Дыхание ненависти

1 глава "Переезд"

Враг занимает больше места в наших мыслях,

чем друг — в нашем сердце.

А. Бужар

Очередной дождливый день в Сиэтле, ничего особенного для его жителей. Все идет своим чередом и только для меня время словно остановилось. Через час уже приедет мой опекун, и заберет за сотни миль от родного дома. Может, это и к лучшему. Вся моя жизнь изменилась за секунду, когда машина родителей выехала на встречку и столкнулась с бензовозом. Многие пострадали в тот день, горючее вещество не пощадило даже прохожих и унесло жизни десяти человек. Так в одну секунду пятнадцатилетняя Кимберли Уильямс осталась в одиночестве, в такие времена не хочется верить, что это имя принадлежит мне.

Я словно маленькое бледное привидение брожу по опустошенной квартире, собираю вещи, попутно бросая их в раскрытый чемодан. Комнаты превратились в перерытые гнезда, кроме одной, той самой, где их спальня… Я так и не осмелилась за все это время войти в родительскую комнату. Наверно, мне так спокойней, думать, представлять, что они там, и никуда не исчезли. Иногда только эти фантазии останавливают меня от собственного путешествия на тот свет.

Звонок в дверь, как электрический разряд, пробивает мертвую тишину. Вот и все, это за мной. Я хватаю толстовку с кресла и накидываю ее на себя, отдергиваю рукава, чтобы спрятать многочисленные порезы на запястьях: ни к чему, чтобы кто-то их видел. Подхожу к двери и впускаю своего гостя Джона. Теперь по решению суда этот сорокатрехлетний бизнесмен — моя семья.

— Здравствуй, Ким, — его голос сух и напряжен, наверное, он чувствует неловкость от всей этой ситуации с опекунством, или оттого, что все еще не знает, как со мной общаться.

— Здравствуйте, мистер Браун, — я закрываю дверь за гостем.

Джон Браун — лучший друг моего отца. Папа всегда говорил: «Уильямс и Браун — друзья от подгузников до старческой трости», но никто и подумать не мог, что этому не суждено сбыться. Джон всегда был весьма щедр, дарил на каждый праздник членам моей семьи сногсшибательные подарки, часто бывал в гостях, несмотря на то, что живет в другом штате. Когда встал вопрос о моей дальнейшей судьбе, Браун незамедлительно предложил свою кандидатуру, а иначе мне бы пришлось гнить в детдоме. У моих родителей не было родных, только старая троюродная тетка по маминой линии, живущая в глухой деревне и имеющая свойство притворяться больной склерозом, чтобы оградиться от нашей семейки. На похоронах она рассказывала о детстве матери, чтобы вызвать жалость у пришедших проститься, и выпросить немного денег.

— Ты готова? Вещи все собраны? Можем ехать? — Джон ходит по гостиной, словно заблудившийся, будто никогда здесь не был.

— Да, только заберу Мо из комнаты, и выходим, — направляюсь в свою спальню.

Мо — это моя черепаха, он очень нерасторопен, но когда дело касается вкусненького, он готов пробежать приличное расстояние. Малыш живет в моей комнате уже пять лет, мама подарила мне его, когда я восхитилась мультфильмом «В поисках Немо». С тех пор он был лучшим соседом по комнате.

— Готов к переезду, мой маленький красноухий друг? — наклоняюсь к аквариуму с Мо.

Поднимаю аквариум, лишь слегка заполненный водой. На выходе из комнаты меня останавливает мое собственное отражение в зеркале над гардеробом. Отвратительно выгляжу. Мои карие глаза помутнели, словно их затянула паутина страданий, белки красные, будто я всю жизнь на героине. Видимо, бессонные ночи сказываются на внешнем виде. Душ я не принимаю уже третий день, от этого мои темно-багряные волосы выглядят, как трава, ссыхающаяся на солнце, но высоко забранный хвост может скрыть часть этого недостатка.

— Кимберли, самолет ждать не будет, — поторапливает Джон.

Я выхожу из комнаты, мистер Браун хватает мои чемоданы в обе руки. Мы выходим за дверь, ставлю Мо на пол, запираю квартиру, может, однажды я еще вернусь сюда. Хватаю аквариум, лифт устремляет нас вниз с десятого этажа на первый.

Как же я хочу все вернуть, вновь пройтись по этим коридорам после учебы, открыть квартиру, а там мама. Уже поджидающая с каждодневной партией расспросов о произошедшем в школе, но так уже не будет никогда.

Джон, скрючившись от дождя, погружает мой багаж в такси, и жестом руки показывает, чтобы я поспешила сесть. Крепко держа «домик» Мо, я усаживаюсь на заднее сидение авто, мой опекун заскакивает ко мне. Машина стремится в аэропорт, чтобы мы успели на рейс до Портленда. Никогда не думала, что моим новым домом станет штат Орегон.

Если быть откровенной, то я совсем не знаю Джона. Это очень странно, ведь он был не последним посетителем нашего дома, но общения как такового никогда не проскальзывало. Кто этот человек, кто его жена, сколько у него детей? Почему раньше эти вопросы меня не волновали? По факту я еду в неизвестность, причем по всем параметрам.

— Ну вот как всегда пробка, ненавижу эту улицу, — возмущается водитель такси.

— Мы опаздываем на рейс, стоит поторопиться, — Джон нахмуривает брови, пытаясь избежать моего взгляда.

— Ну, а я что сделаю, машины никуда не исчезнут только потому, что вы так хотите, — таксист эмоционально размахивает руками, несколько раз бибикает, ударяет ладонями по рулю, словно играя на барабанах. Но через несколько минут его силы иссякли, и «магистр черных шашечек на желтом», усаживается смирно.

— Может, возможно объехать? — мистер Браун не успокаивается в поисках решения.

 — Сожалею, но нам не пробраться.

Джон откидывает голову: чую, пару нецензурных словечек проскользнули у него в голове. Он достает свой телефон из кармана брюк и набирает какой-то номер.

— Добрый день, меня интересует рейс до Портленда, — хмурые, цвета грозового неба глаза, накаляются от неудобства. Видимо, нетерпимость — одна из черт этого человека. — Задерживается? Отлично. Насколько отложен?

Пока Браун занимался расспросами, которые меня вовсе не волнуют, я аккуратно рассматриваю его, делая вид, что слежу за черепахой, лишь искоса кидая взгляд на мужчину. Он неплохо одет, костюм явно дорогой, по волосам и ногтям сразу видно, что человек следит за собой, впрочем, это я знала и раньше. Но я никогда не приглядывалась к его лицу, скулы Джона прекрасны, наверное, в молодости он был красавчик.

