Константин Костин Месть на возмездной основе

Новый нуарный детектив

Я неоднократно говорил, что современная литература вымирает. Сплошные циклы бояръ-аниме про неудачников из нашего мира, попавших в миры другие, магические, где, вдруг, эти неудачники становились великими воинами, колдунами, королями. Однообразные, похожие одно на другое произведения, с крайне бедным языком и примитивным сюжетом. Понятно, что авторы ставят целью не создать произведение — предмет искусства, а поскорей накалякать книгу, запустить ее в продажу и взяться за следующую.

Но после знакомства с этим произведением я беру свои слова обратно. И под «этим произведением» я имею в виду нуарный детектив «Месть на возмездной основе» Константина Костина. На мой взгляд это — жемчужина в болоте современного чтива.

Но обо всем по порядку.

События развиваются в альтернативном прошлом, в 1950-х годах, более точной датировки автор не дает. И, положа руку на сердце, это прошлое не такое уж и альтернативное. Отличия набросаны тонким пунктиром — кооперация, частные детективы, коих в СССР не было, небольшие отклонения в части техники, науки.

Главный герой, что традиционно для нуара — частный детектив, уверенно прокладывающий путь к саморазрушению через алкоголь. Он в долгах, в прошлом несчастный брак, повернувшись угол восприятия всех женщин, покинут и забыть всеми, кроме кредиторов и верного соратника — секретарши.

Опять же, в традициях жанра, с появлением роковой красотки, события развиваются, как снежный ком, двигаясь совсем не туда, куда хотелось бы главному герою. Ему предстоит столкнуться и с уличной шпаной, и с всесильным МГБ, и с недобитыми агентами Абвера.

Повесть сразу окунает читателя в мрачную атмосферу Чикагинска (да, прообразом, несомненно, послужил родной автору Челябинск). Мрачную, серую, гнетущую. При этом стоит понимать, что это — точка зрения главного героя, погружающегося на дно, а не попытка очернить СССР.

Автор не скупается на эпитеты, все больше погружая и читателя. Язык, которым написана повесть, весьма богат и однообразен. Книга откровенно давит… но, стоит проникнуться происходящим — становится очевидно, что произведение — вовсе не то, чем кажется. Это не нуарный детектив в чистом виде, это — гротеск, замаскированный под нуарный детектив. Это тонкая сатира и искрометный юмор. Автор не скрывает своего ироничного отношения как к герою, так и к его проблемам.

«Месть на возмездной основе» — это как торт с идеально выдержанным балансом ингредиентов. Если переборщить с коржами — будет сухо, с кремом — слишком сладко. А так — в самый раз.

Сам главный герой — частный детектив Котов — вовсе не какой-то супермен, который мочит врагов направо и налево, проявляя при этом чудеса дедукции. Он сам отхватывает люлей — опять же, как и подобает по законам жанра. Не отличается большим умом. Не отличается высокой моралью — но тут вопрос очень спорный. Котов пытается прогнуть мораль под себя, но восстает еще не до конца пропитая совесть.

Сюжет интригует. Как и подобает хорошему детективу, он содержит ряд отвлекающих моментов, чтобы запутать читателя, но при этом отлично прописан, не дает отвлечься от повести и на минуту, построен в высшей степени логично, хотя и достаточно предсказуемо в тех пределах, в которых требуют законы жанра.

Мотивация персонажей не вызывает сомнений. Главный злодей — он не просто злодей потому что злодей, как это сейчас принято, а по вполне понятным причинам.

В завершение отмечу, что «Месть на возмездной основе» — это литература. Это — книга, совсем не похожая на похождения очередного крутыша, при одном появлении которого враги сами сваливаются в штабеля справа, а дамы, сраженные в самое сердце — слева. Это — книга, которая оставит после себя послевкусие и послемыслие. Советую прочитать если не всем — то каждому. Погружение в традиционный нуарный детектив гарантировано!

