Лорел К. Гамильтон Рафаэль

Лорел К. Гамильтон «Рафаэль», 2021

Оригинальное название: Laurell K. Hamilton. «Rafael», 2021

Перевод: Андрей surgeon96 Ледов

Бета-ридер: Андрей surgeon96 Ледов

Переведено сайтом www.laurellhamilton.ru

1

Я занималась в тренажерном зале вместе с Клодией, которая могла тягать куда больший вес, чем я когда-либо смогу, но она учила меня доверять моей новой сверхъестественной силе. В кино ты обращаешься в вампира, оборотня или в кого там еще, и просто автоматически понимаешь, как это все работает. В реальной жизни все не так, ну, или, по крайней мере, для меня это не так. Если честно, работа с определенным весом в качалке меня пугает, а значит, я не могу поднять его, потому что мой мозг утверждает, что это невозможно — как раз поэтому я и стала проводить часть субботнего дня в зале с Клодией. Она помогала мне справиться с нервами и терпеливо поясняла, что у многих людей возникают такие же проблемы после того, как они становятся оборотнями. Я не настоящий оборотень, но нечто очень близкое к тому. О чем мы болтали, тягая железо? О мужиках. Ты можешь выдрать человеческую сущность из девчонки, но ты не можешь выдрать девчонку из веркрысы, ну, или что-то вроде того.

— Но Рафаэль же действительно высокий, темный и красивый («высокий, темный и красивый» — нечто вроде устойчивого словосочетания для определения привлекательности — прим. переводчика). У него прекрасный дом, там чудесный бассейн — мне даже самой захотелось такой же. Он вежлив, у него хорошо подвешен язык, и он джентльмен.

— Все так. — Согласилась Клодия.

— Тогда почему у него там мало друзей среди девушек?

— Спроси у него сама. — Ответила она и легла на скамью для жима, после чего обернула свои темные руки вокруг реально стремной железяки. Ростом Клодия была шесть футов и шесть дюймов (198 см. — прим. переводчика), а мускулов вокруг ее спортивного лифчика и двойных шорт было достаточно, чтобы я знала, что она сможет поднять эту махину. Я уже видела, как она это делает, но меня по-прежнему пугало то, сколько она может выжать от плеча. У меня есть тачки легче того веса, который она способна поднять на этом усиленном грифе. Будь она человеком, и если бы эта штука упала ей на шею, то она бы пробила ей гортань, и Клодия была бы мертва еще до того, как подоспели бы медики. Если бы штанга упала ей на грудь, я бы, возможно, успела позвать на помощь прежде, чем она задохнется от того, что ее грудная клетка не может подняться для вдоха, но сама я эту штуку с нее снять не смогу. Я не могу страховать ее с таким снарядом. Я сказала ей об этом, на что получила ответ:

— Я бы тагала этот вес и в твое отсутствие. — Она был права, так что я решила забить.

Мне казалось, я поднимаю достаточно приличный вес для женщины ростом в пять футов и три дюйма (160 см. — прим. переводчика), но, тягая что-либо в одной комнате с Клодией, я всегда чувствую себя какой-то мелкой. Конечно, и Халк показался бы себе мелковатым, пытаясь поддерживать с ней один темп, так что, наверное, мне не стоило переживать.

Она сняла штангу с держателя. Медленно опустила ее на себя, идеально контролируя. Единственным признаком напряжения были ее туго натянутые мускулы и звук дыхания — такой, будто она слегка запыхалась, — после чего она снова подняла штангу вверх. Я знала, что мы занимались по принципу пирамиды для наращивания мышечной массы, так что она сделает от трех до пяти подходов на последнем весе, но какая-то часть меня хотела, чтобы она просто вернула эту штуку на место и покончила с этим. Я не сомневалась в том, что она осилит задуманное, я просто сомневалась в том, что мои нервы выдержат, если я буду наблюдать за ней в процессе.

Она сделала пять подходов, ее мышцы двигались гладко, без заминки, не демонстрируя ни единого усилия помимо едва сбитого дыхания под конец. Она вернула штангу на место, и я поняла, что не дышала все это время, потому что выдох у меня был такой, словно это я сама тягала железо.

Она села и улыбнулась мне.

— Ты ведь знаешь, что это для меня не опасно. Если бы я считала иначе, то либо не стала бы заниматься этим, либо взяла бы с собой того, кто сможет меня подстраховать.

— Я знаю, что ты понимаешь свои пределы в зале, но не думаю, что хоть когда-то привыкну наблюдать за тобой и другими оборотнями, в то время как вы тягается что-то настолько нечеловечески тяжелое.

— Ты теперь тоже можешь тягать больше. — Заметила она, потянувшись за полотенцем, которое висело на краю стойки. Вытирать скамью после того, как ты закончил с упражнениями — это просто признак хороших манер.

— Да, но не настолько много.

— Ты меньше меня.

Я рассмеялась.

— Большинство охранников-мужчин меньше тебя.

Она улыбнулась мне в ответ, оскалив белые зубы на своем смуглом лице.

— Твоя правда. — Ответила она мне с дерзкой и счастливой улыбкой — такую могла бы выдать пантера, если бы могла улыбаться по-человечески, хотя это не был проблеск ее зверя, но почему-то тот факт, что она — веркрыса, не передавал всей опасной красоты Клодии.

Она позволила мне помочь ей вернуть большую часть ее снарядов обратно на держатели, потому что я настаивала на этом, но для меня это было частью тренировки. Я тоже позволила ей помочь мне вернуть мои снаряды на место, потому что это было честно.

— Просто чтобы ты знала: я бы не стала тягать их без того, кто мог бы меня подстраховать.

Она вновь выдала мне ту дерзкую улыбку в ответ, издав глубокий грудной смешок. Я совсем недавно узнала, что у Клодии был хрипловатый контральто когда она пела, и что она вообще умела петь. Услышать ее стоило того, чтобы сходить в караоке.

