Ирина Ростова Ничейная магия

В далекой земле, в лесной стороне, у короля, отринувшего корону и мирские блага, и его благочестивой королевы народился сын. Он был воспитан в вере и почитании Эйна, и учился у доброго своего отца как наукам, так и доброй нравственности. Достигши совершеннолетия, он отправился в странствие, чтобы из любви к Эйну и ближним совершать чудеса веры и творить добро повсюду, куда вела его дорога. Однако …

Житие святого Амайрила, 1

Никто не знает, кто был его отец, а кто мать, ведь нет рода Эйиладд в памяти живых: он, бывало, после пары бутылок утверждал, что матерью его была самая магия, и трудно было не поверить в это, поскольку был досточтимый ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллэмэйр искусен в волшебстве сверх меры. Учителями своими он называл не магов настоящего, а магов прошлого, тех, чьи имена со страхом, с восхищением повторяет каждый, владеющий искусством. А среди тех, кто живет сейчас, говорил нам не раз ар-Маэрэ, нет того, кто достоин был бы его учить. И в самом деле…

Интере ас ар-Маэрэ, 1

— Мы идиоты, — доверительно сообщил один второму, пока третий с задумчивым интересом разглядывал приподнятый над остальным полом блок. Было ли это результатом землетрясения или иной неприятности, или же тут таилась ловушка, предстояло только понять.

— Невероятное открытие, — сказал второй. — Срочно пиши об этом работу. Ты, кажется, жаловался, что тему для диплома придумать не можешь?

— Не оценят, глядь, размах моей мысли, — посетовал первый и осторожненько поинтересовался. — Гронс, ну, там, чего есть-то?

Тот на них даже не посмотрел. Опустившись на корточки, он склонился над плитой, едва не обнюхивая ее, потом встал на одно колено и, достав из-за пояса проволоку, согнул ее закорюкой и засунул под каменную поверхность. Шурудил он там с таким сосредоточенным и скорбным лицом, что не иначе как ближайшего родственника в последний путь снаряжал. Наконец, что-то щелкнуло и плита двинулась вниз, прижимая проволоку и едва не закусывая вместе с ней пальцы Гронса. Тот, довольный собой, даже позволил себе кривоватую усмешку, демонстриующую практически полное отсутствие зубов.

— Старый трюк, — сказал он, поднимаясь. — Дальше.

— Дальше тоже, глядь, могут быть такие штуки.

— Типун тебе на язык, Тор! Глаза, значит, разуй и смотри во все, которые разуешь.

— Тебе, Виль, только бы командовать, — посетовал первый из кладокопателей и кладоискателей, снова беря наизготовку свое внушительное оружие и делая осторожный шаг вперед. Как самый сильный член отряда, во все подозрительные места он заходил первым и, в общем-то, ничего не имел против.

— Говорят, — игнорируя его показное нытье, сказал его приятель. — У нормальных людей гильдии есть, и там даже страховки какие от профессиональных опасностей если что, дают. Не то, что нам.

— Так мы и взносов не платим, глядь, — отозвался Тор примирительно и осекся, когда Гронс приложил палец к губам, призывая прислушаться.

Оба послушно замолкли, отдавая должное острому слуху своего спутника, но в первый момент удалось разобрать только собственное нервное дыхание.

— Я ничего не сл… — начал было Виль, но Тор схватил его за плечо, предупреждающе поднимая палец вверх.

В самом деле, над ними, сверху, откуда они недавно спустились, были слышны даже не шаги — а ощущение шагов, легкое, очень недоброжелательное колебание почвы и старых досок и камней, составляющих подгнивший свод. Ощущалось это не слишком обнадеживающе: в такую глухомань “просто так” могло занести разве что только таких же приключенцев, или еще кого похуже, так что на бесконфликтный исход надеяться не приходилось.

Вилс в поисках интерпретации или решения посмотрел на Тора, Тор на Гронса, Гронс на потолок, но на потолке никаких подсказок не было, так что пришлось принимать решение без знаков свыше.

— Дальше, — сказал Гронс. — Вход спрятан.

— Найдут не сразу?

— Не сразу. Успеем до конца.

— Ты прав, с добычей и драпаться будет бодрее, — согласился с опытом их штатного следопыта Виль.

— Глядь, добычу они уже придумали какую-то, — проворчал Тор, но снова напружинил ноги, поднял меч и продолжил движение по узкому коридору, зорко вглядываясь в стены и потолок в мягком, нежарком свете магического светильника — едва ли не главной (и самой полезной!) их с Вилем добычи за все четырехлетнее время увлечения кладоисканием. — Придумайте лучше второй выход.

— Придумал, — тут же отозвался Виль. — Отважная гибель.

— Не, глядь, это мне нельзя, у меня сессия не сдана, а плачено до конца года. Отец не поймет.

— Воистину, — хмыкнул Виль. — Такого грозного господина лучше не злить, а?

— Глядь! — возмутился Тор. При всем эмоциональном начале, диалог продолжил происходить полушепотом, едва слышно. — Как будто ты готов вот так вот, за здорово живешь, своего за усы подергать?

— Да во-первых, нету у него усов. А во вторых, ты не сравнивай целого князя Имрейса и, голову на плаху, какого-то там купца! Да еще и с усами.

— Какого-то?.. — разъярился было Тор, и даже начал оборачиваться, но Гронс стукнул его по руке, призывая к порядку следования и отклика на вызовы окружающего мира. Тор, пыхтя, обернулся — и столкнулся лицом к лицу с кем-то незнакомым и бледным. Реакция его была моментальна и жестока: не рассуждая, он взмахнул по внезапному противнику мечом, но лезвие только со свистом рассекло воздух.

Противник просто исчез.

Не отпрыгнул, не увильнул, не перекатился под или за: нет, просто-напросто растворился в воздухе, словно туман. Тор заморгал, перехватывая меч и пялясь в сумрак впереди растерянными глазами.

— Глядь, — привычно выругался он даже повышая голос от нервов. — Это, вы это видели?

— Призрак, — совершенно спокойно прокомментировал Гронс, хотя Виль от неожиданности даже отпрыгнул назад, выставляя вперед руку с ручным арбалетом. — Или морок.

— Это что, нормально, что ли? — осведомился он, тараща глаза в пространство и пытаясь углядеть там очертания неведомого противника.

— Было нормально. Пока святой Амайрил не уничтожил магию, — пояснил Гронс, ничуть не обескураженный вопросом. — Мороки только пугают, нечего стоять. Сзади враги.

— И правильно, что ли, сделал, что уничтожил, — содрогнулся Виль. — Вы видели эту рожу?

— Я-то видел, — отозвался Тор, чувствуя себя не в своей тарелке от такого внезапного столкновения с совершенно не радующими его реликтами прошлых эпох. — Это что же, глядь, у любого покойника раньше такие сторожевые собачки были?

— Мороков-животных меньше, — подумав рассудил Гронс и снова подтолкнул Тора вперед. — Это, может, сам покойник. Такое случалось.

— Где вот, интересно, дают такое занимательное образование? — сощурился Виль, пока Тор, пытаясь вернуться обратно в боевое настроение, делал осторожный шаг дальше. — О мороках и прочем. Каждый раз думаю — все никак понять не могу.

— В семье. От следопыта следопыту, — отрезал Гронс, не реагируя на попытку вытянуть из себя больше информации.