Мудрый kka2012 (ник автора на ресурсе Дзен. ру)

Глава 1

Чикагинск… люди со всего Союза летят сюда, словно мотыльки на свет свечи. Лелеют надежды воплотить в реальность свои низменные, мещанские мечты. На деле большой город подобен графу Дракуле. Он завлекает в паутину телеграфных проводов и высасывает душу, насыщая серость асфальта и бетонных зданий, пялящихся в сумерки черными глазницами окон. Я слышу этот голод в беззвучном реве Чикагинска — города тьмы, порока и погибели. Даже скудная зелень листвы, проступающая ядовитыми пятнами плесени, не была способна развеять вечный полумрак, царящий на улицах. Даже ливень не был способен очистить атмосферу города от токсичного смрада, извергаемого заводскими трубами.

Косые капли дождя, посылаемые свинцовыми тучами, резали воздух миллионами ледяных бритв. Я задумчиво брел по пустой улице, надвинув шляпу на лоб и подняв воротник плаща. Каждый, у кого оставался хоть грамм мозгов, проводил этот поганый вечер в своей квартире, уткнувшись в бледное мерцание ящика телевизора. Лишь пара облезлых, мокрых псов скалили друг другу гнилые желтые зубы, отстаивая права на обглоданную кость, надеясь еще хоть на день продлить свою бесполезную жизнь. Сквозь шум дождя доносились тягучие хрипы сакса.

Я направлялся в контору, намереваясь закончить день в компании армянского пятизвездочного друга. Бутылка, заточенная во внутреннем кармане, предпринимала отчаянные попытки выпорхнуть на волю, но я надежно держал ее локтем. На безымянном пальце белел шрам от обручального кольца, оставленного в ломбарде. Этот шрам заживет, но сердце, изъеденное ядовитым жалом моей бывшей, не исцелится никогда.

Сегодня бутылка заменяла мне и собеседника, и ужин. Лишь так и можно прожить еще один поганый день моей поганой жизни в этом поганом городе, будь они трижды прокляты!

Какой-то богатей оставил перед парадной шикарное купе ЗИС-101А-Спорт цвета слоновой кости, рассеченное пополам тенью фонарного столба. Хром автомобиля силился разогнать сумрак своими бликами, но предсказуемо сдавал позиции уличной грязи, облепившей телегу до самых стекол.

Это Чикагинск, детка. Здесь не любят выпендрежников. Готов поспорить на последнюю трешку, что, если хозяин задержится до утра, то обнаружит свой лимузин на кирпичах. Колеса же помогут местным бродягам скрасить вечер-другой дешевым пойлом, разящим сивухой или купить пару часов любви портовой шлюхи.

Заставив старую, давно требующую ремонта лестницу издать несколько непристойных звуков, я поднялся на третий этаж. Светильники горели через один. Возможно, это было вызвано скупердяйством лессора, а, возможно, я не единственный задолжал аренду за полгода. Чуйка подсказывала мне, что если я вскоре не раздобуду денег, меня погонят из конуры, к которой я успел привыкнуть и в которой проводил времени больше, чем в своей холостяцкой берлоге. Вышвырнут на мороз, как старого, бесполезного пса.

Интересно…

Через щель под дверью, украшенной облупившейся надписью «Частный детектив Юрий Котов», пробивался клочок света. Словно предвидя неминуемое отключение за долги, лучик пытался сбежать от нерадивого хозяина, протискиваясь через узкую полосу между порогом и полотном. Но куда он денется, намертво приклеенный хвостом к лампе?

Поправив пузатого товарища во внутреннем кармане, я нерешительно остановился. Или это моя секретарша Дашенька задержалась на работе в ожидании меня, намереваясь оскорбить напоминанием о выплате жалования. Или арендодатель — преследуя те же цели.

Иные кредиторы побоялись бы заявиться ко мне с такой наглостью. Они прекрасно знали, что хотя я и выполнил пятилетний план по потреблению алкоголя стахановскими темпами всего за полтора года, из трофейного Вальтера я лупил все так же хорошо. Из тех, кто добился демонстрации нехитрого искусства, никто еще не жаловался.

На всякий случай я, откинув полу плаща, вытащил из-за пояса пищаль и взвел курок. Надеюсь, даже скряга-управдом сочтет эту ночь слишком поганой, чтобы умереть. Хотя… вся эта жизнь была слишком поганой, чтобы ее жить.

