Семен Афанасьев Ржевский Том 3

Глава 1

УДАР. Ржевский принял его на жёсткий блок, делая шаг вперёд.

УДАР. Ржевский подставил локоть.

Ух ты. В этом странном искусстве мордобоя, которому Шу Норимацу мысленно поёт дифирамбы, Наджиб-младшая была не сильна. Но зато она очень хорошо понимала, что значит кулак менталиста шестого ранга против неодарённого.

А опекун был ещё более непрост, чем казалось раньше.

УДАР — Ржевский сократил дистанцию и стукнул в ответ. Попадая Романову в корпус.

Энергетическая структура нервной системы пленного резко утратила стройность.

УДАР! Ржевский продублировал, причём в то же место.

Ноги менталиста подогнулись, он свалился на пол в позе эмбриона, прижал колени к груди и слабо застонал.

— Ну видишь. А говорил, методы физического воздействия на тебе не работают, — выдохнул попечитель, восстанавливая дыхание. — Просто предыдущие били тебя неправильно.

— Он раньше никогда не проигрывал на кулаках, — пояснила Мадина, пытаясь понять, что она только что увидела. — Дар его проявился рано, благодаря бусту он всегда был быстрее и сильнее сверстников. К тому же с детства долго занимался боксом: считал, что в этот раз с тобой справится. Те разы, думал он, случайность и его ошибки.

— Херня этот ваш бокс, если ты кулаком даже силикатного кирпича разбить не можешь, — проворчал Ржевский, — в полёте. Не говоря уже о чём-то более серьёзном. Мадина, решил я, что с ним делать!

— Внимательно слежу за ходом твоей мысли.

Почему-то было грустно оттого, что жертва осталась не то что не оцененной, а вообще невостребованной: она же действительно собиралась сделать опекуну массаж на затылке.

Первый раз в жизни. ЕМУ.

— Чёрствый ты сухарь, — добавила она.

— Хочешь, поцелую? — он радостно сложил губы дудочкой и два раза причмокнул.

— НЕТ!

* * *

— Знаешь, я была неправа, — признаёт Мадина задумчиво после того, как я излагаю свой вариант. — С другой стороны, с вашим фамильным имиджем борцов за правду вполне стыкуется, грех не признать.

— Можешь быстро организовать портал в столицу по нужному адресу? И обратно?

— Прямо отсюда?

— Да. Не колесить же с ним по городу, — указываю взглядом на обладателя шёлкового халата, который регулярно лезет в чужие мозги, не оглядываясь на целесообразность и последствия.

— Нужна помощь Норимацу. У них тут какая-то плавающая блокировка в здании стоит — я даже с Далиёй не могу связаться.

Без затей выглядываю в коридор и громко зову Шу. Затем излагаю свою просьбу и план:

— … Справитесь со вторым, пока нас не будет?

— Он в блокираторах, изолирован — да. Сколько времени планируете отсутствовать? — ровно уточняет японка.

— Час максимум, — за меня отвечает Наджиб. — Портал от нашего Престола, будет удерживаться открытым всё время общения там, получается, за час по-любому вернёмся.

— Тогда мы его запрём и даже подходить не будем. Вернётесь — сами зайдёте к нему, а сквозь стенки он не просочится.

Далия на вызов двойняшки отвечает мгновенно, потом ждём минут пять, пока по каналам пройдёт информация и на маяк Мадины рядом с нами откроется магический овал.

Поднимаю пленного на плечо и шагаю в него первым.

* * *

— Здравствуйте. С кем имею честь? — на дворецкого мужик в дорогом костюме не похож.

Или член семьи, или непростой сотрудник из разряда тех, которые почти члены рода.

Портал, простроенный через какой-то там хитроумный «транзитный шлюз» Эмиратом, связал напрямую первый этаж офиса Шу и столичное поместье князей Левашовых.

На время нашего присутствия тут он остаётся активным.

— Меня зовут Ржевский, — вытягиваю вперёд руку с магическим идентификатором, активируя браслет. — У меня срочное дело к Виктории Сергеевне, буквально пара минут.

Тип в ответ не представляется, но резко задумывается. Попутно косится то на знаки чужого монарха на портале, то на груз на моём плече: он не видит, кого я несу, потому что голова замотана тряпкой.

Только босые пятки и шёлковый халат из идентификационных признаков.

— А вы не ищете лёгких путей, да, молодой человек? Попутно, могу поинтересоваться, каким образом вам удалось обойти защиту?!

— Вы о том, что наш портал у вас открылся принудительно? Без вашего разрешения? — мне объяснили, что отвечать.

— Да. Вам не говорили, что вламываться подобным образом в дома первых лиц Империи — не лучший способ заводить знакомства?!

— Дим, он не враг. Родственник хозяйки по женской линии, оказался ближе всех к нашему выходу, — мгновенно ориентирует меня на своём языке Наджиб. — Подбежал на открывающееся окно портала, растерян. Имя его сказать?

— Не надо.

Толку с его имени. Если бы он имел ввиду общаться нормально, сам бы представился. А так лишний раз светить перед незнакомыми специализацией Мадины незачем (княгине по-любому сказать придётся).

Вряд ли у него останутся какие-то сомнения, кто она, начни подопечная озвучивать содержимое его головы от своего имени.

— Вы бы не могли в нашем доме говорить на понятном нам языке? — вежливость встречающего охлаждается сразу на пару тонов. — И я буду благодарен, если вы ответите на конкретно заданный вопрос! Прежде любых последующих переговоров с нами.