Тор, тем временем, двигаясь в круге блеклого света, рожденного магическим светильником, осторожно продвигался вперед, и чем дальше он шел, тем сомнительней ему становилось: каменная кладка коридора изменилась, сменяясь сначала более грубо обтесанными глыбами, а потом просто вырубленным в толще камня проходом. Ничего странного в этом, в целом, не было: эльфийская гробница, в которую они так отважно полезли в поисках сокровищ и магических предметов, сохранивших толики силы, была в предгорьях небольшого хребта, опоясывающего крайне неприятные топи, и, в целом, могла и уходить под него, но … хотелось бы быстрее набить карманы и вернуться, а не ползать Эйн знает сколько по муравьиным ходам внутри горы.

— Ищут вход, — резюмировал Гронс некоторое время спустя, прислушавшись назад. — Следы стоянки нас выдали.

— Сколько их?

— Около десяти, — подумав, сказал следопыт.

— Разбойники, — вздохнул Виль.

— Вряд ли.

— Почему это?

— Там есть люди в тяжелых доспехах.

— Чем тяжелее шкаф — тем громче падает, — резюмировал Тор.

— Сказал Торрен по своему опыту падений, — прокомментировал Виль, явно пытаясь скрыть нервозность. Коридор их вел все дальше вглубь каменной толщи, постепенно спускаясь вниз, и потолок становился чуточку ниже с каждым шагом.

Тор притормозил в нескольких метрах от арки, за которой была непроглядная тьма.

— Глядь, что-то не нравится, — проворчал он, опуская меч. Гронс скользнул мимо него, и на мгновение в свете магического светильника все его морщины и шрамы, глубоко рассекающие лицо, сделали его похожим на ходячий труп. Следопыт внимательно осмотрел пол, потом стены, и, достав кинжал, просунул его между двух не идеально прилегающим плит. Внутри щелкнуло.

— Хорошая интуиция, — похвалил он своего спутника.

— Да какая тут, глядь, интуиция, — сплюнул в сторону Торрен. — Впереди вход, вон, стало быть, самое место поставить ловушку для обрадовавшихся.

— Голова! — с деланным восхищением отозвался Виль. — А теперь давайте уже входить. Там сзади ничего не слышно?

— Далеко, — коротко сказал Гронс, обнажил свои кинжалы и двинулся вперед первым, вопреки обычной логике. Торрен, ругнувшись едва ли вполголоса, шагнул следом, и Виль, высоко поднимая магический светильник, двинулся за ними.

Комната в самом деле оказалась гробницей, как на то и намекали знаки при входе: посередине небольшого помещения с двумя выходами был расположен саркофаг с барельефом дерева на крышке, вот только предполагаемым покойником внутри узорчатого гроба дело не ограничивалось: в этой камере встретило свою смерть, как минимум, еще двое: парочка улыбчивых черепов скалилась от боковой стены, словно встретив смерть в обнимку, сидя как раз там. Тор крякнул было свое любимое “глядь”, но в лицо ему метнулась размазанная человеческая фигура с распяленным в безмолвном крике ртом, и Тор, хоть и сталкивался с таким уже в этом Эйном забытом месте, все равно испуганно ухнул и отмахнулся мечом, чикая богатырской дугой по саркофагу. Сталь высекла искры о камень, морок увернулся от меча и рванул вперед, проходя сквозь тело Тора ощущением холодной мертвой воды из черного омута. Парень задрожал и выронил меч, тот с громким звяканьем, отдавшемся по всей длине пройденного коридора, упал на каменный пол. Виль выстрелил в выходящую из Тора смутную тень, арбалетный болт прошел куда-то мимо, а Гронс, единственный, кто сохранил присутствие духа, выхватил у Виля магический светильник и пошел с ним на морока, размахивая и выкрикивая что-то невразумительное. Торрен стал крениться, грозясь упасть, и Виль метнулся к нему, подхватывая поперек тела. Тор был холоднее и инертней камня.

— Дым и пепел, — выругался Виль. Торрен был ощутимо крупнее и мощней его, и единственное, на что хватило его сил — не позволить приятелю грохнуться на пол, как недавно не к добру помянутый шкаф. — Тор, Тор, очнись!

Морок отступал: корчился под лучами света, ускользая от уверенного наступления Гронса, который шел на него так уверенно и ловко, словно сто раз сталкивался с подобными реликтами темных и беззаконных магических времен.

— Как он? — спросил следопыт, когда морок увильнул куда-то в коридор, по которому они пришли, торопливо истаивая на ходу.

— Холодный, тяжелый, — пожаловался Виль, щупая сердцебиение.

— Не вовремя, — достаточно равнодушно сказал Гронс, опускаясь на колени рядом с неподвижным Торреном и ставя светильник на пол. Деловито осмотрев пострадавшего спутника, он достал один из своих кинжалов, и Виль нервно перехватил его за запястье.

— Эй! Надеюсь, ты не?..

— Я — не — Гронс легко высвободил свою руку. — Его коснулась ЛЛоединн, и нужен огонь, чтобы до него дотронулась Мистра, тоже. Тут кресало.

— Что за языческие ритуалы? — возмутился было Виль.

— Там, — Гронс кивнул на темноту тоннеля. — Уже люди. Ищи какую вы там хотели добычу, пока еще есть немного времени. А я займусь тут.

— Ладно, — Виль с подозрением на него посмотрел, но поднялся на ноги и пошел к саркофагу, оглядываясь на предмет других возможных источников добра. Потроша вещи покойной парочки и колупаясь в недрах приоткрытого саркофага, он то и дело оглядывался на Гронса, и даже толком не смотрел, что сметает в мешок. Там были брошки, кольца, ожерелья, какая-то старая карта, какая-то книга, золотой кубок, пара церемониальных кинжалов, вполне обычный, ничем не примечательный меч в истлевших ножнах, диадема или корона… Обычный результат чеса по некрополю, а уж что из этого наделено магической силой — только предстояло узнать. Гронс же тем временем высек с помощью кресала в рукоятке кинжала огонь, использовав для растопки ближайший удобный материал — кусок высохшей ткани с тел неудачливой парочки, и поднес огонь к лицу Тора, что-то монотонно бубня. Вот в язычестве и ереси Виль до сих пор Гронса не подозревал, но это мало меняло, на самом деле. Не так легко найти надежного спутника и проводника для таких, как у них с Тором, странных затей, а уж если он есть, то приходится ему в некоторых вещах потакать. Своеобразные религиозные представления были в этой ситуации, пожалуй, меньшей из бед.

Особенно потому, что они, кажется, помогали: в магическом свете и отблесках теплого огня лицо Тора стало живее, розовее, и он долго, внятно, ровно и глубоко вдохнул. Помогли бы точно так же молитвы Эйну? Увы, Виль подходящих не знал, будучи не совсем прилежным верующим.

— Тор? — позвал он, затягивая мешок и подходя к другу. Он наклонился над ним, глядя сверху вниз со вполне оправданной тревогой.

— Что это, глядь, было? — выругался Торрен после долгой паузы. Гронс удовлетворенно кивнул, потушив огонь и поднялся на ноги, принимаясь оглядывать стены.

— Морок сквозь тебя прошел, — сказал Виль и протянул ему руку, чтобы помочь подняться. — Вроде как.

— Ну и срань пепельная, — доверительно сообщил ему Торрен, цепляясь за его ладонь и с трудом поднимаясь на ноги. — Как будто ледяной великан шибанул.

— Ледяных великанов не бывает, — сказал Гронс, нажимая одному ему заметный выступ на стене. Древний механизм надсадно скрипнул и в кладке образовалась высокая и длинная щель, достаточная для того, чтобы пролезть в нее боком. И, возможно, даже протащить мешок с добром. — Сюда.

— Откуда ты знаешь, что там не ловушка и не тупик?

