Алла Алая Боро Мэй

Глава 1. Правда Маора

В кафе громко играла музыка, больше напоминающая завывания зверя. Первое время звуки музыки нравились посетителям. Через десяток минут многие начинали морщиться и оглядываться, в поисках запропавшего официанта, который, если и не принесет заказанный ужин, то хотя бы сменит эту бредовую музыкальную композицию. Приглушенный свет и дым сигар добавляли этой атмосфере жуткое ощущение нереальности.

Сидевший в самом дальнем углу человек во френче с длинными черными волосами неспешно оглядывал разношерстную публику, силясь узнать того, кого ждал почти уже два часа. По нелепому стечению обстоятельств, он назначил встречу курьеру в самом многолюдном кафе в городе и теперь пытался угадать нужного ему субъекта в каждом входящем в кафе человеке. Официант приносил ему кофе и сигару уже в третий раз. Да, надо отдать должное, сигары здесь были настоящие. Только истинный ценитель мог разобрать тонкий вкус лаэсского табака. Ни в одной забегаловке города нельзя было достать такие, как здесь.

Ожидание курьера затягивалось, и человек во френче начал заметно нервничать. Музыка казалась ему еще противнее, свет еще тусклее, а дым не доставлял уже никакого удовольствия. Он периодически косился на компанию, которая сидела через два столика от него, возле окна. Компания была шумная, веселая. Девушки и юноши, одетые в одинаковые формы студентов Академии, праздновали успешную сдачу экзаменов и своим смехом, веселым громким разговором привлекали внимание всех присутствующих. Судя по всему, главной любимицей в этой компании была девушка с белыми волосами, которые как снег переливались в тусклом свете. Через полог дыма она казалась ангелом.

Однако ангелом она казалась не всем. Человек во френче не находил в ней ничего привлекательного, а ее звонкий смех, похожий на тысячи колокольчиков, раздражал его. Впрочем, как и все в этот вечер.

Он нетерпеливо взмахнул рукой, разгоняя дым, и вдруг поднялся, разглядывая вошедшего юношу. Это оказался тот самый курьер, которого он очень ждал. Одним движением губ человек во френче создал эфирный коридор между ними и резко дернул воздух рукой, с силой притягивая курьера к себе. Не ожидавший подобного обращения, молодой человек испугался и, закрываясь руками, заголосил:

– Не трогайте меня, Магистр, я тут ни причем! Это вина канцелярии! Оформление задержали. Но как только документы были готовы, я сразу бросился к Вам!

И увидев злое лицо Магистра, согнувшись пополам, запищал «и-и-и-и». Магистр подхватил юношу за шиворот, поднял над собой и тряхнул, как тряпичную куклу.

– Где пакет, ничтожество? – грозно прошипел он.

– В рюкзаке-е-е… – пискляво протянул курьер, болтая в воздухе ногами и тщетно пытаясь освободиться.

Краем глаза магистр заметил быстрое движение со стороны компании студентов и выбросил одну руку в их сторону. Образовавшийся щит встал на пути трех молодых людей, которые пытаясь помочь курьеру, ринулись в бой. Но на всем ходу размазались по стеклянной поверхности щита. Магистр пальцами свернул щит в узел и юноши с грохотом свалились на пол.

– Не вмешивайтесь, молодые люди! – приказал магистр, – это не ваше дело!

И повернувшись к курьеру, резко поставил того на ноги, крутанул, рывком срывая с него рюкзак. Затем высыпал все содержимое рюкзака на столик. Среди множества писем и папок он искал пакет с гербовой печатью. Нашел его, схватил и с улыбкой замер. Сейчас от этого пакета зависело все его будущее. И он медлил, ловя каждое мгновение наступающего, как долгожданную награду. Затем свалил все остальные письма в рюкзак, застегнул его и одним движением бросил курьеру. Поймав рюкзак, курьер бросился со всех ног подальше от этого непонятного и страшного человека.

Магистр медленно сел за стол, огляделся вокруг, улыбнулся, увидев студентов, которые поднялись с пола и сейчас сидели кучкой, косясь на него и перешептываясь. Он все еще улыбался, пока вскрывал конверт, но постепенно улыбка растаяла на его лице, сменившись выражением разочарования и боли.

Начало новой жизни.… Не таким он представлял его себе. Снова насмешка судьбы. Он, Магистр Высших Искусств, когда-то мечтал о подвигах во имя спасения империи, о прекрасных девушках, что будут провожать его взглядом на всех перекрестках мира, узнавая в нем героя. Он был молод, честолюбив и смел. И вот, так же как сейчас, вскрывая конверт-распределение после окончания Академии Высших Искусств, он надеялся попасть хотя бы в охрану Императора. И тогда распределение оказалось банальным и неожиданным: Охрана Академии Высших Искусств, должность боевой маг….

Все повторилось вновь, разочарование накрыло его волной, из груди вырвался тяжкий вздох. Все еще надеясь на ошибку, он несколько раз перечитал распределение и с презрением отбросил его в сторону. Ничего не изменилось с тех пор, как и прежде судьбы мира вершились сухой бесчеловечной машиной бюрократии. Никого не интересовало, чего ты хочешь, к чему стремишься. Есть бал диплома, есть специализация и есть вакансии. И все. А дальше механическое распределение списком. Но если выпускнику Академии по большому счету все равно, с чего начинать карьеру, то для Магистра Высших Искусств, боевого мага, бывшего преподавателя Лаэсского Университета, было досадно получить распределение на должность Заведующего Хранилищем Академии Высших Искусств. За что? Конечно, у этого вопроса есть только один разумный ответ. Скандал со студенткой в Университете. Магистр поморщился, вспоминая длинноногую пятикурсницу с белыми, как снег, волосами, по чьей вине он лишился места преподавателя и был сослан в Коргельмусскую колонию, в отряд сдерживания на границе Империи Тьмы. Много лет, проведенных в приграничных скалах, научили магистра боевым повадкам зверя, его взгляд стал суровым и недоверчивым, а характер злобным и нетерпимым. За годы ссылки, он растерял всех друзей и близких, так и не обзавелся семьей, но зато его мастерство в битве на мечах и боевых единоборствах достигло высшего дана. Видимо поэтому ему разрешили покинуть колонию, дабы нести службу на более полезном поприще. Прощание с братьями по оружию в отряде было сухим и коротким. Уходить отсюда было не принято и очень сложно. Весть о его переводе в центр Империи восприняли с удивлением и немалой долей зависти. Сам магистр тоже был удивлен такому повороту судьбы. Но в Империи приказы не обсуждались. Всевидящее Око Маора ни с кем переговоров не вело, и в случае бунта или неподчинения лишало магии навсегда. Поступая в любое учебное заведение магической направленности, каждый юный маг принимал это как догму, подписывал клятву кровью и всю жизнь вынужден был ее соблюдать. На памяти магистра было всего два случая неподчинения Маору, и оба случая широко освещались во всех учебных заведениях, как пример, как страшное напоминание о клятве, последствия нарушения которой для мага были неотвратимы.

Столица Империи Маора располагалась в долине Желтых Вод и омывалась со всех сторон странными желтовато-серыми водами трех рек: Ниу, Вая и Сье. Каждая из рек брала свое начало в горах, Ниу и Сье на Севере долины, а Вая на Западе, сливаясь в единое устье Миужского моря далеко к югу от столицы. Прекрасный город, служивший столицей Империи уже тысячу лет, носил гордое название Каваясьени, по названию трех рек.

Вот сюда и получил приказ направиться Магистр Высших Искусств Боро Мэй. И сидя сейчас в самом центре столицы в популярном кафе, он пытался в который раз справиться с чувством разочарования и тоски. Нет у магов выбора, нет свободы, нет спокойной жизни.

Магистр вздохнул в очередной раз, поднял взгляд и с тоской оглядел зал кафе. Увидев, что компания студентов не сводит с него глаз, он поднялся и, не спеша, направился к ним.

– Молодые люди, разрешите представиться, – он склонился в небольшом изящном поклоне, – Магистр Высших Искусств Боро Мэй, и по распределению Заведующий Хранилищем вашей Академии.

Протянув руку, магистр звонко щелкнул по эмблеме Академии на плаще одного из студентов.

Компания поднялась дружно, как и положено, ответив на поклон. А затем, видимо, старший из них, проговорил четко и с высокомерием:

– Приносим свои извинения, магистр, мы неверно поняли ваши действия.

