Ненавидеть Адама Коннора Элла Мейз

Глава 1

Люси

Я верю в любовь. От всего сердца. Серьезно, не мотайте так головой. Я верю.

Я могу представить, как те из вас, кто уже знает меня, хихикают. Ну, не надо.

В этом нет необходимости, и, честно говоря, это как-то грубо, вам не кажется?

Здесь я скажу еще раз: я искренне верю в любовь. я знаю все об этой магии. Хорошее и плохое. Я знаю, что мир кажется больше, когда ты пьян от любви. Я знаю, это исцеляет разбитые сердца, делает вас безумно счастливыми, возбужденными, обнадеживающими… напуганными, больными… целый список вещей, которые делают это сложным мир лучше.

Например, моя лучшая подруга Олив. Она всегда любила своего мужа, даже когда была ребёнком. Она даже попросила Джейсона жениться на ней, когда ей было шесть лет. Ей было шесть, люди — шесть! Разве это не самое милое, что вы когда-нибудь слышали? Затем, когда они нашли друг друга годы спустя, его звездное «я» сбило ее с ног. Любовь работает на нее, и это выглядит хорошо. Она заслуживает всей любви в мире.

Мне? Любовь висит немного свободно на мне. По сути, это не совсем лучший вариант.

Итак… я хочу сказать, что любовь может сделать что угодно и все… до тех пор, пока у вас нет проклятия, висящего над головой, как у меня. О, и вы должны быть готовы впустить любовь в свою жизнь, открыть ту тяжелую дверь, которая ведет беднягу в лабиринт, который является вашим сердцем, так сказать.

Это сложная часть, не так ли? Вы должны впустить любовь. Вы должны открыть себя, поделиться своими наименее привлекательными частями, самыми глубокими, самыми темными уголками души. Это единственный способ испытать настоящую любовь. Они кормят нас этим дерьмом как можно раньше, или я так слышала. Наше окружение — постоянная реклама любви.

Поделитесь с кем-нибудь собой, будьте правдивы, будьте честны и

если они любят вас таким, какой вы есть, то вы золотой.

Наслаждайтесь дождем конфетти, который только что ударил вам в лицо.

Вы нашли настоящую любовь. Повезло. Отстой для остальных из нас.

Теперь… я впускаю любовь? Не-а. Я изо всех сил стараюсь этого не делать, спасибо большое. Была там. Если вы спросите меня, в чем моя проблема, если я действительно верю в любовь… Ну, если тебе это так интересно, моя проблема в том, что мой дорогой старый друг «любовь» не любит меня в ответ. Никогда не любила. Вероятно никогда и не будет.

Я бы сказала, что это довольно грубо с её стороны, но… я смирилась с этим — по крайней мере, я думала, что знаю, пока не пошла и не влюбилась в Джеймсона.

Видите горячего плохого парня, покрытого чернилами. Колледж, любовь.

Если вы еще не догадались, у меня есть все виды проблем с мамой и папой. Как будто всего этого недостаточно, чтобы испортить мне жизнь, у меня есть проблемы с бабушкой, чтобы завершить все это.

Бла бла бла…

Теперь вы начинаете думать, что я скучная, и мы не можем этого допустить.

Давайте лучше поговорим об отношениях на одну ночь. Это весело, правда? Вы улыбаетесь друг другу, чувствуя головокружение и волнение от того, что вы можете получить хороший результат, наслаждаетесь ощущением того, что чужая кожа на вашей, его горячее дыхание, жар, это взрывное блаженство — получить опыт в течение нескольких секунд, когда ему удастся попасть в эту золотую середину — если он попадет в эту золотую середину. Это все классные вещи, согласна. Черт, я поощряю вас испытывать все эти чувства, особенно если у него достаточно большой.

Не будь стервой; будь спокойным, счастливым водопадом.

Рычи на жизнь. В жизни.

Не закрывайтесь; будьте свободным, как капля дождя.

Самое главное: жить.

Мой главный совет вам всем: что бы вы ни делали, не возвращайтесь к захватывающему сексу на одну ночь, который был только для того, чтобы удовлетворить предательское потребности тела, если вы пытаетесь держаться подальше от любви, повеселиться, пожить немного, полюбите кого-то на одну ночь, а затем двигайтесь дальше. Потому что если вы будете возвращаться к одному и тому же парню, ну, не знаю… раз сто… в конце концов произойдет то, что вы начнете испытывать чувства к этому парню.

Посмотри на это — у меня все-таки есть сердце. Не ожидали, да? Так, вы начинаете влюбляться так же, как и я. Медленно. Сначала вы можете почувствовать струйку чего-то, что вы не можете назвать из-за того, как хорошо он владеет этим его огромным членом (кстати, это называется оргазм, а не любовь). Он убьет вас со всеми видами чувств, когда он использует вас. И да, он сделает это. Сердцеедки, как правило, хороши в постели.

Хватит, чтобы поплакать, когда он закончит с вами. Хорошо, да?

Но тогда ты по глупости начнешь придавать больше смысла большому О, который вы испытываете каждый раз, когда он рядом с этим чудовищным членом. А потом его улыбка начнет мутить воду, или то, как он касается твоего лица, или то, как он смотрит на тебя, когда ты снимаешь перед ним рубашку, — все тление и дерьмо. Тогда эти злые слова его пробьются в ваше сердце и мозг.

И может быть, только может быть, ты начнешь чувствовать себя в безопасности, потому что он, кажется, искренне заботится. Потом как-то перед тобой есть шанс поддержать… прежде чем вы даже поймете, что ваше сердце будет делать за твоей спиной…

Бум!

Ты влюблена.

Поздравляю. И, ну иди на хуй, сердечко.

Теперь вы можете полностью насладиться страданием, которое обязательно последует за вами.

Конечно, я не могу говорить за всех, но, по крайней мере, так получилось между мной и Джеймсом, моей единственной любовью в колледже, так что иди и обвиняй его за любовную рвоту.

Прошло ровно шесть дней и двадцать один час с тех пор, как он покинул Лос-Анджелес и переехал в Питтсбург, на свою дурацкую новую работу в своей дурацкой новой фирме, оставив меня позади, немного убитую горем и, по сути, бездомную.

Если вам интересно, как мне удалось влюбиться в этого Джеймсона, который разбил мне сердце… позвольте мне немного отмотать назад.

Я встретила Джеймсона в учебной группе по экономики. Вопреки распространенному мнению, я бы не стала спать с кем-то, кого я только что встретила — и я этого не сделала. Сначала я просто наслаждался, смотрела и немного пускала слюнки в его сторону… потому что это всегда весело, не так ли? О, предвкушение, застенчивые взгляды, все эти понимающие ухмылки.

Затем несколько недель спустя мы просто упали в кровать, которая была рядом. Просто так.

Я клянусь.

Совершенно случайно, скажу я вам.

Я помню, что видела татуировки на его груди и предплечьях, а потом он повернулся вокруг, и я увидел эти упругие булочки. Внезапно мы оказались в постели, и он дал мне и моей прекрасной вагине самое прекрасное время в нашей жизни. Я уже упоминала, как хорошо чувствуются эти чудовищные члены, не так ли?

Я была бы не против, если бы он был немного толще, но, да ладно… я думаю, в жизни не может быть всего этого.

Итак, я вернулась за добавкой. Я помню, как сказала себе: «Еще один раз, Люси, и все. Я искренне думала, что было бы преступлением не испытать этот уровень жара снова, и я не преступница. Что может пойти не так, понимаете…

Потом, каким-то образом у нас несколько раз случилась эта «встреча на одну ночь», неделя. Итак, технически это не было на одну ночь. Он также оказался крепким орешком, когда начал спать в моей постели до того, как мой мозг начал работать достаточно, чтобы вспомнить почему мне нужно было выгнать его оттуда.

Как ни странно, я заканчивала тем, что засыпала на сиськах своей лучшей подруги Олив. Сиськи Олив были Лучшие. Чертовы. Подушки. В.Мире! Поверь мне в этом. Такие мягкие, но такие твердые. По сути, это было волшебство, но об этом в другой раз.

Короче говоря, я начала влюбляться в Джеймсона. Я подумала, может быть, пора мне попробовать старую добрую любовь и посмотреть, проклята я все еще или нет.

Правда, я не обязательно ожидала долго и счастливо с первой попытки, потому что в реальной жизни редко все единороги летают и какают радугой в облака, но, черт возьми, я тоже не ожидала внезапного побега. Я просто опускала пальцы ног в воду, не пытаясь убить себя электрическим током.

