Картер Ник
Сообщение: Нефть 74-2

Ник Картер

Сообщение: НЕФТЬ 74-2

перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне

Оригинальное название Message: OIL 74-2

Пролог

Бледный лунный свет слабо освещал жемчужно-серый полумесяц песка, тянущийся на запад. У кромки воды легкий прибой подкрался к берегу, задержался на мгновение, затем отступил, оставив на песке неприглядные следы пены. Тропический лес начинался в двадцати метрах линии прибоя. На опушке леса ряд кокосовых пальм неровной линией выделялся на фоне ночного неба. На полпути между пальмами и прибоем стояла худощавая прямая фигура. В лунном свете его льняной костюм казался цветом пены, оставшейся на пляже. Куртка свободно висела на плечах, скрывая небольшую выпуклость наплечной кобуры. Если не считать этого человека, на пляже никого не было.

Он постоянно смотрел на воду, которую англичане называли Пастью Дракона. Узкая и неглубокая она отделяет Тринидад от материковой части Южной Америки. Вот где этот человек должен быть, не здесь, а на Тринидаде. Но поскольку у него было так мало времени, этот человек решил сыграть в азартную игру, хотя по натуре он не был игроком. Он посмотрел на люминесцентный циферблат своих часов. Он пришел раньше, чем на полчаса. Раннее прибытие было одной из мер предосторожности, которые он предпринял, чтобы ограничить риски. На месте встречи он занимал свою позицию, а затем ждал неподвижно, чтобы исключить возможность засады.

Крик ночной птицы разорвал тишину. Невольно мужчина быстро повернулся к тропическому лесу справа от него. Он опустился на одно колено и прислушался, засунув руку в куртку. Несколько минут он слушал неподвижно. Снова раздался скребущий шорох сухопутных крабов, заглушенный его резким движением. Глубоко в лесу снова закричала птица. Мужчина медленно расслабился. Улыбнувшись на мгновение своему ответу, он начал вставать.

Внезапно острая, пронзительная боль пронзила его бок и швырнула на песок. Тихий стон сорвался с его губ. В горле жгла тошнота. Он сдержал это чувство и достал из кармана бутылочку. Из нее он взял две зеленоватые таблетки и выдавил их себе в горло. Затем он растянулся на песке и стал ждать, пока утихнет боль. Это происходило медленно. Он пролежал так минут десять, заставляя себя быть готовым к встрече.

Наконец он встал и подошел к кромке воды. Некоторое время он наблюдал, как прибой постепенно поднимается выше с приливом.

При приглушенном звуке шагов начали вспыхивать маленькие предупредительные сигналы, спрятанные в тайниках его мозга. Сразу же он был начеку. Его правая рука скользнула под куртку и сжала револьвер из гладкой стали. Знакомая форма успокоила его.

— Море сегодня теплое, — небрежно сказал он фигуре, приближавшейся к нему слева, едва различимой в темноте.

«Да, дальше по дороге становится холоднее». Ответ был правильным, но это был не тот голос, которого он ожидал. Он слегка повернулся, чтобы лучше рассмотреть фигуру.

— Ты бы не пришел. Я думал, что это было согласовано.

— И все же я здесь, как видишь.

Чувствовал ли он бодрость в ответе? Предупреждающие сигналы вспыхнули красным в мозгу мужчины. Его надпочечники выпустили стимулятор в кровь: тело и разум были готовы к бою. Слишком поздно... Вспыхнувшая восходящая стальная дуга блеснула в свете звезд. За миллисекунду до удара лезвия его натренированный аналитический мозг решил проблему.

Он почувствовал, как нож пронзил его куртку. Инстинктивно, но слишком поздно, он отвернулся от ножа. Он пронзил внешние слои его кожи, без усилий скользнул по мышцам, задел ребро и вонзился в грудь.

Он попытался вытащить пистолет из кобуры. Он был бесконечно тяжелым и не сдвинулся ни на дюйм. Он нырнул на нападавшего. Это превратилось в вращающийся поворот, который приземлил его лицом вниз на мокрый песок. Когда он с трудом поднялся на колено, вокруг него закружилась черная тьма с красными прожилками, но его разум продолжал функционировать. Нога напавшего толкнула его обратно в песок. Беспомощно он чувствовал, что его обыскивают, а затем выкатывают в море и толкают. Смерть подползла ближе. Он смутно слышал, как его убийца уходит. Сознавая, что его жизнь теперь можно измерять секундами, мужчина попытался вытащить себя из прибоя. Упираясь локтями в песок, он пробился на берег. Затем он потерял всякую силу в руках и понял, что не сможет ползти выше. Со своим последним желанием на этой земле он молился, чтобы прилив не достиг его, пока он не будет найден.