Взгляд молодого человека был острым и злым. Ему явно не понравилось влететь в щит мага, и прощать это он не собирался.

Магистр понял и, обращаясь конкретно к этому студенту, спокойно произнес:

– Могу я узнать ваши имена?

Все прекрасно знали, что согласно магическому кодексу, если маг высокой категории представился, другие маги обязаны назваться. Однако, упрямые юнцы плотно сжали губы, всем своим видом выражая крайнюю степень обиды.

Боро усмехнулся и приподнял бровь.

– Хм, приношу свои извинения, за нанесенный вам ущерб, – и задорно оглядел молодых людей.

Оскорбление, да еще и преподнесенное в такой издевательской манере, как бичом хлестнуло по самолюбию юных магов, и на кончиках пальцев каждого заплясали искры тягучей плазмы, вытягиваясь и превращаясь в боевые мечи.

В этот момент в кафе вошел пожилой маг в плаще с эмблемой Академии, оценил обстановку и скоро зашагал к месту разгорающегося конфликта.

Широким жестом руки он обвел молодых людей, и мечи растаяли в воздухе, а студенты склонили головы в поклоне.

– Что происходит? – прошипел старик, – Кто позволил вам применение боевого оружия?

Студенты виновато переглядывались, отступая друг за друга, стараясь спрятаться от строгого профессора.

Магистр Боро, усмехаясь, наблюдал за ними. Его очень веселила создавшаяся ситуация. Задеть молодых магов было очень просто. Достаточно намекнуть, что им можно нанести хоть какой-то ущерб. Это значило, что маг – двоечник, и совсем не умеет использовать защитную магию. Что, впрочем, сейчас и произошло. Никто из студентов даже не подумал защититься, когда Магистр выставил стеклянный щит. Обида и уязвленное самолюбие так и читалась на лицах всех, кто пострадал в стычке с Магистром. Но самый злой и откровенно угрожающий взгляд магистр Боро ловил от старшего студента, имя которого ему очень хотелось узнать.

Боро сделал шаг вперед и, привлекая внимание старого мага, уважительно поклонился в его сторону.

– Разрешите представиться, Магистр Высших Искусств Боро Мэй.

Старый маг внимательно всматривался в лицо Боро. И вдруг он расплылся в счастливой улыбке:

– Боро! Мальчик мой! – старик раскинул руки в стороны и шагнул в объятия магистра.

Боро помедлил, прищурился, вспоминая, но ответил на объятия, осторожно похлопав старика по спине.

– А, я вижу, что ты не узнаешь меня! – захихикал старый маг.

– Простите, селе, не узнал…, – нахмурившись, ответил Боро.

Старик пригласил магистра за ближайший столик и знаком приказал студентам, вернуться за свой.

Боро силился вспомнить, кого из преподавателей Академии Высших Искусств ему довелось сейчас повстречать, но ничего путного просто не шло в голову. От этого стало не по себе, и он попросил:

– Как ваше имя, селе?

Старик еще немного похихикал и провел рукой вдоль лица, убирая морок.

Перед магистром сидел его бывший однокурсник и старый друг, с которым их давно развела судьба.

– Кахэ!? Боже, ты ли это??

Кахэ засмеялся, уже совсем не старческим голосом и пробасил:

– Да, Боро, маскировка никогда не была твоим любимым предметом.

Магистр расслабился и рассмеялся, осознавая, что его провели, как студента первокурсника.

– Да, друг мой, сколько лет прошло, а ты все также любишь розыгрыши.

Они еще раз обнялись, уже совсем иначе, тепло и по-дружески. Кахэ оглянулся на студентов и качнул головой в их сторону:

– Что за спор? В чем они провинились?

Боро пожал плечами и махнул рукой:

– Просто мы друг друга не поняли.

– Какими судьбами ты у нас? – спросил Кахэ старого друга. Боро нахмурился, вспоминая причину его приезда в столицу, потом быстрым движением схватил письмо со столика и протянул его Кахэ. Взяв письмо, Кахэ уже понимал, что это распределение, поэтому сразу прочитал последние строки, пропуская витиеватые слова приказа.

– Прибыть в Академию Высших Искусств для занимания должности Заведующего Хранилищем Академии? – с удивлением прочитал Кахэ и уставился на друга.

– Как это? – не понял он, – ты – Заведующий Хранилищем? Ты?? Боевой маг? Заведующий?? Это немыслимо!!

Все еще в растерянности, Кахэ несколько раз перечитал распределение и только потом вернул его Боро.

– Ну, дела…, – Кахэ опустил глаза, разглядывая свои руки, потом резко выпрямился, подался вперед, к Боро, и, склонившись к самому его лицу, прошептал, почти прошипел, – Сколько можно расплачиваться за ошибки?

Боро коснулся лбом друга, и вздохнул:

– Вечно, мой друг…

За общением магов пристально наблюдала компания обиженных студентов. Белокурая девушка, до этого молчавшая и не встревавшая в разговор, пыталась успокоить своих однокурсников. Ребята были сильно на взводе. Количество горячительных напитков, выпитых за окончание сессии, давало о себе знать, и ребята наперебой ругали магистра, правда шепотом, но достаточно зло. Самым злым казался Иени, студент шестого курса с факультета Эфирной магии. Он был старше всех на год и считал себя главой компании.

– Иени, прошу тебя, остынь! – умоляюще шептала девушка с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами. Она все пыталась взять Иени за руку, но он раздраженно выдергивал свою ладонь, не отрывая глаз от магистра.

– Его не успокоить, Лесса, – сказала ей белокурая красавица, в ответ, получив быстрый сомневающийся взгляд.

– Мне страшно, Эль, – прошептала Лесса и взяла за руку девушку с белыми волосами, которую называла эльфийским именем.

Эль накрыла ладонью руки Лессы и тихонько похлопала. Она знала Иени достаточно, чтобы не опасаться. Он быстро загорался, но также быстро и остывал. И не было сомнений, что через час он забудет об этом инциденте, и веселый загул продолжится. Все еще похлопывая по ладошкам Лессы, Эль украдкой разглядывала магистра Боро. Было в этом человеке что-то притягательное. Его взгляд, черные глаза с лучиками морщин в углах, длинные волосы, широкие плечи, все выдавало в нем бойца, хищника, такого неукротимого тигра в человеческом обличии. Несмотря на моложавую внешность, было ясно, что он, как минимум, вдвое старше Эль. Интерес ее вызывало еще и то обстоятельство, что он будет работать у них в Академии и еще не раз встретится им на пути.

Иени заметил, как Эль смотрит на магистра. Внутри больно кольнуло. Молодой человек нахмурился. Девушка явно с удовольствием смотрела на этого черного мага, так унизившего Иени. Это было почти предательство с ее стороны.

Иени прищурился, отмахнулся в очередной раз от Лессы и, поднявшись, вышел на улицу, забыв плащ на скамейке в кафе. Холод тут же стиснул его колючими объятьями и заставил вспомнить про основные боевые инстинкты, которые с первого курса им вколачивали с кровью наставники в Академии. Он свел пальцы вместе и одним пассом вверх накинул себе на плечи согревающее заклинание.

– Похвально, молодой человек, но до автоматизма еще далеко, больше тренируйтесь, – раздалось у него за спиной. Резко обернувшись, Иени увидел Магистра и Кахэ.

Боро смотрел на Иени прямо и открыто, без усмешки в черных глазах. Он повторил свой вопрос, оставшийся прежде без ответа:

– Могу я узнать ваше имя?

– Иени Лаветс, – спокойно ответил студент и немного наклонил голову вперед. Это не был поклон, это было скорее обозначение приветствия, для равных. Так не полагалось приветствовать магов старшего дана, и Кахэ напрягся. Он помнил упрямый характер своего друга Боро и не без основания полагал, что ответ не заставит себя ждать.

Боро повел плечами, ухмыльнулся и сделал знак от левого плеча вниз большим пальцем, что во всех частях света означало призыв к бою. Не успел Кахэ выставить руки, что бы развести спорщиков в стороны, как посередине улицы раскинулся купол, сотворенный из мельчайшей сетки эфира, отсекающий любопытствующих от поединка, а в центре купола остались только Боро и Иени, молча стоящих друг напротив друга.

