоте.

Рассматривая местность, я вышел из кустов и подошел к краю склона. Маленькие камешки покатились вниз из-под моих ног. Скатываясь все дальше, они вызвали небольшую лавину внизу.

Здесь спускаться нельзя — успел подумать я, как сердце предательски дрогнуло, и забилось, как дурное.

Из складки склона, немного в стороне от устроенной минилавины, появилась и пристально уставилась на меня огромная кошачья голова с торчащими ушами.

Я замер, ожидая, что потревоженный хищник разберется в ситуации и уйдет с достоинством. Наверняка, он сыт и устроился на дневной отдых, поэтому не будет нападать на вооруженного человека.

Такая успокоительная надежда недолго гуляла в голове.

Зверь одним прыжком вскочил на край и, О Боже!!!

Он был гигантский, длина тела была не меньше трех метров в длину, ну может два с половиной метра. Решил я секунду спустя, уссурийский тигр был минимум на метр меньше.

Эта зверюга не была такой солидной по форме тела, как наш дальневосточный хищник, но выглядела гармоничнее и опаснее.

Я стоял, не двигаясь, и дышать даже перестал.

Кошка все так же пристально смотрела на меня, и хоть было не менее восьмидесяти метров между нами, мурашки поползли по спине. На меня напало непонятное оцепенении, я так и стоял, даже мысли перестали крутиться в голове.

Хищник с пару минут смотрел на меня, потом яростно хлестнул хвостом по бокам и неспешно двинулся в мою сторону.

Оцепенение сразу спало, я развернулся и ломанулся к месту моей стоянки. Голова снова заработала на полную мощность, и я лихорадочно думал, как спастись.

Убежать не получится, в бой вступать — без шансов!

Размеры и мощь животного подавляли, остается одно — искать спасения на деревьях. Там я смогу хоть немного уравнять шансы. Зверюга тоже чувствует себя там, как рыба в воде, но добраться до меня будет посложнее.

Я подлетел к той самой ели — сосне и, пользуясь форой по времени, начал подготовку к битве за жизнь.

Рогатину воткнул в почву изо всех силенок и облокотил на одну из нижних веток с удобной развилкой, следующая по высоте ветка тоже поддержала рогатину почти вертикально. Рогатина осталась стоять с небольшим наклоном к стволу.

Быстрее, надо быстрее — билась в голове паническая мысль.

Схватил дротик, и его тоже воткнул в землю в метре от рогатины, ему хватило и одной ветки поддержки.

Глянул на закипавший котелок, но нет.

Лезть с ним на верхушку и поливать кошку в шикарной шубе — глупо и бессмысленно.

Прошло секунд двадцать, как я бросился бежать, Зверю в гору подниматься по неустойчивой осыпи, пожалуй, время на исходе!

Рюкзак за спиной, дубина в руке, и я бросился подниматься по крупным и удобным веткам, с животным ужасом ожидая сокрушительно прыжка на спину.

Дубина, зажатая между большим и указательным пальцами, не мешала цепляться оставшимися. С поразившей меня самого прытью, я поднялся к почти самой верхушке, и замер, держась за тонкие ветки.

Сердце судорожно колотилось, я крутил головой, ожидая появление зверя под деревом.

Вот и подошла к концу карьера попаданца.

Шансов почти нет, может оно и лучше, меньше мучений и проблем — думал я.

Помощи ждать тоже не от кого.

Но что-то внутри не соглашалось сдаваться, тем более, ни о какой милости речь и не шла.

Быть сожранным огромным котом — не та участь, чтобы проделать такой путь и усиливаться в Храме!

Этого просто не может быть!!!

Думая так, я заметил, что прошла минута, другая, а Зверя у подножия сосны-ели не было видно. Посмотреть по сторонам мне мешали ветки с густыми иголками, но ближайшие деревья были в поле зрения. Вернее, низы стволов.

Успокоившись немного, я спустился вниз, на более толстых ветвях было гораздо проще держаться и сражаться.

На топорик и, тем более дубину, я не рассчитывал особо. Если до них дойдет, то хватит одного удара лапы, чтобы я полетел вниз с неясными последствиями.

То есть очень ясными.

Рассчитывать я мог только на то, что зверь потеряет интерес, и уйдет.

Или на свой неожиданный, последний сюрприз, попавший со мной в этот мир.

Но скоро выбор исчез, огромный кот прямо материализовался из ниоткуда, около дерева. Встав на задние лапы, уперся передними на ствол и уставился на меня своими коричневыми с желтыми зрачками глазищами.

Я прижался к стволу, и как мог более угрожающе занес палицу над головой. Зверь так же неподвижно смотрел на меня, и я смог подробно рассмотреть такое чудо. Мех, на вид очень густой и плотный, красивейшей серо-голубой окраски, переливался под лучами местного светила.

В голове внезапно зашумело, напала слабость, даже появилось желание закрыть глаза и прыгнуть вниз.

Переборов себя с трудом, я зло оскалился и крикнул с вызовом:

— Или сюда, шуба чертова! — и снова махнул дубиной, смело приглашая подняться к себе.

Зверюга не стала заставлять себе ждать, и присев на задние лапы, одним легким и изящным прыжком взлетела на четыре метра.

Сердце екнуло и замерло в груди, следующим прыжком она еще на пару метров приблизилась ко мне.

Я заорал и неистово замахал дубиной, пытаясь сбить такую беспощадную машину смерти с ритма.

С ритма моей смерти.

Хищник плавно перетек вокруг ствола и оказался в трех метрах от меня. Тут он уже перестал так легко подниматься, и начал это делать осторожнее, тщательно нащупывая ветки лапами и продолжая неотрывно смотреть на меня.

Уходя от взгляда беспощадных зрачков, я опустил глаза на его грудь и ориентировался по ее приближению, пытаясь дубиной обозначить границу продвижения кошки.

Она поднималась все медленнее и аккуратнее, все же ее двести пятьдесят — триста кило напрягали ветки гораздо ощутимее, чем мои восемьдесят килограммов.

Скоро Зверь оказался в паре метров от меня и остановился. Видно было, что дальше подниматься ему сложно.

Снял сапоги, они сильно мешали удерживаться на дереве, я с силой, по очереди, прицельно запустил в Зверя. Не скажу, что чего-то добился, но Зверь зарычал. Я впервые услышал его голос, и он снова замер, глядя снова мне в глаза.

Теперь уже почти в упор.

Я лег на основательную ветку, уперся животом и левой рукой, с зажатым баллончиком, изо всех сил вцепился в ветку повыше. Приподнял ноги из опасной зоны и перекинул их на пару соседних веток, упершись пальцами ног в сами ветки для равновесия.

Наступила решающая минута, голова Зверя находилась в двух метра от моей тушки, но возможности двинуться выше он почти лишился, ветки под передними лапами потрескивали уже конкретно.

Если бы я поднялся еще на полтора метра, как раньше, то был бы недосягаем для него. Но и сам сидеть здесь точно не смог бы, хоть какое-то продолжительное время.

Зверь, убедившись в моей недосягаемости на дереве, ждал бы меня внизу, не отходя далеко.

К тому же, мне показалось, что он явно использует какие-то ментальные или магические способности. Что-то похожее на чувство подчинение чувствовалось вполне осязаемо.

Нет, вопрос надо было решать сейчас.

Вряд ли я смогу хотя бы ранить его, но даже падение с такой высоты может отбить у Зверя желание меня преследовать.

Поэтому я снова заорал и махнул дубиной, пытаясь попасть по огромной голове Зверя.

Однако, он смог меня удивить, едва удерживаясь на разъезжающихся ветвях, мгновенно взмахом одной из когтистых лап вырвал дубину.

И замер, пытаясь снова восстановить равновесие.

Глядя на этот потрясающий маневр, сплетение стальных мышц и необыкновенной ловкости, я понял — остался последний шанс, хотя бы не проиграть в этой битве окончательно.

Я ухватился освободившейся правой рукой за присмотренную заранее ветку, отпустил левую. Перекатывая в ладони баллончик, резко опустил руку к оскалившейся огромной морде, с усами в полметра, и придавил спуск большим пальцем сверху, удерживая его оставшимися четырьмя.

Мне нужно было оставить в баллоне хоть половину газа, но, и выпущенный, должен был попасть точно на огромные, злобные глаза и широченный, в десять сантиметров нос.

Координация меня не подвела, струя перцового газа легла прямо, куда и планировалось. Я тоже смотрел на здоровенную морду не просто так, изучая, как изловчиться одним росчерком газа поразить и глаза, и нос. Попасть удалось и немного в пасть, которую Зверь угрожающе начал раскрывать навстречу моему движению.

Я отдернул руку, Зверь на секунду замер, потом взвыл негодующе и отпрянул от меня. Теряя равновесие, соскальзывая с ветвей и падая спиной вниз, он уже прижимал лапы к морде. Зверь падал, раздвигая ветки своей тушей и задние лапы хаотично двигались в этот момент.

Это я запомнил навсегда.

Глава 6 ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА

Через секунду донесся глухой, сильный удар. Судя по звуку, вывернуться Зверь не смог и приложился всем телом о землю. Обычно кошки падают гораздо мягче.

Еще через секунду раздался рев, и рев этот был пропитан болью. Он и не думал смолкать, а наоборот — нарастал. Мне не было видно с моей высоты, что там случилось, спуститься ниже я пока побаивался.

Ну как взбешенный Зверь рванет обратно на дерево?

Как повлияют вместе — падение с такой высоты, минимум девять — десять метров, и перцовый спрей на это красивое чудовище?

Ответа у меня не было, оставалось только ждать.

Я встряхнул баллончик и, по тяжести внутри, понял, что осталась еще солидная доза, не меньше половины.

Есть чем встретить Зверя, если он решит вернуться.

Непрекращающийся вой перешел в натужный стон, и начал понемногу удаляться в сторону обрыва.

Неужели сработало?

Так и есть, со стонами и, надеюсь, проклятьями, чертова зверюга уходила все дальше. Вскоре я услышал, как она сползла по склону, вызвав лавину побольше. Я услышал, как камешки покатились вниз.

Теперь можно осторожно спустится и осмотреть место падения. Но только с дерева, мне лично Зверь показался чертовки хитрым и очень-очень опасным. Возможность устроить засаду на меня я принимал всерьез.

С другой стороны, что-то с ним явно случилось, судя по удару и тому, как он ревел, не умолкая. Почему-то я ясно разобрал боль в его вое.

Остановившись на четырехметровой высоте, я оглядел место падения. Зверь упал в сторону моих примитивных ловушек, первым делом я начал искать взглядом рогатину и дротик.

Рогатина валялась, видимо отброшенная спружинившими ветвями, метрах в пяти, и по виду была цела.

Дротик я долго не мог найти, пока не заметил впечатавшийся в почву кусок от него. Место падения тоже выделялось на земле. Контуры тела, хоть и неясные, видно было отчетливо.

Но тут я увидел на продавленной почве большое пятно, темно — красного цвета, рядом с ним цепочку пятен поменьше, уходящую к обрыву. На серой почве их не трудно было заметить.

Ясно, Зверю досталось и досталось не слабо, пятно было в диаметре с большую тарелку.

Осматриваясь по сторонам, я постоял на ветке еще минуту, звуков с откоса до меня не доносилось, и я решил все же рискнуть. Спустился до нижней ветки и спрыгнул в сторону лежавшей рогатины. Древко в руках меня немного приободрило, баллончик я тоже не убирал, подошел к давно кипевшему котелку и подвернув рукав, приподнял за горячую ручку.

Так, с котелком в руке, рассчитывая плеснуть литр кипятка, если понадобится, я приблизился к пятну. Посмотрел по сторонам и присев, макнул палец в него.

Так и есть, кровь.

Немало натекло, я сдвинул немного землю — да, и пропитано хорошо, на пару сантиметров.

После рассмотрел показавшийся мне знакомым кусок ствола и признал в нем часть моего дротика. На земле лежала половина от него и, если правильно помню, нижняя его часть. Она была не так тщательно заточена. На месте слома тоже виднелись потеки крови. Дротик я делал из высохшего, упругого деревца, и он был довольно крепким.

Поднявшись, я опять посмотрел в сторону откоса и решил проверить, куда все же ушел Зверь.

Верхней части дротика я не нашел и пошел по пятнам крови, на сероватой почве рощи они хорошо выделялись, хотя и теряли цвет понемногу.

Осторожно, держа рогатину перед собой и реагируя на каждый шорох, я добрался до края рощи. Мелкие ветки и иголки кололи ноги, но я не обращал на это внимания.

Место, где Зверь сполз с обрыва, выделялось на фоне ровного края, и отойдя несколько метров влево, я рискнул выглянуть вниз. Мне казалось, что такой мощный Зверь может подстерегать меня прямо под склоном, дожидаясь моего появления.

Просто прыгнет и снесет ударом лапы.

Глядя вниз, наконец ощутил, как напряжение уходит из тела, и я расслабляюсь и начинаю свободно дышать. Даже ведь и не чувствовал, как напряжен, вздох облегчения вырвался из груди со свистом.

Я совсем уже не надеялся выбраться живым из этой переделки.

Свирепый, огромный Хищник, непобедимый для меня, при том еще обладающий способностью подавлять — не уполз далеко по склону.

Так и лежал на боку, вытянув лапы, и под ним натекла целая лужа крови.

Я не стал спешить, подойти я всегда успею. Рисковать после внезапной виктории не хотелось, пора просто напиться. Жажда давно мешала мне нормально думать. И сапоги пора надеть.

Так что, следующие десять минут я сидел у котелка и пил маленькими глотками очень горячую воду.

Я был как-то очень счастлив и наслаждался этими минутами, водой и первой победой в Новом мире.

Да просто тем, что остался жив.

Оставшуюся половину воды я повесил обратно остывать, корзину тоже. Подхватив дубину, с рогатиной и рюкзаком за спиной, я спустился вниз, по краю склона и подошел, немного снизу, к поверженному Зверю.

Крови под ним стало еще больше.

Присмотревшись, я увидел конец дротика, торчащий откуда-то из живота, ближе к правой лапе. Кровь уже почти не сочилась, но зрачок глава Зверя, обращенный ко мне, повернулся немного на звук шагов по скрипящему песку, а уши оставались прижаты к огромной голове.

Откуда-то я вспомнил, что смерть медведя определяют по ушам. Или это кошачьих касается?

Верхняя часть дротика пробила грудину Зверя и вошла в тело на добрых полметра, из раны торчал еще большой кусок.

Хоть и не хотелось мне мучить такое могучее создание, беспомощно лежащее передо мной, пришлось собраться с духом.

Убить его окончательно нужно было мне, и с этим надо было поторопиться.

Я приставил рогатину к шее Зверя, для страховки прижав ее к песку правой рукой. Прицелившись, ударил с размаху дубиной в левой руке по концу дротика, забивая его еще глубже. Из горла Зверя раздалось сипение, грудная клетка выдохнула воздух, но больше ничего не произошло.

И я с настойчивостью палача стал забивать дротик все глубже и глубже.

Пока он совсем не скрылся в ране.

Тело Зверя вытянулось в последний раз, лапы дрогнули и все, он обмяк. Пасть раскрылась, обнажив восьмисантиметровые клыки, розово — серый язык вывалился наружу. Прижатые уши очень медленно выпрямились.

Все, Зверь мертв.

Я вытер пот со лба и постоял, отдыхая.

В книгах о попаданцах, за каждый подвиг или достижение, начислялось количество бонусов, необходимых для дальнейшего развития.

Не везде, но достаточно часто.

И по многих случаях убить надо было непосредственно самому, а не с помощью ловушки.

За это Игровая Система начисляла бонусы со штрафом.

То есть, дать умереть Зверю самому — было для меня непозволительной роскошью.

Наверно, конечно.

Пока никакая система с уровнями и бонусами передо мной не развернулась. Может, просто не умею пользоваться, а она все же есть.

Шкура Зверя была просто роскошная, очень жалко оставлять такую красоту на растерзание стервятникам.

Но куда мне ее, да еще в крови весь перемажусь.

Вроде соль для выделки необходима, в большом количестве, а у меня ни горсточки.

Теперь пора отдохнуть, вскипятить еще воды, очень не хватает какого-нибудь тазика для стирки. Но хоть помыться можно.

Мне надо искать еду, я уже и так, почти сутки голодаю. Это, конечно, полезно, но нагрузки, физические и моральные — высокие очень.

А все же очень красивая шкура.

Постояв еще немного, я подхватил рогатину и усталым шагом двинулся к краю склона, немного другим маршрутом. Потом, вспомнив, где отлеживался Зверь, вернулся к тому месту.

И второй раз за день похолодел, в складке склона я увидел останки человека.

Это был мужчина, темноволосый, судя по остаткам скальпа, на теле были остатки одежды. Труп был сильно погрызен, лицо особенно пострадало.

Преодолевая дурноту, я присел и потрогал ткань, серую с зеленым, крепкую, вроде с кожаными нашивками, похожую на фабричную. Одна нога была в обуви, похожей на индейские мокасины с жесткой подошвой из крепкой кожи.

Сильного запаха разложения не было, человек погиб недавно, но из разгрызенного живота пахло отвратительно.

Поднявшись, я почувствовал, как желудок сжался и меня вывернуло на пустой желудок.

Почему тогда Зверь напал на меня, если он отдыхал на лежке, рядом с водопоем, около добычи, которой стал какой-то несчастный?

Я знал, что крупные кошки лениво отдыхают рядом с добычей по несколько дней и не торопятся охотиться.

Может, я подошел слишком близко и серьезно разозлил Зверя?

Не знаю.

Я заметил на уцелевших пальцах несчастного пару колец, светлое и темное, с металлическим блеском.

Можно вздохнуть с облегчением, люди в этом мире есть, они добывают и плавят металлы и шьют приличную одежду и обувь.

То есть это не триглодиты и не первобытные, какой — то минимально нормальный уровень цивилизации присутствует.

Не придется жить в пещерах, слава Богу.

Я еще раз осмотрел внимательно тело мужчины, больше ничего интересного не заметил, карманы, если были, в целости не остались. Хотя, вроде в средневековье карманов и не было, все мелкие вещи носили в кошельках на поясе.

Обыскивать останки не стал, мало ли кто сейчас смотрит на меня, из соседней рощи. Или, может и магическим зрением, лучше не рисковать от слова совсем. И, наверняка, здесь очень не одобряется в обществе прикосновение к чужим мертвым, не говоря уже о мародерке. Найду что-то, что потом не смогу объяснить тем, кого повстречаю. Люди, похоже, уже недалеко от меня.

А я сейчас очень завишу от хорошего отношения ко мне. Да мне просто должно очень повезти, если сразу не попробуют убить, как только увидят такого красавца в невиданных одеждах.

Как тут выжить, если языка не знаешь, одет в вещи, которые никто не видел и в руках не держал, сам непонятный чужой, без внятной истории. Такого проще придушить без риска.

Могут и за демона принять или еще какое нечистое порождение Тьмы. На таких сразу охоту объявят всем обществом.

Полностью в местное одеться, косить под немого, и то — остается столько всего, чего я не знаю.

Но так хоть подойти поближе могут разрешить.

Может, здесь вера очень сильна, и Церковь высоко несет знамя борьбы с идолопоклонниками. Попасть на костер — все шансы, только сначала долго будешь признаваться во всем в подвале с горячими углями.

Ох, и нагоняю я себе всяких ужасов, главное, что — жив, в отличии от бедолаги.

Можно было долго размышлять, но в голове крутились только такие мысли, пока шел до стоянки. Там уже занялся неотложными делами. Выпил остатки воды, поставил снова кипятиться котелок.

Оставаться возле водопоя не стоит, альфу — самца местного я победил, но все возможно, могут и другие прийти. Хотя, конечно, вряд ли такие экземпляры часто попадаются на одном месте, но мне и не таких хватит.

Те же бараны.

Пугайся их по темноте, до которой еще очень долго ждать.

Теперь то понятно, кто их вчера спугнул.

Знал бы, сам обошел бы десятой дорогой это место.

Поэтому я дождался кипятка, немного охладил котелок в пруду. Рыбы я там не заметил, как не вглядывался. Собрал имущество и двинулся вниз.

Прошел опять мимо Зверя и его жертвы, снова отметив удивительную красоту шкуры. Зашел в перелесок и стараясь не шуметь, прошел его насквозь. Никого не встретил и не видел ничего интересного.

Перепад высот постепенно уменьшался, по сравнению с началом спуска, но каждый следующий лесок был еще заметно ниже того, который я проходил сейчас.

Ничего похожего на родник здесь не было, и я решил идти до тех пор, пока не добреду до реки или любого водоема, где можно набить рыбы. С корзиной и острогой можно что-то придумать, хоть мелочи наловить, да сварить в котелке.

Голод ощущался все сильнее, светило припекало, хорошо хоть, с водой не было проблем. Я продолжал двигаться наискосок вправо от Храма, стараясь держать направление по Светилу.

Глава 7 ВСТРЕЧА НА СТОЯНКЕ

Нескоро я добрался до следующего леска, пришлось спускаться уступами под палящим Светилом. Новый лесок, скорее роща, была уже приличного размера, и я сразу заметил едва намеченные тропинки между кустами, пеньки от срубленных деревьев, стружку под ними и понял, что добрался до людей.

Сердце дрогнуло, сейчас что-то решится. Но сначала одно крайне необходимое дело надо доделать. Я пошел в обратную сторону…

В воздухе запахло сушеным мясом и слюни побежали прямо до сжавшегося желудка. Запах был восхитителен.

Местная цивилизация совсем рядом. Осталось сделать только несколько шагов.

Я перестал держать рогатину в положении для атаки, сделал миролюбивое лицо, и очень не спеша, пошел на будоражащий запах.

Настал самый решающий момент, сейчас определится, смогу ли я жить с местными людьми. Или первая встреча окажется настолько жесткой, что придется уходить и скрываться. Они местные, все тут знают, все тропки и пути, загонят быстро, если захотят. Хотя, если Зверь лакомился мясом одного из местных, да еще так близко. Значит, у них проблемы.

Пришлось прийти метров сто до края рощи, сначала я увидел легкое ограждение, ловко вписанное между стволами деревьев побольше. Оно состояло из тонких жердей, неглубоко загнанных в землю, таких же палок подлиннее, соединяющих низ, середину и верх изгороди.

Похоже было на ограждение от зверей, скорее определяющее границы и предупреждающее от внезапного нападения или воровства.

От людей преграда была несерьезная. Кору, скрепляющую палки между собой, самым плохим ножом можно было разрезать за пару минут, почти не шумя. Прохода или калитки не было видно, местные разместили лагерь почти на краю рощи, вплотную к склону.

Я в этом убедился, когда пошел влево и обнаружил, что ограждение доходит до края рощи, там поворачивает и идет поверху склона. Идти дальше в этом же направлении было затруднительно, склон сильно уходил вниз. Похоже было на определенным образом обработанную поверхность, чтобы затруднить подъем к лагерю с этой стороны.

Зато по склону дальше я увидел источник мясного запаха. Три крупных, ошкуренных бревна выходили из насыпи, появляясь на метр ниже края склона, параллельно друг другу. И создавали наверху конструкцию из параллельных стволов, на которой сушилось мясо.

Прямой проход по бревнам перекрывал легкий палисад, видимо снимаемый. Таким образом, мясо сушилось на открытом пространстве, недоступное снизу из-за высоты размещения.

Сверху, от птиц, защищали тонкие прутики, на которых была натянута тонкая сетка с мелкой ячеей, она же проходила с боков, закрывая доступ. Сеть тоже была не совсем рукодельной, ячейки сделаны достаточно мелкие. Похожа на маленький невод.

Я пока никого не видел и подумал, что это напоминает стояку охотников, заготавливающих мясо в серьезных масштабах. Вопросы тоже появились.

Зачем его сушат, а не солят?

Может соль дорогая, такое бывало, может везти далеко, а дорог нет. На стоянке точно должен быть источник воды, для удобства всех операций с мясом.

Я развернулся и пошел обратно вдоль ограды, корзина цеплялась за кусты. Шуму я производил изрядно, и меня давно должны были услышать. Но никто не выдавал себя ни движением, ни окриком.

Странно.

Погибший от зубов Зверя был точно с этой стоянки. Скоро я заметил пролом в одном месте ограждения, он шел до самого низа. Было похоже, что тащили что-то тяжелое. Мокасин, похожий на тот, который был на покойнике, зацепился за одну из жердей, вот и объяснение одного мокасина на мертвеце.

Зверь побывал на стоянке и уволок одного Охотника. Хлипкое заграждение не помогло людям. Может, покойник был один здесь.

Далее ограждение выходило на открытую часть опушки, и я увидел, таким же образом, связанный щит, закрывающий проход, размером полтора на два метра. Он мог поднимался наверх по пазам, собранным из нескольких жердей. Щит можно было только поднять, и стопорился он внизу хитром образом так, что открывался только изнутри. Ограждение и здесь проходило вдоль почти отвесных склонов и, понижаясь, упиралось в закопанные бревна.

Таким образом, стоянка была обнесена несерьезным для вооруженных людей забором и могла, предположительно, остановить небольших хищников. Забор, или ограждение, скорее всего, предназначался для предотвращения воровства сушеного мяса.

По идее, здесь необходима была собака или собаки, поднимать лай при первой опасности. Без такой защиты сушка мяса выглядела достаточно вызывающе в безлюдной местности.

Я поправил топорик под курткой, проверил баллончик в кармане, положил рогатину вдоль заборчика, дубину туда же с корзиной, достал из рюкзака котелок с водой и поставил на землю. Теперь рюкзак за спиной не мешал двигаться.

Предстояло как-нибудь помягче обратить на себя внимание хозяев, чтобы не провоцировать пустить стрелу. Если на стоянке кто-то еще остался. Очень тихо там после таких событий. Захотелось, чтобы никого не осталось. Чтобы отдалить момент встречи с неизвестным.

Я поднял руки и несколько раз хлопнул в ладони. Подождал немного и крикнул погромче:

— Эй!! Э-ге-гей!!

Потом еще несколько раз повторил свое действие. Подождал пару минут, чтобы меня можно было хорошо рассмотреть, даже отошел на несколько метров.

Ответа не было.

Я снова проделал то же самое и прислушался. Вроде услышал какой-то шорох, но не был уверен в этом. Снова покричал и похлопал, но теперь долго ждать не пришлось.

Из невысоких кустов поднялся мужчина. Выглядел он плохо, вся правая часть груди была залита кровью, она пропитала порванную куртку из такого же серо-зеленого материала. Невысокий, черноволосый, ростом не больше метра шестидесяти.

В левой руке он держал небольшой арбалет, направленный на меня. Я поблагодарил самого себя за терпение, с которым дожидался реакции хозяев охотничьей стоянки. Так и представил, как карабкаюсь через изгородь и получаю болт под ребра.

Так и закончилась бы моя недолгая карьера попаданца.

После такой-то славной победы, способной прославить меня на века.

Человек внимательно смотрел на меня и молчал. Я поднял руки повыше, подошел к ограде и, глядя ему в глаза, рукой показал на себя, потом на место около него и кивнул головой, как бы спрашивая:

— Можно мне попасть на стоянку?

Если откажет, придется уйти. Попрошу немного мяса хотя бы.

Мужчина помолчал, потом опустил арбалет и показал, что я могу залезть через щит на воротах.

Осторожно, не делая резких движений, я хватился за край щита, вставил носок в щель и, подтянувшись на руках, медленно перекинул ногу через верх. Снова посмотрел на человека вопросительно, дождался разрешающего движения головой, и мягко спрыгнул на землю. Держа руки перед собой, выпрямился и снова посмотрел на человека с арбалетом.

Он пораженно смотрел на мою одежду, и я понял, что надо как-то доказать — что я человек. Не какая-то тварь Пустошей.

Опять показал раскрытые ладони, расстегнул куртку и осторожно спустил ее с плеч с рюкзаком. Снял топорик с ремня и кинул его перед собой. Потом футболку, чтобы показать, что я тоже человек, а не демон какой-то.

Дальше раздеваться не стал и просто ждал, глядя на него. Он все так же выглядел ошеломленным и даже провел рукой с арбалетом по лицу, стряхивая оцепенение. Потом на что-то решился и, прихрамывая, подошел ко мне.

Вблизи раны его выглядели ужасно, да и рука правая висела неестественно. На лице появилось выражение страдания, он застонал, когда попытался взять мой топорик с земли рукой с арбалетом, но подняться уже не смог и присел, потеряв на мгновение сознание.

Я испытал сильное облегчение, мне показалось, что человек был ошеломлен моим видом и все не мог решиться, что делать?

Стрелять или нет?

Зато топорик своим современным видом явно привлек его внимание. В таком мире никто добровольно оружие не отдает категорически и мой жест удивил его. Он же не знает, в каком я положении, скорее уже безысходном, я нахожусь. Насколько мне нужен мирный контакт с обитателями стоянки.

Сейчас в таком положении оказался он. У меня есть возможность ему реально помочь и заслужить доверие, хоть какое-то.

Я оделся, но топорик забирать из руки охотника не стал. Потом подошел к щиту и, немного повозившись, разобрался с засовом. Чтобы освободить щит, надо было поднять рычаг внизу почти отвесно. Детали замка были скреплены гвоздями, видно, что не фабричного производства, все шляпки были индивидуальные. Приподнял щит на метр и подставил под него стопор, одну из лежавших тут же для этого рогаток. Забрал свое добро из-за ограды и опустил щит обратно, так же застопорив его.

Раненый охотник наблюдал за мной, не пытаясь подняться. Наверно, чтобы снова не потерять сознание.

Теперь надо было помочь раненому. Там, где-то есть укрытие или шалаш, где ему лучше отлежаться, но проявлять инициативу я не собирался. На мой жест в сторону окровавленной груди, мужчина сам откинул правую полу. Под разодранной курткой нашелся большой кусок ткани, желто-серого цвета, вся пропитавшаяся кровью. На бинты пойдет, но лучше простирнуть в кипяченой воде. Видно, раненый полотенцем пытался остановить кровь. Порванная кожа свисала клочьями, но глубоко когти Зверя не вошли. Скорее, лапой он ударил мужчину, сбил с ног и попутно порвал грудь.

Немного придя в себя, и протянув мне здоровую руку, охотник таким образом попросил помощи. И легализовал мое нахождение на стоянке. Я помог ему подняться, и мы медленно прошли вглубь рощи. Хозяева построили два крепких шалаша, один побольше, навес с очагом, стол, сколоченный из подструганных жердей и пару скамеек, сделанных так же.

На столе стояла пара тарелок и пара мисок, все из дерева. Пара вырезанных из дерева ложек лежала там же.

Получается, здесь жили всего два охотника, один — погиб, второй ранен и очень серьезно нуждается в помощи. Я могу помочь антибиотиком, на его девственный организм точно произведет сильное воздействие. Или не произведет.

После того, что он увидел на мне, уже нет смысла скрывать маленькую белую таблетку, которую раненому необходимо выпить. Воспаление этот антибиотик может очень хорошо подлечить, тогда и охотнику и мне будет гораздо проще выжить. Он — пока моя единственная надежда в этом мире.

Если он умрет, я снова вернусь к нелегальной жизни. Пока есть возможность зацепиться и освоиться, при условии — что меня тут оставят. С другой стороны, выбора у охотника особо нет, он сильно ранен и помощник ему необходим. Когда придет смена, тогда возможны варианты, но пока рано думать об этом. Если она должна прийти, но непохоже, что такой объем работы на стоянке сделан для шестидесяти — восьмидесяти кило вяленого мяса, которые могут унести два человека. Значит, должны прийти еще люди, для переноски или перевозки добытого.

Оставив сидеть охотника на скамье, я прошелся по стоянке в поисках чашки и воды. В обложенном камнями очаге стоял примерно пятилитровый котел с крышкой и ручкой. Я заглянул внутрь, какое-то варево, пахнет прямо натурально мясом без консервантов и еще приправами. Перцем точно и еще чем-то.

— Пряности у них есть, — отметил я машинально.

Деревянные чашки и ковшик висели на сучках дерева, около стола, не сразу разглядел. Достал из рюкзака свои антибиотики, потом сбегал за еще теплым котелком. На столе, под внимательным взглядом охотника, вышелушил из упаковки две таблетки Амоксиклава.

Потом, не спеша, несколько раз показал раненому, что эти беленькие кругляши надо запить водой. И тогда его рана станет лучше. Конечно, объяснять на пальцах было не просто, как и охотнику — понять меня. Раненый только смотрел на меня.

Пришлось действовать личным примером, закинув в рот таблетку и запив теплой водой из кружки. Теперь его очередь — настойчиво я продолжал показывать, что после этого, как он выпьет свою таблетку, станет гораздо лучше.

Даже показал на светило и как мог, жестами объяснил — типа, один день и станет лучше. И снова подтолкнул таблетку к раненому.

Перестав колебаться, охотник мгновенно схватил ее и закинул в рот, подержал немного и запил из моей чашки.

Все же остерегается местный. Даже воду мою допил, не стал из другой чашки пить. А вот допить за мной не побоялся, демоном меня точно не считает. Это уже хорошо, надо и дальше осторожно себя вести.

Главное для меня — не спугнуть охотника. Он уже много диковин видел на мне и от меня, но не шарахается и не крестится истово, молитву не бормочет. Пристально смотрит, но не напряжен совсем.

То ли уверен так в себе, то ли последствия ранения.

Охотники обычно не очень религиозны, живут природой и больше в нее верят.

Да и карающая рука Церкви от них далековато, не вызывает трепета и нарушение непреложных истин для того же города.

Пока хлопотал на стоянке и просился в гости — чувство голода притупилось. Но теперь запах сушеного мяса и аромат от котла в очаге снова стали терзать желудок. Есть хотелось просто невероятно. Пришлось жестом попросить еды, охотник удивился, но махнул на котел, накладывай — мол.

Принес котелок, снял допотопную крышку и запах каши с мясом просто ударил по голове. Навалил себе миску и мгновенно все закинул в себя, работая ложкой. Организм требовал еще и еще, и я вопросительно посмотрел на охотника. Он к еде не притронулся.

Не до того, наверно.

Пристальный взгляд охотника понемногу перестал настойчиво давить на меня. Видно, что демонстрация моего незаурядного аппетита успокоила его. Раз я так голоден, значит я — обычный человек, со своими слабостями. Значит, незачем ждать от меня неминуемого нападения, если мне приходится голодать и просить еду.

Он приподнял руку, я ждал, что раненый мне покажет, но у него были свои мотивы поведения.

— Тонс. Тонс Драгер, — выговорил охотник. И еще что-то.

Пришло время представляться, понял я. Пожал плечами на дальнейшие слова и назвался только что придуманным именем, похожим и на имя охотника по стилистике, и на мое старое:

— Ольг. Ольг Прот.

Да, так будет лучше всего, и привыкну легко и на местное похоже.

Совместный прием пищи, наверно, что-то означает в местных традициях, если сразу во время еды Охотник назвал свое имя. Что-то вроде, как статус гостя получаешь, когда тебя пускают к себе и разделяют трапезу. Тонс тоже кинул в рот горсточку каши, похоже, для закрепления знакомства.

Реакции я на свое имя особой не дождался, Тонс просто кивнул головой и как-то еще закреплять знакомство не стал. Похлопал по боку котелка и махнул — типа, все можешь съесть. Сам поднялся осторожно и отошел от стола.

Оставшиеся пол-котелка кулеша, каши с мясом, улетело у меня за пять минут. Много я потерял энергии и даже вот так, объевшись, еще не насытился.

Ладно, пора узнать, как устроена жизнь на стоянке и где брать воду, как помыть посуду и где туалет. Вопросов много, но не спросить ничего, только жесты помогают общаться.

Тонс вернулся к столу, держа в руке мокасин своего погибшего напарника. Присел, долго и угрюмо смотрел на все, что от того осталось. Потом оглядел меня, видно, что без особой надежды, и на свою рану тоже глянул. Тяжело вздохнул, и обратился ко мне, спросил что-то. Ответить я не мог, и он быстро это понял, снова уставившись на мокасин.

Видя грусть по товарищу, которого охотник считал однозначно погибшим и по тому, что настроение было у Тонса, как у человека, ждущего вскоре смерть — меня осенило!

Я обдумал свою, пришедшую в голову, мысль, потом еще раз, покрутил ее по-всякому. И пришел к выводу, что пора действовать и донести до охотника то, что знаю пока только я.

Пора порадовать Тонса, попробовать поднять ему настроение и, главное — свой статус тоже. Известие, что Зверь мертв, наверняка поспособствует всему этому. Похоже, он не верит, что мы сможем отбиться от Зверя и ждет скорой смерти от зубов местного Альфы. Я его понимаю, остановить такую зверюгу невозможно без ловушки и толпы загонщиков.

Поэтому я сначала позвал Тонса по имени, потом указал на мокасин и рану на груди охотника и, как смог, жестами спросил, кто это сотворил.

Охотник с недоверием поглядел меня и коротко ответил:

— Корт..

Так я узнал первое слово на местном языке.

Пришлось подхватить сучок, и по мере способностей, на разглаженной земле, нарисовать большого свирепого кота и, тыкая сучком в творение рук своих, спросить:

— Корт?

Тонс кивнул.

Дальше я отмерил расстояние в три метра от дерева и опять изобразил вопрос. Типа, такого размера?

Тонс опять кивнул и сказал:

— Ка!

Вот и второе слово.

Тогда я принял героический вид и скромно показал, как колю Зверя копьем и убиваю его.

Прямо, как Георгий — Победоносец.

Тонс не сразу понял, а, вернее, не сразу поверил, что я изображаю именно смерть Зверя. Недоверие в его взгляде немного уменьшилось после пары минут клятвенных заверений в том, что Корт — мертв и лежит недалеко, через одну рощу. Я несколько раз показал, что живот Зверя проткнут и в нем торчит обломок копья.

Охотник все же понял, что я абсолютно уверен в смерти Звери и готов показать ему, где тот лежит. Приняв решение, он, не смотря на рану, быстро собрал мешок с разными ножами, прихватил веревок еще. Себе взял арбалет, мне вручил копье, взяв его из высокого куста.

Там был целый арсенал, успел я заметить краем глаза.

А мою рогатину с дубиной он недоуменно осмотрел и бросил к дровам около очага.

Шел Тонс довольно быстро, вот крепкий мужик, и рана серьезная и крови потерял, а по нему и не видно. Прошли рощу и вскоре я увлек Охотника к месту, где лежало тело его товарища.

Тонс постоял пару минут над мертвым, пробормотал что-то, похожее на молитву, махнул ребром ладони на голову, тело, ноги.

Как перекрестил товарища.

Поднял на меня глаза, благодарно кивнул, и направился к Зверю, по скрипучему песку, благо мертвое тело было уже на виду. Перед ним Тонс остановился и некоторое время благоговейно молчал, разглядывая огромную сине-серую тушу.

Нагнулся, потрогал дыру на брюхе, нащупал там конец дротика и покачал его, точнее, попробовал покачать. У него не получилось, тот плотно зашел на добрых шестьдесят сантиметров в тело.

Взгляд, брошенный Тонсом, был полон непонятностью и сомнением.

По его мнению, я никак не тянул на убийцу такого Зверя. Да и сам он тоже не представлял, как можно проделать такой трюк и в одиночку добыть великолепный трофей.

Я же, естественно, не мог подробно рассказать историю моей удачи, гораздо больше случайной, чем закономерной. Только стоял с гордым видом и ждал аплодисментов.

Но дальше мне стало не весело.

Наоборот, за следующие четыре часа я все проклял. Именно мне пришлось под чутким, прямо очень чутким руководством Тонса снимать шкуру. Он непрерывно контролировал, как я держу нож, оттягивал за мех шкуру от мяса и не позволял мне спешить. Я весь перемазался в крови и сгустках мездры. Руки отваливались неудобно держать нож, крайне острый, кстати.

Хорошо хоть с головы, лап и хвоста Охотник снимал сам, здоровой рукой, морщась от боли. Я мог тогда перевести дух и посидеть. Голову, охотник, слава богу оставил, сняв шкуру вместе с ушами. Иначе я не смог бы поднять такой вес.

Успели мы к сумеркам не только снять шкуру Корта, но и свернуть ее правильно, мясом внутрь, перевязать плотно веревками и приготовить к транспортировке.

Успели еще и обмыться в верхнем озерце, избавившись от основной части грязи и крови.

Шкура была вычищена не очень тщательно, скорее — совсем не вычищена от излишков плоти и весила килограммов шестьдесят.

Нести ее пришлось, конечно, мне одному. Тонс только помог закинуть на плечи, похлопал по спине, типа — держись.

Пока донес, вспотел и вымотался. Спускаться приходилось очень осторожно, чтобы не полететь за такой тяжестью по откосу. Разбиться, она, конечно, не разобьется. Но сил на новый рывок уже нет.

Но, наконец, и этот трудный, но счастливый для меня день подошел к концу. На стоянке, с огромным облегчением, шкуру с меня сняли и скинули в какой-то аналог подвала, открытый Тонсом в глубине куста. Если бы пришлось прямо сейчас ее доводить до товарного вида перед просушкой, срезать остатки, натирать солью — точно взмолился бы.

Очень хорошая маскировка подвала, глубину не успел заметить, но холодок прошелся по натруженным ногам, воздух внизу — реально холодный.

Нашелся и родничок, тоже упрятанный в специально выкопанной яме, струйка воды стекала по деревянному желобку откуда-то из стены и лилась на дно, забранное камнями.

Там Тонс дал мне ведро и кадку, чтобы набрать воды и помыться, еще какую-то глину вместо мыла. Пока я мылся и стирал одежду, отчищал сапоги, он снова подошел и удивил меня по-хорошему.

В руках у него был комплект одежды — рубаха, куртка и штаны с поясом, даже парой небольших кошелей из ткани с кожей присутствовали на нем. Рядом поставил мокасины, какие носил и сам, только размером побольше.

Все стало понятно. Я принят на работу и зачислен на довольствие.

После спасения на дереве, пожалуй — это было главное событие за все время в новом мире. Теперь я был принят в человеческое общество одним из самых непростых его членов.

Почему мне в голову пришла такая мысль?

Очень просто. Я успел заметить, как ловко и виртуозно Тонс владеет ножом для разделки туши, как ножи играют вокруг его пальцев, пусть и одной левой руки. Разницы для Охотника не было никакой, левая или правая, движения эти были неуловимы и смертоносны. Настоящий Мастер в работе с острыми предметами.

Тонс, конечно, специально показал свой высочайший уровень. Да и двигался он, как ниндзя, и копье в левой руке летало, образуя неприступный круг вокруг его ничем не выдающейся фигуры. Этот урок он показал мне на обратной дороге, пока я изнемогал под весом трофея. Типа, не переживай, я со всеми разберусь.

Ну так я и не переживал, особенно после того, как перехватил его взгляд. Карими, обычными глазами на меня смотрела сама Смерть, настолько его взгляд был равнодушен и неподвижен.

Скорее, не взят на работу, а назначен работать под непререкаемым руководством. Безропотно.

Глава 8 МНОГО РАБОТЫ

Вчера я упал спать не глядя, утомленный до крайности насыщенным днем. Победой над Зверем, встречей с Тонсом, невозможностью нормально объясниться, нервами и, главное, кропотливой и утомительной возней со шкурой.

Просто упал на жесткий матрас, набитый сеном, в одном из двух шалашей и сразу отрубился. Спал, как мертвый, ничего не снилось.

В новой одежде, приятно льнущей к телу, было гораздо комфортнее.

Но такое блаженное состояние продлилось не так долго, как я хотел бы. Охотник разбудил меня самым ранним утром, светило еще и не показалось. И сразу вручил довольно допотопную лопату. Он протянул ее мне, протиравшему глаза спросонья, назвал лопату новым словом — *себе* и показал, что буду я копать и тоже обозначил это слово — *себеть*.

Несложно у них тут со словообразованием.

Ни тебе — доброго утра, ни завтрака, только недовольный жест, типа — много спишь, а дела сами не делаются.

Выглядел раненый гораздо лучше. И сам был подвижнее и не страдал так, при попытках нагнуться или что-то поднять. Поразительная крепость тела и духа.

Так что, с раннего утра я принялся копать и закапывать.

Что копать?

Много чего.

Сначала Тонс отвел меня в угол стоянки и там показал труп небольшой собачонки, уже вздувшийся, и почти пополам разорванный могучим ударом когтистой лапы. Кишки и плоть собачки вытекли на месте ее смерти, видно было, что ее отбросило на десяток метров от пролома в ограждении. Переносить останки было затруднительно и, после небольшого раздумья, Тонс показал, что закопать ее можно и прямо на месте.

Что я и сделал, выкопав небольшую яму под останками и свалив, то, что осталось, вниз. Охотник заставил меня еще срезать верхний слой почвы и тоже захоронить.

Как, я понял, не в обычае было хоронить даже собаку на месте стоянки. По местным понятиям — только за ограждением. Но тут даже Тонс не захотел возиться с тем, что осталось и переносить подальше.

Тем более, оказалось, что нам надо торопиться и по более серьезным адресам.

Сверху я насыпал земли, глинистой и вязкой, побольше, но Охотник тщательно утоптал ногами образовавшийся холмик.

Дальше быстрым шагом мы дошли до останков напарника. Тонс прихватил рогожу, на которую мы с трудом переложили, что осталось от тела, помогая себе жердями.

От зловония кружилась голова и постоянно тянуло проблеваться. Поэтому Тонс заранее достал пару тряпиц из мешка, натер их какой-то травой по дороге и показал мне, как закрыть нос и рот. Эта мера помогала.

Если близко не приближаться к трупу.

Хорошо, хоть нести не пришлось. Тонс сноровисто обвязал рогожу так, что останки покойника оказались в коконе, привязал длинную веревку к концу рогожи, и я потащил то, что осталось от напарника в последний путь.

Последний путь продолжался до лужайки перед оградой, и его я прошел за полчаса, подстегиваемый желанием поскорее избавиться от скорбного груза. Еще и мыслями, что на его месте должен был быть я.

Потом я копал могилу в глинистой, каменистой земле и едва не стер себе руки об необработанный черенок лопаты. Пришлось сбегать на стоянку и достать из рюкзака мои нитяные перчатки.

По работе мои ладони трудно было назвать изнеженными. Крутить подвеску — занятие не для слабаков, но черенок был сделан, как специально, чтобы работающий с ним помучался. Похоже, что нормальный сломался и охотники вставили первый попавшийся ствол деревца.

Пока я возился с могилой, Тонс занялся ремонтом ограды, и даже с одной рукой все сделал на отлично. Ничто теперь не напоминало место, через которое Зверь вытащил второго охотника.

В перерывах, когда я позволял себе отдохнуть, я обдумывал ситуацию с тем, что случилось на стоянке. И приходил к мысли, что мне реально повезло оказаться в нужном месте в нужное время. И каким-то невероятным способом решить проблему охотников, ну то есть, только одного из них. Второму уже было все равно.