Я легла на скамью и примостилась под грифом штанги. Я слишком недавно обзавелась суперсилой, чтобы действительно поверить в то, что она у меня есть. Я посмотрела на штангу и подумала о том, что собираюсь тягать махину, которая была в три раза тяжелее меня, и что это просто смешно, если, конечно, забыть о том, что я уже это делала. Клодия держала руки под грифом штанги, готовая мне помочь, если понадобится. Без нее я бы на такое не решилась.

Я обхватила гриф руками, используя шероховатую поверхность, чтобы понять, в каком месте мне лучше держаться, и чтобы руки не соскальзывали. Снять такой вес с держателя — это вопрос не столько силы, сколько веры в то, что ты сможешь это сделать. Я уже знала, что мне не стоит слишком долго разглядывать блины штанги, потому что какая-то часть меня начинала орать: «Это невозможно! Я не смогу поднять эту штуку!». Я могла выполнять большинство упражнений с нечеловечески тяжелыми снарядами, и справлялась с этим просто отлично, но жим от груди и жим у стойки сидя одинаково пугали меня, потому что, если что-то пойдет не так, то меня покалечит, или вообще убьет, будь я человеком, и эта мысль тоже постоянно вертелась у меня в мозгу. Насколько я была человеком? Как сильно связи с вампирами и оборотнями помогут мне здесь? Благодаря им меня было гораздо труднее ранить. Они позволяли мне быстрее исцелять порезы, колотые раны и раны от пуль, а также мозговые травмы, но насколько они помогут мне здесь, когда меня банально могло раздавить? Я правда готова рискнуть только для того, чтобы поднять какой-то вес в зале? Эта мысль делала саму ситуацию просто идиотской.

— Ты сможешь, Анита. Я знаю, что ты сможешь сделать это. — Сказала Клодия, наклоняясь немного ближе ко мне, чтобы я могла лучше видеть ее.

Я посмотрела наверх, в ее карие глаза, в эту твердую уверенность на ее лице. Она была права. Я знала, что она права.

— Я могу это сделать. — Сказала я.

Она вновь улыбнулась мне той дерзкой улыбкой и наклонилась ближе, чтобы шепнуть:

— Мы не одни, так что заставь меня тобой гордиться.

Я не стала говорить ей о том, что, кто бы ни зашел сейчас в тренажерку, это был оборотень, а значит, он мог поднять такой же вес, как и я, и даже больше, но, как я успела узнать, еще будучи человеком, в качалке речь не всегда идет о том, кто сильнее физически — иногда это был вопрос желания воплотить задуманное. Я этого хотела, потому что, если бы те охранники, которые сейчас вошли в зал, нравились Клодии, она бы не стала понижать голос — она бы вслух подколола их на тему того, что я круче их. Тот факт, что она говорила шепотом, означал, что эти ребята ей не нравились, а значит, и я от них вряд ли буду в восторге.

Внезапно железо уже не показалось мне таким пугающим. Со мной была Клодия — она может поймать все, что я могу поднять, к тому же, я и правда хотела, чтобы она мной гордилась. Она стала моим партнером по железу несмотря на то, что я не была достаточно сильной, чтобы страховать ее в ответ. Она обучала меня справляться с моей новой сверхъестественной силой и, между нами, девочками, просто наслаждалась тем фактом, что в зале была еще одна женщина, которая тоже занималась в поте лица.

Я сняла штангу с держателя, задержала дыхание, и начала опускать гриф. В какой-то момент мое тело будто бы поинтересовалось: «Ты что, прикалываешься?», когда мои руки согнулись в локтях, а гриф коснулся груди — не лег на нее, а просто коснулся. Когда я начала поднимать штангу вверх, мои руки дрожали. Тот локоть, на котором у меня было больше всего шрамов, пошатнулся на секунду, и вот я уже делаю жим, используя дыхание, чтобы справляться с весом, как будто я могла сдуть его на выдохе. Я чувствовала, как мои мышцы напрягались и двигались так, как не бывает ни при каких других упражнениях, или, может, тот факт, что я занималась с железом, заставил меня уделять этому больше внимания. Мне нравилось чувствовать, как мое тело борется, чтобы поднять эту штуку, и вот я сделала это, выпрямив руки. Я справилась! Я почувствовала всплеск адреналина, облегчение, а следом пришла мысль: «Смогу ли я сделать это еще раз?». Мне пришлось серьезно контролировать руки, чтобы штанга опустилась ровно. Я коснулась своей груди — на этот раз прикосновение было более ощутимым, — и настал тот момент, когда штанга просто не хотела подниматься вверх. Я приложила усилие и почувствовала, как локоть на моей левой руке снова вздрогнул, как будто суставы размышляли над этим действием, а потом в игру вступили мышцы, и гриф начал подниматься. Пришлось бороться с искушением прогнуться в спине и груди, чтобы задействовать большую часть тела, чем мне было положено. В этот раз при подъеме штанги мои руки дрожали сильнее. Я размышляла о том, чтобы сделать третий подход, но финальная дрожь в моих мышцах сказала «нет». Все, что мне нужно теперь сделать, это вернуть гриф на место. Теперь мои руки дрожали так, что это было заметно. Клодия уже собиралась перехватить у меня штангу, но я зарычала:

— Нет! Не трогай ее!

Она убрала руки достаточно далеко, чтобы все в комнате видели, что она мне не помогает.

Я никак не могла попасть грифом в держатель, словно пыталась продеть в иголку нитку весом в тонну, а мои руки превратились в спагетти. На секунду мне показалось, что я не справлюсь — я даже пожалела, что не позволила Клодии помочь мне, но в следующий миг гриф скользнул на место, издав приятный щелчок. Я тяжело дышала, но на губах у меня сияла улыбка, и Клодия улыбалась в ответ, глядя на меня сверху вниз. Она предложила мне руку, чтобы помочь выпрямиться. У меня ушло две попытки на то, чтобы, наконец, схватиться за нее своими дрожащими руками.

