Олег Борисов Вакагасира. Том 1

Пролог

Высокая стройная женщина молча стояла у широкого пластикового окна и с печалью смотрела на кровать в окружении горы медицинского оборудования. Мигали лампочки, на мониторах извивались показатели пульса, сердечного ритма и еще множества непонятных параметров. Внутрь палаты не пускали – закрытая зона. Мало того, у дверей замерли две пары мужчин, равнодушно скользивших взглядами по изредка проходящим мимо работникам больницы или посетителям. Слева в бронежилетах с оружием в набедренной кобуре и автоматами за спиной – сержанты Сил Самообороны. Справа квадратные крепыши в черных костюмах, белоснежных рубашках с галстуками и вечных солнцезащитных очках. Друг друга охрана презрительно игнорировала, но при этом проверяла всех входящих внутрь по им одним известным критериям. Скорее всего – фотографии и имена медсестер и врачей довели до сведения. Как и крайне короткий список тех, кто имеет право заглянуть на огонек. К сожалению, Хиро Симидзу в этот перечень не добавили. И смотреть на замотанного в бинты молодого парня приходилось только через стекло.

В конце коридора закрылись двери лифта, еле слышно прозвучал девичьий голос. И через минуту рядом с Хиро встала девушка в джинсовом костюме и с большой коробкой в руках. Покосившись на новенькую, женщина произнесла:

– Подарки можешь положить вон на тот столик. Все съедобное достанется больнице, игрушки и прочие безделушки выдадут после выздоровления.

– А отдать Тэкеши нельзя?

– В медикаментозной коме. Выводить будут только через пару дней. Пока залечивают переломы и поддерживают организм.

– Все так плохо? – на глазах девушки блеснули слезинки. Но перед незнакомкой Эйко Хаяси решила не демонстрировать свои чувства к однокласснику, поэтому быстро достала скомканный платок, убрала предательскую влагу и с подозрением покосилась на красавицу. Та достала еле слышно завибрировавший телефон, ответила:

– Да, Кавакубо-сан. Нет, пока без изменений. Да, координаты оставила, обещали сообщиться сразу же. Надеюсь, он и сам сможет потом связаться. Профессор обещал, что сделано уже все возможное, будет жить… Автобусы? Какие автобусы? А, Тэкеши-сан их заранее заказал и прислал, чтобы у нас с доставкой коллекции проблем не было… Я поняла, Кавакубо-сан. Хорошо… Да, буду через час.

Убрав телефон, Хиро покосилась на насупившуюся девушку и горько усмехнулась:

– Не обижайся… Я помню эти часики. Тэкеши-сан брал их в подарок однокласснице, которая поддержала его в трудное время… Не стоит дуться на меня. Хоть я и считаюсь официально его подругой, но смогу претендовать только на место любовницы. Люди его уровня в жены берут совсем других.

– Уровня?

– Человек, которого от повторного покушения охраняет армия нашего государства и люди из борекудан – не может быть просто школьником… Безумно тебе завидую, ты увидишь его, когда Тэкеши-сан очнется. Мне же пора ехать. Удачи тебе, девочка. Пусть у тебя все получится. И не держи зла на меня. Если у вас все будет серьезно, я отойду в сторону. Я не враг ему.

Поклонившись охранникам, помощница самого известного кутюрье Ниппон ушла. А грустная девушка осталась смотреть, как на мониторах пляшут бледно-зеленые линии.

Глава 1

Пик-пик в ухо. И снова пик-пик. Кошу глазом, думаю: как бы заразу заткнуть. Пусть еле слышно, верещалка выкручена на минимум, но раздражает. Мало того, я ведь ее слышал и когда под препаратами в отключке валялся. Не знаю как – но большую часть происходящего вокруг так или иначе воспринимал. Как в тумане, это точно. Но даже перечислить большую часть визитеров смогу, кто рядом с кроватью топтался. Профессор – тот вообще первые двое суток буквально не отходил.

Спасибо тем, кто ради меня задницу рвал. Про парней – это позже, мы друг другу теперь жизнью обязаны, воевали и кровь проливали вместе. Кстати, они в этой же огромной палате кукуют, просто в левой отгороженной половине. Я в правой, как вип-персона. И оборудования здесь куда как больше. Видимо, надеялись остатки дара сохранить.

В любом случае, на место потасовки первым умудрились прискакать люди Рокеро Ватанабэ – он вакагасира того района и был в курсе, что на его территории драка намечается. Просто эпичность и размах не предполагал. Но пробрался по зарослям, пока еще оцепление выставляли. Оказали первую медицинскую помощь, попутно отзвонились господину Сакамото. Профессор поставил на уши медиков, прилетел на трех машинах скорой помощи. На них меня в госпиталь и отконвоировали.

У дверей палаты, правда, чуть драка не случилась. Люди оябуна утверждали, что доверия к властям никакого нет – вояки же меня расстреливали, судя по амуниции на трупах. Люди в форме хотели наложить лапу на измочаленные тела и разогнать всех куда-попало. Спас непонятный персонаж, который помахал документами, построил всех, до кого дотянулся и установил троевластие. В палате правил профессор. Снаружи в восемь глаз наблюдала сменяемая охрана. Список лиц для посещения утвердили быстро, сократив его до минимума.

Ну и потом оставалось лежать бревном, получать разнообразные жидкости внутрь и выводить переработанными через катетеры наружу. Так и лежал, лежал, пока в голове не начало проясняться. Туман ушел, вернулась слабая боль. Все же помяли меня во время пострелушек изрядно. И роняли, и стучали по мне. Одним словом – в отпуск хочу. Благо, школьные дела почти закончились, так что удеру-ка я сразу на каникулы. И фигвам обратно в школу всплыву до нового учебного года.

Это я так расслабляюсь. Потому что когда в первый раз открыл глаза, то увидел перед собой господина профессора. Коичи Сакамото смотрел на меня с грустью и крутил в руках ручку. Есть у него такая привычка – как настроение ни к черту, так обязательно пальцам акробатику устраивает.

– Я тебе говорил, Тэкеши-сан, чтобы не напрягался? Говорил… Просил не увлекаться в манипуляциях с даром? Просил… Вернее – не просил, а приказывал! Не изображать из себя мангаку, не пытаться сдвинуть горы, когда рядом проложили для умных людей дорогу… Но кто старика слушает.

– Парни как? – спросил я о действительно важном.

– Нормально. Сломанные ребра, сотрясения, прочие радости жизни. Но после скандала, который подняли журналисты, у вас каждый день по несколько целителей. Так что уже через неделю будут как новенькие.

– Так это же хорошо.