Так что, да, все еще проклята.

Нет любви к этой девчонке. Ура… наверное.

— Привет? Люси? Ах, вот ты где. Есть ли причина, по которой ты разговариваешь с самой собой? — спросила Оливия, появившись в конце коридора, где я находилась, выбрасывая мешок для мусора, наполненный одеждой Джеймсона. Я выпрямилась и глубоко вздохнула, когда увидела ее внешний вид. Штаны для йоги и мешковатая белая рубашка, которая была практически ее униформой, когда она не хотела придумывать, что надеть. И мешковатая или нет, ее сиськи все же выглядели хорошо.

Ее клубнично-светлые волосы были собраны в небрежный пучок. Я предполагаю, что она пришла прямо из своей писательской пещеры.

— Никакой причины. Просто развлекаюсь, — ответила я, стирая невидимый пот со лба тыльной стороной ладони — Что ты делаешь здесь так рано? Я думала, ты придешь позже. И есть ли причина, по которой ты выглядишь так, будто не мылась неделю?

Она как раз просматривала мешки для мусора, которые я выстроила в очередь возле стены с одеждой, которую Джеймсон решил оставить мне. На мой вопрос Оливия вскинула голову, а губы растянулись в широкую улыбку.

— Не неделю, а, может быть, два дня? Мне осталось написать всего несколько глав и книга будет завершена. — Она пожала плечами и вернулась к мешкам, в поисках черт знает чего — У кого есть время принять душ тем не менее.

Это был не вопрос, но я все равно ответила ей — еле слышно.

— У людей, которые любят быть чистыми, а не вонючими, как ты?

— И чтобы ответить на твой неблагодарный вопрос, — продолжила она — Я пришла рано, потому что я лучший друг, который может быть у кого угодно. Почему мы должны идти через его одежду? Почему этот ублюдок не взял её с собой?

— Мы не рассматриваем его одежду, это делаешь ты. Я уже прошла через это.

Я просто оставлю мешки снаружи. Джеймсон написал, что его друг придёт за ними. Мне все равно.

— Или мы могли бы сжечь их, чтобы сделать заявление — Она ударила один из мешков возле двери и потянулась, чтобы поднять мою маленькую ярко-желтую сумку выходного дня.

— И что это будет за заявление?

— Не знаю… чтобы показать ему, что мы против него единым фронтом? А также, для тебя это тоже было бы терапевтично.

— Верно. Как насчет того, чтобы мы вывезли меня отсюда как можно скорее?

Она пожала плечами и схватила сумку, которую я ей протягивала.

— Кстати, я почти уверена, что Джейсон сказал бы что-нибудь, если бы почувствовал запах. И посмотри кто говорит — ты выглядишь, как подогретая смерть. Твои прекрасные голубые глаза практически мертвы. Даже твои темные волосы почему-то выглядят… темнее.

Я прижала руки к сердцу и захлопала ресницами.

— Ой, спасибо, моя маленькая зеленая Оливка. Ты тоже прекрасно выглядишь со своими сальными волосами и сонными глазами. В совокупности все это творит чудеса с твоим цветом лица.

Легкая улыбка играла на ее губах, она покачала головой и взяла сумки вниз к ее машине. Я открыла дверь ванной и проверила аптечку, чтобы убедиться, что я ничего не забыла. Тогда, я снова проверила спальню. Когда я была уверена, что все было упаковано, я отнесла свой последний чемодан в гостиную, где стояла Оливия и ждала меня с полной бутылкой текилы.

— Я принесла это, — сказала она, протягивая мне бутылку.

Сделав несколько шагов, чтобы добраться до нее, я выхватила у нее бутылку, проигнорировал ее вздох и шлепнула задницу на дерьмовый диван.

Пока я пыталась открутить крышку, Олив вздохнула и села рядом со мной. Я сделала быстрый глоток и сморщила лицо, когда драгоценная жидкость обожгла мне горло, а затем вернула бутылку ей. Она была моей подругой три с половиной года, и я никогда в ней не сомневалась. Никто не знал меня лучше, чем она. Она была писательницей — безумно успешной писательницей, которая вошла в списки бестселлеров со своим первым романом. Моей любимой частью было то, что она была счастливой, счастливой женой самого горячего актера в Голливуде, который также был ее любовью детства. Вы могли бы подумать, что это дерьмо случается только в книгах, но нет, она сделала это. Она заняла самого горячего парня, мне это нравилось.

Думаю, я дала ей небольшой толчок в правильном направлении, поощряя ее добиться того, чего она хотела, но ее химия с парнем была зашкаливающей, так что я знала, со мной или без меня, они все равно оказались бы вместе. А также, ну, несмотря на то, что Джейсон Торн был крутой знаменитостью, он был одним из хороших парней. Он был полностью влюблен в Олив, иначе я бы полностью организовала скрытую атаку на него, чтобы оторвать его лапы от моей лучшей подруги.

— Итак… — начала Олив после того, как сделала глоток текилы и закашлялась. несколько раз.

— Каков был предмет разговора у тебя с собой, когда я вошла?

Я сделала еще один глоток, большой. Этот определенно пошел легче.

— Вообще-то, я вспоминала о твоих хорошеньких сиськах и думала, как ты можешь быть такой эгоистичный, что не делишься ими.

Она изогнула бровь и подтянула ноги

— Кто сказал, что я эгоистка? Я очень хорошо делюсь со своим мужем.

Я подарила ей искреннюю улыбку.

— Готова рассказать, как именно? С подробностями? Например, какая у него любимая поза? Догги? Он заботится о твоих сиськах? Он добр к ним?

Я знала, что она не поделится — но, я пыталась. Я не понимала почему, и это никогда не останавливало меня от попыток получить ответы. Кроме того, было забавно наблюдать, как она извивается.

— Извини, но всё прекрасно.

Делая все возможное, я предложила ей немного алкоголя. Она не выпила, что было хорошо по двум причинам. Один, больше для меня — ура — и два, ну, она выходит из-под контроля, когда напьется.

— Не хочу показаться неблагодарным другом, но мне показалось, что ты сказала, что придешь около двух часов дня, а не десяти утра. И ты тоже пришла с подарками. Получается, ты добра ко мне, потому что я жертва?

Она выглядела невежественной, когда взглянула на меня.

— Жертва? Какая жертва?

— Жертва любви, конечно, — возразила я, изображая возмущение. — Меня пожевали, встали и выплюнули — и это не сексуально.

Она закатила глаза и обратила внимание на жужжащий в её сумочке телефон. Посмотрев на экран, она вздохнула.

— Прости, моя бедная жертва любви, я должна ответить. Я назначаю встречи с потенциальными агентами.

— Ты иди и сделай это, а я продолжу пить эту текилу.

Как только она вышла из комнаты, я закрыла глаза и положила голову на спинку дивана.

Итак, Джеймсон ушел. Так что у меня больше не было отношений.

Я никогда не планировала пропасть, я должна быть счастливой. Я должна была чувствовать себя лучше, зная, что был права насчет существования проклятия нашей семьи.

Испытывала ли я что-то похожее на счастье в тот момент?

Даже не близко. Но я знала, что буду жить, поэтому не было смысла играть как будто моя жизнь закончилась. Благодаря моей семье я видела и хуже. Джеймсон был святым по сравнению с ними.

Когда Олив вернулась, я попыталась отвести взгляд, чтобы она не смогла заметить мои слезящиеся глаза.

О, шшш! Я не плакала молча или что-то в этом роде, у меня просто была аллергия на эту проклятую квартиру.

— Как насчет того, чтобы выбраться отсюда? — тихо спросила Оливия.

Видимо, я не успела отвести взгляд. Я стерла одинокую слезу и сделала последний глоток из бутылки. Как бы я ни хотела напиться с моей лучшей подругой и, возможно, устроить большой пожар и сделать куклу вуду с большими причиндалами, мы не смогли.

— Ага. Мы должны это сделать, — согласилась я.

Оливия потянулась к бутылке в моей руке, и я неохотно от нее отказалась, после непродолжительной борьбы, конечно.

— Я придержу это, и мы продолжим позже.

— Обещаешь?

— Обещаю. — Она сузила глаза, глядя на меня. — Черт, знаешь что? Позволь мне обнять тебя.

Оживившись, я пошевелила бровями.