Зверь, наверняка, перемахнул через ограду и ворвался на стоянку. Там он ударом лапы убил не успевшую убежать собаку, лапой досталось и Тонсу, напарника Зверь убил и утащил подальше.

Почему собака не смогла предупредить Охотников?

Ну, может, Корт подобрался с подветренной стороны или напал в момент, когда они только вернулись к себе — этого я не знаю.

Зато я видел, как Тонс может работать с копьем, и это завораживающее зрелище. Он — настоящий Мастер своего дела. А дело у него одно — убивать зверей, больших и малых, сушить и готовить мясо и шкуры.

Не знаю, как крут был напарник Тонса, может — он был учеником, и очень сильно уступал своему учителю.

Но почему то, мне показалось, что такой Великий Профи своего дела, пусть и серьезно раненый, как-то, совсем без надежды спастись, ждал своего часа. Это подразумевалось его поведением, он просто ждал, когда Зверь вернется и покончит с ним, или сначала со мной.

Даже на мое появление он отреагировал как-то неопределенно. Перед лицом неминуемой смерти не захотел сильно отвлекаться на мои необычные вещи и одежду.

Да одни сапоги из резины и пластика должны были повергнуть его в изумление, переходящее в восторг.

Получается — Тонс совсем не надеялся на спасение.

Видно, Зверь имеет репутацию непобедимого существа в этих землях.

Только убедившись в смерти Корта, он развил бешеную деятельность и вернулся к жизни, сразу расставив дела по приоритету исполнения.

Значит — непреодолимая опасность исчезла, и появился смысл и дальше стараться.

Но в прежнем мире первым делом занялись бы покойником, шкура пошла бы в работу после.

Сто процентов.

Здесь дела делались по — другому.

Все-таки стоянка охотников — это Фронтир. Самый-самый.

Первое, значит, самое важное — роскошная шкура Корта. Видимо стоит очень много. Или является очень важным трофеем. Сразу Тонс вернулся с небес на землю, настолько она его заинтересовала.

Второе — похороны собаки и Охотника. Собаку первой — она тут рядом и на все про все ушло десять минут моего труда.

Хоронить Охотника можно только при самом высоком светиле. Это Тонс смог мне объяснить наглядно. Показал на могилу, потом на краешек появившегося светила, потом, что оно должно быть в верхнем положении во время погребения.

Назвал его — Ариал.

Еще слово в моем словаре. Важное очень слово.

Выкопал за пару часов могилу глубиной в метр, позвал Тонса, он одобрил и послал меня к погребу, куда пришел и сам.

Прихватил одной рукой хорошо замаскированный вход вместе с росшим кустом. Приподнял и подставив упор, отправил меня вниз. За шкурой Корта.

Погреб удивлял своей продуманностью. Он был выкопан на три метра в глине и укреплен деревом. Мясо и шкуры, которые не успели обработать и засолить — спускали в самый низ, где был насыпан слой песка. В него и стекало все, что можно из добычи. Наверняка, после каждого сезона, а может и пару раз песок меняли на новый, что бы не паршивел. Температура внизу была около нуля, даже ноги быстро замерзли у меня за те пять минут.

Повыше находились отсеки для продуктов, лежали кульки из ткани с крупами, стояли пара глиняных бутылок с маслом, соль и специи.

Под руководством Тонса я набрал всего, на что он указал и передал наверху ему в руки.

Спуститься и подняться можно было по колченогой лестнице. Поднять тяжелую шкуру по ней было невозможно, но это и не требовалось, я только привязал к ней веревку и вытащил наверх.

Верх погреба был обшит деревом, и крышка имела похожую форму, чтобы исключить возможность подкопаться зверям к продуктам во время отсутствия Охотников. Вокруг куста с крышкой были проложены и отформированы стоки для воды.

Да, серьезная работа. Пожалуй, продукты, которые не израсходовали за сезон, оставляли здесь, чтобы не занимать место и не возить туда — сюда. Те же крупы или масло. Соли вот было маловато для засолки и выделки, какое-то время я был в недоумении.

Все это нашлось в другом погребе, уже не так спрятанном и не таком глубоком. Мешок соли кило на двадцать, значит — все-таки не такой дефицит здесь соль. Иначе и смысла бы не было заниматься охотой в этих местах. Этот погреб был рассчитан на хранение выделанных шкур и сушеного мяса, впрочем, как и первый.

Тонс вручил мне шкуру, отвел на чистое, солнечное, плоское место на опушке. Выдал специальный нож и пару скребков, оставил деревянную бутылку с водой и показал фронт работ.

Фронт работ впечатлял. Но деваться с подводной лодки было не куда, и я принялся за работу. Срезал остатки мяса и плоти со шкуры, в общем — удалял мездру. Работа была вонючая и грязная, шкура — огромная.

Тонс помочь никак не мог, да и не хотел особенно, по-моему.

Он сам отправился кашеварить. Таблетка, похоже, очень подействовала на его неизбалованный организм. У Охотника было хорошее настроение и он даже напевал песенку.

Пожалуй, надо еще одну ему выдать. Пусть понимает, кому обязан быстрым излечением, да и мне здоровый инструктор пригодится. Посмотрим, насколько у него развито чувство благодарности.

Обрабатывая шкуру, я опять задумался. Теперь я пытался понять реалии этого места. Стоянка была рассчитана на двоих человек, по числу шалашей, спать вдвоем в одном шалаше было можно, но неудобно, места не хватало.

Получается пара охотников работала тут пару месяцев, подчищала окрестности от зверья. Вряд ли больше, охотиться было бы не на кого. Основная охота ведется на горных баранов. Где-то, на водопоях, по ним стреляют из арбалетов болтами — срезнями, пускают кровь, потом догоняют и разделывают. Может подстерегают еще как-то, я знаю, что на таких зверей охотятся из скрыта, из засады.

Зачем именно баранов заготавливают — мне непонятно. Может, мясо особо ценное, для местной аристократии, может, еще какие причины.

Но на мою удачу я попал на стоянку в такой момент, когда реально нужен. Погибший напарник, фигурально говоря, освободил мне место.

Один Тонс теперь тоже не справится, хотя бы без носильщика и помощника ему не обойтись. Тем более, собачонка тоже погибла. Иначе, меня бы точно отправили отсюда, может — дав немного еды, а может и угостив из арбалета.

Из-за непонятливости и чуждости.

Справится то справится, но план или урок — точно не сдаст. Хотя, по его повеселевшему виду, и одна такая шкура решает вопрос с заработком за сезон.

Но работать все равно надо, плановую добычу охотникам никто не отменял.

Охотники не сами по себе, работают на какую-то крупную общину. Типа, в командировке. Судя потому, что мяса пока мало сушится, а в погребах его нет совсем, они только прибыли.

Прибыли и сразу нарвались на огромного Корта.

Вряд ли такая Зверюга охотилась тут постоянно.

Я пока сделал оправку, как говорили в армейке, глядя вниз с края склона. Видно было, что под стоянкой склон срыли специально, в других местах откос был гораздо более пологим и порос высокой травой. Под стоянкой местами для усиления были положены деревянные щиты, они же держали почву в местах, где вкопанные бревна входили в насыпь.

Кто-то вложил серьезные средства в эту стоянку и нанял редкого профи для осуществления деятельности на ней. Это свидетельствует о важности такой деятельности для общины или города.

Пока можно констатировать одно — у меня есть в запасе месяц — полтора— два.

Точно не знаю.

Чтобы научиться немного говорить, разобраться в местной жизни.

Понять, кем я могу тут быть.

И не стоит ли мне исчезнуть до прихода каравана, забирающего накопленную добычу. Тонс то видел, что я совсем не местный. Что настолько не местный, что вопросы будут из таких, на которые честно не ответишь. Инопланетного пришельца вряд ли оставят жить с людьми.

Вскоре Тонс позвал меня на завтрак, состоящий из той же каши с мясом и чая из неизвестной мне травы. Чай мне понравился, очень бодрящий и вкус приятный. Кулеш тоже улетал за обе щеки, два раза добавку просил и получал, Тонс даже пошутил над моей прожорливостью.

Пока сидели за столом, Охотник показывал на предметы быта и называл их. После того, как закончили с едой и пили ароматный чай, Тонс снова спросил у меня названия всех чашек, ложек, ножей и всего прочего, и я все точно назвал и повторил.

Сам был удивлен, как хорошо работает память, предметов было около двадцати. Я точно раньше так бы не смог. Получается, что инициация в Храме пошла в прок. Такими темпами к концу месяца весь словарный запас Охотника будет изучен, смогу хоть общаться.

С другой стороны, ну какой там запас у Охотника, не его это тема. В основном — ему нужны узкоспециальные термины и названия.

Снова был отправлен к шкуре, теперь с миской соли, чтобы натереть подложку шкуры и повесить сушиться ворсом наружу.

Когда справился с этой работой и сдал Тонсу, он помог мне повесить шкуру в тени, на три раздвинутые веревки. При этом постоянно прихватывал шкуру за ворс и настойчиво показывал мне, то, чем я должен был восхищаться.

Охотник показал руками на большой размер шкуры, и несколько раз повторил одно слово, означающее что-то, типа — гигантская.

По реакции Тонса на выделанную шкуру было ясно, что убийство такой Зверюги — редчайший, почти невозможный случай.

Видя, что я плохо его понимаю, Охотник сделал, наконец, международный жест — потер большим пальцем подушечки двух других пальцев, обозначая деньги. Это я понял.

Много денег.

Мой словарный запас стремительно расширялся.

В поощрение за то, что я старательно работаю, не пререкаюсь и молча все выполняю, Тонс провел экскурсию по стоянке. Показал все, что я еще не видел.

На дереве над шалашами был установлен на платформе большой ящик, наверно с припасами и прочим. Лестницы я не увидел и не догадался, как туда забирались. Пока Тонс не нашарил в кустах конец веревки и не опустил рывком вниз конец узенькой лестницы.

Дальше, рядом с другим деревом находился оружейный склад — пара копий, несколько дротиков, топор и даже — допотопная пила.

Отхожее место я определил и сам, по легкому запаху и куче песка на краю ямы, чтобы присыпать продукты своей жизнедеятельности.

После экскурсии пришло время похоронить напарника Тонса.

Ариал уже поднялся на небосводе, могила была готова.

Процедура похорон была не долгой, вместе мы спустили рогожу с останками в яму. Потом Охотник снова пробормотал слова, сделал жест ребром ладони и скомандовал мне засыпать.

Я сформировал холмик из земли над могилой, как принято делать у нас. Удивил этим Охотника, но возражать он не стал. Сам он нашел и принес в мешке три камня и разместил их в определенном порядке, большой камень в голове, поменьше — в поясе и самый маленький — в ногах.

Теперь я узнал, как звали погибшего — Карн Олсер.

Он был учеником Тонса — именно так, достаточно торжественно, Тонс обозначил его статус. Охотник показал мне, что помянем мы Карна вечером, после того, как закончим дела.

Тонс заметно расслабился и руководил мной уже помягче. Дела делались без спешки, и сам он меньше нагружал раненое тело.

Пока он послал меня собирать высохшее мясо с платформы в специальные полотняные мешки. Потом на столе подробно показал мне, как надо его укладывать, экономя место в мешке. Мешок опустили в скрытый погреб, сделали почин, так сказать.

Охотник постоянно повторял мне названия и действия на своем языке. К вечеру второго дня на стоянке я уже мог понимать отдельные слова и указания. Меньше раздражал его своей бестолковостью.

Заодно я тоже проявил характер и заставил его выпить еще одну таблетку антибиотика. Охотник немного попробовал поспорить и, в итоге, послушно запил таблетку чаем. Скорость, с какой проходило воспаление на груди, его тоже удивила.

Стоянка была отлично подготовлена к хранению мяса и прочих ништяков с охоты. Все продумано и видно, что используется не первый год, принося прибыль.

У охотников нашлись и мази для обработки ран, и бинты в клубках, и иголка с тонкой, крепкой нитью, и дезинфицирующая жидкость для обработки ран. Которой мы и помянули напарника, Тонс налил из маленькой бутылки по глотку в чашки и легонько стукнул своей чашкой мою.

Арбалет, легкий, с специальными серповидными болтами, ну и обычными тоже.

Волокуша — перевозить добычу или мясо к сушилке.

Я не очень понимал, почему охота на горных баранов так хорошо организовано. Потрачено столько усилий и средств, для добычи именно здесь мяса и сушки его именно в иголках.

Может, какие-то магические свойства добычи, может — это мясо просто необходимо для общины, пославшей охотников.

Но Тонс ответить не мог, и хорошо. После того, как наладились дела, он перестал гнать лошадей и дал мне отдохнуть.

Дело шло к вечеру, мы поужинали оставшейся кашей, попили местного чая. Тонс сел разбирать, как я понял, ловушки и петли, которые следовало установить и потом обслуживать.

После ужина меня учили словам и фразам. Тонс, как-то быстро примирился с моим полным незнанием его языка. Кажется, это было не редкость в этом мире. Или ему было все равно. Он начал меня обучать снова, показывая предметы и называя их.

К вечеру я вызубрил еще несколько десятков слов, почти не путался и был собой очень доволен, даже удивлен своей понятливостью.

Разбирая снасти, Тонс называл каждую, правда, больше для себя. Потом рассказывал про нее, хоть я пока улавливал только редкие знакомые слова. Видно было, что Охотнику нравится проверять себя на знание предмета.

В прошлой жизни я не очень много учился, училище было венцом моей учебной карьеры. На работе я немного изучал диагностику компьютерную последнее время, но там не было огромных объемов информации, просто действия по использованию программы и получению информации о машине.

Теперь я узнал названия ловушек, оружия, основные слова и все они надежно легли в мою память. Чувствовалось, что я могу и больше запомнить и освоить слов, но решил не пугать Тонса.

И так, он рассматривал с недоумением топорик, котелок, мою одежду и рюкзак, особенно сапоги из литой резины. Каждый раз смотрел в мою сторону, как бы ожидая объяснений и понимая, что с моим появлением все не так.

Пока он с этим мирился, да и с такими ранами выбора у него не было особого, охотиться и разделывать добычу полноценно он не мог.

Пару недель — точно.

Шкура Зверя тоже вызывала вопросы, вернее то, как я смог добыть ее. Но ее стоимость была запредельной. Тонс пару раз показал на нее и, махнув в сторону сушилки, жестами давал понять, что мясо теперь не так важно.

Но делать нам было больше нечего, как охотиться.

Я тоже успокоился, но червячок сомнений потом начинал нашептывать, что, и выучив немного слов, или много — я все равно не смогу объяснить свое появление в этих местах. Особенно, в такой одежде из синтетики и с такими вещами, далеко превосходящими местный уровень развития.

То есть не пройду даже легкого опроса группой решительных людей.

А здесь, в предгорьях, других не бывает.

И это еще Тонс не видел все остальное мое добро — паспорт, права, карточки, ключи и смартфон.

С такими невеселыми мыслями я задремал и уснул.

Глава 9 ОСНОВЫ МЕСТНОЙ ОХОТЫ

Опять рано проснувшись, мы попили местного чая, и Тонс выдал мне еще одну куртку, из более плотного материала. Вместо пуговиц были такие кусочки древесины на кожаных поводках.

Одевшись, я получил в руки охапку снастей и копье.

Получил и инструктаж, типа, идти — молчать, смотреть и учиться. И мы двинулись к другому леску, лежащему где-то на 90 градусов влево от того, где был водопой.

Идти в местной одежде было комфортно, мокасины удобно сидели на ноге, хоть и были маловаты чуть — чуть.

Ничего, материал — кожа. Разносятся.

Бледное лицо, современная прическа и городская походка — вот, что отличало меня от Тонса. Но, если мы тут пробудем пару недель, то я уже не буду так сильно бросаться в глаза. Особенно в туземной одежде, и обросший, и загорелый, может и походку удастся скопировать с Охотника.

Стригут здесь, наверняка, на уровне стрижки овец, белья нижнего нет. Зато есть широкие лопухи, а бумага дороже золота. Наверняка. Продукты очень экологичные. Пиво варят. Какое-то точно.

Может и моча, но привыкну, куда деваться?

Другого-то нет. Вино есть по любому, будем пробовать.

Я усмехнулся про себя таким мыслям. Пробовать придется всю жизнь. С чистого листа.

Вспоминать прошлую жизнь просто не было времени, так активно вживался я в новую. Тонс задал такой темп, для него — комфортный, что мне нужно было находиться постоянно в напряжении. Смотреть, слушать, понимая далеко не все, больше обращая внимания на его жесты.

Сейчас я был гораздо ближе к легализации в новом мире, чем вечером позавчера. Прошло всего два дня, а я уже иду на охоту с крутым Мастером, и получил первые уроки свежевания добычи. Степень моей бесполезности для стоянки и дела Охотников стремительно уменьшается.

Пройдя лесок, мы двинулись к следующему. Там тоже оказался ключ, бивший из-под камня и образующий ручеек, стекающий к краю леска и дальше, вниз по склону.

Тонс меня не подпустил к ручейку, оставив в нескольких метрах и забрал у меня петли, которые начал ставить в определенном порядке, мне не понятном. Поставив, он отвел меня в сторону, и там показал подготовленное для засады место. Оно находилось в густом кусте, и со стороны ручья нельзя было заподозрить, что там кто-то может спрятаться. С тыльной стороны куст был аккуратно выщипан, внутри было место для ожидания, даже с маленькой скамеечкой в виде пня.

Да, хорошо придумано, но смысл расстановки силков и сидения в засаде мне был не понятен. В этом нет ничего удивительного, я все же не охотник. Сидеть можно только, когда ветер с горы — это утром и днем. Вечером и ночью без луны здесь темновато, да и ветер задувает к вершине, поднимая теплый воздух и пугая животных запахом людей.

Ладно, посидим — узнаем.

Но сидеть мы не стали.

Тонс повел дальше, и оказалось, что в этих рощах и перелесках, много уже где стоят ловушки и силки, в них уже начала попадаться добыча. Крупный тетерев или рябчик попался в следующем месте, потом два зверька типа наших куниц, снова птица. Еще живых Охотник легко прибивал небольшой, увесистой дубинкой. Задохнувшихся тщательно обнюхивал, не желая таскать зря несвежую добычу, вернее, меня перегружать.

Везде он снова разбирал запутанные петли, отрезал вконец запутавшиеся, снова настораживал. Подсыпал на землю под ловушками немного зерна, похожего на нашу пшеницу или ячмень.

Птицы подтягивались на зерно, на птиц приходили небольшие хищники, попалась даже копия нашей лисицы, только серая. Ее не понесли далеко, отошли пятьсот метров, Тонс несколькими движениями сделал надрезы и снял шкуру чулком. Шкура отправилась ко мне в корзину, туша осталась валяться в траве.

Около мест водопоя охотник внимательно рассматривал следы и делал свои выводы.

Прогулявшись таким образом около трех часов, и нагрузив меня добычей, мы вернулись на стоянку. Тонс отправил обрабатывать шкуру местной лисицы — отскрести мезгу и натереть солью. Потом тоже самое с куницами, остатки животных отправились в яму, выкопанную довольно далеко от стоянки.

Птичье мясо пошло частично в яму-погреб, частично на просушку — самые лакомые куски. Пообедав и отдохнув часок, мы отправились в другую сторону, делали тоже самое, но добычи почти не было. Но и наши хлопоты не закончились на этом, мы прошли низом, в основном раскидывая ловушки, уже по опушке леса, находящейся метрах в пятиста под нами.

Лес был хвойный, весь не старый, я даже удивился, что деревьев в возрасте было немного.

Здесь ловушки только ставили, и еще Тонс внимательно разглядывал следы. Пройдясь километров двенадцать, постоянно вверх-вниз, я с удивлением обнаружил, что совсем не устал, только аппетит разыгрался.

Кажется, втягиваюсь в местные реалии.

Вечером ужинали, я выучил еще пару десятков слов и уже умеренно мог общаться по простейшим темам с охотником.

Тонс удивлялся моим успехам в изучении языка и даже выносливости. Но все же подумав, сказал — как отрезал, что я — не Охотник. И уже не стану им хоть в какой-то мере.

Прямо так и сказал. Видно, что ему неприятно было признать другого человека неспособным стать даже начинающим Охотником. Как приговор подписал. В полной безнадежности.

Я скорчил печальную морду лица, чтобы не разочаровать старого Охотника, не мыслящего иной жизни.

На самом деле, очень такой новости обрадовался. Жить в лесу мне не хотелось совершенно, особенно в средневековье. Очень хотелось ночевать на своей кровати и под теплым одеялком.

Тут он впервые упомянул город, на который он работал, назвав его Астором.

Запомню, и посмотрю с удовольствием, поживу тоже.

И добавил, что я большой парень, смогу жить и без охоты. Он даже спросил меня, кем раньше работал. И я, показав мозолистые ладони, ответил, что руками работал.

Тонс сразу заметил, что такой работы много и крепкие парни нужны очень, хозяева постоянно ищут работников.

Все это общение было условное, с кучей жестов, смысл угадывался не сразу, путем повторений.

Уже стемнело, мы закончили вечер местным чаем, очень похожим на наш. Тонс сказал, что везут его очень издалека. Оттуда, куда все ушли после, и он сказал непонятное слово.

Встретив недоуменный мой взгляд, он потемнел лицом и грубо отмахнулся. Встал и ушел в шалаш. Без лишних политесов.

Так и пошла моя жизнь в Новом Мире. Ничем не примечательная жизнь.

Я не размахивал необыкновенно острым мечом, не мчался с дозвуковой скоростью на черном жеребце, не спасал сексуальных красоток с пышным бюстом и эльфийскими ушками.

Не поступал с ними даже по-хорошему, не говоря уже, чтобы по-плохому.

Не показывал этим красоткам всякие штуки, не заставлял их кончать по десять раз подряд, глядя на меня восторженными глазами.

Не вел преданное мне войско на штурм замка Темного Властелина.

Не был последней надеждой этого мира на спасение, просто единственной надеждой.

Я вообще не доминировал в этом мире, ни над кем, кроме дохлых зверьков. И те, кажется, издевались надо мной, вырывались из рук и брызгались сукровицей в лицо.

Через день мы с Тонсом ходили на охоту, ждали по полдня у водопоя в схронах крупных горных баранов. То, есть, он ждал. А я лежал в паре десятков метров и боролся со сном. Иногда Тонс метко стрелял из арбалета. Потом быстро натягивал арбалет, и клал болт в надежде, что спугнутые животные попадут в петлю и у нас будет еще куча мяса.

Подстреленного барана мы потом догоняли, болт со срезнем наносил огромные открытые раны, кровь лилась ручьем и через пять-десять минут животное выдыхалось, шло шатаясь, еще через двести метров падало. Тонс знал, куда стрелять, чтобы не ходить далеко.

Потом Охотник высокопрофессиональными, скупыми движениями срезал мясо, я складывал его в удобную переноску, и мы несли на стоянку, подвесив на копье.

Если в петлю влетал самец, он разрывал ее с ходу, и Охотник не успевал даже приступить к перезарядке арбалета. Поэтому в самца Тонс целился сначала, и если попадал, то приходилось делать два рейса за всем мясом. Мне стрелять не полагалось, даже арбалет не давали носить.

Как я понял, в Асторе была жесткая градация по умениям и знаниям, типа средневековых цеховых объединений мастеров. Мое положение в Гильдии, братстве Охотников было самым нижним — Носильщик. Ниже просто не было.

Это Тонс разъяснил мне сразу, как только я стал более — менее понимать язык. Случилось это на восьмой день моей работы на Гильдию.

Скажем откровенно, я был поражен таким легким усвоением трех сотен слов чужого языка, пусть язык и был несложным. Все-таки в Храме мне реально поменяли настройки и выдали умственный допинг. Так учиться всегда было моей мечтой.

Работать я должен за скромное вознаграждение, так что немного в этой экспедиции зарабатывал, и должен был сразу искать работу в городе, чтобы не голодать.

Это немного напрягало, но я с оптимизмом смотрел вперед.

— Зато с жильем проблем не будет, — утешил меня Тонс.

Я не понял, почему так, но Тонс не стал разжевывать.

Вообще, я его довольно сильно раздражал тем, как ходил, как вел себя на охоте, да и всем остальным. Тем, что не был Охотников до мозга костей.

Тонс не был позитивным человеком, определенно.

Чем больше он выздоравливал, тем более скептично он наблюдал за моими стараниями на охоте и стоянке. Чистить шкуры и нарезать мясо для просушки я научился довольно быстро, но все равно был далек от уровня мастера.

Готовить, как здесь принято — не умел, поэтому еще заготавливал дрова, убирал отходы, собирал много иголок сосны-ели и делал все остальное.

Иголки выступали в качестве консерванта и дорогой специи для мяса, и в разы увеличивали стоимость продукта. Тонс требовал обильно посыпать мясо иголками и еще больше сыпать на края ломтей мяса.

Я с ним не спорил и все выполнял по первому требованию. После такой работы раньше я бы валился с ног, засыпал бы мгновенно. Но вот сейчас мне было не особо трудно весь день ходить за добычей, носить ее, разделывать и складывать на просушку. Энергии хватало на все.

Пара дождей и сильная гроза с молниями прошли за все время, приходилось быстро снимать мясо и складывать в шалашах и под навесом. Такую погоду Тонс предсказывал за полдня.

Ни навес, ни шалаши совсем не протекали, как и ямы с добычей и шкурами. Крышки были плотными, а вокруг были намечены канавки со стоком вниз.

Видно, что я снимал много забот и с плеч Тонса, поэтому у него иногда находилось время и желание поболтать со мной, используя мой небольшой словарный запас.

Правда, было ясно, что у охотников — своя немногословная манера общения и лишние разговоры на работе не приветствуются. Да и словарный запас не сильно больше моего, такие издержки профессии.

Первым делом мне объяснили градацию уровней тех разумных личностей, кто живет охотой.

Остальные люди, по мнению Тонса, а может и всей Гильдии — не так уж особо украшали этот мир. И должны были, денно и нощно, мечтать попасть в Гильдию.

Прямо этакий настоящий средневековый снобизм.

Носильщик — мой уровень, потом Ученик Охотника, просто Охотник, Мастер, старший Мастер. Такая вот простая градация.

Сам Тонс был Мастером и гордился этим.

Что-то зарабатывать начинали с Ученика Охотника, тогда же можно было думать о создании семьи. Носильщиками были молодые парни, от семнадцати до двадцати двух=трех лет. Они пока просто гуляли на все заработанные.

Меня удивила такая подчеркнутая градация в таком ремесле, как охота. Но глядя на Тонса, как он просто идет по лесу, читает следы, ставит и снимает ловушки, разделывает добычу — я понимал, что мне надо было бы с детства лет двадцать подниматься к таким вершинам.

Если есть способности.

Года по три — четыре на каждой ступени, лет десять до начально, более-менее уважаемого звания Охотника.

Мне же оставалось дожидаться прихода каравана, который вывозит добытые мясные и шкурные ресурсы. Потом с ними спуститься с грузом к Сторожевому Дому, где и должна решиться моя судьба.

Я часто расспрашивал Мастера Тонса про жизнь и земли под горой, про город Астор. Иногда, когда у него было желание и не было работы для меня, получал скупые частички знания об этом Мире.

От нашей стоянки до Сторожевого Дома было два дневных перехода, где-то семьсот лиг по-местному, лига примерно сто пятьдесят метров. Сто километров или немного больше.

Местность вокруг гор называлась Норния или Норнинское нагорье. Сплошные подъемы и спуски тянулись вокруг гор зоной, похожей на приплюснутый овал, выходящий к лесам, лежащим сплошной стеной до побережья.

Горы Тонс назвал тоже, Кардигал или что-то в этом роде.

Он даже нарисовал небольшую карту на земле. Потратил на это целых десять минут своего, обычно очень ценного времени, и пытался узнать, как я попал к его стоянке. На что я только непонимающе тряс головой и в недоумении разводил руки. Он называл непонятные мне места и может, города, насмешливо смотрел на меня, как я делаю вид, будто то что-то узнаю и вспоминаю.

Мне нечего было сказать и врать откровенно я не хотел, поэтому делал вид, что потерял память и не могу ничего ответить.

Потом Тонс показал на низ своего рисунка и спросил, не из Сатума ли я?

Есть такой город через горы от нас, в 10 днях пути.

В этом вопросе мне почудился какой-то скрытый смысл, и я не стал утверждать, что именно оттуда. Тогда он показал точку на берегу схематично обозначенного моря и буркнул, что это и есть Астор.

Город, где я буду жить, когда спущусь с нагорья и пройду три дня пути через лес.

До этого момента моя паранойя помалкивала, как я называл приобретенное в Храме умение чувствовать чужие эмоции. Но при этих его словах она взвыла буквально, выдавая сигнал тревоги.

Тонс сам совершенно не верил в свои слова и не пытался особенно это скрыть. Он же не знал про мое умение, не маскировал интонацию. Невольно допуская совсем другой исход дела.

Что я смогу добраться до города и Гильдия просто так меня отпустит.

Моя способность объяснила мне это очень наглядно.

Мне стало понятно, что у Тонса уже есть мнение обо мне и моем появлении у стоянки. Он учит меня языку, видит, что я прямо не из этих земель. Он, хоть и много пожил, никогда не видел ни такой одежды, ни таких вещей, это означает для меня — весьма нехороший итог.

Тонс его знает определенно, но хочет еще меня использовать и выполнить план по добыче. Хотя, в основном, именно от его мнения зависит моя жизнь.

Вместе с тем испытывает чувство благодарности, небольшое, за то, что я вроде убил Зверя, отомстил за его напарника и добыл очень ценную шкуру. Что являлось немаловажным подспорьем для заработка и комфортной жизни в Асторе. Но благодарность постепенно ослабевает и наперед выходят вопросы, на которые я не могу ответить.

Правда, такому Мастеру — комфортная жизнь не очень и нужна.

Еще я подлечил Тонса, две таблетки прямо на глазах поставили его на ноги и сняли воспаление.

То есть, иначе, он может уже и убил бы меня. Я ловлю иногда взгляды, полные опасения и злости, но я не даю никаких поводов.

Только вот кажется мне, что попытайся я уйти потихоньку, не получится это у меня. Тонс все видит и слышит кругом, даже когда спит и глаза у него везде. Он просто местный Дерсу Узала. Только гораздо более жесткий и беспощадный.

Сейчас я уже стал немного похож на местного обитателя, загорел, выучил пару сотен слов для простейшего общения, много чему научился в лесу, одет по-местному. Но этого еще недостаточно, если не прятаться в лесу, а пытаться жить среди людей.

Нужна какая-то история совместная или рекомендация от Гильдии. Общество здесь довольно консервативное, просто так, из ниоткуда, не стоит появляться. Есть определенные требования, чтобы жить среди людей.

Все это возможно, я уже двигаюсь в нужном направлении. Но, боюсь, мнение Тонса не совпадает с моими надеждами совсем.

Есть еще много, что меня удивляет и добавляет непонимания.

Здесь настоящее средневековье, если судить по уровню оружия и той же одежды.

Но Тонс никогда не упоминал никаких королей, герцогов, графов и прочих баронов, никого из хозяев жизни, замков, лесов и земель.

А так не бывает.

Не вспоминал он и про церковь, священников и не молился, что мне было совсем не понятно.

Есть какой-то Совет Капитанов, который управляет Астором, управляет достаточно разумно и предприимчиво. Во всяком случае, у Охотника этот Совет не вызывал никаких отрицательных эмоций, скорее, даже наоборот — положительные.

Что очень странно, где средневековье и где справедливость?

Была еще какая-то Беда, явление смысла которого я не понимал, просто Тонс часто привязывал произошедшие события к тому времени, когда пришла Беда. То есть так буквально и говорил, это произошло за тридцать лет до Беды, а это через четыре года после.

Но каждый раз настроение у него портилось, он рявкал на меня, даже без повода, и уходил подальше. Сдерживаться он понемногу переставал, даже для приличия. Меня эта несдержанность весьма напрягала.

Для него это трагические воспоминания.

Поэтому ему и не нужна жизнь среди людей, нормальные человеческие радости, детский смех и уют домашнего очага. Есть какая-то трагедия в его жизни.

Эх, походить бы мне пару лет, да хоть пару месяцев в местную школу с детьми, посидеть за партой, поучить географию и историю.

Да некогда — выживать надо!

Да и школ тут еще нет, наверно. Дети учатся у родителей и родственников ремеслу. Чужих к овладению ремеслом пускают очень неохотно или надо отработать несколько лет. То есть, хочешь хоть немного научиться какой-то специальности, надо работать не за страх, а за совесть, и не один год.

Не о такой жизни совсем мечтает Попаданец, даже не знаю куда — в магический мир, альтернативную историю или еще что-то похожее?

У него к вечеру первого дня уже пара помощников из местных, а то и целая банда, которая чуть не молятся на него, за светлые и мудрые мысли просвещенного века. Которые высказываются мгновенно выученным языком.

К середине первой книги он уже захватывает замок местного барона. И банда его, только что, как курей, резавшая воинов и слуг барона, с умилением, чуть не роняя слюни, внемлют его приказам не трогать женщин и, особенно, смазливых дочек барона и его роскошную жену. Вокруг которых сам герой начинает водить куртуазные хороводы, не пользуясь правом победителя. Так, что, даже его собственность совсем не боится такого Крутого Героя.

Зато его банда, слушаются его беспрекословно, пораженные размахом и полетом мысли человека будущего, гуманного и доверчивого. И не перережут ему горло и не повесят на воротах, как явного слабака и просто юродивого.

Далее-более, он захватывает уже чужие земли и ведет баталии. Всегда побеждая с помощью лайфхака, подсмотренного в Игре Престолов и апробированного в компьютерных играх.

На худой конец, с помощью мгновенно изобретенного нового оружия, хотя бы горючей смеси.

И летит в битву на боевом жеребце, который, несмотря на злобный характер, полюбил нашего героя, как отца родного.

И рубит Сказочным мечом опытных рыцарей и кнехтов десятками, хотя и жеребцов и мечи видел только в компе. И в жизни ни разу не ездил на самой смирной кобыле, ибо побоялся к ней подойти.

Ведь он заурядный сисадмин и ничего более героического, как проскочить перед зазевавшимся, еще более ботаном, в очереди в Макдак, не совершал.

Да, таким сказочным героем быть и легко, и приятно.

А тут просто опытный охотник, ладно — реально крутой, заставляет тебя цепенеть от чувства абсолютной беспомощности. Он убивает легче, чем самый супергерой — спецназовец, он делает это, как дышит. Стреляет почти не целясь, работает ножом на каком-то космическом уровне, как Бог. Подходит к раненому злобному, огромному барану весом под двести кило и незаметным движением руки — убивает мгновенно, без мучений.

Тонс особо подчеркивает, что Мастер приносит смерть без боли.

Он даже попробовал научить меня кидать ножи. Мишенью для метания ножей был просто кусок ствола, немного стесанный, чтобы отличаться по цвету.

Движения Мастера я даже не замечал, откуда-то из-под руки или сидя, не глядя до последней секунды на мишень, он поднимал голову, а нож уже вылетал. Я едва видел его отблеск в полете и вонзался глубоко именно туда, куда был направлен. Достать его из мишени была еще та задача. Такая демонстрация наглядно показала, что сделать что-то без разрешения Тонса мне не удастся.

Если я хочу просто жить.

Честно говоря, как учитель, Тонс был слишком нетерпеливый. Он не мог и пары минут спокойно смотреть, как я пытаюсь просто попасть в мишень размерами с человеческое лицо. Получалось у меня это один раз из десяти, ведь кидать приходилось с шести метров. А чтобы нож еще и воткнулся, это было из области фантастики.

Больший размер мишени и меньшее расстояние до нее — на это Мастер никак не соглашался.

По его словам, когда молодой парень сдает экзамен на Носильщика, он должен уже тогда восемь раз из десяти воткнуть нож в мишень. Я думаю, что минимум полгода тренировок должны этому предшествовать. Скорее всего, подросток просто живет с ножом и тренируется каждую свободную минуту.

Несколько лет.

Чудеса не случились, и Тонс потерял всякое желание меня тренировать.

Но все же показал основные движения в работе с копьем, только оборонительного плана. Чтобы постараться не подпустить к себе такого же неумеху, как и я сам.

Показал, потом проверил, сделал поправки и больше не обращал внимания. Как человека, способного чему-то научиться и участвовать в охоте, Тонс меня не воспринимал.

Я был только Носильщиком и притом, самым бестолковым, из тех, кого он видел. А видел он очень много.

Для жизни в средневековом городе умение работать хоть на каком-то уровне ножом — необходимая, и точно — не лишняя способность.

Но учеба не сложилась. С этим я ничего не могу поделать, уровень учителя слишком несравним с моими способностями.

Да и ладно, жить в лесу — не слишком привлекательная идея для попавшего в новый мир. Если только речь не идет о просто выживании.

Я хочу попасть в город, как его — Астор.

И здесь я только один способ пока вижу. Когда придет караван, убедить Старших, что я хороший парень. Убил Зверя, отомстил за Карна, помог Тонсу и, вообще, еще пригожусь Гильдии. Может и получиться.

К концу месяца Тонс стал подчеркнуто нейтрален по отношению ко мне, перестал доставать меня по мелочам, не пытался как-то учить и натаскивать. Я заметил, что ближе ко дню прихода каравана, он больше не делился со мной своими умениями.

Видно, пришел к выводу, что все это мне не понадобится.

Скорее всего, моя судьба зависела от его мнения, и оно было не в мою пользу. Я не знал, почему Мастер поставил на мне крест, но это было так.

Что-то мне подсказывало, что напускное равнодушие и отстраненность охотника наиграны, и он относится ко мне максимально серьезно. Следит за каждым моим движением и даже дыханием.

Он как бы знал что-то про меня, о чем я и сам не догадывался. Знал и был готов действовать, если я хоть движением насторожу его.

Еще я был уверен, что в вещах моих Охотник уже порылся, все рассмотрел. Благо времени на это у него было достаточно, было бы желание.

Хорошо, я додумался все, не очень нужное имущество, давно уже спрятать. Да почти все спрятал. В роще, недалеко, но не в прямой видимости от того самого дерева, где победил Корта.

Все документы, карточки, ключи, фонарик, деньги, один нож, который Фискарс, одну упаковку таблеток, вилку и ложку, спички и зажигалку, моток веревки. Оставил в корнях дерева еще и мультитул, зубочистки, лейкопластырь, естественно смартфон тоже не стал брать с собой.

Сделал все это я, когда наглядно увидел следы человеческой деятельности около стоянки охотников. Специально назад вернулся.

С собой взял корзину, один нож с деревянной ручкой, котелок, топорик. Еще нитяные перчатки. Все, что не очень выделялось на фоне моей одежды и сапог. Еще взял с собой баллончик с остатками перцового спрея. Это на самый крайний случай, носил его постоянно с собой. Это был мой единственный козырь, если общение с Тонсом пойдет не так.

Зачем я спрятал большую половину попавшего со мной добра?

Фонарик, конечно, не помешал бы и на стоянке. Когда жизнь зависит от свечей или костра в темноте, это совсем печально.

Но мне не хотелось привлекать внимание к таким ярким и совсем нездешним вещам, сделанным на космическом уровне для местной жизни. Да и, если встреча не сложится и придется убегать, бросая барахло, то не хотелось остаться без таких необходимых вещей, как спички и зажигалка, веревка и мультитул, фонарик и нож. Да те же вилка и ложка очень облегчат жизнь.

Если придется уйти со стоянки, теперь я знаю, куда двигаться.

И где искать людей.

Свою одежду можно и бросить, хватит и того, что Тонс мне выдал.

Язык на бытовом уровне вполне изучен, воды попросить или что-то спросить могу. Так ведь и под туповатого парня могу притвориться, не очень разговорчивого по жизни.

Вопрос только в том, как уйти со стоянки незаметно. Тонс постоянно рядом или хотя бы, в зоне слышимости. Попробовал затаиться пару раз, будто его слов не слышу. Оба раза он мгновенно появлялся со спины и настойчиво интересовался, почему я не отзываюсь.

Еще я успел немного изучить денежную систему Астора и точно убедился, что двоичная система и здесь присутствует.

Самая мелкая медная монетка — тальш. Но они уже почти не используются в расчетах. Восемь тальше — грольш, медная монета побольше. Они, в основном, в ходу. Шестьдесят четыре грольша — один дан. Дан — уже серебряная монета, тоже часто используется.

Про золото Тонс мне ничего не стал говорить. Посчитал, что не нужно.

Глава 10 ЕЩЕ ОДИН КОРТ

В один из теплых дней, где-то через шесть недель моей работы мы с Тонсом вышли со стоянки. Целых шесть недель, полтора месяца пролетели как один день, только проснулся — уже пора спать. Охотник, конечно, не давал мне продыха совсем, поэтому и время пролетело незаметно. Зато я точно освоил все триста обычных слов в повседневной жизни, хотя столько же специализированных тоже легли в мою память.

Он нехотя обмолвился, что идем последний раз и будем снимать ловушки. Охотничий сезон мог продолжаться и дольше, добыча пока не иссякла, но местные не хотели полностью выбивать зверье.

Поэтому и охотились полтора месяца, каждый год меняли стоянку, давая два года на восстановление популяций.

Разумное и, видимо, проверенное опытом решение. Если каждый год чистить место от дичи, то те же горные бараны не будут успевать восстанавливать популяцию. Самочки будут водить на водопой ягнят. А так за два года детеныши вырастают до промышленных масштабов, успевают набрать вес.

Когда мы подошли к третьей группе ловушек, Тонс насторожился, и знаком руки скомандовал мне остаться. Сам бесшумной походкой исчез за деревьями, и позже позвал меня условленным посвистыванием.

Картина произошедшего мне была непонятна, но петли были порваны и добыча разорвана и сожрана, только перья и пух покрывали траву и кусты.

Тонс с помрачневшим лицом осмотрел все вокруг, и особенно уделил внимание деревьям, найдя на одном следы когтей.

— Корт, — бросил он мне и показал руками, что среднего размера.

Движения охотника стали еще бесшумнее и осторожнее. Мне он показал повесить добычу и петли за спину и приготовить копье, сам снарядил арбалет и немного вытащил нож из ножен.

К следующему месту мы подошли через пятнадцать минут, подготовленные, и ждущие неприятностей. Но эти силки были целыми, и большой рябчик так и трепыхался в петле. Тонс расслабился и, шагнув вперед, потянулся к добыче.

Я тоже шагнул вперед, как почувствовал, что большая ель на моем пути дрогнула, и стремительная тень слетела прямо на спину охотника.

Корт, а это был он, уже почти спланировал на спину охотника, когда Тонс услышал мой сдавленный громкий стон на выдохе, больше я ничего не успевал сделать.

Охотник оказался верен себе и мгновенно извернулся, взмахнув ножом. Но недостаточно быстро, и Корт всем тушей врезался в него, прямо вбил в землю. От такого удара, с такой массой и скоростью, наверняка у Охотника были переломаны все основные кости. Но рука успела махнуть и острейший нож вонзился в бок Зверя.

Зверь взвыл и немного отпрянул в сторону от руки охотника. Я успел скинуть со спины все пожитки и перехватил копье, как учил меня Тонс.

Страха у меня не было, только желание выжить, да и подумать я ни о чем не успел. Максимально быстро я подлетел к Зверю, замахиваясь копьем и получилось у меня это неплохо. Зверь выгнул спину, пытаясь вырвать нож из раны, но рука охотника еще крепко держала рукоятку ножа и распорола бок зверя еще на ладонь.

С шипением пасть Зверя вцепилась в лицо охотника, сорвав почти всю плоть с лица.

В этот момент листовидный наконечник копья вонзился в удобно подставленный затылок Корта. Вошел под череп на всю длину, похоже, повредив позвоночник.

Зверь так и распластался на теле охотника, задрожав и больше не пытаясь встать, лапы его остались неподвижными, только хвост дергался рефлексивно.

Не вынимая копье из раны, я несколько раз изо всех сил толкнул им вперед и наконечник показался из передней части шеи. На изувеченное лицо Тонса хлынула теплая кровь и залила ему рот. Но Тонс никак на это не отреагировал, не пытался вздохнуть. Я понял, что он или без сознания, или уже умер.

Я продолжал держать копье, мне казалось, что я так контролирую смертоносного хищника, и если отпущу, то мне — несдобровать.

Но понемногу дыхание успокаивалось, руки, наоборот, задрожали, я отпустил древко и вытер вспотевшие ладони об одежду. Немного отдышался и попробовал осознать произошедшее.

Тонс точно спас меня, успев пригвоздить Корта, будучи уже мертвым почти. Если бы не его кинжал в боку Зверя, тот бы сразу переключился на меня.

Потом ухватил древко и орудуя, как рычагом, сдвинул голову Зверя в сторону. Поднатужившись, выдернул наконечник из затылка Зверя, завалив голову на бок.

Из пасти торчал окровавленный кусок плоти, бывший лицом Тонса и меня вырвало. Долго меня полоскало, весь вчерашний ужин остался на траве.

Пока я приходил в себя, в голову влетела мысль, что Зверь мог быть не один, а я тут стою и травлю, и копье торчит в метре от меня.

Я протер глаза и туманным взглядом осмотрелся вокруг.

Слава Богу, никто не прыгал на меня и не пытался убить.

Тонс говорил про Кортов, что они одиночки и встречаются только для спаривания. Каждый охотится на своей территории. Но тот огромный Корт, как наш медведь — шатун, начинает бродить по чужим делянкам, убивает или изгоняет хозяина.

Получается, что местный хищник ушел из-за пришельца. Но вот теперь вернулся, раздраженный, и опрометчиво напал на людей. Но как хитро зверь приготовил засаду, оставил добычу нетронутой.

Я вытащил копье и за несколько раз столкнул острием тело Зверя с охотника. Даже близко мне не удалось воткнуть конец копья в плоть, я снова отметил необыкновенную крепость шкуры.

Это Корт был гораздо меньше первого, особенно голова и лапы, присмотревшись, я решил — что это самка. Тело длиной около 2 метров, и цвет более голубой, чем серый.

Тонс лежал на спине, раскинув ноги, все его тело было сплющено и вдавлено в землю. Он уже не дышал, я отчетливо понял, что снова остался один. Арбалет отлетел в сторону, я машинально поднял его.

Теперь мне надо было много обдумать. Принять решение, от которого будет зависеть моя жизнь. Самым непосредственным образом.

Стоит ли дожидаться прихода каравана?

Как поступить, остаться или быстро собраться и уйти?

Куда уходить?

Подумав, я решил ничего не трогать на месте гибели Тонса. Чтобы меня, как чужака, не обвинили в убийстве или попытке как-то запутать произошедшее.

Так все было наглядно, и опытным Охотникам легко установить, как здесь все произошло. Нож я тоже оставил в теле Корта и, подхватив сброшенное во время схватки, поспешил к стоянке.

По дороге я напряженно думал, и придя к очагу, тоже сел на скамью.