– Чего хорошего! – взорвался старик. – У тебя источника больше нет! Ты выгорел, напрочь! А ведь таким многообещающим юношей был…

С трудом раздвинул резиновые губы:

– Сакамото-сан, у меня там выбор был простой. Или подохнуть, пытаясь поберечь силы. Или заставить подохнуть других. Я выбрал второе… Дар-дар… Плевать на него. Ребята живы, это главное. А ведь нас там убивали, причем всерьез, без дураков…

Сакамото расстроенно взмахнул рукой и ушел. Его можно понять – он на моем примере хотел разные новые вещи изучать, пытаться из смешанного слабосилка абэноши соорудить что-то новое. А я раз – и разочаровал наставника. Нараздавал оплеух всем, до кого дотянуться смог. И все. Кончился маг недоделанный.

Вторым, кто попытался мне ложечкой мозги выскрести, оказался важный полицейский чин. Какую именно должность господин инспектор Сасаки занимал в этом департаменте – я не уловил. Слишком много там было в жетоне понаписано. Вроде запомнил, но не разобрал. И форму особо под наброшенным халатом не разглядеть.

А вот вопросы мне не понравились. На что я ему и высказал от широты душевной. После визита подумал, стоило ли вообще рот разевать, но решил списать все на остатки наркоза и прочей химической дряни, которой меня напичкали от души.

– Откуда мы взяли оружие, господин инспектор? Мы его собрали с тел атакующих. Каких тел? А тех самых, кто изрешетил нам машину, пытаясь убить меня и моих подчиненных: господина Масаюки Хасэгава и господина Нобору Окамото. Причем прошу отметить – оба законопослушные граждане, не имеют каких-либо претензий от полиции Токио и Йокогамы.

– Но кроме огнестрельного оружия был еще обнаружен меч.

– Кстати, о мече. Я буду признателен, если вы вернете мне личное имущество. Меч был подарен мной господину Хасэгаве для тренировок. И все время находился в машине, либо у него дома. Можете спросить у свидетелей. Мы ни разу не носили его по улицам или в каких-либо публичных местах. И мечом господин Хасэгава воспользовался исключительно в тот момент, когда нас убивали. Убивали как при помощи огнестрельного оружия, так и при помощи талантов абэноши. Про это поговорить не желаете? Каким именно образом двое одаренных при поддержке толпы боевиков в центре мегаполиса устраивают бойню? Нет? Жаль… Значит, мне нужно будет эти вопросы задать журналистам. Думаю, они смогут докопаться до истины, раз департамент полиции решил пренебречь обязанностями.

В общем – ушел господин Сасаки обиженным, с кислой миной на лице. Я же все пытался понять, какие именно неприятности на нас сгрузят по итогам устроенной заварухи. Для страны, где одно убийство при помощи огнестрела в год – это уже событие гигантского масштаба, как должны воспринять полномасштабное вооруженное столкновение в столице, в результате которого наплодили гору трупов, изрешетили частную собственность и перепугали обывателей до мокрых подштанников?.. Вот и я без понятия. А знать надо, мне линию поведения придется выстраивать и удар принимать на себя, прикрывая клан и команду.

Судя по всему, полицейские чины ждали, когда я в сознание вернусь. Потому что появился дознаватель сразу, только глаза открыл. Но вот палата опустела и ко мне приковыляли оба брата-акробата: Масаюки и Нобору. В бинтах, с полосками лейкопластыря на мятых рожах. Красавцы.

– Вы как?

– Все хорошо, господин, – кланяются. Блин, и не дотянуться до них ничем – руки пока толком не шевелятся.

– Конечно хорошо, на своих двоих передвигаетесь… А вот с памятью у вас не очень. Как ехали до места – вроде помните, а потом стрельба, машину о грузовик ударило – и все, провал. С любыми вопросами – ко мне.

Еще один поклон. Будут молчать. Скорее всего, они и до этого рта лишний раз не открывали, но лучше повторить. И я более чем уверен, что палата на прослушке стоит. Поэтому – не видел, не слышал, дурак-дураком и с любыми вопросами по инстанции. А с меня взятки-гладки. Я злой сейчас. И главным образом – на себя, придурка. Думал, что придется морды бить шпане подзаборной, а не организованной группе ликвидаторов, усиленных абэноши. Кстати, с колдунами неплохо получилось. Неплохо, потому что теперь это мой джокер, который кроет любую чужую масть. И который я буду использовать при любой попытке на меня и моих людей наехать. Ибо нефиг.

– Отдыхаем, лечимся, потом домой поедем.

– Не на чем ехать, господин, – вздыхает Окамото-сан. – Фото показывали – там все в решето.

– И что? Можно подумать, кузовного ремонта у нас найти нельзя. Где-то на складе два контейнера с запчастями стоит. Поэтому – ласточку нашу отремонтируем. И салон заново кожей обтянем. И двигатель подшаманим. Если надо – то и чего посерьезнее в дверях установим, чтобы даже из гранатомета нельзя было расковырять. Не волнуйся, Нобору-сан, это решаемая проблема. Даже не проблема, а так, мелкое недоразумение. Раз мы живы, остальное потихоньку исправим. Главное – враги сдохли все, до последнего ублюдка. А мы выкарабкались назло всему. Поэтому будет у нас и машина, и гараж для нее, и еще мастера хорошего найдем, кто по вечерам станет в потрохах копаться и ворчать по привычке.

Улыбаются. Пока еще осторожно, но я ощущаю, как страх за полудохлого оябуна начинает медленно исчезать из глаз. Вот он я – с боевым настроем, бодрым настроением и планами на будущее. Значит – все в порядке. Мироздание вернулось на привычные рельсы.

Моя “Моторолла” приказала долго жить. Часы обзавелись парой глубоких царапин на стекле, а телефон крякнулся. Поэтому воспользовался трубкой Мэсейуки. Как он ее припрятал и не отдал проверяющим – без понятия. Зато несколько звонков сделал. Сначала опекуну, как мог успокоил. Аки-сан пожаловался, что ко мне не пускают. Поэтому приходится дома в одиночестве страдать. Пообещал вернуться как можно быстрее. Сказал, что случайно рядом с чужой дракой проезжал, чуть прилетело – но я уже как неубиваемый покемон готов прибежать и приготовить ужин. Вроде перестал волноваться, пообещал ждать.

Затем отзвонился на номер, который мне господин Гото дал для разных сообщений по открытой линии. Судя по голосу, ответила его секретарь. Сразу сообразила, кто звонит и сообщила, что обо мне не забыли и навестят. Пожелала скорейшего выздоровления и даже похвалила за проявленный самурайских дух и выдающееся мужество при защите интересов клана. Закончив разговор, пытался сообразить – где это я там посамурайствовать успел? Ладно, подождем официальный визит. Может тогда объяснят, как провальную акцию можно развернуть кверх ногами и выдать за выдающийся успех.

Последней набрал Хиро Симидзу.

– Слушаю вас? – спрашивает осторожно, номер-то незнакомый.