– Итак, господин Лаветс, вы посчитали себя равным Магистру Высших Искусств? – Боро наклонил голову вбок и выжидательно посмотрел на Иени. Было заметно, как тот напрягся, но страха не показывал. Самообладание у юноши было выше всяких похвал, и Боро оценил это одобрительным кивком головы, – Я надеюсь, вы понимаете, что я бросил Вам вызов?

Молодой человек чуть кивнул, не отводя упрямый взгляд от Боро, подобрался и начал плести заклинание на кончиках пальцев. Но, толи он сомневался в выборе заклинания, толи все-таки нервничал, но в руках появлялись то меч, то щит, то светящийся огнем шар. Боро явно развлекался, наблюдая за хаотичностью появления оружия у студента, и не торопился готовиться к бою.

– Я вижу, вы нервничаете? Могу дать вам фору, как младшему по уровню.

Иени скинул шар огня с ладони в землю рядом с Боро, не причинив тому никакого вреда, и крикнул:

– Мне не нужна фора, Вы унизили меня на глазах моих друзей, и вам придется за это ответить!

Боро поднял руку и вытянул ее вперед.

– Я уже имел честь просить у Вас прощения за нанесенный ущерб, видимо, мое извинение не принято?

И в этот момент от руки Боро к земле заструился поток света, сворачиваясь в клубок и превращаясь в белого котенка. Милое существо приподнялось на лапах, потянулось и одним движением оказалось возле ног Иени, оплетая пушистым хвостом его ноги. Студент хорошо знал это заклинание, но в теории, никогда ранее ему не приходилось видеть это своими глазами, а тем более испытать на себе. Ноги сковала страшная сила, так будто притяжение к земле выросло в десятки тысяч раз. И чем дольше котенок лежал у его ног, тем сильнее тянула к себе земля. Иени попытался сотворить заклинание, рассеивающее свет, но силы стремительно покидали его, и заклинания хватило лишь на кончик хвоста котенка, отчего тот зашипел и вонзился зубами в его ногу.

В этот момент Боро разжал ладонь и поманил котенка к себе, тот мяукнул и растаял в воздухе, оставив молодого человека скакать на одной ноге, потирая укушенную ступню.

Кахэ наблюдал за поединком вне купола и переживал. С одной стороны, заносчивого студента нужно было проучить, с другой стороны, он не до конца доверял Боро, они слишком давно не виделись. Но то, что сейчас демонстрировал Боро, напоминало скорее порку ребенка, чем поединок, и под конец Кахэ расхохотался.

Боро оставался все тем же шутником, что и много лет назад, и Кахэ в душе порадовался, что ему удалось вытащить его из колонии, пусть втайне, пусть на неподходящую ему должность, и, конечно, он оставит это в секрете. Но Боро был здесь, рядом, и он был очень нужен Кахэ для восстановления былого величия Академии Высших Искусств, а может даже более…

Кахэ коснулся купола, и с усилием развеял его, втягивая магию эфира в ладонь. Одновременно делая шаг и поднимая руки, призвал всех к тишине. Боро присвистнул, сознавая мощь и способности старого друга, и с улыбкой пошел к нему навстречу, а Иени сел на снег, потирая ногу и злясь на весь мир, на Эль, на магистра за преподнесенный ему урок.

– Да, впечатляет, – протянул Боро и развел руки в стороны, обводя растаявший купол взглядом, – ты сильно вырос Кахэ, раньше я за тобой таких способностей не замечал.

Кахэ обнял друга за плечи, и они пошли по улице, провожаемые испепеляющим взглядом поверженного, но не сломленного студента.

Иени поднялся со снега, отряхиваясь и приводя одежду в порядок. Подбежав к нему, друзья начали спрашивать, что произошло, а Лесса стала причитать, проверяя все ли у него цело, нет ли где ран. И только Эль остановилась на пороге кафе и смотрела вдаль, туда, где растаяли два силуэта.

***

Первый день каникул ознаменовался происшествием. По заведенной традиции, в этот день все студенты собирались утром в столовой на завтрак, после чего разъезжались по своим родным местам. Однако, после бурной ночи, загулов, дискотек, студенты не очень торопились занимать места в столовой. Кто-то пыхтел, прикладывая холодную бутыль с водой к виску, кто-то досыпал, положив голову на руки, прямо тут, за столом, кто-то ковырял кашу, силясь впихнуть ее в себя. Не лезло.

В одно мгновение в столовой все изменилось. Как ветер, туда влетела Лесса и кинулась к своим ребятам, которые молча размазывали кашу по тарелкам.

– Я не могу найти Иени! – подбегая, выкрикнула она.

Ребята подняли головы и непонимающе уставились на нее.

– Ну и что? – меланхолично протянул пышный толстяк, которого друзья прозвали Биги, – наверняка завис где-нибудь у девчонок, проспится, появится. – И он продолжил месить остывшую уже кашу, периодически потирая больную голову.

Лесса интенсивно затрясла рыжими кудрями:

– Вы не понимаете! Я обошла все общежитие! Я даже сторожа спросила, Иени уходил с нами, а когда он вернулся, не знает никто! – и она бессильно плюхнулась на скамью и зарыдала, наклонив голову к плечу Эль.

Биги поморщился и вопросительно посмотрел на своего друга Крона. Крон был в состоянии жестокого похмелья и без остановки пил воду. Когда Лесса заголосила, Крон застонал и закрыл уши ладонями, спасаясь от громких звуков, которые доставляли ему немало мучений.

– Лесса, – протянул Биги, – ну не плачь, у меня и так голова раскалывается.

Лесса притихла, всхлипывая и утирая нос. Эль погладила ее по огненным волосам, отстранила от себя, вытирая ей лицо своим кружевным, тонкой работы, платком. Тихонько наложила заклинание успокоения. И пока Лесса приходила в себя, постаралась привлечь внимание ребят:

– Что думаете? – спросила она у всех.

Крон убрал руки от ушей, провел пятерней по волосам, взъерошив и без того непослушные пряди:

– Давайте вспоминать. Когда магистры ушли, мы вернулись в кафе и Иени стал надираться, что бы приглушить обиду и горечь от поражения.

Эль хмыкнула:

– Вы все начали надираться!

Крон гоготнул:

– Куда мне до Иени! С меня хватило пары кружек эльфийского пива, что бы не помнить, во сколько мы ушли из кафе!

Лесса подняла от кулачков заплаканные глаза:

– Мы тоже с Эль не пили много, но и я не помню, когда мы ушли…

Эль нахмурилась:

– Я тоже не помню!

Биги оторвался от созерцания каши, задумчиво поскреб макушку и подтвердительно кивнул: тоже.

Крон обвел всех взглядом:

– Магия времени?

Эль кивнула:

– Похоже…

Вспомнив про поисковые маячки, которые были у всех студентов встроены в эмблемы на плащах, ребята стали осматриваться, но ни на одном плаще эмблем не было. Ситуация сильно напоминала ЧП. Оттолкнувшись от стола, Крон встал, схватил все плащи в кучу и поспешил к наставнику Ойо, который заменял студентам няню, маму, папу, воспитателя и так далее на протяжении всего обучения. Ойо знал все про всех, имел ключи от всех комнат, шкафов, сундуков и кладовок, жалел, порицал, ругал и даже мог побить за проступок. Но никто никогда не мог сказать про него, что Ойо несправедлив или нечестен. Поэтому пользовался заслуженным уважением всех студентов.

Друзья, не медля, кинулись к нему за помощью. Ойо, как всегда был в своем кабинете. Домовой рассказывал ему последние слухи, в тот момент, когда ввалились студенты с взволнованными лицами. Домовой замолчал, обернулся, вздохнул глубоко и, проворчав «Я же говорил», растаял с хлопком в воздухе. Взмахом руки Ойо закрыл дверь за студентами и предложил им сесть. Выслушав сбивчивый рассказ, наставник подошел к ребятам, забрал у них плащи и бросил на стол к себе. Потом достал из секретера магическую лупу, встряхнул ее и направил на плащ, на то место, где была эмблема.

– Та-ак, тут поработал маг времени, очень не слабый, надо сказать, маг. Но, – и Ойо осклабился, – недоучка, мать его йети. Кто ж так следы затирает?!!

И он снова уставился в лупу, разглядывая следы магического воздействия. Потом выпрямился, задумался и постучал по столу. Домовой выглянул из темного угла кабинета, ожидая приказа.

