Глава 1

Неожиданный всплеск нейтронного излучения яркой полосой вспыхнул на рулевом экране прямо перед глазами Зулу. В самый критический момент слежения он потерял из виду систему двойной звезды Бета Геркулеса. Сигнал аварийного маяка, подаваемый поврежденным челноком, совсем потонул в бурном потоке гамма-излучения, который шел от нейтронной звезды. Она вынырнула прямо по курсу перед ними.

– Чехов!

Пальцы Зулу лихорадочно забегали по панели управления в отчаянной попытке восстановить нужное направление полета. Он почувствовал, как корабль опасно накренился и стал сползать в гравитационную яму двойной звезды.

– Дай мне направление на главную звезду.

– Я это и пытаюсь делать.

Кроваво-красный свет от ионизированного водорода заполнил навигационный экран и странной тенью отпечатался на лице склонившегося над своей панелью Чехова.

– Но я не могу ничего найти.

– Как это не можешь найти?

Зулу всего на мгновение отвлекся от управления кораблем, метнув недоверчивый взгляд на своего товарища.

– Это же красный гигант! Как можно не найти такую громадную звезду?

– Можно, если что-то станет неладно с корабельными приборами или датчиками!

Голос Чехова звучал раздраженно. Да и вся его фигура в лучах льющегося откуда-то снизу света выглядела грозно и беспокойно.

– Последнее значение курса было: два одиннадцать, отметка шесть. Попробуй это.

Зулу торопливо ввел курсовые данные в компьютер, и на экране дисплея началось построение кривой траектории полета.

– Ошибочка, Павел.

Он повернулся на своем стуле и размашисто стукнул навигатора кулаком по плечу. Однако кулак натолкнулся на такую плотную мышечную броню, что Зулу не был даже уверен, почувствовал ли его русский напарник нанесенный удар.

– Мы падаем в гравитационную пропасть!

– Может быть, нам удастся как-нибудь выкарабкаться наверх? – Чехов поднял голову. С хмурым видом он наблюдал, как вокруг них все ярче замигали индикаторы радиационной тревоги. – Лучше бы ты смотрел на свой экран.

– Нет, лучше теперь уже ничего не будет. Мы с тобой покойники. – Зулу откинулся на мягкую спинку кресла, с грустью глядя на невыносимо яркий бело-голубой свет излучения пульсара, полыхающий уже на всей поверхности главного экрана.

– Ну, раз уж нам суждено камнем упасть на нейтронную звезду, следует, по крайней мере, полюбоваться ее видом вблизи.

– Зулу, нам совсем не до шуток...

Внезапно все дисплейные экраны погасли. Послышался свист проникающего в камеру воздуха, затем дверь космического тренажера приподнялась и распахнулась настежь.

– Ну как, ребята, сумели вы спасти этот пропавший челнок? – поинтересовалась Ухура, не заходя в комнату. Ее смуглое лицо, освещенное оранжевым светом мерцающих ламп космической станции, выглядело довольным и умиротворенным. – Вы тут торчите уже целых полчаса.

– Этот челнок мы уже спасали раз пять. – Заметив недоуменное выражение на лице девушки, Зулу улыбнулся. – Чехов уже несколько раз повышал уровень сложности. Мне даже кажется, что он просто тоскует по настоящим полетам.

Шеф службы безопасности повернулся в кресле и пристальным взглядом посмотрел на Зулу. На воротничке его рубашки виднелась едва заметная красная полоска.

– Это же ты обнаружил, что "Экзетер" побил наш старый рекорд во время своей последней посадки. И ты, наверное, хочешь установить новый? Или я не прав?

Зулу попытался ответить, но в этот момент его внимание привлек низкий гул совершающего посадку звездолета.

– Совершил посадку на космическую станцию Сигма-1 звездолет "Шрас", – раздался скрипучий металлический голос компьютера, контролирующего график движения. – Пассажирский транспортный корабль "Шрас", зарегистрированный в Андоре, находится у причала 416С.

– У нас сегодня последний день стоянки на Сигме-1, – напомнила мужчинам Ухура, переждав быстро стихающий шум, доносившийся с места посадки звездолета. – Вы ведь не собираетесь весь этот день провести в тренажере, не так ли?

– А почему бы и нет? – удивленно отозвался Чехов.

Зулу усмехнулся:

– Хотя бы потому, что сегодня не только последний, но и первый день нашей стоянки на Сигме-1. И все из-за этого Генерального аудитора Федерации. Он просто не может жить без своих излюбленных проверок на местах! – Рулевой развернул к себе панель контроля и стал смотреть, как на расположенном позади них индикаторе результатов торопливо изменяются показатели набранных ими очков. Цифры остановили свой бег, и Зулу отчетливо расслышал разочарованное ворчание Чехова.

– Эй, ты разве ожидал чего-нибудь другого? – снова заговорил Зулу. – Я, например, за эти последние три дня выполнил так много испытаний по эффективности управления для аудиторов Федерации, что напрочь забыл, как надо на деле управлять кораблем.

– Я надеюсь, что память вернется к тебе до того, как мы покинем порт, – резко бросил русский. – В противном случае я лучше останусь здесь.

– В обществе наших аудиторов? – вступила в разговор Ухура.

– О-ммм, да... – На лице Чехова заиграла понимающая улыбка. – Вообще-то, пожалуй, я предпочел бы рискнуть и отправиться в полет с Зулу.

– О, я так польщен. – Зулу расстегнул ремни безопасности и потянулся всем телом, расправляя затекшие плечи. – Итак, сейчас как будто моя очередь выбирать, куда нам пойти сегодня?

Ухура согласно кивнула, а Чехов выжидающе посмотрел на Зулу.

– Можно, в принципе, еще поиграть, – подсказал он.

– Ну уж нет, не надо, – Зулу проворно выбрался из камеры тренажера, не давая Чехову возможности запустить игру сначала. Зулу никак не мог привыкнуть к необычайной настойчивости, с которой русский стремился к достижению поставленной цели. – Я вовсе не хочу всю стоянку проторчать в этом тренажере. Мне вполне хватит пилотирования потом, во время моих дежурных вахт.

– А мне не хватит, – подчеркнуто резко сказал Чехов.

– Какой герой! – Улыбнувшись в ответ на раздраженный взгляд товарища, Зулу проскользнул через узкий люк и выпрямился, разглаживая морщинки на своем гладком сером комбинезоне. – Пойдем. У меня еще есть на примете одно место, куда я хотел бы заглянуть, прежде чем мы направимся обратно на "Энтерпрайз".

Чехов с недовольным видом вылез из камеры вслед за напарником.