— Это обычная гробница времен короля Треллиона, — невозмутимо ответил Гронс. — Там должен быть выход в некрополь. А мы зашли со стороны бывшего храма, провалив потолок между двумя усыпальницами. Ну? Быстрей. Или хотите пообщаться с теми людьми?

От напоминания о преследователях Виль нервно дернулся и прислушался: то ли это нервы шалили, то ли он в самом деле уже мог расслышать тени звуков, которые они издавали в коридоре.

— Вперед, — скомандовал он Торрену. — Давай. Я пойду первым, ты вторым, Гронс замыкающим, ты же сможешь закрыть дырку с той стороны?

— Скорее всего, — неопределенно пообещал Гронс, но с планом спорить не стал: терпеливо дождавшись, пока Виль и Торрен вместе с мешком пролезут в щель, последовал за ними тоже, и долго колупался в магическом свете, шаря руками по стене. Наконец, он нашел нужную щель и стронул внутри механизм кончиком кинжала. С тем, как старинные шестеренки пришли в движение, из оставленной гробницы раздался полный ужаса крик, и ругательства, и звон оружия — достаточно далеко, но уже явно различимо, видимо, морок, напуганный Гронсом, нашел себе новых товарищей по играм.

— Дело за малым — ускользнуть с добычей, — натянуто пошутил Виль. — И желательно никогда не узнать, кто там нас преследовал.

— Если это было совпадение и случайность — то да, — согласился Гронс. — Но если нас подкараулили, врага лучше знать в лицо.

— Глядь, это потом все, — выругался Торрен, подталкивая Виля в бок, чтобы шел уже. — Сначала на выход, с вещами.

Им повезло: проход не только не был завален, но и механизм на выходе работал тоже, пришлось всего ничего помочь ему, и они выбрались наружу.

— Интересный пейзаж, — прокомментировал Виль, оглядываясь, пока Гронс и Торрен, пыхтя, закрывали проход обратно и заваливали камнями и досками.

— Это было кладбище, — Гронс распрямился и закашлялся от поднятой ими пыли, прикрывая рукой почти беззубый рот. — Но тут уже не один раз побывали… Вейларисы и Торрены.

— Скорее, глядь, серые братья, — покрутил носом Торрен, бросая тревожный взгляд на разбитые надгробия, частично растащенные, частично украшенные знаками Эйна поверх традиционных для эльфов воззваний к Мистре, Свифту и ЛЛоединн.

— Или к ним приравненные, — кивнул Виль. — Попытаемся вернуться на тот вход, посмотреть, может, будет понятно, там по нашу душу приходили, или просто тоже решили пограбить награбленное?

— Да, — подумав, заключил Гронс. — Тор, ты в порядке?

Торрен, и забывший уже о своем несчастливом происшествии, сначала непонимающе на него уставился, потом кивнул.

— Лучше всех! Вот голову на плаху, а тело на костер, а лучше всех. Словно ничего и не случалось. Только руку, кажется, подвывернул, надо потом посмотреть.

Гронс внимательно посмотрел на него, словно оценивая правдивость слов, но, видимо, решил, что Торрен не преувеличивает, потому что резко развернулся и зашагал прочь.

Черная башня

…хоть был он добр и осенен вниманием Эйна, но зла вокруг произрастало в числе немеряном, словно сорняки. И на каждом шагу ждали его испытания и тяготы. Так, будучи в деревне, еретнической, народом гнильцовым населенной, не встретил он ни дружества, ни приветствия: погнали его гнильцовые существа прочь, не став слушать добрые слова. Тогда поднял руки он, и воззвал к Эйну, и произнес такие слова: “не будет тут урожай и свет, а один лишь дым и пепел, и боле ничего на ваших полях не вырастет, пока не уверуете в чудо великого Эйна”. Только засмеялись гнильцовые существа, но рок их был отмерен. Ибо …

Житие святого Амайрила, 2

…когда пришел он впервые ко двору рилантара, был он обсмеян челядью и придворными, потому как таким юнцом вздумал искать достоинства ар-Маэрэ, что никогда такого не бывало. Прогнали его прочь, не допустив ни к столу, ни к поединку, и, уходя изрек он слова темные и насмешливые, вызывая дым и пепел на виноградники и поля, доколе не встретит его ар-Маэрэ в волшебном поединке. И пока смеялись над ним рилантар и его люди, пришел темный смрад из глубин земли. Поскольку …

Интере ас ар-Маэрэ, 2

— Все было напрасно, глядь, — испортив патетику привычной присказкой, заключил Торрен и запил грусть-печаль недорогой брагой, составляющей основу винной карты излюбленного студенческого заведения “Восходящее солнце”. Владелец этого островка безбашенного веселья утверждал, что это название было данью тому факту, что тут собирались самые настоящие “восходящие солнца” науки, но студенты невежливо считали, что восходящее солнце было просто-напросто первым, что видели выкинутые из заведения гости, просыпаясь ранним утром на улице.

— Вовсе не напрасно, — не согласился Вейларис, расстилая на столе добытую у бесхозных мертвяков карту на столе и прижимая ее по краям пустыми кружками. — “Глядь”, — процитировал он великих и постучал пальцем по карте.

— И чего? Карта как карта. Не пойми что, — неуважительно прокомментировал Торрен, кидая косые взгляды на стол. Коррелируя с местом ее обнаружения, бумага была потрепанной, пожелтевшей, хрупкой, линии рисунка и надписи от руки — бледными и непонятными, потому что явно даже не на весторне. — Это даже не по нашему, — потыкал парень в надпись.

— Да, это, кажется, по эльфийски, — подтвердил Виль. — Но у меня есть зацепка.

— Какая такая зацепка, если по эльфийски сейчас никто не говорит, не пишет и вообще? Разве что из преподов кто, но они нам помогать точно не будут. Да что я тебе говорю, глядь, мы ведь попались тогда с Потерянным Кладом Кринтона, когда в библиотеке искали словарь гномьего, дым и пепел! А тут вообще даже не понятно, стоит ли ради этого соваться на рожон, может, это карта их родной деревни, или там, могилки прадедушки, на которой цветы надо поливать.

— Имей немного веры в своего верного соратника, Тор. Я всё предусмотрел, — хитро улыбнулся Виль, откидываясь на стуле назад.

— И?

— В нашем Университете учится единственный в своём роде пока еще неподотчетный специалист по всяким эльфьим делам!

"Всякие эльфьи дела" были, на самом деле, всего лишь дипломной работой по образам магических существ в эльфийском и человеческом фольклоре, но такой специалист в самом деле имелся, и она посмотрела на Виля с сугубым подозрением, только бросив взгляд на развернутую перед ней на библиотечном столу карту.

— И откуда это у тебя? — спросила хваленый специалист, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди.

— Купил. Хочешь сказать, что-то интересное?

— Купил, — сощурилась она. — Да ты быстрей удавишься.

— В самом деле, Ле Илант, — возмутился Виль, делая вид, что собирается свернуть и забрать карту. — Я к тебе как к серьезному специалисту, чтобы изучить, так сказать, профильный актив, а ты?

На середину сворачиваемой карты легла рука, и широко разрекламированный серьезный специалист сказала:

— Изучу, как “серьезный специалист”, всеми совершенно неинтересными тебе способами. Но хотелось бы предварительно знать, не окажусь ли я под прицелом, например, серых братьев, если ты эту карту вовсе не по настоящему “купил”, а где-нибудь позаимствовал.

— Слово Аркейна, — пообещал Виль. — Что серые братья понятия не имеют, откуда эта карта взялась, и как могла попасть ко мне.

— И твое честное “второе я” и неизменная муза Грейволд мог бы поклясться? — приподняла бровь девушка.