– Позови Кахэ, – только и сказал наставник.

Домовик кинулся к решетке вентиляции и тоненьким сгустком энергии втянулся в узкое отверстие. Буквально через минуту посередине кабинета затрещало пространство, и из портала шагнул Кахэ, как был, в халате и домашних туфлях, с бутербродом и чашкой кофе.

– Что такое, наставник, не даете мне спокойно позавтракать? – но увидев компанию студентов, осекся и перевел взгляд на Ойо.

– Господин Ректор, у нас ЧП, – грустно и тихо сказал наставник.

Кахэ развеял в воздухе кофе и бутерброд, провел руками вдоль тела, переодеваясь в строгий деловой костюм, и широким шагом подошел к столу. Ребята сидели тихо, как мыши. Больше всего на свете им хотелось убраться отсюда подальше, но мысль о друге не давала этого сделать.

Кахэ взял протянутую ему лупу и посмотрел на плащ. В тот же момент кабинет окутала непроницаемая сеть тишины. По одному этому стало понятно, что все достаточно серьезно. Ректор подошел к свободной стене, поднял руки и зашептал заклинание. Между пальцами хлынули потоки плазмы, соединяясь и образуя огромный экран, почти во всю стену.

Ойо сел в свое кресло и положил подбородок на сцепленные руки:

– Как я люблю смотреть на вашу работу, Профессор Кахэ, – протянул он, на что Ректор дернул плечами, заставляя всех сосредоточиться.

Отойдя на пару шагов, Кахэ закрыл глаза и замер в ожидании ответа. Экран мигнул, засветился зеленым светом и отобразил город, залитый лучами рассветного зимнего солнца.

Все повскакали со своих мест, и подошли к экрану. Отображение было реальным, как будто кто-то снимал город с большой высоты. Дым поднимался от всех каминов вверх, что означало сильный мороз. Кахэ подхватил один из плащей со стола и поднес к экрану, тут же засветился ярче тот район города, где вчера студенты встретились с Магистром Боро и Ректором. Двумя пассами Ректор приблизил изображение и снова поднес плащ к экрану. Кафе окрасилось в красный цвет и замигало.

– Ну да, ничего необычного, кроме этого заведения студенты никуда не ходили, – протянул задумчиво Кахэ и снова взял лупу, – линии магии времени напоминают рисунок волн на поверхности воды, надеюсь, вы это не забыли?

Ребята склонились над лупой, мешая друг другу и толкаясь. Они силились разглядеть хоть что-то. Заметив это, Кахэ отошел от них и жестом, послал изображение с лупы на экран. Протянулась чуть заметная полоса магии, и на большом экране появился мягкий волнистый рисунок остаточной магии времени.

Эль с интересом разглядывала изображение. Ее что-то смущало, но пока она не могла понять что. Ректор смотрел на студентов и ждал. Когда в глазах Эль мелькнула догадка, он обратился к ней:

– Я вижу, вы сомневаетесь, Эль?

– Да, Ректор, есть в этом рисунке что-то неправильное.

Биги взял лист чистой бумаги со стола и карандаш и просто нарисовал волны. Много волн. Как умел. Потом он протянул бумагу Эль. Она подняла рисунок перед собой и сравнила его с изображением на экране.

– Да, – сказал Кахэ, – верно, Биги, рисунок! Волны нарисованы! Это сделано намеренно, что бы ввести нас в заблуждение!

И потом, чуть тише добавил:

– Напомните мне в следующем семестре, я поставлю вам отлично по «Принципам остаточной магии».

–Но кто это сделал? – спросила Эль, – И зачем? Зачем срывали с нас поисковые маячки? Почему мы ничего не помним?

– Да, вопросов больше чем, ответов, – Кахэ задумчиво потер подбородок.

Подойдя к столу наставника, он трижды стукнул, зовя домового.

Из-за занавески выглянул домовик Ректора и проворчал:

– Да здесь я, здесь.

Кахэ посмотрел на домовика и произнес:

– Хват, позови Боро, пожалуйста.

Тот, рассеявшись в воздухе, проплыл легким облачком к окну и, улетая в форточку, буркнул: «Понял».

В кабинете стоял приглушенный гул голосов. Студенты тихо переговаривались, поглядывая на все еще висящий в воздухе экран. На нем было видно, как в кафе заходили ранние посетители на чашечку кофе, как забегали горничные с корзинками за пирожными для своих хозяев. Вот проехала, зевая, стража. Краем глаза Кахэ уловил движение возле своего дома, который был виден недалеко от кафе, и сделал вывод, что Хват исполнил поручение.

Отправив студентов собираться на каникулы, Ректор поспешил в свой кабинет, предварительно убрав экран и щит из кабинета Ойо.

В ожидании своего друга, за которым он послал домовика, Кахэ просматривал личное дело пропавшего студента Лаветс Иени. Молодой человек происходил из очень знатной семьи, приближенной к королю, это вполне могло оправдывать его вчерашнее поведение, однако это не объясняло причину его обучения в Академии Высших Искусств. Обычно, сынки состоятельных родителей и знати обучались в Университете, потому что диплом, который там выдавали, ценился более всего в Империи Маора.

Надежду Ректор возлагал лишь на то, что парень действительно загулял. Хотя факты и внутреннее чутье подсказывали, что здесь не все так просто. Характеристика студента Лаветса от преподавателей Академии соответствовала его происхождению. Педагоги писали так: «Заносчив, нетерпелив, выраженные качества лидера, вспыльчив, но отходчив, порою высокомерен. Не признает авторитетов. В науках прилежен, умен, интеллектуально развит. Проявляет склонность к магии эфиров, хотя и обладает целительскими способностями».

Аттестация за прошедший семестр была отличной. В общем, хороший студент, практически гордость Академии.

– Не дай бог с ним что-то случится, и репутации Академии настанет конец, – пробурчал Кахэ.

– А ты не преувеличиваешь? – оторвал его от размышлений Боро, входя в кабинет.

Ректор поднял глаза от документов Иени.

– Я преуменьшаю, друг мой! – вздохнув, протянул Кахэ,– Поверь мне, это очень серьезное происшествие. Если, конечно, мальчишка просто не загулял. Меня беспокоит другой нюанс. Вся компания молодых людей       не помнит, как и когда они вернулись в общежитие. И нам с тобой предстоит, – он замялся, сомневаясь в формулировке, – можно сказать, расследовать это дело.

От Боро не укрылось, как был расстроен Кахэ.

– С чего думаешь начинать? – спросил он, присаживаясь на край стола.

Кахэ поднялся с кресла и повернулся к окну. Наверное, у него не оставалось выбора, нужно признаваться в причине вызова Боро в Академию. Пара минут тягостного молчания, затем глубокий вдох:

– Прости меня, мой друг, если сможешь. Начну я с того, что ты не просто так оказался в стенах нашей Академии.

Боро напрягся, но продолжал молчать. Тогда Кахэ обернулся и посмотрел на него. Посмотрел прямо в глаза, честно, открыто и, разведя руками, продолжил:

– С тех пор, как ты покинул Академию, прошло много лет. В те времена, если ты помнишь, Академия Высших Искусств была престижным учебным заведением для магов. Я, как получил сюда распределение вместе с тобой, так тут и остался, подал прошение и перешел в преподавательский состав.

Кахэ налил себе и Боро бокал эльфийского вина, сел в свое кресло и продолжил.

– Когда подвернулась возможность, я отучился в Каенском магистрате, защитил диссертацию и получил снова распределение в Академию Высших Искусств, но уже на должность Ректора.

Боро, внимательно слушавший Кахэ, подался вперед и перебил друга:

– Что стало с Ректором Тавером?

Кахэ помедлил, потом ответил:

– Когда я получил назначение, Академия уже полгода была без него. На мои вопросы я не получил ответ. Ректор Тавер исчез. Испарился. В одну секунду. Приехав в Академию, я занял его покои и сразу был безмерно удивлен. Он действительно исчез! Все его вещи, книги, любимые сигары все лежало на своих местах, как будто он просто вышел на пять минут и должен вот-вот вернуться. Где-то месяц я разбирался с его вещами сам. Как-то вечером из угла кабинета раздался кашель. Я постучал по столу, и ко мне вышел Хват. Он был страшно напуган, но, сколько я ни бился, так и не услышал внятного ответа, знает ли он, где Тавер. Мы заключили договор, и домовик стал моим слугой. Все вещи Тавера и по сей день лежат на чердаке Академии. Я все надеюсь,… надеялся, что он вернется.

