Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Кобун

Кобун

Пролог

Автор выражает признательность Владимиру Пинаеву, Александру Долинину и Владиславу Трофимову за неоценимую помощь в работе над книгой.

Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны. Описанные страны и организации не существуют в действительности.

***

Перебитые колени горели огнем. От боли в голове мутилось и мне приходилось с огромным трудом ловить чужие слова. Слова, которые здесь и сейчас ничего не решали. Но — зудели, лезли в уши и пытались достучаться до измученного сознания.

— Толенька, То-ля... Скотина ты неблагодарная. Вот скажи, зачем ты вообще все это устроил, а? С какого хрена ты решил, что сможешь меня перехитрить?

С трудом вздохнув, попробовал пошевелить исполосованными плечами. Кровь уже запеклась и не капала густыми каплями на бурую лужу под стулом. Руки примотаны к подлокотникам, живот прихвачен скотчем к спинке. Парни все сделали правильно, сам обучал. Хотя до последнего надеялся, что сумею соскочить и меня минует чаша сия. Но — облажался.

— То-ля... — гундит Миша. Михаил Тимофеевич, если точнее. Мой босс. И одновременно с этим — главарь Мамонтовской группировки, которая насчитывает на сегодня больше ста человек. И я — Анатолий Шоц, бывший детдомовец, бывший ликвидатор Мамонтовских, пробившийся мозгами на должность “компьютерного решалы”. Кибербезопасность, шифрование информации, безопасные каналы связи с клиентурой по всему свету. А еще счета в иностранных банках, отмывание денег, видео-наблюдение и сбор компромата. Все, что так или иначе связано с железом и софтом. Человек, которого считали левой рукой Михаила. Правой всегда выступал его брат, Сергей. Бывший борец, чудом умудрившийся не загреметь в дисбат в армии за излишнюю жестокость. Старшенький отмазал. Зато уже на гражданке на пару они и развернулись.

У меня, в отличие от большей части братвы в группировке — законченное высшее. На год выдернули срочником из института, но по возвращению восстановился и доучился. Потом семь лет умудрялся совмещать работу в официальной конторе и контракты от Мамонтовских. Жрать было что-то надо, вот и крутился. А когда пришли шальные деньги, незаметно шкала ценностей встала набекрень и я превратился в монстра. Честно говоря, и раньше-то был не особо честным и хорошим человеком, но став чистильщиком преобразился в настоящее чудовище.

Нет, я даже кичился какими-то дурацкими принципами и не трогал женщин и детей. Но в остальном ничем не отличался от братцев и набранных боевиков. Разве что следов не оставлял, просчитывал любую комбинацию и пути отхода, готовился к каждой акции тщательно и без дураков. Поэтому на меня до сих пор у органов ничего серьезного нет. Материал набрали уже позже, когда Михаил отметил мои умения в компьютерах и предложил завязывать с мокрухой и обеспечить группировке техническую поддержку. Тем более, что именно по кибер-безопасности я вуз и закончил. Хотя до сих пор в Управлении “К” считают руководителем отдела, где сидит штук двадцать студентов-хакеров. И вряд ли теперь узнают правду.

— Может, ему яйца поджарить? — это Сергей. Известный любитель над жертвой поизмываться. Это он меня на куски строгать начал и колени раздробил. Хотя — с меткой мишени на лбу без разницы, как именно ты подохнешь. Я все равно уже труп.

Все началось четыре года тому назад. Встретил разведенную уставшую женщину с двумя малышами: Колей и Снежаной. Помог с коляской, потом продуктов чуть прикупил. Как-то за полгода сблизились и осознал — вот то, чего мне не хватает. Семья. Родные люди. Которых буду беречь и которые никогда не узнают правду обо мне. Всю правду.

Расписались. О своей личной жизни на “работе” не распространялся и никого во внутренний круг не допускал.

— Зачем паленым мясом здесь вонять? И так гараж кровью уделали, — Михаил недоволен. Он еще не знает, что я не просто сорвал ему сделку по перепродаже долгостроя. Я выпотрошил счета группировки и заложил пару информационных бомб для людей, кто мечтают вцепиться в глотку Мамонтовским. Потому что последние полгода собственными глазами видел, как братцы методично начали истреблять всех потенциальных конкурентов в банде. И моя очередь была близка. Слишком близка. Ощущал это загривком, но опередили буквально на несколько дней.

— Тимофеич, на пару слов, — еле узнаю собственный голос. Хриплый, с присвистом. Похоже, когда меня били, не только потрохам достались. С левой стороны при каждом вдохе простреливает болью. Да я вообще — мешок с костями, переполненный болью. А еще ненавистью. И я знаю, как именно подгадить напоследок ублюдкам.

— Да? Ты решил меня чем-то порадовать?

— Помнишь ту красотку с пижоном, которым с неизвестных щедрот обломился мерс “эс”-класса? Перламутрово-синий, с брелком на ключах “На долгую память”.

Босс застыл, вперив в меня взгляд. В котором непонимание медленно менялось на дикую ярость.

— Вспомнил, ага... Ты еще так расстраивался, что твои любовнички слиняли, не оставив даже весточки. Вместе с кодами доступа к Багамским счетам... След на Канары, который я тебе нашел — ложный... Извини, но я тебя обманул. Зато могу сказать, где именно их похоронил. Прямо в машине. С брелком и двумя чемоданами, набитыми гламурными шмотками.

Теперь — все. Я не просто ударил в болезненную точку. Я выбесил Михаила максимально. Потому что не просто оттоптался по его эго. Я выставил его идиотом. А он подобное не прощает...

— Что там с компьютером? Нашли что-нибудь? — поинтересовался главарь банды, медленно доставая пистолет из кобуры. Понтовый, с позолотой и костяными накладками на рукоятке. Насмотрелся дешевых боевиков, косит уже год под колумбийских компаньонов.

— Есть! — орет радостно в ответ Сергей. Он наконец-то нашел документы на коттедж. Долго же ему пришлось ковыряться в единственной доступной папке. — Есть домашний адрес! Там его семейка, зуб даю!

Давай, давай. Уверен, вы всей толпой попрете. Но Вероники с детьми там нет. Они уже неделю как по чужим документам в другой стране, с надежным прикрытием. И пусть я не смогу быть хорошим отцом в будущем, но эти четыре года я хотя бы старался. И обеспечил семье нормальное будущее. А по выложенному адресу ждет братву только заминированный коттедж, как прощальный подарок.

Добро пожаловать в Ад, ублюдки. Мне там одному будет скучно. Так что — составьте компанию.

Михаил щелкнул предохранителем и уткнул ствол в залитый кровью лоб:

— Я твою суку и крысенышей сам на куски порежу. Хотя — нет... Сергею отдам. Он любит поразвлечься. А я буду сидеть рядом и смотреть. Жаль, ты этого не увидишь. Везти тебя — только багажник заляпаем. Да и не жилец ты, вон, пузыри кровавые пускаешь. Но просто так ты не сдохнешь. Нет... Я тебя лично убью, гнида продажная. Ведь чувствовал, что с тобой что-то неладно. Пригрел зме...

— Импотент болтливый. Был мудаком, мудаком и...

Вспышка, раскаленный шар перед глазами и темнота. Если знать, на какие болевые точки давить, то человеком легко управлять. Удивительно, как с таким характером и кучей тараканов в башке Михаил умудрялся столько продержаться на плаву. Наверное, благодаря звериному чутью на неприятности. Умению заводить нужные связи и при необходимости идти по трупам. Но я знаю одно — вчера Мамонтовские стояли на краю бездны. Сегодня они сиганули вниз. Радует, что я им помог в этом, отвесив хороший пинок в спину. Да, я был монстром, и мне не искупить накопленных грехов. Но хотя бы с этими уродами посчитаюсь. Хотя бы чуть-чуть...

Тьма. Пустота. И боль. Боль, которая вернулась назад. Вгрызлась в меня, словно бешенный зверь.

И голос. Визгливый, неприятный, совершенно незнакомый:

— Эй, этот кэцумэдо [чмошник] еще не сдох! Ну-ка, расступитесь! Нужно ему чуток добавить...

Глава 1

— Эй, этот кэцумэдо еще не сдох!

Кто сдох? Я сдох? Не дождетесь, черти... Встать с первого раза не получилось. Но чьи-то руки вздернули и поставили тушку вертикально. Самое забавное, что разбитые колени не подломились и держали. Правда, кровь заливала глаза и разглядеть что-нибудь не получалось. И штормило, мотая из стороны в сторону. Но — боль была другая. Не такая дикая, как за секунду до этого. И за две. И за пять минут, когда меня резали на куски. Скорее — будто по ребрам напинали от души и по голове прилетело. Явно брови рассекли или лоб, вон как льет.