– Доброй ночи, Хиро-сан. Сумимасен, прошу прощения, что так поздно беспокою. Просто только-только из цепких лап врачей вырвался, – буквально ощущаю, как она улыбается. – Представляешь, у меня банальная простуда, а они клизмами замучали.

– Я видела, как ты от простуды отлеживался. Видимо, слишком много мороженого съел.

– Да, пожадничал. Надо было с тобой поделиться – и все бы обошлось… Но ничего, я уже почти выздоровел, скоро домой поеду. Обязательно буду тебя встречать, когда из Европы вернешься.

Поболтали чуть-чуть. Взял слово, что позже обязательно куда-нибудь вместе выберемся.

Отдал телефон Масаюки, отдыхаю. В ближайшее время у меня все строго по распорядку. Есть, пить, гадить в трубочку и спать. Отдыхать, как и хотел в школе. Все остальное – только под настроение.

* * *

За ужином семья Хаяси старалась не обсуждать события, о которых судачила вся Йокогама. Журналисты словно с цепи сорвались – любую газету открой, там про перестрелку пишут. И в интернете, и знакомые. Будто других новостей нет. Хотя, можно понять. Кто-то умело вбросил пакет информации с упором на преступников-абэноши, полиция вовремя опровержение не сделала – и все, полетело, как снежный ком. Даже союзу Микоками пришлось с официальным заявлением выступать, что никто из его членов в этом непотребстве не участвовал. А кто посмел запятнать чистое имя – выяснит следствие и наподдаст всем и каждому, чтобы границы не преступали.

Но если проблему не обсуждать, она сама собой не рассосется. Вот и смотрела грустно Наоки Хаяси на дочку, которая мрачно ковыряла рыбный рулетик без аппетита. А ведь это ее любимое блюдо.

– Все хорошо, Эйко-ко? Я тебя не узнаю.

– Все хорошо, ока-сан.

– Может, что-то еще положить?

– Домо, мама, я сыта.

Поняв, что дочь нужно как-то расшевелить, к разговору подключился Кенджи Хаяси:

– Сегодня последний день школы, наступают каникулы. Как хочешь провести?

– Ребята собирались в парке на выходных пикник устроить. И потом будет день рождения у Широ Такаги.

– Много собирается к нему в гости?

– Почти весь класс. Даже Тэкеши Исии пригласил. Они сначала поссорились, потом помирились.

Понятно – мысли девочки заняты вполне конкретным персонажем, чьи фото не сходят с передовиц газет.

– Как у него дела?

– Не знаю, – хмурится Эйко. – Меня больше не пускают к палате. Там вообще весь этаж закрыли, охрана стоит. Надеюсь, что у него все будет нормально… И я не верю в то, что пишут журналисты. Он – нормальный парень, смешной иногда и добрый. Никакой не монстр. И даже когда у него нашли дар, то совсем не задавался. Наоборот, начал учиться, учителей начал слушаться.

Переглянувшись с женой, Кенджи предложил:

– Мне кажется, с таким самостоятельным и целеустремленным молодым человеком было бы интересно познакомиться. Если ты не против, можно пригласить его в гости, когда шумиха уляжется и он вернется в класс.

Девушка чуть-чуть улыбнулась. Она боялась, что родители примут в штыки все сказанное про человека с испорченной репутацией.

– Можно?

– Да. Поэтому перестань расстраиваться и лучше возьми моти, мама сегодня утром в кондитерской купила.

Поздно вечером Наоки поинтересовалась у мужа:

– Думаешь, это хорошая идея? Мальчика склоняют на всех углах, обвиняют непонятно в чем. Будто и стрелял в кого-то, и с абэноши дрался. Очень странная история.

Расправляя одеяло, Кенджи ответил:

– Там вообще все странно. В центре города устроить полноценный бой с применением кучи оружия… Но главное не это. Парень в госпитале, а не в тюрьме. Его охраняют от возможного покушения. Если бы признали преступником, то прямо из парка бы отвезли в тюрьму. Поэтому – я думаю, что большую часть гадостей придумали журналисты. Или тот, кто обработанную информацию подбросил. Через пару недель шумиха уляжется. Не удивлюсь, если все окажется совсем не так, как написано сейчас. Полиция до сих пор развернутое официальное заключение по перестрелке не дала. Подождем.

* * *

Двадцать шестое марта, суббота. Лежать уже поднадоело, поэтому я побухтел на врачей, те поморщились, но перевели меня на сидячий режим. Теперь кровать приподнята, большая часть проводов убрана и я могу хотя бы телевизор смотреть. Но капельница стоит, льют что-то поддерживающее. И одаренные заходят каждое утро и вечер, шаманят, травмы залечивают. Парней практически в порядок привели, со мной еще колдуют. Как понимаю – не торопятся, потому что за меня отвечает сам профессор, а любые манипуляции с бедной тушкой – только под присмотром двух студентов, его личных воспитанников. И все – дозированно, в минимальных пропорциях. Никак Коичи Сакамото смириться не может, что его перспективного ученика придется списывать. Вот и не рискует.

Дверь открывается, заходит незнакомый мне мужик.

Черный китель, фуражка под мышкой, на плечах погоны с яркими белыми большими звездами. На груди наградная колодка. Плюс еще неизвестные мне знаки отличия, вроде парашюта с крылышками. Рожа у визитера надменная, рубленная. Окинул взглядом палату, аппаратуру, подошел поближе. Возникший из-за спины адьютант пододвинул стул, замер каменной статуей позади.

– Меня зовут Кэтсуо Ито.

– Коннитива, господин генерал. Приятно познакомиться.

– Я здесь для того, чтобы урегулировать одну проблему. Сейчас тебе передадут уже заполненные формы, подпишешь их. После завершения лечения продолжишь обучение в лицее. Государство не может себе позволить разбрасываться столь бездарно кадрами. Особенно – не способными вести себя прилично.

Да, да, меня еще и крайним назначить. Ой-вей, какой у меня гость обиженный на судьбу. Скорее всего за перестрелку вызвали на ковер и драли без вазелина. Вот только не к тому человеку с претензиями на огонек заглянули.

Улыбаюсь, спрашиваю:

– Ито-сан, а бумаги у вас с собой? Формы, договор и все остальное? Да? – Адъютант высовывается вперед, распахивает папку. – Отлично. Тогда сделайте одолжение, Ито-сан. Возьмите все эти бумаги… Сверните в трубочку… И засуньте себе в жопу. А то, что не войдет с первого раза, можете помощнику затолкать… Я, кобун Инагава-кай, с бездарями дела иметь не собираюсь.

Немая сцена. Генерал пытается уложить в голове “бумаги – жопа”, адьютант вообще забыл как дышать. Я же наливаюсь дикой злобой и начинаю орать. Да, это непрофессионально, но накопилось.