– Надеюсь, мы не собираемся снова есть, не правда ли?

По галерее станции, обтекая друзей с обеих сторон, неравномерными волнами двигались толпы народа. Здесь можно было встретить и космолетчиков-коммерсантов, и свободных от дежурств служащих Звездного флота, то и дело забегающих в двери складских и прочих помещений, либо суетливо выскакивающих из каких-то других дверей. Среди них разгуливали несколько могучих фигур в темно-красном защитном облачении полицейских. Но они выглядели явно чужими среди сверкающих и подмигивающих со всех сторон светильников и вывесок.

– Я уже устал бродить в поисках ресторанов, которые еще не удостоились вашего посещения.

– Не беспокойся, сейчас это тебе не угрожает. – Ухура выставила вперед обе руки, которые до этого держала за спиной, и помахала прямо перед носом Зулу аппетитно пахнущим кусочком пирога. Ароматный запах запеченных фруктов благоуханным облачком заполнил все помещение космической станции, где прошедший через множество фильтров воздух был обычно лишен каких-либо запахов. – Я обнаружила новую булочную, пока вы там играли с нейтронными звездами. Держите, я купила вам по пирогу.

Зулу с улыбкой принял из рук девушки фруктовый пирог.

– Ухура, вот за это я так люблю отправляться в увольнительные в компании с тобой.

М-м-м.., это бесподобно!

Чехов поднес пирог к самым глазам и принялся подозрительно разглядывать.

– Что это за желтая начинка?

– Я точно не знаю. – Ухура достала из своей сумки другой кусок пирога. При этом ее платье, испещренное красочными пятнами в африканском стиле, колыхнулось, и от этого движения рисунок на ткани как бы ожил. – Я толком и не поняла, как булочник назвал начинку этого пирога. По-моему, он говорил, что это какие-то взбитые яблоки по-элизиански. Эй, смотри куда идешь!

Полицейский в красной форме прошел прямо между ними, совершенно не обращая внимания на протесты Ухуры. Невысокую фигурку специалиста по связи отбросило в сторону, вернее, девушка сама торопливо отпрянула от угрожавшего свалить ее с ног мужчины, уронив при этом свой кусок пирога.

– Эй! – вновь воскликнула девушка, с огорчением глядя на лежащую на тротуаре желтую начинку пирога. – Ты разве не слышал, что я сказала?

– Разумеется, нет.

Зулу протянул руку и обхватил девушку за плечи, провожая сердитым взглядом вооруженного полицейского, прошедшего как танк чуть ли не по их телам. Второй рукой он притянул к себе Чехова.

– Не забывай, что мы не на "Энтерпрайзе", – обратился он к офицеру безопасности. – Ты здесь не при исполнении своих служебных обязанностей, а они – да.

– И они здесь не на службе, – не согласился Чехов, передавая Ухуре свой кусок пирога. Он повернулся, посмотрев вслед удаляющемуся в толпе полицейскому. Зулу понял по решительному виду напарника, что тот готов броситься вдогонку за обидчиком. – Служба безопасности на Сигме-1 одевается в черную, а не красную форму. Да местные полицейские и не носятся повсюду с таким видом, словно вот-вот начнется какое-то восстание. Я не знаю, что это за люди, но уж: никак не служба безопасности станции.

– Если бы ты удосужился заглянуть в сводку новостей станции, прежде чем залезать в свой тренажер, то знал бы, кто они, – заявила Ухура, счищая с платья прилипшие кусочки пирога. – Это – орионцы.

– Орионцы? – Чехов обернулся к ней, нахмурившись. – Что делают орионцы на космической станции Федерации?

– И почему эти орионцы здесь в форме? – Зулу тоже стал вглядываться в удаляющуюся фигуру полицейского. Орионцы, с которыми ему до сих пор доводилось встречаться, были похожи на пиратов, одетых очень неряшливо. Звездный флот постоянно выгонял их из различных отдаленных уголков пространства Федерации. Эти же экипированные с ног до головы чужестранцы с лучевыми винтовками-фазерами и надвинутыми на лица забралами шлемов выглядели совершенно иначе. – Неужели Звездный флот позволил причалить здесь военному кораблю орионцев?

Ухура покачала головой, отчего зазвенели украшения в ее ушах.

– Нет, это полицейский крейсер с Ориона. Он выполняет задание по розыску и захвату кого-то. В новостях сообщалось, что Сигма-1 предоставила крейсеру временное разрешение на проведение активных действий. Однако мне кажется, что орионцы просто вынудили станцию пойти на это, угрожая своими пушками.

– Тогда, значит, они явились сюда еще до прихода "Энтерпрайза", – бесстрастно заметил Чехов. – И как давно они находятся на Сигме?

– Я точно не знаю. – Ухура обернулась, услышав шум и возмущенные крики оттуда, где, расталкивая всех, шел полицейский. – Думается мне, что они уже здесь давненько, раз успели так всем надоесть. Хотя, конечно, это еще не самое худшее из того, на что способны орионцы.

* * *

С удовольствием наслаждаясь созерцанием разнообразных благовоспитанных и, по-видимому, постоянных посетителей таверны, Джеймс Т. Кирк сидел на стуле, положа вытянутые под столом ноги на стул, стоящий напротив него. Он уверенно почувствовал то мгновение, после которого противное напряжение, сжимавшееся, словно часовая пружина, изнутри, стало ослабевать, пока совсем не покинуло его. Кирк закрыл глаза и глубоко вдохнул в себя воздух, наполненный запахами мокрой шерсти, разогретого масляничного дерева, терпким ароматом бренди, стакан с которым был зажат в его ладонях. Лет этак двадцать назад ему вряд ли пришлось бы по душе проводить увольнительную в таком местечке. Однако для разменявшего пятый десяток и уставшего от стычек с администрацией старшего капитана звездолета это заведение подходило как нельзя лучше.

– Мистер Скотт, – громко произнес он, обращаясь к своему главному инженеру, – признаюсь, это самая лучшая ваша идея за долгие годы.

– Да, сэр. – Кирку показалось, что он отчетливо уловил усмешку в искаженном акцентом голосе инженера. – Думаю, это и впрямь так.

Добродушное фырканье рядом с Кирком заставило старшего капитана приоткрыть один глаз.

– Я бы ничего не имел против, если бы здесь подавали хоть какую-нибудь настоящую еду, – пожаловался Леонард Маккой, мрачно просматривая напечатанную карточку меню. – А вот что это за чертовщина такая – бабл-и-сквик (Пищащие пузыри. – Прим, пер.)?