Мне надо было отдышаться. Теперь мне было, о чем подумать, но первым делом надо было выбрать один из двух возможных вариантов.

Я мог собрать самое ценное и уйти, не дожидаясь прихода новых хозяев стоянки. Это самое простое решение, снимает риск встречи с агрессией со стороны Гильдии. Но снимает только на пару дней, придется бежать изо всех сил, и как можно дальше. Меня могут догнать, если докопаются до того, что здесь был чужак.

Ведь кто-то же убил Корта над телом Тонса…

Самое ценное — арбалет и шкура Зверя. Со шкурой, сильно пахнущей и тяжелой, ходить по горам и предгорьям некомфортно и тяжело. Одна шкура еще на хозяйке, ее уже не снять, если уйти.

С арбалетом тоже не просто. Он, конечно, много денег стоит, но продать сейчас мне некому. В городе такие арбалеты на дороге не валяются. Быстро приведут Гильдию ко мне.

Арбалет можно и не брать, вложить в руки Тонсу и болт в затылок Зверя воткнуть. Но, вряд ли, такая постановка уведет охотников в сторону от поисков. Заподозрят неладное и установят, что умер Корт от копья.

Даже если смогу ускользнуть от охотников, сбыть арбалет и шкуру за приемлемые деньги — вряд ли получится. Скорее прикопают, чем заплатят.

Для Охотников я стану вором. Если они придут в течении суток, то догонят и выследят меня максимум еще за сутки- двое. Они все пути знают и пойдут по кратчайшему, в отличии от меня.

Тонс сказал, что такая стоянка не одна и, если еще одна будет на пути у меня, то пройти мимо незаметно не получится. Если там будет кто-то, хоть немного похожий на него, то шансов нет, с ворованными вещами — точно.

Можно вернуться к Храму, шикарного мяса много насушено, разжигать костер с помощью кресала и кремня я научился, это кроме спичек и зажигалки. Могу отсидеться там хоть месяц, только ближе к тому, чтобы стать членом общества, не стану. Еще и язык подзабуду.

Может, получиться немного усилиться, а может и нет.

Как Храм посчитает смерть от моих конкретно рук двух Зверей.

Но я от Храма спускался два дня, подниматься с грузом буду три дня. Могут и догнать. Дрова еще надо тащить будет, хотя и не обязательно.

На другую сторону не пройти, горы высокие, пока найду проход, если он есть…

А что там меня ждет?

Потеряю шанс коммуникации с обществом Охотников. Сейчас у меня есть какая-то история, общая с ними, я убил обоих Зверей, а это крутое достижение. Крутейшее, если думать про большого Корта. Вполне могу какой-то авторитет заработать в Гильдии.

Тонс рассказывал, как охотятся на Кортов.

Это массовое мероприятие и, только в том случае, если Корт приспособился людей воровать.

Тогда этого не избежать, Зверь просто перестает обращать внимание на другую добычу.

Но потери бывают высокие, Зверь очень хитрый, расчетливый и обладает магией подчинения, как я это и подозревал.

Охотник был очень удивлен, что магия такого матерого Зверя не заставила меня самого слезть с дерева прямо в пасть. И это удивление перешло в уверенность, что со мной что-то точно не так. Это кроме того, что шкуру почти не прибить копьями и стрелами или даже болтами.

Как я сейчас загнал копье в затылок — сам не понял. Что-то и правда во мне изменилось после перехода и Храма. Силенка в руках серьезная прибавилась и выносливость тоже. Это то я каждый день вижу, а силу сегодня опробовал.

Пока я жду караван на стоянке, я немного крутой, я убивец двух Кортов, один из которых просто невероятно большой. Шкуры стоят целое состояние и через Гильдию их можно продать максимально дорого, пусть моя доля будет и не велика.

А в бегах я смогу выручить гораздо меньше.

И буду в бегах.

Если не брать мое мутное появление здесь, то все остальное просто хорошо, насколько может быть хорошо. Но про появление и чудные вещи мог рассказать Тонс.

Теперь уже не расскажет.

Я могу говорить неплохо, могу общаться дальше и попробовать стать своим. Стандартный процент добытчику через гильдию — это треть от мяса баранов с иголками, четверть от всего остального, но вот такие яркие достижения приносят до половины от дохода.

Охотник, добывший раритетную шкуру, сам участвует в торгах и сразу получает деньги, то есть расписку, гарантированную имуществом Гильдии. Какая-то часть отойдет семьям погибших, но и мне выйдет много.

Я смогу легализоваться, у меня будет денежка в кармане. Могу, не спеша, выбрать свой дальнейший путь в этом мире.

Это самое главное сейчас.

Если не вызову подозрений, очень уж сильных, то шанс есть и неплохой.

Но надо спрятать все, что пришло со мной в этот мир, все абсолютно. Может и обыск быть, и допрос с пристрастием. Этот мир суров и не сентиментален, но в чем-то справедлив.

Если судить о нем по одному своему знакомому — по Тонсу.

Ладно, пора действовать.

Быстро собрал из шалаша все свое, котелок, одежду, но таблетки все же оставил, эти могут реально пригодится. Только прикопал их на стоянке, около ямы — туалета. Всегда смогу забрать.

Все вроде.

Только ножа не могу найти.

Осмотрел все тщательно, ничего не забыл. Быстренько обыскал шалаш Тонса, поднял матрас и жерди под ним и — нате! В углублении нашелся мой нож, немного денег в кошеле — пара серебра, десяток медных монет покрупнее и немного совсем мелких медяшек.

Удивил меня старый Охотник. С какой целью забрал мой нож — не понимаю. Как доказательство моего непонятного происхождения?

Да вряд ли.

Странно, те же сапоги гораздо более странные должны быть для местных.

Задумался, не стоит ли денег немного забрать? И забрал половину всех монет, мне пригодятся точно.

Вдруг просто выставят со стоянки, сказав — спасибо за все и мы больше вас не задерживаем. Будет хоть на что хлебушка купить.

Да и полным безденежьем лучше внимание не привлекать к своей персоне, это подозрительно тоже.

Скажу, что часть у Тонса выиграл.

Во что выиграл?

Да хоть в шашки. И я быстро приготовил поверхность земли около моего шалаша под разметку для шашек, в куче песка выбрал по двенадцать темных и белых камешков, еще несколько про запас.

Расставил даже камешки, все для правдоподобия.

На стоянке вроде все, теперь надо от вещей избавляться. Быстро поднялся к своему тайнику, постоянно прислушиваясь. Раскопал тайник, теперь уже места для добра не хватает. Пришлось углубить яму, собрать выкопанную землю в котел и высыпать ее в озерцо. Хорошо, что далеко носить не надо, засыпал тайник камнями с песком, сверху насыпал слой хвои и сухих иголок. Подмел веткой следы для верности.

Если кто из Охотников тщательно обыщет рощу, вряд ли мои ухищрения помогу сохранить место в тайне. Но, надеюсь, причины и времени у каравана не будет.

Поэтому снял сам около пруда все петли, аккуратно развязав узлы.

И вернулся на стоянку, хлопотал по хозяйству, переворачивал мясо, досушивал шкуры, с копьем не расставался и прислушивался постоянно.

Глава 11 ГИЛЬДИЯ ПРИШЛА

Тонс как-то чувствовал, или была договоренность на определенное количество дней, но после полудня я услышал, как загомонили птицы в соседней роще. Той, которая была ниже стоянки и находилась со стороны Сторожки.

Кто-то приближается, скорее всего — караван Гильдии.

Как раз я еще думал, что смогу продавать игры в Асторе — те же шашки, шахматы или карты, может и нарды.

Да и считаю я хоть в уме, хоть в столбик — еще одна сфера деятельности.

Освоюсь, посмотрю, что к чему и попробую производство игр запустить. Хотя придется так долго внедрять новые игры в обществе. Может, всей жизни не хватит.

Но пока надо готовиться к встрече.

Скоро послышались звуки подходящего каравана, постукивание копыт, скрип кожи, бряцанье чего-то металлического.

Из-за деревьев кто-то окликнул Тонса, второй- Карна, и что-то добавили про слепых и старых тетеревов. Раздался хохот, погонщики радовались концу перехода и близкому отдыху. Да и встрече с приятелями, которых давно не видели.

Выждав пару мгновений, я обозначил себя, и крикнул, что Тонса и Карна нет. Больше тянуть было нельзя, ведь увидев незнакомое лицо на своей стоянке, Охотники могли решить, что стоянка захвачена и все убиты. И быстро отреагировать непредсказуемым образом.

— Их вообще нет, — добавил позже.

И начал снимать щит с наружных ворот. На незнакомый голос отреагировали сначала молчанием, потом несколькими командами, смешки прекратились, караван остановился.

Я встал у входа, как часовой, держа копье острием вверх.

Как свой.

Через мгновение у ворот появилась пара взрослых, матерых мужиков, очень похожих на Тонса. Они внимательно осмотрели меня, копье и уставились взглядами в сторону стоянки, ожидая, наверно, когда выйдут хозяева.

По ограждению прошла дрожь. Скосив взгляд, я увидел, что меня взяли на прицел двое молодых парней, один с арбалетом, другой с луком, совсем небольшим по размеру. Арбалет навели на меня, лучник контролировал пространство перед кустами.

— Охотничий, — подумал я про себя.

Первый мужик, коренастый, с дырой между зубами снова позвал охотников, пока, не обращая на меня внимания.

Наверно, думает, что Тонс решил разыграть их.

Я отставил копье и рукой показал направление, добавил, что там лежит Тонс. Помедлив, показал в сторону могилы, где лежал Карн, обозначив, кто там похоронен.

Старшие каравана все равно не двигались, ожидая чего-то. Я добавил, что Тонс сегодня погиб от Корта, а Карн — уже давно от другого Корта. Тут от стоянки крикнули, что никого нет и все в порядке.

Главный каравана, судя по интонации, спросил меня, кто я такой и что тут делаю. Он был невысокого роста, широкоплеч и коренаст. На загорелом, почти бронзовом лице видны были два длинных, пересекающихся шрама, проходящие по верху лба и левой скуле. В нем чувствовалась недюжинная сила и уверенность. Отвечать хотелось прямо, как своему старшине роты в армии.

Второй был повыше и, как-то, более ловкий, не рассчитывающий на одну силу. Он обогнул меня, мимоходом забрал копье, заодно достав нож из ножен.

Я максимально убедительным голосом, поведал — кто я такой, как попал на стоянку. Особо подчеркнул, что Тонс взял меня на работу Носильщиком. Я тут уже полтора месяца. До сегодняшнего утра мы с Тонсом вместе работали, били дичь и сушили мясо.

Охотник давно объяснил мне, что у него такие полномочия есть, пусть по потенциалу я и не тяну.

Главный свистнул и караван начал заходить в лагерь. Он состоял из восьми низкорослых лошадок, повыше пони, и десятка человек, еще пара мелких собачонок вертелись под ногами.

Взрослыми выглядели те, кого я уже видел и один охотник, ждавший в лагере.

Остальные были — Носильщиками, совсем молодыми парнями.

Молодые остались сторожить у входа, а меня отвели к навесу и поставили перед Старшими, которые устроились за столом. Остальные быстро обыскали лагерь, погреба, платформу и принесли к столу одну шкуру, поразившую их до крайности. Отрапортовали, сколько примерно добычи готово, и кинули кошелек Тонса и мой рядом.

Старшие осмотрели кошели и уставились на шкуру. Когда ее развернули, они не сдержали восхищенного ругательства, притом оба сразу. Забыв про меня, они подробно изучили шкуру, померили ее, поискали дефекты и, обалдевшие, вернулись за стол.

Теперь на меня смотрели уже по-другому, как на человека, не поддавшегося соблазну убежать с таким сокровищем. И, наверно, присутствовавшем при ее добыче.

Начали было допрос, но я сразу заявил, что надо срочно идти к телу Тонса.

Сказать это было не просто, словарный запас оставлял желать лучшего, и получалось немного в приказном тоне. Чтобы не получить по лбу, я сразу сказал, что там лежит еще один Корт. Ведь что-то такое читалось в глазах у широкоплечего. Главные совсем ошалели, сомнение снова появилось на лицах.

Как так, они не могли понять, почему крутые Охотники пропали или мертвы, а такой чайник — жив.

Естественно, они подозревали меня, хоть и не говорили.

— Корт напал сверху, но Тонс успел его ранить. А я смог добить, копьем, — объяснил я.

Полные недоверия глаза изучали мое честное лицо. Ну с этим-то проблем нет, врать не приходилось. Главный охотник кивнул двоим молодым и, взяв меня в середину, мы выступили за ограждение. Но сначала он проверил следы крови на острие копья. Хорошо, что они там были, естественно.

Недолгая дорога, вскоре мы стоим над трупами Тонса и Зверя, густо облепленными насекомыми. Пара зверьков, похожих на крыс, шустро разбежалась по кустам. Старший потратил пять минут на осмотр и кивнул кому-то за моей спиной. Мне снова вручили мое копье и поставили присматривать вокруг. Парни быстро и умело сняли шкуру, оттащив тушу на ровное место, свернули ее и вручили мне. Тело своего товарища погрузили на рогожу и сгибаясь, понесли к стоянке. Черт, все подтвердило мои слова, я вздохнул с облегчением.

Старший подошел ко мне и протянул руку:

— Ты молодец, так заколоть Корта — надо уметь. Или тебе очень повезло. Меня зовут Альс, я — Старший Мастер Гильдии.

— Ольг Прот. Носильщик Гильдии, — скрепил я знакомство рукопожатием.

Целый Старший Мастер!

Его то что сюда занесло, в обычный караван?

По словам Тонса, в Гильдии числилось около шестидесяти Охотников, не считая прислуги в Сторожевом Доме, и на складе в городе.

Старший Мастер, один из двух управляющих Гильдией, отнюдь не должен был заниматься такой рутинной работой, как ходить с Караваном, собирать добычу, спать не в кровати, кормить слепней.

Обычно один находился на базе Охотников, второй в городе координирует деятельность Гильдии с Советом Астора.

Так, что это — настоящий сюрприз!

Когда наша процессия вернулась к лагерю, тело Тонса оставили метрах в ста от ограды, рядом с могилой Карна.

Альс позвал двоих Носильщиков с лопатами. Мы, увеличившись в составе, направились к месту захоронения, и через минуту уже стояли перед камнями на могиле.

Альс прочитал речитативом, видимо, прося не гневаться то ли Карна, то ли его дух. Добавил, что важно для всех нас, чтобы сыновья Карна могли на могиле проститься с отцом и главой семьи.

Как я понял, здесь было очень важно иметь свою могилу, и возможность собраться около нее, всем друзьям и родным. Это было понятно и ценно.

Такой ответ жестокому миру легко укладывался в сознании.

Махнув молодым на место рядом с могилой, Альс со мной и парой тех же Носильщиков отправились к огромному скелету Зверя, лежавшему на прежнем месте, но изрядно уже растащенному. Основной костяк был еще в неплохом состоянии и лежал почти так же, как после смерти, даже кусок дротика валялся поблизости, наполовину ушедший в песок.

Я указал Альсу на него и пояснил, что смерть Зверя произошла после, очень для меня, удачного падения.

— Второй кусок лежит наверху, — добавил я.

Мастер внимательно осмотрел обломок, особенно острую часть дротика, которую я тщательно обработал ножом и обжег на костре до идеально острого состояния. Вся эта работа окупилась сторицей.

Прихватив обломок с собой, Мастер попросил меня показать место, где и произошло ранение зверя. Мы поднялись наверх, и около сосны-ели я, с облегчением, нашел второй обломок дротика. После осмотра и этого куска, Альс самолично поднялся к вершине дерева и потратил пару минут на изучение веток.

Видимо, все мои слова получили подтверждение. Да и под деревом Мастер легко отметил невидимые для меня следы крови.

Поэтому я удостоился серьезной похвалы от Мастера. И даже признания, что именно я своей хитростью и везением смог ранить и потом убить Великого Зверя.

И смог отомстить за смерть члена Гильдии, что было особенно важно для этих людей. Я сразу почувствовал, что ледок в отношении меня исчез.

И, наоборот, все рады, что среди нас появился такой везучий и живучий Носильщик. Сделавший невозможное и преодолевший судьбу.

Буду теперь легендой, на этот год — точно.

Хоть и Носильщик, но по деяниям — настоящий Мастер!

В этом мире люди суеверны, везение человека было одной из основных добродетелей. Особо везучего члена Гильдии все хотели иметь в составе охотничьей партии или каравана.

И если Главный Мастер признает при членах Гильдии, а здесь в караване — он Царь и Бог, что мои заслуги велики и поразительны, то я — официальный член Гильдии.

И, что немаловажно, могу рассчитывать на более высокую часть доли от вырученного, особенно от продажи шкур.

Мы вернулись на стоянку, я отметил, что могилу уже выкопали. По дороге я мысленно перекрестился, Охотники не обратили внимание на окрестности источника, ведь я предупредил, что успел снять тут все ловушки. Носильщики, пока Альс разбирался с осмотром места ранения Зверя, смотрели по сторонам внимательно. Но тайник, очень важный для меня, не находился в поле зрения. Пока шли к стоянке, я изо всех сил скрывал чувство облегчения.

Здесь булькал котел и разносился запах кулеша, на стоянке кипела жизнь. Добыча была сложена и посчитана, второй Старший доложил Альсу, что в итоге получилось. До нормы немного не дотянули, по его словам.

Альс крикнул всем заканчивать дела, и собираться прощаться с погибшими товарищами.

— Остаемся здесь! — сообщил он на всю стоянку.

Может, караван раньше и не собирался ночевать, но пришлось разбираться в произошедшем и хоронить своих друзей. Еще надо было снять оставшиеся снасти и сложить их для хранения. Все вместе мы вышли к месту похорон, и там я увидел еще одну могилу и новые приготовленные камни разного размера.

Альс и второй Старший вышли вперед, опять негромко прочитали свою молитву и, помолчав, сказали опускать тело Тонса. Могилу быстро засыпали и установили камни своим порядком.

Как и Тонс над могилой Карна.

Была середина дня, я с тремя Охотниками отправился снимать петли и ловушки. Теперь забирали только мясо, со шкурами не заморачивались. Уже темнело, когда собрали все петли и вернулись на стоянку. По пути познакомился с Учеником Охотника Понсом и Носильщиками Кросом и Товером.

Крос — долговязый парень с льняными длинными волосами, был самый разговорчивый и веселый. Сразу после знакомства с интересом начал расспрашивать о Кортах. Он тоже, не скупясь, делился разными моментами из своей жизни и теми сведениями, которые знал об опасных хищниках. Сам он, правда, с ними не сталкивался, но много знал про их повадки и обсуждал это со мной.

Остальные Охотники помалкивали и только слушали наш разговор. Мне приходилось нелегко, полностью выразить свои действия и мысли я не мог — слов не хватало. Да и Кроса понимал не полностью. Но парень словно не замечал моих затруднений, весело болтая и смеясь над своими шутками.

Стемнело совсем, когда меня позвали к столу. Пара факелов неплохо освещала вокруг, все караванщики вернулись на стоянку и расселись за столом, кое-как разместившись. Один дежурный перестал патрулировать пока между изгородями, собачонки вертелись около стола в ожидании подачек.

Из пузатой бутыли всем в кружки налили прозрачной, ароматной жидкости. Выпили стоя за Тонса, только чокаясь посильнее. Такой здесь был обычай, не как у нас.

Помянули Охотника. Я даже не стал разбираться, что я чувствую сейчас — облегчение или скорбь по своему первому знакомому человеку в новом мире. Если бы он был жив — не стоял бы я среди Охотников сейчас, не пил бы ресу. Я, конечно, в голову Тонсу не забирался, не могу утверждать на сто процентов. Но на девяносто — думаю, в лучшем случае — сидел бы привязанный к дереву. В ожидании неминуемого решения.

Мне прямо сразу похорошело, хотя и было не больше 45–50 градусов крепости, но напиток качественный и, видимо, выдержанный. Тут же налили по второй и помянули Карна, так же чокаясь. И постояв, сели и принялись хлебать кулеш, немного переговариваясь, вспоминая всякие забавные случаи с обоими погибшими Охотниками.

Когда остатки каши подтерли корками походного хлеба, Альс начал со мной разговор:

— Кронк Вельзер — указал он на своего напарника, — Мастер-Охотник.

Еще один Мастер, да что не так с этим караваном? Обычно это удел просто пары Охотников в роли Старших. А тут половина руководства Гильдии.

Двоих Альс просто назвал по имени Понс и Драгер. Парням было лет по двадцать с небольшим, может — двадцать пять, Хотя Драгер выглядел постарше, один — Ученик Охотника, второй — уже Охотник.

Потом Альс перечислил так же по имени всех Носильщиков. Всех я, конечно, не запомнил, да и времени не было.

Альс жестом предложил назваться теперь мне.

Выждав паузу, я назвался — Ольг Прот.

С формальностями было покончено. А они, кажется, были важным условием взаимодействия людей в этом мире. Странно, что еще не называют имена отцов и дедов, и не перечисляют их славные дела. Я бы не удивился.

Оба Старших сели прямо лицом ко мне, один из молодых пристроился сбоку от меня. Тот, который Понс. Остальные разошлись по стоянке, размещаясь ко сну, дежурный ушел еще раньше.

Кронк переглянулся с Альсом и, дождавшись одобрения, сказал:

— На этот переход мы можем подтвердить решение Тонса взять тебя в Гильдию. Ты, Ольг, совершил несколько деяний, сохранил добытую добычу, вел себя храбро и честно. Самое главное — ты очень достойно отомстил за наших товарищей!

Помолчав для солидности, Кронк продолжил:

— Тебя взял на работу Охотник Тонс, он имел такую возможность, но только Носильщиком. Мы поднимаем твое звание до Ученика Охотника, за твои дела. Заработок Ученика более, чем в два раза выше, чем Носильщика, так что — это реальное увеличение в доле добычи. В лучшей Гильдии Черноземья умеют быть благодарными.

Я был ошарашен, вот так просто подняли мое звание до недосягаемого для меня уровня. В Носильщики берут уже хорошо подготовленных парней. И потом учиться надо четыре — пять лет, чтобы сдать на Ученика. А там четыре года для особо способных и до десяти лет для не очень, чтобы стать Охотником.

Охотник и даже Ученик — это реально крутой в жизни Черноземья мужчина. Настоящий спецназер и мочитель.

Черноземье — вот как они называют свою землю!

Слова Кронка я понимал скорее интуицией, чем точно по смыслу. Это чувство развилось и усилилось у меня, несомненно, уже в Новом мире.

— Так вот, — продолжил Мастер.

— На этот поход ты устроен, но дальше будет собрание руководства Гильдии и ты, вряд ли, получишь даже уровень Носильщика. Ты уже не молод и не успеешь выучиться хотя бы на Ученика.

— Вот и мы спрашиваем, откуда ты пришел к стоянке? И почему оказался здесь? — ошарашил меня вопросом Альс.

Глава 12 НЕПРОСТОЙ РАЗГОВОР

Я ведь уже расслабился и не ожидал таких неудобных вопросов.

Да, убаюкали меня Старшие и алкоголь подействовал. Хороший и дорогой напиток, как налили всем по две маленькие чашки, понемногу, так и убрали сразу. Еще немного мне не хватило, чтобы совсем расслабиться.

Я вздохнул, готовясь отвечать, но неожиданно для себя спросил, как называется этот вкусный напиток.

— Реза — напиток из-за Смертных гор, из Астрии, — коротко ответил Кронк и замолчал.

Не прокатило у меня без серьезного разговора проскользнуть, очень жаль. Я уже начал надеяться, что деяния мои необычайные помогут избежать непростого перекрестного допроса, на котором мне придется, как на тонком льду балансировать.

Дали ведь мне серьезные плюшки — круто повысили уровень в Гильдии, редчайшее событие, судя по всему. Ну что им еще надо?

Кажется, мне, что говорить и верить в свои слова придется искренне, а то еще погорю. Ладно, пора начинать.

— Откуда пришел — не могу сказать. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Не помню ничего и не понял, как сюда попал, — ответил я, представляя, как очутился в Храме, стараясь сменить смысл вопроса для себя.

И старательно подсказывал самому себе, что не понял, как попал сюда и не знаю, как называется местность около Храма. Прикидываться потерявшим память и не знающим, как оказался около стоянки, было в чем-то созвучно тому, как попал в Храм, не понимая вообще ничего.

Что-то говорило мне, что Понс не зря сидит слева от меня, и точно — оба Старших синхронно посмотрели на него. И похоже, не смог он выявить мою не совсем правду точно. Я то, его не видел, мог сейчас только по лицам Старших ориентироваться. Что-то он определил, но вопросов не последовало.

Снова на меня уставились пристально. Они, пожалуй, со своим опытом и способностями, могут различать ложь. Но, наверно, только откровенную.

Значит, мне надо обходить трудные вопросы максимально, с честными глазами выдавая видоизмененную правду, пусть и не очень похожую.

Видя, что пора отвечать дальше, я сказал:

— Осознал себя, когда увидел голову Корта, появившуюся из складки местности. Страх прогнал все беспамятство и дальше все помню.

И я все и рассказал, как было. Все откровенно, кроме удивления Тонса моим вещам и незнанию языка. Еще и про мнение Тонса на мой счет промолчал, конечно. Это было не трудно, достоверно я его и не знал.

Про одежду спросил Альс, где твоя, мол. Пришлось сказать, что Тонс не одобрил ее для работы и переодел меня в ту, которая была на стоянке. Моя была совсем изношена и оборвана, сильно пахла, сожгли ее полностью. Обувь тоже сожгли.

Видно было, что у Мастеров остались вопросы о моем появлении, еще почувствовал Понс мою неполную искренность в ответах.

Но настаивать не стали. Откуда я пришел, что со мной случилось — это, по большому счету, не проблема Гильдии. Сейчас я буду под плотным присмотром внутри каравана. Даже, если я матерый преступник, рядом с Охотниками, это мне никак не поможет навредить. Скрыться для меня, тем более, невозможно от профи-следопытов. В остальном рассказанном, непосредственно касавшемся жизни охотников на стоянке, я был абсолютный молодец и правдив во всем. Отвечал я медленно и с ошибками, долго подбирал слова, жестами помогая себе. Ответил, что язык мне не родной, но слова по смыслу понятные, что-то близкое есть.

Естественно, я не стал рассказывать, что все выучил за полтора месяца. И что прошел в этот мир через саркофаг и Храм.

Полностью рассказав о нашей жизни с Тонсом, как мы охотились, жили, чему он меня научил, я основательно успокоил Охотников. Отправив меня погулять, они что-то переговорили между собой, послушали Понса и уже один Альс дождался меня.

Старший Мастер подтвердил свои слова о моих достижениях и Ученике Охотника. Пусть и временном повышении. Но сказал, что ждет от меня полной отдачи делу Гильдии, внимательности и смелости.

Я еще спросил, как будет реализована добыча со стоянки и какова стоимость шкур Кортов.

Альс, подумав не спеша, как бы представляя действие в голове, рассказал, что шкуры будут оценены предварительно и проданы на аукционе, как и вся интересная добыча.

Но только, если нужные покупатели с юга будут в Асторе. Иначе шкуру оставят в гильдии до лучших времен. Гильдия выдаст определенную сумму — около половины стоимости и, еще, останется доля в последующей продаже.

В Гильдии есть установленная система распределения вырученных денег. Все честно считается и так же выдается, обмануть товарищей — один из самых серьезных проступков. Альс заверил меня в этом и было видно, что он не шутит.

Я с облегчением еще раз себе напомнил, что я уже не одинокий Попаданец в чужом мире. Теперь я, пусть и временный, но член уважаемой Гильдии и нахожусь под ее защитой. Пока, только до прибытия в Астор. Это меня очень успокаивало.

— Чем ты зарабатывал на жизнь раньше? — поинтересовался Альс.

— Ты не воин и не охотник.

Я посмотрел на свои ладони, довольно мозолистые и сказал, что работал руками.

— Ты крепкий мужик. И очень удачливый. Настолько удачливый, что нам всем надо держаться поближе к тебе. Я таких еще не встречал, а я, поверь мне — видел все. Поэтому можешь не переживать за свое будущее. На хлеб заработаешь, даже если ничего не умеешь делать, а с умением — даже и на масло хватит. И женщину можно найти, хоть с этим непросто, — добавил Охотник.

И отпустил меня.

Я добрел до шалаша, оставшегося в моем распоряжении.

День был фантастически напряженным, я столько всего успел и сделал.

И выжил, и победил, и встретил. И убедил. Теперь еще должен был обдумать услышанное, но уснул, едва коснулся подушки, набитой травой.

Глава 13 ПУТЬ КАРАВАНА

Утром меня толкнули совсем рано, часа в четыре, по-местному.

Я поднялся и сделал легкую разминку, посматривая на суету в лагере. Остатки продуктов и заготовок спустили с помоста и аккуратно сложили в большую погреб, на деревянный стеллаж, так, чтобы попавшая ненароком вода не попортила их. Сняв крышку с меньшей ямы, ее установили в большую и засыпали землей. Потом плотно забили большую крышку сверху и так же присыпали землей и листьями.

На стоянке оставляли, все, что можно. Чтобы не таскать груз туда-обратно и разгрузить лошадей для дороги. Котел тоже оставили с инструментами, но сначала сварили кулеш и пересыпали его в деревянную коробку, изнутри выложенный крупными листьями. Конечно, доверили нести его именно мне за спиной на широких лямках.

Завтракать не стали, только попили воды и наполнили фляги.

Еще я получил копье и мешок с продуктами на грудь, головной убор из мелких прутьев, от солнца и для защиты. В таком виде я был неплохо защищен, но очень неуклюж.

Караван вышел со стоянки, щитами закрыли вход, и мы все подошли к маленькому кладбищу. Вчера днем уделили мало времени попрощаться с погибшими, но сейчас никто не спешил. Сняв поклажу, мы стояли около могил и молча ждали. Пока, все желающие скажут все, что можно хорошего о людях, нашедших последний приют в этих пустынных местах.

Альс с грустью отметил, что это — первые похороненные здесь, хотя у других стоянок давно есть свои кладбища. На этой, важной для Гильдии стоянке, охотились обычно самые сильные и опытные мастера и охотники. Потерь у них не было, а всех раненых удавалось довести до базы.

Он назвал Тонса по имени и фамилии и рассказал, каким тот был Мастером, надежным и спокойным, как скала. Вспомнил про жену и детей, погибших в те страшные времена.

Про то, как он по земле вывел почти всех, кого встретил на Дороге Горя за Смертные горы.

Как спас своим умением тех, кто был с ним и кого можно было спасти, в первую ледяную зиму.

Как подавил панику и разобрался жестко с теми, кто потерял совесть и человека в себе.

Я слушал очень внимательно, не поднимая глаз от могил, чтобы никто не понял, как я потрясен.

Какие Дорога Горя, Ледяная Зима, Смертные Горы?

Почему они погибли — замерзли или были убиты?

Множество вопросов требовало ответов, но я не поднимал глаз и стоял молча.

Альс перешел ко второму охотнику, Карну Олсеру.

Тут таких героических слов не было, вспомнил, что он работал на Гильдию восемь лет. Был Учеником Мастера, его семья живет около Астора, Гильдия их не оставит в беде.

Потом все бросили по крупному камню на могилы каждого охотника.

Я, как отомстивший за обоих, бросал первым. Потом уже Альс и остальные по старшинству. Я даже успел почувствовать легкую зависть в глазах бросавших в конце Носильщиков.

Вообще — тема мщения была популярна среди этих людей, и даже образно служила цементирующей основой общества и порядка в нем. За каждое деяние должна быть плата, так сказал Альс.

Присутствующие негромко что-то прочитали про себя, я тоже прошептал *Отце наш*. Одну из двух знакомых молитв и заметил, что Понс теперь явно прислушивается к моему бормотанию.

Значит, ему Старшие поручили приглядывать за мной и все подмечать. Понс, кстати, почувствовал мое внимание и сразу отошел за соседа.

Такие дела, брат. К тебе присматриваются и ничего с этим не поделаешь. Остается только терпеть и делать добросовестно свое дело, больше мне ничего не светит пока.

На могилы положили два куска расколотого ствола, более ровной стороной наружу, на каждом была вырезана и забита синей краской надпись с полным именем и годами жизни.

Это я понял, внимательно разглядывая знаки на могильных плитах, цифры и буквы, которые я не изучал. Такими их сделали здесь, в походных условиях.

Надгробия притопили в мягкую землю, так, чтобы поверхность дерева немного возвышалась над уровнем земли.

Практично, если и занесет землей, всегда можно расчистить и прочитать, кто тут лежит. Краска выцветет, но новые обитатели стоянки будут ухаживать за кладбищем и подновлять надписи.

Пока стояли, прощаясь, я опять задумался, о превратностях судьбы.

Положение мое из, почти безнадежного, превратилось в почти стабильное. Гильдия в лице Старшего Мастера Альса приняла меня на работу. Оставались еще проблемы, но они не касались ближайшего времени. Ибо, как тут относятся к выходящим из Храма иномирянам, я не знал и узнавать не спешил.

Долго еще мне придется скрывать свои мысли, и даже знания и умения. Хотя бы умение умножать и делить в столбик любые цифры, ремонтировать подвеску современных авто и делать легкий ремонт двигателей. До этого тут еще лет четыреста — пятьсот, я могу очень ускорить процесс, если выживу.

Но гораздо больше шансов просто умереть, как только вызову подозрения. Хотя бы, в своей иномирянской сущности.

Караван двинулся дальше после прощания и, вытянувшись цепочкой, мы шли вперед. Светило освещало наши спины. Тени, пока еще длинные, бежали впереди нас.

Я шел в середине, за мной через одного шел Понс, я даже чувствовал его пристальный взгляд на спине. Через полчаса я уже не обращал ни на что внимания, кроме неровной почвы под ногами. Хорошо, что копье реально помогало удерживать равновесие, я постоянно использовал его как посох. Остальные Охотники шли очень легко, а мне приходилось стараться, чтобы не отстать.

Вообще, выносливость была одной из моих козырных способностей, но возраст и многолетнее отсутствие нужды ходить в быстром темпе ногами на десятки километров — делали меня теперь аутсайдером.

Конечно, охотясь с Тонсом я приподнял физические кондиции, но сейчас мне приходилось туго. Когда через пару часов скомандовали привал, я был весь мокрый, и очень счастлив прозвучавшей команде.

Оказывается, мы остановились не просто отдохнуть, а заодно еще и понаблюдать вокруг. Плоская площадка на краю уходившей вниз огромной осыпи давала возможность осмотреться на много километров, при том нас снизу было не видно.

Альс подошел ко мне и сказал, показывая на просторы:

— Внизу — одно из самых красивых мест Черноземья на нашем пути.

Красоты внизу, видимые глазом, и правда восхищали. Светило освещало рощи и лес внизу, видно было очень далеко. Там горизонт сливался с лесом, перед нами по ходу движения видны смутные очертания невысоких гор.

— Смертные горы, — Альс указал на них.

— Да, очень далеко видно, — пробормотал я, не зная, что сказать.

Отдых продолжался, снятый с меня ящик открыли и раздали завтрак, тот же кулеш, всем надоевший, хотя и очень сытный.

Молодежь предвкушала отдых и большой праздник по окончанию охотничьего весеннего сезона в Асторе.

С праздником на Ратушной площади города и выдачей премий всем отличившимся Охотникам. Большой праздник — на три дня, с ярмаркой и гостями из других городов и стран. Будут южане и северяне на своих кораблях, теперь верные и испытанные союзники. Привезут всякие диковины и скупят много чего из добычи Гильдии, расплатятся золотом и тканями, качественными мечами и арбалетами.

В караване был один арбалет, еще один забрали со стоянки, лучников с коротким луком тоже было двое. Видно, не так просто выучить даже Охотников стрельбе из лука. Я ожидал, что, почти все Гильдейцы будут с луками. Даже спросил от этом Кроса, того разговорчивого парня.

— Лучники в другом месте, там, где они востребованы. Здесь, в походе, они не нужны, — пояснил мне парень. Ага, намекает, что мы в безопасности.

Один из Носильщиков предложил по возвращении идти, как есть с дороги, помолиться в Храм Последнего Спасителя, получить отпущение грехов. Но никто его не поддержал. Молодые парни подняли приятеля на смех, толкая и крича, что он и так зануда, не ходит к девкам, деньги все в Храме оставляет. Называя парня Тощитом, они все не успокаивались и шумели. Видя, что Альс и никто из Старших не обращают внимания на галдеж и возню.

Вообще ночлег и путь прошли в состоянии абсолютной тишины, таков был уклад Гильдии в походе. Поэтому в месте, где некого было привлекать шумом или пугать, разрешалось отдохнуть душой и размять голосовые связки.

Отдыхали целый час, возня потихоньку утихла. Я встал на ноги, успев поспать, полностью отдохнувший.

Как у Джека Лондона — длинные переходы и долгий отдых.

Множество хищных птиц, и больших, и маленьких, и просто огромных парили ниже нас и на нашем уровне, время от времени стремительно падая к земле. Богата добычей эта часть горного массива.

Альс указал куда-то налево, я успел рассмотреть, как вереница горных баранов скрылась за камнями по ходу нашего пути.

Наконец Кронк дал команду и мы, построившись в том же порядке, начали движение вдоль гряды, не спускаясь и не поднимаясь.

Еще через три часа, когда Ариал был уже над нашими головами, был сделан перерыв на обед и долгий отдых. Мне удалось поспать в тени камня, как и многим, только Альс не спал, осматривая местность вокруг.

При следующем построении он заметил, что идем медленно, лошади нагружены почти полностью, и ночевать будем, не доходя до стоянки. Там больше нет таких удобных и защищенных мест, как поляна, недалеко отсюда.

Я и так едва успевал, ноги завтра будут болеть сильно, так что обрадовался. Хоть мой короб с кулешом и опустел, но вымотался я изрядно.

Еще идти несколько часов до глубоких сумерек?

Да меня нести придется!

Еще, Альс заметил далеко впереди поднявшихся птиц из леса, и призвал всех к особой осторожности. По пути кто-то есть, непонятно, друзья или враги. Друзья пока далеко, а врагов всегда много.

Все подобрались, шутки кончились. Караван перестроился и начал спускаться к лесу. Впереди Кронк, потом пара лошадей с грузом в сопровождении четырех Носильщиков с копьями, затем Альс, рядом арбалетчики и лучники, потом шесть лошадей с Носильщиками оставшимися, и я почти в конце.

Все Носильщики держали в руках копья, поправляли длинные ножи на поясах, и выглядели достаточно уверенными в себе.

Скорее уверенными в Кронке и Альсе, подумал я, те точно — самый настоящий спецназ.

В течении получаса мы спускались к опушке, но зайдя в лес, остановились. Стояли, ожидая пока Старшие проверят путь.

— Кто может напасть? — тихонько спросил я у соседа, когда мы укрылись за лошадьми и сжимая копья, таращились в сторону леса. Тот пожал плечами и не ответил. Но сильно обеспокоенным он не выглядел, и я тоже расслабился.

Через час ожидания и отдыха появился Понс и позвал нас двигаться вперед. Сам с двумя копейщиками остался сзади и догнал через несколько минут. Полчаса не быстрого продвижения через лес, по едва видным тропинкам привели нас к берегу небольшого ручья. На другой стороне ручья виднелся солидный холм, мы поднялись на него, и я увидел готовое место для ночлега.

Вершина холма была срыта и получилась углубленная площадка с местом для очага и, в стороне, даже небольшой коновязью для нескольких лошадей. Края холма были, по высоте, почти по пояс, и немного прикрывали от нападения снаружи.

Внимательно посмотрев вокруг, я заметил, что все высокие деревья на расстоянии пятидесяти метров были срублены, только невысокие кусты росли у холма.

Альс послал к подножию половину Носильщиков, они рубили кусты повыше и подносили к вершине. Остальные втыкали и вкапывали их в край склона. Через полчаса стоянка была неплохо защищена от чужого взгляда.

Я пока колол дрова топором, получалось не быстро, и видел, как укрепляется место стоянки. Видел и удивление на лицах молодых Носильщиков. Таких хлопот они в своей службе Гильдии еще не встречали. В небольшом котелке готовилась каша, светило склонялось к краю горизонта.

Теперь молодые парни приносили сухостой и складывали огромную гору из валежника между коновязью и краем стоянки. Для защиты лошадей, как я понял и для костра.

И стал носить воду из ручья по указанию Понса. Он, в основном, руководил подготовкой ночлега и заготовкой дров и воды.

Альс с Кронком совещались в сторонке, и лица у них были озабоченные. Они постоянно осматривали окрестности и выдавали указания второму Охотнику, Драгеру. Тот передавал их Понсу, который начинал распределять Носильщиков на новые работы.

Теперь парни подрезали кусты и валили их ветками от холма, делая небольшие засеки. Для защиты часовых, чтобы они были в безопасности с трех сторон, находясь в карауле. Таких небольших засек сделали шесть, и я даже решил, что и часовых будет шесть.

Альс точно ждет нападения ночь.

Но когда двое часовых скользнули после инструктажа за бруствер, прихватив с собой собачек — я уже ничего не понимал.

Зачем сделали шесть засек? Пожалуй, чтобы возможные враги не знали, где находятся часовые. А тренированные собачки услышат любого бесшумного для человека противника. Или потренировать подчиненных.

Народ на стоянке уже сильно был напряжен, ожидая неминуемой атаки ночью.

Альс, заметив это, подозвал всех жестами к костру. Усадил поплотнее, и рассказал свою задумку. Что мы должны ждать ночью.

Оказалось, после спугнутых птиц, Старшие решили перестраховаться и, оставив караван на опушке, прошли по маршруту до холма. Еще по дороге обнаружили подготовленные места для засады. С каждой стороны по 4–5 таких мест и видно, что там недавно кто-то был. На холме так же нашли следы пребывания группы людей, численностью до 18–20 человек. Но они спешно ушли в глубь леса, отказавшись от нападения незадолго до прихода разведчиков. Потеряв при этом несколько вещиц, и оставив понятные для следопытов следы.

— Это свидетельствует о том, что нас ждали. Где-то у них есть разведчики, видевшие выход каравана из Сторожки. Вычислить, когда груженый караван доберется до этих мест несложно. Один — два дня ожидания и можно много добычи получить. Серьезные запасы сушеного мяса, остальных продуктов, лошадей и много хорошего оружия, — объяснял он.

И тут Альс добавил, чтобы все знали, что будет с попавшими в плен Охотниками. Их кастрируют и приготовят на очень медленном огне. Будешь несколько часов поджариваться на вертеле, быстро умереть не дадут. Все Охотники и так это знали, судя по их спокойной реакции. Получается, только до меня одного довели такие подробности?

Я вздрогнул, Старший смог очень образно донести картину страшной смерти.

Не тролли ли нас ждут, огромные и вонючие? Какие-то ужасы…

И нет рядом Гендальфа.

Но Альс показал в руке пару каких-то кожаных шнурков, с небольшими костями на них, в качестве украшения.

— Крысы — вот кто нас ждал, — сказал Кронк.

— И это очень большой отряд для этих тварей, такого давно не было, еще со времен Возвращения, — добавил он.

— Видно, объединились несколько банд для такого дела, по отдельности они не решатся напасть на обычный караван. А в караване должно было быть около половины от нашего состава сейчас. Потому, что обычно от стоянки Тонса четыре лошади и восемь Охотников возвращались к Сторожке, — продолжал Кронк.

— Если бы, все было, как обычно, — заметил Альс.

Значит, Старшие подозревали о такой возможности. Вот и объяснение тому, почему с нами такие крутые Охотники.

— Восемнадцать-двадцать Крыс на восемь Охотников — это немного для открытого боя, но из засады шансы у них появлялись. Так они могли думать, если бы смогли ранить старших Охотников, — продолжил он же.

— Недалеко, в половине дневного перехода, есть еще стоянка Гильдии и там трое Охотников. Не Мастера, но все равно настоящие бойцы. И пара собак, которые не подпустят чужих. Опасность в том, что Крысы могут напасть на них. Стоянку они захватят таким количеством, но и потери сами понесут, а самые сильные будут повыбиты Охотниками, — продолжал вносить ясность Кронк.

— Потому, что Охотники обычных Крыс могут косить как косой, не напрягаясь, — поддержал нас морально Альс.

— Можно ожидать, что, снявшись отсюда, они нападут на стоянку и разорят ее. Но не верим мы в такую смертельную для Крыс атаку. Они хорошо подготовились здесь, и смогли рассмотреть караван подробно. Естественно, такое количество Охотников в караване они не ждали. Нас 15 человек, и это заставило Крыс отказаться от нападения. Они не знают, что мы будем делать и, скорее всего, судорожно улепетывают, опасаясь погони. Поэтому, вряд ли они побегут на стоянку, но этих тварей не всегда поймешь.

— Сейчас Старший Мастер Альс с Учеником Понсом и парой Носильщиков уйдет тайными тропами к стоянке, чтобы прикрыть спину Охотникам, — продолжил Кронк.

— Оставшиеся во главе с Мастером Кронком ночуют здесь, охраняют лошадей и товар. Не поддаются на провокации и не уходят с холма, — окончил разговор Альс.

Я сидел и мурашки бежали по моей потной спине.

Оказывается, в таком, на вид приличном обществе, есть еще и банды каннибалов — садистов. Лучше бы я попал в хорошее будущее!

Любят жареную человечинку. Да что это такое?

Которые появились после Возвращения.

Что это такое — Возвращение?

И почему они появились?

Вопросы требовали ответа, однако я понимал, что, как местный житель — все это должен знать.

После того как четверо Охотников исчезли с тыльной стороны холма и пропали в лесу, я остался поддерживать огонь на полночи, остальные устроились спать.

Если бы не ушедшие и часовые, из-за восьми лошадей места не было бы совсем.

А так, как-то устроились.

Глава 14 В ОЖИДАНИИ НАПАДЕНИЯ

Я дежурил несколько часов, давая отдых настоящим бойцам.

На свой счет никаких иллюзий у меня не имелось. Только копье, и только на дистанции, так я смогу продержаться хоть пару секунд. Несколько основных движений Тонс мне успел показать. Но сразу предупредил, что с моим умением атаковать совсем не надо. Только не подпускать к себе, если получится.

То есть — я просто жертва для любого обученного бойца, если только не в рукопашной. Там я буду на уровне — три года в боксе, два достаточно активных, два в борьбе. Головы будут отлетать, тем более — я тяжелее всех и выше на пол-головы. Хотя, не уверен, что здесь нет своего Шаолиня.

Да и инициация в Храме, наверно, принесла мне еще немного силы и скорости. Я реально стал сильнее и быстрее, я это чувствую. Осталось только найти того, кто бросит меч или топор и просто подерется со мной.