— Твой лучший результат. — Поздравила меня она.

— Два жима — и это все, на что она способна с этим весом, а ведь ей полагается быть нашей королевой. — Мужской голос обвинительно прозвучал через всю комнату. Это был Кейн — один из моих наименее любимых людей. Блеск.

— Иди сюда и докажи, что можешь лучше. — Бросила ему Клодия.

Я осторожно села, стараясь не задеть головой держатель для штанги, и если вам кажется, что врезаться в него невозможно, то вы слишком редко бываете в зале. Я сидела на скамье, и мои руки все еще подрагивали. Мы закончили полный комплект упражнений с железом еще до того, как приступили к тем, что строились по принципу пирамиды, так что мои руки-макарошки и спина уже полностью покрылись потом. Я сидела, пытаясь взять под контроль свои пульс и дыхание. Тот факт, что я дышала так, будто делала кардио, означал, что я реально напряглась ради своего нового рекорда в жиме от груди. Молодец я! Но, глядя на Кейна через всю комнату, я не чувствовала себя победителем — я чувствовала себя побежденной. Кейн был проблемой, и я не знала, как ее решить, к тому же, он был прав — технически, я должна была стать королевой для всех, а Кейн был не единственный, кто считал, что я не дотягиваю до этой должности. Но он был единственный, кто заявлял об этом вслух. Я уже дважды надрала ему задницу, один раз при помощи магии, и один раз — без нее. В последний раз я приставила дуло к его башке, потому что только это я могла сделать против оборотня, который мог отрастить свои собственные когти и клыки. Я была почти такой же быстрой и сильной, как они, но я не могла выращивать оружие из своего собственного тела.

— Хватит, Кейн, мы пришли сюда, чтобы позаниматься. — Сказал другой мужчина, который пришел с ним.

— Она слишком человек, чтобы стоять во главе у всех нас — ты сам так говорил, Гелиос.

Взгляд Гелиоса, когда он на меня посмотрел, был почти умоляющим.

— В лицо я ей этого не говорил. Простите, миз Блейк, мне очень жаль, Клодия.

— Почему передо мной ты извиняешься больше, чем перед Анитой? — Поинтересовалась Клодия.

— Она, может, и станет моей королевой, но задницу в рукопашке мне надерешь именно ты.

Когда Гелиос назвал спарринг рукопашкой, я поняла, что он был из числа военных, которых мы нанимали в охранники. Положительный тест на ликантропию, простите, териантропию, по-прежнему означал автоматический вылет из любых военных подразделений, так что мы любезно подбирали отлично натренированных ребят, которые ускользали от близорукой политики Дядюшки Сэма (Дядя Сэм — персонифицированный образ Америки, связанный с военными действиями — прим. переводчика).

— Думаю, на ринге Анита тебя побьет. — Сказала Клодия.

Гелиос, блондин шести футов ростом (182 см. — прим. переводчика) в чертовски хорошей форме, ухмыльнулся.

— Я не сказал, что она не сможет победить меня по очкам, но она не вдавит меня в маты так, как это сделаешь ты.

— Аните не одолеть тебя без грязных приемчиков. — Заявил Кейн, с важным видом приближаясь к нам через стойки со снаряжением, разнообразные установки и металлические рамки для жима сидя. В нем было примерно шесть футов, как и в Гелиосе, но парень из военных, закончив службу, позволил своим блондинистым волосам отрастать, а Кейн ходил бритым практически под ноль — черная щетина у него на голове остро выделялась вдовьим пиком в районе лба, так что я всегда гадала, начал он брить волосы потому, что лысел, или это была дань моде. Я знала, что это не военная стрижка, потому что Кейн никогда не носил форму — ему для этого дисциплины не хватало.

— Кейн, мы здесь для того, чтобы поработать над твоей формой, а не для того, чтобы искать неприятности. — Предостерег его Гелиос.

Кейн моргнул, глядя на меня своими большими темно-карими глазами, которые я могла разглядеть, потому что он стоял достаточно близко.

— Не будет никаких неприятностей. — Ответил он другому парню, но при этом смотрел на меня. Отсутствие волос обнажало его лицо, так что можно было разглядеть хорошую костную структуру и тот факт, что он был красив, даже миловиден. Тело под майкой, шортами для тренировок и обувью для пробежек тоже было хорошим, но это было то тело, которое обладало стройностью от природы, а не было вышколено тренировками в зале и строгим контролем питания.

Клодия протянула мне мое полотенце, которым я воспользовалась, чтобы вытереть скамью для жима. Она начала снимать со штанги блины.

— Предполагалось, что я буду делать подходы с этой штукой. — Сказал Кейн.

— Эта штука в три раза тяжелее Аниты. Ей удалось сделать два подхода после полноценной тренировки в зале со мной, после чего мы приступили к упражнениям по принципу пирамиды. Либо ты делаешь полную тренировку с железом по моему выбору лично для тебя, либо ступай к стойке со штангой, которая в три раза превосходит твой вес. — Она улыбнулась, и эта улыбка была похожа на оскал. Кейн ей не нравился, потому что он должен был быть нашим охранником, а она не считала, что он хорошо справляется с этой работой. Я была солидарна, но у нас с Кейном был конфликт из-за мужика, если можно так сказать. Тяжко, когда новый парень твоего бывшего — ревнивая сучка.

Я подобрала свою бутылку с водой и глотнула из нее, чтобы восстановить водный баланс в организме.

— Это нечестно. — Возразил Кейн, и его приятное лицо исказилось недовольными линиями, сделав его таким, каким он выглядел всегда — по крайней мере, в моем присутствии. Эти линии стерли его обидчивую красоту, показав то, каким он был на самом деле — неприятным.

Клодия вернула штангу на место и уставилась на него.

— «Нечестно»? Серьезно? — В ее тоне появились опасные нотки. Не в смысле насилия опасные, а в смысле это-ты-сейчас-выебнулся-на-своего-инструктора/папочку?

