Защитник. Второй пояс

Глава 1

Я неверяще переспросил:

— И это всё?

Шандри пожевал губами, затем недовольно буркнул:

— А что ты хочешь? Чтобы я убил его? Своего старого друга? Не слишком ли ты много о себе возомнил, младший собрат?

Я вспыхнул:

— Ты за кого меня принимаешь, старший собрат? И зачем свои слова выдаёшь за мои? Кто здесь первый заговорил об убийстве? Я или ты?

Шандри сузил глаза, стиснул зубы, явно сдерживая рвущиеся из него слова. Я тоже глядел исподлобья и тоже сказал не всё, что хотел.

Ксилим извинится!

Ксилим извинится?!

Дарс его забери, да кому нужны извинения Ксилима?

Мне? Вместо того чтобы выслушать меня, вместо того чтобы обойтись одним мечом и ничем более, он, не жалея, вливал силу в свою дарсову технику, веря, что выбьет из меня признание.

И что теперь?

Тьма, про которую я за минувший год, считай, забыл — оказалась на воле. Техника Ксилима просто-напросто развеяла Жемчужину, словно предложив тьме — угощайся!

Пока он допрашивал меня — она поглощала стихию воды, которую я кропотливо вплетал в Жемчужину.

Пока он тащил меня, она жадно шарила по телу, сжирая те нити, что плавали по телу.

Мне повезло, что с Богомолами я изо всех сил вкладывался в схватку и раз за разом вливал стихию и в Панцирь Роака, и в Звёздный Клинок, и в Коготь Роака, и в Единение. Потому не так уж и много досталось пищи тьме, пока Шандри не оттеснил её обратно и не начал меня лечить.

Не так уж много, но за это время тьма стала больше раз в шесть, не меньше. Выползла за пределы Тау-Ча-Крон, распухла, потянула его за собой. Повезло, что этот узел в голове словно стоял наособицу, в центре, а остальные узлы жались от него в стороны.

Впрочем, если учесть, что Тау-Ча-Крон — это зародыш стихийного средоточия это и неудивительно. Ведь средоточию нужно место для своего раскрытия.

Место, которое теперь почти закончилось.

Ведь теперь Жемчужина, что заключала в клетку тьму, стала невообразимого размера. Тьмы стало больше в шесть раз, и Жемчужина стала больше едва ли не втрое.

Раньше я из-за тьмы не мог использовать часть техник, потому что та же Поступь в своём третьем созвездии для духовной силы включала в себя Тау-Ча-Крон.

А нынешняя Жемчужина, окружавшая тьму своими толстыми стенами, задевала ими ещё пять узлов. И я пока не сумел провести ни одну технику через её сплетения духовной силы и стихии. Всё срывалось.

И после всего этого Ксилим извинится?

Просто извинится?

Наверное, не нужно было повторять всё это в голове, снова осознавая, как близко к краю я прошёл и как сильно пострадал.

Потому что я не выдержал и не удержал в себе слова:

— Он извинится? Вот так просто? А давай по-другому, собрат Страж, — Шандри сузил глаза от моей наглости и неуважения, но слушал не перебивая. Я же лишь распалялся. — Давай я отрублю ему ногу и сожгу её. Пусть годик поотращивает. И тогда тоже должен буду сказать ему — извини. Он должен мне, я должен ему. Обменяемся. Травмами. И промолчим. Никто никому ничего не должен. Никаких извинений. В расчёте. Как тебе такое решение, собрат Страж?

Шандри отрезал:

— Это другое. С тобой ничего не поправимого не случилось. Скажу больше, это бедствие благоприятно на тебе отразилось, — Я подавился очередным вдохом, слова возражения застряли у меня в горле, а Шандри невозмутимо продолжал говорить. — Тьма раздула и сам узел, когда ты её вытеснишь, то твоё стихийное средоточие будет огромным, под стать первому средоточию духовной силы. Многие идущие рады были бы немного потерпеть при прорыве на этап Предводителя, чтобы получить такое преимущество.

Я всё же справился с собой, оборвал Шандри. Правда, моя речь больше походила на шипение:

— Выходит, мне на самом деле нужно благодарить Ксилима? А может быть, нужно позволить ему ещё раз провернуть подобное со мной? Ну, чтобы ещё разик увеличить будущее средоточие и стать прям талантом из талантов?

Шандри снова поджал губы. На это ему сказать было нечего. Не прошло ещё и двух тысяч вдохов, как он объяснял мне, сколько мне теперь нужно будет собрать в теле стихии, чтобы за один раз вытеснить тьму и стать Предводителем.

Если кратко — охренеть как много. Или охренеть какой чистой. Сродниться с ней так, чтобы поменяться с тьмой местами и разменивать три клочка тьмы на одну нить воды. Самое малое.

Ни то ни другое не станет лёгкой задачей.

Сложность с первым в том, что тело идущего без стихийного средоточия ограничено в количестве стихии, которую оно может удержать. Как бы мне ни хотелось думать иначе.

Когда я привёл в пример свою оплётку меридианов, Шандри посоветовал вспомнить, сколько техник я мог применить на второй звезде Воина и сколько на десятой. Плотность энергии в средоточии гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И с каждым новым шагом к Небу становится лишь плотней. А у меня в голове, по сути, зародыш средоточия и тьмы в нём... Много, в общем, в нём тьмы.

Сложность со вторым в том, что здесь есть ограничение таланта. То, в чём я оказался так плох на испытании Стражей. Оставалось утешать себя тем, что с тех пор я далеко продвинулся. Звёзды Мастера не давали мне ошибиться. Не давал ошибиться и шарик воды, с которым я не прекращал тренировок весь год. Можно было вспомнить и ядовитую железу Гигантского Змея с болот.

В первые тысячи вдохов я скорее изо всех сил спасал себя от стихийного яда, который пытался разрушить моё тело. А последние тысячи вдохов уже не обращал на эту угрозу внимания и скорее пытался поглотить нити стихии, которая мне не принадлежала, чем тратил хоть что-то на защиту. Правда, не сумел ничего поглотить, но разница в происходящем и в росте очевидна.

Как бы оно ни называлось. Умение, привычка, навык.

Или талант.

И всё же.

Я на миг упрямо сжал губы и потребовал:

— Схватка. Мне нужна лишь схватка. Я изобью его, вымещу на нём злость и обиду. А потом уже можно будет говорить, кто перед кем должен извиняться. И не нужно говорить, что это опасно. Я ведь правильно понял, что в твоих запасах, собрат, найдётся пара Шкур?

Шандри поморщился:

— Он сильней тебя на звезду. И старше на двадцать лет, а значит, опытней. Будь он из тех, кто идёт к Небу по пути мастерства, то... — Шандри повёл рукой. — Я бы согласился. Но он идёт по пути сражений и битв. Лучший из выпускников...

Шандри замолчал. Замолчал потому, что последние десять вдохов, пока он пытался убедить меня, будто схватка с Ксилимом станет для меня поражением, я представлял, как толкаю силу в Рывок, ухожу за спину Шандри и бью его в спину Когтем Роака.

Недостаточно быстро.

Наполняю стихией Единение, Рывок, Коготь.

Ещё быстрей.

Единение, Рывок, Поступь, Коготь.

И, похоже, кое-что у меня вышло.

Шандри повёл плечами, явно ощущая незримую сталь Прозрения между лопаток, и хмыкнул:

— А ты, собрат, оказывается полон тайн.

Я сморгнул, расслабляясь, и с ухмылкой спросил:

— Это да?

Шандри кивнул:

— Это да. Сразу после церемонии похорон.

Я стиснул зубы. Похороны. За всеми этим спорами и личными обидами я уже как-то и позабыл, что не один я пострадал вчера. И что в сравнении с павшими — я и впрямь — легко отделался.

Разжав зубы, негромко сказал:

— Я тоже выйду.

Шандри лишь кивнул и не подумав спорить или запрещать.

— У подножия Меча.

Тьма загнана на своё место, зелье Древних сняло удар по моему духовному зрению и моим возможностям. Что может помешать мне уйти из покоев Шандри? Раны? Шрамов от тьмы немного, я справлюсь с ними позже. И сам. Без чьей-либо помощи. Лицо? Да, маска испорчена, но...

Поиски в кисете не заняли много времени. Бамбуковая шляпа, кусок плотной ткани и немного клейкого состава.

Двести вдохов и у меня в руках вещь, которую я уже когда-то использовал.

Шляпа с густой завесой.

Повернул голову влево, вправо, оценивая, что вижу. Маловато, но этого хватит, чтобы не упасть и точно хватит, чтобы никто не увидел моего лица.

Первым ушёл Шандри, затем я.

Помедлив, я повесил на пояс кинжал. Рядом с кисетом. Так надёжней.

Стражник у выхода из пещеры не сказал мне ни слова.

Я же медленно двинулся через Академию. Всё те же завалы из деревьев и вырванных с корнем кустов. Но уже видно, что там и тут их принялись разгребать, освобождая дорожки и площадки. Или же вытаскивая туши Зверей и тела людей.

Возможно, я бы не сразу нашёл путь к основанию Меча основателя, но редкая цепочка учеников и стражников, что тянулась в нужном мне направлении, без всяких слов подсказывала, куда идти.

Я не был здесь ни разу. Только однажды глядел издалека, как здесь суетились стражники Академии, сворачивая изветшавшую ленту Меча. Теперь же мне открылись неизвестные до этого подробности.

Под сенью деревьев у подножия Меча пряталось кладбище. Так, кажется, это называется. В пустошах не было такого обычая, а за время жизни в Поясах, много ли я времени уделял тому, чтобы узнать о праздниках или обычаях тех, кто в них живёт?

Ровные линии каменных плит на траве. На каждой ранг, имя и две даты. Видимо, год рождения и год смерти.