— И пока я тебя обнимаю, ты будешь обнимать своего красивого мужа? — Я села прямее. — Оливия Торн, ты подаришь мне секс втроем, потому что я жертва любви? Если да, то я полностью согласна.

— Нет, ты, маленькая извращенка. У Джейсона сегодня съемка. Я буду обнимать тебя, пока ты не уснешь. Затем я улизну из твоей комнаты, чтобы переспать с моим хорошеньким мужем.

— Ах, теперь ты просто крутишь нож, который уже вонзился в мое сердце.

— Хорошо. Я все еще злюсь на тебя, ты же знаешь.

Я сделала жалкое лицо.

— На меня? Что я сделала? Я здесь жертва.

— А я твой друг. Ты ждала шесть дней, чтобы сказать мне, что этот мудак сделал. Ты украла у меня право на дружбу.

— О, да ладно. Ты не можешь злиться на меня за это. Я просто не хотела, чтобы ты видела меня несчастной. Я дала себе одну неделю, чтобы выплакать глаза и сердце, и я так и сделала. Не прошло и недели. Теперь это сделано.

Сегодня вечером мы отпразднуем мое одиночество. Я сохранила лучшую часть торжества. Мы устроим вечеринку в Tinder и будем свайпать вправо на всех. Я думаю, что я крутой друг.

Она протянула мне руку и потянула меня вверх.

— Неа. Ты ограбила меня. Это так просто. Я не плакала с тобой и не ругала Джеймсона за то, что он бросил тебя. Теперь, как мне перейти от грусти к гневу, а затем сразу к празднованию? Я все еще зла. И мне тоже грустно.

Потому что мои эмоции повсюду. Я всю ночь отговаривал Джейсона после твоего телефонного звонка. Он согласен со мной полностью. Ты определенно нарушила мои права.

Я наклонила голову и похлопала ее по руке.

— Ой, ты меня любишь. Я бы обняла тебя, маленькая Оливия, но вблизи от тебя пахнет еще хуже.

Она дала мне сильный толчок. Смеясь, я упала на диван. — Не нужно быть злым водопадом, Олив. Будь озером. Как я. Посмотри, как я спокойна.

— Хорошо, — добавила я, когда она продолжала стоять надо мной, приподняв бровь. — Если тебе от этого станет легче, сегодня вечером я, наверное, еще немного поплачу, так что у тебя все еще будет шанс быть несчастной со мной.

— Это больше походит на это. Спасибо. Попробуй поплакать в начале праздника, ладно?

Покачав головой, я встала сама, когда мы начали логическое обсуждение того, как долго мы должны плакать, прежде чем начать празднование.

После того, как Олив помогла мне донести последний чемодан до машины, я оставила ее и сумки и поднялась наверх, чтобы сделать последнюю проверку, и так я оказалась одна в гостиной, просто оглядываясь по сторонам. Вспоминая.

Когда несколько месяцев назад Джеймсон попал в аварию на мотоцикле, мы с Олив бросились к нему в больницу. Это был первый раз, когда я признала, что люблю его.

Когда стало очевидно, что ему будет трудно позаботиться о себе со всеми этими дурацкими сломанными костями, я спросила его, не хочет ли он, чтобы я переехала к нему, чтобы я могла ему помочь. Когда он улыбнулся этой сексуальной, уверенной улыбкой — той самой, которая побуждала твой мозг делать какую-нибудь глупость — и сказал, что думает, что я никогда не спрошу, я испытала облегчение по двум причинам.

Во-первых, мне не пришлось бы избивать его до полусмерти, пока он не понял, что ему нужна я, когда он уже был на больничной койке. Потому что, скажем прямо, что мне бы не понравилось, и, да, мне слишком нравилось его лицо, чтобы все портить.

Во-вторых, я должна был съехать из квартиры, которую делила с двумя очень глупыми людьми — глупыми бывшими друзьями, если быть точным, как для Оливии, так и для меня.

Из-за моего быстрого переезда я не взяла с собой тонну вещей, в любом случае у него было немного вещей, и в возрасте двадцати двух лет, граничащих с двадцатью тремя, быть владельцем всего нескольких чемоданов было немного угнетающе. Подумав об этом, я поняла, что теперь я счастливый обладатель новых воспоминаний. Воспоминаний, которые не уйдут в мгновение ока. Воспоминания, которые я хотела, не были моими, потому что ни одно из них, ни одно из воспоминаний «Я люблю тебя», которые я получила от Джеймсона, не согреет меня ночью.

Нет. Эти воспоминания играли с моим разумом и напоминали мне о том, чего у меня никогда не было в жизни.

Потому что, да, как вы уже догадались… чертово проклятие.

— Чувак, эти ступеньки надирают мне задницу. Мы закончили? — спросила Оливия, входя и вставая рядом со мной.

— Похоже на то, — ответил я, вытирая влажные руки о леггинсы.

— Ты готова уйти отсюда?

— Разве я не должна спросить тебя об этом?

— Я не знаю. Тебе следует?

Несколько секунд она смотрела на меня, вероятно, пытаясь понять, шучу ли я с ней.

— Нет, — наконец сказала она, взяв меня за руку. — Не нужно

Спрашивать, готова ли ты закрыть эту дверь. Это уже древняя история, верно?

Я глубоко вздохнула и положил голову на плечо Оливии.

— Хотела бы я быть в этом так же уверена, как и ты, моя маленькая зеленая Оливка.

— Ты хочешь сказать, что Джеймсон — это не древняя история? Ее голос смягчился. — Ничего страшного, если ещё нет, Люси. Ты знаешь, что это правильно?

— О, душераздирающий ублюдок, крадущий трусики, определенно является древней историей, но я не уверена, что наши воспоминания и все, что он шептал мне в этих стенах, «я люблю тебя». А разве так не бывает?

Она положила свою голову мне на голову и мягко спросила:

— Ты уверена? Ты в порядке, Люси? Мне нравится, что ты собираешься жить с нами…

— Временно, — сказала я ей, но она практически игнорировала меня. — потому что мне бы не понравилось, если бы ты покинула город, но почему? Я имею в виду, Джеймсон был первым парнем за четыре года, которому удалось разрушить те стены, которые ты построила вокруг своего сердца. Я знаю, что ты любила его. Я видела это.

— Я любила его, — согласилась я после минутного молчания. Я задавала себе один и тот же вопрос несколько раз после того, как он ушел. — Но я уже говорила тебе, он никогда не просил меня пойти с ним, Олив. Он никогда не усаживал меня и не объяснял своих планов или не спрашивал о моих, если уж на то пошло. Он только что сообщил мне, что у него есть предложение о работе и что он должен уйти. О, и он добавил, что будет безумно скучать по мне. Вот и все. Это все, что он мне дал. Я не собираюсь преследовать того, кто не хочет, чтобы я была с ним.

— Ты бы пошла с ним? Если бы он спросил, я имею в виду?

— Теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли? Черт, все это было так цивилизованно. У меня даже не было шанса бросить вазу ему в голову или что-то в этом роде. У меня никогда не было возможности почесать спину после расставания. Я чувствую себя ограбленной. Он только что сообщил мне о своих планах и сказал, что срок аренды этого места истекает в конце этого месяца. Это все было так… я даже не знаю, что это было. Единственное, что я знаю точно, это то, что он никогда не просил меня пойти с ним, и не думала ли я пойти с ним. Я не вмешивалась в его планы, поэтому и говорю: «Да пошел он». Я не собиралась умолять парня только за то, что он дарил хорошие оргазмы, это точно.

Я выпрямилась из-за плеча Оливии и повернулась спиной к гостиной.

— Да, к черту его и лошадь, на которой он ехал. Я останусь с вами, ребята, пока не найду работу, а потом уйду из вашего дома.

— Ты собираешься позвонить своей бабушке…

— Это последний человек, которому я планирую позвонить, когда рассталась с парнем; это происходит каждый день. Я скорее позвоню Джеймсону, чем позвоню Кэтрин. Я не самоубийца.

Бросив на меня тяжелый взгляд, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я схватила ее за руку и повела к двери.

— С этим покончено, Олив. Очевидно, Джеймсон мне не подходил. Не у всех бывает счастье, и это совершенно нормально. Я полностью согласна с этим фактом. Теперь мы можем пойти и продолжить этот ненужный разговор у вас дома? Предпочтительно, когда в моей крови будет больше алкоголя?

Она фыркнула, но вышла из квартиры, и мне не пришлось толкать ее до самой машины. Выходя, я схватила ключ и в последний раз осмотрела квартиру.

