Однажды на загнанном в ковыльную и бесприютную степь аэродроме мне попался на глаза сверкающий своей удивляющей чистотой реактивный истребитель. На его борту синей масляной краской кто-то написал: «Андрей!» Я вопросительно посмотрел на шедшего со мной уже давно знакомого мне летчика.

— Его машина,— сказал летчик.

— Он летает на ней?

— Нет, на новой летает.

— А эта вместо музея?

— Почти. Каждый вновь прибывающий в часть пилот прежде всего получает эту машину. На день, на неделю. По-разному бывает.

— Но, Володя,— возразил я,— не всякому может понравиться такое испытание. Машина ведь старовата.

— Что ж делать? У каждой части свои герои, свои лучшие. У нас один из них — Андрей Пестов. Я не забыл, что вы не захотели про него писать.

— У меня был другой приказ.

— Приказ — конечно! Вы просто боялись взяться за Андрея.

— И это было. Ты прав.

— Помните, как мы с вами познакомились? Невеселое было знакомство. Но вы нас простили. Правда?

— Конечно, простил. С того дня я много думал про вашего Андрея, все ждал чего-то. И, как видишь, не обманулся.

— Да,— согласился летчик.

Я вспомнил день, когда впервые услышал имя Андрея Пестова.

По заданию окружной газеты я отправился на один из аэродромов. Моя задача была простейшей: написать очерк о командире полка. Времени дали очень мало — всего несколько часов, и, кроме этого аэродрома, я должен был посетить еще два.

В ответ на мой вопрос:

— Где найти командира полка? — дежурный по части невесело посмотрел на меня, поправил телефонную трубку на аппарате, ответил вопросом:

— По какому, собственно, делу?

— Я из окружной газеты.

— Это, конечно, очень важно. Но ведь в окружной газете, наверно, и курьеры есть, не только собкоры. А точнее?

— Писать.

— Ага. Так я и думал. Только ему сейчас некогда.

— Командиру полка всегда некогда,— возразил я.

— Ну, раз вы это знаете, так о чем спор!

Пронзительный голос из радиоприемника вдруг как-то резко и неожиданно прокричал:

— Я — Волна-шесть, я — Волна-шесть. Докладываю из квадрата Б четыре.

Дежурный по части впился глазами в приемник. Тот же пронзительный и в общем-то не слишком приятный голос продолжал:

— Иду на высоте пятьдесят метров. Продолжаю поиск.

Что-то щелкнуло, и голос исчез.

— Ему действительно некогда,— устало сказал дежурный.

Однако я запротестовал:

— Я обязан с ним встретиться. И у меня очень мало времени. Я обязан!

— Обязан! Все это понять можно. И я понимаю.— Дежурный прищурил глаза, словно прятал от меня их выражение, потом резко встряхнулся.— Знаете что, вы сейчас поезжайте к другим. А к нам загляните дня через три. Сейчас он не захочет с вами говорить.

— То есть?

— Слышали? — спросил дежурный.— Неужели ничего не поняли? Ему некогда. Мы ищем Пестова и Яснова. Мы ищем лучших пилотов полка. Впрочем, если не хотите уезжать, сидите молча и ждите. Не пожалеете и об этом.

Радиоприемник щелкнул. На этот раз и я впился в него глазами.

— Я — Волна-три. Квадрат Б восемь. Докладывать нечего.

Дежурный карандашом на карте, разложенной на столе, поставил два красных крестика. Карта вся была испещрена такими крестиками.

Из огромного окна я видел почти все летное поле. За время моего присутствия в комнате дежурного на бетонированные дорожки уже приземлились два самолета. Каждого выскочившего из кабины летчика мгновенно обступали другие, что-то говорили, размахивали руками, а потом расходились, понурив головы.

Я тихонько уселся возле окна. Я понимал, что действительно мешаю, но преодолеть свое профессиональное любопытство был уже не в силах.

— Будете ждать? — спросил дежурный.