Единственная радость — бутылка армянского, жгла карман, обещая приятную беседу, от которой я не желал отвлекаться. А еще у меня не наблюдалось ни малейшего желания копать могилу под проливным дождем. Уделаюсь, как черт.

Первое, что я ощутил, открыв дверь в приемную — запах американских сигарет. Даша курила болгарскую «Фемину». Лессор предпочитал кубинские Partagas. Получается, в контору пробрался незнакомец!

Помня золотое правило «сам погибай, а товарища выручай», я аккуратно поставил стеклянного приятеля на Дашин стол, вытер и без того мокрым рукавом плаща проступивший на лбу пот и, перехватив пистоль обеими руками, ударом ноги распахнул дверь в свой кабинет. Она, испуганно взвизгнув ржавыми петлями, рухнула вниз, окуная меня в облака щекочущей нос назойливой пыли.

— Вы всегда целитесь в клиентов, товарищ Котов?

На мгновение опешив, я опустил вороненый ствол Вальтера.

Бесспорно, я неплохо разбирался в оружии. Еще лучше — в табаке и выпивке. В последнее время дела шли не идеально, так что я научился отличать даже паленку, разлитую прапорщиками танкового училища, от паленки, сварганенной мастеровыми в локомотивном депо. Последняя выгодно отличалась качеством, отдавая неподражаемым букетом соляры и моторного масла.

Но лучше всего я разбирался в женщинах. И это была… именно Женщина! Женщина с большой, изящной буквы «Ж». Это была такая женщина, от которой теряют голову, как от неразбавленного медицинского спирта. Это была женщина, от которой напрочь выносит мозги. Это была женщина, мужчины, отвергнутые которой, сигают с крыш, бросаются под трамваи и делают в собственном лбу аккуратные дырки из табельной пищали, утратив смысл жизни и веру в светлое будущее, маячащее не за горами.

Настоящая хищница. Вампирша, высасывающая из мужиков крупицы жизни до последней капли, выжимая тушку, как конченный алкоголик бутылку, умоляющий выдать еще хоть грамм выпивки. Натешившись одной игрушкой, она вышвыривала ее и тянулась за новой. Она туманила разум, подобно крепкой гаванской сигаре.

Как рыба-удильщик привлекает жертв огоньком во мраке подводного мира, так и эта женщина — яркая, сочная, но коварная, завлекала мужчин в губительные сети минутного наслаждения, обрекая на последующие муки, прекратить которые могла одна только смерть.

Высокая, стройная пепельная блондинка в облегающем слепяще-алом платье с глубоким декольте и высоким разрезом на бедре. Столь же алом, как и ее губы. И белом меховом кашне, небрежно наброшенным на плечи.

Заложив ногу на ногу, посетительница восседала в моем любимом кресле, бесстыдно демонстрируя свои волшебные бедра, подперев подбородок правой ладонью и потягивая тонкую дамскую сигарету в длинном черном мундштуке.

— Извините, товарищ Котов, я не смогла найти пепельницу…

Дама виновато улыбнулась, стряхивая пепел в горшок с кактусом. Я скрыл ухмылку за шляпой. Очень даже смогла!

Повесив головной убор на гвоздь, я плавно спустил курок Вальтера, но убирать пистоль не спешил. Чуйка подсказывала, что этот визит не сулит ничего хорошего…

Глава 2

Я сел за стол, извлек из кармана потертую, как вся моя жизнь, пачку «Памира» и чиркнул спичкой, тщащейся затмить собой огненный жар, исходящий от гостьи. Вдохнув сизый дым, в котором смешались два яда — смола и никотин, я удовлетворился маленькой местью своим легким за то, что питали меня кислородом, обрекая на тщетное, мучительное, бесцельное существование.

— Как вы сюда попали, гражданка? — осведомился я.

— Меня впустила эта милая девочка… Даша? Правильно? Она просила передать вам, что увольняется и завтра зайдет за расчетом.

Женщина… все одинаковы, как одна. Меркантильные твари! Способны думать лишь о деньгах. Не любовь, забота и понимание им нужны от мужчин, а только одни деньги — бездушная бумага, пережиток империалистического прошлого.