– Когда мне Мори-сан вручил вашу визитку, то я только и слышал: “господин Ито решит любые проблемы, у господина Ито все под контролем, он отвечает за всех абэноши”. И как же именно вы отвечаете, Ито-сан, а? Как вы так обосрались, хочу я спросить, что обычному школьнику самостоятельно приходится рвать глотки головорезам, вооруженным до зубов и отбиваться от двух одаренных ублюдков? Где вы были с этими бумажками, когда нас в двадцать стволов свинцом фаршировали?! Совсем мышей не ловите!

– Молчать! – генерал вскакивает, но я только начал:

– Закрой пасть, карьерист паршивый! Обгадился, теперь пытаешься наваленную кучу под ковер замести?! Так ведь я не шпана подзаборная, я до Акихито-сама дойду! Я спрошу императора, почему он позволяет абэноши на службе армии и государства уничтожать граждан!.. Молчать! Я еще не все сказал!

В раскрытую дверь вваливается охрана. Не могут понять, что именно происходит, поэтому крутят головами во все стороны. Вояка лапают рукояти пистолетов, боевики борекудан сжимают в кулаках раскрытые телескопические дубинки. Мои двое архаровцев тоже нарисовались – вылезли из-за раздвижной ширмы, буравят недовольными взглядами незванного визитера в погонах. Причем Нобору флегматично, как и положено бывшему борцу и вышибале – скажи фас, я их в тонкий блин раскатаю. А Масаюки – чуть оскалился, словно тигр. Мигни – и начнет рвать.

Я же сижу на кровати, наклонившись вперед и уже тихо шиплю, словно кобра:

– У меня очень большие претензии к вам лично, Ито-сан. Очень большие… Вы не справились с порученным заданием, вы не владеете ситуацией, вы не понимаете, как именно нужно решать проблему. Вы явно занимаете чужое место, которое следует передать более достойному… Поэтому ни в какой лицей я не поеду. В отличие от вас, я человек чести. Я дал слово закончить родную школу и я ее закончу. А когда получу диплом о высшем образовании, сто раз подумаю, стоит ли связывать с богадельней, которую возглавляют столь бездарные…

Голос перехватывает, стоящие сбоку ящики начинают орать электронными голосами. В палату влетает знакомая пара студентов-медиков, следом спешит медсестра. Моментально оценив обстановку, один из парней приказывает:

– Посторонним покинуть палату! Приготовиться к реанимации!

Нобору с Масаюки отходят на свою половину. Остальные выгребаются в коридор, генерал последним. Ощущение, что он до сих пор не смог понять – как это его посмели мордой по паркету возить.

За пластиковым окном видно, что медики закончили основные хлопоты и пациент лежит, закрыв глаза. Оборудование помигивает зелеными глазками, кризис миновал.

По коридору быстрым шагом идет профессор Сакамото. Его явно вызвали к больному в авральном порядке. Притормозив у дверей, внимательно смотрит на посетителей, игнорируя застывших каменными болванчиками охранников. Подходит, поправляет халат и, наплевав на любые правила вежливости, произносит:

– Господин генерал, хочу предупредить. Я не знаю, что у вас там происходит, но ваша служба заигралась. Моего ученика пытались убить, довели до выгорания. Он одной ногой в могиле. И все, что вы готовы сделать – это добить парня… Если ему станет хуже или он умрет – я разорву любые отношения с вашим департаментом и перестану консультировать по любым вопросам.

Проводив профессора взглядом, Кэтсуо Ито поправил жесткий воротник мундира и беззвучно выругался. Надо же…

Верный адъютант осторожно подал голос:

– Если парень в самом деле из Инагава-кай, то борекудан не понравится попытка оказать давление на члена клана. Они сочтут это проявлением неуважения.

– Когда вернемся в офис, притащишь ко мне идиотов, готовивших аналитическую справку по Исии. Потому что я не увидел школьника-задрота, с трудом закончившего первый год старшей школы. И ты прав, про Инагава-кай тоже ничего не было… Тикки сёоо [черт]! Как я буду объяснять микадо этот провал?! Решил проблему, называется…

Вторя его словам из кресла в конце коридора поднимается мужчина, чье лицо сложно запомнить. Эдакий человек-функция: в стандартном офисном костюме, с короткой прической и глазами, которые могут принимать любое выражение: от равнодушных пуговиц до черных провалов в Ад.

– Ито-сан? Я вижу, вы пунктуально следуете намеченной программе и старательно выполняете поручение, полученное от микадо. Когда я буду сегодня докладывать о ситуации, обязательно упомяну вашу встречу. – Чиновник по особым поручениям еле заметно улыбается. От этой улыбки у генерала дергается жилка на виске. – С настоящего момента вы не будете каким-либо образом вмешиваться в жизнь Тэкеши Исии, вплоть до нового распоряжения. С настоящего момента его судьбой будет заниматься имперская канцелярия лично. Вам это понятно?

– Так точно.

– Вот и хорошо. Наш господин хочет получить детальный отчет о проведенном расследовании завтра вечером. В том числе объяснения, каким образом двое абэноши из службы внешней разведки оказались замешаны в происшедшем… Хорошего вам дня.

Спускаясь в лифте, Кэтсуо Ито зло шипит про себя:

– Тикки сёоо, тикки сёоо!.. Вот дерьмо…

* * *

В воскресенье ближе к обеду началось шевеление. За стеклом добавилось парней в привычных черных костюмах. Потом дверь в палату открыл Норайо Окада, встал сбоку. Я его хорошо помню – это наш вакагасира. Абсолютно седой, с короткой стрижкой-ежиком и без бровей. Брови потерял во время бурной молодости. Невысокого роста, болезненно худой с пергаментно-желтой кожей. Насколько помню – к шестидесяти годам заработал кучу болячек, которые врачевали лучшие специалисты. Бодрый такой старичок. Правая рука оябуна. Кстати, вон и он сам.

Приподнимаюсь в кровати, сажусь и склоняю голову. Полноценный поклон мне не выполнить, но стараюсь.

– Вот и наш герой… – тот же самый стул снова стоит рядом, Акира Гото устраивается и с интересом оглядывается. – А ничего, хорошая палата, просторная. Когда меня в молодости латали, отлеживался на грязной циновке в пригородах.

– Господин, прошу меня простить. Я вас подвел.

– Каким это образом? – старик удивляется.

Отвечаю:

– Не оценил уровень угрозы от неизвестного противника, был вынужден ввязаться в войну и сильно нашумел. Подверг опасности своих людей и выгорел во время схватки.

Оябун молчит, разглядывает меня. Руки сложил поверх набалдашника трости, задумчиво покачивает ее туда-обратно.

– Когда ты пришел ко мне, Тэкеши-сан, я тебе сразу сказал – абэноши выбирают другой путь. Мало того, на меня сейчас начали оказывать давление. Серьезное давление. Хотят, чтобы семья дала тебе возможность вернуться к обычной жизни и расторгла соглашение… Поэтому я, как умудренный жизнью человек, вынужден тебя спросить. Не жалеешь, что пришел в Инагава-кай? В нынешней ситуации мы можем позволить тебе попытаться вернуться к одаренным. Мы поймем.

