БОБ ТОРРЕС, ДЖЕННА ТОРРЕС

ВЕГАН-ФРИК

© Bob Torres, Jenna Torres, 2005

© Издатель Светлана Герасимова, 2010

© Перевод Олег Озеров [o.ozerov@gmail.com]

© Корректор Екатерина Баранова

Переводчик выражает благодарность Андрею Гришину за неоценимую техническую поддержку.

Освенцим начинается там, где кто-то смотрит на скотобойню и думает: они всего лишь животные.

Теодор Адорно¹

Мир движется вперед только благодаря тем, кто встает против него.

Иоганн Вольфганг Гёте

Предисловие

Можно ли назвать совпадением то, что веганы — это не только сообщество людей, которые предпочитают не употреблять никаких продуктов животного происхождения, но и пришельцы из научной фантастики, населяющие галактику Вега?

Не думаю.

Иногда действительно кажется, что мы зеленые человечки и планета Земля, на которую мы сошли, отнюдь не дружелюбна. Аборигены не размахивают белыми флагами и не подходят в деликатном любопытстве, вручая нам подарки и дивясь, как мы с ними можем так отличаться друг от друга, будучи одинаковыми внешне. Вместо этого они палят из стволов и грозят факелами, вопя: «Растения тоже чувствуют боль!» — и готовясь линчевать нас в любой момент из соображений бдительности. Только мы ведь не пришельцы. В большинстве своем мы такие же горожане, как они, и пытаемся объяснить себе, почему они никак не погасят факелы, чтобы выслушать нас.

Иногда быть веганом означает ощущать себя именно так. В этот момент и приходит веган-фрик. В чем-то он придерживается этикета (как отвечать на мясные шуточки дяди Джейка?), в чем-то — стратег (каков самый веский аргумент, когда тебе говорят, что овощи все ощущают?), в чем-то ищет способ выжить (тонны еды и нечего «кинуть на кишку»?!). «Веган-фрик» — путеводитель по этой странной планете.

Желание не причинять вред живым существам естественно, и многие на собственном опыте знают, как это «электричество» питает разум. Веганы лишь развернули мысль. «Веган-фрик» развивает логику, одновременно помогая налаживать отношения с окружающими. Признаюсь, когда я впервые взяла в руки эту рукопись, я подумала: «Но я ведь знаю о веганстве все, что только можно знать!» Может, и так, а может, я просто слишком агрессивна. «Веган-фрик» помогает тем, кто уже там, скакать через препятствия по миру, в котором нам не рады. Кроме того, эта книга обязательна к прочтению вегетарианцам, которые в шаге от веганства, но никак не решатся его сделать. Она, безусловно, порадует и тех, кто просто интересуется веганством: здесь есть ответы на все вопросы, которые мне когда-либо приходили в голову.

Что по-настоящему поражает в воздействии книги на рассудок, так это внезапное осознание того, что быть веганом на самом деле очень просто. Нам дано море еды, великое множество компаний, отказавшихся от жестокости, у которых мы смело можем отовариваться, и немало людей, готовых поддержать нас на пути.

Закончив читать, я было приготовилась сесть в звездолет и улететь домой, но тут вдруг поняла, что я уже дома.

Никому звездолет не нужен? Недорого.

Иса Чандра Московитц²

Нью-Йорк, июль 2005 года

Оглавление

Глава 1. Веганы — это фрики

Фанатизм вокруг здоровья и хиппи

Становление вегана: методика холодного тофу

Как мы стали веганами

Тропы к Веганству

Самосовершенствование и веганская полиция

Веганство изменит твою жизнь

Глава 2. Права животных

Садист по имени Саймон

Спесишизм

Спесишизм и капитализм

Веганство и голод: правда и вымысел

Здоровье вегана

Борьба против эксплуатации животных

Глава 3. Ад — это окружающие

Репрессии и агрессия

Семья, или «Эти люди точно мои родственники?»

Друг познается в еде

Понедельник — день тяжелый

Разборки с вегетарианцами

Веган? Вегетарианец? Какая разница?

Глава 4. Так что же все-таки веганы едят?

Кто такой веган?

Но пиво — веганская тема, так?

Что на ужин?