Боро спросил:

– Сколько лет ты тут?

– Пять, – ответил Кахэ, подливая себе вина, – я стал замечать, что с каждым годом набор студентов все меньше и меньше. А однажды молочник шепнул мне, что про Академию стали ходить нехорошие слухи. И дело не только в пропавшем Ректоре.

Кахэ хлопнул себя по коленям и встал:

– Идем Боро, я покажу тебе.

Они вышли в холл. Кахэ развел руки в стороны, сплетая синее кольцо портала. В глубине портала Боро разглядел темные глубины подвала Академии. Задрав полы мантии, Ректор шагнул в портал и позвал Боро за собой. Как только они вышли в подземелье, портал подернулся дымкой и слегка потух, но не исчез совсем. Боро в изумлении стоял, глядя на это чудо.

– Это невероятно! – воскликнул он, – Сколько сил нужно влить в переход, что бы удерживать его в режиме ожидания?

Кахэ рассмеялся и поманил Боро рукой:

– Идем, сейчас все поймешь.

Они пошли по длинным коридорам подземелья. Тут находилась Библиотека Академии, Хранилище, заведующим которой стал Боро, далее был виден вход в подземный полигон для магических тренировок. Свернув в очередное ответвление, маги дошли до лифта, о существовании которого Боро не знал. Лифт спустил их еще на два этажа вниз. Открыв дверь лифта, Кахэ сделал жест смотреть вперед и шагнул в темноту.

Боро осторожно ступал за ним, автоматически включая ночное зрение.

Они попали в округлую пещеру с высоким потолком-куполом. Посередине пещеры зияла огромная яма, к которой медленно и аккуратно пробирался по камням Кахэ.

Пещера, казалось, сделана самой природой, но настолько необыкновенная, что Боро сомневался, скорее всего, без магии тут не обошлось.

Как только Кахэ дошел до края ямы, из-под земли заструился слабый зеленый свет. Он набирал силу и становился все ярче. Необходимость в ночном зрении отпала. Светло стало, как днем. Боро разглядывал стены пещеры, переливающиеся разноцветными камнями. Богатство пещеры поражало своим великолепием и ослепляло. Кахэ внимательно наблюдал за другом.

– Что скажешь? – спросил он.

Боро покачал головой:

– Даже не верится, что такое может храниться в подвале Академии!

Кахэ хмыкнул:

– Это еще не все, – он отошел от края ямы, и снова пещера погрузилась во тьму, заставляя магистров включать ночное зрение. Кахэ дошел до Боро, и подтолкнул его к яме, – теперь ты, только будь осторожен, яма глубокая!

Боро начал осторожно, по-кошачьи переступать с камня на камень. Чем ближе он подходил к краю ямы, тем сильнее он ощущал потоки магической энергии немыслимой мощи. Его начало то кидать в жар, то в холод. Он остановился, пошатываясь. Кахэ увидел это и крикнул:

– Включи поглощение!

Магистр закрыл глаза и представил воронку. Поглощение заработало, приводя в норму физическое состояние и проясняя голову. Через пару секунд Боро почувствовал небывалый прилив сил. Он спокойно дошел до ямы и замер, упиваясь ощущением всемогущества. Оглядываясь по сторонам, он не увидел никаких драгоценных камней на стенах пещеры, но под ногами у него начал разливаться эфирный поток ярко-оранжевого цвета. Поток мягко огибал его ступни, закручиваясь в причудливые узоры на стенах, камнях и куполе, сверкая и переливаясь, как золото.

– Что это, Кахэ? Почему у меня все иначе? – крикнул он другу, неотрывно следя за потоками эфира.

Кахэ засмеялся:

– Это и есть главная тайна Академии. Источник Всея. Источник, о котором, похоже, не знает Маор. Все дело в том, что если сюда заходит последователь темных стихий, он видит пустой темный зал, и ничего не происходит. Академия Высших Искусств одушевленная, Боро! И это не понятно и пугающе. Я – маг земли и мои сокровища те, что сокрыты в ее недрах. Ты – маг эфира, и твое сокровище тягучее, как жидкое золото. Заходя сюда каждый день, я понял, что сила моя растет день ото дня. И ты мог в этом убедиться. Мне не понятно только одно, кто это сделал. Ну, или кто был первооткрывателем, и почему ни в одной книге, ни в одном источнике об этом не говорится ничего! Мне путь сюда показал Хват. Я думаю, что домовой знает больше, чем говорит, но время его откровений еще не пришло.

Боро заметил, что Кахэ подходит к нему, и пещера вокруг начала меняться. Потоки эфира захватывали драгоценные камни на стенах, смешиваясь с ними и покрывая купол великолепной сияющей радугой. Из глубины ямы с рокотом поднялись потоки энергии и разлились у них под ногами прекрасным озером, в воздухе запорхали бабочки, а по стенам зацвели цветы.

Магистр не верил своим глазам. Кахэ тоже залюбовался красотой магии.

– А когда я прихожу сюда с домовым, мы любуемся ночным небом с миллиардами ярких звезд. Видимо сочетание разных магий дает разный эффект.

Кахэ присел на один из камней, выступающий из воды. Боро опустился рядом.

– Так в чем твоя вина? – вспомнил он.

Кахэ плеснул водой в лицо и нехотя ответил:

– Я добился, что бы тебе сменили наказание на работы в хранилище Академии.

И он виновато поднял глаза, ожидая недовольства Боро. Но тот только пожал плечами, не понимая:

– Зачем? И почему именно сейчас?

Обтерев лицо рукавом, Кахэ ответил:

– Это не первый случай пропажи студента у нас. Были еще и другие, но менее знатные и о них никто не вспоминал, разве что иногда, отсюда и слухи в городе. Пойми меня правильно, я люблю нашу Академию и мне не все равно, что с ней будет. Я просто обязан выяснить все до конца, но один я не справлюсь. Я лукавил тогда, в кафе, что удивлен нашей встрече. Пока твое наказание было неотвратимо и неизменно, я ничего не мог предпринять, да я и сам не был уверен в том, что здесь что-то не так. А потом я стал догадываться, что все плохо, и мне нужен был помощник и друг. Я навел справки о тебе и был несказанно рад твоим успехам. При моем положении повлиять на твое распределение не сложно, ну вот ты и здесь.

Боро задумчиво водил ногой по воде и молчал. Потом встал и пошел к лифту.

– Идем к тебе, там и обсудим все, – бросил он через плечо.

Кахэ медлил, не вставая с камня.

– Мне кажется, Тавер пропал здесь… – тихо и обреченно сказал он в спину Боро. Магистр остановился, как споткнулся:

– В смысле?

– Следы тут теряются…

***

В комнате, которая досталась Боро по должности, было просторно и достаточно уютно. Домовой постарался, что бы друг его хозяина ни в чем не нуждался.

Пока в Академии было тихо, и в общежитии почти никого не осталось, так как все студенты разъехались по домам. Редкие голоса можно было услышать только в столовой во время завтрака и обеда.

Боро Мэй осваивал знакомые пространства с трудом. Его животные инстинкты, отработанные на службе в отряде, все время подкидывали воображаемые опасности. Он не просто шел по коридорам, а постоянно осматривался, встречных магов проверял скрытым зрением, а еду на яды. Большую часть времени он проводил в кабинете Кахэ, где они вместе разыскивали пропавшего Иени. Все что удалось выведать за пару дней, что Иени ушел с какой- то девицей легкого поведения, и с какими-то людьми. В районе верхнего плато располагалось шесть публичных домов, но, ни в одном из них, следов Иени они не обнаружили. Оставалось проверить еще один дом. Кахэ мрачнел с каждым днем. На третий день он пришел к выводу, что нужно делать официальный запрос. Пригласив Боро к себе в кабинет, Кахэ накрыл комнату непроницаемым куполом и призвал Кристалл Связи. В воздухе появился голубой кристалл, напоминавший огромный алмаз, но с гранями – тетраэдрами и нанесенными на них вензелями дома Маора.

Кахэ сотворил на ладони образ Иени Лаветса и отправил его в кристалл. Вспыхнув красным, кристалл поглотил образ, и тут же раздался безликий голос:

– Это официальный запрос, Ректор Кахэ Уай?