Пока я каждый день отжимаюсь, и делаю это по пятьдесят раз трижды в течении десяти минут. Тонс тоже попробовал, но пятьдесят раз для него оказалось многовато, хотя один раз делал, все-таки он был сухощавый и легкий. Сказал потом, что это хорошее упражнение. Но мышцы именно под отжимание у него оказались не сформированы, о чем-то это говорит.

Часовые менялись под присмотром Кронка, каждый брал немного каши для собак и уходил в ночь. Через пару минут появлялся смененный Охотник, быстро глотал свою тарелку каши и падал спать.

Один, конечно же — Крос, посидел немного у костра, едва освещавшего наши лица. Мы немного поговорили о Крысах. То есть, я спросил про них. Он сказал, что сходился с ними во время погони и убил одного, очень легко. Тот прыгнул прямо на него, и получил в лицо обухом топора, потом Крос добавил копьем в шею. Второй пытался прыгнуть сзади и сразу потерял руку, потом был повешен за ноги. Жалеет ли он, что пришлось убить людей, хоть и бывших?

Они были очень грязные, искривленные, не бывшие люди, а какие-то уродцы. Убив, он испытал радость, что очистил мир от этой скверны.

Слуги из Храма Последнего Спасителя постоянно призывают идти в поход против Крыс. Избавиться от скверны и выжечь гнезда огнем. Но влияние Храма пока невелико, подвижников немного, да и нет среди них бойцов почти. Других, более важных дел всегда много, а людей не хватает. Поэтому Совет Капитанов не выделяет силы для поиска Крыс. Охотники чистят землю по мере возможностей, не особо стараясь.

Проблема с бывшими людьми, теперь — непонятными, отвратительными существами — существует с момента Возвращения. Но никогда они не выходили на прямое столкновение с людьми Гильдии. Даже в самом крайнем случае, отбивались как могли, когда их прижимали к стенке. Все давно думали, что Крыс все меньше становится, пополнение им брать неоткуда, вроде.

Теперь придется принимать меры. Такие большие отряды отчаявшихся тварей опасны для простых жителей небольших селений, раскиданных вокруг Астора.

Крос широко зевнул и отправился спать, а я остался у костра, помешивая угли и грея новую порцию каши.

Теперь я мог спокойно обдумать, то, что рассказали Альс и Крос.

Получается, что люди уходили из этих мест, а когда вернулись, встретились с этими Крысами, бывшими людьми, превратившимися в каннибалов.

Крысы выглядят, как изуродованные, злобные люди, их мало и проблем они не доставляли серьезных.

А теперь собрали большой отряд и готовились напасть на вооруженных Охотников. Которые не понимают, что происходит. Понятно, что им нужно мясо и все, что смогут отнять. Вряд ли у них есть арбалеты, да и лучников может не быть, даже у нас всего двое.

Живя где-то в схронах, не очень натренируешь стрелка, если постоянно борешься за выживание и еду. Дорогое это дело.

Получается, настоящая опасность грозит только мне, и еще нашим лошадкам. Остальные все могут один на один убить любую Крысу, а Старшие и всех Крыс, которые окажутся рядом.

Ладно, еще есть новая Церковь, пока из подвижников, без особого влияния, но это дело наживное. Скоро местная элита упрочит свое положение и ей понадобится влияние Церкви, а Церкви — деньги элиты.

Название — Последнего Спасителя, мне пока ни о чем не говорит, интересно будет послушать историю спасения.

Есть местный Совет Капитанов — те, кто управляют городом Астор, и окрестностями города.

Астор — город-порт, куда приходят корабли южан и северян, привозят свои товары, покупают местные. Скоро большой местный праздник.

Парни вон даже очень веселеют, когда о нем вспоминают. Здесь непросто со свободными женщинами, но девки работают и работают за деньги. Ну, мне проще, заработок будет выше среднего, люди в Гильдии честные и слово держат.

Организация и обучение молодежи просто выше всяких похвал. Видно, хлебнули горя в свое время. И, для выживания, пришлось организоваться и наладить эффективное обучение. Молодежь очень толковая и быстрая.

Получается, надо дожить до охотничьей сторожки, или Сторожевого Двора, как они называют, и там можно расслабиться.

В город я приду членом Гильдии и вопросы не должны возникнуть. В Гильдии меня не оставят, но и лишние вопросы не должны задавать. Правда, стопроцентной уверенности у меня в этом нет. Но, вроде, есть возможность проскочить между жерновами судьбы и начать спокойно жить.

Мне под сорок лет, я пришел сюда путем то ли очень развитой цивилизации, то ли могущественных Магов. Прошел случайно и оказался в интересном месте. Храм меня признал. Наверняка, из него можно вернуться домой, на родную Землю, но ничего похожего на ту туманную сферу я в нем не нашел. Может, именно этот Храм не позволяет через него путешествовать по мирам. Значит, есть другие места с такими возможностями. Вряд ли строители использовали Храм только для попадания в этот мир, по типу ниппеля.

Пока мне сложно понять этот мир, я не знаю почти ничего о нем. Но все же он близок к нашему земному, по многим параметрам.

Природа, воздух, животные и растения, даже люди — все сходится.

Здесь я чужак, но внешне, и даже по поведению — могу стать своим и прожить еще сколько-то лет. Здесь по уровню развития, тому же оружию — настоящее средневековье. Мне будет скучновато без туалетной бумаги и планшета.

На Земле остались родители, как они переживут мое внезапное исчезновение?

Ведь даже корзина с грибами пропала со мной и найти место, где я исчез — совсем невозможно. Осталась дочка, она и родители — самые близкие люди. Осталось бывшая жена, это даже к лучшему, боль в сердце сразу пропала. Остались приятели и друзья, придется искать новых. Народ вроде искренний и простой, но с достоинством. Охотники — сдержанные и мужественные люди безо всяких хитростей.

Надо узнать историю этой земли — Черноземья, посмотреть карты, доучить язык, разобраться с цифрами и буквами, научиться читать.

И можно философские труды строчить. Стать первооткрывателем многого в науке, и самым — самым первым во всем.

Можно, но рискованно.

Лучше не спешить.

Кто-то же ходит или ходил этой дорогой между планетами, через бездну космоса. Они могут искать разумного, кто прошел этим Путем и где-то спрятался.

Может, и народ относится к таким ходокам сугубо негативно. Сразу их отправляет на костер по любому подозрению на принадлежность к иномирянам или колдунам.

А я, и так под подозрением у Охотников. Мне еще надо заслужить в караване спокойной жизни в городе, найти жилье и дело по душе.

И еще вернуться к Храму, и попробовать усилиться там, после победы над двумя Зверями.

В общем — планов много, надо просто дожить. Поднялся мой сменщик, я упал на подстилку с теплом его тела и уснул.

Проснулся не рано, меня не будили, дали поспать. Кругом парни ждали порцию утренней каши. Мне рассказали, что пришел Драгер, что все спокойно. Стоянка в порядке, Альс ищет следы Крыс.

Мы можем пока отдыхать, нет смысла всем идти к стоянке. Поэтому разгрузили пару лошадей, и Драгер, с парой Носильщиков, ушел к стоянке забирать добычу. Я получил свою миску и чашку травяного чая и принялся завтракать. Настроение у охотников было приподнятое, стычка отменялась, дальше идти не надо. Теперь каждый шаг будет приближает к дому.

Нас будет восемнадцать человек в караване, пятеро опытных, никакие банды Крыс не рискнут подойти близко. Потом придется их выследить и вырезать. Или развесить по деревьям, кому особо не повезет сдохнуть сразу.

Через четыре часа ожидания показались груженые лошади в сопровождении Охотников. Альса пока не было, но опытные Старшие быстро перегрузили товар на лошадках. Нагрузили всех Охотников и двинулись так быстро, как только могли.

В этот раз идти было еще тяжелее, мне повесили кило пятьдесят на плечи, и я скис довольно быстро. Едва переставляя ноги по лесной тропинке, я еще и уклонялся от веток, глядя на зад так же тяжко груженой лошадки. Держался из последних сил, но скоро пробегавший мимо Кронк обратил внимание на мое красное, напряженное лицо. С меня сняли десять — пятнадцать кило мяса в холщевых мешках.

Так стало намного легче, и я уже смог поглядывать по сторонам. Двигались мы прямо через лес, опять же достаточно молодой, по едва заметным тропинкам, земля пружинила под ногами. Потом мы шли по краю болота и через пару часов устроили привал.

Какое наслаждение было скинуть мешки!

Дать отдых спине и плечам, да и ноги уже дрожали. Наслаждался каждой минутой спокойствия. Тяжело дался мне этот переход.

Тут я вспомнил про Понса, и понял, что уже давно не видел его рядом. То ли не до меня, а может, сняли наблюдение. Или, если он почувствовал мой интерес и доложил старшим о такой способности. Вполне возможно, у меня такая есть, и у него может быть.

Похоже — это не рядовое, но все же присутствующее в этом мире явление.

В конце отдыха Кронк собрал вокруг себя всех, кто не был в охранении, и рассказал, что удалось найти им. Следы Крыс вели между стоянкой и болотом, огибали его и разворачивались обратно в направлении Астора. Шли почти параллельно прокатанной телегами дороге, не пересекая ее, но и не удаляясь.

Следы Крысы не пытались спрятать, понимая, что это совсем бессмысленно. Вот шли или бежали они быстро и сплоченно. Такого за ними раньше не наблюдалось, Крысы обычно разбегались сразу, поодиночке или семейной группой.

Значит, нашелся кто-то, достаточно сильный и злобный, чтобы заставить беспрекословно слушаться себя. Получается, что опасность остается.

Альс нашел и еще одно объяснение необычно серьезной организованности Крыс. На одной стоянке обнаружили лужу подсохшей крови, а по следам волочения — в сотне метров тело без головы. Тело Крыса, на вид довольно крепкого.

Главные Крысы радикально подавили бунт в банде, и придали остальным ускорения для какой-то цели?

Какой цели — удрать подальше от охотников или что-то еще задумали?

Пока двигаемся в готовности к нападению, впереди пустим дозоры.

Я узнал, что через полдня пути будет небольшое селение, форпост Астора на юге контролируемых территорий. Там можно будет отдохнуть и помыться, постираться и поправить оружие.

Наконец — там будет наняты подводы, и груз большей частью поедет на них.

Все воспрянули духом и гораздо быстрее зашагали к предстоящему отдыху.

Да, с надеждой идти гораздо веселее, светило только начало клониться к закату, как мы вышли на проторенную в лесу дорожку, потом на пустырь, где виднелись обработанные поля и частокол забора.

Еще пять минут и караван входит в открытые ворота, сверху над которыми пристроена площадка для наблюдателя, на которой никого нет. Охранная служба явно не на высоте, и Альс мрачнеет лицом.

Представляет, наверно, как Крысы так же входят в поселение. Почти никем и не замеченные, мы проходим ряд домов и выходим на небольшую лужайку перед домом побольше. На фоне небольших домишек из ошкуренных бревен, он просто огромный, в два этажа и шесть окон.

Я с интересом смотрю по сторонам, это первое человеческое поселение, которое я вижу. Серенькие маленькие домики, возле каждого поленница дров. В некоторых топятся печи и дым выходит через трубы на крыше. Продвинуто здесь с дымом управляются. Стекол, конечно, в окнах никаких нет, кое-где они прикрыты деревянными ставнями, пестрые домотканные занавески так же наличествуют.

Дома стоят на большом расстоянии друг от друга, трава между ними скошена, заборы из невысоких колышков просто ограждают огороды.

Караван останавливается на площади, если можно так назвать лужайку перед большим домом. К колодцу на углу лужайки направляются Охотники и начинают наливать воду в длинные корыта для водопоя, пора напоить наших лошадок.

Собираются и местные жители, подходят к каравану, знакомые приветствуют друг друга. Вскоре вокруг собираются все жители поселения.

Я с любопытством рассматриваю местных и вижу, что охотники гораздо лучше одеты и обуты, вооружены. И выглядят сильно увереннее крестьян из этого форпоста славного города Астора.

Местные — в серых портах и рубахах, худые и жилистые мужчины и, потертые жизнью на фронтире, женщины — почти все беременные и окруженные стайками детишек. Дети быстро осваиваются и вскоре окружают Охотников. Сначала робеют, потом трогают оружие и снаряжение, затем лезут на руки и вскоре их уже ничто не пугает.

Появляется деревенское начальство, здоровается с нашими Старшими. Они давно знакомы и теперь первыми узнают, что картина мира изменилась.

Теперь, до уничтожения Крыс, поселение будет жить в постоянной опасности нападения. Тут же кто-то получает ускорение под зад, и подхватив копье, бежит к воротам. Они сразу же закрываются, поселение переходит на усиленный режим несения службы. Типа, переходит.

Соседний Носильщик объясняет мне местные диспозиции, это тот же словоохотливый Крос. Он подошел ко мне поближе и делится своими знаниями.

Приход каравана в поселение — праздник, всего пару раз в год такое бывает, и то не каждый. Караванщики получают возможность помыться, отдохнуть и выпить в безопасности. Местные живут в относительной бедности, работают в поле с утра до вечера, пытаясь наладить жизнь в опустевшем краю. Вырубают деревья и жгут кусты, засевают большие площади зерном, полученным в Асторе.

С небольшой урожайностью, на одичавших землях, дело не быстрое — начать жить с зерна, приходится себе во всем отказывать, недоедать, вкалывать. Пока, лет за пять — восемь не придет стабильность, и за ней уже сытость, и еще потом — благополучие. Любая серьезная проблема с урожаем — засуха или заморозки, отбрасывает на несколько лет назад.

Когда-то здесь было большое, богатое поселение, поставлявшее в Астор пшеницу, рожь, и много соленой и вяленой рыбы из полноводной реки Орты, текущей в километре от поселения. Во время Зимы все дома пошли на обогрев убегавшим людям. Теперь, на остатках домов и пашни, пытаются восстановить жизнь, вернуть эти земли в людское пространство.

Для местных приход каравана — это праздник, можно законно оторваться от постоянного труда. Посмотреть на новых людей, ощутить свою солидарность с большим и сильным городом — полисом, выпить и порадоваться жизни — в общем, редкий праздник в монотонной жизни.

Подросшие парни и девки смотрят на другую, яркую и интересную для них, жизнь гостей. По сравнению, с той, что ждет их в поселении. И мечтают наняться в Гильдию или захомутать свободного парня из каравана и уехать с ним в город.

Все в таком смысле и выложил мне Крос. Еще мы оставим тут немного мяса людям, которые управляют поселением, и заберем часть весеннего урожая для города.

— А кто управляет здесь? — спросил я.

Староста назначен из Астора. Еще есть кто-то из Охотников в отставке, кто учит крестьян добывать мясо и птицу, ловить рыбу, читать следы. И хоть немного готовит парней к защите поселения и посевов.

Есть пара лошадей — великая ценность для поселенцев, и за ними смотрят тщательнее, чем за созревшими девками.

Тех то — хватает, и новые созревают каждый год. Многие парни из Носильщики присматриваются к местным девкам.

Они, в отличии от городских, совсем не избалованы, и будут еще долго благодарны за избавление от крестьянской, тяжелой жизни.

На лужайке и правда, появилось много молодежи. Деревенские парни, понятно, робели перед крутыми Охотниками, а вот девушки, не стесняясь заговаривали с молодыми членами каравана, смеялись и просто показывали свое расположение. Несмотря на серенькую одежду и полное отсутствие косметики, некоторые вызывали интерес и у меня. Давно уже я на воздержании, такого в прежней жизни не было никогда. Обычные, просто молоденькие девчушки — уже все равно, кого тащить на сеновал.

Переговоры наших Старших тем временем завершились. Со стороны поселения участвовали дородный староста и седой пожилой мужик, такой же поджарый и экономный в движении, как Альс с Кронком.

Видно было, что они старые знакомые и им есть, о чем поговорить. А мы пока осматривались, оправляли одежду, отбирали определенное количество сушеного мяса для передачи поселению, ухаживали за лошадками.

Местная власть начала готовиться к приему дорогих гостей, парни побежали баню топить и рыбу доставать, девок послали в общинный дом, готовить и стряпать, печь и варить. Подошли поселенцы и постарше, видимо с полей, и окружили высокие договаривающиеся стороны.

Основную часть добычи отнесли в общественный погреб, часть отправили на кухню общины. Жизнь налаживалась, особенно, когда принесли бочонок с пивом или похожим на него пенным напитком, и разлили всем Охотникам.

Я с интересом попробовал мутноватый, пенистый напиток, среднее между квасом и пивом. Ведь его, может и получше, конечно, мне придется пить здесь всю оставшуюся жизнь.

В средние века с чистой водой сложно было, вроде так, и все старались пить легкоалкогольные напитки — мутное пиво или сидр.

Кстати, самогоном я занимался плотно на Земле, от отца научился и здесь могу попробовать. Технология простая для самого распространенного продукта, ячменя или пшеницы, дрожжей не надо, только сахар или заменитель, тот же мед или сушеный виноград.

Так раздумывая о будущем, я опорожнил свою чашку и, поймав глазами разносчицу с кувшином, снова протянул руку. Смуглая, хорошенькая девица легко крутанулась, ведь уже мимо прошла, и с грацией молодой лани поднесла кувшин к чаше. Опустила горлышко и напиток стремительно полился, так же грациозно убрала кувшин и перетекла к следующему просителю пенного. Еще и глазами стрельнула.

У меня чуть челюсть не отпала от скоординированных движений деревенской девицы. Но заметив, как сдержанно молодые Охотники ведут себя, когда девица обслуживает чаши, понял, что она дочь кого-то из местной номенклатуры. Судя по ловкости движений, обучение она у опытного мастера прошла, всего скорее, у того пожилого Охотника.

Да и одета немного, а побогаче остальных. И в глазах нет деревенской скромности. Очень уверенная в себе девка.

Вторая чаша уже немного опьянила, градуса там 3–4 точно есть. Напиться можно, а мне одному из всех этого делать не следует.

Как себя поведу — не знаю.

В прежней жизни много не пил и не куролесил, в общем. Но вот выдержанный виски раза три заставлял потом стыдливо морщиться. Вел себя, как чудовище, и пару раз с разбитым лицом просыпался утром. Никто из приятелей так и не посвятил потом, но по косвенным намекам было ясно, что за дело.

Не, надо помнить, где я и кто я. Не дома, поведешь себя по-свойски, как привык в компании, и огребешь множество проблем.

Да и по статусу я пока, хоть и Ученик Охотника, но временно. И особо форсить не должен, даже перед Носильщиками. Они то знают, что настоящей школы Охотников у меня нет за спиной.

Поэтому допил чашу и поблагодарил девушку, когда она снова пошла наделять наших пивом. Удостоился внимательного взгляда из-под густых ресниц, достаточно кокетливого, и снова своей легкой походкой красотка понесла кувшин по кругу.

Эх, давно никого не было, полтора месяца здесь, пару недель там еще с последнего раза, когда заехал к Светке, работавшей на сервисе в приемке.

Аппетит проснулся после пива бешеный, и я завертел головой, пытаясь понять, когда кормить будут. Старшие уже ушли с лужайки, переместились в большой дом. Я даже и не заметил, смутила все-таки смуглянка, заставив думать, что там у нее под простеньким платьем, кроме сорочки. Нижнее белье еще не скоро изобретут, могу и здесь быть зачинателем прогресса.

Взявший, видимо, шефство надо мной Крос, сзади тихонько просветил.

Дочка это Старшего над защитой и охотой поселения, Охотника Старра. Любимица, девка с норовом, и цену себе мнит гигантскую. Если Ученик, подающий надежды — скоро стать Охотником, то шансы есть. Тем более, отец в таких вещах хорошо разбирается, перспективных сразу видит. Семья не очень богатая, но, что-то Охотник тут может выкружить, окромя оклада, если умеет договариваться и людей заинтересовывать.

Гильдия на это смотрит, не то, чтобы, совсем лояльно, но заслуженным и проверенным членам можно куда больше других.

Если это не выплывает наружу.

Просветил меня Крос прямо во всем. Видно, эти расклады уже продумали все молодые Охотники.

Еще узнал, что пара наших по яркой девке прямо сохнет, уже с год, с последнего захода сюда. С тех пор она еще больше расцвела, и в Асторе такую поискать надо. Обучение у отца прошла хорошее, из лука стреляет отлично. Лет шестнадцать ей уже, может свою судьбу выбирать, отец спорить не будет.

Понимает, что здесь ей делать нечего.

Все это узнав, я задумался, зачем Крос все это мне сказал, но решил не заморачиваться.

Я, то, вообще — человек почти без статуса, только до Сторожки, может, до Астора с Гильдией вместе.

И мне думать о девках, пусть и красивых, ни к чему. Скоро сорок, и понимаю я, что лучше спокойной вдовы с уютным садиком и домиком для меня никого нет. Это достижимо, но пару лет придется подождать, пока совсем не освоюсь в новом мире. Если уж сильно повезет, тогда только годик пожить одному.

Поэтому я, не глядя, как Носильщики пытаются договориться с молодыми девками на вечер, прошел в дом. Сразу попал за стол, где уже сидели наши в ожидании ужина. Жрать хотелось очень, но сейчас только легкий перекус, потом мыться. И уже потом настоящий ужин с тостами, рассказами и похвалами от старших.

Газет и журналов тут нет, все на устном творчестве, как и что расскажут гости, так и будет сохранено в памяти народной. Местным то рассказывать нечего, кроме, как растет репа.

Они благодарные слушатели.

Глава 15 УЖИН, ЧЕСТВОВАНИЕ, НАГРАДА НАШЛА ГЕРОЯ

Баня местная, конечно, не потрясла. После наших 80-100 градусов, тут дай бог 50 набралось, скорее 40–45. Лили воду на раскаленные камни, грелись паром, потом мылись мочалками из мягкой коры. Веников не было, тоже можно ввести в обиход местный потом. Полотенец опять не изобретено, легкие тряпочки только.

Так, вытерлись немного и мокрыми за стол снова вернулись.

За это время как раз все устроилось, и нажарили, и напекли и мяса, и рыбы, и овощей, и корней. Выставили хозяева, наверно, все пиво, что было.

Перед старшими стояли те же блюда. Отличие только в знакомой пузатой бутыли, понемногу разливаемой по рюмкам среди заслуженных хозяев и гостей.

Обстановка самая простая, стол из струганых досок, такие же скамьи, деревянная и глиняная посуда, есть ложки, у каждого своя, ножи тоже. Кувшины с пивом и блюда с рыбой и птицей. Кабанов и косулей, запеченных не видно, каша с мясом, тот же кулеш, только приправленная маслом.

Хлеба достаточно, но лишнего нет, всем по два ломтя выдали. Серый и не очень вкусный, много остатков в нем.

Пока все сидели и выпивали сами, без руководства. Через час, как темнеть начало, староста постучал по блюду ложкой, требуя внимания и произнес речь, приветствую гостей.

Потом Альс поблагодарил хозяев, и обмен любезностями на этом закончился. Местные мужики и парни занимали небольшие столы вокруг большого и свободного места не было почти.

Но по команде Старра место расчистили. Альс рассказал хозяевам наши приключения, и про засаду Крыс, и про наши действия. Про то, что в поселении теперь будут жить по-другому, с закрытыми воротами, и орудием под рукой, постоянными сторожами.

— Это, пока мы их не поймаем, — утешил он расстроившихся мужиков.

— Осьмица, не более. Три дня до Астора, пару дней там и три на обнаружение и уничтожение Крыс.

Гильдия берется решить проблему в короткие сроки. По приезду в Сторожку вышлет подводы обратно в поселение с четырьмя Носильщиками и Охотником во главе. Для обороны поселения и помощи в охоте, чтобы закрыть проблему с мясом и разгрузить народ на полевые работы.

Эта новость обрадовала местных гораздо больше, зазвучали тосты и полилось рекой пенистое. Прислуживали шустрые, гибкие и раскрасневшиеся девки, но смазливой дочки Охотника не было среди них.

У женщин поселения был свой праздник, и пока мы с ними не пересекались, да и места не было для размещения всех. Но самые важные для поселения представительницы прекрасного пола появились все же и заняли места за спинами старейшин.

Тут, к моему удивлению, после небольшой заминки, вынесли и развернули шкуру, которая была поменьше, и показали всей честной компании. После небольшой паузы раздался гром одобрительных криков и топанья по полу.

Народ, как я понял, знал этого хищника, побаивался и очень уважал, поэтому шкура Корта вызвала настоящий восторг.

Меня позвали к старейшинам, налили рюмку выдержанной резы, под общие одобрительные крики и топот я выпил награду. Все меня хлопали по плечам, и я начал побаиваться, что народный восторг оставит на мне кучу синяков.

Но Альс напомнил, что этот Корт убил известного Мастера Тонса, и Ольг отомстил за смерть Мастера. Мне опять налили рюмку, и эту я выпил в полной тишине.

Такой был ритуал обозначения осуществленной мести.

И пока я стоял в центре внимания, вынесли еще шкуру, понятно, что — того самого огромного Корта. Когда ее развернули, зал потрясенно замолчал, наступила тишина. Потом раздался такой рев, что заложило уши, и я немного оглох.

Только сейчас, по народному восторгу, я понял, что совершил тогда своей хитростью с перцовым баллончиком.

Это был необъяснимый, потрясающий подвиг — победа слабого человека над хозяином Черноземья.

Таких зверей здесь не только никто не убивал, но даже и не видел, и не слышал, кроме может Альса и Кронка, может еще и Старра. Он то выглядел совершенно потрясенным, я успел заметить его лицо. Сине-голубая шкура просто снесла головы всему собравшемуся народу, собрание бушевало и ревело.

Как, если бы Манчестер на Олд Траффорд, на последней секунде забил Барселоне или Баварии и выиграл Кубок Чемпионов.

Впечатление было абсолютно схожим.

Когда Альс снова назвал мое имя, наступила изумленная тишина. Народ просто не верил в такие чудеса дважды за вечер. Я опять выпил положенную рюмку и успел отскочить за спины Старших. Меня собирались качать, или просто порвать на сувениры, и я серьезно опасался попасть в лапы толпы.

Теперь на меня смотрели со священным ужасом, как ацтеки на первых лошадей. Осознать все величие моего подвига как-то во время похода не пришлось. Все время я думал, как не вызывать подозрения, как не выделяться, да и нагрузки для современного человека были запредельные.

А в поселении Альс устроил шоу, которое здесь будут вспоминать много лет. Никому не известный Джокер завалил всех невероятных Тузов.

И что меня ждет в Сторожке и Асторе?

Вокруг меня было множество разгоряченных людей. Все хотели рассказать, как видели, вот так как тебя, такого Героя, и даже трогали его руками.

Вдруг я почувствовал прикосновение упругой груди к спине, легкая рука обещающе скользнула по ягодицам, немного прихватив, и краем глаза я рассмотрел гибкую фигурку, скользнувшую в сторону.

Не знаю, кто что успел понять, но Альс рассмотрел точно, и понимающе улыбнулся.

И сразу начал речь про отомщение за Ученика Охотника Карна, но я уже не удивлялся наступившей тишине, и принял рюмку из рук Кронка. Выпил залпом крепкую ароматную жидкость и поднял глаза.

Все присутствующие смотрели на меня с суеверным ужасом и восторгом.

Через пару секунд, показавшихся очень долгими, меня подхватила ревущая толпа и понесла на улицу качать. После четырех рюмок ресы и пива меня и так уже пошатывало, и полеты вверх — вниз только окончательно укачали.

Не помню, как я очутился за столом, но я был очень рад снова обрести твердую поверхность лавки под своей задницей. В голове шумело и молоточки постукивали по вискам. Кто-то постоянно меня обнимал, хлопал снова по спине. и я потерял счет времени.

Кажется, это продолжалось всю ночь, и когда кто-то вывел меня на улицу, я вяло удивился, что еще ночь и рассвета нет. Кое-как дойдя до сарая, где были наши места для ночлега, с помощью, кажется, Кроса. Я уже приготовился упасть на свое место среди других, но понял, что пока никого нет и все продолжают праздновать.

Захотелось в туалет, и я, пошатываясь, вышел на двор, обошел сарай и справил обильно малую нужду, держась для устойчивости за стенку. Процесс был долгим и шумным, я просто смотрел на небо, усеянное яркими, незнакомыми звездами, и пытался немного протрезветь. Потом заправился и так и стоял.

Сегодня был вечер моего триумфа. Чтобы не случилось со мной потом, но теперь я — навсегда звезда в этом поселении и в истории Гильдии.

Так все это преподнес Альс, и я пока не понимаю его намерений. Но получается, что он помогает мне, хотя бы соломки подстелить, на случай любых проблем при прибытии в Астор.

Положение мое получается, достаточно уникальное, на временном членстве я совершил деяний, даже не предусмотренных в табели о рангах Гильдии. Альс с Кронком были в явном затруднении при определении моего статуса в караване, но поступили здраво.

Тонс сделал меня носильщиком, он как бы имел на это право, как Старший самостоятельной стоянки.

Альс, как Старший Мастер, высший чин в иерархии Гильдии, тоже имеет право временно повысить члена Гильдии на один уровень.

До сдачи или не сдачи экзамен.

Ну это мне не светит точно.

Да и скитаться по лесам меня не тянет совершенно. В том же поселении я бы умер от скуки, современному человеку оно не может ничего представить, кроме еды и койки.

Ну еще терпеливой жены.

Мне надо в город, самый большой, самый развитый, где я хоть в какой-то малой степени могу применить свои навыки и знания, меньше вызывая подозрения. Когда узнаю, где такое место, перееду туда обязательно, а пока поживу в Асторе.

Найду, чем буду заниматься.

Хоть лифчики продвигать, хоть шахматы вырезать или шашки, или подвеску ремонтировать, правда только на телегах и подводах.

Сзади я различил каким-то внутренним слухом легкие шаги, и не стал оборачиваться, надеясь, кто это может быть. Две нежные руки забрались мне под рубаху и девичье тело прижалось ко мне сзади.

Я все не спешил, боясь спугнуть девушку, ведь если повернешься, то надо что-то говорить. А я совсем не уверен, что у меня получится сделать это правильно и не испортить момент.

Черт, я ведь не знаю, как ее зовут, слышал примерно, но точно не скажу.

И почему такая симпатичная девица выбрала меня, немолодого мужика?

Я, конечно, герой поселения навсегда, а девчонки любят героев.

Наверно, поэтому.

Да не наверно, а точно поэтому.

Завтра мы можем вполне уйти, и больше она меня не встретит за всю жизнь. Поэтому сама и проявляет инициативу, кует железо, пока горячо. Может, не знает, что я скоро покину Гильдию, может, просто девочка созрела. Решила приобрести новый опыт с вероятно опытным мужчиной.

Мы ведь даже не разговаривали, только переглянулись, и она прикоснулась ко мне на ходу. Свои поселковые ей, поди, не интересны. Молодые Охотники вряд ли смогут научить новому, да и точно растреплют приятелям.

Руки девушки скользили по телу все смелее, и я осторожно повернулся к ней лицом, стараясь не потерять телесный контакт. Сразу приобнял ее за гибкую спину и склонился поцеловать в губы. Девушка сильнее прижалась бедрами по мне, немного откинулась и запрокинула назад, еще более красивое в темноте, лицо. Губы наши сошлись, мой эрегированный член мгновенно уперся ей в живот, она сразу напряглась, но не пыталась вырваться из объятий. Я продолжал нежно и ласково расцеловывать ее губы, не давая воли рукам, через несколько минут она снова расслабилась и подалась вперед сильнее, обхватив меня за спиной руками.

Так, стараясь не спугнуть, я несколько минут целовал ее нежные и сладкие губы, от ее тела пахло чистотой и какими-то приятными цветами, волосы тоже благоухали. Так мы могли простоять долго, наслаждаясь близостью. Я, несмотря на рвущийся из портов член, не хотел торопить события, понимая, что она сейчас отдает самое ценное, свою невинность и неопытность, свое доверие мужчине.

Но хлопнула дверь в общественной избе, и голоса за сараем заставили нас испуганно замереть. Судя по шуму, несколько парней вышли отлить на свежий воздух и, отойдя недалеко от крыльца, принялись облегчаться, что-то громко обсуждая и гогоча.

Такое грубое вторжение жизни в ночную идиллию создало прямо ощутимый диссонанс для нас. Я начал отстраняться, намекая девушке, что пора принять приличные позы, ожидая, когда парни улягутся спать или вернутся пировать. Но красотка не собиралась ждать ни мгновения, и схватив крепко меня за ладонь, бесшумно увлекла куда-то в ночь.

Я уже порядком протрезвел от прилива крови ниже пояса, но ориентироваться в полной темноте на незнакомой территории не мог совершенно. Поэтому последовал за ней, стараясь ставить ноги, как заправский охотник, и не шуметь. Мы добрались до темневшего в сумерках следующего сарая, парни все так же шумели и услышать наши легкие шаги не могли.

В углу сарая девушка тихонько приоткрыла дверку и толкнув меня вперед, осторожно прикрыла ее. Я сделал шаг и остановился, не собираясь врезаться куда-то ни было. Но хозяйка знала куда идти и повела меня за руку, огибая углы и продвигаясь внутрь помещения. Мы свернули два раза, проникли еще за одну дверь и закрыв ее, очутились в тихом помещении.

Звуки разом обрезало, и мы снова приникли друг к другу. Теперь я не стеснялся пустить руки по ее нежному телу, красотка ясно дала понять, что одни поцелуи — это мало. Как гораздо более опытный искуситель, я гладил упругую небольшую грудь, трогал набухшие соски и наглаживал ягодицы. Все это время мы продолжали целоваться, уже все более откровенно, мой язык проникал и скользил, бедро вошло между ее ног и вскоре девушка начала постанывать, все сильнее приникая к нему и, наконец, раздвинула свои бедра и села на мое, скользя по нему всем лоном. Она пыталась не шуметь, но дышала и постанывала уже довольно громко, и я тихонько спросил у нее — где мы?

Привлечь родителей мне не хотелось категорически, тем более отца — Охотника. Кто знает, что тут делают с соблазнителями невинных девственниц. Ладно, если только заставляют жениться, могут и наказать серьезно. Не хочу узнавать, как именно — от слова совсем.

Девушка немного затихла и прошептала, что мы в ее доме, в кладовой. Здесь можно быть нам, спросил я, и она ответила — пока можно, отец еще не скоро придет. Это меня успокоило, и я продолжил ласкать грудь одной рукой, второй приподнял подол и запустил палец в самое нежное место. Она уже было очень мокрая, вся в смазке, и палец легко нашел самую сладкую точку и начал поглаживать ее. Через минуту ноги у девушки ослабели, она повисла на мне, постанывая и активно работая бедрами. Смазка обильно текла на ладонь, и я запустил несколько пальцев в ее пещерку. Через пару минут она шумно кончила, судорожно дергая телом и негромко постанывая ….

Утро было так себе, сушняк и переполненный мочевой заставили выбраться с лежанки и завернуть в туалет. Кранов с горячей и холодной в деревянной кабинке не было, но перед входом в сарай стояло ведро с колодезной водой, ковшик висел на ведре.

Это было счастье — напиться чистой, холодной воды и смотреть, как пробуждается поселение. Где-то хлопали двери, топились печи, жители готовились к каждодневной рутине жизни, собираясь на поля и огороды, на реку — поднимать верши и сети, в лес проверять — петли и ловушки.

Вчерашний пир был яркой звездочкой, мелькнувшей среди огромного, титанического труда и оставшейся в памяти жителей поселка навсегда.

Раз уж такие интересные события произошли на нем, и был объявлен новый Герой, убивец гигантских Кортов и неугомонный Мститель.

А Герой стоит, помятый, и пьет второй ковшик, не отрываясь.

Очень хорошо, что ночью я далеко не зашел с Ланой, только петтинг, слово здесь незнакомое, и взаимное удовлетворение с помощью пальцев и нежной ручки.

Я смог образно объяснить девушке, что делать с набухшим детородным органом, и нежно и легко утолить огонь в моих чреслах.

Как об этом процессе пишут в рыцарских романах.

Лана с суеверным ужасом в потемках рассматривала моего зверя, выросшего просто до гигантского состояния, и активно, впитывая науку от опытного мужика, работала ручкой. А потом ударила настоящая струя и пол покрылся сильно пахнущей спермой. Я кончил, чуть не потеряв сознание, и сразу ослабел, даже присел на подвернувшийся сундук. Подолом рубахи вытер член и спрятал его в порты.

Лана смотрела на это действо не отрываясь, судорожно дыша, и я понял, что надо девушке помочь снова разрядиться. Еще раз показать, чем опытный мужчина отличается от молодых парней. У которых точно при виде такой потрясающей груди и гибкого смуглого тела на раз сорвет голову.

Привлек ее поближе и снова не спеша, ласково и нежно заставил ее кончить.

— Дальше заходить не будем. — ответил на ее немой вопрос.

— Здесь — не то место, — оглядывая захламленную всяким барахлом кладовку.

Лана зажгла огрызок свечи и теперь мы видели друг друга.

— Ты очень красивая и больше всех достойна сделать это в красивой комнате с простынями и кроватью. Чтобы всегда вспоминала с радостью.

На что она с детской непосредственностью спросила:

— Ты возьмешь меня в город? Я все умею делать лучше всех, тебе не будет стыдно, отца я уговорю.

Соблазнительное предложение конечно, иметь рядом такую красотку. Но вот мне никак не подходит. Меня самого кто бы взял в город, ну, в городе пожить, честно говоря. А уж заявиться с такой девушкой, в статусе Героя — верный способ вызвать нешуточную зависть и претензии со стороны власть имущих.

Я ведь не могу еще равноценно разговаривать, только упрощенно и примитивно. Даже разговор с отцом красотки не потяну, сто процентов.

Да и знает он уже мое положение и временный статус Ученика Охотника. Но обижать девушку, мечтающую уехать из поселения куда угодно и почти с кем угодно — не стоит.

И, кстати, совсем не с кем угодно.

С Великим Героем.

И я обещал ей забрать с собой через три месяца, когда осмотрюсь в городе и смогу привести в свой дом. Я еще упомянул, что охотником не останусь, буду жить среди людей, но это только обрадовало Лану.

Еще раз пообещав приехать через три месяца за ней, я показал, что надо убрать следы нашей встречи с пола. Лана вывела меня через темные помещения к выходу на улицу и, осмотревшись, выпустила на улицу.

Девушка была очень довольная, и я почувствовал в ее эмоциях торжество и радость. Да, Лана совсем не деревенская простушка, надо ухо востро с ней держать. Захотела и добилась своего, не стала растрачиваться на молодых парней, которые пока в своей жизни сами ничего не решают.

Подцепила Героя, крутого убивца гигантских Кортов.

А, может, просто ждала любую жертву, отбившуюся от коллектива и потерявшую голову от таких прелестей.

Думать так не хотелось, все же все себя считают необыкновенно исключительными личностями. Хорошо все же, что удержался от того, чтобы по-настоящему заправить ей. Если девственница, мог весь в крови перемазаться и где там мыться. Попал бы в историю с неизвестным концом. Она тоже молодец, любит ласки, но не стала до конца идти.

И так своего добилась.

Эти мысли лениво шевелились у меня в голове, пока я пошел прогуляться по паре улочек поселения. Насчитал много сараюшек и около шестнадцати маленьких домиков для жителей.

Учитывая, что детей очень много, значит, тут проживает человек сто. Мужчин не меньше двадцати, еще парни постарше есть. Если Старр немного подтянул их в боевой подготовке, то довольно грозная сила для безлюдных мест, особенно, если будут готовы к нападению. А вот при внезапном могут растеряться и тогда беда.

Об этом я думал, разглядывая закрытые ворота и дозорного, выглядывающего с навеса из жердей, поставленных под верхушкой ворот.

У парня было копье и рог для подачи сигнала. Днем то с закрытыми воротами не так страшно, хотя высота частокола метра два с половиной, не большая проблема для подготовленных бойцов. А вот ночью надо четверых выставлять для полноценного наблюдения за периметром.

Ну эта опасность только сейчас нарисовалась. Встречные жители с почтением здоровались со мной, улыбались и приветствовали такого крутого Охотника. Я вежливо отвечал.

Около сарая, где мы ночевали, уже собралось начальство. Молодые, все помятые и сонные, выбирались на улицу и отпивались водой. Меня заметили и пошли шутейные поздравления такому Великому Герою. Я с удовольствием подхватил и, прижав руки, к груди, шутливо раскланялся. Но дальше поднял руки, показывая, что надо побольше восторга выказывать.

Народ зашумел еще больше, подхватывая мое веселое поведение. Даже Старшие похлопали меня по плечам приветственно, когда подошел к ним. Расспросы о самочувствии закончились, я встал среди молодежи и приготовился слушать, что скажет Кронк.

Кронк отметил, что мы — молодцы, вчера сильно не накосячили в поселке. Пару стычек между молодежью за девок — это обычное и необходимое для поселка дело. Несколько синяков, это как медали.

Я заметил, что Старр, нет — нет, да и посмотрит в мою сторону. Видели нас с Ланой, просто догадался, куда пропала дочка или она сама рассказала — тут уже неважно.

По словам Кронка, мы сейчас собираемся, готовим подводы, грузим их, и отправляемся на Сторожевую базу. Прихватываем продукты и из поселения тоже, сбор в пользу Астора. Поэтому сами мы пойдем налегке, лошадки будут нагружены поменьше, основную часть повезем на подводах. Две пары охотников поопытнее пойдут в охранении, ожидаем и готовимся к встрече с Крысами.

Но видно, что Старшие сами не очень верят в такое.

Пути нам три дня, к вечеру третьего доберемся до Сторожки, на закате Ариала.

Знакомые с гужевым транспортом ушли за подводами, остальные собирали вещи и выносили из сарая. Меня послали выносить из погреба наши продукты, около тонны мяса. Пришлось попотеть с легкого бодуна, зато стало легче и голова прояснилась.

Вытирая испарину со лба, я нырял и нырял в зев погреба с еще тремя парнями, пока все запасы не были свалены в тенечке. Через полчаса подъехали две подводы, уже груженые зерном и какими-то корнеплодами. Сложили часть на подводы, часть навесили на лошадок, и нам пришлось взять килограммов по 15 на себя.

Налегке, это значит, вот так. Разобрали оружие и уже приготовились на выход, как пожаловал староста и двинул небольшую речь, о сплоченности и необходимости помогать друг другу. В смысле — этому поселению.

Астору надо и дальше крепить трудовую спайку и очень хорошо бы было, прислать несколько Охотников, пока не разгоним и вырежем всех Крыс. Да, напугали их наши Старшие большой бандой. Надо понимать, за что платишь городу.

Официальная часть кончилась, народ, кто не на работе, подтянулся попрощаться со знакомыми или теми, с кем ночью задружились.

Среди девушек мелькнула головка Ланы, девушка вовсю мне улыбалась, так, что даже наши обернулись посмотреть на избранника своенравной красотки. Потом она помахала рукой и изобразила, что ждет меня.

Черт, стало совсем неловко.

Пара парней точно по ней сохли, лица сразу у них насупились, и смотрели на меня уже откровенно зло.

Остальные с удовольствием обсудили выбор красотки, и слова эти совсем не порадовали поклонников. Поэтому я сдержанно, как полагает взрослому мужчине, помахал в ответ. Одновременно замечая взгляд Старра, вычислившего, к кому обращается дочка.

Наконец, колонна тронулась, и я помахал, и попрощался со всеми жителями, пришедшими нас проводить. В ответ раздалась куча прощальных приветствий и пожеланий, народ откровенно радовался, как хорошо попировали. Снова звали в гости с удовольствием.

Мелькнула мысль, что, если устроюсь и все хорошо пойдет, может и придется приехать.

Но лучше бы не надо, не так я молод, чтобы искать проблем с молодой, пробивной красоткой.

Глава 16 СКУЧНАЯ И НУДНАЯ ДОРОГА

Выехав за ворота, я сразу оценил удобство передвижения с подводами, люди и лошадки с облегчением шли быстрее, все самое тяжелое разместилось на телегах, крепкие кобылы поселенцев тянули их без особого напряга.

Скорость по хорошей, ровной дороге увеличилась раза в полтора, по неровной снижалась, но не меньше нашей прежней. Дорога была подсохшая и я с удивлением увидел, что за ней ухаживают, прокапывают обочины, чтобы вода уходила в канавы. Подравнивают низкие места, понемногу выкапывая канавы и поднимая уровень самой дороги. Кое-где подсыпано было мелким камнем, я спросил Кроса и он подтвердил, что на поселения возложена повинность поддерживать дороги ремонтом. Да и сами они жизненно зависят от сообщения с метрополией.

Но, конечно, далеко от поселения не ходят.

Крос помолчал и, с хитрым видом, понизив голос, спросил:

— Ну как там дочка Старра, хороша?

На что я с равнодушным видом ответил, что не думал об этом. Ответ парня поразил, он даже не нашелся, что еще спросить.

Ариал уже поднялся из-за горизонта, освещая нам дорогу, это хорошо. Так в темпе пришли три часа, дорога стала похуже, скорость упала и караван остановился отдохнуть.

Альс с помощником исчезли в лесу, отправились разведывать, но быстро вернулись. Типа все в порядке, просигнализировали. Потом еще переход и снова отдых с обедом.

За обедом наткнулся на одного поклонника Ланы, он пытался с миской пролезть передо мной в очередь, а второй пристроился за мной. По негативу сзади прочувствовал. Понятно, парни хотят проверить меня на бойцовские качества и поучить немного. Смотри-ка, успели сговориться по дороге. Понять друг друга страдающим сердцем.

Ну это им не ножевой бой, не добыча мяса. Даже не надо следы читать.

В рукопашке посмотрим, как их натаскали на полный контакт. Хотя буянить мне не рекомендуется, лучше помягче с влюбленными. А то отнимут копье и выставят из каравана на вольные хлеба.

А тут и Крысы с вертелом недалеко бродят.

Парни оба из Носильщиков, хорошо хоть не доросли до Учеников.

Хотя не факт, что и те — не запали на дочку Охотника.

Ладно, будет вам проверка. Сразу прихватил нахала под локоть, типа, куда лезешь перед старшим по званию. Я ведь выше по уровню, хоть и пока, но выше. И здесь на это очень смотрится. Носильщики, без крайней необходимости, не лезут вперед перед Учениками, и не прекословят, только по делу если.

Нахал немного стушевался, потом глянул мне за спину, на второго Поклонника, и попробовал вырвать руку, видно, получив моральную поддержку. Да и второй сзади почти вплотную прижался.

Приготовились, соколы.

Парень попытался вырвать руку, развернулся от меня, тут я его и подловил на противоходе. Качнулся вперед, уходя от слишком близко подобравшегося сзади заговорщика. Сделал рывок и дернул его на переднюю подсечку.

Полетел только в путь!

Весом то раза в полтора меньше, чем я. Довернул его в полете, и направил в стоящего за мной подельника. Тот уже и руки поднял меня схватить и протянул ко мне, а я ушел в сторону и направил брата по несчастью ему в живот. Летевший врезался, как ядро, и они вместе покатились по траве.