Молчу, пытаюсь собраться с мыслями. Потом кланяюсь еще раз и заявляю:

– Если господин считает, что я уронил честь семьи, прошу разрешить выполнить сеппуку. Для меня больно слышать, что семья решила отказать мне в доверии.

– Уронил честь семьи? О чем ты, Тэкеши-сан? Все Токио, весь Ниппон обсуждает эту битву. В которой юноша вместе с двумя верными слугами уничтожил семнадцать врагов, из которых двое – сильные абэноши. Вы не сдались, вы дрались до последнего и покрыли себя славой. И я очень доволен, что в семье есть сын, способный постоять за себя и дать отпор любому… Доверие, ха… Весь клан ждет твоего выздоровления, чтобы отметить это как следует… Имя Инагава-кай прозвучало по всей стране. Многие простые люди говорят: “вот истинные самураи, не побоявшиеся бросить вызов зажравшимся колдунам”. Поэтому не вздумай принижать сделанное и корить себя за чужие ошибки. Ты поступил правильно.

Выпрямляюсь. Похоже, оябун абсолютно серьезно воспринимает мой эпический провал как великую победу. С превосходящими силами противника мордовались? Да. Победили? С разромным счетом. Кто-то пал смертью героя? Нет – все живы и местами здоровы. Да еще в газетах склоняют не нас, как провинившихся, а одаренных и службы, их курирующие.

– Какую официальную версию сообщила полиция?

– Сегодня утром была прес-конференция. Ты случайно попал на место, где наркоторговцы проводили сделку при поддержке двух зависимых абэноши. Они приняли тебя за конкурента и попытались уничтожить. Наркотики поставляла китайская диаспора, двое ее представителей опознаны среди погибших. Вы чудом выжили. К тебе и сятэй вопросов нет. Может быть еще вызовут для дачи показаний, но после завершения лечения вернешься домой.

– Значит, китайцы.

– Именно. Умудрились на чужой земле завести свои порядки. Одни неприятности от варваров.

– Насчет инцидента. К сожалению, парни ничего толком не помнят. И я не до конца все восстановил в памяти. Вряд ли смогу что-то полезное сообщить полиции.

– Что сможешь, у них и так улик несколько грузовиков насобирали, – усмехается оябун. Медленно поднявшись, еще раз уточняет: – Значит, не передумал?

– Господин, для меня великая честь служить клану и защищать его интересы от любых врагов, внешних и внутренних.

– Хорошо. Рад, что не ошибся в тебе… Выздоравливай. Там тебе дети и братья собрали фруктов и разных деликатесов, надеюсь, врачи разрешат что-то попробовать. Жду тебя, как на ноги встанешь.

Втроем кланяемся вслед. Стоявший у двери Норайо Окада с легкой улыбкой кивает и следует за Гото. Дверь закрывается, я перевожу дыхание. Не суть важно, что там дальше будет с магическими фокусами, но место в Семье я не потерял и даже явно заработал дополнительные очки. Спятивший мир и вывернутое на изнанку местное самосознание. Раз успешно мечом недругов потыкал – то молодец. Теперь бы только от важности не лопнуть. Ведь я-то знаю, сколько раз слажал и во время подготовки к мордобою, и во время него. Говорить вслух особо не стану, а выводы сделаю. Чтобы не сдохнуть в следующий раз.

Кстати, мои телохранитель и водитель довольны донельзя. Мало того, что их непосредственный начальник отчебучил нечто невероятное на весь Ниппон, так за это еще и похвалили.

Самое очумелое – если бы мне приказали брюхо вскрыть, повторили бы следом, не задумываясь. Я только сейчас сообразил, что ставил на кон не одну голову, а три. И ведь считают это в порядке вещей.

Спятившая страна. И я, заразившийся всеми местными заморочками и уже вросший в этот перевернутый мир.

* * *

Вечером директор и владелец Аючи Банка принимал гостей. Точнее, гости сами пришли. Без приглашения. Устроились в кабинете и стали задавать крайне неприятные вопросы. О том, кто нанял банду отморозков с оружием. Какие цели при этом преследовались? Почему скоропостижно скончались друзья Юмы Хаяси? И где один из троицы, который пропал после школы и до сих пор не найден? И не слишком ли много пропавших?

Больше часа запускали ежей под шкуру. Изао Ямасита под конец думал, что здание покинет в наручниках. Но – обошлось. Палочкой-выручалочкой оказался факт, что бедолагу Юми так и не нашли. Поэтому он, как работодатель господина Хаяси, принимал посильное участие в поисках. Не сам – он нанял специалиста, которого ему рекомендовали уважаемые люди из военного министерства и финансового департамента.

Отвязались. Правда, напоследок молчавшая все время невысокая стройная женщина с легкой ухмылкой припечатала:

– Когда мы найдем господина Кикути, то зададим ему аналогичные вопросы. И поверьте, он на них ответит. А еще я буду признательна, если вы поумерите свою прыть и не станете изображать из себя опору нации. То, что позволительно аристократам или абэноши, не приветствуется в вашем исполнении. Одаренные очень хотят пообщаться с вами лично. И если ваш банк и служба безопасности устроят что-то подобное еще раз, мы отойдем в сторону.

Вот стерва! Угрожать ему в лицо! И мало того, делает это женщина, унижая его в присутствии остальных господ из различных спецслужб.

Скрипя зубами Яамасита поклонился и стоял сгорбившись, пока дверь не закрылась за визитерам. После чего подошел к телефону, задумчиво поднял трубку и прошипел:

– У вас есть только один способ оправдаться за тот бардак, что устроили. Я хочу лично встретиться с Риота Кикути. С этим старым куском дерьма, втравившим меня в чудовищные неприятности… Найдите его. И привезите. На ленточки я его сам распущу.

Вопросы они к ублюдку накопили, как же. Если пердун распустит язык, то у Изао Ямаситы будут очень большие проблемы. Куда как больше, чем уже свалившиеся на голову. Потому что одно дело – находиться в списке подозреваемых и отбиваться от любых претензий, прикрывшись пропавшим школьником. И совсем другое, когда на тебя дадут показания и за ребра подвесят уже банкира. Придется действовать на опережение.

Глава 2

Жарко. Еще апрель не начался, а уже плюс пятнадцать в тени, а на солнышке и того больше. Рыхлый толстяк в расстегнутом пиджаке мрачно разглядывал маленький пруд с золотыми карпами. Вот этим – хорошо. Сиди себе, жри что дают, шевели плавниками в прохладной воде. А хозяину – надо напрягаться. Особенно после того, как проклятый кайчо Токио умудрился повернуть прогремевшую на всю страну перестрелку в свою пользу. Якобы – это не борекудан виноват, а наоборот. На честных законопослушных граждан наркоманы напали, пришлось отбирать оружие и отбиваться от идиотов. Чудом спаслись… Проклятый Ханзо Ямасаки. И его любимчик Акира Гото, старый пень. Никак не сдохнет.