– Да, – громко и четко произнес Кахэ.

Кристалл снова стал голубым и замолчал.

– Можно пока попить кофе, если ты не против? – предложил Ректор, доставая чашки из шкафа.

Боро смотрел на Кахэ, пытаясь понять, что в душе происходит у друга. С виду Кахэ был спокоен и даже расслаблен, и только всполохи фиолетового в ауре у него выдавали нервозность и растерянность.

– Ты всех проверяешь скрытым зрением? – усмехнувшись, спросил Кахэ.

– Да, привычка, – кивнул, не смутившись, Боро, – там, где я был, мороков предостаточно. И все не лучшего качества. В скрытом зрении заметна серая аура при нанесении морока.

Кахэ удивленно посмотрел на друга:

– Как же ты тогда не увидел морок на мне в кафе?

– Представь себе! – ехидно ответил Боро, – твое мастерство перевоплощения, усиленное Источником, неподвластно скрытому зрению. А сейчас ты не скрываешься от меня, твоя аура видна.

Кахэ кивнул:

– Моя сила пугает меня не меньше.

Боро взял протянутую ему чашку ароматного кофе и спросил:

– Может не стоит туда ходить?

На что Кахэ грустно сказал:

– Для меня это уже как наркотик. Ты был там всего каких-нибудь четверть часа, и почувствовал небывалый прилив сил. Я прихожу туда уже пятый год…

– Тогда я боюсь спросить тебя о дане?

– Великий, Боро…

Магистр Мэй даже встал.

– Не может быть! Великим даном обладает только Маор!

Кахэ присмотрелся к кристаллу, убедился, что в нем все тихо и продолжил:

– И я.… И, думаю, был Тавер.… И боюсь представить даже, кто еще, знающий об источнике…

Кахэ обреченно сел в кресло, и угрюмо посмотрел на Боро.

– Тогда нам с тобой предстоит долгий труд, поверь мне, с этим нужно тщательно разбираться, – решил Боро.

Минут через двадцать кристалл снова мигнул красным цветом. Кахэ быстро подошел к нему и протянул руку, считывая ответ. Пока шел обмен информацией, Кахэ стоял недвижимо, закрыв глаза.

Когда кристалл растаял в воздухе, Кахэ вздохнул глубоко и покачал головой:

– Плохо все, – подошел к столу, сел и стал что-то писать на гербовой бумаге.

Боро, молча, сидел и ждал.

Написав и запечатав письмо, Ректор стукнул по столу и отдал письмо появившемуся Хвату. Тот, не спрашивая ничего, поклонился чинно Ректору и неспешно вышел за дверь, неся подмышкой письмо, чем несказанно удивил Боро.

– Чего это он такой странный? – спросил он у Кахэ.

– Плохие вести не принято доставлять быстро, – пожав плечами, ответил тот.

– Да что там случилось то?

– Магическая связь оборвана… – грустно ответил Кахэ.

Боро задумался и принялся мерить шагами кабинет.

– Я отправил его родным извещение о пропавшем Иени. Мы сейчас больше ничего сделать не можем, – Кахэ выглядел очень расстроенным и растерянным. Одно было не совсем понятно.

– Я думал, что оборвать связь может только Око Маора. Я не прав? – спросил Боро.

– Нет, – устало вздохнул Кахэ, – око Маора может забрать магию, и, только после этого, связь рушится сама. В нашем случае, магия не была сброшена у Иени, а процесс разрыва был инициирован с другой стороны, как будто Иени самостоятельно разорвал связь с Оком.

– Но это невозможно сделать! Никак! Всем известно, что связь с Оком устанавливается сама в момент рождения мага. И сама разрушается в момент его смерти, что случается крайне редко! – Воскликнул Боро.

– Вот именно! – горячо ответил ему друг, – именно поэтому в канцелярии Ока Иени Лаветс считается умершим!!!

Боро чертыхнулся, задумался, потому резко повернулся к Кахэ.

– У нас еще десять дней до приезда студентов, давай не будем отчаиваться. Ты забыл, где я служил? – Боро пошел к двери, бросая на ходу, – я буду держать тебя в курсе дела.

Кахэ с безнадежностью посмотрел ему вслед.

Самый большой публичный дом в городе выглядел шикарно. Располагался он в здании, построенном по образу старинных замков, с башенками, тонкими шпилями и высокими стенами вокруг. На входе стоял швейцар, чопорно взирающий на всех. Даже в его поклоне было что-то царственное. Боро спокойно прошел в гостиную, уселся на диванчик, украшенный ангелочками, и стал разглядывать обстановку. Все здесь напоминало о плотской любви: от подсвечников до гобеленов, висящих на стенах. Потолок украшала прекрасная роспись художника Лоуэ, известного своими картинами с обнаженными куртизанками.

Залюбовавшись росписью, Боро не заметил, как прошло полчаса. Странное обстоятельство, никак не подходящее к этому месту, напрягло его и заставило заглянуть в смежные комнаты. Везде было пусто. Тогда Боро решил вернуться ко входу. Швейцар по-прежнему стоял на своем месте и был неподвижен, как статуя. Поздно сообразив, Боро посмотрел вокруг скрытым зрением и ужаснулся. Швейцар был мертв. И не просто мертв, а уже несколько дней мертв. Кожа местами начала разлагаться, глаза провалились. На него было наложено заклятие умертвия, хотя полноценным умертвием он не был. Морок большой силы создавал из него иллюзию живого человека. Обстановка в холле говорила о том, что здесь была битва. Дрались маги, и очень не слабые. Все было поломано, сожжено и разбито. Пройдя по комнатам, Боро заглянул везде, даже в самые потаенные уголки, которые смог найти в доме. Использовал поисковые заклинания и скрытое зрение. Живых не было. В тех местах, где, видимо, стояли люди, на полу и стенах обнаруживались темные жирные пятна, как силуэты или тени. Выключая скрытое зрение, Боро вновь видел нетронутую красоту комнат. Сила мага, наложившего морок, поражала и ужасала. Конечно, это не был великий дан, иначе Боро не увидел бы разницы, но все равно, впечатляло.

Выйдя на улицу, он прошелся вокруг, оглядывая дом снаружи. Все тот же морок скрывал разбитые окна, дыры, прожженные в крыше дома, и выбитую входную дверь. Обойдя дом со всех сторон, Боро сделал несколько выводов.

Во-первых, на дом терпимости было совершено нападение группы магов необычайной силы, и как минимум один был магом времени, так как явные следы вмешательства четко отпечатались на входной двери. Видимо маг входил первым и остановил время, пока впускал остальных.

Во-вторых, нападение было совершено не далее двух дней назад, иначе студенты, гулявшие в ночь перед отъездом, обязательно заглянули бы сюда и что-то заподозрили.

В-третьих, судя по швейцару, среди них был маг-некромант. Он-то и наложил на живого еще швейцара заклятие, которое обычно накладывают на трупы, превращая их в умертвия для боя. Жестоко…. Теперь швейцар навсегда застрял в этом промежуточном состоянии, а его душа заключена в тиски мертвого разлагающегося тела. Такие вещи были под запретом в Империи, и за применение подобных заклинаний на живых можно было лишиться магии навсегда.

Из чего следовал четвертый вывод: все маги были не подвластны Оку Маора, а значит – преступники, бандиты, вне закона. Откуда они взялись, кто у них главный, и что они хотят, эти вопросы нужно было решать как можно скорее, не давая им добиться своих, пока еще тайных целей.

Боро не стал поднимать шум и вызывать стражу. Необходимо было вернуться сюда с Кахэ, и магистр поспешил в Академию.

Он стремительно ворвался в кабинет Кахэ, и без объяснений позвал того за собой, сказав куда выстраивать портал.

Выскочив из портала на заднем дворе дома терпимости, друзья быстро осмотрели здание снаружи и вошли внутрь. Кахэ прошел в гостиную, встал посередине комнаты и развел руки в стороны. Морок начал втягиваться в его ладони медленно, шипя, с трудом отрываясь от поверхностей. Боро видел, с каким трудом это дается Кахэ. По его лбу тянулись струйки пота, Ректор шатался, усилием воли удерживаясь на ногах. Поглощение включилось не сразу, и Кахэ был озадачен этим обстоятельством. Прекратив поглощать морок, Ректор рывком подошел к зеркалу и подул на него. В запотевшем круге четко прорисовались волны магии времени, такие же, что он видел на плащах студентов. Нарисованные волны. Что за ерунда? Кому понадобилось рисовать волны, если и так чувствуется присутствие мага времени? Кахэ в изумлении смотрел на волны, пока его плеча не коснулся Боро.