— Буду. У меня тоже приказ.

— Ну, как хотите.

Спокойный радиоголос спросил:

— Я — Волна-один. Что имеете доложить?

Другой радиоголос — я понял, что с командного пункта,— ответил:

— Проверено восемь квадратов.

Первый радиоголос помолчал, потом сказал:

— Продолжать поиск.

Затрещал телефон. Дежурный торопливо схватил трубку, недолго послушал, заговорил:

— Вика, ничего еще не известно. Ты не волнуйся. К утру обязательно найдем. Через два часа я сменяюсь и тоже туда. Найдем. Или сами придут. Будет номер! Мы их в море ищем, а они уже идут к нам. Не волнуйся. Ну, понимаю, ну, волнуйся.

Он осторожно положил трубку.

— Его жена? — нерешительно спросил я.

— Моя.

— Как же они оказались в море? Что-нибудь случилось с машиной?

— Нет, что вы! У них с машинами ничего не случается.

Мне показалось, что он нарочно подчеркнул все слова своего ответа, как будто и я, в свою очередь, должен был ответить ему в таком же духе. Но я не ответил, мне вдруг увиделись темные и бездонные глаза смуглолицего старшего лейтенанта.

— Да,— сказал я.— Понимаю. Хорошие ребята? Конечно, иначе быть не могло…

Нудный ветер стучал водой по оконным стеклам. Он порядком испортил Андрею настроение: был его первый с июля месяца выходной день, которым он мог распорядиться так, как хотел.

Попадая в соседний городок, Андрей всегда забегал хоть на десяток минут к престарелой чете — сухонькому врачу-ленсионеру и его столь же сухонькой жене. Еще в первый месяц службы в этом полку Андрей, будучи в городке, увидел сквозь решетку забора, как мужчина и женщина, немолодые и чистенькие, пилили дрова.

— Ребята, иду в гости, пить чай с яблочным пирогом,— сказал Андрей.

— Меняешь?

— Меняю. Есть дело. Может, я приду к вам. Короче, держите стул и для меня.

Летчики пошли в ресторанчик. Андрей дождался, когда друзья скрылись за углом, толкнул калитку и вошел во двор.

— Вам кого? — спросила женщина, стряхивая с рук опилки и глядя на летчика.

— Никого,— ответил Андрей.— Нет, вернее — вас.

— Чем можем служить? — спросил мужчина, опуская пилу.

— Знаете, шел мимо, увидел, вы мучаетесь, неудобно стало.— Андрей широко улыбнулся. — Давайте помогу. А?

— Да нет уж, мы как-нибудь сами,— ответила женщина.

Но Андрей уже снял фуражку, положил ее на крашеный подоконник, скинул тужурку, повесил ее на перила крыльца.

— Вот так будет лучше.— Он взял из рук мужчины пилу.

На работу, которую они делали бы весь день, у него ушел только один час.

— Может, чайку попьете? — спросила старушка.

— Вы знаете — не откажусь,— чистосердечно ответил Андрей.— И даже если с вареньем.— Андрей улыбнулся,— Соскучился по чаю с вареньем.

— По дому? — спросил мужчина.

— И по дому,

Андрей умылся. Его провели в маленькую гостиную. Хозяйка ушла на кухню.

На старомодном комоде стояла большая фотография. На петлицах белели крохотные крылышки.

— Сын?— спросил Андрей.

— Да,— ответил мужчина.— Был у нас сын.

Андрей понимающе кивнул.

— Тоже летал. В сорок втором погиб. Здесь, недалеко. Вот мы и переселились к его могиле. Один был он, а больше у нас никого и нет.

— Простите, я не знал,— тихо сказал Андрей.

— Это было так давно.— Сухонький мужчина достал большой семейный альбом, подсел на диван к Андрею.— Вам он понравился бы.

— Да, конечно,— торопливо согласился Андрей.

Мелькали фотокарточки, и Андрей увидел, что со всех смотрит одно и то же лицо.

