Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.
Купить эту книгу в ЛитРесМаргарет Петерсон Хэддикс Самозванцы
Тем, кто ищет правдуMargaret Peterson Haddix GREYSTONE SECRETS #2: THE DECEIVERS Text Copyright © 2020 by Margaret Peterson Haddix Illustrations copyright © 2020 by Anne Lambelet © Сергеева В.С., перевод на русский язык, 2022 © Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Часть первая
Глава 1 Финн
Каждый день после школы Финн Грейстоун играл в бейсбол с чужим папой.
Он обожал эту игру с тех пор, как научился держать биту. Ему нравилось, как белый мячик описывает дугу на фоне синего неба и со стуком ложится в перчатку.
Еще ему нравилось, как папа Натали Мэйхью восклицает «Ну ты и ловкий!» – даже когда мяч проносится у Финна над головой и падает совсем не там, где нужно.
По правде говоря, Финн вообще любил играть.
Но с тех пор как две недели назад пропала его мама, всё обрело двойной смысл. Бейсбол перестал быть просто игрой.
Он стал обязанностью Финна.
Финну поручили отвлекать мистера Мэйхью. «Чтобы он был занят и ничего не заподозрил» – так объяснила Эмма, сестра Финна, когда они распределяли обязанности.
– Ты единственный, кто ещё способен выражать радость, – сказал Чез, брат Финна.
Чез отлично умел подбадривать. Десятилетняя Эмма была вундеркиндом и лучше всех разгадывала шифры. А двенадцатилетний Чез, единственный из всех, помнил, что случилось много лет назад, когда их папа был ещё жив. Как будто у Чеза в голове вспыхивали разные картинки.
А ещё была тринадцатилетняя Натали, дочь мистера Мэйхью, совершенно чужая Финну – но она заставила отца забрать к себе всех троих Грейстоунов, которым некуда было деваться. Она ловко обращалась с компьютерами и телефонами – и знала, что такое тайна. Она лучше всех умела хранить секреты.
Но Чез говорил так, как будто самым полезным было умение радоваться.
Как ни странно, мистер Мэйхью, наверное, думал, что это он развлекает Финна. Мистер Мэйхью не хотел, чтобы маленькие Грейстоуны слишком часто вспоминали, что их мама пропала, а на заднем дворе грянул взрыв – и что маму Натали полиция тоже до сих пор не может отыскать. Мистер Мэйхью не знал и половины того, что произошло на самом деле. Он не знал про секретный шифр, который Грейстоунам нужно было разгадать, чтобы вернуть своих мам. Не знал, что каждый вечер, пока Финн играл с ним в бейсбол, старшие дети отчаянно ищут путь в тот, другой мир, полный неведомых опасностей. И они пообещали Финну, что возьмут его с собой.
– Не говори Натали, – сказал мистер Мэйхью, запуская мяч в воздух, – но до её рождения я представлял себе отцовство так: я думал, что буду играть с ней, катать её на плечах… Делать всё то, для чего теперь она слишком большая – ну или она так считает. Мне и в голову не приходило, что быть папой – это ещё и менять подгузники и вытирать выплюнутый шпинат. По-моему, нет ничего мерзостнее шпината…
Финн не видел девочек красивее Натали. У неё были длинные тёмные волосы, которые волной ниспадали на спину. Когда в школе они читали сказку про прекрасную королеву, друг Финна Тирелл толкнул его в бок и шёпотом спросил: «Что такое грациозная?» И Финн ответил: «Ну, это как Натали Мэйхью».
А ещё Натали была сильной и упрямой, и она могла набрать целое сообщение большими пальцами, даже не глядя на экран, с необыкновенной быстротой! А если Натали чего-нибудь хотела, ей достаточно было склонить голову набок и поднять бровь – и мистер Мэйхью тут же говорил: «Ты права! Сегодня на ужин обязательно закажем пиццу». И так далее и тому подобное.
Натали была могущественной. И это слово подходило ей даже больше, чем «грациозная». Поэтому Натали вряд ли понравилось бы, что папа рассказывает, как менял ей подгузники и вытирал выплюнутый шпинат, когда она была маленькой.
Мяч ударился о самый край перчатки и вылетел. Финн бросился в погоню и схватил его прежде, чем тот скатился в пруд.
– Ты, наверное, думаешь, что весёлый папа – это хорошо, – сказал мистер Мэйхью, когда Финн вприпрыжку вернулся на место. – Что именно этого всем и хочется… – Какая-то тень мелькнула на лице мистера Мэйхью. Оно было загорелое, потому что мистер Мэйхью проводил много времени на поле для гольфа. Но он не играл, а продавал спортивные машины. Финн знал мистера Мэйхью всего две недели и до сих пор не понимал, какая связь между гольфом и машинами. Но, очевидно, у папы Натали дела шли неплохо.
Зато Финн понял, что это за тень на лице мистера Мэйхью и почему тот понурился, когда ему показалось, что Финн на него не смотрит. Это значило, что мистер Мэйхью сейчас начнёт говорить про маму Натали, госпожу Моралес. Они развелись, но, судя по всему, он здорово по ней скучает. А может быть, мистер Мэйхью скучает по привычным ссорам с женой.
– Как ты думаешь, дети и родители должны проводить время вместе? – спросил он и тут же захлопнул рот рукой – видимо, вспомнил, что перед ним Финн, у которого умер отец и пропала мать. – Я хотел сказать… дети и взрослые должны проводить время вместе. Ну, как мы с тобой сейчас. Жить надо весело.