— Просто чтобы ты знала, — сказал я Оливии, которая стояла прямо позади меня, вероятно, чтобы она могла поймать меня, если я решу броситься на землю и выплакать глаза. Я предполагаю, что она действительно надеялась быть несчастной со мной.

— Я больше никогда не скажу, что люблю, другому парню. Запомни мои слова. В тот момент, когда вы произносите слова, они сводят вас с ума. Так что я покончила с этим. Меня даже не волнует, бог он в постели или у него в штанах тридцатисантиметровый член. Я больше никого не полюблю.

Она издала сдавленный звук, поэтому я оглянулся через плечо.

— Тридцать сантиметров? Ой, Люси.

Я одарила ее хитрой улыбкой.

— Нет, это на самом деле момент прихода к маме, но даже парень ростом в фут не получит от меня «Я люблю тебя». Его пенис может, но не он. Если я когда-нибудь совершу такую ошибку, ущипните меня хорошенько или вылейте ведро холодной воды мне на голову, что угодно, лишь бы я выздоровела.

Я заперла дверь, повернулась лицом к Оливии и стала ждать от нее ответа.

— Отлично.- Она вздохнула, оттаскивая меня от двери. — Я сделаю тебе больно.

— Хорошо. Теперь, когда это не по пути, ты подумала о том, что я сказала тогда?

— О чём?

— О том, чтобы вы с мужем удочерили меня. Теперь… я серьезно задумалась над этим, и я считаю, что это может быть выгодно для всех вовлеченных сторон.

— Ой? Пожалуйста, расскажи об этих преимуществах.

— Первая выгода: так ты знаешь, как я пускаю слюнки, когда я вижу твоего мужа без рубашки на большом экране? Я перестану пялиться на твоего мужа, когда он будет без рубашки на большом экране.

— Хорошее начало, я думаю. Расскажи мне больше.

— Второе преимущество: тебе придется чаще обнимать меня, потому что, ну, я буду твоей дочерью. Тебе придется показать мне любовь в объятиях.

— Интересно. Кому-то еще, кроме тебя, выгодно это удочерение?

Потому что ты только что сказала…

— Ну, я еще не думала так далеко вперед. Боже, Олив. Жертва любви здесь, помнишь?

— Верно…

Еще один голливудский брак потерпел крах

Два месяца назад мы принесли вам печальную новость о том, что Адам Коннор (28) и Аделина Коннор (26) объявили о разводе, и неудивительно, что это шокировало всех в отрасли. Честно говоря, некоторые из нас думали, что это была пиар-установка для продвижения последнего фильма Аделины, но, к сожалению, сегодня мы получили известие о том, что пара подписала окончательные документы о разводе, которые положили конец их истории любви, которая началась почти шесть лет назад.

После всех этих недель мы до сих пор понятия не имеем, что стало для звезд переломным моментом. У источников, близких к паре, разные взгляды на то, что пошло не так в браке, но пока мы не можем подтвердить что-либо. Есть только одно, с чем все согласны, и это то, что обмана не было. С этой целью, благодаря их недолговечному браку, ни Аделина, ни Адам не были пойманы с другим любовным увлечением стадом папарацци, которые всегда преследуют их.

Чтобы освежить вашу память, влюбленная пара поженилась после того, как встречалась больше года. Аделине Янг был всего двадцать один год, когда она согласилась и тихо вышла замуж за привлекательного актера в Париже в присутствии лишь нескольких членов семьи, и всего семь месяцев спустя она родила их пятилетнего сына Эйдена. Как вы все знаете, Адам Коннор — сын Хелены. Коннор и Натан Коннор, легендарная голливудская пара. В то время как их дочь Виктория Коннор не пошла по стопам своих родителей, став актрисой, Адам Коннор был в актерском мире с четырнадцати лет, а его первый фильм «Семейный яд» стал блокбастером.

Несмотря на всю драму, с которой они должны иметь дело, Адам предпочитает молчать, когда ему задают вопросы о его браке. Однако инсайдер сказал нам: «После нескольких месяцев разбитого горем из-за разрыва Аделина наконец готова двигаться дальше. Для этого она готовится провести пресс-конференцию и ответить на все вопросы СМИ о ее браке с Адамом и о том, почему он должен был закончиться».

С другой стороны, когда мы попытались связаться с представителями Адама Коннора для комментариев, мы не смогли получить ответ ни о чем, связанном с его браком с Аделиной. Все, что мы могли получить от давнего друга семьи было то, что Адам хотел уделить все свое внимание их сыну Эйдену во время и после развода. Пара имеет совместную опеку над сыном, но из-за слухов, которые мы слышали, мы не уверены, что так будет долго.

Кто хочет полную опеку и почему? Кажется, это вопрос на миллион долларов. Если пара действительно была в хороших отношениях после развода, зачем им готовиться бороться за опеку над своими сыном?

Что еще лучше, мы только что подтвердили, что Адам Коннор приобрел поместье рядом с нашей любимой парой молодоженов, Джейсоном и Олив Торн. Горячую, задумчивую звезду сфотографировали входящей в помещения своего нового дома со своим сыном Эйденом, только вчера.

Если у вас припрятаны хорошие деньги, мы советуем вам подумать о покупке дома, сарая, всего, что вы можете достать в Бель-Эйр. Две самые сексуальные кинозвезды Голливуда живут бок о бок, и их разделяет только каменная стена? Конечно, ладно, один из них может быть недоступен, но Адам Коннор свободен как птица, дамы. Разве ты не отдала бы все свои сбережения, чтобы быть его соседкой? Мы, конечно же!

Глава 2

Люси

— Тише, тише, — прошептала я.

— Тише! Я ничего не делала.

— Я не говорил, что ты что-то сделала, я сказала, молчи. Ты все испортишь прежде чем мы что-нибудь увидим, — прошептала я Олив. — Она хмурится, вероятно, раздраженная мной, но оставалась тихой, когда мы несли огромную лестницу к каменной стене их дома.

Прошли часы с тех пор, как мы покинули квартиру Джеймсона, и я официально переехала в гостевую комнату моей подруги. Как и обещала, мы уже отпраздновали переезд и разрыв несколькими стопками текилы и несколькими стопками маргариты. Мы могли бы также использовать кинозал как наш собственный караоке-бар и записали несколько песен по пути, но списали свои плохие выступления на счет плохой погоды, потому что обычно мы убивали все песни.

Пока мы лежали и осматривали потолки, Олив получила сообщение от Джейсона, который сказал, что опоздает на нашу маленькую вечеринку из жалости и именно тогда я вспомнила, что было плохой идеей позволять Олив выпивать больше четырех рюмок текилы. После того, как я утешила плачущую Оливию — она плакала, потому что Джейсон опаздывает, — она решила, что это блестящая идея — взять лестницу, которую садовники использовали ранее, и проверить сторону стены Адама Коннора — горячая кинозвезда, который переехала сюда несколько месяцев назад. Кто я такая, чтобы отказываться от такого хорошего плана? Наш план не включал слежку за ним или что-то в этом роде, конечно, мы не были преследователями, мы просто хотели посмотреть, как выглядит его дом, потому что дома очень важны. Это всегда отметка в победной колонке, если у вас есть крыша над головой. И если по глупому стечению обстоятельств мы увидим, как он ходит полуголым — или надеюсь, полностью голым — ну, мы же не виноваты, что смотрели тогда, не так ли? Вина будет лежать исключительно на его плечах.

Вот так мы и оказались на заднем дворе Оливии, неся эту проклятую лестницу.

— Что, если он голый, Люси? Что мы делаем?

— Эмм, убедимся, что он голый по собственной воле? Это практически непристойное разоблачение, но я думаю, мы не будем вызывать полицию.

— Серьезно?

— Конечно, нет! Будь осторожна, смотри, куда идешь — там дерево позади тебя.

Бросив на меня злобный взгляд, она оглянулась через плечо и едва избежала ствола дерева.

— Ой, ну спасибо.

Я улыбнулась и покачала головой. Джейсон будет чертовски удивлен, когда он обнаружит, что его жена пьяна до дна.

Когда мы были достаточно близко, я медленно опустила свой конец лестницы.

— Не отпускай, ладно? Нам нужно прислонить её к стене.

— Я знаю, что нам нужно сделать, перестань командовать мной. И пожалуйста, перестань бить меня ветками.

— Боже, Олив, меня тут твой дурацкий куст кромсает, а ты даже не беспокоишься, что я могу умереть от сильной кровопотери.