– Ты ничего странного не замечаешь? – спросил Ректор у друга.

– Волны нарисованы? Да, вижу – ответил Боро.

– Не только, мой друг, запотевание зеркала не проходит! Сколько нужно времени, чтобы стекло отпотело в теплом сухом помещении? А оно все такое же. Что это за эффект?

Боро мазнул пальцами по запотевшему кругу и не увидел отпечатков своих на нем. Идеально ровный запотевший круг остался на месте.

– Если бы я не знал, что это невозможно, я бы предположил, что здесь время сильно растянуто, будто замедленная съемка. Но мне в голову не приходит ни одно заклинание, связанное с таким эффектом, как здесь. Давай выйдем на улицу, у меня есть идея.

Магистр потянул Ректора наружу. Здесь они встали так, что бы было видно хорошо весь дом. Тогда Боро прикрыл глаза и прочитал заклятие отражения ауры, которое применялось для считывания ауры с магов и людей в сложных ситуациях, ну, к примеру, когда человек умирал или маг терял связь с Оком и лишался своих сил.

Читая заклинание, Боро еще не до конца верил в свою затею, однако, открыв глаза, он ошарашено уставился на дом, схватившись за Кахэ двумя руками.

– Ничего себе! Я впервые такое вижу! Кахэ, дом сейчас выглядит, как очень сильный маг! В смысле у него аура радужная.

Закрыв глаза, Боро сосредоточился на видении и пустил пучок плазмы эфира в Кахэ, тот вытянул руку, принимая его, и тоже, не веря, уставился на дом.

– Ситуация настолько серьезная, что мне придется обратиться в департамент Оуфиле, – сказал наконец Кахэ.

– Они будут сканировать и тебя, – тихо сказал Боро, – не боишься?

На что Кахэ улыбнулся и пожал плечами:

– Неужели, мой друг, ты считаешь меня глупым и недалеким? Я заявил о своем дане, как только его получил. Так что у меня не будет проблем. Но вот как мы объясним, откуда у тебя взялось «Отражение ауры» высшего дана?

Только сейчас Боро понял, какой силы должно было быть заклинание, что бы увидеть ауру дома. Он даже пошатнулся от осознания происшедшего.

– Но как ты объяснишь свое появление здесь? – спросил он у Кахэ, обводя руками дом, – Заведение с сомнительной репутацией, между прочим.

– Я ищу Иени, не забывай, все официально! – Кахэ мягко подтолкнул Боро к активному порталу, – иди, иди, я потом спущусь к тебе в хранилище.

Боро шагнул в портал, и тот захлопнулся за его спиной. Не спеша, он вышел из кабинета ректора, по привычке оглядевшись в поисках опасности, и спустился в подвал. Настало время ознакомиться с местом работы.

***

Хранилище Академии Высших Искусств находилось в подвальной части здания и занимало огромное помещение. Высота свода потолка никак не укладывалась в этаж подвала, поэтому Боро сделал вывод, что наложено заклинание объема. Статичность самого заклинания делало его применение простым и подвластным даже студентам – первокурсникам. Единожды раздвинув пространство, не требовалось более вливать в него сил, вплоть до обратного заклинания анти объёма. Когда-то Боро так раздвинул саквояж старого доктора, который пришел лечить его от ангины в детстве. Доктор долго не мог найти горькую настойку для полоскания в саквояже, а маленький Боро громко смеялся, убегая от нянек.

Кабинет Заведующего Хранилищем размещался в центре зала и напоминал снаружи большую деревянную бочку. Однако внутри все соответствовало статусу: это был достаточно просторный кабинет с хорошей мебелью, красивыми картинами на стенах и удобным креслом.

В помощницах у заведующего числилась представительница рода Кьярей. Только этот народ, обладавший десятью руками и ногой улитки, могли выполнять несколько дел одновременно. Двигались они плавно, но очень быстро, весьма аккуратно обращаясь с каждой реликвией, находящейся в хранилище. Система ячеек здесь была подключена к кристаллу-каталогу, в котором могла разобраться только Кьяра.

Открыв дверь кабинета, Боро почувствовал запах свежезаваренного кофе и улыбнулся. Тут придется держать свои мысли под контролем, Кьяри обладали телепатическими способностями.

– Здравствуйте, Магистр! – пропела Кьяра, – меня зовут Элина.

Боро кивнул, принял кофе из рук Кьяры и удобно устроился в кресле.

– Сигару, господин Боро? – все так же певуче спросила Элина.

– Я признаю только лаэсский табак, – улыбнулся он, прищурившись.

– Это лаэсский, селе, – склонилась Кьяра в поклоне и протянула магистру коробку.

Боро все больше нравилось его нынешнее положение. Правда, он не совсем понимал, в чем будут состоять его обязанности. Не успел об этом подумать, как Элина раскрыла перед ним журнал, в котором на гербовой бумаге размещался свод правил Хранилища, обязанности и права Заведующего и обслуживающего персонала. Из журнала Боро узнал, что у него в подчинении двенадцать домовых, одна Кьяра и место Заместителя, которое пока было вакантно. Кьяру он уже лицезрел, а вот с домовыми было сложнее. Увидеть их всех вместе не представлялось возможным. Без договора они напрямую с человеком не общались. Подумав, что им приказы отдает Элина, Боро посмотрел на нее, получив в ответ на мысли утвердительный кивок.

– Элина, – произнес магистр, – мне нужна хоть какая-нибудь информация об Источнике в Академии.

Кьяра застыла, было видно, что это запретная тема, и Боро вряд ли добьется от нее чего-нибудь. Тогда он решил зайти с другой стороны.

– В хранилище или на чердаке лежат личные вещи пропавшего Ректора Тавера. Пошлите за ними кого-нибудь. Я хочу их осмотреть.

Элина вынуждена была подчиниться, хотя в мыслях Боро усматривала какой-то подвох.

Через пару минут кабинет Боро был уставлен коробками, сундуками и кофрами. Разбирать все это нужно было самому, поэтому магистр отпустил Кьяру.

Часа полтора Боро осматривал каждую вещь Тавера, читал снимающие ауру заклинания, менял зрение. Все, что ему удалось выяснить, что Тавер обладал очень сильной магией, скорее всего магией воды. Точно Боро не помнил, слишком много времени прошло с их последней встречи. В снятой ауре прослеживалась нить магии воды, но не сильно выраженной, поэтому сомнения еще оставались. За годы лежания на чердаке, вещи потеряли большую часть ауры. Тяжко вздохнув, Боро взялся за коробку с книгами и документами. Открыв крышку, он застыл.

Самая первая книга в коробке оказалась талмудом по Магии Темных Стихий. Удивительно, насколько Боро знал, в Академию не принимали темных магов. Никто здесь не преподавал этих дисциплин. Каждый маг темных стихий с рождения был под надзором департамента Оуфиле. Они поступали в школы и Академии особой направленности, и работали все исключительно в департаменте. Поэтому в библиотеке Академии Высших Искусств не было таких книг. Еще более удивляло то, что ее не заметил или специально здесь спрятал? – как знать, – Кахэ.

Открыв книгу, Боро углубился в изучение. Книга старая, если не сказать древняя. Листы изготовлены из кожи какого-то животного, скорее всего овцы. Каждая страничка расписана вручную. Зачитан талмуд очень сильно, местами буквы и знаки подправлены другими чернилами, так все стерлось.

Иногда между страницами Боро находил листы вложенной бумаги с какими-то расчетами. Но один лист его сильно заинтересовал. На нем был рисунок, напоминавший тайную комнату с Источником Всея, но выглядела она как обычная комната, только пол ее был выстлан большими камнями. Поверх рисунка красным карандашом кто-то пририсовал стрелку, направленную в центр пола. Внизу надпись на древнеиморском гласила: «Невидящие забудут, видящие погибнут».

В душе все похолодело. Боро вскочил, вложил листок в талмуд и, подхватив его, побежал в кабинет Ректора, надеясь застать его на месте.