Иногда Финну хотелось поднять карточку с десятью баллами, как на Олимпийских играх. Сегодня – за то, как ловко мистер Мэйхью поправился, когда сказал что-то не то. Это была одна из самых удачных его попыток. Честное слово, не мог же Финн винить мистера Мэйхью за то, что сейчас ему, Эмме, Чезу и Натали было очень легко сказать что-то не то.
– Бейсбол – это весело, – согласился Финн, бросая мяч мистеру Мэйхью. Он почувствовал, как у него загудели мышцы. Проследив взглядом полёт мяча, Финн заставил себя улыбнуться – вышло почти по-настоящему. На секунду он позволил себе забыть, что Эмма, Чез и Натали пока так и не придумали, как спасти мам. Они по-прежнему понятия не имели, как вернуться в тот опасный мир и разыскать их. С тем же успехом последние две недели они могли по вечерам играть в бейсбол вместе с Финном и мистером Мэйхью.
– Так вот и я о том же! – сказал мистер Мэйхью – это было его любимое выражение. Он улыбнулся Финну. Загорелый, темноволосый, белозубый, мистер Мэйхью как будто сошёл с рекламы зубной пасты.
Возможно, его улыбка была такой же фальшивой, как и у Финна.
Финн посмотрел в сторону забора, который отделял деревья, траву и вымощенные дорожки парка от деревьев, травы и вымощенных дорожек на заднем дворе у мистера Мэйхью. Жалюзи на втором этаже, где находилась комната Натали, были опущены. Финн знал, что это означает «Продолжай играть, нам нужно, чтобы мистер Мэйхью подольше не возвращался домой». Когда старшие решали, что на сегодня пора заканчивать, они поднимали жалюзи.
Финну пришлось заслонить глаза рукой, потому что он смотрел против солнца. На мгновение он не поверил тому, что увидел.
Жалюзи по-прежнему были опущены, но они не висели неподвижно, как всегда по вечерам на протяжении последних двух недель. Нет, они прыгали туда-сюда – вверх-вниз, вверх-вниз, – напоминая машущую крыльями бабочку. Точнее, десятки бабочек, которые махали крыльями все одновременно.
Это был третий условный сигнал, который Финн видел лишь один раз, и то когда они тренировались. Этот сигнал значил «Возвращайся немедленно, мы кое-что нашли!».
Глава 2 Эмма (за несколько минут до того)
Полицейский позвонил в дверь, отошёл на шаг и замер неподвижно, будто на крыльце у мистера Мэйхью внезапно выросла статуя. Подключившись к системе видеонаблюдения (она сделала это с помощью своего ноутбука в ту же секунду, когда услышала во дворе шум колёс), Эмма тяжело вздохнула.
– Полицейский… но всего один, – сообщила она Чезу и Натали. – Совсем молодой – наверное, недавно закончил учиться. Выглядит так, словно впервые надел форму. Короче… добрый дядя полицейский. Вряд ли он привёз нам какие-то новости про маму и госпожу Моралес.
Эмма могла бы и дальше перечислять детали, которые навели её на мысль, что это всего лишь стажёр, заглянувший узнать, как дела, а не старший детектив, который нашёл важную улику. Полицейский смотрел прямо перед собой, а не озирался в поисках возможной опасности. Его машина аккуратно стояла на дорожке – судя по всему, её владелец не пожалел времени на парковку. (Честно говоря, Эмма предпочла бы увидеть, как полицейская машина въезжает во двор прямо через бордюр, а водитель выскакивает, забыв закрыть дверь.)
Но она понимала, что этот полицейский ничего не знает, просто потому, что он и не может знать. Все считали, что пропавшие мамы находятся где-то на планете Земля, в одном измерении со своими детьми. Полиция понятия не имела, что нужно искать где-то ещё.
Будь у неё настроение получше, Эмме, возможно, захотелось бы представить реакцию полицейских на известие о том, что поиски пропавших надлежит вести в совершенно ином мире. Но уже две недели настроение у Эммы было ужасное – с той самой минуты, когда она, стоя в собственном подвале, повернулась и увидела поломанные полки и кучу земли на месте туннеля, который был единственным путём между двумя мирами. Во всяком случае, насколько она знала. А если другой путь и существует – вдруг они никогда его не найдут?
– Взрослые просто хотят нас подбодрить, – тихо сказал Чез, старший брат Эммы, который сидел с ноутбуком в большом кресле мистера Мэйхью. Чез столько времени проводил в четырёх стенах, перед экраном ноутбука, что кожа у него сделалась бледной как ножка гриба. Даже голос стал слегка грибным.
Натали, лежащая на другом конце дивана, лишь фыркнула.
– Финн в парке, – напомнила Эмма. Обычно они отправляли Финна общаться с полицейскими, ну и в целом со взрослыми. Как выразился мистер Мэйхью, «Финн кого угодно обаяет».
– Супер, – буркнула Натали. – Ладно, сейчас сама его отошью.
Она встала с дивана. До сих пор Натали лежала, откинув голову на спинку, и её тёмные волосы свисали, словно полотнище ткани. Ноутбук она держала вверх ногами на уровне лица.
– Э-э, Натали, – сказала Эмма и жестом изобразила расчёску – ведь та вскочила так порывисто.
– Да-да, конечно, – направляясь к входной двери, проворчала Натали, но всё-таки провела пальцами по волосам.