— Рейс отложен на два часа, мы все успеваем, — успокаивающим голосом обращается ко мне мой опекун.

Словно меня это интересует. Мне вообще плевать, когда лететь, завтра или сейчас, через год. Моя жизнь бессмысленна, а увлекаться депрессивным состоянием можно и в Сиэтле, переезд для этого не нужен. Зачем мне вообще куда-то лететь? Я, конечно, благодарна за неоценимую помощь в моей ситуации, но я могла бы жить и одна в своей квартире, не свисая мертвым грузом на шее семейства Браун.

Добраться до аэропорта стало тем еще испытанием, но еще хуже мне стало, как только я сделала первый шаг в салон самолета. Ненавижу летать, лучше провести несколько часов в дороге на неудобном автомобильном сидении и перекусывать в дешевых забегаловках, которые могут наградить гастритом. Родители часто путешествовали, видели полмира, а я со своей боязнью неба оставалась дома одна.

Мы летим в бизнес-классе, честно говоря, не вижу смысла тратить такие деньги на несколько часов полета. Окруженная роскошью и услужливыми стюардами, думаю лишь об одном: как пережить этот ад. Усаживаюсь в кресло, весьма удобное, но все же мои мышцы не могут расслабиться, а ноги готовы сию секунду выбежать и вернуться обратно в квартиру.

— Как ты себя чувствуешь? Совсем бледненькая, — Джон садится в соседнее кресло, осмотрев мое лицо в поисках румянца.

— Все в порядке, — отвечаю я.

Моя кожа всегда была светлой, а после недавних событий, ее мраморный красивый оттенок превратился в голубоватый, словно я живой мертвец, решивший восстать из могилы. Дополняют мой образ проплаканные красные глаза и мрачные, как этот дождливый день, круги под глазами.

— Барбара безумно хочет с тобой познакомиться, — Браун попивает чашку восхитительного ирландского кофе, пытаясь начать разговор.

— Кто такая Барбара? Ваша жена? — наконец интересуюсь я, нужно было выяснить это раньше.

— Да. Она замечательная женщина, добрая и любит детей, хотя… замечу, ты уже не совсем ребенок.

— А у вас дети есть? — продолжаю я расспросы, попутно увлекаясь апельсиновой газировкой.

— Сын, он старшеклассник и в этом году заканчивает школу. Стоило раньше вас познакомить, но мой сыночек тот еще фрукт и не любит путешествовать, как вы, молодые, сейчас выражаетесь, с «предками».

Мы снова замолкаем. Я достаю из кармана телефон, подключаю наушники и погружаюсь в свой мир, где нет ни добра, ни зла, где нет… Да что уж! Там вообще ничего нет, лишь пустота, черный фон и ни дуновения надежды на просветление.

Оставшиеся часы перелета пытаюсь совладать со своими мыслями: если я окунусь дальше во все дерьмо, что у меня внутри, то вылезти будет сложно. Все проявится на моем лице, люди снова смогут увидеть мои переживания и начнут жалеть сиротку, а мне этого не надо. Одно из поганых чувств на свете — осознавать, что тебя жалеют, проявляя это в отвратительном выражении сочувствия.

Самолет совершил посадку уже вечером, на улице смеркалось, а погода шла за нами по пятам: дождь огромными каплями срывается с неба, как будто мы никуда не улетали. Перелет меня утомил, не могу дождаться, когда уже смогу лечь спать, надеюсь, мне выделят личную кровать, даже если нет, сейчас я буду рада даже твердому полу.

— Ким, потерпи, осталось еще немного, — говорит Браун, глядя на мои сонные глаза. — Машина скоро подъедет, через два часа ты уже сможешь отдохнуть.

— Два часа? До вашей квартиры так долго? Или это пробки Портленда?

— Мой дом не совсем в Портленде. Мы с семьей живем в небольшом городке, неподалеку.

— Вы серьезно?

Честно говоря, то, что я сейчас чувствую — разочарование — это мягко сказано. Мало того, что меня забрали из собственной квартиры, теперь я еще и должна жить в какой-то маленькой деревне? Ну уж нет! С таким же успехом я могла жить у тетки, ну в том варианте, где она бы взяла меня на попечительство.

— Это вовсе не захолустье, там живут в основном состоятельные люди. Просто там меньше городской суеты, которой нам хватает на работе в мегаполисе.

Забавно, он словно прочел мои мысли и попытался оправдаться, но это слабо можно назвать успехом. Этот вариант еще хуже предыдущего. Захолустье в тысячу раз лучше, чем целый табун мажоров и блондинистых сучек с замашками миллиардеров. Моя семья была тоже не самая бедная, но не настолько, чтобы смотреть только на свой нос. Думаю, жизнь приобретет еще один мрачный оттенок.

*****

Черный автомобиль подвез нас прямо к незнакомому для меня дому. Высокий металлический забор с плетеными воротами, двухэтажный дом, снаружи отдаленно напоминающий стиль хай-тек. Лужайка подсвечивается маленькими огоньками, трава блестит переливами холодного цвета, отражая упавшие капли дождя.

Джон тащит мои чемоданы, когда в моих руках из тяжестей только аквариум с Мо. У входа нас уже поджидает женщина, наверное, это хозяйка этого дома. Стройная блондинка, лицо сложно разглядеть под тусклым вечерним светом.

— Скорее в дом, — подгоняет незнакомка, — Не хватало, чтобы вы еще простыли.

Впечатление о доме — «Слишком чисто». Белые стены, кремовый потолок, даже пол светлый, модная мебель, никаких пафосных свисающих хрустальных люстр и вызывающей бешенство антикварной мебели. Диван и кресла черного цвета, стеклянный журнальный столик — первое, что бросается в глаза. А второе — черноволосый незнакомец, сидевший на подоконнике. На ногах красовались тяжелые кожаные ботинки, расшнурованные наполовину, черные обтягивающие джинсы. Футболка облегала скрюченное худоватое тело. Парень обхватывал сигарету губами и пускал дым в середину комнаты.

— Крис, я тысячу раз просил не делать это при мне, тем более в доме! — Джон не на шутку разозлился.

Юноша слез с подоконника и нагловатой походкой направился к нам. Холодные, ледяные глаза голубого цвета немного ошеломляют. Он подошел к Джону, сделал затяжку и пустил клубы дыма прямо в лицо моему опекуну, приправив ехидной улыбкой.