Медленно, слепо мужчина начал выцарапывать на песке сообщение: НЕФТЬ. Среди них были и важные числа, которые смутно помнил его умирающий разум.

Первая глава

Барбара потянула за шелковый шнур, и тяжелые портьеры бесшумно открылись. Через огромное окно спальни я мог видеть заснеженные луга, тянущиеся через волнистые сельскохозяйственные угодья Вирджинии.

Летом здесь паслось несколько тысяч лошадей-чемпионов. В отличие от всех нас, их кормили и заботились о них в помещении, пока весеннее солнце не растопляло снег и лед. Не то чтобы мне было на что жаловаться прямо сейчас. Внезапный и сильный шторм неожиданно вторгся на юг, разбивая и затопляя неподготовленное атлантическое побережье. Разбитые автомобили украшали дороги, как остатки ледникового периода. Морская элита Аннаполиса наблюдала, как ее любимые, вонючие дорогие игрушки были разбиты в щепки бушующим морем. Страховщики от Делавэра до Тайдуотера в Джорджии подумывали о самоубийстве.

Кошмар шести штатов был для меня очень приятным сном. Барбара и я были изолированы на ее элегантной конной ферме почти сутки. Со мной обращались так же хорошо, как с дорогими жеребцами в ее племенных конюшнях. 'Проклятие!' — воскликнула Барбара. «Снег прекратился».

Растянувшись на большой кровати, я посмотрел через комнату на ее высокое стройное тело, обрамленное серым февральским светом.

— Невероятно, — сказал я.

Проигнорировав мой комментарий, она продолжила: «Когда снег сойдет, вам придется вернуться в Вашингтон». Я предупредил ее, что могу остаться только на одну ночь, но буря вселила в нее надежду.

Ко мне подошла Барбара. Ее груди были высокими и упругими, с маленькими, затвердевшими сосками из-за низкой температуры в комнате. Ее золотые волосы рассыпались по плечам. Там, где я лежал, я убедился, что это ее натуральный цвет. «Колоссально», — заявил я.

Барбара колебалась, ее ноги были слегка расставлены, когда она остановилась на середине шага. В ее зеленых глазах вспыхнул внезапный гнев.

'Проклятье! Тебя вовсе не принуждали оставаться здесь.

Мгновение она свирепо смотрела на меня из-за массы золотых волос. Я свирепо оглянулся и подавил желание улыбнуться. На мгновение мы, казалось, были прикованы к гневу в глазах друг друга, пока Барбара не обнаружила, что мой пресс дернулся от сдерживаемого смеха. Постепенно она начала краснеть всем телом. — Мы говорим об одном и том же? — медленно спросила она.

С серьезным лицом я ответил: «Сомневаюсь». Ее зеленые глаза сузились. Внезапно она издала веселый крик и нырнула в постель. Она лежала у меня на груди, ее рот был у моего уха. — Скажи, что сожалеешь, — прошептала она.

— Хорошо, тогда ты не невероятна.

Она укусила меня за ухо.

— Но порочна, — сказал я.

Барбара ударила меня по бедру и от смеха перевернулась. Ее волосы развевались золотым ореолом, когда она плюхнулась обратно на подушку. «Ты также упомянул колоссальна», — напомнила она мне.

Я провел рукой по ее нижней части живота и погладил ее. Ее тело дрожало под моей рукой. Барбара могла легко рассердиться, но она никогда не нуждалась в утешении. Она была идеальной женщиной. В салоне или на конюшне, в бизнесе или в постели у Барбары всегда был правильный и обширный репертуар.

В один прекрасный день и ночь я наслаждался ее репертуаром в ее спальне. В моем мире нечасто бывают такие неожиданности. В АХ никто не понимает 40-часовую рабочую неделю, особенно Дэвид Хоук, мой босс. Но такая неожиданная удача определенно была «освежающим спокойствием». К субботнему утру Барбара дала слугам выходные. Вскоре после этого буря и я прибыли примерно в одно и то же время. Барбара встретила меня на крыльце своего дома с белыми колоннами. Она была одета в норковую шубку, меховые сапоги и больше ничего.