Вздохнув, Джуничи Мацуда покосился на помошника. Вроде как тот с интересной идеей пришел. Надо выслушать.

– Что там у тебя?

– Йокогава, господин. Есть возможность собрать компромат на выскочек и посадить их в лужу. После столь резонансного события, откат будет значительным. Люди не любят, когда придуманные ими герои оказываются жуликами и проходимцами. За это топчут.

– Детали уже придумал?

– Через неделю смогу предоставить проработанный план. Просто аккуратно нужно, чтобы лишнее внимание не привлекать. Слишком много разных заинтересованных чиновников крутится вокруг темы.

– Неделя… Неделя это хорошо. Давай, копай. Если мы старика Гото тряхнем, то и Ямасаки будет несладко. А если я смогу потеснить или вообще сместить второго человека в клане, то займу его место. И это – правильно.

О том, что со второго места можно претендовать вообще на главную позицию, Джуничи Мацуда говорить не стал. И у стен бывают уши. Поэтому лучше не говорить, а делать. Аккуратно. Шаг за шагом.

* * *

Весь вторник я упорно нудил, вынося мозги профессору и остальному медперсаналу. Что я здоров. Что капельницы с меня наконец-то сняли. Что дважды крутившие бедную тушку целители ничего больше придумать не смогли и расписались в собственной проф-непригодности. Не в состоянии они выгоревший источник возродить. Как и сам господин Коичи Сакамото. В остальном же – я здоров. Приседать могу, отжиматься могу, на унитаз самостоятельно хожу, без поддержки телохранителя. Кстати, когда Масаюки сунулся “господину нужна помощь”, рявкнул так, что его будто ветром сдуло. Охранники потом довольно скалились: вояки в открытую, а братцы из борекудан – мощными загривками.

Кстати, вечером нам меч вернули. Очищенный от грязи, отполированный и в ножнах, перевитых тесьмой с весьма сложным узлом. Типа – отнести домой можно, но пользоваться нельзя. Я снова вручил оружие верному самураю, потом спросил у Нобору:

– Тебе что больше нравится? Пистолеты пока таскать не получится, мы сейчас под микроскопом.

– Мне дубинки больше подходят. Для меча я уже стар, там десятилетия учиться надо.

– Дубинки? Бита или что поменьше?

– Лучше поменьше. Биту под пиджак прятать неудобно.

– Понял…

Высунулся в коридор, спросил у боевика слева:

– У тебя запасная телескопическая дубинка есть? Да? Можешь на время одолжить?

– Могу подарить, Тэкеши-сан. Вот, держите.

– Домо аригато.

Вернулся в палату, вручил обновку Нобору:

– Держи, теперь и ты сможешь в лоб хулиганам дать. Потом в магазине подберем еще, в машине распихаем.

Услышав про машину, водитель чуть оживился:

– Я поговорил с Окада-сан. Вакагасира сказал, что полиция вернула ваш автомобиль, теперь его будут в клане ремонтировать. Нашли людей, те займутся восстановлением. Обещают двигатель сделать турбированным, стекла сразу пленкой противопульной покроют, в двери кевларовые пластины встроят. Гранатомет вряд ли выдержит, но от обстрела спасет.

– Отлично… Знаешь, мы еще потом на крыле маленькие такие фигурки смерти сделаем. У русских есть отличная традиция. Когда они уничтожали врага, то на своей технике рисовали звездочку. На танках, самолетах. Сразу видно, сколько мерзавцев ты закопал. Вот и мы пятнадцать скелетиков приклеим и две фигурки демонов. Чтобы знали, как на старшеклассника пасть разевать.

Нобору Окамото задумался. Очень необычную дичь господин предлагает. Минут через пять “отморозился” и попросил потом показать – как это все может выглядеть. Я не поленился, взял у него планшет, на котором парочка дорамы смотрит. Накопал кучу фоток, продемонстрировал. Потом поковырялись в различных изображениях демонов, скелетов и прочей дряни. Прониклись, идея понравилась. Пообещали повыбирать и предложить варианты.

А я начал снова донимать профессора, который заглянул с вечерним обходом.

* * *

Среда. В коридоре минут десять строем ходили непонятные мужики в костюмах и с витыми проводочками микрофонов за ушами. Охрану из вояк отослали. Бойцам борекудан долго что-то втирали, те перезванивали, затем один из мордоворотов заглянул внутрь и с поклоном доложил:

– Оябун просил вам передать, что имперская канцелярия взяла на себя ответственность за вашу безопасность. Нас отсылают в семью.

Кланяюсь в ответ, благодарю за потраченное на меня время. Затем начинаю собираться. Костюму моему пришли кранты, поэтому рано утром привезли кимоно. Я еще подумал, что за официоз. А оно – вот как, сама небесная канцелярия решила полюбоваться на возмутителя спокойствия. Кстати, парням костюмы тоже привезли. Как я понял, полиция получила разрешение на осмотр наших жилищ, заодно и вещи доставили. Иначе серьезные дяди не поймут, если заявимся в больничных пижамах.

Чуть позже нарисовался профессор. Господин Сакамото был мрачен и походил на взъерошенного воробья. Полюбовался мной красивым в кимоно и затараторил:

– Не забывай, ты все еще – абэноши! Никто не имеет права заставлять тебя подписывать какие-либо контракты, поступать на службу или сидеть в четырех стенах лицея. Ты – свободный человек. Помни это.

– Я помню, Сакамото-сан. Не волнуйтесь, ближайшие два года у меня расписаны и я не собираюсь переезжать из района в лабораторию в качестве подопытного.

Наконец в дверь заглядывает мужчина с пустыми глазами профессионального потрошителя. Интересный персонаж – лицо совершенно не запоминающееся. Мелькнет мимо – и все, не опознать. Поэтому для таких кадров надо считывать манеру движения, характерные жесты. И почаще за спину оглядываться.

– Исии-сан? Вас ждут. Прошу за мной.

Втроем топаем на выход: я впереди, шурша кимоно, за мной Масаюки Хасэгава с мечом в левой руке, замыкает Нобору Окамото. Оба в парадных костюмах, с мрачными рожами. До лифта раскланиваюсь с изредка мелькающим медперсоналом, вниз спускаемся вчетвером, оставив остальных сопровождающих на этаже. Внизу нас встречает еще одна группа “мальчиков в костюмах”, провожает к выходу, где грузимся в микроавтобус. Кавалькадой из пяти одинаковых машин выползаем с парковки госпиталя Йокомаши Нанбу и набираем скорость. Окна закрыты занавесками, от водителя отгорожены пластиковой ширмой. Но я особо и не заморачиваюсь, куда именно едем. На месте расскажут и покажут. Поэтому устраиваюсь поудобнее и задремываю. Мне волноваться смысла нет. Мне врачи не рекомендовали.

