Триша Левенселлер Повелительница стали

Tricia Levenseller

The Twin Hammers

© 2022 by Tricia Levenseller

© Ускова К., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Моим собратьям-воинам, которые каждый день борются с социофобией. Ты важен. Я вижу тебя. Продолжай бороться. Впереди еще так много хорошего.

«Я понял, что разные мелочи, житейские деяния простого люда помогают сдерживать тьму. Это обыкновенные любовь и доброта».

Гэндальф, «Хоббит: Неожиданное путешествие».

Глава 1

У нас нет на это времени.

Упавшее на дорогу дерево преграждает нам путь к мосту.

Я перевожу взгляд на свою спящую сестру и на красные пятна на ее губах, как вдруг ее свистящее дыхание превращается в кашель. Я переворачиваю Темру на бок, чтобы она не захлебнулась собственной кровью. Настойка помогает нам держать ее без сознания, чтобы она не трогала свои раны и не усугубляла их. Из швов на ее руке больше не сочится кровь, но порез на боку задел легкое. Кровь продолжает просачиваться внутрь, поэтому ей очень тяжело дышать.

Она угасает прямо у меня на глазах, а до встречи с магически одаренной целительницей, проживающей на Территории Скиро, еще несколько дней пути.

Мой убийственный взгляд останавливается на Киморе, военачальнице, которая сидит связанная всего в нескольких футах от меня. Это она виновна в нынешнем состоянии Темры, и если моя сестра умрет, то никакая сила в мире не сможет удержать меня от того, что я хочу с ней сделать.

Келлин встает с козел, снимает со спины ножны и вытаскивает двуручный меч, который я выковала для него с помощью магии.

– Зачем это? – спрашивает Петрик. – Ты не сможешь прорубить себе путь.

– Тихо. Залезайте вместе с Зивой на заднее сиденье. Не высовывайтесь.

Ученый делает как было сказано, а я осматриваю окружающие деревья и наконец-то осознаю опасность, в которой мы находимся.

Наш отряд невелик, и только трое из нас умеют сражаться: моя находящаяся без сознания сестра; Кимора, которая ранена, связана и освобождать которую мы не собираемся ни при каких обстоятельствах; и наемник Келлин, который, несмотря на то что ему больше не платят, до сих пор остается с нами.

Сейчас он невероятно спокоен, но его настороженный взгляд выискивает опасность.

Группа мужчин с палками и дубинками в руках мчится вверх по склону от реки. Дыхание Петрика прерывается, и я склоняюсь над сестрой, защищая ее.

Вновь прибывшие останавливаются всего в десяти футах от нас.

– Привет, друзья, – кричит один из мужчин. Он крупный, но не настолько, как Келлин. У него сильно выпирает живот, а руки достаточно большие, чтобы обхватить лошадь. Волоча дубинку по земле, он подходит все ближе к нашей повозке. Его брови уже превратились в одну прямую линию.

– Мы не хотим неприятностей, – говорит Келлин. – Среди нас есть раненые. Мы едем в столицу за помощью.

Восемь человек, стоящих за спиной своего главаря, хмыкают, и их лица расплываются в улыбках.

– Это хорошо. Мы и сами не хотим неприятностей. Понимаете, мы здесь для того, чтобы предложить свои услуги. Пятьдесят оклей, и мы поможем вам убрать это дерево с дороги.

И так как один из мужчин неловко взвалил топор на плечо, нетрудно догадаться, что упавшее дерево – его рук дело.

– Проблема в том, что у нас нет денег, – отвечает Келлин.

Главарь с дубинкой прочищает мизинцем ухо.

– Должно быть, я неправильно тебя расслышал, друг. Мне показалось, ты сказал, что у тебя нет денег. Но кто отправляется на прием к целителю, не взяв с собой никаких денег? Цена за нашу щедрую помощь только что выросла до семидесяти пяти оклей.

Такое чувство, что у меня в животе копошится семейство червей. Я ненавижу конфликты, но мой гнев и неудержимое стремление защитить мою сестру вытесняют все остальное.

Я встаю.

– Моей сестре осталось недолго. Дайте нам пройти. У нас действительно нет денег. Целительница – наш друг. Мы не платим за ее услуги.

Стуча перед собой палкой, вперед выходит еще один человек. Он заглядывает в заднюю часть повозки, и Петрик перемещается в такт его движениям, ограждая от него Темру.

– Да она без пяти минут мертва. Вам уже некуда торопиться.

Я пытаюсь заставить себя забыть о смертельном диагнозе бандита, но чувствую себя так, словно меня ударили в живот.

Он не знает о волшебной целительнице. Темру еще можно спасти, напоминаю я себе. Надежда еще есть.

– Девран, – продолжает бандит, – у них здесь сзади связанная женщина!

Главарь, Девран, цокает языком:

– Это нехорошо.

Он огибает телегу, чтобы получше рассмотреть Кимору.

– За ее голову назначена награда? Если это так, мы были бы счастливы забрать ее у вас.

Они ни за что не заберут Кимору. Она – наша разменная монета. Нам нужно сдать ее, чтобы спасти свои собственные головы. Мы надеемся, что ее поимка расположит к нам принца Скиро и убедит его позволить нам воспользоваться услугами целительницы.

И нам нужно ехать. Прямо сейчас!

– Отойдите назад, – произносит Келлин, – и дайте нам пройти. Я не буду повторять дважды.

Девран посасывает нижнюю губу, оглядывает нашу маленькую компанию.

– Вы уж нас извините, но мы не можем поверить вам на слово по поводу денег. Парни, проведите тщательный обыск. И если у них с собой и правда ничего нет, мы просто заберем лошадей и этот меч.

Он указывает на двуручный меч Келлина, Леди Убийцу.

– Он и вправду хорош.

Девять человек против Келлина, Петрика и меня.

Мы, конечно, бывали и в худших ситуациях.

– Все будет хорошо, – шепчу я Темре, хотя она, вероятно, меня не слышит.

Я перепрыгиваю через борт тележки и выпрямляюсь. Мужчина, стоящий ближе всех ко мне, делает шаг назад.

– Вау, – говорит он, глядя на меня снизу вверх.

Да, снизу вверх. С ростом чуть больше шести футов я всегда была выше большинства мужчин. Обычно меня это бесит, потому что из-за роста я становлюсь объектом для постоянных взглядов и комментариев. Но прямо сейчас мне нравится то, как этот бандит смотрит на меня. Он явно напуган.

Когда я вытаскиваю из-за пояса два своих молота, он приподнимает брови.

Может, я и не лучший боец, но опытный кузнец, и уж чего-чего, а махать молотом я умею.

Келлин спрыгивает с телеги и встает рядом со мной. Я смотрю, как Кимора протягивает руки к Петрику в безмолвной мольбе отпустить ее. «Я могу помочь», – говорит ее лицо.

Но Петрик молча хватает из телеги длинный металлический шест и присоединяется к нам. Когда-то его использовали как ось повозки, но теперь это волшебный посох.

– Друзья, – говорит Девран, – вы в меньшинстве, и мои люди будут более снисходительны, если вы сложите оружие. Сегодня никому не нужно лишаться головы.

– Я могу сам разобраться с ними, – говорит мне Келлин, – а ты, если хочешь, подожди в телеге.

– Если бы я хотела ждать в телеге, я бы там и осталась.

– Хорошо.

Он произнес это тихо, но я не чувствую себя виноватой за то, что рявкнула на него. Кажется, теперь меня выводит из себя любое действие или слово Келлина.

Девран с интересом прислушивается к разговору.

– Может быть, из-за нашей вежливости вы составили о нас неверное впечатление. Вы ведь понимаете, что мы разбойники и собираемся ограбить вас? И, если понадобится, мы применим силу.

– Мы в курсе, – отвечаю я. – Это у тебя сложилось неправильное впечатление, если ты решил, что мы легкая добыча.

И я бросаюсь вперед с поднятым вверх левым молотом.