Потом, за столом, у старого блестящего самовара, они оба, муж и жена, без конца просили Андрея рассказывать о себе, словно в его, Андреевой, юности они находили что-то из того, чего уже никогда не будет у них самих и у их погибшего сына.

Он стал частым гостем в их домике.

Иногда Андрея спрашивали:

— Ну, что ты там нашел?

Он признавался, не стесняясь:

— Ребята, тоскую по дому,— и добавлял: — Когда жил дома, не было сил усидеть в четырех стенах и минуты, а теперь — уткнулся бы лбом в стенку и стоял часами…

Командир полка только ему разрешал брать полковой газик, на котором обычно разъезжал сам: какой бы ни была погода, газик возвращался в гараж идеально чистым.

В этот свой выходной день Андрей хотел взять газик, захватить с собой свободного от полетов и службы Сашу Яснова, купить на городском рынке кусок хорошего мяса, заявиться к старикам, помочь хозяйке делать пельмени и просидеть в теплом доме весь вечер. Однако все эти надежды пришлось отбросить: холодный дождь с северо-запада, с гор отбивал всякое желание вылезать из барачной комнатушки.

Поэтому Андрей лежал на кровати и читал. Один раз постучал в стенку.

Яснов недовольно спросил:

— Ну?

— Послушай. Оказывается, и с умным человеком может случиться глупая история.

— Не хочу слушать. Глупых историй у самого избыток.

— Ну да, было бы лучше, если б мы с тобой сейчас глушили коньячок. Но что поделать? Не запасли. Нет, ты послушай. Однажды в ясный солнечный день, будучи в деревне, Ньютон… Ты знаешь, кто он такой?

— В детстве что-то слышал. Кажется, у него был яблоневый сад.

— Необыкновенные незнания.— Оба усмехнулись.— Так вот, Ньютон отправился на прогулку и проходил мимо старого пастуха, пасшего стадо овец. Пастух посоветовал ученому вернуться, если он не хочет промокнуть от дождя. Ньютон рассмеялся и продолжал прогулку. Менее чем через час он возвращался назад промокшим до нитки от внезапно налетевшего ливня…

В коридоре загремели сапоги. Звонкий голос прокричал:

— Старший лейтенант Пестов — к командиру полка!

— Хорошо,— ответил Андрей.

— Читай быстрее,— попросил Яснов.

— Читаю. Проходя, опять мимо пастуха, Ньютон поинтересовался, каким образом пастух так удачно предсказывает погоду. Пастух снова рассмешил великого ученого, ответив, что о будущей погоде он узнает по поведению своего старого барана.

Яснов засмеялся.

— Рассыльный! — позвал Андрей. Никто не ответил.

Андрей не спеша почистил щеткой брюки и отправился в штаб. Командир полка встретил его в коридоре штабного барака.

— Пестов, чем занимаешься?

— Дождь. Читаю.

— Есть дело, Пестов. Пропали в море рыбаки. Унес их черт в прошлую ночь! Просят помочь. Не они просят. Из колхоза. Найдешь? — Андрей сразу кивнул в ответ.— Возьми двухместный. С кем?

— Яснов,— ответил Андрей.

— Отлично. Приступайте.

По пути к своей комнате Андрей забежал к Яснову, крикнул:

— Одевайся! Полетим!

— Ты что, с луны свалился? — спокойно спросил Яснов.

— Потом увидишь! Одевайся!

Приготовить самолет им помогли механики. Один из них весело сказал:

— Ну, даже у Андрея Пестова такого еще не бывало! На свидание летит на самолете. Прямо как в кино!

Яснов хлопнул Андрея по плечу.

— Пошли!— решительно сказал он.

Поиск продолжался более часа, и в конце концов им удалось за пеленой дождя отыскать рыбацкий сейнер. На минимальной высоте Андрей сделал два круга над рыбаками, Яснов в это время передал по радио координаты потерявшегося судна.