Здесь рядом лежали послушники и комтуры Ордена, хотя, конечно, последних единицы.

— Римило?

Я повернулся влево, откуда меня окликнули.

Берек.

Он довольно кивнул:

— Точно ты. Я угадал тебя по походке. Слушай, ты как? А то Зора толком не может объяснить, что там у тебя вышло. Мямлит: сражался, ранили, лечат. Ты чего тряпкой завесился?

Я пожал плечами:

— Морду раскроило, учитель Рамас сказал — займётся потом.

Берек скривился:

— Стихийный яд? Ну да, ему сейчас не до таких мелочей.

На этот раз я обошёлся без слов, лишь просто пожал плечами. Зря. Потому что через миг мне пришлось перехватить руку Берека. И возмутиться:

— Ты чего?

Он дёрнул рукой, пытаясь освободить её:

— Риола бы сказала: ты чего, как девка? Дай гляну, что я, шрамов не видел?

Я отбросил его руку:

— Через неделю глянешь.

Берек обижался недолго. Очень уж он любил поболтать. Правда, и у него слова застряли в горле, когда мы наконец дошли до места общего сбора.

Здесь от зелёной травы осталось мало, в ней везде зияли десятки чёрных провалов.

Но главное, что перед каждым лежало тело. Лица почти всех открыты, но нашлись и те, у кого они оказались прикрыты тканью. Мне, дважды прошедшему в Ущельях Стихий мимо истерзанных тел, не нужно было объяснять, почему так сделано.

Прикусив губу, я скользил взглядом вдоль линий тел. Послушники, служители, попечители. Старшие ученики, стражники, учителя. Вот глава Павильона Лотоса — Ормий. Рядом с ним учитель Урик, глава уже моего Павильона Меча, не сумевший победить в своей последней битве. Вот служитель, которого я отправил узнавать обстановку в Академии. Вот мой соученик из Павильона Котла. Ужасно то, что я помню все три техники, что он приносил мне на обмен, но не помню его имени.

А затем и это стало неважно. Потому что я добрался до самой большой своей боли и вины.

Файвара.

Кто бы ни приводил её в порядок после смерти, сделал он это так искусно, что сейчас казалось, будто она спит. Ни следа ран, боли или смерти.

Как так вышло, что я не сумел спасти её? Как так вышло, что я, пусть и неопытный, грубый, но сильный лекарь, не сумел заметить того, что убило её?

Отвлекая меня от мыслей, от упрёков самому себе, раздался голос главы Шандри.

Он стоял в двадцати шагах от нас, у самого подножия Меча, у самого края стальной стены, которой и выглядел для нас Меч, уходящий в небо.

— Собратья по Ордену. Впервые за долгие годы, что нахожусь на посту главы Академии, у меня нет слов. Да и к чему они? Вы сами видите, как много погибло собратьев. Самое ужасное в том, что мы до сих пор не можем даже точно сказать, на ком лежит вина за их гибель. Ясно одно — тот, кто это совершил, готовился не один день и даже не один год. Страшный удар. Но мы обязаны устоять. Ради тех, кто лежит сейчас перед нами, навсегда оборвав свой путь к Небу.

Я молча слушал Шандри, удивляясь тому, как он может находить такие спокойные слова после того, что случилось. Но он смог. Не зря же он был главой Академии.

По взмаху руки Шандри вперёд шагнули стражники. Накинули на тела белоснежные покрывала, подняли их на руки, опустили в ямы, а затем отступили. Ещё один взмах руки Шандри и груды земли зашевелились, зашуршали, засыпая тела.

Я сглотнул, опустил глаза, желая закрыть и уши. Этот шорох сводил с ума.

Только сейчас понял, что каждый из погибших лежал на каменной плите, где уже было выбито его имя и даты. И если год рождения у каждого был свой, то год смерти один на всех.

372 год от Падения Мщения

Послушники засуетились, подхватывая плиты, укладывая их на засыпанные провалы, выбирая из травы оставшиеся комья земли. Спустя две сотни вдохов ничего не говорило о том, что перед нами свежие могилы.

Ничего, кроме замерших живых.

Шандри негромко закончил:

— Наша память — вечность для ушедших. Пока мы помним их имена — их смерть не напрасна. Ордену — слава!

— Ордену — слава!

Расходились мы молча.

Спустя шесть тысяч вдохов на площадку, устроенную на склоне горы, вдали от чужих глаз, там, куда ученикам Академии не было хода, наконец ступил Ксилим. 

Смерил меня, давно снявшего бамбуковую шляпу, тяжёлым взглядом, фыркнул, обернулся на миг, глянув на Шандри, и отрезал:

— Он сказал мне извиниться перед тобой. Но у меня тоже есть гордость, Страж.

Я удивлённо вскинул брови. Об извинениях был разговор, а вот о том, чтобы сказать Ксилиму, кто я есть такой — не было. Я не думал, что он знает и о том, что Шандри Страж. А выходит, что глава Академии и мой старший собрат доверяет Ксилиму гораздо больше, чем я ожидал.

Понятно, почему он был настойчив, когда уговаривал меня обойтись простыми извинениями.

Ксилим же рубанул перед собой ладонью:

— Но я не буду извиняться, Страж. Ты пришёл в Академию тайно, скрывая ото всех своё лицо. Вёл себя подозрительно, раз за разом заставляя меня выделять на тебя дополнительных людей. Даже за Длань Истины я не буду извиняться. Не чувствую за собой вины и не буду тебе лгать. Одна из добродетелей идущих это товарищество. Будь дружелюбен с равными, помогай младшим и будь безжалостен с врагами. Тогда я считал тебя врагом и действовал так, как и должен действовать заместитель главы Академии. Мне не за что извиняться.

Я смолчал, лишь ухмыльнулся. Как он ловко всё рассказал. А за ошибки, значит, не нужно извиняться? Ну тогда я тоже поступаю согласно одной из добродетелей идущих. Согласно моей любимой — справедливости. Он был несправедлив, сейчас я постараюсь исправить минувшее и вернуть ему то, что он мне задолжал.

Ксилим, не дождавшись от меня ответа, пожал плечами и шагнул ближе, доставая из кисета меч.

В моей руке возник Крушитель. Зря я в прошлый раз сомневался, пытался убедить себя, что по-прежнему не время открывать себя и использовать такое редкое оружие, как Молот Монстров.

Схватка на грани жизни и смерти с Богомолами показала, что во многом Крушитель мне не подходит.

Ему не хватает пробивной мощи. Когда у меня нет времени наполнить высокое созвездие техники и приходится использовать лишь силу оружия.

Ему не хватает зацепа крюка, а зацеп оружия цветком так и не пригодился.

Да и вообще, я слишком привык к другой форме оружия.

Но сейчас мне хватит и Крушителя, ведь мой противник как раз человек с оружием. Вряд ли я справлюсь Верным, но вот с копьём...

Ксилим недовольно бросил:

— Хватит так скалить зубы. Ты всё же человек, а не Зверь.

Я ухмыльнулся лишь сильней:

— Хватит учить меня, учитель из тебя так себе, а мне есть с чем сравнить.

Двинувшись влево, Ксилим искривил губы:

— Ну, конечно. У вас, Стражей нет недостатка в учителях. Пока остальным приходится выгрызать себе дорогу в Возвышении, для вас открыты все дороги.

На мгновение улыбка пропала с моего лица. Чего? Чем это его обидели в прошлом?

Впрочем, я тут же рассмеялся:

— Смешно. Я рос в забытой всеми богами пустоши...

Ксилим зарычал:

— Да как ты смеешь упоминать их? Ты вообще Страж?

Он сорвался с места, размазавшись тенью. Точь-в-точь как там, вчера, у гонга ущелий. Но сейчас, когда моё Возвышение было со мной, когда мои меридианы наполняла духовная сила и нити стихии, когда я оправился от ран, а на моём теле горело Единение... Я чётко видел все движения Ксилима.

И сам оказался не менее быстр.

Даже быстрей.

Я не стал сталкиваться с Кслимом лоб в лоб, проверяя чей кулак крепче. Пока не стал.

Скользнул навстречу, распарывая воздух тяжёлым Крушителем.

Железо нашего оружия яростно зазвенело, столкнувшись друг с другом. Грубо, низко. Как первая, земная струна циня, из которой извлекают не склеенно звучащий тон.

Через миг я остановил этот звук, повторив удар. На этот раз с техникой Звёздного Клинка.

Несколько вдохов Ксилим кружил вокруг меня, прощупывая круг, обрисованный длиной моего оружия. А затем отступил, явно не показав всего, на что способен.

А я, замерев на месте, вбил Крушитель в камень подтоком и повторил:

— Я рос в забытой всеми богами пустоши Нулевого круга, — на этот раз Ксилим промолчал, не сорвался в крике. Жаль. Это было забавно, хотя я ожидал большего. Пришлось просто продолжить. — Меня лишили даже наставления по Закалке Меридианов. Я учился сам, подсматривая за тренировками деревенских. Я стал чемпионом своих земель, поднялся в Первый пояс. Но и там мне всего пришлось добиваться самому.

— Сейчас заплачу.

Новая стычка. И на этот раз Ксилим не сдерживался. Я скользил в потоках ветра опасности, с каждым мгновением всё больше и больше отправляя стихии в вязь Единения и становясь всё быстрей и быстрей. И с трудом успевая отбивать десятки ударов.

Ксилим словно становился быстрей вместе со мной. Шаг в шаг.

Вокруг него, на уровне пояса засияло кольцо обращения. Засияло и налилось светом, не думая гаснуть.

Не знаю, как это выглядело со мной, но его руки размазались в белую пелену, так быстро он двигал мечом.