— Ответ на вопрос: ввиду срочности вопроса я вынужден был организовать транспортировку к вам по своим каналам, — этой информации не жалко, Далия разрешила говорить в лоб. — Обратился к законному владельцу Нимба Монарха, официально признанного на нашей территории, там посодействовали.

— Могу спросить имя и престол? — собеседник перестаёт напрягаться и начинает удивляться.

— Её Высочество Далия аль-Футаим, — момент заранее оговорен, отвечаю с чистой совестью. — Эмират Залива.

— Величество. — Коротко фыркает Мадина сзади.

— Упс, Величество, — поправляюсь. — Она уже сутки как Величество, тысяча извинений.

— Вы точно Ржевский?! — глаза мужчины округляются.

Вместо ответа ещё раз протягиваю вперёд активированный браслет:

— Разрешаю с меня его снять и отнести на проверку тем, кому вы доверяете. Меня же пока отведите к Виктории Сергеевне.

— Да не стоит, нет необходимости. Просто очень неожиданно, ВАША фамилия — и ЭТО имя рядом…

— Обладатель Нимба, признаваемого у нас, — продолжаю спокойно, — внял моей просьбе и связался с Канцелярией своего царствующего собрата у нас. Там не стали мурыжить бюрократией и поверили на слово инициатору вопроса. Мне. Вот я перед вами.

— А чем вы их убедили?! — тип изумляется по второму кругу. — Что они Августейшим ключом для вашего портала нашу защиту обошли?! Я, знаете ли, о Канцелярии больше вас знаю, и…

— Словом Ржевского убедил. Давайте заново. Её Величество Далия аль-Футаим организовала конференцию. Тьху, мост, — здесь сквозной канал связи называется иначе, тип даже напрягся. — Видеорежим присутствовал, меня видели.

— И что вы им сказали? — вылетает у деятеля, видимо, по инерции.

А Наджиб ещё говорит, я тупой временами. Ха.

— Он уже жалеет, что стал тебя спрашивать, — добросовестно сообщает Мадина. — Ему любопытно, но он не уверен, что хочет знать детали.

Тем не менее, педантичный аналог пограничного офицера, обитающий в конкретном столичном имении, доводит тему до конца:

— Не сочтите за назойливость, рассказанное вами звучит слишком неправдоподобно. Вам лет семнадцать? Род Ржевских, здесь точно без сомнений. Вашу физиономию с иными не перепутаешь, — бормочет он в сторону. — Но каким образом вы вот так, ногой, открываете ПОДОБНЫЕ двери?

— Только одну дверь, и не ногой, а сложившимися отношениями. С семьёй аль-Футаим Род Ржевских связывают достаточно прочные связи, — чистая правда. — Они не могут быть предметом нашего с вами разговора.

— Если возможно, намекните? — Тип сдаёт назад. — Но не настаиваю.

— Взаимное спасение жизни друг друга членами семей, в наших родах добро помнят, — поясняю холодно, подстраиваясь под обстановку. — И ценят. С обеих сторон.

— Но Канцелярия! При всём уважении к престолу Эмирата (не моё собачье дело ваши с ними связи), наша защита пройдена НАШИМ Августейшим ключом! Не ИХ!

— Вы меня не слушаете? В Канцелярии на тумбочке сидит дежурный…

— ГДЕ?

— Тьху, за рабочим столом. Рядом с ним сидит его начальник. Аль-Футаим вызывала их лично, у неё есть свои возможности, верите?

— Это понятно. Хотя и непонятно, с чего она у вас на побегушках…

— СЛЕДИТЕ ЗА ЯЗЫКОМ.

— Тысяча извинений! Неправ! Сорвалось по глупости! А они? Канцелярия?

— Они по протоколу спросили, за кого она просит, дальше вопросы задавали мне напрямую — видео работало, я уже сказал. В канале я тоже был.

— А вы им что сказали? Такого, что они нарушили правила и провели протал к нам?

— Дал им честное слово Ржевского, что у меня действительно серьёзное дело к Виктории Сергеевне. Конфиденциальное, касается её семейного здоровья и безопасности, срочное. И что я очень рискую, начав им заниматься по собственному почину. — Подумав, вытягиваю вперёд кулак. — Слово Ржевского.

— Хм. Следуйте за мной.

* * *

— Виктория, к тебе молодой человек со спутницей и грузом… — так и не представившийся красавец проводит нас в помещение, похожее на рабочий кабинет.

Футов так пятьсот квадратных, с перекрывающимися двойными защитами от магии, дорого обставленный, с двухтумбовым письменным столом.

Справедливости ради, вели нас пустыми коридорами, навстречу никто не попался.

— Слушаю вас внимательно, — женщина лет сорока пяти удивлённо отрывается от стопки бумаг.

— Ржевский Дмитрий Иванович, представляюсь собственной персоной. Виктория Сергеевна Левашова?

— Да. Что случилось?

— Мы можем поговорить наедине?

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим

— Мы можем поговорить наедине? — Ржевский в своей манере сбросил Романова себе под ноги, как мешок с луком. — Это в ваших интересах, слово Ржевского.

В следующий момент она по наитию сделала то, чего обычно сопровождающий менталист делать не должен ни в коем случае: Мадина без приглашения вмешалась в чужой разговор на правах равного участника:

— Подтверждаю магией, — она шагнула вперёд и коротко пыхнула с ладони язычком плазмы.

— А ты кто, девица?! — княгиня Левашова, видимо, на югах никогда не бывала.

Никого в подобной одежде раньше не видела, об обычаях и Каноне тоже не слыхала.

— И почему у тебя лицо закрыто, как у ночного грабителя?! — продолжила женщина.