Не требовалось большого воображения, чтобы понять, что за свое благополучное прибытие я буду щедро вознагражден. Цена была такой, какую я ожидал. В течение дня в помещении становилось все лучше и лучше, в то время как снаружи условия быстро ухудшались. К полудню дороги из Аннаполиса, штат Мэриленд, в Блу-Ридж, штат Вирджиния, были закрыты. Губернатор тоже сотрудничал, запретив все, кроме экстренного движения. Когда отключилось электричество, Барбара включила аварийный генератор. Время от времени я проверял телефон. Но гудок терялся где-то в метели.

«Ну, — говорила Барбара время от времени на выходных, — пусть этот ублюдок Хоук перезвонит тебе из Вашингтона».

Барбара не знала Хоука. Она назвала его ублюдком из убеждения. Это была привычка, которую она приобрела с тех пор, как он прервал нашу последнюю встречу срочным приказом.

Когда она представляет меня своим друзьям, я журналист. У меня есть пресс-пропуск, чтобы доказать это, так как прикрытие АХ, - Объединение прессы и телеграфных служб в Dupont Circle. Виды работ, которые выполняет АХ грязнее, чем те, которык выполняют ребята из ЦРУ . Если конец палки выглядит подозрительно коричневым, его отдают нам. Вот почему Хоук иногда бывает настоящим ублюдком, и по этой же причине у меня редко бывает три дня подряд для отдыха. И, будучи тем, кто я есть, я поцеловал Барбару в ухо и потянулся через ее мягкое тело к телефону. Я почувствовал, как она напряглась рядом со мной. Я прислушался, затем поднес трубку к уху Барбары. Я почувствовал, как она расслабилась.

— Старый добрый дедушка Белл, — пробормотала она. «Все еще мертв». По крайней мере, с целым утром впереди нас, мы успокоились для разнообразия. Неотложная необходимость нашей первой совместной ночи была удовлетворена, и мы начали целоваться с большим воображением. Как и многие женщины, демонстрирующие хладнокровие и решительность по отношению к случайным знакомым, Барбара обладает горячей кровью и феноменальным воображением. Почти небрежно она провела влажными губами по моим ребрам к напряженному животу. Ее левая рука ритмично поглаживала меня, ее дыхание хрипело, когда я затвердел в властной хватке ее руки.

Ее тело напряглось, когда она вытянулась на мне, ее груди плотно прижались к моей груди. Она поднесла свое лицо к моему рту, и ее твердый, мощный язык глубоко погрузился в меня. Слабый аромат страсти висел вокруг нее. Я схватил ее за бедра, чтобы развернуть. Она слабо сопротивлялась. Она снова поцеловала меня и приподнялась на локтях.

Я вышел из-под нее. Она поджала колени и осталась неподвижной, скрючившись, длинная золотая грива упала ей на лицо. Я взял ее, ее круглые ягодицы выдвинулись, чтобы принять меня. Барбара была одним экстазом движения. Глубокие стоны отвечали на мои жесткие пронзительные толчки.

Я схватил ее за бедра и заставил их двигаться в еще более жестком ритме. Глубоко внутри нее я чувствовал, как ее тело засасывает меня. Моя голова покоилась на ее гладкой спине. Никто из нас не думал. Мы действовали инстинктивно, страстно, контролируя себя до тех пор, пока не перестали себя контролировать. Последний стон Барбары был резким и яростным. Подо мной ее ягодицы на мгновение напряглись, затем ее руки и ноги опустились, и она упала лицом к лицу на кровать.

Я скатился с нее и притянул к себе. Она посмотрела на меня глазами, все еще мутными от угасающей страсти. Она слабо улыбнулась и сказала: «Если есть что-то истинное в отношении реинкарнации, ты проведешь свою следующую жизнь в конюшне, где ты сможешь потворствовать своей похоти на племенных кобылах». Она хихикнула от этой мысли, закрыла глаза и уснула.

Я посмотрел на нее сверху вниз и подумал, что бы сделал Хоук, если бы я действительно понадобился ему в это заснеженное воскресенье. Ответ пришел быстро. Вдалеке я услышал шум винтов приближающегося вертолета. Ферма находится не менее чем в пятнадцати километрах от аэропорта. Так что я точно знал, куда направлялся этот вертолет.