— Интересно,— спросил Яснов у Андрея,— какую рыбку они ловили? Белорыбицу? Или лосось?

— Пузанков,— ответил Андрей.

— Придумаешь,— разочарованно протянул Яснов.— Лучше уж черноспинку. Залом. Вкуснее. Тихо, Андрей!

С берега сообщили:

— Вам на смену идет девятый. Как только встретитесь, можете возращаться.

— Уступим?— спросил Яснов.

— Свое дело сделали,— ответил Андрей.

— Будешь читать про Ньютона?

— Нет, буду рассказывать тебе сказочки.

— Чем ты недоволен? Ожидал от этого вояжа большего?

— Обидно, но именно так.

Вскоре появился второй самолет. Яснов установил с ним связь. Потом они с Андреем вернулись на свой аэродром.

— Смотаемся в колхоз,— предложил Яснов,

— Проверим улов?

— Хотя бы так.

Андрей согласился. Они на газике, под дождем, умчались в рыболовецкий колхоз. Там уже готовился выйти в море буксирный катер.

Дождь налетал на берег, на береговые постройки волнами, он был то ливневым и хлестал, подхваченный ветром, то, стихая ненадолго, рассыпался мелким, но колючим бисером.

— Попросимся к ним? — спросил Яснов.

— А ты хочешь?

— Ну, не предлагал бы.

— Сделаем.

Андрей с Ясновым пробрались к катеру уже промокшими.

— Работники нужны? — спросил Пестов у капитана.

— Бывают нужны, когда умеют работать.

— Умеем.— Андрей улыбнулся, показал свои пальцы.— Возьмете?

— Вы их нашли? — спросил капитан.

— Почти мы,— ответил Андрей. _

— Да не почти! Ваш полковник звонил нам. Знаем.

— Берете? — спросил Андрей.

— Ясное дело, возьмем. Но работенка не из прогулочных.

— В такую погоду на прогулки и не ходят,— ответил Андрей,

— Договорились.

Так Пестов и Яснов оказались в море.

— Больше мы ничего не знаем,— сказал дежурный.— Рыбаки знают не больше нас. Море с утра было буйным. Так что все могло случиться. Как бы там ни было — найдутся.— Дежурный пристально посмотрел на меня.— Почему бы вам не написать про Пестова, а? — спросил он.

— Я должен писать про командира полка,— возразил я.

— Ну, само собой. Но и про Андрея. О такой жизни я мечтал, но у меня такая не получилась.

— Сплошной героизм? — нескладно пошутил я.

— Зачем же? Просто, у меня все было совсем по-другому, но я все время хотел, чтоб так было, как у Андрея. И хочу.

Он опять пристально посмотрел на меня, и мне показалось, что в глазах мелькнула какая-то недоброжелательная мысль, что-то вроде «черт с тобой!». И я не ошибся.

Через минуту он связался с командиром полка и сообщил ему о моем приезде, но тот категорически, как и ожидал дежурный, отказался от встречи, пообещав позднее, дня через три-четыре, приехать в редакцию.

Так я впервые услышал про Андрея Пестова.

Позднее мне удалось узнать некоторые подробности пропажи Андрея Пестова и Саши Яснова.

Однако меня еще тогда предупредили:

— В жизни Андрея это вообще-то рядовая история, имейте в виду. Не придавайте ей слишком большого значения.— Они подчеркнули: слишком большого.

Оказавшись на рыбацком сейнере, Андрей и Яснов первым делом занялись радиоаппаратурой. Андрей удивился:

— Что тут было? Словно они нарочно молотили по ней куском железа.

— Подрались, наверно? — предположил Яснов.

— Не поделили пузанков!

Друзья выбрались из радиорубки, заглянули в трюм. Действительно, в трюме завядали пузанки. Андрей похлопал Яснова по плечу.

— Сезон ведь! Понимать надо.

— Стой!

Они пробрались к отчаянно спорившим рыбакам.