Когда Эмма впервые увидела Натали, Чез сказал, что это Девочка с Накрашенными Губами, одна из тех, кто очень заботился о своей внешности. Мир и впрямь перевернулся, если Эмме приходится напоминать Натали о расчёске.
Но, открыв дверь, та мгновенно превратилась в эффектную Натали. Натали, Которая За Главную. Эмма почти против воли прислушивалась и приглядывалась, как будто наблюдала за проведением научного эксперимента. После спасения мамы Эмма намеревалась вернуться к своей изначальной жизненной цели – совершить как можно больше математических и естественнонаучных открытий, просто по приколу. Она не завидовала Натали с её абсолютно иными талантами – но всё-таки ей было любопытно: как же Натали это проделывает?
– А, офицер… Даттон! – воскликнула Натали, так быстро добавив фамилию, что бедный полицейский, наверное, удивился, какая у неё хорошая память (на самом деле она просто взглянула на приколотый к его форме бейджик). – У вас есть новости? Вы нашли мою маму? А миссис Грейстоун?
– Н-нет, – запинаясь, выговорил молодой человек, как будто стоял перед шефом в ожидании нагоняя. – Но мы стараемся. Честное слово.
Эмме даже стало его немного жалко. Она знала, что такое лезть из кожи вон и всё равно потерпеть неудачу.
– А-а-а, – протянула Натали, явно приуныв.
Эмма достаточно хорошо её знала – и понимала, что Натали ведёт себя очень вежливо. На самом деле ей хотелось топать ногами, кричать во всё горло и требовать, чтобы мама вернулась. Эмма понимала это, потому что ей самой хотелось топать и кричать каждый раз, когда она общалась с полицейскими. «Полиция нам не поможет, – напомнила она себе. – Спасти наших мам можем только мы – Чез, Финн, Натали и я».
– Прости, – сказал полицейский. – Я просто хотел привезти… вот это. – Он протянул две большие белые сумки, набитые до отказа. – Я помню, вы с папой просили отдать все цветы на благотворительность, но люди по-прежнему оставляют на месте происшествия игрушки. Ну и… ребята в участке подумали, что малышам, может быть, что-нибудь понравится… А я заеду завтра и заберу остальное.
«Он считает меня маленьким ребенком, – подумала Эмма. – «Малыши» – это мы с Финном». От этого тоже было впору топать ногами и кричать. Она не привыкла постоянно злиться. До исчезновения мамы Эмма злилась по-настоящему считаное количество раз. А теперь ярость прорывалась в самое неподходящее время.
Иногда Эмма злилась даже на цифры. Двенадцать – столько дней прошло с тех пор, как она в последний раз видела маму. Триста семьдесят две – вот сколько попыток Эмма предприняла, разгадывая секретный шифр, который оставила им мама. И… один. Таково было количество правильных ответов. Один на миллион вариантов.
Неудивительно, что она злилась. Неудивительно, что ей не хотелось есть и спать и даже решать задачки.
Эмма услышала, как закрылась входная дверь, и поняла, что пропустила остаток разговора.
– Так, – сказала Натали, положила сумки на пол в прихожей и принялась в них рыться. – Пятиминутка юмора. Это тебе. – Она бросила Чезу что-то жёлто-оранжевое. – И тебе. – В Эмму полетело нечто фиолетово-розовое.
Она подняла руки, заслоняя лицо, и что-то отскочило от них в ту самую секунду, когда Чез поймал на лету игрушечного тигрёнка.
– Э-э, спасибо, – произнёс он и, покраснев, сунул игрушку в кресло, будто намеревался сохранить её навеки.
«Ты что, серьёзно? – подумала Эмма. – Потому что эту штуку тебе подарила Натали?»
Иногда Чез в присутствии Натали вёл себя как-то странно. И тогда Эмме хотелось схватить брата за плечи, встряхнуть и крикнуть «Очнись!». А иногда ей хотелось встряхнуть Натали и приказать: «Только не делай моему брату больно! Даже если он тебе не нравится, будь к нему добра!»
Впрочем, Эмма понимала, что это глупо, ведь Натали и так была добра ко всем троим Грейстоунам – по крайней мере теперь. Когда они только познакомились, она вела себя иначе.
– Эмма, ты даже не посмотрела на свой подарок! – пожаловалась Натали, притворно надув губы. – Он такой блестящий, я специально выбирала! – Она, конечно, шутила.
Эмма опустила голову, изображая глубокое отвращение. На полу лежала розовая подушечка, расшитая блёстками. Интересная розовая подушечка, на самом деле. Блёстки были двусторонними и могли переворачиваться. Эмма уже видела такие штуки. Если провести рукой по подушечке в одном направлении – блестки складывались в сверкающее белое сердечко. Если провести в другую сторону – сердечко становилось фиолетовым.
Но, отскочив от рук Эммы, подушечка упала на пол как-то странно. Половина сердечка получилась белой, половина фиолетовой, а в середине, на границе двух цветов, образовалась неровная линия. Один ряд блёсток стоял боком, словно они не определились. Несколько штук даже сломались – согнулись или покоробились: скорее всего они уже ни в какую сторону не легли бы нормально. Эмма прищурилась, задумчиво глядя на узкую ломаную линию, которая была не белой и не фиолетовой, а прозрачной.
А потом она подпрыгнула, схватила с пола подушечку и закричала:
– Вот оно! То, что нужно! Теперь я знаю, как найти маму!