— Человека своего уберите, — напомнил Дмитрий. — Пожалуйста. И мы тут же продолжим.

Дождавшись кивка хозяйки, сопровождавший вышел.

— Говорите мне «вы», Виктория Сергеевна, я не менее знатна, чем вы. — Менталистка подумала и подошла к столу, касаясь браслетом браслета хозяйки. — Читайте… В иерархии же нашей беседы у меня и вовсе вверх. Что до лица под вуалью, разрешаю зафиксировать мой внешний вид любым видео. Потом покажите вашему специалисту по протоколу, он вас просветит.

Почему-то на людях сами собой лезут архаичные обороты Ржевских. Что за фигня.

Второй момент: цивилизация и знание чужих обычаев почему-то с трудом пробивают себе дорогу в этих местах. Если даже целая княгиня не знает назначения паранджи.

— Кого вы сюда притащили и что хотели мне сообщить? — княгиня отчасти впечатлилась правом Наджиб говорить от имени своего Престола, которое только что подтвердил наручный артефакт.

Но до конца не расслабилась. Впрочем, и хорошо.

— Притащили мы человека чуть менее знатного, чем я, — за опекуна опять ответила менталистка. — Но в ваших краях гораздо более активного. Не всегда с точки зрения закона.

Проблема была в том, что, соблюдая врачебную тайну, она попечителю рассказала не всё, что увидела в мозгах дважды ушибленного преступника-коллеги. Нельзя кое-чего рассказывать мужчинам о прошлом других женщин, табу. Харам. Запрет. Исключено.

Сейчас же — и глаза хозяйки поместья подтверждали — именно с этих аргументов следовало начать беседу, оно и из настроя княгини прямо вытекало.

До чего иногда сложно быть менталистом, позавидовать Ржевскому охота: тот вообще не заморачивается понятиями морального дискомфорта. Лезет себе вперёд, как полено в печку, да и не парится.

— Дим, могу попросить тебя выйти и дать нам поговорить наедине пару минут? — Мадина, поколебавшись, нарушила этикет своего народа ещё раз, обращаясь с подобной просьбой к сопровождающему мужчине.

Впрочем, Левашова в Каноне полено похлеще попечителя, авось не прошарит.

— Скажешь, когда зайти. — Опекун коротко кивнул и вышел.

По его глазам она поняла, что он догадался как бы не обо всём недосказанном.

Первым делом Наджиб бросила на Романова профилактическое оглушение: больно прыткий, а в комнате только две женщины.

Затем она сорвала с его головы тряпку, дождалась удивлённого узнавания лица хозяйкой и потребовала:

— Позовите сюда свою дочь. Речь в первую очередь о ней, именно поэтому я попросила всех лишних мужчин удалится.

— А Слава?! Зачем вы его так?! И за что?!

— А это нам лучше расскажет ваша Лена, — чётко ответила Мадина, отстёгивая вуаль и стаскивая с головы платок. — Вот вам моё лицо, чтобы не было ненужных вопросов и подозрений по поводу анонимности.^[1]

— Да вы ж магией подтверждаете, наверное, не обязательно платок снимать, — видимо, хозяйка всё же припомнила что-то на тему чужих обычаев. — ЛЕЕЕНААА! ИДИ СЮДА!

Странно. У них что, связных амулетов в семье нет? Зачем орать, как нищета на базаре?

Глава 2

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим

— … теперь вы знаете ровно столько же, сколько и участники событий. — Мадина сейчас хвалила саму себя за то, что предусмотрительно сняла платок и вуаль.

Подобные разговоры следует вести с поправкой на восприятие собеседника (точнее, собеседницы) — в данном случае, с открытым лицом.

А ведь Ржевский обо всём догадался у себя в имении, сейчас она была более чем уверена. Несмотря на недосказанное. Потому и рванул сюда со всех копыт — он очень болезненно воспринимает любую несправедливость в адрес женщин. Особенно такую. Как бы он ни пузырился с целью поддержки имиджа и какой бы напускной цинизм ни демонстрировал.

— Я впервые в жизни не знаю, что делать. — Княгиня откинулась на спинку резного кресла и забарабанила пальцами по дереву. — Впору заподозрить мистификацию, хотя вы и правы. И вас мне упрекнуть не в чем.

Несмотря на проблемы родной дочери, женщина категорически не хотела никаких конфликтов с семьёй Романовых.

— Защитная реакция психики, — пожала плечами менталистка, не отводя взгляда. — Отрицание. Вы сейчас взвешиваете варианты и не находите хороших для себя. Такое положение вам не нравится и вы как страус прячете голову в песок.

— Вы не понимаете наших раскладов, потому что не знаете всего! — Левашова пропустила упрёк мимо ушей, старательно оправдывая себя в собственных глазах. — Вы из другой страны, из другого общества.

Мадина, давая себе паузу на обдумывание ситуации, обновила и шок на Романове, и принудительный десятиминутный сон на Елене (последняя сейчас сидела рядом с матерью и дремала).

— Ой, а почему же вы Ржевского под дверями держите?! — мозг Виктории Сергеевны обнаружил ещё одну спасительную соломинку, на которую можно было переключить внимание.

— Есть темы, женские, для мужских ушей не предназначенные.

— Мы уже обсудили всё скользкое! — решительно хлопнула по подлокотникам княгиня. — Зовите его обратно!

Интересно, а чем он тебе поможет, вздохнула Наджиб про себя. Если ты сама абсолютно искренне сомневаешься, делать ли что-то или оставить, как есть.