— Не волнуйся, ты не умрешь от нескольких царапин. Кроме того, все это было твоей идеей, я буду повторять это, когда Джейсон вернется домой и поймает нас. — Она пропела свою последнюю фразу, пока я изо всех сил пыталась уйти от смертоносного куста.

— Моя идея?

Застонав, я помогла ей прислонить дурацкую тяжелую штуку к стене.

Когда она издал громкий глухой звук, я вздрогнула и опустил задницу на землю между кустом и каменной стеной.

— Дерьмо, — прошептала Оливия и вцепилась в лестницу. — Думаешь, он это слышал?

— Кто?

— Адам Коннор.

— Я думаю, что это слышал весь район, но будем надеяться, что у Адама проблемы со слухом.

— Тогда вставай. Я хочу посмотреть, — приказала она, перепрыгивая с одной ноги на другую и глядя на стену. — Но мы посмотрим всего секунду, ладно?

— Ага-ага. Ты это уже говорила. И мы не собираемся превращать это в рутину. Мы просто посмотрим это один раз, и все.

— Да. Вот так, Люси. Я так рада, что ты это сказала.

Что касается стен, это была не самая высокая, что было печально для стены, но и странно, учитывая, насколько богатые люди одержимы безопасностью. С другой стороны, когда две одинаково горячие и успешные кинозвезды стали соседями, у них не было причин подозревать друг друга в преследовании.

Я быстро завязала волосы до плеч в хвост. Держась за лестницу, я оторвал зад от мягкой почвы.

— Итак, как мы это сделаем? — спросила я, отряхивая пыль с джинсов. Ступеньки были достаточно широкими, чтобы держать нас обоих, но подниматься по ним в одно и то же время было бы невозможно, учитывая, что мы обе были пьяны, вполне возможно, смертельно опасно. Когда я встретилась со сверкающими зелеными глазами Оливии, она пожала плечами и жестом пригласила меня идти первой, что я и сделала.

— Когда я буду наверху, ты тоже можешь подняться. Ты выше меня, так что оставайся на нижней ступеньке, ладно?

Когда она не ответила и просто продолжала прыгать, я нахмурилась и прошептала:

— Что с тобой не так?

— Мне нужно пописать, но я держусь. Давай, уже сделаем это.

— Я напомню тебе, что ты сказала это, если это будет необходимо, и постарайся не писать на меня, пока ты это делаешь.

Я схватила лестницу с обеих сторон и сделала первый шаг, когда Олив положила руки на мою задницу и начала подталкивать меня.

— Я же не ссыкло.

— О чем ты вообще говоришь, Олив?

— Давай, иди уже быстрее!

"Иисус, хорошо", — воскликнула я, глядя на нее. — Успокой свои сиськи,

женщина. — О чем ты вообще говоришь, Олив?

Когда моя голова достигла вершины стены, я остановилась и посмотрела на Оливию, которая уже поднималась вверх.

— Сдвинь свою задницу немного влево, — раздраженно приказала она, прежде чем схватить меня за лодыжку в качестве рычага.

— Ты уверена, что ты в порядке…

— Я уверена. Поднимись еще на одну ступеньку. Я ничего не вижу.

— Интересно, кто тут главный, — пробормотала я, поднимаясь наверх еще на одну ступеньку, чтобы можно было заглянуть внутрь. Пока горел свет в доме, из того, что я видела, никого не было на заднем дворе. Тем не менее, я хотела перестраховаться и не выглядеть настоящим подглядывающим Томом, на самом деле переваливаясь через стену, чтобы попытаться лучше увидеть дом.

— На что мы смотрим? — спросила Оливия, когда наконец поднялась.

— Я смотрю на пустой задний двор и на пустой дом. На что ты смотришь?

— Мне кажется, я смотрю на то же самое. Облом, не говори Джейсону, но я просто хотела увидеть его один раз, понимаешь.

Конечно, мы вместе пускаем слюни каждый раз, когда смотрим его фильмы. Она покачала головой и подняла ее немного выше, пока я пыталась устоять на ногах.

— Прошли месяцы с тех пор, как он въехал, но мы никогда не сталкивались друг с другом. Вдобавок ко всему прочему, Джейсон не совсем согласен с этим. Я уже попросила его познакомить меня с ним — Я бросила на нее острый взгляд. — Ты попросил его представить нас, верно? Не только тебя.

— Нас, верно. Конечно, я сказала о нас. Ой! Люси, смотри!

Она оперлась подбородком о стену, и я сделала то же самое, чтобы взглянуть на то, что она видела.

— Какой? Где он? Я его не вижу.

— Не он, — настойчиво прошептала она.

— Кого, черт возьми, ты видела? Скажи-ка!

— Я думаю… подожди, вот! Посмотри на окно за тем большим растением.

Я вытянула шею выше, открывая все лицо.

— О, это его сын?

— Должно быть. О, он выглядит так мило, Люси.

Она испугалась рядом со мной, ее голос стал шатким.

— О Боже, пожалуйста, не начинай снова плакать, только не тогда, когда мы балансируем здесь на краю пропасти.

— Я же сказал тебе, что я не киска. Я не буду плакать.

В тишине ночи мы смотрели, как маленький мальчик пожимает руки напротив окна и смотрит наружу с самым грустным выражением на его маленьком лице. Через несколько секунд он резко обернулся и посмотрел вверх, как будто разговаривая с кем-то. Как мы ни старались, мы не могли видеть, кто стоит за ним.

— Не полагайся на меня слишком сильно, — сказала я настойчиво, когда плечо Оливии прижалось к моему, пытаясь увидеть, на кого смотрит ребенок.

— Думаю, это он, — пропищала она, игнорируя мое предупреждение.

Пока я изо всех сил старалась не упасть с лестницы, наш загадочный человек шагнул вперед и опустился на одно колено.

— Это он, — прошептала я Оливии.

Мы наблюдали, как Адам Коннор взъерошил темно-русые волосы своего ребенка и приподнял его подбородок костяшками пальцев. Если бы я сказала, что мое сердце не совершает всевозможных прыжков и хлопков, я бы солгала. В конце концов, он был красивым ублюдком, и я не виновата, что у меня слабое сердце. Мы не могли так четко разглядеть их выражения, но мы видели, как губы Адама начали двигаться, а затем ребенок бросился в объятия отца и обнял его за шею.

— Я чувствую, что мы делаем что-то плохое, — сказала я, когда ребенок внезапно отпустил своего отца и убежал, скрываясь от нас.

— Мы делаем что-то плохое. Это выглядело как личный момент, Люси. Мы должны спуститься.

— Да, нам следует.

Несмотря на то, что мы согласились, что нехорошо с нашей стороны вторгаться, никто из нас не двинулся с места. Мы не могли.

Адам на мгновение опустил голову после того, как ребенок убежал, затем вскочил на ноги и подошел ближе к стеклу.

И Оливия, и я напряглись, готовые исчезнуть из виду, если он решит выйти, но он просто стоял, засунув руки в карманы, и его взгляд сосредоточился на тусклых огнях, исходящих из его бассейна.

— Вот дерьмо, — тихо сказала Оливия, и вдруг я вспомнила, что не одна.

Я вздрогнула и посмотрел на подругу.

— Что?

Она посмотрела на меня, потом снова на Адама Коннора.

— Ничего такого. — Она покачала головой. — Я имею в виду, что мы не можем его увидеть его, но он хорошо выглядит с такого близкого расстояния. И… и он тоже выглядит грустным. Развод должен быть тяжелым испытанием для него и ребенка.

— Я читала, что они оба хотели развода. Думаешь, он все еще любит ее?

— После всего, что они написали обо мне и Джейсоне, мы должны знать лучше, не верить тому, что читаем в Интернете. У них есть ребенок, это никогда не бывает просто, когда в центре всего находится ребенок. Я почти уверена, что мы ничего не знаем о том, что происходит в их жизни.

— Это правда. В таком случае я могла бы предложить ему свое плечо. — Я сделала паузу, чтобы подумать об этом утверждении на секунду. — Или еще лучше, мои сиськи.

Голова Оливии резко повернулась ко мне.

— Не смотри на меня так. Это просто для того, чтобы он мог, знаете ли, поплакать. Мои милые сиськи не такие удобные, как твои, но у меня почти тройка, и я была бы так нежна с ним. Погладила его по голове, уложила в постель, может быть, согрела, если он замерз от плача. Обмен теплом тела — очень важный процесс. Мы могли бы уютно устроиться под одеялом… Поиграть в прятки огурца, чтобы поднять ему настроение.