Но, вынужден признать, делам мои обстояли скверно. И это — мягко сказано. Скорее, даже — препогано. Если в конторе не будет секретарши — некому будет принимать отсутствующие звонки на отключенный за неуплату телефон и стучать по клавишам неработающей ЭВМ.

Нужен клиент. Хороший, денежный клиент, способный разом решить все мои проблемы. Клиент, от которого работы поменьше, а гонорар — побольше. И такой клиент нужен, желательно, еще вчера.

Если бы не острая потребность в денежных знаках — я б без раздумий выставил эту пигалицу за порог. Слежка за неверными мужьями, отравление конкуренток — это все не мое. Я больше расположен к особым делам. С риском для жизни. За них особенно хорошо платят.

— Вы меня опасаетесь? — блондинка кивнула на лежащий на столе Вальтер.

— А я должен?

Я бросил взгляд на кировский «Маяк», неумолимо отсчитывающий оставшиеся до конца суток часы. Почти десять вечера. А я еще не успел выпить, не успел сделать и глотка алкоголя, возвращающего меня к жизни каждую ночь. Насколько же бесполезным может быть день, в котором не было и капли выпивки! Бездарно потраченное время.

— Слежка за мужем — четвертак в час, ночью — двойной тариф, плюс накладные расходы, — проинформировал я.

— Нет, у меня дело несколько иного характера, — нахмурилась клиентка.

Так я и знал. Придется кого-то укокошить. Конечно, не вполне мой профиль, но когда из еды лишь уши от селедки да дырки от сыра — и не на такое пойдешь. Да и не особая это радость — жить в Чикагинске. Скорее, такой поступок — кончить кого-либо, можно расценивать, как проявление высочайшего благодушия!

— Иного характера… — задумчиво повторил я. — Что же… такие услуги идут сверх прейскуранта. На какую дату у вас алиби?

— Да нет же! — вскричала женщина. — Я — дочь генерала Кашнира!

— А-а… — протянул я. — Это здорово меняет дело. Дочь моего друга — моя дочь. Я готов скинуть десять процентов. Но ни единого сольдо меньше! Кстати, как поживает мой старый боевой товарищ?

— Он уже больше месяца никак не поживает, — всхлипнула красотка. — Какой-то мерзавец сбил его и даже не остановился!

— Соболезную… — произнес я. — И тут он меня опередил! Девочка моя… так ты хочешь, чтобы я нашел убийцу твоего отца?

Кашнир сделала жест, давая понять, что ей нужно время успокоиться. Блондинка промокнула глаза платком, после вытряхнула содержимое сумочки на столик. Всегда удивлялся, как столь маленький предмет может содержать в себе такое количество хлама. Чего там только не было! Косметика, портмоне, крохотный дамский позолоченный Браунинг, никелированная фляжка. Отвинтив крышку, гостья наполнила офис божественным запахом односолодового виски. Аромат напитка проникал во все закутки кабинета, разгоняя мрак и сырость. Дождь — и тот сменил ритм, напевая теперь блюз вместо дроби похоронного марша. Девушка уже заслужила мое расположение, правда, фляга могла бы быть и пообъемнее. Я судорожно облизнул внезапно пересохшие губы.

Посетительница сделала несколько мелких глотков, размазав помаду, приобретя еще большее сходство с вампиршей.

— Ой, где мои манеры! — спохватилась она. — Будете?

Я давно ощущал необычайную сухость в горле. Жажду, требующую немедленного утоления, причем — не водой.

— Что за вопрос! Конечно, буду, дочка!

Определенно, фляга маловата. Я осушил сосуд до дна в один присест, вытесняя сумрак из души крепким алкоголем и наполняя свое тщетное бытие призрачным смыслом. А ведь день заканчивался совсем не так погано, как начинался!

— Мне кажется, те, кто убили моего отца, теперь пытаются убить и меня!

— С чего ты взяла? — удивился я, вытирая губы рукавом пиджака.

— Через день после похорон в мой кран подали кислоту вместо воды… — клиентка сняла правую перчатку, демонстрируя большой химический ожог. — Хорошо еще, не я сама пошла купаться. Хотела искупать кошку…

— Кошка сильно пострадала?

— Не знаю, — шмыгнула носом блондинка. — Она вся утекла в слив! ...