Вячеслав Белоусов
Темнее ночь перед рассветом Памяти моего сына Владислава Часть I Крепчайший панцирь — доблестное сердце, И трижды тот вооружён, кто прав! Но тот, чья совесть злом совращена, Будь он закован в латы, всё же наг. У. Шекспир. Генрих VI, часть 2 Тревожное наваждение Выбравшись из-под холодного душа и растираясь до покраснения жёстким полотенцем, Ковшов в который раз не без волнения и тревоги вспоминал минуты тяжкого утреннего пробуждения. Сознание не покидал пронзительный взгляд умирающего, молящего о спасении итако[1], никогда не виданного и вдруг ворвавшегося в его сон… Измождённая согбенная фигурка со щемящей тоской в бездонных чёрных глазницах, яйцеобразная лысая голова, бесформенная хламида, волочившаяся за ней, скрывала сандалии и заметала следы. Да и не шагал он вовсе! Ног не было, шаман парил в безграничной...
Купить эту книгу в ЛитРес