Я перестал успевать за ним. Вдох меня выручал Покров, а затем он истёк и покатился обратно к средоточию. И ногу пронзила первая вспышка боли.

Дарсов Ксилим словно подшагнул под Крушитель, дотягиваясь до меня цзянем. И вернулся обратно раньше, чем я обрушил на него лезвие.

А затем повторил это. Снова и снова.

Через десять вдохов он отскочил, мгновенно оказавшись в десяти шагах от меня. Грудь его тяжело взымалась, а на лбу блестели бисеринки пота.

Нелегко ему далась эта техника ускорения.

В отличие от меня. Я словно и не ощутил, что заставил работать Единение на пределе, а его вязь выползла на кисти рук и шею третьим созвездием.

Впрочем, сейчас, за болью десятка ран я вообще ничего больше не ощущал. Кто знает, может, без этого и у меня сейчас рвало бы болью мышцы.

Ксилим процедил:

— Мог бы и догадаться после Длани — ты слишком крепок на рану. Значит, я не буду тебя больше жалеть.

Я успел лишь дёрнуть уголком рта. Жалеть?

Через вдох мне стало не до улыбки.

Ксилим вновь сорвался с места. И на этот раз не обошёлся только сталью.

Вокруг меня вспыхнул огонь, взметнувшийся выше моего роста. Пламя изогнулось, опало, накрывая меня с головой. Я не успел даже рвануться в сторону, как стало уже поздно — бесплотное миг назад пламя вдруг сковало меня сильней кандалов, удерживая на месте.

А затем сквозь огонь прорвался жалящий цзянь Ксилима и алые диски, которые попытались рассечь меня.

Я выплеснул из себя Духовную защиту, толкнул Кровавые Плети и рванулся вперёд.

Через вдох мы всё-таки сошлись с Ксилимом кулак к кулаку, сила к силе.

Техники распадались вокруг нас, не успевая даже сформироваться обращением, сила, выплеснутая из тела, закручивалась, переплеталась, давила и напирала, не в силах победить чужую, но в силах разрушить всё остальное, что вырывалось из наших тел.

Мы замерли. Я сумел перехватить цзянь между лепестков основания Крушителя, а Ксилим не спешил освободить его, давя изо всех сил. Как и я.

Теперь круг обращения сиял под его ногами. Подо мной — нет.

Вдох мне понадобился, чтобы понять — мы равны и здесь. Единение третьего созвездия сдерживало напор Ксилима, его земной техники усиления.

Но мне-то этого было мало.

Ксилиму, наверное, тоже, но в этот раз я успел первым.

Мне ведь не нужно было менять техники, чтобы стать быстрей.

Резкое движение Крушителя и цзянь выворачивает из руки Ксилима.

Шаг вперёд, отпустить древко, оставаясь безоружным. Вбить левый кулак в голову Ксилима. Правой вбить кинжал ему в бок.

Он рычит, вокруг его кулаков загораются обращения, вспыхивают огненными когтями. Бледными, неубедительными, не способными толком даже пробить моей Духовной Защиты.

Я выплёскиваю из тела ещё силы, и его когти гаснут, втягиваются в его тело, испуганно прячутся от меня.

А вот мой Коготь пробивает Ксилима насквозь, наплевав на амулет Шкуры.

— Хватит!

Меня отшвыривает от Ксилима. Приходится согнуться, упереться в камень площадки не только ногами, но и вцепиться в него пальцами и Когтем, чтобы не полететь кубарем и погасить скорость, а затем и врасти в камень Опорой.

Шандри стоит возле Ксилима, вырывая из фиала пробку.

Мой и Ксилима выкрик сливаются в один:

— Стой!

Шандри замирает. Ксилим с рычанием срывает с шеи амулет Второй Шкуры или как он тут в Академии у них называется и выхватывает из рук Шандри фиал. А сам Шандри цедит сквозь зубы ругательства.

Я выпрямился, вешая на пояс кинжал и не скрывая ухмылки. Ну да, ливануть в рану лечебного зелья, в то время, когда артефакт в разы усиливает боль — было бы самое оно, чтобы закончить нашу схватку. Но ни к чему.

Да и не так уж я и сильно ранил Ксилима. Да, пробил грудь, но не поразил ничего важного. Я ведь выбирал, куда бить. Почти туда же, куда бил Ксилим мечом при прошлой нашей встрече.

И я совсем не сошёл с ума от желания отплатить за случившееся со мной. Через такое я уже проходил, когда заставил Кирта выйти и сражаться против меня.

Эти две схватки и впрямь очень сильно похожи. И очень сильно отличаются. И тем, как проходили, и тем, как закончились.

Например, я и не знал, что Духовная Защита, сила, выплеснутая из тела, разрушает те техники противника, что выходят за пределы его тела, не давая им даже оформиться. Это очень интересный опыт. И хорошо, что я получил его, считай, в тренировочном поединке, а не в настоящем сражении. Там этот опыт мог бы потребовать с меня гораздо большую плату.

Интересно только, почему я ни разу до этого, например, в схватках Предводителей, не видел, чтобы они использовали этот трюк.

Впрочем, обратившись к средоточию, я понял почему. На миг даже похолодело в животе. Половина. В средоточии осталось всего половина силы. А ведь мы не так много использовали техник, и не так много я получил ударов, что принял на Покров.

Выходило, что прямое столкновение духовной силы просто-напросто выжирало её запасы в средоточии. Я тщательно оглядел Жемчужину в голове и обратил свои чувства вовне. Но не на бормочущего проклятья Ксилима и молчаливого Шандри, а на сам воздух, само пространство вокруг нас.

И поджал губы.

Как и подозревал. Здесь сейчас явно в разы больше силы, чем имелось до начала нашей схватки. Хоть сажай Воинов и заставляй их медитировать, чтобы они открывали узлы. Всё, что мы выплеснули из себя, сейчас клубится здесь.

А я ведь могу и дополнить свои догадки. Выходит, если в какой-то местности концентрация силы Неба окажется достаточно велика, то идущий вообще не сможет использовать техники, покидающие его тело. Ему останется лишь довольствоваться тем, что усиливает его и...

Оружейными?

Впрочем, через мгновение я поправил сам себя.

И не только. Я ведь сам использовал Коготь, и он вполне себе вышел, даже пробил Ксилима насквозь. И это невзирая на защиту амулета Чужой Шкуры. В общем, повторил точно то, что когда-то сделала со мной Виликор на арене. Значит, здесь ещё важно качество техники. И сила самого идущего.

И вообще, что-то мне подсказывает, что найти подобное место будет очень и очень нелегко. Если я, конечно, когда-нибудь задамся такими поисками. Потому что даже та волна силы, что накрыла всю Академию и разрушила формации на её территории, не повлияла на техники.

Или же я не заметил этого. А ведь та же Зора явно сражалась слабовато. Пусть и для ученика Павильона основания. Или я просто пытаюсь оправдать её слабость? Да с чего бы?

Голос Шандри отвлёк меня от размышлений:

— Так и будешь там стоять? Или ты из тех, кому боль нравится?

Я нахмурился. О чём это он?

И тут же сообразил. Стоило вынырнуть из своих мыслей, как в меня буквально вгрызлась боль от десятка ран. Ксилим неплохо успел меня достать. И своей техникой пламенного удержания, и цзянем.

А ещё на мне до сих пор амулет Шкуры.

Хмыкнув, я снял его. На раны тут же словно плеснули ледяной воды — мгновение странного ощущения, а затем боль притихла, затаилась.

Оглядев себя, я покачал головой. Хорошо, что меня не видит сейчас Рейка. Она бы сначала закатила глаза, а затем бы закатила гневную речь на две сотни вдохов. О том, что седьмой брат просто ненавидит хорошую одежду и не упускает случая уничтожить её, чтобы ходить в обносках.

И впрямь, что мне стоило сменить новый халат ученика Академии, перед тем как выходить на эту площадку?

Помнится, в Школе Ордена Морозной Гряды, вырвавшись из пустошей Нулевого, я очень и очень бережно относился к своему внешнему виду. Ненавидел обноски и тряпьё. Для каждой тренировки переодевался, чтобы после неё быть чистым и опрятным.

Прошло всего ничего времени, а как сильно я изменился.

Вздохнув, я всего лишь отряхнул с себя пыль. С дырами уже ничего не сделаешь. Нужно постараться больше внимания обращать на свой внешний вид. А ведь совсем недавно я смеялся над своими подопечными из Школы Ордена, когда они вернулись к выходу с Поля Битвы все изорванные и окровавленные. А у самого, сколько в кисете есть халатов ученика Академии на замену?

Шандри оглядел нас обоих, недовольно пожевал губами и ядовито осведомился:

— Всё? Поорали, мечами позвенели, кулаки почесали, кровь пустили? Ничего не забыли? Теперь можете вернуться к делам Академии и Ордена?

Я лишь улыбнулся и кивнул, а вот Ксилим буркнул:

— Ты сам меня сюда вызвал и сказал, что нужно решить вопрос. Теперь ещё и недоволен? — переведя взгляд на меня, спросил. — А ты чего за историю рассказывал? Ты разве не из Третьего пояса?

От этого вопроса я даже замер. И спросил сам:

— А до этого были подобные мне? Шэны из Третьего?

Ответил Шандри:

— Страж в обучении у нас был всего один. Давно. И он, — помедлив, Шандри скривил губы, — оставил после себя не лучшие воспоминания.

— Что он вообще здесь забыл?

Шандри удивился:

— Как что? Посвящение в шэны.

Я пробормотал себе под нос:

— Глупость какая-то.