Не потревожив Барбару, я выскользнул из постели и подошел к окну. Вертолет находился еще примерно в шести километрах и завис в тридцати метрах над пустынными лугами. Я смотрел, как он подошел к дому и описал угол 45 градусов. Он начал кружить и терять высоту, пока не приземлился на снег перед домом. Лопасти несущего винта взметнули вихрь снега, затем лениво остановились. Выпал снег, и двое мужчин вышли. Я пристегнул оружие и продолжил одеваться. Прозвенел дверной звонок.

Я оставил Барбару спящей, спустился вниз и открыл дверь. Нашими посетителями были двое героев. Один был с зонтом. Ему было лет двадцать шесть, высокий в ногах, узкий в талии. Его лицо было узким, а глаза образовывали две узкие щелочки над курносым носом. Я предположил, что он ненавидел этот нос, потому что он портил его сходство с Джорджем Паттоном.

Другой был офицером в костюме и шинели. На нем была серая шляпа, частично закрывавшая аккуратно остриженную белокурую голову. В руке он держал портфель. На мгновение я подумал, что он из ФБР. был, или ученик агента ЦРУ. Я смотрел на них и ждал. Ученик ЦРУ заговорил первым.

— Мистер Картер?

Я продолжал ждать.

"Эм... а... у нас есть важное задание". Мальчик казался немного растерянным. Он посмотрел через мое плечо. Я повернулся и увидел, что там стоит Барбара. Она накинула шубу на плечи. Спереди она была закрыта, но вида Барбары было достаточно, чтобы доставить студенту смутиться своими официальными речами.

Я попросил. - «Национального значения или международного?»

«Международного... но не для мирового внимания».

— Сделай нам кофе, дорогая, — сказал я через плечо. Барбара сердито посмотрела на меня и затопала, сдерживая ругательства, на кухню.

— Входите, джентльмены, — сказал я. АХ тратит мало денег на дорогостоящее оборудование; она оставляет такие вещи более роскошным учреждениям, таким как ЦРУ . Так что я предположил, что это два летчика из армейской школы в Форт-Холаберд. Хоуку не хотелось бы использовать G-2, но в случае необходимости он пошлет свою бабушку.

Мы вошли в просторный зал. Тяжелая мебель была расставлена хаотично, а стены обшиты панелями из глянцевого орехового дерева. Он мог быть обставлен английским лордом, что и было в действительности.

«Меня зовут Миллер, сэр ». Студент протянул руку.

Я встряхнул его, пораженный силой его хватки. " Как тебя зовут?"

Мальчик покраснел. — Это мое имя, сэр . Миллер Фарнсворт.

Я сразу поверил ему и повернулся к летчику. — Рас Бертон, — сказал он.

Тоже вряд ли удивительно.

Я спросил. - "Служба безопасности армии?"

'Только я. Миллер — один из вас.

Я как раз собирался подумать, что вербовка, должно быть, идет плохо, когда в комнату вошла Барбара.

— Кто-нибудь хочет черный? — спросила она не самым дружелюбным тоном. На ней все еще была шуба, и представление о том, что было под ней, а что нет, явно отвлекало двух молодых людей. Меня тоже.

«Извини, Барбара, мы не можем остаться, — сказал я.

Мальчики выглядели разочарованными. На мгновение я подумал, что Барбара вот-вот взорвется, но этого не произошло. Вместо этого она прошла по коридору и принесла мою сумку.

— Я взяла, на всякий случай, — сказала она.

Я быстро поцеловал ее.

'Пойдем.' - Я подошел к двери, сопровождаемый мальчиками на побегушках Хоука.

Когда мы вошли в вертолет, я заметил, что Миллер пристально смотрит на Барбару, стоящую в дверях. Ее пальто слегка распахнулось, обнажив длинную стройную ногу амазонки до бедра. Он почти пускал слюни. Я позволил ему насладиться еще одним моментом, а затем схватил его за руку.

— Забудь об этом, малыш, — сказал я. «Вы не смогли бы даже преодолеть первое препятствие».