Конечно, он магический, как и все, что я когда-либо делала. Он работает как щит, невидимый барьер между мной и любыми приближающимися врагами. И если кто-то побежит на меня с оружием в руках, то его тут же отбросит назад.

Один из разбойников встает в стойку и уже заносит дубинку, чтобы отразить мой удар, но я сбиваю его с ног и перехожу к следующему.

Увидев, как я перешагиваю через его товарища, тот отступает на несколько футов, чтобы собраться с духом. Он обходит меня стороной и замахивается на меня своей палкой. Я выставляю левый молот вперед, невидимый щит ловит удар, и разбойник падает на спину от силы магического импульса.

Взмахом своего правого молота, в котором нет ни капли магии, я проламываю ему череп.

Итак, минус двое. Оставшиеся семеро уставились на меня так, словно увидели какое-то волшебное, свалившееся с неба существо.

– Дайте нам пройти, – повторяю я еще раз.

Кончики моих пальцев красные. Кровь, мозги и Богини знают, что еще. Желудок сводит.

Мне не нравится насилие, но я готова на все, чтобы защитить тех, кого люблю. Даже если это меня пугает.

Девран поднимает свою дубинку двумя руками.

– В атаку!

Остальных я оставила Петрику и Келлину, а сама решила приглядеть за Темрой.

Леди Убийца, любимый меч Келлина, был заколдован специально для того, чтобы сражаться с несколькими врагами одновременно. Люди Деврана окружают Келлина, но, когда они приближаются к нему, наемник лишь ухмыляется.

Он уклоняется от замахивающейся дубинки слева, наносит удар вправо, вонзая кончик своего меча в живот одного из разбойников.

Леди Киллер сама движется в сторону, подталкивая Келлина в нужном направлении, и через секунду туда, где он стоял, вонзается кончик железного шеста.

На Келлина замахиваются одновременно тремя орудиями, и тот, наклонившись назад, описывает Леди Киллер широкую дугу, чтобы отразить каждый удар.

Петрик все еще стоит рядом с телегой, но это только потому, что его оружие лучше работает издалека. Он бросает металлический посох, который вращается в воздухе до тех пор, пока не врезается в одного из разбойников. Тот не носит доспехов, и я слышу, как хрустят ребра. Затем посох возвращается к Петрику, – магия заставляет его всегда возвращаться к заклинателю.

Осталось пятеро.

Келлин и Петрик косят одного за другим до тех пор, пока не остаются только Девран и один из его людей. Тот несется прочь, а Девран удивленно смотрит на нас.

– Кто вы такие, люди?

Келлин Деринор, наемник.

Петрик Аведин, ученый.

Зива Теллион, кузнец.

Наши отношения друг с другом стали сложнее, чем когда-либо. Но каждый из нас готов сражаться ради другого. Наши совместные приключения связали нас кровными узами.

Из фургона снова доносится кашель, и мне ничего не остается, как вытереть руки о собственные штаны, а затем забраться внутрь, чтобы проведать Темру.

– Мы спешим, – отвечает Петрик, – а вы надолго нас задержали.

Он бросает посох в Деврана, отбрасывая его на землю. Петрик устремляется за тем разбойником, который сбежал.

Я убираю волосы сестры с ее губ, чтобы они не испачкались в крови, собирающейся у нее во рту. Я оглядываюсь через плечо, собираясь бросить еще один полный ненависти взгляд на Кимору.

Но в телеге больше никого нет.

Я несколько раз моргаю, как будто это может вернуть военачальницу.

– Келлин! – кричу я.

Когда кашель Темры стихает, я осторожно опускаю ее обратно на пол и перепрыгиваю через ту стенку телеги, где болтаются перерезанные веревки.

Как только мои ботинки касаются земли, она уходит у меня из-под ног. Я падаю на землю, всем весом опираясь на руки.

Повернув голову, я вижу под телегой военачальницу. Она выкатывается оттуда, забирается на меня и прижимает тыльную сторону ладони к моему горлу. Я вцепляюсь в ее лицо, пытаюсь скинуть женщину с себя. Судорожно хватаю ртом воздух, который перестал проникать ко мне в легкие.

А потом появляется Келлин и оттаскивает ее.

Кимора бьет его локтем в живот, и Келлин сгибается пополам. К тому времени, как я встаю на ноги, она уже ковыляет прочь. Для женщины с раздробленным коленом она хромает с впечатляющей скоростью, словно и не чувствует боли.

Вновь схватив молоты, я бегу следом. Любому другому такой побег был бы не под силу, но Кимора – самая грозная воительница во всей Чадре. Она собиралась свергнуть всех членов королевской семьи и подчинить себе все королевство. Келлину, Петрику, мне и нашему магическому оружию пришлось работать сообща, чтобы ее одолеть.

Из-за этой женщины моя сестра на пороге смерти. Она сделала меня сиротой. Она хотела, чтобы я снабжала ее армию магическим оружием, и она могла захватить Чадру без какого-либо сопротивления.

Нет никого опаснее.

Нельзя позволить ей сбежать.

Я не осмеливаюсь бросить в нее молот, опасаясь, что она его перехватит. В руках этой женщины даже ветка может стать грозным оружием. Вместо этого я врезаюсь в нее сзади своим молотом-щитом, и она падает на землю. Ни на секунду не останавливаясь, она ползет по траве и тянется к большой палке.

– Тронь ее, и я раздроблю тебе второе колено, – говорю я. Мой голос стал таким низким, что я его не узнаю.

Игнорируя меня, она хватается за палку. Опираясь на нее и на ближайшее дерево, Кимора поднимается на ноги.

К тому времени появляется Келлин с мечом наготове.

– Встань позади нее, – приказываю я, но он и так уже движется в ту сторону.

– Тебе некуда идти, – говорю я. – Сдавайся.

Кимора убирает с глаз выбившиеся сальные пряди волос. Ее обычный строгий пучок растрепался, и она сняла кляп, который скрывал гладкий шрам на ее щеке. Каким-то образом растрепанный вид делает ее еще более устрашающей.

– Твоей сестре нужно в столицу, а ты готова тратить время на погоню за мной? – спрашивает военачальница. – Мне кажется, сейчас каждая секунда на счету.

Ее слова делают свое дело. Я прихожу в бешенство от мысли о том, как много времени мы потеряли. Это делает меня безрассудной.

Скрипя зубами, я прыгаю вперед. Келлин делает то же самое, но со спины. Кимора не может в полной мере защитить себя от нас обоих, опираясь только на одну здоровую ногу, но все же пытается это сделать. Уклоняясь от удара Келлина, она вместе с тем палкой останавливает мой молот. Инстинкт подсказывает мне держаться как можно дальше от этой ужасной женщины.

Я игнорирую его и пинаю Кимору по раздробленному колену.

Она кричит, падает и роняет палку.

Я хватаю одну из рук военачальницы, пытаюсь завести ей за спину. Кимора замахивается другой рукой, целясь мне в голову. Я поднимаю ее заведенную за спину руку выше, растягивая ее мышцы. Когда я толкаю ее вперед, прямо на землю, женщина хрипит. Я вожусь с другим ее запястьем, пытаясь и его завести ей за спину. Мне приходится давить на нее всем своим весом.

– Сдавайся! – кричу я ей.

– Никогда!

Она пытается запрокинуть голову, и эта поза делает ее похожей на выброшенную на берег рыбу.

– Если у меня будет выбор – позволить тебе уйти или убить тебя, я тебя убью, – говорю я. – Ты отняла у меня все, и ты заслуживаешь смерти!

Келлин наваливается на нее вслед за мной, практически садится ей на ноги, чтобы она не могла выбраться. Он достает кусок веревки, и я использую его, чтобы снова связать ее запястья. Туже, чем это необходимо.

Мы оба хватаем ее за руки, поднимаем женщину на ноги и тащим обратно к повозке. Всю дорогу Кимора сопротивляется.

Петрик выбегает из-за деревьев и наклоняется, уперев руки в колени.

– Последний из них сбежал.

– Забудь о нем, – говорю я. – Помоги Келлину.