Если для тебя случившееся хотя и не норма, то всяко и не повод поднимать шум — как бы чего не вышло.

— Ну что же вы стоите? Зовите вашего товарища! — аристократично поморщилась хозяйка, недовольная тем, что вынуждена повторять.

— Пожалуйста, приберегите ваш командный тон для своих холопов. И потрудитесь следить за языком, когда разговариваете с теми, кто стоит несоизмеримо выше вас в иерархии, — Мадина плюнула на всё и взяла пример с попечителя. — Ибо как аукнется, так и откликнется.

Говорить, что думаешь, и не думать, что сказать, когда слова льются сами — где-то тоже позиция.

Ржевский, охренеть, я уже беру с тебя пример. Интересно, до чего эта дорога дальше может довести.

— И Я ЕГО УЖЕ ПОЗВАЛА! — повысила тон Наджиб, поднимая запястье и демонстрируя связной артефакт, поскольку не желала сейчас слышать голоса собеседницы.

Было противно.

М-да уж. Оказывается, восприятие близкими тебя как разменной монеты вовсе не уникальность семейства Наджиб. Или клана Ивасаки.

Есть ещё в мире, получается, процессы, не знающие географических границ.

Захотелось грязно материться.

— Ваше Сиятельство? — Дмитрий прикрыл за собой дверь и подошёл к ним, занимая соседний стул.

Перед этим он опять попытался щёлкнуть сгоревшими каблуками. Почему-то в этот раз смешно не было.

— Дим, у нас с её сиятельством затруднения. — Мадина плюнула вообще на всё и сейчас действовала строго по канону.

Есть у женщины проблема? Решает мужчина.

Официальный опекун в роли этого мужчины у конкретной менталистки есть? Ему и карты в руки.

Тем более, говоря цинично, она в это всё вписалась вообще исключительно с позиций медицины. Как целитель, сейчас тоже не знавший, что делать.

До местных политических раскладов, которых так опасалась Виктория Сергеевна, Наджиб-младшей по определению дела не было.

— Какого рода затруднения? — Ржевский в очередной раз преобразился, не пошевелив для этого и ногтем.

Его не портили ни прорехи в сгоревшей одежде, ни кровоподтёки, ни лопоухие уши. Ни зелёные парусообразные трусы, просвечивающие в дырках.

Попечитель странным образом излучал непоколебимую надёжность настолько, что его настрой передался даже хозяйке дома.

— Пациенту нужна помощь, — Мадина кивнула на миловидную блондинку напротив себя. — В идеале — сменить обстановку и пожить на позитиве под присмотром хорошего менталиста без дальнейших травм хотя бы какое-то время, начиная с этого момента.

— И с ней всё будет нормально?

— Потом всё наладится, я уверена — осмотрела её.

«Если никто не будет регулярно лезть ей в голову слоном» она добавлять не стала.

— Проблема где? — Ржевский поёрзал и взял под столом её ладонь в свою.

Ты смотри, прогресс — она иронично покосилась на него. А ведь раньше мог и за жопу схватить. Или даже за другое место, поднявшись ладонью по внутренней стороне бедра, с него станется.

Сейчас бы под столешницей и видно не было.

В следующую секунду менталистка с благодарностью стиснула его пальцы и решительно отвесила себе подзатыльник, мысленно: совсем с ума сошла?! Кое от кого заразилась?! О чём ты сейчас думаешь!

— Виктория Сергеевна категорически не желает огласки, — никак не выдавая эмоций внешне, пояснила Мадина попечителю. — Также она не желает даже поднимать этот вопрос внутри семьи — по политическим причинам. Типа, и Романовым ни слова говорить нельзя: е*ись оно всё конём, твоим языком, это она так думает.

Левашова спокойно воспринимала разговор о себе в третьем лице.

— Я так уже не выражаюсь… Как Виктория Сергеевна видит себе коррекцию ситуации? Я надеюсь, она не считает происходящее нормой? — блондин вопросительно поднял левую бровь. — Оговорюсь на всякий случай: формально это не моё дело. Возможно, я нарушаю некие границы, задавая подобные вопросы вслух.

Ржевский, ты ли это. Я тебя просто не узнаю в подобной ипостаси.

Наджиб фыркнула и не удержалась: сдавив пару раз своими пальцами его руку под столом, вторую ладонь она бросила на стол. Затем вытянула вперёд указательный и средний пальцы, изображая ноги человека.

Убедившись, что Дмитрий смотрит, Мадина раздвинула ногти на максимально возможную ширину, чуть согнув фаланги — имитируя согнутые колени. Затем чуть-чуть подёргала пальцами, еле заметно сгибая их и разгибая.

Получилось похоже, если понимать контекст.

Вслух же она сказала:

— Виктория Сергеевна искренне надеется, что всё само собой рассосётся.

Княгиня степенно кивнула, подтверждая услышанное. Жеста пальцами она предсказуемо не поняла.

Зато его отлично понял Ржевский: стукнув её под столом коленом, он тихо хрюкнул, после чего прокомментировал:

— И рыбку съесть, и на лошадке покататься, — и понятливо кивнул в ответ. — Занятное желание.

— О поиске виновных, не говоря уже о наказании, речь тоже не идёт, — непроизвольно вздохнула менталистка. — Кроме тебя, так получилось, это вообще никому не нужно. Всё, проблему я тебе изложила, думай сам, что делать.

— Да что тут думать, — Ржевский угрюмо сплюнул прямо на пол и бесшумно пошевелил губами. Затем поднял взгляд на Левашову. — У меня сейчас в имении стихийно организовался пансион благородных девиц. Если ваша дочь займёт любой из домов, могу походатайствовать, чтобы и сюда к вам стационарный портал протянули. Захотите — в любую секунду или вы туда, или она сюда.