Виль помедлил, вспоминая все обстоятельства недавнего похода, но потом сдержанно кивнул.

— Да. Потому что мы попали в нужное место первыми, и они не могли быть уверены, что именно там было, и мы смылись быстрее, чем они нас обнаружили.

— Ладно, — пожевав губу, заключила она и небрежно махнула в его сторону рукой. — Мне нужна пара дней, чтобы разобраться с твой добычей. Иди и не мешай.

— Ты точно разберешься?

— Я точно разберусь.

— Слово Мист Ле Илант?

— Оно, — покладисто согласилась девушка, и этим Вилю пришлось удовлетвориться, потому что она не стала ни плату обговаривать, ни дальше выяснять обстоятельства получения карты. Просто свернула ее аккуратненько, убрала к остальным своим свиткам и вернулась к книге, которую изучала до прибытия в библиотеку Виля, игнорируя его продолжающееся присутствие. — Ты еще здесь? Два дня, Аркейн.

На этом он был вынужден откланяться, но, стоило за ним закрыться двери, как Мист тут же мало не отбросила в сторону свою книгу, стрелой метнулась к дверям библиотеки, блокируя дверь, зажгла пару светильников на стене рядом со своим рабочим столом в алькове, и по очереди плотно затворила все окна, погружая комнату во мрак.

Только потом она подрагивающими руками расстелила карту на стол обратно, провела пальцем по строчкам на эльфийском языке. Достала лист бумаги и стала переписывать полустертые буквы, догадываясь о недостающих, не позволяя себе предвосхищать события торопливым и, следовательно, ущербным переводом.

– “Там, где помогут”, — расшифровала она. — Башня нашего мага. Служит у него?.. учеником Карн, который родственник … кого?… родственник. Не важно. Спросите помощи, но не входите, потому что …. выхода нет?.. — Мист прикусила губу едва не до крови. — Голову на плаху, а тело на костер, — с эмоцией выругалась она. — Неужели?.. Она?..

В дверь постучали.

Мист, взведенная своим недооткрытием до предела, испуганно дернулась.

— Не видите что ли, объявление? «Не мешать, работаю», там написано! — заорала она, опомнившись.

— Ле Илант, это Акринна. Откройте немедленно, что это за безобразие, в конце концов, библиотека не Ваша личная собственность!

Мист скривилась, торопливо побросала на расстеленную карту книг и листов бумаги, чтобы не давать повода для расспросов, и пошла открывать.

— Ле Илант, Вы там что, спите? Библиотека это не только не ваш кабинет, но еще и не спальня!

— Лэри Акринна, извините, я … — попыталась оправдаться Мист, открывая дверь.

— Только не говорите, что опять читали какие-то сомнительные псевдо-эльфийские источники, — поморщилась Акринна, с подозрением оглядывая полутемное помещение. — Вы в курсе, что это ненаучно?

— Я в курсе, — поморщилась Мист. — Но зато это интересно.

Акринна тяжело вздохнула.

— Особенно интересны расхождения эльфийских историй с нашими… учебниками.

— Лучше бы Вы не обращали на это внимания, и занимались своим фольклором.

— Не своим, а эльфийским, — уточнила Мист. — Ну, и человеческим. Однако, фольклор во многом укоренен в истории. И без изучения эльфийской стороны вопроса как раз и получается ненаучно, лэри Акринна.

— Вы понимаете, насколько это опасно? — удрученно потирая лоб, спросила профессорша.

— Что опасно?

— Сравнивать, выискивать расхождения и сходства, проводить аналогии там, где это неуместно и затрагивать религиозные чувства людей?

— Представляю.

— Нет, не представляете! Против таких, как Вы, есть Управление Дознания и его верные серые слуги. Поэтому не трогайте эльфийскую историю, девочка моя.

— Но как же быть с правдой? Например, с тем, что “Житие Святого Амайрила” просто ну очень похоже на “Похождения Мага”, то есть, простите, "Интере ас ар-Маэрэ", которые включены в некоторые списки "Эльфийской радуги". С купюрами, естественно, потому что "досточтимый маг" явно был «хоть и священным, но не святым», следуя его собственным словам.

От информации о таких изысканиях лэри Акринна побледнела как полотно, и, больно ухватив Мист за плечо, резко встряхнула ее, от волнения переходя на «ты».

— Ле Илант, больше никогда, никогда не говори этого. Всего этого, ты понимаешь? Это не схожесть, это морфологическая общность, свойственная всем произведениям времен Святого Амайрила. Если поискать, то такие же сходства найдутся во всех жизнеописаниях того времени, так как героя принято было, в соответствии с фольклорной традицией, проводить через ряд испытаний или приключений. А если дознаватели услышат хоть что-то похожее на то, что ты сейчас мне сказала, тебе не жить, ты понимаешь? И не только тебе, потому что они обязательно захотят проверить, насколько глубока ересь в нашем Университете! Да нас до сих пор всех не разогнали только благодаря кафедре богословия!

Мист недовольно вскинула голову, но взгляд лэри Акринны был полон такого яростного страха, что пришлось проглотить свои возражения. Оказаться исключенной буквально за месяц до получения диплома магистра совершенно не хотелось.

— Я не буду про это писать в дипломе. Он же по магическим животным, в конце-концов.

— И не в дипломе — не следует тоже, — выдохнула Акринна, разжимая руку на плече своей ученицы, и Мист сразу же попыталась растереть пострадавшее место. — Некоторые мои учителя рассказывали мне и историю, и жития Святых иначе, чем это описано в учебниках, это правда. Но историю пишут победители, студент Ле Илант. И не стоит спорить с ними, пока у тебя нет возможности победить и переписать все заново. Иначе это не борьба за истину, а юношеский максимализм.

— Да я вообще не знаю историю, — вымученно улыбнулась Мист. — И всем в Университете это прекрасно известно. Именно поэтому я пишу работу по фольклору.

— Да, — ответила лэри Акринна с такой же ненастоящей, выдавленной улыбкой. — Действительно.

Она постояла ещё с минуту, разглядывая немного сникшую Мист, наконец, кивнула и ушла.

— Вот тебе и Университет, обитель истины, — вздохнула девушка, возвращаясь на свое место в алькове. Что же, если карта в самом деле укажет на Черную Башню того самого мага, того ар-Маэрэ, про веселые и не всегда пристойные похождения которого с таким смачным восторгом рассказывал неизвестный автор в “Эльфийской радуге”, то у Мист, может быть, есть своя дорожка к настоящим знаниям?.. К истине о тех вещах, которые занимали ее с детства. И, может быть, Аркейн и Грейволд, два самых беспокойных студента-бакалавра окажутся той ниточкой, которая ее поведет.

Виль был не против побыть ниточкой, особенно при получении подобной услуги в ответ. Поэтому он снова разыскал Мист в библиотеке спустя означенные два дня. И даже озадаченную, отпирающуюся “музу” с собой привел, хотя Торрен в библиотеках и любых других учебных местах нехило робел. А пока именно этим он и был занят, нервно оглядываясь, Виль попытался начать переговоры с хитрым, изворотливым противником, окопавшемся книгами и свитками по самые уши.

— И? — нарушил Виль затянувшееся молчание, прекрасно осознав, что Мист знает об их присутствии и сознательно игнорирует.

— Что “и”, Аркейн? — даже не подняла на него взгляд Мист. Парень нетерпеливо дёрнулся.

— Сама знаешь, что. Ле Илант, я серьёзно. Ты расшифровала?

— Во-первых, здравствуйте, — она, наконец, посмотрела на своих гостей и окинула взглядом остальное пространство библиотеки, но, к счастью, явление Торрена и его двуручного меча всех озадачило еще больше, чем самого Торрена — и они предпочли слиться, пока не стали свидетелями какой-нибудь расправы.