— Юма, да он еле стоит.

Мокрой тряпкой провели по лицу и удалось проморгаться. Трое молодых парней рядом, яркий свет фонарей сбоку. Под ногами ровный асфальт, в ночной тьме с трудом угадываются стены каких-то складов. И здоровый парень напротив с битой в руках. Точно “юма” — лишний килограммов набрал с избытком, пузо буквально выпирает из-под рубахи.

В голове звенело, но это и спасло меня. Потому что действовал буквально на вбитых рефлексах. Спасибо Габриэлю, натаскал в свое время. Как говорил наставник: “Лишь идиоты дерутся, профессионалы убивают, экономя силы и время”. Поэтому шагнул навстречу удару битой, пробил согнутым коленом в чужое бедро и швырнул толстяка вниз. Сам развернулся, покачнулся на трясущихся ногах и согнулся в приступе рвоты. Блевал как раз на Юму. А что он под ногами валяется, другого места не нашел?

— Кайбутцу безродный, ты что творишь?!

Тычок в плечо заставил отшатнуться назад. Похоже, троица заодно с ублюдком, махавшим битой. Четверо на одного? Как-то не по-джентльменски выходит.

Израильская крав-мага — она практичная. Главная проблема — армейский бой адаптировали для гражданских, убрав оттуда лишь раздел работы с автоматом. А когда сбалансированная система выживания и уничтожения противника обрела популярность, на нее, как и на кёкусинкай, слетелась прорва “преподавателей”. Поэтому найти действительно знающего и понимающего человека в мутном потоке “сертифицированных” достаточно сложно. Мне повезло — друзья на рыбалке познакомили с бывшим бойцом Цахала, подвизавшимся на почве работы телохранителем. Два года он вдалбливал в меня основы и то, что не дают людям с улицы. Попутно я перенимал у него фишки, полезные для спасения жизни подопечному. Заодно думал, как это адаптировать под свои нужды, когда тебе такого подопечного нужно гарантированно спровадить в мир иной. Потом Габриэль вывез семью в Израиль, сцепившись с бывшим работодателем на тему не выплаченной премии. Я успел его разок навестить, сказать спасибо и заодно пройти курс молодого бойца в открытой им конторе анти-террора.

Сейчас вся эта наука работала против нападавших.

Удар в горло и подшаг назад. Тычок в глаза и ребром ботинка по голени. С разворота локтем в зубы, на противоходе боковой еще одному в ухо. Тело слушалось плохо, как деревянное, будто чужое. Поэтому обычно смертельные удары не уничтожали идиотов, не калечили, а лишь сшибали с ног и пускали кровь. Да, неприятно, но они могли снова подняться. Как Юма, который опять на ногах и с битой в руках. В этот раз ублюдок старался приложить так, чтобы я остался на асфальте с разбитой головой. Деревяшка отсушила левое плечо, но мы уже покатились, сцепившись в рычащий клубок. Бита в одну сторону, два перепачканных в грязи пацана в другую.

Похоже, голову мне Юма знатно обработал, потому что через полминуты возни в партере я понял, что проигрываю. Он был тяжелее, сильнее и умудрялся наносить акцентированные удары, обжигавшие даже сквозь драный пиджак и рубашку. А ненависть в его глазах говорила лишь об одном — кого-то будут хоронить и этот кто-то — явно я. Перед глазами плыло, снова начала кровить открывшаяся ссадина, сил становилось все меньше. Понимая, что все равно дорога в один конец, решил в этом кошмаре поставить точку по своим правилам. Голову наклонил, очередной удар прошел вскользь, а я уже рванул вперед, потянулся к оседлавшему меня врагу. Тот не успел отпихнуть, как зубы уже вцепились в чужую плоть, обрубая дикий вопль, переводя его в истошный хрип. Из разорванного горла хлестнуло черной кровью, Юма наконец-то отпихнул меня и завалился на бок. Засуетился, с трудом поднимаясь на ноги и прижимая руки к дыре вместо кадыка. Выпучив глаза, бросился к дружкам. А те с бледными лицами шарахнулись в стороны:

— Акума! В Тэкеши вселился дух! Бежим быстрее!

Троица метнулась прочь. Толстяк Юма на заплетающихся ногах просеменил метров десять, затем ноги его подломились и он сначала рухнул на колени, а потом завалился на бок. Руки еще пытались удержать вытекающую кровь и уходящую жизнь, кроссовки скребли по асфальту, но я знал — агония будет короткой. Для меня же главное сейчас — унести ноги и привести себя в порядок. В таком виде попадаться на глаза случайным прохожим — это однозначно визит в полицию. Учитывая, что только что организовал труп, встречаться с блюстителями порядка никакого резона не было. Главное — не сдохнуть в процессе эксфильтрации. Потому что физкультура и танцы с битой здоровья точно не добавили. Единственное — нужно чуть-чуть подчистить за собой. Ибо, как говорят мудрые люди: нет тела — нет дела.

Пока в морской воде застирывал рубашку и пытался хоть как-то смыть кровь с черного пиджака, понемногу пришел в себя. Ну, как пришел. Хотя бы в глазах перестало двоиться и стук в ушах сменился с набата на легкие молоточки. Заодно разглядел в отсветах фонарей чужую рожу: с шикарным бланшем на левой скуле и глубокой царапиной поперек лба. Кстати, обладатель узких глаз красовался двумя шрамами на правой щеке. Похоже, бывший владелец тела вел достаточно активный образ жизни.

Почему бывший? Потому что когда тебя битой долбят по башке и роняют на асфальт парковки, то здоровья может и не хватить для существования под луной. Не знаю, что за проблемы с организмом были у бедолаги раньше, но моя душа попала в уже остывающее тело. Попала, возмутилась фактом повторной возможной смерти и совершила явно невозможное — дала такой пинок, что Тэкеши Исии вернулся из-за грани и дал финальный бой. В котором по очкам я выиграл с разгромным счетом. Как говорится — один : ноль. Покойника за мной запишите, только не наказывайте за это сильно.

В наследство от старшеклассника достались обрывки прошлого в голове, мышечная память и лицо со шрамами, коллекцию которых я пополнил. А еще понимание, что с этого момента жизнь придется менять. Потому что в драку с чужой бандой Тэкеши ввязался не от хорошей жизни. Новые мозги в молодом теле — чем не шанс начать жизнь с чистого листа? Или почти чистого...

Вздохнув, отжал рубашку, заправил в брюки и натянул пиджак. Поворачиваюсь спиной к воде, взбираюсь по откосу и осматриваюсь. По левую руку офис цементного департамента Мицубиши, прямо злосчастная парковка. Любимое место шпаны для выяснения отношений — камеры давно “отпрепарированы” и лишь висят на фасадах вместо муляжей. Стекла никто не бьет — слишком заметно, а вот провода перекушены. На соседние участки никто не лезет, вот охрана и не вмешивается в разборки малолеток.

Ладно, мне направо. Мимо автобусных станций и подземки, пешком. Надо постараться и не попасть на глаза полицейским патрулям. В Йокогаме для несовершеннолетних действует комендантский час. Если меня увидят — запросто могут прицепиться. А я должен оставить как можно меньше следов. Тогда с покойником связать будет трудно. Слово против слова — это совсем другое, чем если тебя прихватили уляпанного кровью рядом с местом преступления. Так что — ножками, ножками. Часа за два и доковыляю. Заодно проветрюсь.

***

— Смотри, Кейташи-сан, вроде школьник бредет?

Напарник лениво скосил глаза на мелькнувший вдали черный силуэт и продолжил флегматично ковырять палочками в коробке с лапшой:

— Может и школьник. А может, кто из офиса домой возвращается.

— Проверим?

Патрульный прожевал очередную порцию и поморщился:

— Делать тебе нечего? Если бы ему нужна была помощь, то обратился бы к нам. А так — идет домой, никого не трогает. В зал игровых автоматов не лезет, пьяные кренделя по дороге не выписывает. Остановим — и до утра возиться с оформлением, звонкам к родителям. А если ошиблись и это сарариман [”белый воротничок”], то только зря бензин потратим. И, кстати, я еще не поужинал.

Радио в полицейской машине зашипело, донесся голос диспетчера:

— Пятнадцатый, рядом с “Ночным Вельветом” группа молодежи выясняет отношения. Посмотрите, что там.