Остальные Охотники, как оказалось, с интересом ждали, чем кончится выставление претензий за Лану. И дружно рассмеялись, когда я ловко провел заговорщиков. Под хохот приятелей парни вскочили, одному из них, Венсу, кровь прямо ударила в голову, и он сгоряча схватился за нож на поясе.

Кронк тут же возник рядом и отвесил ему серьезного леща. Бил, вроде и слегка, но голова улетела в сторону и колени у парня подогнулись. Да, с такими волкодавами мои шутки не прокатили бы, без шансов. Да ведь и парни уже были натасканы, просто несерьезно отнеслись ко мне.

Не знаю, как в борьбе или драке, но вот в работе ножом или копьем шансов у меня точно не было бы.

Альс просто стоял рядом и строго смотрел, как Кронк воспитывает Венса. Воспитание было словесным, я понял, что стычки строго запрещены в караване, при выполнении серьезной работы. Попытка использования оружия против своих — серьезнейшее нарушение.

То есть Венс провинился тем, что схватился за нож, пусть и не обнажил его. Если бы достал из ножен, то мог вылететь из Гильдии, с позором немалым.

Если Охотник достает нож, он должен пустить его в ход. Зря достал, значит — не может держать себя в руках.

Значит — ненадежен, и учить его, тратить время и деньги Гильдии на такого ученика — нет смысла.

Венс и сам побледнел, понимая свой промах и стоял молча. Второй Носильщик, Тильс, который был сзади, даже кулаки сжимать не стал, собираясь немедленно поквитаться со мной.

Более сообразительный и менее характерный.

Понял, что попалились они со своим замыслом, и веселый смех приятелей тому свидетельство.

Если они ржут, то и Старшие все поняли.

Зачем они взяли меня в коробочку — неясно, что собирались делать — непонятно. Совсем кровь в головы ударила. Молодые парни, можно их понять.

Ведь ничего не успели. Что-то замыслили, но я их переиграл.

Да и по субординации они ниже меня и серьезно, пусть я только номинально Ученик Охотника.

Я еще и старше их почти в два раза, лет им по внешнему виду девятнадцать — двадцать, то есть года три — четыре уже в учебе.

Альс спрашивал меня о моем возрасте, я всегда выглядел достаточно молодо, и назвался двадцативосьмилетним. Удивления они с Кронком не выказали. Поэтому я уже привык к своему новому возрасту, быстро и с удовольствием.

Я спокойно стоял и ждал, чем все кончится. Альс, проходя мимо, бросил — с тобой все нормально, правильно поступил, больше, чем надо — не сделал.

Кронк кончил отчитывать Венса и отправил обоих ко мне извиняться. Извинения я принял, да и как не принять после такой обработки. Но в Венсе почувствовал спрятанную злость, все-таки сильно зацепила его Лана.

Тильс тоже не смирился, но он похитрее был, больше не собирался так демонстративно действовать. А Венс самолюбив очень, ведь только на время притих.

На ровном месте приобрел проблем. Будет — не будет, что с Ланкой, а враги уже вот рядом, шагают по одной колее, дышат в спину. Не ожидал, что так получится, честно говоря. Это уже ее представление привело к таким итогам, хотя и можно было ожидать.

Мир все-таки такой, не очень гуманный, за девку, да еще сильно любимую, убить могут. А мне то ни Ланки не надо, ни проблем от нее, тем более.

Если трезво на жизнь посмотреть.

Так по-другому то и нельзя, не выживу. Все-таки возгордился я после таких чествований в поселении. Принял интерес девчонки, как и должно, типа, как Герою положено. Возгордился, точно. Иначе и не скажешь.

Караван двинулся по все ухудшающейся дороге, идущей по опушке леса и еще три часа мы постоянно двигались, не выпуская оружие из рук. Альс с Кронком, постоянно меняясь, патрулировали подступы, мелькая впереди время от времени.

Монотонное движение не мешало думать, и я снова впал в размышления.

Что хотели показать мне парни, я так и не понял. Ну Тильс схватил бы меня сзади, может и ударил чем бы. Или Венс ударил, смысл один — нападение на члена Гильдии и старшего по уровню. Последует изгнание из Гильдии с позором, мы на боевом задании, так можно назвать нашу экспедицию.

Где-то ведь ждут Крысы в засаде.

Вряд ли они собирались так далеко заходить здесь. Может в Асторе такое и было бы возможно, но не сейчас. Тем более я уже буду не в Гильдии.

Хотели просто попугать, говоря современным языком — подоминировать. Хоть как-то выразить свое мнение, всего скорее. Теперь идут подальше от меня, в голове каравана, под присмотром Старших. И нагрузили на них раза в два больше ноши, чтобы дурные мысли с потом выходили, так Альс и сказал.

Ловко я, конечно, с ними разобрался, с помощью передней подсечки, у меня этот прием хорошо получался. Хоть и два года всего ходил на борьбу, но навыки хорошо закрепились. Потом уже боксом занимался серьезно пару лет, но всегда, если с кем на тренировке боролись, всегда легко побеждал, даже гораздо более сильных в боксе парней. Боксеры чистые вообще борются из рук плохо.

Еще меня удивила легкость, с которой я закинул Венса на Тильса. Просто, как пушинку, тренированного парня отправил в полет, странно это. Он, конечно, не был готов к тому, что его же силу и движение я использую против него.

В Храме, получается, мне точно силы и ловкости добавили. Все же мне под сорок лет и активно я не тренировался больше 20 лет, как на третьем курсе колледжа начались сплошные пьянки и гулянки. Нет, с конца второго курса, с шестнадцати лет. Что было третьим знаком на стене в Храме — совсем не догадываюсь, а фигура человека — пожалуй и была связана с физической стороной — силой, ловкостью, выносливостью.

Ну и круг связан с энергией. Как-то так.

Я быстро встроился в напряженный ритм движения с тяжестями, как будто постоянно тренировался. И мысли о прошлом очень легко перестали давить, я давно уже не переживал об оставленных родителях и дочке.

Как отрезал от себя, сделать я все равно ничего не мог, может в этом и проявлялась инициация в Храме. И вот еще, я очень хорошо стал чувствовать эмоции других живых существ, начиная со стайки горных баранов, проскакавших мимо меня перед встречей со Зверем. Они явно были сильно испуганы, почувствовав его присутствие рядом, и бросились убегать.

Потом сам Зверь пытался воздействовать на меня. И когда еще появился из лежки, а я стоял на краю склона. И когда поднимался по дереву, и когда стоял под ним, глядя на меня.

Похоже, что здесь, как во многих фэнтезийных романах — высокий магический фон, появляются интересные способности, дающие преимущество некоторым людям.

Ведь, Альс и Кронк, уж на что крутые, но на разговор со мной приглашали Понса, сами не могли отличить правду от вымысла так четко.

Умение у Понса оказалось тоже не абсолютное. Лампочка красная, как на детекторе лжи, не загоралась. И, если мешать правду с неправдой хоть немного умело, он тоже может приблизительно только что-то понимать. Поэтому они и не стали сильно жестко спрашивать, желая услышать правду. Получив подтверждение, что на я стоянке вел себя, как и рассказывал, перестали волноваться, о том, кто я такой.

Ну, может и не совсем, но главным быть мое неясное появление на стоянке перестало. Тем более — Тонс принял меня на работу, а слова и дела мои явственно подтвердились. Рассказать все уклады Гильдии он мог только добровольно.

Может, если логически, есть и гораздо более сильные и одаренные люди, хотя бы, с таким же, как у Понса умением. Но вряд ли они ждут меня в Сторожке или будут проверять в Асторе.

Такие служат только хозяевам Черноземья, а то и всего этого мира.

Да и я после посвящения в Храме — уже не нулевой в этой области, ведь где-то на одну шестнадцатую уровни у меня поднялись.

И Понс, и большой Зверь, особенно, не смогли меня прочитать. И заставить что-либо сделать против моей воли. Зверь точно пытался, я чувствовал это отчетливо все три раза. И что-то заинтересовало его во мне конкретно.

С такими мыслями в головушке я и дошел до места ночевки, которым было два навеса, покрытые серой дранкой. Мы нашли их, отойдя немного вглубь леса. Лошадок распрягли, обтерли и накормили, потом загнали в небольшой загон, обильно поросший травой.

После ужина Понс сказал, что я посплю попозже. А пока буду стоять в первую смену в дозоре. И повел меня в лес, метров через двести нашлось укрытие среди корней поваленного дерева. Понс помог мне пробраться в достаточно защищенное укрытие, приподняв корни, показал, как подняться повыше, чтобы контролировать пространство вокруг.

Для сообщения выдал мне деревянную свистульку, наказав беречь пуще головы, даже сам повесил на шею.

Один свисток — вижу врагов, два свистка — что-то происходит, три — требуется помощь. Алгоритм действий нехитрый, сидишь повыше, смотришь и слушаешь, что-то заметил — сигнализируешь. Свистишь тихонько, на стоянке все услышат. Услышат — ответят так же. Дал мне сразу попробовать, три свистка, едва слышных и через несколько секунд — ответ, три едва различимых выдоха.

Просигналил на стоянку, дождался подтверждения, спускайся вниз и, не выходя из укрытия, начинай шуметь, чтобы враги на тебя отвлеклись. Отбиваешься копьем через корни, смотри, чтобы не вырвали из рук.

И я остался один, быстро стемнело, глаза попривыкли и я, сидя на горизонтальном неудобном корне, больше прислушивался, чем смотрел. Много пытался думать, что-то прикидывать и не заметил, как прошло время дежурства.

Понс привел на смену Тильса, я отдал свисток и вернулся к навесам вместе с Понсом. Там упал на лежанку и погрузился в сон.

Рано утром меня разбудили проснувшиеся Охотники. Лошади были уже запряжены, караван построился и отправился вперед без завтрака, как обычно.

Крос, шедший передо мной, тихонько рассказал мне, что вчера, когда я стоял в дозоре, Альс провел собрание. На котором довел до Охотников мнение Старших Гильдии по поводу неудавшейся засады Крыс. Они обнаружили, что, судя по следам, среди местных Крыс появились Новые. Они покрупнее, следы больше углублены в землю. Всегда пара таких следов остается не затоптанными, это значит, что двое новых идут позади постоянно. И, похоже, контролируют, чтобы остальные не разбежались.

Сколько таких в банде — непонятно. Кто-то собрал Крыс и контролирует их, заставляет делать, то, что тем не нравится. Притом, жестоко подавляет недовольных, судя по найденному трупу без головы.

Гильдия знает, такие Новые могут прийти с Северных земель. Уже встречалась с ними во время разведки на той стороне. Наши Крысы выживали семейными группами, просто выживали, брошенного им хватало и на пропитание, и на согрев. На Севере все было гораздо жестче, еды не хватало, там выжили самые сильные и отмороженные, гораздо опаснее.

Наша разведка, в составе восьми Охотников и Учеников, смогла пройти около пятьсот лиг в глубь территорий, где находились Северные Крысы. Остаться незамеченными им не удалось, в конце концов их обнаружили и начали серьезно окружать. У Северных есть возможность общаться между собой на большие расстояния, и они этим пользовались, что удивительно.

Охотники успели вырезать небольшую группу таких наблюдателей и нашли у одного изделие Проклятых Магов. Такими общались до Беды. Откуда эти вещи попали к Крысам — узнать не удалось. Крысы бились отчаянно, оставшиеся в живых были изранены и быстро отбыли в мир иной, не сказав ничего. Было решено, что переговорные устройства, называемые скоши, Крысы нашли, разграбив кладовую Проклятых Магов.

Не прошло и суток, как группу плотно окружили и Охотникам пришлось уходить, временами обращаясь в бегство и теряя товарищей.

В итоге, потеряв троих Охотников, все остальные смогли вырваться и уйти на свою территорию. Погоня как-то одновременно отстала, хотя и шла четырьмя стаями.

Ходить так быстро, как Охотники и так тихо, Крысы не могут, в бою явно уступают, особенно в метании ножей, топоров и дротиков. Дротики пришлось срочно делать на ходу, это решение помогло не вступать в ближний бой, останавливая Крыс на расстоянии. Тем более два Лучника были в группе, выбивая половину врагов.

Но в ближнем бою пришлось один раз схлестнуться, и тут Крысы показали себя яростными, жадными до чужой крови бойцами, дубинами и топорами снеся центр построения охотников.

После таких трагических для Гильдии событий было принято решение прекратить разведку на севере, но готовиться к неминуемому интересу Крыс к территории Астора.

И вот интерес зримо материализовался.

Крысы перешли к активным действиям, пытались устроить засаду. Но не влезли слепо в схватку, а провели правильную, заранее выстроенную разведку, оценили силы Охотников и отступили. Это говорит о том, что командуют ими опытные командиры.

Понимают, что единственный шанс у них в грамотной засаде, а теперь Охотники настороже и подловить их трудно. Но что творится в голове у Крысиных предводителей — непонятно, и без добычи они вряд ли собираются возвращаться.

Поэтому ждем нападения, и делаем вид — что не ждем.

Такие указания озвучил мне Крос. Так же парень рассказал, что вчера прошел и небольшой разбор моей стычки с обоими влюбленными. Парни получили самую низкую оценку за подготовку, особенно — за реализацию своего плана.

Альс тоже намекнул, что я не простой соперник. Тем более, раз сумел перехватить инициативу и одним движением разрушить план Носильщиков.

Так же Альс дополнительно объяснил, что караван находится в боевых условиях движения и все распри категорически запрещены. До прихода в Астор, а там уже сами решайте.

Не очень для меня хорошая новость. Соперники ошибки учтут и, если я не сумею убедить их в своем равнодушии к Ланке, зайдут с козырных позиций. С того, в чем сильны.

Надо или с ними замириться, что маловероятно, учитывая настроение Венса, да и Тильс пока непонятен. Или придется жить осторожно, по вечерам из дома не выходить, образно говоря.

Что до обещания Ланке, пока об этом можно не думать, да и давал я его наедине, а не перед отцом и общиной. Но лучше в поселение не заезжать, пока вопрос не решится.

Хотя, это такая далекая перспектива, что вообще можно не беспокоиться.

Да, есть, о чем подумать, пока мерно движется наша колонна, телеги поскрипывают, лошадки фыркают, народ чешется и отгоняет слепней.

Ариал уже хорошо освещает дорогу и лес, Старшие мелькают то впереди, то с боков, контролируют все. Идем часа два, скоро стоянка и завтрак, есть уже хочется. Я опять в думы ушел, так и дошел до команды становиться на отдых.

Логистика пока мне непонятна, нашего каравана. Надо собрать добычу с трех горных стоянок. В поселении тоже, но там в основном дешевые и тяжелые корнеплоды и зерно, сушеная рыба.

То есть караван с лошадками доходит до второй стояки после первой и уже четыре лошадки нагружены, а это максимум 150 кг на лошадку, хотя по таким предгорьям скорее 120, и на человека примерно 30–40 кг.

Отправляют со второй стоянки четыре лошади и восемь носильщиков и охотников обратно, в Сторожку. В лучшем случае кило 780–850, качественно сушеного мяса с иголками, еще шкуры. Четыре лошадки и шесть человек забирают добычу с третьей, еще двое охотников к ним присоединяются, еще кило 850 и двигаются к поселению.

Там уже везут на телегах, двух обычно, еще тонны полторы-две недорогого товара.

Вопрос, почем же продают такое мясо со специями, чтобы это было выгодно. Шесть охотников, дорогих специалистов, охотятся месяц — полтора, потом идет караван, а везут в итоге со стоянок тонну шестьсот — тонну семьсот кило сушеного мяса.

Еще сопровождают телеги с оброком из поселения, навещают поселение, показывают, что они не одни среди лесов. Так скажем, моральная поддержка и возмездие, если понадобится. Вот только сейчас обратил внимание, что кроме двух лошадей не видел другой скотины и не слышал в поселении. Ни отар овец, ни хрюканья свиней, ни стада коров, хотя редкое мычание слышал, ни гусей и уток и даже куриц по улицам.

Кажется, со скотом тут реальные проблемы и поэтому недостаток мяса восполняют охотой.

Странно это, но и история непонятная.

Еще добавились Северные Крысы с магическими скошами, Проклятые Маги и их кладовые. Голова уже пухнет от непоняток.

На первой стоянке поспал полчаса, ночью не выспался. Снова дорога и груз за спиной. Длительный переход по едва видной дороге и остановка на обед, еще часок сна и теперь я пришел в себя, взбодрился.

Снова дорога и опять думы помогают на автомате передвигать ноги, забыть о нелегком грузе и копье, которое уже не такое легкое.

Ужин, и я опять в дозоре часа на четыре, смена и сон. Жизнь становится однообразной — дорога, хвосты лошадок отгоняют слепней, густые лесные заросли, постоянный кулеш на стоянке, усталость и недосып.

Такая жизнь совсем мне не нравится, но эта жизнь пока моя. Я просто хочу ее поменять.

Глава 17 ПЕРВАЯ КРОВЬ

Утром рутина продолжилась, все, как вчера.

Одно радует, что вечером мы доберемся до базы охотников, которую называют Сторожка и заночуем по-человечески. Может и поужинаем разнообразнее. Кулеш уже в горло не лезет. Помыться и постираться давно пора.

Потом переход до Астора и я, наконец, увижу первый город в своей новой жизни. Есть к чему готовиться.

Еще волнует, как пройдет прощание в самой Гильдии, хоть я и прославил ее. В дальнем поселении Старшие назвали меня Героем, но вот, что думают обо мне Альс с Кронком — не знаю.

Как по добыче рассчитаются, тоже вопрос. Хотя в Гильдии все это делается по — честному, но все же червячок сомнения имеется.

Главное, на сколько хватит заработанных денег для жизни в городе?

Второе, как мне легализоваться после того, как кончатся отношения с Гильдией. Предложить Гильдии мне нечего, кроме того, что знаю о Храме.

Но судя по названию — Проклятые Маги, здесь вряд обрадуются тому, что я имею какое-то отношение к магии или космическим технологиям. Что, в принципе, при местном уровне развития — одно и тоже.

Поэтому — молчим, пыхтим, работаем за двоих, больше не косяков не допускаем. Такие благообразные мысли крутились в моей голове часа три, почти до первого привала.

Наш караван втягивался в очередную опушку, теперь уже больше лиственного леса, мы были в пути три часа, желудок напоминал, что пора и позавтракать.

Груз за спиной уже утомил плечи, копье оттянуло руки. Фляги с водой у меня не было, поэтому я подскочил к подводе, на которой стоял бочонок с ключевой водой и повернув краник, на ходу наполнил чашку. Быстро отскочил в сторону, и замер на месте, дожидаясь, когда пройдут Охотники, которых я обогнал, чтобы занять свое место позади последней лошадки.

Я шел предпоследним с Кросом, последнее время я как-то очутился то ли в легком бойкоте со стороны молодежи, то ли Старшие указали меня не трогать.

Даже словоохотливый Крос теперь помалкивал, может обиделся за мой недвусмысленный ответ по Ланке. Поэтому я ни с кем не общался, да и переход в охране каравана требовал полного молчания и постоянных поисков опасностей в пути.

И вот, стоя спиной к лесу, до которого через поросль кустарника было метров десять и, не спеша потягивая воду, я вдруг реально ощутил враждебный взгляд. Буквально между лопаток, прямо пышущий ненавистью и злобой, торжествующей яростью и страхом.

Ощущение становилось все сильнее, прямо нарастало, я резко развернулся. И, успев подумать, что могу рассмешить народ напрасной тревогой, бросил чашку в траву, выставил вперед копье и заорал во все горло:

— Опасность сзади справа!!!

Идя в хвосте каравана, я не видел, как передвигаются Альс и Кронк, патрулируя местность, но чувство ощущения чужих эмоций меня не подвело. Что-то быстро приближалось с этой стороны.

Охотники рядом тоже приготовились, и по всей длине каравана произошла волна приготовления к отражению нападения.

Послышались команды Кронка, стоящий рядом Понс скользнул в кустарник и пропал в стене кустов, которые даже не шевельнулись под его телом.

Слева, укрывшись за подводой, натягивал лук Охотник с последней стоянки. Справа двое Носильщиков, выставив копья, замерли в ожидании, напряженно глядя в сторону леса.

Где-то в глубине леса, там, куда направился Понс, раздался крик, полный боли, и прорычал яростно Понс.

Соседи тоже закричали — берегись!! И из чащи вылетела стая дротиков.

Мне показалось, что они все летят в меня, я приготовился резко отпрыгнуть, но дротики, с большим недолетом, справа и слева вонзились в землю и замерли. Черт, да их в полете и не видно почти.

В лесу продолжал кричать Понс, но тут сзади, слева, где находилась голова каравана, и прямо передо мной раздался дикий, леденящий душу рев, заглушивший голос Понса и крики Охотников:

— Нападение слева!!! Нападение спереди!!!

Время замедлилось. Я увидел, как кусты впереди затряслись, и на меня выскочил ревущий диким голосом, раскрашенный во все лицо, страшный мужик, замахивающийся огромной дубиной.

Адреналин ударил по вискам, сердце забилось в груди, желая выскочить. И я сам дико завыл, доворачивая копье и занимая удобную позицию. Качнулся назад, отводя руки, и с коротким шагом кинул руки вперед, метя в солнечной сцепление дикарю.

Лезвие сверкнуло на солнце и вошло бегущему под ребра. Я еще толкнул копье вперед, заваливая назад мужика, у которого сразу подогнулись ноги, и резко дернул его назад, освобождая лезвие.

И вовремя!

Из-за спины наколотого выскочил такой же страшный, вопящий дикарь, метнул в меня что-то, что я не успел разглядеть. Только успел отклонить корпус, и жужжащее в воздухе что-то пролетело мимо. Тут же по ушам ударил визг лошади после глухого удара.

Я сделал ложный выпад в живот, дикарь махнул перехваченной дубиной обоими руками и, не попав по копью, развернулся по инерции ко мне левым боком, куда я расчетливо и нанес укол через секунду.

Дикарь извернулся, пытаясь соскочить с лезвия и метнул в меня дубину обоими руками, мне пришлось отбить ее древком копья, выдергивая копье из раны.

Дикарь схватился за место укола, кровь брызгала через пальцы. Потеряв желание воевать, он начал разворачиваться в сторону леса. Но вылетевший из-за спины, забрызганный кровью Понс, не глядя, мимоходом ударил его топориком в затылок, и ловко обогнул падающего дикаря, поворачиваясь лицом к лесу.

За ним следом выскочил, ревя проклятия, огромный — прямо квадратный дикарь с настоящим мечом. Он, ловко закрутив мечом, не глядя по сторонам, кинулся к Понсу.

Сердце мое опять замерло, дикарь был настоящий воин, в два раза крупнее Понса. Он двигался мягкой, стелющейся походкой, окружая себя сверкающей сталью.

Понс отступил к другому Охотнику, добивающему кого-то в кустах сильными ударами копья. Тот откликнулся на возглас Понса, начиная разворачивать копье в сторону нападавшего мечника.

Я мельком глянул налево, там прямо с подводы лучник быстро выпускал стрелы куда-то в направлении головы каравана.

Потом перед собой, никого не видно, теперь направо, там Понс с Носильщиком медленно отступали вдоль опушки, следующего Носильщика не видно.

Наши не могли остановить дикаря с мечом, он мастерски двигался и отбивал удары копья, пытаясь отрубить наконечник. Понс с топориком и длинным кинжалом держался рядом, не рискуя влезать в схватку, и только прикрывал копейщика со стороны леса.

Сзади голоса защищавшихся Охотников начали удаляться в глубь опушки, лошадка лежала на боку, но вроде живая.

Опасности сзади нет, перешли к преследованию в лесу, значит — отбились.

Со стороны головы каравана я услышал команды, которые отдавал Альс, тоже все нормально там. Только у нас ситуация была напряженная.

Умелый дикарь так же продавливал Понса с копейщиком, Понс уже успел потерять топорик и кисть у него окрасилась кровью.

Я нагнулся за дубиной, валявшейся под ногами, подхватил ее и побежал к широкой спине наступавшего дикаря, до него было метров пятнадцать.

Через несколько шагов, пробежав половину расстояния, я увидел, как дикарь оглянулся на меня. Я сразу притормозил. Носильщик ударил копьем, используя момент. Дикарь отмахнулся мечом, отвернулся на мгновение. Я метнул дубину с пяти метров в спину, обтянутую кольчугой.

Я понял, что это кольчуга, когда дубина, обернувшись один раз в воздухе, ударила дикаря посередине спины.

Честно говоря, я боялся походить близко к этому умельцу, даже с копьем. Чувствовал себя, как новичок против мастера спорта на ринге в своем первом бою. И дубина показалась мне самым удачным и безопасным вариантом, чтобы помочь парням.

Безопасным, конечно, для меня. Весила она кило шесть и просто бросила мечника на колени силой удара. Я смог бросить ее очень сильно, как будто, всю жизнь тренировался это делать.

Копейщик решил рискнуть и прыгнул на дикаря, но тот, даже стоя на коленях, смог отмахнуться, и парень отскочил с обрубленным концом копья.

Понс мгновенно кинул кинжал, метя в голову, но и тут мечник не сплошал и подставил предплечье, кинжал отлетел от кольчуги, а дикарь не сдержал стон.

Парни были уже почти безоружные, но Понс не зря был Учеником Охотника. Он одним движением выдернул нож, висевший на поясе товарища и мгновенно метнул в голову все еще сидевшего мечника. Тот успел наклониться, и нож распорол ему верх скальпа вместо лица, кровь залила лицо и глаза мечника.

Пока он пытался протереть их рукой, наконечник моего копья вонзился ему выше кольчуги в шею и вошел на всю длину. Продолжая давить, я завалил мечника на землю и прижал к ней, нажимая изо всех сил.

Понс так же быстро подлетел к распластанному дикарю, нагнулся, вырвал меч из руки и побежал в самый конец каравана.

Видно, здесь было все кончено.

Второй Охотник поднял кинжал Понса и бросился за ним.

Я же, не выпуская копья, огляделся и увидел, что лучник, стоя на подводе, с наложенной стрелой, уже не стреляет. Мимо него проскальзывает Альс с копьем и топориком в руках.

Меня отпустило, настолько я верил в крутость и умение Старшего Мастера. Если он с нами, то мы не можем проиграть.

— Живые есть? — бросил Альс, и я показал на того дикаря, которого ударил Понс по затылку:

— Может этот.

Альс подскочил, глянул на валявшегося дикаря, нагнулся, что-то посмотрел и шагнул ко мне.

— Присмотри за ним, — потом он выдернул копье из шеи мечника и вернув мне, перевернул того. Вгляделся, и уже с удивлением посмотрел на меня.

— Да ты настоящий счастливчик! — пробормотал он и двинулся дальше.

Альс исчез за кустами, и я смог перевести дыхание. Руки начало потрясывать, и в ногах тоже появилась слабость. Да что там, меня и подташнивать начало, захотелось упасть в траву и долго лежать, глядя в безоблачное небо.

Куда я попал?

Почему не в будущее, где все в белом и нет насилия, где не надо в пропотевшей одежде идти несчастные сто тридцать километров трое суток.

Где нет вонючих дикарей — людоедов, с дубинами и топорами, мечтающих закусить тобой. После долгого вращения на вертеле, чтобы ты стал более мягкий. В глубине себя.

Мысли-страдание пролетели в моей голове, а сам я уже подошел к оглушенному дикарю. Первым делом, стараясь не дышать, вытащил нож из ножен, отметив его неплохое качество.

Подумав, снял и пояс, мало ли там что припрятано. Стянул поясом ему руки за спиной, тщательно и крепко.

Дикарь не двигался, но еще дышал, весь затылок был в крови и бок тоже. Там, где попало мое копье. Да и весь он был перемазан в крови, я не смог побороть чувство брезгливости, и не стал продолжать обыск. Просто доволок за шиворот до едва видимой дороги из мелких кустов и положил там.

Лошадку парни с другой стороны уже поднял, я увидел гигантскую гематому на бедре, ближе к крупу лошади.

Там, где попал предмет, брошенный в меня.

Лошадка стояла, вся дрожа, пока без груза и один из Носильщиков успокаивал ее, взяв за морду и что-то нашептывая.

Я, не подходя к ним, поискал в траве на заросшей колее и, не сразу, но нашел то, чем в меня бросили.

Это был круглый камень, плоский и заостренный по краям, как блин от штанги, диаметром сантиметров в 12. Я первый раз такое видел, такой штукой даже при попадании в тело можно было ошеломить или вывести из строя на пару минут. Болевой шок гарантирован.

Как раз для меня, вместо ближнего боя, подумал я и убрал в суму за спиной. Смогу сильно метнуть, только потренироваться надо.

Показались Альс с Понсом, они быстро прошли мимо, остановившись сделать распоряжение, чтобы я переместился назад. Там вместе с Кросом — осторожно обыскали лес, не уходя далеко, и стащили к дороге всех Крыс и все, что будет найдено при них.

Шесть Мастеров и Охотников пойдут в погоню, догонять ушедших. На нас остается охрана каравана, сбор трупов и всего остального.

На нас лично — лес напротив задней части каравана справа.

Они бесцеремонно подхватили полумертвого Крыса за локти и потащили его в голову обоза.

Понс все так же держал в одной руке меч, поэтому ему пришлось сунуть его под мышку раненой руки, чтобы здоровой ухватить Крыса.

По фэнтези романам, я помнил, что любой меч в те времена был огромной ценностью, мог стоить чуть ли не часть нашего обоза.

Ну, может и не любой.

Черт возьми, мы отбились! Я первый раз в жизни участвовал в бою насмерть, убил одного и ранил тоже одного Крыса.

Нет, Мечника тоже убил я лично, парням не светило с ним разобраться без моей помощи.

Я первым почувствовал опасность и поднял тревогу. Обошел всех супер-пупер Охотников и Мастеров со Старшими Мастерами.

Дротики из-за этого не докинули, с нашей стороны точно. Понс заставил их бросать раньше, чем подойдут на расстояние прицельного броска.

Да, Понс, считай — меня спас, сильно разбавил Крыс в лесу и заставил самого опасного за собой гнаться.

Как представлю, что такая машина смерти на меня выскакивает, да еще парочка с боков лезет, так сразу дурно становится. Так и представляю, как голова отлетает с плеч.

Дойдем до города, хрен за ворота выйду.

Сосед, Носильщик смог все-таки создать Мечнику оппозицию своим копьем, вот им и надо учиться работать, да еще что-то для ближнего боя придумать.

Ну это на крайний случай, а до такого лучше не доводить. Найти работу в городе и по ночам там не гулять. Такие мысли летали в голове, пока я шел в конец, к Кросу.

Его нашел живым и здоровым, только сильно бледным. Он придерживал рукой грудь, болезненно морщился и был совсем не работоспособен. Около него валялось два трупа, не такие огромные, как выскакивали на меня.

Когда я обратил на это внимание, Крос подтвердил:

— Да — это местные Крысы, не опасные для даже Носильщика. Но вот, твари, выскочили одновременно из кустов, и бросили какие-то каменные диски тоже вместе. От одного я увернулся, а второй прилетел в грудь. Едва устоял на ногах после удара, будь бросавший посильнее, то все — конец бы точно пришел. А так, по горячке не прочувствовал, отбился и потом заколол обоих. Теперь жалею, надо было бросавшего оставить с проколотыми коленями, потом долго можно было веселиться.

— В Гильдии такое приветствуется — умение не дать умереть, даже, если узнавать больше нечего, — поделился Крос, быстро вернувшись к своей обычной разговорчивости.

— Только те Охотники станут во главе Гильдии, кто запытал лично не одну Крысу или любого врага Астора. И готов делать это снова, — повторил он, как молитву.

Я, пока в пылу битвы, тоже чувствовал в себе силы на пытки, наверно, от пережитого страха за свое нежное, современное тело, так непривычное к боли.

Принялись мы с Кросом за выполнение поставленного задания, искали по лесу трупы и любое барахло. Я таскал, силенки хватало, Крос охранял и присматривал, чтобы ценное не выпало из трупов. Но нашлось всего двое. Те, кого Понс приголубил, убил ударами топориком по голове.

Такие — низкоуровневые, по сравнению с Новыми Крысами.

Это получается, нашу сторону атаковали пятеро местных Крыс и трое Новых. Один — вообще серьезный, с мечом. Еще лучник мог кого пострелять наш.

Все тела уложили вдоль дороги и, дотащив до моего покойника, старательно обыскали.

У Мечника на поясе нашли немалый кошель, с серебром и золотом. Еще странную штуку в нем, похожую на овальный камень с дырой с торца, но очень легкий.

— Это — скош, точно тебе говорю, — авторитетно заявил Крос и сразу повеселел.

— Это очень нужная находка, теперь у Охотников будет два таких камня, что очень облегчит жизнь Гильдии.

— Ты не спеши, — ответил я.

— Если у него есть, значит и еще у кого есть из Крыс, может и найдем. А судя — по золоту, это и есть главный в банде. То есть, основной удар наносился с нашей стороны и мы, реально молодцы, если отбились без потерь.

— У Понса один палец срублен, — заметил Крос, — Теперь он не сдаст на Охотника.

— Может и сдаст, таких крутых бойцов не может быть много, — заметил я, переворачивая Мечника.

— Да, и кольчуга у него богатая и цепь на шее дорогая. И руки с мозолями на ладонях, как у Мастера, — заметил Крос.

Я не согласился, будь он Мастером, раскатал бы нас троих с ходу, не заметив:

— Мечом крутил, даже не видно лезвие было, но все же это не главное. Носильщик с копьем вполне нормально ему противостоял.

— И меня сзади прозевал, — добавил я в конце.

— Ты его убил? — не поверил Крос.

Глаза у него стали круглыми.

— Не один, конечно, — ответил я.

— Понс и парень с копьем его отвлекли, Понс и кровь ему пустил. Но убил именно я. Сзади шею пробил копьем.

Крос потрясенно молчал. Но потом нашелся, что сказать:

— Ты чертовски счастливый новичок!

— Боги любят тебя, это точно!

Глава 18 РАЗБОР ТРОФЕЕВ

После разговора с Кросом и дальнейшего сбора трофеев, во время которого мы больше ничего интересного не нашли, я поинтересовался:

— Где все вещи Крыс? Хоть мешки с едой должны быть, даже если они спят на земле и укрываются ветками?

Крос предположил, что все имущество осталось где-то на последней или ближней к месту засады стоянке. Все мешки, припасы, тот же котел — под присмотром пары самых слабых бойцов.

И Альс с компанией сейчас идут по следам убежавших. Бегут они точно к своим вещам, чтобы, похватав их, бежать, пока силы остались. Но это Крыс не спасет.

Альс и один со всеми разберется, и быстро. А уж с такой поддержкой просто еще быстрее.

Тут к нам подошел Носильщик с левой стороны каравана, рассказал, что у них есть один убитый и один серьезно раненый, в живот. И все пострадали от дротиков, там Крысы успели подойти на расстояние поражения, кидали прицельно. Смогли ранить двоих, потом одного и убили ударом дубины, а второму воткнули нож в живот.

Сначала кинулись обычные Крысы, местные, около десятка, за ними пара Северных, посерьезнее и поздоровее. Лучник с подводы поддержал их сторону, сразу выбил наглухо одну Северную Крысу.

С такой поддержкой они отбили нападение и положили всех врагов. Но и сами не убереглись. Из пятерых остались трое на ногах. Такого бойца, как Понс, не нашлось, некому было встретить нападавших в лесу. Спровоцировать на своей персоне и заставить бегать за собой.

— Это что получается, нас только сзади атаковало около двух десятков Крыс. Четырнадцать местных, пять пришлых, один из них вожак в кольчуге и с мечом. Сколько же их было спереди на наших девятерых? — быстро посчитал я количество врагов.

Впрочем, это было неважно. Впереди у нас — Старший Мастер, Мастер, два Охотника, Ученик Охотника и четыре Носильщика. По местным реалиям — страшная по эффективности сила.

И по смертоносности.

Тем более, два лучника прикрывали из середины каравана.

Крос сказал, что все молодые были очень удивлены, что с караваном отправился Альс. Один из двух Старших Мастеров, основных хозяев Гильдии и даже Кронк с ним.

Обычно самым старшим был Охотник со своим Учеником, остальные всегда набирались среди Носильщиков.

Похоже, что-то ожидали в этот раз, каких-то больших проблем, поэтому и пошли элитным составом.

И, когда Альс не стал разделять караван, все поняли — это неспроста.

Но и Крысы сумели удивить Охотников. Напали сзади сильной половиной банды, а не полезли в лоб. Но все равно, непонятно, на что они рассчитывали. Сомни они нас сзади, осталось бы их пара инвалидов. И тех лучник со средней телеги убрал бы с пары выстрелов.

Может Крыс спереди было гораздо больше, а их вожаки, Пришлые, недооценили, по незнанию, с кем связались.

Только такое объяснение этому есть — решили мы с Кросом, продолжая нести охранение. Пришлые прижали к ногтю местных. Те, с испугу или для авторитета — нахвастали им. Что Охотников гоняли, просто доминировали над ними, ну и затянули сами себя на смерть.

На самом деле — Крыс, просто, хоть немного, знакомых с Гильдией — не существует. Первое же знакомство долго не длится.

Так мы и стояли, обсуждая бой, давая себе возможность расслабиться.

— Со времен Возвращения не было такого кровопролития. Когда Беда пришла, когда бежали все, спасая свою жизнь, бросая друг друга — тогда было такое и много чего страшного произошло, — заметил Крос.

— О жизни оставшихся лучше и не говорить, настолько несладко пришлось этим, сначала людям, потом уже и нелюдям, — продолжал он, опершись на копье и вглядываясь в чащу.

Через пару минут я узнал, что было — когда люди вернулись. Что осталось их всего пятнадцать человек выживших на сотню. Смысла не было враждовать за землю и дома.

Хочешь земли — бери сколько надо, домов сотни пустых стоят, занимай почти любой, хозяева которого не вернулись.

Зерна еще осталось немало, сей не хочу. Но вот тягловой скотины почти не осталось, у южан за золото покупали. Лошадей оставшихся, берегли, как зеницу ока, на строевых пахали. Коров тоже не осталось, всего пару десятков набралось обратно идти. Овец у южан купили, немного. Но овцы, как и свиньи — хоть плодятся знатно.

В общем — пару лет почти без мяса сидели, все на расплод шло.

Только охотники что-то добывали, но осталось их всего несколько человек, пришлось отдавать молодых в обучение, на перспективу. Хорошо, что зверья не сильно убыло, или восстановилось быстро.

Я слушал бормотание Кроса, почти не дыша. Он же, погрузившись в воспоминания, бормотал вполголоса. Не все я понимал в его словах, но общий смысл доходил.

Вот и объяснение такой дорогостоящей добыче дикого зверя — огромный недостаток домашнего скота, крупного, то есть лошадей и коров, волов и быков.

Поэтому община и содержит столько дорогих, серьезных профессионалов — Охотников, которые занимаются штучной добычей зверья, совершают рейды в соседние земли, тоже пустынные, но очень опасные. Хотя почему — дорогих, большая часть Гильдии, почти половина, работает за невысокий прайс. Только верхние уровни живут неплохо, Мастера и Старшие Мастера. Тем более, что Гильдия на самоокупаемости, вроде. Я еще не слышал, чтобы кто-то сказал, что город — даст, или поменяет. Мол, не парься. Судя по тому, что ничего не бросают и не оставляют, даже совсем изношенную одежду или какие то вещи, все под отчетом и все надо предъявить городу, чтобы поменять. Не знаю точно, но впечатление такое складывается.

Общинная верхушка еще не сильно коррумпирована, вместе все пережили, непонятную пока мне, Беду, сплотились, чтобы выжить.

Стали все поголовно братьями и сестрами, образно говоря.

Впереди еще расслоение и обогащение ловких и умелых, меньшей части. Постепенное изменение отношений в обществе с патриархально — родовых на классические капиталистические.

Не слышал я ни разу про местное дворянство, неужели Беда снесла все условности голубой крови.

Странно это все, видно, просто чего-то не понимаю.

В голове каравана поднялся шум, послышались радостные крики.

Лучник все так же с подводы крикнул, что погоня вернулась, без потерь, с парой языков.

Вскоре подбежал Понс, с уже перевязанной рукой, распорядился доставить мертвых Крыс в начало каравана, для чего сейчас разгрузят одну телегу.

Так же все найденное сложить отдельно. Около каждого, у кого, что нашли. Начались хлопоты по погрузке и перевозке двух десятков трупов, раненого осторожно увезли в голову каравана вместе с убитым Носильщиком.

Так, в непрерывных хлопотах, мы добрались к месту, где дрался наш авангард. Я остановился, пораженный. Было на что посмотреть человеку нашего гуманного времени.

Куча мертвых, полураздетых Крыс в человеческий рост. Было их на первый взгляд, где-то около двадцати или больше. Это те, кого досмотрели и обыскали, обычные местные Крысы. Шесть крупных трупов Пришлых осматривали повнимательнее, двое пленных готовились к допросу, еще двое раненых Крыс подавали признаки жизни, но к допросу не годились.

С подводы трупы местных сразу побросали на кучу, а пришлых стащили и положили в рядок. Альс с Кронком и пара Охотников осматривали трупы, что-то наговаривая грамотному Носильщику, который все заносил на восковую табличку. Заполнил одну, достал другую, предупредив Старших, что она последняя.

Так, письменность есть, что и было понятно, вот бумаги еще нет, ну так и Китая рядом нет.

Только сейчас я увидел лежащих в сторонке наших Охотников. С Кросом и остальными подошли к ним, склонили головы.

Еще двое гильдейских попрощались с жизнью, совсем молодые парни. Осталось им вернуться домой, чтобы быть похороненными. У одного из погибших голова была размозжена почти полностью, я не смог его узнать. Второй имел раны на груди и животе, этого парня я помнил, но не мог вспомнить, как его звали. С подводы принесли еще одного погибшего, который сражался у нас за спиной, и бережно уложили рядом с остальными.

— Тичер, Тощит и Венс, — назвал погибших кто-то рядом. Это был Старший Мастер.

— Они погибли, чтобы жили мы, — просто сказал Альс.

Мы стояли и слушали Альса, его правильные и простые слова ложились прямо в сердце, растворялись в нашей крови.

— Мы отомстили за наших братьев, шестьдесят Крыс отправились за ними. И еще много их будет убито, пока не убьем последних. Это я вам обещаю. А я, Альс Бромер, Старший Мастер Гильдии — всегда держу свое слово.

— Венс погиб, — подумал я, такого конца наших сложных отношений я совсем не хотел. Теперь ссора из-за поступка нахрапистой девчонки казалась особенно глупой и неуместной. Нашли, чего делить между собой, особенно я. И ведь не поделили до конца, теперь его жизни.

И остались врагами, хоть Венсу и пришлось извиниться.

Постояв у погибших, я заметил, что и раненых тоже немало сверкает белыми перевязками из чистого полотна, специально припасенного для таких случаев.

Правда, на такие массовые бои запасы не были рассчитаны, на бинты пошли все годные тряпицы, полотенца и белье.

Еще трое тяжело раненых грузили на подводу, с которой скинули мертвых Крыс, поменяв сначала подстилку после них.

— Сейчас побольше кладем веток и травы на подводу, чтобы раненых не растрясло. Потом легкораненых разместим. Я сам решу, кто поедет. Вторая подвода тоже уезжает и все лошади, которые не ранены. Наши погибшие поедут на лошадях, негоже мертвых с живыми возить рядом, даже рядом с мясом нельзя, — распоряжался Альс.

Лошадок бросились разгружать, сумы с продуктами складывали в низинке, в тени, и укрывали ветками.

Часа полтора я вместе со всеми готовил часть каравана к отправке, носил, ломал. И вот эта часть из двух телег и шести лошадей, половина со скорбным грузом, отправились к Сторожке.

Раненых полегче отправили четверых, но и сидя на подводе, двое из них не оставляли оружие и готовились защищать свой новый караван. Еще трое Охотников вели в поводу лошадей, нервно прядающих ушами от страшного груза.

Мы оставались впятером, с двумя лошадьми, кучей припасов и горой трупов. Мы — это Альс, Старший мастер, Охотник Конт, Охотник Драгер, один Ученик Охотника — ненастоящий, это я, и Крос — Носильщик.

— У нас несколько дел, пока караван не вернется. Будет это завтра днем, идти будут налегке обратно. Мы не проверили все следы, может, кто из Крыс и спасся. Те, кто не побежал в стоянке, а удрал в сторону от нее, самые умные. Сейчас мы с Драгером берем лошадей и, осматривая все, что можно, идем к месту, где была стоянка Крыс. Там забираем все их барахло, смотреть будем тут, на месте. Может, прихватим кого из мертвецов, хотя вряд ли, и вернемся сюда.

— Вы, оставшиеся, ставите одного в охрану, двое рубят лес, желательно самый сухой, собирают валежник. Надо сжечь этих тварей. Перед костром обыскиваете тщательно. Если есть из обуви или одежды что, более чистое и целое, снимаете и в общую кучу.

— Все ясно?

Мы дружно кивнули, немного печально. После такого кровавого замеса, еще и работать предстояло до ночи, не разгибаясь.

Альс с Драгером собрали лошадей и исчезли в лесу. Охотник, звали его Конт, поднялся на небольшую кочку и замер, слившись с кустами.

Пленные, получив от него копьем по ребрам, перестали бормотать и кривляться. Они сидели, привязанные к небольшому дереву, и похожи были на вконец опустившихся бомжей. Только глаза выдавали их, глаза злобных тварей — людоедов.

— Присматриваем за ними, — предупредил Крос.

— Должны тихо сидеть, чуть зашумят, сразу учи, силу они уважают. Язык тоже понимают, но без зуботычины не слушаются.

Крос быстро прикинул, как, ближе к поленнице трупов, повалить деревья. Чтобы не таскать их далеко, и не хлопотать лишнего. Вручил мне топор побольше, и я принялся за дело.

Щепки летели, деревья падали вершиной в одно место. Потом я подрубал комли и с Кросом перетаскивали стволы так, что получался огромный круглый костер.

Потом таскали сухой валежник, засыпая основание костра сплошным слоем.

Тут уже меня поставили в дозор, обыском занялись профи. На расстеленное полотно так и сыпались находки с трупов, кое-какие вещи, пояса поголовно, оружие и прочее.

Я, проходя мимо пленных, и не собирался их воспитывать, но что-то они сразу завозились и начали визгливо стонать. Пришлось тупым концом копья каждому пробить, без жалости. И сразу насладиться наступившей тишиной, в качестве утешительного приза.

Так и дежурил, пока не появился Альс с Драгером, ведущие нагруженных лошадок. Они сразу направились к мародерке, начали собирать барахло в сумы и дальше грузить лошадок.