Глава 3 Чез
Эмма, похоже, сошла с ума.
– Да, конечно, это сердечко, но оно необязательно от Джо, – сказал Чез.
Хотя он пытался говорить ободряюще и серьёзно, как положено старшему брату, который способен всё уладить, прозвучало это очень печально. В последнее время Чез совсем разучился говорить другим тоном.
В тысячный раз за минувшие две недели он пожалел, что с туннелем, ведущим в параллельный мир, всё вышло именно так. Что, если бы он, Чез, не потянул рычаг, который закрыл туннель навсегда? Если бы он вытолкнул остальных ребят и госпожу Моралес в наш мир, а сам схватился с ужасными людьми, которые их преследовали? Если бы, отправив остальных в безопасное место, он убежал от погони и разыскал загадочного Джо, который помог им спастись и обещал выручить маму? Судя по всему, у Джо не получилось. Если бы мама спаслась из другого измерения, она бы уже вернулась и разыскала их.
– Я знаю, что это не от Джо! – сказала Эмма. Она буквально подпрыгивала, воздев блестящую розовую подушечку в воздух, как трофей. – Он показал нам красное сердечко, которое нарисовал Финн. Оно символическое. А в это сердечко никто не вкладывал никакого смысла – ну, разве что «бедные детки, как жаль, что вы потеряли маму». Ничего другого оно не означает. Но блёстки, блёстки… Теперь я всё поняла!
Оттого, что Эмма так скакала, у Чеза заболели глаза. Сам он чувствовал себя страшно утомлённым и вялым. Но наконец до него дошло.
– Всё? – шёпотом переспросил он.
– Да! – Эмма закружилась, словно в танце. – Слушайте, я абсолютно неправильно представляла себе тот мир. Я думала, что он находится под землёй, и поэтому нам нужно найти другой туннель – ещё один тайный ход с рычагом или вращающуюся комнату, чтобы туда попасть.
– А разве нет? – спросила Натали.
– Нет, – помотала головой Эмма. – То есть, наверное, найти такую комнату тоже можно – но это как искать иголку в стоге сена. Один-единственный подвал на планете, где подвалов миллионы! Мы даже не знаем, существует ли он. Но у нас и так есть всё, что нужно, чтобы попасть в другой мир. И с самого начала было! Как рубиновые туфельки у Дороти, которые в любой момент могли перенести её из страны Оз обратно в Канзас.
Чез машинально взглянул на ноги Эммы. На ней действительно были красные кеды, её любимые. Но вряд ли она имела в виду их.
– Смотрите, – продолжала Эмма, показывая им подушечку. – Давайте представим, что параллельные миры похожи на это сердечко. Представим, что наш мир – фиолетовые блёстки, а тот мир – белые. – Она провела рукой по блёсткам туда-сюда, переворачивая их с одной стороны на другую. – Эти миры находятся друг под другом – но в то же время они и сверху, и рядом. Каждая молекула другого мира втиснута между молекулами нашего. Точно так же, как белые стороны блёсток находятся между фиолетовыми. И каждая блёстка какой-то частью касается одновременно белого и фиолетового. Таким же образом каждая часть нашего мира соприкасается с тем миром!
Иногда от слов Эммы у Чеза голова шла кругом. Он отлично учился по математике и естествознанию в школе – учителя всегда его хвалили. Но он просто не мог, как Эмма, вывернуть мозг наизнанку и придумать что-нибудь этакое. Подушечка, как ни странно, ему помогла. Нетрудно понять, что такое двусторонние блёстки. И каким образом сердечко меняет цвет. И что у каждой блёстки есть прозрачная грань.
– Так, – медленно произнёс он. – Но как это связано с мамой и…
– Я имею в виду, что в тот мир можно попасть откуда угодно, – сказала Эмма. – Мы можем пройти сквозь любую блёстку.
Чез посмотрел на Натали, надеясь, что та прочтёт его мысли: «Пожалуйста, только не говори Эмме, что она рехнулась. Пожалуйста, подыграй. Ей ведь всего десять лет».
Натали смотрела на подушечку так же внимательно, как Эмма.
– Я пытаюсь понять… – проговорила она. – Но чувствую себя как в те разы, когда мы с мамой ездили в Мексику. Её родственники всё говорили на испанском, очень быстро, и я за ними не успевала. Переведи, por favor. Пожалуйста. Две стороны блёстки – это два мира, и есть способ пробраться с одной стороны на другую.
Эмма, судя по всему, едва сдерживала разочарование.
– С помощью рычага, – терпеливо объяснила она. – Рычага, который мы оторвали от стены, когда закрыли туннель. Это ключ, связь между двумя мирами, то, что открывает путь. Сам по себе рычаг не сломан – просто конкретная точка доступа нам больше не доступна. Как эта блёстка. – Эмма постучала по одной из согнутых блёсток, которая больше не меняла цвет. – Рычаг служит мостом между мирами, с одной стороны на другую. И он может работать и в других местах, помимо нашего подвала, я в этом уверена!
Чез и Натали долго смотрели на Эмму с открытым ртом. Потом Чез осторожно сказал:
– Вообще-то у нас больше нет рычага. Он остался дома.
– Да, – кивнула Эмма. – Значит, надо попросить папу Натали, чтобы он отвёз нас туда. – Она бросила подушку и потянула Натали к лестнице. – Пошли! Давай дадим сигнал Финну, что пора возвращаться!