Гелиос поспешил к нам, на ходу встревая в разговор:

— Он не это имел в виду.

Клодия повернула голову так, чтобы перевести взгляд на Гелиоса. Он замер на месте.

— Сегодня ты его нянька?

— Мне не нужна нянька. — Встрял Кейн.

Ни взгляда, ни тона Клодии он не понял.

— Нет, мэм. — Ответил Гелиос.

Они оба проигнорировали комментарий Кейна.

Я начала снимать блины со своей стороны грифа. Если я буду достаточно осторожна, то ничего на себя не уроню. Руки все еще напоминали мне о том, что я переусердствовала, но они больше не тряслись.

Клодия взяла еще один блин со штанги. С ее стороны на грифе больше ничего не осталось, так что она могла сосредоточиться на парнях. Я продолжала разбирать штангу со своей стороны и не вмешивалась.

— Кто велел тебе привести Кейна в спортзал? — Спросила Клодия.

— Бобби Ли. — На какой-то момент Гелиос растерялся, но в следующую секунду он выпрямился, расправил плечи и опустил руки по швам. Он скорее пялился на стену на другой стороне комнаты, чем смотрел на Клодию.

— Как именно звучал его приказ?

Охранники — это тебе не военные, формальностей с ними меньше, но теперь их у нас было так много, что военный жаргон экономил время и избавлял от конфузов.

— «Отведи Кейна в зал и поработай над его формой, потому что она у него хреновая. Если она все еще будет хреновой, когда ты с ним закончишь, я лично вздрючу вас обоих».

Со мной Бобби Ли никогда так грубо не разговаривал, но ему и не приходилось просить меня налегать на тренировки.

— Значит, вы с Кейном сегодня боевые товарищи. — Сделала вывод Клодия все тем же ну-ты-и-облажался тоном.

Гелиос сглотнул так, что было заметно, как дернулся его кадык, но он по-прежнему держал себя в руках, когда ответил ей.

— Да, мэм.

— Какие еще боевые товарищи? — Не понял Кейн.

— Анита, объясни Кейну, что значит «боевой товарищ». — Сказала Клодия, даже не глядя на меня, потому что она просто знала, что я ей отвечу.

Я не придала этому значения, но замерла, все еще складывая блины от штанги.

— «Боевой товарищ» — это военный термин для обозначения того, кто прикрывает тебя по старой дружбе, либо того, кто видел тебя в бою и может поддержать тебя, как собрат по оружию. Термин также может означать старшего офицера или инструктора по строевой подготовке, который приставлен к менее опытному солдату. Боевой товарищ должен помогать ему и следить за тем, чтобы он не облажался.

Гелиос покосился на меня, после чего вновь уставился в какую-то невидимую точку на стене. При этом он моргнул так, что стало ясно — он был удивлен, заинтересовал или просто впечатлен моим ответом.

— Ты не служила в армии. Откуда ты знаешь? — Спросил Кейн.

— Мне было у кого спросить. — Ответила я.

— Анита, что произойдет, если боевой товарищ, приставленный к парню, который лажает, позволит ему продолжать в том же духе? — Слова Клодии звучали в приказном тоне, и, хотя технически я была ее начальницей, в тренажерном зале и во время спаррингов она была главным экспертом — а значит, и боссом.

— Боевой товарищ будет наказан вместе с тем парнем, который лажает.

— Я не лажаю. — Возразил Кейн. Он почти прокричал это, а его руки уже сжимались в кулаки по бокам от его тела.

Я втянула воздух носом раньше, чем успела себя остановить. Его гнев пах, как пища. Есть две вещи, на которых я могу питаться, как энергетический вампир — похоть и гнев, два смертных греха. В жизни я встречала настоящих вампиров, которые могли питаться на страхе, насилии и даже на смерти. При таком раскладе мне еще повезло с меню.

— Мэм, я могу вступиться прежде, чем он сделает то, о чем мы оба пожалеем? — Спросил Гелиос.

— Можешь. — Разрешила Клодия.

— Мне не нужна твоя помощь. — Прорычал Кейн, разворачиваясь к другому парню.

— Я помогаю себе, а не тебе. — Ответил Гелиос, и немного отвлекся от точки на стене, как будто позволил себе расслабиться и вернуться к своему обычному состоянию.

— Мы — вергиены, мы не должны выполнять приказы от крыс!

— Нарцисс, наш Оба, велел нам ходить на тренировки с другими охранниками. Это значит, что мы будем слушать приказы от тех, кто выше рангом. В том числе от Клодии, Бобби Ли и от Фредо.

— Для разных групп животных неестественно работать сообща. — Парировал Кейн, но теперь он хотя бы не кричал. Его гнев начал затухать, что тоже было хорошо. Однажды я уже на нем кормилась — хватит с меня. Я сделала это, чтобы показать ему, что я доминант, но этого урока он не усвоил, как, впрочем, и большинство других.

Гелиос выступил вперед, но не так, чтобы приблизиться к Кейну, а так, чтобы немного оградить его от Клодии. Не думаю, что он хотел бы выяснить, какое наказание его ждет, если Кейн на нее замахнется.

— Меня многому научили тренировки в Сент-Луисе. Я — командный игрок, и отнюдь не новичок, но у Джейка за плечами несколько веков практики в бою. От него я получаю знания, которым никто другой обучить не может. И мне все равно, что он вервольф.

— Джейк прожил столько лет только потому, что он привязан к своему вампирскому мастеру. Он — вампирский раб.

— Ой, да ладно тебе, ты — moitié bête Ашера, его зверь зова, так же, как и Джейк для своего хозяина. — Вмешалась я, и тут же пожалела о том, что открыла рот.

— А ты не лезь! — Рявкнул Кейн, и вот он снова был зол. Его типичная реакция на меня.