— Что вы, ребята? — вмешался Андрей.— Обэхаэс разберется.

Все притихли. Капитан спасателя приказал:

— Ладно, заводи буксир!

Через полчаса сейнер тащился за буксирным катером.

— Жить в одной коробке,— сказал Андрей,— и драться — не принимаю.— Он ухватился обеими руками за леер.

— Смотри, ветер заходит.

— Завтра вообще будет хорошая погода.

— Угадываешь?

— Нет, знаю. Кстати, сегодня на Руси рыбу не ловят. Двадцать второе сентября.

— Приметы?

— Поверье. Рыба сегодня лешему принадлежит.

Яснов, стоявший рядом, у борта, взял Андрея за локоть.

Неуправляемый сейнер дергался на буксирном тросе, трясся, скрипел. Буксирный катер почему-то сбавил ход, трос погрузился в пенившуюся воду. Боковая волна, громыхая, ударила в борт сейнера. Он накренился, что-то заскрежетало. Не успел сейнер выровняться, как вторая, еще большая волна ударила ему в тот же борт, перекатилась по палубе, ворвалась в поднявшуюся перед Андреем воду.

Призывный крик прорвался сквозь шум.

Что-то опять завизжало. Рваное, в клочьях небо закрутилось перед глазами, смешалось с водой. Руки освободились, повисли в каком-то пространстве, и в ту же секунду Андрей ощутил ладонями сдирающий кожу холод.

Третий, тоже перекатившийся по палубе поток захлестнул его, но он резким движением рванулся вверх. Серой громадой взмылась над Андреем корма, потом стена воды скрыла ее, и, когда он очутился на гребне волны, нависая над вспененным круговоротом, корма уже была далеко.

— Эй, вы! — вырвалось у него.

Но в пяти метрах от себя Андрей увидел голову Яснова.

Он сбросил мешавшую ему меховую куртку и в три рывка оказался возле друга.

— Судорога,— услышал Андрей.

— Держись за меня! — крикнул он.

Корма удалялась, то подымаясь, то опускаясь и исчезая. Догонять теперь уже не имело смысла. Кричать тоже: все равно не услышат. Но Андрей крикнул:

— Э-ей!

«До берета не меньше пяти километров»,— подумал он.

— Держись! — кричал Андрей Яснову.— Можешь что-нибудь? Держись за меня! Крепче!

Одежда уже промокла насквозь, она тянула вниз, но Андрей был сильнее всей этой тяжести.

— Крепче! — закричал он опять.— Ну, крепче, крепче! — и понял, что кричит от вдруг налетевшего, случайного отчаяния, но отчаянию он дал волю только на одну секунду. Он уже знал, как может победить и себя и окружавшую его взбесившуюся воду.

Спустя три часа они выползли на берег, на сырой, холодящий песок. Здесь Андрей на краткие и беспокойные минуты потерял сознание. Очнулся от упорного шепота:

— Андрей, что было, а?

Но Андрей не ответил. Он вскочил на ноги и ощутил странную легкость, словно стал невесомым.

Успокаивалось море. Бесконечный песчаный берег, покрытый зелеными пятнами низких кустарников, показался Андрею самой спасительной землей в мире.

Он наклонился к другу, спросил:

— Ну, что скажешь? Хорошо порыбачили?

— Сними с меня сапоги,— попросил Яснов.

В просвете между низкими облаками над тяжелой синей водой петлял самолет. Андрей замахал руками, хотя и знал, что его не увидят.

— Найдут,— выдавил он.— Найдут!

Яснов улыбнулся.

— Ага,— сказал, возвращаясь к нему, Андрей,— ты уже улыбаешься. Значит, отлично. Жаль, нет огонька. Потерпели крушение двое некурящих. Надо же!

Через час, передохнув, они начали свой путь по берегу. Яснов шел медленно, с трудом, и Андрей в конце концов взвалил друга себе на плечи.

Жилья все не было и не было.