Чез смотрел вслед девочкам, которые бросились вверх по лестнице. С жалюзи они могли справиться и без его помощи. Он выпрямился и ощутил первый проблеск надежды за две недели. Он подумал, что теория Эммы как минимум правдоподобна.
Чез подобрал подушечку, которую бросила сестра, и провёл пальцами по блёсткам. Эта вещица могла символизировать многое.
Фиолетовый, белый… тот мир, наш мир… надежда, страх…
У Чеза всё сжалось в животе. Когда они в прошлый раз отправились в другой мир за мамой, то в результате потеряли госпожу Моралес и Джо.
А вдруг теперь случится что-нибудь похуже?
Глава 4 Финн
– Ну, какой у нас план? – шёпотом спросил Финн у Натали, пока мистер Мэйхью убирал перчатки и мяч. – Как мы отвлечём твоего папу? Или мы ему всё расскажем и возьмём его с собой?
– Мы не станем подвергать папу опасности, – твёрдо сказала Натали. – И мы не хотим, чтобы он испугался и не разрешил нам идти спасать маму. Лучше ему ничего не знать.
– Ну ладно, – пожал плечами Финн.
Иногда Натали вела себя как генерал, командующий войсками. Торопить её было нельзя.
Мистер Мэйхью вернулся из гаража. Натали, Чез и Эмма тем временем выстроились в прихожей. У всех троих разрумянились щёки и блестели глаза. Уныние и апатию как рукой сняло.
Финн подтолкнул локтем Натали, и ей хватило здравого смысла слегка понуриться. Финн тем временем подбежал и обнял Чеза и Эмму.
– Я по вам соскучился! – притворно заныл он. – Как хорошо, что вы оба не пропали, как мама! – Он мельком глянул через плечо. Мистер Мэйхью смотрел в сторону. Однажды он признался Финну, что не знает, как вести себя, когда кто-то плачет.
– Эй! – воскликнул мистер Мэйхью неестественно громко. – Хотите поужинать в кафе? Как насчет «Ржавого бочонка»?
Натали взяла отца под руку.
– Отличная идея! – сказала она. – Только можно будет остановиться по пути? Мне завтра сдавать проект по естествознанию, и для него нужно набрать листьев. За листья с определённых деревьев дают дополнительные баллы. Чез и Эмма сказали, что у пруда за их домом растёт что-то странное – может быть, я найду там то, что нужно.
Финн выпустил Эмму и Чеза из объятий – как раз вовремя, чтобы заметить, как мистер Мэйхью нахмурился.
– Наверное, не стоит… – начал он.
– Вы беспокоитесь за нас, мистер Мэйхью? – спросила Эмма. – Не бойтесь. Мы не расстроимся, если вернёмся в наш старый район. Мы можем просто подождать в машине. Всё нормально.
Эмма очень хорошо умела делать множество разных вещей, но только не врать. Финн ещё не знал её плана, но не сомневался, что сестра не намерена ждать в машине.
К счастью, Натали направила папу к двери, и он скорее всего ничего не заметил.
– Поехали, пока не стемнело! – потребовала она.
У мистера Мэйхью не было джипа, как у госпожи Моралес, или микроавтобуса, как у мамы. У него была маленькая красная машина, почти без заднего сиденья. Поэтому, когда Натали села впереди, рядом с папой, Грейстоунам пришлось втиснуться в ограниченное пространство, которое годилось разве что для перевозки чемодана. Ноги у Чеза были такие длинные, что его согнутые коленки касались ушей Финна. Эмма решила проблему, свернувшись клубочком и обвив ногами младшего брата, сидящего посередке.
Финну вообще-то нравилось ездить на заднем сиденье машины мистера Мэйхью. Ему нравилось жаться к Эмме и Чезу – тогда они напоминали котят или щенят. Казалось, что все они ещё семья, даже без мамы. А ещё – кучкой было проще шептаться.
– Мы проберёмся домой, да? – шёпотом спросил Финн у Эммы, когда она обняла его и притянула к себе, потому что сидеть по-другому было невозможно. – А как…
– Ш-ш! – Эмма с тревогой взглянула на переднее сиденье. – Только мы с Чезом. А вы с Натали идите к пруду с мистером Мэйхью и отвлекайте его, пока мы не вернёмся.
– Вечно мне приходится его отвлекать! – запротестовал Финн. – Вы же обещали. – Он не сдержался. Его жалобный возглас прорвался сквозь музыку, которая постоянно играла в машине. Сегодня пели про то, что кого-то разыскивают, живым или мёртвым.
– Не волнуйтесь, мистер Мэйхью, – крикнул Чез, – мы сами разберёмся.
Мистер Мэйхью кивнул. А может, он просто кивал в такт музыке.
– Никто пока не идёт спасать маму, – прошептала Эмма на ухо Финну. – Мы просто собираем всё необходимое. Ищем нужный инструмент.
Выходит, Чез и Эмма знали, какой инструмент нужен для того, чтобы вернуться в тот мир и спасти маму?! Они разгадали тайну?!
Этого было достаточно, чтобы Финн просиял. А потом ему пришлось пригнуться и скрыть улыбку.
Но когда они остановились у пруда, Финн почувствовал странное урчание в животе. В последний раз они видели этот пруд в другом мире – в тот день Финн, Эмма, Чез и Натали спасались бегством из большого жуткого здания вместе с тремя другими детьми, которых спасли от похитителей.