Глава 2

Офис AX в Дюпон Серкл в Вашингтоне, округ Колумбия, выглядел как обычно невзрачным. После того, как мы с Фарнсвортом вышли из вертолета, Бертон поднял его на маленькой вертолетной площадке, спрятанной на крыше старого здания, и отправил это синее, гигантское механизированное насекомое, возвращаться в свой улей. К тому времени, как я прошел по крыше к стальной двери, Фарнсворт уже держал ее открытой. Тремя этажами ниже мы снова подошли к стальной противопожарной двери. Аккуратно напечатанными черными буквами было написано «Объединение прессы и телеграфных услуг». За ней несколько человек сидели вокруг столов, передавая некоторые сообщения, которые Хоук считал необходимыми для нашего прикрытия.

Я прошел через офис. Никто не смотрел на меня. Фарнсворт остался. Я предположил, что его инструкции заключались в том, чтобы сопровождать меня в офис, но не разговаривать со мной с Хоуком. Я улыбнулась. Бедный ребенок выглядел так, будто был бы счастлив отказаться от своего модного костюма, чтобы проследовать за мной внутрь.

Мисс Прайд, секретарь Хоука, села за аккуратно расставленный стол и пригласила меня войти. Однажды я наткнулся на ее личное дело. В ее послужном списке во время Второй мировой войны было много интересного. Ее голос был мягок, но в нем звучала властность, которой немногие, иногда даже Хоук, осмеливались бросить вызов.

— Входите, Николас. Он нетерпелив. Он ждет тебя с утра. Сказав это, ее рука нажала кнопку на столе, чтобы Хоук знал, что его лучший агент вернулся.

Я вошел в офис. Хоук, как обычно, сидел за своим потрепанным столом из красного дерева, короткая черная сигара воинственно торчала из его длинного худого лица.

Откуда-то из-за этой сигары Хоук прорычал приветствие. Мой первый настоящий утренний сюрприз случился, когда я оглядел офис. У окна стоял незнакомец, глядя на облачное небо. Характер большинства моих заданий требует, чтобы не было свидетелей моих инструкций. Перед столом Хоука стояли два кожаных кресла. На одном был коричневый кожаный портфель, безусловно, дорогой. Хоук указал на другое место.

Мужчина у окна повернулся, когда я сел. Хотя я никогда не видел его вблизи, его интеллектуальное лицо, высокое тело и безукоризненно скроенная одежда были мне очень знакомы, как и любому, кто когда-либо смотрел новости по телевизору. Это был Фэрли Райт: Нефтяной миллионер, ученый-самоучка с почетными степенями полудюжины университетов и, благодаря избирателям своего штата, один из самых видных членов Сената.

Сенатор Райт пришел ко мне. Я попытался встать, но он жестом предложил мне сесть.

Хоук беспокойно закашлялся. Я знал по опыту, что мой босс подавлял любую возможность светской беседы.

Сенатор Райт легко рассмеялся. «Дэвид, кажется, хочет, чтобы я сразу перешел к делу. Вот причина твоего драматического вызыва .

Сюрприз номер два: за те годы, что я работал на Хоука, я не могу припомнить, чтобы его имя упоминалось более двух раз.

Все еще с ноткой юмора в голосе сенатор продолжил: «Конечно, как всегда, он прав». Он улыбнулся Хоуку. На мгновение я подумал, что начальник AX замешкается. Вместо этого он еще сильнее прикусил сигару и понюхал её. Сенатор Райт громко расхохотался. «Не смущайся нас, N3. Мы с Дэвидом старые товарищи по оружию.

Сюрпризы продолжали сыпаться. Очень немногие люди вне службы знают мой кодовый номер. Несомненно, сенатор также знал, что NI и N2 больше не функционируют, так как они погибли во время миссий, которые никогда не обсуждались в Сенате Соединенных Штатов.

Сенатор Райт взял портфель с другого сиденья, сел и открыл сумку. Он вытащил лист желтой бумаги размером восемь на шесть дюймов. Он мельком взглянул на него и передал мне без комментариев.

Это была распечатка нового кодового компьютера, используемого сегодня в большинстве наших посольств. Это 100% безопасный способ отправки дипломатических сообщений. Только другой компьютер, запрограммированный аналогичным образом, может расшифровать сообщение. У него есть один недостаток. Он настолько прост в использовании, что у ребят из Государственного департамента появилась склонность к многословию. В сообщении, которое я получил от сенатора Райта, не было ничего многословного.