Первые пять минут поездки Масаюки Хасэгава чуть волновался. Не за себя, нет. Он беспокоился, что вряд ли сможет выполнить обязанности телохранителя достойно. Слишком много кругом отлично подготовленных чужих боевиков с оружием. Слишком много неизвестных факторов, которые легко повлияют на итог сражения. А у него с собой один меч. Достойное оружие для самурая, но его недостаточно для войны с противником, вооруженным автоматами.

Но потом Масаюки посмотрел на господина и успокоился. Он ощутил, как от оябуна расходится волна тепла и умиротворения. А Тэкеши-сама головорез доверял абсолютно. И если господин считает, что угроз нет, значит так и есть. Поэтому недостойно самураю бросать тень на принятые решения и волноваться понапрасну. И совершенно не важно, куда именно они едут. Оябун знает, что нужно делать. И когда будет нужно – отдаст приказ.

Расслабившись, Масаюки прикрыл глаза.

* * *

Микроавтобус остановился, левая дверь скользнула в сторону, человек-функция выбрался наружу и дождался, когда мы втроем встанем рядом.

– Доиташимашитэ [пожалуйста], следуйте за мной.

Идем по маленькому двору, окруженному высокими каменными стенами. Успеваю бегло осмотреться и хвалю сам себя – а ведь я угадал. Поместье Акасака, часть императорского дворца в центре Токио. И по времени от больницы как раз совпадает. Значит, меня в самом деле привезли для беседы на высшем уровне. Вопрос только в том, насколько высокий уровень. Либо кто-то из чиновников личной канцелярии, либо вообще какой-нибудь человек по специальным поручениям. Как говорится, выше этих господ наместник бога на земле – микадо. Вряд ли он станет заниматься подобными проблемами лично. Хотя хвосты запросто мог подчиненным накрутить. Но волноваться пока смысла не вижу – все и так вот-вот узнаю. Поэтому иду с флегматичной рожей вслед за проводником, парни практически бесшумно следуют за мной. В коридорах отмечаю посты охраны в привычных черных костюмах рядом с тумбами. У охранников – пистолеты под пиджаками. А в стилизованных под станину ящиках наверняка что-то посерьезнее. На нас внимания не обращают, но я точно уверен – вздумай Масаюки потянуть рукоять меча – наделают в нем дырок моментально.

Остановившись рядом с открытой дверью, мужчина с глазами мертвеца с легким поклоном произносит:

– Ваших сопровождающих можно оставить здесь. О них позаботятся.

– Как долго может продлиться встреча?

– От получаса до двух.

Захожу в комнату, оглядываюсь. Ага. Внутри четверо, по углам. В костюмах и короткоствольными автоматами рядом на татами. Посередине столик с вазочкой, где горкой возвышаются фрукты. Жестом приглашаю сятэй:

– Устраивайтесь… Часы у вас есть?

Хором:

– Да, господин.

– Время сейчас?

– Десять часов и пятнадцать минут утра.

– Если в шесть часов вечера я не вернусь, пойдете меня искать. В разговоры не вступать, на провокации не поддаваться… Нобору-сан, фляга с водой у тебя с собой?

– Хай, господин.

– Поделишься с Масаюки-сан. От угощения рекомендую воздержаться.

Оба склонились поклоне. Я отвечаю тем же и выхожу в коридор. Провожатый с легким оттенком удивления интересуется:

– Вы считаете, что в резиденции императора ваших людей могут отравить?

– От имени генерала Кэтсуо Ито мне была обещана защита и поддержка. Я понадеялся, после чего пришлось голыми руками отбиваться от врагов, вооруженных до зубов. Пусть лучше мои люди чуть потерпят до ужина, где мы отпразднуем возвращение домой, чем им придется вызывать врачей. В жизни бывает разное. Аллергия на редкий сорт груш, например. Зачем зря рисковать?

Вот так. Вроде и не оскорбил окружающих, помочившись в поданный чай. А с другой стороны – ребята, я с вами пока даже на одном поле гадить не сяду, поберегусь. И заслужить право на уважение – это еще надо будет постараться.

Попетляв по коридорам, доходим до нужного места. Раздвижные бумажные двери сдвинуты в сторону и видно внутреннее убранство кабинета для совещаний. Симпатично: темнокоричневый лакированный низкий стол, вдоль которого выстроились креслица, по восемь штук с каждой стороны. Креслица забавные – это фактически спинка, воткнутая перпендикулярно в пол, вместо сидения – мягкая подушка. Под левой рукой – того же цвета деревянный подлокотник с мягкой обивкой поверх. Справа с торца стола – отдельно два таких же кресла – одно для старшего, второе сбоку и чуть назад – для советника. На полу светложелтые татами, над головой цепочка люминисцентных ламп, убранных за широкие квадратные панели.

Снимаю обувь, шаг вперед. Поклон всем. Выпрямляюсь. Еще один поклон, уже куда как глубже – человеку справа от меня. Следуя жесту сопровождающего, иду к левому торцу стола. Там мне приготовили подушечку, как и остальным. Но креслица нет. Видимо – место для провинившихся. Вот только я могу с удобствами даже на голом асфальте устроиться. Поэтому еще раз ритуальный поклон и усаживаюсь в позу сэйдза: на коленях, ягодицы на пятках, руки сложенные перед собой. Замер, сквозь чуть прищуренные глаза разглядываю присутствующих.

Старшим сегодня у нас – господин Акихито. Если полностью, то: Акихито-сама, сто двадцать пятый император Ниппон. Тэнно, Небесный владыка. Именно так его звание звучит во всех официальных документах. А вот между собой японцы называют монарха – микадо. Название, уходящее корнями в тысячелетнюю историю. Божественный потомок, человек, благодаря которому последние годы государство выбирается со вторых ролей в мировой политике и начинает играть все более заметную роль на международной арене. Честно признаюсь – не ожидал его увидеть. Среднего роста, аккуратная прическа на пробор, волосы черные с проседью. Глаза умные. Ярко выраженная носогубная складка и слабая улыбка. Насколько помню, представитель богов на земле проводит больше ста официальных мероприятий во дворце и держит руку на пульсе любых событий. Да, большую часть забот на себя взял парламент и многочисленные чиновники. Но микадо при случае легко может вмешаться.

Рядом с ним садиться мой сопровождающий. Вот это фокус – похоже, дяденька с глазами снулой рыбы занимает очень важный пост. И наверняка вхож в кабинет босса в любое время дня и ночи.