С теми детьми, которых звали Рокки, Эмма и Финн Густано, была связана тайна, о которой Финну не хотелось думать. Их похитили и увели в другой мир, потому что какие-то злые люди решили, что они и есть мамины. Если бы эти злые люди не ошиблись, то забрали бы вместо них Чеза, Эмму и Финна Грейстоунов.
Мама детей Густано и мама Финна были двойниками. И именно Грейстоуны, а не Густано, изначально принадлежали к другому миру.
Финн старался об этом не думать. Он сосредоточился на том, как они спасут маму. Нет – на том, как она вернётся. Вот было бы здорово перепрыгнуть вперёд во времени, миновав все опасности чужого мира, и сразу найти маму! Пусть спасательная операция останется в прошлом, и они снова заживут нормальной жизнью в своём мире, совершенно забыв о существовании того, другого. Как Густано, которые вернулись к привычной жизни и соединились с родителями. Им-то больше не приходилось думать о параллельном мире.
«И нечего волноваться из-за пруда, – убеждал себя Финн. – Это же просто вода. Ты не боишься воды. Ты умеешь плавать!»
Пруд был красивый, вокруг цвели кусты и стояли столики для пикника. В другом мире он казался мёртвым и мрачным: на берегах ничего не росло – возможно, вода в нём была отравленная.
Живот у Финна урчал не потому, что он боялся пруда. Он урчал, потому что рядом с этим прудом Финн вспомнил, как ему было страшно в другом мире. Если уж какой-то дурацкий старый пруд так его напугал, то и хорошо, что ему не нужно забираться в дом вместе с Чезом и Эммой.
«Но я бы пошёл, если бы было надо, – сказал себе Финн. – Я сделаю что угодно, чтобы вернуть маму».
Мистер Мэйхью выключил мотор, и Натали обернулась назад:
– Чез, Эмма, мы быстро, честное слово. Финн, ты ведь не любишь сидеть на одном месте? Хочешь пойти с нами? Папа поднимет тебя, и ты нарвёшь мне листьев с самых высоких веток. Ты же не против, правда?
– Ага, здорово! – выдавил Финн.
Натали помогла ему выбраться с заднего сиденья, и, коснувшись ногами дорожки, он сделал глубокий вдох. Пахло сиренью. Ничто не напоминало о зловонном воздухе того, другого мира.
– Я не знаю, сколько времени понадобится Чезу и Эмме, – шёпотом сказала Натали, наклонившись к Финну. – Придётся строить из себя глупеньких и искать подходящие деревья. Наблюдай внимательно и скажи мне, когда Чез и Эмма вернутся.
Тут мистер Мэйхью вылез из машины, и Натали воскликнула:
– Папочка, а ты разбираешься в ботанике? Можешь нам сказать, какие деревья здесь нетипичные?
Натали потащила отца к пруду, и Финн осторожно оглянулся. Чез и Эмма уже вышли из машины; низко пригнувшись, они на цыпочках рысили вдоль дорожки. Финну стало немного обидно, хоть он полностью и доверял брату и сестре. Раз они сказали, что не пойдут в другой мир без него – значит, не пойдут. Во всяком случае, если это будет зависеть от них.
«А если что-нибудь случится и это не будет зависеть от них? – задумался Финн. – Да, они думают, что просто заберут необходимый инструмент – но вдруг туннель внезапно откроется, и их засосёт в другой мир случайно? И они тоже окажутся в ловушке?»
Финн знал, что должен вместе с Натали отвлекать мистера Мэйхью. Но всё-таки он ещё немножко постоял, глядя вслед Чезу и Эмме.
И вот тогда Финн и заметил, как на улице остановился тёмный автомобиль. Оттуда вышел коротко стриженный мужчина и начал разминаться: он поочерёдно ставил на капот сначала одну ногу, потом другую и наклонялся так, чтобы достать подбородком до колена.
Финн понял, что из этого положения очень удобно наблюдать за машиной мистера Мэйхью, а также за убегающими Чезом и Эммой. А ещё Финн отметил, что на мужчине был оранжево-синий тренировочный костюм – а все злые люди в том, другом мире носили тёмно-синее с оранжевым.
«И что? В нашем мире тоже носят оранжево-синие вещи, – сказал себе Финн. – Это просто… как это называется… совпадение».
И всё-таки он решил не отходить далеко. Нужно последить за этим мужчиной, который только делает вид, что разминается.
Он слышал, как Натали, стоя у пруда, сказала папе:
– Нет, кажется, это не обычная ива. Держи ветку ровно, я её сфотографирую и поищу в интернете. Финн! Что ты делаешь? Можешь нам помочь?
– Минуточку, – отозвался Финн. – У меня… шнурок развязался. – Он присел и сделал вид, что возится со шнурками. Жаль, что он не мог крикнуть «Я занят! Сама отвлекай папу!».
Выпрямившись, Финн посмотрел сначала на Чеза и Эмму – они отошли уже довольно далеко и, завернув за угол, скрылись из виду. А вдруг за углом притаился ещё один тип в оранжево-синем? Вдруг это похититель? Финн бы не вынес, если бы с Эммой и Чезом что-то случилось. И уж точно он бы не выдержал, если бы с ними что-то случилось, а он мог вмешаться – и остался в стороне.
Финн снова взглянул на незнакомца. Теперь тот присел, зацепившись лодыжкой одной ноги за колено другой, как будто хотел принять позу лотоса прямо в воздухе.