Несмотря на усталость, Петрик помогает затащить мать в повозку. Когда она снова привязана, он осматривает перерезанные веревки.

– Как она освободилась? Она не могла украсть оружие во время драки. К тому же у этих людей были дубинки и посохи, а топор все еще лежит на земле.

– Может быть, кто-то дал ей что-то острое, – говорит Келлин.

– Я бы никогда…

Не обращая внимания на двух парней, я обыскиваю фургон в поисках кинжала или чего-то еще, что могло бы объяснить побег военачальницы.

– Кровь – не водица, – говорит Келлин.

– Я едва знаю эту женщину. Может, она и родила меня, но между нами нет любви. Ты это знаешь. Зачем мне освобождать женщину, которая причинила боль Темре?

– Заткнитесь, вы оба, – говорю я, одной рукой проводя по волосам, а другой протягивая им заточенный кусок металла.

– Заколка из ее пучка. Она достала ее несколько дней назад. Должно быть, ждала подходящего момента, чтобы использовать.

Келлин старается не встречаться взглядом с Петриком.

– Извини, – ворчит он.

– Когда ты собираешься начать доверять мне? – спрашивает Петрик. – Все, что я делал до сих пор, так это помогал. Возможно, я и держал свое происхождение в секрете, но я никогда не предавал никого из вас.

– У нас есть проблемы поважнее, чем ваши ссоры.

Я смотрю на мост.

– Мы все еще не можем проехать, и любой, кто мог бы помочь нам убрать ствол, – либо без сознания, либо мертв, либо сбежал. Есть другая дорога?

– Да, – говорит Петрик, – но это добавит полдня пути.

Мне хочется рыдать. Времени и так почти не осталось. Целительница в Аманоре сказала, что у нас есть всего неделя до того, как Темра умрет от полученных ран.

Именно столько времени нужно, чтобы добраться до столицы.

Меня наполняет такая ярость, какой я никогда не испытывала. Вернувшись в телегу, я вытаскиваю из-за пояса свой немагический молот и замахиваюсь им на здоровую ногу Киморы.

Раздается хруст. Крик Киморы приглушен новым кляпом. Вздох Петрика и полный ужаса взгляд Келлина наполняют меня чувством вины, но…

– Обещание есть обещание, – произношу я.

Она больше не сбежит.

Глава 2

Чтобы наверстать упущенное, мы не останавливаемся всю ночь.

Дорога ужасная, вся в колеях и ямах, но мы этого не чувствуем. Перед тем, как покинуть родной город Келлина, я заколдовала металл под тележкой, чтобы обеспечить Темре как можно более плавное путешествие.

Тем не менее я не сплю. Но не из-за постоянного кашля Темры, стонов Киморы или хруста шеи Келлина, раздающегося каждый раз, когда он оглядывается через плечо, чтобы проверить меня.

Я хочу накричать на него, на всех них. Им всем сейчас должно быть больно так же, как и мне. Мое тело находится в каком-то странном состоянии истощения и повышенной бдительности. Чтобы скоротать время, начинаю считать вдохи моей сестры.

Почувствовав движение, я поднимаю руку, испугавшись, что Кимора каким-то образом снова вырвалась на свободу, но это всего лишь Петрик, забирающийся в телегу рядом со мной.

– Тебе нужно отдохнуть, – говорит он. – Позволь мне присмотреть за ней.

– Спасибо, но я в порядке.

– Если будет еще одна драка, отдохнувшей ты будешь полезнее.

Кажется, я так устала, что у меня даже нет сил лгать.

– Я боюсь, что если закрою глаза, она умрет.

– Она достаточно сильна, – самоуверенно говорит Петрик.

Это так приятно слышать, пусть он и не может точно знать, на что способно тело Темры. Он хорошо образованный человек, но едва ли разбирается в медицине. Петрик – ученый из Великой библиотеки в столице Скиро, и он посвятил свою жизнь изучению древней магии. Мы с ним познакомились, потому что он писал книгу о разных видах магии. Хотел узнать все, что можно было знать обо мне и моих способностях.

За время нашего первого совместного путешествия он влюбился в мою сестру. Он никогда не говорил этого напрямую, но я точно знаю. Как можно не влюбиться в мою храбрую и дерзкую сестру? Она такая сильная, такая упрямая.

Когда мы узнали, что Петрик скрыл правду о том, что Кимора его мать, Темра пришла в ярость. Я готова закрыть глаза на его происхождение, пока он нам помогает. Его прежние слова были правдой. Он никогда не предавал нас и вообще не давал повода в нем сомневаться. Он просто утаил один секрет.

Кто бы не захотел скрыть тот факт, что связан с таким чудовищем?

Но чудовище или нет, она все равно его мать.

– Прости, что причинила ей такую боль у тебя на глазах, – шепчу я.

Петрик сглатывает:

– Так было нужно. Мы не можем рисковать тем, что нас снова задержат.

– Я сделала это не из мести. Я сказала ей, что сделаю это, если она…

– Все в порядке, Зива. Правда.

Его темные глаза скользят по лицу Темры, ее волосам цвета красного дерева, ее губам, безупречному лицу – все это едва различимо в лунном свете.

– У нее не было шанса накричать на меня за то, что я утаил этот секрет. Она должна это сделать. Должна сказать мне, что не хочет слышать мои оправдания. Должна швырять в меня всякой всячиной.

Чтобы удержаться от слез, я издаю слабый смешок.

– Так и будет. Все это тебя ждет. Ты уже подумал, как будешь перед ней объясняться?

Он качает головой:

– У меня нет объяснений. Только правда. Я боялся, что ты не подпустишь меня к себе, если узнаешь, кто я такой. Не все могут поверить, что я не испытываю к матери никаких теплых чувств.

При этом он бросает взгляд в сторону Келлина.

– Я знаю, почему ты сделал то, что сделал, – отвечаю я. – И не держу на тебя зла.

– Ты хороший друг, Зива. И еще лучшая сестра.

– Я подвела ее.

– Это не так. Ты все еще борешься за нее. Мы доберемся до столицы. Темра будет исцелена. Мы очистим свои имена, а Кимора получит то, что заслуживает за свое предательство.

Я так сильно хочу ему поверить, но в голове проносятся ужасные картины будущего, которые затем переносятся в мои сны.

* * *

Меня будит тишина.

Повозка остановилась. Я немедленно проверяю, как там Темра.

– Почему мы не двигаемся? – кричу я.

– Лошадям нужен перерыв, – говорит Келлин. – Если мы будем так гнать и дальше, они сдадутся прежде, чем мы доберемся до столицы.

Мы свернули с дороги, и Келлин уже распрягает лошадей. Петрик вместе со своими вещами куда-то идет. Наверное, собирается приготовить еду.

Я остаюсь с Киморой и Темрой.

Клянусь, военачальница никогда не спит. Каждый раз, когда я смотрю на нее, она настороже. Ее глаза бегают туда-сюда в поисках любой возможности сбежать.

– Вот, – говорит Петрик некоторое время спустя. Он протягивает мне миску с бульоном. – Я могу покормить ее, если хочешь.

– Нет, я справлюсь.

– Я все равно помогу.

Он опускается на колени позади Темры и усаживает ее, в то время как я дрожащими пальцами подношу ложку к ее рту.

Я силой разжимаю ее губы и, запрокинув ей голову, вливаю бульон. Увидев, что она пытается сделать глоток, я вздыхаю с облегчением.

– У нас все получится, – говорит Петрик.

– Эта целительница, о которой ты говорил… она хороша?

– Она может работать с телом так же, как ты работаешь с железом. Она хороша, Зива.

Следующая ложка бульона оказывается снаружи и сопровождается еще большим количеством крови.

– Она может залечить дыру в легком Темры? – спрашиваю я.

– Я видел, как она прикрепляла конечности.

Надежда, теплящаяся в моей груди, опасна, но если я потеряю Темру, то потеряю последнего члена своей семьи. Потеряю свое сердце.

Тогда Кимора действительно заберет у меня все.

Когда Темра наедается досыта, взгляд Петрика останавливается на его матери.