Как выжить в продуктовом магазине

Как выжить в ресторане

Снова в дороге: веган путешествует

А твоя собака — веган?

И наконец...

Глава 5. Мех — это убийство. Кожа тоже. И шерсть.

Но что делать со старой кожей?

Кожзам — это панк

Веганская косметика и парфюмерия

Лицам до 18 не читать

Глава 6. Стань веганом, оставайся веганом

25 способов приблизить нашу победу

Глава 1. Веганы — это фрики

Веган — это тот, кто по самым разным причинам не употребляет продукты животного происхождения. В то время как вегетарианцы не едят блюд из плоти, веганы отвергают яйца и молочные продукты, так же как мех, кожу, шерсть и пух, а равно косметику и химикаты, тестируемые на животных.

Vegan Action³ (http://www.vegan.org)

Все веганы хоть раз в жизни оказывались в подобной ситуации. Это происходит на работе или на обеде в кругу семьи или друзей. Ты садишься за стол, заказываешь салат или вездесущую (и уже поднадоевшую) закуску из запеченных овощей, и тут какой-нибудь особо наблюдательный сотрапезник замечает, что ты не склоняешься над цыпленком, утопленным в белом соусе и сливочном масле и сдобренным ломтиками бекона, или над чем-то еще из рациона Диеты Аткинса⁴. Ты занят своим делом, тихий и правильный, и вдруг, в сакральный момент сосредоточенного поглощения пищи, без какого-либо участия с твоей стороны превращаешься для окружающих в вооруженного до зубов зооактивиста, «зеленого» маньяка, ниспровергателя всего славного и священного, что есть в их мире.

Короче говоря, ты становишься веганом-фриком.

Каждый веган неоднократно ощущал себя аутсайдером в местах, которые, казалось бы, наилучшим образом располагают к комфорту, будь то буфет на работе, кафе, где он тусит с друзьями, или гостиная в собственном доме. Несмотря на то, что рядовой веган ничуть не фриковее среднестатистического мясоеда, мы используем термин «фрик», потому что простой и сострадательный акт отказа по этическим причинам от продуктов животного происхождения может сотворить из тебя чудилу, образ которого не останется за обеденным столом после окончания посиделки, а трансформируется во все остальные социальные и личные контексты.

Ты — пришелец из галактики Вега, частица, отрицательно заряженная по отношению ко всему, что здраво и рационально на этой планете. Даже если ты не самолюбивый «вегангел» и не любишь проповедовать, ты все равно наверняка испытаешь на себе их припадки раздражения и эффект закатываемых глаз; ты в любом случае останешься объектом самых непредсказуемых реакций — от любопытства в стиле посетителей зоопарка до неприкрытой враждебности, и люди неизменно будут смотреть на тебя так, будто у тебя на лбу вылез третий глаз, стоит лишь упомянуть про веганство.

Возникает логичный вопрос: зачем веган станет читать книгу, в которой его называют фриком? Ответ прост: он сможет примириться со своей фрикаделичностью и научиться правильно ею пользоваться. Это первый шаг к ощущению веганской гордости и выстраиванию крепкого веганского сообщества. Авторам также хорошо известно, каково быть веганом и испытывать на себе немилость окружающих.

Мы хотим помочь всем, кто уже переживает подобное или рассматривает веганство как возможный план на будущее. Новаторам в душе, нам не всегда просто встречаться с такой реакцией людей, особенно когда она принимает характер утомительного диспута. Вместе с тем мы считаем, что нам очень повезло: у нас широкий круг знакомых веганов, с которыми есть о чем поговорить и которые всегда помогут не сбиться с пути. Но, как мы знаем по комментариям к записям в блоге www.veganfreaks.org, у многих из вас нет такой поддержки или друзей, с которыми можно спеть «веганский блюз».

Далеко не всем повезло вращаться в среде веганов. Как им справляться с повседневной ролью аутсайдера? Многие из нас продираются через тернии, не очень представляя, что делать, кроме как отказаться от продуктов животного происхождения. Многие учатся эмпирически. Зачастую такие эксперименты оборачиваются катастрофой (обед на День благодарения не самый лучший случай порассуждать на тему жестоких условий содержания на зверофермах и угнетения животных). Или, быть может, ты находишься на ином этапе: хочешь стать веганом, но думаешь, что это слишком сложно, чересчур непрактично и вообще приведет к анархии. Ты мог бы стать веганом хоть сейчас, если бы знал, как сказать об этом родителям, или представлял, что отвечать глумливым друзьям. Советы, идеи и опыт, которые содержатся в этой книге, должны помочь в решении подобных вопросов.