«Просто любитель физкультуры, который разминается перед пробежкой, вот и всё, – сказал себе Финн. – Обычный человек из нашего мира, который делает самые обычные вещи».
Мужчина закончил разминаться и побежал в сторону Финна – и в сторону того самого угла, за который повернули Чез и Эмма.
«Я понаблюдаю, пока он не пробежит мимо меня, – подумал Финн. – Или мимо того угла. Тогда я точно буду знать, что он не преследует Чеза и Эмму».
Мужчина приближался. Финн присел, спрятавшись за машиной мистера Мэйхью, и через окно ему было всё хорошо видно. Лицо у мужчины оказалось знакомое – тёмные брови, серые глаза, крупный нос и маленький рот с глубокими складками вокруг.
«Не сосед, – подумал Финн. – Не папа кого-то из моих одноклассников. Не полицейский…» И, подумав про полицейских, он вспомнил, где видел этого человека. В прошлый раз на нём была форма охранника, и он стоял на сцене. Именно он объявил начало суда и сказал, что мама Финна виновна.
Этот человек явился из другого мира.
На несколько секунд Финн оцепенел от страха. Мужчина тем временем прибавил скорости и, миновав машину мистера Мэйхью, свернул за тот же угол, что и Чез с Эммой.
И Финн закричал.
Глава 5 Эмма
У Эммы появились сомнения.
Нет, она была практически уверена, что не ошиблась насчёт двух миров, которые соприкасаются, как блёстки-перевёртыши на подушке. Она была практически уверена, что существуют многочисленные входы в тот, другой мир. Но вдруг она ошиблась в том, что оторванный рычаг из их подвала – ключ ко всему, и внушила Чезу, Финну и Натали ложную надежду? Научный метод, с возможностью многочисленных проб и ошибок, – это здорово, когда просто хочешь выяснить, верна ли твоя гипотеза. Когда время не поджимает, когда можно разбираться с удовольствием. Но это далеко не так приятно, когда твоя мама в опасности и ты чувствуешь, что время на исходе.
– Чез, – начала Эмма, пока они бежали к дому.
Чез лишь что-то буркнул в ответ. Дом уже показался впереди. Он по-прежнему был ограждён полицейской лентой с повторяющейся чёрной надписью «НЕ ВХОДИТЬ» на жёлтом фоне. На двери висели два объявления. В одном сообщалось: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН», и дальше шло много текста мелким шрифтом. Другое гласило: «РАЗЫСКИВАЮТСЯ!», а внизу были две фотографии.
– О-о-о, – простонала Эмма, увидев лица мамы и госпожи Моралес.
Полиция обещала награду за сведения о местонахождении обеих женщин. Как будто они были преступницами. Или… пропали навсегда.
«Но мы же знаем, что они в другом мире, – напомнила себе Эмма. – У мамы есть какая-то информация, которая защищает её, – поэтому мы и спасли вместо неё детей Густано. Потому что у них защиты не было. А госпожа Моралес ну, она умная. Она не даст себя в обиду. И Джо тоже».
Хотя Эмма и была абсолютно уверена, что мама, госпожа Моралес и Джо живы, всё-таки ей не нравилось видеть свой дом таким. Полицейское ограждение и объявления придавали ему странный вид – как будто он принадлежал посторонним людям. Он казался почти таким же чужим, как заброшенный, ветхий дом, который Эмма видела в том мире.
Далеко позади послышался чей-то крик. Скорее всего просто играли дети – здесь было полно ребятишек, и друзья Финна, например, постоянно орали во всё горло. Но сегодня от этого крика по спине у Эммы поползли мурашки.
– Хорошо, что Финн не с нами, – шепнула она Чезу, кивнув на объявления.
– Зайдём через гараж, – отозвался тот.
Он достал запасной ключ от гаража, который мама обычно прятала в цветочном горшке на заднем крыльце. И Эмма ощутила прилив любви к брату, которому две недели назад в этом жутком хаосе хватило присутствия духа стянуть запасной ключ так, чтобы полицейские не заметили. Чез всегда был таким – тихим и внимательным. Эмма и Финн непременно бы похвастались: «А знаете, что у меня есть? Знаете, что я сделал?»
Чез и Эмма достигли собственного дворика – пятачка земли, где весной появлялся четырёхлистный клевер. Год назад Эмма разделила дворик на секторы и начертила график, показывающий, в каких точках клевер растёт гуще всего – в зависимости от качества почвы, количества света и дождя. Казалось, в прошлом году Эмма была совсем другим человеком – разве теперь её волновал четырёхлистный клевер?
– Подожди, – негромко сказал Чез, положив руку сестре на плечо.
Они остановились на краю двора. Чез огляделся. Эмма подумала, что, быть может, кто-то прячется за одной из стоящих на улице машин. Или нет – соседи уже вернулись домой с работы и позвали детей ужинать.
«Разве не странно, что я слышала крики какого-то играющего ребенка?» – подумала Эмма. Она отогнала эту мысль и потянула Чеза вперёд:
– Давай скорее, чтобы мистер Мэйхью ничего не заподозрил.
Они подкрались к боковой двери. Это были их собственная дорожка, их собственный двор, их собственная трава, но оба двигались, как незваные гости. Как будто им здесь было не место.
Чез добрался до двери и опять огляделся, прежде чем сунуть ключ в замо́к.
– Чез, ты параноик, – сказала Эмма. – Давай скорей!