– Чем-то похожим мой отец, бывало, пугал нас в детстве. – Скотт пододвинул свой стул поближе к Маккою и потянул к себе карточку, присоединяясь к чтению меню. Ярким пятном на его белоснежном кителе выделялась нашитая на одном плече вставка из красно-черной шотландки.

– Боюсь, не всякой шотландской едой можно гордиться, – предупредил он доктора, встревоженно поглядывая на того. – Вы должны знать, что среди прочего мы изобрели для человечества хаггис (Бараний рубец, начиненный потрохами со специями. – Прим, пер.).

– О, Боже милостивый...

Кирк засмеялся и принялся закатывать рукава на своем тонком блейзере. Он уже сожалел, что отправился с корабля в такой легкой одежде. Просто совсем забыл, какие сквозняки гуляют по космическим станциям, когда на них находится народ только лишь с одного приставшего звездолета.

– Смелее, Боунз. Бабл-и-сквик – это же просто названия.

– Да, зато от таких названий так и представляешь отварных мышей. – Маккой со вздохом бросил карточку на стол. – В следующий раз я пойду в увольнение вместе с Ухурой. Уж она-то, по крайней мере, знает, где тут хорошие рестораны.

Кирк улыбнулся и опять смежил веки.

– Не хлебом единым жив человек.

– Точно, но и не этим вашим бабл-и-сквиком он живет, – возразил доктор.

Капитан засмеялся, однако не стал ничего отвечать. Лично он уже некоторое время вовсе не задумывался о пище, и его не удивило, что даже мысль об этом не была для него интересна. Проведя три последних дня в состоянии постоянной злости и раздражения от действий четырех пронырливых аудиторов федерации, специализирующихся на проверках эффективности и обшаривших весь его корабль, он уже не надеялся вновь испытать желание поесть, пока "Энтерпрайз" не уберется как можно дальше от Сигмы-1.

А приступить к отлету капитан намеревался уже нынешним вечером, после того как на корабль возвратятся все члены экипажа, отпущенные в увольнение.

– Джим, так ты будешь пить свой бренди или же ты взял его только подержать и посмотреть?

– Так ты же сам любишь повторять, Боунз, что смотреть на алкоголь полезнее для здоровья, чем пить.

Маккой сильно стукнул рукой сзади по ноге Кирка, и тому пришлось резко выпрямиться, чтобы не расплескать бренди себе на брюки.

– Не надо со мной умничать, капитан. Вы ведь сюда пришли, чтобы расслабиться.

Нахмурившись и поджав губы, Кирк опустил ноги на пол и поставил стакан с бренди на стол.

– Я и расслабляюсь. – Он снова понюхал бренди и, решив, что все-таки не хочет пить, подвинул напиток к Маккою. – А в чем, собственно, дело? Или я расслабляюсь недостаточно эффективно?

Скотт одобрительно фыркнул, а на суровом лице Маккоя расплылась хитрая улыбка.

– Ага! Кажется, мои тренированные медицинские чувства улавливают здесь какую-то скрытую враждебность?

– Скрытое что? – Кирк скрестил руки, потом решил, что такая поза выглядит слишком тельной, и опустил локти на стол, – Я пока еще даже не выразил никакой враждебности, чтобы мне приписывать что-то "скрытое".

– Да ладно, все нормально, сэр. – Скотт поднял свой бокал и добавил с шутовским поклоном – Я думаю, что мои ребята показали достаточно этой самой враждебности почти всем нам.

Кирк ответил на рассуждения своего инженера легким кивком головы.

– И все-таки, что же с этими людьми? "Энтерпрайзу" нужна была проверка эффективности не более, чем Споку психоаналитик. – Он откинулся в кресле и скрестил руки на груди. – У меня самая лучшая, самая эффективная команда во всем флоте, и Генеральный аудитор прекрасно знает об этом. Тратить наше свободное время на разные интервью и проверки – попросту значит украсть у всех время для увольнительных.

– Аудиторы были и в корабельном лазарете. – В голосе Маккоя звучали нотки умиротворения. И это уже само по себе было опасно. Поэтому Кирк бросил на него успокаивающий взгляд, пытаясь предотвратить взрыв. Доктор неохотно уступил в начавшемся было споре и поднял руки вверх. – Я хочу только сказать, что мы оба с тобой раздражены, Джим. Но приказ есть приказ, и ты едва ли мог сделать что-нибудь, чтобы помешать им проникнуть на корабль.

Кирк подумал, что он мог бы приказать Чехову поставить охрану у каждого транспортера и, применить фазеры против всякого посетителя, имеющего при себе инспекционные бумаги или хотя бы просто скрепки. Хотя вряд ли Маккой имел в виду нечто подобное.

– Ладно, по крайней мере, все уже позади, – со вздохом заметил Кирк, стараясь расслабить мускулы и отогнать от себя раздражение. – Теперь мне уже до конца моих дней не придется беспокоиться о подобном.

Однако эта уверенность была тут же разрушена Скоттом. Тот метнул быстрый взгляд поверх головы капитана и с мрачной шотландской ухмылкой уставился на дверь.

– Боюсь, что мы начали несколько преждевременно говорить о том, что все позади...

– Кирк? – Сзади послышались тяжелые шаги, и чья-то крепкая рука схватила капитана за плечо. – Мне нужно поговорить с тобой, капитан. Опять твои люди доставляют мне беспокойство.

Вместо того чтобы повернуться и наброситься на Джона Тейлора, Кирк опустил голову и стал тереть глаза.

– Мистер Тейлор, я здесь в увольнении. Если у вас есть вопросы, то на корабле находится мистер Спок.

– Разрази меня гром, если у меня не найдется вопросов! – Тейлор стал сбоку от Кирка, явно выжидая взгляда капитана. Однако тот решил, что ждать Тейлору придется долго. – Ваш командир Спок сообщил, что нам запрещено появляться на борту "Энтерпрайза". Это правда?

– Вулканец не лжет, мистер Тейлор. – Кирк наконец повернул свое кресло и встретился взглядом с Тейлором. Он не смог скрыть своего удивления, заметив, что перед ним, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, стоят все четыре аудитора. Капитан обратил внимание на самого высокого из них, поскольку знал после нелегких трех дней, проведенных с ними, что именно Тейлор – главный заводила и явный лидер группы. Причем Кирк едва ли мог припомнить хотя бы одного человека, столь же дерзкого и колючего, как главарь этой шайки аудиторов.