Ведь я отлично помнил, что в рассказах Клатира мелькало что-то об Ордене Стражей, об их хранилищах, отделениях, учениках и прочем. Я считал, что у них сохранились и Залы Стражи, доставшиеся им от Древних, и испытания, в которых они безо всяких проблем могли получить звание шэна и пройти присягу перед гербом Стражей. Но слова Шандри как-то сильно всё меняли.

И как бы тихо я ни бормотал, но Шандри, похоже, меня услышал:

— Так понял, что одно дело просто пройти испытание у себя, а совсем другое — пройти его в месте, где есть духи Древних. То ли более почётно, то ли более значительно, то ли ещё что...

Его перебил Ксилим, ткнув в меня пальцем и потребовав:

— Давай ещё раз. Откуда ты родом?

Вздохнув, я повторил:

— Мне шестнадцать. Я родился в Арройо, что в Нулевом круге. Чемпионом Арройо, — не увидев понимания в глазах ни Ксилима, ни Шандри, пояснил. — Чемпион — это тот, кто сумел взять десятую звезду Закалки и заслужил право переехать в Первый пояс. Я стал таким чемпионом Арройо в двенадцать и заслужил право поступить в Школу Ордена Морозной Гряды.

Шандри и Ксилим переглянулись, пожали плечами. Шандри сказал за обоих:

— Никогда не слышали о таком Ордене. Но тогда выходит, ты уже второй раз проходишь обучение в Ордене? Сначала там тебя вырастили до Мастера, а теперь Стражи прислали тебя в наш Орден? Значит, этот Орден Морозной Гряды тоже неплох.

Я не удержался от смеха:

— А-ха-ха! — отсмеявшись, покачал головой. — Я многим обязан Ордену Морозной Гряды, но обязан скорее его отдельным людям. Когда я попал в него, он переживал не лучшие свои времена. А на экзамене в Академию мне вообще подделали результаты, чтобы не пустить в неё. Так что нет. Мастером я стал скорее вопреки Ордену. Меня заставила стать Мастером беда. Моя младшая сестра, Закалка была ранена в средоточие и мне пришлось отправиться в город Древних, чтобы попытаться вылечить её там. И о Стражах я узнал только тогда, когда вышел из города Древних и убил двух старейшин Ордена и двух комтуров, которые считали, что такой талант лишь навредит их Ордену.

Ксилим крякнул:

— К-хм! Да, неплохой Орден, Шандри, неплохой, — переведя взгляд на меня, покачал головой. — После такого рассказа тебя вообще страшновато пускать в Академию. Пусть даже здесь сейчас нет ни старейшин, ни комтуров. Но ведь когда-нибудь вы встретитесь. И что тогда?

Шандри скривился:

— Ксилим, не нагнетай.

Тот вскинул руку:

— Не нагнетай? А как тебе такое совпадение — один Орден с приходом этого чемпиона переживал не лучшие времена, а теперь и у нас всё пошло в задницу? Развалины Академии, гибель... — Ксилим оборвал сам себя, махнул рукой теперь в жесте отчаяния. — Ай, не будем.

Шандри стоял, поджав губы, а когда разлепил их, то голос его был сух:

— Будем считать, что я не слышал этого. Ты раз за разом говоришь об этих непростых временах и раз за разом испытываешь на прочность моё терпение.

Ксилим махнул рукой:

— Зато не делаю вид, что всё идёт именно так, как и должно. Если мне что-то не нравится, то не молчу об этом. Например, не молчу о том, что людей, которые могли бы провернуть подобное, во всём Поясе можно пересчитать по пальцам двух рук. И что у соседей есть только один такой человек.

Шандри процедил:

— Арик Дизир.

Ксилим медленно кивнул:

— Именно. А теперь скажи мне, мог бы он в одиночку провернуть подобное?

У Шандри дёрнулась щека:

— Не мог.

Ксилим поднял руку, показывая два пальца:

— Два. Это было самое малое два Предводителя. Один вырезал охрану средоточия Ущелья, второй вёл за собой Зверей, скрывая их огромной формацией маскировки. И вёл, поддерживая связь с первым по нефриту голоса, — Ксилим опустил руку, сжал пальцы в кулак и глухо повторил. — Самое малое два.

Они долго молчали, глядя друг другу в глаза. Я молчал тоже, не влезая в их разговор. И думал. Если в окрестных фракциях есть только один этот Арик, то клан Дизир нашёл ещё одного союзника? Причём союзника этапа Предводителя, готового участвовать в подобном. Или всё же вырастили ему смену? Какой-нибудь неучтённый гений, вроде Тёмного, о котором не подозревали даже Стражи?

Кстати, о них. Если уж они используют Орден Небесного Меча, чтобы в нём проходили посвящение Стражи, то разве не должны помогать ему? И разве нет способов обнаружить посторонних Предводителей? Тем более таких, что летят на своих мечах? И тащат на хвосте сотни разъярённых Зверей?

Глупый вопрос. Видимо нет, раз всё это случилось.

Я ощутил, как дёрнулась бровь и поспешно прижал её пальцем. Потёр.

Тут лично просишь Стража, которому ты нужен, чтобы он нашёл твою семью, а вести о ней приносит обычный Мастер. Это, по-моему, всё, что нужно знать о том, как много глаз у Стражей в Поясах и как широко они глядят.

Наконец эти двое перестали бодаться взглядами, Шандри кивнул:

— Я услышал тебя, — махнул рукой. — Идёмте, чего застыли, как изваяния?

Разговор продолжился уже вокруг стола. В глубине скалы, где-то недалеко от того места, где я и пришёл в себя. Похоже, только такие каменные убежища и уцелели сейчас в Академии.

Ксилим ухватил со стола чашу, отхлебнув, спросил меня:

— Так если ты уже шэн, то чего тебя сюда прислали?

Хмыкнув, я потратил вдох на то, чтобы проявить перед собой строку заданий из жетона и прочитал:

— Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду отправиться в Орден Небесного Меча и вступить в его ряды. Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду сделать Орден Небесного Меча как можно сильней и служить его интересам во Втором поясе, — Ксилим подавился глотком и закашлялся, разбрызгивая вокруг вино. Я чуть отстранился, чтобы не попало на меня, и продолжил читать. — Я, шаул Виостий приказываю шэну Леграду отправиться в город Тысячи Этажей и пройти там испытание Стражей. Срок исполнения — три года.

Ксилим отставил чашу, утёрся и повторил:

— Служить интересам и сделать Орден Небесного Меча как можно сильней, — повернувшись к Шандри, спросил его. — Кто, вообще, этот шаул Виостий?

Шандри пожал плечами:

— Насколько помню, проверяющий южных земель Пояса.

Ксилим буркнул:

— Где юг, а где мы? — повернувшись ко мне, потребовал. — Давай, делай нас сильней. Самое время.

Хорошо, что я и не подумал взять со стола чашу. Поперхнуться так же, как Ксилим несколько вдохов назад? Я снова потёр дёргающуюся бровь и в раздражении спросил:

— Думаешь, я знаю, как это сделать?

Ксилим поморщился:

— Эй! Плевать на то, что ты Страж. Я и знать об этом не должен. И мы вроде уже не дерёмся. Побольше уважения, ученик Академии, к заместителю её главы.

Постучав себя в грудь пальцем, Ксилим вновь поднял чашу.

Я же хмыкнул, развёл руками:

— Ну, уж прости. После того как я пробил тебя насквозь, не выходит вежливо кивать, — и мстительно добавил. — Да и сам подумай, я простой собиратель лепёшек дерьма из Нулевого, я и граматы-то не разумею, старик.

Вышло хорошо. Точно под глоток. И Ксилим снова подавился.

На этот раз мне пришлось использовать Панцирь Роака, чтобы прикрыться от полетевших брызг. И вопля.

— Какой я тебе ещё старик?! Да ты по виду всего на пару лет меня младше, сам скоро к земле гнуться начнёшь!

Шандри устало вздохнул:

— За что мне это? Иногда мне казалось, что одного ворчуна и язвы Ксилима много для Академии.

Ксилим вскинулся:

— Эй! Мне больно это слышать!

Шандри осушил свою чашу и покачал головой:

— А теперь вас двое. И даже не знаю, кто из вас хуже.

Ксилим ткнул в меня пальцем:

— Конечно, он! Какие могут быть сомнения?! Молодой, наглый, необразованный! Ты же сам слышал! Он сначала дерьмо собирал, а потом этими же руками хватал свитки техник в павильоне. И чего хватал, спрашивается, если даже читать не умеет?

Я осклабился:

— Картинки запоминал.

Ксилим фыркнул:

— Нет уж, мне не за это платят в Академии, чтобы я по картинкам техники объяснял.

— Тебе ещё и платят? Я думал, это ты взятки главе Академии даёшь, чтобы он тебя отсюда не выпнул.

Шандри стукнул по столу:

— А ну, хватит!

Ксилим покосился на него, пожал плечами:

— Как скажешь. Хочешь серьёзного разговора, давай, — ткнул в меня пальцем. — У нас здесь юный убивец с чужим именем, который способен сделать дырку пусть и в стареньком, но ещё крепком учителе. Во мне, если ты не понял. И ему приказали сделать сильней наш Орден. Давай вместе подумаем, как он должен это сделать. С такими-то талантами!

Я невольно вскинул брови:

— Вообще-то, я думал, что оба мои задания неразрывно связаны. Я должен стать ключом к городу Древних, чтобы провести в него толпу людей. Медитации, техники, эликсиры Древних. Резкий скачок Возвышения стольких орденцев и всего за несколько месяцев и должен сделать Орден сильней. Нет?

Ксилим вновь фыркнул:

— Ага, как же!

Над головой Шандри на миг налилась светом трёхцветная печать. Поморщившись, он мотнул головой:

— Потом, наедине, мы обсудим с тобой этот вопрос, шэн.