Мы знаем, что сейчас подумают веганы. Они адски бесятся из-за того, что мы преподносим веганство как нечто трудноосуществимое. А теперь начистоту. Мы считаем, что стать веганом на самом деле очень просто. По сравнению с крутыми переменами в жизни и мировоззрении в целом это одна из самых простых вещей, на какие способен человек.

Вдобавок его ждет большая награда, о которой мы поговорим позднее. Но, поскольку еда и выбор блюд существенно влияют на то, кто ты есть и как тебя воспринимают, порой веганство приносит боль — не оттого, что ты сам решаешь, как тебе жить, а от того, как к тебе относятся люди. Кроме прочего, подчас бывает трудно быть веганом в мире, обслуживающем выбор тех, с кем у тебя имеются этические, моральные и политические нестыковки. Подумай об этом: когда ты в последний раз видел ресторан фастфуда, предлагающий веганские блюда?

Если ты — веган, который еще не успел привыкнуть к реакциям окружающих, первое время тебе будет не по себе от того, что тебя считают радикалом. В своей великолепной (и настойчиво рекомендуемой нами) книге «Пустые клетки» Том Риган⁵ рассказывает о том, как ребята, озабоченные правами животных, всячески подвергаются остракизму со стороны СМИ и индустрии жестокости, словно неистовые экстремисты террористического толка. В противовес стереотипу, поддерживаемому массмедиа, Риган отмечает, что большинство тех, кого волнуют права животных, — это, по сути, «американцы Нормана Рокуэлла⁶».

И хотя мы очень сомневаемся, что татуированный латинос Боб Торрес являет собой пример такого американца, мы понимаем, что Риган имеет в виду, и считаем, что в его словах заложена великая сила. Он пытается сказать, что признание прав братьев наших меньших отнюдь не означает, что завтра ты пополнишь ряды Фронта освобождения животных⁷, будешь кидать «коктейли Молотова» в лаборатории, проводящие опыты на зверях, и угрожать тамошним ученым. Риган пишет, что большинство веганов и зоозащитников, — «обычные ребята».

Но стоит тебе сделаться веганом по этическим соображениям, как люди мигом начинают думать, что ты уже не тот, кого они знали раньше, тогда как в действительности ты мог и не измениться существенно. Нравится тебе это или нет, но с таким положением вещей придется уживаться вне зависимости от того, как ты относишься к акциям прямого действия, направленным на освобождение животных. Некоторые не-веганы — до изумления спокойные люди широких взглядов, готовые принять тебя таким, какой ты есть. Другие будут смотреть с явной подозрительностью, окрестив тебя фриком (по меньшей мере) или «антигосударственным радикалом» (в худшем случае). На страницах этой книги мы дадим советы, как справляться с подобными реакциями.

Одна из основных идей нашей работы заключается в объяснении того, что переход к веганству должен быть наименее мудреным. Несмотря на то, что многие радикальные и нерадикальные тактики очень важны в борьбе с эксплуатацией животных, веганство — это первый шаг против угнетения. Будучи веганом, ты делаешь громкое заявление, как символически, так и практически. Символически ты своим примером напоминаешь людям о том, что есть мясо неправильно. В книге «Порнография мяса» Кэрол Адамс⁸ пишет, что, практикуя веганство, ты постоянно сражаешься за животных, которые в наши дни представляют собой еду, а не дар Божий.

Сам факт твоего существования напоминает людям, пусть порой едва уловимо, что смерть животных ради личного наслаждения — это плохо (и, так как жить припеваючи, будучи веганом, не составляет труда, поедание трупов животных представляется убийством ради приятного вкуса во рту). Практически же ты отказываешь в поддержке индустрии, которая только в Америке убивает не менее 8 миллиардов животных в год. В этой ситуации даже небольшая группа веганов производит нешуточный эффект. Если ты будешь веганом на протяжении 20 лет, ты тем самым спасешь от бойни 2–3 тысячи животных. Думая в этом ключе, мы пришли к выводу, что даже если наша книга поможет лишь нескольким из вас стать веганами или остаться ими, вместе мы способны оказать серьезное сопротивление фабрикам смерти.