— Привет, — сказал Торрен, сдержанно нависая над ней. — Помнишь меня, Ле Илант?

Мист кивнула.

— Да. Ты Грейволд. Я вела у вашего потока семинары по фольклору во время практики.

Торрен поморщился.

— Вот, глядь, о грустном не над. Я Тор. А этот — Виль. Много чести его Аркейном звать, этот позор почтенной фамилии.

Мист старательно нахмурилась, но на самом деле, это все звучало очень забавно.

— Тогда у вас есть мое разрешение называть меня по имени.

— Отлично, — похвалил их обоих Виль. — А теперь, все ж таки, Ле И… то есть, Мист, ты расшифровала?

— Тор, будь так любезен? Запри двери, закрой окна. Тут что-то светловато, — сдержанно ответила девушка, вставая со своего места, чтобы зажечь светильники в алькове.

— Один момент, — моментально понял тот, коря себя и Виля за непредусмотрительность. Видимо, несмотря на свои приключения, они оба были слишком беспечны, все-таки, и им было чему поучиться — удивительное дело! — у книжного червя.

— Темные дела вершатся во тьме, — пошутил Виль, когда область разговора оказалась старательно огорожена.

— Твой ответ — “да”, — сказала Мист, складывая руки вместе.

— И что там? Это карта, вообще, чего?

— Это карта башни одного очень могущественного мага, который жил триста лет назад, — выдала она короткое, рафинированное объяснение, стараясь не показывать своего выплескивающегося энтузиазма. — Так как судьба этого мага не известна, в башне могут найтись его … артефакты. Я так понимаю, именно магические реликты вас и интересуют.

— Именно, — едва не подпрыгнул Виль. — И можно понять, где это, конкретно?

— Эта Башня именуется в “Интере ар-Маэрэ” Башней без Выхода, и считается местом, где досточтимый маг проводил больше всего времени, когда не находился при дворе рилантара Треллиона, но я не могу ожидать, что вы все это и так знаете.

— Нет, не знаем, — покорно согласился Виль. — Так как, найти-то можно?

— Совсем вас не интересует величие исторической находки, — вздохнула девушка. — Да. Можно найти. Тут, на карте, есть конкретные указания, как найти нужное место. Они не очень прямые, но мы, вероятно, справимся. Это в районе горной гряды Альфаста, неподалеку от некой горы Атайн, и идти первоначально надо именно туда, а дальше — пытаться на местности сориентироваться в указаниях.

– “Мы”, — определил главное словно тирады Виль, вопросительно выгибая бровь.

— Вам артефакты, мне — книги и записи, — прямо предложила Мист. — Это история, потерянные знания, даже если их не готовы признать таковыми.

— И зачем это тебе все? — нахмурился Виль, для которого это все было не то, чтобы бессмыслицей, а скорее — полной ерундой, за которой идти куда-то вовсе не стоило.

— Я же не спрашиваю вас, зачем вам артефакты, — отпарировала Мист, неприятно улыбаясь. — И в каких местах вы их сбываете, и с какими целями потом используются последние крохи магии этого мира.

— Ладно-ладно, намёк понял, — вздохнул Виль, а Торрен важно покивал. — Когда отправляемся?

— Хм, и когда же? — повторила его слова Мист, явно даже не делая попытки быть дружелюбной.

— Ты, однако же, исключительно вредная женщина. Но я со времен твоих семинаров это помню, — печально рассудил Виль. Однако, дело обговорили, и все решили, и особых проблем не возникло, потому что когда два человека хотят договориться, это у них получится, и никакой дурной нрав, жадность или лень им не помешают.

И если уж цель поставлена, никакие скверные привычки не помешают бежать, идти, ползти или лежать в ее направлении. Поэтому ранним утром на следующий день на место встречи Мист явилась вовремя, выспавшаяся и с полным комплектом походного оборудования, поскольку мероприятие грозило затянуться на несколько дней.

Около избранного для сбора фонтана уныло ошивался неаккуратный типчик в заношенной одежде. Типчик меланхолично курил трубку, изредка попинывая ногой средних размеров походный баул. Оглядев его с ног до головы, Мист сделала не порадовавший ее вывод о том, что подванивающий доходяга, его треснутая трубка и грязный баул являются частью будущей экспедиции. Иначе какого пепла тут делать в такую рань? Покачав головой, Мист вздохнула себе под нос и устроилась на парапете фонтана, прислонив к нему свой аккуратный вещмешок. Ничего, это все ничего — если карта была правильной, если "Радуга" не врала, если все было не напрасно, в башне ее ждет открытие, равному которому земли Эквеллора не знали несколько сотен лет. Наверное, с самого откровения святого Амайрила. Что тут думать? При должном успехе она узнает, что действительно случилось с этим миром двести с лишним лет назад, или хотя бы получит намеки! Надо только найти на горном кряже Альфасты "к северу от хода солнца" раздвоенную вершину Атайн, которая укажет путь дальше… за радугой.

— Мечтаем? — раздался над ее плечом веселый голос, и горько пахнуло перегаром. Мист так и подпрыгнула. Причем, на самом деле подпрыгнула: резко взвилась на ноги, скидывая на неведомого агрессора свой тюк и наугад прописывая вбок и назад резкий удар кулаком.

Раздался удрученный стон, намекающий на успешность маневра, и Мист, обернувшись до конца, удивленно посмотрела на согнутого в три погибели Виля. Потом перевела взгляд на стоящего рядом ухмыляющегося Торрена и пожала плечами.

— И тебе доброе утро, — вежливо сказала она.

— Ты что, двинулась? — возмущенно спросил Виль, когда немного отдышался. Торрен тем временем, пряча улыбку, приветствовал Гронса.

— Нет, я двинула. Тебе. — педантично уточнила Мист. — В следующий раз не будешь дышать на меня помойкой, особенно, так неожиданно.

— Да я вообще к тебе больше никогда не подойду, — огрызнулся Вейларис, все еще потирая ребра. — Психушка.

— Приятно познакомиться, — невозмутимо ответила Мист.

— Тогда вот и с Гронсом приятно познакомься, — широким жестом предложил Тор, — это вот Мист Ле Илант у нас того, глядь, переводчик выдумок. А это Гронс, наш проводник.

Тот подошел ближе, с надрывом харкнул слизью на мостовую и едва слышно проскрипел что-то, что могло бы показаться невразумительным откликом на новое знакомство. Если бы Мист не расслышала знакомо-притягательных корней в этом малоразборчивом бормотании, она не обратила бы на него внимание. Но структура фразы и слов застряли на грани ее сознания, и Мист, прокрутив сказанное в голове еще раз, расшифровала его и разложила по полочкам, и удивилась получившемуся результату.

Ужасный вонючий тип сказал: ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и Мист, наверное, была первым человеком за многие годы, кто смог понять, что это значило.

Словно ступая по тонкому льду, она очень, очень осторожно ответила, надеясь, что не ослышалась:

— Раэ иллаве, эр-Эландиль.

Нет, не ослышалась, потому что тот отозвался, хоть и очень медленно, словно вспоминая звучание родного языка.

— Раэ т’иллаве, Моррайт. Тирре эр-Вестре?

Торрен и Вейларис удивленно переглянулись, а Мист, разом растеряв все слова эльфийского языка, попыталась ответить на вопрос. Мастер ли она языков? Конечно, нет.

— Да я не знаю, как правильно назвать свою профессию. Я изучаю фольклор. Но не могу называться мастером, так как еще не закончила Университет. И язык ваш я не ахти как знаю, потому что практиковаться особо не на ком.