– Вам закрыт доступ на "Энтерпрайз", – промолвил Кирк, – поскольку ваша работа там закончена. Мне было приказано содействовать вашей инспекции, пока мы находились в порту. Прошлой ночью вы сказали, что закончили все проверки. Таким образом, начиная с сегодняшнего утра, у вас нет больше ни полномочий, ни какой-либо надобности снова проверять мой корабль и мою команду. Я буду весьма благодарен, если вы дадите нам спокойно провести оставшееся время увольнения.

Он кивнул трем остальным аудиторам и начал уже поворачиваться к ним спиной в надежде, что те поймут намек и уведут своего босса.

– Не надо так торопиться, капитан. – Тейлор задержал его, положив руку на кресло и поднося Кирку прямо под нос какой-то документ на бланке администрации федерации.

Кирк взял бумагу обеими руками и посмотрел на него, не веря своим глазам: документ, под которым стояла знакомая подпись, разрешал допуск группы аудиторов на борт его корабля.

– Это еще что такое?

– Это приказ для меня. – Тейлор скрестил руки на груди, и губы его при этом скривились в презрительной самодовольной усмешке. – Я обнаружил, обрабатывая отчеты моих людей, несколько неточностей относительно вашего экипажа. Генеральный аудитор Федерации решил, что необходимо понаблюдать за работой вашего корабля в ходе обычного полета. При таком режиме мы сможем выявить, кто допустил ошибки, прежде чем я закончу наш итоговый отчет.

Кирк скомкал документ в руке так, что его уже трудно было прочитать.

– Какие ошибки? – Голубые глаза Маккоя засветились особым недобрым светом, который Кирк уже хорошо распознавал за долгие годы совместной работы. – Вы там разложили обязанности и практические навыки опытных людей на какие-то пунктики и числа, а потом начинаете утверждать, что кто-то допускает ошибки только потому, что полученные вами данные не совпадают с тем, как ваши сидящие в конторах умники представляют себе эффективную работу команды звездолета? Боже правый! Это как же мы можем вообще нормально работать, не говоря уже об эффективной работе, когда ваши люди все время суют свои носы во все дела?

– Ты что-то недавно говорил о скрытой враждебности, – напомнил Кирк доктору. Маккой на это только скорчил гримасу, не проронив ни слова.

– Вы не полетите с нами. – Кирк снова повернул свое кресло к Тейлору, стараясь не выдать внезапно охватившего его чувства злобного удовлетворения от того, как суетливо аудитор отступил на несколько шагов, уклоняясь от столкновения с капитаном. – Не важно, что там решил Генеральный аудитор, все равно вы для нас остаетесь штатскими служащими. В соответствии с нашим очередным заданием "Энтерпрайз" должен провести три независимых планетарных исследования в секторе Канопуса. Как капитан я наделен правом объявить любое из этих исследований слишком опасным для гражданских лиц.

Кирк развел руками, улыбаясь самой любезной улыбкой, какую только сумел выдавить из себя.

– Так вот, я объявляю наши исследования именно такими.

Скотт наклонился над столом и примирительно сказал:

– Вы просто не сможете нормально изучать эффективность работы экипажа, поскольку вы сами не подготовлены к деятельности в реальных условиях, то есть среди команды корабля, совершающего полет, так ведь? – Голос его звучал необычайно убедительно и даже сокрушенно, словно Скотт сожалел о невозможности провести время предстоящего полета в компании славных ребят-аудиторов. – Возможно, как-нибудь в другой раз.

Сузив свои черные глаза, Тейлор пристально посмотрел на каждого из трех офицеров звездолета. Кирк уже и не мог вспомнить, с самого начала ли этого разговора его раздражала каждая черточка на лице Тейлора и бесило каждое его движение или же столь высокий накал взаимной ненависти был достигнут постепенно. Но теперь уже это не имело особого значения.

– Ну а если бы вы не направлялись к этому Канопусу?

– Но мы летим именно туда, – ответил Кирк. – Даже вам не под силу это изменить.

Тейлор ткнул пальцем в сторону испорченного документа в руке Кирка:

– Мне это ни к чему. Это уже сделал командор Петерсен.

Внутри у капитана с необычайной быстротой вновь сжалась часовая пружина напряженного волнения. Кирк расправил в руках распечатку и, морщась, стал пробегать глазами строчки с длинными и пустыми официальными оборотами, пока не выхватил из этой мутной воды словоблудия слова "Орион" и "инспектирование".

– Они не имеют права! – Он гневно посмотрел на Тейлора и едва удержался от нахлынувшего желания ударить по надменному лицу аудитора. – Почему мне не сообщили об этом?

Тейлор пожал плечами, выхватил документ из рук капитана.

– Я уверен, что соответствующая депеша ждет вас на борту корабля. А может быть, вы просто нерегулярно просматриваете входящую корреспонденцию?

Возможно, это всего лишь глупая ошибка, и Генеральный аудитор вовсе не имел намерения вынуждать какого-то капитана звездолета совершать убийство целой бригады проверяльщиков. Кирк поднялся и забрал документ у Тейлора, сделав это гораздо более учтивее, чем аудитор.

– Куда это вы собрались? – спросил Тейлор, когда Кирк проследовал мимо него.

– Поговорить с командором Петерсеном. Здесь какая-то ошибка. – Кирк остановился в дверном проеме и оглянулся. – Боунз, Скотти, боюсь, что придется мне перенести обед на более позднее время.

Однако его спутники уже встали из своих кресел и направились вслед за капитаном.

– Ты что, издеваешься над нами? – ворчал Маккой, проходя сквозь группу аудиторов, торопливо расступившихся, подобно стайке напуганных голубей. Тейлор повернулся в сторону разгневанной компании звездолетчиков и стоял с открытым ртом, даже не пытаясь остановить доктора.

– Уж если я согласился съесть какую-то штуковину, называемую бабл-и-сквик, – громко заявил Маккой, – то меньше всего мне нужны рядом со мной людишки, склонные критиковать эффективность моего пищеварения. – Он толкнул Скотта локтем и бросил свирепый взгляд на аудиторов. – Двигаем отсюда, Скотти. Надо поискать какое-нибудь местечко, где требования к впускаемым посетителям были бы немного пожестче.

Глава 2

– Таких наглых полицейских я в жизни не встречала! – Голос Ухуры все еще кипел от возмущения. – Вы только посмотрите на них. Они же всех подряд толкают!

Зулу кивнул и сердито нахмурился, наблюдая, как темно-красные фигуры рассекают людские толпы. Интервалы между полицейскими были слишком уж подозрительно равномерными, что никак не могло получиться при случайном выходе их в увольнение.

– Я думаю, они разыскивают кого-то или что-то.