Печать потускнела. Я несколько мгновений пялился на Шандри. Как всё странно. Но кивнул:

— Как скажешь, старший собрат.

Ксилим буркнул под нос:

— А я, значит, не заслуживаю уважения. Ладно-ладно, — заметив наши взгляды, выпрямился и громко спросил. — Тогда нужно решить, что мы можем сделать здесь и сейчас. Заодно наш юный друг может что-то подсказать. Глава Шандри, что же вы молчите?

Шандри налил себе вина, опять одним огромным глотком осушил чашу и скривился:

— Ты даже в такой день находишь силы на свои шутки.

С лица Ксилима исчезла улыбка:

— Для учеников я всегда строг и холоден. Вино сегодня в горло не лезет. Могу я хотя бы с тобой проявить немного слабости?

— Можешь, — тяжело вздохнув, Шандри продолжил. — Сложностей хватает. Разрушено столь многое, что голова идёт кругом. Ущелье Пяти Стихий, обычные тренировочные формации. Не выдержали выплеска небесной энергии даже хранилища припасов. Часть кисетов разрушилась, повреждая соседние и заставляя разрушиться уже их. Впору подумать, что сообщников у нападающих были десятки. Но это точно безумие, а не догадка.

Ксилим потрясённо выдохнул:

— Ох, гархова отрыжка. А об этом я и не слышал ещё. И что, особое хранилище тоже?

Шандри кивнул:

— Да, ты верно понял, — глянув в мою сторону, пояснил. — Эликсиры, которые Орден собирал и скупал десятилетия. Зелья из Поля Битвы и из города Тысячи Этажей. Там сейчас крошево из стекла. Служители пытаются найти уцелевшие фиалы.

Я потёр бровь. Значит, я был прав. У них были зелья из города Древних. И они их потеряли? Даже у меня сердце кровью обливается от этой мысли. Представляю, что чувствуют сейчас Шандри и Ксилим.

Ксилим отёр лицо:

— Вроде как Джанит говорил, что есть надежда починить Сердце Ущелья.

Шандри кивнул:

— Есть. Нужна для начала куча редких ингредиентов, половина которых тоже пострадала от выплеска и потеряла свои свойства. Затем нужно вновь напитать формацию вокруг Сердца духовными камнями.

— Сколько?

— Пятилетний объём добычи Духовной Шахты.

Ксилим выругался, потянулся было за кувшином, но застыл, а затем и вовсе опустил руку. Шандри глухо сказал:

— Но с этим есть хотя бы надежда и нет нужды. Потому что мы с тобой пока даже не знаем, какова обстановка на границах Ордена и куда делся Тола. Может...

Шандри замолчал не договорив.

Теперь поджал губы Ксилим:

— Что верно, то верно. А в чём нужда?

— В формации Клятвы. А там полная гархова задница, — Шандри покрутил свою чашу. — Я ума не приложу, как мы теперь будем справляться с проверкой гостей и учеников?

Ксилим вздохнул и спросил:

— Поправь меня, может, я ошибаюсь, но ведь управителя Кхивеодиса мы не дождёмся?

Шандри развёл руками:

— В такое время? — жёстко закончил. — Нет. Мы сейчас привязаны к тем местам, где нас застала эта беда. Я даже сейчас изо всех сил растягиваю свои чувства на территорию Академии. Оставить вас без моей защиты? С ним на границе точно так же. Мы останемся на местах, пока не станет ясно, чего добивались Дизир и где они повторят удар. И где Тола.

Ксилим отёр лицо, прошептал:

— Ах, Тола, Тола. Что ты там пытаешься сотворить?

За столом воцарилось молчание. Я сначала тоже сидел с закрытым ртом, но вопросы не давали мне покоя и выждав три десятка вдохов, я решился:

— А в чём сложность с проверкой и формацией Клятвы?

Ксилим, не глядя на меня, буркнул:

— Она разрушена. Джанит не может её восстановить. Он хороший учитель, но ему просто не хватит силы и личного таланта создать её заново. Если уж Дизир решился на такой наглый шаг, думаешь, он не попытается отправить к нам десяток ложных послушников или служителей? Пока я приказал проверять всех на амулетах Истины, но поверь, это не всегда помогает. Проще мне кажется, проверить массив старого кольца стен и восстановить его.

Шандри подобрался:

— А ведь и верно. Он же давно лишён подпитки и не должен был пострадать от выплеска.

Ксилим тут же охладил пыл Шандри:

— Если он не рассыпался от старости. Как само старое кольцо стен. Их ведь строили ещё при основателе Дарене.

Я невольно нахмурился, пытаясь уложить в голове всё, что услышал. С каких пор такие проверки это сложно для Стража? Спросил вслух:

— А что, лично осматривать входящих это не по чину главе Академии и эрию? — Шандри вскинулся, я пожал плечами. — Ну давайте этим займусь я, всего лишь шэн. Не так уж и сложно, в конце концов, у всех выше послушника только одна двухцветная печать Указа, — теперь в мою сторону повернулся и Ксилим, и я поспешил добавить. — Хотя с послушниками будет дольше, но уж на...

Под взглядами Шандри и Ксилима слова буквально застряли у меня в горле. Сглотнув, я спросил:

— Чего?

Шандри медленно выговорил:

— Ты хочешь сказать, что ты мастер Указов?

Теперь настала моя очередь переспрашивать:

— А ты, старший собрат, хочешь сказать, что ты Страж, но не мастер Указов?

Шандри всплеснул руками:

— Конечно, нет! Стражами становятся не за этот талант, а всего лишь пройдя испытание. Стражи Древних искали тех, кто готов сражаться с сектантами, ставя талант убийства выше всего остального! Страж, владеющий Указами?! Какого гарха ты делаешь тут, во Втором? Какого гарха тебя не забрали в Третий пояс из Нулевого?

Я не знал ответа на этот вопрос. Но очень и очень хотел сейчас его получить.

Но теперь я хотя бы понимал, почему над эрием Шандри до сих висит трёхцветная печать. Вовсе не потому, что он решил её почему-то оставить или сам поставил её, чтобы не проговориться о чём-то в случайной беседе. А потому что не может ничего с этим сделать.

И есть ещё один вопрос, на который я бы хотел узнать ответ. А кузнец Клатир имеет талант мастера Указов или нет? И если нет, то не означает ли это, что и над ним есть Указы, которые я просто не в состоянии был увидеть?

Шандри тем временем не спускал с меня пристального взгляда. Я не выдержал и спросил:

— Что ещё?

Ответ мне не понравился:

— А почему ты вообще жив, если Мастер Указов и уже год живёшь под сенью Меча основателя?

Глава 2

О, Небо, какая скукота.

Я с тоской оглядел очередных вошедших за стены Академии. Два послушника и служитель. Какие это за сегодня? Двадцатые?

Когда тот же Шандри говорил мне, что работы будет много, я ему не поверил.

Ну какая там ещё работа на воротах? Что там за сообщения таскать между Академией и городом Меча? Тем более тогда, когда у них есть эти их амулеты для передачи голоса на огромные расстояния. А уж тем более что там носить туда и сюда?

Оказалось, был неправ. Десятки. Десятки послушников, служителей и даже попечителей, хотя этих, конечно, меньше, появлялись у ворот Академии. Из города Меча, из лагерей Хребта, из городов Каменного Призрака и Серого Клыка, из торгового дома Ордена. И это только те места, которые я хотя бы знал и представлял, где они находятся без подсказки карты.

Складывалось впечатление, что в нашей Академии им мёдом намазано. Что без одобрения Шандри или Ксилима никто и шагу не ступит в округе.

И то же самое насчёт припасов. В день два-три человека с кисетами обязательно появлялись. Но это я хотя бы мог понять, всё же для ремонта разрушений много чего нужно. Правда, я всё же ожидал, что они просто в конце недели, к примеру, доставят всё за один раз. А через неделю повторят. Ну да им видней. У меня голова шла кругом от одной мысли о том, сколько всего нужно сейчас Шандри решать, чтобы восстановить Академию.

Уж лучше стоять здесь. Но, Небо, как же это скучно.

Впрочем... Я покосился на вздымающийся к небу Меч основателя. И в который раз вслушался в себя, пытаясь ощутить хоть что-то необычное.

Ничего.

Впору заподозрить Ксилима и Шандри в байке, которую они пытались влить мне в уши. Если бы всё это случилось в любое другое время. Сейчас не до баек и не до шуток, дружеских и не очень.

Но всё равно мне тяжело поверить в то, что мне рассказали.

Мол, жил-был один из прежних магистров Ордена Небесного Меча, главного Ордена, задолго до появления его отделения в нашем Поясе. И был он талантливый кузнец и не менее талантливый мастер Массивов. И как-то не сложилось у него по жизни с мастерами ещё одной первой профессии — Указов. Не сложилось так сильно, что он терпеть их не мог.

И создал однажды шедевр, который слабых мастеров Указов просто убивал, средних по силе сводил с ума, а сильных заставлял мучиться, пока они находились рядом с этим Мечом.

Так себе байка, если честно. Вровень с той, что описывала назначение этого Меча — перевозить с места на место членов Ордена.

Мягко говоря — верится с трудом.

И не верить нельзя.

Ведь одна из причин, по которой Ордену никогда не были интересны мастера Указов — это то, что основатель Дарен, привезя во Второй пояс на Мече своих последователей, сам был мастером Массивов и передал ученикам Массивы, которые долгие годы заменяли им работу мастеров Указов.

Вторая причина — то, что в Академии мастера Указов учиться не могли. Не могли даже зайти за кольцо стен. История Академии знала два случая, когда мастера Указов оказывались в Академии. Один, уже старик, мастер Указов Ордена, пытался раскрыть тайну Меча и сошёл с ума. Второй, как и я — скрыл свой талант при поступлении и сначала сошёл с ума, а затем и умер. Умер уже в городе Серого Клыка.