Зацепившись ногой за торчавший из песка корень, Андрей выругался — грубо и зло.

— Прости,— сказал он другу.

— Переночуем? — спросил Яснов.— Ночь не будет холодной. Ты устал?

— Конечно, Сашок…

Андрей опустил Яснова на песок, сел родом.

— Хорошо, что ветер скис и дождь утих,— сказал Яснов.— Что сейчас ребята делают?

— Ищут двух дураков. Один начитался всякой блажи, а другому свежей рыбки захотелось. Осетрины. Вот и соблазнил смотаться в колхоз.

— Как ты догадался?

— А! — Андрей махнул рукой,

Темнело быстро. Друзья устроились на ночлег, улеглись на тонких ивняковых ветках, обнялись.

— Тепло?— спросил Андрей.

— Не очень.

— Да я ж заменяю раскаленную печку, Кое-кому нравилось.

— Грубо.

Андрей что-то буркнул в ответ и тут же уснул.

Его разбудил шум авиационного двигателя.

Чистое утреннее небо сверкало. Самолет шел прямо к берегу, так низко, что Андрей увидел лицо пилота.

— Витя! — закричал он.

Самолет прошел над ними, потом возвратился, сделал петлю и тихо-тихо побрел вдоль берега, показывая дорогу к жилью, вернулся снова и снова показал дорогу.

Андрей подставил другу свое плечо, и они пошли по мокрому прибрежному песку.

Метров через триста они увидели небольшое селение.

Навстречу бежала женщина. Добежав до летчиков, она пошла рядом.

— Вас ищут-ищут,— быстро говорила женщина.— Всю ночь самолеты летали. По радио объявляли. Там не поверили, что вы могли утонуть…

— Вот обидно,— сказал Андрей, обрывая ее.— Не могли вечером пройти еще полкилометра!

— Андрей,— прошептал Яснов,— у нас не было сил, ты забыл.

— Не было сил? — возмутился Андрей.— Ведь смеяться будут!

— Ребята? — Яснов отрицательно покачал головой.

Женщина привела летчиков в натопленный, теплый дом.

Андрей уложил Яснова на широкую лавку, сел к печке.

— Врач есть? — спросил он.

— Да я и есть врач. Акушерка.

— Ага,— усмехнулся Андрей.— Такой врач нам как раз и нужен.

Он поднялся, спросил, показывая на незаправленную постель:

— Можно?

— Да, да! — запричитала акушерка.— Я сейчас спирту принесу.

Андрей быстро взглянул на нее, но акушерка добавила, разочаровав летчика:

— Нашатырного. Растереть дружка твоего надо.

Она убежала.

— Ложись,— приказал Андрей, раскинул по всей кровати красное ватное одеяло.— Ложись. Чего боишься? Женская постель? Теплее будет.— Андрей усмехнулся.— Мне ты можешь доверить.— Потом добавил, строго, но мягко: — Возьму и женю тебя на этой акушерке. Ну, подумаешь, лет на десять она старше. Это модно сейчас.

Уложив Яснова в постель, Андрей прикрыл его потертым байковым одеялом.

Прибежала акушерка. Увидев, что летчик уже в постели, она весело крикнула:

— Вот молодцы!

Андрей и акушерка, вдвоем, в течение четверти часа растирали Яснова.

— Дальше я сам,— сказал Андрей.

Акушерка вспыхнула и ушла.

— Зачем ты ее прогнал? — спросил Яснов, переворачиваясь на спину.— Обидел ее.

— Обойдется.

Закончив растирание, Андрей опять укрыл друга одеялом.— Грейся. Надо и мне заняться своим здоровьем.

Он разделся и принялся растирать себе ноги и поясницу.

За дверью зашумели. Через минуту в дом ввалились два летчика в сопровождении хозяйки.

— Видали! — закричал один из них.— Мы с ног обились, а они тут курорт устроили!

Летчики подхватили Андрея и закрутили по комнате. ...