Мистер Браун стерпел выходку, тогда парень молча направился наверх по винтовой лестнице.

— Мог хотя бы сегодня себя прилично вести, — бубнит женщина. — Но не будем о плохом, — словно перевоплотившись в оптимиста, говорит блондинка. — Я Барбара, очень рада с тобой познакомиться, — новая знакомая забирает из моих рук Мо, ставит аквариум на пол, и крепко обнимает меня.

Слишком прекрасно эта леди выглядит для матери вредного подростка. Белокурые длинные волосы, уложенные, как на обложке журнала. Зеленые глаза, смуглая кожа, длинные ноги и шикарная фигура, так отчетливо подчеркнутая кокетливым облегающим темно-синим платьем. Она скорее чуть старше меня, нежели дама в возрасте.

— Ты голодна? Я приготовила чудесный салат и вкуснейшую буженину, — женщина ведет меня прямо к столу, как только я скидываю свои мокрые кеды. — Снимай свою мокрую кофту.

— Нет, мне и так хорошо, — отмазываюсь я, чтобы мои следы на руках оставались секретом.

— Ты можешь заболеть, — не перестает Барбара.

— Барбара, отстань от ребёнка, — вмешивается Джон, — Не успела она приехать, ты сразу как курица наседка лезешь со своими советами. Пусть поступает, как хочет.

Мистер Браун присоединяется к столу, так же, как и я, не сменив одежды.

— Отлично, значит вместо двух детей теперь в этом доме трое, — попрекает Барбара.

— Успокойся, любимая, это не помешает нам насладиться твоими изысканными блюдами.

Блонди тут же оттаяла и присоединилась к трапезе.

— Ким, твоя комната почти готова. Я уже отнесла чистое постельное белье, не знала, какой цвет ты любишь, поэтому купила розовое и лиловое, надеюсь, тебе они будут по вкусу.

— Спасибо, — отвечаю я, водя вилкой по тарелке.

Ух ты! Личная комната, белье на выбор, что дальше? Видимо они основательно подготовились к моему приезду.

— Тебе не нравится? — Барбара смотрит на мою все еще забитую едой тарелку.

— Очень вкусно, просто мне уже хочется спать.

— Тогда я покажу тебе твою комнату, — Джон встает из-за стола, хватает мои чемоданы возле входа, и аккуратно поднимается по лестнице, сжимая мой багаж. Я, прихватив аквариум, иду за ним.

Наверху только две двери, Браун подходит к одной из них и заходит туда. Только минуты моего отдыха словно специально оттягивались. В этот момент тот парень Крис собирал какие-то вещи в коробки, посреди того самого помещения, в которое меня, видимо, собирались заселить.

— Не мог раньше это сделать? Сколько раз тебя просили прибраться, забрать вещи, но нет, ты тянешь как всегда до последнего.

— Ну, просто я рассчитывал, что еще как минимум год, до колледжа, комната будет принадлежать мне, и что только потом ты со своей блондиночкой тут все переделаете, — отвечает голубоглаз.

— Хватит пререканий, завтра заберешь всё оставшееся, а сейчас иди к себе.

— Ну, я же у себя, — продолжает парень.

— Ты меня понял, — в приказном тоне говорит Джон.

Но парню, похоже, все равно. Я бы уже со страху умерла, если бы со мной так разговаривал собственный отец, а этому хоть бы хны. Стоит, улыбается, еще и шуточки в ответ кидает.

Парень хватает коробку и выходит из комнаты, не обратив на меня внимания, словно я пустое место.

— Извини, не хотел, чтобы ты наблюдала подобные сцены, — обращается ко мне Джон. — Кристофер — сложный ребенок, нормального языка он не понимает.

— Вы отдали его комнату мне, понятно, почему он злится.

— Дело даже не в этом… Впрочем, это тебя не должно касаться. Лучше прими душ и ложись спать, чем забивать голову ненужной информацией, — мистер Браун выходит за дверь.

Вот я и одна, в обществе маленькой черепашки.

— Ну что, дружище, будем обживаться? — разговариваю с черепахой. Нужно отучиться от этой привычки.

Комната довольно просторная, немного больше той, которая в Сиэтле. Стены бежевого цвета, но видно, как вся стена повреждена маленькими иголочками, наверное, бывший владелец украшал свое жилище большим количеством плакатов. Кровать с высоким матрасом, компьютерный стол розового цвета, скорее всего новый. Вместительный шкаф телесного оттенка. Думаю, мебель недавно завезли с магазина: во-первых, вряд ли такой, как Кристофер, любит розовый, а во-вторых, это новенький блеск ни с чем не перепутаешь.

Наконец я могу с себя стащить шмотки. Иду в душ, очень удобно, что он только для меня, и выходить из комнаты не нужно. Снимаю все тряпье, остаюсь в «наряде Евы». Ванная комната не особо просторная: душевая кабина стоит практически впритык с раковиной. Ладно хоть зеркало есть и полочки, которые, к сожалению, все еще забиты мужскими средствами. Зато чисто.

Включаю воду, горячие струи в момент ударяют по моему телу. Очень расслабляет. Кожу приятно пощипывает, она розовеет и размягчается. Хоть это я могу почувствовать, значит, еще функционирую, не все потеряно.

Но мне незачем существовать, втягивать в легкие кислород, который и так на исходе. Моя вселенная разлетелась на миллионы осколков, которые поглощены холодной вселенной. Это больно.

Вылезаю из душевой кабины и судорожно начинаю рыскать по полочкам, содержащим вещи Криса. От моих трясущихся рук все баночки, зубная паста и станок валятся на пол. Нашла! Хватаю бритву и достаю тонкое лезвие, аккуратно ухватившись за него, главное, чтобы оно было острым. Нет! Что я делаю? Эта красноволосая девушка, смотрящая на меня в отражении, не ищет такого конца. Наверное, мне нужно просто успокоение, которое не подлежит общим стандартам.

— Приди в себя, Кимберли, не смей сдаваться! Ты должна жить, и теперь не только за себя, но и за тех, кого потеряла, — шипя, произношу сама себе. Больше не хочу кромсать свое тело при каждой панической атаке!

Я беру лезвие, пристально смотрю на него, мысли скопились в одном месте. Больше это маленькое чудовище не проткнет мою кожу! Я выхожу из душа, едва прикрывшись полотенцем, открываю окно, и словно попрощавшись с прошлым, выкидываю лезвие на улицу. Больше мне не нужен этот маленький металлический наркотик! Он растворится со всем плохим уходящим и никогда не вернется! 