Но я-то — живой! И даже в своём уме.

Кажется.

Шандри и Ксилим много по этому поводу спорили в тот день, но сошлись во мнении, что только две идеи хоть как-то объясняют то, что я жив.

Первая это то, что я невероятно сильный мастер Указов.

Услышав это, я скривился так, что заботливый Ксилим предложил мне добавить в отвар мёда.

Но ведь правда, разве можно считать себя сравнимым по силе с создателем Меча? Нет конечно. Скорее я бы поверил, что за долгие десятилетия сама сила массива Меча ослабла.

Эти слова перекосили уже Ксилима.

Вторая идея в том, что каким-то образом приказ Виостия дал мне защиту от массива Меча. Но тогда выходило, что сам Меч каким-то образом связан со Стражей, а в моём жетоне есть какая-то метка для него. Метка, о которой мне ничего не сказал сам Виостий.

Одни вопросы. И не только со Стражами.

К примеру, мне равно непонятно, почему в большом и сильном Ордене Небесного Меча был всего один мастер Указов и почему за столько лет орденцы не нашли ему ученика.

Даже в Ордене Морозной Гряды их было двое. И это, не считая ещё двоих, способных создавать свитки контрактов и тоже живущих в Морозной Гряде, хоть и не считающихся орденцами.

Оправдания Шандри о том, что умельцев в свитки контрактов у них на землях целых десять, я считал жалкими. С таким-то числом городов. Как и его слова, что им, с формациями и массивами Клятвы, сильные таланты и не требовались.

Всё это странно. Я скорее бы поверил в то, что способ поиска этих талантов имел слабое место, которым я сам воспользовался на испытаниях. Одно дело, если бы обладавшие талантом охватывались сиянием, которое было видно со стороны. И другое дело, когда сияние видит только тот, кто сам обладает этим талантом.

Я просто смолчал, что ослеплён. И подозреваю, что точно так же поступили и остальные, кто обладал мастерством Указов. Может, таких даже было больше, чем один известный.

Чего я не понимаю, так почему они так поступали. Одно дело я, которому тот же Клатир несколько раз намекнул, что во Втором поясе не любят Стражей и не любят тех, кто ставит печати запрета на знания. Другое дело мои предшественники в Ордене. Что им, плохо, что ли, было бы стать его мастером Указов? Хорошо же было бы. У них был бы учитель в этом деле. Если только все эти слухи о сумасшествии мастеров Указов не распространились широко по всему Ордену и не пугали таких умельцев.

Можно поставить себя на их место. Я когда-то и без всяких слухов о сумасшествии, только после одной истории об убийстве мастеров Указов семьи Тарсил, принялся скрывать свой талант вдвое тщательней. Хотя, казалось бы, мне ведь тоже стало бы хорошо в Ордене Морозной Гряды на должности мастера Указов Ордена.

Впрочем, я вообще из затаившихся драконов. До сих пор, хотя уже прошло несколько дней, не могу поверить, что я не только назвал своё настоящее имя, но и выдал, что я мастер Указов.

Словно помутнение на меня нашло. Ведь ни разу при мне не говорили, что Стражи поголовно мастера Указов. Напротив, я сам видел Стражей, которые не имели подобного таланта. Мириот, Таори, Риквил, Тёмный.

Дарс его побери, да даже моя мама едва не стала Стражем.

Может, причина в том, что все они были лишь шэнами, и я никогда не видел в них настоящих и могучих Стражей? В отличие от шаулов Клатира или Виостия. И ведь тот же Клатир точно знал, что я разрушил трёхцветные Указы Стражей. И точно видел, что я повесил Указы Верность на своих наёмников. Правда, теперь я знал, как не мастер Указов мог...

Со стороны лестницы раздался шум быстрых шагов, отвлекая меня от размышлений и воспоминаний.

Сияние формации охватило прибывших, позволяя мне более чётко видеть печати над ними. Но это всё, на что способна новая формация. Откровенно говоря, после того как Шандри и Ксилим узнали о моём таланте, они и не требовали от учителя Джанита создать здесь хоть что-то получше. Хотя, я знаю точно, сам слышал его недоумённые вопросы, что он мог. Мог, например, устроить проверку печатей на несколько простых вещей. Но Шандри сказал, что большего и не нужно.

Приятно, конечно, что в меня так верят. Но это жуть, как надоедает.

Обычная двухцветная печать над каждым из пришедших. Но, как бы это ни было скучно, одним осмотром со стороны я не ограничился. По сути, все эти слова стражи о задержке проверки, которые они сейчас говорят новоприбывшим, никак не связаны с медленно работающей формацией. Это время дано мне. Чтобы я успевал подчинить себе печати.

И вынести решение о том, кто передо мной.

Ничего странного. Это печати верности Ордену.

Удостоверившись, я впитал в себя дух из печатей и шевельнул кистью в коротком, неразличимом жесте.

Пропустить.

Служитель стражи внешне равнодушно скользнул по мне взглядом и гаркнул подчинённым:

— Не спать! Открывайте.

Я же отвернулся от заскрипевших внутренних ворот и не поднял глаза к Мечу, а достал из кисета книгу.

Что хорошо, так это то, что теперь у меня не было недостатка в знаниях. Хочешь увидеть книги об Указах? Что-то у нас в хранилищах осталось после того сумасшедшего. Сейчас, Леград, принесут всё, что есть, заодно и грамоту подтянешь.

Плохо то, что там почти такая же муть, которую я когда-то получил трофеем от комтура Морозной Гряды — размышления о сути бытия, Небе и месте под ним идущего, а также о его целях на пути к вершине самосовершенствования.

Это цитата из предисловия. Кто только читает эту муть?

Вздохнув, я ухмыльнулся. Я же и читаю. Отсеиваю из сотен слов пустых рассуждений крупицы истины.

Пока полезней всего оказалась тонкая книжица в десяток листов, копия записной книжки того самого сошедшего с ума мастера Указов Ордена Небесного Меча. Сборник известных ему Древних символов.

И ещё полезными оказались простые расспросы Шандри. Ну, до тех пор, пока он не взвыл и не ушёл работать. Сбежал, проще говоря, от моих расспросов.

Но я теперь хотя бы знал, как создаются двухцветные Указы. Очень просто. Окрашивая свой дух стихией.

Одна беда. Даже получив такой ответ, я не стал ближе к тому, чтобы суметь это сделать.

Как?!

Дарс его знает, как окрасить дух стихией.

Правда, в случае нужды, я легко мог это сделать. Так как и делают это все остальные мастера Указов в Первом поясе, которые даже не являются Мастерами и неспособны использовать стихию для непрерывных техник.

С помощью артефактов, которые главы фракций получают от правящих Поясами фракций, а те, в свою очередь, от Стражей.

Это словно метка, которая позволяет остальным мастерам видеть, где находятся вещи, куда лучше не лезть, чтобы не ссориться с другими фракциями.

Так объяснил Шандри. Правда, Ксилим не замедлил влезть с едким замечанием, что так происходит только в идеальном мире. Но под Небом такое если и случалось, то только во времена Древних, когда ещё даже Альянса Сект не появилось.

И я был с ним согласен.

Но одновременно с этим и сознавал, что у меня всегда уходит больше духа, чтобы сделать своими такие двухцветные печати. Даже сломать их сложней. Вероятно, так же обстоит дело и для любого идущего. Преодолеть и обмануть двухцветные печати гораздо сложней, чем простые одноцветные, полученные из контрактов или созданные мастерами Указов на бегу. Потому-то фракции и используют эти артефакты с охотой.

Ну да ничего. Вечерами ко мне приходит отдельно выделенный для этого послушник. Тот самый бедолага Митай, на котором я и использую, раз за разом, артефакт Стражей. И в конце концов я пойму, как мне нужно окрашивать стихией этот дарсов дух.

Я дочитал страницу и задумался. Интересно. Если пересказать всё это простыми словами, то выйдет что:

Один цвет указа — действует на ощущения.

Два цвета — на мысли.

Три цвета на саму душу.

И тогда...

— Что за страж из тебя, когда ты пялишься в книгу и даже не смотришь по сторонам? Как ты вообще ходишь и не падаешь, я не понимаю.

Я поднял взгляд от страниц. Хахпет же не замолкал, кривя губы в гримасе и продолжая мне высказывать:

— Хватит с меня. Вся служба лежит на мне, ты только и делаешь, что читаешь, а на приказ заместителя главы Академии положил...

Я захлопнул книгу, и под моим взглядом Хахпет подавился окончанием фразы. Мгновение помедлив, я предупредил:

— Выбирай выражения, собрат в обучении. Иначе мы поссоримся с тобой.

Внешне или, как пишут в трактатах, формально он прав. Приказ Ксилима гласил, что ученики Павильона должны усилить поредевшую во время битвы со Зверями стражу ворот и стен.

Но, по сути, истинная причина этого приказа — оправдать моё присутствие на площади ворот. И если бы Хахпет был внимателен, то уже подметил бы, что за эти три дня я единственный, кто торчит здесь от рассвета и до заката. Это остальные сменяются, а я даже ем вместе со стражей Академии. Прямо здесь.

И все остальные мои напарники, если и усиливают стражу, то лишь на жалкую кроху. Просто потому, что в пяти шагах от нас в воздухе висит двухцветная печать моего нового охранника, попечителя, Мастера седьмой звезды с серебряными отворотами на халате.

Отделение хранителей понесло огромные потери. Больше погибло только старших учеников, которых выплеск энергии Неба настиг во время медитации. Те же, что выжили, оказались непоправимо искалечены. Из невольно услышанного разговора Рамаса с Шандри, я понял, что лучшее, на что они могут рассчитывать — пик Воина.