Закрыв коробку с недоеденной лапшой, Кейташи важно поднял палец:

— Вот, это уже серьезно. Это не за тенями по округе гоняться. Поехали...

***

Домой добрался без приключений. Двухэтажное крохотное здание за миниатюрным кирпичным забором с кованной решеткой поверх. Клумба, выложенная плиткой дорожка. И открытые двери, которые с легким скрипом распахнулись, как только потянул ручку. Встал на гэнкан, автоматически снял обувь и сунул на наклонную полку. Скользнул ко входу в зал, заглянул внутрь. Как обычно: опекун спал сидя на диване, уронив голову на грудь. Работающий телевизор еле слышно бормотал, показывая очередное дурацкое шоу.

Мать Тэкеши не помнил совсем, она умерла, когда ему и года не было. Отец вахтами работал на парней, занимавшихся ловлей краба. Огромных денег не заработал, но подремонтировать доставшийся в наследство домик в Йокогаме хватило. И концы с концами особо не сводили. Даже на старшую школу было отложено. Но с очередной вахты два года назад Нобу не вернулся. И его место занял старший брат Аки, официальный опекун несовершеннолетнего обалдуя. Аки Исии, офисный работник в департаменте учета водных ресурсов муниципалитета. Худой, с огромными залысинами, скрипучим голосом и возрастом за пятьдесят. Вечная заноза в заднице, как его про себя называл парень. И не важно, что опекун любил читать морали по любому поводу. Куда как хуже, что Аки любил почти каждый вечер оприходовать бутылку-другую пива. И на выходных обязательно ходил сделать ставку в надежде вырваться из полунищей рутины. На эти ставки, кстати, деньги за высшую школу и ушли. Десятый класс проплачен, в остальном — ёк.

Поднявшись к себе, Тэкеши повесил угвазданный костюм на плечики в шкафу, глянул остальную одежду. Нормально — на утро есть в чем идти в школу. Завтра суббота, последний учебный день на неделе. Кстати, вот на полке солнцезащитный крем, будет чем рожу замазать. Заглянул в крохотную ванную, умылся и помазал бальзамом ссадины и глубокую царапину на лбу. Одел потертую пижаму, чтобы не задубеть ночью и вернулся обратно в комнату.

Школа... Ноги подкосились, Анатолий опустился на циновку и замер. Неожиданно возведенный барьер “это не я, это не со мной” рухнул и здесь, в безопасности, пришло осознание. Старый мир рухнул, его больше нет. И не важно, какие силы перебросили его в тело подростка. Но — назад не вернуться. Никак. Потому что здесь и сейчас он ничего общего не имеет с убитым в Подмосковье бандитом, неофициальной левой рукой главаря Мамонтовских. И нет больше никакого Анатолия. Есть только Тэкеши Исии, шестнадцатилетний школьник, житель Йокогамы. А за окном — восемнадцатое февраля две тысячи второго года, о чем говорят иероглифы лежащей у выхода из комнаты газеты. Никак не осень две тысячи тридцатого, когда пуля вышибла мозги специалисту по кибер-безопасности.

Наверное, если бы в голове остались куски личности Тэкеши, я бы орал, бился о стену или просто паниковал от навалившихся вопросов и проблем. Но привычный холодный рассудок всего лишь отфиксировал текущую ситуацию, вывел краткий план на ближайшие сутки и отдал приказ отдыхать. Только будильник поставил на полчаса раньше, чем обычно. Очень мне не понравилось, как я паршиво кулаками махал на парковке. Счет по покойникам должен был быть четыре — ноль в мою пользу, а никак не единичка. Оставлять свидетелей убийства чревато. Это еще мне аукнется.

Но сейчас — спать. Все остальное — завтра.

***

Рис, два кусочка рыбы в отдельной плошке и комок водорослей. Завтрак.

Мятая и мрачная рожа опекуна напротив в качестве бесплатной добавки. Кстати, про мою битую физиономию он ничего не сказал. Только буркнул “привет” и кивнул в ответ на “доброе утро”. Я не успел еще приступить к еде, как Аки поднялся и двинулся на выход, оставив пустые тарелки. Это моя обязанность — мыть утром посуду.

— Я сегодня поздно, ложись без меня. И, надеюсь, в школу меня не будут вызывать?

Все же заметил.

— Нет, не будут. Проблемы с улицы я домой не тащу.

— Молодец. Все, не опоздай на занятия.

Будет вечером поздно. Понятно. Опять у букмекера зависнет. Сегодня скачки и вроде очередной этап автогонок. Вернется поддатым и с пустыми карманами.

Доев, помыл посуду и побрел собираться. Первый класс старшей школы, доходить которых осталось меньше месяца. Затем — здравствуйте, весенние каникулы. С которых обратно в старшую Мейхо я могу и не вернуться. Потому что за будущий год мы не проплатили. Выпивка и лошади оказались важнее.

Закончив замазывать синяки, пригладил расческой короткий ежик черных волос и еще раз полюбовался мрачным парнем в отражении. Среднего роста, худой, без рельефной мускулатуры. Нос с легкой горбинкой, три шрама: два старых и один новый. Утром, кстати, проверил тело на общую физическую подготовку. Не фонтан, к сожалению. Тэкеши серьезно спортом не занимался. Но ничего, дело поправимое. Поотжимался, пресс покачал, растяжку сделал. Прогнал легкий разминочный комплекс. Мышцы сейчас ныли, но втянусь. Мне в любом случае необходимо восстанавливать старые навыки, оттачивать их до автоматизма. Или опять кто-нибудь попытается бейсбольной битой черепушку на крепость проверить.

Вспомнил бешеный взгляд Юмы, его ненависть и накатило. Будто снова потянулся к чужому горлу с одной лишь мыслью — порвать паскуду! Любым способом, даже если это единственный один шанс!

В ладонях закололо, будто упал на асфальт и ободрал кожу до мяса. Посмотрел — вроде не было такого, костяшки на левом кулаке чуть сбиты, а так без особых последствий. Но...

Над правой ладонью на высоте пяти сантиметров плясала крохотная оранжевая точка. Словно светлячка поймал и выпустил. Испуганно попытался стряхнуть непонятный огонек, тот метнулся вперед и влепился в раму закрытого окна. Я бы принял это за глюк после изрядно отбитых вчера мозгов — но нет, вон черная отметина размером в булавочную головку и еле заметная струйка дыма, быстро исчезнувшая в утреннем воздухе. Теперь уже меня тряхнуло конкретно — к таким штукам взрослый мужик был не готов. Что за чертовщина? Порылся в памяти Тэкеши и ругнулся: похоже, я серьезно влип. Очень серьезно... В местной Японии умеющих управлять внутренними резервами тела называют абэноши, в честь Абе-но Сэймэя, волшебника времен первого тысячелетия нашей эры. Достаточно популярная фигура в фольклоре. Если ты способен управлять огнем, водой, землей и ветром — прямая дорога на государственную службу. Правда, для этого нужно обладать серьезной силой, пройти сложные экзамены и присягнуть императору. Слабосилки, способные лишь свечку зажечь, больше клоунадой занимаются. Хотя ими гордятся в семье, на разные конкурсы самородных талантов отправляют. И процентов девяносто абэноши задействованы в различных медицинских процедурах. Очень эффективные врачи с нетрадиционными подходами. Боевиков среди одаренных практически нет. Любая шаровая молния проигрывает огнестрелу на дистанции больше двадцати метров. А чтобы изобразить огненный шторм, как в манге, надо потратить энергии больше, чем вырабатывается на всех станциях Японии одновременно.

Проблема лишь в том, что Тэкеши не обладал подобного рода талантами. А вот покойный Юма что-то похожее пытался демонстрировать. Из-за чего и сцепились в последний раз, кстати.

Вот ведь...

***

В школу я брел на полном автопилоте. Рюкзак за спиной, новый костюм и тонкий черный галстук. Кстати, единственная приличная сменка. Если и его уделаю, то ходить будет просто не в чем. Старые вещи я сунул в пакет и прикопал в саду на заднем дворе. Надо будет сжечь потом, чтобы никаких улик дома.

Пока топал, успел прокрутить в голове всю нескладную жизнь предшественника, автоматически разделяя факты на три колонки: это в плюс, это в минус, это пока пусть в подвешенном состоянии поболтается.

Садик и начальная школа не очень интересны. Жили тогда рядом с Тоямой, на другом побережье. Потом бабушка умерла, оставив дом в Йокогаме отцу в наследство и мы перебрались сюда.