2 глава "Контроль"

Ночь тянется безумно долго. Несмотря на то, что организм вымотался донельзя, моя психологическая сторона все время протестует против моего сна и отдыха. Стоит мне закрыть глаза, как все мои внутренние кошмары возрождаются и всячески пытаются уничтожить мое бодрствование. Эта ночь не стала исключением. Четыре часа в царстве сновидений, которые в последнее время я считаю подарком, ведь с того траурного дня мои глаза смыкались максимум часа на два.

Время пять утра, все нормальные люди в этом доме еще спят, но только не я. Встаю с кровати, накидываю на себя черную футболку и джинсовые шорты. Отправляюсь в ванну, чтобы привести себя в порядок: чищу зубы, умываю лицо, забираю волосы в хвост. Еще одна деталь нуждается в корректировке, а именно моя рука. Перематываю свои шрамы на запястье, сверху надеваю напульсник со знаком «The Rolling Stones», который мастерски скрывает все издевательства над собственным телом.

Пока увлекалась маскировкой, солнце уже давно проникло в комнату и как бы намекнуло: «пора разбирать вещи», коснувшись лучами чемоданов. Включаю музыку на телефоне, слегка прибавляю звук, чтобы не разбудить домочадцев и приступаю к сортировке своего тряпья. Солист ласкает мои уши, издавая милое мурлыканье из динамиков, чем успокаивает меня. Раскрываю шкаф: безумное количество вешалок, полочек, встроенное зеркало. Очень мило, но бежевый цвет и петлистые золотистые узоры не особо подходят мне. Но в моем случае выбирать не приходится. Вещи потихоньку переселяются из неуютных чемоданов в собственные «комнатки», мой ноутбук занимает почетное место на розовом столе. За делом время летит быстрее, минуты бегут одна за другой, неся меня от реальности.

В дверь раздается легкий стук, она слегка приоткрывается и весьма скромно и неуверенно в проеме появляется Барбара, сонная, ненакрашенная, но все же чертовски привлекательная, даже без тонны косметики.

— Доброе утро, — белокурая красавица заходит в комнату, оглядев мою проделанную работу по «внедрению на новую территорию».

— Здравствуйте, — пытаюсь быть милой.

— Зашла разбудить тебя, думала, ты еще досматриваешь свои сладкие сны, а оказывается, уже трудишься.

— Я уже выспалась, — самая неправдоподобная ложь, ведь все у меня на лице написано. Люди, которые высыпаются, не выглядят так, словно их переехал бульдозер.

— Отлично, тогда спускайся вниз, будем с тобой завтракать, ну если ты, конечно, хочешь составить мне компанию, — Барбара застывает возле двери в ожидании моего ответа.

— Да, я с удовольствием, миссис Браун.

— Пожалуйста, просто Барбара, — блонди стрельнула в меня ослепительной улыбкой и пошла вниз, а я словно завороженная отправилась за ней.

На столе уже стояли две тарелки с омлетом, графин с соком, коробка молока и нераспечатанная пачка хлопьев. Я сажусь за стол и с неким неудобством приступаю к пище. Странное чувство, словно ем чужое, которое нельзя брать. В горло ничего не лезет, каждый кусочек встает комом в горле.

— Ты не любишь омлет? — Барбара внимательно всматривается во все мои реакции, попутно забывая про свою тарелку. — Может, хлопья? Или я могу сделать тосты с маслом и клубничным джемом, а может, сэндвич?

— Нет, нет, все прекрасно, — сколько беспокойств по поводу моей персоны, стало еще неудобней.

— Ты не стесняйся, проси все что хочешь, — женщина положила свою руку на мою.

Вот черт! Ненавижу все эти жалостливые прикосновения в стиле «нужно сделать все для этой бедной сиротки».

— А где мистер Браун? — перевожу тему, освободив свою руку.

— Он уже уехал на работу, Джон редко бывает утрами дома, даже в выходные.

— А у тебя есть профессия?

— Да, я разрабатываю новую коллекцию сумочек. Занимаюсь дизайном и немного помогаю в галерее своей подруги, но сейчас у меня несколько выходных.

— А твой сын где?

Эта фраза мгновенно вызвала легкую усмешку блонди. Интересно, что в этом смешного?

— Кристофер в школе, ну или должен там быть. По крайней мере, он уходит туда, каждый день, но, к сожалению, часто не доходит.

— Это как так?

— Мне тоже интересно, где он нашел эту волшебную яму, в которую проваливается на полпути к школе… Ой, извини, это не должно тебя касаться, — вдруг взбодрившись, произносит Барбара.

Видимо, в этой семье весьма натянутые отношения между ребенком и родителями. Я и до этого знала множество трудных подростков, но никогда их не понимала, почему они вечно во всем винят родителей, оскорбляют и не имеют капли уважения.

Стоило только замолчать, как дверь в дом распахнулась, и зашел он: напыщенный, с взъерошенной прической, рваными джинсами. Рука Криса усыпана множеством татуировок, видимо, продолжающимися на теле. «Мистер ледяной взгляд» скинул с плеча рюкзак и направился в сторону двери, находящейся рядом с кухней.

— Ты почему не на учёбе? — возмущению женщины не было предела.

Парень проигнорировал вопрос. Тогда Барбара встала из-за стола и, словно курица наседка, поспешила за своим отпрыском.

— Кристофер, я с тобой разговариваю! Неужели тебе приятно, когда весь педагогический состав терроризирует наш дом своими звонками? Мне уже надоело выслушивать замечания и поучения.

— Барбара, заткнись, а то от твоих воплей уши вянут, — высказал парень абсолютно спокойно.

Я просто в шоке! Как он может с ней так разговаривать, ведь это неправильно. Он ведет себя отвратительно, что по отношению к отцу, что к матери. Как можно настолько не ценить близких?

— Кристофер, я прошу тебя по-хорошему, вернись на уроки, — уговаривает блонди.

— Перестань строить из себя мою мамочку, я уже взрослый мальчик, — продолжает дерзить Крис. — Тебе привезли новую игрушку, — парень указывает на меня, — Попробуй с ней в дочки-матери поиграть, а со мной не надо, — парень хлопает дверью прямо перед носом Барбары.

Я вижу, как руки женщины трясутся, видимо, ее нервы на пределе. Как она вообще смогла выдержать такую гору мусора в ее адрес. А как он высказался обо мне, игрушка, я не игрушка! Сравнил меня с вещью. Этот голубоглазый тот еще подонок.