Гелиос попытался отодвинуть его подальше от нас, но Кейн обогнул скамью и направился ко мне. Оружия у меня при себе не было, даже ножа, потому что я находилась в тренажерном зале под Цирком Проклятых. Если я не могла чувствовать себя в безопасности в нашей святая святых, то, значит, что-то явно было не так. Я только надеялась, что этим чем-то не был шестифутовый высокий, темный и тупой.

Движение Гелиоса было таким быстрым, что оно смазалось у меня перед глазами, а в следующий миг он уже оказался между мной и Кейном. Военная подготовка делала членов особых подразделений круче, чем просто лучшими. Добавьте к этому нечеловеческую скорость верживотного, и вы получите весьма пугающую крутость.

— Осади назад, Кейн. — Велел Гелиос.

Я использовала тело Гелиоса, чтобы скрыть тот факт, что я сама отступала назад, огибая стойки со снарядами. Не хотелось мне, чтобы Кейн замахнулся на меня тогда, когда я буду зажата между железом, и никуда не смогу вырваться. Я победила его однажды в рукопашной, но тогда я использовала подлянку, пока он продолжал спорить о правилах. Пока любитель спрашивает, что за хрень здесь творится, профессионал действует. Иногда быть профессионалом означает не нанести удар первым, а избежать драки как таковой.

— Будешь прятаться за одним из своих охранников, Анита?

— Она и должна прятаться за нами. Мы — ее телохранители. — Заметил Гелиос.

— Тогда почему она тренируется вместе с нами? Почему она все время торчит здесь и тренируется?

Я уже была на приличном расстоянии от них. Я видела, что Клодия и Гелиос могут скрутить Кейна и без моего участия. Он, конечно, стал больше внимания уделять боевым спаррингам с тех пор, как я надрала ему задницу, но ничем другим он не занимался. Думаю, он хотел реванша, но я не хотела. Он был как минимум в полутяжелом весе, может, даже в тяжелом, а я — в легчайшем, и то с натягом, а при одинаковых навыках вес решает многое.

— Я — маршал сверхъестественной ветви США. Я тренируюсь, чтобы дать отпор монстрам и выжить.

— Она только что назвала всех нас монстрами — теми, кого она убивает.

— Я видел, что бывает, когда кто-то из наших слетает с катушек. — Сказал Гелиос. — Мы и есть монстры. Нам нужны люди вроде Блейк, которые способны справиться с нами, если мы озвереем.

— Почему ты встаешь на ее сторону? Она трахает тебя так же, как трахает остальных?

— Ты выходишь за рамки дозволенного. — Ответил Гелиос.

— Ясно, значит, ты ее трахаешь!

— Бога ради, Кейн, не моя вина, что Ашер бисексуал, а не гей, каким ты бы хотел его видеть. — Вмешалась я.

— Он был бы геем, если бы не ты. — Ответил Кейн, переместившись так, чтобы видеть меня за другим парнем.

— Ашер такой, какой есть, и ему больше шести веков. Я никак не влияла на его сексуальные предпочтения.

— Врешь! — Рявкнул он.

— Я не сплю с твоим парнем, Кейн.

— Но он все еще хочет тебя!

— Я в этом не виновата. — Парировала я.

— Лживая сука! — Кейн подался в мою сторону, но Гелиос вклинился между нами. Кейн пихнул его достаточно сильно, чтобы тот покачнулся. Гелиос сжал руку в кулак, и часть меня хотела, чтобы он действительно замахнулся для удара.

Кейн, кажется, подумал о том же, потому что он вдруг успокоился и сказал:

— Прости, Гелиос, это не твоя вина, а ее. — После чего его спокойствие вдруг исчезло, как будто его никогда и не было, и Кейн вернулся к своей ярости — ярости на меня.

— Позволь Ашеру спать с другими женщинами, и тогда, может, я перестану числиться в его меню.

— Нет! Не женщин он хочет, он хочет тебя, он гетеро только для тебя.

Я попыталась найти у него на лице человека, с которым можно было договориться, но там ничего не было — только ревнивая ярость. Все черты его лица заострились вниз, стирая привлекательность. Некоторые люди и правда красивы, когда злятся. Кейн не был из их числа.

— Кейн, ты ведешь себя так, словно я — единственная женщина, с которой он когда-либо спал. Я знаю, что он спал с Дульсией, главой твоего бывшего клана гиен.

— Только потому, что Жан-Клод приказал ему соблазнить ее.

— А как насчет Белль Морт и Джулианны?

Низкий звук раздался из груди Кейна, и жуткий высокочастотный рык пролился с его человеческих губ.

— Анита, ступай, иди в душ. Он успокоится, когда тебя не будет рядом. — Вмешалась Клодия.

— Ашер бисексуален, Кейн. Ты не можешь изменить это.

Его человеческая речь пролилась наружу вперемешку с гиеньим визгом, и от этого звука у меня на загривке волосы встали дыбом.

— Я могу любить его так сильно, что никто другой ему не понадобится.

— Говоришь, как женщина, которая вышла замуж за гея, убежденная в том, что ее любовь превратит его в гетеро. — Мне не следовало говорить это, но я ужасно от него устала.

Он рванул ко мне, но Гелиос обхватил его руками со спины. Я ожидала, что Кейн будет драться с Гелиосом, но он просто продолжал пялиться на меня и пытался добраться до меня, как пес, которого удерживает цепь.

Я смотрела на взрослого мужчину, который чуть ли не пеной у рта исходил от гнева. Теперь его ярость не казалась мне такой вкусной, как будто гнев перешел здоровую черту и стал чем-то большим, чем-то худшим. Что бы ни разрывало Кейна изнутри, это явно было не то, на чем я могла бы покормиться.

Клодия приблизилась ко мне достаточно близко, чтобы можно было говорить тихо, и я могла слышать ее сквозь крики Кейна.

— Иди, я сделаю так, чтобы боевой товарищ был рядом с ним двадцать четыре часа в сутки. — Взгляд у нее был очень серьезный. Она намекала, что мне было небезопасно оставаться с Кейном наедине.