– Думаю, мне лучше пойти покормить ее.

Он оставляет меня, зачерпывает еще одну миску бульона и идет к своей матери. Юноша осторожно вынимает кляп и предлагает ей немного воды. Кимора пьет, пьет и пьет. Она не хочет показывать слабость, но по тому, сколько она глотает, я могу сказать, что это путешествие дается ей тяжело. Ее конечности, должно быть, болят из-за того, что она постоянно связана. Ее запястья и лодыжки покраснели и распухли от туго затянутых веревок, но у нее сейчас есть травмы и похуже.

Я рада, что она страдает, и мне за это не стыдно.

За последние четыре дня лицо Темры стало еще бледнее. Ее губы потрескались. Ее легкие ослабли. От долгого нахождения в одной и той же позе у нее появились пролежни. Но я не решаюсь ее подвинуть – боюсь усугубить травмы.

Возможно, это последние дни, которые я провожу со своей сестрой, а мне даже не удается поговорить с ней.

Я пытаюсь не думать об этом.

Когда Кимора достаточно напивается, они с Петриком начинают перешептываться. Я не могу расслышать подробности разговора, но от того, что она говорит, Петрик морщится. Он наливает ей немного бульона, кормит ее и продолжает негромкий разговор. Ее лицо ничего не выражает, и я начинаю задаваться вопросом, не следует ли мне подойти ближе.

Вдруг Темра начинает кашлять.

Я осторожно переворачиваю ее на бок и растираю спину. Ее плечи вздымаются, а тело напрягается. Кровь стекает с ее губ.

– Я не оставлю тебя, – говорю я. – Я здесь, Темра. С тобой ничего не случится.

Краем глаза я замечаю движение и оборачиваюсь. Келлин наклоняется, чтобы зачерпнуть немного супа. С его ростом приходится сильно наклониться, чтобы дотянуться до кастрюли. Даже будучи покрытым дорожной пылью от долгого путешествия, он, с золотисто-рыжими волосами и мягкими чертами лица, красавец во всех смыслах этого слова.

Когда-то он так много значил для меня. Какое-то время мы были… вместе. Но вместо того, чтобы бежать и помочь моей сестре бороться с Киморой, он пришел за мной и людьми, которые пытались меня забрать.

Он спас меня, а не ее.

И если она умрет, я никогда не смогу простить его.

Даже если она выживет, я не думаю, что смогу простить его. Он знал, что моя сестра – это весь мой мир. Он знал, что мне не грозила никакая реальная опасность. Кимора хотела, чтобы я осталась жива. Но она хотела убить мою сестру, чтобы преподать мне урок.

И все же он пошел за мной.

Он сделал неправильный выбор, так как же я могу сделать выбор быть с ним?

Взяв себе еду, он подходит к телеге с моей стороны. Я вдруг понимаю, как близко он находится. Я не знаю, почему это чувство сохраняется даже спустя столько времени, проведенного вместе. И все же, когда он рядом, всегда происходит одно и то же. Во мне беспорядочно смешиваются волнение и тревога.

– Мне жаль, что я сомневался в Петрике, – говорит он.

– Снова, – напоминаю я ему.

– Снова.

– Да, ему больно видеть свою мать связанной, но каждый раз, когда она говорит что-то, что может убедить его помочь ей, он смотрит на Темру. Тем самым напоминает себе, почему его мать заключенная и почему должна таковой оставаться.

– Я знаю. Я просто волнуюсь и ничего не могу с этим поделать.

– Он не должен был держать свое происхождение в секрете от нас. Но он совсем не похож на свою мать. Сейчас он здесь, с нами. Ведет нас к тому, кто может помочь.

Пока мы разговаривали, я смотрела прямо перед собой, но теперь, чувствуя на себе его взгляд, я поднимаю глаза.

Его карие глаза встречаются с моими голубыми, и в моей груди начинается настоящий ураган эмоций, каждая из которых пытается одержать верх. Страх. Желание. Ненависть. Смирение.

Когда-то я боялась разговаривать с ним. Не могла сказать ни слова, сразу начинала беспокоиться. Эта ситуация постепенно менялась во время путешествия, когда мы с Темрой наняли его для безопасного переезда в Терсу. Оттуда нам пришлось пересечь еще две Территории, и в конце концов мы остановились в его родном городе Аманор, где я познакомилась с его семьей. Где я почувствовала, что наконец-то действительно знаю этого человека и хочу, чтобы он узнал меня.

Может быть, я даже начала лю…

Эта мысль причиняет боль, поэтому я обрываю себя.

Потому что любить его, доверять ему, хотеть его – все это похоже на предательство по отношению к единственному человеку, который всегда был рядом со мной. У Темры нет такой же тревожности, как у меня. Всю мою жизнь она защищала меня от неловких встреч.

И когда я должна была защитить ее, когда Келлин должен был ей помочь, она была смертельно ранена.

Это моя вина. Это вина Келлина. Это вина Киморы.

Я не могу быть с ним, не возненавидев себя.

Теперь я вижу в его глазах желание, смешанное с болью. Я наблюдаю, как он открывает рот, подыскивая правильные слова, но замирает.

Мы с ним оба знаем, что таких слов нет.

* * *

Келлин немного вздремнул, и мы снова отправляемся в путь. Они с Петриком по очереди управляют лошадьми, а я остаюсь сзади, застряв между человеком, которого я люблю больше всего, и человеком, которого больше всего ненавижу.

Неделя никогда не казалась мне длиннее.

Минута ползет за минутой, день снова медленно приближается к ночи. Время для меня теперь измеряется только тем, насколько хуже становится Темре. Она становится бледнее, худее, слабее.

У нас так мало времени.

– Что мы будем делать, когда доберемся до Скиро? – спрашивает Келлин.

По тому, насколько тихо он это сказал, я понимаю, что эти слова предназначены не для меня.

Петрик садится прямее.

– Мы немедленно попросим аудиенции у Скиро. Он предоставит нам все необходимое.

– Ты говоришь уверенно, – говорит Келлин. – Зачем принцу утруждать себя разговором с нами? Мы беглецы, насколько ему известно. Мы не в том положении, чтобы о чем-то просить.

Петрик смотрит в сторону дороги, его взгляд падает на проплывающие мимо деревья.

– Я думал, ты уже собрал это воедино.

– Что я должен был собрать воедино?

– Кимора – моя мать. Ты еще не догадался, кто мой отец?

Кимора была генералом короля Арунда. Покойная королева умерла вскоре после рождения принца Скиро. Король был одинок и горевал, а потом появилась военачальница Кимора, которая родила ребенка и отправила его учиться далеко от замка…

Сестры-Богини. Он незаконнорожденный сын короля. Отосланный подальше, чтобы не мешался под ногами. Но когда королевство было разделено, Скиро возглавил Территорию, на которой располагалась Великая библиотека. Петрик вырос рядом со своим братом.

Мне следовало сложить два и два гораздо раньше. Видя, что Келлин ничего не понимает, я решаю помочь:

– Он сын короля.

– Что? – голос Келлина повышается на октаву.

– Я очень близок со своим братом, – говорит Петрик. – Мы выросли вместе. Думаю, он сделает все, о чем я попрошу, и уж тем более поможет девушке, которую я… Темре. Он поможет Темре.

– Серьезно? – говорит Келлин, вновь обретя голос. – Есть ли что-нибудь еще, чем ты хотел бы с нами поделиться? Еще какие-нибудь секреты, о которых ты хотел бы так же рассказать между делом?

– Это не было секретом! – говорит Петрик. – Все, кому знаком мой брат Скиро, знают, кем мы друг другу приходимся.

– Келлин, – говорю я. – Не имеет значения, кто его отец. Это не имеет никакого отношения к той ситуации, в которую мы попали.

– В самом деле? Мне кажется, что информация о том, какие у них с братом-принцем хорошие отношения, была бы очень кстати, когда Кимора охотилась за нашими задницами!