— Почему он сказал строить мамочку? — вываливается вопрос в самый неподходящий момент. — Извини, это не мое дело, — вдруг очнувшись от тупости своего вопроса, произношу я.

— Все в порядке. Ты бы все равно узнала. Конечно, может не в такой обстановке, — глаза Барбары наполняются слезами, но она мастерски сдерживает себя, видимо, это уже годы тренировок. — Я мачеха Криса, и с того дня, как я перешагнула порог этого дома, он просто ни секунды не скрывал свою открытую ненависть.

— Мне жаль, — отрезаю я.

— Ну, что ты, — блондиночка тут же поменялась в лице, обратившись из унылой размазни в милую фею, — Это тебя не должно беспокоить. Да, «мой сыночек» никогда не называл меня мамой, но это не повод грустить тебе.

Женщина возвращается за стол. Усаживается вновь напротив меня, нежно улыбаясь. Такое чувство, что она актриса, и неважно, что у нее внутри, счастье показать ей так же легко, как щелкнуть пальцами.

— Давай лучше обсудим твой завтрашний первый учебный день. Что ты хочешь надеть? Может, платье, и сделаем тебе макияж?

Я уже совсем забыла, что такое школа. Гул людей, проносящийся по длинным коридорам, учебники, контрольные, сплетницы. Это, конечно, все увлекательно, но, видимо, новая школа будет не такая, судя по тому, что в городке живут одни мажоры, по словам Джона.

— Уже завтра в школу?

— Да. Мы с Джоном думали, как лучше поступить, психолог, работающий с тобой, посоветовал сразу «кинуть в среду адаптации». Поэтому Джон позаботился о том, чтобы тебя приняли в самую лучшую школу.

— Отлично.

Хотя совсем не отлично. Не хочу заходить в класс и знакомиться, стоять, словно мне пять лет, пока учитель заставляет рассказать о себе. На дух не переношу все эти формальности, которые никому не интересны.

— Завтрак был очень вкусным, — я благодарю Барбару и устремляюсь в свою комнату.

Я шустро поднимаюсь по лестнице и как маленький зверек забиваюсь в свою «норку». Как же сложно, когда не с кем обсудить все, что происходит внутри. Единственным моим слушателем был Мо, но он советы дать мне точно не сможет. За неимением выбора, черепаха может стать лучшим другом.

— Как ты, дружище? — смотрю сквозь аквариум за красноухим созданием. — Представляешь, завтра я пойду в школу, попытаюсь в шестисотый раз начать жизнь заново. Наверное, тебе уже самому смешно от словосочетания «жизнь заново», ведь я уже столько раз это произносила и ни разу это не было правдой.

— Не думал, что в доме поселят сумасшедшую, — голос тут же отрывает меня от рассуждений.

Кристофер стоял прямо в дверном проеме и с усмешкой наблюдал за мной. Интересно, как долго он тут находится?

— Я не сумасшедшая! — даю отпор, хотя это и отпором назвать сложно, скорее он кинул мне бомбу, а я в ответ пылинку.

— Не знал, что люди в твердом уме и трезвой памяти разговаривают с жабами.

— Он черепаха.

— Какая разница, — парень ввалился в мою комнату и направился в ванну. — Я оставил тут пару своих вещей сразу после того, как меня выкинули отсюда.

Черноволосый начал собирать все свое добро с полок ванной.

— А где лезвие из бритвы?

Вот черт, я совсем не подумала о том, что кто-то заметит пропажу, столь маленькую и незначительную. Но весьма подвергающая меня опасности.

— Ты трогала мои вещи? — парень подходит ближе ко мне.

— Я ничего не брала, — пытаюсь сделать невинный вид.

— Ты в курсе, что средства гигиены лучше не использовать после другого человека. Мало ли, чем он может тебя заразить?

— Даже если бы я что-то взяла, сомневаюсь, что ты такой заразный.

— Я говорю о тебе. Мало ли, какие ВИЧ-инфекции таятся в твоем детсадовском тельце. А если бы я использовал бритву, к которой ты прикоснулась, я бы мгновенно подписал себе смертный приговор.

— Во-первых, перестань так со мной разговаривать, я не твои родители, терпеть не собираюсь. А во-вторых, мне не приятны твои грязные намеки, что я чем-то больна, — злоба начинает разыгрываться во мне.

— Извини, теперь буду говорить прямо, — ни на секунду «гиена» не померкла в его голубых глазах, — Вот держи, дарю, — парень кинул станок мне в ноги. — Тебе она нужнее, — парень указывает на мои ноги, — Лодыжки в стиле «орангутанг» уже не в моде, со времен австралопитеков.

Крис выходит из комнаты, полив меня грязью с ног до головы. А самое ужасное то, что я никак не могу ему ответить. Оскорбления никогда не были моим даром, да я и никогда не пыталась обижать людей, как обладатель ледяных глаз.

Я только второй день здесь, а конфликты уже начались, что же будет дальше, когда причиной послужит что-то посерьезней пропажи лезвия. Думаю, веселенькие денечки начинаются с этой самой минуты.

*****

День прошел отвратительно, я знала, что будет тяжело, но в мои планы не входило терпеть оскорбления от заносчивого мальчишки. Почему он так ведет себя? Ведь у него есть все. Любящие родители, большой дом и что только душа пожелает. Барбара хоть и не его родная мать, но видно сразу, как она его любит, оберегает. А Джон, да ему просто цены нет, он замечательный человек. Не каждый выдержит такие выходки подростка. Я бы все отдала, чтобы сейчас находиться рядом с семьей, а он так легко их отвергает.

Вечер нам подарил еще море скандала. Я находилась у себя в комнате, но даже через запертую дверь с первого этажа неслись повышенные тона Джона. Часть была не понятна, но фразы вроде «Когда ты уже за ум возьмешься!», «У тебя и так уже слишком много прогулов», «Я не всегда буду тебя содержать!», слышались отчетливо. Но ответы на эти громогласные речи были лишь отравлены сарказмом и пофигизмом.

*****

Утро, которое сулило мне начать суровые школьные будни, началось, как ни странно, весьма оптимистично. Я привела себя в порядок, нацепила напульсник, надела синие джинсы, кеды и толстовку. Спустившись вниз, я ожидала увидеть все что угодно, но только не спокойно завтракающего Криса в компании мачехи и отца. Словно все, что происходило вчера, лишь сон.

— Доброе утро, Ким, присаживайся за стол. Сегодня на завтрак глазунья и тосты, — я слушаюсь Джона.