Через какое-то время и эта работа подошла к концу, лошадок отогнали на другую сторону опушки, к тем продуктам, которые скинули с подводы. Костер с телами подожгли, не обращая внимания на завывших пленных.

Все перебрались на противоположную от костра сторону и расселись, дав, наконец, себе отдых.

День был какой-то страшно тяжелый, все умотались в конец и, не собираясь больше ничем заниматься, распределили дежурства. Меня опять поставили в первую смену, часа три я добросовестно бдил. Присматривая за пленными, отвешивая им лещей за малейший шум, щурясь от яркого пламени огромного костра, стараясь не обращать внимание на сладковатый запах горящих тел. Приходилось и за огнем присматривать, когда костер пытался расползтись по земле.

Альс так и не успел прояснить обстановку со сбежавшими Крысами. Или не захотел. Поэтому я постоянно озирался, ожидая нападения. Сейчас именно такой страх не давал мне потерять бдительность.

Потом я разбудил Кроса и упал на лежанку из веток. Крос выглядел уже посвежее, а я отрубился мгновенно.

Проснулся от запаха кулеша, поднял голову и понял, что уже позднее утро.

Как я так заспался?

— Просыпайся, Ольг. Дали тебе выспаться, вчера ты был молодцом, как настоящий Ученик, — услышал я над головой.

Альс стоял рядом и, улыбаясь, смотрел на меня.

Ого, чего это он такой радостный?

Не как обычно — требовательный и не особо приветливый.

Я рывком поднялся, не чувствуя сильного запаха горелой плоти, посмотрел в сторону погребального костра. Он прогорел и ветер сверху, с гор, относит тошнотворную вонь в сторону.

— Может, как настоящий Охотник? — спросил я в ответ.

— Может и так, — неопределенно ответил Альс.

— Так жить можно, — сказал я и принялся делать разминку, тело затекло за время долгого сна, без матраса и перины. Ночи в Черноземье довольно теплые, не очень отличающееся по температуре от дня. Климат, вообще, прямо мягкий и комфортный. Днем 25–30 градусов, если по земному, и около двадцати градусов ночью.

— Да, выжить очень хорошо, — согласился Альс.

— Сколько раз выживал, а привыкнуть не могу. Всегда.

Он тоже блаженно потянулся, раскинув руки.

Я с подозрением посмотрел на него:

— Что, у нас так все хорошо?

Альс и не вздумал разубеждать меня в обратном.

— Да, этот караван оказался очень прибыльным.

И видя, что я смотрю на него, не понимая, он добавил:

— Тебя тоже касается, мы круто заработали. Ты приносишь удачу.

И ехидно добавил:

— Не зря дочка Старра на тебя глаз положила.

И видя, как померкла улыбка на моем лице, Альс заржал и отошел к костру. У него было чертовски хорошее настроение.

С чего бы это?

Умываться я не стал, зубы чистить тоже, да и нечем. Можно потом ветку расщепить, какую-либо глину голубую найти, но это потом.

Подсел к костру, получил миску каши и заработал ложкой.

Ко всему быстро привыкает человек, даже современный пользователь интернета, слезает кожура гуманности и цивилизации.

Стоит только кому-то всерьез замахнуться на тебя, любимого, огромной, узловатой дубиной, как вчера первый дикарь.

Рядом тлеет костер с полусотней останков Крыс, бывших людей.

И что с того?

Не отказываться же от завтрака.

Но, честно говоря, как хорошо жить и завтракать этим утром. Работая челюстями, я начал интересоваться, что происходит вокруг. Крос в дозоре, а Альс, Драгер и Конт сидят рядом, дожевывают кулеш, вид у них такой безмятежный, что я решил поинтересоваться:

— Что случилось?

На это Альс посмотрел на Конта и тот отложил тарелку:

— Что случилось? Ты прав, что-то случилось.

— А вот что именно, я даже затрудняюсь тебе сказать. Слова такие подобрать надо, а это непросто.

Конт замолчал и просто сидел, собираясь со словами:

— Да, вот. Мы обыскали мешки Крыс, вчера не было времени. Да и не думали, что ценное может найтись среди этого хлама и, непонятно, чьего вяленого мяса, но нашлось, нашлось.

И он опять замолчал.

Тут я уже не стал терпеть, видя такое располагающее отношение со стороны Старших:

— Да что нашлось то?

— А вот, — и Альс бросил мне на колени тяжеленький мешочек из плотной ткани, в котором что-то тяжело звякнуло. Я взвесил мешочек на руке.

— Неужели столько серебра? Или серебро с медью? — потрясенно сказал я.

— Серебро? Да ты посмотри.

Я распустил шнуровку, заглянул внутрь и прошептал:

— Золото?

Ничем другим тяжелые монеты из желтого металла быть не могли.

— Да, тут почти шестьдесят золотых, — услышал я.

— Можно купить хороший кабак в Асторе. И всю жизнь не отходить от стойки с пивом, — размечтался подошедший Крос.

— Но тут и правда, на год хорошей жизни в городе, всем нам, — заметил Альс, и жестом отправил Кроса подальше.

На посту ведь стоит, а уши греет!

— Откуда и зачем столько денег оказалось у Крыс? — недоумевал Драгер, отрываясь от завтрака.

Альс задумчиво пожал плечами и посмотрел на меня:

— Спросим, начиная с младшего.

Я проглотил кашу, запил чаем и уставился на мешочек. Надо было дать ответ поумнее. Раз уж начальство решило мнением поинтересоваться, в кои-то веки, глядишь, за умного сойду:

— Крысы, кто-то из них помнил о спрятанном золоте, или кто-то отправил забрать, кто знал о таком месте. Значит, кто-то контролирует пришлых Крыс. Или думает, что контролирует.

— Может, они шли, чтобы наладить торговлю, — излагаю следом свое новое предположение.

Я посмотрел на ставшие недоверчивыми лица:

— Или наладить, или попробовать украсть, а может, и все это, вместе. Хотя, судя по засаде, и по тому, сколько собрали бойцов, они всерьез хотели разгромить караван. Тогда непонятно, на что они могли рассчитывать, если семнадцать бойцов и я, — я решил быть скромнее и себя не учитывать, как полноценного Охотника:

— Перебили всю банду, потеряв только троих? — я замолчал.

Альс кивнул Драгеру. Охотник помолчал и неуверенно смог только сказать:

— Они нашли золото, — и снова замолчал.

Альс посмотрел на Конта. Тот тоже подтвердил версию Драгера.

А я всерьез задумался, что со своей цветистой речью — очень выделяюсь на фоне неразговорчивых Охотников. Показываю, что я развитая личность, даже очень чересчур.

И Альс подтвердил мои мысли:

— Складно говоришь. И много очень. Может, ты писарем раньше был или толмачом у купцов, может и сам купец. Но это дело твое, мы без претензий. Не помнишь — так не помнишь. Вот как ты почуял засаду и закричал, всех предупредил. Вот вопрос. Это же ты предупредил?

Я уже думал, как объяснить такое свое умение и пришел к выводу, что придется немного приоткрыть свою способность. Может и ценность моя возрастет среди этих суровых парней. Это же не церковники, чтобы за любое необъяснимое, на костер волочь очищаться.

— Есть у меня умение, чувствую чужие сильные эмоции. Вот и почуял ненависть, злобу и что — все это приближается. Быстро приближается. Бежит враг к каравану. Вот и подал голос, как предупреждали меня Старшие. Как раз остановился воды попить и почуял.

Альс с компанией молчали, даже Крос немного подошел, чтобы погреть уши.

— Да, я так и думал, что ты парень непростой. Полезное умение, развивать надо. Что скрывал — правильно. О таком не рассказывают просто так. Но в этом случае ты спас. Не караван, но несколько парней точно. Благодаря твоему предупреждению, — поставил мне оценку Старший Мастер.

— Мы уже допросили пленных Крыс, говорят они и без пыток серьезных. Им было сказано Старшими Братьями, так они называют Пришлых, ждать в глубине леса. Когда будет сигнал, прийти на заранее выбранные позиции поближе, метров с десяти по команде кидать дротики. Дротики их неделю учили кидать, наконечники у них железные, давно сделаны. Откуда Старшие их принесли, они не знают. Еще тренировали кидать каменные диски, те, похоже, тоже артельного производства, раньше мы с такими не встречались. И это непонятно, — вздохнул Альс.

И, помолчав немного, продолжил:

— Замысел Крыс теперь ясен.

— Обрушить на нас дротики и каменные диски, на расстоянии хотели всех поранить, потом добить в ближнем бою. Было у них целых четыре скоша для переговоров, по одному с каждой стороны.

— Честно говоря — невероятная организация для Крыс. Местные раньше только воровали и убегали, могли толпой одинокого путника схарчить или ребенка украсть, но бой никогда не принимали. Теперь Пришлые их заставили поверить, что могут они отомстить. А еще, самое главное — получить большие запасы еды. С едой у Крыс постоянно проблемы, — продолжал Альс.

— Мы ведь выгнали их отовсюду и от еды отрезали.

Альс налил себе заваренного травами чая, снова помолчав, добавил:

— А с торговлей ты угадал. Почти угадал, Ольг.

Глава 19 ЖДЕМ И ИДЕМ

Я смотрел на Мастера, как он попивает чаек, и ждал.

— Да, в общем-то, угадал. Пришлые хотели торговать, то есть, покупать наши товары.

— Это пленные рассказали? — недоверчиво спросил Крос, уже подошедший совсем близко. Альс вскинул на него взгляд, и движением руки снова отправил не в меру любопытного Носильщика в обход лагеря.

— Нет, они ничего такого не сказали. Они про торговлю ничего и не знают. Не на том они уровне, чтобы Пришлые им хоть что-то рассказывали.

— А как же ты узнал, что хотели торговать? — не удержался уже я.

— Задавал вопросы и внимательно выслушивал ответы. Ответы были не очень толковые и путаные, но кое-что прояснилось. Сразу же по приходу и нагибанию Северные вовсю выспрашивали у местных — кто из людей живет обособленно, хуторами или поселениями. И с кем у Крыс есть хоть какой-то контакт. Ну, контактов почти не оказалось, людям с Крысами не о чем договариваться. Но вот, кто-то мог пожалеть при случае Крысу, не убить, а отпустить на все четыре стороны. Такие есть, и на отдаленных хуторах тоже. Может из жалости, может из-за опасения мести от семейных Крыс, — спокойно рассказал Альс. И продолжил:

— Я, как увидел золото, стал спрашивать у пленных в этом направлении.

— Да, Крысам никто ничего не продаст в больших объемах. На хуторах лишнего много и нет, около города разговоров не будет, просто прибьют и деньги заберут. Пришлым или Северным — тем, тем более, совсем светиться нельзя.

— Вот и надумали Пришлые, может и не сами, а кто научил, что уже совсем нехорошо. Прижать кого-нибудь из хуторян, захватить хутор, и всю семью в заложники определить. А мужа или хозяина отправить в город закупаться, деньгами снабдив, небольшими для начала. Но пара потраченных золотых, предварительно разменянных в лавках, не вызовут никаких подозрений, на выезде из города никого и не проверяют. Врагов давно нет. Если, конечно, очень много купить или ездить каждый день закупаться, тогда — да, вопросы возникнут. Но — далеко не сразу. А Пришлые уже уйдут с товаром. В, общем, мы именно такое развитие событий можем предположить. Получается, на Севере есть золото, деньги, оружие, самое странное — магические изделия, такие, как скоши. И их много, раз на такую банду оказалось аж 4 штуки. Или они нашли где-то склад с ними, либо, кто-то им выдал и отправил в такую экспедицию.

— Очень интересно, кто это такой? — задумчиво почесал нос Драгер.

— Почему же Крысы напали на наш караван, притом не с первого раза, тогда им пришлось отступить, а собрали больше сил и снова устроили засаду? — опять не сдержался я.

Мне показалось, что Альс разговаривает только со мной, а все остальные Охотники уже в курсе.

— Почему они решили убивать, а не торговать? Ведь напасть на Охотников — это очень плохая идея. Судя по итоговому счету, шансов у них не было. Это была авантюра. Почему? — продолжал я.

— На это точно я ответить не могу, — сказал Старший Мастер.

— Но мысли есть. Дело в том, что местные Крысы почти не сталкивались в прямом бою с Охотниками, а кто сталкивался — рассказать не может. Они не смогли, или, не захотели донести до Пришлых — как это опасно. Да Местные этого и не знают, они прячутся по укромным углам, пользуясь тем, что людей еще мало, а земли много. Скорее всего, Вожак Пришлых, решил и деньги оставить, и караван ограбить. Силы свои переоценил, да и просто крови захотелось. Но сам пошел осторожно биться, с тыла напал. Как Мечник — неплохой, судя по рассказам, может — на уровне нашего Охотника. А вот, как командир, явно оплошал. Думал, свяжет боем переднюю часть каравана, а сам зад обоза разгромит и ударит с тылу. Но никого из хоть немного мастеровитых Охотников из строя не вывели, только молодежь пострадала. Да и сам за Понсом погнался наказать, и там и остался.

— Меч его — просто неплох, а вот кольчуга — дорогая. Еще скоши, золото — основная добыча. Дротики, кинжалы и ножи, еще немного барахла — нормальная добыча, нам в Гильдии не помешает. Скоши и нам пригодятся, с городом поделимся, кольчуга и меч — тоже в город, для Гвардии Совета. Нам это без надобности, а стоит — дорого. Золото, наша доля — половина, половина Гильдии. Скоши оценить трудно, вещь бесценная для всех. Теперь у нас пять скошей, сколько отдадим — Гильдия решит, — Альс снова задумался, привстал и посмотрев вокруг, хлебнул остывший чай.

— Астор еще и за Крыс платит щедро, — напомнил Драгер.

— Пятьдесят четыре штуки убито и двое пленных. Среди них — одиннадцать Пришлых, они в плен не сдавались, и сорок три местных.

— Да, местных много вырезали, наверно, всех, кого Пришлые нашли, всех и в бой кинули.

— Мы, теперь — не бедные люди? — осторожно поинтересовался я, пытаясь понять, на сколько могу рассчитывать. Мой практический ум просигналил, что надо приоткрыть для себя принципы распределения полученных ништяков.

Альс усмехнулся:

— Ты уже не бедным стал, когда эти шкуры добыл, а теперь — весьма обеспеченный на пару лет мужчина.

— Твой сигнал о засаде — дорогого стоит, плюс один Пришлый убит тобой, второй — вместе с Понсом. Мечник на троих идет, но решающий удар — твой, да и дубину ты удачно кинул, подходить к нему не стоило близко.

— Хоть и не боец ты, а убиваешь, как будто — Мастер Смерти.

Сидящие полукругом Охотники заулыбались, как будто услышали смешную шутку, и я понял — сравнение это нелепое и гордиться тут не надо.

Кто такой — Мастер Смерти, я, конечно, не знал и не хотел даже и узнавать.

— Теперь и жениться можно. Если не испугаешься, — Конт выпалил, не сдерживая смех. И все Охотники весело заржали так, что Крос, стоящий в десятке метров и смотрящий на пленных, резко повернулся и поспешил к нам, узнать, что стряслось и что он пропустил такого веселого.

Я недовольно оглядел весельчаков и не стал ничего говорить, только тяжко вздохнул. Народ развеселился еще больше, пришлось махнуть рукой и пойти сменить Кроса, который с радостью отдал мне копье и быстро подсел к веселящимся Охотникам.

Я отошел к пленным Крысам, выглядели они уже помято, одежда покрылась потеками крови, мое приближение ждали с нескрываемым страхом. Мне пришлось остановится, разглядывая полулюдей. Теперь, уже сломленные, они больше походили на людей. Когда пытались жалобно и преданно смотреть на меня.

— Пытки возвращают человеческий облик, — невесело подумал и попробовал понять, что я чувствую к пленным. Понял, что начинаю сочувствовать, пришлось себя заставлять, чтобы не раскиснуть и не относиться, как к людям.

Современному человеку трудно заставить себя специально приносить боль разумному существу, да и неразумному — тоже. Но, служившему в армии это гораздо проще, один раз жестко поставишь себя перед сослуживцами и, как правило, больше не приходится включать зверя. И старослужащие становятся вежливее, совсем по беспределу не лезут. Только надо понимать границу и не переходить ее.

Поэтому, когда один из пленных, не дождавшись пинка, глянул исподлобья, и просительно заворчал. Выпрашивая немного еды или ослабить веревки, плотно впившиеся в кисти? Я заставил себя, и концом копья приложил прямо по лбу наглого Крыса. Тот опрокинулся и замер, стараясь не ныть.

А я поднялся на дюну и замер под сосной, осматривая вокруг окрестности. Там я простоял пару часов, пытаясь уловить какие-либо отблески эмоций.

И это получалось, от пленных я чувствовал сильную ненависть, боль и голод. От костра доносилось чувство удовлетворения и гордости после удачной схватки. Охотники позволили себе отдохнуть от напряженного ожидания перед схваткой, хотели прочувствовать все, чего им удалось добиться в нелегком походе. Почувствовать себя братьями и победителями, это очень серьезное чувство. Именно так рождается чувство локтя и братства. Когда дошел, победил и выжил.

Несмотря ни на что.

Крос подменил меня на время обеда, пока Альс с Драгером пошли поискать следы вокруг стоянки, еще раз осмотреть место бивака Крыс. Потом я снова достаивал свою смену, пока не появились подводы и Охотники. Вернувшиеся в лагерь Старшие встретили их.

Быстро загрузили обе подводы, привязали веревкой пленных к последней и двинулись в путь.

— Сегодня уже в казарме переночуем, попируем и выпьем, — радостно сообщил мне Крос. После того, как, мы с ним отбились на нашей стороне, наши отношения стали дружнее. Я тоже порадовался, хотелось отдохнуть в безопасном месте и помыться, да и выпить очень кстати.

Как вспомню этого Мечника, так под ложечкой сосет, насколько я себя чувствовал беззащитным. Надо расслабиться, поболтать с народом, чтобы снять напряжение.

Двигались мы быстро, подводы были не перегружены — все торопились к Базе. Кроме пленных, конечно, но петли на шее и тех заставляли не отставать.

Новости были не очень радостные, раненые в живот лежали без шансов, лекарь мог только обеспечить им безболезненный уход. Один отходил после удара дубиной по голове, ему было постоянно плохо.

Охотники в Сторожке были в шоке, увидев наши потери. Узнав, сколько Крыс накрошили, сначала не могли поверить, что такая беспощадная рубка творилась на Опушке, в шести часах перехода от Сторожки.

Это были самые большие потери среди Охотников за все годы после Возвращения. Конечно, и людей в Гильдии было тогда не в пример меньше. Означало это — изменения в картине мира для всех людей Черноземья. Теперь не было почти полной безопасности для отдаленных поселений и обычных путников на дорогах.

Убито одиннадцать Пришлых Крыс, но сколько их готово перейти неустановленную границу между Черноземьем и Севером, начать убивать и жарить на кострах своих жертв?

Может, их сотни? Тысячи? Что за силы стоят за ними?

Я, как не знающий историю этой земли, не мог понять, какие тучи собрались над Черноземьем. Очень хотел хоть немного разобраться с местным укладом и историей, чтобы понимать происходящее.

Пока мы шли, я грел уши в разговоре двух Носильщиков и слушал. Теперь мы шли в обычном режиме, без боевого охранения. Но не узнал ничего особо интересного. Разговор вертелся вокруг знакомых в Сторожке и о том, что все члены Гильдии созваны туда же. Что двое Носильщиков поскакали в Астор для поиска отлучившихся в город Охотников.

Идя рядом, я заметил, что теперь в быстром разговоре парней понимаю уже почти все, и сам только озадаченно покрутил головой. Способность к языку Черноземья удивляла меня самого, пусть язык и был несложный. Пожалуй, эти способности появились после инициаций в Храме. В прежней жизни мне хватало и русского, серьезно к изучению английского я не относился. В турпоездках разговоры вела жена, хорошо владевшая английским, и гордившаяся этим. Только в последнее время стал изучать диагностику и пришлось учить термины в программах.

Вспомнил прежнюю жизнь и немного загрустил. Не все было там, как я хотел, но сейчас я бы вернулся на любых условиях. Здесь я уже столько рисковал жизнью и здоровьем, прошел десятки переходов, груженый, как ишак, мог загнуться от любой пустяковой раны.

Единственным моим шансом на спасение был десяток таблеток антибиотика, спрятанных в распоротом шве на воротнике куртки. Совсем без таблеток я не рискнул уйти со стоянки, добежать обратно до спрятанного барахла было нереально. Кожаный воротник прикрывал шов от дождя и таблетки были в упаковке. Последняя моя надежда, если ранят.

К вечеру мы уже добрались до обжитых мест, появились распаханные поля с работающими людьми, кое-где видно было и лошадей, изгороди ограничивали участки.

Мы добрались до цивилизации, и я грезил баней и чистой койкой. Мы около часа двигались по приличной, утоптанной дороге мимо хуторов и добравшись до большой реки, свернули направо. Еще какое-то время двигались вдоль, пока, наконец, я не увидел с небольшого пригорка свое пристанище на ближайшее время.

Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии, находилась на пересечении двух дорог, по одной двигались мы и она уходила дальше вдоль реки. Вторая дорога вела в сторону гор от реки.

Глава 20 НЕВЕСЕЛЫЙ УЖИН

Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии Охотников, не поразил меня ничем особенным — ни высокими стенами, ни мощными воротами, ни башнями с бойницами.

Ничего этого не было. Обычный постоялый двор с добротным забором из оструганных и заостренных кверху бревен. Ворота массивные и крепкие на вид, за ними видна пристройка, чтобы присматривать за теми, кто подъезжает к воротам или проезжает мимо по дороге, к мосту через реку Протву.

Ворота были открыты заранее, сверху на нашу процессию посматривал молодой парень, держащий в руках арбалет. Присмотревшись, я узнал одного из наших Носильщиков, легкораненого вчера на опушке.

Видно, что со свободным народом пока в Гильдии неважно, если уже раненых ставят на пост. То же подумал и Крос, шепнувший мне не ухо:

— Дело для тебя пока найдется, это хорошо. С такой убылью нескоро Гильдия восстановит свои силы …

Мы неплохо сошлись с этим долговязым, незлобивым парнем, с растрепанной соломенной копной волос, спокойным и неприхотливым в быту, обладавшим легким характером и ловко орудовавшим в схватке копьем.

На досуге он обещал меня погонять по работе копьем в бою, показав самые распространенные связки ударов. За это я обещал поить его пивом при любой возможности. Крос этот напиток очень уважал, мог оприходовать восемь кружек мутного пива за час.

С возможностями было пока не очень, в Сторожке пиво выдавали за обедом и ужином, за ужином даже двойную порцию, но вот прикупить еще было негде.

Ближайший сельский трактир держал бывший Охотник, по прозвищу Сохатый, как раз возле легкого моста, через широкую в этих местах реку. То есть, около реки был еще один форпост Гильдии, не зря в помощниках у трактирщика трудилась пара молодых парней из начинающих Охотников. Не надо говорить, что желающих попробовать шумной, разухабистой жизни при единственном в этих местах на двести лиг кабаке, было множество. Но Старшие Гильдии отбирали туда лучших.

Все это я узнал по дороге. Крос прямо жил отдыхом в Сторожке и походом в трактир. На что, я ему намекнул на сложную ситуацию и большие потери.

Парень меня успокоил. После похода за добычей, всегда полагалась неделя отпуска. Сейчас, да, появились проблемы, но они уже решены, в основном. Теперь, пока разведка не принесет сведения о новых врагах, Старшие не будут снова всех сажать в Сторожку.

Да и не получится, мы — Гильдия свободных Охотников, а не Гвардия.

Это было приятно услышать, что вскоре не придется снова выступать в леса, ночевать на земле и прочее. Я думал, что будет именно так. Не верил, что меня демобилизуют, раз уж стал Героем в Гильдии. Скажут, что надо еще послужить. Родине, Отечеству и народу Астора.

За полтора месяца походной жизни сумел согнать почти весь нагулянный жирок, окреп, возмужал, привык проходить по 30–35 км или 200–230 лиг в день, неся свои вещи, оружие, груз продуктов. Вещей, правда, всего чуть у меня накопилось.

То есть выносливость вернулась на уровень усиленных тренировок на первом, втором курсе лицея. Только веса во мне теперь больше в полтора раза и силы тоже. Однако, мне очень хотелось перестать делать, все, чем я жил последние пару месяцев. То есть, постоянно выживать. Просто наладить тихую и спокойную жизнь с какой приятной вдовушкой.

Тут я вспомнил, что уже успел наобещать одной решительной девице забрать ее в большой город. И подумав, признал, что девица от своих намерений не отступится. Но дальше переживать по этому поводу я не собирался, еще три месяца, потом еще, может что-то и решится без меня.

Мы уже вошли на территорию Сторожки, и я смог поближе рассмотреть место, о котором столько слышал и где будет решаться моя судьба. Зависит она от того, как Альс преподнесет мою историю. Но я серьезно надеялся, что как Герой и победитель двух Кортов, одного особо гигантского. Как активный участник эпохального Боя на Опушке, буду рассчитан из Гильдии без особых проблем. Все же — боевое братство и тому подобное.

В Черноземье к таким вещам относятся очень серьезно. Поэтому и эту мысль я выгнал из головы и принялся осматриваться.

Подводы подогнали в деревянному дому, похоже — складу и принялись разгружать, одновременно взвешивая на примитивных весах. Этим занимались местные и кто-то из Старших, а мы проследовали в хорошо знакомую всем охотникам трапезную, по пути умывшись у колодца. Вещи и оружие оставили у входа и заняли места за длинными столами.

В трапезной разместили три стола, один — поменьше и поизящнее во главе, там сидели обычно Старшие и еще два стола попроще и подлиннее — для Носильщиков и Учеников. Столы стояли буквой П, места в трапезной хватало, всего могло поместиться человек пятьдесят, а нас набралось шестнадцать.

Ужин по возвращению намечался на вечер следующего дня, пока мы быстро перекусили и разошлись отдыхать и приводить себя в порядок. Отдали вещи в стирку паре взрослых женщин и, обернувшись в полотенца, отправились помыться в местную баню, где разобрали деревянные кадки и набирая теплую воду из бочки, смыли грязь и пот.

Я выбрал место для сна рядом с Кросом, когда вернулись в казарму. Растянувшись на полатях, мгновенно уснул, едва опустил голову на подушку из грубой рогожи, набитой сеном.

Утром меня разбудил Крос, толкнув в бок.

— Просыпайся, ты последний остался спать.

Да, я никак не мог попасть в ногу с парнями по времени подъема без дружеского пихания. У них то на высочайшем уровне было развито умение спать, сколько нужно и без проблем проснуться через пятнадцать минут, через два часа и пятнадцать минут. То есть управлять сном.

Мне же не хватало этих шести, а то и пяти часов сна в сутки. На всех привалах я тоже старался поспать, сколько получалось. Меня, поэтому, старались сильно не припахивать к повседневным делам.

Я такое отношение ценил и всегда старался иметь вид молодцеватый в глазах начальства. По мере возможности, как я понял военную службу. Начальство — оно везде и всегда одинаковое. Те, кто с тобой вместе преодолевает тяготы службы — более нормальные и вменяемые. Но решения всегда принимают другие люди в штабе, и это всегда боль. Здесь, в Гильдии, все было по-другому. И это радовало.

Умывание и, чистота вообще, особенно приветствовалось у Охотников, по виду основной деятельности — в лесу благоухать и пахнуть категорически не рекомендуется. Я поплескался около бани и пошел прогуляться по Сторожке с Кросом. Он провел небольшую экскурсию, показал мне все хозяйственные постройки.

На стрельбище задержались, там уже стреляли, из лука и арбалета, парочка совсем молодых ребят, мишени стояли метрах в двадцати и были густо усеяны стрелами и болтами. В щитах за мишенями торчала пара улетевших мимо.

— Скоро, когда пристреляются с такого расстояния, мишени перенесут на десяток шагов дальше, потом еще дальше, потом еще. И парни потратят пару лет жизни тренируясь попадать в едва видные круги на мишенях из любого положения. Это все перемежая выходами в лес и горы. Старшие увидели в них способность к луку, — объяснил Крос.

И тут же обрадовал:

— Тебя уже не возьмут, так не сможешь, сколько не старайся.

— Вот ты меня обрадовал, Крос, — тут же отшутился я.

— Только я начал переживать, что возьмут. Так, и в остальном, я не потяну вашу службу, лучше в Асторе работу поищу.

— Поближе к кухне, — добавил, подумав, я. И обрушил на приятеля волну армейской мудрости моего времени:

— Охотник спит — служба идет, — переиначил нашу пословицу.

Крос даже задумался, переваривая услышанное.

— На все случаи жизни — уникальная формула. Пользуйся — тебе разрешаю, — милостиво одобрил я.

— Ага, — обрадовался парень, — Теперь всем расскажу.

— Лови еще. Поближе к кухне — подальше от Старших.

— О, и эта в тему легла! — опять развеселился Носильщик.

И мы подошли к щитам для копейщиков, где Крос стал серьезным учителем. Подхватив учебное копье, показал мне несколько связок. Перетекая и замирая на долю секунды, таким образом, обозначая окончание связки.

— Ну, ты так-то не спеши, давай медленно, и с пояснениями — заметил я, — Ты не на экзамене перед Старшими. Так на пиво без лимита не заработаешь. Тебе надо про это помнить, постоянно.

И, сдерживая себя, парень стал учить меня, как ноги держать, как двигаться, как атаковать, как защищаться. Через полтора часа, весь мокрый, уже голый по пояс, я смог, худо — бедно, медленно повторить несколько связок. Мышцы, непривычные к таким нагрузкам, уже не ныли, а ревели.

— Пора тебе передохнуть, а то весь красный. Знаешь, для новичка неплохо, двигаешься медленно, но уверенно. Руки и ноги согласованы, сразу это редко получается, — выдал свой приговор Крос.

На самом деле, такая согласованность была сродни движениям в боксе, с включением плеча, бедра, колена и стопы. Крос выставил еще пару щитов по бокам от основного, и учил меня, как создавать нужную плотность защиты в обороне, с редкими контратаками.

Тяжелое учебное копье летало в руках, и Крос отметил мою силу. Тактика боя на копьях или шестах у Охотников была свою, им требовалось только удерживать врага на расстоянии, нанося ему удары и порезы. Не пытаясь глубоко загнать копье в плоть и решить одним ударом бой. Они, как волки, кружили рядом, пускали кровь и дожидались, когда жертва совсем ослабнет. Эффективная тактика и против людей, и против зверей.

— Вот так пару лет позанимаешься и можешь стоять в первом ряду строя, — согласился Крос, — Ну, преувеличил, хватит и полгода.

Мы вернулись к помывочной и ополоснулись не холодной водой из бочки. Светило уже хорошо пригревало и отдохнуть перед трапезной, на стоящих там чурбаках, перед завтраком — было удачной мыслью.

Удачной, пока не появился Кронк, и не отправил нас в кладовую, помогать в подготовке товара к передаче в метрополию, в самый столичный город Астор. К тонкой сортировке сушеного мяса я не был допущен, служил носильщиком по разным клетям и подвалам. Туда же спустили и часть овощного, и зернового оброка с поселений, а остальное приготовили к переезду в Астор.

Портящиеся продукты держали в глубоком погребе, с почти нулевой температурой. После такого перепада температуры на меня напал чих, я раз десять чихнул, когда поднялся наверх, чем очень повеселил управляющего Сторожки. Так в работе и прошло время, пока меня не позвали в трапезную.

Вот и пришло время мне узнать, что думают о моем появлении на стоянке Тонса Старшие Гильдии. По спине пробежал холодок, может, из-за нервов, может, из-за холодного подвала.

Я не то, чтобы очень боялся разоблачения своего появления здесь. Все же прошел достаточно большую, полную драматических событий дорогу вместе с основным отрядом Охотников. Я защищал караван, убивал за Гильдию. И всяко, был уже почти братом тем, с кем пережил нападение на Опушке. Тем более, в поселении Старра я был признан Героем.

Но неизвестность все же мешала быть абсолютно спокойным.

Меня ждали в небольшой комнате трапезной пять человек, сидевшие ко мне лицом за столом, я остался стоять перед ними.

Там были Альс и Кронк и еще трое, мне лично не известных, Старших, один отсутствовал, наверняка — мой покойный товарищ по стоянке.

Только Старшие Мастера и Мастера могли в таком составе решать судьбу члена Гильдии. Хотя и не вопрос о жизни и смерти, для этого нужно было собрать еще Охотников с Учениками.

Это я у Кроса узнал такие подробности, когда рассказал, зачем меня вызывают под светлые очи начальства.

Альс сразу поднялся и подошел ко мне, начав с перечисления моих заслуг:

— Ты, Ольг, понимаешь, зачем мы собрались. Мы с Кронком тебя уже знаем и, по нашим словам, и остальные Старшие Гильдии составили представление. Ты оказал очень важные услуги для нас, и всей Гильдии Охотников, отомстив за наших братьев.

— Без твоего предупреждения каравану пришлось бы труднее, больше было бы погибших и тяжко раненых. За это Гильдия всегда будет благодарна тебе. И ты можешь всегда рассчитывать на слово и защиту Гильдии. Ты сам убил одного Пришлого Крыса, одного ранил, смог использовать имеющееся оружие, подставил опасного Мечника Пришлых под удар и сам добил его. Это тоже серьезная заслуга, ты имеешь право на долю, что было снято с убитых. Ты получишь так же долю с того, что было найдено у Крыс, деньгами и оружием. Ты получишь долю с продажи шкур Кортов, как убивший их. Участвовать в охране каравана входило в твои обязанности, за это ты получаешь свою долю с добытого на стоянке.

— Ты понял, что тебе причитается?

Я вздохнул и сглотнул:

— Да, все понял. А как со мной?

Тут уже встал высокий, жилистый мужчина, сидевший по центру и представился:

— Меня зовут Турин, я Старший Мастер, как и Альс. Гильдия не может предложить тебе работу. Ты не готов и не можешь быть Охотником. Учить тебя — нет смысла. Ты слишком старый для обучения. Но если тебе придется несладко в Асторе, можешь прийти, Гильдия тебе поможет. С голоду не умрешь, но придется много работать.

— Второе — у тебя есть полезное умение. Не сообщай никому о нем. В городе не любят тех, кто отличается от обычных людей, и мы их понимаем. Для нас твое умение интересно, но пока не нужно. Тебя придется охранять в походе, а лишних людей на это нет. Сегодня вечером мы прощаемся с нашими братьями, теми, кого не можем спасти. Чтобы они не мучились дальше, Лекарь даст им снадобье, и они спокойно отойдут в мир иной. Поэтому Ужин будет не праздничный, а прощальный, короткий. После ужина ты свободен, ночь проведешь в Сторожке, если захочешь. Утром управляющий насчитает твою долю. Можешь забрать сразу, можешь с нами добраться до Астора и забрать деньги в Кассе. Когда будут проданы шкуры, точно не сказать. Гильдия не будет дешевить, других шкур пока нет. За меч и доспехи договоримся быстро с Гвардией, тогда же и получишь долю.

— Тебе все понятно? Если понятно, можешь идти, — спокойно и равнодушно проговорил Старший Мастер.

— Все понятно, — спокойно и так же равнодушно ответил я.

И повернувшись через плечо, как по уставу, вышел из комнаты.

Если мой внешний вид и говорил о небольшой обиде на Гильдию, то внутри я прямо подпрыгивал от радости. Я только показывал свою обиду, что меня не взяли в такой серьезный бизнес. На деле — очень не хотел, чтобы меня оставили в Гильдии.

Главное для меня, Старшие не стали поднимать шум о моем появлении и задавать вопросы, на которые я не мог честно ответить. Наверняка, Альс настоял на этом, и я был ему очень благодарен. Хотя, может, это и так никому не интересно. От кого я бежал и что натворил, теперь Гильдию не особо касалось.

Без дураков.

Теперь я мог выйти в жизнь со сносным знанием языка, с какими-то средствами, уж пара золотых мне перепадет точно.

Я расспросил Кроса, и немного понимал свой заработок в Гильдии. Деньги будут, на несколько месяцев скромной жизни хватит.

Еще я получаю что-то вроде билета в новую жизнь, моя служба в Гильдии как бы выдает мне паспорт с отметкой — проверен!

Я вполне полноправный гражданин Черноземья, но нужно быть готовым, что вопросы мне могут будут заданы.

Если они возникнут.

Кстати, если я свяжусь с Ланой — точно будут заданы. Второй влюбленный, хоть и пострадал в схватке, но был легко ранен, уже выздоравливал и приходился родом из влиятельной, авторитетной, многочисленной семьи.

Надо как-то съехать с этой темы, отправить Лану в другие руки.

Ладно, самый сложный экзамен, в Новом мире, я прошел. Конечно, если Старшие не решили вопрос радикально и эту ночь мне не пережить. Такую возможность я тоже допускал, но и понимал, что не могу ничего поделать с этой угрозой.

На ужине собрались почти все члены Гильдии, мы простились с теми, кто уже ушел. Немного погодя прошли в домик для раненых, где лежали братья, каждый простился с ними. Шедший позади всех, лекарь Гильдии нес чашку с ядом и дал выпить по глотку умирающим.

После мы сели за столы. Передо мной стояли лица умирающих, уже одутловатые, в поту от боли, распирающей грудь и живот. Мог ли я их спасти своими антибиотиками? Вряд ли…

Полостное ранение, да еще с грязными или отравленными наконечниками — мало оставляло шансов и при своевременной операции в современной клинике, а уж после полудня дороги на подводе, в антисанитарии, на жаре.

Нет, шансов у парней не было и сразу после ранения. Таков средневековый мир, здесь люди живут лет 30–35 в среднем.

Мне уже больше лет, если я проживу среднюю жизнь для нашего времени, то получается, что я похороню два поколения и успокоюсь только с третьим.

Да, так себе перспектива, пережить всех друзей. Я ведь ни от чего не застрахован пока, не стоит переживать.

Свое пиво я отдал Кросу, немного приподняв ему настроение. Через полчаса, скромно перекусив, мы вышли на улицу из-за стола и просто молча стояли, сил говорить не было ни у кого.

Так же не разговаривая, разошлись по спальным местам и затихли. Я только немного был знаком с парнями, которые сейчас, с облегчением, покидали этот мир. Мои приятели выросли вместе с ними, прошли много трудностей и мечтали, что будут жить всегда.

Жизнь казалась такой длинной и интересной.

А теперь пустота.

И вот что теперь сказать. Ничего не скажешь, можешь только молчать и сжимать зубы.

Так в темноте и тишине я и уснул.

Глава 21 ЗАРПЛАТА И ТАЙНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Утром все вставали с лежанок не спеша и никуда не торопились.

Я, проснувшись, переглянулся с Кросом, отправился и дальше влезать в долги к парню. Мышцы побаливали после вчерашних занятий, но я сжал зубы и пытался добросовестно освоить науку приятеля. Получалось не сказать, чтобы плохо, даже наставник удивился моим успехам.

Я достаточно уверенно отмахивался от трех ростовых щитов, которые Крос подталкивал ко мне, и притом бил не в полную силу. Копье летало, в руках чувствовалась силенка, легкая испарина покрыла тело. Я повторял и повторял связки ударов, стараясь выработать мышечную память. Придется в Асторе походить на занятия, если есть такие, конечно.

Копье — это для дальнего боя, чтобы всякие Мечники не добрались до тела. Надо что-то для ближнего боя продумать, чтобы в подворотне не остаться, с дыркой в животе.

Как там в Асторе с преступностью, что-то Крос и остальные парни ни разу не вспоминали про жуликов и грабителей. Спросил у Носильщика во время перерыва, как у них с нехорошими людьми. Он как-то не сразу и понял, кого я имею в виду. Пришлось объяснять, и тут парень с удивлением посмотрел на меня, даже не знал, что и сказать.

Вот сейчас я отчетливо понял, что я совсем ничего не знаю о жизни в новом мире. Понял только по одному недоуменному взгляду приятеля, что сказал глупость. Крос обдумал мои слова и ответил так:

— Я не сразу понял, о ком ты говоришь. Такие люди, которые срезали кошельки, грабили по темным местам, обносили дома — да, такие были раньше. До Исхода были. Я еще помню, даже знал некоторых, с ними рос вместе на одних улицах.

— Но, когда пришло время уходить, они, почти все, остались в городе. На корабли их не брали, в караваны, идущие на южные земли тоже. Да их просто перебили бы, выйди они на открытые места, и попытайся присоединиться к спасающимся. Время было нервное, терпеть рядом убийц и воров никто не захотел бы. Тем более, что они все наносили знаки краской на кожу.

— Они остались, не стали рисковать, думал — весь город теперь будет в их распоряжении. Хотели пережить Зиму в городе, тем более — все дома стали свободны. И припасов осталось немало, все вывезти было нереально, да и некоторые горожане хотели пересидеть холодное время около печей и каминов.

— Но Зима была очень долгой и лютой. Три года страшного холода и скоро наступившего голода. И бандиты, и благонамеренные горожане быстро начали убивать друг друга за любую еду и каждую деревяшку, годную, чтобы немного согреться. Убитые оставались лежать на морозных улицах и в заиндевевших домах, собак перебили сразу. Да, и, непривычные к таким морозам, они погибали на улицах. Городские ворота были намертво застопорены, на это хватило ума и времени у последних уходящих на кораблях. Благо, что море остывало долго и настоящий лед образовался через неделю после первого снега.

— Потом по льду через порт в город проникли бегущие с севера волки, они разгрызали трупы, охотились на выживших. Людям пришлось биться со зверями, чтобы выжить.

— С неба стал падать пепел и снег, многие крыши были не готовы к такому весу и обвалились. Оставшимся пришлось перебираться в подвалы, пытаясь не замерзнуть. Пепел был заряжен магией, он падал несколько дней подряд и его было столько, что все улицы оказались завалены на пару метров от мостовой.

— От магии и холода и, скоро начавшегося, голода — началось массовое помешательство. И так понемногу люди превратились в Крыс, начали поедать трупы, раскапывали улицы в поисках умерших ранее, ели и собак, и волков.

— В общем, выжили самые сильные и злобные, некоторые еще и семьями. Когда началось Возвращение, из примерно пяти тысяч, оставшихся в Асторе, нашли около тысячи Крыс — людоедов. Еще некоторая часть перебралась за город, не выдержав конкуренции.

— К концу второго, и в начале третьего года Беды морозы ослабли, лучи Ариала все чаще пробивались через черное небо.

— Высадившиеся в порту, организованные и решительные, экипажи кораблей и воины — не сразу поняли, в кого превратились бывшие знакомые и друзья. Но разобравшись, беспощадно начали вырезать Бывших людей. Никому такие соседи были не нужны, Крысы побежали по всем укромным местам Черноземья, спасая свои никчемные жизни. Забились по норам, затихли и только иногда появлялись в поле зрения вернувшихся.

— Было их примерно тысячи полторы поначалу, теперь после восьми лет охоты на Крыс — осталось половина, или еще меньше. Они даже размножались, но женщин выжило совсем мало, за своих самок Крысы даже сражались.

Я сидел не дыша, слушая каждой слово Кроса, который, слава богу, не глядел в мою сторону. Он наговаривал текст воспоминаний, глядя перед собой, сосредоточившись на рассказе. Картина мира понемногу раскрывалась перед моими глазами. История Исхода и Возвращения заиграла свежими красками.

— Поэтому и криминального мира нет совсем в городе. Со временем появится, конечно. Но, пока власть в руках Капитанов, самых опытных и удачливых, тех, кто смог в любых условиях вести за собой людей. Тех, кто отдавал приказы, бывало и очень жестокие, кто отправлял людей на смерть ради жизни других. Такие не будут терпеть бездельников и любителей пожить за чужой счет, — окончил рассказ приятель.

— Понятно. Спасибо, что рассказал мне, теперь я начинаю вспоминать и сам, — поблагодарил я Кроса, видя, что он смотрит на меня и ждет реакции на слова.

Теперь мне снова надо обдумать рассказ приятеля, а сейчас лучше перевести разговор на что-то другое. Например — на тему ему близкую, на пиво.

— Когда лучше выдвигаться в трактир, и сколько народа собирается?

— Когда? Да, когда денежку выдадут, когда всех рассчитают по долям. Это дело не быстрое, каждого по очереди вызывают. К обеду не управимся, перекусим не спеша, выпьем положенное пиво, дождемся всех парней и двинем к Сохатому. Сегодня выходной у всех, там будет много народа — полный зал. Вся тупая деревенщина и еще более тупые лесорубы, но очень здоровые. Будут все, а нас уже позабыли за последнее время. Тем лучше вернуться и задать жару. Я очень соскучился по гулянке, два месяца в лесу — это очень долго, хоть и передохнуть было некогда.

— А что ты делал до каравана?

— Охотился в лесах на границе с северными землями, заодно и патрулировали там. Там много лосей и кабанов, оленей и косулей. Городу надо много мяса, все больше и больше. Там очень красиво, но ни одного трактира, ни одной корчмы. Нет ничего, только пара сторожек и дорога до них. Там ты не только охотишься, там еще несешь службу и наблюдаешь. Напряжения хватает. А вот разрядки нет. И это плохо.

Крос смог удивить меня своими словами.

Да он почти — философ!

Вроде, откровенно говорит. Он, получается — не простой рубака.

Мы вернулись к занятию, и оставшееся время провели снова с копьем. Крос заметил, что получается у меня все лучше. Он показал, как защищаться от мечника и того же копейщика, а я старательно повторял за ним движения.

— Защита сложнее нападения, здесь ты постоянно рискуешь пропустить удар. Это сложно — атаковать и защищаться сразу одновременно, люди тратят на овладение умением не один год, — доводил он мне свою позицию.

— Тебе надо это или не стоит так стараться? Ты ведь не собираешься зарабатывать на жизнь воинскими умениями. Да что тут говорить, желание здесь не при чем. Этим надо заниматься с детства, специально формировать мышцы и кости, нагружать их правильно много лет, — теперь он уже вселял в меня сомнение.

— Ты прав, Крос, против умелого воина мне уже не выучиться, но для боя с похожими по силе противниками, теми же Крысами, должно хватить. Если я продолжу заниматься. А так, я и не собираюсь зарабатывать этим на жизнь. Хочу тихую, мирную работенку. Поработал и домой, спать на кровати и не подпрыгивать от шорохов.

— А что собираешься с Ланкой делать? Она на тебя глаз положила, — продолжил Крос, — Не обижайся, но ты не очень понимаешь, что с ней делать? Так ведь?

Я остановился и опустил копье. Подумал, совет мне точно пригодится, хоть даст какую-то опору для размышлений.

— Да, старина, не очень понимаю, что с этим делать, — нехотя признался я.

— Далеко я не заходил с Ланой, и что — теперь должен жениться? Какие в Гильдии правила? — задал я давно интересующий вопрос.

— Ну, Гильдию это не касается, тем более ты уже выходишь из нее. Это касается тебя, Ланы и ее отца. Ты разговаривал с ним?