В средней школе как чужака пытались поначалу цеплять, поэтому пришлось драться. Буллинг отверженных — это отдельная тема. Хорошо, что Тэкеши хватило мозгов проблему решить. Неплохо рисовал, для класса сначала оформлял стенды, потом шапочным знакомым делал наброски будущих татуировок: драконы, ниндзя с мечами и сложные орнаменты. Спортом каким-нибудь не занимался, хотя на физкультуре полным тюфяком не был. Так и плыл по течению.

Набранных на переходных экзаменов баллов не хватило в более приличную школу, как Сакае или Ямате Гакуин. Приняли лишь в Мейхо, где львиную часть составляли будущие неудачники. Про частное заведение вообще никто не заикался. Опекун к тому времени еще не успел проиграть все деньги, поэтому на год проплаты наскребли.

В десятом классе Тэкеши не блистал, как и большинство парней. Отсиживал время, делал вид, что готовится к тестам, пытался примкнуть к какой-нибудь местной молодежной группировке. Безденежье сразу отсекало босодзоку или хангурэ. Для первых не было крутого байка и налички на бензин и развлечения. Для вторых — родственников или серьезных знакомых среди криминалитета. Поэтому с парой дружков слепил подобие банды и пыжился, изображая крутого. Таких “зародышей” только в его десятом-”Б” классе было три штуки. А еще несколько парней крутились со старшеклассниками, надеясь в будущем так или иначе вырасти в иерархии от “подай-принеси” до крутых боссов.

Кстати, в одиннадцатом болталась пара идиотов из напавших вчера. Юма и четвертый прихлебатель учились в Сакае. Но с любителями попинать упавшего все равно придется разбираться. А еще в ближайший месяц необходимо решить, какую карьеру выбрать бывшему киллеру и хакеру. Если судьба забросила тебя в чужой мир и чужое время, то нет смысла лить слезы. Надо решить, кем ты станешь, обладая накопленным багажом. Брать пример с опекуна и вечной офисной кабалы совершенно не хотелось.

Так, за размышлениями, я добрался до Мейхо. Бетонное четырехэтажное здание пучилось окнами на улицу. Поднялся по подъездной дороге, шагнул в распахнутые двери. Не успел двинуться в сторону классной комнаты, как на плечо легла рука. Кацуо Накамура, сэмпай нашей “дерзкой банды”. Негласный наставник подрастающей молодежи. А еще обладатель каких-то там титулов в джиу-джитсу, чем невероятно гордится и хвастает при случае. Кстати, сэмпаи есть у каждого из десятиклашек, кроме отверженных. Хранители неписанных законов, так или иначе завязанные на школьное руководство. Эдакие молотки, которыми бьют по башке любого, кто вздумает сдуру высунуться над толпой. Потому что “коллектив — все, одиночка — ничто”. Хребет японского менталитета. Основа основ.

— Да, Кацуо-сан.

— Привет, Тэкеши-кун. Не забыл, мы собираем на соревнования? С тебя пятнадцать штук, как договорились.

Договорились, как же. Просто ультимативно было заявлено, что раз мы такие крутые и якобы держим фишку в классе, то придется скинуться. Нет, Накамура себе в карман собранные деньги не положит, потратит все на аренду зала и напитки с закусками. Только вот показательные выступления пойдут в зачет ему, а деньги добыть должны мы. Или скатимся в низ пищевой цепочки.

— Будут. Если не сегодня, то в понедельник отдам.

— Хорошо, — Кацуо потерял ко мне интерес и стал высматривать следующую жертву. На чужую битую физиономию внимания не обратил. Явно сэмпая беспокоили другие проблемы.

В классе я устроился в углу. Это место было назначено учителем математики, который курировал стадо старшеклассников. Господин Абэ решил, что пялиться в окно слишком вызывающе для человека, не способного выполнить домашнюю работу без ошибок. Вот стану любимчиком-задротом, тогда и пересадить можно.

— Ты как?

Безразмерные щеки, выпяченные губы и всклокоченные волосы без какого-либо подобия прически. Тэкеши на секунду напрягся, потом вспомнил: Митио Окада, верный соратник по местным залетам. Кстати, вот и второй боец подтягивается, полная противоположность жизнерадостному толстяку: Широ Такаги. Худая нескладная каланча, неисправимый лентяй и хвастун. Именно лень послужила причиной тому, что Широ бросил баскетбол, хотя у него были все задатки, чтобы превратиться в неплохого игрока.

— Отмахался, — кратко ответил на вопрос, разглядывая парочку. Штепсель и Тарапунька. Сейчас Тэкеши понимал, опираясь на опыт взрослого человека, что два лоботряса даже на хулиганов не тянули. Нет, помахать кулаками они могли, хотя предпочитали больше хвастать о выдуманных победах, чем подставляться под неприятности. — Кстати, что-то я не помню, чтобы вы вчера были рядом.

Ага, рожи скривили. Как задирать Юму втроем, так смелые. А как на стрелку появиться — так один Тэкеши отдувался. Юма — это не одноклассники. Это неадекват с приятелями из другого района. И у себя в Сакае он держал фишку. Плюс тихие шепотки, что кто-то видел, как жирдяй огонь на ладонях зажигал.

— Опоздали... Но хорошо, что ты справился. Мы в тебя верили! — на пару запели Широ с Митио. Продолжить не успели, в класс вошел господин Абэ. Все правильно — математика первым уроком. Потом история, естествознание и что-то еще, не помню. Нужно в дневник заглянуть. Пока же — встали по команде старосты класса, поклонились и сели за парты. Все, процесс пошел...

***

— Тэкеши-кун, как поживает домашнее задание?

Вот же влип. Не успел я хотя бы осмотреться, как господин Абэ выдернул меня первым для экзекуции. По субботам у нашего математика отличное настроение и он любит отпрепарировать кого-нибудь из неудачников. Если вспомнить, что у нас всю школу можно вписать в эту категорию за исключением пары неплохих спортсменов — то образцов для показательной порки более чем достаточно. Кстати, Абэ на жизнь грех жаловаться. У него постоянная уважаемая работа, неплохая зарплата и четко очерченный круг необременительных обязанностей. Но, как и любому человеку, учителю хочется большего. Например, перевестись в более престижную школу. А для этого надо вылепить из тех, кто под руками, победителей районной олимпиады. Хотя бы одного. Тогда будет чем похвастать.

— Да, Абэ-сэнсей. Слушаю вас.

— Само собой... Ты решил задачи, которые я дал?

— К сожалению, не успел.

Легкая усмешка. Конечно, господин Абэ и не надеялся, что вечный отстающий хотя бы откроет тетради.

— Вижу. Наверное, у тебя был трудный день, Тэкеши-кун.

— Совершенно верно. Упал с велосипеда, потом лечился.

— Тогда шагай к доске. Мне кажется, что большинство из твоих товарищей тоже не могут похвастать хорошими результатами. Придется разобрать пару примеров и ты мне в этом поможешь.

Стою у доски, скриплю мелом. Две формулы, надо рассчитать процентную ставку по скользящему кредиту. Минизайм в банке, как оценить ежемесячные выплаты и сроки погашения при трех различных вводных.

Пару секунд туплю, разглядывая закорючки, потом соображаю. Точнее, память Тэкеши подсказывает. В местной школе слабо напирают на зубрежку формул и теорем. Здесь делают акцент на практике. Если изучать физику или химию — то на лабораторных работах. Если разбирать задачи, то на материале, который точно пригодится в жизни.

Вздыхаю, начинаю писать. Точка-точка, запятая, сюда сносим, тут остаток. Для удобства рисую двенадцать колоночек, куда раскидываю промежуточные результаты. Разглядываю еще раз общую картину и вношу пару поправок. Вроде все верно.

Обернулся к учителю и понял, что облажался. Это мне с высшим законченным и кучей компьютерного опыта задача на один зуб. А для аборигенов явно существовал какой-то другой подход к решению. О котором раздолбай Тэкеши не знал или успешно забыл. Он вообще на математике предпочитал рисовать на последних листах тетради, а не слушать про все эти косинусы.

— А можно и меня с велосипеда так уронят? — звонкий девичьий голос нарушил тишину в классе. Мияко Танака, главная воображуля и красавица. Папа у нее владелец фирмы по ремонту лимузинов и разных дорогих навороченных самобеглых колясок. Правда, дочке мозги насчет учебы вправить не смог, поэтому Мияко прозябает вместе с нами в Мейхо, а не попала в престижное заведение. Хотя, к выпускным экзаменам ее наверняка поднатаскают и заставят сдать все на максимальные баллы. Потом университет и место в семейном бизнесе. Но сейчас куколка глядит на доску с выражением дойной коровы и говорит еще раз: — Если этот способ работает, я тоже хочу так домашку по математике делать.