Сожжённое солнцем, изборожденное морщинами, которых не должно было бы быть, лицо разрезала неожиданная улыбка, обнажившая почерневшие пеньки нескольких зубов.

— Сейн тирре тэр-Иандэ, — сказал он. — Это правильное слово для всех хранителей знаний.

— Что это тут за тарабарщина? — осторожно уточнил Виль. — Какой такой язык? Что за тиры? Так вы знакомы, что ли?

— Ну, он, — кусая губу, сказала Мист. — Типа эльф. Если вы еще не догадались. По его имени.

Приятели снова переглянулись.

— Гронс, — сказал Торрен. — Это Гронс. Следопыт наш, глядь. Мало ли там какое у него расфуфыренное имечко? Вот этот вот, — он невежливо ткнул пальцем в Виля. — Вообще Вейларис Аларель Сильвед Аркейн, урожденный лэр Имрейс. Только лэрства, не то, что княжества, ему не видать, потому что тупица и вообще, небось, давно изгнан с позором.

— Это было немного больше сведений, чем мне необходимо, — поморщилась Мист. — Фильтруй в следующий раз.

— Ты тоже, — фыркнул Торрен. — Это самое делай. Какой из него эльф? Они красивые, говорят, были, демоны. И потом, Гронс нормальный парень. Он не предает, не ест детей на завтрак, не крадет…

Мист саркастически приподняла бровь, но лекций читать не стала, вместо этого ограничившись нейтральным:

— Как скажешь, Торрен. Эр-Эландиль, если вам еще не сообщали, нам нужно кратчайшим путем добраться до Альфасты. Там должна быть некая вершина, называемая Атайн.

Тот кивнул.

— Знаю. Гора Близнецы.

— А, Близнецы. Я про них слышал. Правда, сам, наверное, не найду. Для меня все горы примерно близнецы. — неостроумно пошутил Виль. — Так отправляемся?

Мист тяжело и обреченно вздохнула на такую профанацию знания и потянулась за своими вещами. Гронс вежливо помог ей закрепить лямки, пока она старалась не дышать (эльф-не эльф, а ароматы он источал прискорбные). И они, наконец, отправились.

Мист старательно молчала ровно до тех пор, пока их могли слушать посторонние уши: но такой ценный источник знаний упускать было нельзя, да и любопытство кусало за всевозможные части тела, поэтому, стоило им выбраться из города, как она сочла возможным пристать к Гронсу, словно охочий до кровушки клещ.

— Я вот слышала, — начала она в надежде зацепить темой Гронса. — Что эльфы, изгнанные святым Амайрилом, скрылись в дальней неприступной твердыне за гранью реальности. И эльфов больше в Эквеллоре нет. А как так получилось, что Вы остались, эр-Эландиль?

Гронс не поддался — только неопределенно повел плечом, а Тор саркастично хмыкнул.

— Мист, глядь, ну хватит. Какой из него такой эльф?

— Настоящий, а не из бабушкиных сказок, — раздраженно отпарировала Мист. — Не мои проблемы, что ты не утруждал себя чтением реальных исторических источников, вместо этого повторяя тупые высказывания ограниченных людей.

— Ограниче…Эй, ты чего? Это я, по-твоему, тупой, что ли?

Мист фыркнула и демонстративно промолчала.

— Судя по выражению ее лица — да, — услужливо подсказал приятелю Виль. — Но, вообще-то, отец мне рассказывал несколько историй про эльфов. Не такие, как я потом в Университете слышал.

— Например? — тут же оживилась Мист.

Вейларис задумался.

— Ну, вот, например, была история про волшебного зайца.

— Волшебного зайца? — недоверчиво уточнил Торрен. — Это эльф магически притворялся зайцем? А потом всех убил и съел?

— Да ну тебя, — буркнул Виль. — Тебе бы все про зайчиков и кровищу.

— Ну, нет, можно еще про зомби и бифштекс!

— Не слушай его, — Мист укоризненно глянула на Торрена. — Рассказывай.

Виль наморщил лоб, вспоминая.

— В стране закатной и далекой, жил когда-то отшельник. Он был благочестив и добр, и дикие звери выходили из чащи приветствовать его по утрам.

— Да неужели, — весело фыркнул Торрен. — И гоняли его по опушке леса, пытаясь съесть?

Вейларис старательно проигнорировал его.

— Волки приносили ему мясо, а медведи — сладкий мед; птицы слетались на его ладони, чтобы рассказать новости, и даже хитрые лисицы крутились у его ног, словно домашние кошки. И вот однажды самый большой из волков, с черной страшной пастью и шрамами на морде, принес ему зайца. Заяц был ранен и тяжело дышал, истекая кровью, но был еще жив. А на туловище этого зайца золотистые волоски складывались в лиственный узор. Отшельник подивился этому и решил выходить зайца. Выздоровев, заяц не стал убегать, а остался жить в хижине отшельника, питаясь травой на опушке леса и прячась в дом при каждом постороннем звуке. Отшельник очень полюбил его и баловал. Так шло время, пока однажды осенью отшельника не подкосила тяжелая болезнь. Ему было так тяжко и плохо, что он был уверен, что скоро умрет. Однако ночью заяц лег ему на грудь и золотистые отметины на его теле засветились мягким светом. Отшельник сразу почувствовал себя лучше и смог уснуть, а утром проснулся уже совсем здоровым. Когда однажды в соседнем селе заболел ребенок, и отшельник не смог справиться с этой болезнью, он взял с собой к больному зайца, и попросил его об исцелении. На удивление, заяц понял хозяина и вылечил ребенка так же, как и его. Так слава о Волшебном Зайце пошла по всему краю, и многие отчаявшиеся больные стали приходить к отшельнику за облегчением своих бед.

— По законам волшебных сказок в этом месте должен появиться некий власть имущий, желающий забрать зайца себе, — со знанием дела прокомментировала Мист, загребая ногами дорожную пыль.

— Именно, — кивнул Виль. — Прослышал о чуде и король тех земель и пожелал, чтобы Волшебный заяц жил в его замке и лечил его хвори. Чем мог воспрепятствовать отшельник могучему королю?..

— А вот тут наступает драматический момент грабежа награбленного, — подсказала Мист, отлично представляя себе структуру такого повествования.

— Да, у короля заяц прожил недолго. Знатный эльф проезжал там и был зван на ужин к королю, где увидел этого Волшебного зайца. Стоило ему коснуться заячьей шкуры, как золотистые узоры на ней превратились в золотой венец, надетый поперек туловища зверька. Эльфийский вельможа тогда забрал этот венец и возложил на свое чело, от чего стал отмечен силой и светом, пепел знает, что бы это значило, но все тут же поняли, что он будущий король, а Волшебный заяц был испытанием. ну, или что-то в этом роде.

— И это был король Треллион, — довольно завершила сказку историческим фактом Мист.

— Рилантар Тирель, — скрипуче подтвердил Гронс. — Последний из королей эльфов.

— А что, так никого и не убили? — разочарованно уточнил Торрен.

— Убили, — сочувственно успокоила его Мист. — Только потом, когда Треллион вернулся в Рилантар и устроил кровавую баню другому претенденту, чье имя я ни разу не видела упомянутым.

— Это людям важны книги, — сообщил ей Гронс. — Нам хватает памяти.

— Хорошо вам, — вздохнула Мист.

— Но я так понимаю, Треллион выиграл? — уточнил Вейларис.

— Ага. Судя по "Радуге", он нашел поддержку тогдашнего придворного мага — который, по чистой случайности, только что занял место своего предшественника и отчаянно нуждался в поддержке.

— Ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр, — уточнил Гронс.

— Как-как? — рассмеялся Вейларис.

— Эйиладд, — кисло повторила Мист.

— Не твой родственник, часом, Ле Илант? — прыснул Торрен.

— Будь он моим родственником, я бы здесь пыль, по твоему, с тобой месила бы? — возмутилась Мист. — Сидела бы в своей белой башне за гранью реальности, как лапушка. И вся память мира и народа эльфов в моем распоряжении, а не куцые обрывки, которыми нас пичкают в Университете.

— Вот это бунт! Ты, глядь, главное лэри Акринне ничего такого не того, — похвалил Торрен и радостно загорланил одну из малоприличных студенческих песен. — Эх, в задницу учебу, туда же и закон, Пусть голову на плаху, но тело — на костер!

Гронс тут же старательно делал вид, что он не с ними и просто случайно идет той же дорогой, но получалось не очень. Но, хотя бы, потенциальные неприятности тоже предпочли обходить орущих студиозов стороной, отложив свое свершение до тех пор, пока творческий запал у громогласного трио не сойдет на нет.

До гор за день, конечно, дойти не успели — хотя под вечер они уже виднелись довольно близко. Проспорив и проболтав закат, лесную опушку для ночлега облюбовали только когда стемнело.

— И сейчас из леса обязательно выскочит огромный волк, — прокомментировала Мист, косясь на жарящуюся над костром заячью тушку. — Со шрамами на морде и черной пастью, самый крупный из стаи.

— Пепел на тебя, Мист, — ругнулся Виль, поворачивая вертел. — Сейчас без ужина останешься, если станешь каркать.

— А хочешь, про жареного цыпленка расскажу? — хихикнула она в ответ.

— О, я эту знаю, — обрадовался Торрен и начал, — придет цыпленок жареный, и встанет за спиной, смотреть он будет долго, шпионить за тобой…

И они вдвоем радостно продолжили уже хором:

— Потом услышишь шорох, тогда ты будь готов: проклюнет тебе жопу! До крови и кишок!

Закончив декламировать с драматическим подвыванием, оба весело засмеялись, и Виль раздраженно кинул в любителей изящной словестности камнем из импровизированного очага.

Тут же очень вовремя и точно раздался громкий треск, и в круг света от костра свалилось человеческое тело.

Торрен мгновенно метнулся к своему тюку за мечом и, вооружившись, выступил вперед, отпихивая плечом окаменевшую на месте Мист. Виль же споро снарядил свой ручной арбалет, автоматически укрывшись за приятелем.

Торрен, продолжая прикрывать обоих, приблизился к телу, а Виль, сунув заряженный арбалет в руки Мист, взялся за второй.

— Где Гронс? — прошипел Вейларис.

— Это не он, — спокойно ответил Торрен, оглядывая труп, — тут веревки. Этот висел на дереве. Веревка оборвана.

— Тут неладно, — раздался сбоку хриплый голос Гронса. Мист вздрогнула от неожиданности, Торрен не пошевелился, продолжая обозревать труп и окрестности, а Виль только едва скосил глаза на их спутника, стоящего за пределом освещенной зоны.

— Что нашел? — уточнил Торрен.

— Этот не единственный. Много трупов на деревьях. Некоторые мертвы давно, некоторые недавно. Все убиты, у некоторых ран много, у других — ни одной, все объедены стервятниками. Этого я уронил случайно — видимо, веревка прогнила.

— Чуть не в еду, — укорил его Виль. — И Мист напугал.

— Вот-вот! — смачно сплюнул Торрен.

— Вирре, тэр-Ианде, — дернул головой Гронс.

— Эдвирре, — машинально ответила Мист, до боли сжимая приклад арбалета.

— Хуже, есть следы, — невозмутимо продолжил следопыт. — Те, кто это сделал…недалеко.

— А были какие-то слухи, чтобы пропадал кто-то здесь?

— Да какие слухи? Глушь. Если кто сюда без каравана нормального сунется, никто и не узнает, что и как, — буркнул Торрен. — Помогите убрать этого красавца, кто-нибудь. Эй, Виль, я сказал — кто-нибудь.

— Почему сразу я, — недовольно отозвался тот.

— Потому что от Мист сейчас мало проку, а от Гронса, наоборот, много. Он в темноте и на огонь не смотрит — значит, все видит, если что — предупредит. А ты ровно посередке. Так что, глядь, давай, вперед.

Огрызаясь и переругиваясь, они оттащили тело немного в сторону, и попутно обшарили — правда, ничего это им не дало, так как все, что там можно было присвоить, кто-то уже оприходовал.

— Странно, — в первый раз с момента падения тела заговорила Мист.

— Что именно?

— Странно, что на деревьях. Это не просто из корысти убийства. Больше похоже на какой-то культ.

— Этого нам еще не хватало, — зло бросил Торрен.

— Я что-то не помню таких обрядов, — покачал головой Виль.

Все они, кроме Гронса, который снова исчез в лесу, расселись спиной к костру, настороженно вглядываясь в темноту. Торрен нежно поглаживал свой двуруч, лежащий у него на коленях. Вейларис невозмутимо грыз ножку кролика.

— Отлучение от лона земли, — сказала Мист. — Обрыв связи. Жертвы древесным богам?

— Эльфы? — с подозрением уточнил Торрен, на мгновение отрываясь от меча.

Мист только махнула на него рукой.

— Что-то такое было, — неожиданно сказал Виль. — Лес качающихся трупов?.. Лес качающихся тел?..

— Это, по моему, была поэма, — ответила Мист.

— Ты ее помнишь?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Это было что-то патриотическое. Я на таком обычно сплю.

— Там о легенде, что ли, речь шла, — попытался вспомнить Вейларис.

— О казнях еретиков там было, — неожиданно сказал Торрен. — Что после чудес святого Амайрила святая наша церковь пошла в поход против ереси. И свергли тиранов с их грязной магией, и чистый огонь был не для них. Поэтому всем приспешникам зла нашлась добрая веревка и доброе напутствие в короткую дорогу, и так было много виселиц, что поля под Сидонией стали лесом качающихся тел.

— О, небеса, — мученически простонала Мист. — Не вижу, чем это нам помогло. Только блевать еще сильнее охота.

— Не на меня, пожалуйста, — нервно хихикнул Виль.

Мист насупилась и ничего не ответила.

Несмотря на нервы, вскоре ее все же начало клонить в сон, поэтому она, не меняя положения, опустила голову на плечо сидящего рядом Торрена и задремала.

Ночь прошла тревожно — но только потому, что все они нервничали и вздрагивали от каждого шороха, и даже в свете утра не особенно пришли в себя. Пробудившись, компания в полном молчании расселась вокруг кострища и принялась за остатки вчерашнего зайца.

— Надо его схоронить, что ли, — внезапно сказал Торрен.

— Сдурел? — осведомился Виль. — Тогда всех надо хоронить. Снимать и хоронить. Как раз к концу лета закончим.

— Буэ, — сказала Мист.

— Я сжег его, — спокойно отозвался Гронс. — Пока была моя стража.

— Мужик, — прокомментировал Виль, догладывая кость. — Уважаю.

— Остается вопрос, а что это вообще было, — сказал Мист, изгоняя из мозга видения полуразложившегося трупа.

— Меня это не прям, чтобы это занимало, — отозвался Торрен. — Главное, чтобы то, что их вешало, за нами не пришло. Поэтому вы уж извините, а обратно другой дорогой.

— Согласен, — поморщился Виль.

Мист кивнула, покосившись на Гронса, но тот молчал, невозмутимо пакуя вещи.