— Нет, даже не общался. Никто нас не видел вместе, она осталась невинной. Могут быть претензии?

— Вряд ли. Если бы ты совратил девицу, вас бы застукали, и то — это не повод, скорее позор для нее. Вот, если пообещал жениться и обманул, то родственники могут с тебя получить, попробовать. Вас не видели, ты ничего не обещал при людях — повода беспокоиться нет.

— Ладно, между нами, хороша она? — все не мог успокоиться Крос.

— Между нами — очень хороша. Больше не могу ничего сказать. Пойдем на обед.

На обеде я опять отдал свое пиво Кросу, а из трапезной меня позвали за расчетом.

Шел я в небольшую комнату за общим залом с серьезным настроем. Как тут считают долю, могут ли обсчитать?

Выдадут сейчас горсть медяков и пошлют на выход, что делать?

Присел напротив управляющего, и казначея — в одном лице. Да, в Гильдии все держится на одном человеке, опасно это для организации. Попадется честолюбивый или самовлюбленный человек и пиши пропало, все разрушится или пойдет враздрай.

Сзади скрипнула дверь, я оглянулся и, с облегчением, увидел входящего Альса. Казначей тоже посмотрел, только с неудовольствием, это я очень явственно почувствовал.

— Ну, точно хотел обсчитать, — понял я. Ладно, я приготовился биться за свои деньги, а значит, и независимость.

— Так, доля от добычи мяса, — загундосил казначей, — Как Носильщик — две доли…

— Как Ученик Охотника, — поправил казначея Альс, — Как Ученик.

Казначей прямо аж глазами сверкнул на Альса, но спорить не стал.

— Как Ученик — пять долей от добытого на стоянке мяса — два тайлера, шесть данов, четыре грольша, пять тальшей. От шкур и прочего — тридцать восемь данов, три грольша и один тальш.

Ого, под три золотых тайлера, полгода скромной жизни в городе. Отлично.

Теперь я почувствовал себя гораздо увереннее. Только, как казначей посчитал так быстро, ведь суммы сильно дробные, и он уже был готов. Значит, уже было посчитано, и он просто хотел меня обсчитать. Думаю, с не особо грамотными Охотниками, это постоянно происходит.

— А сколько всего долей, и сколько посчитано мяса, и сколько шкур и прочего? — спросил я и скосил глаза на Альса. Тот кивнул мне незаметным движением головы. Казначей чуть не зашипел от возмущения, но, когда Старший Мастер недоуменно поднял бровь, сразу затих. И достаточно противным голосом стал перечислять:

— Собрано мяса примерно на двадцать пять тайлеров, шкур — на шесть тайлеров с половиной. На стоянке погиб в самом начале Ученик Охотника Карн Ольсер, его доля уменьшается до Носильщика и передается его семье, Мастер Тонс погиб в последний день, его доля переходит в Гильдию, ибо наследников у него нет. Понижен до Охотника. После передачи доли семье Ольсера — обязательства Гильдии перед семьей окончены.

Вот как интересно, если Охотник погибает — считается, что он не справился, подвел Гильдию.

— Дайте посчитать, — перебил я казначея, тот покраснел и задышал прямо возмущенно.

— 25 тайлеров — треть от добычи мяса — восемь тайлеров с третью, шкуры и прочее — четверть от добычи — один тайлер и сорок данов. Так? — я настойчиво смотрел в покрасневшее лицо казначея.

— Так, — очень нехотя подтвердил тот.

— Носильщик — две доли, Ученик Охотника — пять долей, Охотник — восемь долей, далее называть доли я не стал, так как Тонс был понижен до Охотника.

— Значит на нашей стоянке делим на пятнадцать долей. Восемь тайлеров и треть — примерно 533 дана, делим на 15 долей и умножаем на пять, — эти подсчеты я сделал про себя и огласил итог.

— Мне причитается 177 с половиной данов — то есть два тайлера, сорок девять данов и пять грольшей, тальши не будем считать. Это за мясо.

На казначея лучше было не смотреть, его вот-вот удар мог хватить. Альс тоже был потрясен, но держался уверенно. Мне кажется, он чего-то подобного от меня ожидал. Полюбовавшись эффектом, я продолжил:

— Теперь к шкурам. Четверть от шести тайлеров с половиной — сто четыре дана, пять долей — тридцать четыре дана, сорок два грольша без тальшей.

Тут казначей посчитал пару данов в мою пользу. Ошибся, наверно.

— В общем, мне причитается — три тайлера, девятнадцать данов, сорок семь грольшей. Выдадите или будете проверять?

Подсчеты я делал в голове, очень хотелось считать в столбик на бумажке, но не рискнул. Интересная все-таки двоичная система. С цифрами у меня сложилось еще в школе.

Казначей засопел еще громче, подтянул кусок бересты, и сверяясь с парой других кусков принялся считать, делая пометки. Это тянулось примерно пять минут, казначей все время ошибался, судорожно пересчитывал. Мы с Альсом терпеливо ждали, наконец казначей угрюмо и неохотно подтвердил мои слова.

Альс укоризненно покачал головой:

— Не ожидал от тебя, Сторр, такого. С Братьями Охотниками — так негоже поступать!

— Не Охотник он уже! Ошибся я, ошибся! И так столько денег получит от Гильдии!!! — завопил казначей.

— Не твое это дело, решать, кто достоин, кто нет. Парень о засаде предупредил, спас пару жизней точно. Может и сына твоего спас от смерти или увечья пожизненного. За Тонса и Карна отомстил, сам же шкуры видел. Давай, не жлобься. Ему еще и премию выпишут, за заслуги.

Сторр уставился на Альса, не понимая, почему глава Гильдии хлопочет за новичка, и нехотя кивнул.

— Теперь по золоту, взятому у Крыс.

Казначей ну очень тяжело вздохнул, расставаться с золотом — было совсем выше его сил.

— Золото — 56 тайлеров, немного мелочи, на двадцать данов — итого 3604 дана. Половина Гильдии, половина каравану — 1802 дана, 87 долей. Тебе причитается 103 дана, тридцать пять грольшей, шесть тальшей.

Итого я получал 4 тайлера, пятьдесят девять данов,18 грольшей, — да я реально богат по местным понятиям.

Почти пять золотых.

Удачно я поработал и повоевал. Носильщику за такие деньги надо полгода по лесам скитаться и спать на земле. Отлично, что Альс с Кронком повысили мой уровень до Ученика, в два с половиной раза выше Носильщика. Теперь уже можно спокойно дождаться выплат за Крыс, за меч с кольчугой и, главное, за шкуры Кортов.

Как там еще со скошами? Узнаю я или нет?

Пока мне выписали на четыре с половиной тайлера, можно сказать — счет. Дали четыре больших бляхи и одну поменьше. Бляхи были металлические и сделанные одинаково, на каждой надпись — две цифры. Как я понял — 64 дана на большой, на маленькой тоже надпись — 32 дана.

С этими бляхами я мог получить деньги в банке города Астор, когда туда передадут список получивших такие эрзацы монет. Я был ошарашен настолько разумным ведением финансовой политики в Гильдии. И еще очень обрадован, что мне не надо таскать такие суммы с собой, а поэтому забрал свои 27 данов с мелочью и вышел из комнаты.

Крос уже было шагнул ко мне, но заметил за моей спиной Альса, и быстро изменил направление движения, пройдя в дверь к казначею.

Альс подтолкнул меня на выход и, отойдя от трапезной, осмотрелся, нет ли чужих ушей. Потом обратился ко мне:

— Ты очень хорошо считаешь, даже в уме. Откуда такое умение? Ты же руками работал.

— Никто еще так Сторра мордой не прикладывал, даже я и мои учителя, — добавил он, видя мои колебания.

— Умею как-то, — неопределенно пожал плечами. Да и что мне было сказать. Могу и всех в Черноземье научить, но лучше не надо. Грамотных пусть пока мало будет.

— Да ты не опасайся. Мне умеющий считать человек, свой, очень нужен. Скоро разговор по трофеям будет, там все просто, но и там нужен. Потом в узком кругу по скошам будем говорить, долго торговаться надо. Еще и аукцион по редким товарам, дорогим будет, а там шкуры и твоя солидная доля. Ты можешь хорошо Гильдии помочь, а Гильдия тебе устроиться поможет. По рукам?

Предложение было такого рода, что раздумывать нельзя ни секунды лишней, это я сразу понял. Но обговорить детали не мешало.

— Я согласен. Без слов. Но вот не узнаю ли я чего лишнего в разговорах о таких вещах? Опасно это.

— Понимаешь, молодец. Язык за зубами держишь, это первое условие. Вообще никому ни слова, ни намека, ни взгляда. Ни Кросу, тем более ни Ланке. То, что у Гвардии и Гильдии появятся скоши, и так узнают, на все рты не накинешь узду. Но лучше позже узнают и не от тебя.

Да, Альс сразу указал на места возможной утечки сведений. И я не преминул кое-что для себя прояснить. Хотя бы узнать его позицию по моей ситуации с молодой девчонкой.

И спросил я напрямую, как мне потихоньку съехать с этой темы.

— Не думай об этом. Сообщим Старру, чтобы успокоил дочку.

— А, что, не приглянулась такая красотка? — заулыбался Мастер, — Денег-то хватит на свадьбу. Правда, только на нее и хватит.

— Красотка-то настоящая, да. Но я уже взрослый, не очень хочу девочек воспитывать, а такую несколько лет надо держать в ежовых рукавицах. Да и не стоит мне так появляться в городе, потише надо. Проблемы ведь уже возникли и дальше копиться будут, — размышлял я вслух.

— Хорошо, порадую я кое-кого из Гильдии, что не претендуешь на девочку. А другого и радовать поздно, — понял меня Альс.

Я его тоже понял.

— Завтра караван поедет в город. Вы, вроде, собираетесь в трактир, тогда можете там присоединиться к нам. Наши тоже по паре кружечек пропустят и утром вас подождут. И вам веселее, и им спокойнее, — предложил Альс напоследок.

Я только согласно кивнул головой.

Попасть в город с караваном — что может быть лучше.

Глава 22 ТРАКТИР СОХАТОГО

Перед тем, как попрощаться, Альс подвел меня к разложенным на столе трофейным кинжалам, ножам и топорам. Сразу показал на те, что получше:

— Можешь выбрать себе нож или кинжал и топор. Любые, но я советую вот этот, — Альс указал на клинок побольше, сантиметров на сорок, — Неплохое качество и ножны есть. А топор бери любой, они все одинаковые.

Примерив за поясом топор, я убрал в ножны кинжал. Теперь я вооружен, только с небольшим ножом чувствовал себя неуютно. Забежал в спальню, подхватил мешок и присоединился к нашим, ждавшим меня у ворот.

Парни подкалывали приятеля, оставшегося на вышке нести службу и обещали принести пива с утра. Тот отшучивался и не скрывал зависти к идущим веселиться Охотникам.

Да, такова жизнь, всего то позавчера-вчера похоронили пятерых молодых парней, но молодость не способна долго переживать. Радость от жизни и пройденного экзамена в настоящем бою — быстро стирает остатки боли и страха. Теперь они всегда с гордостью вспомнят кровавую стычку на Опушке. Там они выжили и могут еще много лет вспоминать с гордостью, как перебили полчище Крыс, как доказали, что они — настоящие победители.

А те, кому не повезло, что же поделать.

Жизнь Охотника — суровая штука. Не всем по плечу. Не всем повезет.

Только убитых и раненых тяжело было шесть человек из Носильщиков, почти половина всего количества, из Учеников один Понс потерял палец. Смертность среди молодых зашкаливала, если сказать земным языком.

А сейчас двое Учеников, один из них — Понс, двое Охотников из неженатых, Четверо Носильщиков и я направились быстрым шагом по дороге. Легкораненые остались в Сторожке, хотя Понс смог выбраться на гулянку.

Ну он сейчас герой!

В кошеле позвякивают монеты, основную часть серебра я пропихнул в пояс, оставив четверть серебра и мелочь. Теперь, главное, пояс не потерять во время пьянки. Дошли мы быстро, по дороге договорившись не распространяться о наших делах, только помянуть парней.

Трактир был здоровенным доминой, без ограды спереди и закрытым постоялым двором сзади, где размещались лошади, телеги, сеновалы, кормушки и сараи.

Пришли мы, как раз вовремя, заняли хороший стол побольше недалеко от маленькой сцены.

— Здесь и музыканты выступают? — удивился я. Крос, к которому был обращен вопрос, опять с недоумением посмотрел на меня. Да, косячу. По ходу, тут без музыки веселья не представляют.

Заказали нести все, что есть, пока расставляли посуду и хлеб, я с Кросом обошел трактир, заглянул в местный туалет аж из двух кабинок. Присмотрел место для сна на сеновале.

Когда мы вернулись, на столе стояли кружки с пивом и первая закуска, соленья и грибы. Пиво было вкусное, свежее, хоть и мутное, я сделал глоток и передал кружку Кросу, успевшему выдуть свою за пару глотков.

Тут же поймал пробегавшую шуструю разносчицу и заказал ей пива на всех — повторить и, отдельно, еще три кружки для Кроса. Парни одобрительно зашумели, застучали кружками и быстренько опрокинули свое пиво. Когда, через пять минут, девка принесла зараз двенадцать кружек, веселье за нашим столом закипело.

Я, интереса ради, спросил у разносчицы, сколько с меня и порадовался ответу. Кружка стоила 3 грольша. То есть, за серебряный дан можно было купить 20 кружек и еще оставить на чай. Я сказал девке, мои заказы писать на меня и заказал всем еще по паре кружек. Но заметив, что она недоверчиво смотрит на меня, видя в первый раз такого Охотника, то достал и запустил рыбкой одну за другой две серебрушки. Девка ловко их перехватила, просияла и убежала за пивом, собрав пустые кружки.

Тем временем трактир наполнялся народом, пустующих столов почти не осталось. К нам уже понесли серьезную еду, два полных подноса жареных корнеплодов, среднее между картошкой и репой, жареные или печеные — я не понял. С пива аппетит проснулся у всех, парни активно жевали и только Крос заливал кружку за кружкой. Вот, дорвался человек до своей любви и не смотрит ни на что другое.

Гомон и шум доносился уже со всех сторон, я прихватил кружку и подошел к стойке из бревен, обитых фигурными закопченными досками с почти не видными рисунками.

Пожилой мужик за стойкой, не спеша, подошел ко мне и поинтересовался:

— Что угодно, уважаемый?

Я поинтересовался, как у уважаемого хозяина дело обстоит с благородными напитками, вином или крепким. Пиво мне нравилось, но учитывая, что градусов в нем было три или три с половиной, напиваться можно было долго.

Хозяин немного удивился, и подумав, поинтересовался, почему я сижу с Гильдейскими, ведь он меня не видел никогда в Сторожке. Понятно, это и есть хозяин — Сохатый, вон лапа какая широченная.

Понимая, что от ответа зависит и расположение хозяина и, может, и цена на алкоголь не для всех, я терпеливо объяснил Сохатому, бывшему Охотнику Гильдии. Что был принят в Гильдию за особые заслуги и потом, опять же, за особые заслуги был повышен Альсом до Ученика Охотника.

Хозяин был потрясен таким быстрым повышением и немного недоверчиво проворчал, что, не та уже Гильдия стала, так легко Уровни раздает. Ладно, хоть, не добавил про всяких проходимцев. Но подумал точно, морда такая выразительная стала.

Я только пожал плечами, мол, кто мы, чтобы спорить с такими уважаемыми людьми, как Старший Мастер Альс и Мастер Кронк. Даже вслух потом донес свое мнение до Сохатого.

— Уважаемый, что с крепким у вас? Или вином? — все же попытался узнать я порядок цен и наличие оного.

— Есть бочонок астрийского белого и бочонок астрийского черного, белое по 6 данов за бутылку, черное по 12 данов. Из крепкого — реса виноградная и реса абрикосовая, за стопку по 6 грольшей и 9 грольшей.

Я попросил налить мне ресы. Цены на вино меня неприятно удивили.

Точно, для местной элиты продукт. Ладно, обойдемся, я хотел пару рюмок крепкого посмаковать, да рассмотреть зал трактира и народ.

Сохатый налил мне сначала виноградной стопку, она была в пару раз крупнее принятых в прошлой жизни и цене на пиво соответствовала. Я взял стопку и повернувшись спиной к стойке, облокотился и начал разглядывать народ.

Рядом с нашим большим столом стояло два стола похожих, тоже на человек двенадцать каждый. За одним расположились крепкие мужики и парни в коже, с обветренными лицами, похожие на охранников или наемников. Они сильно не шумели, как наши, и явно не собирались гулять по-крупному. Наемники спокойно переговаривались и явно оценивали ситуацию вокруг. Их, таких опытных, было человек шесть, еще пара молодых, двое соседей были одеты побогаче и сидели во главе стола, даже не на скамьях, а на отдельных стульях.

Наверно, купцы, подумал я. Один из них поймал мой взгляд и сам настойчиво посмотрел на меня, но я отвел глаза и принялся рассматривать соседний стол.

Там все было понятно, коренастые и долговязые, с лицом печеной репы, и широченными ладонями — настоящие лесорубы. Допив стопку, я расплатился и, подхватив вторую, пошел к нашему столу.

— Где ты пропадаешь, — закричал Крос, показывая пустые кружки.

Вот это скорость!

Парень сегодня решил набраться по-настоящему.

Имеет право.

На улице темнело, и прислуга зажгла свечи. Парни подъели уже все закуски и запеченные овощи на столе, и ждали мясо. Мясо скоро принесли, два подноса со шкворчащей свининой, и праздник продолжилось. Пиво текло рекой, Охотники несколько раз помянули павших друзей, особенно громко сдвигая кружки, прямо ударяя ими по другим и обильно проливая пиво на стол.

Пролить, как можно больше, в этом случае требовала память о друзьях. Шум стоял неимоверный, соседям приходилось кричать. Я уже почувствовал — такая атмосферная вечеринка мне нравится.

Я отполировал ресу кружкой пива и, наконец, почувствовал себя в своей тарелке. Стало легко и весело, как в Питере с друзьями, когда выпивали в барах.

Я смотрел на лица своих новых товарищей и лениво вспоминал, как попал в караван, как мы шли до засады. Теперь и Ланку вспоминал с удовольствием, даже появилось желание начать новую жизнь с такой девушкой. Зря все же отказываюсь от нее. Я так думал, но сам понимал, что всерьез об этом буду думать на трезвую голову, а сейчас просто мечтаю и жизнь кажется яркой и прекрасной.

Чувство единения с Гильдией захватило меня, я так же громко орал по любому поводу и требовал продолжения банкета. Потом заиграла ритмичная музыка и народ притих.

На маленькой сцене появилась девушка в нарядном платье, красным с зеленым, рядом пристроился на стуле длинноволосый мужик, с чем-то похожим на скрипку.

Дождавшись тишины, которая наступила совсем не сразу, тронул струны смычком и полилась грустная, трогающая за душу музыка. Теперь стало совсем тихо, народ замер и слушал. Немного позже запела и девушка, голос ее, грудной и очень чистый, усиливал впечатление от музыки.

Я потерялся во времени, слова я понимал не все, смысл тоже ускользал от меня, но соседи подпевали и даже слезы появились у многих. Певица пела о тех, кто не дошел, кто остался лежать в равнодушных, снежных горах. Про тех, кому некому было закрыть глаза. Видно, что слова брали за душу всех в зале. Что не было никого, кто бы не потерял родных, друзей, знакомых в этих горах. Песен было две, с долгими проигрышами на инструменте.

Как я понял, это была грустная часть, чтобы размягчить сердца и задуматься о том, что надо быть щедрее друг к другу. После этого музыкант, не спеша, обошел все столы в трактире со своей странной шапкой, туда щедро насыпали монет. Я не стал выделяться и кинул пару грольшей, хотя начал доставать серебро поначалу.

Я уже выставил пару кругов пива, парни еще не все проставились по очереди и наперебой звали прислугу. Отрезав себе побольше кусок мяса, я наложил полную тарелку. Видя, что Крос снова показывает мне пустую кружку, попросил, теперь быстро подскочившую девку, повторить нам пива и ему снова пять кружек.

Вроде еще треть дана оставалось в моем личном кредите, если правильно помню. Я резал сочное мясо, безо всяких гормонов и ускорителей роста, оно таяло во рту. Мне казалось, что с таким аппетитом я смогу съесть целого поросенка. Пиво с мясом пошло на ура, я смачно чавкал и вытирал пальцы о куртку, как делали все.

Снова заиграла музыка, пару мелодий музыкант наиграл один. Он встал из-за стола, где сидели то ли наемники, то ли охранники. Там его хорошо угостили и играл он, уже пошатываясь, и закрыв глаза. Мотив мелодий стал повеселее и народ опять подпевал музыканту.

Крос подсел ко мне и попытался что-то рассказать, но соседи напихали ему по ребрам, и он замолчал, виновато улыбаясь. Мелодия все звучала и звучала, и я не заметил, как голос певицы влился в мелодию, расширил ее и поднял до небес. Скоро мы с Кросом, обнявшись за плечи и качаясь в такт, подвывали мотив, который я не знал. Но всем было все равно.

Мелодия еще через пару песен стала повеселее, потом и до танцев дело дошло, мужики пытались сгрести девок из прислуги и пуститься в пляс. Те — то отбивались, то проходили пару кругов с разгоряченными кавалерами, в общем, и кружки таскали, и интригу поддерживали.

Какая талантливая девушка, думал я, прямо утопая в песне и музыке. У нас бы полные стадионы собирала.

Как-то здесь все по-настоящему — и жизнь, и смерть, и еда, и песня.

Я немного протрезвел и обратил внимание, что к певице приставать никто не смел. Видно, не принято.

Но вот пару женщин, оказавшихся за дальними столами со своими компаниями, приглашали усердно. Но на отказы не обижались, пока один из кавалеров не схватил грубо за руку женщину и не попытался вытащить из-за стола. Тут же ему прилетела здоровенная плюха от соседа-мужика и наглец улетел под стол. Но сознание не потерял, и дико взревев, кинулся на обидчика. Его приятели, такие же звероватого вида лесорубы разом оказались на ногах, с восторгом бросились врукопашную на стол, где сидели женщины. Началась драка, пока стол на стол, но потихоньку вовлекались все новые участники — кого толкнули, кого облили, кто давно хотел кулаки почесать.

Однако у хозяина трактира было другое мнение, он с парой работников решительно вмешался. Охладил самых активных участников ударами дубинки по плечам и рукам, быстро навел порядок. Его народ знал и, на удивление, все расселись по своим местам, драка сама сошла на нет. Заводилу вытащили на улицу и посоветовали остынуть.

— Никаких драк в трактире, хотите разбить друг другу морды — марш на воздух, и чтобы все по правилам, — громко прокричал Сохатый.

И желающие нашлись сразу, обе дравшиеся компании высыпали на улицу, встали напротив друг друга. Работники зажгли припасенные факелы, девки принесли в корзине кожаные ремни.

Все, желающие испытать молодецкую удаль, обмотали костяшки кулаков этими ремнями, чтобы по команде помощника Сохатого кинуться в бой. Веселье пошло сразу, без раскачки. Мужики, то улетали от пропущенных ударов, то пошатавшись, цеплялись в противника и толкали друг друга, по возможности, куда дальше.

Как бывший боксер, я, невысоко оценил мордобой по-местному. Крепкие дядьки вставали друг против друга, чуть ли не по очереди отвешивали могучих люлей. С гигантским замахом, медленные удары прилетали прямо по скулам, кто поопытнее — подставлял лоб, нагнув голову. В общем, о защите никто не беспокоился, все богатыри беспрекословно принимали все, что прилетало.

Женщины, из-за которых и начался сыр-бор, стояли среди зрителей, повизгивали, болели за своих и помогали подняться упавшим защитникам своей чести. Вскоре вокруг дерущихся собрался плотный круг из зрителей, бросивших еду и пиво ради культурного развлечения. Но драка быстро затихла, лесорубы победили, последнего защитника отправили отдохнуть на землю.

Зрители отдали должное победителям и повели угощать их пивом. Проигравшим посочувствовали, помогли подняться, девки поднесли воды смыть кровь. Все повалили обратно к столам, обсуждая драку. Было видно, что это, отнюдь — не конец кулачного веселья.

Распаленные мужики сжимали кулаки, раздвигали плечи и с вызывающим видом смотрели вокруг, не творит ли кто неуважение и насмешку. Следующая драка — дело уже решенное. К Охотникам еще никто не прикапывался, а вот соседний стол уже накапливал неприятности. Стоящий рядом, еще один стол лесорубов, успел уже высказать претензию по поводу грубого поведения соседей, толкания плечами, неуступания в проходе и ущемления достоинства. Сидящие с нами рядом поджарые и серьезные мужики, снисходительно посматривающие по сторонам, сразу очень не понравились коренастым, широкоплечим соседям. Критическая масса недовольства быстро нарастала, с каждым кругом пива и смелыми шутками.

Тем более, охранники-наемники делали вид, что ничего не слышат и, считают ниже своего достоинства, обращать внимание на критические замечания недовольных соседей. Сидевший рядом с хозяевами плотный наемник, с лицом в шрамах и перебитым носом, уже некоторое время поглядывал вопросительно на хозяев, слыша насмешки и все более откровенные оскорбления, со стороны все расходившихся лесорубов.

Ждать пришлось недолго.

Скоро у кого-то из молодых парней закончилось терпение, он схватил со стола скелет курицы с остатками мяса, и ловким движением перекинул за соседний стол, разлив пару кружек.

Лесорубы дружно взревели, отмечая удачный бросок и, дождавшийся кивка хозяев, плотный мужик сразу оказался у торца соседнего стола. Вскинувшиеся было лесорубы опустились обратно на скамьи, когда за спиной наемника появился Сохатый с помощниками, помахивая дубинкой. Плотный высказал ему свое недовольство и Сохатый уже заученно объявил условия:

— Деремся по очереди, один на один. Кто полезет нарушать, будет выставлен и не сможет зайти в трактир три месяца. Бойцов выставляют Старшие от каждого стола.

И снова крутанул дубинку.

Условия все были знакомы и понятны, теперь образовался относительный порядок. Народ с кружками повалил снова на улицу, начиналось самое захватывающее действо. Как я понял, бои между более-менее известными бойцами от каждой стороны. Помощники Сохатого принялись собирать ставки. Но зрители не желали ставить вслепую и, только рассмотрев бойцов, выставленных на арену, начинали расставаться с деньгами.

Часть зрителей осталась на высоком, открытом крыльце, чтобы наблюдать бои сверху, без толкотни. Купцам снова принесли стулья, и они комфортно расположились по центру, как в амфитеатре. Помощники Сохатого обозначили арену, кинув несколько жердей и заставив зрителей податься назад, освобождая место.

Первую пару составили молодые парни, тот, который бросил курицу и выставленный от охранников, тоже молодой парень. Выглядел он скромнее противника, ставки пошли расти на победу лесоруба. Тот был жилистым, косая сажень в плечах. Такой настоящий викинг, как их показывают в кино.

Взявший паузу перед боем, Сохатый громко дунул в свисток, лесоруб кинулся на противника, тот умело отбивался, но все же был прижат спиной к зрителям и прямо перемолот кулаками. На кулаки бойцов так же наматывались кожаные ремни, позволяющие не наносить рваные раны и беречь руки от зубов, пояснил мне стоящий рядом Крос. Пропустивший пару особо сильных крюков противник лесоруба зашатался и осел на корточки. Победу Сохатый объявил лесорубу, он прошел круг почета с поднятыми руками, вызывая аплодисменты зрителей и рев своих сторонников. После этого ему вручили кружку пива, а Старший стола получил какую-то сумму в меди от распорядителя боев, от Сохатого.

Зрители уже сильно распалились и требовали новых бойцов, но лесорубы оставили прежнего молодого победителя, а Охранники выставили мужика постарше, покрепче прежнего, но все же уступающего габаритами сопернику. Ставки так же шли в пользу победителя. По свистку молодой лесоруб кинулся вперед, не меняя тактику — прижать и забить, но номер не прошел, второй боец оказался опытный малый, прикрылся локтями и, улучив момент, потряс открытую челюсть парня парой ударов. Ноги загуляли уже у лесоруба, следующим ударом его отправили отдохнуть.

Народ заревел, теперь уже отсыпалось выигрыша другому Старшему. Меди было побольше и серебро попадалось.

Да, публика была разогрета и требовала продолжения. Схватки пошли одна за одной, побеждали большей частью, опытные в драке, наемники. Пока не вышел почти квадратный, похожий на гнома, Главный в артели, и одного за другим не победил двоих наемников.

Я заметил, как Старший охранников оглянулся на купцов и дождался одобрения, хотя я и не понял, как был подан знак. Зато один из Купцов заметил мой интерес и опять пристально уставился на меня, потом начав что-то обсуждать с партнером. Да, интерес к своей личности купцы что-то совсем не приветствуют. Как-то очень быстро такое обнаруживается. Не иначе, есть способность у купца, похожая на мою, но не совсем такая. Ведь я не испытываю особо никаких эмоций по его поводу. У него просто нюх на обнаружение внимания от посторонних.

Тем временем ситуация перед крыльцом продолжала накаляться, Старший наемников скинул куртку и рубаху и оказался по пояс голый. Выглядел он хорошо, но никаких бугров мышц, как у последовавшего его примеру лесоруба, у него не обнаружилось. Пока он делал разминку и разминал кулаки, уже разогревшийся противник насмешливо посматривал на приготовления, а его артель вовсю комментировала, не стесняясь в выражениях. Я стоял на крыльце в сторонке, отсюда было хорошо видно происходящее.

Помощники Сохатого дополнительно расставили по периметру зажженные факелы в высоких креплениях, видно, специально припасенные для таких случаев.

Сумма набралась у держателя ставок уже очень солидная, в руках он держал деревянную коробку с отделениями, где в каком-то определенном порядке раскладывал ставки. Записей, как на Земле, я не видел, для этого нужен хотя бы карандаш и бумага, на бересте много не надавишь. Когда он повернулся от меня, я увидел, что в коробке блестит сплошное серебро, уже на золотой примерно. Тут же кто-то передал большую ставку Сохатому, взвесив мешочек, и заглянув внутрь, он даже в лице изменился, невольно посмотрев в сторону Купцов.

Один из Купцов, постарше, легко кивнул головой, подтверждая ставку. Второй опять глянул на меня, уже не добро совсем, мол, чего смотришь?

На что я ответил просто улыбкой, хочу и смотрю. Это ему очень не понравилось, судя по промелькнувшей гримасе. Он опять что-то начал настойчиво говорить своему соседу, кивая в мою сторону.

Так, готовятся наказать меня, похоже.

Будем готовы.

Тем временем разминка Охранника закончилась, бойцы вышли на середину, легкое приветствие зрителям, схватка началась.

Кто-то встал рядом со мной, чувствовался легкий запах духов, и я, скосив глаза, увидел певицу. Она, в красивом платье, с подведенными глазами и накрашенными губами так разительно отличалась от виденных мной здесь женщин, что у меня дыхание перехватило, прямо пахнуло Землей, прежней жизнью.

Не думал, что одно использование духов и яркое платье делает женщину настолько привлекательной. Даже после двух месяцев в лесу, в дороге.

Это чувство сразу отметилось подъемом внизу пояса. Да, у меня встал только от одного запаха, уже внешность была не важна, ни лицо, ни фигура. Только запах и платье, немного приоткрывающее грудь.

Теперь я понимал восточных людей, у которых семяизвержение начинается от одного вида девичьих коленок. Я сам себя именно таким ощутил. Певица тоже почувствовала мой мощный гормональный выброс, внимательно посмотрела на меня и отвернулась, заинтересовавшись боем.

Я тоже отвернулся, с трудом смог сосредоточиться на поединке. Тем временем опытный наемник смог, хоть и с трудом, остановить безудержную атаку главного лесоруба точными и сильными ударами по телу и голове. Уверенно перехватил инициативу, усиливая темп и нанося теперь много ударов. Он прошел какую-то школу рукопашного боя, понял я. Вон, как правильно ставит ноги и бьет. Школа совсем не боксерская, нет такой акцентированности в ударах. Кулаки летят все же размашисто, сплошные хуки и крюки, по челюсти и не метит.

Кстати, он не молод совсем, обнаженная по пояс фигура покрылась потом за минутный период боя, с дыханием проблемы начинаются, вон как дышит. Но — опытный боец, понимает, что надо сейчас заканчивать, пока соперник подавлен и только защищается, закрывая лицо.

Если лесоруб сможет прийти в себя, то здоровья у него явно больше, хотя так же загнано дышит. И наемник не подвел, изловчился и достал по печени соперника. Слишком высоко поднял локти лесоруб, защищаясь от града ударов по голове. Квадратный мужик упал, как подкошенный, прижимая руки к животу.

Очень болезненный удар, сам не получал, но видел, как катаются по земле или настилу ринга те, кому не повезло. Победа принесла наемникам хорошо денег, сам Сохатый отправился к Купцам, чтобы посчитаться и выдать выигрыш.

Глава 23 МОЙ ВЫХОД

Я еще раз посмотрел на певицу и отправился к столу. Платье очень подчеркивало фигуру, я буквально проглотил слюну. Парни встретили меня очень радостно, и я узнал, что, хотя мы с лесорубами как бы — немного братья, и разногласий между нами не бывает. Но ставку все игравшие поставили на наемника, по совету Охотника, который уже видел его в деле.

Крос подсел ко мне и похвастал, что выиграл пару серебра, и вознамерился тут же заказать пива и прогулять выигранное. Я с трудом остановил его и, чтобы отвлечь от поглощения пива, начал расспрашивать, кто наши соседи, кто у них главный, сколько зарабатывают охранники и наемники.

Про певицу, наконец, он что-то знает? Крос любил поболтать, а по пьянке любил весь мир, и я едва успевал переспрашивать.

Оказалось, что за столом рядом сидят опытные охранники купеческого каравана. Наемники пока здесь без интереса, не за что воевать. Поэтому, все опытные в душегубстве люди работают охранниками.

Караван идет из Астрии, земли за Смертными горами. Везут подводами, а не морем, потому, что до моря от Астрии почти столько же, как до Астора, немногим меньше. И с дорогами на той стороне гор не так безопасно, как в Черноземье.

Наши то побратались с южанами во время Беды на веки вечные, а астрийцы — наоборот, в последнее время совсем рассорились. Даже в поездку в союзное Черноземье приходится нанимать серьезную охрану. Ибо в граничных областях между нашими странами легко нарваться на душегубов или засаду южан.

Зарабатывают охранники не сильно больше охотников, но не бродят по лесам, ночуют на постоялых дворах, питаются за счет нанимателя. Всегда могут снять косулю или птицу по дороге, когда ведут обоз.

Охотников охотно берут в охранники, равных им в движении по лесу нет. Но идут на такую работу немногие, в основном те, кого выставили из Гильдии за прегрешения и нарушение дисциплины.

Свободы у охранников обозов, конечно, побольше. В трактирах часто веселятся по пути, пива много пьют — добавил приятель прямо мечтательно.

Но есть и ложка дегтя в такой прекрасной жизни. Как состаришься или покалечат при нападении, то никакой помощи не полагается. Подлечат только немного и выживай сам. Крос знает пару бывших охранников, кому по немощи приходится жить на подаяние в порту Астора.

— А как в Гильдии с этим? — тут же заинтересовался я. Но Крос буркнул, что глотка пересохла, и убежал за новой порцией. Я сидел за столом, слушал дружеский треп, ощущая себя частью Гильдии и даже жалел, что завтра пути наши разойдутся. Все же это — самые близкие здесь люди для меня. Хотя Альс и говорил, что нужен я еще для расчетов. Но вот настоящая служба закончилась, в одном караване с парнями шагать не планируется.

Тут я снова почувствовал прямо правой частью головы какую-то неприязнь со стороны соседнего стола и, не подав вида, дождался вернувшегося Кроса с четырьмя кружками пенного. Забрал одну у него и чокаясь кружкой за славную Гильдию, успел рассмотреть мельком, что смотрят на меня один из купцов, который помоложе, и Старший охранников, тот самый, который остался непобежденным.

Смотрят, и о чем-то переговариваются. Посмотрел я быстро, и перестал поглядывать в ту сторону, пока неприязненное внимание не пропало. Тут я себе позволил тоже рассмотреть своих недоброжелателей и обнаружил, что Старший исчез из-за стола, а Купец перестал обращать внимание на меня, разговаривает со своим соседом.

Старшего я нашел возле стойки, перегнувшись, он о чем-то расспрашивал Сохатого. По быстрому взгляду, брошенному бывшим Охотником на наш стол, я догадался, что обо мне.

— Справки наводит, — понял я и решил пока больше не пить, ожидая какую-либо подлянку. Вскоре я заметил, что певица с музыкантом сидят недалеко от нас за отдельным, маленьким столиком, около сцены и ужинают. Так, как она была ко мне лицом, смог хорошо рассмотреть девушку.

Редкая красавица, черноволосая, она казалась ярким цветком в трактире.

Недалеко от столика дежурил один из помощников Сохатого и бдительно разворачивал желающих пообщаться с звездой местной эстрады, не давая мешать ужинать. Она успела пару раз взглянуть в мою сторону, видимо ощущая мой восхищенный взгляд, как вдруг лицо ее сделалось ожесточенным, взгляд налился ненавистью.

— Кого это певица так ненавидит? — успел подумать я, как мимо нашего стола протиснулся Старший. Я успел заметить, что на его лице появилась издевательская усмешка, когда он увидел ее взгляд. Он прошел совсем рядом со столиком певицы, помощник сначала дернулся, но разглядев Старшего охранников, остановился.

Старший что-то сказал девушке и, вильнув задом, галантно изобразил полупоклон. Видно было, что он получает удовольствие от встречи и они знакомы.

Лицо девушки снова исказилось гримасой ненависти, она рванулась и кружка пива растеклась по его лицу, на что он только достал платок из кармана и медленно промокнул брызги. Но от столика не отошел, что-то снова сказав девушке. Тут уже и музыкант подскочил, но Старший толчком кулака вернул его на место. Помощник Сохатого тоже подошел, обхватил охранника за плечи и уже, вместе с ним, попал под вторую кружку пива, окатившую Старшего.

В трактире все замерли, в изумлении глядя на унижение, которому подвергся Старший охраны. Не знаю, что за кошка пробежала между ними, но темперамент у девушки явно есть. Зря он к ней подошел, только посмешищем стал.

Старший оттолкнул удерживающего его помощника, и, с перекошенным лицом, теперь не улыбающимся, поспешил на улицу. Но жизнь внесла коррективы, проходя мимо нашего стола, он наткнулся взглядом на мое смеющееся лицо и резко поменял планы.

Развернувшись, он подлетел ко мне, нагнулся над столом и прямо зарычал на меня:

— Чего смешного увидел, придурок! Я тебе улыбку сотру!!

На что я хладнокровно ответил, продолжая лыбиться:

— В дерьме тебя вижу! — и добавил, — Дружок!

Народ одобрительно зашумел, а Охотники стали очень спокойными и расслабленными.

Старший не вытерпел такого, попытался схватить меня за лицо, выкинул руку. Но я был готов, и столкнул его руку мимо, заодно отвесив ему леща по щеке. И испытал даже некоторое облегчение.

Если уж суждено сцепиться, то лучше по правилам, у всех на виду. Не дожидаться удара исподтишка.

А правила были таковы: честь можно и должно защищать, но только в поединке, главное — без смертоубийства и покалеченных.

Как рассказал мне Крос, из-за нехватки людей на просторах Черноземья запрещены драки и поединки до смерти, биться можно только до легких повреждений. Убивший или тяжко ранивший, то есть, покалечивший другого — приравнивается к убийце и заканчивает свою жизнь на руднике.

Если с умыслом.

Если по неосторожности, то можно откупиться. Если свидетели есть, в твою сторону говорящие.

Так-то, я не особо хотел драться на потеху толпы, однако, какие-то намерения у Старшего на меня появились. Что-то ему было поручено Купцом, замыслы явно имелись нехорошие в отношении моей тушки. Неспроста он сразу передумал уходить, как только заметил меня. Пусть я нагло лыбился, но взбешенному мужику можно было и не обратить внимание, многие даже смеялись над ним. А так решил использовать свое оскорбление певицей, чтобы со мной разобраться. Да и взбешен был он весьма, мог поквитаться за обиду, пусть и со мной, и купцу угодить.

Быстро решения принимает, очень опасный человек, не стоило его совсем драконить моей оплеухой.

Только я тоже на взводе был, и певице симпатизировал, да и хмель еще в голове бродил.

Весело начинается мой первый выход в свет. Скоро я уже стоял среди своих перед трактиром, Сохатый отдавал указания. Скоро начнет принимать ставки, вот ведь жук, на всем заработает.

Зрители повалили на улицу занимать места. Охотники, оба, подошли ко мне и поинтересовались, обучен ли я бою на кулаках. Получив ответ, что обучен, они с нескрываемым скепсисом дали мне пару советов и подсказок, как надо драться против такого опасного соперника. И предложили падать, когда дело пойдет худо, а там мы тебя защитим. Это меня немного успокоило, и я собрался провести бой так, чтобы свести его к ничьей или моей победе с небольшим преимуществом.

К чему мне дергать тигра, очень опасного, за усы?

А Старший охраны не может не быть опасным человеком.

Как почувствовал прикосновение упругой груди к моему плечу и лицо певицы оказалось совсем рядом. Я услышал шепот:

— Если сможешь — избей эту тварь до полусмерти, обещаю — ты проведешь ночь у меня в комнате, отказа тебе ни в чем не будет.

Я взглянул в глаза, большие и темные и почувствовал, что желание сгонять партейку по-легкому у меня пропадает. Теперь я настроен только на избиение противника. Девушка говорила, что думала и была абсолютно искренней. Взглядом я ей все пообещал, как на крыльях выскочил на поляну перед трактиром.

Ставки уже собирали и Крос шепнул, что ставят все на моего противника, редко — кто на меня. И это понятно, он местный чемпион, побил такое могучее дерево, как старшина артели лесорубов.

Эту ситуацию можно использовать с хорошей прибылью.

Я, конечно, парень высокий и тяжелый, по местным понятиям. Но в деле меня не видали. Охотники считались парнями опасными по жизни, но совсем не в кулачном бою.

Правда, все лесорубы болели за меня, но денег особо не ставили. Разминаясь, я задумался о возможности заработать побольше, кроме небольшой платы победителю, и решил рискнуть.

Тихонько сунул свой пояс Кросу и прошептал, что там двадцать серебряных данов, пусть он поставит их на меня от себя, от своего имени. Крос посмотрел на меня, как на больного, но перечить не стал и, схватив пояс, исчез за спинами.

Я пока поднял из корзины, уже принесенной, два ремня, связал их и заменил свой пояс, следующие ремни я пустил на бинтование кистей. Причем сделал это сам, отказавшись от помощи своих. Руки я раньше много бинтовал и понимал в этом деле хорошо. Только забинтовал кисти и продолжил разминку, как нарисовался Крос, тихонько сообщил, что ставки шесть против одного, не на меня, но деньги он поставил.

Сказал, что Сохатый уж очень удивленно смотрел и не хотел ставку принимать. Добавил, что и Купец опять выставил мешок денег за своего бойца.

Это самая хорошая новость за последние пару дней.

После новости, что все Крысы перебиты.

Ну еще, сколько я заработал в Гильдии. И сколько еще получу за трофеи.

Ладно, лучшая новость за сегодняшний вечер. Хотя, обещание красотки — певицы поинтереснее будет, гораздо.

— Еще лучше, теперь ставки уже пять к одному, — подумал я и посерьезнел. От исхода боя теперь зависело не уж очень много, но серьезные деньги на кону радовали. Еще успел подумать, куда меня приведет эта стычка.

Сохатый объявил о начале боя, вызвал нас на центр, и сразу свистнул. Я приподнял руки и занял середину площадки. Охранник не торопился, не кинулся в бой сразу, как я опасался. Тоже легким шагом ходил и красовался перед публикой, немного раскачивая корпус, пытаясь вызвать меня на атаку ложными ударами. Смотрелось все достаточно неплохо, если рассчитывать на непритязательного зрителя.

Я был довольно притязательным, поэтому заметил, что удары у противника идут, с хоть и легким, но размахом, плечи гуляют влево — вправо, накапливая энергия для удара. Бить без замаха, просто бросая руку расслаблено, здесь еще не умели и такие опытные бойцы. Я принял его игру и тоже начал поддавливать, пытаясь спровоцировать его.

Зрители напряженно следили за нашими маневрами и уже начинали шуметь, призывая начать типичный мордобой и обмениваться плюхами. Во время занятий боксом в лицее, я не был нокаутером, или панчером. Но вот потом, не на ринге, все стычки заканчивал всегда двумя — тремя ударами. Тренированный голый кулак сносил качков и тэквондистов, каратистов и рукопашников.

А теперь, мне очень хотелось испытать еще раз, насколько сильнее я стал после Храма. Это было важно, чтобы понять, стоит ли снова посещать его, для повышения своего уровня.

Старший не выдержал и первым начал, попробовал показать удар в печень и перехватить в голову, однако я легко опередил его и разбил атаку хлестким ударом слева. Мужика аж качнуло, настолько сильно я приложился к скуле, которая сразу покраснела.

Теперь он, как опытный человек, не понимал, что делать со мной. Удара он явно не видел. И уже понимал, что столкнулся с новым способом ведения боя, без могучих замахов и зубодробильных ударов. Координация сразу разладилась, глаза больше не играли. Теперь у него оставался шанс только в способности устроить навал и добраться до моей головы.

Но вот решиться на это Старший охранников пока не мог, тяжелое попадание в голову не прошло просто так.

Силенки в руках явно прибавилось, — отметил я и с помощью ног ушел от резкой атаки. Я хорошо разогрелся и стал попадать в ритм движений. Уйдя от сильных, хорошо видимых ударов, я разорвал дистанцию и встретил остановившегося противника хорошим ударом в нос. Дальше принялся избивать соперника одиночными, сначала добил нос, потом снес бровь, потом досталось и зубам.

Слава богу, что ремни на руках защищали от контакта с зубами. Удары были болезненны и красноречивы для лица, но в челюсть или в висок я не метил, так как быстро бой заканчивать не хотел. Ведь именно об этом просила певица, а мне было не трудно угодить ей.

Сопернику надоело получать одному, решив наверстать пропущенное, а может с отчаяния, он включил мельницу и бросился на меня, размахивая кулаками. Пришлось отскочить вправо и отвесить по уху, не жалея. Старшего опять качнуло, он на автомате развернулся ко мне, протягивая руки, и тут я на скачке, крюком слева ударил его по челюсти сбоку. В шуме толпы я услышал легкий хруст.