Еще один плюс заключается в том, что веганство «заразно». Когда думающие люди вокруг тебя начинают понимать, что твой выбор — это выбор тонко чувствующего человека, который принимает осмысленные и этически взвешенные решения, они постепенно подвергают сомнению свою собственную позицию, и, как результат, многие из них становятся вегетарианцами и веганами. Просто живя повседневной жизнью вегана, ты выступаешь эффективным распространителем идеи. Не говоря уже о том, что с каждым днем появляется все больше и больше рецептов веганских блюд (см. книгу Т. Колина Кэмпбелла⁹ «Изучение Китая»). Будучи веганом, ты не только противостоишь бессмысленной эксплуатации животных, но и помогаешь своему здоровью.

В довершение ко всему, быть веганом — это попросту круто. Теперь, проезжая мимо пастбища и глядя на коров, ты можешь смело говорить, что не несешь ответственности за их эксплуатацию и убийство. Мы беседовали со многими веганами, и они согласны с тем, что отношения с животными резко меняются в лучшую сторону — последние явно все чувствуют.

Наконец, образ мышления, который ты приобретаешь, становясь веганом, неминуемо оказывает влияние на другие стороны твоей жизни.

Фанатизм вокруг здоровья и хиппи

Нам хорошо известно о существовании справочников, которые помогают быть здоровыми, счастливыми веганами, но мы полагаем, что наша книга иного сорта и предназначена для несколько другой аудитории. Мы представляем собой двух придурковатых профессоров (по крайней мере, это помогает нам оплачивать счета), поэтому, когда мы хотим что-то понять, мы глотаем несчетные тома книг по предмету. Когда мы проникли в мир веганства, мы прочитали все, до чего только смогли добраться (и читаем до сих пор). По прочтении мы выяснили, что авторы многих книг, учащих, как быть веганом день за днем, склонны впадать в две крайности: помешательство на здоровье и хиппизм (или и то и другое).

Теперь, когда диетологи и хиппи уже наверняка готовы увидеть в нас врагов, необходимо кое-что прояснить. Во-первых, мы не имеем ничего против людей, озабоченных своим здоровьем. Мы тоже печемся о своих организмах. Мы стараемся хорошо питаться и не скрываем, что диетически аргументированные призывы к веганству научно обоснованны и подкреплены весомыми доказательствами. Во-вторых, мы хотим признаться, что любим хиппи — всех этих вонючих, бьющих в барабаны раздолбаев. Шутка. Нам правда нравятся хиппи. Многие наши хорошие друзья — хиппари.

Но, когда мы погружались в веганство, для нас существовало кое-что более существенное, чем подспорье для здоровья, кипы страниц, посвященные витамину B12, или диета для веганов-спортсменов. Все это важные вещи, спору нет, но о них уже написан ряд хороших книг. Кроме того, нас интересовало и что-то большее, нежели духовная тема, проповедующая любовь к матушке-Земле. Безусловно, уважение к животным — хороший стимул, полезный вашей карме, здоровью и планете, но подчас подобные книги поражают нас всеми этими телегами про эру Водолея¹⁰. Создается ощущение, что они написаны для людей, куда более замороченных на своих чакрах, чем мы. Мы искали книгу, которая говорила бы на одном языке с такими персонажами, как мы: молодыми, панковско-радикальными и ушедшими в веганство по соображениям этики и борьбы за права животных. Мы жаждали читать автора, который не постеснялся бы написать слово «хуй» или по-дружески высмеять хиппи. Когда мы поняли, что такой книги в природе нет, мы решили забабахать собственную.

В этот текст мы включили все те полезные фишки, которые нашли в первоисточниках, став веганами. Писалось все это довольно долго, и мы многому научились за это время. Поэтому мы бы хотели, чтобы и другие учились на наших ошибках.