Поднявшись, господин Абэ красным мелом выделяет нужные куски и поворачивается к классу:

— Вот это выпишите, кто не решил задачу. Остальное — исключительно дополнительный материал, для лучшего понимания. А тебе, — это уже мне, — вот еще одна задача.

В этот раз я ковыряюсь дольше и старательно леплю ошибку в процессе вычислений. Не хватает мне еще на олимпиаду или какой кружок попасть. Я как раз был занят планированием на ближний горизонт, когда меня “разбудили”.

Судя по внешнему виду, все сделал правильно. Загоревшийся было огонь в глазах учителя гаснет, он перечеркивает одну из строчек и отправляет меня назад. Не оправдал, так сказать. Но хотя бы домашкой больше не донимает.

***

На истории я с наглым видом листал учебник, просматривая страницы по теме. Учитывая, что про Страну Восходящего Солнца я в прошлой жизни читал лишь необходимый для работы минимум, то сейчас надо было не отсвечивать и не портить отношения с Кайоши-сэнсей. Историк мужик спокойный, но на редкость злопамятный. И с разгильдяями на его уроках поступает проще — по каждой плохо выученной теме будь добр написать эссе на пять листов. А лучше — десять. С привлечением разнообразных источников. Тэкеши разок на этом попался и позже старался не подставляться. Знаний ему это не добавило, но хотя бы стандартные тесты на минимальные баллы сдавал.

Сейчас Кайоши краем глаза посматривал на меня, но не комментировал столь явно продемонстрированное желание учиться. Наверняка решил, что раз бестолочь книжку грызет, то хуже не будет. Остальные просто с кислыми лицами сидят, я же стараюсь.

До большой перемены уроки промелькнули быстро. Достав коробку с обедом, быстро проглотил нехитрую стряпню и потянулся на выход. У меня была проблема, которую следовало решить. Прохлопавшие ушами приятели не успели следом, как я уже быстрым шагом проскочил коридор, поднялся по лестнице на второй этаж и двинулся в сторону кабинета, где обитал одиннадцатый-”Ц”. Мне позарез нужно было пообщаться с двумя уродами, которые как раз топали навстречу. Увидели мрачное лицо и даже побледнели. Затормозили, но бежать было некуда — позади одноклассники бесятся, девчонки у подоконников шушукаются и тут я, такой красивый.

— Вы, два штопанных бака [два дурака]. Вчера из-за вас я испортил школьный костюм. Что это значит? Это значит, вы попали на бабки.

— Да мы-то при чем?

— Кулаками махали? Махали. Подпевали жирдяю? Еще как. Значит — виновны. Сто штук с вас, как с куста. Делите на два, значит полтинник каждому. Можете потом с остальных стрясти что-то, чтобы не обидно было. Срок — утро понедельника. Если не заплатите, поставлю на счетчик. По десять процентов в сутки. Неделю счетчик прокрутится — и все, мое терпение закончится. Сделаю инвалидами.

Стоявший справа Ичиро набычился, попытался открыть рот, но я уже раскрыл ладонь, на которой начал медленно набирать силу злой огонек. Между уроками не зря бегал в туалет, все никак не мог поверить в обретенный дар. И с каждым разом зажечь искру получалось все легче. Сейчас же, на адреналине и вызванной злобе на идиотов багровый комок вырос в размерах до трех сантиметров и потянул в стороны крохотные протуберанцы. Не знаю, что это по силе, но подпевалы Юмо отпрянули и забормотали в унисон:

— Мы все поняли, Тэкеши-сама! Просто сумма большая, сразу не...

— Понедельник. Утро. Хотя — если сегодня до последнего урока разберетесь, я про вас забуду. С моей кодлой договаривайтесь сами потом. Но я вас прощу. Все поняли? Или ценник поднять? — проворчал, погасив шарик.

Ичиро понуро кивнул, а Хиро мотнул патлами и прижал руки к груди:

— Если задержишься, я к трем принесу деньги. Всю сумму сразу. Где встретимся?

Явно что-то задумал. Но при любых раскладах я должен буду выиграть. После прошедшей ночи мне пай-мальчика разыгрывать смысла нет.

— В парке, слева от школы, на детской площадке.

Конечно, парком это назвать сложно — маленькая полянка, обсаженная деревьями и пара качелей с лазалками. Но в городе, где любой свободный кусок территории стараются застроить, чудо еще, что хоть такой зеленый уголок сохранился.

— Понял, будем.

Я хотел уже было идти, но Ичиро все же подал голос:

— А что там с Юмой случилось? Ну, вчера...

— Откуда я знаю? — изобразил удивление. — Он меня когда мордовать начал, я ему мочку уха откусил. Полилось с него, как из недорезанной свиньи. Вы, придурки, рванули. Он за вами следом. Еще хрипел в спину, чтобы не бросали. Больше его не видел... Да, когда с жирдяем встретитесь, предупредите. Второй раз я ему не ухо откромсаю. Второй раз я на стрелку с трубой железной приду и выбью все зубы. А то взяли манеру на разговор биту брать, козлы...

Все, теперь в класс. Учительница каллиграфии терпеть не может, если кто с перемены опаздывает. И методы наказания у нее ничуть не лучше, чем у историка. Заставит полтетради дома изрисовать, умотаешься...

— Видела? — стоявшая у окна девушка ткнула локтем подругу в бок.

— Ага.

— Ты его знаешь? Вроде лицо знакомое.

— Тэкеши-бака. Бездарь малолетняя. С двумя такими же пыжится, изображает из себя невесть что.

— Да? Не похож он на бездаря. И про одаренность его тоже ничего не слышала раньше... Интересно, надо будет распросить других, может кто что знает. У меня дядя таких еще со школы отбирает.

***

Отмучавшись в школе, топаю на детскую площадку для разведки. Вроде посторонних пока не видно. Вон качели-карусели. Вон пара лавочек. В тенечке три старичка гимнастикой занимаются. Мамаша с двумя карапузами за бабочкой бегают. Идиллия. Осматриваюсь, шагаю к дальней скамье. Отличная позиция. Деревья позади и кусты, без шума особо не подберешься. Мне видно весь кургузый парк. Сажусь с краю, чтобы при случае можно было перекатом в сторону уйти. Рюкзак слева. Справа кладу подобранную палочку. Хорошая такая палочка, сантиметров пятнадцать длиной, ухватистая. Вместо куботана пойдет. Пристроил ее вдоль бедра — и не видно, зато руки свободные. Схватить и использовать — дело доли секунды. Все, готов к беседе.

Откинулся вольготно, жду Хиро с Ичирой. Попутно еще раз прикидываю, чем буду в ближайшем будущем заниматься.

В школу ходить — это для меня не вариант. Нужную информацию легко смогу добрать самостоятельно. Интернет есть, библиотеки доступны. Проблема в другом. Тэкеши это знает, я же лишь сейчас понимаю всю глубину задницы существования в клановом обществе. Если ты не родился в нужной семье и не обзавелся через родителей правильными связями, то потолок для тебя — место начальника какого-нибудь заштатного отдела. Никто вперед не пропустит.

На гения-инженера я не тяну. Да и гении здесь, в Нихон, в лучшем случае деньгами чуть стимулируются. И все равно — кланяются боссам, спину ломают, за каждую заработанную йену благодарят. Можешь хоть кварковый реактор придумать, сливки снимут другие. А ты должен быть счастлив, что участвовал в процессе.

Будь я отпрыском какой-нибудь древней семьи, то жизнь бы пошла по другому пути. Но точно так же регламентированному до последней запятой. Шаг влево — вправо — и все, за яйца подвесят свои же. Как уже говорил раньше — без коллектива ты букашка, а букашку давит каждый, чтобы не выделялась.

Для человека без звучащей фамилии возможность взобраться на пирамиду одна. Это — любая иерархическая структура с быстрой сменой личного состава. Например — армия во время войны. Либо надо создавать пирамиду самому.

Погоны надевать я не хочу. Да и не воюет сейчас Япония с соседями, так что карьера там будет столь же тоскливой, как и на гражданке. А вот пирамида — это интересно. Нужно только правильно помелькать среди определенных персонажей, набраться базового опыта и первоначальное имя создать. Потому что с моим багажом есть у меня наброски, как именно стартовать к будущим блистающим вершинам. Правда, в дороге запросто можно шею свернуть, но это уже зависит лишь от меня.