Он повернул ключ, и Эмма протянула руку, чтобы поскорее открыть дверь.
И тут какой-то мужчина в тёмном костюме, выскочив из ниоткуда, схватил их и повалил наземь.
Глава 6 Чез
– Отстань от меня! – кричал Чез, а Эмма вопила:
– Пусти!
Чез лягался и отталкивал мужчину; Эмма тоже отбивалась. Но напавший ловко прижал их к земле, и они ничего не могли сделать.
– Ага, только что поймал двух детей, которые пытались забраться в дом, – сказал он в спрятанную в кармане рацию, а может быть, в потайной микрофон.
Чез извернулся и увидел подбородок мужчины, касающийся воротника рубашки, но больше ничего видно не было.
– Мы никуда не забирались! – протестовала Эмма. – Мы здесь живём! То есть… раньше жили! У нас есть ключ!
Чез молча помотал головой: «Ох, Эмма. Может быть, этому человеку не надо знать, кто мы такие!» – и вдруг услышал шум машины. Завизжали тормоза, затем послышались быстрые шаги.
– Эй, эй! Это дети миссис Грейстоун! Отпустите их!
Это был голос мистера Мэйхью.
Потом раздался крик Финна:
– Не делайте больно Эмме и Чезу!
Натали вопила:
– Папа! Это полицейский?! Или кто?!
Чез почувствовал, что его отпустили, но ещё несколько секунд лежал ничком на земле, глубоко униженный. Они ещё даже не успели вернуться в другой мир, а Чез уже чувствовал себя побеждённым и беспомощным. Он опять не сумел защитить Эмму. Если бы не появились мистер Мэйхью, Финн и Натали (как они вообще догадались, что им с Эммой нужна помощь?!), этот человек мог сделать всё что угодно. Он мог похитить его и Эмму. Мог забрать их в другой мир – и Финн и Натали даже не узнали бы об этом.
Финн принялся тянуть брата за руку, пытаясь его поднять:
– Чез! Чез! Ты живой?
Финн всегда спрашивал так, когда Грейстоуны во что-нибудь играли. Например, представляли, что они в опасности и им нужна помощь, что они едва уцелели после ужасной битвы с пиратами, бандитами или другими вымышленными злодеями.
Чез поморщился, потому что сейчас Финн был совершенно серьёзен. Братишка на самом деле боялся, что Чез погиб.
Чез заставил себя перевернуться и встать.
– Всё нормально, дружок, – сказал он и растянул губы, надеясь, что это сойдёт за улыбку. Ноги дрожали, но Чез напряг колени, чтобы не шататься. – Просто я… в шоке. Откуда ты узнал, что нам нужна помощь?
Финн бросил взгляд на мистера Мэйхью и предостерегающе покачал головой.
«Понятно, это секрет, – догадался Чез. – То, что нельзя обсуждать в присутствии мистера Мэйхью».
Эмма уже успела вскочить и теперь наступала на человека, который напал на них. Она ткнула его пальцем в грудь:
– Вам что, нечего делать, что вы сбиваете людей с ног без всякой причины?! Вы не в курсе, что у них есть права?!
– Это недоразумение, – ответил незнакомец, глядя на мистера Мэйхью и словно ожидая, что папа Натали всё объяснит.
Но папа Натали был слишком занят – он пытался удержать дочь:
– Детка, пожалуйста. Я нанял охрану, чтобы наблюдать за домом Грейстоунов – и чтобы нас всех обезопасить. И, может быть, заодно разобраться. Ты же знаешь, что твоя мама, ну…
– Что моя мама? – Натали повернулась к отцу с таким же видом, как Эмма к незнакомцу.
– Сама знаешь: некоторые люди, с которыми она имела дело… могли быть связаны… с правонарушителями, – слабо договорил мистер Мэйхью.
– Мама помогала женщинам, которые попали в беду! – взорвалась Натали. – Женщинам, которым угрожали их мужья! Это не значит, что она имела дело с преступниками! Это значит, что она была героиней! Она и есть героиня! – Она говорила с такой страстью, что мужчина в тёмном костюме отступил на шаг.
Чез огляделся. Погода стояла тёплая, и в соседних домах были открыты окна. Он представил, как люди откладывают вилки и выглядывают на улицу, чтобы узнать, что за шум. А вдруг к ним прислушивались не только соседи, но и… кто-то ещё? Шпионы из другого мира?
– Может, зайдём? – негромко предложил Чез, беря Натали за руку и направляя её к двери гаража.
– Согласен, – сказал мужчина и тоже двинулся к гаражу, подгоняя остальных.
Чез заметил, что на чёрной рубашке у него нашивка с надписью «Частная охрана АС». И мускулы у незнакомца были такие огромные, что грозили порвать рукава. Чез почувствовал себя ещё беспомощнее – они с Эммой ни за что бы не справились с этим здоровяком.
По крайней мере, у Эммы хватило храбрости его отчитать.
Чез включил в гараже свет. Одинокая лампочка над головой сначала загорелась тускло – требовалось несколько секунд, чтобы она засияла как следует. Поэтому сначала всё в гараже казалось зловещим и тёмным. Чез придвинулся ближе к Эмме и Финну и положил руки им на плечи. Финн чихнул и стёр пыль с окна маминого микроавтобуса.
– Как странно видеть тут мамину машину, – сказал он. – Без мамы. ... Все права на текст принадлежат автору: .
Это короткий фрагмент для ознакомления с книгой.