– Если бы мы обратились за помощью к Скиро, Кимора объявила бы войну ему и всем невинным жителям этой Территории! – возражает Петрик. – Ты бы поставил их жизни на карту? Теперь мы можем пойти к моему брату, потому что Кимора больше не представляет угрозы! И кроме того, Зива никогда бы не позволила нам искать убежища у кого-то, кто обладает такой властью, пока мы не разобрались с Клинком Тайн.

В этом он, безусловно, прав. И Келлин тоже это знает, потому что наемнику нечего сказать в ответ.

– Так вот в чем план, – говорит Петрик, возвращаясь к текущему вопросу. – Мы просим моего брата о помощи. Он помогает. Больше беспокоиться не о чем.

За исключением того, что Темра может умереть прежде, чем мы успеем добраться до принца.

Глава 3

Я никогда раньше не испытывала облегчения от приезда в большой город.

Обычно меня такие места пугают. Здесь слишком много всего: людей, животных, запахов, звуков.

Но когда лошади везут нас вверх по крутому склону, через городские ворота, прямо в суету городской жизни, я чувствую, что наконец-то могу спокойно вздохнуть. Келлин подгоняет лошадей, и жители столицы отпрыгивают от повозки, выкрикивая проклятия нам в спину.

Уже довольно поздно, так что на улицах не так много народа, как могло бы быть, но люди все еще закрывают свои лавки или спешат за последними покупками.

Столица находится в горах, и ходят слухи, что принц Скиро специально решил обосноваться как можно дальше от своего старшего брата Рависа. Местные жители закутаны в меха и обуты в сапоги из толстой кожи. Похоже, осень рано обрушилась на город.

Петрик указывает Келлину путь к замку, он ведет нас по извилистым дорогам, уклон которых становится все сильнее. Из-за крыш домов и мастерских я наконец вижу пункт нашего назначения. Башни замка – самые высокие сооружения в городе.

Когда мы, наконец, добираемся до них, я вижу, что они соединены с огромной стеной, окружающей территорию замка. Ворота опущены, и мы беспрепятственно можем пройти внутрь.

По обе стороны от входа в замок стоят массивные фигуры. Одна вырезана из белого мрамора, другая – из черного гранита. Эбанарра и Тасминья – Сестры-Богини.

Когда телега останавливается, к нам подходит патрульная стражница.

– Петрик, ты вернулся!

– Прости, Леона, но у меня нет времени на любезности. Пожалуйста, немедленно скажи принцу, что я здесь. Со мной важный пленник, а нашей раненой спутнице нужна Серута.

Не представляю, знает ли Петрик всех стражников или это совпадение, но я рада, что дело сдвинулось с мертвой точки. Леона кричит указания слугам, стоящим у дверей, и те исчезают внутри.

Всего через несколько минут к фургону подносят лежанку, а следом идет небольшой гарнизон стражи с цепями и кандалами. Я помогаю слугам уложить Темру на лежанку. Стражники вытаскивают извивающуюся Кимору из фургона и связывают ее как следует. Сопротивляясь изо всех сил, она зарабатывает еще несколько царапин и синяков.

– Пожалуйста, – говорит Петрик. – Будьте настолько аккуратны, насколько это возможно в разумных пределах.

Еще больше стражников появляется из главного входа, все они одеты в темно-синие туники с желтым солнцем на груди.

Из замка доносится слабое бормотание, которое постепенно становится все громче.

– Просто пропустите меня! – настаивает голос, проталкиваясь мимо всех остальных.

Этот человек не может быть не кем иным, как принцем Скиро. Под открытой сапфировой мантией он носит темно-золотую тунику с таким же солнцем, что и у стражников. Смуглая кожа принца Скиро темнее, чем у Петрика. Его голова выбрита, а черты лица настолько мягкие, что Темра, вероятно, назвала бы его симпатичным. Он выше Петрика, но не так высок, как я, хотя и близок к этому. На нем нет никаких особых украшений, отмечающих его положение, но на поясе он носит отделанный драгоценными камнями кинжал в ножнах. Он самый молодой из членов королевской семьи, и я уверена, что ему не больше двадцати лет.

Принц окидывает взглядом повозку, мою сестру на лежанке, Кимору в цепях, а затем его взгляд останавливается на Петрике. Его лицо расплывается в лучезарной улыбке.

– Петрик! – восклицает он, обнимая своего брата. – Мне кажется, или ты стал более накачанным? И что на тебе надето? Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел тебя в чем-то, кроме твоего ученого наряда.

– Прости меня, Скиро, – говорит Петрик, – но мы спешим. Нам нужна незамедлительная помощь. Один из моих друзей тяжело ранен. У нее не так много времени. Нам нужна Серута. Не мог бы ты, пожалуйста, позвать ее?

Взгляд Скиро останавливается на Темре и ее бледном лице.

– Заходите внутрь, все вы. Все друзья моего брата – мои друзья.

* * *

Каждая пролетающая секунда ощущается как удар плети на моей коже.

Я наблюдаю, как смотрители используют смоченную в теплой воде ткань, чтобы омыть мою сестру. Они очень аккуратны, но я с нетерпением жду, когда уже прибудет Серута и сотворит свою магию. Один из смотрителей развязывает бинты на ее руке, и воздух наполняется запахом гнили. Рука инфицирована, и целительница начинает снимать швы и снова вскрывать рану, чтобы выпустить гной.

Но где же Серута?

Когда дверь открывается, я с облегчением оборачиваюсь, готовая приветствовать, умолять и делать все возможное, чтобы привлечь к моей сестре немедленное внимание наконец прибывшей целительницы.

Но это всего лишь какой-то слуга.

– Петрик послал меня забрать вас. Я должен показать вам ваши комнаты, чтобы вы могли привести себя в порядок и отдохнуть. Принц хотел бы, чтобы вы все были его особыми гостями на ужине.

Глядя на него, я моргаю.

Поужинать, помыться и отдохнуть?

Моя сестра умирает. Умирает. И они ждут, что я…

– Извините, – говорит кто-то позади меня. Я поворачиваюсь, уже напряженная и готовая броситься к сестре.

Это одна из служанок.

– Она у нас. Она получит самый лучший уход, который мы можем ей предоставить. Вам стоит уйти.

– Я не оставлю ее, – говорю я.

– Я не знаю, как сказать это более деликатно, но вы загрязняете нашу стерильную среду.

При этих словах я осматриваю себя сверху вниз. Под каждым моим ногтем грязь. Моя одежда порвана со времен борьбы с Киморой, испачкана после долгой дороги. Я не могу отличить веснушки на моей коже от прилипшего песка. И я могу лишь догадываться, как от меня пахнет.

Меня охватывает смущение, но оставить Темру все равно непросто.

– Вы хотите сказать, что для нее будет безопаснее, если я уйду?

Служанка вежливо кивает.

– Я могу вернуться, как только вымоюсь? И вы послали за этой…

Я не знаю, широко ли известны магические способности целительницы.

– Серутой?

– Да, вы можете вернуться, и все ресурсы принца в вашем распоряжении.

Я понимаю, что она имеет в виду.

– Очень хорошо, – произношу я, выдыхая.

Когда я поворачиваюсь к ожидающему меня слуге, ему становится легче.

Комната, в которую меня приводят, чистая и пропускает много солнечного света. Она вся заполнена красивыми коврами и гобеленами, красивые узоры которых выглядят так, будто на их создание ушли годы. Ванна уже приготовлена, и я спешу к ней, зная, что чем скорее я вымоюсь, тем скорее смогу снова увидеть Темру и понаблюдать, как целительница колдует над ней.

Оказаться в воде очень приятно, и я позволяю себе наслаждаться ею, пока счищаю с тела накопившуюся за неделю грязь. Закончив, я вытираюсь полотенцем, быстро расчесываю волосы и оставляю их распущенными – они все равно слишком короткие, чтобы с ними можно было что-то сделать. После того как я оделась, выхожу из комнаты и чуть не сталкиваюсь с Петриком. Он также воспользовался ванной и облачился в новую одежду.

– У тебя есть новости? – спрашиваю я. – Как она?