Я не стала спорить — просто взяла свое полотенце и оставила бутылку с водой у скамьи. Не настолько сильно я ее хотела, чтобы приближаться к Кейну, когда он был готов броситься на меня с кулаками. Я начинала верить, что его ревнивое собственничество было настолько безумным, словно что-то внутри него сломалось и нуждалось в терапии или таблетках, а может, и в том, и в другом. В случае с Ашером и Кейном, «сходить с ума от любви» было не просто фразой — собственно, как раз поэтому я с Ашером и не спала. При иных обстоятельствах мы бы просто уволили Кейна и отослали его в другой город, чтобы он стал чьей-то чужой проблемой, но из-за того, что Ашер сделал его своей звериной половиной, уход Кейна означал бы также и уход Ашера, и, хотя я с ним не спала, с ним спали другие, или хотели спать и усердно работали в этом направлении. У нас здесь были те, кто был влюблен в Ашера. Жаль, что все мы ненавидели Кейна, а он ненавидел нас.

2

По дороге к шкафчикам я завернула за угол и едва не врезалась в Рафаэля. Ему пришлось поймать меня, в противном случае я бы впечаталась лицом ему в грудь. Очевидно, Кейн беспокоил меня больше, чем я думала, потому что я не почувствовала ни энергию Рафаэля, ни его главного телохранителя Бенито, который стоял рядом с ним. Даже без своей потусторонней энергии они оба были высокими, смуглыми, мускулистыми и красивыми, если говорить о Рафаэле, про Бенито же я бы скорее сказала «зловещими». Волосы у них обоих были короткие и черные, а глаза — карие, но у Бенито на лице были глубокие шрамы вроде тех, которые остаются от акне, однако дело было не только в шрамах. В моей жизни были и другие люди со шрамами на лице, но никто из них не производил впечатление злодейского прихвостня из фильма про супергероев, а Бенито производил. Может, он просто очень старался выглядеть пугающим на своем посту главного телохранителя Рафаэля.

Я начала отстраняться от Рафаэля — частично потому, что ситуация застала меня врасплох, но и потому, что я всегда так реагировала на затянувшиеся обнимашки. К счастью для всех нас, я уже достаточно долго работала над своими проблемами, чтобы осознавать, что объятие может быть приятным — не в романтическом смысле, а потому, что ненависть Кейна уже основательно потрепала мне нервы. Нет ничего хорошего в том, что кто-то тебя ненавидит, но когда это происходит по причине того, что ты изменить не в силах — например, потому, что ты женщина, или потому что у тебя были отношения с чьим-то нынешним бойфрендом… с этим ничего не поделаешь.

Была у меня еще одна причина не обниматься с Рафаэлем: он не входил в список любовей моей жизни. Предполагалось, что он был мощным источником пищи для ardeur’а, и это действительно было так, но из-за того, что я не понимала, как можно вступать в регулярные интимные контакты с тем, с кем ты не встречаешься, границы между нами замылились, и я не очень понимала, как себя с ним вести. Если Рафаэль просто мой друг и секс-перекус, будет ли честно с моей стороны искать в нем эмоциональную поддержку? Где вообще проходит граница между другом с привилегиями и бойфрендом?

Поскольку ответа на этот вопрос у меня не было, я позволила себя расслабиться в объятиях Рафаэля — позволила силе его рук окутать меня. Учитывая, что я стояла спиной к помещению, в котором находился Кейн, мне следовало развернуться, чтобы я могла заранее увидеть, что он приближается, но Рафаэль и так смотрел в ту сторону, к тому же, с нами был Бенито, и если Кейн вздумает что-нибудь выкинуть, я делаю ставку на нас. В этот момент я подумала: я что, пытаюсь спровоцировать Кейна? Надеюсь, что нет, потому что это было бы слишком по-детски, и слишком опасно для нас обоих.

— Я слышу, в зале кто-то разглагольствует. — Заметил Бенито.

— Это Кейн. — Ответила я в один голос с Рафаэлем.

Он плотнее прижал меня к своему телу, и я скользнула руками по его талии, чтобы нащупать его спину, взмокшую от пота. Грудь, к которой я прижималась щекой, тоже была немного влажной. Это заставило меня слегка отстраниться, посмеиваясь.

— Я тоже сейчас занимался. — Сказал Рафаэль, посмеиваясь вместе со мной.

— Пойдемте к шкафчикам. — Предложил Бенито. — Не хочу, чтобы мы оказались в поле его зрения, когда он выйдет из зала.

Никто из нас не стал спорить. Я просто обняла Рафаэля за талию, а он меня — за плечи, после чего мы позволили телохранителю увести нас подальше от шума нарастающих голосов. Мы с Рафаэлем уже достаточно долго были любовниками, чтобы знать, куда девать руки, ноги и носы, независимо от того, чем мы занимаемся. Ни с кем из тех, в кого я не была влюблена, мне еще не было настолько комфортно физически. Это казалось странным, потому что какая-то часть меня верила, что такой уровень физического комфорта возможен лишь после того, как вы уже влюбились друг в друга. Меня немного беспокоил тот факт, что он может возникнуть просто потому, что вы достаточно часто бываете вместе.

Кейн больше не орал, но он уже не мог видеть меня или еще кого-то, к кому он ревновал. Как только объект его ненависти скрывался из поля зрения, все резко улучшалось.

— Он опасен. — Заметил Бенито таким тоном, словно не собирался говорить этого вслух.

— Согласна. — Ответила я.

Рафаэль приобнял меня на ходу одной рукой.

— Тебе нужно все время держать рядом с собой охранника, Анита.

— Значит, не только мне кажется, что вспышки ревности Кейна с каждым разом становятся все более стремными. — Сказала я.

— Они действительно становятся хуже. — Подтвердил Бенито.