– Ладно, будем надеяться, что не найдут. – Ухура откусила кусочек от пирога, который держала в руке, и только потом удивленно посмотрела на него. – Павел, это ты мне отдал свой кусок пирога со взбитыми яблоками?

Шеф службы безопасности окинул ее взглядом через плечо, и его мрачное лицо разгладилось, только между глаз осталась одна морщинка.

– Нет, это у меня упал пирог, – убедительным тоном произнес он, – а ты держишь свой. Ухура с сомнением посмотрела на него:

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно.

Зулу улыбнулся. Зная, с какой крайней неохотой Чехов пробовал любую незнакомую пищу, он с особым интересом наблюдал, как тот выпутывается из этой ситуации.

– Трус, – сказал Зулу, слизывая с пальцев последние крошки выпечки. Затем он огляделся, отыскивая указатель направления. – Пошли. У нас остался всего лишь один час увольнения, а магазинчик, куда я хочу попасть, на другом конце галереи.

– Надеюсь, что не дальше. – Чехов тяжело вздохнул, но все же без колебаний последовал за Зулу по изгибающемуся туннелю галереи, приостанавливаясь лишь для того, чтобы дать Ухуре возможность пристроиться рядом с ними. Зулу обратил внимание, что русский время от времени настороженно посматривает в сторону одетых в красные костюмы фигур, мелькавших среди прохожих. – Итак, какое хобби ведет нас на сей раз?

Зулу часто заморгал, сраженный убийственной своевременностью вопроса.

– Откуда ты узнал.., то есть, с чего ты взял, что у меня появилось новое хобби? – Он обернулся через плечо, прислушиваясь к сливающимся в один веселый гомон звонкому голоску Ухуры и низкому смеху Чехова. – Над чем вы потешаетесь?

– Зулу, как только мы вместе идем в увольнение, то постоянно происходит одно и то же, – широко улыбаясь, проговорила Ухура. – Чехов вечно затаскивает тебя поиграть на имитаторах или тренажерах...

– А Ухура обязательно отыщет какую-то неведомую еду и примется кормить нас этим, – сквозь зубы процедил Чехов.

– А ты неизменно находишь себе новое хобби и возвращаешься на "Энтерпрайз", вдохновленный своим новым увлечением. – Ухура обернулась к шефу безопасности, когда они проходили мимо широких ворот, ведущих к докам станции. – В последний раз что это было? Кажется, йога в арктурианском стиле?

Чехов покачал головой:

– Нет, то было в позапрошлый раз. В прошлый раз было вырезание моделей знаменитых звездолетов из иотического хрусталя.

От смущения на щеках Зулу проступили розовые пятна. Он поднял руку к лицу, пытаясь как-то скрыть это.

– Я пока продолжаю работать над этими приемами, – заявил он. – А в тот раз я же не знал поначалу, что для занятий арктурианской йогой надо иметь две пары рук!

– Зулу, да любой, кто хоть раз видел арктурианца, занимающегося йогой, не упустил бы такой детали!

– Вот именно, это только детали, мелочи... – Тут Зулу заметил магазинчик, в котором бывал раньше. Красочная вывеска была почти скрыта буйно разросшимся плющом и цветами, каскадами ниспадающими по открытому решетчатому фасаду. – Вот сюда мне и надо. Давайте зайдем.

Внутри заставленного растениями магазина приятное журчание падающей воды смешивалось с треском каких-то сверчков. Зулу остановился на пороге и сделал глубокий вдох. Смесь запахов почвы, листьев и распускающихся цветов пропитала воздух такой свежестью, словно они были на настоящей планете.

– Ну разве не чудесно?

– Прямо как в твоей каюте. – Чехов подошел, встал рядом и нахмурился, услышав усилившийся треск и пощелкивание. – А я считал, что насекомые запрещены на космических станциях четвертого класса.

– А это не насекомые. – Зулу приподнял занавес из денебианских лиан, не обращая никакого внимания на целый ливень благоухающей цветочной пыльцы, обрушившийся на него, пропустил Ухуру, быстро юркнувшую внутрь. За перегородкой, увитой виноградной лозой, находился бассейн из резного черного мрамора. В нем булькала вода, на поверхности которой мягко колыхались зеленые, словно мох, листья водяных лилий. Полупрозрачные сапфировые цветы поднимались прямо из воды на хрупких искривленных стеблях, а на листьях по-кошачьи уютно разлеглись маленькие ящерицы, усыпанные золотистыми пятнышками. Их горловые мешочки трепетали в быстром ритме, и становилось ясно, что именно эти твари издавали треск, заполнявший все пространство магазинчика.

– Ox! – звонкий мелодичный голос Ухуры замер от восхищения. Девушка присела на корточки возле бассейна. – Зулу, как они прекрасны! Кто это?

– Халканские водяные хамелеоны. Смотри.

Зулу наклонился и рукой плеснул воду на цветы. Треск мгновенно превратился в сильный тревожный рокот, сменившийся абсолютной тишиной. На каждом листе теперь только легкое зеленое мерцание указывало места, где недавно отчетливо были видны маленькие ящерицы.

– Умело замаскировались, точно?

– Будешь теперь разводить ящериц? – Чехов пробрался сквозь лианы и встал рядом, скептически разглядывая прудик с лилиями. – Есть ли смысл заводить животных, которых даже нельзя увидеть, не говоря о том, чтобы поиграть с ними?

– А мне нравится звук, который они издают. К тому же, они нужны для опыления цветов.

Зулу окунул ладонь в бассейн и приподнял на руке одну из полупрозрачных лилий. Едва только он коснулся пальцами лепестков, как внутри цветка засиял бледный огонек какого-то светлячка. Спустя мгновение из сердцевины цветка вырвалось облачко фосфоресцирующей пыльцы. Крошечные искорки усыпали руку Зулу и некоторое время продолжали светиться, постепенно угасая.

– Раньше я такие цветы видел только в книгах. Это – халканские огненные лилии. Надеюсь пополнить ими свою коллекцию растений.

– Хотел бы я знать, где ты собираешься...

Шум и оглушительный грохот со стороны входа в магазин прервали Чехова. Офицер безопасности быстро обернулся и укрылся за виноградной лозой, увлекая за собой Зулу и Ухуру. Они высунулись из-за растительного заграждения как раз в тот миг, когда человек в хорошо знакомом темно-красном облачении и при полной амуниции свалил с подставки несколько горшков с цветами. Керамика со страшным грохотом разлетелась по выложенному плитками полу.

– Эй! – Дородный седовласый мужчина выбежал из боковой двери магазина, держа в руках метлу вместо дубины. Он изумленно посмотрел на кучи грязи и растоптанные листья на полу. Затем поднял взгляд на вооруженного полицейского. – Какого черта ты здесь делаешь?