— Такое возможно?! — Виктория Сергеевна без разбега задумалась.

Мадина, не церемонясь, влезла к ней в мозги, как в тушу фаршируемого фазана, старательно улавливая даже отголоски лишь наметившихся намерений:

— Ей твоя идея нравится, — подтвердила она попечителю языком Залива. — Её смущает только твоя фамилия и её влияние на будущую репутацию Елены Левашовой.

Ржевский заржал, как ишак во время случки, и ответил по-русски:

— А это всё, стало быть, княгиню не смущает?! — он красноречиво повёл рукой вокруг себя.

К удивлению Наджиб, Левашова-старшая густо покраснела из-за испытываемой неловкости.

Хренасе. Что же у опекуна за ментал такой странный? Который не чувствуется, но есть.

Гипноз? Нет, волны мозга совсем другие.

Ладно, потом.

— Решение простое, — попечитель хлопнул ладонями по столешнице и решительно поднялся, явно не желая находиться в этом доме ни секунды дольше требуемого. — Елена Левашова принимает приглашение Далии аль-Футаим поехать к той в гости. Это её репутации никакого вреда не нанесёт?

— Нет! — чуть более поспешно, чем следовало, продемонстрировала заинтересованность княгиня. — Если это приглашение будет официальным, да ещё через Канцелярию, пусть едет хоть насов… Настолько, насколько потребуется!

— Займёшься? — Дмитрий повернулся к Мадине. — Это приглашение долго делать?

— Три минуты. Уже начала, — кивок на пару платиновых браслетов на своём запястье, Ржевский поймёт. — Больше зависит от скорости в вашей Канцелярии, но портал ещё работает. Значит, задержки быть не должно. — Менталистка с благодарностью подняла глаза на спутника. — Дим, а ты и её у себя примешь?

Несмотря на кучу профдеформаций, ни в чём в общем-то не виноватую блондинку было жаль. Да и как целителю там работы на несколько дней, процессы обратимые.

Лишь бы без рецидивов со стороны Романова в период реабилитации. Но как раз на территории Ржевского изобретательного, экспериментирующего и активного менталиста можно было не опасаться. По целому ряду причин.

Пару минут они тупо помолчали. Дмитрий — отморозившись и гуляя вперёд-назад до двери, княгиня — поедая взглядом Мадину, сама Наджиб — ожидая сообщения и дисциплинированно поддерживая информационный оборот с магосервером Эмирата.

— Вот. — Менталистка наклонилась через стол и коснулась браслетом запястья хозяйки, прогружая той на артефакт документ. — Её Величество абсолютно случайно была на месте, поэтому получилось быстро.

— Не знаю, как и благодарить. — Глаза княгини удивлённо раскрылись.

Она явно не ожидала ни подобных возможностей от фамилии мятежного гусара (эти размышления Мадина тоже добросовестно просканировала), ни (тем более) такого его влияния при Престоле Эмирата.

— Официальный документ, заверенный Канцелярией вашего монарха, вам доставят в течение часа, — Наджиб-младшая добросовестно дочитала сообщение в магоинтерфейсе. — На бумаге.

— Нет необходимости! Я уже на свой амулет получила! — голос Левашовой неожиданно стал задумчивым.

Она, видимо, ткнула что-то не то в магическом интерфейсе, поскольку в следующую секунду над столом повисла магограмма какого-то письма, украшенного затейливым вензелем и птицей с двумя головами.

— Августейшая Канцелярия мне напрямую подтвердила, — княгиня подняла брови на лоб и принялась изучать Ржевского. — Разрешение на стационарный портал отсюда тоже прилагается. Однако.

— За сим честь имеем. — Тот не выказал вообще никаких эмоций, на мгновение соединяя сожжённые каблуки.

Затем Дмитрий направился к блондинке, видимо, чтоб взять ту на плечо:

— Мы тогда в наш портал, а до вечера нормальный протянут. Повесьте маяк, где вам удобно.

— СТОЙ! — Мадине пришлось рвануть вперёд буквально на бусте, чтобы успеть первой. — Не трогай её руками! — последнее она сказала на родном языке. — Я сама! Ты мужчина!

Почему-то скрупулёзное до абсурда соблюдение Канона сейчас казалось как никогда уместным.

Менталистка подняла на руки девушку и, сделав над собой усилие, сказала вежливо:

— Виктория Сергеевна, всего доброго. Ваша дочь через несколько дней будет в порядке.

Она успокоила себя тем, что целителю порой приходится общаться с роднёй пациента вопреки собственным предпочтениям.

Ржевский, да я под твоим влиянием сама рыцарем и благотворителем становлюсь. Охренеть.

— Дмитрий Иванович, извините! — Левашова рывком встала из-за стола и порывисто подошла к попечителю. — Знаете, что бы вы ни думали, земной вам поклон от меня лично. С Романовыми воевать мне сейчас никак не с руки, — княгиня заглянула в глаза блондину, словно рассчитывала получить таким образом какую-то индульгенцию.

— Ваше Сиятельство, я парень простой. — Ржевский ни единым мускулом не демонстрировал даже тени эмоций.

Его лицо было похоже на камень.

— У нас в семье всё просто, — продолжил опекун. — Защищай слабых; борись с сильными; помогай тем, кто нуждается.

Странно. Причём тут лозунг хати-кю-сан с родины Норимацу? Их ещё зовут якудза.

— Позвольте мне передать вам финансовую компенсацию за то, что Леночка какое-то время побудет у вас!