— Я не смогу сопроводить тебя на первый день учебы, извини, — произносит мистер Браун, — сегодня важное совещание в главном офисе, на которое никак нельзя опоздать. Поэтому пойдешь вместе с Кристофером, — Джон грозно посмотрел на паренька.

— Что? Может, я лучше одна? — смотрю на Криса, который словно усмехается, так и хочется съездить по белоснежным зубкам, оставив от них лишь пару косых осколков.

— Не бойся, эта гадюка не кусается, мы временно перекрыли ей пути яда, — успокаивает Джон.

— Просто папаша решил мне платить почасовую оплату за то, что я буду посещать цитадель зла, — подчеркивает Крис, что не все так просто. Видимо хочет показать, что на него нет высшего влияния.

— Я бы отвезла тебя сама, но мне позвонили поставщики, там какая-то проблема со швами на сумках. Нужно ехать, исправлять ситуацию, — оправдывается Барбара. — Ты не беспокойся, все будет хорошо, это он с нами так язвит, а к тебе обращаться плохо повода нет.

— Да, действительно, у меня же нет повода оскорблять тебя, — добавляет Крис, смотря прямо мне в глаза, одновременно дожевывая кусочек тоста.

— Кристофер Браун, пожалуйста, вы не могли бы сдерживать заряд своего нескончаемого глупого юмора, дабы сдержать условия договора, который мы заключили, а иначе денег тебе не видать, — обращается к сыну Джон. — И не смей выливать словесную грязь на Кимберли. Она теперь член нашей семьи, поэтому ты должен быть более сдержанным.

— Сдержанным так сдержанным, как скажете, — голубоглазый встает из-за стола, — Поехали сдерживаться, Кимберли, а то боюсь, опоздаем на занятия и не видать мне баксов.

Я следую за вытатуированным придурком, прихватив рюкзак. Во дворе стоит машина черного цвета, в марках я совсем не разбираюсь. Обычно моя оценка машин заканчивается на фразе «красивая и ничего такая». Эта машина выглядит как привет из девяностых или начала двухтысячных. Сажусь на переднее сиденье, задние все усыпаны мусором: бутылки из-под пива, пачки сигарет, упаковки чипсов и много разной всячины.

Водитель садится за руль, и мы трогаемся с места. Я сижу и просто молчу, пытаясь не привлекать к своей персоне внимания. Крис ведет машину как ненормальный, то давя на газ до упора, то петляет. На очередном повороте я, наконец, не выдерживаю.

— Эй, ты можешь вести автомобиль нормально? — высказываюсь я.

— Я шикарный водитель. Тем более это моя тачка, как хочу, так и вожу.

Снова замолкаю. Такому, как он, только повод дай поиздеваться, так что лучше сидеть и делать вид, что ничего не видишь и не слышишь.

— Все, приехали, вылезай, — мы остановились на какой-то улице, но школы тут явно нет.

— Где это мы? Это же явно не пункт нашего назначения.

— Школа в пяти минутах пешком, пойдешь прямо и выйдешь. Точно не перепутаешь, там флаг зеленый и памятник с мужиком в очках.

— Почему я должна идти пешком?

— Не хватало еще, чтобы нас вместе увидели, — высказывает Крис. — Значит, так: ты меня не знаешь, я тебя не знаю. Ко мне не подходишь, в сторону мою не смотришь. Обратно добираешься сама, уяснила?

— Да пошел ты! — я вылезаю из машины, хлопнув дверью. Тачка тут же срывается с места, оставив меня в одиночестве. Ну что же, нужно идти вперед.

Улицы городка весьма живописны. Газоны просто идеальны, правда, большая часть домов закрыта резными заборами, в целях безопасности. Но я немного скучаю по каменным великанам Сиэтла, тут таких улиц нет, где небоскребы уходят в небо.

С раздумьями и мечтами я не заметила, как школа возникла перед моими глазами. Все, как сказал Крис, ее точно ни с чем не перепутать: трехэтажное здание из желтого кирпича, большая парковка, фонтанчик и огромная куча учащихся, словно это не маленький городишко, а большой мегаполис. Ученики такие, как и следовало ожидать: дети из гламурного общества, разодетые по последней моде, на дорогих автомобилях. В воздухе витает запах дорогого парфюма, глаза ослепляют золотые украшения, а уши режет манера некоторых вставлять через каждое слово французский. И это моя новая школа, которая больше похожа на неделю моды в Нью-Йорке.

Ну что, пора окунуться в этот мир пафоса. 

3 глава "Законы джунглей"

Как только моя нога ступила на «землю пафоса» презрительные взгляды уже не могли оторваться от моей персоны: мои черные затасканные кеды не вписываются в один ряд с дорогими лабутенами, а мои красные взъерошенные волосы явно отличаются от безупречных причесок учениц. В моей старой школе всем было плевать, кто как выглядит, и неважно, сколько было у родителей денег. Конечно, элита есть везде, но целое учебное заведение это уже перебор.

Коридоры выглядят весьма красиво: украшены гербом школы, витринами с кубками и почетными грамотами. Поиск директорского кабинета затянулся, даже когда звонок на урок прозвенел, опустевшие лабиринты не перестали быть непонятными. Чего Джон и Барбара ожидали от Криса? Что этот придурок мне тут экскурсию устроит? Он даже не удосужился меня довести спокойно, хотя нужно сказать спасибо, что не выкинул из машины гораздо раньше или вовсе не оставил у дома.

— Эй, помогите! — жалостливый тихий голос послышался со стороны двери со значком женского туалета.

Странно, может у меня галлюцинации или я стала слышать призраков?

— Помогите, кто-нибудь, — снова раздался молящий голос.

Я подошла к туалету, дернула ручку двери. Голос точно был отсюда, но здесь никого.

— Тут кто-то есть? — дрожащим голосом произношу я.

Обычно такие сцены бывают в фильмах ужасов, когда тупые неумехи ползут вслед за незнакомым голосом, а в зеркале их встречает призрак. Я осторожно прохожу мимо настенного зеркала, словно прячась от столкновения с собственным отражением, оглядываю кабинки, вроде никого. Наверное, у меня не все дома.

— Не уходи! — вырывается звук из четвертой кабинки.

— Ты кто? — мои глаза полезли на лоб от удивления, это точно мужской голос.

— Меня зовут Аарон, и ты не могла бы мне помочь?

— А что ты делаешь в кабинке женского туалета, Аарон?

— Видишь ли, у моих одноклассников отличное чувство юмора, поэтому я тут.