Орионец повернул лицо, прикрытое темным щитком, в сторону хозяина магазина и одной рукой в перчатке взялся за стебель следующего растения.

– Обычное розыскное мероприятие, – лаконично и монотонно процедил он и с грохотом сбросил растение на пол.

– Черт знает что! Мы же в федерации!

Продавец попытался встать между орионцем и своими цветами. Зулу напряженно и протяжно вздохнул, видя, что Чехов порывается вмешаться. Он успокаивающе положил руку на плечо офицера безопасности как раз в тот миг, когда орионец с такой легкостью швырнул грузного торговца через всю комнату, что сразу стало ясно – этот человек привык иметь дело с гораздо более сильной гравитацией. Вновь раздался грохот, – и сразу же умолкли трескучие голоса ящериц, до сего момента доносившиеся из глубины магазина.

Чехов предусмотрительно замер, притаившись за растениями, в это время Ухура стремительно бросилась к застонавшему хозяину магазина и склонилась над ним. Затаив дыхание, Зулу наблюдал, как вооруженный полицейский поворачивается в сторону заметно уступающего ему по росту шефа безопасности "Энтерпрайза".

– Чехов, – тихо произнес Зулу, – позволь мне сказать тебе пару слов, прежде чем ты будешь решать, стоит ли затевать здесь что-нибудь. На Орионе удвоенная по сравнению с земной сила гравитации.

– Я не забыл об этом.

Левая рука русского была спрятана за спиной, и пальцы ее то нервно сжимались в кулак, то разжимались снова. Зулу заморгал глазами и стал потихоньку пятиться назад.

– Ухура, что с хозяином?

– Похоже, что он сильно ударился головой, – ответила девушка с беспокойством.

– Не надо из-за меня волноваться. – Дородный мужчина приподнялся, опираясь на локоть, а Зулу тем временем отступил еще на шаг назад. – Просто вызовите службу безопасности станции. Я хочу, чтобы они арестовали эту обезьяну.

– Ну это как раз и не понадобится. – Рука Чехова снова дернулась за спиной, и Зулу проворно рванул к себе несколько лиан. Он собрал длинные стебли в петлю и стремительно набросил ее на шею орионца. Вооруженный человек зарычал и стал обеими руками рвать удавку, стараясь освободиться от нее. В это время Чехов бросился вперед и выхватил из-за пояса орионца лучевой пистолет. Далее офицеру безопасности пришлось отскочить в сторону, уклоняясь от быстро проведенного орионцем захвата. Чехов удачно вывернулся, перекатился на живот и проворно приподнялся, направив фазер прямо в грудь полицейского. Орионец мгновенно застыл на месте, как будто внезапно окаменел.

– Убирайся отсюда, – скомандовал Чехов. – Быстро!

Одетые в перчатки руки орионца дернулись, словно он хотел схватить ружье-фазер, висевшее за спиной, но яростное выражение на лице Чехова и пистолет в его руке убедили полицейского не предпринимать опрометчивых действий. Пробормотав что-то нечленораздельное, орионец повернулся и пошел к двери.

– Ухура, вызови службу безопасности станции. – Чехов присел на корточки, не сводя глаз с удаляющейся фигуры в красном, – Скажи им, что гости с Ориона нарушают порядок на пятой палубе.

Офицер связи кивнула головой.

– Единственный раз не захватила с собой коммуникатор. Где у вас здесь станционный интерком? – спросила она у хозяина магазина.

– В моем офисе.

Тучный человек указал движением подбородка на дверь, из которой сам вышел, и тут же застонал, осторожно поднимая руку ко лбу. Пока Ухура торопливо искала панель коммуникатора, Зулу обнаружил возле крана для поливки растений чистую тряпку, подошел к хозяину магазина и приложил ее ему к голове.

Торговец ответил мягкой, признательной улыбкой.

– Большое спасибо. Вы, ребята, быстро разделались с этим орионцем. Уж точно получше, чем сумела бы наша станционная служба. Я чувствую, вы сами с того корабля, который прибыл сюда несколько дней назад, так ведь?

– Правильно. – Чехов продолжал смотреть на дверь, не выпуская из рук лучевой пистолет. – Что творится с вашей собственной станционной службой безопасности? Нельзя, чтобы после таких безобразных дел эти орионцы преспокойно и безнаказанно улетели отсюда.

Торговец вздохнул:

– Они не были настолько плохими, когда впервые прилетели сюда. – Услышав скептическое хмыканье Чехова, мужчина проворчал:

– Да, они и тогда показали себя большими грубиянами, но хотя бы ничего не громили и не разрушали. Просто осмотрели мой магазин пару-тройку раз, но всегда уходили спокойно.

– Что они искали? – спросил Зулу, присев на корточках возле старого торговца.

– Я сам ни черта не понимаю. – Хозяин магазина приподнялся и сел, морщась от боли. – Они-то говорили, что ищут орионских дезертиров, но такое объяснение – просто сущая чепуха. Ни один орионец в здравом уме не стал бы забираться на станцию, расположенную так далеко в пространстве Андоры. Нет, после того случая с Хаслевом, подобное просто невероятно.

Чехов оглянулся на говорившего:

– Какой это еще случай с Хаслевом?

– Один из гениальных андорских физиков пропал несколько месяцев назад во время выполнения программы космических исследований и прихватил с собой какую-то там сверхсекретную технологию. И похоже на то, что андорцы считают орионцев причастными к этому инциденту. А я считаю, что и те и другие попросту накаляют отношения, готовясь к схватке. – Торговец стал с трудом подниматься, опираясь на плечо Зулу. – Пойдемте ко мне в комнату. Я хочу вам кое-что дать за то, что вы помогли выгнать этого орионца отсюда.

– Не стоит, – вежливо отказался Чехов, осторожно засовывая орионский фазер в карман своей темной кожаной куртки. – Наша работа в том и состоит, чтобы восстанавливать повсюду законы Звездного флота.

Тучный старик упрямо покачал головой:

– Я настаиваю. – Он потащил Зулу, взяв его за плечо, и корабельный рулевой позволил увести себя в заставленное вещами помещение. Зулу видел, что. Чехов остановился у двери, настороженно поглядывая в сторону парадного входа в магазин. Толстяк полез в угол и снял с какого-то громоздкого предмета укрывающий его от пыли лист. В отраженном свете перед ними заблестел черный мрамор. – Вот.., что скажете на это?

– Ого-го... – Зулу растерянно смотрел на овальный бассейн – уменьшенный вариант пруда, стоящего в магазине. – Вы это мне хотите отдать?