АГЕНТ ДЖЕЙМС РАЙНЕР НАЙДЕН УБИТЫМ НА ПЛЯЖЕ В 54 КМ К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ ПОРТА ИСПАНИИ. БУКВЫ "Н Е Ф Т Ь" РЯДОМ С ТРУПОМ, ИСЧЕРПАННЫМ В ПЕСКЕ. ПОД БУКВЕННЫМ НОМЕРОМ, НАПОЛОВИНУ СТРЕТЫМ, ВОЗМОЖНО 742. СОВЕТ ПОЖАЛУЙСТА.

Сообщение было датировано вчера и подписано министерским кодом, который для меня ничего не значил. Я взглянул на Хоука. Его лицо было невыразительным. Джеймс Райнер был здесь уже давно. Он и Хоук вместе начинали в старом УСС, когда оно впервые заработало во время Второй мировой войны.

Но я знал, что Джима Райнера не посылали на работу уже более шести месяцев. Было что-то подозрительное, но ничего определенного в его последнем медицинском осмотре. Врачи все еще искали и гадали. Без комментариев я вернул сообщение сенатору Райту. Я ждал инструкций от Хоука. Сюрпризом номер четыре было то, что их дал сенатор.

«Во-первых, я хочу подчеркнуть, что ни Хоук, ни я не знали, чем занимался Джим Райнер на Тринидаде в ночь, когда его убили. Согласно его сообщениям, он ждал только самолета в Панаму. Бог знает, что он делал там, на пляже.

Райт сделал паузу. «Я не могу сказать вам, почему он был в Карибском море. В последнее время у Джима было несколько проблем со здоровьем, из-за которых он не выходил в поле. Однако он обладал одним из самых аналитических умов в любом подразделении американских служб безопасности. Мы с Хоуком сошлись во мнении, что именно он должен проверять некоторые необоснованные сообщения, пришедшие из Карибского моря за последние несколько месяцев».

Шорох целлофана предупредил нас, что Хоук разворачивает новую сигару. Райт, очевидно знакомый со всеми привычками своего друга, даже не поднял глаз.

"Что говорят вам буквы НЕФТЬ, Картер?"

С того момента, как я увидел их в сообщении, мой разум вернулся к сотням файлов, которые отдел расследования АХ за последние несколько месяцев тема НЕФТИ была одной из тем, которая, насколько я помню, была короче, чем обычно . 'НЕФТЬ - OIL — это сокращение от « Организация промышленного ограничения » , — вспомнил я вслух, — «Приобретена три года назад Адрианом Брекером. Утверждается, что OIL — это глобальная некоммерческая группа, созданная для защиты окружающей среды от чрезмерной индустриализации. Первоначально его поддержали несколько ведущих ученых США и Европы, в том числе лауреат Нобелевской премии. Хотя ни один из этих выдающихся мужчин и женщин не дискредитировал НЕФТЬ, они, как правило, отказывались от нее, особенно в последние полтора года.

Есть подозрение, что эта реакция была вызвана новой политикой этой группы, их заявление о том, что все запасы энергии должны быть переданы экологической группе, работающей с Организацией Объединенных Наций, ОIL дали четкий намек на то, что ее собственная организация должна использоваться в качестве зонтичного органа. Недавно они получили крупные суммы денег. Считается, что деньги поступили от КГБ , его китайского эквивалента... или и от того, и другого. Однако последнее крайне маловероятно.

— Я вижу, вы сделали домашнее задание, — сказал сенатор с мрачной улыбкой в мою сторону. «Не так уж и удивительно, что НЕФТЬ, кажется, противостоит именно тем видам промышленности, в которых Запад опережает страны коммунистического блока». У сенатора было отношение профессора, который читает лекции своим студентам. «Одним из ключей к промышленному росту является изобилие энергии. Нефть является одним из величайших источников энергии, и у нас есть основания полагать, что наши обширные объекты и резервуары в Южной Америке и Карибском бассейне находятся под угрозой ».

Хоук был готов взять на себя дать инструкции. Он вынул новую сигару изо рта и сделал строгое лицо. «Кто или что угрожает нашим поставкам нефти, в этих слухах не упоминалось», — сказал Хоук. «Некоторое время мы думали, что эти слухи были ложными, спровоцированными другой стороной, чтобы побудить нас тратить силы на бессмысленные расследования. Мы пока придерживались этой теории, пока сенатор Райт не получил телеграмму от капитана танкера Феликса МакПартланда.

МакПартленд — офицер запаса ВМФ. Он служил в морской разведке во время Корейской войны. Я тесно работал с ним в то время. Он сильный человек, независим и не торопится с выводами. ...