– Без изменений.

Что?

– Почему? Почему она не исцелилась? Где эта целительница, которую ты обещал? Почему все происходит так медленно? Мне что, нужно ходить и стучать во все двери замка?

Петрик останавливает меня прежде, чем я успеваю продолжить.

– Я еще не знаю ответов на эти вопросы, но принц Скиро хочет поговорить со всеми нами.

Хорошо, тогда я могу сама потребовать от него ответов.

Я позволяю Петрику провести меня по коридору, который богато украшен гобеленами. Из какой-то далекой комнаты до нас доносится музыка, но я не могу угадать инструмент. Что-то струнное. Петрик не останавливается, пока мы не входим в комнату, которая тоже украшена гобеленами и застелена коврами. Между гобеленами расположены книжные шкафы, полки которых уставлены книгами. В этой комнате музыка звучит громче, хотя музыкантов внутри нет. Возможно, они в соседней комнате.

Небольшой стол заставлен едой. Разнообразные соусы к сочному мясу и не менее пяти различных бочонков вина. Личная охрана принца выстроилась вдоль стен, а сам Скиро сидит во главе маленького стола. Расположившийся рядом с ним Келлин уже ест большие куски хлеба с маслом.

Я не должна злиться на них обоих за то, что они едят, пока Темра умирает, но я в ярости.

– А…

Скиро поднимает глаза.

– Пожалуйста, садитесь. Набивайте животы. Вам, должно быть, есть что рассказать после такого путешествия.

Ни Петрик, ни я не двигаемся с места, и я безумно благодарна ему за то, что он поддерживает меня в этой ситуации.

Скиро вздыхает и роняет куриную ножку, которую подносил к губам.

– Я бесконечно благодарен вам всем за то, что вы привезли мне предательницу Кимору, но я удивлен, брат, что ты отвернулся от нее.

– Я узнал о ее планах убить тебя и остальных и захватить все королевство для себя. Я не мог допустить, чтобы это произошло. Именно Зива узнала об этом и остановила ее.

Он указывает на меня.

– Ее сестра умирает, и мы просим помощи Серуты.

Взгляд Скиро останавливается на мне. Его глаза загораются, а на губах появляется приятная улыбка. Он встряхивается, как будто только что вспомнил что-то, а затем снова поворачивается к своему брату:

– Тебе не следовало рассказывать им о ней – не важно, насколько вы хорошие друзья.

– Теперь я считаю их семьей, – отвечает Петрик.

– Ты обязан им жизнью? Это то, что заставило тебя предать доверие нашего друга Серуты?

– Дело в Темре.

– Умирающей девушке.

– Я люблю ее, Скиро. И мне нужно, чтобы ты спас ее.

При этих словах я неловко переступаю с ноги на ногу. Я, конечно, догадывалась, но, услышав, как Петрик вслух признается в чем-то столь личном, я испытываю секундное смущение. Но если это заставит Скиро наконец действовать, тогда…

– О, я понимаю.

Выражение лица Скиро меняется:

– Мне очень жаль, Петрик, но ее здесь нет.

– Кого? – спрашивает Петрик.

– Серуты.

– Что ж, тогда пошлите за ней! Где она?

– Несколько недель назад наш дорогой брат Равис послал шпионов в замок. Они узнали о способностях Серуты и украли ее глубокой ночью. Она уже на Территории Рависа.

Я опускаюсь на колени, с моих губ срывается отчаянный крик.

Нет, нет, нет, нет, нетнетнетнет…

Мы сделали это. Мы привезли Кимору. Темра пережила это путешествие.

Но целительницы здесь нет.

Моя сестра скоро умрет.

Я чувствую, как мое дыхание учащается, и слова сами слетают с моих губ:

– Тогда собираемся. Мы отправляемся к Равису.

– Вы не можете перевезти девушку, – говорит Скиро. – Еще одно путешествие наверняка убьет ее, к тому же у нее не осталось времени, которое потребуется, чтобы добраться туда.

Келлин почти забыл о стоящей перед ним еде.

– Вы, должно быть, послали людей за своей целительницей? И, конечно же, они уже везут ее обратно?

Да, это имело бы смысл. Я цепляюсь за рассуждения Келлина.

– Я действительно посылал людей, – говорит Скиро. – Они должны были отчитаться несколько дней назад. Скорее всего их обнаружили и убили.

Последняя крупица надежды утекает, словно песок сквозь пальцы. Я падаю на пол, и тишина наполняется моими криками. Петрик отходит от меня, подходит к своему брату. Тем временем Келлин садится рядом со мной, но все равно не осмеливается обнять меня.

Мое отчаяние слишком велико, чтобы задумываться об этом.

Я не наклоняюсь к нему, не отвечаю на объятия. Я просто чувствую, и мне больно, и… должно быть, это то, что чувствует умирающий.

Внезапно я встаю. Если Темре осталось жить всего несколько мгновений, я собираюсь провести их с ней. Она не должна быть одна.

– Подожди, Зива.

Я поворачиваюсь и сквозь слезы едва вижу Петрика. Я вытираю глаза, пытаюсь сосредоточиться.

– Скиро, – говорит Петрик. Какой бы разговор у них сейчас ни был, похоже, Петрик о чем-то попросил брата.

– Это слишком опасно, – говорит Скиро. – Если мои специально обученные люди не смогли вернуться, едва ли можно ожидать, что твои друзья вернутся, да еще и вместе с Серутой. Кроме того, я не собираюсь так рисковать дверями.

– Для меня, брат.

– Они умрут.

– Нет, Темра умрет!

– Ты знаешь, что я люблю тебя, но ответ по-прежнему отрицательный.

Поворачиваясь ко мне, Петрик рычит:

– Зива, я прошу разрешения рассказать моему брату, кто ты такая и почему мы прекрасно подготовлены для выполнения этой спасательной миссии.

– Нет, – отвечает за меня Келлин.

Спасательная миссия? Мы уже установили, что не сможем вовремя доставить целительницу в столицу, а Темра не переживет еще одно путешествие.

Любой влиятельный человек, знающий о моих способностях, обычно жаждет использовать их в своих целях; зачем Петрику просить меня раскрыться сейчас?

– Это важно для спасения жизни Темры, – добавляет Петрик, видя мои колебания.

Я не понимаю, о чем он, но киваю, ведь что еще я могу сделать? И Келлин не имеет права говорить за меня.

– Это Зива Теллион. Магически одаренный мастер клинка. Мы все носим оружие, которое она выковала. Там, в Аманоре, мы сразились, должно быть, с сорока людьми. Мы втроем вместе свергли военачальницу. Мы можем вернуть Серуту. И разве возвращение твоей целительницы не стоит возможных проблем с дверьми?

Взгляд Скиро останавливается на мне. Я опускаю взгляд на пол, чувствуя себя неловко от пристального внимания, но мои мысли все еще крутятся вокруг сестры.

– Правда? – спрашивает принц. – Как работает твоя способность? Какое оружие ты сделала? Как ты…

– Скиро! – перебивает Петрик.

– Прости.

Он на мгновение задумывается:

– Мне все равно это не нравится. Эти двери – единственное преимущество, которое у меня есть, Петрик.

– Что нужно сделать, чтобы убедить тебя? – в отчаянии спрашивает он.

– Как насчет надежного плана?

При этих словах Келлин оживляется. Принц говорит на его языке, но я все еще совершенно сбита с толку этим разговором.

– Как ты провел своих шпионов в замок? – спрашивает Петрик.

– Они путешествовали пешком. Переодевались, чтобы слиться с людьми Рависа.

– У тебя еще осталась одежда их Территории?

– …Да.

– Тогда мы ее наденем. Мы используем дверь, спрячем где-нибудь наше оружие, проведем разведку. Мы внедримся в персонал замка. Ты знаешь, где держат Серуту?

– Ее не было в подземельях. Мои шпионы прочесали замок, осмотрев каждый этаж, кроме того, на котором располагаются комнаты Рависа. Он держит ее рядом. Это было последнее, что я слышал, прежде чем их обнаружили. Должно быть, они подобрались слишком близко.