Становление вегана: методика холодного тофу¹¹

Если ты — ово-лакто-вегетарианец¹² и ищешь совета, как стать веганом, то совет прост: перестань есть молочные продукты и яйца и подожди 3 недели, а окончательное решение примешь потом. Если твоя озабоченность правами животных по-настоящему сильна, то 3 недели не срок. Ведь это всего 21 короткий день. Это на 7 дней меньше, чем потребовалось зомби на захват Туманного Альбиона в фильме «28 дней спустя»¹³, или, если ты предпочитаешь «сопливое» кино, на 7 дней меньше, чем ушло у героини Сандры Баллок на то, чтобы слезть с допинга в картине «28 дней»¹⁴. Двадцать один день — это меньше, чем ты провел бы на очередном галимом реалити-шоу. Татуировка есть? Если есть, ты знаешь, что обычная татуировка заживает куда дольше, чем 21 день.

Дело в том, что 21 день — это недолго, но их достаточно, чтобы понять: жить без продуктов животного происхождения очень просто. И это действительно так. Поедание холодного тофу куда проще, чем постепенное сокращение своего рациона. Например, ты очень любишь сыр. В твоей голове засела идея, что жизнь без сыра — это жизнь без солнечных дней, миленьких щенят и шоколада (или в случае с Бобом — солнечных дней, миленьких щенят и холодного пива).

Если ты решишь покончить с сыром, съедая в день по маленькому кусочку, то тем самым придашь сыру еще большее значение и усилишь его власть над собой. Если попробуешь слезать с сыра 3–4 месяца, то закончишь тем, что будешь молиться на каждый грамм так, будто это дар свыше. Но если применишь методику холодного тофу, тебя будет трясти и вымораживать, как торчка, денек-другой, зато потом страдания постепенно сойдут на нет. На двадцатый день тебя уже будет воротить от одного вида сыра. Или, возможно, ты станешь пожизненным сыроголиком в завязке.

Не злись на нас. Просто попробуй! Что ты теряешь, кроме продуктов, производство которых причиняет вред животным?

Как мы стали веганами

Мы воспользовались трехнедельным методом, но, как ни печально, нам потребовалось какое-то время на то, чтобы свыкнуться с мыслью о возможности веганства. Приняв твердое решение, мы уже не испытывали проблем, но путь к этому решению стал целой историей.

У нас ушло немало времени на то, чтобы посмотреть на веганство как на нечто осуществимое и желанное. Больше, чем должно уходить. Намного больше. Было ощущение, что это длится годами. Когда мы не были веганами, нам казалось, что все веганы, которых мы знали, унаследовали от родителей какой-то ген, В-хромосому, притупляющую их страсть к мясу, яйцам, молочным продуктам, шерсти и коже.

Несмотря на то, что бывают веганы с рождения, в подавляющем большинстве мы многие годы были всеядными. Хорошо известно, что употребляющему яйца вегетарианцу веганство, как правило, кажется чем-то далеким и безумно сложным.

Мы любим веселиться, опрашивая веганов, как они пришли к такому решению. Истории, которые нам рассказывают, интригуют почти всегда. Для кого-то это было чудесное озарение. Для кого-то — долгоиграющая рутина размусоливания собственной жизни и спорадические попытки понять, кто ты и зачем живешь. Ниже каждый из нас покажет свое «роуд-муви», путевые заметки по дороге к веганству. Может, ты найдешь в этих историях что-то знакомое, а может, и нет.

Как Боб стал веганом

Одна из вещей, которой я в себе поражаюсь, — это способность подавлять неприятные мысли. Я думаю об эмоциональном самосовершенствовании и друзьях, которые помогают мне в моем «отречении». С их поддержкой я могу забить на что угодно и чем угодно увлечься с одинаковой легкостью. Глобальное потепление? Я едва ли в силах повлиять на ситуацию. Правление республиканцев? Ну что ж, они немногим хуже демократов. Пишу книгу, которая никогда не принесет мне барышей? Это больше жизнь, чем работа. Животные, используемые ради мяса, шерсти, кожи и экспериментов? Эх, мир никогда не изменится.

По крайней мере так я думал, пока не получил от жизни пинок. Причем пинок увесистый. Я уже не мог игнорировать его или пытаться отрицать, или притворяться, что скоро все само собой рассосется. Я обрел уникальную форму сознания, которую получают в дар все веганы, желающие оставаться таковыми навсегда. Я перестал рассматривать животных как некую собственность или материальное благо и научился относиться к ним как к существам, заслуживающим уважения. Этому много чего поспособствовало, но в особенности один эпизод в моей биографии.