Вскоре все участники экспедиции уже споро шагали дальше, вернувшись на дорогу, и старательно не думали о ночных ужасах. Разговор, однако, не клеился, песни не пелись, и вообще было как-то уныло.

Молчание в итоге неожиданно нарушил Гронс.

— К вечеру будем у Атайн. Какие указания там дальше?

Мист встрепенулась.

— Указания нам дадут сами Близнецы. Тот, который выше, укажет путь к Черной башне.

— Это как? — не понял Виль.

— Там что, на скале картинки будут нарисованы, куда идти? — присоединился к недоумению Торрен.

— Почем я знаю, — махнула рукой Мист. — Картинки, или надписи, или еще что. На карте есть указание, как встать и куда смотреть, по-моему, этого более, чем достаточно. Некстати, кто помнит, когда у Ольдебрана открытая лекция по современным теориям языкознания?

Вейларис раздраженно помотал головой, а Торрен невесело ответил:

— Через неделю. Нам велел в приказном порядке быть.

— С чего бы? — удивилась Мист.

Вейларис фыркнул.

— Этот идиот, и я имею в виду Тора, а не старика, имел глупость сказать, что слово "верую", dersist, то есть, происходит от “дезертирства”.

Мист скривилась, словно откушав лимона, вспоминая последнюю отповедь лэри Акринны.

— Это еще повезло, что верные наши друзья, серые и скромные, не узнали.

Торрен поморщился.

— Ну, глядь, похоже ведь, — буркнул он.

— Мало ли, — ответил Виль. — Нашего отца-предстоятеля, например, зовут Фофей Седьмой. Но как-то никому не приходит в голову всему миру объявить, на что именно это имя похоже.

— Я б сказал, — гнул свое Торрен. — Глядь, как сказал б.

— Это мы уже поняли, — тяжело вздохнула Мист. — Но вот иногда, лучше тебе помолчать. Вот когда хочется что-то такое ляпнуть, ты о чем-нибудь грустном подумай. Или зажуй что-нибудь.

Торрен согласно покивал и полез на ходу в заплечный мешок, откуда достал краюху хлеба и стал заглатывать.

— Помогло? — поинтересовалась Мист, подлезая к нему под руку, чтобы отщипнуть и себе пожевать.

— Уга, — неразборчиво ответил Торрен.

— Теперь главная загадка мира — что именно такого еретического хотел сказать Тор, — прокомментировал Вейларис, припадая все к тому же куску хлеба с другой стороны.

— А что, что, глядь, — невнятно отозвался Торрен. — Могли бы и покрасивей имя предстоятелю дать.

— Традиция, — пожала плечами Мист, чувствуя, как от жевания мрачные тучи неудачного ночлега над головой рассасываются. — Того предстоятеля, который был спутником и учеником святого Амайрила во времена его подвижничества, звали Фофей. С тех пор такое имя все предстоятели и принимают…

…послал великий Эйн им кару по прискорбию их, превратив смрад их душ в смрад из глубин земли. Была ночь, и было утро, и пересох источник, и осыпались деревья, и сгнил урожай. Взмолились тогда гнильцы о пощаде, но не готовы были они уверовать в свет Эйна, и поэтому не было им милости. И не было более их деревни. И тогда

Житие святого Амайрила, 3

… увидели рилантар и его присные силу молодого мага, повелел рилантар Ар-Маэрэ вступить в бой с ним, и тот послушался — и был повержен. Поднял тогда ис-Эйиладд Иллэмэйр его маэррер, и обратил взор на рилантара, и сказал: “Я теперь ар-Маэрэ твоего двора”.

И тогда …

Интере ас ар-Маэрэ, 3

Как назло, вскоре пошел дождь, и путники уныло хлюпали под мелкой моросью до самого вечера — так что, они даже не разглядели со всем прилежанием суровой красоты приближающегося горного кряжа и фантастических очертаний двурогой горы, к которой лежал их путь.

В конце концов Гронс весьма бережно подтолкнул Мист под ребро, привлекая ее внимание.

— Вон Атайн.

— Где? — встрепенулась она, пытаясь разглядеть в нависающем сумраке хоть что-то.

Гронс, взяв ее за плечо, развернул ее в нужную сторону.

— Видишь раздвоенную вершину? Это Атайн.

— Точно? — сощурился в том же направлении Виль.

— Точно, точно, знаток мест, — отозвалась Мист, хоть ничего и не видела. — Нам нужна та из двух вершин, которая выше. Она-то и содержит подсказку.

— Значит, более высокая вершина, говоришь? Ладно, померяем, — миролюбиво согласился Виль. — Вот только как их измерять? По мне, так они одинаковые.

— Тебе все горы вообще в принципе одинаковые, — урезонил его Торрен. — “И вообще близнецы”.

— Правая, — коротко сказал Гронс, закончив взглядываться.

— Значит, правая, — согласилась Мист, не собираясь противоречить глазам эльфа, каким бы вонючим он ни был. — Правая сторона и правый пик. Там-то оно и есть, что нам так надо, что нас так манит и зовет. И что стоим, кого ждем? Ищем тропу! И желательно пологую такую, широкую, потому что я не верхолазное ни разу. А как раз наоборот. Господа, как вы думаете, мне уже пора заткнуться? Или ещё можно повыступать?

Торрен сочувственно похлопал ее по плечу, понимая степень ее нервного возбуждения от близости к цели, и двинулся было к горе, но Виль невежливо отдернул его за плащ назад.

— Куда, дурень! Темно уже, ноги поломаем. Нужно на ночлег и спать.

— Я ни за что не усну сегодня, — зловеще сказала Мист. — После вчерашнего-то.

— Я буду держать тебя за руку, — пообещал Виль.

— Предпочту руку Торрена или Гронса, — парировала девушка. — Они умеют обращаться с оружием, по крайней мере. Не всадят мне стрелу куда не надо от испуга.

— Я не буду держать тебя за руку, — обиделся Вейларис.

На том и порешили. Однако, стоило троице студентов рассесться вокруг костра, а Гронсу исчезнуть в неизвестном направлении, как в свет костра свалилось тело.

На этот раз Мист не застыла на месте — она спокойно донесла до рта мясо, насаженное на нож, и откусила.

— Где-то я это уже видела, — в пространство сказала она.

Торрен уже давно был на ногах и с мечом наизготовку, когда у костра появился Гронс с кинжалами в каждой руке.

— Бродил вокруг. Подслушивал.

— И за это ты его этого-того? — удивился Вейларис.

— Живой, — лаконично ответил Гронс, подходя ближе.

В ответ на его голос тело у костра слабо пошевелилось и застонало.

Торрен убрал меч в ножны, неодобрительно качая головой и начал споро обшаривать нежданного визитера.

— Конкуренты? — спросил Вейларис, вытягивая шею в сторону действа. Гронс тем временем снова растворился в темноте.

— По-моему, намного хуже, — грустно ответил ему Торрен. — Либо настоящий бродяга, либо шпион. Второе вероятней.

— Кому это могло вздуматься за нами шпионить? — удивилась Мист. — Хотя… и более странные вещи случались. Что, будем приводить его в чувство?

— Немного погодя, — серьезно ответил Виль, колупаясь в своем заплечном мешке. — А пока, Тор, подвыруби его.

Торрен согласно кивнул и, собрав грязноватые волосы жертвы в кулак, резко двинул его головой о землю. Мист поперхнулась куском мяса.

— Огого, мальчики.

Торрен равнодушно пожал плечами.

— Лучше я сейчас его вырублю, и Виль надурит ему мозги, чем нам придется убить его, просто на всякий случай.

— На всякий случай? — уточнила Мист. ...