Как здесь, интересно, лечат перелом челюсти, тоже шины накладывают или, как заживет, так заживет. Охранник был еще на ногах, пытаясь прийти в себя, кровь уже залила ему глаза и сомневаюсь, что он видел меня отчетливо. Я дал ему прийти в себя. Сам нашел взглядом красивое платье, потом лицо, полное торжества.

Да, суровый век — суровые сердца, видно, он смертельно ее обидел когда-то. Народ орал, требуя закончить избиение. Я, подойдя стремительно, к еще пошатывающемуся противнику, поднырнул под его беспомощно вытянутые руки с мощным ударом в челюсть и отправил его на землю. Нокаут был глубокий, лежа, он еще двигал ногами.

Сохатый свистнул и поднял мою руку с удовольствием, как мне показалось. Все же я постоял за Гильдию, не зря опытные Альс с Кронком выдали мне авансом звание Ученика. Они то в людях разбираются.

Триумф был полный, меня обнимали, хлопали по плечам и только взгляды купцов явственно диссонировали с общим восторгом. Кроме потери солидной суммы денег, они потеряли, на время, Главного над охраной, и не смогли меня наказать. По взглядам я понял, что приобрел настоящих недоброжелателей, и теперь, не скоро смогу расслабиться.

Но, черт возьми, оно того стоило!!!

Меня почти на руках донесли до стола, соседний уже опустел. Видно, смотреть на наши довольные лица у охраны обоза желание пропало, и они ретировались.

Крос с Охотниками разбирался с Сохатым и считали деньги. Парни шумно праздновали историческую победу, пиво снова полилось рекой. Я поискал глазами певицу, но она пока стояла на крыльце и смотрела, как приводили в чувство Старшего, звали его, оказывается Редкен. Вскоре его унесли — увели, придерживая за плечи. Первую помощь уже оказали, все лицо было в крови, которая проступала через тряпицы.

Я любовался фигурой девушки, в свете факелов, она опять казалась очень красивой и желанной. Я снова почувствовал, как тяжелеет в паху. И чтобы сразу не кончить, подошел к столу, за которым велись подсчеты, попробовал вникнуть в то, как тут на ставках считают выигрыш.

— О, Ольг, поможешь нам, денег много, что-то тупим, никак не сходится, — обрадовался Крос. Один из Охотников подвинулся и с облегчением вернулся за стол, второй, Драгер, с интересом посмотрел на меня и тоже отодвинулся. Сохатый не возражал, мол, давай — попробуй посчитать.

— Смотри, ставки мы посчитали, на тебя поставили примерно десять данов, против — около шестидесяти, вот так и вышло — шесть к одному, потом я добавил еще 20 данов за тебя, а купцы ровно сотню, вон, они в мешочке так и лежат.

— То есть 160 против 30, отличная получилась ставка, поздравляю хозяина трактира за такую хорошую игру, — посчитал я.

— Известный всем крутой боец против темной лошадки. Так серьезные дела и делаются, — похвалил я организацию боев.

Сохатый довольно улыбнулся:

— Да, здорово получилось, теперь надо постоянно бои устраивать. Народ скоро помещаться не будет в трактире. Пора расширять зал, да и пиво завозить не успеваем, надо еще бочки в заказ ставить. Прислугу нанимать на выходные дни придется, девки мои сегодня едва справились.

И мы вернулись к подсчетам. Крос дальше вводил меня в курс местных правил:

— Восьмая часть от суммы ставок — трактиру, восьмая часть — победителю, то есть тебе, и теперь нужно поделить остаток на вложенные даны победивших. Ты можешь? — спросил он меня.

— Попробую. Так, 24 — трактиру, 24 — мне. Остается 142 дана и отнимаем 30, 112 данов против 30 данов, поставленных на меня. Получается три с тремя четвертями на каждый поставленный.

— То есть мне — 24 как победителю, 20 поставленные и 75 выигранные, итого 119 данов.

Да, неплохо подзаработал, вовремя попался на глаза Редкену. И карму улучшил, и ночью любви пахнет. Назревавший вопрос с купцами решил, ну или усугубил, жизнь покажет.

Тут мне следующая мысль в голову пришла, я на стоянке и в караване заработал очень хорошо. Так ведь не все и получил пока, еще и в городе ожидается поступление. А вот у парней с денежкой не так блестяще, у Носильщиков.

Хотя, чего это я, даже они получили по 40 данов сверху за найденное золото. Сохатый был занят проверкой моих подсчетов и не сразу отреагировал на вопрос:

— Уважаемый, сколько за наш стол причитается? За все?

Но вопрос не пропустил, быстро смотался к стойке и принес несколько кусков бересты с едва видимыми и только ему понятными записями. Уткнулся и них, поводил губами, подвел под каждый итог и выдал:

— Выпили и наели, за пиво — 530 грольшей, за еду — 630 грольшей, итого 1160 грольшей, то есть 18 с небольшим данов. Как Гильдейским, скину пару данов.

— Отлично, — поразился я несоответствию своего заработка за бой и тому, на сколько наели и напили девять здоровых мужиков за шесть часов. Повезло мне с купцами, кучу денег поставили на своего проверенного бойца. Как бы отнять не решили.

— Тогда поступим так, я сотню забираю, остальное идет за ужин и еще парням пива, — увидел я молящий взгляд Кроса, — Сколько выпьют!

— Да, уважаемый, если надо будет доплатить, то утром скажете. А, утром же еще и завтрак. Тогда все и посчитаете.

Я заметил, что певица встала из-за столика, взглянула в мою сторону, достаточно красноречиво, потом отправилась к лестнице, слегка кланяясь благодарившим ее за выступление. Так она прошла мимо каждого стола, за ней музыкант нес в руке чехол от инструмента и народ накидывал от щедрот своих. Обойдя всех, девушка подошла к лестнице и стала медленно подниматься, подол длинного платья пришлось поддернуть, чтобы подняться по высоким ступеням.

Мужики во всем зале с интересом уставились на открывшиеся ноги и наступила тишина. Певица замерла, оглянулась назад, томно улыбнулась зрителям и продолжила подниматься.

Раздались аплодисменты, это было последнее, но не менее эффектное выступление.

Певица скрылась, я опомнился и попросил у Сохатого бутылку белого астрийского, пару бокалов и какую-нибудь птицу жареную. Все это принести в комнату певицы, как будет готово.

Сохатый удивленно посмотрел на меня и переспросил:

— Ты уверен? Если тебя не пригласили, то лучше — не суйся. А Грита никого не приглашает.

Потом до него дошло.

— А, это потому, что ты избил Редкена. Тогда понятно.

Он подозвал девушку и передал ей заказ.

— Ее комната первая слева, не перепутай, — напутствовал он меня и вручил мне масляную лампу.

Я посмотрел на стол Охотников, снова заставленный пивом, махнул салютовавшему мне кружкой Кросу. Увидел подсевшего к нашему столу музыканта, активно потребляющего выпивку, и понял, что пора уйти по-английски. Прихватил свой мешок, закинув в него тяжеленький мешочек Купцов и запалил лампу.

Глава 24 ОГНЕННАЯ НОЧЬ

Лестница была довольно скрипучая, и я поскорее проскочил по ней, остановился наверху и осмотрелся. Я оказался в небольшом коридоре, из которого выходило 5 дверей, по две слева и справа и одна — напротив. Свет виднелся только из-под той, которая была напротив, значит, купцы там остановились.

Надо ухо востро держать, нож один на поясе, вернулся с поясом, кинжал в мешке — это меня не слишком успокаивает. Владею я этим несравненно хуже тех же охранников.

Главное — какой засов на двери, придется меры принять для обеспечения полной неприкосновенности жилища.

Я приблизился к двери и тихонько постучал, послышались легкие шаги, бухнул засов и дверь чуть — чуть приоткрылась. Девушка рассмотрела меня, я специально опустил лампу пониже, чтобы не слепить ее, и распахнула дверь.

— Ты не слишком торопился, — она не очень приветливо смотрела на меня. Надо ее успокоить, я ведь для нее — незнакомец. Что лучше всего действует на женщину, когда она не знает, чего ждать. Правильно спокойная и ласковая речь.

— Пришлось сделать заказ в номер, скоро принесут, — улыбнулся как можно обаятельнее я, видя, что Грита не торопится впускать меня.

— Может, впустишь меня, а то скоро все соседи заинтересуются нашим разговором, — этот аргумент, наконец, подействовал.

Девушка отступила в сторону, пропуская меня и, выглянув в коридор, тихонько закрыла дверь, опустила засов.

Теперь мы стояли рядом, запах девушки снова волновал меня. Я не спешил, такой момент хотелось растянуть долго, мне всегда нравилось такое преддверие, медленное и чувственное.

— Ты потрясающе пахнешь, такой божественный аромат, никогда еще я не был так возбужден только запахом женщины, — прошептал я, глядя в широко раскрытые глаза.

Один комплимент за другим и я почувствовал, как умение кадрить девушек на нашем среднем уровне вырастает в великолепное, гениальное волшебство для местного общества.

Мы сблизились, уже мое лицо было совсем рядом с ее симпатичным лицом, от нее пахло ванилью и телом молодой женщины. Грита закрыла глаза и прижалась ко мне, я почувствовал упругую грудь. Опустил на пол мешок, обнял девушку и так простоял, пока не скрипнула лестница и разносчица не постучалась, подав голос. Забрал у нее поднос и отнес его на столик около окна. Девушка стояла по-прежнему у двери и внимательно смотрела на меня.

— Откуда ты? У тебя — акцент. Я чувствую его, — спросила она.

— Почему ты так ведешь себя? Я не понимаю, — добавила еще.

Ну что тут сказать? Галантность и куртуазность — путь к успеху в феодальных отношениях, романтических дворян пока я не видел и даже не понимаю, где они. Ну это не повод переживать об их отсутствии, это повод для быстрых отношений.

Девушка привыкла, наверно, к диалогам, типа, ложись да раздвигай. И ни слова нежности, вот она и стоит в ступоре и не понимает, что ждать.

В комнате я обнаружил, кроме узенькой кровати, типа полуторки, еще табурет и стул. Ставни были приоткрыты, я выглянул, посмотрел по сторонам, и закрыл их полностью. Свеча давала немного света, лампу я погасил, внизу шумел народ в трактире, в общем — все для уюта было создано, кроме последних мелочей. К которым я и приступил, снял кувшин с водой со столика и расставил бокалы типа стаканов, бутылку вина, глиняное блюдо с курицей и тарелки с двух краев. Посмотрел критично и вытащил нож, надо же культурно птицу нарезать, протер его и внимательно рассмотрел при свете свечи.

— Прошу, присаживайтесь, красивая девушка. Давай поговорим о жизни, искусстве и вашей красоте.

— Давай поговорим, — согласилась певица, подошла к столику и села на стул.

— Меня зовут Ольг, я был еще вчера в Гильдии, сделал быстрое продвижение по службе и совершил несколько героических деяния. Но вот — вышел в отставку и — теперь свободная птица.

— Птица? — не поняла Грита.

— Это значит, что я не работаю больше на Гильдию, но некоторые дела у меня остались. Это хорошо, я ведь совсем не хочу провести всю жизнь в лесу. Говорю я с акцентом, ты права, но рассказать, где я жил раньше — не могу. Меня сильно ударили по голове, и я пришел в себя на стоянке охотников, где мне помогли.

Я наполнил оба бокала и предложил тост:

— За твои прекрасные глаза, в которых можно утонуть!

Мы выпили, причем девушка едва пригубила свой бокал.

— Теперь я иду в Астор, собираюсь устроиться в городе. Ты расскажи о себе.

— Что рассказать? — спросила Грита.

— Просто о себе, где ты живешь? Кем работаешь, я уже понял. Почему такая красавица с потрясающим голосом поет в сельском трактире? Зачем ты попросила избить этого человека? — я замолчал и снова отпил из бокала.

Белое астрийское очень напоминало, хороший рислинг, но градусов и сахара было поменьше. Помолчал, давая собраться Грите с мыслями.

— Живу я в городе, родных у меня нет, все остались в Смертных горах, сама я спаслась чудом. Пою здесь, потому, что платят хорошо и не дают приставать ко мне. Может, я и правда, слишком хороша для трактира, но мне тут нравиться. В Асторе мне сложнее приходится, хотя я и там выступаю. Мужики бывают такие козлы, — девушка уже немного расслабилась и отпила хороший глоток.

И продолжила:

— Отличное вино, мое любимое, только очень дорогое.

— Ты щедрый, мне нравится. А насчет Редкена, он особенный козел, сделал мне много очень плохого. Давно. Я встретила его в трактире, он узнал меня, но вел себя так же отвратительно.

— Я не стала сдерживаться, остальное ты видел. Ты был моей последней надеждой отомстить ему. К тебе я подошла в полном отчаянии и поэтому предложила себя, — девушка разволновалась и допила бокал. Я тоже допил свой и снова наполнил оба бокала.

— В тебе чувствовалась сила и характер, ты приглянулся мне, но я не ожидала, что ты так легко изобьешь этого подонка. Жаль, что не сделал его полным инвалидом, чтобы он гадил под себя. Теперь тебе тоже грозит опасность, как и мне. Он — очень мстительная тварь и не забудет ничего.

— Спасибо, что предупредила, но я думаю так же.

Мы выпили еще, за окном шум начал утихать, народ расходился ночевать, кто-то прошел по лестнице в соседний номер, потом еще, с песнями, заняли номер, с другой стороны.

Я переставил подсвечник на пол, около двери и подошел к девушке, сдерживаться уже больше я не мог. Нежно обнял за талию и привлек к себе, поглаживая по спине и бедрам, потом начал целовать сладкие губы. Холодок в поведении девушки прошел не сразу, но понемногу выпитое вино все же помогло расслабиться. Грита все активнее вжималась в меня, поцелуи становились все чувственнее, я помог ей снять платье, разобравшись с хитрой системой крючков и пуговок. Оно упало на пол и девушка, оставшаяся в шелковистой нижней сорочке, потянула меня к кровати. Я скинул одежду и уже нагой, прилег рядом с ней. Грита закрыла глаза и была готова к проникновению. Я не стал так торопиться, хорошо быть опытным в сексе, современным мужчиной.

Сначала ласкал грудь через ткань сорочки, потом спустил лямку с плеча, обнажив грудь, довольно крупную, хотя в платье это было совсем не видно. Гладил и целовал небольшие соски, потом приподнял подол и одновременно ласкал внизу живота. Грита задышала, раскинула колени в стороны и активно задвигалась, все сильнее насаживаясь на мои пальцы. Девушка была готова, я уже давно толкал ее в бедро своим надувшимся органом и теперь только боялся сразу кончить, едва оказавшись в ней.

Когда я осторожно прилег на нее, Грита открыла глаза, видна была настороженность, что девушка ждет боли и неприятного проникновения. Я это понял и успокоил ее, что войду в нее очень нежно и мягко. И понемногу готовил ее к этому, скользя членом по смазке и входя по миллиметру.

Скоро она перестала быть напряженной, расслабилась и сама толкнула меня в себя. Боясь сразу кончить, я двигался очень медленно, но Грита все ускорялась. И, вскоре выгнулась, и задрожала, я тоже успел кончить, только залив спермой простыни.

Девушка полежала, приходя в себя и переставая дышать, как загнанная лошадь. Она приподнялась на локте и смотрела на меня, потом задала вопрос:

— Ты почему не в меня кончил? Не бойся, в меня можно.

Я смотрел на такую красивую девушку, с упавшей лямкой, обнажившей грудь, такую же незагорелую, как плечи и шея, с темными волосами и синими глазами.

Потом ответил:

— Все только начинается, милая. Боялся, что ты утонешь.

Взял кувшин и подошел к ведру, чтобы немного помыться, попозже Грита перехватила кувшин у меня и присела над ведром.

Да, душевых кабинок я больше не увижу, все удобства теперь заключены в ведерке или тазике, там и моются и нужду справляют. Главное, чтобы вода была и было куда вылить, часто на голову проезжающим. И в городе меня ждет такой же сервис, только емкость будет поудобнее, скорее всего.

Мы вернулись в кровать, попивая вино и вскоре я повторил приступ, потом еще, затем подкрепились птицей и допили вино. Грита и ее тело заводили меня с пол-оборота. Занимались любовью до глубокой ночи, пока обессиленные не уснули в обнимку.

Утром нас разбудил стук в дверь, не знаю, кого из нас будили.

Я любовался телом девушки, ее перепутанными волосами и начал поглаживать красивые ягодицы, щекоча пальцами и приговаривая:

— Девочке пора вставать?

На что мне было сказано проваливать, с утра у девушки не самое хорошее настроение. Чем скорее я исчезну, тем будет лучше.

Хороший вариант для того, чтобы расстаться с утра.

— Добро. Найду тебя в Асторе, — пообещал я красотке и, быстро одевшись, выскользнул за дверь. Так даже лучше, по утрам не все хотят вспоминать прошедшую ночь и те веселые безумства, которым предавались в темноте. А женщина не хочет портить свое и мое воспоминание помятым лицом, синяками под глазами, перегаром и общей картиной при свете.

Ставни были закрыты и расставание прошло прилично. Кстати, засов за моей спиной закрылся почти сразу.

Спустившись по лестнице, я незаметно проскользнул к стойке, но Сохатого не было, и я вернулся к столу. Наших была половина, на мой вопрос, где остальные, Крос ответил, что — ушли в Сторожку в ночь.

— Надо бы пива глотнуть, — я потер лицо.

— Обязательно, — оживился Крос, да и остальные не отказались, но, оказалось, заказ уже сделан и по две кружки каждому принесли почти сразу.

— Ох, холодненькое, в самый раз! — обрадовался я и одним глотком вылил кружку в себя. Крос отсалютовал мне уже второй кружкой и спросил про мои планы.

— Планы мои зависят от ваших. Мы же, вроде, с обозом Гильдии едем в город? Я ничего не путаю?

— Нет, все так, мы остались, те, кто идет в город. Лучше вместе, и обоз поохраняем и нам риску меньше. Деньги-то у всех немалые, — понизил он голос, поглядывая по сторонам.

— Благодарим тебя за вчерашнее угощение, гульнули на славу. Да и ты в накладе не остался, вовремя вчера деньги поставил, хоть и на себя.

— Где ты научился так расчетливо драться? Редкен не ударил тебя ни разу, а он опытный боец. Он почти никогда не проигрывает. Парни из его ватаги рассказали, — добавил Крос, отвечая на мой вопросительный взгляд.

— Древнее забытое искусство из-за гор, — неопределенно туманно ответил я, и, помолчав, добавил:

— И Редкен его тоже знает, но похуже. Шаолинь, называется.

Лица у парней стали озадаченные, они и правда повелись на мою легенду. Как и в нашем мире верили в непобедимых Шаолиньских монахов и японских ниндзя.

— Хорошо, что он победил этого деревянного лесоруба, не уверен, что пробил бы его, — решил я проявить скромность.

И перевел разговор.

— Как этот музыкант? Много красивых историй рассказал?

— О, он засыпал нас этими историями, врал, конечно, но рассказывал очень красиво. Настоящий мастер, и языком трепать и на трейле играть. Как бабы его любят — нигде отказа не знает, типа. Только про певицу, которая вчера пела, Гриту, ничего не говорит, мол, ничего с ней не было. Уважительно относится.

Эта новость меня порадовала, музыкант был похож на записного сердцееда, длинные волосы, симпатичное лицо, подвешенный язык. У женщин и, правда, успех имеет.

— Значит, не зря пиво переводили на парня, хорошо рассказать тоже уметь надо, — заметил Драгер, допивая свою кружку. Допил и перевернув, поставил на стол:

— Хватит пока.

И все остальные охотники быстро опрокинули свои кружки и отставили в сторону. Я тоже так сделал, хоть уже и не в Гильдии. Оставшееся время сидели на улице, смотрели, как поднимается солнце, я и подремывать начал, ночь то трудная выдалась.

Не знаю, как отнесется Грита ко мне теперь, когда рассчиталась собой за вчерашнюю победу над ее заклятым врагом. Может, и не захочет больше узнавать, но мне она очень понравилась. Есть в ней то, что мне импонирует, какая-то независимость, что ли. Кроме голоса и внешности.

Есть и какая-то грязная история, так ненавидеть можно только за что-то очень нехорошее. Надеюсь, не узнаю эту историю.

Гриту я больше в это утро так и не увидел.

Потом подошел Сохатый, рассчитал меня за вино, еще 1о данов перекочевали в его широченную ладонь, очень крепкий мужик. Сказал — заходить почаще, стол и ночлег будет бесплатно, если драться будешь, так и сказал. Денег заработаешь, говорит, очень хорошо:

— Может и не так, как вчера, купцы не каждый день такими суммами рискуют, но все равно прилично будет.

— Так что заходи почаще. Не понял народ, как ты Редкена побил. Решили, что повезло тебе, что соперник сильно устал. Так, что найдутся желающие, и много, тебе навалять, — повторил он свое предложение.

— Ты тоже думаешь, что повезло? — решил я узнать его мнение.

— Нет, я же все видел. Да ты был быстрее Редкена в два раза, и сила в ударах сумасшедшая. Просто умение твое народу — непонятно. Привыкли они к другому бою, с разменом и без хитростей.

— Так, что — заходи! И Грита снова через осьмицу будет, счастливчик, — тихонько прошептал на ухо мне он последнюю фразу.

А громко добавил:

— И платишь хорошо! Как Гильдейскому — на все скидка!!

Видя, что смотрит он мне за спину, я оглянулся, надеясь увидеть Гриту. Но увидел только Охранников, лениво идущих на завтрак. Понятно, для кого Сохатый подчеркнул мою принадлежность к Гильдии, которая своих в обиду никому не дает. Спасибо ему, лишним не будет, желания поубавить может, если захотят отомстить.

Вскоре показался и наш обоз, три подводы и трое возниц Носильщиков. Да, мало охраны для такой добычи, ну и мы теперь присоединимся впятером. Похватали копья и другое оружие с подвод и зашагали себе.

Уходя, я попытался глазами найти красное с зеленым платье, но не увидел.

Глава 25 ПЕРВЫЙ ГОРОД ЭТОГО МИРА

До Астора нам оставалось прошагать около двухсот лиг по утреннему солнышку, дневному солнцепеку и вечерней прохладе. Не очень тяжело, но после пары кружек пенного может разморить, поэтому Драгер взял руководство обозом на себя. И сообщил нам, что мы пройдем утром побольше пути — до полудня. Зато потом и отдохнем подольше, расположившись в тенистом месте около озера.

Парни радостно одобрили такие мудрые распоряжения Охотника. Между собой, конечно.

Крос с печалью оглянулся на уходящий за горизонт трактир, где осталось еще немало пива. Грусть в его глазах переливалась через край.

Я последовал его примеру и тоже загрустил, этот вечер мне так много дал. Вспомнил Гриту, ее тело и то, что мы делали на поскрипывающей кровати, наверно, сильно мешая спать соседям. Очень она мне понравилась, чем дальше уезжал наш обоз, тем больше я хотел снова увидеть ее глаза, услышать волнующий голос, почувствовать запах тела.

Копья мы давно сложили обратно, все шли расслабленным шагом, и чтобы не клонило в сон, собрались в небольшие группки, вспоминая, как веселились вчера.

Крос с Понсом подались ко мне, Понс еще раз поблагодарил за проставу, на что я отшутился, что положено, когда выходишь из Гильдии в отставку.

Но Понс усмехнулся:

— Даже после отставки бывших Охотников не бывает, все при деле. Как Сохатый, всегда наш человек.

— Да, он точно на своем месте. Что, такой авторитет у него, даже драку разогнал, своим глазам не поверил бы, пока не увидел.

— Авторитет свой честно заработал, столько голов разбил и запретов на посещение выдал, что рисковать никто не хочет.

— Вот уже пару лет тихо, даже мы уже заскучали, раньше постоянно его поддерживали, когда замес начинался, — добавил Крос.

И Крос перешел с прошлого на будущее, на посещение кабаков и борделей Астора. Я заинтересовался, какой лучше, а какой дешевле?

На это прослушал целую лекцию о кабаках Астора, известных куртизанках и ценах на пиво, естественно — это самое главное. Я мотал информацию на ус и помалкивал. Пиво делилось для Кроса на две категории — вкусное и очень вкусное, других сортов не бывало. Цены тоже вариативны, где-то по полтора грольша, там просто вкусное. Где-то — аж по шесть, страшно сказать, а именно в трактире у Горста, месте для чистой публики. Девки употреблялись после пива и были распрекрасными красотками. Если у них были хотя бы две ноги.

Понс только посмеивался, слушая распинавшегося Кроса. Он был счастливо женат уже 4 года, еще с Носильщиков и по большой любви. Но в теме разбирался и часто поправлял приятеля.

Мимо проплывали фермы, поля, свинарники — вся местность была заселена довольно густо.

По дороге, через пару верст мы пересекли реку Протву по узкому деревянному мосту и были приветливо встречены охраной моста. На той стороне была поставлена небольшая караулка, где местные служивые собирали мостовые за проезд и контролировали, как могли, проезжающих. Одна секция моста была даже разводной, это я почувствовал, когда она просела под весом подводы и снова поднялась, когда подвода проехала дальше. Хитро придумано, судя по всему, этот совсем узкий пролет можно задвинуть под другой, более основательный. Прервать сообщение, так сказать, с минимумом усилий. Наверняка на ночь так и делают.

Служивые сидели под навесом, прячась от лучей Ариала и выглядели довольными жизнью мужиками. Я с интересом разглядывал, как они весело обнимались с Гильдейскими, звали по именам всех, только про меня спросили взглядом.

— Знакомьтесь, наш отставник Ольг, сделал бешеную карьеру в Гильдии за месяц, стал даже Учеником и вышел в запас, так вот получилось, — весело представил меня Понс.

Гвардейцы Совета, а их называли так, заулыбались.

Они-то хорошо знали по рассказам приятелей, сколько надо сил положить и пота пролить, чтобы за несколько лет дойти от Носильщика до Ученика.

И приняли как шутку представление Понса, не относясь к нему всерьез. На шум из сторожки вышел, отдыхавший после утренней смены, мужик и начал расспрашивать коллег о причинах веселья. Посмеявшись, гвардейцы начали знакомиться с отставным гильдейцем, то есть со мной. Как звали их, я и не запомнил, только старшего стал различать — Бронса. Гвардейцы были одоспешены, в легких кольчугах по середину бедра на полотняных поддоспешниках. Шлемы остались висеть над скамьей, под рукой, если что.

Один был и с наручами, и в поножах, при копье, видимо, как дневальный. Драгер отозвал Бронса в сторонку и негромко о чем-то ему рассказал, всего скорее о бое на Опушке. Видно было, как лицо Гвардейца становится напряженным, похоже, банда в пятьдесят Крыс поразила его воображение. Чувствую, после нашего ухода служба на мосту будет нестись по — настоящему, без дураков. Но тут меня самого взяли в оборот, народ захотел узнать, как я так быстро дошел до Ученика Охотника:

— Может и нам в Гильдию пора, месяц до Ученика, пару месяцев до Охотника, полгода до Мастера — отличная карьера! — веселился светлоголовый гвардеец.

Я только скромно отмалчивался, но Крос молчать не стал и поднял палец:

— Есть одно условие, всего одно, — и эффектно замолчал.

— Да какое условие? Упоить всех Старших в хлам, что ли? — ерничал второй гвардеец, плотный и, видимо, очень крепкий.

Крос подхватил тон:

— Ну это то вообще невозможно! Тут попроще дельце.

И замолчал, подогревая интригу. Несколько секунд он был в центре нетерпеливого внимания.

— Всего то, завалить огромного Корта! — выпалил приятель.

— Огромного? Насколько огромного? — заинтересовались парни.

— Да с подводу, — явно преувеличил Корт.

Гвардейцы это поняли, теперь уже подкалывали Кроса, с кем его только не сравнили, но с приятеля — как с гуся вода.

Его веселый характер, крепкая рука, и любовь к пиву были известны всем. Везде у него были приятели, в каждом кабаке он всегда находил себе верных слушателей и друзей. Старшие уже переговорили, Драгер скомандовал отправляться, но Крос успел посеять интригу:

— Скоро обоз из Астрии пойдет, присмотритесь к Старшему над охраной, Редкену… — многозначительно заметил он.

— Знаем его давно, а что с ним не так? — спросил Бронс.

Крос хитро улыбнулся, помолчал и нехотя, как бы, добавил:

— Вызов Охотникам кинул… — и замолчал, теперь совсем, как не тормошили его гвардейцы.

— Ну ты и хитрец, — порадовал я Кроса такими словами, когда мост стал скрываться за деревьями.

— А то, пусть знают. Кто тут крутой, — и продолжил.

— Да и тебе известность среди Гвардии не повредит. Как какая заваруха, а если тебя знают, хоть какой-то знакомец найдется, сразу по-другому и говорят, и относятся. Что случилось, гвардейцы не церемонятся. Могут и, не сильно разобравшись, древком так угостить, что только в подвале в себя придешь. А там уже докажи, что не виноват.

— Ты теперь, хоть и бывший Гильдейский, но все же твой статус не очень понятен. Почему такой молодой и не покалеченный, а уже в отставке. Накосячил — значит. Тогда, значит, можно не церемониться, — продолжал просвещать меня приятель.

— Поэтому лучше, чтобы знали и про Корта гигантского, и про службу твою Гильдии и про то, как Редкена побил. Его многие не любят, нутро гнилое не скрыть. Но человек он известный и с ним все ясно. Вот, если снова с ним схватишься и нет товарищей рядом, то ему поверят, может так быть, а не тебе, — так закончил Крос и потом молчал до привала.

Мне тоже не до разговоров было, размышлял над словами моего единственного приятеля в этом мире. Особенно о том, что он раньше говорил, про магический пепел и снег. Значит, магия здесь есть, раз люди бежали на юг, через Смертные горы, то снег с магией шли с севера, откуда сейчас и Пришлые Крысы явились. А раз снег и народ замерзал, получается, какой-то катаклизм здесь произошел, что-то типа ядерной зимы.

Климат здесь очень благоприятный, не знаю, какое сейчас время года. Поля распаханы, похоже на весну, но, если такая погода постоянно, то можно и два урожая в год собирать.

Ладно, это подождет, потом разберусь, а вот с Севером непонятно. И с устройством власти в Асторе, и во всем Черноземье — непонятно. Где феодалы, все бароны и графы, кто король или князь — темный лес пока для меня.

Главное, что я знаю, не приветствуются тут всякие непонятные умения, предупреждал Альс меня. Пожалуй, и к магам нехорошо относятся. Даже если всю правду рассказать о том, как попал, прибьют для ясности.

Поэтому молчать надо мне, как попал в этот мир без ГМО, и что видел в Храме и про сам Храм — это главное. Про способность Гильдия знает, но Альс ясно показал, что умения такие в Гильдии используют и втайне очень даже приветствуются.

Кроса тогда, при разговоре, после боя, отправил в караул, Носильщиков не было рядом, только рангом повыше Охотники.

На привале оставили охранять обоз Носильщиков со Сторожки, и сладко поспали пару часов под подводами. Кому как, а мне хватило, чтобы взбодриться.

К вечеру хутора и отдельные дома уже стали превращаться в деревни, распаханные и засеянные земли пошли сплошняком. Людей тоже прибавилось, детишки стайками выбегали к обозу и бежали рядом, крича и выпрашивая подарки.

Я заметил, семи — шестилетних детей было много, много и младше, а вот 10–12 лет почти не видно. Может — уже работают, может просто мало осталось после Беды. Дорога под ногами стала укатанной и ровной, начали попадаться участки с галькой, утоптанной внутрь. Обочины стали широкими и частенько приходилось разъезжаться с встречными подводами, пропускать скачущих всадников. Один раз навстречу проскакал отряд Гвардии. Мостики, тоже узкие, попадались все чаще и перед ними было место, чтобы переждать встречных.

Теперь один из Носильщиков шел впереди в 50 метрах и регулировал голосом, когда обозу надо съезжать на обочину, когда — быстрее спешить вперед, чтобы успеть проскочить.

Я во все глаза разглядывал местную жизнь, все же тут предстоит мне прожить остаток дней своих, всего скорее. Пока, за полтора месяца пребывания, в основном — в лесу, я как-то быстро потерял необходимость в постоянном интернете. Забыл, что значит проверять почту и отвечать всем в Вацапе, сидеть в новостях в компе и воевать в Танчиках.

В последнее время, когда появились первые реальные признаки отчуждения со стороны жены, она все чаще задерживалась на работе допоздна, стала избегать близости в постели, перестала делиться мыслями и планами на будущее. Я тогда плотно увяз в негативных мыслях и постоянном поиске возможностей изменить такие тенденции в семейной жизни. Хотя жена за прошедшие 12 лет совместной жизни показала себя серьезной женщиной, в основных вопросах. Поэтому я сам уже не верил в то, что удастся склеить подразбившийся горшочек.

Оказалось, что Танчики — идеально помогают поменьше переживать, время летит незаметно. Присел, шесть часов пролетело, пора спать. А ты даже позабыл о проблемах.

Так вот, после переноса сразу столько навалилось моральных и физических испытаний, что прежняя жизнь как-то очень быстро побледнела и исчезла на заднем плане бытия. Надо было каждую минуту, с пробуждения, бороться и учиться, быть настороже и готовиться к мгновенному изменению обстановки вокруг.

Хорошо хоть, Тонс не стал учить меня охотничьему ремеслу, он ведь хотел этого, ну или размышлял, что будет, если взять меня в оборот и по полной нагрузить учебой. Но все же отступился, работой я и так был завален по самое не хочу, старался еще и язык учить ударными темпами. Если начинать учить, надо примириться с мыслью — потерять часть добычи от охоты. Ведь придется долго и тщательно разжевывать все мельчайшие нюансы установки ловушек, где и как их размещать, как настораживать. Времени на это не было абсолютно, и Тонс сдался, отказался от искушения передать мне свои знания. Начинать учиться мне надо было еще 20 лет назад.

Да я сам не горел желанием всю жизнь провести в лесу, спать на земле и есть, что придется. Да и не получится у меня стать хотя бы Учеником Охотника, чтобы скромно зарабатывать на жизнь. Прохожу до конца дней своих в Носильщиках, бедноватым неудачником и буду аутсайдером по-местному.

Вот и славно, что не получится.

Понимаю, надо мне в Астор. Пожить там какое-то время, освоиться с грамотой, историей и понятиями жизненными. Может потом в город побольше перебраться, если такие здесь найдутся, историю своего появления в этом мире обелить тоже. Охотники наверняка не забудут, что взялся я из ниоткуда, ничего не знал про этот мир. Хоть и уверял, что — просто не помню.

Вскоре показались крепостные стены Астора и, всмотревшись, не удалось сдержать вдох разочарования. Насмотревшись неприступных крепостей из Игры Престолов, я подспудно ждал, и надеялся — здесь увидеть такую же красоту и величие. Хотя и понимал, что нет особой нужды. В отсутствие серьезных врагов и, главное, сурового феодального правителя, который пинками и кнутом заставил бы холопов построить для него такую цитадель.

Город же Астор, как я понял, что-то на подобии немецкой Ганзы или Великого Новгорода, только во главе не самые богатые и влиятельные. Пока. А те, кто смог взять на себя бремя управления в тяжелейших условиях, принимать эффективные решения и спасти людей, заслужить доверие и верность.

Не знаю еще, почему произошло с этой землей что-то похожее на ядерную зиму, с падением температуры, снегом и льдом, да еще и магическим пеплом. Откуда он взялся и почему магический, из-за выброса какого-либо вулкана? Или последствие Войны Магов, так называемой. Но про Магов ничего не говорят, при мне, во всяком случае, а выспрашивать я пока остерегаюсь.

Да и про близлежащие к Черноземью земли я знаю слишком мало, чтобы попытаться придумать свою историю из тех мест. Астрия да Жаркий Восток, вот и все. А что на Севере или за горами на западе, или же за морем на востоке?

Надо найти местные карты или атласы, но до этого выучиться читать и писать. За этим дело не станет, учитывая, насколько я легко выучил язык.

Денег есть на жизнь, на скромную уже на год, да еще с Мечника и шкур насыпят неплохо, наверно.

Но если с Гритой общаться тепло, то ненадолго. Есть такая надежда у меня, первая моя женщина в этом мире. В общем, одни размышления да допущения, остается только ждать и смотреть.

Вот и смотрю я на стену города и понимаю, что высотой она не больше 4–5 метров и не очень ровная. Следы разрухи присутствуют во множестве, но и серые пятна ремонта густо растеклись по поверхности стены. Кое-где и зубцы не сохранились, а вот на куске в пару сотен метров их снова восстановили. Видно, что работы ведутся постоянно, но не очень интенсивно. Прямой угрозы городу нет, или не было, а дел всяких, прямо сейчас необходимых — множество.

Тем временем наш обоз приблизился в стене, из-за зубцов выглянул стражник и крикнул кому-то вниз:

— Охотники обоз привели!!!

Уже темнело и створки ворот были прикрыты, но щель быстро стала расти, вскоре ворота были полностью распахнуты. Еще трое стражников вышли навстречу и опять пошли приветствия, видно было, что и здесь все знакомы. Крос весело пообещал молодому стражнику завтра погулять, по-взрослому, в Жаровне.

Драгер быстро пообщался со старшим на воротах, кивнул в мою сторону и повел обоз в город. Стражники внимательно осмотрели меня, на что я приветливо поздоровался со всеми сразу и вошел, наконец, в ворота.

Створки ворот закрылись за спиной и гулко стукнул мощный засов, отрезая охотничью часть моей жизни.

Во всяком случае, я очень на это надеялся!

Мы двигались по темной улице, колеса грохотали по каменной мостовой, я пытался рассмотреть дома по сторонам улицы, но не преуспел в этом. Мы двигались явно в обход центра, только в немногих домах были подсвечены окна. Видно было, что жизнь здесь с заходом светила кончается.

Мне стало не по себе от первых минут в Асторе. Эта темнота и безлюдность наглядно показали, что в средневековом городе — и улицы темные, и жизнь трудная. Не то, что в мое время, да еще в таком городе, как Питер.

Колеса все грохотали, мы двигались быстро, дома, темные и молчаливые пролетали мимо, как и мое настроение. Тринадцать лиг такого хода, и мы заехали в ворота какого-то дома, оказавшегося складским зданием Гильдии. Тут подводы и лошадей забрали работники, а все Охотники попали на быстрый ужин. Я, как всегда, отдал свою кружку Кросу и быстро завалился спать на первом попавшемся месте.

После почти бессонной, предыдущей ночи с жаркой Гритой, и целого дня в пути — я был счастлив просто лежать.

Глава 26 УТРЕННИЙ СЮРПРИЗ

Утром я проснулся от первых лучей светила, закрыл лицо рукой и прислушался. В казарме пока никто не шевелился, и я перевернулся на другой бок. Еще через какое-то время народ стал просыпаться, кто-то потряс меня.

— Не буди Ольга, он сегодня уже не на службе, — прошипел Крос.

— Скоро придет Альс, он сказал разбудить Ольга к построению, — возразил Понс, это именно он подошел ко мне.

— Встаю, я уже проснулся, — я поднялся и пошел в умывальню, а вернувшись стал перебирать мешок. Собрал грязную одежду, свернул ее в ком. Надо отдать в стирку, белье и полотенца тоже. У меня всего один комплект одежды, больше созданной для леса, в особой расцветке.

Пора прикупить гражданской одежды и обуви. Ну, может, не все сразу, пока похожу в старом платье — как Охотник. Все же эта профессия внушает доверие и дает уважение среди горожан, мне это нужно в первую очередь.

В трапезной уже пахло кашей, и я отправился на свой последний завтрак в Гильдии, откуда нас позвали во двор.

Старшие уже прибыли, ночевали они где-то в другом месте и теперь стояли во дворе, ожидая нас с завтрака. Они тоже приехали на подводе и теперь общались с коренастым и смуглым Хранителем, главой склада Гильдии. Из погреба работники выносили кадки с солониной и рыбой, катили бочки с маринованными овощами и грузили на несколько дополнительно зафрахтованных подвод. Десяток подвод грузились по очереди, во двор при складе могли заехать не более двух.

— Сегодня большой день. Гильдия передает городу основной взнос за право охотиться на территории Черноземья. Мы делаем это постоянно, меньшими партиями, тогда все проходит обыденно, — начал Альс.

— Сегодня же все пройдет торжественно, около Ратуши, при всем Совете. Город продлит свой контракт с Гильдией, получит условленный взнос и… даже больше, — негромко и загадочно выговорил Альс.

— Иногда бывают и претензии со стороны Совета, что-то они требуют поставлять больше, от чего-то отказываются. И нередко намекают, что в такое трудное время Гильдия слишком вольготно себя чувствует и занята все больше своими делами, — продолжал Старший Мастер раскрывать перед нами современную политическую обстановку.

Мне сразу подумалось, что время уже не такое и трудное. Войны нет, банда в 50 Крыс — больше похожа на мелкую неприятность.

— Может — это и не нравится кому-то, но Гильдия выполнит все, что поручено Советом свободного города Астора, — теперь уже с пафосом заявил Альс.

— Мы слишком связаны с Советом и несем на себе все бремя разведки, охраны земель вокруг Астора и полного предупреждения враждебных действий на всем Черноземье. Без нашей работы в лесах и полях, предгорьях и горах городу будет не только не хватать мяса и шкур, он будет просто слеп и беззащитен. Гвардия Совета — умелые воины, но в лесу без нашего участия они — просто сильно шумят, — важность нашей работы росла на глазах.

— А сейчас, после того, как мы небольшим числом выманили на себя врага и отразили неплохо продуманное нападение, вырезав всех Крыс и взяв пленных. Теперь разговоры о нашей вольнице надолго утихнут, — с удовлетворением подвел итог политинформации Альс.

Помолчав, Старший Мастер передал слово уже знакомому для меня Охотнику:

— То, что Крысы, продолжали наблюдать за вами, выставив самых ловких своих бойцов, Старший Мастер Альс и Мастер Кронк обнаружили сразу. Только ждали, решатся они напасть или нет, — теперь раскрыл план и второй Старший Мастер, звали его Турин, как я узнал недавно.

О, какие подробности решило начальство довести до наших ушей, получается — все прямо контролировали. Не похоже было, на самом деле, что Альс с Кронком были готовы к такой драке, численности Крыс и появлению неплохого Мечника в тылу обоза.

Наверняка и потери такие, пятеро погибших — не входили в их планы. Крысы явно смогли удивить Мастеров, организованно метнув дротики и каменные диски. Основной удар нанесли сзади и, если бы не Понс, сорвавший атаку и отвлекший на себя Мечника, чем бы все кончилось — не знаю.

Скорее всего, мы почти все полегли бы, пока Охотник с луком остановил бы Мечника и подтянулись Старшие из головы обоза. Если смог бы остановить.

Конечно — против Старших Мечник не выстоял бы и минуты, особенно против Альса. Правда в деле я его не видел. Мне хватило и умений одного Понса.

Понс молодец, да и я тоже — одного заколол, уклонился от диска и второго подколол. Но, если бы Мечник сразу на меня выскочил — тогда точно кранты мне. Это сейчас Крос меня хоть чуть поднатаскал с копьем, могу оборону держать, создавать необходимую плотность острием копья вдали от себя. Ведь, и силенки добавилось после Храма. А тогда, как Мечника увидел и его скользящую походку настоящего бойца — сразу ноги ослабели.

Увидел свою смерть. В пяти метрах.

Получается, сейчас нам доносят официальную точку зрения верхушки Гильдии. Нам остается только поддерживать ее по мере сил своих.

С другой стороны, несмотря на главную атаку с нашего направления, мы смогли отбиться и прикончить основную ударную силу — Мечника, хотя все на тоненького прошло. Понс с Носильщиком явно проигрывали тому, пока дубина, пущенная моей рукой, не сбила Мечника с ног. Будь на моем месте опытный Носильщик, все могло пройти и легче, хотя и я себя молодцом показал.

Теперь руководство Гильдии может пожинать плоды своей осторожности и предупредительности. Хотя кому-то они показались горькими.

Вряд ли Альс пошел с караваном ради того, чтобы вспомнить молодость.

Старшие находят себе занятия в более комфортных условиях.

Похоже, что-то такое и подозревали. Что может быть нападение усиленной группировки Крыс, не стали увеличивать число Носильщиков, чтобы не спугнуть врагов. И ведь все получилось, те полезли и все полегли. Потери есть, как без них.

Есть, о чем похвастать Совету, получить награду — по числу срезанных ушей, продать меч и кольчугу и, самое главное — поделиться скошами.

Связь — это самое главное в любое время.

Даже два прибора у Гвардии и один в Совете на порядок повысят эффективность и взаимодействие между ними самими и Гильдией. Такая связь позволяет все.

Да, Старшие в полном шоколаде. Теперь и все пожелания будут учтены и влияние вырастет в Совете. Пятеро погибших — небольшая цена, на самом деле, для таких открывающихся возможностей. И новых наберут, и побольше числом, раз Гильдия так важна теперь для Совета.

Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока Турин излагал свои мысли перед строем, радостно шумевшим в ответ на его слова.

Все правильно, мы живы и здоровы, пока наша очередь не пришла — будем радоваться и жить. Но плавное течение мысли прервал Альс, вызвавший меня к себе. На что я, непонятно из каких соображений — сымитировал выход из строя, как в армии и четко развернулся. Судя по сильно удивленным лицам парней, я — зря, пожалуй, поторопился показать свои умения в шагистике. Будут теперь еще думать, что я военный шпион Астрии.

— Наш Ольг Прот, Ученик Охотника, — назвал меня даже по званию, — Уходит в отставку. За особые заслуги перед Гильдией получает Знак Охотника в Отставке!

Парни загудели, чувствовалось, что такие награды — явление не частое.

— Служил Гильдии он мало, но получилась его служба очень насыщенной и полезной для Гильдии. Он в одиночку отомстил за наших Братьев — Тонса и Карна, убив двух Кортов. Нанес завершающий удар Мечнику. Первым заметил засаду, — закончил Старший Мастер обоснование моих подвигов. Прямо как тогда, в трапезной.

И достал из щегольской кожаной сумки на боку небольшой металлический жетон, показав всему построению.

Вручил мне, повесив на шею. Жетон по форме опять же напоминал те самые жетоны, которые можно было обменять на наличные в Кассе Астора. На нем была выдавлена голова собаки и номер из двух цифр, сама поверхность была раскрашена в коричнево — зеленый цвет.

Герб Гильдии и ее цвета.

Церемония закончилась, все Старшие пожали мне руку, и я стал сам по себе. Свободный — почти горожанин.

Парни окружили меня, хлопали по плечам и обнимали, поздравляли с таким почетным выходом в отставку. Не все, правда, поклонник Ланки Тильс с парой приятелей не стали присоединяться.

Оно и к лучшему.

Здесь нет еще политкорректности и никто фальшиво не улыбается.

Альс нашел меня взглядом и показал, что я иду со всеми. Зачем я ему там нужен? Считать что-то? ...