В кабинете у Ректора было много народу. Большинство Боро не знал, кого-то заприметил ранее в коридорах Академии. Но одного мага он знал очень хорошо. В кабинете Ректора Боро лицом к лицу столкнулся с директором Департамента Оуфиле. Именно из-за его дочери Магистра сослали в отряд сдерживания. Увидев директора, Боро как будто налетел на стеклянный щит. Он резко остановился, окаменел и ругнулся еле слышно, но Кахэ это увидел. Вернее даже почувствовал, и тот час же оказался за спиной друга, шипя ему в ухо:

– Сделай приятное лицо, будь добр, второй раз мне тебя из ссылки не вытащить, – и, улыбаясь, повел Боро к высокопоставленному чиновнику, предварительно выдернув талмуд из подмышки Боро и сунув его за портьеру в руки домового.

Директор Оуфиле не видел Боро никогда, лично в том деле не участвовал, поэтому поприветствовал магистра достаточно вежливо и отстраненно. В отличие от него, сам Боро просто пылал ненавистью. Кахэ коснулся тихонько спины Боро и натянул на него морок спокойствия и льстивой улыбки.

Но Боро продолжал скрежетать зубами и не сводил глаз с директора. Он считал себя невиноватым в той истории, оклеветанным избалованной девицей. Но открыто высказывать свое мнение, было нельзя, ни тогда, ни теперь. Око Маора надежно охраняло всех своих подданных и всячески пресекало скандалы.

Что бы несколько успокоиться, Боро взял бокал вина с подноса и походил по кабинету, стараясь не привлекать к себе внимание. Но пройдя мимо зеркала, он замер, не веря глазам своим. На него смотрел совершенно чухой Боро, с глупой улыбкой и заискивающим выражением лица.

– Кахэ, – прорычал он и стукнул по комоду кулаком. В то же мгновение все вокруг затихли и обернулись в сторону Боро. Директор Департамента раздраженно бросил в его сторону успокаивающее заклинание и с удивлением обнаружил, что то отскочило от стеклянного щита мага, выставленного Боро совершенно автоматически.

– Что это значит? – прорычал директор.

На Боро смотрели все, но все по-разному. Одни презрительно и насмешливо, другие разгневанно и удивленно. И только Кахэ, стоя позади директора, еле сдерживался, чтобы не захохотать в полный голос. Морок высшего дана не возможно было разглядеть никаким зрением, поэтому перед толпой департаментских чиновников сейчас стоял в полупоклоне Боро с совершенно издевательской подобострастной улыбкой и удерживал перед собой грозный щит мага, кивая головой, как болванчик.

Директор непонимающе обернулся к Кахэ и потребовал прекратить этот цирк.

Ректор, с усилием вытягивая лицо, чтобы не засмеяться, подхватил Боро под руку, на ходу поглощая его щит, и вывел в коридор.

Дав волю чувствам, он захохотал в голос, пытаясь снять с Боро морок. А тот все время уворачивался и бил Кахэ эфирной плетью, чем еще сильнее смешил старого друга.

– Подожди, да подожди.… Ха-ха-ха, стой, дурак, дай мне снять с тебя морок, – все уговаривал его Кахэ, попутно избегая ударов плети.

Боро был зол, как никогда. Его стремительный танец смерти в какой-то момент даже заворожил Кахэ, и тот пропустил удар по ногам. С грохотом повалился он на спину, где тут же был прижат к полу Боро.

– Ну, все, сдаюсь, прошу прощения. Я хотел как лучше! – запыхаясь, поднял руки Ректор.

– Снимай свой дурацкий морок и не смей надо мной издеваться! – проговорил Боро, поднимая друга с пола. На что Кахэ, все еще с улыбкой, провел рукой по лицу друга, снял морок и щелкнул того по носу.

– Перестань уже! – раздраженно отвернулся Боро.

– Что у тебя случилось? – наконец спросил спокойно Кахэ.

– Я кое-что нашел в старых вещах Тавера, – ответил Боро и стал оглядываться по сторонам в поиске домового.

– Позови Хвата, пусть вернет мне талмуд.

Тогда Кахэ просто поднял руку, ладонью вверх, и подул на нее. Тут же появился талмуд.

Боро хмыкнул:

– Позер… – резко забрал у друга книгу. Полистав, достал рисунок и протянул его Кахэ. Само наличие талмуда Кахэ никак не удивило, он спокойно взял листок.

– Это я видел, – и вернул рисунок Боро.

– Кто это рисовал? Откуда талмуд? – не унимался Боро, он был растерян такой реакцией друга.

– Талмуд был в вещах Тавера. Правда, я не уверен, что книга принадлежала ему. Уж слишком демонстративно она лежала в кабинете мага Высших Искусств, мага воды и света! – Кахэ многозначительно поднял палец вверх.

– Мне не дает покоя надпись внизу рисунка, – сказал Боро.

– Какая надпись? – удивился Ректор, там нет никаких надписей. – Кахэ снова взял рисунок. – Или ты что-то видишь?

– Здесь надпись на древнеиморском «Невидящие забудут, видящие погибнут», – глухо произнес Боро, все еще не веря, что великий маг не видел элементарной надписи.

Кахэ удивленно вертел в руках рисунок, но ничего не видел.

– Так, давай, описывай, что ты здесь видишь? – спросил Кахэ.

– Здесь нарисована комната, где находится Источник, так, будто это видит маг темных стихий.

Кахэ присвистнул и снова посмотрел на рисунок. Тогда Боро недоверчиво спросил:

– А что видишь ты?

– Пентаграмму темных стихий с зодиакальным кругом.

Друзья ошарашено смотрели друг на друга.

– Как ты смотришь на рисунок? – спросил Кахэ, – каким зрением?

– Простым, – задумчиво ответил Боро. Потом закрыл глаза и посмотрел на рисунок скрытым зрением, было все также.

Потом до Кахэ стало потихоньку доходить.

– Какое у тебя зрение постоянное? Человеческое?

Боро хлопнул себя по лбу:

– Ну, конечно же! Я настолько привык к нему, что не замечаю. У меня зрение леопарда!

Кахэ удивленно посмотрел на друга:

– И есть разрешение?

– Ты забыл, где я служил? – вопросом на вопрос ответил тихо Боро.

Поморгав глазами, он скинул зрение леопарда и прищурился, как от сильного света. Мир изменил краски, многое стало теперь незаметным для глаз. И листок с рисунком стал выглядеть, как и описывал Кахэ.

– Да, так и есть, – человеческому глазу не видно, – подтвердил магистр догадку, снова возвращая себе зрение леопарда.

– Зачем тебе теперь это заклинание? – спросил Кахэ, – ты уже не в горах на границе.

Боро поморщился:

– Я привык, удобнее и больше замечаю вокруг.

Кахэ рассмеялся:

– Да, боевой маг в тебе никогда не умрет. Ладно, пошли к нашим гостям. Надо послушать, что нарыли департаментские ищейки.

В кабинете Ректора тем временем директор Департамента гордо восседал за столом, как у себя дома. Он строго выслушивал доклады посыльных, что-то записывал на бумагу и периодически обращался к кристаллу связи.

Когда в кабинет вернулись Кахэ и Боро, на них никто не обратил внимания. Обозрев картину, Боро хмыкнул:

– Ты сдал совой кабинет Департаменту Оуфиле?

– Похоже, наше мнение здесь никого не интересует, – пожал плечами Кахэ.

– Чего ты их всех сюда притащил?

– Только я во всей этой компании умею выстраивать портал нужной мощности и в нужное место, и только в Академии Высших Искусств есть Лаборатория для анализа магической ауры.

Боро закашлялся:

– Лабо… кхм…, лаборатория чего?

Кахэ дернул друга за рукав и прошептал:

– Правда есть, но тайная. Директор об этом знает, по долгу службы, поэтому не было ни капли сомнения, где расположится штаб расследования.

– Господин Уай, – громко позвал директор Департамента, – не могли бы вы подойти ко мне?

Кахэ с легким поклоном подошел к столу и взял протянутый ему листок. Извинившись, вернулся к Боро.

– На мне что, опять морок? – прошипел Боро, – Меня никто не замечает!

– Нет, всего лишь заклинание «Невидимка», – бросил через плечо Кахэ, продолжая внимательно изучать лист бумаги.

Боро оглядел свои руки, ноги.

– Странно, я их не вижу. Ты не ошибся? ...