Владелец магазина кивнул:

– Небольшой подарок за то, что вы спасли мой магазин.

Зулу через плечо оглянулся на Чехова, оставшегося стоять в дверном проеме.

– Но это же не я спас вашу собственность.

– Пусть даже и так, но именно вы привели сюда своих друзей. – Улыбка толстяка была удивительно доброй. – Сынок, если я не ошибаюсь, ты сегодня уже в третий раз приходишь ко мне полюбоваться на этих водяных хамелеонов. Я догадался, что ты хотел бы завести таких же у себя, а вот для этого-то тебе и понадобится емкость, в которой ты смог бы их разместить.

– Да я вообще-то собирался пустить их в свою старую рыбную цистерну. – Неожиданно для себя Зулу шагнул вперед и провел рукой по гладкой поверхности мраморного бассейна. Металлические частицы сверкали на блестящей черной поверхности, словно кусочки тонкой слюды. Зулу отступил назад со вздохом сожаления. – Он прекрасен, но я боюсь, что мы не можем, согласно правилам Звездного флота, принять столь дорогой подарок.

Владелец магазина заворчал и стал выдвигать контейнер из угла.

– Не беспокойтесь, цена этой вещи не более теллурийского десятицентовика. Я сам изготовляю такие пруды из мраморного эпоксида, и этот экземпляр бракованный. – Он дотронулся до задней стенки контейнера и указал Зулу на опорную колонну. – Видишь ту полосу поперек основания? Слишком много серебристых хлопьев затекло туда при формовке, поэтому все изделие было испорчено.

– Вы уверены? – Такое легкое отступление от совершенства вовсе не показалось Зулу изъяном.

– А иначе почему бы я держал его здесь, вместо того, чтобы выставить на продажу? – Торговец с искренней улыбкой посмотрел на Зулу, – К тому же, я ведь отдаю только пруд. Думаю, ты захочешь купить ящериц и лилии.

Зулу одобрительно засмеялся:

– Ну, разве что так...

Он помог хозяину перенести пруд в главный зал магазина, причем оказалось, что предмет был не настолько тяжелый, каким выглядел. Чехов отступил назад, пропуская их.

– Неужели ты считаешь, будто в твоих джунглях есть место еще и для плавательного бассейна? – спросил он, с неодобрением глядя на все происходящее.

– Ничего, расчищу место. – Зулу недоуменно поднял брови, увидев, что Ухура пробирается к ним сквозь заросли лиан. – Почему ты так долго?

– Станционные ребята из службы безопасности все это время не хотели меня соединять. – Девушка сердито поджала губы. – В конце концов мне пришлось использовать свое старшинство по званию и заставить офицера по связи сделать это. Шеф безопасности ответила мне, что приедет сюда как можно быстрее. Мне показалось, что за последнее время они получили немало вызовов, связанных с поведением орионцев. – Ухура заметила небольшой мраморный контейнер. – Какой чудесный пруд!

– Спасибо. Это мне Чехов купил. – Заметив сердитый взгляд русского, Зулу ответил ему приятной улыбкой. Затем, отвернувшись, стал понаблюдать, как торговец поднимает черпаком на длинной ручке из воды горшочек с лилией. Вместе с цветком из воды, потрескивая, поднялась целая дюжина потревоженных хамелеонов. Продавец привычным движением стряхнул их в два небольших пластиковых пакета.

– А вот я по-прежнему не уверен, что стоит связываться со всем этим. – Чехов с мрачным видом подошел сзади и продолжил:

– А что, если твои ящерицы разбегутся? Вот уж чего нам не хватало на корабле, так это стаи невидимых рептилий, ползающих повсюду.

Толстяк снова проворчал что-то и завязал оба пакета, оставляя в каждом из них достаточный запас воздуха. Сквозь пластик доносилось приглушенное потрескивание. Это хамелеоны безуспешно пытались изменить свою окраску под цвет прозрачного пластика.

– Не стоит так волноваться, сынок. Халканские хамелеоны никогда не уходят далеко от своего родного пруда. И вам не придется добывать для них какой-то особенный корм, достаточно обычной пищи для рыбок. Все вместе стоит двадцать кредиток.

– Уж слишком это дорого за одно растение и шайку пищащих ящерок, которые потом всю ночь не дадут уснуть, – пробормотал Чехов.

– Ой, Чехов, не становись занудой.

Ухура взяла поданные торговцем пакеты с хамелеонами, в то время как Зулу оплачивал счет. Хамелеоны между тем уже приобрели цвет заката.

– По-моему, это самое лучшее из всех хобби Зулу.

– Тебе легко так рассуждать, – сурово заметил русский. – Тебе не придется тащить этот бассейн на корабль.

– Эй, так ведь не я, а ты тренируешься в поднятии тяжестей.

Зулу взял водяную лилию, стараясь не задеть усыпанные пыльцой лепестки, затем поклоном поблагодарил тучного хозяина. Торговец также отвесил гостям поклон и с улыбкой проводил их до дверей.

– Ты всегда говоришь это, как только нам приходится нести что-нибудь тяжелое.

Однако, несмотря на свои возражения, Чехов довольно легко поднял мраморное изделие и взгромоздил его себе на плечо. Зулу и Ухура обменялись улыбками, направляясь следом за товарищем.

– Опять я забыл, что собирался больше не ходить в увольнение...

Голос русского замер, едва только он вышел в галерею станции. Ослепленный мерцающими ртутными лампами, Зулу не понимал причины внезапного молчания товарища, пока сам не вышел вместе с Ухурой наружу. Застывшая черная стена из сотрудников службы безопасности Сигмы-1 выстроилась у дверей магазина, ощетинившись нацеленными на астронавтов фазерами.

– Никому не шевелиться, – раздался резкий женский голос. – Мы – служба безопасности станции. – Женщина обвиняющим жестом указала пальцем на Чехова. – Вы арестованы, сэр.

* * *

Кирк постоянно возвращался к мысли о том, что по виду Максвелла Петерсена и по его интонации было понятно, что он не особенно сочувствует капитану.

– Мне очень жаль, Джим, – вздохнул командор, поднимая руки. Этот жест означал, что он бессилен и сдается на милость обстоятельств. – Я ничего не могу поделать. – Он жестом предложил Кирку сесть в стоящее напротив кресло. – Ты же знаешь, я бы вмешался, если бы мог.

Кирк машинально посмотрел на предложенное кресло, но затем понял, что не может заставить себя прекратить хождение по кабинету и сесть.