— Не будь Кейн гиеной зова Ашера, я бы предложил меры посерьезнее, прежде чем он успеет навредить кому-то из тех, кто мне небезразличен. — Заметил Рафаэль, целуя меня в лоб.

— Я с тобой даже соглашусь. Нам бы ничего не понадобилось делать: достаточно просто позволить ярости Кейна пролиться не на того человека, и природа все бы решила за нас. — Сказала я. — Вот только если умрет Кейн, Ашер может умереть вместе с ним.

— Анита, меня восхищает, что Ашер так серьезно относится к своей терапии, но он привязал к себе Кейна еще до нее. — Напомнил Рафаэль.

— Я не одобряю ни терапию, ни лекарства, но перемены в Ашере с тех пор, как он стал заниматься этим, действительно впечатляют. — Произнес Бенито.

— Я и сама-то не слишком верю в пилюли счастья. — Сказала я. — Но, наблюдая за переменами в Ашере, я, наверное, могу действительно поменять свое мнение.

— Мне кажется, дело было в биохимическом дисбалансе. — Предположил Рафаэль.

— Ага, а значит, Ашер и правда не отдавал себе отчета в некоторых своих действиях.

— Как ты относишься к тому, что Жан-Клод вернул Ашера в свою постель? — Спросил Рафаэль, снова целуя меня в лоб.

— Если тебя интересует, спросил ли он моего мнения, то мы это уже обсудили. И с Натэниэлом я это тоже обсудила.

От развернул меня рядом с комнатой со шкафчиками так, чтобы посмотреть мне в лицо, и спросил:

— И как ты относишься ко всей этой ситуации с Ашером?

Мне пришлось отвернуться, чтобы не смотреть в эти большие карие глаза, пока я пыталась разобраться со своими чувствами и с тем, хочу ли я вообще их обсуждать.

— В каком-то смысле мне его не хватает, но я искренне верю в то, что если ты не в состоянии вынести человека в его худших проявлениях, то ты не заслуживаешь его лучших сторон, а я его худших проявлений не выдерживаю.

Палец Рафаэля приподнял мое лицо за подбородок, чтобы он мог посмотреть в мои собственные карие глаза. Его темные глаза и черные волосы были мексиканским наследием, как и мои. От отца-немца мне досталась бледная кожа, но все остальное во мне было от матери, как мне говорили, и как я могла сама убедиться по фотографиям. Мама умерла, когда мне было восемь, так что я не очень хорошо ее помню, а то, что осталось в моей памяти, размылось через призму детского сознания, потому что на момент ее смерти я была ребенком, и без фотографий я не могла понять, что мы с ней действительно были похожи.

Как и мои родители, Рафаэль был первым ребенком в своей семье, который родился на территории этой страны. Я была вторым поколением. Мы оба считали себя американцами, и большинство людей даже не замечали во мне испанского наследия. По их словам, я могла сойти за американку, хотя для моей мачехи-блондинки я никогда не буду достаточно белой, но эту печальную расистскую историю лучше оставить для другого раза.

Я посмотрела в смуглое лицо Рафаэля, столь подходившее его волосам и глазам. Он не мог скрыть того, кем являлся, а я просто не пыталась этого делать — я даже не задумывалась на эту тему, пока что-нибудь не напоминало мне об этом. Но я стала чаще вспоминать о своей семье, когда мы с Жан-Клодом начали планировать свадьбу. Пока что мой отец не собирался вести меня к алтарю, потому что я выхожу замуж за вампира, а значит — проклинаю себя на веки веков в глазах католической церкви. Все мое семейство было набожными католиками.

— У тебя в глазах столько серьезных мыслей. — Произнес Рафаэль.

Я покачала головой.

— И ни одна из них не заслуживает того, чтобы ею поделиться.

Он подарил мне тот взгляд, который часто бывает у моих относительно серьезных знакомых — взгляд, говорящий о том, что они мне не верят, когда я отмахиваюсь от темы, утверждая, что она незначительная.

— Все нормально, если ты любишь Ашера. Я в нем не вижу ничего такого, что видите вы, но мне и не надо — он же не моя детка.

— И не моя. — Сказала я, гадая, не слишком ли явно я протестую.

Рафаэль посмотрел на меня так, словно задавался тем же вопросом, и это меня выбесило — заставило приблизиться к его лицу вместо того, чтобы позволить ему и дальше придерживать меня за подбородок.

— Если Ашер для тебя ничего не значит, тогда почему ты рискуешь жизнью Рафаэля из-за того бардака, который он натворил с местными вергиенами? — Спросил Бенито.

— Бенито, тебя это не касается… — Начал Рафаэль.

— Если не меня, то кого, мой царь? Я поклялся беречь твою жизнь, но я не могу драться вместо тебя, когда тебе бросают вызов. Если Анита сделает тебя крысой своего зова, то ты получишь достаточно силы, чтобы победить любого противника.

— Почему у тебя так быстро появился новый противник? — Удивилась я.

На этот раз уже Рафаэль ответ взгляд, как будто он не был уверен в том, что я могу увидеть в его глазах. Я потянула его за майку, чтобы развернуть к себе.

— Ты бился за городом всего две недели назад. Ты хороший царь и отличный лидер, почему тебя снова вызывают на бой так скоро?

Я уже знала, что любой, кто хочет бросить вызов другой веркрысе в родере, должен иметь для этого причину, и эта причина должна быть достаточно веской, чтобы другие веркрысы поддержали вызов своим голосом. Если у претендента была фиктивная причина для драки, другие крысы могли использовать голосование, чтобы отменить поединок, потому что он не стоил того, чтобы рисковать жизнью их царя.

— Скажи ей, Рафаэль. — Подал голос Бенито.

— Я здесь царь, а не ты! — Гнев Рафаэля протащил его зверя вспышкой жара по моей коже. Мне нужно было отпустить его и отойти подальше, чтобы я смогла сделать несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Я не могла перекидываться, как настоящий оборотень, но я все-таки несла в себе внутренних зверей, и один из них был крысой.