От императора за столом в мою сторону расположились четверо. Слева – генерал Кэтсуо Ито, дальше незнакомая мне женщина лет пятидесяти. Справа два благообразных старца. Все в кимоно. Сидят ровно, словно шпалу проглотили. Кстати, когда входил, Ито-сан успел на меня взгляд бросить и зацепился за вышитый на левой стороне кимоно герб Инагава-кай. Все правильно, я официально признанный кобун. И все, что будет сказано в мою сторону непосредственно станет касаться клана. Кто хотел со школьником общаться – тому надо было в Мейхо приезжать, приглашать к директору.

Сижу, молчу. Жду, чем порадую.

Первым голос подает старик, расположившийся рядом с микадо:

– Исии-сан, мы пригласили вас для обсуждения инцидента, в котором вы участвовали. И хотели бы выслушать ваше мнение по этому вопросу… Почему в центре Токио была устроена перестрелка? Почему использовались техники одаренных? Почему не известный властям личный конфликт в итоге превратился в драку, которую обсуждают теперь как в Ниппон, так и во всем мире? Спокойная жизнь государства нарушена. На репутацию императорской семьи брошена тень сомнений, будто власти не способны держать под контролем преступников. Ваше поведение, Исии-сан, оценивается как недопустимое.

Морда гладко выбрита, похожа на бульдога с брылями. Лощеная, надменная. Наверняка какой-нибудь значимый пост в иерархии занимает. Правда, я его не знаю. В борекудан он не входит, по прямой цепочке управления мне не представлен. И для меня этот старик – пустое место. Хотя это и не понимает. Пока.

– Меня зовут Тэкешии Исии, я сын Нобу Исии, рыбака из Йокогамы. Сейчас я закончил первый класс старшей школы Мейхо и стал кобуном Инагава-кай. У меня есть имя, у моей семьи есть история. Хотелось бы услышать, а кто вы?

Мордастый даже подавился от неожиданности. А ты как хотел? Сидит какой-то хрен с горы и пытается меня в чужое дерьмо рожей тыкать. Убедившись, что он сразу не в состоянии ответить, продолжаю:

– Я получил приглашение от дяди моей одноклассницы на встречу, во время которой хотел обсудить перспективы открывшегося у меня таланта. Как оказалось, приглашение было сфабриковано и вместо Саито-сан меня ждали пятнадцать боевиков с огнестрельным оружием и два абэноши, которых использовали для уничтожения сначала подаренного мне автомобиля, а затем и всех, кто находился внутри. Нам посчастливилось выбраться, завладеть оружием преступников и дать отпор. В течение получаса мы сражались против превосходящих сил неприятеля, спасая собственные жизни. В результате этого мои люди и я получили многочисленные ранения. Кроме того, от перенапряжения я выгорел и утратил открывшийся дар. Единственное, что меня немного утешает – все нападавшие были уничтожены.

– Значит, вы считаете нормальным, затевать перестрелку в столице и еще бахвалитесь этим? – открыл рот второй старик. Мдя, что-то я их уже недолюбливаю.

– Как я уже сказал, для меня является странным разговаривать с незнакомцами, которые стыдятся даже собственной семьи… Но я все же отвечу. Да, я считаю, что поступил абсолютно правильно. Клан в моем лице выступил на страже интересов государства, уничтожил опасных бандитов и не позволил им причинить вред менее подготовленным согражданам… Кстати, я уже высказал ранее господину Ито-сан свое мнение об уровне подготовки правоохранительных органов и о том, как именно организована работа с одаренными. Когда единственной целью чиновников является загнать каждого обнаруженного абэноши в закрытый лицей, превратить его в психические неустойчивого индивидуума и затем позволить шляться по округе, употребляя наркотики и водить шашни с китайцами.

Надулись. Теперь за столом напротив меня сидит три хомяка и дама, которая задумчиво разглядывает узор на закрытых дверях. Акихито-сама молчит, внимательно слушая препирательства. Император над схваткой, он пока еще собирает информацию и оценивает меня, как гостя. Что я за фрукт, насколько поддаюсь чужому давлению, можно ли иметь со мной дело. Сидящий слева от микадо советник умудрился как-то сдвинуться в тень и присутствует как силуэт. Но я более чем уверен, что и он все видит и слышит. Мало того, у меня ощущение, что раз этот перец курировал лечение в больнице, то мне явно придется с ним еще не один раз столкнуться нос к носу.

– Молодые люди в наше время совершенно не понимают, сколько неприятностей доставляют старшим. Ни должного уважения, ни знаний и хороших оценок, ни осознания допущенных ошибок, – открывает рот первый старик. – В мое время за такие проступки люди платили жизнью, дабы смыть позор.

Все, урод, ты меня достал. Но в эту игру “мой собеседник бакаяро” – можно играть и вдвоем.

– Сейчас было высказано мнение микадо или это открыл поганый рот бездарный советник? Если первое, то я и Инагава-кай готовы понести заслуженное наказание. Если второе, то готов предоставить тебе, безродный пес, бумагу и ручку для создания дзисей. В этом хайку вы сможете выразить всю глубину совершенной ошибки перед выполнением сеппуку.

Теперь и дамочку проняло. Генерал вообще белый как мел. Но сидит истуканом – орал я на него с глазу на глаз, телохранители не в счет. А вот советников мудаками называют прилюдно. И это уже не скрыть – наверняка по дворцу шепотки пойдут.

Не позволяя себя прервать, продолжаю, хлопая ладонью по столу в такт словам:

– В этой комнате, в этом городе, в этой стране есть только один человек, кто имеет право отдавать мне приказы. И кто имеет право высказывать неудовольствие, если приказ не будет выполнен. Это микадо, – кланяюсь императору, затем выпрямляюсь. – А те, кто сдуру решил выступать без разрешения голосом нации, могу напомнить: вы – никто. Вы пыль под ногами. Вы жалкие мокрицы, взобравшиеся на верхушку дерева и возомнившие себя солнцем. И если господин прикажет, я с радостью вырву ваши поганые языки и сердце, чтобы небеса не плакали, наблюдая этот позор.

Сложив руки снова на коленях, понижаю голос и продолжаю выволочку:

– Я человек чести, следую данному слову и не позорю себя ложью или обманом. Я знаю всех, кому должен оказывать положенные почести, заслуженные за долгие годы честного и тяжелого труда. Это вакагасира Норайо Окада-сан, мой непосредственный начальник. Это оябун Акира Гото-сан. Сэйдзё Инагава-сан, оябун Инагава-кай. И Акихито-сама, наш микадо. Только эти люди имеют право указывать мне, что я должен делать на благо государства и его жителей. А если какие-то отбросы общества пытаются оспорить веками сложившиеся законы и правила Ниппон, так цепные псы Страны Восходящего Солнца готовы исправить ошибку.

В комнате мертвая тишина. Еле слышно хрипят старцы, с трудом заглатывая воздух. ...