Отделение же хранителей не медитировало, сумело защититься от выплеска, но их накрыло волной обрушившихся с неба тварей. Но именно их заслуга в том, что хоть кто-то из учеников в Ущелье выжил.

Я помню завалы из покрытых шипами туш тварей там, где меня тащил за собой Ксилим.

Шандри очень хотел приставить целых трёх телохранителей, но их, свободных, просто не осталось столько в Академии. Ведь незримо охранять нужно не только меня, но и множество учителей Академии, которые были для неё бесценны, но при этом мало что представляли из себя в бою. Хотя тот же глава Павильона Лотоса считал иначе. И погиб в Ущельях, а ведь именно сейчас его помощь стала бы...

Похоже, я задумался не вовремя. Глупо это делать на середине разговора. Хахпет, не дождавшись от меня больше ни слова, снова скривил губы:

— Поссоримся? Мы и так это сделаем. Или ты думаешь, я буду молчать, когда увижу Ксилима, заместителя главы? Ты плюёшь на его приказ. Ты безответственно относишься к порученному тебе заданию. А ведь он теперь и глава нашего с тобой Павильона.

В раздражении я повысил голос:

— Хватит! Глазеть по сторонам? Здесь два десятка людей этим занимаются. Не так уж и нужна им ещё одна пара глаз. Достаточно того, что я на пять десятков шагов раскинул боевую медитацию. И попробуй только сказать, что у тебя она шире и ты раньше меня почувствуешь опасность.

Хахпет сжал губы так, что они побелели. Он и сам побледнел, черты лица заострились. Я сильно уязвил его, похоже. Даже интересно, а сколько же шагов покрывает боевая медитация Хахпета?

Наконец он разлепил губы, хрипло спросил:

— Так, может, ты вообще усядешься на одном месте? Чего ходить?

Я хмыкнул:

— Спасибо, собрат, за совет. Так я и сделаю. И всем буду говорить, что это ты посоветовал.

Хахпета перекосило. На мгновение я даже пожалел, что не удержался и поддел его. Но только на мгновение. Обычная шутка, а он глядит так, будто я его ударил. Да и вообще, для того, кому я спас, по сути, жизнь, он слишком острый на язык со своим спасителем.

Может, он и хотел что-то сказать в ответ, но через мгновение мы оба повернули голову. Снизу по тропе снова кто-то бежал, торопясь к воротам.

Мы молча вернулись на площадь. Как раз вовремя, чтобы встретить запыхавшегося от долгого бега служителя. Я бы сказал, что пиковый Воин. Белые отвороты. Отделение дознания. Необычно.

Короткая, уже привычная проверка. Всё в порядке. Верность Ордену Небесного Меча.

Едва за ним закрылись внутренние ворота, как я напоказ встал у стены площади, там, куда не падало опускающееся солнце и вновь достал из кисета книгу, всем своим видом показывая, что никуда не пойду. Хахпет отчётливо скрипнул зубами и, задрав голову, ушёл в обход стены сам.

Ну, на самом деле, было бы что обходить. Тысяча шагов в одну сторону, тысяча шагов от ворот в другую сторону. Формация барьера приведена в порядок. Любой, кто попытается преодолеть стену, её потревожит и выдаст себя. Чего зря туда-сюда мотаться? И читать на ходу действительно очень неудобно.

Но особо погрузиться в чтение не сумел. Просто не успел. Уже со стороны Академии примчался послушник:

— Ученика Римило к заместителю главы!

Под подозрительным взглядом Хахпета я пожал плечами, убрал книгу и двинулся за послушником.

Череда уже знакомых мне коридоров, вырубленных в скале.

Комната, куда привёл меня послушник, встретила меня не только Ксилимом, но и Шандри.

Последний жестом оборвал моё приветствие, ткнул в стул рядом. Не дожидаясь, пока я сяду, глухо сказал:

— Сбылось худшее, что могло. Я только что говорил по амулету Голоса с комтуром Гистом. Ему принесли вести о Толе.

Я поджал губы, сдерживая вопросы. Думал, меня позвали сюда из-за гонца Воина, того, которого я только недавно проверял. А оно вон как.

Шандри вздохнул, отёр лицо. За эти два дня, что я его не видел, он будто постарел на несколько лет. Лицо посерело, под глазами мешки. Сейчас он мало походил на могучего идущего этапа Предводителя. Старый, уставший человек.

— Тола добрался до столицы земель Дизир. Проник в самое сердце их главной резиденции, — Шандри покачал головой. — Он был талантливым мастером формаций, — снова вздохнул. — А ещё, он был лучшим в Павильоне Мечей. Он ударил там, где никто не ожидал. Убил огромное количество людей. Десятки, если не сотни. И среди них четырёх Предводителей.

Я невольно прищурился, услышав это. Он улетел, а значит, сам был Предводителем. Предводителю убить десятки идущих легко. Я до сих пор помню, как одним ударом Предводитель-сектант уничтожил всё вокруг себя, буквально отшвырнув от себя вал из десятков тел.

Но убить четырёх равных себе? Даже если они ремесленники. Да ещё и в то время, когда их охрана наверняка не стояла, а действовала?

— Первый, это Тиотий, — мне это имя ничего не сказало, Шандри и сам это понимал, поэтому пояснил. — Из главной ветви клана. Брат главы, можно считать, он правил их столицей Цветущей Сливой. Второй, это Арик.

Ксилим буркнул:

— А я говорю, что всё это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. Они лгут, пытаясь прибавить нам вины, и увести его в тень.

Шандри возразил:

— Тола был талантлив, он кипел ненавистью, но за время полёта явно остыл от гнева, а его ненависть лишь стала сильней, иначе он не смог бы проникнуть в сердце их резиденции и скрываться там несколько дней. И у него всегда с собой было множество артефактов и зелий, которые он получал от нас и добывал сам. Уверен, он всё просчитал и сделал так, что Арик не мог использовать свои сильные стороны. Битва кулак к кулаку — это не то, в чём он силён. А Тола и сам был хорош в ударе в спину, поэтому в том, что первым ударом он сумел убить этого мягкотелого выскочку Тиотия, я легко верю. Как и его жену. Её Возвышение тем более пустое, только на зельях ради...

Ксилим махнул рукой:

— В это я могу поверить, а вот в Арика...

Я всё же вмешался в их спор:

— А этот Арик, это ведь тот, кого вы подозревали в случившемся?

Шандри кивнул:

— Предводитель второй звезды, мастер формаций, ходили слухи, что он долгие годы провёл в серых гильдиях Пояса, выполняя заказы на убийство людей. У нас тоже случались смерти важных чинов Ордена. Никто ничего не видел, они погибали в тишине. А рядом находили остатки формаций-ловушек.

Я вспомнил разговор, который когда-то услышал в палатке от генерала Армии Предела и согласился с Ксилимом:

— И впрямь, новость о его смерти звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Шандри в раздражении дёрнул щекой:

— Ну ты ладно, ты Толу и не знал толком. Но даже не важно, верите вы оба в это или нет. Важно то, что поверили Гарой.

Ксилим кивнул:

— Это да, это аргумент.

В его руках жалобно хрустнула чаша. Ксилим раздосадовано высыпал осколки на стол, припечатал:

— Значит, он сумел отомстить. Уже завтра его имя будут с восхищением повторять все ученики и Академии, и Школы. Повторять и мечтать совершить что-то такое же.

Шандри отрезал:

— А обязанность учителей, в том числе и твоя, сделать так, чтобы они не считали это подвигом. Это трагедия для Ордена, эти убийства в центре столицы Дизир — это нарушения всех законов...

Ксилим снова перебил Шандри:

— А убийства в центре Академии? Десятки наших погибших это...

Шандри грохнул кулаком по столу, заставляя разлететься его в щепки:

— Молчи!

Ксилим смёл с груди пробившие халат щепки и процедил:

— Молчу.

Шандри надавил:

— У нас нет ничего. Ни единого следа, ни единого доказательства. А у них есть! Комтур Ордена, который ворвался в центр их города и убивал всех без разбора.

Ксилим изумлённо переспросил:

— Комтур? Всех без разбора?

Шандри кивнул:

— Они объявили это так. Или ты хочешь сказать, что Предводители Воинов в нашем Ордене достойны только ранга служителя?

Ксилим процедил:

— Нет. Они достойны большего. Большего, чем остаться мёртвым в руках дизирцев.

Шандри закрыл глаза ладонью, помял виски, лицо. Опустив руку, глухо буркнул:

— Оставим это. Постарайся объяснить вечером ученикам, что к чему. Где дизирцы врут, а где нужно не гнать ящеров.

Несколько вдохов они глядели друг другу в глаза. Затем Ксилим кивнул:

— Я постараюсь.

А затем они словно забыли про меня, в молчании сидя перед грудой обломков. И я не выдержал:

— Так зачем вы вызывали меня?

Шандри покосился на меня, повёл рукой:

— Чтобы сказать — в твоих бдениях у ворот уже нет особого смысла. Законы и правила Пояса слишком сильно нарушены. И если мы доказать ничего не можем, то у Дизир доказательств столько, что им можно было просто молчать, когда они показали тело Толы клану Гарой.

Обычно, когда я ощущаю опасность, то ощущаю её как жаркий, обжигающий ветер. Но в этот раз ветер был ледяной.

Сглотнув, я негромко выдохнул:

— Бедствие?

Ксилим кхекнул. Шандри в изумлении переспросил:

— Бедствие? С чего бы это?

Раздосадованный, я огрызнулся:

— Мне откуда знать? Я полных законов Пояса ни разу в руках не держал.

Шандри пожал плечами:

— Ну да ты и не глава фракции, и даже не глава города, чтобы читать свод этих правил и обязательств.