— Ты мой царь, но она должна знать, что происходит.

— Кто-нибудь, объясните мне, что за херня, потому что у меня уже нервишки пошаливают.

Рафаэль кивнул Бенито.

— Ты хотел рассказать ей, так говори.

Бенито выглядел так, словно слова Рафаэля застали его врасплох, но он быстро пришел в себя и посмотрел на меня очень серьезно. Что бы он ни собирался мне рассказать, он не ожидал, что я буду в восторге от этой информации.

— Причина для этого вызова — их страх перед тем фактом, что, если ты сделаешь Рафаэля крысой своего зова, то все веркрысы Соединенных Штатов станут рабами вампиров через твою связь с Жан-Клодом, потому что ты — его человек-слуга.

— Местный клан должен понимать, что это не так. — Возразила я.

— Я больше не царь клана Сент-Луиса. Я царь всех веркрыс в этой стране, так что они все голосуют.

Я нахмурилась.

— Как все веркрысы могут одновременно голосовать за сегодняшнюю схватку?

— Онлайн, мы повесили голосование онлайн. — Ответил он.

— И как обстоят дела?

— Я проигрываю.

— Боже, думаю, я могу понять, что, если они не знают лично меня или Жан-Клода, то действительно могут переживать. Они ведь понятия не имеют, что мы с ним отнюдь не злобные ублюдки.

— Они знают твою репутацию легального ликвидатора таких, как мы, и они видели съемку из Колорадо, когда ты подняла там армию зомби. — Сказал Рафаэль.

— Если я скажу, что армию мертвецов первым поднял плохой некромант, и мне пришлось остановить его, это что-то изменит в лучшую сторону? — Улыбнулась я, делая ставку на то, что я была миниатюрна, и, пользуясь этим, могла казаться очаровательной. Я годами ненавидела в себе это, но некоторые женщины моей жизни научили меня тому, что женские хитрости — это не всегда про секс, и что миловидность имеет свою собственную суперсилу. Хотелось бы мне узнать об этом хотя бы пару лет назад, или просто захотеть использовать это чуть раньше.

Рафаэль рассмеялся, но Бенито был непробиваем.

— Твоя репутация пугает, Анита. Если бы ты была женщиной Рафаэля, это сделало бы его могущественным, но ты помолвлена с Жан-Клодом, и ты будешь королевой вампиров в этой стране. Эта мысль пугает наш народ.

— От оборотня во мне не меньше, чем от вампира. — Возразила я.

— Они видели тебя и твоих зомби онлайн, когда люди снимали вас на телефоны. Они видели тебя под руку с Жан-Клодом на видео с помолвки, на интервью, которых с приближением свадьбы становится все больше, и в то же время ты не перекидываешься, они не видят тебя с нами. Они не чувствовали твою силу, как королевы леопардов для твоего короля Мики. Они не чувствовали тягу твоей внутренней крысы. Однако они почувствовали, как ты кормишься на них через Рафаэля, и это пиздец как их напугало.

— Думаю, это самая длинная речь, которую я от тебя когда-либо слышала. — Констатировала я.

— Я могу говорить за Рафаэля, если он сам этого не делает.

— Угроза должна быть по-настоящему серьезной, если ты так говоришь, Бенито. Этот новый противник реально настолько хорош или в чем там прикол?

Бенито кивнул.

— Насколько? — Уточнила я.

— Достаточно, чтобы я боялся за своего царя и друга.

Эта фраза меня напугала, потому что Бенито так никогда не говорил.

— Твоя вера в меня на поединках в бойцовской яме настолько слаба? — Спросил Рафаэль.

— Ты хорош, ты невероятно хорош, мой царь. Ты был свиреп сегодня на тренировке.

— Но недостаточно свиреп для того, чтобы победить Гектора.

— Думаю, ты можешь победить его, но если ты проиграешь в голосовании, то каждый следующий претендент может воспользоваться той же причиной для нового вызова. Никто не выдержит такого напора. Рано или поздно все проигрывают. В драке до первой, или даже до третьей крови, ты теряешь свою репутацию, но это не несет угрозы для жизни.

— А нельзя сделать так, чтобы драка за корону была только до третьей крови, не такой опасной? — Спросила я.

Я не удержалась и покосилась на черную корону на предплечье Рафаэля. Это был знак его права на трон в родере, и он же давал название клану веркрыс Сент-Луиса — Клану Темной Короны.

Бенито покачал головой.

— Если еще что-то, что я должна узнать, пока мы тут болтаем? — Поинтересовалась я.

— Да. — Ответил Бенито.

— Нет. — Возразил Рафаэль.

— Бенито. — Обратилась к нему я.

— Прошу тебя, мой царь, друг мой, она должна знать, что ты нарушил одно из наших самых священных правил.

— Она не перекидывается, она не настоящая веркрыса, так что это правило тут не работает.

— Кто-нибудь, объясните мне уже, что это за правило такое, и я сама решу, работает оно со мной или нет.

Ребята переглянулись между собой. Со стороны коридора раздался голос Клодии:

— Анита имеет право знать.

Я покосилась в ту сторону, чтобы понять, нет ли рядом с ней Кейна, но она была одна. Она, наверное, поняла, что я его высматриваю, потому что добавила:

— Гелиос повел Кейна на его новую тренировку с железом. Я приставила к ним еще двух охранников. Они все потягают столько, сколько должны потягать за сегодня, а у Кейна будет достаточно людей вокруг, чтобы придавить его, если понадобится.

— Если Кейн представляет такую опасность для Аниты, его нужно убрать. — Сказал Бенито.

— Мы не можем рисковать жизнью Ашера. — Возразила я.

— Но можем рисковать жизнью Рафаэля. — Парировал он.

— Хватит, Бенито. — Приструнил его Рафаэль.

— Прошу тебя, Рафаэль, пожалуйста, Анита должна знать. — Взмолилась Клодия. ...