В детстве, особенно лет до десяти, я был очень одинок. Я проводил уйму времени с собакой, но практически не дружил с ровесниками. Поэтому дружба с дворняжкой по имени Пэтч была для меня фундаментальной ценностью и развивала отношение к животным. Я искренне любил пса. Он был моим верным товарищем, с которым мысленно мы не расставались никогда. Примерно в это же время я раздумывал над тем, чтобы стать ветеринаром, и нередко играл в «специалиста по бешенству». Я рано почувствовал духовную связь с животными, но у меня ушло немало времени, чтобы понять, что связь эта должна быть сильнее, чем просто хорошее отношение к домашним питомцам.

В старших классах я принял участие в программе, в рамках которой несколько часов в день предполагалось уделять заботе о животных и растениях. У меня появилась возможность получше разобраться в предмете, и я начал узнавать много нового о коренных различиях между флорой и фауной. После школы я отправился в университет, где еще больше поднаторел в вопросе, получив дипломы по курсам философии и сельского хозяйства. Философия стимулировала мое умение выстраивать сложные теоретические «паззлы» и задвигать солидные аргументы, тогда как сельское хозяйство наделило меня знаниями о животноводстве, прикладной ботанике и других аспектах современного крестьянского производства, которым я заинтересовался еще школьником.

Я немало узнал о современных методах ведения сельского хозяйства и о том, насколько они безобразны. Из прослушанных курсов я вынес, что животные — это «хозяйственные единицы» с определенным сроком годности. Как только он подходит к концу, животное подлежит уничтожению. В ходе обучения я наблюдал, как обращаются с животными на фермах, как они страдают и как беспощадно их калечат без какой-либо анестезии в рамках сложного процесса, призванного минимизировать затраты на производство мяса, яиц и молочных продуктов.

Плохая новость заключалась в том, что эта часть процедуры почиталась за форму искусства, при том, что другие виды пыток подавались как старомодные, «экономически неактуальные» и «конкурентно несостоятельные». Чем больше я узнавал, тем глубже убеждался в том, что животноводство — это зло. Я быстро понял, что низкие цены на мясо, которое мы видим на прилавках, объясняются жуткими страданиями живых существ, и больше не мог оставаться частью всего этого.

Примерно на третьем курсе вуза мне в руки попала книга Джона Роббинса¹⁵ «Диета для Новой Америки». Она потрясла меня, и я понял, что единственный реальный выход — это отказаться от мяса и рыбы. С этим убеждением я прожил 6–7 лет, будучи ово-лакто-вегетарианцем. Со временем, мне кажется, моя диета перестала быть идеей и превратилось в банальную привычку. В какой-то момент я уже не мог вспомнить, почему стал вегетарианцем.

В результате я начал практиковать то, о чем сейчас не могу вспоминать без ярости: я начал изредка есть мясо, преимущественно в отпуске. Оглядываясь назад, могу сказать, что частично такое поведение было вызвано желанием угодить окружающим, частично мотивировано неготовностью обламываться, частично продиктовано элементарной ленью и частично объяснялось тем, что я забыл, по каким причинам отказался от мяса. Кроме того, я во всеуслышание поддерживал веганов, но в душе думал, что они зашли слишком далеко.

На данном этапе восприятие веганов в качестве потусторонних фриков стало для меня традицией, направленной на самоуспокоение. Я считал веганов маргиналами, что помогало мне оправдаться перед самим собой. Это абсурдное предубеждение подкрепилось несколькими стычками с нахальными, мерзкими веганами, которые третировали и чморили меня за то, что я был вегетарианцем.

Начав преподавать, я прочел несколько лекций о мясоедении, вегетарианстве и этике. Я напомнил себе, зачем стал вегетарианцем, и по-новому взглянул на веганов. В качестве новогоднего обещания самому себе я решил пересмотреть свое вегетарианство. Заново воодушевленный, я твердо вознамерился углубиться в вопросы прав животных и обложился тоннами книг по этике.