Кстати, вон и братцы-кролики. С поддержкой. Вышагивают, гордые. И четыре лба с ними. Идиоты. Ничему жизнь их не учит. Придется объяснять...

Глава 2

Наверное, я должен был бояться. Еще бы — шестеро против одного. Это даже круче, чем ночью было. Правда, крупногабаритных орудий вразумления гоп-стоп кампания не притащила с собой, не стала столь явно посреди белого дня подставляться. А ножик, который достал главарь, это для малышей из детского сада. Кстати, ножик симпатичный, потом себе заберу на память.

С улыбкой разглядываю Хиро, игнорируя других.

— Так что, бака, принес долг?

Позиция объявлена, от нее и пляшем. Тут никто с протянутой рукой на паперти не сидит. Здесь серьезные люди по понятиям с залетчиков положенное требуют.

— Слышь, ты... — начал было здоровяк с выкрашенным в красное ирокезом на выбритой башке. Всем четверым явно за восемнадцать, все в джинсах и кожаных жилетках. Вот только одеты разномастно, без эмблем кланов или банд. Значит — шпана подзаборная, к которой побежал по-дружески жаловаться Хиро. Ичира паровозом идет, вряд ли он все это организовывал и проворачивал. Этот тугодум мне сразу показался мальчиком на подхвате.

— Хлеборезку закрыл, личинка хангурэ недоделанная. С тобой потом разговор будет. А пока эта отрыжка вонючая мне деньги вернет. Или я посчитаю, что меня решили обмануть и выразили неуважение. А за неуважение придется платить вдвойне.

Главарь смотрит на приятелей, скалится и косит глазом на старичков с мамашей. Если поднимут крик — то запросто могут и полицейские в гости подъехать. А это явно лишнее. Поэтому он пока лишь давит авторитетом, поигрывая ножиком сбоку от меня:

— Ха, ха. Вы видели раньше столь наглого бакаяро [ублюдок]? Он нам еще условия будет диктовать!

Клинок приближается к моему лицу, можно считать, что противник сделал первый ход. Теперь с чистой совестью на любые претензии заявлю, что всего лишь защищался.

Нельзя стоять так близко к человеку, которому ты неприятен. Да еще в столь расслабленной позе. Бью в голень, попутно дергаю за протянутую руку, протаскивая идиота с хайром на себя. Хряп — это он рожей влетел в деревянную спинку скамейки. Теперь по второй ноге — все, рухнул, пересчитав зубами деревянные плашки. Палка у меня уже в руке, я доворачиваю чужую рожу и легонько бью зажатым в кулаке торцом палочки по уху. Совсем слабо, иначе у парня перепонка точно лопнет. Остальные выпучились — их приятель “раком” стоит, почти уткнувшись разбитым лицом мне в бедро, а я держу кулак на его ухе и вверх торчит острая палка. Ощущение такое, что бедолаге башку насквозь пробили. Но — не сейчас.

— Слушайте сюда, сморчки драные... Если я ладошкой хлопну, то пришпилю это кусо [дерьмо] раз и навсегда. И только мозги на травку стекут. Слышишь меня, член собачий?

Жалобное подвывание в ответ. Ага, проняло.

— Теперь, по текущей ситуации. Значит, два недоноска пытались меня сегодня ночью грохнуть. Их главного я отделал, а им назначил компенсацию. Которую обещали прямо сейчас выплатить... Я правильно говорю, Хиро-кун, курица ты безмозглая?! — Давим, давим не переставая, раскачиваем ситуацию в выгодную для меня сторону... Кивает, испугался. Еще бы, когда перед тобой беспредельщик кровь пускает и ты следующий — всегда поджилки начинают трястись. — Но вместо того, чтобы проблему закрыть и разойтись по-хорошему, ты идиотов сюда притащил... Значит что? Значит мы будем говорить уже по-другому.

Отбрасываю палку, левой рукой подбираю выпавший нож. Обладатель ирокеза пытается выпрямиться, но я прихватываю его за шею и еще раз с размаху впечатываю в скамью. Смачно так, чтобы мозги размером с горошину в башке залетали во все стороны. Встаю. Улыбаюсь уголками губ. Так называемое “официальное выражение легкого презрения”.

— Вам двум обмылкам повторяю. Вы мне должны стольник. Платим прямо сейчас или ляжете вон в кустиках. В кустиках, чтобы старшее поколение не пугать.

Теперь голос подал Ичира. Явно ему в парочке отдуваться, если хитрожопый Хиро облажался:

— У нас нет с собой столько! Мы хотели договориться...

— И для этого ушлепков с собой притащили? Типа, они тут...

В разговор пытается влезть стоящий слева парень с выбритыми полосками по бокам модной напомаженной прически:

— С тобой лишь поговорить хотели!

Перебрасываю нож в правую руку, коротко бью кулаком с зажатой рукоятью. Когда в руке что-то плотное есть, это работает как свинчатка. Хлоп — все, кровь пустил, башка мотнулась, глазки в кучу собрались. Повернувшись к одиннадцатиклассникам, продолжаю как ни в чем не бывало:

— Мне на клоунов насрать. Я с вами сейчас проблему решаю. И знаете, что? Думаю, что кое-кто берега попутал окончательно... Вы облажались раз, решили буром второй раз проскочить. Вот только вы забыли, что два кретина ночью подписались на убийство. А я с вами хотел по-хорошему... Значит, у нас остается два пути. Путь первый... Вы сгребаете жопы в кучу и за два часа приносите мне долг. Весь, до последней йены. И мне плевать, где вы наберете сто штук. И ждать до понедельника я не стану... Или, второй вариант. Я прямо сейчас иду к кёдай района и подаю жалобу на четверых беспредельщиков. Которые пытались мне битой пробить голову и почти в этом преуспели. Разбираться тогда будете не со мной, а с Инагава-кай, это их территория. И что они с вами сделают, я даже в страшных снах представить не могу.

Лежавший под ногами бедолага заворочался, пытаясь снова подняться. Но я поставил ему ногу на рожу и придавил чуть-чуть. Тот тут же затих.

С ними все понятно. Бывшие школьники, явно на шее родителей сидят. Работы толком нет или какая-нибудь временная. В серьезную банду их не взяли, там яйца нужны, а у мажоров в жилетках с этим проблемы. Дешевки по району, мелочь у малолеток сшибать. Кого еще бы успел подрядить Хиро во время уроков? Что касается представителя борекудан в Йокогаме, так это я без дураков, все серьезно. Это американцы выхолостили понятие и низвели до дешевых “якудза”. А на самом деле криминальный организованный мир давно стал частью японского общества, существует как параллельная реальность и жестко пресекает нарушение неписанных законов. И убийство бандой школьников одиночки без разрешения на территории Инагава-кай, одного из крупнейших теневых кланов — это не просто неприятности. Это проявление неуважения и за это спросят. Могут, конечно, и отказать мне в рассмотрении просьбы. Но тут уже тонкости. Как подать жалобу. Кого выслушают в первую очередь. Сыграет ли роль моя проснувшаяся одаренность. И вообще — захотят ли дешевые подпевалы покойного Юми в такую заваруху вляпаться. Скорее всего — сольются, кишка у них тонка. Ночью уже это продемонстрировали.

— Не надо чужих привлекать, сами все уладим, — чуть не плача запританцовывал Хиро. — Это мы не подумали, честное слово, Исии-сама.

О, уже и прогнуться готовы, причем оба.

— Два часа. Хоть задницу на британский флаг порвите, но больше ждать не стану... Чийода Суши знаете где?

— Да, рядом с метро!

— Сейчас половина четвертого. Я добрый. Буду ждать вас там до шести. В минуту седьмого пойду в офис Инагавы-кай... Так, секунду. Теперь с вами.

Убрав ногу, легонько пнул поверженного главаря сдувшихся рэкетиров. Значит, двое в ауте. С хайром теперь лишь в больницу, он вряд ли что вообще толком соображает. Кому нос разбил — тот сопит недовольно, но не дергается. Оставшиеся двое даже на шаг отступили. Что это они так? Ножа испугались? Вот идиоты. Или меня, кто их разглядывает и прикидывает, как бы получше голову отпилить? И взгляд у меня сейчас добрый-добрый, я знаю. Проверял. И смотрю я в таких случаях в переносицу, людей это очень сильно нервирует — не могут “эй-контакт” наладить.