— Благодарю. В этом нет никакой необходимости. — Дмитрий скользнул равнодушным взглядом полена по активированному дворянкой артефакту магического доступа в банк.

Достаточно солидная сумма денег, набранная княгиней прямо сейчас через интерфейс, повисла в воздухе, не получив разрешения на зачисление новому владельцу.

— Но услуги целителя! Я же отлично знаю, что у вашей семьи… временный финансовый кризис!

— У семьи Ржевских есть отличные друзья-целители выше шестого ранга, — отстранённо улыбнулся блондин. — Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

— Но согласятся ли ваши друзья помогать вам бесплатно?! — Левашова не удержалась и стрельнула взглядом в сторону Наджиб.

— Согласятся, — коротко кивнула та. — На то они и друзья.

— Не знаю, как и благодарить, — взгляд аристократки заметался по кабинету. — Может, золотом?! Если не хотите или не можете по каким-то причинам взять ассигнациями и через магобанк?!

— Гусары денег не берут, Виктория Сергеевна.

— Мне очень неловко свешивать это всё на вас, — на самом деле в душе бабища донельзя радовалась.

Справедливости ради, в том числе за дочь.

— Земной вам поклон, — в реале же Левашова милостиво протянула ручку для поцелуя.

Ржевский подхватил женскую ладонь и без затей пожал её, словно мужскую:

— На моём месте так поступил бы каждый. — Он радостно выпучил глаза и, такое впечатление, сильнее обычного растопырил уши.

Что в принципе невозможно. Или у него какие-то свои мышцы особые, поиронизировала про себя Мадина.

Внезапно тональность мыслительных процессов у княгини сменилась на противоположную.

Лицо женщины резко осунулось, щёки запали, в глазах сверкнула горечь:

— Спасибо. — Она на мгновение прижала Дмитрия к себе.

По-матерински, отчаянно и с какой-то невыразимой тоской.

— Даже на человека стала похожа, — проворчал блондин в чужих объятиях на языке Залива.

— Дима, очень быстро валим. Это не эндогенный процесс, индуктивный, — без паузы сориентировала она. — Как у Альхарир примерно, только работа тоньше — уровень исполнителя выше был.

— Так может, и её…? К нам? — Ржевский, как обычно, стремительно ориентировался только в одну сторону.

Даром что баба ему в матери годится. Или даже, если с напряжением, в молодые, ранние (потому что легкомысленные и безответственные) бабушки.

И внешне, мягко говоря, далеко не красавица. Даже в молодости.

— Нет. У неё внутренний конфликт, долго объяснять. Валим. Она сама у нас объявится в течение недели. ПОГНАЛИ!

— Наджиб, можешь мне очень быстро сказать, какая сейчас у неё мысль доминирует?! — опекун за долю секунды из валенка превратился в себя-опасного.

Кстати, чужой язык теперь княгиню абсолютно не смущал. Она держала Ржевского за плечи, закусив губу, и просто смотрела ему в глаза.

Левашова не понимала ни слова, однако никак не собиралась этого комментировать, равно как и спрашивать.

— Переживает и радуется одновременно:

— Чему радуется?

— Прямо в этот момент планирует кое-кому жёстко отомстить, в ближайшее время может стать жарко. А в Соте — только через месяц, с её точки зрения Елена у нас в безопасности.

— А переживает почему?

— Княжну по факту забираешь на реабилитацию и отсидеться ты: твоя фамилия покоя не даёт.

Ржевский прекратил валять дурака и спокойно, словно ничего страшного не делал, положил ладонь женщине на затылок:

— Не переживайте. — Он потянул её на себя, соприкасаясь лбами.

Хренасе. Что сказать, когда нечего говорить.

— С вашей дочерью всё будет в порядке. Слово Ржевского.

Книгяня с благодарностью кивнула, отстранилась и махнула рукой в направлении двери, отворачиваясь. Чтобы через мгновение разрыдаться навзрыд, с подвывом, в отдельные моменты уподобляясь дикому зверю.

* * *

Пришлось изрядно попотеть, чтобы организовать второй транзит сразу в центр города: вылезать с подобным грузом в офисе Норимацу было бы перебором.

— Слушай, а у княгини с головой точно всё в порядке? — задумчиво спросил Дмитрий уже на их стороне портала, в имении.

— У неё в голове и мастер работал тоньше, и сама она была, как бы поделикатнее. С очень гибкой совестью. Дочь, конечно, любила и любит, но себя и положение — больше. Дим, не парься!

— Легко сказать.

— Ты просто не менталист. Можешь считать, что ты с неё только что морок снял: у неё сейчас башка в нормальную сторону движется.

Далия встретила их в старинном кресле на балконе, который здесь называется верандой:

— Кто? — она с любопытством указала взглядом на блондинку на руках у Наджиб.

— Ты же сама только что подтверждение давала! — честно изумился Ржевский.

Не будучи знакомым с ключевыми принципами делопроизводства между Величеством и её двойником-близнецом.

— Подтверждала, но не читала же! — не менее честно пояснила аль-Футаим. — Дим, если я всё начну читать, что мне от твоей подопечной приходит, мне жить некогда станет: вместо неё работать буду. Так кто это?

— Ещё одна аппетитная жопа с сиськами, — тоже честно ответила менталистка за хозяина имения, загружая живой груз на соседний стул. — К которым наш гостеприимный Дмитрий тоже прикоснуться не сможет. Даже пальцем, не то что своей мечтой.

— Да ну? — во взгляде откровенно скучавшей в одиночестве принцессы сверкнуло любопытство.