Я проглотил «Освобождение животных» Питера Сингера¹⁶ и был совершенно ошеломлен непробиваемостью его аргументов в пользу веганства. Наконец появился кто-то, кто не мямлил, а убеждал. Его аргументация была неоспорима. Его логика была безупречна. И тогда я понял, что эксплуатация животных неправильна в корне. Не было ни малейшего смысла — за исключением кайфа от вкуса молока, сыра и яиц — в том, чтобы живые существа страдали и умирали.

Что мне оставалось делать? У меня не было иного шанса жить в ладах с самим собой, как бросить яйца и «молочку». Человек, ратующий за права животных, я бы стал не кем иным, как лицемером, если бы продолжил есть яйца и пить молоко, зная об убийствах и пытках, которые я тем самым продолжал бы поддерживать. Для тех, кто сомневается, открою секрет: когда срок годности коровы, играющей роль молочной машины, истекает, ее отправляют на бойню. Экономика. В мире не существует тихих пастбищ для коров на пенсии, а превращение в говяжий фарш едва ли назовешь приятным времяпрепрождением. Потребители молочных продуктов напрямую поддерживают мясную индустрию, несущественно сокращая число смертей и страданий (это относится и к любителям органического молока). Производство яиц тоже непостижимо жестоко. Куры-несушки проводят всю жизнь в узких железных клетках. Они почти не видят дневного света и редко (а то и никогда) получают возможность расправить крылья или размять ноги (мы расскажем об этом подробно в следующей главе).

Короче, я сделал то, что должен был: я перестал есть продукты животного происхождения как таковые и принялся методично исключать из своей жизни все другие товары, полученные посредством эксплуатации животных, будь то шампунь, протестированный на кролике, или презервативы (об этом позже). В течение нескольких лет мое отношение к веганам кардинально изменилось. Я перестал считать их развязными, маргинальными чудилами, которые не знают, чем заняться, кроме как прогонять лекции вегетарианцам. Я рад, что смог избавиться от химер своего заблуждения.

Распространное клише гласит, что окружение меняет людей. Все так. Три вещи помогли мне понять это. Во-первых, мне очень повезло, что я пообщался с Дженной на тему изменений в сознании и мы оба решили стать веганами.

Во-вторых, нам посчастливилось стать лучшими друзьями Дэна Пейзера, одного из тех, кому посвящена эта книга. Дэн — веган, мой студент-коммунист из Вермонта. Он не только оказался лучшим знатоком Маркса, какого мне доводилось встречать, но и всегда был так же последователен, спокоен и терпелив в вопросах веганства, которые мы с ним обсуждали. С ним было комфортно говорить о веганстве, он никогда не читал лекций и не пытался обращать в свою веру. Он изящно сглаживал острые углы в наших беседах, воспоминания о которых сейчас меня самого выводят из себя. Например, как-то я сказал Дэну, что буду веганом «во всем, кроме сливок в кофе». Кажется, еще я интересовался у него, как буду есть пиццу без сыра, что мне делать без йогурта и куда мне пойти завтракать, если в закусочную теперь нельзя.

Перебирая эти бессмысленные вопросы, я наполняюсь чувством стыда и представляю, как раздражал ими Дэна, особенно вспоминая мои виртуозные (хоть и жалкие) отговорки по поводу того, почему я не смогу стать веганом. Я наболтал ему массу вещей, о которых сейчас жалею едва ли не каждый день. Дэн, если ты читаешь это, знай: я — твой большой должник и до сих пор не понимаю, как ты удержался и не задушил меня тогда.

И, в-третьих, мы взяли щенка. У нас много лет жил кот, но кот довольно независимое животное. Безусловно, он нуждается в ежедневной дозе любви, но чаще всего очень хорошо это скрывает. К тому же меня не покидает ощущение, что я постоянно вторгаюсь в его личную жизнь, мешаю его сладким снам и посягаю на территорию. Он любимый, великолепный, лохматый, счастливый кот, но он кот, такова его натура.

Общение со щенком дарит принципиально иной опыт. Щенки нуждаются во многом, чего котам не требуется. Когда мы его принесли, ему было всего несколько недель и он полностью от нас зависел. Я провел со щенком три недели, выполняя функции его мамы и растя его так, будто он был моим собственным четвероногим детенышем. В какой-то момент мы оба почувствовали, что связаны друг с другом. Так же как в случае с котом, он стал членом семьи, чьи настроение, желания и поводы для восторга мы научились угадывать. Аналогичным образом он приноровился к нам, и мы стали развиваться вместе.