Сказав это, он замолчал. Я выждал и, не дождавшись продолжения слов, переспросил:

— Так что? Теперь будет как с Саул? Дизир уже идут уничтожать Орден?

Ксилим сжал кулак:

— Они бы мечтали.

Шандри повёл головой из стороны в сторону:

— Но им не дали. У нас всё же слишком много заслуг и перед Гарой, и перед Стражами.

Ксилим ядовито заметил:

— И не только заслуг.

Шандри вздохнул и признал:

— Если бы шаул наших фракций остался прежним, то этого бы хватило, — Я на миг поджал губы. Последствия моей скрытности с сестрой. Наверняка. То, о чём предупреждал меня Виостий. — А так магистр перестраховался два дня назад и пообещал новому шаулу Стражей двойной налог. Так что нет, не будет ни Бедствия, ни проникновения лазутчиков, ни смертельных схваток.

Ксилим покачал головой:

— А я не был бы так категоричен. И держал бы Римило у ворот до тех пор, пока не восстановят массив старого кольца стен. А уж ход с налогом — вообще глуп.

Шандри махнул мне рукой:

— Всё, иди. Что хотел, я тебе сказал и рассказал раньше других учеников и орденцев. Дальше уже наш с ним спор, тебе он ни к чему.

Прежде чем развернуться и выйти, я хмыкнул:

— Ну да, просто дождусь утром приказа — идти или не идти на ворота.

Через тысячу вдохов я стоял на уже привычной мне площадке, самой большой площадке для занятий в Академии. За прошедшие дни её успели расчистить от мусора, камней и веток. Даже сумели привести в порядок живую изгородь.

Стоял и слушал Шандри, который вызвал нас сюда гонгом. 

— Старший ученик Академии Тола, потеряв голову от потерь, решил, что в случившемся виноват клан Дизир. Он был гением, тем талантом, которому пророчили стать в будущем новым магистром нашего Ордена. Все вы уже знаете, что в свои годы он сумел стать Предводителем. Много раз на занятиях учителя говорили вам...

Прервав свою речь, Шандри принялся тереть лицо ладонью. Затем глухо, тяжело вздохнул и поднял на нас взгляд:

— Я должен был бы рассказать вам, что Тола ошибся, позволив ненависти возобладать над разумом. Но не буду. К гарху всё это. Да. Даже я, глава Академии Шандри, не могу доказать, что убийство стражей Ущелья, разрушение Ущелья и волну Зверей устроил кто-то из Дизир. Не могу доказать. Но мне это и не нужно. Как не нужно и никому из вас. Вы сами отлично понимаете, чья ненависть к нам достаточно сильна и кому могло хватить силы и умения провернуть подобное.

Рядом со мной в несколько голосов шепнули:

— Дизир. Незримая Смерть. Незримый Арик.

Ксилим, который стоял среди других учителей, шагнул вперёд, к Шандри, но замер, а затем и вовсе вернулся обратно.

Шандри расправил плечи:

— Тола совершил невозможное. Он лишь недавно прорвался на вторую звезду Предводителя Воинов, — голос Шандри всё набирал и набирал силу. — Но сумел ворваться во дворец и в поединке сразить сразу четырёх Предводителей клана Дизир. Он схватился с Незримым Ариком. Убил трёх Предводителей, которые пытались ударить ему в спину, а затем, уже смертельно раненный, сжигая саму свою жизнь, сумел убить и Незримого Арика. Да, Тола погиб, но он погиб, отомстив за смерти всех орденцев, которых мы недавно похоронили на склоне Академии.

Я не видел ни обращения, ни отсвета силы вокруг Шандри, но голос его уже гремел, разносясь далеко за пределы площадки:

— Да! Цена мести для нас тоже будет высока. Для всех фракций Пояса мы напали на безвинных Дизир, ворвались в их город, сея разрушение и смерть. Нам не отдадут тело Толы. Я даже не знаю, что будет с его телом. Но знаю, что клан Дизир потребовал у клана Гарой.

Шандри замолчал, повёл взглядом по нашим рядам. Скудным рядам. Теперь на этой площадке, где легко умещались все три года обучения Академии, мы были почти незаметны. Среди старших годов обучения, которые были погружены в медитации среди Ущелий Пяти Стихий, погибли больше половины.

Немногочисленные уцелевшие серьёзно искалечены. Все они откинуты на этап Воина и почти никто не сможет вернуться на этап Мастера. Опалены сами истоки их меридианов. Они теперь не принимают стихию, которая и давала возможность духовной силе беспрепятственно проникать через запечатанный исток, создавая непрерывные техники.

Академия разом потеряла две трети учеников. Не важно, что пройдёт неделя-другая и здесь появится новый набор. Важно то, что те, кто в следующие два года должен был влиться в ряды Ордена, сделав его сильней — погибли или стали калеками.

Шандри вгляделся в каждого из стоявших здесь учеников и объявил то, что я уже знал:

— Все схватки у границ отменены. Орден признан виновным в прямом нападении на Дизир, без объявленного вызова у резиденции Гарой. Спорные области уже завтра перейдут под руку Дизир. Так же Гарой потребовал передать ещё ряд территорий в качестве виры. Размеры наших земель разом уменьшатся почти вдвое. Уже завтра граница Дизир будет проходить у подножия нашего Хребта Чудовищ. При желании, поднявшись на вершину нашего пика, можно будет увидеть их флаги.

Шандри замолчал. На площадке царило молчание. Потрясённое молчание. Но это было ещё не всё.

— Не пройдёт и нескольких дней, как в лесах вокруг Академии появятся люди клана Дизир.

Хахпет всё же не выдержал, воскликнул:

— Почему?! Как это возможно?

Шандри ответил:

— Такова цена мести. Теперь все земли, оставшиеся под рукой Ордена, считаются спорными. И больше не будет ритуальных схваток на границе, потрясания оружием армиями Пределов и прочего. Дикое Время. Теперь время должно показать, кто сильней. Мы или клан Дизир. Кулак к кулаку, Воин против Воина, Мастер против Мастера, Предводитель против Предводителя.

Шандри вновь постарался поймать взглядом взгляд каждого из нас. Посмотреть глаза в глаза. Не знаю, что уж он там увидел, но довольно кивнул и даже улыбнулся:

— Отлично. Орден готовил вас сражаться с сектантами. Но никогда мы не забывали сказать вам, что на пути к Небу хватает сражений и между идущими. Буду справедливым. Да, многие годы назад, Орден, придя сюда, выгнал с этих земель тех, кто правил ими раньше. Мы были милосердны. Мы сохранили жизни всем, кому смогли. И все эти годы в схватках за земли мы вели себя так же — проявляя милость к побеждённым. Теперь они вернутся на наши земли, и вы должны быть готовы встретить их.

В наступившей тишине прозвучал голос всё того же Хахпета:

— Так что, мы завтра будем убивать Дизир?

Шандри поджал губы и покачал головой:

— Нет. Не убивать, смирите свой гнев. С завтрашнего дня начнётся Дикое Время. Год земли нашего Ордена будут считаться спорными. Кто сильней, тот и сможет их забрать себе в итоге. Завтра Дизир придет на наши земли и наши улицы и скажет, что будет добывать здесь Зверей, рубить лес и собирать с наших людей налог. Но позволим ли мы им это?

Мгновение тишины и нестройный выкрик:

— Нет!

Шандри довольно кивнул:

— Будьте сильными, будьте стойкими. Следуйте приказам старших. И этот год закончится, а наш Орден лишь станет сильней.

Когда Шандри улетел, превратившись в крошечную фигурку, что нарезала круг за кругом вокруг Меча основателя Ордена, а все принялись расходиться, я догнал Ксилима. Негромко спросил:

— Раз уж разговор зашёл о том, чтобы стать сильней, то не стоит ли поспешить в город Древних? Ведь теперь и Дизир получит к нему доступ. Если отправят в него людей, то через четыре месяца они оттуда начнут возвращаться. Став сильней, и тогда...

Я замолчал, уж больно презрительно искривил губы в усмешке Ксилим. Остановившись, он словно невзначай огляделся. Никого. Кроме невидимого охранителя. Ксилим негромко сказал в пустоту:

— Оставь нас.

Не знаю, как он сам проверял выполнение приказа, но я видел, как печать, помедлив, рванула в сторону и затем погасла, уйдя за пределы моего таланта. А Ксилим перевёл взгляд на меня и ядовито хмыкнул:

— Пусть попробуют, пусть отправят туда как можно больше своих талантов и поглядим, сколькие из них вернутся назад и порадуют Дизир своей силой.

Не поняв, я переспросил:

— О чём вы, заместитель главы?

Тот лишь махнул мне рукой, стремительно сорвавшись с места. Вновь заговорил он лишь в уже знакомой мне комнате, глубоко в теле скалы, когда за нами закрылось несколько дверей.

— Хорошо, что этот разговор ты завёл со мной. Шандри не любит об этом говорить, сам мог заметить в прошлый раз. Я тоже, но у него сейчас и без разговоров о Тысяче Этажей есть о чём беспокоиться.

Поведя рукой, Ксилим предложил мне сесть. Сам же, наполнив чашу, отхлебнул и на десяток вдохов замолчал. Я молчал тоже, решив, что не стоит напирать. Ответы я всё равно получу.

Так и вышло.

— Основатель выбрал эти земли не случайно. Раньше фракции были много мельче, на тех же малых турнирах могли встречаться сразу полтора десятка фракций, считающихся соседями, — я лишь нахмурился, всё так же молча запоминая услышанное. Время вопросов ещё не наступило. — Основатель Дарен выбрал место, где рядом находилось сразу несколько важных и богатых точек. Хребет Чудовищ стал местом, откуда он начал завоевание окрестных земель. ...