— Я думала, ты сказала, что покончил с парнями.

— Я больше не влюбляюсь в них, и даже если я влюблюсь, я уж точно не дам им знать, что я это сделала. Я никогда не говорила, что перестала падать на определенные части тела. У них есть много, много других применений, которые не требуют, чтобы я влюблялась.

Не обращая внимания на взгляд Оливии, я пожала плечами и продолжала смотреть на Адама. — Знаешь, как говорят: чтобы победить кого-то, нужно попасть под кого-то другого. Мы можем перелезть друг под друга. Я совсем не привередлива.

— Ладно, давай спускайся, пока ты не перелезла через стену, чтобы добраться до этого бедолаги. Мне не нравится выражение твоих глаз.

— Какой взгляд? — спросила я, бросив на лучшую подругу невинный взгляд с милой улыбкой. — Я ангел.

Она рассмеялась и погладила меня по голове. — Больше похоже на дьявола.

— Эй! Я обижаюсь на это.

Как только мы начали препираться, Адам Коннор внезапно потянулся, чтобы ослабить галстук, заставив мягко произнесенное ругательство сорваться с моих губ.

— Что? — спросила Оливия.

— Мне очень жарко, когда парень медленно раздевается.

Мы молча смотрели, как он снимает пиджак и накидывает его на то, что мы не могли ясно видеть с нашей точки обозрения.

— Становится немного жарко? — пробормотала Оливия.

— Ш-ш-ш, — прошептала я, полностью сосредоточившись на том, что дальше будет делать широкоплечий красавчик ростом шесть футов три дюйма.

Когда его пальцы начали расстегивать левый рукав белой рубашки, а он не сводил глаз с горизонта с непроницаемым выражением лица, мне пришлось сглотнуть ком в горле. Медленно, но умело он начал сворачивать его, обнажая предплечья — предплечья, за которые я бы убила, чтобы увидеть поближе. Затем он начал со своего правого рукава, повторяя тот же процесс, в то время как Оливия и я наблюдали за всем этим, даже не моргая.

— Вот дерьмо, — наконец прошептала Оливия, когда Адам массировал виски пальцами, голова наклонена вниз, эти толстые мышцы рук выпирают даже до наших глаз.

— Кажется, я только что кончила, — призналась я.

— Что ты имеешь в виду… о Боже мой, Люси! — она кричала достаточно громко, чтобы разбудить всю округу, потом начала смеяться. Очевидно, взорвать мои барабанные перепонки было недостаточно, поэтому она ударила меня еще и по руке — сильно, так что я чуть не потеряла равновесие.

— Эй! — Я дала сдачи, тихо смеясь. Прежде чем я успела опрокинуться, я вцепилась в стену.

— О Боже, я ненавижу тебя — сказала она, когда успокоилась и заговорила. — Зачем ты вообще это сказала?

Бросив на нее обиженный взгляд, я потерла место, куда она попала.

— Что? Чувак почти снял рубашку, ослабил галстук, а потом закатал рукава. Я просто думаю, что все это было сексуально. Есть нечто, называемое предплечьем порно. Ты знаешь, что это правильно? Кроме того, я не виновата, что мое тело отреагировало на этого парня».

— Ты невозможна.

— Спасибо, я стараюсь выделяться. И расслабься, я просто баловалась с тобой. Если бы я была ближе к нему, я бы, наверное, прослезилась, но нет, расстояние между нами и тот факт, что я не могла слышать его дыхание, все испортили. Но я все еще хочу прыгнуть на него.

— Его дыхание? Ты думаешь, что научишься… Мы услышали щелчок, а затем скользящий звук. Олив замолчала и схватила меня за руку. У нас обоих на лицах было выражение «о, дерьмо», и, если вам интересно, мы носили его чертовски хорошо.

— Дэн? Это ты там?

Олив пискнула, а затем прикрыла рот рукой, чтобы приглушить шум, прежде чем мы полностью облажались. Единственным спасением было то, что наша сторона стены была кромешной тьмой, и Адам Коннор ни за что не мог нас увидеть. Я жестом попросила Оливию опустить голову, и она беспрекословно подчинилась.

— Тебе лучше быть чертовым енотом, потому что я не в настроении приглашать копов в свой дом, — сказал голос с другой стороны стены.

Оливия с тревогой посмотрела на меня, но я покачала головой и прижала указательный палец к губам, чтобы она не заговорила. Мы знали, что Адам никак не мог знать, что две девушки висят на стене с другой стороны его дома, но тот факт, что мы могли слышать его шаги, приближающиеся к нам, совсем не помогал мне расслабиться.

Снова повисла тишина. Прошло еще несколько секунд, затем шаги начали отступать. После того, как мы услышали предательский звук его раздвижной двери, Оливия відохнула, затаив дыхание.

— Мы больше так не будем, — прошептала она, спускаясь по лестнице.

Когда я сразу не согласилась с ней, она дернула меня за рубашку, чтобы привлечь мое внимание. — Ты слышала, что я только что сказал?

— Да. Да. Мы больше не будем этого делать.

— Я серьезно, Люси.

— Простите, миссис Торн, но не вы ли первая упомянули, что мы можем заглянуть через стену?

— Я не слышала, чтобы ты сказала «нет» — на самом деле, наоборот. я помню ты поздравляла меня с отличной идеей. Давай, спускайся.

Я почувствовала еще один рывок за лодыжку, пока она продолжала спускаться.

Я медленно подняла голову, чтобы посмотреть, исчез ли прекрасный экземпляр, и, к моему ужасу, его не было видно. Свет все еще горел, но глаз не радовал. Я посмотрела вниз и увидел нахмурившуюся Оливию, смотрящую на меня.

— Что?

— Ты помнишь девушку, которая пряталась в нашем гостиничном номере в Лондоне, верно?

— Не волнуйся, моя зеленая Оливка, я не собираюсь вламываться в его дом.

Не то чтобы это не приходило мне в голову, но я начертила черту на взломе и проникновении. Я не была настолько сумасшедшей. Я думал о том, чтобы заглянуть в одно из этих гигантских окон, но, как я уже сказала, где-то должна была быть проведена линия, и взгляд через стену был там, где я ее провела.

Не судите меня. Скажите, что бы вы сделали, если бы оказались соседом одного из ваших любимых актеров? Конечно, вы бы шпионили за парнем… или, по крайней мере, попытались бы. Даже не пытайтесь отрицать это.

Несмотря на своих легендарных родителей, Адам Коннор был закрытой книгой. Конечно, все знали о нем — даже до того, как он снялся в своем первом фильме, — но он все еще оставался загадкой. Кто не любит таинственного парня? Конечно не я.

Он был тихим парнем, одним из тех актеров, которые улыбаются в камеру, когда не хотят отвечать на вопрос, одним из тех горячих парней, которые говорят только тогда, когда хотят сказать что-то хорошее, невероятно успешным в своей работе, женатым в двадцать три года, вроде бы хороший отец, обладатель неземного тела… и это лишь некоторые из качеств Адама Коннора. Конечно, насколько вы действительно можете узнать общественного деятеля, просто следя за ним в Интернете время от времени…

— Люси, ты не можешь вломиться в его дом.

— Разве я только что не сказала, что не планирую ничего подобного? — спросила я у Оливии тихим голосом, когда я сделала шаг вниз.

— Даже твое упоминание об этом пугает меня. Это означает, что это пришло тебе в голову в какой-то момент.

Когда я, наконец, встала на твердую почву, я сосредоточила все свое внимание на Оливии. — Я не ступлю по другую сторону этой стены, положа руку на сердце, окей?

Она прищурилась, глядя на меня, и я ободряюще улыбнулась ей, подняв большой палец вверх. Я действительно не планировала перепрыгивать через стену, так что на самом деле я не лгала своей подруге. Теперь, если мне снова придется карабкаться по лестнице… что ж, я не вижу в этом ничего плохого.

Покончив с интенсивным зрительным контактом, который устанавливала Оливия, я протянула руку и пальцами приподнял края ее губ.

— Улыбнись, Олив. Покажи мне свои зубы. — Чтобы помочь ей, я широко ухмыльнулась. — Давай, ты можешь сделать это. Я знаю, что ты можешь. Я уже видела, как ты это делаешь.

Когда она треснула и начала улыбаться сама по себе, я сделала шаг назад и чуть не упала через очередной чертов куст.