Получив опыт общения с котом и щенком, мы значительно обогатились эмоционально, получив новый спектр ощущений — от страха и подавленности до безграничного счастья, — и осознали, что другие животные тоже испытывают все возможные чувства. По университету я знал, что свиньи как минимум не глупее собак, коровы узнают людей, которых часто видят, а куры далеко не «тупые птицы». «Почему, — озадачился я, — кот и пес удостаиваются королевских почестей, а остальным животным уготована роль жертв?» Невзирая на то, что мы не могли остановить скотоводство, мы понимали, что путь вегана — это отказ в поддержке эксплуататорской, жестокой и несправедливой иерархии угнетения слабых. В результате моя озабоченность правами животных вышла за рамки «белых и пушистых» кошек и собак.

Став веганом, я никогда не оглядывался назад и ни о чем не жалею. Молоко, сыр и яйца теперь представляются мне чем-то очень гадким, и я не испытываю ни малейшего желания их пить и есть. Я смотрю на животных иначе, чем раньше, и улавливаю родственные связи между нами. Кроме того, я по-иному стал воспринимать свою роль в обществе. Хоть я и не задира-радикал, как те, кто отвадил меня от веганства в прошлом, мне приятно думать, что мой выбор служит своеобразным будильником, который своим звоном напоминает людям: есть мясо — морально противоестественно.

Я достигаю этой цели, даже не говоря ни слова про веганство, ибо, как мы упомянули в начале главы, люди сами замечают, что ты ешь, и незамедлительно начинают дознаваться, почему ты не кушаешь то же, что привыкли жевать они. Просто воздержание от продуктов животного происхождения не дает окружающим забыть о том, что есть мясо — этически неприемлемо. Эта часть веганства важна для меня, потому что, даже при риске напороться на встречные аргументы, она помогает мыслящим людям задавать интересующие их вопросы, задумываться, почему ты стал веганом, и, возможно, приходить к выводу, что ни один кусок мяса не стоит тех страданий, с которыми связан процесс его производства.

В конце концов, если это подействовало на такого типа, как я, значит, оно способно подействовать на кого угодно.

Как Дженна стала веганом

Когда я оглядываюсь на мою жизнь до веганства, я поражаюсь тому, насколько была наивна в представлениях о том, как обращаются с животными. То ли не знала правды, то ли игнорировала ее. Еще будучи ребенком, я приходила в бешенство от одного вида мяса. Я всегда подолгу зависала над своей тарелкой, молясь, чтобы даже самый крошечный кусочек не попал мне в рот (таким образом, обеды и ужины отнимали уйму времени и сил, попутно доводя родителей до белого каления). Но даже несмотря на то, что меня бесили жилы в куриной грудке и жуткие куски сала в ломтях свинины, я продолжала есть мясо. Оно было вкусным, к тому же мясоедение свойственно людям. Я и не предполагала, что существует какая-то альтернатива.

В детстве меня занимало естествознание, но я понятия не имею, откуда взялась моя любовь к животным. Возможно, всему виной журнал Ranger Rick¹⁷, который бросали в наш почтовый ящик. Возможно, это оттого, что мне было приятно навещать коров на бабушкиной ферме. Не обходилось, конечно, и без инцидентов. Например, однажды меня боднул голодный козел, желавший смолотить полную миску еды, которую я держала в руках. У меня никогда не было животных: сестра страдала аллергией на кошек и собак, а мама вообще не хотела держать зверей дома. И поскольку я не могла иметь собственного питомца, постепенно это стало моей мечтой.

Кроме того, моему «воспитанию» поспособствовали регулярные визиты соседского кота, которому я суеверно открывала дверь в наш дом всякий раз, как он наведывался. Знакомство с этим котом не помешало мне препарировать кошку на уроке биологии в 11-м классе. В тот момент я думала, что это делается в интересах науки. Сейчас я не вполне понимаю, какое ты имеешь отношение к науке, когда раздираешь кошку на части, чтобы изучить анатомию. Я даже не могу представить себя вновь стоящей в комнате посреди растерзанных животных. ...