– Значит, нам остается обыскать только один этаж замка. Мы найдем ее и сразу же вернем обратно.

– Она будет под охраной, – говорит Скиро. – Ты не сможешь просто забрать ее.

– У нас есть магическое оружие, – напоминает ему Петрик. – Если понадобится, мы устроим отвлекающий маневр, чтобы выманить их. Уменьшим их численность.

Скиро все еще хочет сказать «нет». Я вижу это.

– Зива будет у тебя в долгу, если ты спасешь жизнь ее сестре, – заканчивает Петрик.

При этих словах Скиро смотрит на меня, опускает взгляд на молоты у меня на поясе. Он вздыхает.

– Хорошо, парень-наемник может идти. Зива и ты останетесь здесь.

– Я тоже иду! – кричим мы с Петриком одновременно.

– Ты слишком важна, чтобы тобою рисковать, – говорит мне Скиро.

– Вы только что узнали о моих способностях! Вы даже не знаете меня. Моя сестра умирает. Будь я проклята, если останусь здесь, когда могу сделать хоть что-то, чтобы спасти ее.

Скиро слегка улыбается.

– Ты мне нравишься, – говорит он.

По какой-то причине это заявление заставляет стоящего рядом со мной Келлина неловко поежиться.

– Я тоже пойду, – снова говорит Петрик.

– Тебя узнают.

– Я единственный, кто знает замок изнутри. Я должен пойти.

– Ты не был там уже много лет.

– У меня хорошая память.

– Я не хочу терять тебя, брат.

– Если она умрет, ты все равно потеряешь меня.

Скиро все понимает. Если он не уступит, Петрик никогда его не простит.

– Тогда тебе лучше прикрыть лицо, – говорит Скиро.

– Я так и сделаю.

Скиро тянется к висящему на шее шнурку, который он спрятал под туникой. Со вздохом он передает его Петрику. Принц зовет слугу, что-то бормочет ему, а затем возвращается к столу.

– Ты уверена, что не хочешь сначала чего-нибудь съесть? – спрашивает он меня.

Я не отвечаю. Я все еще не понимаю, что происходит, и я в таком смятении, что не знаю, что сказать. Я лишь качаю головой.

Слуга возвращается с тремя комплектами одежды. Петрик забирает их, подходит ко мне, хватает меня за плечо и тащит за собой. Он практически бежит по коридорам, и я спешу вслед за ним, чуть ли не спотыкаясь. Келлин плетется за нами.

– Я знал, что он не сможет отказать Зиве, как только узнает, кто она такая, – говорит Петрик. – Мой брат – любитель искусства. Музыка. Книги. Картины. Гобелены. Но особенно он интересуется искусством волшебства. Можно сказать, он собирает вокруг себя магически одаренных людей. Приглашает их к своему двору, платит им щедрое жалованье. Предлагает им безопасность и свое молчание.

Мы сворачиваем в другой коридор, ботинки Петрика скрипят по каменному полу.

– Тебе обязательно было говорить ему, что Зива будет у него в долгу? – спрашивает Келлин. – Что, если он попросит о чем-то, чего она не захочет делать? И что это за двери, о которых ты все время говорил?

– Мы почти на месте. Скоро ты все поймешь.

Еще несколько поворотов. Лестница.

Петрик вертит шнурок в руках. Я замечаю бронзовый ключ между его пальцами.

Мы подходим к двери, которую окружает по меньшей мере дюжина стражников. Главный кивает Петрику, и ученый быстро отпирает дверь, впуская нас. Когда мы оказываемся внутри, Петрик сразу же нас запирает.

Я выхожу на середину комнаты и поворачиваюсь на месте, разглядывая великолепные портреты на стенах. Их пять, и они расположены на равном расстоянии друг от друга. Каждый из них заключен в овальную раму, которая в длину больше моего роста. На первом изображена женщина. Она выглядит старше меня, но не слишком. У нее темно-коричневая кожа, розовые щеки, а волосы заплетены в крошечные, опускающиеся на плечи косички. Она улыбается, демонстрируя ряд идеально ровных белых зубов. Женщина выглядит кокетливо, как будто скрывает какую-то тайну от того, кто на нее смотрит.

На втором портрете изображен мужчина, возможно, того же возраста или чуть старше женщины. Он тоже темнокожий, его руки спрятаны в карманах, глаза смотрят на что-то поверх моей головы. Волосы мужчины, хоть и не длинные, но стоят дыбом, создавая великолепный ореол вокруг его лица. В одном ухе у него серьга, на пальцах кольца.

После мужчины идут две девушки, а затем еще один мужчина. У всех смуглая кожа, и, хотя черты схожи, выражения лиц совершенно разные.

– Это..? – спрашиваю я.

– Остальные мои сводные братья и сестры, – говорит Петрик. Он поворачивается к портрету слева от двери, через которую мы только что вошли. – Познакомься с Рависом, потому что мы определенно не хотим столкнуться с ним во плоти.

Самый старший из детей короля Арунда и, по-видимому, также самый невысокий. Его волосы, как и у Петрика, коротко пострижены. Но, в отличие от Петрика, глаза Рависа смотрят с прищуром; его нос меньше, а губы полнее. Он смотрит прямо в глаза всем, кто наблюдает за ним, как будто бросая им вызов. Ему, должно быть, около тридцати лет.

– Детали переданы просто невероятно. Можно подумать, что они все с нами в этой комнате, – говорю я.

– Это потому, что они были написаны магически одаренным художником.

Мы с Келлином поворачиваемся в сторону Петрика.

– Я не буду раскрывать его имя или личность, потому что я поклялся хранить эту тайну. Это не имеет значения. Нам нужны только его картины, которые с помощью магии превращаются в порталы.

– Порталы, – тупо повторяю я.

– Да, если он рисует одно и то же изображение – деталь за деталью – на двух разных картинах, они работают как мост между двумя местами.

Я снова рассматриваю картины, останавливаясь на Рависе.

– Ты имеешь в виду…

– С ними ты можешь добраться до любой столицы мгновенно, просто сделав шаг.

Я протягиваю руку к лицу Рависа, но Келлин отдергивает ее.

– Это очень удобно, – говорит он. – Так почему мы не использовали их, чтобы добраться сюда?

– Как я уже сказал, порталы соединяют столицы. Мы должны были быть в одной из них, чтобы попасть сюда. А мы были в Аманоре.

– А как насчет того времени, когда мы были в столице Лиссады, спасаясь от военачальницы? Мы могли бы перебраться сюда и быть в безопасности!

Петрик хмыкает:

– Я не знаю, где в каждой из столиц находятся порталы. Я не видел их все! Я просто знаю, что они существуют. Я должен был находиться в состоянии, чтобы привести нас прямо к порталу. Но сейчас, когда мы пройдем через этот, то запомним дорогу и сможем вернуться обратно.

Я резко выдыхаю.

– Ты хочешь сказать, что мы все еще можем спасти Темру?

– Мы можем спасти ее.

– Скажи мне, что делать, – горячо произношу я.

– Сначала нам нужно переодеться.

Петрик раздает вещи, разглаживает складки на своей одежде и начинает раздеваться.

Мне некуда спрятаться в поисках уединения, поэтому я делаю то же самое, изо всех сил стараясь не думать о мужских телах позади меня.

Я облачаюсь в одежду, а затем оглядываюсь в поисках дополнительной юбки.

Ее нет.

Платье, которое на невысокой девушке должно опускаться до колен, мне достает до середины бедра. На Территории Рависа, должно быть, тепло, потому что платье крепится только на одном плече. Я снова натягиваю сапоги, но между верхом сапог и низом платья все еще слишком большое расстояние, и я чувствую себя некомфортно.

Это ради Темры, напоминаю я себе.

Когда я оборачиваюсь, Келлин и Петрик пялятся на мои ноги.

Мои щеки пылают.

– Прекратите! – настойчиво шепчу я им обоим.