— Какой смысл окружать все проклятое место этими вещами? Убить меня?

— Тебе придется спросить об этом Джейсона, — сказала она, отодвигая меня от зелени. — Я чувствую легкое головокружение, я думаю. Давай просто присядем пока.

Направляясь к бассейну, мы плюхнулись на траву, когда она нашла место, которое ей понравилось.

— Ты собираешься позвонить Джеймсону? — спросила Олив после того, как мы некоторое время молча наблюдали за звездами.

— Зачем мне это делать?

— Я не знаю. Это был глупый вопрос, забудь об этом.

Я взглянула на нее краем глаза и почувствовала себя неловко, когда увидела выражение ее лица.

— Оливия, ты в порядке?

— Неа. Я все еще зла.

— Зла? На меня?

— Нет. На Джеймсона. Она повернула голову и нахмурилась. — С чего бы мне злиться на тебя? Что-нибудь еще, что ты скрываешь от меня?

— Не-а. Нет причин. — Я вздохнула и оглянулся на звезды — те немногие, что мы могли видеть над городскими огнями. — Прости, что не сказала тебе раньше. Я не хотела беспокоить вас, так как знала, что вы приближаетесь к своему сроку.

И, может быть… может быть, мне не нравился тот факт, что я не могла просто пожать плечами и двигаться дальше, как будто он ничего для меня не значил.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но ты не обязана делать все на свой страх и риск. А, Люси? — Она сделала паузу, и я снова посмотрела на нее. — Я твой друг.

Твоя сестра от другого отца. Нет ничего важнее тебя. Мне все равно, как глубоко я утонула в словах, ты всегда на первом месте. И теперь, когда ты это знаешь, ты больше никогда не сможешь использовать это против меня. — Она снова повернула голову к небу и добавила — Что означает, что если ты снова отнимешь у меня права на дружбу, мне придется надрать тебе задницу.

Я издала небольшой смешок и тоже отвела взгляд.

— Ну и дела, Олив, я понятия не имела, что ты надеялась быть несчастным. Обещаю, в следующий раз, когда кто-то разобьет мне сердце — что маловероятно, поскольку я больше никогда не влюблюсь, — ты будешь первой, кто это услышит.

— Хорошо.

— Ты знаешь, что ты мой человек, верно? — спросила она через минуту.

На моих губах играла легкая улыбка.

— Анатомия Грей? Как Кристина и Мередит?

— Да.

— Да, ты тоже мой человек, моя зеленая Оливка. И всегда будет.

— Хорошо. Люси?

Я снова взглянула на нее.

— Олив?

— Не говори Джейсону, что я это сказала, но я думаю, что Адам действительно сексуален.

— Это так? — спросил кто-то прямо позади нас. Мы с Оливией издали вопль, эхом пронесшийся по ночи. Если соседи по дому не слышали первый крик Оливии, то они обязательно услышат этот.

— Джейсон! — Оливия закричала на него, изо всех сил пытаясь встать.

Я прижала руку к груди.

— Ты хотел, чтобы у меня случился сердечный приступ только потому, что я останусь на несколько дней? — спросила я, помогая Олив встать. — Зачем ты так подкрадываешься к нам?

— Я ни к кому не подкрадывался. Я просто вошел в свой дом, чтобы услышать, как моя жена признается, — он сделал паузу, чтобы взглянуть на Оливию, — каким «горячим» она находит этого парня… этого парня, который не является ее мужем.

— Джейсон, — повторила Оливия совершенно другим тоном, начиная идти к нему. Она была пьяна до дна, и в глазах у нее были звездочки, хорошенькие, блестящие звездочки.

Джейсон сделал несколько шагов вперед, чтобы поймать свою жену, чтобы она могла упасть в его объятия, а не падать лицом вниз. Взглянув на меня, он спросил:

— Я так понимаю, празднование прошло хорошо?

— Она злится на меня за то, что я не прислала ей приглашение на мою собственную вечеринку жалости, но она вроде как смирилась после второй порции текилы.

Он поймал Оливию в свои объятия и позволил ей притянуть его лицо к себе, чтобы подарить ему долгий поцелуй. Глядя на них, так красиво влюбленных, я застала себя улыбающейся и еще раз поняла, что мне очень понравилось, как красивая любовь смотрелась на моей подруге. Для меня это никогда не было так.

— Я скучала по тебе, — прошептала Оливия, или, скорее, подумала, что прошептала, — она все еще кричала. — И ты пропустил наш импровизированный концерт. Мы были так хороши, Джейсон.

Аккуратно убрав волосы с ее лица, он одарил ее теплой улыбкой, ясно говорящей, что он глубоко влюблен в нее, и снова поцеловал ее в губы. — Прости, дорогая, нам пришлось задержаться, чтобы закончить съемку.

— Думаю, твоей жене пора спать, Джейсон, — сказала я, прерывая их частный маленький пузырь, и они оба обернулись, чтобы посмотреть на меня. — Я планирую разбудить ее довольно рано, и я точно знаю, что она возненавидит это, так что…

Я не пытался избавиться от них, не обязательно, но я не хотела, чтобы они чувствовали себя неловко рядом со мной или нуждались в том, чтобы составить мне компанию, когда я знала, что у них есть дела поважнее, например, сходить с ума, в их спальне, прежде чем я доберусь до своей комнаты, которая была прямо напротив них. Не говоря уже о том, что ненадолго побыть в одиночестве не помешает.

Олив отпустила Джейсона и подошла ко мне, чтобы обнять.

— Я люблю тебя, Люси Мейер, — сказала она, все еще держась за меня. — И я обещаю, ты снова влюбишься. Отступив на шаг, она посмотрела мне в глаза и добавила — И знаешь что? Когда ты это сделаешь, это будет эпично, и не просто старый добрый эпик, это будет неземной эпик.

Я ухмыльнулась ей, и она кивнула с невозмутимым лицом.

— Теперь не ложись спать слишком поздно, и мы поговорим об этом подробнее утром.

— Хорошо, мама, — крикнула я, глядя, как они возвращаются в дом рука об руку. Кстати, большое спасибо за то, что усыновили меня, ребята!

— Боже, нет, — сказал Джейсон, собираясь закрыть дверь. — Мы не удочерим тебя, Люси.

— Итак, ты думаешь об этом? Отлично! Жду не дождусь, когда буду называть тебя папочкой, Джейсон!

С улыбкой на губах он покачал головой и закрыл стеклянную дверь.

Смеясь про себя, я снова легла на траву, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Это была прекрасная ночь — не слишком жарко, не слишком холодно, идеальная температура для сентября. Я держала глаза закрытыми и представляла, что стою на краю обрыва, широко раскинув руки, а ветер ласкает мою кожу и играет с моими волосами, широкая улыбка расползается по моему лицу.

Глава 3

Люси

— Прости, Люси.

— Не могли бы вы двое перестать извиняться? Я сказала тебе, что все в порядке. Иисус, ты оставляешь меня во дворце. Я почти уверена, что выживу и без вас двоих, — заверила я Оливию в десятый раз, сидя со скрещенными ногами посреди их кровати.

Оливия посмотрела на меня с извинением и оглянулась на Джейсона, продолжая складывать случайную одежду в большой чемодан.

— Полет в Лондон для рекламных материалов отсутствовал в расписании как минимум еще неделю. Почему они перенесли время в последнюю минуту?

Итак… помните, как я упомянула моего талантливого друга, написавшего книгу, которая мгновенно попала в списки бестселлеров? Ну, по этой книге «Болезнь души» тоже сняли фильм. Ведущий актер? Джейсон Торн, конечно. Как ты думаешь, они снова встретились спустя столько лет? Она написала чертову книгу, вдохновленную им, и вуаля! Она получила парня своей мечты и работу своей мечты.

— Тебе не нужно торопиться, Олив, — сказал Джейсон, схватив Олив за руку и поцеловав ее ладонь. — У нас еще есть два часа, пока нас не заберут.

— Думаешь, двух часов достаточно, чтобы решить, что взять с собой в недельное путешествие? Они будут следовать за нами повсюду; Я не хочу, чтобы они написали целую чертову статью о том, какой неряшливой я выгляжу рядом с тобой и что, может быть, мне следует высунуть нос из своих книг, если я не хочу тебя потерять.

— Они уже написали это, Олив, — вмешался я, просто чтобы быть полезным.

— Это точно моя точка зрения! — воскликнула она, когда начала доставать одежду из чемодана. — Я не хочу читать это снова.