— С вас, залетчики, тоже сто штук. Трясите кубышки, у мамы-папы занимайте. Но если долг не закроете, я вас найду. Каждого. И тогда так легко не отделаетесь, — показываю опущенным клинком на пострадавшего.

— А почему сто?! — похоже, пошел торг.

— Если не нравится стольник на всех, могу назначить сотку за каждую голову. Будет четыре. Потянете? Тогда лучше не злите. И наличные отдадите им, чтобы я по городу не бегал. Все понятно?

Переглянулись. С разбитым носом уже платок мятый прикладывает и с ненавистью косится на подельников. Конечно, будешь злым, если шел по шерсть, а вернулся стриженым.

— Бартером возьмешь?

— Барахлом, которое вы с пьяных сняли? — усмехаюсь. Но поторговаться сейчас можно. Если пережать, выпенедрежники могут начать соображать и запросто пошлют подальше. Это к двум клоунам у меня претензии, жилеточников подтянуть за чужие проблемы уже сложнее.

— Не, две трубы, совершенно новые, в коробках. Мотороллы последних моделей. Должники расплатились.

Надо же, и здесь должники. Круговорот долгов в природе.

— В чем подвох?

— Руки до них просто не дошли. Хотели по сто пятьдесят каждый толкнуть, по рыночному ценнику, а нам лишь сто тридцать дали.

Убираю нож, рывком поднимаю хайрастого и с той же холодной улыбкой подвожу итог беседе:

— Хорошо. Одну трубу мне. В не вскрытой коробке. Если что-то не так, вторую тоже отберу и по башке настучу. Телефон отдадите этим дебилам. До шести они должны вернуть свой долг и Мотороллу. Тогда разойдемся бортами... Но предупреждаю, как паршивых китайцев, до которых все с первого раза не доходит. Еще раз мне где попытаетесь дорогу перейти, я беседовать не стану. Залив рядом, там и выловят...

Сунув избитого в руки товарищам, вешаю рюкзак на плечо и ухожу. Перед этим выразительно успеваю постучать пальцем по циферблату электронных часов. Это больше для Хиро с Ичирой. Пусть побегают. Время-то тикает. Тик-так. Шмяк-бряк...

Выбравшись за пределы крохотного парка, с независимым видом засовываю руки в карманы и медленно топаю на север, в сторону суши-бара. Вроде у меня йен пятьсот было, на маленькую порцию перекуса хватит. А руки спрятал, чтобы не было видно, как их потряхивает. Все же Тэкеши пришлось в первый раз в подобных разборках участвовать. И что с того, что мозги у меня родные, злые и кровожадные. Тело подростка на такой стресс реагирует однозначно. Теперь главное — виду не показать, что колбасит. Посижу, чай попью, успокоюсь. А там будет видно — либо мой блеф и морда кирпичом сработали, или придется в самом деле с борекудан пересекаться. Не хотелось бы, они за любую услугу цену назначают.

Но пока сижу — подобью итоги и мысли в порядок приведу. Планы — они любят, чтобы их продумывали. Вот и пошевелю извилинами.

***

Бубнеж с другой стороны раздражал. Масаши Хаяси попытался сосредоточиться на теме доклада, но мысли снова разбежались. Старый пердун Ясуши, ну почему он всегда гундит, словно набил рот рисом и не в силах проглотить?

— Хаяси-сан, у вас все в порядке? — докладчика прервал тихий голос владельца банка. Масаши тут же встал, поклонился и не разгибаясь ответил:

— Все в порядке, Ямасита-сама.

— Мне показалось, что вас что-то тревожит... Отчет кредитного отдела я уже посмотрел, там все отлично. Наверное, другие проблемы беспокоят?

— Сын не ночевал дома и давно не отвечает на звонки, — вырвалось у Масаши. Директор департамента все еще стоял согнувшись.

— Дети... Да, дети могут доставить неприятности... После совещания обратитесь в службу безопасности, пусть посмотрят что и как.

— Благодарю, Ямасита-сама! Ваша помощь неоценима! — еще больше согнулся Масаши.

— Все в порядке. Семья — это важно. И все мы в Аючи Банк одна большая семья и должны помогать друг другу. Можете садиться... Ясуши-сан, продолжайте. Что там у нас с пакетами ценных бумаг на балансе?

Через час вся информация об Юме Хаяси была предоставлена безопасникам. Фотографии пропавшего, номер телефона, контакты возможных друзей. Подумав, господин Хаяси добавил, протягивая папку с распечатками:

— Вроде бы он собирался в ночной клуб Денаро. Понимаю, что ему всего семнадцать, но успел познакомился с кем-то из менеджеров и получил пропуск. Официальный телефон у них пока не отвечает, но вы наверняка сможете связаться с управляющим и выяснить детали.

— С кем ваш сын чаще всего проводил время? Кто его самый близкий друг?

— Нобу Ямада, — не задумываясь ответил отец Юмы. — Они дружат с младшей школы, почти все выходные проводят вместе. Телефон парня я указал, хотя сейчас он отключен.

— Спасибо, Хаяси-сама, этого достаточно. Мы немедленно свяжемся с вами, если что-нибудь узнаем. Вот моя визитка, можете беспокоить меня в любое время.

***

В кафешке успокоился на удивление быстро. Маленькое помещение, несколько столиков рядом с витриной. Еще три штуки стоят на улице, там и бросил кости. Плюс пятнадцать, теплая концовка зимы выдалась в этом году. И ветра на крохотной площади почти нет.

Сидел, смаковал рыбные рулетики, поглядывал по сторонам. Скоро вечер, народ начинает подтягиваться. Кто-то в продуктовый, кто-то решил по бутикам пройтись. Популярное место — после работы поток людей со станции зачастую заворачивает сюда по дороге. Скоро все столики будут заняты.

Лениво размышлял о том, чем буду заниматься. Безусловно главная проблема — в Японии одиночке не выжить. Никак. В любом деле надо опираться или на существующий клан, либо создавать свой. Но свой — это деньги, люди, время. Встроиться в существующую структуру на первых порах — неплохая идея. Набраться специфического местного опыта, а дальше будет видно. Либо прогрызать дорогу наверх, либо отколоть часть структуры для себя лично. Причем можно обойтись и без войны. Тот же вассалитет, например. Или еще как. В процессе выстраивания отношений и связей местные дадут сто очков остальному миру. Здесь все перепутано и так или иначе в одну глобальную структуру сплетено. Сотни лет самоизоляции. Удивительно, что вообще выжили с таким подходом к окружающему миру.

И кто у нас может предоставить возможности карьерного роста для специалиста в криминальных областях? Только борекудан, пресловутая якудза. Пирамида, построенная на личных отношениях и преданности оябуну. Строгие вертикальные связи и сетевая структура между уровнями. Максимально гибкая, интегрированная в местное общество и сросшаяся с чиновниками и правительством в одно целое. Вот в эту сторону и буду смотреть.

Нет, сразу меня в оябуны никто не пустит. Даже до уровня лейтенантов в районе нужно еще дорасти. Потому что боевиков в организации больше девяноста процентов, а управляющих кадров мало. Только за меня будут играть несколько козырей, которые не собираюсь демонстрировать всем и каждому.

Опыт. Огромный опыт ликвидатора. Это позволит четко выполнять поставленные задачи во время испытательного срока и позже, когда займу свое место. Плюс, я не склонен к сантиментам. Здесь у меня нет действительно близких людей, поэтому и точек влияния на меня найти сложно. Их фактически нет. А что может быть страшнее целеустремленного убийцы? Убийца, которому плевать на себя и окружающих.

Второй козырь — знание компьютеров. Успел на перемене пролистать местные онлайн-магазины. Кстати, смех и грех, буквально каменный век. Поисковики и привычные нам интернет “вещей и сервисов” еще даже не зарождаются. Они лишь в планах студентов университетов. Но общее представление получить удалось. Современный набор систем безопасности вполне позволит как выстраивать нужные мне комплексы безопасности, так и взламывать чужие. Компьютер и софт я подберу. Ну а дальше — основу заложим и будем работать.

Мимо прошествовали трое крепких мужчин, похожие друг на друга как однояйцевые близнецы. В черных дорогих костюмах, белоснежных рубашках с распахнутым воротом, в солнцезащитных очках. Называется — помяни черта. Скорее всего — сятэй, младшие братья. Рядовые боевики, заслужившие право вступить в организацию и прошедшие посвящение. Или пожевать заглянули, или за калымом зашли.