— Тогда сейчас я тебя вызволю, — дверь кабинки долго мне не поддавалась, все потому, что кто-то весьма постарался закрутить металлическую ручку так, чтобы сделать из нее тюремный замок.

Наконец я справилась, передо мной предстал худощавый паренек в очках, примотанный скотчем прямо к унитазу. Его маленькие блестящие глазки напоминают кота из «Шрека», так и хочется пожалеть. Я пытаюсь дернуть парня за плечи, чтобы освободить, но, видимо, я свои силы переоценила. Тогда я "отправляюсь на поиски" по залежам своего рюкзака в надежде отыскать что- то острое.

— Бинго, — произношу я, обнаружив маникюрные ножницы, и что они вообще у меня делают?

Аккуратно срезаю скотч и дарю Аарону свободу.

— Спасибо, — парень поправляет свои очки.

— Слышь, дружище, в следующий раз не давай себя в обиду, — заявляю я, похлопав нового знакомого по плечу.

— Ты не местная? — зеленые блестящие глазки по-детски смотрят на меня.

— Так заметно?

— Новеньких сразу заметно, вы еще не превратились в золотых драконов, чахнущих над златом, и не страдаете синдромом дорогой проститутки. А главное, ты бы не пришла мне на помощь.

— Интересное определение новеньких, — умиляюсь я.

— К тому же твоя манера говорить и одеваться…

— Воу-воу, парень, полегче, а то у тебя снова появится шанс быть приклеенным к сантехнике.

Я выхожу из туалета в надежде все-таки найти кабинет директора, между тем моя спасенная «принцесса» идет за мной по пятам.

— Ты не можешь найти свой кабинет? Я могу тебе подсказать, — парень догоняет меня.

— Мне нужен директор, показать сможешь?

— Конечно, это на втором этаже.

Я следую за мальчишкой. На лицо ему столько же лет, как и мне, возможно, чуть старше, но по телосложению ему не больше тринадцати, наверное, только весьма неплохой рост спасает его от внешности, сравнимой с десятилеткой. Темно-русые волосы и весьма немодный прикид заставляют сравнивать его с Гарри Поттером, в принципе, похоже, только бы еще оправу другую для очков и просто копия.

Аарон доводит меня до двери с табличкой «директор», я благодарю парня и потихоньку вползаю в кабинет.

— Здравствуйте, — весьма несмело делаю шаг сделанному по-королевски белому полу.

— Добрый день, я полагаю, мисс Уильямс? — женщина в дорогом костюме, серебряными от седины волосами подходит ко мне и радостно улыбается, словно я ее старая знакомая. — Я миссис Харрис, директор этого замечательного, престижного учебного заведения, — сказала так, как будто прорекламировала, еще бы буклет с путеводителем вручила.

— Приятно познакомиться, — произношу я.

Женщина предлагает мне присесть. Кабинет в действительности выглядит неплохо, много светлой кожи в интерьере и картин в золотистой оправе. Словно я умерла и попала в приемную рая.

— Признаться честно, я ждала тебя куда раньше, — женщина высказывает свое недовольство, видимо, как только она садится за свой рабочий стол, добрая дама в возрасте превращается в старуху грымзу, властного предводителя школоты.

— Я немного заблудилась, а мистер Браун сегодня не смог мне помочь добраться.

— Ну, думаю, ничего страшного, в первый день весьма простительно, — директриса смягчается при фамилии Браун, — Надеюсь, ты будешь систематически посещать занятия, не прогуливать и, конечно, зарабатывать высокие баллы.

— Постараюсь, — буркнув, ответила я.

— Давай я расскажу тебе о школе, чтобы влить тебя в нашу дружественную обстановку. Наше заведение является одним из престижных в штате, ранее здесь учились только дети местных горожан, но десять лет назад мы внесли некоторые корректировки. Это касается коммерческого и бюджетного образования. Те, кто могут позволить обучение на платном отделении, поступают без дополнительных проверок. Бюджетники сдают вступительные экзамены и должны в течение всего учебного процесса оставаться стопроцентными отличниками, в случае понижения балла уже во время обучения, к сожалению, мы должны распрощаться, — из уст миссис «властный директор», словно из пулемета вылетают слова, это немного пугает. — Насколько ты уже поняла, ты на коммерческой основе, мистер Браун позаботился о тебе, дорогая.

— Сколько он заплатил? — в недоумении я.

— А вот твое расписание занятий, — дамочка быстро соскочила с темы и подала мне листок, одиноко лежавший на столе. — Давай-давай, беги скорее на занятия, — женщина выкуривает меня из кабинета, притворяясь улыбчивой святошей.

Я вглядываюсь в сетку листа: отлично, "кабинет 302", английский язык, мистер Росс. Только умственной нагрузки мне еще не хватало. Английский! Я ненавижу английский! Моя предыдущая учительница все время применяла различные эпитеты, чтобы высказать, какая я бездарная. Мозги у меня совсем не гуманитарные, лучше решить пару задач по физике, чем описывать, как прекрасна погода или рассуждать в очередном сочинении.

С большой неохотой я приближаюсь к заветному кабинету, осторожно стучу в дверь и, набрав полные легкие воздуха, на выдохе поворачиваю ручку двери.

— Я вас слушаю, — учитель, оторвавшись от доски, подарил все внимание своим взглядом моей персоне.

— Здравствуйте, — очередное мое приветствие, — Меня зовут Ким и, судя расписанию, теперь я здесь учусь.

— Да-да, меня предупреждали, что вы можете подойти, мисс, — препод делает затяжную паузу.

— Уильямс, — помогаю я ему, чтобы он не тратил время на головоломку "вспомни фамилию".

— Мисс Уильямс, чудесно, вы можете занять любое свободное место.

Я двигаюсь к последним партам, проходя мимо своих новоиспеченных одноклассников. Косые взгляды мгновенно пронизывают меня, ученики уже начинают шептаться. Сбежать бы отсюда, только Джона подставлять не хочется. У них с Барбарой и так есть «подарочек», а если еще я начну показывать свой характер, мои опекуны останутся без нервов.

— Кимберли, может, вы расскажете что-то о себе? — спрашивает Росс, как только я приземляюсь на стул.

— Возможно, позже, — морщу нос, я всегда так делаю, чтобы люди сами поняли, «пора отстать от этой сумасшедшей».

— В таком случае, включайтесь в работу, — учитель начинает бормотать, а я тем временем пытаюсь сохранить спокойствие.