Джейсон привлек ее внимание, застегивая свой маленький чемодан, который собрал за десять минут.

— Мне нравится, когда ты выглядишь неряшливо. Это напоминает мне, как хорошо ты заботишься о том, что я люблю тебя любую.

— А, — простонала я, пытаясь скрыть улыбку, и у меня это получалось чертовски плохо.

— Ваш ребенок в комнате. Мерзость.

Он прижал губы к волосам Олив, и я заметила, как ее тело немного расслабилось.

— Но, — продолжал он, — Я думаю, что буду ждать тебя в гостиной. — Мне все равно нужно позвонить Тому.

Том был его агентом, и хотя ему, вероятно, действительно нужно было позвонить ему, я готова поспорить на тысячу долларов, что он был больше заинтересован в том, чтобы скрыться с места происшествия, чем обсуждать свой потенциальный следующий проект со своим агентом.

— Куриное дерьмо, — пробормотала я, он быстро подмигнул мне, прежде чем выйти из комнаты.

— Поможешь? — спросила Оливия, с надеждой глядя на меня.

— О, думаю, я могу помочь, — смягчилась я. — Но ты не возьмешь это черное платье с собой. Ты не пойдешь на похороны. Это твой фильм, больше, чем его, на самом деле. И это не премьера, да? — Я сползла с кровати и направилась к ее гигантскому шкафу. Олив была прямо позади меня.

— Это все еще происходит, я имею в виду премьеру в Лондоне, но это уже после премьеры в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Эта поездка в Лондон — это всего лишь интервью и несколько ток-шоу.

— Ты тоже делаешь шоу?

Она покачала головой.

— Как бы Меган это не нравилось, я отказалась от живых выступлений. Мы сделаем несколько записанных интервью вместе, но это все. Я не хочу, чтобы меня так много видели. Это его работа, и это все волнения, с которыми я могу справиться.

— Ну ладно. Тогда тебе точно не нужно это платье в пол, — сказала я, выуживая еще одно черное платье, которое ей совсем не понадобится.

Через полчаса мы вышли из ее спальни с достаточным количеством одежды, чтобы продержать ее по крайней мере месяц.

— Машина здесь, — сказал Джейсон, как только увидел, как мы катим два чемодана к входной двери.

— Уже? — спросили мы с Олив одновременно.

— Да, — сказал Джейсон, потянувшись, чтобы взять чемодан из рук Оливии.

— В расписании произошли изменения.

— О, я буду скучать по тебе. Она крепко обняла меня и последовала за Джейсоном на улицу. — Мне очень жаль, что я оставляю тебя в таком состоянии. Клянусь, как только я вернусь…

— Ты загладишь свою вину передо мной, — сказала я, закончив предложение до того, как она могла бы перейти к очередным пространным извинениям. — Всего неделя, Олив. Помолитесь за меня, пока вы там, чтобы я могла найти работу к тому времени, когда вы, ребята, вернетесь.

— Примерно так, — пробормотала она, садясь на скамейку прямо у их двери, чтобы обуться.

— Я отправлю тебе электронное письмо с несколькими контактными номерами, прикрепленными к нему. Пока мы едем в аэропорт, я тоже перешлю несколько писем.

— И что ты хочешь, чтобы я снова сделала с этими электронными письмами?

— Немного. Я хочу, чтобы ты сыграла моего агента.

Покончив со своими туфлями, она встала и встала передо мной.

— Играть в твоего агента? — спросил я, сбитая с толку.

— Послушай, ты не хочешь быть бухгалтером. Так. Я сказала это. Возможно, ты хорошо разбираешься в числах, но это не твое призвание. И прежде чем ты скажешь «нет»…

— Оливия? — позвал Джейсон, придерживая пассажирскую дверь открытой для жены.

Оливия посмотрела через плечо.

— Мы должны уйти. Можешь позвонить Люси по дороге в аэропорт?

— Я иду, дай мне секунду.

Когда она обернулась, чтобы посмотреть на меня, я нахмурилась.

— Олив…

— Я делаю это не для тебя, Люси. Я прошу твоей помощи. Ты плюнула на меня, когда мне нужно было поговорить с киностудией в первый раз, так что ты не можешь отказаться и от этого. Я разговаривала с большим количеством агентов, и мы не сходимся во взглядах. Сомневаюсь, что они вообще читали мою книгу. Ты вдыхала каждую строчку этой книги; если кто-то должен продать это, я хочу, чтобы это была ты. И прежде чем ты это скажешь, если я начну вести переговоры о будущих сделках с книгами и аудиокнигами, у меня не будет ни минуты, чтобы писать. Ты поможешь своему другу, верно? Потому что ты лучшая из лучших друзей, верно? — Она подняла брови, ожидая ответа от меня.

— Оливия, у меня бизнес-специальность. Я ничего не знаю о том, чтобы быть литературным агентом.

Она начала пятиться от меня и подняла руки вверх.

— Просто сложи несколько чисел, затем умножь их, делай с числами все, что ты, черт возьми, делаешь, и выясни, какая сделка для меня лучше. Я должна принять решение, прежде чем я закончу писать.

— Я не думаю, что цифры должны быть твоей единственной заботой, Олив, — крикнула я вслед ей, когда она направилась к черной машине. — Что они предлагают тебе с точки зрения маркетинга? Они планируют что-то, что ты не смогла бы сделать сама, если бы снова стала публиковаться самостоятельно?

Достигнув Джейсона, она закричала в ответ

— Видишь? Ты уже знаешь, какие правильные вопросы задавать. Просто поговори с ними, хорошо? Я позвоню тебе, когда мы приземлимся.

С этими последними словами она запрыгнула в машину.

— Твоя жена мне сейчас не очень нравится, — достаточно громко проворчала я, чтобы Джейсон мог слышать. Его глаза нашли мои, и он улыбнулся.

Он заглянул в машину, а затем снова посмотрел на меня с широкой улыбкой на губах. — Она говорит, что тоже любит тебя.

Я закатила глаза и помахала Джейсону, готовая вернуться внутрь.

— Люси? — позвал Джейсон.

— Да? — ответила я, выглядывая за дверь.

— Береги себя, хорошо? Позвони Тому, если тебе что-нибудь понадобится.

— О, ты тоже меня любишь. — Я прижала руки к сердцу и драматично вздохнула. — Я знала, что ты тайно хотел меня удочерить. Я дочь, которую ты никогда не знал, что хочешь, не так ли? — спросила я, хлопая ресницами.

Джейсон только покачал головой, прежде чем прыгнуть рядом с Олив.

***

Дни, последовавшие за отъездом Олив в Лондон, прошли, как вы и ожидали: довольно спокойно. Количество собеседований при приеме на работу, которые у меня были: два. Количество телефонных звонков, которые я получил от Олив: бессчетное количество.

Количество телефонных звонков, которые я получила от моей бабушки Кэтрин: три.

И позвольте мне сказать вам, что это было на три телефонных звонка больше, чем я хотела. Как бы я ни хотела, я не могла избегать ее целую вечность, но я откладывала разговор с ней, насколько могла.

И, ммм… количество восхождений по лестнице, которые я совершил в первые несколько дней после ухода Оливии… ну… должно быть восемь. К третьему дню я поднялась по этой лестнице в общей сложности восемь раз. Не закатывайте глаза, пожалуйста. Что бы вы сделали? Только не говорите мне, что вам будет неинтересно. Ни за что, блядь, ты бы пожал плечами и сказал что угодно, я просто притворюсь, что его не существует — не в том случае, если бы ближайшим соседом был Адам Коннор.

Тем не менее. Я все равно не видела этого парня до четвертого дня, так что можешь воздержаться от судейства.

Я только что вышла на улицу с красивой кофейной кружкой в одной руке и распечатанной копией одного из предложений, которые Олив получила от одного из крупнейших издателей, в другой, когда я услышала безошибочный звук детского хихиканья. Очевидно, мне пришлось бросить все и отправиться на разведку, потому что так поступают хорошие домработницы. Что, если я слышала не детское хихиканье, а воровское хихиканье? Такие вещи случаются постоянно, и, поскольку я хороший друг, я изучила это. Очевидно, моим единственным намерением было защитить дом моего лучшего друга.

Я старалась быть как можно тише, когда приблизилась к стене и начала взбираться наверх. Подняв голову ровно настолько, чтобы видеть, что происходит с другой стороны, я заметила свою добычу, только что вышедшую на задний двор.

— Святая мать… ...