Обозначил поклон. Типа — я со всем уважением, но ни на что не претендую. А то решат еще, что набиваюсь в знакомые. Столь же легкий кивок в ответ. Блеснули стеклами, прошествовали мимо. Вряд ли я их заинтересовал, не того полета птица. Просто мечта у большинства членов мелких молодежных банд — влиться в борекудан. Не смотря на то, что официальные структуры мафии медленно, но верно давит государство и полиция, для большинства гопников стать членом организации — предел фантазий. Особенно для тех, у кого с учебой беда и кому железобетонная связка университет-офис не светит.

Ладно, лица я запомнил. Может еще и пересечемся, вряд ли в районе много бойцов Инагава-кай. А это их вотчина, чужаков здесь не приветствуют.

На часах было двадцать минут шестого, когда я заметил две знакомые рожи. Явились, голубчики. Вон как спешат, аж взмокли. И это хорошо. Хорошо, что без лишнего сопровождения. И хорошо, что деньги собирали бегом. Вряд ли у них было время еще какую-нибудь авантюру задумать и провернуть.

Хиро и Ичира подошли, поклонились. Я жестом показал на стол, на который водрузили большой пакет из плотной бумаги.

— Здесь все, Исии-сама!

— Понял. Считаю, что проблему мы закрыли. Надеюсь, больше между нами не будет каких-либо недоразумений.

— Считать будете? — не удержался Ичира. Да, парень действительно тугодум.

— Издеваешься? Если вы попытаетесь меня обмануть, я это узнаю. Хоть с деньгами кинуть, хоть еще с чем... Да, номер телефона мне того с ирокезом дайте. Вдруг захочется снова кому-нибудь в бубен настучать...

Записал на салфетке номер, пожелал хорошего вечера. Разглядывая удаляющиеся спины, пытался прикинуть, насколько я сейчас стал богаче с точки зрения ученика старшей школы.

Опекун зарабатывает около ста восьмидесяти тысяч в месяц. Это считается намного ниже условно средней зарплаты по Йокогаме. За эту планку принимают три сотни. Но ценник — как средняя температура по больнице. Врачи, чиновники, разнообразные боссы в различных конторах запросто могут класть в карман миллион в месяц. А тот же чернорабочий с трудом наскребет хотя бы восемьдесят штук. Поэтому буду ориентироваться на Аки Исии, ведь живем под одной крышей. Значит, у меня чуть больше половины его месячного заработка сейчас в руках. Если я подброшу ему часть наличных, с которых еще и налоги платить не нужно — это наверняка поможет наладить отношения. А то в последнее время живем как кошка с собакой. Чует, мерзавец, что не одобряю я его транжирство и пущенные на ветер мои личные накопления. Отец подкузьмил, конечно, нашел кому доверить распоряжаться финансами. Хотя прежний Тэкеши вряд ли что путного придумал, имея доступ к банковским счетам. Но он — это не я.

Поднялся, подхватил пакет за ручки и решил заглянуть в ближайший продуктовый маркет. Там в туалете в кабинке переложу деньги в рюкзак. Часть на ужин потрачу. А то после этих игр с зажиганием огня аппетит просто зверский. Заодно костюм присмотрю вместо угробленного. Шиковать не будем, но в порядок себя привести нужно.

Когда нагруженный выбирался из толпы по направлению к дому, заметил еще одного знакомого. Не город, а одна большая деревня.

— Кацуо-сан! Кацуо-сан, подождите!

Сэмпай обернулся, узнал меня и заулыбался. Понятно — завтра выходной. А еще, наверняка сообразил, чего ради я его тормознул с миловидной девушкой под ручку.

— Рад тебя видеть, Тэкеши-кун. Как дела?

— Неплохо. Прощу прощения, что отвлекаю, но просто хочу закрыть долги. Вдруг вам понадобится срочно что-нибудь прикупить для организации турнира.

— Отлично, приятно видеть такое усердие.

Как знал, специально отложил в небольшой бумажный пакет пятнадцать тысяч. Вручил с поклоном. Теперь это уже не моя головная боль. Хочет — на подругу потратит. Хочет — все до йены на проект пустит. Главное, я галочку поставил, о себе хорошее мнение обеспечил со стороны старшеклассника.

— Хорошего вам вечера. Пойду домой, ужин готовить.

— Удачи, Тэкеши-кун.

Раскланялись и двинулись каждый в свою сторону. Будь у меня уши-локаторы, мог бы расслышать:

— Что за парень, Кацуо-тян? Откуда ты его знаешь?

— Из нашей школы, с младших классов. Присматриваю за ним и другими лоботрясами.

— А что в пакете?

— Взносы на турнир. Обещал отцу помочь в его проведении, вот, приходится крутиться. А Тэкеши помогает... Думаю, далеко пойдет. Слово держит, за себя постоять может. И не дурак.

***

За окном уже стемнело и надо было принимать решение. Вот только сделать выбор Нобу Ямада не мог. Его пожирал страх.

Достаточно редкое ощущение, надо признать. Да, Нобу был трусоват, но умело это скрывал. В отличие от приятелей не лез очертя голову в авантюры. Не пререкался попустому с учителями. Не изображал из себя крутого бандюгана — оставим это плебсу. Когда у тебя отец занимает большую должность в фарм-синдикате, то не стоит уподобляться гопникам из подворотни. К сожалению, старый приятель Юма фанател по всем этим внешним признакам “крутого парня”. Но в семье Ямада подобный стиль не приветствовали. Отец лишь закрыл глаза на модную набриолиненую прическу. Удалось найти старые фотографии рок-идолов, музыка которых в молодости нравилась предку. В остальном — правильная одежда, правильное поведение и правильное окружение. Все, как одобрено сверху. Сын директора кредитного департамента в этот круг входил. Особенно после того, как между собой поделились слухами о проклюнувшемся даре. Теперь младшему Хаяси была открыта дорога на государственную службу, вплоть до одного из министерств императорского двора. Выше могли запрыгнуть лишь отпрыски старинных кланов с безупречной родословной.

Но дурацкие замашки Юмы сыграли дурную шутку. Вот какого черта в чужой школе перед приятелями стал распускать хвост и кичился зажженным над ладонью огнем? Во-первых, его при свете дня почти не было видно. Во-вторых, одаренные стараются без лишней нужды не хвастать прорезавшимся талантом. Пройдешь сертификацию, можешь на лацкан пиджака знак ранга приколоть. Это понимающим людям скажет куда больше, чем понты дешевые. В-третьих, на чужой территории не стоит хамить местным. Даже если считаешь их полными уродами. Могут и послать. Потерять лицо в подобных случаях легче легкого. Вот и допрыгались. А еще: “Я из этого бусу [урод] всю требуху выбью”. Выбил...

Прошлую ночь Нобу вспоминал урывками. Да, сначала было весело. Забили стрелку в привычном месте. Встретились. Наглого Исии неплохо отпинали кучей, да еще битой Юма постарался. Не до смерти, но рожу малолетнему оборванцу подправил. А потом все пошло не так, как планировали. Драка, кровь, вопли. Понимание, что следующим запросто можешь быть ты. Бег, мелькание огней. Как дома оказался — из памяти выпало напрочь. Пришел в себя, лишь когда замывал кровь с разбитых кулаков. Где и когда только успел? Потом спонтанное решение спрятаться. Суббота — можно дома пересидеть. В школе потом влетит за прогул, но это уже мелочи. И телефон выключить! Конечно, скажет, батарея села.

К обеду Нобу немного успокоился. Яркий солнечный свет, игры на приставке, три пакета с едой на полу рядом. Не жизнь, а сплошные удовольствия. Но к вечеру настроение стало портиться. Ощущение будущих неприятностей никуда не делось. Наоборот — накатило злой волной, вцепилось в загривок и стало нудеть: “зачем ты вообще в это ввязался”.

Когда приехали с работы родители, механически улыбался и кивал в ответ на любые вопросы. Тянул до момента, когда можно будет закончить ужин и убраться к себе. На дверной звонок отреагировал с чувством облегчения — наконец-то Юма приехал! Он всегда в гости приходил первым. Открыл дверь и сердце ухнуло в желудок.

На пороге под черными зонтами стояли два мужика в классическом офисном наряде: костюм, рубашка, галстук. На лацканах пиджаков узнаваемая эмблема — похожим значком хвастал Юма. Заявлял, что когда вырастет, то пойдет работать к отцу в банк. Тогда еще про одаренность речи не было. ...



Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Кобун