Достаю из рюкзака блокнот с карандашом и вместо наинтереснейшего урока увлекаюсь каракулями, потому что рисунками это назвать сложно.

— Эй, Ким, привет, — голос по правую сторону плеча с большим рвением пытается привлечь мое внимание.

Поворачиваю голову и вижу Аарона. Вот же черт, как я могла его не заметить!

— Виделись, Рапунцель. По сто раз на дню не здороваюсь, — пытаюсь оттолкнуть парня.

Мне не нужны друзья или тем, кому я просто симпатична как человек, не хочу, чтобы кого-то захлестнула чернота моего мира.

— Почему Рапунцель? — парень округляет глаза от удивления.

— Ну, я же спасла тебя из башни, милая «принцесса», — ерничаю я.

— Не смешно, — лицо Аарона становится серьезным.

— Еще как смешно, — добавляю я.

— Так, Уильямс, Холл, — вдруг вмешивается грозный голос преподавателя, — Может, вы хотите выйти в центр и рассказать всему классу вашу чудную историю, которая вас так отвлекает?

— Извините, — Аарон весь засмущался.

— Мисс Уильямс, вы тут первый день и немного не знакомы с правилами, но, пожалуйста, извольте для начала соблюдать хотя бы правила приличия и не болтать, когда учитель преподносит материал. Первое, что вам нужно запомнить: если по какой либо причине, предоставленной, конечно, любимыми учениками, я прерываюсь, то остальную часть занятия мы пишем контрольную, проверочную. В этом кабинете существует правило «виноват один — пострадали все». Надеюсь, вы не будете подставлять своих одноклассников?

Я помотала головой и тут же захлопнула рот. Я совсем не ожидала такого в этой школе. На первый взгляд тут все куплено, а ученики беззаботны, но, видимо, директриса не зря распылялась передо мной, и это место в действительности дает заправку мозгам, а не просто бумажки об образовании.

Еще пару молчаливых часов, проведенных в потоке учения, наконец, дают возможность пришвартоваться на обеденной перемене. Моя «Рапунцель» уже накинулась на меня с предложениями о помощи, но применив неумелое чувство такта, я смогла скрыться от Аарона на лужайке.

— Вот ты где! — видимо, игра в прятки не моя сильная сторона, так как от брюнетика не скрыться. — На лужайке обедать нельзя, тут только элита, спортсмены и красотки.

— Ну, спасибо, — реагирую я на то, что он меня красивой не считает.

— Я не то имел в виду, — очнувшись, пытается оправдаться парень. — Но тебе правда лучше уйти, а то проблемы будут.

— А ты умеешь уговаривать, — раньше бы я не ушла, но проблемы с элитой из элит мне нужны в последнюю очередь.

Мы отошли в сторону и сели на скамейку в тенек. Аарон достал из портфеля бутерброд, запакованный тремя слоями полиэтилена, воду с лимоном, и принялся жевать. На лужайку, словно из нор, завыползали ухоженные девушки, симпатичные качки, определенно не блещущие интеллектом. Они присели на зеленую траву и стали попивать, по-видимому, диетические коктейльчики. Жалкое зрелище.

— Странная у вас школа, вроде все богатенькие, а самые популярные все равно есть, — констатирую я.

— Тут дело не в нулях на банковской карточке, а в авторитете. Это вроде соревнования на звание короля среди членов королевской семьи, ну или королевы. И не у всех тут есть большие деньги.

— Директор рассказывала, что есть бюджетники.

— Да, и я один из них, — уточняет Аарон Холл.

— Тогда ты огромный молодец, — улыбаюсь я.

— Спасибо, учиться на отлично совсем не сложно, — глаза парня расцвели.

— Я не об этом, молодец, что все еще не загнулся среди богатеньких сучек и папенькиных сынков.

— Ты весьма прямолинейна, — подмечает парень, на что я отвечаю лишь ухмылкой. — А еще груба и немного невоспитанна, или хочешь такой показаться.

— Ты нарываешься, ботаник, — подтруниваю я.

— Если бы ты знала, сколько раз я уже это слышал, — печаль проскользнула по милому личику.

— Извини, — мгновенно вырывается у меня.

Очень часто бывает, меня заносит, и не все понимают моего юмора, тут главное знать, когда остановиться.

— Вот черт, уходим отсюда! — Холл судорожно начал собирать свой обед, застегнув портфель.

— Что-то не так? — я в недоумении смотрю по сторонам и не могу понять, чего так испугался этот парень. — Куда ты торопишься?

— Скорее, видишь парня с татуировками? Это Крис Браун, полный отморозок, если он меня тут увидит — мне несдобровать.

— Подожди, это он приковал тебя к белому трону?

— Да! И сказал, если еще раз меня увидит, то сделает аквалангистом, а вернее только мою голову.

Вот же урод! Этот Крис еще хуже, чем я думала. Оказывается, он не просто трудный подросток в семейной обстановке, а еще и редкостный гад!

— Эй, эй, эй это же сам Аарон Холл, — голос Кристофера раздался по всей лужайке, но никто не обратил внимание.

— Поздно, — прошептал брюнетик, руки парня отчаянно опустились вниз.

Кристофер вальяжной походкой приближался все ближе к нам. Его взгляд падал на Аарона, а меня он словно не видел. Рядом с голубоглазым след в след плелись двое: парень с песочными волосами и широкими плечами, по форме тела он похож на борца, просто Аполлон. И очень красивая девушка с короткой стрижкой, разливающейся белыми и золотистыми отливами, а ее черная кожаная куртка и короткие джинсовые шорты заранее ставят на нее штамп «секси-сучка».

— Мы с тобой так часто встречаемся, что я уже просто не представляю своей жизни без тебя, — язвит младший Браун.

— Аарон, малыш, думаю, пора искупаться, — блондинка подходит к Холлу закидывает свою руку ему на плечо, соблазнительно покручивает ему волосы, намотав темный каштан на свой указательный пальчик.

— Как ты вообще видишь в этих гляделках? — «Аполлон» подхватывает стеб своих друзей, одновременно стаскивая очки с Аарона.

Я не могу стоять в стороне, пока эти нелюди издеваются над ни в чем не повинном человеком. Это неправильно, когда люди спускаются до таких низменностей, вроде унижения личности.

— Эй, перестаньте! — не выдерживаю я. — Оставьте его в покое и отдайте очки!

— А это кто тут у нас тявкает? — незнакомец смотрит себе под ноги и делает вид, что ищет отзвук на земле, — Странно, никого не видно, показалось, наверное. ...