— Увы, — хмуро подтвердил Ржевский, торопливо извлекая из кармана вибрирующий связной амулет и принимая чей-то вызов. — Именно. По усам текло, в рот не попало. Видит око, зуб неймёт. Не солоно хлебавши. Как фанера над мегаполисом. — Затем перешёл на русский. — Да, Анатолий Михайлович… да, с вами могу…

— Самбур, — пояснила Наджиб двойняшке. — Занятно. Кажется, наш с тобой герой сейчас и правда денег на вечерний поход в кабак накашляет.

— В какой?! Возьмёте меня с собой?! Кто идёт?! — Далия, разумеется, была не в курсе грандиозных планов попечителя на вечер (и в адрес сестёр Шу).

Причём всё это единовременно.

— Дмитрий, возьмём вечером моего близнеца в СТОЛИЦУ? — Мадина работала с Левашовой младшей в режиме сканера, пока та спит, и ей было скучно. — Мы тебе там мешать не будем, только блинов с икрой пожрём. В хорошем заведении за твой счёт.

— Возьмём. — Спокойно кивнул Ржевский, затем выхватил из кармана остатки обгоревшего блокнота и принялся корябать чудом уцелевшим карандашом. — Только ключи мне от портала дай на час? Ты же сейчас будешь больной заниматься? Там грузить много, оттуда товар идёт.

— Лови, — Мадина, не отвлекаясь от основной работы, бросила ему амулет-дубль.

Следующие полтора часа они с Далиёй и с проснувшийся Левашовой пили на веранде чай, наблюдая, как раздетый до зелёных трусов-парусов блондин тягает из дома к воротам небольшие, но очень тяжёлые деревянные ящики.

На княжну, кстати, знакомство с аль-Футаим парадоксально подействовало в качестве терапии даже лучше, чем снятие Мадиной кое-каких ментальных закладок.

Воздух здесь целебный, что ли?

* * *

Не был бы атеистом, поверил бы в бога.

Только распутываемся с княжной Левашовой, как звонит Самбур. На ловца и зверь.

А я всё ломал голову, где взять денег на вечер.

Шу, Асато, Юки, Далия, Мадина — поход намечается нешуточный. Кабак, кстати, императорский — местный монарх в городе ходит только в него.

Цены там подстать. Оставшегося в моём мешочке золота хватит хорошо если на стакан воды с сиропом.

Товар, который идёт через ювелира из Залива, одновременно и секретный, и по нынешним временам драгоценный: маскирующий артефакт от матери моей подопечной как нельзя кстати.

Однако в итоге получается не совсем красиво.

Сгрузив ящики перед выездом, по команде Самбура через связной артефакт снимаю защиту и иллюзию с крошечного сегмента периметра — в надежде увидеть получателя. Место выверено до фута во избежание утечки.

А вместо одной машины вижу сразу две. Причём из первой вылез Евгений Николаевич Барсуков, глава рода невесты деда:

— Дима, а я тебе ни докричаться, не дозвониться ни могу! Защиту обновил?!

Понятно, не можешь. Конечно, из текущих настроек я сделал всё, чтобы выжать максимум.

Чёрт, а ведь он сейчас лишний. Не могу я при нём… даже додумывать такую идиотскую мысль не буду.

И трусы ещё. Чёрт побери. Остальное снял.

— Мадина! Иди сюда! Дело есть по твоему профилю, ровно на секунду! — ну а чё делать.

Прости, господи, как говорил предшественник. Всё равно я в тебя не верю.

Грех на душу брать не хочется, но без Наджиб с Барсуковым, клиентом и запрещённым грузом в одной точке (да в одно и то же время) понятия не имею, что и предпринять.

Тем более Евгений Николаевич от пиетета ко мне далёк и приехал воевать, фигурально выражаясь: видно по роже.

А может и не совсем фигурально, блеск в его глазах о многом говорит и мне не нравится.

Ящики, кстати, он тоже срисовал. Нехороший человек.

Глава 3

Чего у Мадины не отнять, так это высочайшей женской дисциплины по первому слову близкого мужчины. В принципиальный момент.

Интересно, это личное качество? Или в их народе так принято?

Касается, правда, не пупками потереться, а серьёзных вещей, но всё равно огромное спасибо.

— Дим? — она приближается очень быстрым шагом, пока я переставляю ящики в один штабель.

Её достаточно немаленькие полушария чуть вздрагивают под плотно обтянувшей тканью платья при ходьбе: аль-Футаим была одета по-нашему, когда мы прибыли, Наджиб тоже сменила наряд на здешний. Как она сама объяснила, чтоб Левашовой было комфортно.

Чёрт, о чём я думаю в такой момент. Некстати приходит следующая дурная мысль: мимо школы я пока опять пролетаю. Второй день подряд.

Что за напасть, и собирался же. И даже пришёл туда.

— Груз. Клиент. Дед Альхарир. — Говорю речью Залива. — Он ненужный свидетель. Помоги.

Пространно распространяться, интуитивно чувствую, сейчас будет лишним.

Барсуков при звуках незнакомого языка вскидывается, доворачивает голову и старательно прислушивается, ничуть при этом не стесняясь:

— Что ты сказал, Дим? Я не разобрал.

— Да я не тебе, Жень, — продолжаю переставлять ящики. — Можешь не вертеть локаторами, я с девушкой своей разговаривал. Тебя оно не касается.

Наджиб фыркает, улыбается и становится похожа на ту себя, которая мне нравится: фигуристая, умная, надёжная, образованная, немногословная и темпераментная.