Петрик моргает и выпрямляется:

– Прости. Просто я опасаюсь, что эта маскировка сработает не в твою пользу.

Келлин медленно поднимает глаза до тех пор, пока наши взгляды не пересекаются.

– У тебя… у меня… У тебя действительно длинные ноги.

Он громко сглатывает, а затем отворачивается.

– Твои длиннее! – отвечаю я. Как он смеет смеяться надо мной в такой ситуации?

Петрик кашляет:

– Я уверен, что он сделал комплимент. У тебя очень красивые ноги, Зива.

– Прекратите говорить о моих ногах!

– Ты права.

Петрик снова без надобности кашляет.

Келлин надел шорты до колен и свободную рубашку, а на Петрике вместе с такой же рубашкой надето что-то вроде юбки. Чтобы скрыть черты своего лица, ученый накинул на голову платок.

Без каких-либо дальнейших подсказок я касаюсь рукой портрета Рависа. Вместо того чтобы упереться в стену, мои пальцы исчезают в картине до самых костяшек.

Я делаю вдох и, закрыв глаза, шагаю вперед.

Глава 4

Я прохожу сквозь портрет словно через открытую дверь, но по ту сторону моя голова тут же обо что-то ударяется.

– Ой.

Я ничего не вижу. Воздух спертый и горячий, а передо мной находится сплошная стена. Я что, в коробке?

Уф.

Что-то врезается мне в спину.

Или кто-то.

Большое, теплое тело – слишком большое, чтобы принадлежать Петрику.

Я прижата грудью к стене, а сзади на меня навалилось тело Келлина. Его руки упираются в стену по обе стороны от меня, пытаясь удержать основную часть своего веса, но я все равно чувствую его всем телом. Его бедра находятся чуть выше моих. Его грудь прижимается к моей спине. Его колени прижимаются к моим бедрам. Нос уткнулся мне в волосы.

Это не должно быть приятно. Я должна ненавидеть его.

Так и есть.

Да… определенно.

– Зива? С тобой все в порядке? Где мы находимся?

– Я не знаю. Я не могу пошевелиться.

– Может быть, если я попытаюсь…

Он пытается подвинуться, но это только заставляет наши тела тереться друг о друга, и верхняя часть его бедра скользит по моей заднице.

Его дыхание учащается.

– Зива, мне это не нравится.

Я мгновенно прихожу в себя. Ему это не нравится? Но я думала… ой, подождите-ка.

– Маленькие пространства, – шепчу я.

– Я их просто ненавижу.

Он начинает ерзать, его руки постукивают по окружающим нас поверхностям. Он пытается не паниковать, но я замечаю, что его движения становятся все более отчаянными.

А затем пространство становится еще меньше – к нам присоединяется третье тело.

Петрик прошел через портал. Я хочу сказать ему, чтобы он возвращался обратно, но тут рука Келлина просовывается между мной и стеной.

Легкий порыв ветра. Я падаю вперед. А потом на меня обрушивается вес двух тел.

Я чувствую себя так, словно из легких выкачали весь воздух. Я не могу дышать даже после того, как их вес перестает давить на меня.

– Зива!

Я начинаю паниковать, потому что все еще не могу дышать и нахожусь в темноте в незнакомом месте.

И тогда, наконец, легкие вновь наполняются воздухом. Я беру две протянутые мне руки, и парни поднимают меня на ноги.

– Чертов шкаф, – говорит Келлин.

– Конечно, шкаф, – говорит Петрик. – Эти портреты должны быть хорошо спрятаны. В противном случае на них мог бы наткнуться кто угодно.

Когда мои глаза привыкают, я осматриваю пространство, освещенное серебристым светом из одного-единственного окна. Похоже, мы находимся в каком-то подсобном помещении. Я могу различить предметы роскоши, зеркала и стулья. Свернутые ковры, шкафы, подобные тому, через который мы только что прошли, каркасы кроватей.

Я кашляю, пытаясь приглушить звук локтем.

Все покрыто толстым слоем пыли.

– Что теперь? – спрашивает Келлин.

– Давайте найдем выход из комнаты. Мне нужно сориентироваться, – говорит Петрик.

Мы идем вслепую, прижимаясь к стенам. Кто-то опрокидывает канделябр, свечи падают и катятся по полу. Келлин ударяется обо что-то головой. Я чуть не спотыкаюсь о стоящую на полу картинную раму. Когда я пытаюсь удержаться на ногах, то наступаю на стекло, и оно трескается.

Я молюсь, чтобы мы находились достаточно далеко от жилых помещений, и нас никто не услышал.

– Дверь! – говорит Келлин.

Я пробираюсь сквозь лабиринт мебели и оказываюсь рядом с ним. Он пробует открыть защелку.

– Заперто.

Конечно.

Келлин отступает от двери на несколько футов, а затем наваливается на нее всем своим весом.

Я хлопаю его по спине.

– Что ты делаешь? Кто-нибудь может услышать!

– У тебя есть идея получше?

– Да.

Петрик подходит к нам, и я начинаю ковырять петли на двери, вытаскивая крепления.

– Конечно, – говорит Келлин. – Удобно иметь поблизости кузнеца.

– Потому что только мы знаем, как работают двери..?

Нижняя петля поддается не сразу, поэтому Келлин вытаскивает свой меч, чтобы разобраться с последним креплением.

– Кажется, это был камень в мой огород, – говорит он.

– Так и есть, – отвечает за меня Петрик.

Дверь открывается внутрь, так что мы тянем ее на себя.

– Нам просто повезло, что мы застряли там, где петли, – говорю я. – В противном случае нам пришлось бы наблюдать, как с этим всем разбирается Келлин.

– Как жаль, что мы пропустили такое представление, – говорит Петрик.

В коридоре пусто и темно. Нет даже факелов, которые мы могли бы зажечь, чтобы разглядеть дорогу.

– Я выглянул в окно, – говорит Петрик. – Мы на чердаке. Комнаты Рависа должны быть всего этажом или двумя ниже. Ищите хорошо охраняемую дверь.

Мы оставляем наше оружие на чердаке, пряча его за прислоненным к стене портретом. Когда мы уходим, Келлин изо всех сил старается закрыть сломанную дверь. В целом, если никто не будет вглядываться, то может показаться, что дверь просто закрыта.

Это должно сработать.

Мы держимся поближе к стенам и продолжаем идти, спотыкаясь в темноте. На полу нет ковра, стены голые. Уверена, на этих этажах никто не живет и даже не заходит сюда.

– Может, нам разделиться? – нахожу я в себе силы спросить.

Это последнее, чего я хотела бы, но, если благодаря этому мы сможем быстрее вытащить отсюда Серуту и вернуться к Темре, я готова.

– Нет, – отвечают оба парня одновременно.

– Мы бы быстрее обыскали замок, – говорю я.

– Да, – говорит Петрик, – но, если мы найдем Серуту, у нас гораздо больше шансов вытащить ее отсюда, держась вместе.

– Я согласен, – отвечает Келлин.

Я в меньшинстве, и я этому рада. Не хочу оставаться в этом месте одна. К тому же, наткнувшись на кого-то из обитателей замка, я даже не смогу убедительно солгать. Мне непросто дается общение с людьми.

Кажется, коридор тянется бесконечно. Дело усложняется тем, что здесь все еще темно. Лишь изредка встречающиеся окна пропускают достаточно лунного света, чтобы появлялись тени. Я убеждена, что каждая из них – это затаившийся в засаде человек, готовый наброситься.

Наконец мы добираемся до лестницы. Мои шаги едва ли громче, чем мое дыхание.

Темра. Ты делаешь это ради Темры. Не имеет значения, поймают ли тебя. Самое главное – сделать все возможное, чтобы спасти ее.

Вдруг мы слышим голоса и останавливаемся как вкопанные. Петрик замер в той же позе, в которой был – с поднятой в воздух ногой, готовый спуститься на следующую ступеньку вниз.

Я не могу разобрать слов; все слишком приглушенно. Кажется, что проходит вечность, прежде чем они заканчивают разговор и двигаются дальше. ...