– Ты можешь задержать их на станции, – предложил он. Затем, предчувствуя возражения Петерсена, добавил:

– Ты же главный начальник в этом секторе, Макс, ты можешь делать здесь все, что сочтешь нужным, и мы оба с тобой хорошо это понимаем. А это подразумевает и задержку действий четырех федеральных аудиторов на такое время, какое мне понадобится, чтобы исчезнуть из вашего порта.

Петерсен засмеялся:

– Джим, для такого выдающегося капитана Звездного Флота, как ты, совсем неудобно даже изредка делать такие дикие глупости.

Кирк резко остановился у командорского стола, но сумел удержаться от недобрых слов, готовых было вырваться у него. Язвить в адрес командора или как-то сердить его – пусть даже этому человеку он сам помогал сделать такую карьеру – не лучший способ спасения экипажа "Энтерпрайза" от печальной перспективы шесть недель провести в компании осточертевших аудиторов.

– Я рад, что развеселил тебя.

– Нет, я не считаю, что это забавно. По-моему, ты слишком нервно воспринимаешь события. – Петерсен наклонился вперед и потянулся прямо из кресла, чтобы достать стоявшую перед ним на столе скульптуру, с бесконечной размеренностью вращавшуюся на оси. Новый импульс энергии ускорил ее движение, и по кабинету командора еще быстрее забегали маленькие "солнечные" зайчики. – Джим, здесь замешана политика. Кто-то в аппарате Генерального аудитора готовится к перевыборам. А твой корабль, по счастливой случайности, оказался здесь как раз в это время. – Он улыбнулся Кирку и сложил руки. – Пойми, все это сильнее нас обоих, – почти шутливым голосом добавил командор, но глаза его оставались вполне серьезными. – Смирись и готовься к полету.

Кирк забарабанил пальцами по столу. Бесхитростная жизненная философия подчинения любым приказам никогда не привлекала его.

– Известно ли Генеральному аудитору, что его сотрудники попадут в андорский сектор?

Петерсен пожал плечами:

– Думаю, знает.

– И тебя это не беспокоит?

Командор в ответ молча поднял голову вверх, и тогда Кирк энергичными шагами направился к нему.

– Макс, неужели ты не понимаешь, что это почти то же самое, как если бы они вообще вышли за пределы пространства Федерации! Сюда следует добавить и значительно ухудшившиеся в последнее время политические отношения. Я не уверен, что вообще нужно посылать корабль в такое место, которое в любой момент может взорваться, словно пороховая бочка. И уж тем более безрассудно посылать туда звездолет с гражданскими людьми.

Сказав это, Кирк наконец опустился в кресло и уставился на Петерсена.

– Ты знаешь, что андорцы почти готовы объявить войну из-за случая с Муавом Хаслевом?

– По поводу которого орионцы клянутся, что не имеют к нему никакого отношения, – парировал Петерсен.

– А почему орионцы должны говорить не правду?

– Послушай-ка, Джим... – Петерсен снова подтолкнул скульптуру и, упершись локтями в колени, стал пристально смотреть на Кирка, словно они обговаривали какое-то интересное и полезное для обоих дело. Капитан продолжал сидеть, не меняя позы и не собираясь лгать притворными телодвижениями, точно так же, как он не хотел лгать в разговоре. – Мы вас туда посылаем именно из-за андорцев, – стал объяснять командор. – Орионцы на Ригеле-8 могут быть нейтральны, а андорцы нет. Мы не можем допустить, чтобы они носились повсюду, угрожая развязать войну, которая в перспективе может вовлечь всю Федерацию. И мы надеемся, что небольшое присутствие Звездного флота напомнит всем, что не стоит затевать чего-либо такого, о чем потом все стали бы горько сожалеть.

Еще на середине монолога командора Кирк понял, что проблема четырех федеральных аудиторов чрезвычайно далека от сферы нынешних забот и интересов Петерсена, и, следовательно, нет никакого смысла вслушиваться в его разглагольствования. Тем не менее капитан решил закинуть еще одну удочку.

– Если андорцы и впрямь так близки к развязыванию войны, что требуется разубеждать их при помощи звездолета, то тем более было бы опасно направлять гражданских лиц в тот регион.

– Звездный Флот убежден, что как раз присутствие "Энтерпрайза" сделает безопасными гражданские полеты.

– Черт побери, Макс!

– Джим, у нас не хватает одного корабля. – В голосе командора было что-то такое, отчего Кирк замолчал, – что-то мрачное и грубое, как будто перед ним только что разорвался не выдержавший напряжения металл. – На "Конго" произошло разрушение защитного поля, – сообщил Петерсен, нарушив тягостное молчание. – Это случилось два дня назад на расстоянии двенадцатичасового перелета отсюда в зоне четвертого модуля. Около сотни членов экипажа погибли в зоне второго корпуса, и еще человек пятьдесят ожидает столь же печальная участь из-за сильной радиации.

В воображении Кирка мгновенно возникла ужасающая картина – смесь воспоминаний, знаний и страхов. Он очень живо нарисовал себе во всех красках подробности этой катастрофы, хотя представился ему его собственный звездолет со взорванными двигателями и членами экипажа, превратившимися под действием невероятного по силе излучения в едва заметные тени, отпечатавшиеся на стенах коридоров. Боже мой!

– Эту экспедицию к Андоре должен был совершить "Конго". А теперь капитан "Конго" даже не уверен, сможет ли без посторонней помощи довести свой корабль до порта. Я направил пару буксиров им на помощь, но пока что мы не можем надеяться, что этот корабль будет в состоянии совершать полеты.

Петерсен вздохнул, и искренность его поведения так поразила Кирка, что он неожиданно почувствовал угрызения совести за свое агрессивное отношение к старому приятелю.

– Какую именно помощь мог бы оказать "Энтерпрайз"?

– Да, у нас есть одно такое дело, как раз для вас. – Петерсен смотрел на капитана уже совсем серьезно. – Вам надо совершить этот полет к Андоре и постараться предотвратить возможность войны между Андорой и Ригелем-8. И прекратите жаловаться на этих четырех экзаменаторов вашей эффективности, словно они для вашего экипажа худшее из возможных бедствий. Понял меня?

К своему удивлению, Кирк вдруг ощутил, что его первоначальное раздражение улеглось.

– Да, сэр. Я все понял.

А понял он, в частности, и то, что еще целых шесть нудных недель предстоит терпеть четырех надоевших писак, зацикленных на своих цифрах, нормативах и пунктах, и что ничего хорошего все это не сулит ни "Энтерпрайзу", ни "Конго". Проклятие!

Зазвенел сигнал интеркома на столе Петерсена. Резкий и скрипучий женский голос прервал их беседу: ...