Коэффициенты упругости ещё вон, так и колышутся.

Чёрт. Опять мысли не туда свернули. Ладно, дождаться бы вечера — а там кузины Шу, сердцем чувствую, на всё готовы. В хорошем смысле этого слова. Без ограничений и исключительно из восхищения моей неповторимостью.

И они не такие принципиальные, как сама Шу или близнецы. Хотелось бы верить.

Чёрт побери ещё раз, я ж в одних трусах сейчас. Может очень неловко получиться по деликатным физиологическим причинам — от таких-то мыслей. Еще и дед Барсуков неправильно поймёт, хотя на него пофиг.

А вот на клиента уже не пофиг, а он тоже может понять неправильно.

Ой, неудобно-то как… думай, голова, о чём-то серьёзном, не о бабах… ой, что делать… ой…

— ЧТО? — дед Анастасии после моих слов выпучивает глаза не хуже, чем та мышка из анекдота про запор кишечника и занятый туалет.

— Тебе в ушке помочь поколупать? — предлагаю вежливо. — Заложило? Или твой вопрос был риторическим?

Брови старика возмущённо ползут на затылок, физиономия багровеет, а пальцы складываются для магического каста.

Хренасе. Ну раз ты так, лови упредительный.

— СТОП! — Наджиб щёлкает пальцами перед моим носом.

Старший Барсуков застывает, как статуя, продолжая пучить глаза.

Капелька слюны из его открытого рта капает на землю, тьху какая гадость.

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим

Дед Альхарир явился откровенно невовремя. Когда Дмитрий снял сегмент защиты периметра, она даже подумала, не подойти ли к ним, отвод глаз на старика бросить: ящики из портала клиенту должны быть переданы без ненужных свидетелей. Особенно таких.

К сожалению, против интуиции сработал канон: женщина без приглашения в мужском разговоре не участвует. Тем более, по своей инициативе не идёт незваной к мужчинам.

Ну и расстояние было большим — через ментал не видно нюансов.

Попечитель её в итоге позвал, попутно полируя взглядом грудь, пока шла. И как ему самому не надоедает одно и то же.

Впрочем, настроение поднимает и атмосфера получается позитивная.

Дальше Дмитрий парой слов ухитрился изложить проблему: мамин артефакт не имел видеообзора снаружи, потому клиент и ненужный свидетель пересеклись в одной точке. Неудачное стечение обстоятельств.

Дед Анастасии сходу полез нарушать добрую половину правил приличия и вообще вёл себя как хозяин, а не как незваный гость.

Ржевский не повёл бровью и за словом в карман не полез: ответил очень жёстко, указывая рамки и ставя старика на место.

А Барсуков-старший на полном серьёзе изготовился бить по хозяину имения магией — словно не сам нарвался.

Вот же скотина, а ещё в возрасте.

Мадина про себя подивилась странным перипетиям общения различных поколений народа опекуна, параллельно парализуя незваного гостя:

— СТОП! — последнее было сказано Ржевскому, который находился в половине секунды от того, чтобы метнуть тяжёлый ящик в голову будущего родственника.

Зная парадоксальную сноровку Дмитрия в подобные моменты, было уместно ожидать, что он успеет раньше и броска старик не переживёт: ящик просто размозжит голову.

Груз тяжёлый, Ржевский здоровый, убивать привычен. Хотя, пожалуй, не так буднично и походя.

— Хренасе, нравы у вас, — по-мальчишески присвистнула менталистка, успокаивая себя через ментал.

— Не у нас, — коротко качнул головой опекун, не сильно впечатляясь происходящим и продолжая трудиться грузчиком. — Это старый козёл решил в начальника и хозяина поиграть, хотя он здесь никто и звать его никак. Слушай, неудобно просить, но… — Ржевский крайне нехарактерно для себя покраснел и замялся.

— Даже страшно стало, — сделала серьёзное лицо Наджиб. — Если ты так стесняешься, боюсь представить, что у тебя за желания. И каких прилюдных безнравственных извращений ты сейчас от меня потребуешь, пользуясь моим безвыходным положением и полной от тебя зависимостью.

Чёрт побери, а жить-то как хорошо. Настроение соколом взмыло вверх.

— Да тьху на тебя! — попечитель встряхнулся, выныривая из загадочных размышлений. — И вовсе не извращения! По взаимному согласию любой из трёх вариантов является нормой! Хотя ты наверняка и не умеешь ничего, поскольку девственница!

— Ну да, ну да, — неопределённо покачала головой менталистка, нагоняя интриги.

А чё, всё равно языка никто не понимает.

Клиент во второй машине напряжённо наблюдал за происходящим, ждал и не вмешивался. Из окружавших имение небоскрёбов было видно только контуры прохода в защите, ящики стояли сбоку и в глубине.

— Какая ты испорченная! — заявил Ржевский. — Я по делу звал!

— Жопу и сиськи лапать не дам, — показала язык Мадина, поддаваясь детскому порыву. — Трахаться до свадьбы тоже не буду. Сперва женись.

Попечитель побагровел ещё больше:

— Я. НЕ. ЗА. ЭТИМ! Как сделать, чтобы этот хмырь про ящики не помнил?

— Уже. Последних пяти минут как не бывало. — Мадина нехотя пояснила, — Дим, я же вижу, кто в портал с нашей стороны и что грузит. — Она коснулась ногтем браслета.

— И?

— Ваше законодательство, таможенное в частности, как менталист помню лучше тебя. Судя по всему.

— И? — взгляд Ржевского, словно загипнотизированный, не отрывался от её груди.

Похоже, опекуна снова заклинило. ...